Сон.

18 февраля 2015 - Дмитрий Криушов
article272200.jpg
СОН.

Папа. Мама. Что может быть чище, светлее и добрее этих слов? Они, папа с мамой – это не просто твоя семья, они – корешки, они – тёплые ладошки и манная кашка; они – это нежная забота, горчичники и ремешок, а куда пацану, да без кожаного ремешка? Обалдуем ведь вырастешь, а обалдуем ведь даже самый распоследний обалдуй вырасти не хочет.

Братья с сёстрами в этом смысле – не то: они почти такие же глупые, как и ты сам, только чуть-чуть постарше, а потому и любовь к ним несколько другая, нежели чем к родителям. В ней, братской, вместо тёплых ладошек – крепкий подзатыльник, взамен горчичников – безжалостные псевдомедицинские эксперименты типа трёх стеблей шипастого алоэ, которые надо было разжевать и, запив квасом, тут же заесть чесноком, зато… зато ты знал, что после отеческого ремешка братья тебе обязательно купят вкусную мороженку «Пломбир» и похвалят: «Ну, ты, Димка, мужик. Не сдал нас. А мы селитры раздобыли, пойдёшь с нами бомбочки делать?».

Разумеется, было и по-другому, но всё это сегодня в псевдо-прошлом, реальном ненастоящем, ибо сегодня мы здесь, почти что всей семьёй собрались: у папы день рождения. Семьдесят семь – прекрасный возраст. Ах, да! – Идём по кругу, и перечисляем по порядку сидящих за столом: семьдесят семь, пятьдесят шесть, сорок пять, сорок восемь, шестьдесят один, снова семьдесят семь и – восемнадцать. Вот он-то, восемнадцатилетний Федька, во всём и виноват: глядя на то, как он украдкой что-то там тыкает в своём сотовом, я вместо очередного тоста за здравие вдруг решил «одарить» родню «откровением от Морфея»:

- Знаете, а ведь всё в жизни взаимосвязано и непредсказуемо, - поднялся я из-за стола, изображая на лице вселенскую грусть. – И самая из непредсказуемых вещей на этом свете – это наши сны.
Мои дорогие и родные немного насторожились, но, зная, что тосты у меня обычно долгие, многослойные, но обязательно – взрывоопасные, разулыбались, предвкушая, что минут через пять я своё разглагольствование, препятствующее непосредственному общению, завершу непременною шуткой. Напрасно они расслабились, ибо я глядел на своего сына Федю:
- Итак, я хотел бы вам поведать о моём сне. Вообще-то сны у меня бывают разные, но самые ужасные из них – это как будто бы я заново учусь где-нибудь в университете. До диплома – месяц, а я – «ни в зуб ногой». Ни темы, о чём писать, не знаю, ни даже имени научного руководителя. Бывает, что и УПИ мне снится: я вдруг где-то курсе на третьем, курсач, и я всё забыл. Всё! Даже сопромат забыл, представляете?
- Сопромат забыть невозможно, - авторитетно возражает мне папа. - Что, не веришь? Да я сейчас любую эпюру тебе построю, хочешь?
- Верю! А потом – проверю, - не стал я затягивать спор, памятуя, что из рюмки за секунду испаряется пятьдесят атомарных слоёв спирта. – Или же случается такое, что я вновь в технаре учусь, а завтра – гидравлика! А я опять-таки ни единой формулы не помню! Забыл даже, какого цвета учебник, представляете?

Вот-вот, все уже смеются, а мне не смешно, и потому я перехожу на зловещий шёпот: - А на днях мне и вовсе страшный сон приснился. Мне приснилось, что я снова в школе. В школе!! Причём – школе не моей, а – необычной, - осторожно развожу я руками, чтобы не расплескать содержимое рюмки. – И учителя – необычные, и одноклассники - необычные. Вроде бы знакомые, а вроде – и нет. Ни пола у них не разберёшь, ни возраста. С первого взгляда вроде бы обычные. А со второго – слишком уж обычные, понимаете?
Дождавшись, когда мне начнут кивать в ответ, я продолжил:
- Но оказалось так, что в этой школе многое не понимал не я один. Ну, получилось так у меня во сне, что я тот разговор подслушал, - пожал я плечами, словно бы извиняясь. – Один человек, вроде бы мужского пола, говорит второму, который лузгает семечки: «Не пойму, почему мне по истории ставят четвёрки. В прежней школе мне всегда двойки ставили, а тут – четыре». Второй сплёвывает шелуху прямо на пол: «Дурак, просто у нас школа для умственно отсталых».

