Михаил Загот: "И я бегу, и днем, и ночью, и сделать некогда привал..."

[Скрыть] Регистрационный номер 0365714 выдан для произведения:
Однажды, будучи в  гостях  у  друзей,   мне дали  прослушать диск с  удивитеньми песнями. Они  были  сделаны в  лучших  традициях бардовской   песни  прошлого века, и  в  то  же  время очень современными  и злободневными.
Автором  и  исполнителем  оказался  Михаил Загот. Дома, набрав в поисковике это имя, узнала из википедии, что  - Михаил Александрович Загот (родился 11 января 1946 г.) — литературный переводчик с английского языка, поэт-песенник, доцент Московского Государственного Лингвистического Университета.
 Подробнее изучив  его  творчество,  у  меня возникло множество  вопросов к  этому талантливому  человеку.  Недавно выяснилось, что  у  нас есть  общие  знакомые, благодаря чему мне  удалось  получить на них   ответы, которые, уверена, будут интересны  не  только мне.  Так  родилась идея этой публикации... 
 
Михаил Александрович, расскажите о своей семье, о влиянии, которое оказали ваши близкие на становление Вашей личности. Были ли они для Вас примером, помогли ли в выборе жизненного пути?
 
Мои родители в Москву приехали с юга. Папа родился в Евпатории, мама в Таганроге. Они приехали в Москву учиться и здесь познакомились. Соответственно,отъезде я и родился в Москве, коренным москвичом себя не считаю, коренной - это в третьем поколении.
 
Отец мой был инженером автомобилестроения, закончил танковую академию, а мама – музыкант. Она выпускница московской консерватории, была хорошей пианисткой, но состояться её карьере пианистки помещала война и рождение моего старшего брата. В итоге она стала концертмейстером, работала со струнниками в консерватории, и, в большей степени, в училище при консерватории в Мерзляковском переулке рядом с Арбатом. У неё было много учеников, которые, в итоге, стали известными музыкантами, достаточно назвать Владимира Спивакова. Я его прекрасно помню, он мальчишкой приходил к нам домой с другими юными музыкантами.
 
Дома у нас был солидный музыкальный фон, потому что все мамины подруги были музыканты, концертмейстеры, пианистки, и я с детства слышал классическую музыку, разговоры о творчестве , и это было очень интересно. Отец тоже музыку любил, разбирался в ней, с удовольствием ее слушал.
 
Ещё у меня был старший брат, Анатолий, он скончался в 2008 году. Он окончил институт стали и всю жизнь работал по специальности, инженером-металлургом. На третьем курсе он начал писать музыку, и надо сказать, что ему здорово повезло, он, что называется, "попал в струю". Его творчество сразу пошло в народ. Шел 1957 год, он с однокурсником написал песню «Фестивальный вальс», и она сразу стала известной в студенческой среде. В те времена была очень популярна студенческая песня. В каждом приличном вузе были свои ансамбли, которые пели авторскую песню. Мой брат оказался на этой волне и достаточно близко к гребню этой волны, студенты из института стали и сплавов много выступали. У них был сначала квартет, потом хор, который стал достаточно известным. Он существует до сих пор, и с ним брат был связан всю свою жизнь.
 
Мальчишкой я видел, как к нам домой приходили однокурсники брата, брат садился за рояль, и они на моих глазах сочиняли песню. Через неделю приходят - к концу вечера ещё одна песня готова, просто с нуля.
 
Остроумные были ребята: сядут вместе, решат, про что будут писать, и опять песня получается. Это производило большое впечатление и, как я теперь понимаю, здорово помогало становлению моей личности, по крайней мере, музыкальной.
 
Не меньше десяти песен брата вошли в золотую обойму авторской песни двадцатого века. Они есть во всех сборниках авторской песни.
 
Музыкантом стал и мой старший сын, Евгений.
 
У наших детей мы ведь тоже многому учимся?
 
Да, конечно. Мой брат всю жизнь занимался металлургией. Я - профессиональный переводчик и продолжаю заниматься переводом по сей день. Что касается моего сына, тот – чистый музыкант. Он закончил эстрадно - джазовый колледж на Ордынке по классу эстрадный вокал. Его наставником был Владимир Христофорович Хачатуров, замечательный педагог, сын многому у него научился. А потом Женя закончил консерваторию по классу композиции.
 
