"Фуршет".

                                                                 «Фуршет».

         Пургин Виктор Петрович спал очень крепко, это ему не удавалось сделать давно, с самого начала боевой службы. Лейтенант Сомов, по приказанию командира корабля, прибыл его будить. Он тряс старпома за плечо и тихим голосом оповещал:

- Товарищ капитан второго ранга, вставать пора.

Виктору Петровичу в этот момент во всём своём великолепии снилась любимая жена Валя, которая дефилировала перед ним обнажённая, дразнила женскими прелестями и кокетливо улыбалась.

- От неё невозможно оторваться, - пробормотал с наслаждением Пургин, причмокнув губами.

У лейтенанта вытянулась шея, он захлопал глазами.

- А чего это она с усами? – задал себе вопрос старпом, смотря через щель приоткрытых глаз и сквозь пелену сна, наблюдая смазанное лицо Сомова.

Он улыбнулся, что-то там себе во сне придумав. Лейтенант испугался и отпрянул.

- Не пойму, старпом проснулся, или ещё нет, - решал дилемму Сомов. -  Крепко дрыхнет наш Пурген, не сразу оторвёшь от койки, - мысленно издевался лейтенант, обозвав старпома так, как его за глаза величали на корабле.

Он потряс ещё раз Пургина за плечо. Досмотреть сегодня приятный сон старпому, было не суждено, его окончательно растряс настойчивый лейтенант. Пургин открыл глаза полностью и осознанно, перед ним стоял Сомов. К замотанному «собачьими» обязанностями старпому вернулась память и рвение к службе.

- Мне не нравятся твои усы, чтобы сбрил их сегодня же, - прорычал он. – Что стряслось? – сев на диван, задал резонный вопрос Пургин.

- Сухогруз через 20 минут швартоваться будет, командир послал за Вами.

- Хорошо, иди.

Лейтенант скрылся за дверью, а старпом почесал грудь и зевнул.

        Вокруг швартовки небольшого сухогруза к борту ТАВКР (тяжёлого авианесущего крейсера) «Киев», развернулись нешуточные страсти, было много ожиданий и ажиотажа. Особенно суетилось командование Средиземноморской эскадры, располагавшееся на борту корабля.

       Контр-адмирал Каблуков Тихон Матвеевич, Начальник политотдела эскадры, получил прямое указание от Командующего, взять под свой личный контроль перегрузку ценных ящиков. Весь секрет заключался в том, что через несколько дней корабль посетит порт Алжир с официальным визитом. На борту авианосца ожидается приём важных гостей: послов зарубежных стран, военных атташе и ещё много других официальных лиц. Высоких представителей надо накормить, напоить и развлечь. Для этого мероприятия явно не подходили алюминиевые миски, ложки и кружки из матросской столовой или простенькие тарелки для офицерского состава из кают-компании. Для фуршета, с берега обещали прислать: фарфоровую посуду, хрусталь, закуски и естественно выпивку.

      Каблуков заморачиваться не стал и перепоручил осуществление контроля своему Заму, капитану первого ранга Иванову Ивану Семёновичу. В народе, которого прозвали просто и со вкусом – «Ваня-коммунист». НачПо знал, что этот не подведёт. Почётное прозвище за Ивановым тянулось с давних времён и везде об этом узнавали очень быстро, куда бы он ни переходил служить… 

      Простой парень из глубинки начинал свой трудовой путь мотористом в торговом флоте. Потом срочная служба на крейсере, политическое училище и офицерские погоны. Ивана Семёновича на любой должности отличало большое рвение в службе, а особенно старательность в продвижении марксистко-ленинской идеологии в умы военнослужащих. Как говорили немцы: «Характер нордический, делу партии предан фанатично».  

       Служа в одной из дивизий надводных кораблей, с ним приключился казус. Однажды в здании штаба Иван Семёнович зашёл в туалет, с намерением справить нужду. Так уж получилось, чтобы документы не выпали из кармана в фановую систему, он осторожно положил их на широкую стенку между кабинками. После облегчения, Иван Семёнович от полученного удовольствия забыл про всё на свете и даже о партбилете. Он оделся и ушёл. Чуть позже Иванов спохватился, похлопал себя по карманам, холодный ужас сковал офицера. Он весь залился красной краской.

