С занятой позиции шоссе хорошо просматривалось в обе стороны. С левой, южной стороны, оно уходило прямой лентой. С правой же стороны дорога скрывалась за плавным поворотом, но при этом просматривалась не менее чем на километр. С севера на юг дорога шла на подъём до середины холма, далее начинался пологий спуск. Такое обстоятельство было дополнительным плюсом выбранной для засады позиции: техника на подъёме замедляет ход, и это позволяет более точно метнуть бутылки с зажигательной смесью.
На гребне откоса, прямо над обрывистым краем, рос невысокий кустарник; почти вплотную к нему подступали сосны. Матвей залёг в кустах, выложил слева от себя в ряд четыре бутылки со смесью, рядом поставил пустую кастрюлю, справа положил ружьё. После этого он осторожно подполз к самому краю откоса, огляделся по сторонам, вниз, прикинул расстояние до дорожного полотна и заполз обратно. Оглянулся на лес, приметил несколько молодых сосенок, росших у самого кустарника, срезал их ножом. Взял ведро с бензином, плеснул немного на дно кастрюли, а ведро поставил на краю откоса. Одну сосенку он вставил прямо в ведро, остальные воткнул рядом в песок. Теперь с дороги никто не мог заметить ни ведра, ни отблесков от него.
Слева, метрах в тридцати, оборудовал позицию Ермилов, справа на таком же расстоянии залёг лейтенант. В двух шагах от позиции Матвея Дорошин пристроил свой ДТ на небольшую кочку, оценил обзор и сектор обстрела. Затем отломил от кустарника несколько веток и замаскировал ими кочку и пулемёт.
- Позиция – что надо! – он показал Матвею поднятый вверх большой палец. - Жаль, сошек к «дегтярю» нету. С сошками сподручнее. Ну, ничего, мы и без сошек покажем немцу кузькину мать.
- Покажем, - согласился Матвей, и стал укладывать в освободившийся вещмешок всё своё имущество, доставая его из-за пазухи и из карманов. Хлеб решил туда не класть, чтобы не пропах бензином.
- А ты парень - что надо, соображаешь. Зря, что молодой, - оценив Матвеевы приготовления, похвалил Дорошин. – Ну что, теперь будем ждать зверя?
- Будем, - односложно ответил Матвей. От возбуждённого предвкушения скорого боя у него мелко подрагивали руки, в горле пересохло.
- Слушай, Матвей, ты, когда будешь макать бутылки в бензин, не торопись, делай всё аккуратно. Смочи лишь пробку, бутылку постарайся оставить сухой, иначе опалишь руки. Чтобы не подвели в горячке атаки спички, приготовь тряпочку, и когда будешь окунать горлышки бутылок в бензин, смочи и её. Перед самой атакой зажги тряпку, а от неё уже поджигай бутылки. Но держи их в это время горизонтально, чтобы не попал горящий бензин на руки, и не переворачивай вверх дном, чтобы пробка в самый ответственный момент не выскочила. Понял?
- Понял. Спасибо, что подсказали.
- Да ладно тебе! – махнул рукой сержант.
Тихо жарким летним днём в лесу. Лишь изредка подаст голос какая-нибудь птица, где-то пискнет зверёк, и снова сонное оцепенение охватывает лесную чащу. Солнце уже часа четыре как перевалило зенит, тягучая знойная духота копилась под кронами деревьев и в густом кустарнике. Над головой тучами роилась мошкара, но почему-то не жалила.
Дорошин достал из кармана кусок хлеба и начал сосредоточенно жевать. Матвей последовал его примеру, затем скинул с плеч вещмешок, достал из него флягу с водой и протянул сержанту. Тот запил хлеб несколькими глотками и вернул флягу обратно.
- Эх, вот теперь жить можно, - вытирая рукавом губы, сказал Дорошин. – А то больше суток маковой росинки во рту не было.
На шоссе было тихо. Солнце повисло над самыми верхушками сосен на противоположной стороне холма и слепило глаза. Сказывалась усталость и недосыпание последних суток. Матвей не заметил, как начал дремать, разомлев от еды и пригревшись на солнечной стороне откоса.
