Маньяк - Бориса Сокольникова

  
  
  
   1
  
   В городе Калининграде появился маньяк. Его звали Коля Свекольников.
   Первой об этом узнала Наташа Пичугина.
   Ей был один год и шесть месяцев. Она жила в Балтийском районе на улице Дарвина номер 9 в старом немецком доме на третьем этаже. Ее папа работал на стройке, а мама была продавцом в магазине. Когда Наташу вывезли на улицу в колясочке погулять, она увидела этого Свекольникова и сказала ему: "Дула - дула", что означает: "Дурак ненормальный".
   Когда ей было два года, она, как только где замечала этого маньяка, сразу же пряталась от него за коляску. Только и была видна из-за коляски ее белая шапочка с помпончиком и как оттуда сверкали ее глаза.
   Потом прошло еще несколько лет. Наташа повзрослела, ей исполнилось шесть, и она начала от него бегать со скоростью космической ракеты.
   Дело в том, что Наташа жила прямо напротив дома этого маньяка на улице Тихорецкой. А магазин был на другой стороне улицы Тихорецкой, - так что Наташе, чтобы попасть в него, когда ее туда посылали, нужно было пройти как раз мимо дома этого маньяка, и как раз мимо его подъезда. Поэтому, чтобы пройти в магазин, она огибала это место метров за 150, а когда видела этого маньяка, то и за 500, причем бежала со всех ног, удирая изо всех сил.
   Сначала маньяк не замечал Наташу, и даже не обращал на нее никакого внимания, но вскоре он ею заинтересовался!
   Один раз он увидел как Наташа возвращалась домой с детского спортивного праздника. Она шла одна по другой стороне улицы. Наташе было семь лет. Она уже училась в школе. В  школе на детском спортивном празднике ее наградили золотой блестящей медалью. 
   Наташа так была горда своей наградой, что, получив медаль, прямо с праздника в синем спортивном купальнике и в длинных синих гетрах пошла домой. На голове у нее был красивый малиновый бант. Медаль на длинной цветной ленточке висела у нее на пупке. 
   Коля так сильно заинтересовался этой картинкой что свернул за Наташей в ее двор. Здесь он увидел как Наташа показывает свою медаль соседке-бабушке. Через пять минут  из-за угла показались две Наташиных подружки, две близняшки- одноклассницы. Они отстали от Наташи на 500 метров. Они тащили ее куртку и портфель.
   Когда Коля подошел, он услышал как бабушка говорит подружкам:
   - И чтобы вы жили между собой дружно. Никогда бы не ссорились.
   - Вот как гусиные лапки, - сказала одна из близняшек.
   И эта медаль, и эти две сопливые подружки с портфелями, бредущие из школы не спеша, кое-как, в раскорячку,  так заинтересовали Свекольникова, словно он увидел какое-то замечательное произведение искусства или как будто какая-то  тайная мысль коснулась глубин его мозга. 
   Улица Тихорецкая находится на самой окраине города Калининграда, за железнодорожным мостом, за сортировочной станцией, на краю Балтийского района, возле болота. Раньше тут были старинные немецкие дома, снесенные коммунистами, сады, огороды, пункты приема стеклотары, склады морской организации "Антлантниро", сараи, сколоченные из разных досок и гаражи.
   Напротив, через улицу Киевскую, был Тихорецкий тупик.
   Ну уж это было и место! Даже я боялся туда заглядывать. Мрачные тучи всегда по ночам весели над этими домами. Осенью было ни пройти, не проехать. Прямо посередине улицы протекала огромная черная лужа, в которой уже утонул не один пьяница. Ночью красные огни все время сверкали со станции и раздавались дикие резкие металлические звуки, когда вагоны и пустые цистерны сталкивались буферами.
   В два часа ночи было видно как мужики несли большие белые бумажные мешки украденные из вагонов на сортировочной станции с коричневым кубинским сахаром-сырцом. Кровавой красивой красной осенью только старинные немецкие дома светились черными и красными крышами в темноте, в окнах никогда не зажигалось ни одного огня. Вот когда я любил гулять там по улицам! Вот почему маньяк поселился в таком месте.
   Кое-что там теперь, сейчас, изменилось, но Балтрайон так и остался бандитским местом.
   Наташе уже исполнилось девять лет. Это была красивая девочка с простым , и как бы всегда чем-то немного недовольным и возмущенным лицом, но стоило ей сказать только хоть одно слово какому-нибудь мальчишке, или только просто повернуться к нему, как мгновенно был виден ее живой и веселый характер. Она была немного выше других девочек, блондинка с пепельной головой, с стройными сильными ножками. Неудивительно, что маньяк ею заинтересовался.
   Он жил в пятиэтажном доме на пятом этаже в маленькой двухкомнатной квартире со смежными комнатами, с торцевыми окнами, с пятиметровой кухней. В других квартирах в этом доме кухни были площадью по шесть метров и двадцать сантиметров, чтобы вы знали, а крайние торцевые квартиры переделали из полуторок, кухни там были маленькие, по пять метров, поэтому на этих кухнях и холодильник было некуда поставить, но он там все равно стоял.
   Свекольников никогда ни о чем не разговаривал с соседями, и не здоровался с ними. Каждое утро он спускался в подвал, чтобы наблюдать за прохожими. Там он стучал молотком и клещами, считалось, что это он ремонтирует велосипед или удочки. Здешние мужики не обращали на это внимания, считали, что это нормально, когда человек постоянно занимается делом, на самом деле каждый из них сам хотел бы иметь такое место, где можно уединиться. Этот Коля Свекольников постоянно пропадал на несколько месяцев, и никто не знал, куда он делся, может быть ездил в Черняховск. Но потом он опять проявлялся в Калининграде и снова ходил в подвал и в магазин с большой черной сумкой.
   Никто никогда не видел его гостей, не был у него в квартире, и неизвестно было что в ней делается и есть ли там хоть одна книжка. Вообще он жил так, что как будто его и нет.
  
   2
   Никто не видел, чтобы этот маньяк где-то когда-то работал. То, что он не ходил на работу, это точно. Но на самом деле он работал. Сначала он трудился в фасовочном цехе и учился в вечерней школе, потом был экспедитором на грузовой машине, а один год играл в футбол в команде мастеров и учился в рыбном институте. После этого он устроился санитаром в областную психиатрическую больницу, хотя никогда и не был стукачем КГБ. Но его потом все равно из-за этого оттуда уволили.
   Там ему однажды посоветовал главный врач этой больницы Виктор Петрович:
   - Уговори какого-нибудь дурака, чтобы он написал тебе доверенность на свою квартиру, обмани его, потом его напоишь водкой где-нибудь на улице и пришьешь, или заплатишь мне и мы его тут угробим в больнице. Будешь и с квартирой и с деньгами, ты ведь сейчас у нас сейчас работаешь. А иначе тебе квартиру никогда не получить. А квартира это ценность! Ты еще молодой парень, тебе жить нужно. А ведь у нас тут золотое дно, просто золотое место.
   По вечерам этот Виктор Петрович напивался на первом этаже как свинья, хотя и был кандидатом медицинских наук, производя этим званием сильное впечатление на пациентов и их родственников. Большое впечатление! своим умным ученым видом. Перед людьми это была сама ленинская простота и серьезность. В каждого пациента он вглядывался как будто пытался оценить в нем какое-то известное только ему качество. На самом деле он считал психиатрию несуществующей наукой, и сочинял медицинские заключения, не основанные ни на каких физиологических данных, кроме умозрительных представлений. Про любого человека он мог написать что угодно, от "нет" до "да". Психиатрия не поддавалась анализу, контролю и заключению. Это была чистая абстракция. Как врач Виктор Петрович имел огромный доход от освобождения великих принудчиков и от медицинских заключений для суда.
   Но по настоящему большие деньги шли от квартир, и туда Виктору Петровичу хода не было. Это была не его привилегия. Этим занимались рядовые сотрудники больницы, врачи, медсестры и рядовые санитарки, добропорядочные толстые тети, певшие пациентам и их родственникам Песнь Песней, и убившие немало мамаш и их деток в своей жизни. Эту систему лично контролировали районный прокурор, чекист и судья. Так как Виктор Петрович был в больнице пока еще человек новый, то и к этой системе его пока не подпускали. По психиатрическому отделению ходили уголовники, они же служили здесь санитарами. Все санитарки были уже давно с квартирами. На этих дверях написано: " Оставь надежду всяк сюда входящий." Как мне жалко простых наивных граждан, когда-то поверивших советскому а теперь уже и российскому психиатру и привезших к ним своих детей.
   Там внимательно наблюдают не только за придурками, но и за каждым вновь устроившемся на роботу сотрудником, там вся система отработана годами и десятилетиями, и разговаривать с этими палачами так же бессмысленно и бесполезно, как бессмысленно ставить примочки на уши умершему человеку и полагать, что после этого он встанет и будет здоровым. Там нет случайных людей. Там все курирует чекист, с трудом добившийся этого места.
   Там, на гнилом обоссаном матрасе, лежит старушка, пережившая ленинградскую блокаду. Там она умирает, содрагаясь от ужаса, знакомого только заключенным чекистского застенка и Бухенвальда. Там она ежедневно испытывает муки, которые она не испытывала даже десятилетней девочкой в голодающем Ленинграде.
   Там умирает, - заживо погребенной, - эта нравственная, чистая, порядочная совершенно здоровая женщина. Там она лежит в углу кровати, со всей своей любовью, с музыкой любимого ею Моцарта, с ее воспоминаниями, книгами и верой в хорошее в человеке, уткнувшись в стену. И нет ей выхода из этого страшного бесчеловечного мира. Потому то она не человек, и как человек она нужна только для того чтобы воспользоваться ее недвижимостью тупым животным людям.
   И напрасно требовать чтобы при осмотре и опрашивании больного это действие обязательно записывалось на видео и предъявлялось суду. И напрасно требовать чтобы суды происходили в установленные законом 48 часов, а не через неделю, когда заколотый "лекарствами" человек уже ни на что неспособен... И напрасно писать и апеллировать к прокурору... Там умирает ваша мать, ваша совесть.
   Там всегда можно замотовать и замучить человека не согласного с преступниками и с государственной властью. Вот почему это сфера деятельности ФСБ. Там добывают большие деньги. Более выгодна только торговля детьми на сало, на запчасти, на экспорт. Все фирмы России по торговле усыновления детей иностранцами организованы и курируются госбезопасностью. Без них за пределы России не было продано и не было вывезено ни одного ребенка.
   И почему русские дети должны вывозиться за границу?!.. Попробуй встать с протестом, и ты увидишь руку Гадины. Вот почему 50 % вывезенных из Калининградской области на " усыновление" за границу детей впоследствии не устанавливаются. Представь себе этого ребенка, этого мальчика или девочку, который радуется, с надеждой, едет в поезде прижавшись лицом к стучащему стеклу, и верит что едет к маме... что у него будет новая мама... О, прекрасный человек, любимец народа и " настоящий парень" депутат Государственной Думы хоккеист Владислав Третьяк, за долгие годы не нашедший пяти минут, чтобы выступить в Государственной Думе по этому вопросу, дай я прижмусь к твоему свиному лицу. О, мой старый знакомец, депутат Государственной Думы России кинорежиссер Станислав Говорухин, подойди, свинья, поцелуемся. О, мой милый редактор, так болеющий о нравственности, и по всем вопросам, подойди, подойди, поцелуемся. И ты тоже.
   Вот почему так плакал главврач Виктор Петрович в стенах областной Калининградской психиатрической больницы, вспоминая, что все лекарства, которыми психиатрия калечит людей, сделаны немецкими врачами во времена фашистской Германии в лагерях смерти, потому что давно знал он, что никаких лекарств по физиологии излечения таких больных нет, и никакой науки по физиологии не существует, а есть просто калечащие реактивы, превращающие человека в обрубок. Такие же грубые и действующие с таким же результатом как топор или молоток.
   Вот почему он был категорически не согласен с Бехтеревым, с Франко Базалья, сказавшими однажды, что типичный психиатр это преступник, и что этой областью должны заниматься обычные терапевты и что это область деятельности рядовой участковой терапии. А как же тогда калечить, обирать, куппировать и успокаивать этих свихнувшихся?! Нет, Франко Базалья был не прав.
   Присосавшись к этой кормушке и получив власть над людьми, Виктор Петрович, как и многие другие психиатры, пришел к мысли что Пушкин, Гете, Маяковский, Гоголь, Чайковский, Гоген и Лев Толстой были свихнувшимися людьми, шизофрениками, и что свои произведения они написали, потому что стали сумасшедшими, и что им самое место среди пациентов второго отделения. Анализируя их жизнь и деятельность, Виктор Петрович пришел к выводу, что имеет право судить их, так как сам он по профессии и общественному положению психиатр, работает в психиатрической больнице, а значит имеет право судить и профессионально оценивать других людей. Понятно, что таким образом он считал всех этих людей ниже себя, где-то на уровне своих подопечных, раз уж он имел право с таких позиций судить о них. Он собирался написать "научную" роботу по этому вопросу и даже собрал много фактов и заметок, но все же остановился. Остановило его не то, что он сомневался в себе, нет, в себе он как раз и не сомневался, но остановили его слова одного посаженного в дурдом антисоветчика:
   - Значит, получается так, по вашим словам, что человек развивается от обезьяны к сумасшедшему?.. Что неандерталец превосходит вас, так как вы по отношению к нему сумасшедший?.. Ведь эти люди, о которых вы говорите, Гоголь и Гоген, отличаются от нас тем, чем мы отличаемся от неандертальцев. Они просто имеют более совершенный мозг. Скажем, макаке в зоопарке человек в костюме и с дипломатом тоже кажется сумасшедшим.
   После этих слов Виктор Петрович надолго утратил интерес к таким вопросам и перешел к практической медицине. Вот в таком месте и с такими людьми маньяк и находился целый год!
   Он там работал санитаром. Неудивительно, что он приучился колоть людям аминазин в задницы! И, говорят, работая в морге, колол его в задницы даже мертвым. Зачем он это делал, не знает никто.
  
   3
  
   Уйдя из психиатрической больницы, маньяк устроился в морг. Туда тоже не так просто было устроиться. Его взяли, потому что он пришел санитаром из психиатрии, а работа в морге ни чем не отличается от работы в психиатрической больнице.
   В морге было выгодно работать. Во первых, работы было мало. Во вторых, бесплатно кормили. В третьих, никогда не привлекали для других работ, потому что считалось, что работники морга не могут заниматься никаким другим делом. Они отказывались на своей машине возить еще что-то кроме мертвых. Кроме того, хоть изредка, но перепадал калым.
   В основном трое работников морга, - Коля, Саша и Вася целыми днями сидели за столом в своем полуподвале, разговаривали, играли в карты и в шахматы и пили чай. Водку на работе они не пили никогда, и радио не включали. Были еще и ночные дежурства. Вот там, на них, маньяк и приучился по ночам бродить среди мертвых.
   Ночью мертвецы казались синими и бледными. Но у некоторых выделялись яркие красные губы, сияющие крупными, накрашенными, как бантики, ртами. Вот там-то, среди этих погибших девок маньяк и научился находить свои будущие жертвы!

   4
   Теперь бывший санитар Свекольников официально работал в ЖеКе Центрального района по улице Космонавта Леонова. Там у него много лет лежала трудовая книжка, за которую он получал 2,5 тыс. рублей. Так он "трудился" уже 19 лет, но, понятно, что в этом ЖэКе он никогда не был, и только была у него оттуда когда-то знакомая паспортистка. Несмотря на это, несмотря на то, что в этом ЖэКе он никогда не был, и никого там уже не знал, и что паспортистка эта уволилась, и сменился ни один бухгалтер, деньги на оплату его коммунальных услуг и жилья из этого ЖэКа постоянно переводились, и это и была вся его заработная плата.
   То есть можно сказать, что это был человек свободной профессии.
   Несмотря на то, что денег у маньяка как бы бы и не было и ему негде было их взять, незаметно было чтобы он умирал с голоду или копался на помойках. Зимой он часто покупал виноград, бананы, а так же любил покупать селедку и копченую скумбрию.
   По его внешности вообще трудно было судить о его доходах. Он принадлежал к числу тех людей, которые, как бы они не оделись, всегда похожи только на самого себя. И не то что бы внешность его смахивала на Наполеона, но было в нем что-то такое, что отличало его от большинства людей: он никогда не вмешивался в чужие дела, не говорил громко, не устраивал скандалов и не выходил из себя. Зато было хорошо известно, что с ним лучше не связываться.
   Этот маньяк был знаком со всеми бичами и хулиганами города. Причем было заметно, что с настоящими преступниками он не связывается и даже как бы их презирает. И хотя вы никогда бы не увидели его ни в одной хулиганской компании, но стоило бы вам ночью или в поздний вечер выйти на улицу, и встать в кустах за каким-нибудь углом на улице Тихорецкой или Киевской в Балтийском районе, вы бы заметили, что маньяк там разговаривает с каким-нибудь прикинутым парнем или чаще всего с фигуристой грудястой девахой с крашеными кудлатыми волосами и яркими намазанными густой красной помадой губами бантиком. И эти девки так были похожи на умерших от водки и драк девок из морга! А многие из них были просто бечевки, жившие под мостами, в гаражах, бункерах и подвалах.
   И несмотря на то, что они жили в таких антисанитарных условиях и от многих из них плохо пахло, все они были вульгарно, но хорошо одеты и сыты. И хотя из их одежд выглядывали пропитые серо-землистые физиономии, не было заметно чтобы они страдали от несчастной и нищей жизни. Каждая из них рассказывала историю о том, что завтра она уедет в Славск, или что ее сестра воюет с ней из-за единственного жилья в Косме, или что у нее есть сын и муж в Черняховске, и что муж ее не любит, потому что он мудак и мелкий человек ( а то, что она шатается по всему Калининграду с очередным еба--м, она этого не видела и не замечала ) или то, что она не может якобы уехать из Калининграда, так как она приезжая и у нее украли паспорт. На самом деле, если бы ей принесли паспорт чтобы ей пересечь две границы, она бы его спрятала под теплосетью около ближней помойки.
   Среди этих сисястых девок попадались школьницы Калининграда, из 10 или других старших классов с улиц Батальной или Ули Громовой. Трудно было постороннему человеку понять или догадаться, что им нужно и как они оказались в таких местах и в такое время. На самом деле ничего неизвестного в этом не было. Они просто пошли погулять.
   Этот Коля Свекольников часто спускался в бункера и там среди военного бетона немецких бомбоубежищ, сидя на поддонах из продовольственных магазинов, которых натащили туда бичи, целыми часами разговаривал с бухими женщинами, ища и находя себе среди них себе родственную душу. В этой среде он чувствовал себя в своей тарелке. И не разу он не попался ментам и ни одна женщина его не заложила!
   Да и что с него было взять?.. У него ведь ничего не было кроме полупустой квартиры.
  
   5
   Наташе уже исполнилось десять, а потом и одиннадцать лет.
   Повзрослев, она все так же с недоверием относилась к этому человеку, пугалась, боялась его и старалась не смотреть в его сторону. И она уже решила не обращать на него совсем никакого внимания, и его не видеть, и не замечать, тем более что это был человек другой возрастной группы и никак не участвовал в ее жизни. Но маньяк-то ею уже заинтересовался!
   Куда бы она не пошла, и что бы она не делала, она всюду замечала его взгляд. И когда она бегала или играла с девочками, вдруг, посредине игры она ловила на себе его внимательные глаза.
   Когда она шла из школы, то долго стояла на перекрестках, и всегда оглядывалась назад, вдоль длинных улиц. Иногда она вдруг вздрагивала всем телом и, обернувшись, видела вплотную стоящего за ней в магазине Свекольникова, который внимательно ее рассматривал. И не разу она не заметила и не почувствовала, как он подходит.
   Между тем другие дети тоже стали замечать интерес маньяка к Наташе, тем более что она им все рассказала. Несколько девочек стали с подозрением относиться к нему, а Наташин шестилетний брат Сережа издалека кидался в него камнями, показал ему палец и крикнул в его сторону слово " Х..!". Впрочем тот не обратил на него никакого внимания.
   Все это забывалось детьми за их играми и интересами, тем более что внимание Свекольникова относилось только и исключительно к одной Наташе. Он же не афишировал своего внимания к ней! Тем более что он опять пропал на все лето, на несколько месяцев.
  
   6
  
   В ноябре Свекольников вернулся в Калининград, и в Балтрайоне пропало сразу несколько женщин.
   По ночам он любил погулять. Но гулял но часто не один. Я не знаю, бывали ли Вы, читатель, в районе улиц Шота Руставели, около Говнотечки. Там старые немецкие дома группируются около Зоопарка в такой угол, что за ними сплошные темные места, а запах из вольеров иногда такой , что поневоле вспоминаешь запах с родных полей. Впрочем, лучше это, чем бензинное быдло. Вы гуляли в этих темных местах поздней осенью, ночью, - видели эту ночную черноту, особенно в лесу между двумя заборами у самой Говнотечки?.. Вот туда и приводил поздним вечером Свекольников этих женщин.
   Там, между громадными четырех и трехэтажными старинными домами и днем всегда гуляет в пространстве какой-то сумрак. Эти здания вблизи напоминают какие-то огромные большие корабли, крейсера или может быть миноносцы. А представляете, что там творится ночью, особенно в глухоте и в темноте около самой Говнотечки? Кого там докличешься ночью в том переулке, в пространстве за домами у забора Зоопарка и вдоль Говнотечки? Что там может сделать бедная женщина, которой к тому же ударили кирпичем по голове?
   По ночам в квартире Свекольникова на пятом этаже часто по нескольку часов горел свет, раздавались слова песни Высоцкого: "Ах, оставьте ненужные споры, я себе уже все доказал, лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал", - и неизвестно было чем Свекольников там занимается. И, если присмотреться, можно было бы видеть как он сидит на подоконнике окна пятого этажа не видный на его темном фоне и внимательно наблюдает за женщинами и в такое ночное время проходящими по Тихорецкой.
  
   7
   Все так же он постоянно спускался в подвал, и неизвестно было, что он там делает.
   Между тем этот Свекольников был довольно развитым человеком.
   Это обнаружила сорокалетняя учительница музыки, соседка из одиннадцатой квартиры, заинтересовавшаяся одиноким и как ей показалось подходящим для нее мужчиной. Она быстро нашла повод, чтобы с ним заговорить. Как бы невзначай она несколько раз заговаривала с ним, и два раза они вдвоем возвратились из ближнего магазина. Между тем Свекольников не проявил к соседке интереса. В следующий раз он ее просто не заметил. Ему уже давно надоели продавщицы продовольственных магазинов, мгновенно вычислявшие по покупкам одинокого человека. Целый год такая дама вела себя с ним вежливо и предупредительно, как на 8 марта, демонстрируя свои разные моральные и прочие прелести, но когда понимала, что ей тут ничего не светит, срывались в штопор очередным хамством, - причем, что интересно, в 90% случаев это были замужние дамы.
   Впрочем, однажды, в 24-x часовом круглосуточном ночном магазине на Портовой он видел такую девочку! - О, Боже! Она даже сказала ему что ее зовут Люда. Как она заворачивала женственно за прилавком какие-то продукты, упаковывая их, пользуясь отсутствием наплыва покупателей. Как она все делала, даже за кассой сидела, как бы ни от мира сего. Как она краснела, когда разговаривала с ним в первый раз! И она не отказала ему в общении, правда, не сразу, но не отказала. Как она разговаривала с ним, когда вечером Коля решил ее проводить!.. " А зачем?.. А зачем?.. И зачем это нужно?.." И какой надеждой светились ее глаза! И досталась же такая девочка какому-то двадцатилетнему дураку, который даже не хотел иметь от нее ребенка, а хотел еще "погулять немножко", считая, что ему еще рано! О, дурак. Не знает дурак, что птичка уже улетела. Впрочем, это значит что он ее не любит. Да, на такой Люде можно только жениться, но к этому Коля был не готов. Ему при такой его жизни это было, конечно, не нужно.
  
   8
   Наташа становилась уже таким подростком, который вызывает живой интерес у мальчиков. Маньяк видел это. Его напряженный взгляд вырывал ее фигурку из окружающего мира. Наташа не могла избежать интереса этого человека. Среди десятков окружающих девочек он выбрал ее одну. Только она одна пробуждала тайные глубины его мозга. Поэтому он, даже не отдавая себе в этом отчета, преследовал ее с тайной настойчивостью.
   Среди окружающих Наташу девочек проявилась одна симпатичная девчонка, которой было десять с половиной лет. Узнав об Свекольникове, она не только не испугалась его, но напротив, сама стала заигрывать с ним. Она сама весело с ним заговорила, а после этого случая замахала ему издалека рукой, как только его увидела; а когда девочки играли в мяч на стоянке машин, и Свекольников проходил рядом, она стала прихорашиваться, глядясь в зеркало и в стекла автомобиля, стремясь ему понравиться. Но Свекольников не заинтересовался ею. Только одна Наташа занимала его мозг.
   Он вел тайную, неизвестную другим людям жизнь, оставаясь внешне обычным, даже более чем обыкновенным человеком. Он старался не привлекать к себе ничьего внимания.
   При этом он иногда совершал длительные прогулки через весь город, например ходил в столовую на улице Космонавта Леонова 73, сохранившуюся с советских времен, которая привлекала его невысокими ценами и хорошей кухней. При этом он чувствовал себя цивилизованным человеком, сидя в приличном месте среди хорошо одетых людей, за столиком с скатертями и с салфетками. Если бы только знали эти люди, кто обедал вместе с ними! Но уже недалек был день, когда весь город вздрогнул от ужаса.
  
