Легенда о Сотворении Мира

Эта легенда древняя, как Мир. Правду сказать, самого Мира (Яви) тогда еще не было: молоденькая Доля только-только проклюнулась из Золотого Яйца и не успела нарастить вокруг себя сверкающее оперение Вселенной. Но Духи-Хозяева у юного Мира уже были, и самых важных Повелителей звали Род, Есь и Лох. Впрочем, и ‘было’, и ‘не было’, и ‘когда-то очень давно’ — всё это, как и сама Гала, появилось значительно позже вместе с обманом и тайной. Пока же в мире не было ничего сокрытого, тайного, как не было обмана и лжи. Лишь одна беда омрачала вечно сверкающий свод Лодьи: никто ничего не забывал, никто ничего не мог спрятать, утаить!
Все обиды, вся боль сохранялись у обитателей Доли, а у Мары еще не было целительного платка забвения… Потому накапливалась печаль и раздор в душах духов, пребывающих в мире. И, потянувшись к этому раздору из Нави, в юный Мир начал проникать разлад, охватывая сначала лишь малую часть души, затем больше, больше… Так зло растворилось во всём понемногу, и становилось вокруг хуже и хуже. Не возможно стало отделить зло от истинной души, поскольку не умел никто ни искать скрытое, ни прощать содеянное. И вечная Память, и Бессмертие стали играть на руку злу, так как не было очищения для испачкавшегося!
Проник разлад из Нави, создав вокруг Доли первую Явь. И с левого борта Лодьи вздыбилась вечерняя Явь, с правого — утренняя, дно охватила полуденная, а всю Лодью накрыл свод из полуночной Яви. По краю Лодьи разлада было больше всего, и затопило зло души, обитающие на краю, а Лада отступила к самому Алатырю-Ятре, чтобы наполниться его силой.
Создала ненависть на краю Доли из погубленных разладом душ великанов-тулов. Наполнились души тулов ненавистью к Доле и к ряду, ее поддерживающему. Пошли тулы по всему миру, разрушая везде, где они проходили, ряд. Тогда исчезло в Яви бессмертие, и появились из разрушения забвение и смерть. А четыре сильнейших из них — Перша, Веша, Треша, Шеша на краю Яви, пробив дно Лодьи, устроили колодец Тартар в Навь. Забила из этого колодца на четыре стороны — полночь, восход, полдень и закат — вместо воды зло-ненависть, несущая разлад. Обеспокоились появлением тулов и Тартара хозяева Доли. Созвал всех повелителей Повелитель Пути Род, и пришли по его зову Повелитель Душ Лох, Повелитель Меча Есь, Стражи. Передала Лада хозяевам благо силы Алатыря. Вступили с тулами они в схватку, и дух каждого тула поразил своим витым мечом Есь, развеял Лох крыльями своей мельницы их души, и Мара своим платком прогнала негоды развеянных душ за край Лодьи в Навь. Казалось, победа уже рядом! Но ничего не смогли сделать Повелители с четырьмя сильнейшими тулами, — ведь они черпали силу из неисчерпаемой Нави, из самого Тартара! Поразит Есь их дух — залатает ненависть из Тартара пораженное место. Развеет Лох их души, — вновь навь наполнит их разладом, заместив развеянные души. Что же делать? Не желают смириться тулы, жаждая разрушения ряда, — не могут отступить и Повелители, сражаясь за свою Лодью. И, как Алатырь-Ятра дает силы хозяевам Доли, так Тартар поддерживает тулов. Поняли Повелители, что не одержать им победы, пока пользуются великаны Тартаром. Решили они закрыть, запечатать Колодец, чтобы перестала зло-навь протекать в Лодь, но не могли приблизиться к Тартару, так как окружала его навь и стерегли великаны. Взял Род тогда Алатырь-Ятру, и прикрыл всех от буйства полуночного потока. Отвернул он поток, и бросились все запечатывать Тартар. Кинула свой платок Мара на Колодец, промок платок, и поглотила его Навь. Лишь ненадолго оказался прикрыт Тартар, но из-за этого слегка ослабели великаны и отступили. Бросил горсть праха со своей мельницы Лох в полночный поток, поглотила и его навь, однако ненадолго загустела она, замедлила свое течение, и снова отступили тулы. И поняли Повелители, что лишь меч Еся спасет их, но должен Есь удержать меч, чтобы не поглотила и его навь. И, чтобы зло-навь не могла повредить Есю, когда будет он держать меч, нужна вся сила, вся мощь Доли. Сказала свое слово Лада, и наполнила душу Еся неисчерпаемая сила Алатырь-Ятры, произнесла свое слово Маха, и влилась в дух Еся вся мощь ряда. Жива же словом своим связала неуничтожимой душу его с духом, чтобы не смогла навь внести между ними разлад. Привязал себя живой к мечу Есь в трех местах: ногу над пяткой — к клинку, запястья рук — к распростертым усам крыжа, и вонзил меч в загустевший полночный поток. Врос витой меч в полночный поток, и влился поток зла-нави в него, чтобы поглотить, но крепко был привязан Есь, крепко держал он меч!
