Кормилица

1 августа 2016 - Полина Стрёмная

Посвящается всем тем, кто дарил детям свою любовь...

Слово то какое, кормилица...Нежное, поющее, тёплое... Забытое... Кажется, оно было всегда где-то рядом. Жаль, что сегодня его и вспоминают редко, и рассказывают об этом как-то стесняясь...
  А ведь совсем недавно были родными молочные братья и сёстры. Для тех, кто не знает, о чём я, расскажу...
  В старину, богатые и знатные дамы после родов сами не кормили своих отпрысков, это считалось чем-то низменным, недостойным делом...Отдавали их в руки кормилиц... Это кормилицы и нежили, и ласкали, и агукали, склоняясь на чужим ребёнком, и кормили его, любого, своим молоком... И не только кормили... Растили, рассказывали сказки, воспитывали... Кормилицу принято было почитать, наравне с родной матерью... А её кровные дети, по умолчанию, были молочными братьями и сёстрами всех, кого они пестовали, делясь богатством, данным природой и Богом...В наше время кормилиц называют донорами. О них не пишут и не говорят. Они спасают и матерей и детей от самого страшного, и дарят будущее и жизнь малышкам, которых врачи считают безнадёжными....

*******************

   Лидочка была "тонкой, звонкой и прозрачной" девчонкой, читающей философов, бегающей на премьеры спектаклей и новые выставки, живущей самой обычной жизнью девчонки...
  Когда пришло время рожать, ей сказали, что материнство не светит...Нельзя. Она поплакала, потосковала где-то в своей светёлке девичьей, и подумала:" Почему это со мной, за что?"... И родила. Назло всем прогнозам, вопреки тому, что вывешивал ей приговор... Себе на счастье и на беду...Справилась...

Первые роды были тяжёлыми, вторые - не легче... В такой ситуации женщине оставалось только одно, - брать кормилицу, искать кормилицу, или кормить тем, чего тогда не было и впомине...
  Но Бог- не фраер, он всё решил и сделал так, что Лидочке не пришлось пройти и через это испытание...
Когда она очнулась после родов, то сразу почувствовала как случилось то, чего раньше с ней никогда не было... Её маленькая, девичья грудь стала огромной, каменной, да такой, что Лидочка без помощи не смогла даже повернуться с боку на бок...У постели стояла дородная женщина в белом халате, с какими-то кружками, полотенцами, приветливая хлопотушка... Лидочка треснувшими, высохшими губами, попросила пить... Врач метнулась, налила ей что-то тёплое, домашнее,вкусное, подняла голову и напоила... Губы не слушались, а жажда была такая, что язык во рту не поворачивался..."Что со мной?" - спросила она... Доктор обняла её и прошептала в ухо:"Не бойся, дочка. С тобой всё хорошо! Теперь весь наш роддом будет вокруг тебя кружиться и танцевать, потому что ты - наша спасительница, мы ж тебя, солнышко, ждали две недели, молились о тебе..."
  Лидочка, не привыкшая к такому вниманию, смутилась, но речи не было...Была жажда...Неутолимая, сжигающая...
А доктор всё щебетала и щебетала, прибежали сёстры, умыли, причесали, принесли какие-то неожиданные вкусности, домашние и тёплые, всё это уже большой горкой лежало на тумбочке, палата застывала, напрягшись, тоже не понимая, за что это ей одной такое внимание...

Первые струи молока шли туго, больно, через преодоление... Молоко было жёлтым, тяжёлым, грудь при каждом нажиме на этот камень, нехотя и лениво отдавала молоко...Первая кружка, вторая, пятая... их подхватывали и уносили тёплыми сразу куда-то...Лидочка трудилась, стремясь вернуть себя ту, прежнюю и безмятежную, лёгкую...трудилась и понимала, - это в прошлом...
Приносили детей, мамочки их кормили, точнее, учились кормить, всё это у всех занимало минуты... Её малышка всё ещё никак не могла даже ухватиться за эти камни, захлёбывалась, судорожно пытаясь сглотить... И тогда Лидочка поняла, молока хватит на всех...Надо только научиться его добывать...
  Теперь оно накормит деток, которые появились здесь вместе с её малышкой...И не будет крика... Уйдёт тревога у десятков матерей... Их детей накормят не глюкозой, а её молоком...Хватит каждому, каждой малышке...