В итоге сын нашел себя в синтезе эстрады и большой музыкальной формы. Последние десять лет он пишет и ставит мюзиклы, он автор мюзиклов "Лукоморье", "Остров сокровищ", "Робин Гуд", "Синдбад и принцесса Анна", а в таких постановках, как  «Поющие под дождём», «Призрак оперы», «Алые паруса», «Любовь и шпионаж», он работал музыкальным директором и дирижером.
 
Последний поставленный им мюзикл - бродвейская «Золушка», он сейчас идёт в «Пушкинском». Женя отвечает за музыкальную часть этого проекта. Дай ему Бог.
 
Вы - переводчик, преподаватель английского языка, поэт, бард, но в википедии есть сведения, что Вы закончили радиотехнический техникум. Правда ли это, и почему Вас туда потянуло? 
 
Ничего меня туда не тянуло, туда тянуло моих родителей, которые почему – то были уверены, что после школы я в институт не поступлю. Они решили, что надо приобрести специальность, чтобы после армии быть уже с профессиональным образованием, вот и отдали меня после восьмого класса в радиотехникум.
 
Я его закончил безо всякого блеска, но учился неплохо. Не могу сказать, что эта учеба была мне очень интересна. В то время я достаточно активно играл в футбол, но какие-то знания в техникуме я приобрёл, и это очень помогает, когда приходится делать технические переводы. Я точно знаю, что такое ток, чем он отличается от напряжения и т.д.
 
Когда мой сын был школьником, мы были на дне открытых дверей в МЭИ, и ректор вуза сказал: « Чем бы вам не пришлось заниматься в жизни, техническое образование научит рациональному инженерному типу мышления». Вы согласны с этим?
 
Да, я готов с этим согласиться. Закончив переводческий факультет иняза, я поехал на два года работать переводчиком в Индию на объект индо-советского сотрудничества. Это была теплоэлектростанция, которую помогали строить наши специалисты. По сути дела, я был техническим переводчиком, и предыдущее образование очень помогло.
 
Когда – то, в студенческие годы, я обратилась к переводчице медицинских книг, чтобы она помогла мне с переводом технических текстов, но та не смогла справиться со специфическими терминами. А как Вам удаётся быть таким разносторонним специалистом и переводить тексты по совершенно разной тематике?
 
В этом никакой хитрости нет. Просто надо изучать терминологию. И если переводить ты обучен, то с работой даже по малознакомой теме справишься. Но в синхронном переводе надо соображать быстро, это правда.
 
Но ведь это невероятно сложно! Когда человек начинает говорить фразу, как можно догадаться, как он её закончит?
 
Оказывается, можно, есть такая штука, которая называется вероятностное прогнозирование. Это значит, ты заранее понимаешь, к чему клонит оратор.
 
Для этого надо иметь шестое чувство? Экстрасенсом каким – то надо быть !
 
По-видимому, что-то такое есть... Как правило, если переводчик заканчивает фразу раньше говорящего, он не ошибается. Просто он на 100 % понимает, чем оратор собирается закончить фразу, иначе ни о каком опережение не может быть и речи.
 
А новый предмет всякий раз нужно изучать. Мне по сей день приходится работать с темами, которые мне не известны. Я должен подготовиться, составить для себя словарь, выучить, как – то эту тему освоить. Потом идёшь и работаешь. Это всё равно трудно, но подготовиться можно. Нельзя знать всего, а темы бывают самые разные, начиная от банков и заканчивая нефтью. Встречаются совсем далёкие друг от друга вещи. Недавно я переводил медицину. Инфаркты, инсульты и как с этим бороться. Был большой медицинский конгресс. Пришлось готовиться.
 
Кроме этого, Вы ещё работаете преподавателем? Закончили иняз , а теперь там же обучаете новые поколения?
 
Да я там преподаю с начала 90 –х годов. Совмещаю это с другими видами своей деятельности, но занимаюсь преподаванием с большим удовольствием. Общение с молодёжью и возможность поделиться опытом – это вещь хорошая и приятная. Преподаю синхронный перевод.
 