Защитила Есеву душу сила Алатырь-Ятры, полилась эта сила через Еся в полночный поток, усмиряя навь. Задымился от протекающей через него силы Алатырь-Ятра, обуглился и окаменел. Защитила Есев дух мощь ряда, и направила поток нави в меч. Не позволила жива внести разлад между душой и духом Еся, сохранил он свой лик, — но не смогли и сила, и мощь, и жива защитить Повелителя Меча от страдания. Пронзила навь Еся, закричал он от боли, но не отступил. И стала тогда бесящаяся навь терзать и дух, и душу Еся. А пока Есь сдерживал полночный поток нави, запечатал Род с полночной стороны Тартар неуничтожимым Алатырь-камнем. Иссякли потоки нави на восход, полдень и закат, в страхе отступили оттуда великаны, а полночный поток впитывался в меч и продолжал течь. Меч же покрылся твердой коркой от противоборства мощи ряда и нави, стал расти больше и больше, и больше, — пока не превратился в Дерево-Ясень. Висел Есь на Дереве, страдая от невыносимой боли, раздираемый и пронзаемый ищущей выхода навью, но не сдался, не отступил. Девять дней росло Дерево, девять дней бесконечных мучений перетерпел Есь. Лишь когда достигли ветви Ясеня другого края Лодьи, нашла выход в Нишню бесящаяся зло-навь, и прекратились его страдания. И за девять дней из смеси нави с несокрушимой волей и неизмеримых страданий Еся возникли две черных, как печаль, птицы — два Ворона, — которые с той поры сопровождали Еся повсюду и верно ему служили. Прошли девять дней, — сняли Повелители Пронзенного Еся с Дерева и извлекли навь, пронзившую его душу. Залечили Лада и Мара его раны, восстановили Жива и Маха его мощь. Утратил Есь свой меч, — обратился он в Мировое Дерево. Вместо него сделал Есь из пронзившей его нави Пику-Иглу, и острота ее ни с чем не сравнима! Нет равного этой пике оружия ни в Доле, ни в Недоле, так как способна она пронзать не только плоть, но и душу, и дух, погружая их в пучину невыносимых страданий. В тех же трех местах, где привязаны были руки и нога Еся, забили три родника с тремя Древесными Водами: где была левая рука, на закате, возник источник Мертвой Воды, где была правая, на восходе, — Живой Воды, где же была привязана к клинку нога Еся, на полдень ударил источник Медвяной Воды. И каждая из Вод стала чудесной: ведь каждая приняла на себя часть благих слов, защитивших Еся; каждая Вода была напитана живой, удерживавшей Еся на Мировом Дереве. Мертвая Вода несла в себя силу Алатырь-камня, восстанавливая разрушенное и смывая всякий разлад. Живая Вода несла в себе всю мощь живы, наполняя душу радостью и желаниями. Медвяная же Вода собрала в себя весь ряд, всю мудрость Доли. Потекла из Мертвого Родника великая река с Водой забвения, излечивающая все страдания и печали, стирающая из памяти все былое — потому назвали ее Стига. Из Живого Родника началась великая река с Водой жизни, дающей душе чувства и страсти, пробуждающей жажду воплощения — потому назвали ее Руга. Вода же из Медвяного Родника не пробудила никакую великую реку, — она лишь растеклась вокруг Алатырь-камня и пропитала рядом всю Явь вокруг него, сделав ее чудесной и удивительной. Тогда взяла Маха листья Ясеня, вымочила их в Мертвой Воде, спряла пряжу, соткала Платок-Марен, пропитанный Мертвой Водой, и отдала его Маре взамен утраченного. Обладал Марен великой мощью нести забвение и исцеление, уничтожать разлад, но мог и запутать мысли, обмануть, ввергнуть в заблуждение. Приняла Мара подарок с благодарностью — а за то, что смогла Маха вернуть утраченное, прозвали ее Могушь.