Смешно было всем, кроме меня. Я залпом выпил рюмку, не чувствуя вкуса, и смотрел лишь на сына: поймёт ли он, что мой спич – именно для него? Поймёт ли он, наконец, что его университет, в который он поступил «по стопам отца», и отцовский университет – это две большие разницы? Осознает ли он, что будущий его диплом, в котором нет курса латыни, греческого и формальной (леший с ней, с математической) логики – профанация? Зачем философу такое образование, когда вся научная мысль древнего мира «запихана» в один семестр?

Поймёт ли он…. Пойму ли я? Или это – только лишь мой сон? Сон, в котором Россия катится в тартарары? То есть - в ту самую школу? Для умственно отсталых.

© Copyright: Дмитрий Криушов, 2015

Регистрационный номер №0272200

от 18 февраля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0272200 выдан для произведения: СОН.

Папа. Мама. Что может быть чище, светлее и добрее этих слов? Они, папа с мамой – это не просто твоя семья, они – корешки, они – тёплые ладошки и манная кашка; они – это нежная забота, горчичники и ремешок, а куда пацану, да без кожаного ремешка? Обалдуем ведь вырастешь, а обалдуем ведь даже самый распоследний обалдуй вырасти не хочет.

Братья с сёстрами в этом смысле – не то: они почти такие же глупые, как и ты сам, только чуть-чуть постарше, а потому и любовь к ним несколько другая, нежели чем к родителям. В ней, братской, вместо тёплых ладошек – крепкий подзатыльник, взамен горчичников – безжалостные псевдомедицинские эксперименты типа трёх стеблей шипастого алоэ, которые надо было разжевать и, запив квасом, тут же заесть чесноком, зато… зато ты знал, что после отеческого ремешка братья тебе обязательно купят вкусную мороженку «Пломбир» и похвалят: «Ну, ты, Димка, мужик. Не сдал нас. А мы селитры раздобыли, пойдёшь с нами бомбочки делать?».

Разумеется, было и по-другому, но всё это сегодня в псевдо-прошлом, реальном ненастоящем, ибо сегодня мы здесь, почти что всей семьёй собрались: у папы день рождения. Семьдесят семь – прекрасный возраст. Ах, да! – Идём по кругу, и перечисляем по порядку сидящих за столом: семьдесят семь, пятьдесят шесть, сорок пять, сорок восемь, шестьдесят один, снова семьдесят семь и – восемнадцать. Вот он-то, восемнадцатилетний Федька, во всём и виноват: глядя на то, как он украдкой что-то там тыкает в своём сотовом, я вместо очередного тоста за здравие вдруг решил «одарить» родню «откровением от Морфея»:

- Знаете, а ведь всё в жизни взаимосвязано и непредсказуемо, - поднялся я из-за стола, изображая на лице вселенскую грусть. – И самая из непредсказуемых вещей на этом свете – это наши сны.
Мои дорогие и родные немного насторожились, но, зная, что тосты у меня обычно долгие, многослойные, но обязательно – взрывоопасные, разулыбались, предвкушая, что минут через пять я своё разглагольствование, препятствующее непосредственному общению, завершу непременною шуткой. Напрасно они расслабились, ибо я глядел на своего сына Федю:
- Итак, я хотел бы вам поведать о моём сне. Вообще-то сны у меня бывают разные, но самые ужасные из них – это как будто бы я заново учусь где-нибудь в университете. До диплома – месяц, а я – «ни в зуб ногой». Ни темы, о чём писать, не знаю, ни даже имени научного руководителя. Бывает, что и УПИ мне снится: я вдруг где-то курсе на третьем, курсач, и я всё забыл. Всё! Даже сопромат забыл, представляете?
- Сопромат забыть невозможно, - авторитетно возражает мне папа. - Что, не веришь? Да я сейчас любую эпюру тебе построю, хочешь?
- Верю! А потом – проверю, - не стал я затягивать спор, памятуя, что из рюмки за секунду испаряется пятьдесят атомарных слоёв спирта. – Или же случается такое, что я вновь в технаре учусь, а завтра – гидравлика! А я опять-таки ни единой формулы не помню! Забыл даже, какого цвета учебник, представляете?

