Я вырос в семье, в которой не было любви. Нет, я не хочу сказать, что меня не любили, хотя чувство матери к сыну, каким бы оно искренним не было, любовью не назовешь. Как я уже неоднократно писал – после развода, мать жила в полнейшем одиночестве никогда и не с кем не встречаясь. Как сама она говорила: «всю жизнь посвящая сыну». О мужчинах она отзывалась с иронией, пренебрежением и явным отвращением. «Идиоты» и «дураки» – было стандартной характеристикой лиц мужского пола. Пока я был мал – меня это веселило (наверное помните, что в детстве нет ничего смешнее, чем назвать приятеля дураком), но, войдя в свое второе десятилетие, я стал вздрагивать от подобных мамкиных слов, поскольку начинал уже ощущать себя не ребенком, не мальчиком, а почти-почти мужчиной. Мне стало казаться, что мать не захочет, чтобы я из мальчика превращался в «дурака» и «идиота». Как, в общем-то, и случилось.
Наверное по этим причинам в нашем доме не говорилось о любви и табу налагалось на все те слова, которые связаны с ней. Если мать хотела показать свое расположение, свою привязанность ко мне, то обнимала меня крепко-накрепко и говорила «сынулечка-роднулечка». Для нее это было самое главное выражение материнского чувства. Существовали еще два слова: «мой» и «родной», причем первым она сыпала настолько часто, что я стал сомневаться в том – принадлежу ли я самому себе или я просто какой-то мамкин предмет, вроде ее портфеля. Но Колька Пилясов успокоил меня, рассказав, что его мать про его отца только так и говорит: «мой пришел», «мой пошел», «мой сделал». И мы совместно решили, что это такая их бабская особенность называть близкого человека в предметно-принадлежном наклонении. На чем я и успокоился.
И только потом, через много лет, я понял этому причину – мать пыталась выказать тот факт, что мой отец ко мне не имеет никакого отношения. Я – родной, я – ее, а ему – не родной и чужой.
Повторю, что рос толстым и болезненным ребенком, поэтому много времени проводил дома, не оттого, что не хотел бегать и играть, а оттого, что вечно числился в больных и выпускать меня строго-настрого запрещалось. Поэтому я прочел много книг (все равно заняться нечем) и книги эти, часто, мне были не по возрасту. Считается, что детям интереснее «про войну», чем «про любовь», но мне было как раз наоборот. Видимо потому, что, как я ранее отметил, в нашем доме не было любви.
И пусть я не знал еще чувства плотской любви, но читая книги, внутренним инстинктом, прекрасно разбирался в написанном. Поэтому, когда я, будучи уже взрослым, попробовал их перечитать, то не нашел для себя ничего нового.
Бабка моя была не стара, но до удивления дряхла. В свои шестьдесят лет она выглядела древней старухой. Дни ее были сочтены. И она, как все умирающие люди, любила лечится. А поскольку была еще и грамотной, то читала много медицинских книг и журналов, среди которых самым любимым был «Здоровье». Чувствуя приближение смерти и будучи атеисткой, она увлеклась книгами о вселенной, тем более, что тогда только что началось освоение космоса – Гагарин, Титов, Леонов – эти имена не сходили с уст. И, соответственно, все связанное с космосом и астрономией бабка читала запоем.
Поэтому у нас в доме появилась книга Якова Щура «Когда», где рассказывалось о различных календарных системах, календарях и летоисчислениях. Благодаря ей я узнал очень много для себя нового, что вред ли мне рассказала мать и уж тем более – в школе. Были там статьи, о библейском календаре, о рукописях Кумрана и одна глава называлась «Дорога ложка к обеду». Для тебя, дорогой читатель, в этой фразе нет ничего таинственного. Тебе понятен ее смысл. А мне, восьмилетнему мальчику, может нередко и слышавшего слово «дорогой», но только в смысле антонима к «дешевый» эта фраза была очень загадочной.
Впоследствии я много раз вспоминал – говорила ли моя мать про что-нибудь или про кого-нибудь, что она ей «дорогА» или, что он мне «дОрог» и никак не мог вспомнить. Зато я неоднократно слышал от нее о «дорОгах». О «грунтовых дорогах», об «асфальтированных дорогах», о «проселочных дорогах» и даже о «лесных дорогах». Ведь мать, как раз тогда, стала работать проектировщиком и вся ее деятельность была связана с дорогами, хотя и проектировала она кабельные линии, но при этом все равно пользовалась дорогами. Поэтому в моем уме было только «дорОга». «дорОга» и ещераз «дорОга»… и ничего более другого.