   9
  
   Маньяк все так же вечерами гулял по Балтрайону, спускался в старые бомбоубежища и в подвалы, и все так же он проводил время с бичами и с девками.
   Не было ни одной недели, чтобы он хоть раз не совершил такой выход. Спускаясь с пятого этажа, он шел в неизвестный путь. Часто его можно было увидеть где-нибудь на краю Октябрьской площади, около третьей школы, разговаривающим с одной десятиклассницей. Где теперь эта десятиклассница, не знает уже никто.
   Этот Свекольников не видел разницы между тринадцатилетней или двадцатипятилетней, или двадцатилетней девкой, не замечал между ними абсолютно никакой разницы, и искренне не понимал, почему их мамаш так сильно волнует, кто дрючит их дочек. Какая разница, кто дрючит эту девушку, девятнадцатилетний, пятнадцатилетний, тридцатипятилетний или пятидесятилетний мужик? Какая, к черту, разница?.. Да, глубоко его психология отличалась от психики других людей.
   Так он сидел поздним вечером ночью у окна и думал как бы получить в свои руки Наташу. Отсюда, с пятиэтажной высоты здания, ему открывались широкие виды Тихорецкой и Вселенной.
   Широкий, огромный мир, сияющий огнями раскинулся над его головой. С товарной станции неслись непередаваемые звуки трудящегося мира, светились зеленые и красные огни, и каждый удар, и каждый слабый звук отражал какофонию мирового пространства. Каждый звук был к месту и рождал неожиданные ассоциации. Вдруг издали завизжали на резком повороте шины и тормоза залетевшей машины, зашумел нарастающий мотор, и шипящая вода запенилась и поднялась брызгами. Куда водитель спешит?.. Наверное, хочет застать любовника со своей женой. Не успеет.
   Да, этот Свекольников был развитым человеком. Он считал, что ни одно произведение искусства не может отразить красоту окружающего мира. И сегодня он лишний раз в этом убедился . Прозрачность чистого после дождя воздуха была такая, что, казалось, протяни руку и коснешься и соседней крыши и края звезд.
   Как он любил эти мокрые чистые весенние ночи после дождя!
   Весь мир, вся Вселенная полны запахами пробуждающейся жизни. Осенью, в мокрые дни, еще лучше. Каждый красный лист окружающих дубов и каштанов отражает оранжевую толику света, и весь мир вокруг, особенно в предвечерние часы, в вечерние закаты, наполнен красным светом.
   И хоть есть люди, которые проклинают нашу прибалтийскую осень, это лучшее время в жизни. Когда в предвечерних сумерках замирает на повороте на Судостроительную старый автобус, сам изнутри наполненный красным светом слабых мерцающих лампочек, и всегда на последней площадке стоит там какая-нибудь девушка, или пара подростков, о, какая же это красота. Весь мир заполнен красным светом! И каким же надо быть бандитом, каким не человеком, чтобы лишать людей этой красоты! этого мира!
  
   10
   Маньяк сидел на окне и вспоминал свои гнусности. Особенное удовольствие ему доставляли воспоминания о психиатрической больнице. Ему приятно было вспоминать, как он делал придуркам уколы в жопу аминазином.
   Он знал, что это за лекарство. Это мышьяк. Он разрушает в человеке все. Врачи всегда старались назначить многодневные курсы этого "лекарства", так что у многим дуракам жопу уже некуда было колоть, они возмущались, и им назначали еще несколько дополнительных курсов подряд как возбудившимся. У некоторых больных в этих местах уже была мертвая зона, зияли страшные раны провалившейся и отсутствующей плоти, они были худы как заключенные из концлагеря, потому что их умертвленные внутренние органы уже не могли воспринимать и переваривать пищу, и они быстро умирали. Несмотря на это "врачи" продолжали такую-же терапию. Мельком взглянув на такого больного, с которым уже никто не разговаривал, врач бросал:
   - Вычистите рану и продолжайте.
   - Смотри-ка, - удивлялся какой-нибудь прибывший с воли придурок, - а еще год назад этот мужик был нормальным человеком.
   Других больных закалывали галоперидолом. Некоторые из этих больных были психически абсолютно здоровые люди. Галоперидол, - страшное оружие советских психиатров и кремлевских деятелей. Изобретенный в гитлеровской Германии и позднее позаимствованное бельгийскими психиатрами и запрещенный во многих странах мира, он до сих пор является краеугольным камнем российской психиатрии и применяется в том числе и против подростков, попавших в палаческие руки. Трудно передать нечеловеческие мучения людей, прошедших эту адову терапию. Это "лекарство" наносит непоправимый ущерб человеческому организму. Страшны прежде всего моральные страдания здоровых людей, попавших в страшный застенок, знающих что их непоправимо превращают в живых трупов, разлагая и печень, и мозг, и всю имунную систему. Но прежде всего убивая мозг.
   В процессе многолетней практики советские и российские психиатры выбрали наиболее действенное оружие, доставляющее наибольшие мучения пациенту, самое губительное и болезненное. Отпетые криминальные преступники, зная это, сделают себе любое членовредительство, только бы не попасть в руки российских психиатров. По стенам больниц ползают жертвы кремлевской "демократии". Российские психбольницы и повязанные с ними суды давно стали машиной убийства людей и присвоения их недвижимости. Сотню раз подумайте о будущем ваших детей, слушая циника в белом халате. Если уж Бог допустил нарушение в физиологии вашего ребенка, тут уж Бог вам и поможет. Только ласка, надежда, забота и доброта вам помогут. Постарайтесь помочь ребенку терпением, верой и обычной терапией. Всегда есть надежда! Ваш ребенок еще не полу труп, каким выходит из рук русских психиатров. Возбуждение можно погасить и другими средствами.
   Не отдавайте ребенка на смерть. "Врачи" не спасут и вам не помогут. Все, что они вам говорят, о том, что болезнь нельзя запустить, абсолютная ложь. Не верьте им, какие бы песни они вам не пели, никаких лекарств в этой терапии не существует. Если болезнь нельзя вылечить, то ее уже нельзя вылечить. Только терпение. Вы и ваш ребенок нужны им только как потенциальная жертва. м нужны заполненные койки в больнице и соответствующее финансирование. Им нужна опека на ребенка, его имущество и квартиру. ...А как же было в 19 веке, и в прежние годы люди жили и прекрасно обходились без этих лекарств? Не было видно чтобы тысячи неполноценных шатались по улицам.
   Нормальные врачи там не задерживаются. Нормальный человек уходит оттуда в наркологию, сексологию, психологию, он изначально не идет в МВД, ФСБ, в психиатрию, в изначально преступные организации. Потому что там люди одеты как-то странно. Им не хватает коричневого цвета.
   Почему НКВД могла выполнить свою роль? Потому что там собрались люди особого рода. Выйдите на улицу, посмотрите. Вы видели хоть раз чтобы мальчик из хорошей семьи попал в хулиганскую группу? Вы можете представить в такой среде Блока или будущего маршала Жукова? Был хоть раз, хоть один только раз такой случай в мировой истории? Вы можете найти в биографиях Пушкина, Блока, Моцарта, Бетховена, Гете, Есенина, Чайковского или Столыпина хоть что-то подобное?.. Хоть одного преступника?.. Хоть один такой случай?... Неудивительно, что эти выдающиеся и порядочные люди кажутся некоторым биологиески неполноценным личностям сумасшедшими. Это вполне естественно для лиц определенного класса.
   И тем более удивительно, что при таких наклонностях, этот Коля Свекольников так и не стал стукачем КГБ-ФСБ! Сразу бы получил и место старшего санитара, и квартиру. Да, он был настоящий преступник, как и самые серьезные уголовные паханы, он не шел на сотрудничество с государственными карательными властями.
   Наверное, он считал себя особым человеком.
   Так этот маньяк сидел поздней ночью на окне и смотрел на окружающий мир. Но не стратегические замыслы Наполеона занимали его.
   Он думал, как получить в свои руки Наташу. Как получить в свои руки девочку, ведь ей уже, скоро, вот-вот, будет 13 лет.
   Это было трудно сделать. Утром она сразу шла в школу. Вечером ее быстро загоняли домой, а на улице она всегда была с другими детьми. И Наташа боялась его, чувствуя его подлую и извращенную душу. Но маньяк хотел получить в свои руки именно неопытную, чистую и добрую девочку, чеховскую "душечку", вот какой и была Наташа.
   Думал он, думал, и придумал. Он решил обмануть Наташу, и познакомиться с ней. И это ему удалось!
  
   11
   Среди окружающих детей у Свекольникова были знакомые мальчишки. А точнее один, Пашка, и двое его друзей. Этот Пашка называл Свекольникова своим другом. Их дружба заключалась в том, что Свекольников дарил ему рублевую мелочь, которая была в его карманах.
   Надо сказать что Свекольников был он не жадным, таких мелких денег не замечал, и вообще своих денег, тех, что имел, для женщин или для детей не жалел и не считал.
   Этого Пашку Коля Свекольников хорошо знал еще с 5 лет, когда тот ходил один по всему району, всегда с палками, всегда был на улице, в отличии от других ребят, которые одно время вообще не выходили на улицу в одиночку, без сопровождения взрослых или без родителей. Можно сказать, что Пашка был местный абориген.
   Этот Пашка всегда бегал или стоял возле магазина с собакой и с палками, постоянно заходил в магазин, знал всех продавщиц и с ними разговаривал.
   С этим Пашкой Свекольников подружился. Он дарил Пашке по 5 рублей, а потом по 15, и потом и по 30.
   - Это мой друг, - сообщал Пашка продавщицам, когда они подходили рассчитываться.
   Хотя теперь Пашке было 10 или 11 лет, характер у него мало изменился. Он все так же проводил большую часть дня на улице и все так же считал Свекольникова своим другом.
   Свекольников решил поближе познакомиться с Пашкой и с его друзьями, чтобы Наташа заметила что он дружит с другими детьми и перестала его дичиться.
   И Наташа это действительно заметила. Она, правда, была не очень хорошо знакома с мальчиками с другой стороны улицы но все же их знала.
   Свекольников старался чаще попадаться Наташе на глаза, как будто бы внешне не обращая на нее никакого особенного внимания. Его стратегический замысел заключался в том, чтобы усыпить ее, обмануть, и заставить поверить в то что он хороший человек. Ко всему этому Свекольников относился так серьезно, как будто это была главная ставка в его жизни. Он хотел получить Наташу в свои руки.
   Исподволь, незаметно, он стремился сблизиться с Наташей, стать для нее естественным. Воспользоваться этой девочкой стало сейчас главным стремлением в его жизни. Не было дня, чтобы маньяк не подумал о ней. Куда бы он не шел, куда бы не поехал, он представлял себе крепкие сильные ноги этой девочки, ее замечательную улыбку и глаза. Он вспоминал, как бесконечно быстро носилась она вечером вокруг домов, наверное на спор с другими девочками, и его удивило, какой же силой и здоровьем она обладает. И это была чужая жизнь, и чужая девочка, но как же хотелось ее иметь!
  
   12
  
   Свекольников сидел с удочками у яхтклуба на карьере у Голубых озер. От дальних дач ветер за 500 метров и за километр приносил ему запахи сирени. Как прозрачны уже были и вода в озере и синие небеса, и камыши! Уже летали разные многокрылые насекомые покрытые хитинизированной кутикулой, садились на траву и на иву. Сиренью пахло за версту, как на мосту.
   Ах вы, несчастные люди, сидящие в этот весенний денек на работе в офисах за разными светло-коричневыми и желтыми продолговатыми столами, и даже начальники, и даже какой-нибудь миллиардер, подсчитывающий всю жизнь свои ценные доходы среди этой пыли, чтобы потом провести время на яхте с какой-нибудь моделью, которая крутится с ним из-за денег.
   Как все это убого, господин миллиардер. Лучше я познакомлюсь с какой-нибудь девочкой на речке. Такую красоту и жизнь не купишь ни за какие деньги.
   А если этот миллиардер потом на нашей улице встретит какую хорошую девочку, или где-нибудь в офисе, где она работает секретаршей или уже даже младшим менеджером, и если эта девочка поверит этому дураку, и он скажет ей что я на тебе потом может быть и женюсь, и все такое прочее, и сделает вид что он мол тоже простой парень, и все такое прочее; - что он мол только просто выучился в специальной закрытой школе для папенькиных сыночков где его обучили считать деньги, иностранным языкам и читать стихи, чтобы выпендриваться перед женщинами, так я скажу что это еще более убого, примитивно, такая подставка, обманывать девушку, ее моральные надежды. Для этого надо быть говнюком.
   Все равно ты балда, господин миллиардер, и жизнь твоя с твоими обманами и офисами, в клерикальной пыли, среди клерков, нудных длинных разговоров, которые не будет слушать ни один нормальный человек, среди бумажек, в серой скуке, на которую ты тратишь всю свою жизнь и все свое время, сидя целыми днями за столом в офисе с вытянутыми ногами, как сидит за кухонным столом целыми днями какой-нибудь пьяница, как все это убого.
   Вот идешь ты, одетый в блестящий черный или синий костюм, в котором нельзя даже зайти в магазин, чтобы там его не помять и не испачкать, какая же все это скука! И на эту ерунду ты истратил годы и беспрерывные дни своей жизни. Ну и балда же ты. Пробка ты после этого и больше ничего, пробка, вон та, которой закупоривают пивные бутылки.
   Так про себя рассуждая и вытаскивая очередного карася, Коля вспомнил как однажды в Мамоново, где он жил в детстве, он пошел с одной девочкой из своего класса на рыбалку. Девочке этой тоже было 13 лет, как и Наташе. Вернее будет сказать что эта девочка не пошла с ним на рыбалку, а привязалась по дороге. Наверное ей нечем было заняться и она захотела сходить на рыбалку. Когда Коля вытащил из воды трепещущую рыбку, плотву, и стал снимать ее с крючка, девочка вдруг сказала:
   - Давай лучше этих рыбок покормим.
   - Да ты что! Чем мы их кормить будем? - возмутился Коля.
   - Я могу сходить в магазин, куплю хлеба.
   - Ты в этот магазин два часа будешь топать, туда и обратно.
   - Я за двадцать минут сбегаю, - сказала девочка.
   - А деньги у тебя есть?
   - Есть. Двадцать копеек.
   Двадцать копеек представляли собой большую ценность.
   - Ты что, хочешь всю рыбу в заливе и в море хлебом накормить? - спросил Коля, а про себя подумал : "Вот дура!"
   Вот и Наташа напоминала теперь ему такую трепещущую рыбку.
  
   13
   У Свекольникова был большой опыт общения с женщинами. Он хорошо знал психологию людей, и знал как завоевать доверие.
   В майские дни троица друзей-мальчишек, вместе с Пашкой, подошла к Свекольникову, когда Наташа была рядом с ними в компании с другими ребятами. Этого Свекольникову только и было надо. Он весело заговорил с мальчиками, и сердце его забилось сильней оттого, что рядом была Наташа. Конечно, она потом их спросила, кто это такой, и Пашка сказал что это его друг.
   Назавтра Свекольников как буд-то случайно прошел мимо Наташи, и в последний момент с улыбкой взглянул на нее. Осторожно, исподволь, внешне как бы не обращая на нее никакого внимания, он стремился завоевать доверие девочки.
   Как бы случайно он проходил мимо нее: - Извини! - , столкнувшись между ларьками. Как бы случайно стоял рядом с ней в автобусе, когда она ехала с другими детьми в "Плазу" на бокс, с улыбкой глядя в сторону.
   Вскоре через Пашку он познакомился с восьмилетней девчонкой Раей, которая весь день проводила на улице, бегала по всем местам вокруг "Родины" и по всем детским игровым площадкам вокруг, потому что ее мама работала в палатке возле "Родины", и Рая должна была быть всегда рядом. Часто мама закрывала палатку на полчаса или на пятнадцать минут, брала Раю за руку и вела ее домой сажать за уроки или кормить. Во все остальное время девочка бегала на улице и наотрез отказывалась сидеть дома с бабкой и братиком. Несмотря на такой ее уличной образ жизни и пальто нараспашку, она всегда была здоровой и почти никогда не болела. Конечно, она хорошо знала Пашку.
   Свекольников подарил Рае шоколадку и с ней познакомился. Рая хорошо знала окружающую жизнь, всех собак и всех мальчишек в округе, и интересно было наблюдать и слушать как и что она рассказывала, когда разговаривала с Пашкой. И эта девочка и ее мать оказались подругами Наташи и ее матери. Теперь Наташа не боялась Свекольникова, увидев как он разговаривает с Раей.
   Теперь Свекольников решил познакомиться и поговорить с Наташей.
   Когда Наташа в предбаннике в большом магазине закрыла ячейку, и задержалась, повернувшись к нему, он, вроде бы случайно оказавшись здесь, спросил:
   - А почему ты тогда, в детстве, бегала, удирала от меня?
   Впервые он увидел Наташу так близко. Наташа поразила его. Не то слово! Какое у нее было чистое, нежное лицо, она его ослепила. Коля не ожидал что вблизи она так красива.
   Наташа замерла, остановившись на минуту от неожиданного вопроса и несколько секунд смотрела на Колю большими чистыми глазами, и ему показалось даже, что она ничего не скажет, но в ту же минуту она сказала:
   - Потому что ты дурак.
   Больше она не сказала ему ничего. Но и этого было достаточно.
   Коля пришел домой, пораженный всей природой этой девочки. Он бросился на тахту и лег, закинув руки за голову. Да, немало он видел и имел разных женщин, но такой девочки у него никогда не было. О такой девочке можно только мечтать. Вот почему он мечтал получить ее в свои руки.
  
   14
  
   Она сидела у окна на третьем этаже и читала книжку. Май, и уже было тепло и сияло солнце. Ее волосы были распущены, а раньше она никогда не пользовалась такой прической. Когда она переворачивала страничку, то перед этим поправляла волосы, раздвинув пальцы ножницами, и это было то же характерное движение, что Коля не раз замечал у нее на улице. При этом она чуть-чуть уводила взгляд немножко вверх и в сторону и в течении двух или трех секунд как бы не замечала окружающего. Боже мой! Как же он любил это ее движение.
   Точно так же, в детстве, когда она была еще девочкой, она не могла пройти мимо какого-нибудь куста или цветов, останавливалась перед ними и делала такие пассы руками над ними и вокруг них - как будто отгоняла пчелок. Точно так же летом она делала непроизвольные движения руками над головой в форме лотоса, как будто отгоняла маленьких золотистых пчелок, которые летали у нее над головой.
   Свекольников стоял внизу во дворе ее дома и незаметно наблюдал за ней. "Постою еще, посмотрю на нее одну минутку".
   Он увидел Наташу у остановки возле кинотеатра "Родина." Она стояла у рекламного трехстороннего щита "Калининградский областной драматический театр" с маленьким рюкзачком и с книжкой. Он только заметил ее, как она разговаривала по телефону. 
   Потом она стояла, уткнувшись в щит головой в надпись "Булгаков. Мастер и Маргарита.", и читала книжку, иногда поглядывая на остановку и делая к ней шаг, как будто собираясь уехать. При этом она как будто не видела Колю, или делала вид что не замечает его после происшедщего между ними в магазине разговора.
   Коля тоже делал вид что стоит на остановке, не замечая Наташу. Потом он перешел на другую сторону улицы, и встал в стороне около бочки с квасом, потому что это уже продолжалось довольно долго и дальше стоять так и наблюдать за Наташей становилось неестественно и неудобно. Но вот подошла другая девочка с таким-же рюкзачком и с гитарой. Потом к ним присоединилась полная женщина, очевидно чья-то мамаша или учительница, и они стали о чем-то разговаривать. Подъехал автобус, девочки повернулись, перебежали улицу и стали пить квас. Когда они отходили, Коля услышал только одно слово: "Полина". Через минуту Наташа опять сказала:
   - Полина, - видно они ожидали эту Полину.
   Но Полина не подошла, а подошел их автобус. Задние шторки были задернуты, но Коля видел как девочки встали на последней площадке. Они уехали к друзьям. Тут, в эту минуту, Свекольников увидел что Наташа уже взрослая девочка, и ее подружке, уже, наверное 15 лет, и у Наташи уже не детские интересы. Он видел что она уже достаточно взрослая девочка.
   И в этом, далеком от него мире для него, казалось, нет никакого места.
   Но Свекольников не успокаивался. Маньяк не унимался.
  