А как Вы считаете , есть ли разница между студентами 60-70-80-х и нынешним поколением и какая?
 
Со студентами мне почти не приходится иметь дело, я преподаю людям с высшим образованием. Работаю на кафедре переводческого мастерства в МГЛУ, бывшем инязе.
 
Это как курсы повышения квалификации?
 
Что-то в этом роде, я имею дело со взрослыми людьми, они приходят ко мне совершенно осознанно. Они точно знают, что им надо, хотят повысить квалификацию. Они уже где-то поработали, что-то понюхали, попробовали и решили, что им это надо.
 
О студентах я, скорее, знаю от коллег. Есть немало очень хороших студентов, но в процентном отношении их стало меньше. Гораздо больше людей, которые не очень подготовлены, не очень заинтересованы, учатся без особого рвения, считают, что для них родители все организуют и сделают. Отчасти, так оно и есть, отчасти нет. В наши времена такое встречалось редко. Все сами поступали, сами учились, надеясь только на себя. Знаю, фраза " в наше время" не очень корректна, но иногда приходится ее применять.
 
Наверное, мы имеем право так говорить, поскольку уже можем подвести какие-то итоги своей жизни и жизни наших ровесников?
 
Когда мы так говорим, то новое поколение воспринимает это как ворчание и брюзжание, поэтому я стараюсь без этой фразы обходиться. Хотя за последние 25 лет в обществе произошли такие перемены, которые можно назвать кардинальными. Страна принципиально изменилась и можно сказать, что при советской власти все было иначе. Свою серьезную роль сыграло и технологическое развитие. Люди, конечно, остаются людьми, но обстоятельства, в которых они живут, здорово меняются.
 
При этом общий уровень образования, образованности, к сожалению, падает.
 
Но ведь сейчас образование стало более доступно. Раньше нам нужно было бегать по библиотекам, выискивать нужные книги, которые нередко были дефицитом, и их можно было получить по записи в порядке очереди. Сейчас достаточно нажать кнопочку на клавиатуре и все перед глазами?!
 
Да, но, в итоге, эту кнопочку не нажимают или нажимают не ту кнопочку. Мои студенты - люди вроде бы продвинутые, но я часто сталкиваюсь вот с чем: говоришь что-то, как тебе кажется, совершенно очевидное и всем известное, и вдруг видишь на лицах смущение - оказывается, они этого не знают! Что-то важное они в ранней молодости не прочитали и пропустили.
 
К сожалению, падает и уровень русского языка, но это уже совсем отдельная тема.
Слушатели делают простые ошибки, не знают, куда расставлять запятые, и если с этим ничего не сделать, то лет через 10, когда выйдет в тираж наше поколение, то постепенно грамотные люди переведутся. Но, вполне возможно, можно будет обходиться и без особой грамотности - люди будут нажимать на кнопочки, и все будет в порядке. Свой вклад в снижение грамотности вносит и интернет, но ведь без него никуда!
 
Помимо синхронного перевода, вы ещё и переводчик многих книг, которые мы читаем. Какую задачу ставите при художественном переводе: сохранить стилистику автора, адаптировать под российского читателя или просто сделать книгу интересной для
потребителя ? Или эту задачу ставит редактор?
 
Нет, редактор ставит одну задачу: чтобы перевод соответствовал оригиналу. Сам же я вижу свою задачу так: человек, который будет читать американский роман на русском языке, должен испытать те же самые ощущения, что и американец, читающий книгу на языке оригинала. Но существует и другая точка зрения: читатель должен видеть, что это перевод. Речь не идет о буквальном переводе, но, скажем, в русский текст переносятся обороты, русскому языку не свойственные, зато они вроде бы ближе к авторскому течению мысли.
 
Я – сторонник первой точки зрения. Она тоже достаточно популярна. Моя задача, чтобы это хорошо читалось по-русски, чтобы это было русское произведение. Как правило, такой подход срабатывает. Когда говорят: «Хорошо переведена книга!» -это значит, что она хорошо читается по-русски.. В художественном переводе есть такой расхожий афоризм: «Чем дальше, тем ближе». То есть, чем дальше ты, вроде бы, уходишь от фактуры оригинала, тем ближе ты к ней приближаешься.
 