Поставили Повелители Стражей стеречь Мировое Дерево и три Воды: Маре велел Род беречь источник Мертвой Воды, Живе — родник с Живой Водой, Махе — источник Медвяной Воды. Лада же стала беречь Мировое Дерево и лежащий у его комеля Алатырь-камень, запечатавший устье Тартара. Поставил берегинь Повелитель Род стеречь чудесные Воды, а сам принялся устраивать Явь. Полуденную Явь, возле Алатырь-камня, где растеклась Медвяная Вода, сделал он Садом и нарек: Вирий. Полуночную Явь, где крона Мирового Дерева касается Нави, назвал Недолей — так сильна была там зло-навь. Две же другие Яви сделал он Правью, чтобы направляли они Недолю и были ее руслом. Ту, которая на восход, назвали Десной, другую, что на закат, — Шуей. Решили Повелители населить их многими душами, испорченными вторгшейся ненавистью, чтобы отделить в них разлад от ряда. А в Вирии на берегу реки с Водой забвения, — чтобы разлад не затронул более душ Стражей и Хозяев, — Род воздвиг для них всех Большой Дом, окружив его прочной оградой от разлада. И была эта ограда первой из всех оград, потому назвали ее ‘Азгард’. Перед оградой Большого Дома, где не было Сада, вспахал он великое Поле — Вышний Луб, и засеял его негодами из погибших душ, чтобы очистил их ряд от ненависти. А Стига и Руга отделили Вирий от Прави, и не стало свободного хода из Прави в Вирий. За устроение Яви прозвали Рода ‘создателем мест’ — Дыем, а за то, что он вспахал его и засеял в Вирии Вышний Луб, — Трором. И когда устроили все это Повелители, стали они везде искать четверых великанов, но не нашли их. Изменилась Доля, появились в ней скрытые места, появились ложь и обман — а крона Дерева и вовсе обратилась Недолей!
Принял тогда Лох вид Птицы-Орла, стал летать вокруг Дерева и выслеживать великанов — но густа была крона, ничего он не увидел. Превратился Лох в могучего Тура — стал бегать по Дереву, по Полю, — но не смог разыскать тульих следов. Что ж, стал Лох рыжим Лисом, влез в самую Чащу, пропитался хитростью Недоли, но кинулись на Лиса из засады великаны, — не стал сражаться с тулами хитрый Лис, удрал он из Чащи — зато вынес с собой хитрость. Обернулся Род Птицей-Соколом, взлетел в крону Дерева и стал зорко высматривать притаившихся тулов. Но зыбка, изменчива навь! Что в Недоле хорошо, что дурно — не разобрать, не разделить. Кажется, мелькнула тень — а миг спустя ничего не видать… Не смогли разыскать скрывшихся великанов Повелители. Да и как их разыскать, если до сих пор никто ничего искать и не пробовал? Стали Повелители думать-беседовать, и придумали, как разыскать сохранившуюся в мире зло-навь. Хитрый Лох сказал: ‘Подобное тянется к подобному, и из всех нас Один только Есь оказался близко знаком с навью, знает ее, был пропитан и истерзан ею. Потому только он может почувствовать ее присутствие, только он способен найти места, где притаилась навь!’ И чтобы ясно видеть ее следы, посоветовал он Есю оставить один свой глаз в Чудесной Воде. Ведь один глаз, который в Роднике, будет всегда видеть ряд, а другой, который останется с Есем, — разлад в этом ряде. Сказано — сделано: Род велел Есю разыскать тулов. И когда пришел Есь к Алатырь-камню, он, наверное, сел и надолго задумался. Может быть, он думал примерно так: ‘В какой из Вод больше ряда, в какой — больше нави? Руки я сжимал крепко, не проникла туда навь. Нога же была привязана живой, но не держала меч! Потому Медвяная Вода напитана навью, только она насыщена рядом — лишь она поможет мне увидеть их сразу и узнать, где зло-навь — где благо…’ Собрал свою волю Есь, вынул правый глаз, осторожно взял его обеими ладонями и положил в Медвяную Воду. Стал видеть он мир сразу двумя глазами: левым, целым — Явь, другим, лежащим в источнике — ряд с разладом. Встряхнул Есь руки сказал свое слово, — обратилась Вода с его левой руки в Серого Волка, с правой — в Волчицу. Очистил их Есь от разлада Мертвой Водой, оживил Волков-Варгов Живой Водой. Поднял Есь свою Пику-Иглу, взглянул левым глазом — и увидел следы разлада вокруг себя. Вскричал он тогда, и пустил двух Волков по следу, велел своим Воронам указывать на притаившуюся зло-навь. А сам Есь принялся расхаживать по Яви и помечать своей Пикой места, где притаилась навь, оставляя разные черты и резы. Так Повелители узнавали, где и какой разлад затаился. Ходили они за Есем, видели оставленные им знаки, определяли по ним, где схоронилась зло-навь, и лечили мир от разлада Мертвой Водой. А, вылечив раненую душу, бережно сохраняли каждый знак, чтобы и потом отличать доброе от дурного, и знать меру дурного и доброго, чтобы видеть и находить сокрытое…


 

© Copyright: Влад Ташевич, 2014

Регистрационный номер №0255388

от 26 ноября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0255388 выдан для произведения:
Эта легенда древняя, как Мир. Правду сказать, самого Мира (Яви) тогда еще не было: молоденькая Доля только-только проклюнулась из Золотого Яйца и не успела нарастить вокруг себя сверкающее оперение Вселенной. Но Духи-Хозяева у юного Мира уже были, и самых важных Повелителей звали Род, Есь и Лох. Впрочем, и ‘было’, и ‘не было’, и ‘когда-то очень давно’ — всё это, как и сама Гала, появилось значительно позже вместе с обманом и тайной. Пока же в мире не было ничего сокрытого, тайного, как не было обмана и лжи. Лишь одна беда омрачала вечно сверкающий свод Лодьи: никто ничего не забывал, никто ничего не мог спрятать, утаить!
Все обиды, вся боль сохранялись у обитателей Доли, а у Мары еще не было целительного платка забвения… Потому накапливалась печаль и раздор в душах духов, пребывающих в мире. И, потянувшись к этому раздору из Нави, в юный Мир начал проникать разлад, охватывая сначала лишь малую часть души, затем больше, больше… Так зло растворилось во всём понемногу, и становилось вокруг хуже и хуже. Не возможно стало отделить зло от истинной души, поскольку не умел никто ни искать скрытое, ни прощать содеянное. И вечная Память, и Бессмертие стали играть на руку злу, так как не было очищения для испачкавшегося!
Проник разлад из Нави, создав вокруг Доли первую Явь. И с левого борта Лодьи вздыбилась вечерняя Явь, с правого — утренняя, дно охватила полуденная, а всю Лодью накрыл свод из полуночной Яви. По краю Лодьи разлада было больше всего, и затопило зло души, обитающие на краю, а Лада отступила к самому Алатырю-Ятре, чтобы наполниться его силой.