   15
   Наташа шла по переулку к улице Павлика Морозова. Она возвращалась из школы. Вдруг перед ней возник Коля.
   - Здравствуй, - сказал он, как будто случайно здесь встретив Наташу.
   Но Наташа сразу поняла что это не случайная встреча.
   - До свидания! - тут же ответила она.
   Коля шел несколько шагов рядом с нею, глядя на нее сбоку. Он не знал что еще сказать. Прошли еще несколько метров. Прошли еще несколько шагов. Коля растерялся. Вдруг он сказал:
   - Я красивый.
   Он и сам и не знал, почему сказал такую глупость. Просто ему хотелось ей понравиться.
   Наташа резко остановилась, отскочила на брусчатку на два шага от тротуара и крикнула:
   - Кто вам это сказал?!
   Коля совсем потерялся. Но он вдруг вспомнил , кто ему это сказал, кто ему это всегда говорил.
   - Моя мама
   - Ваша мама ошибалась!
   Коля совсем потерялся. Он почувствовал себя полнейшим дураком. Странно, но перед Наташей он чувствовал себя так, как чувствует себя солдат перед генералом. Он вдруг совсем растерялся и начал говорить:
   - Но ведь не внешность вообще главное. Ведь я же просто хотел тебя спросить... И вообще... И тетя Лида тоже говорила.
   - Какая тетя Лида? - спросила с недоумением Наташа.
   - Наша тетя Лида. Она живет в Саратове.
   Но Наташа уже не слушала. Она ускоряла шаги. Она уже дошла до Павлика Морозова и не хотела идти по главной улице с этим дураком.
   Коля был вынужден сказать:
   - До свидания.
   Наташа бросила:
   - До свидания! - и перебежала улицу.
   Коля издалека проводил ее до дома, до самой "Родины". Она не разу не обернулась.
   Тут Наташа уже знала, что Свекольников приходил именно из-за нее, что он ею заинтересовался, но она не понимала значения этого факта. Свекольников ей не понравился, да и не мог понравиться. Какой-то чужой человек другого возраста. В ее жизни девочки для него не было места. И вообще. Она его не воспринимала.
   Свекольников старался не надоедать Наташе, не мешать ей жить. Он старался не часто попадаться ей на глаза. Иногда он встречал ее из школы, и они вели диалоги. Наташа не понимала , что может проигнорировать этого дурака, просто с ним не разговаривать. Это ей при ее непосредственном характере просто не пришло в голову.
   Свекольников видел, что Наташа была развитой девочкой, она родилась удачным ребенком. Она принадлежала к тем немногим нескольким процентам женщин, с которыми можно было серьезно разговаривать. Обычно женщины не выдерживали с ним диалога, дискуссии, а она выдерживала. Скажет: - "Дурак", - и сразу все становится ясно и понятно.
   - Потому что ты дурак!
   - Ой, - говорил он ей в ответ, - как я рад, что ты меня так уважаешь.
   Иногда она отходила на несколько шагов в сторону, характерным движением поправляла, откидывала волосы, уводила взгляд немного вверх и в строну, и говорила: " Ты из меня уже всю кровь выпил!". Видно эту фразу она не раз повторяла своему младшему брату. И как же в эту минуту она была похожа на настоящую взрослую женщину. " Господи! - говорил ей Коля, - Как же ты меня радуешь своими фокусами!" Ругаться она не умела, и из всех бранных слов могла применить только одно слово "дурак", вот она им и пользовалась, стремясь отвадить от себя Свекольникова. Но у нее кроме "дурака" ничего не получалось.
   Или он ей еще говорил:
   - Если бы ты только знала, Пичугина, какую ценность ты представляешь для одного человека. Отгадай, для какого? Для меня.
   Но Наташа таких слов не воспринимала. Коля сказал ей эти слова только один раз. И тут он не врал. Он говорил правду. И, действительно, если бы она только знала! Когда Коля видел Наташу, все первобытные чувства в нем просыпались. И еще. Он чувствовал что ему теперь перед ней ничего не стыдно. Наверное, потому что он надеялся получить ее всю в свои руки.
   Обычно, когда она шла одна а не с другими девочками, а это бывало часто, потому что ей приходилось оставаться для всяких внеклассных дел в школе, он проходил с ней расстояние около двести или триста метров, от стадиона, а дальше Наташа шла одна.
   Теперь Свекольников знал о Наташе многое. Она ему про себя, конечно, почти ничего не говорила, но он узнал многое. Из интернета он узнал, что Наташа заняла второе место на городской олимпиаде по биологии, и узнал как зовут ее учительницу, и что она пишет стихи, и читал их в Интернете, и что она занимается каратэ. Целыми часами он рассматривал ее фотографию в спортивной куртке. Она стояла, улыбаясь, с победной физиономией. Он удивлялся, как и когда она находила время для всех этих занятий.
   Их диалоги заключались в том, что Свекольников пытался расположить Наташу к себе, а она от него отбивалась. Поэтому это была своего рода война. Она его не принимала. Напрасно Коля спрашивал, какие у нее учебники, уроки, и что они изучают в этот момент в классе. Напрасно Коля ей говорил, что он такой же простой человек, как ее папа или мама. Ничего не помогало. Поэтому он тщательно готовился, что сказать Наташе в следующий раз, как заинтересовать ее чем-то, а она его парировала, мгновенно разбивая все его надежды.
   Ему помогало то, что Наташа была непосредственной и хорошей девочкой. Она не могла оскорбить другого человека. Кроме того, Свекольников старался не слишком мешать ей своими ухаживаниями.
   У Наташи было одно такое качество, как у хорошей первоклассницы, когда ей учительница скажет:
   - Ты, Маша, не шали, так нельзя, - и первоклассница сложит ручки на парте и смотрит и ведет себя строго.
   Вот и Наташе тоже так можно было сказать. Она как бы останавливалась и переставала говорить "Дурак". Кроме того, ей можно было что-то сказать неожиданное, она этим заинтересовывалась, так как была непосредственна, и, не отдавая себе отчета, останавливалась и разговаривала. И так он мог иногда разговаривать с ней по несколько минут.
   Но постепенно в процессе этой ругани она привыкла к нему, уже не употребляла слова ВЫ, а когда он спросил, не сказала ли она о нем маме, она ответила:
   - А при чем тут мама?
   Только этого Свекольникову и было нужно...
   Он знал, что при своих способностях может завоевать любую красивую девушку, но эти девушки его мало интересовали. Когда Коля думал о том, как они занимались любовью с другими мужиками и парнями, и что при этом делали, хорошо зная сексуальную статистику на эту тему, и как и сколький процент из них ........, а этот процент был большой, и что интересно, и в России и во Франции он был одинаков, то у него пропадала вся энергия и все желание к этим девушкам серьезно относиться. Все-таки это несовместимо. Когда Коля представлял себе это, и это в тот момент, когда у него проявлялось самое первое, самое сильное чувство, - когда он гулял под окнами такой девушки под звездами, - то это его чувство сразу улетучивалось.
   Все-таки это несовместимо. Все таки Пушкин и Лев Толстой были неспособны серьезно любить таких женщин. Нет, если бы Коля жил в Германии, где это является нормой, или на Северном Полюсе, где нет ни одной другой женщины, может быть он бы на такой девушке и женился. Или, скажем, если бы девушка от него случайно забеременела. Тут уж придется жениться, никуда не денешься. Но все равно это была бы семья до первого фонарного столба. Потому что, сколько бы лет не прошло, и сколько бы детей уже не появилось, но как только они бы подросли, однажды Коля вышел бы из дома на улицу и в каком-то магазине или школьном дворе, или в какой-то семье, или где-то в гостях увидел бы настоящую, другую девочку, и вся его прежняя семейная жизнь полетела бы в тартарары. Нет, если бы Коля жил в мире, где нет никаких других девушек, может быть он бы на такой девушке и женился. Но не в России, где, слава Богу, для некоторых семей порядочность еще является образом жизни. Где все еще существует понятие нравственная, порядочная женщина. И где такие женщины и девочки есть. Конечно, их только полтора или два с половиной процента. Но на самом деле так было всегда. И миллион, и двести лет назад. И всегда так будет. Требовать от женщины чистоты это цинизм, мало ли что могло случиться в ее жизни, но не тогда же, когда ей 15 или 17 лет. Значит эта девочка выросла в такой семье, где нет и не было серьезных отношений между родителями, значит у ее матери не было и не могло быть разговора на эту тему с дочерью, значит она не объяснила ей, что самое главное в жизни женщины это дети, а женщина рожает детей писькой. Значит, эта девочка не читала книг русской классики, не знает Чехова, Пушкина и Толстого, не понимает, что там написано, не ценит себя и у нее нет глубокого внутреннего мира.
   Да дело то и не в том, сколько у нее было половых партнеров, и были ли они вообще. Если родители так ее воспитали, и вышла она из такой семьи, - и какая разница, был у нее кто-то до этого или нет? Просто нравственность это показатель физического здоровья женщины. Что бы там не говорили, а есть узкий процент нравственных от природы женщин. Таких, какими были мать и тетка поэта Александра Блока, или какой была мама "аленького цветочка" художника Валентина Серова. Они нравственны от природы, и не могут стать другими. Они такими родились на свет, это природа человека. Как такими же родились на свет Толстой или Пушкин.
   Были девочки, которые Колю просто не понимали. Были девочки, для которых отношения "средь шумного бала, случайно..." были непонятны. Были девочки, которые Колю просто спрашивали:
   - А что тебе от меня нужно?..
   Были девочки, которые другие отношения, кроме половых, просто не понимали. Классические отношения, классические ухаживания для них были недоступны и непонятны.
   Когда Коля видел, что какой-то парень страдает от несчастной любви, и переживает, что какая-то девушка ему дала, ему дала, а именно ему не дала, он только икал от от удивления. Он не понимал, откуда берется фантазия у этих парней. Когда он читал стихи Владимира Маяковского к Лиле Брик, то испытывал к Маяковскому отвращение. Любить такую женщину как Лиля Брик, это то же самое, что написать: " - Я люблю смотреть как умирают дети." А Маяковский это писал. Или еще: "Закроем же глотку грязной сволочи, сюсюкающей о зверствах ЧеКа." Коля не понимал дурочка Тургенева с его базаровщиной, и с его убогой мазохистской любовью к Полине Виардо, жадной тетке, обобравшей потом дочь Тургенева и его внуков. Обоим этим людям, и Ивану Тургеневу, и Владимиру Маяковскому, чего-то не хватало до нравственности, а значит и до гениальности.
   Коля никогда и не с кем не вступал в дискуссию на эти темы, не любил об этом говорить, и вообще считал, что никого не перевоспитаешь. Когда он видел перед собой такую девочку, то говорил себе: "Правильно, нужно быть гордой перед таким человеком как я."
   Только Коля не считал таких девушек плохими. Он не относился к этому вопросу радикально. Многие из этих девушек были и веселые, и хорошие, и милые. Поэтому Коля и относился к ним легко. Серьезно можно относиться только к серьезному человеку.
   А таких людей мало. Их вообще почти совсем нет на свете.
   Впрочем, такую девочку, которую он не смог бы завоевать, Коля пока еще не видел. Коля считал, что несчастную любовь придумали великие писатели. Ему было бесконечно жаль времени, которое он когда-то истратил на этих девушек. Лучше бы действительно пошел бы и книжку почитал, как советовала ему одна девушка. Да и сколько человеческий мозг может позволить себе таких подвигов? Ведь это все ровно, что дойти пешком до Северного Полюса и вернуться обратно. А если это все несерьезно, не со всей силы, то тогда и говорить не о чем.
   Он вычислял среди окружающего его пространства те два или три процента людей, с которыми только и можно иметь дело, и эти люди его понимали. Не все они были интеллектуалы или просто образованные люди. Но все они понимали самое простое. Иногда Коле казалось, что человека от нормы отделяет только какая-то грань, но  эта грань всегда была непроходимой.
   Как солдат сквозь щель танка, он наблюдал окружающую местность, как бы спрашивая этих девочек: "Ты кто такая?.. Ты кто такая?.." Короче, он жил по принципу: Любить так раз, е***ь, так королеву. И, при этом, при таких настроениях, он имел дело с самыми социально опущенными женщинами. У него было две жизни, два лица, и об этом никто не знал.
   Поэтому неудивительно, что этого маньяка, при таких его извращенных наклонностях, привлекала Наташа с ее большими талантами.
  
   16
  
   В магазине "Янтарная Шкатулка" на стеллажах лежали бусы, броши, небольшие изделия и просто отполированные куски камня. В отдельных стендах, в шкафах, запертых на ключ, лежали изделия из золота, янтаря и платины. Колю удивил один из кусочков камня, только что положенный на полочку. Золота было совсем немножко, но янтарь светился каким-то необычным светлым солнечно-малиновым светом, совсем как оранжевые осенние листья. Сквозь срезанный край камня хорошо можно было различить небольшие песчинки и полоски водорослей. Коля думал недолго.
   Когда он в следующий раз встретил Наташу, а это было 21 мая, и когда она опять сказала ему "дурак", думая этим завершить ситуацию, и в очередной раз от него избавиться, Коля сказал:
   - А я тебе подарок принес.
   Наташа, как это всегда и было в таких случаях, когда неожиданно появлялась новая тема разговора, остановилась и заинтересованно посмотрела на Колю. При этом ей неважен был подарок, а важно было что прозвучало и произошло что-то новое, появилась какая-то другая мысль.
   - А я тебе подарок принес. Вот. Посмотри, какая штучка.
   Коля протянул ей кусок янтаря на блестящем лепестке золота. Наташа автоматически взяла его и стала рассматривать. При этом она мгновенно забыла, что было минутой раньше, ей было просто интересно рассматривать новинку.
   - Смотри, там водоросли плавают. Это тонкие нити. Видишь? И песчинки видны. Им шестьдесят миллионов лет. Такой камень редко найдешь. Когда мы собирали в Балтийске после шторма янтарь, там, знаешь, после шторма вынесло огромный кусок водорослей, мы много янтаря нашли, но такого красивого куска янтаря не было.
   Наташа молча рассматривала новинку. Вот, в сущности, ради одной этой минуты, чтобы Наташу заинтересовать, и остановить хоть на одну минуту, Коля и купил этот кусок янтаря.
   - А сколько это стоит? - спросила Наташа.
   - Забыл, точно не помню. Там должна быть цена.
   Она взглянула на тонкую микроскопическую бумажку, наколотую на золото.
   - Ой! - вскрикнула она, - и отдала янтарь. - Как дорого! Одиннадцать тысяч пятьсот рублей!
   - Тебе кажется, что это дорого? - спросил Коля.
   - Да.
   - Понятно.
   Коле не казалось, что это дорого. По сравнению с Наташей, это совсем ничего не стоило. Это была какая-то ерунда, копейки.
   Он сразу понял, что для Наташи и ее родителей это были большие деньги.
   Возникла неловкая пауза.
   - Но ведь подарок еще ни к чему не обязывает. Подумаешь. Ты можешь и не взять. Можешь какой-нибудь девочке подарить на праздник. Это тебя ведь ни к чему не обязывает. Смотри, какая штучка.
   Он снова протянул Наташе игрушку, она опять взяла и стала ее рассматривать.
   - Лучше бы я купил тебе булку.
   Конечно, Наташа не взяла подарок, но на этот раз "дураком" не называла и прошла с Колей по Павлика Морозова до самой Киевской и только там встретила какую-то знакомую девочку.
   Но Коля был рад и этому. Еще как рад! Коля понимал, что какие-то отношения уже установились. Наташа уже доверяла ему, и могла с ним пройти несколько сотен шагов. И в следующий раз он решил осуществить задуманное.
   Он пришел домой и ночью обдумал свои план. Только одна мысль занимала его. Он знал, что у него остается мало времени, для осуществления задуманного плана, так как школьные занятия сейчас кончаются, и где еще он может встретиться с Наташей в другом месте? Он решил подготовиться к задуманному.
   На несколько дней он исчез из Калининграда.
  
   17
  
   И так бы этот маньяк еще долго разгуливал на свободе, но тут случилось следующее.
   Из Донецкой области приехал мужчина, заявил, что два месяца назад в Калининграде пропала его жена, уехала в Калининград и исчезла, что все его запросы, заявления в милицию и прокуратуру пропадают. Поднял хай, - начали искать его жену. Оказалось, что в Калининграде она находится уже больше полугода, что в последнее время ее нигде не видели, пропала, а до этого болталась по Балтрайону.
   Стали искать ее, стали смотреть, с кем она крутилась в последнее время, прочесали подвалы, и там в бункере на поддонах нашли ее кровь, и крови было много. Оказалось, что в последний раз ее видели с Колей. Оказалось также, что и его нет в Калининграде. Немедленно вскрыли его квартиру и в холодильнике нашли большие куски замороженного разделанного человеческого мяса. Это показала экспертиза. Нашли фарш и котлеты.
   Когда вскрыли подвал, в нем обнаружили черный гроб хорошего качества, который маньяк приготовил для одной из своих очередных жертв, может быть, для Наташи.
   Сам генерал Мартынов, руководитель УМВД России по Калининградской области приехал в кабинет к следователю Баранову и тот демонстрировал ему большие куски разделанного человеческого мяса, вынимая их из холодильника:
   - Это он отбивные делал. А это фарш. И котлеты.
   Немедленно объявили Колю в розыск. Но его нигде не могли найти и поймать.
   По авиационным и железнодорожным билетам он из Калининградской области не выезжал. Так как прошло уже больше полутора суток, а его все еще не могли найти. Подняли всех, кого только можно. Колю объявили в федеральный розыск. Стали проверять все лодки и катера, не мог ли он уплыть на них в Польшу или в соседнюю Швецию.
   Следователи сбились с ног. Выяснились новые жуткие подробности. Оказалось, что Свекольников не только жарил котлетки, но и торговал человеческим мясом.
   На улице Восточной нашли Жалакявичуса Виктора Витусовича, купившего у Коли шесть килограммов мяса. Жалакявичус жил на Восточной 21 в большом белом четырехэтажном доме на четвертом этаже. Это был высокий тридцатидевятилетний сангвиник, добродушный, веселый, с пышущим здоровьем лицом.
   По его словам, он встретил Свекольникова прямо напротив дома, на Тихорецкой, около гаражей, и тот сразу же предложил ему купить несколько килограммов хорошего свежего мяса. По словам Жалакявичуса, у Свекольникова этого мяса было в два раза больше. Он нес его в двух руках, в двух пакетах, и продал половину за 900 рублей; как оказалось всего около шести килограммов.
   Свекольникова Жалакявичус знал раньше, поэтому не о чем его не спросил и не удивился. Мясо это Жалакявичус со своей семьей на праздниках съел, почти ничего не осталось. Что это за мясо, Жалакявичус не интересовался.
   И это мясо не имело ничего общего с кровью женщины в бункере на поддонах!
   Между тем Свекольникова никак не могли найти. Он пропал. На уши были поставлены все работники милиции, стукачи и также работники госбезопасности. Генерал Мартынов лично курировал следствие. Так прошло два дня, три дня, и четыре дня.
   Но на четвертый день Свекольников появился. Он, как ни в чем не бывало, приехал в Калининград. Он не знал что его ищут.
   Вместо того, чтобы отправиться домой, он пришел к школе, зная, что сегодня последний день занятий. Назавтра школа тоже еще работала, но Свекольников знал, что фактически занятий уже не будет, это последний день, и детей после линейки рано отправят по домам.
   Он встал в пустынном переулке, за кустом, с небольшой черной сумкой на плече, в которой кроме прочего были нож, молоток и пакеты. Рядом, за спиной, зияло окно черной дыры подвала.
  
   18
  
   Показалась Наташа. Она шла одна. Было видно как она пересекла стадион и одну минуту казалось, что она пойдет вдоль заросшей кустами и деревьями Октябрьской площади мимо двухэтажных домов, но она свернула в переулок. Свекольникова она не видела.
   Он неожиданно возник перед ней.
   - Опять ты! - сказала она. - Когда же ты перестанешь меня преследовать?
   - Я исправлюсь! - сказал Коля - Я перевоспитаюсь.
   Ему нужно было, чтобы Наташа чуть-чуть отошла в сторону и встала между кустами, чтобы ее было не видно вдоль переулка и с улицы.
   - Я хочу у тебя что-то спросить, - сказал он.
   - Как пройти в библиотеку?.. Ты у меня уже спрашивал.
   - Ну, это тогда была шутка. Нет. Я хочу спросить другое.
   - А ты перестанешь меня преследовать?
   - Конечно, - сказал Коля - Да.
   Он взял Наташу за локоть и легким движением отвел ее на два шага в сторону. Он быстро и как бы шутливо полуобхватил ее и тут Наташа вдруг громко и резко вскрикнула. Это был как бы шутливый , но громкий и резкий девчоночий крик, он означал: "Не подходи!"
   Тут же из дома из подъезда, или с улицы Павлика Морозова прибежал какой-то работяга, здоровый сильный мужик, ударил Колю резко в плечо, и спросил:
   - Тебе что от нее нужно? Ты что пристаешь?
   - Ничего. - сказал Коля, - Я не пристаю.
   Коля вынужден был простоять несколько минут, пока Наташа не ушла на Павлика Морозова.
   - Еще раз к ней подойдешь, убью. Понял? - работяга злобно и внимательно посмотрел Коле в глаза. - Еще раз тебя тут увижу, убью. Понял?..
   - Понял, - сказал Коля.
   Но ушел он недалеко. Его взяли у парикмахерской, напротив церкви, прямо у кинотеатра "Родина." Он так был поражен неожиданностью ареста, что при задержании не оказал никакого сопротивления.
   Когда четыре мента везли Колю в зарешеченном "Газике" по Киевской и "козел" на минуту остановился перед переездом через железнодорожный путь на Момоново, Коля вдруг ощутил великую тоску. Сквозь решетку он увидел, что на Садовой люди гуляют в садах, пьют на "шашлыке" пиво и вино, там стоят две белых детских коляски. И Коля услышал хорошо знакомую пeсню:
   - Не манди! Не манди! Неман дивная река!..
   О, какая же тоска его оглушила!
   В милиции все вокруг него забегали.
   Сначала Колю посадили в небольшую комнатку, отдельно от "обезьянника". Но через пять минут зашли четыре мента, надели наручники и повели на второй этаж, в комнату начальника. Подполковник полиции сидел во главе стола, поставленного буквой Т. Рядом с ним стояли майор и два опера.
   Колю ввели и поставили у стены. Коля растерялся, от неожиданности ноги у него дрожали.
   - Можно сесть? - спросил он.
   Подполковник минуту молчал.
   - Садись.
   Коля сел на стул. Он увидел, что его внимательно рассматривают.
   - Ничего себе, - удивленно сказал он, - Вот это да! Как же быстро вы работаете! Вот это класс! Ничего себе! Уже успели. Уже меня задержали.
   Коля недоуменно крутил головой.
   На лице подполковника расплылось блаженство. Да, нечасто жизнь доставляла ему такие профессиональные радости. Он стал похохатывать, с улыбкой поощрительно поглядывая на подчиненных.
   - Так, говоришь, мы хорошо работаем?
   - Да. Удивили. Просто даже странно как-то. Не ожидал.
   На лице подполковника расплылась благостная улыбка. Веселье продолжалось.
   Колю отвели вниз и посадили на стул напротив обезьянника. Вокруг него кругами ходил мент, который ему постоянно повторял:
   - Какой-то ты странный. Слушай, странный ты какой-то.
   Наконец Колю вывели и посадили напротив дежурки. Там его держали минут десять, ожидая машину. В приоткрытую дверь было слышно, как мент говорит следующему задержанному:
   - Слушай, какой-то ты странный.
   Потом послышалось:
   - Слушай, х*й, это твой телефон? Ты зачем чужой телефон взял?
   - Товарищ милиционер, - раздался ноющий голос, - я никакого телефона не брал.
   - А вот тут, на столе лежал. И ключи. Слушай, ты, х*й, где ключи?
   Дальнейшего Коля не слышал, потому что привезли еще одну женщину и посадили ее рядом с ним на стул. Женщина очень волновалась и бросалась к окошку дежурки. Сначала дежурный мент принял ее за посетительницу и спросил:
   - Чем мы вам можем помочь?... - но увидев что она от его вопроса от страха обоссалась, крикнул:
   - Ну вот и сиди там, сука!
   Колю посадили в машину и повезли на допрос.
   В закрытой комнате следователь капитан Баранов ожидал арестованного маньяка. Он давно ждал этой минуты. Это дело сулило следователю Баранову многое, и прежде всего обещало майорские погоны.
   И все-таки известие о аресте Свекольникова пришло неожиданно. Жаль, конечно, что не удалось допросить Свекольникова прямо в Балтрайоне сразу после задержания. Но ничего. После ареста прошло не больше часа. Следователь решил сразу же огорошить убийцу фактами и припереть его к стене. Главное было узнать, какого мужика он зарезал на мясо, куда дел останки, и где тело женщины, от которой осталась кровь на поддонах. Кроме этого, было еще несколько дел о исчезнувших женщинах.
   Но Коля молчал как Троцкий на последнем допросе у Сталина.
   При первом же вопросе по существу дела он помрачнел, но отвечал спокойно и односложно. По поводу мяса сказал, что его кто-то подложил. Тут же ввели Жалакявичуса, но и это не помогло. Коля сказал, что мясо купил за гаражами у двух мужиков, - сказали, что это или баранина или мясо сайгака. Он взял, мясо было свежее, мясо было уже разделанное. Они сложили его при нем в пакеты, половину он продал. Факты не сходились, но видя, что Свекольников держится твердо и что к допросу серьезно подготовился, разговор решили отложить на завтра, тем более что дело было ясное, было и много других обстоятельств, о которых маньяк пока еще не знал и не догадывался. Привезли его неожиданно, а к допросу нужно было готовиться серьезно. Стало ясно что это тертый фрукт и так просто он себя не сдаст.
   Колю отвели в одиночку, в камере не было света. Под потолком еле-еле светилась синяя лампочка. Коля пребывал в каком-то полубреду или полусне после такого потрясения. Он полусидел, полудремал, пребывая в состоянии какой-то левитации. Ему вдруг показалось, что с небес к нему прямо в камеру, в тюремную форточку слетел Ангел Небесный, и что этот ангел сейчас его спасет, но ангел не спас, а предложил Коле попутешествовать, полетать вместе с ним в виде ангела по историческому времени, отправиться куда Коля захочет и посмотреть что там делается. Коля выбрал 1918 год и город Москву чтобы увидеть поэта Есенина. Есенина он там не увидел, но увидел писателя Максима Горького, который стоял у пивнушки и прославлял коммунистическую партию.
   В этот же день, вечером, телевидение сообщило что в Калининграде поймали маньяка, Колю Свекольникова, что Коля ел людей, делал котлеты, охотился за бичевками, за женщинами, за школьницами, что он торговал человеческим мясом.
   Газеты написали про гроб, найденный в подвале, про мужика, которого Коля зарезал на котлеты и про фарш.
   Весь город был потрясен, гудел и полнился слухами. Многие в Балтрайоне видели Колю и хорошо его знали. Граждане говорили: "Жаль, что отменили смертную казнь. Стрелять таких надо!" Матери опять перестали выпускать детей одних на улицу, как это было во времена правителя Ельцина. Соседи не могли поверить что Коля, с виду спокойный и приличный человек, мог заниматься такими делами. Особенно громко возмущалась соседка из 11 квартиры с четвертого этажа. Она не унималась целую неделю. Ее нравственность была оскорблена.
   Когда Жалакявичус узнал какое мясо он ел, его пронесло. Всегда он бегал теперь в туалет, причем сидел там часами. По ночам он не спал, ворочался с боку на бок, часто вставал и подходил к окну. Каждый раз ему приходили на память разные подробности об использовании и приготовлении этого мяса. У него почему-то возникли претензии к собственной жене, закройщице ателье, добродушной, дородной женщине, которая якобы была виновата в использовании и приготовлении этого мяса. Каждый раз он вспоминал в деталях как жена отрезала ножом ему котлетку, натыкала на вилочку и, подавая, приговаривала: "А вот еще, не хочешь ли еще этот кусочек?.." И он помнил в мельчайших деталях и срез этой котлеточки, и каждую прожилку. Если бы мент сейчас сказал Жалакявичусу: " Слушай, какой-то ты странный!", - Жалакявичус не только не уклонился бы от его взгляда, а наоборот, сразу долго и подробно начал бы ему объяснять ситуацию.
   На работе над ним насмехались, и нарочно подбрасывали в тарелку котлету, так что он стал какой-то подозрительный, на обед больше не ходил, а сидел в туалете.
   Вечером на следующий день 1 канал также показал материал про Колю-маньяка.
   Коля сидел в тюрьме и не знал что стал всеросийской и всемирной знаменитостью. Правда, про него знали только, что он "Коля" и что "маньяк".
   Но особенно постарался один журналист из местной калининградской прессы. Он подготовил материал для "НТВ" и для центральных газет. Это была сама возмущенная мораль. Там было написано, что в сковородке на кухне у Коли нашли куски зажаренного человеческого мяса, а на столе у Коли в кабинете якобы лежала книга "Саласпилский лагерь смерти".
   - Подумайте только! - громко возмущался журналист, - Этот урод, этот Свекольников, еще пытался заниматься какой-то литературной деятельностью, это был человек еще с какими-то претензиями!..
   Этот журналист делал на сенсации имя, его сильные репортажи напоминали по звучанию репортажи о маньяках и врагах народа образца 1937 года. Просмотрев свой материал в вечернем выпуске телеканала "НТВ", он, довольный, вышел на улицу. На этом материале журналист заработал 1 тысячу долларов. Он прошел мимо ограды 46 школы, и пошел прогуляться. Здесь ему пришлось пройти через вечерний пустырь.
   Слева оставался форт с красными кирпичными стенами, справа - озеро Пенькушка. Журналист пересек дорогу и сквозь кусты вышел на вечереющее поле. Изредка шли по тропинкам неизвестные люди, но дальше, на поле, их было больше.
   Журналист оказался среди толпы, двигавшейся в одном направлении.
  
