Гранатовый браслет Натальи Малининой

Эпиграф:

«Ах, как вплавлены слов цветы
В пламенеющий небосклон!
Только боль и любовь - ты,
А за краем огня - он.

Эти ниточки не просты,
И свобода от них - сон.
И разлука - всегда ты,
И на малую пядь – он» (Шляхова Надежда)

«АНДАНТЕ ФАВОР`И*

Я мечтаю, как будет у нас когда-то:
на веранду пройти, и задёрнуть шторы;
... neither slow nor fast ... анданте,
... и чтоб брызгали соком упругие помидоры…
Рыжих зёрен такие смешные капли,
словно ноты, на чёлке твоей повисли;
я читаю мелодию - в такт ли, так ли? -
и смолкают ненужные нам и слова, и мысли.
"Ларго, ларго, адажио, ленто, ленто"* -
не спеша, не смущаясь родства с природой,
мы с тобой приручаем свою планету,
как зверька никому неизвестной ещё породы;
и себя изучая - на вздрог ли, на вздох, наощупь,
сочиняем неспешно анданте своё - "Аmore";
наши тени сольются, и станет, конечно, общей
Апп`ассионата, зач`атая в фа-мажоре.


***
Эпиграф: "Финита ля феличита..." (Е. Кабардина )

Ах, как смятенно причитал
Аль Бано в песенке нетленной!
Куда бежать от Вашей тени?
Финита ля феличита...
Финита ля, финита ми -
Во влажном воздухе озонном
Осой зудел мотив бессонный:
Финита - ми. Финита - мы.
...А море в тыщу первый раз
Мне Вашу глубину напомнит,
И шторм, и штиль, и Ваши волны -
Феличит0вый пересказ.
Ещё про то, как в сентябре
Штормило сердце. И печали,
Картаво чайками кричали:
Финита ре, финита ре...
И реквием. И волнорез.
(От-ре-зать! Память - горы - горе...)
Но я бросаюсь в это море
Волнам его наперерез.
Финита - ля, финита - sea!
(Не ждать на берегу ассолью!)
Морские ванны - раны с солью.
Финита - Бог его спаси!
...И падает закат - бордо
На запрокинутый осинник;
И пёстрый дятел в парке зимнем,
Долбит одно: финита - до...
Финита… до? Не то?... Не та!
(До свадьбы -"до" или "до" - смерти?)
...А запахи, и звуки меркли.
И небо - цвета "никогда".


ПАМЯТИ БЕЗ ПАМЯТИ ЛЮБИВШИХ

"Beethoven. Largo Appassionato"

Это не мой закат расплескался теперь в полнеба –
Это твои глаза мне его рисуют.
Мне бы нырнуть в него серебристой нерпой,
Так, чтобы ты меня не любил впустую.
– Страшно, когда болит не в одно – в два сердца!
Брось меня, милый: это, пойми, так надо!
Мы с тобой параллельны, как эти рельсы,
Я погибаю, я – город в твоей осаде!
Ты меня подменяешь, пойми, собою!
Ты мою тень воруешь – без тени странно!
Ты вытесняешь меня из меня – без боя:
Память о наших жизнях – сплошная рана!
– Нам, близнецам сиамским, делиться на два?!
Если душа одна, то куда ей деться?!
(Вижу в глазах твоих ужас и боль разлада
И заметались в клетке мои два сердца...)
.......................................................................
Это не мой закат зацветает теперь в полнеба –
Это твоя любовь для меня рисует.
Ты расплескался в нём серебристой нерпой,
И не стираю брызг по всему лицу я».

Я уже давно поняла, что для меня не столь важно, о чём написано стихотворение, мне важнее, КАК оно написано. Есть множество т.н. стихов, которые мне кажутся зарифмованной (или не зарифмованной) мыслью, зарифмованной (или не зарифмованной) прозой: всё, о чём говорится в этих стихах, можно легко пересказать «своими словами», причём пересказ часто бывает лучше, ярче, объёмнее по смыслу и содержательнее, чем сам стих, потому что короче. Но есть Поэзия, которую невозможно пересказать, трудно объяснить, а можно только прочувствовать, прожить с поэтом какое-то мгновение, посмотреть его глазами, услышать его мелодию. Точно так же порой трудно пересказать музыку.
«Вы объяснили музыку словами.
Но, видно, ей не надобны слова -
Не то она, соперничая с вами,
Словами изъяснялась бы сама.
И никогда (для точности в науке)
Не тратила бы времени на звуки» (Новелла Матвеева)