Создала ненависть на краю Доли из погубленных разладом душ великанов-тулов. Наполнились души тулов ненавистью к Доле и к ряду, ее поддерживающему. Пошли тулы по всему миру, разрушая везде, где они проходили, ряд. Тогда исчезло в Яви бессмертие, и появились из разрушения забвение и смерть. А четыре сильнейших из них — Перша, Веша, Треша, Шеша на краю Яви, пробив дно Лодьи, устроили колодец Тартар в Навь. Забила из этого колодца на четыре стороны — полночь, восход, полдень и закат — вместо воды зло-ненависть, несущая разлад. Обеспокоились появлением тулов и Тартара хозяева Доли. Созвал всех повелителей Повелитель Пути Род, и пришли по его зову Повелитель Душ Лох, Повелитель Меча Есь, Стражи. Передала Лада хозяевам благо силы Алатыря. Вступили с тулами они в схватку, и дух каждого тула поразил своим витым мечом Есь, развеял Лох крыльями своей мельницы их души, и Мара своим платком прогнала негоды развеянных душ за край Лодьи в Навь. Казалось, победа уже рядом! Но ничего не смогли сделать Повелители с четырьмя сильнейшими тулами, — ведь они черпали силу из неисчерпаемой Нави, из самого Тартара! Поразит Есь их дух — залатает ненависть из Тартара пораженное место. Развеет Лох их души, — вновь навь наполнит их разладом, заместив развеянные души. Что же делать? Не желают смириться тулы, жаждая разрушения ряда, — не могут отступить и Повелители, сражаясь за свою Лодью. И, как Алатырь-Ятра дает силы хозяевам Доли, так Тартар поддерживает тулов. Поняли Повелители, что не одержать им победы, пока пользуются великаны Тартаром. Решили они закрыть, запечатать Колодец, чтобы перестала зло-навь протекать в Лодь, но не могли приблизиться к Тартару, так как окружала его навь и стерегли великаны. Взял Род тогда Алатырь-Ятру, и прикрыл всех от буйства полуночного потока. Отвернул он поток, и бросились все запечатывать Тартар. Кинула свой платок Мара на Колодец, промок платок, и поглотила его Навь. Лишь ненадолго оказался прикрыт Тартар, но из-за этого слегка ослабели великаны и отступили. Бросил горсть праха со своей мельницы Лох в полночный поток, поглотила и его навь, однако ненадолго загустела она, замедлила свое течение, и снова отступили тулы. И поняли Повелители, что лишь меч Еся спасет их, но должен Есь удержать меч, чтобы не поглотила и его навь. И, чтобы зло-навь не могла повредить Есю, когда будет он держать меч, нужна вся сила, вся мощь Доли. Сказала свое слово Лада, и наполнила душу Еся неисчерпаемая сила Алатырь-Ятры, произнесла свое слово Маха, и влилась в дух Еся вся мощь ряда. Жива же словом своим связала неуничтожимой душу его с духом, чтобы не смогла навь внести между ними разлад. Привязал себя живой к мечу Есь в трех местах: ногу над пяткой — к клинку, запястья рук — к распростертым усам крыжа, и вонзил меч в загустевший полночный поток. Врос витой меч в полночный поток, и влился поток зла-нави в него, чтобы поглотить, но крепко был привязан Есь, крепко держал он меч!