- Эй, спишь, что ли? – услышал он сквозь дремоту и открыл глаза. Дорошин лежал, слегка развернувшись вправо и крепко прижав к плечу приклад пулемёта. Матвей услышал нарастающий гул моторов, доносящийся с севера, и весь напрягся. Вскоре из-за поворота, натужно гудя на затяжном подъёме, показались три двухосных грузовика «Опель», сопровождаемых двумя мотоциклами. Матвей, не отрывая от грузовиков взгляд, нащупал приготовленную заранее тряпку и кинул её в кастрюлю с бензином, затем подвинул ближе к себе коробок со спичками.
- Не суетись, - прошептал Дорошин, – жди сигнала.
Колонна приближалась. Уже можно было разглядеть лица мотоциклистов. Сердце Матвея часто заколотилось в груди, губы моментально пересохли, по телу прошла дрожь. Уже мотоциклы и первый грузовик проехали мимо, второй вот-вот поравняется с Матвеем, а сигнала от лейтенанта всё не было. Матвей приподнялся и озабоченно глянул в его сторону. Левашов заметил это движение и резко махнул ему рукой, приказывая залечь.
Последний грузовик, выбросив облачко сизого дыма, преодолел подъём и покатился под гору, с каждой секундой удаляясь от засады.
- Почему он не дал сигнал? – понизив голос, спросил Матвей сержанта.
- Тихо! – прошипел Дорошин и приподнялся, вглядываясь туда, откуда появилась эта колонна. Матвей притих и тоже стал вглядываться в то место, где из-за леса выходила поблескивающая на солнце лента шоссе. Минуту спустя лёгкий ветерок донёс до слуха едва различимый рокот мощных моторов.
- Танки? – просил Матвей.
- Похоже. Но не факт. Пока трудно определить, - не оборачиваясь, ответил сержант.
Рокот становился всё громче, к нему добавился металлический лязг. Все с напряжённым вниманием смотрели на шоссе, ожидая появления вражеских машин. Немного слепили косые солнечные лучи, но далёкий поворот всё же можно было разглядеть. Казалось, время остановилось. Минуты ожидания схватки растянулись до бесконечности, от напряжения слезились глаза. Но вот Матвей увидел, как из-за леса, чадя дымом, выехал танк, следом второй, за ними из-за поворота появились два полугусеничных бронетранспортёра «Ausf», грузовик с тентом. Колонну замыкал третий танк.
- Эти уж точно для нас. Их никак нельзя пропустить, - сквозь зубы проговорил Дорошин.
- Выливай! – не очень громко, но так, чтобы услышал и Ермилов, подал команду лейтенант.
- Выливай! – повторил команду Матвей, повернув голову в сторону Ермилова.
- Давай, Матвеюшка, опрокидывай ведёрко. Только аккуратно, не урони его вниз, а то фрицы нас сразу засекут, – проговорил Дорошин скороговоркой и припал к пулемёту, широко раскинув ноги.
Головной танк уже чадил метрах в ста от позиции лейтенанта. Волнение и внутренняя напряжённость Матвея вдруг куда-то подевались, он чувствовал себя абсолютно спокойным. Без лишней суеты он подполз ближе к ведру и, привстав на колено, широкой полосой разлил бензин по откосу. Развернувшись в пол-оборота, Матвей достал из кастрюли пропитанную бензином тряпку, положил рядом с собой, взял в руки коробок со спичками.
Первый танк уже поравнялся с Матвеем. Скрежеща траками по булыжнику, он натужно ревел мотором, наполняя воздух бензиновыми выхлопами. С высоты откоса Матвей прекрасно разглядел кургузую башенку с нарисованным крестом, короткий ствол малокалиберной пушки, щели воздухозаборников на верхней части мотоотсека, позади башни. Второй танк ревел мотором метрах в двадцати позади первого.
- Лёгкие, Т-II, - определил сержант. – Матвей, бей по второму - первого Ермилов возьмёт на себя. И не суетись, рассчитай бросок. Главное – танки! Понял?
- Понял.