Замысел ты, разумеется, не трогаешь. Тебе задана канва, тебе заданы рамки. За пределы этого ты не имеешь права выходить, но внутри этих рамок делаешь всё необходимое для того, чтобы получилось хорошее произведение на русском языке. Иногда тебя за это обвиняют в отсебятине, но это уже вопрос твоей деликатности, твоего такта. Ещё можно сказать, что если ты не пишешь в принципе, то ты, скорее всего, хорошим художественным переводчиком не станешь. И если этой работой занимается малоопытный и не пишущий, в принципе, переводчик, у него получается усреднённый текст. И такой текст дает тебе представление о сюжете, о происходящих в роман событиях, но такой текст не становится фактом литературы. Этим плохой перевод и отличается от хорошего.
 
А как вы относитесь к такой форме перевода, которая «в моде» последние лет двадцать. Берется американское, французское и т.п. произведение, сюжетная канва остаётся, а их колоритные узнаваемые герои заменяются нашими российскими узнаваемыми персонажами. Один из примеров – спектакль «Кастинг» в театре им. Моссовета. Действие бродвейского мюзикла перенесено в российский театр.
   
Да, есть такая практика… Я в свое время  переводил на русский язык сериал, который назывался «Nanny Fine». Это то, что в итоге превратилось в русский сериал «Моя прекрасная няня». Переводила группа переводчиков. Перевод отдали российским сценаристам. Они все это «перелопатили», и сделали русскую версию, которую потом пришлось перевести на английский язык и отослать американцам… 
 
- А им зачем? Чтобы утвердили?
 
Конечно! Все было официально…Это так называемый «франчайзинг». Американцы не отдали, а продали право на сериал, и российский вариант должен был соответствовать оригиналу, вписываться в определенные рамки. Не должно было быть значительных отклонений от сюжета. Понятно, что все было перенесено на «российскую почву», но авторы оригинала остались довольны.
Сейчас идет многосерийный сериал «Воронины» .
 
- «Да, «Воронины» уже несколько лет на экране.
 
-Так это тоже американский сериал, который называется «Everybody Loves Raymond» , там тоже семья, один брат - журналист, другой брат – полицейский, мама с папой - все это очень смешно.
Это не делается просто так: покупаются права, получают согласие автора. Плохо, если это как-то своровано, а если сделано по договоренности, по соглашению, авторские права соблюдены, то ничего плохого в такой практике нет. Культурный обмен.
 
Например, у нас шёл мюзикл «Mamma mia»…Он точно соответствует оригиналу, только сделан русский текст был, все остальное не изменено. Принимать эту работу приезжали шведы, «Абба».
 
-Сами «Abba»?
 
-Да, они приезжали, у моего сына есть фотография, где он с ними. 
 
- Давайте поговорим о вашей бардовской деятельности. Как я понимаю, к ней вы пришли в зрелом возрасте, вложив в это творчество богатый жизненный опыт. Кажется, что ваши песни появляются легко и спонтанно, отзываясь на окружающую действительность. И они не о бригантинах и весёлом Роджере, как у бардов 60 -х, а о том, чем мы живём сейчас. Причём о самых сложных и проблемных вещах повествуется просто, позитивно и очень по–доброму. А как вы пришли к бардовской песне?
 
Стихи я писал еще со студенческих времен, а дальше всё продолжилось благодаря сыну. Когда ему было лет тринадцать, вдруг оказалось, что он совершенно настоящий композитор. Я стал писать для него тексты, чтобы ему как-то помочь, чтобы было, куда эту музыку девать.
 
Мы с ним выпустили два альбома: «И музыки свет», второй назывался «Династия «За». Все песни на его музыку и мой текст. На первом пел он сам, на втором уже были разные молодые исполнители.
 
Потом у меня появился Саша Ермолов, мой соавтор, композитор, который с сыном учился на одном курсе в консерватории. У Жени также была своя группа "Виза", я помогал тексты писать .
 
Потом в один прекрасный день я по чьему-то заказу подготовил демоверсию, сам спел, а мне сказали: «А почему ты только для других пишешь?! У тебя все нормально, вполне можешь петь сам!» Поскольку микрофона и сцены в силу профессии я никогда не боялся, решил,  что можно попробовать.
 