Вот-вот, все уже смеются, а мне не смешно, и потому я перехожу на зловещий шёпот: - А на днях мне и вовсе страшный сон приснился. Мне приснилось, что я снова в школе. В школе!! Причём – школе не моей, а – необычной, - осторожно развожу я руками, чтобы не расплескать содержимое рюмки. – И учителя – необычные, и одноклассники - необычные. Вроде бы знакомые, а вроде – и нет. Ни пола у них не разберёшь, ни возраста. С первого взгляда вроде бы обычные. А со второго – слишком уж обычные, понимаете?
Дождавшись, когда мне начнут кивать в ответ, я продолжил:
- Но оказалось так, что в этой школе многое не понимал не я один. Ну, получилось так у меня во сне, что я тот разговор подслушал, - пожал я плечами, словно бы извиняясь. – Один человек, вроде бы мужского пола, говорит второму, который лузгает семечки: «Не пойму, почему мне по истории ставят четвёрки. В прежней школе мне всегда двойки ставили, а тут – четыре». Второй сплёвывает шелуху прямо на пол: «Дурак, просто у нас школа для умственно отсталых».

Смешно было всем, кроме меня. Я залпом выпил рюмку, не чувствуя вкуса, и смотрел лишь на сына: поймёт ли он, что мой спич – именно для него? Поймёт ли он, наконец, что его университет, в который он поступил «по стопам отца», и отцовский университет – это две большие разницы? Осознает ли он, что будущий его диплом, в котором нет курса латыни, греческого и формальной (леший с ней, с математической) логики – профанация? Зачем философу такое образование, когда вся научная мысль древнего мира «запихана» в один семестр?

Поймёт ли он…. Пойму ли я? Или это – только лишь мой сон? Сон, в котором Россия катится в тартарары? То есть - в ту самую школу? Для умственно отсталых.
 
О санкциях
Секретное дело. Гл. 6.
Рейтинг: +9 645 просмотров
Комментарии (15)
Влад Устимов # 28 февраля 2015 в 22:43 +1
Проснись и пой!
Дмитрий Криушов # 1 марта 2015 в 17:05 0
С утра не пью aaa
Игорь Кичапов # 30 июля 2015 в 07:12 +1
Привет, братишка! ))
И тепло и грустно...тепло от твоих воспоминаний, а пичалька от того, что ты прав...да.
жму пять!
Дмитрий Криушов # 30 июля 2015 в 14:45 +1
Привет! Куда пропал? "Войну и мир" пишешь? joke
Игорь Кичапов # 31 июля 2015 в 10:40 +1
Угу...впечатлений набираюсь joke
Дмитрий Криушов # 31 июля 2015 в 19:51 +1
Не перебери!
Геннадий Дергачев # 18 октября 2015 в 10:45 +1
Спасибо, Дмитрий! Прочитал Ваш рассказ с грустной улыбкой, так как я не знаю, сколько молекулярных слоёв испаряется за минуту из рюмки, но догадываюсь, что много людей испаряется из жизни, так и не улучшив её ни на йоту :(
Дмитрий Криушов # 18 октября 2015 в 15:45 0
Увы, во все века много было таких, "рождённых посмертно". Но что творится сейчас... интернет почти полностью вытеснил интеллект.
Благодарю Вас за отзыв и понимание.
Елисей Сыроватский # 3 ноября 2015 в 23:35 +1
Здоровья, удач и благополучия Вам и Вашему сыну. С наилучшими пожеланиями! prezent
Дмитрий Криушов # 4 ноября 2015 в 17:26 0
Спасибо на добром слове, Елисей. Успехов Вам во всех начинаниях!
Владимир Бахмутов (Красноярский) # 21 ноября 2015 в 04:51 +1
Доброго здоровья, Дмитрий. Есть что вспомнить, и о чем задуматься. Тем более, что вокруг уже не только дети, но и правнуков горсть. Успехов.
Дмитрий Криушов # 21 ноября 2015 в 16:53 0
Это замечательно, когда внуки и правнуки! Желаю им вырасти умными и честными людьми! А Вам - здоровья!
Светлана Рыжкова # 25 декабря 2015 в 19:01 0
Александр Гребёнкин # 22 июня 2016 в 05:57 +1
Увы, возможно это и так, Дмитрий... И мы находимся на краю пропасти, в которую медленно скатываемся! Рассказ задевает, будоражит, заставляет задуматься! Понравилось!)
Желаю успехов!
Дмитрий Криушов # 22 июня 2016 в 22:11 0
Да у нас, окромя футбола, повсеместные успехи! Как это, - "Не верю"? Да если хотите, я вам такое место покажу - ахнете! Успех от краю и до краю!
Кхм... похоже, я тоже "хватил через край". Спасибо Вам за отзыв!