Бабий талант

      Васькина жена обладала даром божиим. Она с лёгкостью и играючи будоражила   супружескую страсть и также умело, с необычайной ловкостью гасила её, дабы вернуть мужика в прежнее человеческое состояние. О таланте супружницы он никому не рассказывал, всегда в себе хранил сию тайну и думал, что донесёт её до самой гробовой доски.

      С женой Васька проживал отдельно, в однокомнатной квартире.  Вечерами томная семейная пара любила сидеть возле окна и обсуждать прежние, внутренние, сладостные  переживания, добытые супругой у Васьки. Жизнь проходила весело и интересно.

     Не скучал с Васькиной женой и ещё кое-кто….. Редкий бабий талант очень нравился соседу  по лестничной площадке Игорю, разведённому мужику, сорока лет от роду, молчаливому и угрюмому, с физиономией водителя дальних перевозок…… . Крупная, приплюснутая в лицевой части, с торчащими ушами голова соседа,  наклонённая к низу,  напоминала задранную у подрессорных опор кабину Камаза, потерпевшего аварию, с открытыми настежь  дверями и тупо смотрящую огромными глазницами окон в безликий асфальт.

     …..Когда Васька собирался на работу, в ночную смену, у соседа в квартире начинались движения.  Он передвигал мебель, менял местами коврики на полу, шторы на окнах, переставлял обувь, вкручивал в светильники голубые лампочки…….  Своё необычное занятие он называл аутотренингом, а иногда ради собственного уважения и самоутверждения - спецназовским марш-броском перед высадкой основной массы десанта.

     Плацдарм в квартире готовился очень аккуратно и педантично. Васькина жена, Людмила, хорошо оценивала старания Игоря, и  её божий дар в перевёрнутой вверх дном квартире никогда не давал осечек. Как белка, подстреленная в глаз опытным охотником, Игорь, впадая в коматозное состояние от божьего дара Васькиной супружницы, откидывался на пол и уходил ошарашенными образами в сказочную заоблачную даль…….. Погуляв некоторое время в виртуальном мире, он вновь стараниями Людмилы опускался в человечью  шкуру.

  Васькина баба, имевшая столь необычные способности, меж тем,  была тщедушна и горбатенька, с кривыми ножками, страдала отсутствием половины зубов  и сильно переживала за шепелявость, обшарпанные ладони, сморщенные лоб, щеки и пожухлую обветренную грудь.

Однажды талант Людмилы дал сбой. Вначале сию аварию испытал на себе Васька. Недоумевающее он, как истинно верный супруг, доложил о сем недоразумении своей половинке:

-Людка, а чё это…. в голове не мутится, руки, ноги обычайно тяжёлые, увесистые такие,  а в желудок как будто яблок натолкали и  зашили……..неудобно чувствуешь себя, разбито и непорядочно.

-Не жнаю, может погода дейштвует… пашмурношть офщенняя, прифшла ….- начала тревожно оправдываться Людмила. - Пойду-ка я мушор вынешу. Накопилощ.

-Чё то… не знаю, что творится во мне, слетел с катушек. Нет этой зверючей красоты полёта. Ну, пойди, вынеси….Прогуляйся.

На лестничной площадке Людмила, одолеваемая чёрными мыслями, мучимая переживаниями, что её уникальный брэнд улетучился, тем не менее, несмотря на страх перед мужем, решила заглянуть к соседу Игорю, дабы ещё раз в эти сутки проверить свои небывалые способности. Позвонив в дверь, потом постучав кулачком для убедительности,  она, тяжело дыша, уставилась в окрашенную дверь, как бы ища в ней спасение. Щелкнул замок, скрипнула на металлических петлях дверь и перед глазами предстала камазовская физиономия Игорёши, ликом, как всегда, направленная вниз и глазами исподлобья и густых бровей смотрящая на Людмилу:

-Ты чё это заявилась?  Не могу сегодня Ваську обманывать….. Извиняй, не вижу в тебе интереса. Другой я сейчас стал… Стихи пишу……Томлюсь муками  творчества, да и  не готов я……. квартиру не соответствует стандарту встречи…….…

-Игорюша,  шошкучилащ.. – прошамкала Васькина супружница.

        Фундаментальные мозги Игорёши, упакованные между ушей  в деформированную черепную коробку, выдали на речевой аппарат очередное мудрое изречение, как будто вывалили с кузова самосвала на зелёную лужайку ползучее мессиво бетона:

-Дык…. это…..,как его…….. Васька  дверь топором порубит и излупит меня топорищем……. нафиг мне надо…иди к мужу.

       Игорёшины желваки  задвигались поршнями, меняя вид камазовской физиономии.

-Игорюша, жачем гонишь? Мне бы - учащтия и лащки…. Не могу бофще, шовщем жадёргалащь…

-Ну, ты это, ……ступай, нафиг отсюда,  щечащ…, тьфу, ты, сейчас ко мне поэты придут, мы будем чай пить и стихи читать…

        Людмила, смущённая непорядочностью соседа, многоярусно улыбнулась. Сначала пришли в движения губы, обнажая щербатую впадину, затем щёки зажали жёлтые глазные яблоки в узкие морщинистые щели, а потом зашевелились обросшие щетиной уши, и вся физиономия, задранная к верху, стала походить на  шакалью голову.

