Александр Сороковик

ТРАМВАЙЧИК ИЗ ДЕТСТВА

ервое, что я помню… Память сохранила много ярких картинок из детства, только вот когда всё это было? Вспоминаю тёмный зимний вечер, я гуляю сам  на улице, мне весело и совсем не страшно:  ведь со мной моя верная подруга – рыжая дворовая  собака Пальма. Мои родители спокойно отпускают меня вечерами гулять под её охраной, а я никогда не забываю вынести для неё что-нибудь вкусненькое: косточку, кусочек колбаски, а то и просто хлебушек. Пальма встречает меня во дворе, радостно виляя хвостом, я глажу её, даю угощение, и мы идем гулять. Она прекрасно знает свои обязанности: сопровождает меня повсюду, не отходя ни на шаг. Мы живём в старом четырехэтажном доме, вся улица застроена такими домами, мы с Пальмой бродим по дворам, по заснеженной улице, и я до сих пор помню яркие фонари на улице, падающий в их свете снег, запорошенные этим снегом фигурки маленького мальчика и рыжей собаки. Тогда, в начале шестидесятых, шестилетнему мальчугану еще не опасно было бродить по вечерним улицам в сопровождении одной лишь дворняги…

…А вот уже другая картинка: лето, радостное яркое утро, мы живем на даче. Я только проснулся, дверь во двор открыта, солнечные блики весело кувыркаются среди виноградных  листьев, отражаясь на белом потолке, из их гущи разносится жизнерадостное воробьиное чириканье. Я тоже радуюсь новому дню, впереди столько чудесных дел: можно  лазать на старый высоченный орех, у него очень удобные ветки в виде винтовой лестницы, с вершины которой видны все соседские дворы, можно собирать разноцветных божьих коровок в спичечный коробок, а затем выпускать их на волю - красных, оранжевых, жёлтых, пурпурных, кофейных. Вдруг вдали раздается звяканье колокольчика. Да это же самое радостное событие – керосин привезли! Мне дают небольшой бидон и деньги, и я важно выхожу за ворота к подъехавшей автоцистерне. Сзади у неё кран, а под ним большой железный резервуар.  Керосинщик берёт у меня бидончик, вставляет в горловину воронку и наливает в неё керосин большой жестяной кружкой. Керосин течет из открытого крана, но керосинщик сначала зачерпывает кружкой из резервуара, затем подносит её под кран, наполняет и только потом выливает в воронку. Весёлый керосин в резервуаре играет всеми цветами радуги, от него исходит какой-то тёрпкий радостный запах; и на всю жизнь остается привычка: переливая воду, зачерпывать её сначала кружкой со дна ёмкости и только потом подносить к  крану. Но сейчас мне всё же около семи, а что же яркого было раньше?..

 Вот, пожалуй, мне лет пять. Дело происходит в нашей городской коммунальной  квартире. Я живу в ней со своей любимой бабушкой, родители работают далеко, приезжают редко. Бабуля на кухне сидит за чаем с соседкой, я в комнате один. Очевидно это январь, потому что в углу светится лампочками ёлка. Ах, эти чудные лампочки родом из ГДР,  тогда передовой соцстраны! Их привезли в один из приездов родители. Лампочки на гирлянде сделаны в виде разных фигурок – домика, цветка, початка кукурузы, кота, щенка, уличного фонаря и так далее. Выполнены они  и раскрашены очень добротно, качественно, с истинно немецкой обстоятельностью. Но самое  интересное, то что эти стеклянные фигурки и есть оболочки лампочек! Конечно, стекло в них толстое, просто так не разобьёшь, но всё равно брать их в руки страшновато.