Я ломал голову над названием силясь понять его смысл, но ничего не получалось. «Дорога ложка к обеду» – как это понимать? Мне казалось, что дорога ведет к обеду, поэтому она – как ложка. Пойдешь по дороге – придешь к обеду. Но, учась только во втором классе, я понимал, что в этом случае должно присутствовать смысловое тире, а его здесь не было. Так как же это понять?
«ДорОга ложка к обеду»???
Был еще вариант – «дорогА», следовательно за нее надо дорого заплатить! Но, в тексте не было ни слова о торговле. Опять я встал в пень!
И как не крутил я своими детскими мозгами, ничего другого придумать не мог. Как бабочку иголкой, так меня этой «дорОгой» прикололо к месту с которого я никак не мог сдвинуться. Не понимаю!!!
Думая я думал, а потом решил – ну это все к черту – вырасту разберусь. И как-то незаметно эта фраза вылетела из моей головы, поскольку, подрастя, я стал меньше болеть, а следовательно меньше читать. А тут и бабка померла и ее любимые книги уже больше не лежали на видных местах.
Сам не понимаю, почему я не попросил мать разъяснить мне смысл этого заголовка. Наверное сказалось и то, что матери вечно не было дома. Она работала в центре города и тратила на дорогу около полутора часов. Могло сказаться еще и то, что мать со мной только и делала, что сюсюкала «сынулечка-роднулечка» и больше ничего толкового не говорила. С другой стороны, я замечал, что мать очень мало знает и часто говорит, что не попадя, лишь бы не осрамиться незнанием. А после того, как я обнаружил ее диплом, набитый тройками, я вообще перестал ей верить. Ведь она мне врала, что училась превосходно. А может мне самому хотелось разобраться в этой проблеме. Не знаю…
Прошло несколько лет. Я уже учился в пятом классе, как вдруг, разговаривая с милой девочкой Надей Лисициной, я услышал от нее, что эта тетрадка ей очень «дорогА», поскольку она принадлежала ее любимому парню, который тогда уже ушел в армию. Она прижимала ее к сердцу и говорила – «ты не представляешь, как она мне «дорогА», как я люблю эту тетрадь». Слышать мне это было совсем неприятно, поскольку Надя мне нравилась. И наверное поэтому слова «она мне дорога» ревностью стучали в моей голове. Я стал успокаивать себя тем, что Надя старше меня на целых два года (эту бедную девочку два раза оставляли на второй год) и, конечно, на нас, сопляков, она и не смотрит. Мне надо было забыть о ней и искать подружек-ровесниц. Я вроде бы и перестал ревновать (у юнцов, и любовь, и ревность быстро проходят, равно как и ненависть), но что-то еще мне не давало покоя.
Я задумался… и понял, что меня будоражит слово «дорогА». Но почему? Почему это «мне дорогА» никак не давало мне покоя. Я ломал голову, время от времени повторяя «мне дорогА», «мне дорогА» и вдруг понял – конечно – глава из книги «Когда». И тут все встало на свои места! «ДорогА ложка к обеду» – правильно – перед обедом ложкой надо дорожить! А то чем щи хлебать будешь. Так и с голода сдохнешь! И пускай там разговор шел о евреях, у которых не было щей, а была чечевичная похлебка. Но ее тоже хлебали ложкой (в те годы я совершенно не представлял, что вилка – вошла в привычный обиход очень и очень недавно).
Вот как закончилась эта история. Это было последнее «бытовое» слово, смысла которого я долгое время не мог понять. В жизни мне еще много раз приходилось сталкиваться с непонятными словами, но все они были терминами и в обычной человеческой речи не употреблялись.
А Надю я все равно продолжал любить своей незатейливой детской любовью. И даже сейчас, через много-много лет, я сохраняю о ней самые теплые воспоминания. Тем более, что она раскрыла мне секрет женского тела. Но об этом – другая история.
Помочь сайту
Поздравления