Защитила Есеву душу сила Алатырь-Ятры, полилась эта сила через Еся в полночный поток, усмиряя навь. Задымился от протекающей через него силы Алатырь-Ятра, обуглился и окаменел. Защитила Есев дух мощь ряда, и направила поток нави в меч. Не позволила жива внести разлад между душой и духом Еся, сохранил он свой лик, — но не смогли и сила, и мощь, и жива защитить Повелителя Меча от страдания. Пронзила навь Еся, закричал он от боли, но не отступил. И стала тогда бесящаяся навь терзать и дух, и душу Еся. А пока Есь сдерживал полночный поток нави, запечатал Род с полночной стороны Тартар неуничтожимым Алатырь-камнем. Иссякли потоки нави на восход, полдень и закат, в страхе отступили оттуда великаны, а полночный поток впитывался в меч и продолжал течь. Меч же покрылся твердой коркой от противоборства мощи ряда и нави, стал расти больше и больше, и больше, — пока не превратился в Дерево-Ясень. Висел Есь на Дереве, страдая от невыносимой боли, раздираемый и пронзаемый ищущей выхода навью, но не сдался, не отступил. Девять дней росло Дерево, девять дней бесконечных мучений перетерпел Есь. Лишь когда достигли ветви Ясеня другого края Лодьи, нашла выход в Нишню бесящаяся зло-навь, и прекратились его страдания. И за девять дней из смеси нави с несокрушимой волей и неизмеримых страданий Еся возникли две черных, как печаль, птицы — два Ворона, — которые с той поры сопровождали Еся повсюду и верно ему служили. Прошли девять дней, — сняли Повелители Пронзенного Еся с Дерева и извлекли навь, пронзившую его душу. Залечили Лада и Мара его раны, восстановили Жива и Маха его мощь. Утратил Есь свой меч, — обратился он в Мировое Дерево. Вместо него сделал Есь из пронзившей его нави Пику-Иглу, и острота ее ни с чем не сравнима! Нет равного этой пике оружия ни в Доле, ни в Недоле, так как способна она пронзать не только плоть, но и душу, и дух, погружая их в пучину невыносимых страданий. В тех же трех местах, где привязаны были руки и нога Еся, забили три родника с тремя Древесными Водами: где была левая рука, на закате, возник источник Мертвой Воды, где была правая, на восходе, — Живой Воды, где же была привязана к клинку нога Еся, на полдень ударил источник Медвяной Воды. И каждая из Вод стала чудесной: ведь каждая приняла на себя часть благих слов, защитивших Еся; каждая Вода была напитана живой, удерживавшей Еся на Мировом Дереве. Мертвая Вода несла в себя силу Алатырь-камня, восстанавливая разрушенное и смывая всякий разлад. Живая Вода несла в себе всю мощь живы, наполняя душу радостью и желаниями. Медвяная же Вода собрала в себя весь ряд, всю мудрость Доли. Потекла из Мертвого Родника великая река с Водой забвения, излечивающая все страдания и печали, стирающая из памяти все былое — потому назвали ее Стига. Из Живого Родника началась великая река с Водой жизни, дающей душе чувства и страсти, пробуждающей жажду воплощения — потому назвали ее Руга. Вода же из Медвяного Родника не пробудила никакую великую реку, — она лишь растеклась вокруг Алатырь-камня и пропитала рядом всю Явь вокруг него, сделав ее чудесной и удивительной. Тогда взяла Маха листья Ясеня, вымочила их в Мертвой Воде, спряла пряжу, соткала Платок-Марен, пропитанный Мертвой Водой, и отдала его Маре взамен утраченного. Обладал Марен великой мощью нести забвение и исцеление, уничтожать разлад, но мог и запутать мысли, обмануть, ввергнуть в заблуждение. Приняла Мара подарок с благодарностью — а за то, что смогла Маха вернуть утраченное, прозвали ее Могушь.
Поставили Повелители Стражей стеречь Мировое Дерево и три Воды: Маре велел Род беречь источник Мертвой Воды, Живе — родник с Живой Водой, Махе — источник Медвяной Воды. Лада же стала беречь Мировое Дерево и лежащий у его комеля Алатырь-камень, запечатавший устье Тартара. Поставил берегинь Повелитель Род стеречь чудесные Воды, а сам принялся устраивать Явь. Полуденную Явь, возле Алатырь-камня, где растеклась Медвяная Вода, сделал он Садом и нарек: Вирий. Полуночную Явь, где крона Мирового Дерева касается Нави, назвал Недолей — так сильна была там зло-навь. Две же другие Яви сделал он Правью, чтобы направляли они Недолю и были ее руслом. Ту, которая на восход, назвали Десной, другую, что на закат, — Шуей. Решили Повелители населить их многими душами, испорченными вторгшейся ненавистью, чтобы отделить в них разлад от ряда. А в Вирии на берегу реки с Водой забвения, — чтобы разлад не затронул более душ Стражей и Хозяев, — Род воздвиг для них всех Большой Дом, окружив его прочной оградой от разлада. И была эта ограда первой из всех оград, потому назвали ее ‘Азгард’. Перед оградой Большого Дома, где не было Сада, вспахал он великое Поле — Вышний Луб, и засеял его негодами из погибших душ, чтобы очистил их ряд от ненависти. А Стига и Руга отделили Вирий от Прави, и не стало свободного хода из Прави в Вирий. За устроение Яви прозвали Рода ‘создателем мест’ — Дыем, а за то, что он вспахал его и засеял в Вирии Вышний Луб, — Трором. И когда устроили все это Повелители, стали они везде искать четверых великанов, но не нашли их. Изменилась Доля, появились в ней скрытые места, появились ложь и обман — а крона Дерева и вовсе обратилась Недолей!