- Игорюша, прими, обогрей, пивка налей….

Дверь резко заскрипла и глухо хлопнула по деревянной лутке, послышались щелчки запираемого замка и – стало тихо до звона в ушах.

 Людмила потопталась на месте и молча, опустив голову, пошла вниз по лестничным маршам. Пластмассовое ведро глухо ударялось об стенки подъезда. Где-то, внизу мягко шипел, шаркая по бетонному полу, веник, слышалось кряхтенье, сиплые вздохи и глухое шарканье часто переставляемых увесистых ступней. Она шла, а в голове галюниками сновали навязчивые звуки воображаемого стартёра: шук-шук-шук.

- Шо ж это творится? – теребила её мозги  мысль, взбудораженная  новыми воображения   о вышедшем из строя самосвала. - Вот Игорёша отрёкся, муж потерял интерес. Кому я нужна ?

Мимо прошмыгнула пожилая парочка с сумками. В одной из них высовывались горлышками бутылки водки, шампанского…. За ними – чудаковатый, уклончивой наружности парень, на голове которого торчал не то ершик, не то щётка, слепленная из волос парикмахером-модернистом на скорую руку. Потом за ними чуть ли ни след в след - две девицы в коротеньких юбочках. Людка поняла, что это те самые певцы, поэты и прочие творческие личности, о которых говорил с поэтическим чувством  Игорёша. Все они спешили к дверям соседа.

Беспомощно, шатаясь и тыкаясь ведром об обшарпанные стены, Людмила доковыляла по лестнице до первого этажа. На площадке по выщербленному бетону жмыкала веником, согнувшись пополам, дворничиха Екатерина, полная дама, одетая в выцветший халат, дырявые чулки и чёрный замызганный платок. Хлопнула входная дверь в подъезд.  Мурлыкая весёлую песенку, по приступкам взбирался средних лет мужчина с аккуратно постриженными усами, бородкой и полупьяными глазами. Он оглядел нестройные фигурки Людмилы и Екатерины и, остановив свой взгляд на последней, с диком восторгом воскликнул:

- Ба ! Какой типаж ! А фас ! А профиль! Поздний сецессион ! Как будто сошла с картин Макса Либермана.

- Иди, иди пьянь отсюда, а то зараз веника схлопочешь….

-Какой веник, Дамочка, зачем так грубо, я же от души…. Люблю необычные мордочки…..

-Катька, жамолчи, не видишь дядечка культурный…

-Вот и целуйся с ним. Глянь, сколько грязи в подъезд натощил, урод, бородатый… И вообще у нас в подъезде три урода - ты, твой Васька и сосед твой Игорёша. Этот четвёртый. Психушка отдыхает….

- Катька жамолчи, не мешай жнакомитьша.

Поэтическая наружность дядечки начала расплываться в улыбке. Он вытянулся в струнку, щелкнул каблуками и мотнул головой, как бык перед матадором:

- Пушкинский Александр Сергеевич, художник, поэт, оратор, имею декламировать, выговариваю все буквы алфавита, меня местная оппозиция иногда на митинги зовёт глашатаем. Могу любой лозунг выкрикнуть без микрофона. Вся округа трепещет. Иной раз так гаркну, что последние колонны ура кричат, а передние – рубашки на себе рвут от обворожения. Во как !

- А я просшто женстчина, обладаю женстким талантом, умею красщиво любить. Катька, убери веник-то…

- Щас твой Васятка выскочит с топором. Будет тебе – просто женщина, -  предостерегающе заговорила Екатерина.

- Не тупи Катька. Дядещка, хотите полетать, вам очщень понравитьща.

- Я уже в полёте. Такой типаж ! Если ея телеса в картину поместить, русская Джоконда будет. Дорогая моя, хочу вас нарисовать именно в момент подметания, я уже вижу ваш образ на холсте – колоритный, загадочный…..

-Тю, придурошный, сказився, чи шо ? Вот эту балахманную нарисуй. Просит же.

- Дядечка, ну, давайте полетаем. Прошу очшень.

- Екатерина, вот вам моя визитка. Позвоните завтра, портрет нарисую и вам подарю. Ну, пока, девочки, меня ждёт творческая компания. – сказал Пушкинский и, не поглядев даже  в сторону Людмилы,  зашагал вверх по ступенькам.

Людмила поняла, что это провал. Она терпит уже третье  фиаско за этот вечер. И тут она решается на отчаянный шаг:

-Катька, хочешь полетать ?

-Шо ?

- Ну, полететь в перспективу…..

Екатерина удивлённо посмотрела ей в глаза. Постояла, помялась и тут она  почувствовала внутри себя какой-то необычный прилив сладострастия, причём, как только глаза опускались вниз, чувство исчезало, и ей хотелось опрокинуть веник на голову Людмилы. Но стоило Екатерине снова посмотреть на людкину корявую физиономию, рассудок снова погружался в какую-то непонятную стихию. 

- Фу, ты, чертовщина какая-то….. Людочка, давай я тебе свой веник подарю. А у меня в квартире есть бублики, компот. Хочешь ? Пошли ко мне….. Отдохнём…..