Голод свирепствовал второй год. На деньги что-то купить было, практически, невозможно. А того, что получали на талоны, хватало, от силы на 10 дней. Люди были измотаны бесконечными очередями. Начались голодные бунты.
На комбинате принималось решение за решением, чтобы как-то помочь рабочим. Но, не смотря, ни на что, производительность труда падала, количество прогулов росло, воровство процветало.
Крылов пригласил к себе Бубнова.
- Тихон Григорьевич, весна на носу, а по переносу подсобного хозяйства на остров ничего не сделано. Решение парткома не выполняется ни по одному пункту. Не сумеем организовать подсобное хозяйство на острове, люди с голоду помирать начнут.
- Василий Михайлович, Вы же знаете, что все свободные рабочие заняты на строительстве бомбоубежища. Обстановка сложная, и охрана рабочих – вопрос первостепенный.
- С голоду наши рабочие поумирают, и охранять будет некого. В прошлом году на действующем подсобном хозяйстве вырастили мизерный урожай. И тот весь разворовали. Рабочие ничего не получили. И остров – это единственный выход из положения. Не мне Вам объяснять.
- И семян такое количество мы тоже не найдём.
- Нужно думать. Обратитесь к частникам.
- Не положено у частников покупать.
- Ну, обменяйте на что-нибудь.
- Не на что.
- На ткань, хотя бы.
- Да это же – преступление. За это можно статью схлопотать.
- А не преступление: выбрасывать брак на свалку. Да за эту некондицию частники завалят вас семенами.
Бубнов побледнел. Он уже получил от директора комбината выговор за брак, вывезенный на свалку. Теперь ещё и Крылов о том же.
- Подумайте, Тихон Григорьевич, - продолжал секретарь парткома, - не сохраним рабочих – грош нам всем цена. И мы с Вами тут будем не нужны.
- Мы обсудим этот вопрос на хозяйственном активе.
- Обсуждайте. Только не тяните.
Бубнов ушёл, а Крылов пригласил к себе секретаря комитета комсомола Максима Громова.
- Максим, ты сможешь организовать с комсомольцами субботники по организации и охране подсобного хозяйства на острове?
- Попробуем, Василий Михайлович.
- Я на тебя надеюсь. Работал бы Калёнов, проблем бы не было, а эти всё чего-то тянут. Тележного скрипа боятся, а ещё руководители.
Максим хихикнул. Первый раз он видел секретаря парткома таким возбуждённым и откровенным. А уж, если такого человека вывели из себя, значит: дела идут не так здорово.
Максим вышел. Его проводила любопытным взглядом новая секретарша Крылова – Шура. Он оглянулся. Шура смутилась и начала что-то искать в столе.
«Всё слышала», - подумал Максим, но не придал этому большого значения.
Через месяц комсомольцы во главе с Максимом вручную перепахали весь остров, а ещё через два месяца рабочие начали получать добавку к зарплате в виде овощей.
Бубнов ходил угрюмый и перестал здороваться с Максимом. А через несколько месяцев ревизионная комиссия нашла нарушения по уплате членских комсомольских взносов. Максим получил первый в своей жизни выговор, а Крылов стал ещё более замкнутым и недоверчивым.
Помочь сайту
Поздравления