Пересказ такие стихи убивает. Думаю, что настоящую лирическую поэзию (поэзию чувственника, а поэтом-чувственником, несомненно, является Наталья Малинина) пересказать невозможно. Я бы назвала её стиль фонетическим экспрессионизмом.
В её стихах есть всё, что нужно моему слуховому и эмоциональному восприятию: я чувствую Дух (аромат) этих стихов (стилистику), ощущаю их Пульс (ритм), откликаюсь на их Нерв (экспрессивный творческий выплеск-переживание ЛГ, чувственная авторская задействованность), слышу их мелодию.
Стихи Наташи нежны, прелестны, музыкальны, женственны (в хорошем смысле этого слова. Не люблю, знаете ли, стихи-унисекс, стихи-без-гормона), они запоминаются и поются, у них есть особый флёр или «послевкусие» (хоть я и не приветствую гастрономические сравнения в разговорах о литературе).
Наташина лирическая героиня – чувственная, тонкая, ранимая женщина-дочь, которую нужно любить, нежить и оберегать, и читатель этого хочет: взять на руки, покачать, убаюкать, позаботиться. При этом ЛГ Наташи обладает блестящей интуицией и чутко отзывается на все психологические нюансы и переливы как своего настроения, так и ситуации, в которой оказывается по воле автора. Автор несколькими точными мазками рисует картину или образ – и читатель «готов»: психологически точно подобранные слова воздействуют, манят и обволакивают (я бы ещё добавила «усыпляют бдительность»))). Точно так же воздействует заговор.
Наталья не только поэт-чувственник, она ещё и поэт-«звукач», причём звукач от Бога. Мало кто так слышит созвучия, как она. О звукописи стихов Натальи Малининой можно писать много и с удовольствием. Но эта звукопись основана не только на приятных для слуха звукосочетаниях ради звукосочетаний, в Наташиной звукописи есть свой смысл (что меня, как «чувственника-смысловика», несказанно радует).

Виолончельное
«на веРАНду пРОйти, и зад’ОРнуть штОРы;
neither slОw nОr fast ... АНдАНте,
и чтоб брызгали сОком упругие помидОРы.
Рыжих з’ОРен такие смешные капли,
слОвно нОты, на чОлке твоей повисли;
я читаю мелОдию»
и «в такт ли, так ли» - «ксилофонное staccato», мягкий игривый юмор, звуковая шутка, нежная краска «звуковой стилистики» (если можно так сказать).

или

«Во влАжном вОЗдухе оЗОННом
ОСОй зудел мотив беССОННый»
[ИпАдает зАкАт - бАрдО
На запрАкинутый АсИННИк;
Ип’Oстрый д’Aтел в пAрке зИмНем,
ДАлбит АднО: фИНИта – дО] (к сожалению, моя клавиатура не даёт мне возможности записать полную и точную транскрипцию Наташиных строк)

Стихи Наташи не просто музыкальны, они романсово-музыкальны.

А теперь скажу несколько слов о самом триптихе.

Первое стихотворение триптиха – «Анданте Фавори».
С первых же строк читатель вовлекается в очаровательную акварельность:

«Я мечтаю, как будет у нас когда-то:
на веранду пройти, и задёрнуть шторы;
... neither slow nor fast ... анданте,
... и чтоб брызгали соком упругие помидоры…» -

и – «визуализируй»! Сразу представляю себе маленькую дощатую террасу с ситцевыми шторами на больших окнах. Сосновый буфет в углу и сосновый стол посередине, а на нём большие помидоры (мне почему-то астраханские видятся), мечтательница-ЛГ и – иду вслед за её воображением – герой её романа. И так легко следовать за мечтами этой лирической героини, возможно, потому, что, хоть в её мечтах и есть абсолютно женский любовный призыв, но его концентрация «смягчена» (не хочу говорить «разбавлена», потому что это не так) нежностью следующего катрена:

«Рыжих зёрен такие смешные капли,
словно ноты, на чёлке твоей повисли;
я читаю мелодию - в такт ли, так ли?
и смолкают ненужные нам и слова, и мысли»,

и столько девического простодушия в этом образе, столько ласки и очарования, что видишь воочию этих лирических героев, как они робко улыбаются друг другу и читают мелодию по нотам помидорных зёрен. Считаю этот образ находкой. И это «в такт ли, так ли?» - боязнь спугнуть мелодию, страх фальши. А то, что рождается между лирическими героями, можно сравнить только с планетой, и это рождающееся чувство – страсть, которую нужно ещё приручить (не «объездить», не «выдрессировать», не «укротить», - «приручить»), «как зверька никому неизвестной ещё породы».
Стихотворение – прелюдия о прелюдии. Акварельный этюд к прелюдии под «речей виолончель».