- Боже мой, партбилет! – простонал коммунист.

А то, что там осталось ещё и удостоверение личности, так о такой ерунде он даже и не вспомнил. Партбилет – это всё!

Иванов выскочил из служебного кабинета, с лицом похожим на помидор, и стремглав понёсся к туалету. Все на его пути с недоумением отскакивали к стенке, провожая офицера вопросительным взглядом. Иван Семёнович нашёл свои документы в целостности и сохранности на том же месте, куда и положил. Он судорожно вцепился в них, стоял, не веря своим глазам, и светился от счастья. Второе облегчение чуть было не случилось для него в этот день.

- На белом свете недоброжелателей много, - буркнул Иванов, отходя от стресса.

      В кабинет НачПо, а тогда это был капитан первого ранга Каблуков, с мрачным видом вошёл Иванов. Он положил на стол перед начальником свой партбилет.

- Тихон Матвеевич, - произнёс он скорбным голосом, - я потерял над собой контроль и готов нести самое суровое наказание.

НачПо усмехнулся, глядя на него глазами крайне удивлённого человека.

- Что это с тобой, Иван Семёнович? – он так смотрел, словно ослышался, гадая, что же мог натворить до мозга костей коммунист.

- Я потерял над собой контроль и забыл партбилет в туалете. Он пролежал там целых полчаса.

Каблуков громко выдохнул воздух.

- Подумаешь…

- Нет, не подумаешь, - перебил его Иванов. – Я заслуживаю даже того, чтобы меня исключили из рядов партии.

- Ты, Иван Семёнович, успокойся, прежде всего, - НачПо внутренне давясь от смеха, внешне был невозмутим. – Мы тебе объявим выговор без занесения. Согласен?

Иванов нахмурил брови, после небольшой паузы дал положительный ответ.

- Хорошо, - сказал он и спрятал партбилет в карман.

Эта история тайной не осталась, офицеры узнали о ней и дали Иванову прозвище – «Ваня-коммунист». Товарищ обладал явно выраженным фанатизмом. В дальнейшем, куда бы не переводили с повышением по службе Каблукова, через некоторое время возле него появлялся Иванов.

- Такого помощника с фонарём поискать, не найдёшь. Офицер очень рьяно исполняет служебные  обязанности и поручения, мне он нужен для пользы дела, - обосновывал НачПо свои рекомендации перед начальством, для перевода Иванова…

       После получения груза, через некоторое время, Иван Семёнович отчитывался перед НачПо о количестве полученных столовых приборов, закуски и водки «Посольская».

- Да, маловато «горючего» будет. Пойду Командующему доложу.

НачПо взял список и убыл к вице-адмиралу.

       Сергей Павлович Шишкин, внимательно выслушав Каблукова, встал из-за стола и начал ходить по просторной каюте с думами на лице.

- И снова извечный вопрос: «Что делать?» - медленно проговорил НачПо.

- Не послать ли нам гонца? – шутливо изрёк Командующий, продолжая размышлять.                                    

– Надо бы, да некуда, - подыграл ему НачПо.

Командующий остановился и внимательно посмотрел на Каблукова.

- Ничего, мы постараемся «разрулить» ситуацию, - уверенно произнёс Шишкин. – Послов будем поить «Посольской» водкой, а рангом пониже разведённым «шилом» (спиртом). Так сказать военно-морским коктейлем. Чем богаты, - развёл он руки в стороны. – Ты-то сам, что думаешь?

- Очень благородная затея, честь Родины отстоять, с пафосом ответил Каблуков. – Что они там думали себе на берегу, прислав такой мизер спиртного? - скептически заметил он.

