ШКОЛЬНЫЙ САД для учительницы биологии

                                     (рассказ)
                    Все имена и события вымышлены,
                      любые совпадения случайны.

                                             
         Когда мы закончили начальные классы, наш класс из добротного кирпичного трехэтажного здания перекинули в другой корпус. Этот корпус находился далеко от самой школы, был старой одноэтажной деревянной постройкой и прилегал очень близко к железнодорожному полотну. Окна нашего класса как раз выходили на железнодорожные линии и нам волей-неволей приходилось наблюдать, как с шумом проносится маневровый или же грузовой поезд. Вот так мы попали в четвертый класс и до окончания школы уже не покидали наше учебное помещение.
   С четвертого класса согласно школьной программе прибавилось несколько предметов. Одной из таких дисциплин была Биология. Этот предмет очень интересен, поскольку Биология предусматривает совокупность наук о живой природе, масштабно охватывая многообразие вымерших и ныне населяющих Землю живых существ, а равно их строение и функции, происхождение, распространение и развитие. Биология устанавливает общие и частные закономерности, присущие жизни во всех ее проявлениях и свойствах (размножение, наследственность, изменчивость, приспособляемость, рост, подвижность и др.). В связи с этим на первых же уроках я полюбил этот предмет и зачастую самостоятельно посещал городскую библиотеку с целью более плотного изучения и расширения знаний настоящей науки. Наверное, необходимо признать и тот немаловажный факт моего интереса к биологии, а именно, вклад учительницы биологии, Пиликиной Антонины Петровны, которая на первых же этапах преподавания предмета добросовестно подходила к своей работе и делала все, чтобы ученикам было интересно на ее уроках.
   Пиликина Антонина Петровна в то время была относительно молодой женщиной и соответственно преподавателем. По своей женской природе она была грубо сложена, можно сказать бесформенно: большие плечи, короткая толстая шея, на которой восседала голова с сивыми волосами и такими же ресничками на глазах блеклого цвета. К тому же она, вероятно, не следила за собой, так как всегда ходила с коротко-стриженными волосами и не пользовалась макияжем. Видимо на все это у нее не было времени, и поэтому она выглядела невзрачно словно серая мышка.
   Вскоре ее предмет стал всему классу неинтересен. Она стала вести свой урок равнодушно, без «огонька», временами ее равнодушие переходило на агрессию, и она срывалась, периодически повышая голос на учеников, а порой и вовсе откладывала занятия. Но больше всего меня удивлял ее взгляд, взгляд полной злости и ненависти к нам…
   Признаться, первые свои безметодичные опыты на энергетическом уровне я ставил на учителях. Можно сказать, что учителя были моими первыми подопытными, так как на уроках было много свободного времени. И Антонина Петровна чувствовала этот энергетический эксперимент, она волновалась и соответственно старалась избегать моего присутствия. Но важнее всего на том этапе ее жизни волновало то, что ее не устраивал ее жизненный уклад, ее не устраивало, что на нее не обращают внимание мужчины, ее не устраивало, как к ней относятся ученики, коллеги по работе и все общество, в котором она пребывала. Она металась, изменялась и искала иной, свойственный лишь только ей одной образ…

   После армии я вернулся в свой городок, где ранее учился в техникуме на отделении – «Правоведение» и мне нужно было закончить, среднее юридическое образование. Заведующий учебным отделением, Лисицын В.А., радушно встретил меня в своих стенах и напутственно проводил в новую аудиторию, постигать азы гуманитарной науки. Лисицыну Владимиру Алексеевичу, надо сказать, я тоже многим обязан, он один из тех немногих, кто привил мне желание заниматься юриспруденцией. Как человек он весьма интересный и замечательный, по своей натуре авантюрист, но очень продуманный.
   Так как учился я на дневном отделении, то ходил от моего дома к учебному заведению пешком. Путь мой лежал как раз мимо главного корпуса школы, где я учился в начальных классах. В один из таких утренних маршрутов начавшейся осенью, навстречу мне шла женщина. На ней был одет длинный кожаный плащ, в то время это считалась писком моды, а на не покрытой голове, надменно посаженной на короткую шею, вполне органично смотрелась приличная прическа, на лице был заметен яркий макияж. Приблизившись, по чертам лица я узнал эту статную даму – это была учительница биологии Пиликина Антонина Петровна.
- Здравствуйте, Антонина Петровна! – улыбаясь, произнес я.
   Она, услышав мой голос, почему-то тут же съежилась, но мгновенно  подняв еще выше голову, с неприязнью окинула меня взглядом и буркнув:
-Здрасти, - прошла мимо, обдав меня невидимым ароматным шлейфом недешевых духов.
   В течение года такие встречи были довольно-таки частым явлением. И каждый раз, завидев Антонину Петровну, я всегда здоровался первым. Но на мои приветствия отвечали крайне редко, меня или же не замечали, или же смотрели, как на неодушевленный предмет. С детства меня учили здороваться со старшими, тем более с учителями, и, следуя данному правилу и, невзирая на такую неадекватную реакцию со стороны Антонины Петровны, я продолжал с улыбкой приветствовать ее.