Принял тогда Лох вид Птицы-Орла, стал летать вокруг Дерева и выслеживать великанов — но густа была крона, ничего он не увидел. Превратился Лох в могучего Тура — стал бегать по Дереву, по Полю, — но не смог разыскать тульих следов. Что ж, стал Лох рыжим Лисом, влез в самую Чащу, пропитался хитростью Недоли, но кинулись на Лиса из засады великаны, — не стал сражаться с тулами хитрый Лис, удрал он из Чащи — зато вынес с собой хитрость. Обернулся Род Птицей-Соколом, взлетел в крону Дерева и стал зорко высматривать притаившихся тулов. Но зыбка, изменчива навь! Что в Недоле хорошо, что дурно — не разобрать, не разделить. Кажется, мелькнула тень — а миг спустя ничего не видать… Не смогли разыскать скрывшихся великанов Повелители. Да и как их разыскать, если до сих пор никто ничего искать и не пробовал? Стали Повелители думать-беседовать, и придумали, как разыскать сохранившуюся в мире зло-навь. Хитрый Лох сказал: ‘Подобное тянется к подобному, и из всех нас Один только Есь оказался близко знаком с навью, знает ее, был пропитан и истерзан ею. Потому только он может почувствовать ее присутствие, только он способен найти места, где притаилась навь!’ И чтобы ясно видеть ее следы, посоветовал он Есю оставить один свой глаз в Чудесной Воде. Ведь один глаз, который в Роднике, будет всегда видеть ряд, а другой, который останется с Есем, — разлад в этом ряде. Сказано — сделано: Род велел Есю разыскать тулов. И когда пришел Есь к Алатырь-камню, он, наверное, сел и надолго задумался. Может быть, он думал примерно так: ‘В какой из Вод больше ряда, в какой — больше нави? Руки я сжимал крепко, не проникла туда навь. Нога же была привязана живой, но не держала меч! Потому Медвяная Вода напитана навью, только она насыщена рядом — лишь она поможет мне увидеть их сразу и узнать, где зло-навь — где благо…’ Собрал свою волю Есь, вынул правый глаз, осторожно взял его обеими ладонями и положил в Медвяную Воду. Стал видеть он мир сразу двумя глазами: левым, целым — Явь, другим, лежащим в источнике — ряд с разладом. Встряхнул Есь руки сказал свое слово, — обратилась Вода с его левой руки в Серого Волка, с правой — в Волчицу. Очистил их Есь от разлада Мертвой Водой, оживил Волков-Варгов Живой Водой. Поднял Есь свою Пику-Иглу, взглянул левым глазом — и увидел следы разлада вокруг себя. Вскричал он тогда, и пустил двух Волков по следу, велел своим Воронам указывать на притаившуюся зло-навь. А сам Есь принялся расхаживать по Яви и помечать своей Пикой места, где притаилась навь, оставляя разные черты и резы. Так Повелители узнавали, где и какой разлад затаился. Ходили они за Есем, видели оставленные им знаки, определяли по ним, где схоронилась зло-навь, и лечили мир от разлада Мертвой Водой. А, вылечив раненую душу, бережно сохраняли каждый знак, чтобы и потом отличать доброе от дурного, и знать меру дурного и доброго, чтобы видеть и находить сокрытое…


 

 

Мифы о Берегинях-Пленках

Заповеди Богов