  Это стало таким неожиданным счастьем и откровением, что думать о себе она уже не могла... Мамочки в палате разговарили, шутили, Лидочка была лишена всего... Ни спать, ни разогнуться, пока не выцедила одну грудь, а потом другую... Когда все спали, она лежала и цедила, цедила молоко...Казалось, этому не будет конца...И конца не было...С каждым приходом молока она горела огнём, с каждым приходом она сомневалась, есть ли у неё силы, чтобы всё это одолеть...
  Постоянно рядом менялись сестрички, забирая и унося полные кружки жёлтого и тяжёлого молока... Она уже поняла, что стала кормилицей... А поняв, приняла это испытание так, как могла это сделать только мать...Она стала молочной мамой всем крикунам роддома в одночасье, а потом - и всей родившей Москвы...

   Все 10 долгих дней и ночей, не смыкая глаз, на несколько минут проваливаясь в тяжёлый сон, она просыпалась, мокрая от молока, которое надо было сцеживать...Ей меняли рубашки, которые набухали и становились каменными, крахмальными, с глубокими разводами под грудью...Ей давали главное- внимание и заботу...Ту, которую было неоткуда получить извне...У неё по-прежнему на тумбочке было самое лучшее, и соседушки по палате, завидуя этому пиршеству, с удовольствием съедали всё. Потому что Лидочке было некогда ни спать, ни есть... Да и хотелось ей только одного...немножко поспать...

Когда какая-то сестричка обнаружила Лидочкину щедрость и гурманствующих круглые сутки соседок, скандал разразился нешуточный...Прибежал главврач и полчаса читал соседкам по палате лекцию, про матерей-одиночек, к которым никто не ходит... девочки устыдились, покивали, и после его ухода, сразу же набросились на Лидочкину тумбочку... Каждая мечтала и надеялась, что и у неё будет так, как у Лидочки с молоком... А Лидочка устало улыбалась и приговаривала"девочки, не слушайте никого, берите, мне же всё равно, всё это не съесть одной"...

  Теперь она уже знала, что боль в голове от приходящего молока, стук в мозгу,незнакомый и странный,жажда - это сигналы..."Проснись, пора расцеживаться, иначе - беда"...Она уже не чувствовала ни шеи, ни плеч, ни рук, ни пальцев...И, пришивая пуговку на свой халатик, пришила вместе с пуговкой свой палец...Боли не было. Потекла кровь, она рассмеялась и распорола палец, бросив пуговку...

Она стала дояркой. Собственной коровой-рекордисткой, и это её, городскую девчонку с асфальта, только веселило...

После вторых родов всё повторилось. Те же сёстры, те же проводы с напутствием:"Лидочка, приходи только к нам, ещё, ждём!" Те же очереди у её подъезда,дежурившие и перепуганные мамы и отцы, потерявшие надежду, те же звонки из всех детских стационаров, от заведующих Москвы... Откуда телефон коммуналки, откуда знают, никаких объявлений она не давала...-Лидочка не думала.
Она слушала их истории, вытирала их слёзы, отказывалась от протянутых денег и извинялась просто и по-женски:"Мне пора цедится, я скоро, подождите"...
Неожиданно для себя и по велению Бога она стала кормилицей тем, кого могло вернуть к жизни и дать надежду только одно...Её донорское молоко и нелёгкий донорский труд... Просто и весело дарила им всё, чем так щедро наградил её Бог...