   19
   Это были большие серые массы людей. Все они были одеты в одежды различных стран, эпох и народов. Но что-то в них было общее.
   Кого-то из них возглавляли египетские цари, других вели дикие люди с дубинами, камнями и палками. Здесь были Ленин, Карл Маркс, цари, полководцы Ассирии и Междуречья, пророк Мухаммед с толпами своих фанатиков, когорты Древнего Рима, президенты различных стран и народов вместе с парламентами, рабочие из рудников и шахт с каменными долотами и костяными мотыгами, индонезийские крестьяне, домохозяйки, интеллигенты, и рабочие индустриальной Европы. Они двигались в одном направлении, постепенно занимая обширное пространство. Их массы шумели и волновались, напоминая море своими приливами. Казалось, что они заслонили весь горизонт, - но впереди, на небольшом возвышении стояла группа каких-то других людей. Они тоже были окружены толпой, но этих людей было немного.
   А главное, - толпа, стоящая вокруг них, не заслоняла им горизонта.
   Это были Байрон, Достоевский, Гете, Конфуций, Мицкевич, Лев Толстой, Хаммурапи со сводником своих законов, Неизвестный Поэт, автор первых десяти строк поэмы о Гигельмеше, Карл Великий, Ярослав Мудрый, татарский поэт-антифашист Муса Джалиль и многие другие, - дворяне и военноначальники. Тут стояли представители иностранных народов, обществ и государств всего мира, имен которых я просто не знаю; - Фрэнсис Бэкон, Клаус фон Штауфенберг и многие другие. Были тут и простые люди. Стояли тут солдаты Брестской крепости, шахтеры Чили, бойцы Вьетконга, предприниматели и технические интеллигенты. У поэта лорда Байрона в руке была зажата бумага, а на бумаге было написано: " Демократия - это власть толпы, а толпа это стадо." По периметру, у невидимой черты, у костров, их всех ограждала немногочисленная пограничная стража.
   Вдруг от этой черты отделился какой-то невысокий человек и быстро подбежал к Гете.
   - Смотрите, смотрите! - взмахнув рукой, закричал он, - Они уже сорвались с цепи!
   Группа военноначальников - граф Суворов, Брусилов, генерал Паулюс, Александр Македонский, адмиралы Нельсон и Нахимов, партизан Че Гевара, который до такой степени был честным человеком, что даже стал коммунистом, мрачно смотрели на окружающее их огромное и печальное шествие.
   Со стороны казалось, что все эти люди куда-то идут. На самом деле они стояли на месте. Их просто становилось все больше и постепенно они заполоняли все пространство. Над этой толпой стояло пыльное марево, и хотя было заметно, что многие из них пытаются выпрыгнуть вверх, было видно что все они идут на коленях. У каждого из них была вскрыта черепная коробка, а вместо мозга торчал кирпич. У некоторых кирпич заменяло яйцо и такие назывались "яйцеголовый". 
   Среди таких были поэт Маяковский, о котором Александр Блок сказал: "...вначале мне показалось что он близок к гениальности, но потом я увидел что ему чего-то не хватает", демагог-демократ поклонник маркиза де Сада Вольтер; Жан-Жак Руссо, автор дурацкого лозунга: " Свобода,равенство,братство". Братство с кем, - с пьяницей из соседнего подъезда? или с мордобоем-гестаповцем или с чекистом?.. Равенство с кем, - с пьяным чернорабочим, который не хочет учиться, или с человеком, превращающим человеческий труд в мусор?.. И какая свобода нужна человеку, соблюдающему здравое право и оберегающему труд своей семьи? И в чем эта свобода заключается? и кто ее видел хоть один раз в своей жизни? И какая свобода может быть без государства, оберегающего всех, а значит и без государственной цензуры, оберегающей право? Какая свобода нужна и в чем она заключается?..
   Но есть такая "свобода". Это "свобода" для частных лиц утверждать свое право, и свои интересы, вечно изменяя неколебимые основы государства.
   Но это все было непонятно и бесполезно для толпы. Толпа хотела удовлетворения своих материальных потребностей, чувств и интересов, и хотела этого немедленно. Нищие желали стать богатыми, не приложив для этого никаких усилий. Глупые хотели, чтобы их дочки танцевали вальс в Дворянском Собрании. Но если бы их дочек туда пригласили, то они засунули бы свой палец в нос и спросили: " Чаво?..", - и никакое образование им не помогало. А помогал им ночной клуб, где стриптизерша ползала вокруг шеста на карачках.
   Эти люди шли отдельными кучками и группами, иногда перемешиваясь, воюя друг с другом, но все они шли общей толпой, стоя на коленях, и все в одном направлении. Тут были представители разных народов, стран, континентов: перуанцы, румыны, финны, греки, норвежцы, русские, эфиопы, китайцы и поляки. Пока, временно, возглавляли все это стадо яйцелоголовые демократы с надписью на каждом яйце: "Нравственность напоказ" и "Создадим специальное счастливое общество с толерантностью, с равноправием полов, бесполое, с мелкой ежедневной регламентацией права, которое мы будем изменять каждую минуту".
   Среди них особенно выделялись представители ювенальной юстиции, образования и воспитания, утверждавшие, что детям нужно давать сексуальное образование начиная с детского сада, а школьниц нужно в классе учить натягивать презервативы на залупы, потому что им якобы негде усвоить такие знания. Потому что таким образом якобы можно уменьшить количество абортов у школьниц. У каждой из этих представителей ювенальной юстиции в руке был презерватив, а количество половых партнеров в малолетнем возрасте составляло от десяти до пятнадцати человек. Это были коблы, вышедшие замуж к тридцати годам и разъебанные в ранней молодости. Теперь эти тети не вызывали сексуального интереса у мужчин и впали в нравственность таким образом. Их министерствами руководили гомосексуалисты, привыкшие сосать залупы и письки, сделавшие на этом личную карьеру и желающие привить свои нормы поведения другим людям. Все это называлось демократией. У представительниц ювенальной юстиции была атрофирована часть мозга, означающая "любовь к детям", но не к своим, а к чужим. Они получали деньги за каждую искалеченную детскую жизнь.
   Рядом с ними шли толстые тетки с телевизионных форумов, грубые, крикливые, которые сразу бы всех расстреляли и повесили, одна из них во всю глотку орала:
   - Если бы этот сорокалетний мужик подошел к моей шестнадцатилетней дочке, я бы его разорвала на куски своими собственными руками! - То, что ее 16 летней дочкой ни один порядочный мужик никогда бы не заинтересовался, ну разве что только в ожидании триппера, ее мало интересовало. Вместе с тетками шли создатели и редакторы телевизионного шоу "Пусть говорят!" и приглашенная интеллигенция. У каждого такого идиота-интеллектуала на голове сидел воробей и клевал его в голову.
   Стайками шли наманикюренные гламурные дуры из спа-салонов, на каждом флакончике духов, который они несли, на каждой их вещи было написано: "Я этого достойна"; рядом двигались журналисты, за редким исключением недоучки-графоманы, неспособные стать писателями, и считающие себя представителями "пятой власти". На самом деле все они старательно вылизывали зады очередным правителям, и если бы их спустили с поводка, то было бы еще хуже.
   Нестройными колоннами брела армия Наполеона во главе со своим императором. И хотя все эти солдаты совершили великие подвиги, а некоторые маршалы Наполеона даже написали об этом мемуары-воспоминания, которые можно почитать и сегодня, все они были ничтожные людишки, отдавшие свои жизни ради того поноса, который остался на попе Наполеона, когда Наполеон сидел в Вильнюсе над дыркой туалета перед походом в Россию.
   Дальше шли большевики и коммунисты, анархисты, саентологи и националисты. Немецкие националисты шли бить евреев, а евреи шли уничтожать и изгонять с Родины народ Палестины. Их руки уже были по локоть измазаны украинской, русской, белорусской и татарской кровью. Чем бы они не занимались и в какой бы стране они не жили, и что бы не говорили, они всегда занимались только одним: еврейским национализмом. Рядом группками шли норвежские, голландские, русские и шведские фашисты и националисты.
   Среди исламских религиозных фундаменталистов и фанатиков шла немолодая интеллигентная европейская женщина, связанная по рукам и ногам, с ошейником на шее. Благостно улыбаясь, она говорила: "Может быть, нужно прожить такую долгую жизнь, какую прожила я, чтобы понять, что все мы прежде всего люди, то есть родственные существа. У нас так много общего, мы так нуждаемся друг в друге. Ну, если и есть у нас какие-то отличия, но ведь национальность не самое главное!" На глазах у нее, как у лошади, с двух сторон висели шорки.
   Шла анлийский премьер Маргарет Тэтчер, с синими кругами под глазами, наклонившись всем телом вперед, похожая на мертвеца; рядом с ней шла известная сексуалистка писательница Мария Арбатова, вдруг впавшая в нравственность и ставшая членом Российского Парламента; журналист Вассерман, в рыболовной куртке, в карманах которой вместо поплавков и рыболовных крючков были всунуты диктофоны и авторучки. Из кармана еврея Вассермана торчала рукопись"Национальная идея для России и Украины". Рядом шли евреи Кириенко, Путин, Медведев и последний председатель КГБ СССР еврей-хасид Андропов, создатель марионеточного государства и режима в России, с медалью "За заслуги от ЦРУ". Рядом с ними с такими же медалями трусил многолетний стукач КГБ последний Генеральный Секретарь Коммунистической Партии Советского Союза Михаил Горбачев. Вслед за Горбачевым шел депутат Жириновский с злобным Митрофанушкой. Еврей Жириновский подвязался в России в качестве главного русского патриота. Власть обеспечила ему телевизионную и государственную трибуну. Депутат Жириновский получил от госбезопасности в городе Москве в личную собственность 224 квартиры в награду за свои заслуги.
   Еврейские националисты были раскиданы по всему полю за исключением мусульманских рядов, откуда их выкидывали в другое пространство. Рядом с ними шли другие нацисты и националисты во главе с Гитлером и Гимлером. Нацисты и националисты шли кучками, в разных местах, и кучек было много.
   На инвалидной коляске везли Ленина, забрав его из Горок где Ленин до этого жил как помещик в поместье на бывшей даче миллионера Саввы Морозова. Tеперь эта дача была собственностью самого Ленина. Когда-то этим поместьем владел член императорской семьи, бывший градоначальник города Москвы. Везли Ленина четыре чекиста в черных сапогах, смазанных блестящим кремом, в черных кожаных куртках, с револьверами на боку. На коленях у Владимира Ильича Ленина лежала синяя салфетка, на которой белел сочащийся светлым жиром кусок севрюги, балык, присланный ему трудящимися с Волги. Чавкая этим балыком, с лоснящимися от жира толстыми щеками, Ленин периодически кричал:
   - Всю власть трудящимся!
   За ним шло 11 человек его обслуги. 
   Всю жизнь этого Ленина интересовало только одно: Власть, Власть и Власть. Ленину хотелось властвовать над кучкой людей, или над маленькой политической партией, или над какой-нибудь страной, или над всем миром. Как и сотням руководителей различных политических и религиозных сект и движений, Ленину хотелось быть особым человеком, излагать великие истины, быть мессией, учителем и пророком.
   Миллионы людей погибли из-за этого циника.
   Сотни тысяч людей отдали жизнь за его примитивные "идеи". Сторонники Ленина долгие годы сидели в тюрьмах, куда их изолировали за их террористическую деятельность, которую они оправдывали светлой высокой целью и борьбой за счастье трудящихся. Этих людей мучили, расстреливали, убивали. И они умирали с глубокой верой в торжество своей идеи с пением "Интернационала", с именем Ленина на устах. Они хотели, они надеялись  захватить своей коммунистической идеей весь мир.
  
   Сквозь серый дым от края и до края
   Багряный свет.
   Зовет, зовет к неслыханному Раю,
   Но Рая - нет.
  
   О чем в сей мгле безумной, красно-серой,
   Колокола -
   О чем гласят с несбыточною верой?
   Ведь мгла - все мгла.
  
   И все это ради чванства и личного благополучия мелкого буржуа, обывателя, играющего чужими жизнями. И все это ради опустившегося ожиревшего помещика,  чавкающего деликатесами на своей закрытой, изолированной от населения загородной даче во время великого всеобщего народного голода 1921-1922 г.г. - Ленина.
   Чуть-чуть в стороне, слева, впереди от Ленина шел Карл Маркс с сытым лицом Трирского еврея, сделавшем на коммунизме несколько миллионов золотых марок и оставившим их в наследство своим дочкам. Его дочери после смерти папаши Карла Маркса щеголяли на балах в бриллиантах и проповедовали, как и их папаша, идеи коммунизма. Из ширинки у Карла Маркса высовывался половой орган, так как Карл Маркс никогда не брал к себе в дом на работу прислугу, если она отказывалась оказывать ему половые услуги. Двоим незаконнорожденным детям Карл Маркс был вынужден выплачивать официально пособие во избежание шума и судебного скандала, а всего таких побочных детей у Карла Маркса было четверо.
   Над всей этой толпой стоял стон, или скорей какой-то глухой шум, напоминающий стон. Некоторые из этих людей кричали:
   - Хочу властвовать! Я пришел дать вам волю! Хочу поставить всех на карачки! Я мессия! Только так, как сказал пророк! Такова воля истории!
   Другие яйцеголовые просто выпрыгивали вверх, стремясь удовлетворить убогую амбицию хоть на минуту, хотя бы таким образом. При этом каждый из них как попугай выкрикивал какой-нибудь хорошо известный политический лозунг.
   Отдельной толпой шли боготворители, нравственницы, известные популярные личности, холеные тетки и различные киноактрисы, заботящиеся напоказ о брошенных собачках, вместо того чтобы тихо и незаметно работать в хосписах. Вслед за ними шли хроникеры, фиксирующие их святость. Рядом шли депутаты европейских парламентов, они шли создавать толерантное государство, готовя собственную гибель. Их возглавляла толпа президентов. У каждого на груди висел плакат: "Гарант Конституции".
   - Как?... - спросил Столыпин, - Частное, физическое лицо не может быть гарантом Закона.
   Впереди шел известный европейский интеллектуал из Бристоля с плакатом: "Постройте в Бристоле мечеть, поставьте меня на карачки." 
   Все эти люди проповедовали мещанский гуманизм и идиотизм. Их гуманизм ничем не отличался от нацизма. Государства с его неколебимыми и древними законами и нормами права, государственного цензора, охраняющего устойчивость, единство и неприкосновенность национальной культуры, без которой нет права, для них не существовало. Все это были кухаркины дети, живущие минутой, выходцы из мещанских семей.
   Они не читали Байрона и Конфуция, потому что им это было неинтересно, а если и читали, то не понимали что там написано.
   Отдельной толпой шли профсоюзные лидеры, возглавляя трудовую массу. Они имели сытые, холеные лица. Некоторые профсоюзные боссы надели на головы пролетарские кепки. При этом все они перемигивались с Владимиром Лениным. Они несли плакат: " Повышение зарплат, и немедленно!"
   Вслед за ними шли экономисты, коммунистические, социалистические, и буржуазные, все они шли вперемежку, толпой, одни несли плакат "Социалистическая политэкономия", другие "Да здравствует государственный долг!" или "Изменим бюджет ради минутной выгоды", "Создадим золотой запас" и "Немедленно повысим минимальную процентную ставку".
   - Посмотрите на этих кретинов, - сказал граф Витте Столыпину, - Неужели они не понимают, что изменить созданный грамотным экономистом бюджет невозможно, это приведет к большим потерям.
   - Идет борьба между низшими слоями и немногочисленными развитыми людьми, - сказал Байрон, - Вся эта толпа хочет хлеба, денег и зрелищ, и немедленно, вот яйцеголовые циники этим и пользуются. Сейчас на планете происходит не прогресс, а постепенная и всеобщая дибилизация.
   - Они не понимают, что такое государство, - продолжал Столыпин, - для них это частная лавочка. Они никогда не думают о исторической устойчивости государства. У них идет постоянная диффузия государства и права. Видите, все неустойчиво. У многих яйцеголовых яйца покачиваются в головах. Им не нужен цензор. Посмотрите на это стадо. В конце концов всеми ими будут править исламисты или церэушники. Посмотрите на них.
   И, действительно.
   В широком квадрате, составляющим центр этой толпы, этого бескрайнего движения, стоял только один человек, яйцеголовый Макиавелли, под небольшим лозунгом "Государь", а на его яйце было написано: "Я так ничего и не понял".
   - Так почему так пусто это место, этот квадрат, Государство и Право? - спросил Витте, - Почему там никого нет?
   - Потому что мы все здесь, - сказал Столыпин, - и Вы, и я, и Хаммурапи.
   - Да, - сказал Фридрих Великий, - государство нереформируемо. Потому что оно было создано тысячелетия назад, и оформилось на сотнях примеров. Оно было создано такими великими умами, как у Хаммурапи, у Конфуция, Гете и Толстого. Государство реформировать невозможно. Государство существует не для того, чтобы человек был счастлив, а для того, чтобы природный скот не создавал проблем окружающим. Счастлив будет человек или нет, зависит только от него самого. Лица, проповедующие демократию и нравственные нормы вне государственного Закона есть социальные паразиты. Вот, посмотрите, идет русский поэт Николай Некрасов. Всю жизнь он проповедовал демократию и лучшую жизнь для простого народа. Был он крупный игрок в карты, карточный шулер, издательский делец и помещик. Вместо того чтобы построить для бедных Некрасовскую больницу в городе Москве, он купил себе имение в Карабихе. А как он при этом пел замечательно!.. Как сладко он пел!..
   И Фридрих Великий, встав в позу и откинувшись, процитировал:
  
   - Пускай нам говорит изменчивая мода
   Про тему древнюю: страдания народа.
   И что поэзия забыть ее должна.
   Не верьте, юноши! Не стареет она!
  
   Ну и свинья!.. Ну, между нами говоря, и говнюк!.. Хоть бы не врал... А вот идут господа Дидро и Вольтер... Тоже знаменитые демагоги, очковтиратели и прихлебатели. Тоже делали деньги и имя на вольности и свободолюбии. Эти кормились у стола императрицы Екатерины... и у других королевских столов. Но, конечно, при случае, они и сами хотели бы получить государственную власть, например, в случае революции. Вот тогда бы они понаставили себе памятников на каждом углу и на каждой площади. Вот тогда бы они наелись чаю с котлетами!..
   Вслед за экономистами и социалистами шел физик Энштейн, на его яйце было написано: "Всеобщая теория относительности". Правда, внизу яйца была видна четкая надпись, сделанная в 1919 году великим аэродинамиком и математиком Жуковским: "Ерунда все это."
   Вслед за Энштейном, в отдалении от него, шла группа кретинов, которые несли 2 плаката: "Вселенная расширяется во все стороны и именно от того места, где мы находимся." На втором плакате было написано: "Сначала был нуль, а потом Большой Взрыв." В обоснование своей гипотезы они могли привести тысячу других гипотез. Сверху на них глядела бессмертная бесконечная Вселенная, покачивая своими боками.
   За ними шли чекисты, каждый из которых кричал:
   - Ненавижу собственную страну Россию! Буду убивать ее лучших людей! Хочу лизать задницу ЦРУ! Хочу лизать задницу кровавому диктатору Сталину!
   Каждый из чекистов получил хорошую квартиру и заработок 200 % от обычной ставки офицера Армии или Флота. При этом каждый из них мог настучать на любого офицера, и такого офицера уволили бы из Армии или Флота, или замариновали бы на мелких должностях.
   Каждый из чекистских генералов совершил какое-нибудь уголовное преступление, или участвовал в взрыве домов в Москве или Волгодонске, иначе он не получил бы генеральской должности, иначе им не было доверия от марионеточного режима. С каждого доллара, полученного от продажи российско нефти, большая часть денег отправлялась в США. Рядом с чекистами шли их стукачи и агентура, в ошейниках, у каждого из рта торчал кусок пирога с черничным вареньем. Большинство хрюкали, как свиньи. За стукачами вприпрыжку бежал начинающий стукач заместитель председателя правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин.
   Рядом с ним шел Сальвадор Дали, недоделанный гений, с хохолком, с фашистским значком в петлице. На голове у Сальвадора Дали, на ногах, на лице, на руках, везде, было написано: "Гений!" Это он сам написал на себе все эти надписи.
   - А это кто такой? - спросил с улыбкой Лев Толстой у Рафаэля.
   - Это художник Сальвадор Дали. У него хорошее пространственное видение и много мелких точных наблюдений.
   - Что, он такой хороший художник?
   - Его мозг имеет объем примерно 10 % от мозга нормального человека, от нас с Вами.
   - А как вы оцениваете Шекспира? - спросил Рафаэль у Льва Толстого.
   - Невысоко. Конечно, это был сильный драматург. Но наряду с этим в нем много примитивного, недостойного гения. Автор "Слова о Полку Игореве" все же превзошел Шекспира с одного слова. Он сказал : " Что мне шумит, что мне звенит рано утром и перед зорями?.." Все же такое мышление, гениальность, было для Шекспира недоступно. Я считаю, что никакие школы и никакие произведения искусства вообще не нужны. Все это лишнее, пустое. И я жалею теперь, что в молодости написал столько книг и истратил на это занятие так бессмысленно свое время. Нужно просто родиться здоровым мальчиком и увидеть бездну неба и звезды над головой. Красоту мира не выразишь никакими словами. И если бы, скажем, так случилось бы однажды, что от Лермонтова осталось бы только одно его стихотворение "Звезда", или "Встречу ль глаза твои...", или от Джека Лондона только один "Мексиканец", этого было бы вполне достаточно, и это равно всему их творчеству. И любой такой мальчик, сидя вечером на окне под звездами мгновенно поймет их с одного слова, вот как мы с вами понимаем Шопена или "Лунную" Бетховена. А Шекспир этого не понимал, или не сумел это выразить. 
   - Понятно, - сказал Рафаэль, - А то некоторые считают, что вы не понимаете Шекспира.
   - Между нами говоря, это они меня не понимают, - с улыбкой сказал Лев Толстой.
   Вслед за Сальвадором Дали шел поэт Владимир Маяковский, громко выкрикивающий свои стихи: " Я люблю смотреть, как умирают дети!" Эти стихи Владимир Маяковский написал в молодости, в 22 года, "чтобы эпатировать буржуа". Недалеко от него, в толпе проституток и девок, шла любовь его жизни и звезда его поэзии Лиля Брик с тремя или четырьмя любовниками и мужьями. Со всеми ними она жила одновременно. Карманы Лили Брик были набиты советскими червонцами, долларами, фунтами, польскими злотыми и другой валютой. На ее ногах были дорогостоящие шелковые чулки и ботинки из кожи кенгуру. Она была одета по последней парижской моде. За нею тащился ее любовник высокопоставленный чекистский начальник Агранов, завербовавший ее в НКВД. Он ныл и причитал:
   - Юлия Юрьевна, ну подождите меня!.. Ну подождите!..
   Следом шел поэт Вознесенский, утверждавший, что стриптиз есть развитие независимости, свободомыслия, и что это прогресс. Правда, поэту Вознесенскому удалось однажды написать стихи "Пожар в Архитектурном институте." Это была почти классика, это был выстрел в вечность, выстрел в небо.
   При этом Вознесенский всегда утверждал, что поэт Пастернак выше поэта Есенина. Мозг Вознесенского по объему составлял примерно 10 % от размера мозга Есенина, примерно размером с мозг Маяковского или Сальвадора Дали. Поэтому Вознесенскому было непонятно, что написано у Есенина. Поэтому Вознесенский постоянно пытался Есенина спихнуть, и поставить на его место примитивного Пастернака, - точно так же как Маяковский постоянно пытался спихнуть с "корабля современности" первого поэта мира Пушкина, в некоторых строках которого есть что-то такое, что можно назвать сверхгениальностью, точно так же как в некоторых женщинах есть что-то такое, что можно назвать словом "счастье".
   Но Маяковский этого не понимал и не видел. Зато он умел громко орать, выступать на митингах, зарабатывать хорошие деньги при государственной власти, врать, не видеть и якобы не знать, что очевидно, и везде, на всем, делать надписи: "Я Гений!", - точно так же, как один гимназист сидит в одном месте, и говорит:
   - Граждане, я дурак! - а именно на толчке.
   Рядом с Маяковским шел известный голландский эстет и интеллигент с половым органом, выкрашенным как пожарный кран красной краской, - он показывал его в окно со второго этажа малолетним школьницам, утверждая что это акт творчества. Правда, эстета и интеллектуала за это ненадолго посадили в тюрьму, чем он сильно гордился.
   На правом фланге, вместе с членами партийных съездов и депутатами Государственной Думы России, шел автор советского и российского Государственных Гимнов детский писатель Михалков со своим сыном кинорежиссером Никитой Михалковым. У обоих великовозрастных балбесов языки были красными от постоянного вылизывания начальственных задниц. Оба дебила претендовали на талант и даже гениальность.
   Рядом с ними шел Михаил Шолохов, бывший счетовод, продкомиссар чекистского карательного продотряда, убивший автора "Тихого Дона" и присвоивший его рукопись. В течении долгих десятилетий последующей жизни у этого "великого писателя" больше ни разу не проявился его талант, его мозг, его мышление, даже в короткой строчке какой-нибудь заметки в память Чехова. А кретинизм проявлялся многократно. Это был тяжелый, гнусный человек с мелким характером, живший в станице Вешенской за железным забором. Около его дома в будке круглосуточно сидел вооруженный милиционер.
   Рядом, опустив голову, шел растерянный Чехов, автор знаменитого рассказа "Злоумышленник", утверждавший, что героя этого рассказа Дениса Григорьева нужно отпустить из тюрьмы за то, что тот откручивал на железной дороге гайку от рельса. Что якобы этот Денис Григорьев не понимал того, что можно налима или щуку обменять у кузнеца на грузило, а легче грузило украсть, отвинтив его от рельса и вызвав крушение поезда. Шел писатель Антон Павлович Чехов под охраной маленького, чрезвычайно тощего ничтожного мужиченки в пестрядинной рубахе и крепких чекистских штанах. Его обросшее волосами и изьеденное рябинами лицо и глаза, едва видные из-за густых, нависших бровей, имели выражение угрюмой суровости. Вертухая звали Денис Григорьев .Рядом с Чеховым шли следователь и прокурор, отпустившие Григорьева на свободу, и староста его деревни. Денис Григорьев вел их в тюрьму, в Сибирь, в Магадан.
   Прямо напротив писателя Чехова под небольшим, висящем на черном штандарте квадратным хоругвем с надписью "Достоевский - ретроград" двигалась группа русской демократичесокой интеллигенции во главе с писателем Иваном Тургеневым: революционеры-критики Писарев, Черныщевский, Добролюбов и Белинский.
   У каждого из них на лбу невидимая рука начертала: "разрушитель России", "демогог", "нигилист" и "недалекий ум".
   Рядом с отцом Гапоном и агентом царской охранки Азефом шел писатель-графоман Максим Горький, автор замечательных мемуаров, громко читавший вслух свои произведения:
   - Море смеялось...
   Все они, как и тысячи их последователей в разных странах мира, несли миллионам простых граждан свет великой истины, до которой те сами не могли добраться. Все они пытались мозг орангутанга превратить в мозг Гайдна или Чайковского. Они требовали от этих людей того, чего для них не существует и не может существовать в природе. Поэтому и сами они не отличались от своих сограждан.
  