Записал одну песню в профессиональной студии - получился вполне приличный результат. Мне сделали настоящую аранжировку и я, как человек увлекающийся, решил, буду этим заниматься, мне это интересно.
 
А почему всё позитивное и легкое?! Мне трудно на этот вопрос ответить. Но я, на самом деле, не могу писать иначе. Какие то тяжелые, очень грустные вещи, с тьмой и мраком у меня не получаются .
 
Я как--то работал переводчиком на кинофестивале в Ханты-Мансийске, и там проходил концерт, посвященный памяти Башлачёва.  Участвовали Питерские музыканты, и они пели такой «тяжеляк»! Причём, один за другим. Одна мрачная песня за другой: «Мое растоптанное эго…» - что- то вот в таком духе. А я так просто не могу!
 Булат Окуджава не случайно сказал: «каждый пишет, как он слышит», значит, они именно так слышат.
 
Моё восприятие жизни связано с детством, с родителями, с какой-то общей атмосферой, в которой я вырос. Сформировался позитивный взгляд на мир, даже несмотря на то, что порою бывает очень трудно. Хочется писать именно так. Не важно, о чем пишешь, важно как. Мне часто говорят о легкости, оптимизме моих песен. Я не даю себе специальной команды на этот счет, но так получается.
 
-Это очень ценно в наше время, так как очень много кругом негатива…
 
Я стараюсь, чтобы мои слушатели уходили с концерта довольными.
 
А как Вы считаете, кто Ваш слушатель?
 
Кто мой слушатель? Я думаю, кто угодно. Я сначала беспокоился на эту тему, а потом перестал.
 
Во-первых, меня часто приглашают в университеты разных городов, поделиться опытом по основной работе, что-то рассказать, провести мастер-класс. Это всегда заканчивается концертом. Там бывает большая аудитория, и я вижу, что молодежи мое творчество  интересно.
Потом есть аудитория «за тридцать», «за сорок». Тоже очень хорошо принимают мои песни.
 
В прошлые годы вовсю процветало студенческое творчество. Сейчас этого стало намного меньше?
 
-Нет, я думаю, что это есть, потому что талантливые люди не перевелись. Я точно знаю, что талантливых людей среди молодежи очень много, и поэтов хороших, и музыкантов -  везде по России.
 
Какие из ваших песен вы считаете лучшими? Понятно, что вы не будете заведомо плохую песню сочинять, но какие, на ваш взгляд, получились наиболее удачно?
 
- У меня есть несколько песен, которые тянут на категорию «визитной карточки». Первая -  «Урюпинск-Москва». Это, собственно, та песня, с которой я вообще появился на каком-то музыкальном горизонте. В свое вся она попала на радио «Шансон», без всякого моего участия в этом процессе и без моей инициативы. Они услышали её, решили, что это их материал, и стали ее «крутить». Веселая такая песня- шансон в классическом понимании этого слова, про людей, которые приезжают в Москву в поисках «места под солнцем», пытаясь адаптироваться. Эта тема лежит на поверхности.
 
Потом появилась удачная, с моей точки зрения, «Золотая осень», очень красивую музыку на мой текст написал Саша Ермолов. Песня очень простая, но какая-то душевная, она у меня на первом месте по популярности у «пиратов». Казалось бы, совсем «чистая лирика», но, тем не менее, «пираты» ее все время используют в своих сборниках.
 
Потом у меня появилась «Еврейская солонка», на нее сделали неплохой клип. Еврейская тема, песня очень веселая. У этого клипа двести тысяч просмотров в YouTube, то есть немало, безо всякой рекламы.
 
Есть песня «Прадедушка», которую мы написали с Сашей Ермоловым, это детская песня, вот она, пожалуй, наиболее известная из того, что я не исполняю сам. Как- то она состоялась и удалась. Её поют дети по всей стране вот уже десять лет. В Youtube лежит не менее пятидесяти  разных исполнений этой песни. Это не клипы, просто дети поют, и родители снимают. Я думаю, суммарно число просмотров этой песни перевалило за миллион. Песня даже звучала на параде на Красной площади.
В канун шестидесятилетия Победы мне позвонил Саша Ермолов и сказал, что он написал марш, попробуйте сделать текст на военную тему. В таких песнях самое главное - ударное слово, надо найти «изюминку», и возникло слово «прадедушка», на нём все и выстроилось.
 