   Через двенадцать лет, по ряду жизненных обстоятельств, меня снова занесла судьба в городок моих детства и юности. Встречаясь с одноклассниками, учителями и просто с ранее знакомыми людьми, я всегда у них спрашивал об учительнице биологии Пиликиной Антонине Петровне, мне попросту было интересно, как сложилась ее судьба. Из бесед и разговоров я узнал, что долгое время она работала директором нашей школы. За время работы ее на посту директора школы, она выпустила свою дочь с золотой медалью, а также занималась поборами и взяточничеством, отчего и была уволена. Однако у нее в министерстве образования республики имеются то ли родственник, то ли ..., который, сгладив произошедшую с ней порочащую ситуации, вновь назначил ее директором другой школы. В этой, уже другой, школе каким-то образом она выстроила себе огромный частный дом на земле школьного сада и до сей поры директорствует.
   Меня поразило все то, что мне довелось услышать об Антонине Петровне. Вскоре я подъехал к этой школе и, действительно, перед собой я увидел, где раньше находился большой цветущий школьный сад, иную картину: здесь стояли элитные коттеджи. Мне почему-то до глубины души стало обидно за этот произвол. Я тут же вспомнил свои детские годы, как когда-то ходил в детскую спортивную юношескую школу, которая находилась тут же, как мы бегали ребятишками по этому большому саду, где росли плодоносные яблони и груши, как когда-то любовался этим садом из окон детской музыкальной школы, которая также расположена рядом. Но больше всего, мне было обидно за тех людей, и в то же время жаль их, которые непосредственно жили и живут в этом городке, которые не отстояли школьный сад, и которым стало все безразлично…
   Я медленно ехал на машине по ухабистым дорогам родного городка. Здесь мне впервые привелось испытать чувство любви и ненависти, чувство дружбы и предательства. Из динамиков магнитолы доносилась какая-то музыка, но я не придавал этому значения, а только задавал себе вопросы: «Как же так могло произойти, что государственная земля в черте города и относящаяся к школам, могла быть разворована? Как некогда невзрачной «серой мышке» предстояло сыграть в этом свою отведенную роль и снять с баланса школы такой прекрасный, здоровый сад? Куда смотрела и смотрит общественность? И насколько законны, собственно говоря, эти постройки на территории школьного сада?». Все эти вопросы мне были не безразличны, уверен, как и каждому здравомыслящему человеку. В этой ситуации мной двигала не какая-то зависть, (у меня имеется своя собственная на законных основаниях недвижимость и не только в России, но и за ее пределами, в частности, в живописном уголке Швеции и далеко не подстать этим постройкам), не какой-нибудь корыстный мотив. Мной двигало чисто человеческое совестливое понятие, именно то понятие, которое обязано быть в каждом порядочном и уважающем себя человеке.
   Я продолжал все так же тихо ехать на машине, оставив уже далеко окрестности городка, и по-прежнему размышлять и удивляться равнодушию и беспечности народа. Выехав на хорошую дорогу, я клавишей на руле усилил звук музыки и, надавив на педаль газа, быстро умчался.

    P.S. Куда же в следующий раз занесет судьба нашего героя? И сколько ему еще предстоит увидеть беспредела и произвола власть имущих на местах?…       

21.02.2011г.                                                                                       
                         
                                                        Святослав Праведный