   20
  
   Лев Толстой, заложив ладони за веревочный пояс простой крестьянской рубахи, сказал:
   - Если эти люди и устроят свое общество так, как им хочется, то все равно ничего не изменится, будет только хуже. Чего же они хотят?
   - Они хотят соорудить, создать такое государство, которого никогда еще не было на земле, где овцы станут быками, а волки кроликами, и где всем им будет "хорошо".
   - И им удавалось создать такое общество?
   - О, да! Конечно! Такое государство, такое общество называется черная мусульманская ортодоксия или церэушно-чекистская система.
   И, действительно.
   Рядом с представителями демократической интеллигенции, рядом с Вольтером, Чернышевским, Лениным, Карлом Марксом, Джефферсоном и яйцеголовым Сахаровым, сразу вслед за ними, большой группой шли работники ЦРУ, ФБР и НКВД-ФСБ, без которых их социальная система существовать неспособна, потому что в ней отсутствует твердое право. Это лавочка частных лиц. И хотя она прикрывается и обеспечивается такими словами как "веротерпимость", "толерантность", и "гуманизм", и "социальное общество" - все это полная чушь, потому что не имеет ничего общего с реальностью жизни.
   Русские чекисты тащили за собой на веревке трупы генерала Рохлина, Петра Машерова и депутатов Российской Государственной Думы Виктора Ильюхина и журналиста Юрия Щекотихина, и других убитых ими патриотов России, а церэушники тащили трупы полностью истребленной ими семьи Кеннеди.
   Работники ЦРУ шли получать деньги от наркоторговли, которую они многие годы и десятилетия контролируют по всему США и в Нью-Йорке. Если бы это было не так, никакой наркоторговли и организованной преступности в США, и в России, давно бы уже не было. Агенты ЦРУ создавали марионеточные режимы по всему миру, и имели большой денежный доход от горилл-шестерок, поставленных ими на власть в разных странах мира, например, в России. Это было главное поле их деятельности. Вся система общественной информации в США давно контролировалась ими и еврейскими националистами. Народ США напоминал толпу попугаев, повторяющих примитивные лозунги о американской демократии, которые им вдолбили в голову с детства. Они  не понимали, что если право поражено на 1%, то значит, оно поражено полностью.
   Жители США приехали в Америку из различных стран, где они не выдерживали конкуренции с другими людьми, и имели очень низкий умственный уровень. Поэтому они научились его измерять при помощи таблиц. За несколько сотен лет в этой удивительной стране так и не появилось ни одного великого художника кроме писателя Джека Лондона, имени которого граждане США не знали.
   Вместе с гражданами США шел президент Буш, устроивший войну в Ираке. Буш через ЦРУ заработал полтора миллиарда долларов на иракской нефти и на этой войне. Вместе с ним шли конгрессмены и члены правительства США с взятками, полученными от различных фирм и медицинских страховых компаний. Все эти идиоты кричали о демократии. Их куриные мозги не позволяли обозреть мир на более длительную дистанцию. Уничтожая национальную демократию и национальное развитие в других странах, они истребляли европейскую культуру и собственное будущее. Сейчас этой страной управляла кучка еврейских миллиардеров при помощи ЦРУ.
   - Им нужен бич, а не мотор, - сказал поэт Александр Блок.
   - На земле может быть только один государственный строй, - сказал Лев Толстой, - неприкосновенность человека. Защита бесценной жизни человека.
   Было видно, как всю эту бескрайнюю шумящую и переливающуюся как море толпу по периметру охраняют церэушники и исламские фундаменталисты.
  
   20
  
   - Кто был последним великим поэтом? - спросил Лев Толстой.
   - Пабло Неруда, - ответил Су Ши.
   - Они знают об этом? Они знают это имя?
   - Нет. Это же толпа, это стадо. Но каждый из них считает что может управлять государством и судить о нем, и что его мнение имеет большое значение. Вот, смотрите, каждый безмозглый убежден в этом. Сейчас все они встанут на колени и пойдут за Наполеоном умирать в Россию, или соберутся толпой и понесут плакат "Смерть врагам народа!" Порядочность и честность простого и глупого человека это преступление. Ради этой своей порядочности и правды они умирали за коммунизм, стояли в охранных цепях лагерей НКВД, служили в ЦРУ, ходили как стадо, толпой, на "демократические" сборища и митинги, и совершали массу других преступлений. Смотрите, смотрите! - они все уже с рождения стоят на коленях. Они все хотят достичь счастья через социальное благополучие, через деньги.
   - Но ведь за деньги ничего нельзя купить! - закричал Лев Толстой, - Главное, прогресс, это развитие человека, развитие психики! Какое счастье, если вы родились от здоровой матери, и видите красоту мира! Что может быть выше этого, какие вообще ценности можно купить за деньги? Мне это непонятно. Единственная ценность, это человеческая жизнь и светлый ум хорошего ребенка, вот единственное счастье на земле!.. Почему, вместо того, чтобы просто переходить улицу в положенном месте, эти люди постоянно возбуждаются, и пытаются немедленно улучшить жизнь и ухватить кусок хлеба, - благодаря чему и пребывают всегда в вечном хаосе?
   - Потому что они не понимают, что означает общество и государство, - ответил с улыбкой Конфуций, - Вся окружающая нас культура создана 1% людей, и они не имеют к ней никакого отношения. Как их не учи, все бесполезно. Они не понимают, что там написано, в наших книгах. Вместо того, чтобы переходить улицу в положенном месте и соблюдать законы государства, они плодят хаос.
   - И каковы же эти законы?
   - Тут нет ничего нового, и ничего сложного нет, - сказал Ярослав Мудрый, - посмотрите, как был устойчив древний Египет. Тысячи лет. Хотя и там происходили конфликты. Но возникали они только тогда, когда египтяне сами нарушали свои законы. Государство не может принадлежать частным лицам, оно должно управляться не частными лицами, а законами. Закон - это и есть государство. Если государственная цензура мешает Вам писать великие произведения искусства, как Владимиру Маяковскому, значит Вы дурак, и когда-нибудь Вы окажетесь в громадном концлагере. Гете, Толстому и Шостаковичу цензура не помешала написать их произведения.
   - Тут все дело в том, - засмеявшись и полуобернувшись, сказал Джек Лондон, - что если у вас нет мозгов, то и писать нечем.
   Это был великий писатель, как и Александр Блок. Это был тот низкий уровень, с которого начинается великая литература. Джек Лондон принадлежал к немногочисленной группе людей с абсолютно развитой и живой психикой. Поэтому он был гений. Поэтому тот мальчик, которого родит через 100, или через 150, или через 300 лет здоровая мать, обернувшись, увидит этого единственного гиганта, стоящего на краю Североамериканского континента. Поэтому любой мальчик, у которого есть хоть немножко гения и света в голове, всегда будет любить и ценить его как родного, близкого и понятного ему человека.
   Поэтому, сидя вечером у раскрытого окна, под звездным небом, на краю или окраине громадной Вселенной, такой мальчик, прочтя его книжку, всегда улыбнется и скажет, как когда-то говорил Пушкин, написав гениальные стихи:
   - Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!
   И такой мальчик скажет:
   - Ай да Джек Лондон!
   Ду Фу повернулся к Льву Толстому:
   - Представляете, эти люди даже считают примитивного писателя стилиста Хеменгуэя выше Джека Лондона, и даже не знают этого имени!
   - Не может быть!
   - Может быть, - сказал Кант, - Посмотрите на них.
   Перед ними колыхалось, шевелилось заполненное человеческими телами огромное человеческое море. Эти люди сами не знали, куда они идут, но твердо знали, что им нужно. Всем им нужно было кусок лишнего хлеба, хотя никто из них не умирал с голоду. Многие из них испытывали зависть и злобу, видя перед собой более развитого и успешного человека. Все они хотели того же, и немедленно. Яйцеголовые обещали им социальное равноправие, на деле же деньги всегда прилипали к их рукам. Они все излагали истину в последней инстанции, или истину, лежащую посередине, но она всегда была сверху, а потому для них недоступна.
   - Они даже яйцеголового Александра Сахарова сделали всемирной знаменитостью и мировым гуманистом!
   - Не может быть!
   - Почитали бы Вы проект его "Конституции", - сказал Карл Великий, - Ну и кретин! Малограмотный человек. Если бы он стал президентом, это был бы второй Сталин, Ельцин, Мао, или Индира Ганди, или Берия! Он никак не смог бы контролировать государство и управлять им. Это был дурачек.
   - Если у него есть время заниматься этим, значит, что ему некогда заниматься наукой, - сказал физик Петр Капица, - Наверное, он таким способом удовлетворяет свою амбицию.
   - Они даже пытаются поэта-кретина Гумилева сделать классиком русской, а значит и мировой поэзии!
   - Не может быть!
   - Они создали госбезопасность и установили надзор за каждым человеком, что превосходит их в умственном отношении, и устанавливают за ним слежку и такие люди в итоге не могут организовать этих идиотов; они создают и уже создали законы, защищающие их кретинизм! Над каждым подъездом над дверью таких слишком умных и несогласных с ними людей всегда стоит глазок камеры видео наблюдения и скоро они создадут общество всеобщего электронного надзора, якобы в целях борьбы с преступностью и терроризмом, где будет место только кретинам.
   - Не может быть! - закричал Кант.
   - Идиотов становится все больше. За последние 80 лет в России не появилось ни одного великого поэта, художника или музыканта. Они уничтожили классовое общество, а значит и культуру! И это в России!
   - Не может быть! - закричал Кант.
   - Скоро все они встанут на карачки, и тогда уже больше не будет выхода.
   Толпа колыхалась, приближалась, качаясь в мареве, оттуда неслись крики, стуки барабанов и трещоток, звучала музыка, они несли хоругви, знамена и портреты. Многие шли в цепях, другие в смокингах, но большинство было простого народу. Каждый из них кричал:
   - Я идиот! Сделайте меня счастливым!
   Но Коля спал, прижавшись к стене одиночной камеры и ничего на слышал, и придурки его пока не достали. Назавтра ему предстоял допрос.
  
   21
   Между тем стало известно, что маньяк ухаживал за Наташей.
   Особенно были возмущены представительницы Районо и местной Ювенальной Юстиции. Подумать только, мужчине уже больше сорока лет, - нет бы выбрал себе какую-нибудь толстозадую тетку, у которой в дырке уже побывало пятнадцать человек, а он выбрал для своих ухаживаний неопытную, нетроганную девочку, которой всего-то 13 лет, лучшую ученицу в классе. Как бы они хотели, коблы, своими телами защитить от маньяка в эти минуты тринадцатилетнего ребенка!
   И где государство, которое не издает соответствующие законы, подозревающие в каждом человеке вооруженного садиста! И где же те родители, которые выпускают детей одних на улицу погулять, не обьяснив им, что вокруг ходят только одни вооруженные маньяки! И где же представители Ювенальной Юстиции, которые не отбирают за это детей у таких родителей, и не сажают их за это в тюрьму! Поучились бы у северных народов! Там свиньи уже давно встали на карачки и хрюкают, научившись сосать х*и, отбирают у родителей детей, отдают их чужим дядькам и тетям, и выпускают книжки, где вместо родителей, папы и мамы, уже давно нарисован на обложке большой продолговатый гондон, бесполый обьект, обозначающий родителей!
   И сам премьер-министр гей Норвегии Йенс Столтенберг между пленарными и парламентскими заседаниями неоднократно выезжает в парламентский Дом отдыха и там получает большое сексуальное наслаждение.
   И приехавший к нему перед принятием закона об однополых браках для изучения опыта президент Франции Франсуа Олланд, избранный вместо арестованного в Нью-Йорке провокаторами ЦРУ и ФБР Доминика Стросс-Кана, самолично изучая современный демократический опыт по строительству нового современного государства, приезжал к нему и сам лично получал большое удовольствие от начинающих политиков и стюардов.
   И, достав свою письку больших размеров, первоначально немного смущаясь, поминутно бросал в сторону наблюдающих лиц, как в театре актер:
   - О, как это современно! Как это естественно для человека моего уровня мышления!
   Когда он возвращался во Францию, у него возникли сомнения, и он спрашивал себя: "Пидарас я теперь, или не пидарас?!.."
   И пусть меня за мою книжку теперь, как политического изгоя, не пустят в демократическую Европу из родного города Болхова, и из Белева, и пусть возмущенная Европа злобствует против русского народа, в который раз удивляясь его отсталости и дикости, но я ответственно заявляю:
   - Сосать х*и отказываюсь и не буду!
   И другим тоже советую не только не сосать х*й, но и не давать сосать его, даже если вас попросит президент Франции.
   Наташу, по просьбе директора, вызвала учительница биологии Вера Ивановна, поговорить в классе биологии о Коле Свекольникове. Но Наташа ей ничего не сказала. Сказала, что они с Свекольниковым разговаривали, и что она его давно знает, и ничего особенного за ним не замечала.
   - Ну, хорошо, - сказала учительница, довольная. что избавилась от этой неприятной процедуры. Коля не знал, что уже известно о его отношениях с Наташей, и что о нем с ней разговаривают в школе. Его ожидали следователи.
  
   22
   Между тем о Свекольникове уже многое стало известно. Уже знали, что по ночам он уводил женщин в далекие темные места, и был известен его странный образ жизни. Многих расспросили, и многие о нем рассказали. Нашли бечевку,которая гуляла с ним вечером вдоль Говнотечки. Это была еще довольно симпатичная 34-х летняя крупная грудястая женщина с подбитым глазом. Она, правда, жила в квартире, но давно нигде не работала и хорошо знала всю местную алкогольную публику.
   Ничего не подозревающая немного пьяная женщина с гордостью рассказывала как она гуляла с Колей. Он ее пригласил после того, как она ему сказала, что раньше писала стихи.
   - Я написала стихи "Роза". "Прекрасна роза, дитя зари, увяла роза, друзья мои."
   - Да ведь это Лермонтов! - сказал студент-практикант.
   - Да? Ну, значит, я спутала.
   Она явно ничего не соображала и не понимала как это Свекольников хотел ее убить. Сказала, что он гулял там с ней, потому что он поэт. Тогда ей рассказали про мясо в холодильнике.
   Видя, что от нее сейчас толку нет, ее отправили пока наверх в кабинет проспаться.
   Утром протрезвевшая и проспавшаяся женщина быстро написала довольно хорошим литературным языком, как гуляла с Свекольниковым поздно вечером около Говнотечки, он читал ей стихи, а потом хотел пырнуть ножом, но она вырвалась и убежала. Все последнее время, 2 недели, пряталась у подруги.
   Как только ментам стало известно, что Свекольников по ночам водил женщин в эти места, менты там все перекопали, с собаками, - все места около заборов, вдоль Говнотечки, все места обходили с собаками. Особенно старался полковник Михайлов, сам толстый, крупный как боров. Он гонял туда ментов, сам ходил с ними, лично щупом перетыкал там всю землю, впрочем, его потом все равно уволили из полиции за идиотизм.
   На Свекольникова в милиции вообще ничего не было, не было даже его пальчиков. Он вообще был там абсолютно неизвестен.
   Только нашли факт его задержания полицией Центрального района за распитие спиртных напитков с малолетними в два часа ночи у памятника Шиллера в сквере напротив областного Драматического Театра.
   Нашли участкового с Шота Руставели, который, как оказалось, полтора года назад в 11 часов вечера проверял Свекольникова в районе улиц Шота Руставели, но не проводил его в отделение, а только записал.
   Впрочем, и так было многое известно. Прежде всего было теперь хорошо известно, что Коля постоянно и долгое время обращался в среде опустившихся женщин, и многие из них после пропали, а такой аморальный странный образ жизни не ведет обычный порядочный человек. Было известно про кровь на поддонах в ближайшем от его дома бункере, и что эта женщина пропала, и что в последний раз она была именно с Свекольниковым. И уж конечно, все было хорошо известно про мясо, найденное в его квартире. На стеклянных банках прекрасно сохранились отпечатки его пальцев. Так что маньяку никак было не отвертеться. Все это складывалось в четкую определенную картину. Оказалось, что Свекольников неоднократно водил женщин к местам около Говнотечки, и потом они пропадали.
  
   23
   Следователь сидел на столе, прикусив нижнюю губу, и внимательно рассматривал сидящего напротив на стуле маньяка.
   - Я знаю, что вы хотите мне сказать своим скептическим взглядом, - сказал Коля, - Но вы не правы, не правы.
   Первая попытка поговорить с Колей обычными милицейскими методами не удалась. При первой же попытке силового и психологического нажима, Коля разбил физиономию рядом стоящего мента, тут его спортивная подготовка сразу же сказалась. Его немного повозили по полу, побили, надели наручники, но, в общем, оставили, и теперь разговаривали нормально. При малейшей грубости Коля спрашивал следователя:
   - Это вы про своего папашу рассказываете?..
   Ему терять было нечего.
   - Я только теперь понял, в чем мое призвание, - говорил Коля. - Я долгое время пытался написать книгу. Но все неудачно. Я понимаю теперь, что вся моя художественная деятельность - графомания. Но я этого долгое время не понимал, мне об этом сказали другие. Когда я начал печататься в интернете, я понял, что я никакой не писатель. А мое призвание - художественная публицистика. Вот именно описывать жизнь людей с непонятной, с неизвестной никому стороны. Ведь это так интересно! Описывать жизнь людей их словами, глазами, - неизвестную другим членам общества. У меня есть диктофон, и я все разговоры записываю. Для этого нужно чтобы мне доверяли. Я ничего не сочиняю, ни одного слова. Главное - не врать. Это самое трудное - писать правду. Представляете, как это интересно: людям со стороны взглянуть изнутри на жизнь этих людей! Тем, кто их жизни не представляет, они кажутся грязными бичами, и их жизнь неизвестна. Я даже с ними жил два дня их жизнью, бутылки, металлолом вместе собирали, но это конечно была глупость. Но есть просто интересные, потрясающие истории! Главное, не врать. Я их жизнь сейчас хорошо знаю. Я уже написал почти всю книгу. Вы представляете, как будет интересно, людям со стороны, незнакомым с такой жизнью, узнать эти истории.
   - Что тут интересного, в этих идиотах? - спросил следователь Баранов, который знал жизнь этих бичей вдоль и поперек, и ничего интересного в них не находил. - Ты лучше расскажи, почему у тебя человеческое мясо в холодильнике.
   - Я не знаю, я вам уже говорил.
   Нашли дачу в четырех километрах от Черняховска, - домик площадью в 11 метров на участке в шесть соток. Как оказалось, Коля в этом домике постоянно жил весной, осенью и летом уже 10 лет. Причем на дачу он ходил из Черняховска и с вокзала всегда пешком. Кусты смородины он посадил так, что, что там происходит на участке, со стороны не было видно. Участок он приобрел у бабки Мармырихи, бывшей дворничихи, причем не переоформлял, - бабка всем сказала, что это ее племянник, поэтому в правлении общества ничего не спросили, никого это не интересовало, - лишь бы деньги платил за землю и за электричество.
   Поехали в Черняховск чтобы посмотреть, не закопал ли он кого-нибудь на участке или под полом своей дачи. Повезли с собой туда Колю, чтобы посмотреть не начнет ли он там дергаться, и чтобы он им там все показал. Быстро собралась толпа, причем было непонятно, кого они собираются бить: маньяка или оперативных работников. Ситуация быстро накалялась, толпа и не думала расходиться. Старший оперативной группы, ничего не найдя, вынужден был быстро собрать людей и уехать. Причем, когда старенький "рафик" уезжал, многие побежали за ним, а по задним окнам вдогонку ударили палками. В такой обстановке маньяк вполне мог и сбежать.
  
