7. Моя подруга Светка. Часть 5. Проза

В понедельник, весь наш отдел уже знал о случившемся, меня отпустили с работы. Все готовы были скинуться, если не хватит на выкуп. Но Олег, как и обещал, привез десять тысяч, которых не хватало. Мы со Светланой бегом побежали в сберкассу, чтобы снять наши сбережения, но она была закрыта, был выходной день. Светлана от волнения опять чуть не хлопнулась в обморок, но я её стукнула и она, передернувшись, осталась стоять с распахнутыми от ужаса глазами. Мы, еле передвигая ноги, двинулись к дому, в котором поселилось горе. На лестничной клетке четвёртого этажа с нами поздоровался мужчина, лет сорока, и спросил у Светы с тревожной ноткой в голосе: «Светочка, ну что, что-то уже известно?» Светка помотала головой, что, мол, нет и, мы вошли в квартиру. Отец Серёжи, Андрей Иванович, обзванивал всех своих знакомых, просил дать консультацию, как вести себя в подобных случаях, но внятного ответа он получить не смог, так как у всех знакомых таких случаев просто не было. Понедельник – день тяжелый, но для нас он был ещё просто катастрофически длинным.

 Олег уехал часов в семь вечера, у него завтра было какое-то слушание дела, его присутствие было необходимо. Часов в девять вечера, Сережины родители уехали домой, там ждали их ещё две Сережины сестрёнки, Лера и Алина. За ними и наши подруги выскользнули из квартиры слёз. Я осталась около Светланы. Мы вышли в кухню, разложили деньги по пять тысяч долларов, одели на них резиночки, поняли, что если потребуют рано утром, то у нас не хватает ровно пятнадцати тысяч, Светка опять ударилась в плач. Положив деньги в простой полиэтиленовый пакет, я убрала его в мойку, за мусорное ведро, и мы вышли из кухни. Анна Яковлевна, вроде бы спала на диване, и Светлана шепотом объяснила Сергею, что в мойке лежат деньги, но без пятнадцати тысяч. Вздох, Светкиной мамы и её причитания, а вдруг..., заставили мою подругу взвыть так, что у меня волосы на голове дыбом встали. Я ей еле-еле влила в рот успокоительное, и отправила в другую комнату.

 Сама я устроилась в кресле, три ночи без сна давали о себе знать, но меня мучил вопрос: «Кто?». Видимо незаметно я уснула, проснулась от вздохов Анны Яковлевны, было уже шесть часов утра.

 Сбегав в ванну и умывшись, я приготовила себе чашечку крепкого кофе и вышла на балкон покурить. На соседнем балконе делал зарядку вчерашний мужичок с лестничной площадки. Он поздоровался со мной, на его лице была не то улыбка, не то ухмылка, чужого человека не разберёшь... Проснулись и Сергей со Светой, они ходили по квартире как тени. Гробовое молчание нарушали только вздохи Анны Яковлевны. К девяти утра мы со Светкой помчались в сберкассу. Серёга побежал в милицию сообщить, что выкуп должны отдать сегодня, пока не известно во сколько. Анна Яковлевна осталась дежурить у телефона.

 Очередь в сберкассе была небольшой, но у контролёра был обычный рабочий день, спешить ей было не куда, и очередь продвигалась мучительно долго. Получив наши деревянные рубли, мы подскочили к валютному окошечку, но там сегодня был «учётный день», через дворы, пешком, мы со всех ног побежали к другому пункту обмена денег. Минут через пятнадцать деньги превратились в доллары. В висках стучало, быстрее домой, что там?

 С Серёгой мы встретились у подъезда, на его лице читалось всё, боль, недоумение и желание кого-то ударить. Мы молча влетели на четвёртый этаж и обомлели, на коврике, около квартиры сидел Яшка, живой и невредимый, он играл своими игрушками, рядом стояла сумка с его вещичками. Светлана схватила сына на руки и попыталась открыть дверь, но она была заперта. Когда мы вошли в квартиру, Анны Яковлевны дома не оказалось, денег тоже не было. Радость Светланы опять сменилась слезами, что с мамой? Светлана с Яшенькой на руках стала ходить по комнатам, она напевала ему песенку, но эта песня была очень грустной. Яша уснул, но Светлана так соскучилась по нему, что и сонного она не захотела его уложить в кроватку.

 Мы стали расспрашивать Сергея, отчего у него был такой вид, когда он вернулся из милиции. Его рассказ шокировал нас. Когда он пришел в милицию, ближайшее к их дому отделение, и показал повестку дежурному по отделению, тот ему сказал, что кабинет № 4, это бытовка, а не кабинет следователя, что следователя с такой фамилией у них вообще нет, и не было. Сергей нанял такси и объехал все отделения милиции нашего небольшого городка, но везде он получал почти один и тот же ответ. Не понимая ничего, он поспешил быстрее домой, где с ним мы и встретились. Его рассказ был прерван возвратившейся домой Светиной мамой. Она вошла в комнату, еле передвигая ноги, по её лицу читалось, что она очень устала, но она обрадовалась, увидев на руках у Светланы Яшку. Ничего нам, не говоря, опустилась на диван, закрыла глаза и уснула. Мы её не трогали, так как понимали, что старый человек на все такие стрессы реагирует не так как мы. Мы были словно в тумане, никто, ничего не понял, но расспросы оставили на потом. Света уложила сына в кроватку, и побежали мы с ней в кухню что-нибудь приготовить, так как вспомнили, что эти три дня почти ничего не ели. Пока чистили картошку, я всё время мучалась вопросом, где была Анна Яковлевна, кому она передала деньги, как ей удалось уговорить похитителей вернуть внука без недостающей суммы? Посмотрев на подругу, я поняла, что эти же мысли одолевают и её. Видимо от запаха жареной картошки проснулась Анна Яковлевна. Она нам рассказала, что ровно в девять позвонили, сказали, чтобы везли деньги, иначе малявку не увидите. Ну, она, прихватив кулёк с деньгами. Поехала на другой конец города, куда ей указали, вот и всё. «Я, доченька, всю дорогу боялась одного, а вдруг у меня пакет с деньгами отберу. Приехала, а там куда сказали гаражи. Подошел мужик. Шапка на глаза надвинута, шарфом рот и нос прикрыт, Он со мной не разговаривал.. Руку протянул и ждёт, ну я ему кулёк и отдала. Но Яшеньку то вернули», твердила она. «Значит честные люди, да ещё и не все деньги, сказали вези сколько есть, вот я и поехала».

 У меня в голове возникло много вопросов и к Серёже, и к Анне Яковлевне, но всеобщая радость возвращения малыша домой, отодвинула все мои вопросы, стёрла их из памяти. Мы все по очереди брали на руки проснувшегося Яшу, все его целовали, радости не было конца, он жив, он здоров, и это главное.