Не меняя положения, продолжая стоять над обрывом на одном колене, Матвей подтянул ближе к себе бутылки. Он даже немного удивился своему спокойствию и хладнокровию. Ещё десяток минут назад, при появлении колонны грузовиков, сердце Матвея от волнения готово было выпрыгнуть из груди, тело сотрясала нервная дрожь. А сейчас он чувствовал себя уверенным и абсолютно спокойным. Не спеша он окунул горлышко бутылки в кастрюлю и положил её рядом. То же самое он проделал с тремя оставшимися бутылками.
Дорошин припал к «дехтярю» и стал с ним одним целым. Со стороны казалось, что пулемёт – это продолжение руки сержанта. Головной танк уже был напротив позиции Ермилова, когда Левашов крикнул:
- Огонь!
Матвей чиркнул спичкой, и тряпка, пропитанная бензином, вспыхнула. Как советовал Дорошин, Матвей поднёс горлышко к пламени, держа бутылку горизонтально, и матерчатая пробка тут же загорелась. Не мешкая, он швырнул зажигательную смесь вниз. Бутылка попала в левую часть башни, смесь тут же вспыхнула, охватив багровым пламенем левый борт танка и поднимая вверх клубы чёрного дыма. Но танк продолжал двигаться, высекая траками искры из булыжника. Не теряя ни секунды, Матвей зажёг вторую бутылку и снова метнул её в танк. На этот раз бутылка попала сзади под башню, танк зачадил ещё сильнее, но не остановился. Вдруг что-то вспыхнуло слева, и Матвей увидел, как загорелась корма головного танка. Второй танк, уже объятый пламенем, тут же встал как вкопанный, качнув стволом пушки, и замер посреди дороги. Послышались крики, раздались автоматные очереди. Несколько пуль впились в песок чуть левее; раздалась частая дробь пулемёта МG, сзади посыпались мелкие сосновые ветки, срезанные шальными пулями.
- Спокойно, Матвей. Прицельно сюда они стрелять не могут – гребень мешает. Ты только сам не высовывайся под пули! – прокричал Дорошин.
Третья бутылка полетела в корму танка сразу же за второй. Этот бросок оказался тоже удачным, и грозная машина зачадила как горящая цистерна. Справа, напротив позиции лейтенанта, тоже что-то полыхало, но что именно – танк, грузовик или бронетранспортёр, не было времени разглядывать. Четвёртую бутылку Матвей запустил в остановившийся за горящим танком «Ausf», плюющийся очередями из пулемёта, но внутрь бутылка не долетела, разбилась о лобовой бронещиток. По капоту транспортёра стало расползаться пламя, из кузова выскакивали солдаты. На пулемётчика попала горящая смесь, и он с душераздирающим криком, как живой факел, выпрыгнул за борт и стал кататься по обочине.
- В лес! Уходи в лес, быстро! – крикнул сержант и тут же выпустил несколько коротких очередей. В ответ ему огрызнулся очередью пулемёт со второго бронетранспортёра, пули взбили фонтаны песка на краю гребня и улетели в небо, не причинив сержанту никакого вреда. Через секунду внутри бронемашины вспыхнуло, зачадило, и немецкий пулемёт замолчал.
Слева и справа занялось пламя на откосе, затрещала горящая сухая трава, чёрные клубы дыма накрыли непроглядным покрывалом шоссе. Через мгновение весь откос напротив позиций наших бойцов полыхал, огонь с треском пожирал траву, поднимаясь всё ближе к гребню. Минуту спустя занялись пламенем молодые сосенки и кусты, росшие на самом краю откоса. Огонь уверенно расползался вширь по сухой траве откоса и подбирался к лесу, перевалив через гребень и пожирая всё на своём пути.
Внизу царил хаос, слышались крики, отрывки команд, велась беспорядочная стрельба по крутому песчаному откосу, пули впивались в песок или со свистом пролетали выше гребня. Матвей схватил ружьё и бросился в лес. Чуть поодаль впереди бежал Ермилов, на ходу сбивая пламя с рукава гимнастёрки, слева сзади с треском ломал подлесок лейтенант. Минуты три со стороны шоссе слышались короткие пулемётные очереди Дорошина, но они вдруг внезапно прервались. Доносились лишь сухие щелчки винтовочных выстрелов да стрекотня немецких автоматов.
Помочь сайту
Поздравления
Отличная работа.Спасибо.