   24
   Допросы продолжались. Колю спрашивали, зачем в черной клеенчатой сумке у него были нож, молоток и черные полиэтиленовые пакеты. Коля ответил, что он ехал с дачи и эти вещи ему были нужны для хозяйственных целей.
   Спросили про черный гроб, стоящий у него в подвале. Коля ответил, что гроб этот дорогостоящий, это он сразу определил как специалист, работавший в морге, поэтому взял его себе. Гроб этот он хранил на черный день, как хорошую вещь, чтобы в случае чего его продать.
   Спросили Колю, на какие деньги он жил. Тут Коля долго запирался. И только уже в самой безнадежной ситуации, когда на него стали вешать все висяки, связанные с исчезновением золота и женщин, которых поубивали за деньги их мужики и любовники; когда к нему начали приезжать следователи из районов, пытаясь повесить на него все подобные преступления, он сказал, что деньги ему ежемесячно присылала тетя Лида из Саратова, старая подруга его матери, участница Второй мировой войны. Он не хотел говорить об этом, потому что боялся, что тетя Лида узнает что он в тюрьме. Еще у него был гараж в обществе "Луч" на Тихорецкой, который он купил за 700 долларов в 2001 году после смерти матери на оставшиеся деньги когда после финансового кризиса 1998 года гаражи сильно подешевели, и теперь его сдавал. Кроме того, он и сам добывал какие-то деньги. Когда жил на даче, денег вообще почти не требовалось: продавал смородину, собирал малину в лесу целыми трехлитровыми банками, и тоже продавал, картошка была своя, навалом, ходил на рыбалку. Суповые куриные наборы стоили копейки, - а что еще нужно?.. "Вообще там был рай, - сказал Коля, - Какие девочки там ко мне бегали!" Проверили счета переводов по "Юниумстримбанку", по Сбербанковской карточке на имя Сурдаковой Лидии Иосифовны, которая была у Коли, и на счету оказалось 102 тысячи рублей, и все подтвердилось. Менты, как ни странно, сдержали слово, и тете Лиде о его аресте ничего не сообщили.
   И только наличие человеческого мяса в холодильнике и отпечатков своих пальцев на стеклянных банках с разделанным человеческим мясом и других несоответствий Коля не мог объяснить. Как не бился над ним следователь Баранов, ничего сделать не мог. Коля молчал, как Троцкий. Следствие не удавалось закончить, хотя дело было ясное как божий день.
   Периодически его вызывали следователи, приезжавшие из разных районов, и подсовывали новые дела с надеждой, что он их признает, но Коля не признавал.
   В конце концов к делу прикрепили старого опытного сыщика. Видя, что Коля крепко держится, следователь решил подделаться к Свекольникову, установить с ним доверительные отношения, и стал под него подлаживаться.
   - Чего бы Вам хотелось больше всего, чего вам тут больше всего не хватает? - спросил он у Коли.
   Коля попросил у него нарезки сала с кровью.
   Когда старый следователь наблюдал, как Свекольников ел это сало, купленное самолично следователем на рынке, его стошнило, его желудок вывернулся наизнанку, и его пришлось отправить на пенсию.
   Тогда в следственную камеру посадили шестерых следователей, одетых в генеральские и адмиральские мундиры, а одного с аскетическим лицом Дзержинского одетым в темно-синюю "тройку" от Версаче, который острым орлиным взором постоянно взглядывал то на следователей, то на Колю, повторяя: "Так!.. Так!.." Но и это не помогло.
   В один прекрасный день Колю выдернули из одиночной камеры и повезли на допрос в ФСБ. На допрос в ФСБ Колю повезли в современной модернизированной "Волге". Коле не часто проходилось в качестве пассажира ездить в дорогих и шикарных машинах. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Колю удивило что чекисты повезли его без наручников, просто посадив не заднее сиденье между двумя молодыми людьми. Впрочем, путь от следственного изолятора до Генделя 1 был недолог.
   Там его привели в кабинет на втором этаже. Колю удивило, что в этой и смежной соседней комнате на двух стульях висели мундиры офицеров, хотя ни одного человека в форме, кроме дежурного прапорщика при входе и моряка-матроса, во всем здании он не видел. На шкафах ( или железных шкафах-сейфах?) лежали две офицерские фуражки, как будто положенные сюда для вида, как буд-то чекисты этим хотели сказать, что они тоже офицеры и имеют какое-то отношение к армии.
   Помимо стульев в комнате стоял обыкновенный красный деревянный табурет образца 1950-х годов. Кроме Коли в комнате было два молодых офицера ГБ.
   - Зачем вам тут эта табуретка? - спросил Коля, - Это, чтобы сажать на нее подследственных?
   - Да нет, - сказал молодой парень, - Мы на ней ботинки чистим. Обычно она у нас под столом стоит.
   Вдруг в комнату вошел подполковник, невысокий, полный, крепкий, с тупым лицом. Он был в форме. Быстро осмотрев Колю, и взглянув ему в лицо, он сел на табуретку и сказал:
   - Я тебе покажу, говно, куда ты попал.
   Молодой парень, который только что разговаривал с Колей, внешне такой приличный и интеллигентный, сначала как бы смутился. Но все равно было видно что он согласен с начальством.
   - Знаешь, куда ты попал?.. У нас тут серьезная организация.
  
   25
   - А чего тут знать-то? - спросил Коля. - Если ты такой честный, то почему ты не арестуешь всех "воров в законе?"... Вас, чекистов, создали, чтобы вы защищали членов Политбюро, которые жили как миллионеры. Кто не хотел на них работать, вы такого человека уничтожали, вот и все. Распостраняли про такого человека всякие гадости через стукачей, обвиняли одних в извращениях, других в алкоголизме, и все это с издевкой, с усмешкой. Смердяковщина. И сейчас тем же самым занимаетесь. Как были свиньи, так и остались. Единственное, чем вы всегда занимались - борьбой с патриотами нашей Родины. Такой сучьей машины как ваша нет и не было еще ни в одном государстве мира. Даже зверь не ест свою мать. Даже Гитлер не уничтожал немцев. Это ты тем, кто вас не знает, рассказывай басни про борьбу с терроризмом и подобную чушь; и перед тем, кто вас не знает изображай из себя культурного человека, а передо мной какой смысл тебе из себя что-то изображать?..
   Подполковник молча и злобно поглядел на Колю. Его грубая примитивная рожа ничего не выражала. Он, конечно, все это знал не хуже Коли. На самом деле его интересовали только рейдерские бригады, которые он контролировал, и деньги, и разрушение предприятий, в которых он участвовал. Поэтому с Колей разговаривать было не о чем.
   Если среди ментов еще можно встретить нормальных людей, то среди чекистов этого не бывает. Они не изменились с 1937 года и никогда не изменятся. Это бандиты. Это чисто бандитская организация. Чекист холуй, холоп. Он служит не Родине, а хозяину. Как и вокруг Лжедмитрия тут собрались только определенные, склонные к предательству и к подлости, люди. Пока по России ходит чекист, и контролирует страну, убивая лучших сынов Родины, у России не будет будущего. С 1918 года эти люди занимаются только одним: охотой за патриотами страны, предательством: за кусок хлеба, оторванного от России, служат Гадине, антинациональному делу.
   Колю вывели из комнаты и посадили в соседнем помещении. Сначала Коля думал, что его будут бить, или еще что-то сделают, но его не трогали.
   Это здание на Генделя 1 прилегает прямо вплотную к зданию поликлиники Центрального района города Калининграда. Стукачи-шестерки и сами чекисты могут входить и выходить через поликлинику беспрепятственно. На здании Калининградской государственной безопасности, в отличие, например, от Орловской, нет надписи: "Доносы принимаются круглосуточно". Но каждый стукач знает, что если донести и если насмердеть на какого-то неповинного или несогласного с властью человека, - это значит получить хорошее рабочее место или участие в каком-нибудь прибыльном деле, потому что госбезопасность превратилась в криминальную лавочку. Кроме того, чекисты всегда могут отмазать такого человека от преступления. Поэтому когда вы видите такого крикливого человека, наглого, который ничего не боится, а ему все сходит с рук, то тут дело не в его характере, а в его стукачестве.
   Подполковник вышел в соседнюю комнату, и сказал:
   - Давайте сюда эту, Нефедову. Сейчас будем из нее прокурорского работника делать.
   Эта Нефедова была 22-х летняя студентка юридического факультета Калининградского университета. Она попалась на краже, которая была зафиксирована видеокамерой прямо в комнате общежития университета, а также на одновременной ебле с пятью студентами. На самом деле такие видеокамеры стоят абсолютно во всех профильных Вузах России. Так что если какой-то студент думает, что он проводит веселую молодость, о которой никто не знает, то это он по молодости наивно ошибается.
   Когда Нефедова вошла, подполковник снял из шкафа граненый шестиугольный стеклянный стакан, нассал в него и поставил стакан на край стола.
   - Пей, сучка, - сказал он. И Нефедова выпила. В сущности не было большой разницы между тем, чем ей приходилось не раз заниматься в общежитии. Как мне жаль такого мальчика, который страдает по поводу такой Нефедовой еще со школьной скамьи и учась в институте.
   Составив документы на Нефедову и завербовав ее в стукачи, подполковник надел цивильное платье, обмотал горло шелковым клетчатым платком, как артист или режиссер какого-то театра, и отправился пешком домой по улицам города, злобно поглядывая на людей, и изображая из себя цивильного и высокоинтеллектуального человека, занятого якобы каким-то важным государственным и разведывательным делом.
   В этом удивительном государстве Россия, которое с 1917 года еще не выходило из  тоталитаризма, ничего не изменилось со времен правителей Сталина и Брежнева. Раньше Госбезопасность России убивала людей, служа жирным хозяевам-"коммунистам", а теперь она делает это, служа марионеточному режиму. По прежнему ни один журналист, ни в Орле, ни в Москве, ни в Калининграде не может коснуться тем о избиениях и издевательствах в полицейских застенках, или о произволе и убийствах в психиатрии, или о политических убийствах, или отправке гигантских сумм "нефтяных денег" из России в США. Потому что журналисты знают, что лично для них это плохо кончится. Поэтому они не касаются личностей местных нуворишей и прокуроров-преступников. Зато все эти журналисты умеют хвалебно писать о "демократии", как когда-то их предшественники писали о коммунизме. Идет тотальное промывание мозгов обманутому населению. 
   В этом государстве лживый президент, ставленник спецслужб США, рассказывает народу басни о своем патриотизме. В этой удивительной стране из карманов жителей каждый день изымают деньги и отправляют в другие страны. Народ этой удивительной страны работает на воров, и зарабатывает деньги  для воров, а не для своих семей. И режим этого удивительного государства устойчив, пока спецслужбы США качают из него, как и из других стран, огромные деньги. В этом государстве народ похож не на соловья, которого кормят баснями, а на осла, которого кормят одними только словами. В этом удивительном обществе полной полицейской "демократии", где  жителей с утра до вечера обманывают лживой пропагандой нет свободного интернета, не существует ни одной независимой газеты или телевизионного канала, нет ни одной патриотической или демократической партии, потому что их лидеры давно прибиты.
   В этой удивительном государстве быть патриотом своей Родины - значит стать мертвецом и изгоем.
   Госбезопасность России не охотится на бандитов. Она  охотится на патриотов страны, на таких людей как Юрий Щекотихин или Лев Рохлин. И не дай бог появиться где-то в России такому человеку как Рохлин или Столыпин! И не дай бог человеку не остаться обывателем и любить свою Родину! Не дай бог!..
   В этом государстве агенты тайной политической полиции выступают в роли лидеров "оппозиции" и их пропагандируют по телевидению. 
   В этом примитивном мире, называемом Россия, где не используются колоссальные возможности экономики, где патриотизм есть единение с личностью антигосударственного правителя, где все основано на лжи, где нет ни правды ни морали, в этом обществе есть культурная среда: соблюдающая человеческие и общечеловеческие нормы и достоинства.
   Это не шутка.
   Да.
   Так есть на самом деле.
   Эти люди присутствуют в России.
   Они снимают документальные фильмы о Достоевском, размышляют над днями жизни Льва Толстого, говорят о морали и рассуждают о исторических путях развития родины.
   Их можно видеть ежедневно. Они выступают на телевидении (как Коля хотел бы выступить на телевидении, но Колю туда не пустят, а на Ютюбе заблокируют ролик, как бы Коля тоже хотел бы выступить на телевидении).
   Они выступают ежедневно. Они анализируют исторические и нравственные пути развития России и глубоко изучают вопрос морального становления человека. (О, как это важно: развить психологические глубины и пути развития мальчика. О, как это важно: воспитать достойную личность). Они на конкретных примерах могут долго и много говорить на эту тему.
   Они и не только хорошо и много умеют говорить об этом, но и придя домой, лежа ночью под звездами в мягкой постели, под теплым ватным одеялом среди белых хлопковых простыней, могут долго думать и думать об этом. И может быть кто-то из них, обладая такими большими умственными способностями, достоинствами, когда-то и  напишет даже гениальное и великое, политическое, жудожественное или государственное произведение. В самом деле! Все может быть. Люди, обладающие такими великими достоинствами...
   Этих людей, полных глубоких человеческих достоинств, в России очень много: не только среди работников науки, культуры и искусства, их так же много среди членов Российской Государственной Думы. О, какие это нравственные и порядочные люди, все с моральными заслугами, в орденах и регалиях. О, какие это уважаемые люди, полные гражданской и государственной гордости, о, как многого они достигли. Как важна их жизнь, гражданская и общественная деятельность! И почему никто из них никогда на поможет человеку, не поднимет голос разума против лжи,  разграбления национального дохода, чекистско-политической монополии, политических убийств, предательства и искалеченных судеб? Почему они служат антинациональному делу и антигосударственной Гадине?..
   - Эй, холоп!
   Подойди. Поцелуемся.
   В этом удивительной стране все наиболее развитые семьи уничтожены еще в 1917 году, или навсегда уехали за границу. Среди оставшихся чекисты выискивали наиболее умных, и всего таких было убито двадцать миллионов человек, а чекист все еще продолжает свою охоту. В этой удивительной стране невозможен Лех Валенса и некому было поддержать единственно способного президента Александра Солженицына. Но люди все равно ходят на "выборы". Пошли, пошли, пошли...
   Вот ты уже и пингвин.
   В этом удивительном обществе была и есть прокуратура, аналогов которой нет и еще не было на планете. И это тут норма.
   В этом удивительном государстве люди совершают революции только для того чтобы опять стать рабами. Они ждут Пришествия не от Закона а от очередного правителя.
   В этой удивительной стране полиция служит власти а не закону, и не народу. И поэтому любой полицейский там всегда мелкий и лживый человек.
   В этой стране, как и в Китае, и в Северной Корее нет ни суда, ни полиции, ни прокуратуры. Есть кучка мусора.
   При этом каждый гражданин страны теряет половину личного дохода, украденного из его карманов циниками. Людей не просто ежедневно обкрадывают, - система не дает развиваться народному хозяйству. Воспроизводя хаос, устраивая через агентуру тайной политической полиции взрывы в городах, создавая басни о "терроризме" власть воспроизводит саму себя. В этом антинациональном государстве, где без надзора Госбезопасности и власти не пролетит не одна патриотическая муха, и ничего честного никогда не скажет ни один журналист, где все убогие губернаторы и депутаты "парламента" являются стукачами и ставленниками властей, где контролируется передвижение человека, и где без предъявления паспорта нельзя купить даже билет на автобус, в этом государстве существует организованная преступность. Она организована и поддерживается руководителями МВД и Госбезопасности, повязана с ними материальными интересами и работает только под их контролем, являясь оружием для запугивания, создания атмосферы страха и убийств несогласных. Государство Россия - это большая полицейско-чекистская "красная зона". В этом государстве любого судью можно купить за несколько тысяч долларов, и независимых судей нет.
   В этом обществе тотального промывания мозгов не осталось ни одного порядочного свободного человека.
    Этой удивительной страной напоминающей страну красных кхмеров управляет кучка еврейских нацистов при помощи cвоих верных цепных псов: чекистов, получающих вознаграждение за каждый кусок мяса оторванного ими от тела матери-родины и за каждый человеческий труп.
    В этом криминальном, марионеточном, полицейском, убогом и Богом забытом государстве государстве министр МВД громко заявляет:
   - Как граждане не ругают нас, а чуть что, бегут жаловаться в полицию!
   Конечно, в тюрьме, кроме как к охраннику, тоже некуда обратиться.
  
   26
   Колю отвели в подвал и по подземному ходу повели в следственный изолятор. Колю удивило, что с ним шел только один прапорщик, пожилой сорокалетний полноватый и ко всему безразличный мужик, с ключами и без оружия. Во всем облике этого прапорщика видна была свобода, как будто он только что спустился вниз из города из городских улиц. По улицам города ходят сейчас такие прапорщики, которые не раз попадались Коле на улицах, идут в семью, идут куда хотят, и никто их не арестовывает. Колю удивило, что этот подземный ход, освещенный простыми сорокаватными лампочками напоминал скорее проход какого-то производственного помещения или простого подвала, хотя в двух или трех местах была видна старая немецкая кирпичная кладка.
   - Куда Вы меня ведете? - спросил Коля.
   - В изолятор.
   - И вы часто так людей водите?
   - Нет, не часто. Люди вообще ничего об этом проходе не знают.
   - А почему меня тут повели?
   - Не знаю.
   Прапорщик все так же неторопливо вышагивал по бетону. Колю удивило, что этот прапорщик с ним вообще разговаривал и отвечал на любые вопросы.
   - Это немецкий туннель? - спросил Коля.
   - Нет. Раньше тут были подвалы, потом их соединили, может был и немецкий туннель, что-то может еще прокопали. Видишь, весь коридор кривой. Тут восемь поворотов. А знаешь, что раньше было в этом здании?.. Полицейское управление, политическое! Гестапо!
   - А правда, что из здания ФСБ есть коридор через подвал в поликлинику? Моя мама раньше работала старшей медсестрой в этой поликлинике, она мне это часто рассказывала.
   - Наверное, есть соединение с зданием Госбезопасности. Как же может не быть?.. Но вряд ли что через подвал. Зачем им там через подвал ходить?..
   Колю ввели в абсолютно темное, черное помещение, которое вообще не освещалось. "А, черт, опять в темноте нет лампочки", - сказал прапорщик. Он взял Колю за локоть, они прошли еще один поворот и вдруг очутились в узком крутом помещении. По узким кирпичным ступенькам Коля поднялся наверх. В этой комнате подвала уже был следственный изолятор.
   Сколько потом в камере Коля не рассказывал про этот туннель, ему никто не верил.
   Потом, по здравом размышлении, он понял, что чекисты хотели завербовать его в стукачи. Зачем им это понадобилось при таком его положении и как они хотели его потом отмазать и использовать, он так и не понял. Впоследствии он сообразил, что чекисты были не так глупы, и спустили его в туннель, потому что не сомневались, что из одиночки следственного изолятора он попадет в пожизненное заключение и больше оттуда уже не выйдет. С дугой стороны, они дали ему только одного пожилого прапорщика-провожатого, охранника явно не боевой службы, какого-то хозяйственника, который как видно и заведовал этим туннелем. Таким образом, они уже разобрались в его деле и знали, что он ни в чем не виноват. При этом они абсолютно никак его не освободили и не думали этого делать.
  
   27
   Время шло, а Коля все сидел в своей одиночной камере. Все время он бомбил прокуратуру своими письмами и заявлениями. Книг или газет ему не давали, да и читать при свете слабой лампочки было невозможно. Поэтому Коля лежал и вспоминал прежние дни. На улице Брамса, на пересечении улиц Нарвской и Советского проспекта была старая булочная. И туда часто из соседнего дома приходила за булками девочка. У нее были белые варежки с красными полосками. Она была похожа на героиню фильма "Морозко" Настеньку. Она почему то пугалась Колю, наверное потому что он тогда был наголо подстрижен, может быть она даже думала, что он бандит. И на все его попытки с ней заговорить она отвечала:
   - Отойдите от меня, пожалуйста.
   Вот и Коле хотелось сказать теперь всем этим прокурорам, следователям и ментам-охранникам: "Отойдите от меня, пожалуйста." Наваливалась тоска от того, какое страшное обвинение на него вешают, и в самые безнадежные минуты, прижавшись коленями и головой к стене камеры, он вспоминал свою маму, и потихоньку и незаметно плакал, и казалось ему, что он опять ребенок, и пришла бы она и защитила. Вспоминалось все самое хорошее в жизни.
   И хотя мама давно уже умерла, Коле всегда казалось, что она где-то рядом. И ему было стыдно, что в два часа ночи он еще не спит, и всегда казалось, что сейчас откроется дверь, она зайдет в его маленькую комнату, и скажет:
   - Ну разве так можно?.. Почему ты не спишь?..
   И стыдно было утром сокращать физзарядку до пяти минут, хотя мамы уже давно не было, и упрекнуть его было некому.
   Никому мы не нужны кроме наших родных и наших близких.
   Коля теперь всегда вспоминал умершую мать и тетю Лиду.
   Он был поздним ребенком. Его мама воспитывалась в детском доме. Она была с Севера России, с берегов Белого моря, из мест, откуда в Петербург 250 лет назад пришел Ломоносов. Ее родителей истребила Советская Власть. Она юной семнадцатилетней девочкой попала в 1943 году радисткой на Северный флот, и рассказывала Коле как немцы бомбили базу, и как она от страха "брякнулась" на землю, и как перед ней в песок воткнулся большой осколок от бомбы и какой он был горячий. Она ему рассказывала, как она однажды шла по лестнице в штабе базы, и как один моряк-офицер с подводной лодки, спускаясь с ней вместе, сказал:
   - Хоть бы один раз с тобой рядом по лестнице пройти.
   И хотя Коля позже уже понимал, что этот моряк сказал такие слова просто так, скорей всего даже может быть в шутку, потому что его мама в молодости была "тили-тили тесто", нескладная и некрасивая, но он никогда ей не сказал об этом, потому что это было ее редкое и хорошее воспоминание.
   Он вспомнил, как однажды он пришел домой, не выдержал, и заплакал, и сказал:
   - Люба меня не любит. Я некрасивый.
   И впервые в жизни он увидел, что его мама тоже заплакала от обиды, и сказала ему:
   - Ты красивый!
   Его мама вышла замуж только в тридцать лет, и ее муж, лейтенант хозяйственной службы тыла, удивился, что она была еще девочкой, и потом говорил Коле об этом. Женился он на его матери, потому что его заставила это сделать партийная организация, а вернее ее руководитель подполковник Житков. Коля родился только через девять лет, перед самым разводом родителей. Его отец детей от нее иметь не хотел, Колину маму не любил и не уважал, и на ее похороны из Курска не приехал. Он был моложе ее на пять лет.
   Он обладал артистическим талантом, в юности писал короткие пьесы для школьного молодежного театра про Гитлера и Антонеску, где в конце действия Антонеску всегда от страха обязательно обсирался, - и его единственного из этого театра хотели взять в труппу областного театра в Курск, но он отказался, увидев разврат и пьянство артистов за кулисами. Он имел хороший голос , пел негромко старые малоизвестные песни, но услышать его можно было только один или два раза в жизни, когда он оставался один.
   Правда, когда Коля пришел из армии, стал играть в футбол и поступил в КТИ, его отец вдруг стал им очень гордиться, стал часто приходить в гости, но общего языка они уже не находили. Отец приходил, садился на стул на кухне, и, увидев на окне муху, говорил: " Я вот удивляюсь, какие создания создал Бог! Вот, муха! И как у нее все предусмотрено природой, и какие крылышки! Вот такое маленькое создание, а живет, соображает, что ей нужно делать!" И при этом он на минуту поджимал руки и кулаки под мышки, изображая эту муху, и сам как две капли воды становился похож на эту муху. Хотя он был коммунист, но жил по понятиям купцов и приказчиков 19 века. И когда у Коли разгорелся конфликт с Любой, и Коля сильно переживал, его отец, придя в гости и узнав об этом от матери, узнал адрес Любы и хотел пойти к ее родителям и поговорить с ними , как это и было принято в таких случаях в их старой среде. Но Коля, узнав об этом от мамы, возмутился. Теперь он понимал, что так было бы лучше. Конечно, родители Любы и Люба сильно бы удивились, а она, наверное, сильно бы растерялась и ругалась, но в конце концов так бы все потом и решилось.
   Коля вспоминал свои лучшие дни в Калининграде, и как он ухаживал за Любой и провожал ее по линии пятого трамвая, и как она, повернувшись к нему, сказала:
   - Кем ты работаешь?.. Кем?.. Кем?..
   И какая же она в эту минуту была красивая!
   Коля шел рядом и сбоку смотрел на нее. Люба была блондинка, с тонким, всегда веселым, очень красивым лицом. Только брови у нее были черные, как у цыганки. Коля никогда ни одну минуту не сомневался в ее порядочности и нравственности. Люба была дочерью полковника, и прошла вместе с отцом всю его службу в гарнизонах и в Армии. Поэтому она была образцово-показательная девочка. Она уже училась на первом курсе юридического факультета, а Коля работал в фасовочном цехе и учился в вечерней школе. Зная, что Люба с конечной остановки трамвая пойдет после университета домой, он всегда сбегал в это время из фасовочного цеха, перелезал через забор и шел встречать Любу, простаивая на кольце трамвая и ожидая ее. И сколько раз после этого заведующая цеха воспитывала его!.. Каждый раз и каждый день она проводила воспитательно-ругательную беседу. В первый раз она его спросила:
   - Ну скажи, ну почему ты сбежал?
   И Коля честно ответил:
   - Я ходил встречать девушку.
   - А в другое время ты не можешь ее встретить?
   - Нет, - сказал Коля, гордясь своей смелостью, - Она в это время возвращается из университета.
   И не разу Колю не наказали и не уволили.
   Он боялся за Любу. Боялся, что придет и больше ее уже никогда ее не увидит.
   И сколько же мучений было, когда он увидел Любу с этим КВВМУшником! Но потерял он Любу не из-за этого.
   Они с мамой жили на Северной Горе в полутора этажном доме с красной кирпичной черепичной крышей, с мансардой, на первом этаже.
   И вот в один прекрасный день Коля на три недели попал в больницу. Вернувшись домой, вечером, он сидел на диване и занимался юношеским онанизмом, в чем ничего особенного, конечно, нету. Но именно в этот день Люба, узнав его адрес через справочное бюро, подошла к его дому. Там, перед его домом, была тропинка и небольшая горка, и Люба начала по ней вечером в сумерках тихонько ходить, ожидая, чтобы Коля в окно ее увидел, так как подойти к двери и позвонить она, конечно, не могла и не решилась. И вот тут она его и увидела! и чем он занимается. Позор на всю Европу! Можете себе представить: первокурсница университета, самая красивая девочка в классе и в школе, дочь полковника, пришла вся в розовых мечтах и в надеждах к его дому, а он наконец-то добился ее доверия и ничего еще не знал об этом!.. И такой фурор!.. И, представьте себе, в каком же настроении и состоянии она возвращалась домой в этот день в одиннадцатом автобусе, и как же ругала себя и презирала его!
   И хотя Коля из ее отдельных ругательных слов потом и просек ситуацию, и пытался сто раз ей доказать, что все это ерунда, и говорил:
   - Но ведь у нас все еще может быть.
   Но получал только один ответ:
   - Не может и не могло!
   Коля, наверное, смог бы еще постепенно исправить ситуацию, но тут в самый момент конфликта его призвали в армию, - и птичка улетела!..
   Всю жизнь потом он вспоминал, как провожал Любу в первый раз с остановки трамвая, и она с ним так хорошо разговаривала, думая что просто встретила старого знакомого мальчика, с которым училась в восьмом и в девятом классе, и только потом вдруг удивленно подняла брови, когда он ее неожиданно чмокнул в подъезде.
   - А это еще что за нежности?..
   И как же он был счастлив, когда шел домой в этот день. И сколько было потом мучений и переживаний! И сколько потом вечеров он простоял и проходил около ее дома, глядя на ее окна, - и однажды из соседнего подъезда вышла к нему высокая красивая девушка в белой длинной шубке, думая, что Коля в нее влюбился, пришел и стоит из-за нее, и Коле нечего было ей сказать.
   И как дорога была ему ручка подъезда, к которой прикасалась рука Любы! И с какой силой воспринималось все, что касалось Любы! Каждая мелочь! Он каждый день думал: " Вот Люба идет в университет. Вот она возвращается домой." А Люба ему говорила:
   - Не нужно думать.
   - Я не могу не думать о тебе. Ведь это самое главное в жизни. Это ты.
   Как он увидел однажды вечером Любу на последней площадке трамвая. Это было еще тогда, когда она училась в десятом классе. Это был старый деревянный немецкий трамвай. Люба повесила зонтик на поручень и смотрела в окно.
   Какая же она была хорошая! Коля стоял рядом и видел как в ее глазах отражается вся глубина мира за окном со всеми огнями и ветками.
  