         Через пару дней ТАВКР бросил свои огромные якоря на внешнем рейде Алжира.     Из-за исполинских размеров, корабль в порт зайти не мог. В обед планировался приём дипломатов на борту авианесущего крейсера. По приказанию, в каюту командующего прибыл подполковник Мотовилов Назар Петрович. Хоть и носил офицер форму с голубыми просветами военно-морской авиации, но по своему поведению больше смахивал на командира армейского батальона. До штаба эскадры Назар Петрович служил инженером в аэродромной службе. В его лексиконе, как и положено по уставу, присутствовало ограниченное количество слов: есть; так точно; никак нет.

- Назар Петрович, - обратился к нему командующий властным голосом.

- Есть, - тут же последовал бравый ответ, подполковник как ошпаренный вскочил со стула.

- Ты меня лучше сидя послушай, - угомонил его седой адмирал. – Тебе предстоит выполнить историческую миссию – напоить послов разных и далёких стран. Да так напоить, – адмирал сжал пальцы в кулак, - чтоб запомнили!

На лице подполковника не дрогнул не один мускул. Складывалось такое впечатление, что если бы ему сейчас приказали вылететь на Марс, то был бы только один ответ – «есть» и ровным счётом никаких сомнений.

- А теперь конкретно. Тебе выделят много спирта, ёмкости и т.д. Твоя задача, не хуже Менделеева приготовить из спирта водку. Всё понял? – на лице адмирала появилась добродушная улыбка. – Постарайся, чтобы мы не оскандалились на весь мир, - подвиг он Мотовилова на благие дела.

- Так точно! – подполковник вскочил со своего места и громко рапортовал.

Вице-адмирал от его децибел сморщился. Весь вид Мотовилова источал осознание значимости порученного ему дела, решимость и готовность из кожи вон вылезти.

- Всё иди, исполняй.

Осталось две загадки в этой истории. Первая – по чьей рекомендации и почему именно Мотовилов? Хотя с задачей подполковник справился блестяще, в этом ему помогли скрытые внутренние резервы. Вторая - что он такого особенного добавлял в свою «Рябиновую» водку, привнеся в неё особую мягкость? Как показала практика, кустарно сделанный напиток пить было приятно, но ноги, после определённой порции, не слушались хозяина вовсе. Завесу тайны на следующий день приподнял сам доморощенный алхимик.

- Врать не буду, в напиток вложена душа! – сказал он кратко, не набивая себе цены.

       Столы спешно накрывались, «Посольская» водка заняла своё почётное место. Смесь «Мотовилова» в графинчиках расставили на другие столы, для гостей рангом ниже. После десятой дегустации, самого подполковника под руки увели отдыхать в каюту. Мавр сделал своё дело. По пути он ещё пытался спеть «Марш авиаторов», но не смог сказать даже «кыш», язык не слушался также как и ноги.   

       В это время часть экипажа отправили на экскурсию по городу. Баркасы и катера интенсивно сновали в сторону берега и обратно. Ближе к обеду на них стали привозить послов, атташе и их жён. Когда подошло время фуршета, все прибывшие высокие гости собрались у столов, накрытых в самолётном ангаре. НачПо шепнул Шишкину:

- Вы словно видели это кино заранее, без разведённого спирта нам было бы не потянуть такой грандиозный приём.

- Опыт не пропьёшь, - ответил ему адмирал и подмигнул.

Советский посол выступил с речью, тем самым дав отмашку для начала мероприятия.

Гости изнеженные французским шампанским и коньяками, португальскими винами и английскими бренди, от напитка для настоящих мужчин очень быстро захмелели. Общение резко набрало полный ход. Какому-то послу захотелось послушать свою жену, оперную певицу, женщину с аристократическим лицом и безупречными манерами. Матросы с большим трудом притащили пианино из офицерской кают-компании на верхнюю палубу, а затем спустили в ангар на подъёмнике. Она очаровательно пела, приводя тонко чувствующую публику в восторг, он виртуозно аккомпанировал ей и подпевал козлиным голосом. Другой посол, после третьей чарки, вспомнил, что тоже служил в военно-морском флоте на крейсере. Он и ещё около десяти человек пошли осматривать корабль. На протяжение всего осмотра посол заливался соловьём. Рассказы его больше напоминали слова из песни: «Были и мы рысаками когда-то».     Планировавшийся фуршет на полтора – два часа перерос в банкет с более длительным сроком.