Второе стихотворение триптиха - одно из моих «наизустевых» у Наташи.
Стих – расставание.
Названия нот вплетены в полотно этого стихотворения легко и непринуждённо, обыграны фонетически. Аллитерации, перетекания звука, смысла, лёгкие строки – всё очаровывает, гипнотизирует и катается на языке.
Наркотическое стихотворение для меня.
Не во всех фонетических пассажах мне хватило «понятийного» смысла, но моё восприятие отказывается искать смысл там, где его не нужно искать, а нужно просто расслабиться и слушать пение Птахи, тем более что это такое завораживающее пение.

Третья часть триптиха – «ПАМЯТИ БЕЗ ПАМЯТИ ЛЮБИВШИХ» - красивейшее, глубокое, обжигающе-чувственное стихотворение.
Не могу не отметить одной – и очень важной, на мой взгляд – черты: первая же строфа запоминается сразу и навсегда, она мгновенно притягивает, и это притяжение не отпускает читателя до последней строки.
Но – не буду разбираться в художественных особенностях (стилистических, лексических, языковых, смысловых) этого произведения. Я попробую показать, как я его прочувствовала.
По сути, это – стихотворение-реквием.

«Это не мой закат расплескался теперь в полнеба –
Это твои глаза мне его рисуют» -
лирическая героиня этого стихотворения смотрит в глаза лирического героя, смотрит его глазами, и видит его закат. Не «свой» - Его. Его закат жизни, закат человека, одарившего лирическую героиню Любовью, на которую она не смогла ответить:

«Мне бы нырнуть в него серебристой нерпой,
Так, чтобы ты меня не любил впустую».

И – смотрите вместе со мной и Наташей:

«Долгий осенний закат догорел. Погасла последняя багровая, узенькая, как
щель, полоска, рдевшая на самом краю горизонта, между сизой тучей и
землей. Уже не стало видно ни земли, ни деревьев, ни неба» -

видите?

«Страшно, когда болит не в одно, в два сердца» -
и это подтверждает сложный ритм стихотворения, двойное сердцебиение с перебоями… -

слышите?

«Брось меня, милый, это, пойми, так надо.
Мы с тобой параллельны, как эти рельсы,
[…] Память о наших жизнях – сплошная рана» -
и –
«Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться» -

чувствуете?

Но лирическая героиня не готова к таким жертвам, сила обрушившейся на неё любви лирического героя – пугает, лишает покоя, вносит какую-то дисгармонию в душу -
«Ты меня подменяешь, пойми, собою!
Ты мою тень воруешь – без тени странно!
Ты вытесняешь меня из меня – без боя:
Память о наших жизнях – сплошная рана!» -
и одновременно притягивает:
«Вижу в глазах твоих ужас и боль разлада –
И заметались в клетке мои два сердца...» -
и –
«Почем знать, может быть, твой жизненный путь пересекла настоящая,
самоотверженная, истинная любовь» -

узнаёте ли?

«Это не мой закат ЗАЦВЕТАЕТ теперь в полнеба.
Это твоя любовь для меня рисует» -
и –
«В эту секунду она поняла, что та любовь, о которой мечтает каждая
женщина, прошла мимо нее. Она вспомнила слова генерала Аносова о вечной
исключительной любви - почти пророческие слова. И, раздвинув в обе стороны
волосы на лбу мертвеца, она крепко сжала руками его виски и поцеловала его
в холодный, влажный лоб долгим дружеским поцелуем».

Лирический герой, догорев своей любовью в пол неба, ушёл в закат. Утраченное – бесценно и неповторимо, боль от этого бесконечна и ещё более мучительна от того, что лирическая героиня так и не смогла «нырнуть серебристой нерпой» в этот закат, это лирический герой «расплескался в нём» своей любовью, и запоздалое озарение лиргероини
«Это не мой закат зацветает теперь в полнеба.
Это твоя любовь для меня рисует»
уже ничего не может изменить.

«Ты расплескался в нём серебристой нерпой.
... И не стираю брызг по всему лицу я...» -
вот нерв утраты, неизбывная боль от непоправимого…

А теперь – послушайте, пожалуйста:
L. van Beethoven. Son. N 2, op. 2. Largo Appassionato http://www.youtube.com/watch?v=5JVsO8cwoaA

В триптихе все части объединены не только упоминанием «музык», но ещё и фабулой (1ч. – прелюдия, 2ч. – расставание, 3ч. – реквием), закруглённой в «гранатовый браслет».

Я ещё вернусь и к этому Наташиному триптиху, и к другим Наташиным стихам, возможно, увижу что-то иначе, но не поменяю своего трепетного и нежного отношения к ним, я ещё буду много раз возвращаться к Наташиной поэзии, потому что не вернуться невозможно.

P.S. В отзыве использованы цитаты из повести Куприна «Гранатовый браслет»
С уважением,
ЕК.