   28
   Еще Коля вспоминал, как однажды с детьми Гали Габруз и с поэтом Сашей Абаниным они ночью пошли поздравлять поэта Шиллера с днем рождения.
   Саша Абанин был поэт. Он жил на улице Великолукской в Балтрайоне. Он был молодой высокий черноволосый парень. Одевался всегда с претензией на моду и ходил в каких-то коротких кожаных курточках. На голове у Саши был хохолок. Но как бы Саша не одевался и не старался, он всегда выглядел, как какой-нибудь пацан 13 лет.
   Когда в шестнадцать лет Саша Абанин написал свое первое стихотворение, он сам был удивлен и поражен тем, что у него получилось. Саша отчетливо помнил этот день. Это случилось после дождика в четверг 1 апреля в 10 часов утра на кухне.
   - А не написать ли мне какое-нибудь стихотворение? - сказал Саша Абанин.
   Он очень любил стихи, много их читал, читал он в основном гениальных поэтов, классиков, и вот решил попробовать написать стихи сам. Неожиданно у него появилась такая мысль.
   Как только Саша написал свои первые стихи, то сразу увидел, что он пишет не хуже Пушкина и Лермонтова. Нет, конечно, в первых стихах Саши Абанина еще попадались несовершенства, стихи еще не были отделаны, но в отдельных строках и целых четверостишиях была видна гениальность. Нельзя даже сказать вам и передать, как Саша был поражен этим неожиданным открытием. Он сам не ожидал в себе таких способностей.
   Нет, втайне, внутри, Саша всегда знал, что он гений, не такой как все, - как все эти серые людишки вокруг. Но он никогда не знал, где и как эти способности его выдающегося характера проявятся в жизни, но в том, что они проявятся, он был уверен.
   Саша любил стихи, поэзию, и всегда мог мгновенно определить уровень любого поэта, то есть вкус у Саши был безупречный. Но тут вдруг оказалось, что он и сам обладает абсолютными способностями, и что сам он великий поэт. Невозможно сказать, как, глядя на свои стихи, Саша Абанин был обрадован таким открытием. Он хотел об этом сразу сообщить своей маме, но сказал ей об этом попозже, через три дня.
   То, что его имя вскоре станет всем известным, в этом Саша не сомневался. Он уже написал несколько таких талантливых стихов. Эти стихи были легкие по форме, но очень глубокие по содержанию. И среди них стихотворение "Пишу вам из чукотского поселка...". Тогда же Саша перепечатал это стихотворение на работе у мамы на принтере:
  
   О, Боже мой, опять со мной случилось,
   Я снова брежу, вижу этот сон,
   И чувство мое лихо, возродилось,
   Я в девочку по новой стал влюблен.
  
  и послал его в литературный журнал "Новый мир" редактору отдела поэзии и прозы Михаилу Бутову.
   Для Саши началась новая жизнь. Как только он осознал свое великое предназначение, у него появилось легкое, ироничное отношение к окружающему миру, он теперь с легким превосходством поглядывал на других людей. Ему теперь все стало ясно, - и почему такой свет всегда сиял в школе у него в голове на уроках литературы, и почему он так глубоко сразу, в отличии от других школьников схватывал сюжеты и завязку изучаемых произведений.
   И не случайно ведь, что именно в Калининграде появился новый великий поэт.
   Просто так ничего не бывает.
   Великие писатели появляются очень редко. Они рождаются один только раз в 400 лет. Трудно даже просто написать какую-нибудь хорошую книжку. Не всякому удается. Великие писатели появляются не просто так в конкретном месте. Для того, чтобы появился такой великий человек, гордость нации, нужно, чтобы у него была хорошая наследственность и так же географически удачное место его появления, потому что микроэлементный состав почвы должен быть хорошим, чтобы продукты питания местного сельского хозяйства были полноценными. И не случайно, что Саша вырос в городе Калининграде, где родился великий Кант, прямой потомок уничтоженных немцами восточных пруссов. Отец Иммануила Канта еще знал исчезнувший восточнопрусский язык и умел на нем разговаривать.
   Ведь кроме того хорошо известно что практически все великие русские писатели были родственники между собой, кроме одного только Сергея Есенина. И даже чисто географически все великие русские писатели вышли из одного места, примерно из мест границ Орловской и Тульской области, границ бывшей Орловской губернии. Когда Саша с Колей Свекольниковым были в Мценске, и посещали в окрестностях города Мценска разрушенный Оптин Болховский мужской монастырь, Саша увидел там запущенные и заброшенные надгробия прадеда Пушкина, предков и родственников Фета-Шеншина, Льва Толстого, Тургеневых и прочих.
   - Тут и без очков видно, что здесь лежит вся великая русская литература, - сказал Коля Свекольников. - Чертовы коммунисты, все разбазарили, все разгромили, все разрушили.
   По разгромленному, зияющему ямами кладбищу монастыря ходили приезжие из Грузии грузины, выискивая надгробия из черного гранита и мрамора, которые у них очень высоко ценились и которые они по ночам вывозили в Грузию на свои кладбища.
   Саша выяснил у своей мамы, что один из его предков тоже происходил их этих мест, из Черни. Как раз это место было между Ясной Поляной и Спасское-Лутовиново Тургенева: город Чернь. А прадед Саши Абанина служил дьячком в Сергиевской церкви города Орла вместе с священником Михаилом Васильевичем, дедом писателя Булгакова. Оба дедушки писателя Булгакова тоже были из Орловской области.
   Теперь Саше все стало ясно. Теперь ему стало понятно, откуда у него взялся такой талант. Ведь все великие русские писатели исторически вышли из одного места, а это 50 % всей мировой литературы, если говорить о ее качестве. Так что ничего случайного на земле не бывает.
   И, главное, никто пока еще не догадывался, не знал, что в России появился новый великий поэт Саша Абанин. Ведь уже 80 лет в России после смерти Сергея Есенина великих поэтов не было. Уже давно пора было появиться новому великому поэту.
   Сначала Саше казалось, что вместе с ним в русскую литературу придет целая когорта, целая плеяда молодых талантливых писателей. Ведь это такое время, что только теперь и появляться великим, талантливым и молодым писателям. Но нет, сколько Саша не читал литературные подборки и журналы, ничего талантливого и гениального не находилось. Не было ни одного молодого талантливого писателя.
   Саше стало ясно, что он последний представитель великой русской поэзии. После него уже никого не будет.
   Саша отнес два своих стихотворения в газету "Дворникъ". Тираж этой газеты был большой, ведь ее в Калининграде бесплатно засовывают в каждый почтовый ящик. На 90% эта газета состоит из рекламы, хотя издавалась на средства муниципалитета. То, что после опубликования этих двух стихотворений его сразу признают знаменитым Калининградским поэтом, Саша не сомневался.
   Он вел жизнь литературного эстета. Иногда занимался писанием стихов, сидел в кафе, гулял. Он уже много написал таких разных стихотворений. Саша ни минуты не сомневался что прославится, будет жить в хорошей квартире, никогда нигде не работать, получит Нобелевскую премию по литературе, от которой он потом откажется, потому что настоящий великий писатель выше этой убогой премии... А зачем работать, если каждая рукопись его стихов, даже черновая, даже одна страница стоит бешеные деньги?.. Ведь, например, одна страница письма Пушкина была недавно продана за 130 тысяч долларов.
   - Нет! - говорил Саша, расхаживая по коридору своей квартиры и размахивая руками, - От Нобелевской премии я откажусь! Лучше бы дали мне тысячу рублей, когда мне было 13 лет, я бы тогда знал что с ними делать.
   Но и после опубликования стихов в газете "Дворникъ" Сашу не признали. Никто эти стихи и не заметил. Больше того.
   Из журнала "Новый мир" пришел ответ от заместителя редактора Михаила Бутова, что его стихи не подходят. Саша не понимал в чем тут дело.
   Через два дня из "Нового мира" Саше Абанину пришло еще одно письмо, в котором было написано:
   " Ну что я тебе скажу. Сегодня я весь день изучаю, читаю литературный портал. И вот, наконец, добрался и до твоего произведения. Многим я посоветовал, кое-кого поругал. Тебе, Гаврилова Анна, нужно чуть-чуть еще поучиться литературному мастерству. Попробуй написать произведение о первой любви, о весенних синих тенях на мостовой, o ручьях, о ласточках. Помнишь, Гаврилова, как мы с тобой однажды пошли по дождю в соседний подъезд, а может в кинотеатр или к Сашке Шаблыкину? А может, это была и не ты, а другая студентка Литературного Института по фамилии Гринберг-Арбузова? "
   Через четыре дня пришло еще одно письмо:
   "Что я тебе скажу, Виктор Качанов. Писать ты, конечно, можешь. Но не хватает тебе пока еще задумчивости.
   Посиди около пруда, или сейчас вот зима, посиди около замерзающей речки. Около темной воды. Можешь хоть вот надеть "бананы" чтобы не замерзнуть.
   Живешь ты на Алтае. Работаешь на коксовом заводе. Рассуждаешь ты здраво, мыслишь глубоко, но пока еще не ясны твои идейные мысли. Ты бы поехал, съездил к моей тетке Але, она как раз у вас там живет на улице 25-Партсьезда, она бы тебе посоветовала и во многом бы с тобой разобралась..."
   Через три дня пришло еще одно письмо. "Ну что я тебе скажу, Соломкина Тамара. Поступила ты в этом году, учишься на первом курсе. А до этого ходила в литературный кружек "Рассветы" при районной библиотеке, участвовала там в субботних вечерах с печеньем и с чаем, сама тоже выступала, читала стихи. Я помню, как ты об этом мне рассказывала.
   Почитал я, посмотрел я сегодня литературные материалы. Почитал литературный портал. И вот наконец дошел до твоих стихов. Прочитал я твои стихи:
  
   Я хочу быть счастливой
   Ведь счастье вокруг меня!
   Я хочу быть красивой,
   Красота моя - лишь для тебя!
  
   Солнце светит теплее
   Если рядом со мною ты!
   Лес шумит веселее,
   Распускаются в нем цветы!
  
   Живешь ты в городе Майкопе, республика Адыгея. Много в тебе непосредственности, чистоты, но вместе с тем появляются и трагические мысли:
  
   Что творится в мире этом!
   Где найти на все ответы?
   Как, скажите, дальше жить,
   Если с смертью не дружить?
  
   Подкрадется ото всюду,
   Схватит за ногу, за руку,
   Сверху скинет кирпичем,
   Иль бросится с ножом.
  
   Спасибо и за присланную тобой твою фотокарточку. Красивая ты, чистая, хорошая, непосредственная девочка. Блондинка.
   А я вот женился на старой мымре, которая каждый день бьет меня туфлей по щекам, и уйти от нее я не могу потому что нет у меня московской квартиры и прописки...
   Куда я пойду без этого своего ничтожного заработка в "Новом Мире", и без вашего семинара, и без платных консультаций, и, главное, без московского угла, без московской квартиры?.. А если всего этого не будет, куда я пойду: побираться что ли?... Так что литература давно стала для меня делом жизни.
   Потому что никто мою писанину не читает и никогда читать не будет и никому она не нужна..."
   И так приходили эти письма с квадратными официальными канцелярскими штемпелями вместо почтовых марок еще четыре месяца, пока Саша не написал что он не является студентом Литературного Института. Как может этот Бутов, читая своими глазами Сашины стихи, или например Сашин рассказ "Шерстяное перо" не понимать что там написано?.. Ведь этот Михаил Бутов является признанным писателем, заместителем редактора главного российского литературного журнала аж с 1994 года. Считается, что он должен любить и ценить национальную литературу, любить таких писателей как Михаил Булгаков или, скажем, Пушкин. И сам Михаил Бутов официально внешне на людях всегда демонстрирует свою любовь к этим писателям, и ездит по разным литературным местам и музеям вместе с поэтом Андреем Вознесенским; а здесь, когда к нему приходит великий поэт, сам, является новый великий русский писатель Саша Абанин, новый талант по уровню уж никак не меньше Михаила Булгакова, этот Михаил Бутов читает его рукопись и не видит, что там написано?..
   Уж не является ли Бутов стукачем чекистов?..
   Уж не забивают ли стихи Саши Абанина из-за его позиции, из-за того, что он вел с Колей Свекольниковым антиправительственные разговоры?..
   Будучи проездом из Мценска в Москве, Саша Абанин лично зашел в редакцию журнала "Новый мир" возле концертного зала "Россия" и сказал заместителю главного редактора журнала Михаилу Бутову, то он подаст на него в суд, если тот не напечатает в журнале "Новый мир" его стихи или рассказ "Шерстяное перо". Этим Саша Абанин думал смутить этого идиота, поставить его в неловкое положение, обнажить его лживость, цинизм, наглость и дикость, - словом все несоответствие внешнего облика этого "известного" и признанного писателя его истинному лицу.
   Ведь еще не было такого случая в истории русской литературы, чтобы великого писателя сразу не признавали, и чтобы, скажем, Достоевский или Александр Блок подали в суд на крупного писателя и редактора из-за того что тот отказывается печатать, распространять их великие произведения. Беспрецендентный случай в истории русской литературы!..
   Уж не является ли стукачем этот странный человек, Михаил Бутов?.. Ведь известно, что ФСБ контролирует все телевидение и все редакции крупнейших изданий, и весь интернет, - уж не поставили ли чекисты этого Бутова стукачем на место заместителя главного редактора журнала еще в 1994 году?..
   И хотя Сашу Абанина постигла неудача, и его не посчитали пока великим и талантливым, это его не смутило. Он считал что люди просто пока не понимали его стихи. Саша был убежден что он великий поэт и никто ему ничего не мог доказать.
   Маме, которая уже давно ему намекала, что, дескать, сынок, не пора ли тебе уже пойти работать или учиться, ведь тебе уже скоро 25 лет, Саша всегда с превосходством и с чувством собственного достоинства отвечал:
   - Ты еще увидишь кто я такой!..
   Свои временные неудачи на поэтическом фронте Саша Абанин объяснял случайными обстоятельствами и недостаточной распостраненностью его поэзии.
   Он не сомневался что вскоре напишет великую книгу Поэзии.
  
   29
   Саша Абанин вскорости напишет великую "Книгу" и сразу издаст ее в Интернет. Ее прочтет пугливо Лауреат Государственной премии поэт Евтушенко, в красивую куртку одет.
   Евтушенко сразу принимает вид простецкий, - и бежит в гости к Саше Абанину, благо его пускают туда пока.
   За ним семенит поэт Вознесенский, и пряжка блестит у пупка.
   И даже приятель Саши Абанина Свекольников Коля, уставший от страданий и бед, уставший от мучения и горя, стремится вместе с Евтушенко и с Вознесенским пройти к Саше Абанину в кабинет.
   Они же его туда не пропускают к таланту невинной красы. Они хотят быть первыми и единственными около Саши Абанина, поэтому они оба Свекольникова Колю в ребра толкают, как будто бы он свистнул у них часы.
   И даже редактор журнала "Новый мир" Михаил Бутов придет посидеть у Саши Абанина на тахте. Он этих поэтов, - Евтушенко и Вознесенского, - раньше в своем журнале издавал, и немало, но теперь видит, что были не те.
   Как только Саша Абанин вошел и рассмеялся:
   - Зачем вы все, ребята, пришли ко мне?..
   Михаил Бутов тут же с тахты приподнялся:
   - Не буду, - говорит, - больше стучать в ФСБ.
   И только поэтесса Ахмадулина Бэлла, скромна, и вся в священном трепете и в огне, и в платьице белом, несмело, смущенно стоит в стороне.
   Саша Абанин протянет руку и начнет тогда читать свои стихи.
   И строки невиданной силы понесутся как листья во время ветра в лесу.
   Сидит Евтушенко пугливо и пальцем копает в носу.
   И что там случится на свете, и что там и смерть и тюрьма, когда издают в Интернете ребята такие тома?..
   И где гениальные уши, Андрей Андреевич Вознесенский, не слышать как крикнет скворец?..
   Какой вы папаша для молодых и начинающих поэтов, Андрюша?.. Вы просто пижон и юнец.
   А после в пивную в гастроном "Смоленский" Саша Абанин компанию поведет, и только мусью Вознесенский слегка забегает вперед.
  