Когда атташе распробовали самопальную «Рябиновую» настойку, и как ни покажется странным, стали нахваливать и угощать послов. Те, в свою очередь, попробовав её, сделали предпочтение не в пользу «Посольской» водки. Ведь всё познаётся в сравнении. Постепенно, у некоторых представителей заморских стран, стали подгибаться ноги, на второй план ушли достоинства и аристократизм. Хождения вдоль и вокруг столов закончились, появились стулья, скамейки, баночки (табуретки). Всё «устаканилось», народ «гудел»!

Но, всему приходит конец, банкетам тоже. Разогретая публика нехотя направилась на выход. Многие из гостей выглядели совсем «не свежо» и с трудом держались на ногах. Кого вели, кого поддерживали, некоторых, можно так сказать, и несли по крутым трапам для посадки на катер. Баркасы и катера загружались дипломатическим людом и отваливали от борта. С моря задул ветер и нагнал небольшую волну, которой хватило, чтобы раскачать баркасы. Маломерные суда бросало из стороны в сторону. Когда последний посол покинул борт корабля, Командующий и НачПо, посмотрели друг на друга, улыбаясь.

- Пойдём, Тихон Матвеевич, по рюмашке выпьем, - предложил Шишкин, - мы с тобой сегодня заслужили. Нас сам советский посол похвалил.

       К алжирскому морскому порту подкатил с десяток экскурсионных автобусов. Из них выходили матросы, мичманы и офицеры. Старшие в группах строили личный состав, пересчитывали, докладывали и ждали общей команды. После окончания проверки дали «добро» на перекур. Моряки разошлись по группкам, курили и обменивались впечатлениями от экскурсии.

      Особняком стояли в стороне офицеры штаба эскадры. Капитан третьего ранга Удачин не смог сдержать эмоций и высказал свои наблюдения.

- Слушайте, я так и не понял один момент. Мы посетили раскопки древнего римского города, затем музей. Везде статуи, как вы заметили с отбитыми носами и мужскими приборами, - он с удивлением на лице усмехнулся. – Постоянно вертелся в голове вопрос: «Зачем?».

Капитан первого ранга Стружкин рассмеялся над прямолинейностью Удачина. Многие заметили этот факт, но тактично промолчали.

- Чего же ты в книге посетителей не оставил предложение, восстановить им носы и мужское достоинство.

       Перекур закончился, поступила команда общего построения. После того, как личный состав проверили повторно, общим строем стали перемещаться к причалу. Первая группа, во главе с командиром БЧ-2 капитаном второго ранга Пехтиным подошла к месту посадки. У пирса покачивался подошедший баркас. Пехтин вдохнул воздух сморщенным носом и сделал круглые глаза.

- Петрушин, - обратился он с брезгливостью в голосе к лейтенанту, старшему на баркасе, - что за запах какой-то неприятный? Не русским духом веет, да и грязно очень!

- Угадали, товарищ капитан второго ранга, встреча была гостеприимной, да вдобавок послы и атташе качки не выдержали. Полоскало тут многих, мы не до конца успели прибраться. Теперь чтобы отмыть баркас от такого обилия закуски, надо неделю драить.

- Всё что съели и выпили, Нептуну отдали, - произнёс Пехтин задумчиво и посмотрел вдаль, в сторону силуэта красавца авианосца застывшего на горизонте. – Если я всё правильно понял, замес зашибись получился! Что русскому хорошо, то немцу – смерть, -  он улыбнулся.

Пехтин тоже выделял спирт из запасов боевой части и весь расклад знал неплохо.

- Это не только на нашем баркасе, на некоторых других тоже, - дополнил общую картину лейтенант.

- Начали посадку, - отдал команду капитан второго ранга.

Матросы привычно быстро заполнили плавсредство. Увидев последствия фуршета с близкого расстояния, Пехтин покачал головой и произнёс:

- Везде следы русского гостеприимства.

                                                                                                       Ю.Таманский

                                                                                                       г. Севастополь   2012г.