Сколько молочных братьев и сестёр появилось у её детей, она не считала. Зачем?
Уходили одни, на их место приходили другие...Все они называли ей имена новорождённых...Приезжали дипломаты, переводчики, привозили юных мамочек, казалось, со всего света... Она знала одно - телефон в коммуналке мог позвонить в любое время дня и ночи. И на том конце провода голос медика, усталый, тревожный и радостный от того, что получил от коллеги этот телефон, ей скажет:"Лидочка! У нас непроходимость кишечника. Малышка так слаба, что я боюсь её оперировать, надежда только на твоё молоко, ей нужно окрепнуть до операции, а может, с твоей помощью, и вытянем без операции...Я высылаю к тебе скорую за молоком"...
У поъезда дежурили машины... И даже те, которых она не ждала... Чёрные вороны, которые начали сопровождать её по городу, парни в светло-серых одинаковых пиджаках, следовали за её коляской постоянно...Она к ним привыкла, не замечала.
  И эти, так случилось, явились с повесткой... И она, совсем юная, схватив свою крошку на руки,спустилась в метро, экономя секунды, поехала туда, где стоял Дзержинский... Забежала в те кабинеты, узнала о досье, которое на неё собрали и хохотала, хохотала , предлагая им попробовать за неё сделать то, что делала она...Она всем им сказала, как спешит, потому что ей скоро цедиться... Парни на Лубянке оказались толковыми,смущались, шутили, и посмеявшись вместе с ней над маразмом своего начальства, обещали немедленно доложить и снять нарушку, узнав все детали...( Им тоже могло понадобиться её молоко...Жёны были на сносях...)
Она была сильной, отчаянной москвичкой, принимающей чью-то чужую беду, как свою, сразу и безоглядно...Несгибаемой и знающей, что она мать и она - права...
Она стала кормилицей...

Полина Стрёмная, 1 августа 2016

Регистрационный номер №0349853

от 1 августа 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0349853 выдан для произведения: Слово то какое, кормилица...Нежное, поющее, тёплое... Забытое... Кажется, оно было всегда где-то рядом. Жаль, что сегодня его и вспоминают редко, и рассказывают об этом как-то стесняясь...
  А ведь совсем недавно были родными молочные братья и сёстры. Для тех, кто не знает, о чём я, расскажу...
  В старину, богатые и знатные дамы после родов сами не кормили своих отпрысков, это считалось чем-то низменным, недостойным делом...Отдавали их в руки кормилиц... Это кормилицы и нежили, и ласкали, и агукали, склоняясь на чужим ребёнком, и кормили его, любого, своим молоком... И не только кормили... Растили, рассказывали сказки, воспитывали... Кормилицу принято было почитать, наравне с родной матерью... А её кровные дети, по умолчанию, были молочными братьями и сёстрами всех, кого они пестовали, делясь богатством, данным природой и Богом...

   Лидочка была "тонкой, звонкой и прозрачной" девчонкой, читающей философов, бегающей на премьеры спектаклей и новые выставки, живущей самой обычной жизнью девчонки...
  Когда пришло время рожать, ей сказали, что материнство не светит...Нельзя. Она поплакала, потосковала где-то в своей светёлке девичьей, и подумала:" Почему это со мной, за что?"... И родила. Назло всем прогнозам, вопреки тому, что вывешивал ей приговор... Себе на счастье и на беду...Справилась...