Итак, ёлка светится, вечер, все игры сыграны, становится скучно. И тут в голову пятилетнему экспериментатору приходит вопрос: вот если в розетку засунуть эту розовую вилку, загорится гирлянда на ёлке, а если ту черную, то загорится настольная лампа. А что загорится, если засунуть в розетку ножницы? И недрогнувшей рукой, ничтоже сумняшеся, я втыкаю в розетку старые портновские ножницы с тонкими лезвиями… Как я тогда остался жив, и даже не получил травму, знает один Господь. Конечно, сыграло свою роль то, что у нас был паркетный пол, он не дал разряду пройти сквозь крохотное тельце пятилетнего ребёнка. Но всё равно, страшно подумать, чем всё могло закончиться. Была вспышка, треск, запах палёного, в квартире погас свет, меня, заикающегося от страха, отшвырнуло в другой угол комнаты. Прибежала перепуганная бабушка с соседкой, а я несмотря на испуг твердил слегка заплетающимся языком, что ничего не знаю, играл себе тихо-мирно, оно само…

Через несколько дней бабушка нашла те самые ножницы с оплавившимся на треть одним лезвием. Долго они с соседкой гадали, что же с ними приключилось. Я твердо стоял на своём – ничего не видел, никаких ножниц не брал. От меня быстро отстали – ну как пятилетний малец может такое сотворить с металлическими ножницами? Я хранил эту тайну очень долго и признался во всем только лет в семнадцать…

А вот теперь пора уже вспомнить об одном из самых ярких воспоминаний детства. Был когда-то в Одессе единственный в стране маршрут детского трамвайчика. Всё там было самое-самое настоящее: недолгая узкоколейная линия, столбы с проводами, трамвайный вагончик давнего бельгийского производства с номером 36 и маленькими, под детский рост, сиденьями. Раньше я  думал, что было мне тогда не меньше шести лет, но недавно откопал в Интернете сведения об этом трамвайчике и  с удивлением узнал, что век его был недолог – с 1956 по 1960 год. То есть было мне тогда не больше четырех. Вот это и есть моё самое раннее воспоминание, хотя память сохранила все подробности того дня.

…На улице поздняя весна или лето – я отлично помню яркое тёплое солнце, свежие зеленые листья деревьев. Мы с бабушкой идем в центральный парк им. Шевченко. Я знаю, что предстоит что-то очень важное и интересное!  Вот мы поднимаемся по невысокой лесенке не возвышение типа вокзального перрона, и я вижу чудесный маленький вагончик, в который сейчас сяду. Нет, трамвай для меня не экзотика, Одесса – большой город, и в трамваях меня возили часто. Но в том то и дело, что возили! А это трамвай особый, в него разрешено садиться только детям! Нас рассаживают по маленьким сиденьям, все взрослые, в том числе и моя любимая бабуля, остаются снаружи. Немного страшновато, но плакать, как девчонка, сидящая рядом, нельзя – я ведь мужчина! Трамвайчик трогается в путь, и страх снимает как рукой – так интересно и завораживающе ехать одному, без взрослых! Мелькают за окном деревья, весело звенит звонок, я радостно смеюсь, и даже девчонка рядом не плачет, а смотрит в окно огромными удивленными глазами. Сделав круг, мы возвращаемся к перрону. Нас встречают родные, разбирают по рукам. Вокруг стоит радостный смех и гомон. Вот и бабушка, я бросаюсь к ней, меня обуревают смешанные чувства: тут и  радость встречи, родной бабушкин запах, тут и гордость от первого путешествия, и непередаваемое чувство праздника, которое бывает только в детстве…

авно уже нет на свете любимой моей бабушки, умерли и родители. Перестроен старый дачный дом, где так ликующе галдели воробьи в бликах летнего утреннего солнца. Десять лет назад рухнул от старости высоченный орех, на который очень удобно было взбираться в детстве. Исчезли божьи коровки разных цветов, остались только темно-красные, и никогда уже не побежать за ворота с бидончиком для исчезнувшего давно керосина. В аллеях престижного центрального парка с современными аттракционами, боулингом, картингом и пейнтболом можно еще найти остатки посадочной платформы весёлого трамвайчика, который так радовал детишек много лет тому назад. Но грусть светла. Это ушло, придёт новое, не менее радостное, праздничное в детстве и немного грустное в зрелости. Но придёт оно уже к нашим детям…

P.S.  Все фотографии трамвайчика подлинные, он был единственным на этой линии.