Еще из у меня много шуточных много песен, например, «Ленин в Польше». Она дала название второму альбому. Вначале я сомневался, всем ли она понравится, но ее всегда принимают очень хорошо, я на концертах часто ее исполняю - эдакая ностальгия по Советскому Союзу.
 
Ещё есть песня «Между отцами и сыновьями». Я люблю эту песню, часто исполняю её с сыном, когда ему удается прийти на мой концерт. Это наша с ним общая песня - его музыка, мой текст. Лирическая песня о семейных ценностях, красивая музыка.
 
Еще у меня есть песня «Французский шансон», которую взял в свой репертуар Михаил Шуфутинский, и она получила вторую жизнь. Очень успешную, я считаю, потому что он пел ее в Кремле, на «Шансоне года»! Эта песня открывала концерт "Шансон года 2016". Она  вошла в его новый альбом. Шуфутинский ее исполняет совершенно не так, как я, но его редакция мне очень нравится. Я её тоже всегда пою в своих концертах. Это такой гимн шансону, как я его воспринимаю, как понимаю.
 
Chanson - это не что иное, как песня. Эта песня сейчас живёт своей жизнью, уже полгода стоит в хит-параде радио «Шансон». Понятно, что благодаря исполнителю, но тем не менее.
 
Видите, я уже назвал много песен, которые люблю. У меня, конечно, есть «обойма», которую я в основном исполняю на концертах. И, конечно, новые песни появляются.
 
-Еще вопрос: один из ваших дисков называется «Я подпевал Битлам». А как Вы относились к нашим вокально-инструментальным ансамблям? Вы их слушали ?
 
 
- Я их, конечно, слушал. Они сопровождали мои молодые годы.
 
-Были ли среди них любимые ансамбли? Например: «Веселые ребята», «Песняры», «Самоцветы», «Пламя» и т.д. ? 
 
-«Веселые ребята» безусловно! Я в молодости, в юности был хорошо знаком с Павлом Слободкиным. Мы еще в детстве были приятелями. Моя мама и его тетя дружили, поэтому мы в ранней юности много общались. И их репертуар я хорошо знал. Мне были интересны те же «Самоцветы», «Пламя». Очень хорошо помню питерский коллектив «Поющие гитары».
В те времена были очень популярны поляки, я их слушал много: «Червоны гитары», потом были «Skaldowie". В те времена я польский язык изучал.
 
Из наших, не знаю, кого выделить. На самом деле, все они были для меня вокально-инструментальные ансамбли, была такая единица измерения. Мне не кажется, что они сильно друг от друга отличались, стилистика самом была схожая. Выделялись, пожалуй,  «Песняры», для них даже писала Александра Пахмутова.
 
А «Самоцветы», «Пламя», «Лейся песня», «Веселые ребята», «Ариэль», «Поющие гитары», «Поющие сердца», как мне кажется, походили друг на друга. Это не упрек им, но они все исповедовали одну стилистику, все друг друга напоминали. Но так было и на западе тоже. «Роллинг Стоунз», может, были исключением, но все остальные были похожи друг на друга, включая и «Битлз», кстати говоря, по манере исполнения.
 
Поэтому ничего удивительного, что в Советском Союзе им подражали, причем,этого не   скрывая.я читал книжку солиста "Веселых ребят" и "Самоцветов" Юрия Петерсона, там об этом много говорится. Прочитал, кстати, с большим интересом, с большим удовольствием, как и несколько других книг о вокально–инструментальном жанре.

 -Последний вопрос: «Что бы вы хотели пожелать свои слушателям, зрителям, читателям?»
 
- Это простой вопрос! Конечно, я хотел бы им пожелать, чтобы жизнь была в радость, чтобы они умели радоваться жизни и получать от нее удовольствие . В принципе, нужен позитивный настрой, потому что как ты относишься к жизни, так и она относится к тебе.