Первые роды были тяжёлыми, вторые - не легче... В такой ситуации женщине оставалось только одно, - брать кормилицу, искать кормилицу, или кормить тем, чего тогда не было и впомине...
  Но Бог не фраер, он всё решил и сделал так, что Лидочке не пришлось пройти и через это испытание...Когда она проснулась после родов, она сразу почувствовала то, чего раньше с ней никогда не было... Её маленькая, девичья грудь стала огромной, каменной, да такой, что Лидочка без помощи не смогла даже повернуться с боку на бок...У постели стояла дороднейшая женщина в белом халате, с какими-то кружками, полотенцами... Лидочка пересохшими, высохшими губами, попросила пить... Врач метнулась, налила ей что-то тёплое, домашнее, подняла голову и напоила... Губы не слушались, а жажда была такая, что язык во рту не поворачивался..."Что со мной?" - спросила она... Доктор обняла её и прошептала в ухо:"Не бойся, дочка. С тобой всё хорошо! Теперь весь наш роддом будет вокруг тебя кружиться и танцевать, потому что ты - наша спасительница, мы ж тебя, солнышко, ждали две недели, молились о тебе..."
  Лидочка, не привыкшая к такому вниманию, смутилась, но речи не было...Была жажда...Неутолимая, сжигающая...
А доктор всё щебетала и щебетала, прибежали сёстры, умыли, причесали, принесли какие-то неожиданные вкусности, домашние и тёплые, всё это уже большой горкой лежало на тумбочке, палата застывала, напрягшись, тоже не понимая, за что это ей одной такое внимание...
Первые струи молока шли туго. Молоко было жёлтым, тяжёлым, грудь при каждом нажиме на этот камень, нехотя и лениво отдавала молоко...Первая кружка, вторая, пятая... их подхватывали и уносили сразу куда-то...Лидочка трудилась, стремясь вернуть себя ту, прежнюю и безмятежную, лёгкую... Приносили детей, мамочки их кормили, точнее учились кормить, всё это у всех занимало минуты... Лидочка смотрела, не понимая... Её малышка всё ещё никак не могла даже ухватиться за эти камни, захлёбывалась, судорожно пытаясь сглотить... И тогда Лидочка поняла, молока хватит на всех...
  Теперь оно накормит деток, которые появились здесь вместе с её малышкой...И не будет крика...Они, сытые, уснут...
  Это было таким неожиданным счастьем, что думать о себе она уже не могла... Мамочки в палате разговарили, шутили, Лидочка была лишена всего... Ни спать, ни разогнуться, пока не выцедила одну грудь, а потом другую... Когда все спали, она лежала и цедила, цедила молоко...Казалось, этому не будет конца...Постоянно рядом менялись сестрички, забирая и унося полные кружки жёлтого и тяжёлого молока... Она уже поняла, что стала кормилицей... А поняв, приняла это испытание так, как могла это сделать только мать...Она стала молочной мамой всем крикунам роддома в одночасье...
   Все 10 долгих дней и ночей, не смыкая глаз, на несколько минут проваливаясь в тяжёлый сон, она просыпалась, мокрая от молока, которое надо было сцеживать...Ей меняли рубашки, которые набухали и становились каменными, крахмальными, с глубокими разводами под грудью...Ей давали главное- внимание и заботу...Ту, которую было неоткуда получить извне...У неё по-прежнему на тумбочке было самое лучшее, и соседушки по палате, завидуя этому пиршеству, с удовольствием съедали всё. Потому что Лидочке было некогда ни спать, ни есть... Когда какая-то сестричка это обнаружила, скандал был до потолка...Прибежал главврач и полчаса читал соседкам по палате лекцию, девочки устыдились, покивали, и после его ухода, сразу же набросились на Лидочкину тумбочку... Каждая мечтала и надеялась, что и у неё будет так, как у Лидочки... А Лидочка устало улыбалась и приговаривала"девочки, не слушайте никого, берите, мне же всё равно, всё это не съесть одной"...
  Теперь она уже знала, что боль в голове от приходящего молока, стук в мозгу,незнакомый и странный,жажда - это сигналы..."Проснись, пора расцеживаться, иначе - беда"...Она уже не чувствовала ни шеи, ни плеч, ни рук, ни пальцев...
Она была дояркой. Собственной коровой-рекордисткой, и это её только веселило...

После вторых родов всё повторилось. Те же сёстры, те же проводы с напутствием:"Лидочка, приходи только к нам, ещё!" Те же очереди у её подъезда,дежурившие и перепуганные мамы и отцы, потерявшие надежду, те же звонки из всех детских стационаров, от заведующих Москвы... Откуда телефон коммуналки, откуда знают...Лидочка не думала.
Улыбалась и не отказывала никому...

  Сколько молочных братьев и сестёр появилось у её детей, она не знала. Она знала одно - телефон в коммуналке мог позвонить в любое время дня и ночи. И на том конце провода голос медика, усталый, тревожный и радостный от того, что получил этот телефон, ей скажет:"Лидочка! У нас непроходимость кишечника. Малышка так слаба, что я боюсь её оперировать, надежда только на твоё молоко...Я высылаю к тебе скорую за молоком"...
  Эта маленькая, тонкая былиночка стала донором... Тем, о ком не пишут на полосах газет...
Такого редкого по составу, которое совершало чудеса для матерей...Возрождало к жизни...
Кормилицей тех, кого могло вернуть к жизни и дать надежду только одно...Её донорское молоко и нелёгкий донорский труд...Скольким деткам она подарила жизнь, здоровье и силу, она не считала... Просто и весело отдавая им всё, чем наградил её Бог...

Полина Стрёмная, 1 августа 2016

Из детского

Ну, началооось

Рейтинг: +7 890 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (10)

Влад Устимов # 1 августа 2016 в 13:46 +2

Благодаря милой и доброй Лидочке млекопитающие не исчезнут с лица Земли
«молока хватит на всех... Надо только научиться его добывать».
И тебе, Поль, спасибо за замечательный рассказ!

Полина Стрёмная # 1 августа 2016 в 16:41 +2