   30
   Еще Саша Абанин не понимал, как это его другу Коле Свекольникову удается ухаживать за такими красивыми девушками. Саша считал себя и был в самом деле гораздо большим красавцем.
   Один раз Саша наблюдал, как Коля в трамвае разговаривает с одной такой девушкой. Ей было, наверное, пятнадцать лет.
   У этой симпатичной девочки была круглая голова, она была похожа на Чиполино.
   Как только она увидела Колю, она начала его внимательно разглядывать. Коля тоже сразу уставился на нее. Когда Коля, глядя так на девочку, рассматривая ее, по привычке чуть наклонял голову вправо и влево, она тоже слегка повторяла его движения. Они так рассматривали друг друга может быть одну минуту. Видя непосредственную физиономию этой девочки, Саша вдруг заметил что эта девочка с Колей чем-то друг на друга похожи. У Коли тоже было такое же непосредственное и наивное выражение лица. По его глазам было видно как он переводит взгляд то на ее брови, то на ее губы, то на глаза, внимательно рассматривая ее как картину, и девочка повторяла его движения, глядя на него. При этом между ними не возникало никакого напряжения при таком долгом взаимном разглядывании друг друга. Наконец девочка перестала смотреть на Колю.
   - Да, - вдруг сказал Коля.
   Девочка опять взглянула на него. Коля сделал легкий шаг в ее сторону и спросил:
   - Ты в какой школе учишься?
   - В сорок четвертой.
   - Здесь, в Калининграде?
   - Да.
   - А это твоя сестра?
   - Да, - сказала девочка.
   Только теперь Саша заметил ее сестру. Это была черноволосая девушка с синей пластиковой сумкой, примерно 17 лет. Она была совсем не похожа на свою младшую сестру.
   - Она тоже учится в вашей школе?
   - Нет.
   - А где ты учишься? - спросил у этой девушки Коля.
   - В колледже.
   В это время трамвай подошел к площади Победы, и девочки приготовились выходить.
   - А вас как зовут? - спросил Коля старшую девушку.
   - Галя, - ответила она, смущаясь.
   - А меня Коля, - сказал Коля.
   - Очень приятно, - с легкой неловкой улыбочкой сказала девушка.
   - А тебя? - спросил Коля у младшей.
   - Это неважно, - сказала девочка.
   - А где ты живешь? Наверное, около 44 школы?
   - Нет.
   Тут в разговор вмешалась немолодая светловолосая женщина.
   - Ну что вы пристаете к девочкам? Уйди от нее! Мало ему взрослых баб, так нет, он к школьницам пристает! К детям. Тебя за нее посадят. Мужику уже больше пятидесяти лет, а он к детям лезет!
   Невозможно сказать и передать, как Саша не любил и боялся всяких скандалов, драк и разборок, и как он не любил попадать в такие ситуации. Он не знал, куда бы ему сейчас спрятаться с этого места. Пассажиры со всех сторон вагона смотрели на них.
   Саше хотелось превратиться в таракана и залезть в какую-нибудь щелку. Больше всего его возмущала лживость этой бабы, как она нагло врала, что Коле больше пятидесяти лет. Она же не могла не видеть, что это не так. Саша не знал куда бы ему сбежать с этого места.
   Но тетка не унималась.
   - К школьницам лезет! Детей ему давай!
   - А на ком мне жениться? - спокойно спросил ее Коля, - На старой бабе, у которой было 150 мужиков?
   - Ух ты какой, деляга! Школьниц ему захотелось! А ну, отойди от нее! Нечего тут к девочкам приставать!
   - А никто и не пристает, - сказал Коля.
   В этот момент к скандалу присоединилась еще одна женщина, вставшая с кресла. Она, правда, толком не знала, что произошло, но тоже решила присоединить свой голос.
   - В самом деле! Что вам нужно от них? Отойдите от девочек.
   Трамвай, как назло, надолго застыл на повороте, пропуская транспорт, как это часто бывает когда он поворачивает на Черняховского к Центральному Рынку.
   - Детей ему захотелось! Школьниц! К школьницам пристает! - не унималась тетка.
   Пассажиры со всех сторон вагона, как казалось Саше, надвигались на них.
   - В самом деле! Что вам нужно от девочек? - добавила вторая женщина.
   - Мало ему взрослых баб! Нет, к детям лезет! Не может себе взрослую бабу найти!
   - Оставьте эти ненужные разговоры, - тихо и вежливо сказал Коля, - Я себе уже все доказал. И вообще. Вы меня не за того принимаете.
   - Что же это ты себе доказал?!.
   - Лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал, - сказал Коля, - Это пусть твой сын женится на старой бабе, у которой было 150 мужиков.
   - А он давно женат на хорошей женщине, на Лиде. У них сынок Виталик, ему шесть лет.
   - Очень хорошо, - сказал Коля, - И никто к ним не пристает.
   - И не нужно к ним приставать! Вот и сходите здесь, нечего к ним лезть!
   - Мы здесь не сойдем, - сказал Коля, - Нам нужно на Тельмана.
   - Вот и нечего к ним лезть, - успокаивалась тетка, видя, что девочки сходят.
   Сашу больше всего удивило, что Коля так сказал, в такой ситуации, этой тетке, эту фразу о горах.
   Когда они вышли из трамвая и пошли по тропе вдоль Верхнего озера, Коля сказал:
   - Смотри какая девочка. Стройная и вместе с тем крепкая как медвежонок. Смотри, какие у нее широкие бедра. Значит,будет рожать здоровых детей. Значит, ребенку будет где ворочаться. Хорошо, если ее отец не мент и ее брат не уголовник.
   Саша не понял, при чем тут широкие бедра и менты.
   - Пойдешь встречать ее из школы? - засмеялся он.
   - Нет, конечно. Не пойду. Может быть, еще где-нибудь встретится.
   В другой раз Саша наблюдал Колю, когда он так разговаривал с девчонкой, когда они ехали в автобусе в Багратионовск. Когда они заскочили в автобус, все места уже были заняты, и им пришлось сесть по разным сторонам прохода. Через некоторое время Саша увидел, что Коля разговаривает с своей соседкой.
   Это был не разговор, это был крик. Коля, поставив рупором руку к уху девочки, громко, на весь автобус кричал ей свои слова, а она делала вид, что не слышит. При этом оба они покатывались со смеху.
   - Уважаемая "Никак"! - кричал Коля, - Мы с вами пойдем в библиотеку!
   - Что?.. Что?.. -спрашивала девочка.
   - В Б-и-б-л-и-о-т-е-к-у! - кричал Коля, - В Б-и-б-л-и-о-т-е-к-у!
   - Зачем? - спрашивала девочка.
   - Там я буду за Вами ухаживать! У-х-а-ж-и-в-а-ть! - обьяснял Коля.
   - Ась?.. Ась?.. - спрашивала девочка, делая вид что не слышит.
   - Уважаемая Ась! - кричал Коля, - мы с вами пойдем в Библиотеку!
   - Ась?.. Ась?..
   - Уважаемая Ась! В Б-и-б-л-и-о-т-е-к-у!
   - Ась?.. Ась?..
   Этот дурацкий диалог, сопровождавшийся смехом , доставлял веселой двенадцатилетней девочке огромную радость.
   - Уважаемая Ась!.. У вас есть собака?
   - Да!
   - А как ее зовут?
   - Бобрик!
   - Она живет с вами?
   - Да!
   - Где?
   - В доме!
   - В пятиэтажном?
   - Да!
   - Уважаемая Ась!.. Я возьму ее на охоту!
   - Она не пойдет! Она маленькая, она боится в лес ходить!
   - Пойдет!
   - Нет!
   - Я потащу ее за хвост!
   - Она тебя укусит!
   Казалось бы, нет ничего глупей этого дурацкого диалога, но Саша видел, что он доставляет девочке большую радость. Коле не нужно было выдумывать особые слова, он понимал, что происходит в голове у этой девочки. Она вышла не доезжая до Багратионовска, у заброшенного военного поселка.
   - Смотри, дочь офицера. Вот в Калининграде, на Дзержинке, есть 26 школа. Я там однажды стоял, смотрел, сколько же там красивых девочек. Наверное, больше, чем во всех школах в Калининграде. Потому что это дочери или внучки офицеров. Там раньше стояла дивизия Дзержинского, а теперь эти сволочи ее разгромили, и там осталась бригада. Там в пятиэтажных домах квартиры давали офицерам из этой дивизии. Все-таки это дети офицеров. Все-таки есть какой-то естественный отбор. Вот там есть девочки, на которых можно жениться.
   Саша этого не понимал. При чем здесь дети офицеров?..
   Еще однажды Саша видел как Коля разговаривает с девочкой на площадке огромного универсального многоэтажного магазина, на первом этаже. Девушка спускалась по эскалатору, и она была не одна. С ней была компания современной хорошо упакованной молодежи.
   Как только Саша увидел эту девушку, сердце его захолостнулось.
   Это была Она, Мечта. Ей было 17 или 18 лет. Как только Саша увидел ее, он сразу растерялся. Это была девушка Эльф, девушка-мечта.
   Она спускалась вниз и, смеясь, громко разговаривала со своими приятелями.
   Саша всегда мечтал о такой девушке. У него не было четко обозначенного идеала, но он как поэт носил в себе образ идеальной, исключительной, неземной женщины. Высокой, не в физическом, а в идеальном смысле этого слова. И вот он ее увидел. Она была в синем легком полупольто, ее лицо было чуть темное от загара, и видно было, что эта девушка хорошо следит за собой. Ее прическа была в таком состоянии как будто она только что вышла из парикмахерской. Она была из очень обеспеченной семьи. Это был резвый, веселый, и живой ребенок.
   Как только она наезжала на эскалаторе сверху на Сашу, и как только он все больше и больше разглядывал ее изумительную фигуру, Саша все больше и больше терялся. Ему было больно смотреть на эту исключительную девочку, она была настолько красива, что он стеснялся смотреть на нее. Она приближалась к нему и у Саши замирало дыхание. Он боялся, что эта девочка сейчас пропадет.
   Но компания остановилась внизу у эскалатора и продолжала тусоваться. Они, конечно, пришли сюда не просто так и им нужно было еще потусоваться в таком месте.
   Девочка стояла от Саши всего в нескольких шагах, и Саша в эти минуты, разглядывая ее с трех метров, ясно понимал, что она для него недоступна. Хотя бы потому, что чахольчик ее телефона или перчатки стоили не меньше двухсот долларов. Да и как ты к ней подойдешь? Как ты к ней подойдешь?.. Часто, наблюдая таких девочек, Саша не знал, как с этим справиться. И такая девочка оставалась для него только мечтой. Ему всегда казалось, что такая девочка живет в каком-то другом, далеком от него, идеальном мире.
   Ее компания состояла из такой же продвинутой молодежи. Каждый из этих молодых людей выделялся чем-то. И хотя некоторые были одеты довольно просто, но эта простота стоила не меньше нескольких тысяч долларов. Или, может быть, так только Саше казалось. Но он же сам видел, не раз заходя в эти отделы на 2 этаже, что любой такой спортивный "банан" стоил бешеные деньги. Любая вещь абсолютно! Даже любой с виду самый простой свитерок стоил бешеные деньги.
   Среди этих парней и девушек был только один скромно и просто одетый парень.
   Коля тоже заметил эту девушку.
   Вдруг он подошел к ней и спросил:
   - Как тебя зовут?
   - Ксения.
   - А меня Коля. Ты где учишься?.. В ВуЗе, или в школе?..
   - Что-о-о?.. Да уберите вы от меня этого!..
   Больше она не обращала на Колю внимания. Компания отодвинулась от них и продолжала разговаривать у выхода из магазина. Казалось, все пропало. И тут, в последний момент, Коля подскочил к этой девушке, тронул ее за плечо, и когда она к нему обернулась, отдал ей по-солдатски честь, и сказал:
   - Ваше превосходительство, разрешите доложить! Я уже исправился!
   Девушка засмеялась.
   Дальше они недолго поговорили, но Саша уже ничего не слышал.
   Коля отошел от этой красотки и они вышли из магазина.
   - Подожди.
   Через пять минут вышла и эта компания и продолжала некоторое время тусоваться у магазина.
   Саша увидел, что Коля стоит и разговаривает с ней под деревьями. Вот они повернулись и прошли под деревьями несколько десятков шагов вдоль тротуара.
   Компания этой девочки как будто не замечала ее отсутствия.
   Саша не знал, что же ему дальше делать: ждать Колю или идти домой? Он решил поехать домой и уже подходил к остановке трамвая. Вдруг он увидел Колю, который заскочил перед ним в вагон. Они поехали в Балтрайон. Больше Коля и словом не обмолвился об этой девушке. Но Сашу это все-таки интересовало.
   - Ну как, сумел с ней познакомиться?
   - Да ну ее в баню, - сказал Коля.
   - А что, не пошло?..
   - Да нет. Да ну ее в баню.
   - А что такое, - допытывался Саша у приятеля.
   - Да, знаешь, такие слова употребляет. Неадекватные.
   - А что она такое сказала?
   - Бл*дь.
   - Это она про что так тебе сказала?
   - Оговорилась.
   - И поэтому ты перестал с ней разговаривать?
   - Да.
   Саша этого не понимал. Ну и что тут особенного, что девушка оговорилась и употребила бранное слово?.. Саша сталкивался с этим каждый день сплошь и рядом.
   - Она учится в первой школе, - сказал Коля, - в одиннадцатом классе, на Чернышевского. 
   Больше к этой теме не возвращались.
  
   31
   И вот однажды с детьми Гали Габруз и с Сашей Абаниным Коля поздно вечером, почти ночью, пошел поздравлять поэта Шиллера с днем рождения.
   Пока собирались, пока ходили за Сашей, уже была половина двенадцатого ночи. Маленький Леня боялся чертей, которые ночью могут выскочить из подвала, поэтому он, чтобы их испугать, к палке привязал на веревке за хвост мертвую крысу, которую поймал Шарик. Сколько было в этом веселья и поэзии! И десятилетняя Гуля, и восьмилетний Вова не боялись ночью идти, и какие при этом были разговоры! Леня был живой как ртуть, всем подражал, всех повторял, все что слышал по телевизору, и все это было так неожиданно. Как они подошли к памятнику Шиллера, налили ему и себе водки, а детям лимонаду, и пятилетний Леня выступил вперед и крикнул:
   - Здорово, Силлер! Здорово, друг!
   А через тридцать минут подъехали менты, которым нечем было заняться, и стали придуриваться, якобы ничего не понимая... И сколько проблем было потом у Гали Габруз с ее детьми из-за этой истории!.. О, идиоты!..
   И кто же спустил с цепи эту чиновничью вонь, полусумасшедших, всех этих ничтожных людишек, и что произошло с нашей страной, в которой уже почти не осталось ничего естественного и простого. Напрасно потом Коля и поэт Саша Абанин доказывали и объясняли, что ведь дети пошли не с пьяницами и бомжами, а с нормальными и приличными людьми, журналистом и поэтом, имеющим публикации, и что они с Сашей берут ответственность на себя, все было напрасно! И что можно объяснить тысячелетним холопам, которые вместо того, чтобы ковырять вилами навоз в свинарне вдруг получили - якобы - образование и стали заниматься по должности нравственной деятельностью?..
   Этим людям всегда кто-то мешает быть человеком. То им проклятые помещики и капиталисты мешали прочитать книжку, то отсутствие социальных привилегий и условий не позволяет их детям нормально учиться и читать, а когда эти условия создаются и общество дает им почти принудительное образование, вселенский скот становится на карачки, и кричит:
   - Хочу сосать х**! Хочу в средней школе учить детей натягивать презервативы на залупы! Хочу создать Ювенальную Юстицию!
   Давайте, в самом деле, каждой Хавронье, которая только умеет хрюкать, подсунем книжки, которых она все равно не читает, и может быть она и научится. И может быть идиот перестанет иметь потребность быть идиотом. И, может быть, стадо дураков, вместо того, чтобы ходить с лозунгами "Смерть врагам народа!" или толпой идти просить у царя хлеба, или идти организовывать"перестройку", все-таки начнет работать, жить только на заработанные деньги, не лизать зад очередному "просветителю", а переходить улицу в положенном месте?.. И может быть отупевший быдло-мент и быдло-чекист вдруг станет человеком?.. И, может быть, действительно, возможно общество социального равноправия, где развитый человек вдруг уподобится скоту?.. И может быть общество действительно можно создать без жестких, твердых, охраняющих нравственность, традицию и мораль, законов? Однако ж сколько бы разные идиоты не отвергали старые нормы права и морали, они всегда остаются единственно верными.
   Проходили дни, недели и месяцы, а Коля все сидел и сидел. Уже провели психиатрическую экспертизу, уже и приглашенный МВД в качестве эксперта калининградский писатель-графоман Вадим Храппа провел оценку литературных способностей Коли Свекольникова, и, в отличии от произведений Достоевского, оценил их очень высоко, уже и зима вступила в свои права и в толчке замерзла вся вода, а Коля все сидел и сидел.
  
   32
   Наконец Коля попал в общую камеру. В этом узком продолговатом помещении кроме Коли было еще семь человек. Когда-то в этой камере сидел Вова Кливер, автор знаменитых воровских воспоминаний "А ты не воруй, и тебя не посадят."
   Лежа на верхней койке, Коля рассуждал:
   - В любой ситуации, ребята, где бы ты не оказался, в самых тяжелых условиях, в самой безнадежной ситуации, когда нет никакого выхода, есть только один ответ на все вопросы: надо оставаться порядочным человеком.
   Вся камера, хорошо зная за что он сюда попал и сидит, слушала его в благоговейном молчании.
   Коля во время всех споров и разговоров в камере не бросал своих высоких моральных принципов и всегда стойко их отстаивал. Поэтому, когда в камеру попадал новый человек, ему сразу говорили:
   - Здесь у нас такой человек сидит! Такой человек!
   Но потянулись серые, тусклые, скучные дни. Все истории уже были рассказаны, и новые постояльцы уже не интересны. Прокуроры не хотели отпускать Колю и увеличивали срок следствия. Когда в камере проходили проверки или проходило начальство, Коля всегда выбегал вперед, отдавал честь и говорил: " Разрешите доложить! Я уже перевоспитался!". Но его все равно не выпускали.
   Несколько раз за это время Колю пытались отселить в малолюдную камеру или одиночку, но он отказывался, устраивая забастовки, чувствуя, что просто так там его не оставят.
   В один из таких нудных серых дней он получил письмо от тети Лиды.
   "Здравствуй, Коля. Я получила твое письмо. Я не знала, что ты находишься в тюрьме. По телевизору мы ничего про тебя не видели. Я прочитала все твои слова, и не сомневаюсь, что ты ни в чем не виноват. Я в этом уверена. Коля, ты должен добиваться, чтобы тебя освободили. Тебе нужны будут деньги на адвоката. Мы с Святославом Газамовичем собрали тебе деньги. Святослав Газамович дал 50 тысяч рублей. Он за тебя тоже очень переживает. Передает тебе привет. А я не спала всю ночь. Здоровье мое совсем плохое."
   Коля прочитал письмо и заплакал. Кроме тети Лиды у него никого не было. Она очень много дала ему, и в понимании людей, и жизни своими высокими моральными принципами, и очень много сделала для него. Тетя Лида была лучшая и единственная подруга его мамы, у нее не было своих детей. Поэтому она много возилась с маленьким Колей, жила всеми его интересами. Когда они гуляли и она шла сзади и видела как Коля палкой сбивал вдоль тротуара свисающие с веток желтые листья, и когда она смотрела на его спину, на его маленькие ножки, невозможно сказать, какие чувства она тогда испытывала. Когда Колина мама уходила на ночное дежурство, она, забрав его в постель читала ему на ночь его любимую сказку "Чиполино", большую желтую книгу с картинками, каждый вечер по две страницы, и Коля, раскрыв рот, внимательно слушал, переживая приключения героев. Когда уже было пора переворачивать страницу, Коля всегда клал на нее свою руку, и несколько минут еще рассматривал картинки. И тете Лиде казалось что Коля ее сын.
   Однажды она привела его на представление в цирк "Шапито" приехавший летом в Балтийск. Из-за кулис выскочил клоун с большим чемоданом, побежал по кругу арены и закричал:
   - Здравствуйте, мальчики и девочки! Я клоун Муся! Я сейчас приехал к вам в поезде прямо с Северного Полюса!
   Коля радостно крикнул:
   - Здравствуй, Муся!
   Муся опять побежал по кругу арены и закричал:
   - Сметана!!!
   Коля посмотрел на тетю Лиду и засмеялся.
   Когда пошли домой Коля спросил:
   - А где Муся живет? В цирке?
   - Да.
   - В маленьком домике?
   Он не сомневался, что Муся действительно приехал в поезде с Северного Полюса вместе с своей собачкой Чижиком.
   В матросском клубе Коля увидел как маленький мальчик играет на гармошке, и закричал на весь зал:
   - Я так могу! Я тоже так могу!
   С детства Коля рос непосредственным, добрым, хорошим мальчиком. И он оправдал все ее надежды. Он никогда не забывал ее, он никогда не прерывал с ней связи. После смерти мамы Коля часто приезжал летом в Саратов. Тетя Лида, конечно, знала что Коля занимается литературой, журналистикой. 
   Кроме тети Лиды Коля из следственного изолятора написал два письма Любе Карасевой, зная, что она сейчас занимает должность начальника юридического отдела таможни, но ответа не получил. Впоследствии оказалось, что она его письма не получала. Кто-то на выходе умело фильтровал его почту. Однако Коля сумел переслать ей мелко исписанную записку по тюремной почте, обратившись к "братку", местному авторитету.
   - Хорошо, - сказал тот, - Пиши. Но только, что б было немного. На маленьком листке напишешь мелкими буквами. Как передам, это мое дело. Но не сразу передам. Это дело такое. С тебя будет штука долларов, это немного. Тебе, как своему, иду навстречу. Но и ты мне потом подгонишь, поможешь. У тебя есть кому деньги отдать в Калининграде?..
   Все Колины друзья про него забыли, поэтому Коля сказал:
   - Да, тетя Лида. Она живет в Саратове. Она деньги пришлет по почте. Она деньги уже прислала адвокату. Можно обратиться к адвокату, или она сразу пришлет сама.
   - Ну, это все равно. Напиши внизу адрес.
   И через месяц письмо до Любы дошло. Люба, правда, не сразу вспомнила Колю, но вспомнила. Он написал, что не мог забыть ее все эти годы, что он ее любил и помнил всегда, и что она никак не скажет теперь, что у них любви не было, потому что они тогда один раз целовались в подъезде. Но Люба этого случая не помнила. Она вообще сначала не обратила на письмо внимания, думая, что Коля ее провоцирует или ему что-то нужно от нее по ее работе. Что в этом письме написано, она сначала так и не усвоила.
   Видя, что ответа от Любы нет, Коля написал тете Лиде, и она уже написала Любе. Только получив это письмо, а потом поговорив с ней по телефону, Люба наконец уяснила ситуацию и поняла в чем дело. Она десять лет проработала в юридической консультации и адвокатом в Мурманске, ее брат служил полковником в МВД, так что машина завертелась.
   Сразу же Люба через адвоката потребовала повторную экспертизу по найденным останкам. И повторная экспертиза дала аналогичный результат. Однако ж потребовалась еще одна экспертиза, и материал был отправлен в Москву. И оттуда пришел результат, что это мясо не человека, а обезьяны, на 98% аналогичное человеческому! Но еще была проблема по сгусткам крови, оставшимся в бункере на поддонах и с заявлением бечевки о нападении на нее у Говнотечки.
   Люба встретилась с прокурором Московского района, которую хорошо знала.
   - Да ты что, чтобы Колька кого-то убил?.. - сказала она, - Не может этого быть! Я с ним в школе училась в восьмом классе. Я его хорошо знаю.
   - Да?.. - спросила прокурор, просмотрев дело, и занося авторучку над листом бумаги.
   И проблема решилась в одну минуту.
   Как только стало известно, что дело тухлое, кусок замороженного человеческого мяса тут же исчез из холодильника следователя Баранова. С этой минуты следователь Баранов почувствовал вокруг себя какую-то глухую стену, на него стали смотреть как на какого-то странного человека, который капитально насрал начальству, устроил шум на всю Египетскую, не провел, сволочь, даже как следует экспертизу и анализ всех обстоятельств и фактов. Тут же задвинули следователя Баранова на мелкую должность в отдел, не дав даже вакантного места заместителя начальника "клоповника", а это место занял двадцатитрехлетний лейтенант, сын бывшего начальника областного МВД, недавний выпускник Калининградской академии МВД.
   Эх, капитан, капитан, никогда ты не будешь майором.
   В эти же дни Коля получил известие о смерти тети Лиды.
   Коля вышел из следственного изолятора, снабженный двумя письмами-записками для передачи, которые он благополучно и вынес. Вынес он их, заложив за верхнюю губу под зубы, упрятанные в тонкой полиэтиленовой пленке. В дурдоме Коля не раз наблюдал, как больные таким образом закладывали за губу таблетки, чтобы потом их выплюнуть в туалете, и некоторые мастера этого дела ему показывали как они это делают. Попасться на этом деле Коля не боялся: он знал, что в тюрьму его уже не вернут.
   Вместе с Колей из изолятора выходил и другой заключенный, Сашка-Трепыга. Уходя, Сашка поклонился всему обществу в камере и сказал:
   - Прощайте, ребята, пока. Хорошо было с вами, весело, но нужно выходить.
   Когда ему в шутку сказали:
   - А ты оставайся! - он на на полном серьезе ответил:
   - А что мне тут с вами делать? У вас тут украсть нечего и продать некому.
  
   33
   Когда Коля вышел из следственного изолятора, стояла слабая светлая ранняя осень. Коля стоял в чужом старом сером пальто, и сквозь обивку пальто чувствовал как его плечи покалывают концы лески, которой был прошит утеплитель.
   "Я вышел из ворот тюрьмы и ветер мне лицо ожег."
   Он ехал домой в трамвае, до Южного вокзала, от Зоопарка.
   Светлая ранняя осень окутывала стадион "Балтика", улицу Грекова и весь Петровский сквер перед зданием Драмтеатра. Драмтеатр стоял весь в осеннем бреду.
   Когда проезжали по эстакадному мосту, Коля увидел далеко внизу, на реке Преголя в порту у причальной стенки обшарпанный траулер. Старый боцман в мореходной фуражке с крабом ходил по его палубе, хорошо видный отсюда. Теперь он сторожил этот старый рыболовный рефрежератор, пропуская на него любителей рыболовной экзотики, каждого за 130 рублей. И вспомнил Коля, как он, в юности, выбирая профессию, тоже когда-то хотел устроиться на такой же рыболовный траулер в рыболовецкий колхоз, куда его брали.
   Но когда он рассказал об этом маме, мама испугалась. Она сразу вспомнила Витю Понедельника, соседа-мальчишку в Балтийске.
   Витя Понедельник поплыл на рыбалку с тремя взрослыми мужчинами на моторной шлюпке за рыбцом и треской. Треску и рыбца ловили на красную медную трубку с заточенными прямоугольными крючками, сделанными из велосипедных спиц. На море начался шторм, мужчины включили мотор, неудачно сманеврировали, наехали на волну, и шлюпка перевернулась.
   Когда Витя вывалился в холодную морскую воду, он ухватился за верхнюю часть овчинной кожаной безрукавки, надетой поверх свитера на одном из мужчин и потащил его на дно.
   Тот безрукавку, естественно, скинул, иначе бы Витя утащил его на дно.
   Потом он оправдывался, и говорил, что лучше бы он утонул вместе с Витей, но что же можно было сделать?..
   Поэтому Коля на флот не попал. Хотя ему очень хотелось.
     И у него навсегда осталось ощущение свободы от безбрежного морского пространства. Когда вечером он проезжал по эстакадному мосту, и смотрел сверху на освещенные палубы морских кораблей, и видел моряков, которые там ходят по палубам, ему опять хотелось ощутить под тонкой кожей ботинок палубу корабля, ощутить силу моря, силу ветра, почуять соленый запах морских причалов и услышать легкий шум волн, ударяющих о борта корабля.
     Ему всегда вспоминалось детство, широкие черные штанины матросов, якорные цепи и канаты на причалах Балтийска, и их горький морской запах, запах пеньки...
     На улицах , по которым Коля шел домой, стояла тишина. Не проезжало ни одной машины. Так Коле казалось.
     Огромная тишина стояла вокруг: от старого железного железнодорожного моста на сортировочной станции и до Балтрайонного рынка и до гаражей стояла тишина, и только деревья стоя молча качались на углах улиц. Так бывает в первые дни осени: когда не тронется ни одна веточка на деревьях и не шелохнется ни дин лист. И кажется что машины и люди плывут и стоят беззвучно в этом пространстве.
  
   Нужно было сразу собираться и ехать в Саратов, к тете Лиде.
  
   34
   В это время нашли бичевку, которую убил Коля, и кровь от которой осталась сгустками на поддонах. Оказалось что она уже полтора года живет с каким-то мужиком на хуторе в 11 километрах от Багратионовска. Этот мужик привез ее туда из Калининграда в микроавтобусе. Она сказала, что к мужу домой назад она не поедет и пусть он сам воспитывает двоих детей. Что она собирает справки на российское гражданство, но вот только паспорт у нее украли 2 года назад, и в этом все и дело.
   Сначала хотели эту мудачку запереть в КПЗ и выслать к такой матери на Украину, но тут ее мужик заявил, что он на ней женится, и этим все и закончилось.
   Некоторые из убитых маньяком бечевок нашлись, а одна даже пришла в полицию и сказала что сейчас набьет морду менту, который написал про нее в газете такую гадость.
   Стали искать, откуда могло взяться обезьянье мясо, и сразу нашли двух бичей, которых весной прошлого года только что выпустили из "клоповника", и которым нечего было жрать.
   Они поздно вечером на линии вдоль Момоновской железной дороги увидели сорвавшуюся с гаражей обезьяну, которая удирала от собак, и сорвалась, так как бегала по верхам гаражей. Сначала они не хотели ее брать, но потом пришли, когда ее уже начали рвать собаки, разрезали, освежевали, остатки закопали за гаражами, несколько кусков поджарили, а остальное продали под видом мяса сайгака. Они искренне считали, что это животное сбежало из какого-то особняка от "нового русского", или может быть оно жило на балконе у какого-нибудь любителя живой природы.
   На самом деле они думали, что эта обезьяна сбежала из Зоопарка. Только им было непонятно, почему она бегала в милицейской куртке. Но про это ментам они, конечно, ничего не сказали. Куртку эту они бросили там же у железной дороги.
   Когда этих "деловых" задержали, они вообще в милиции, стоя в коридоре, делали вид что не знают друг друга.
   Они считали что имеют дело с диким животным, с чем-то вроде зайца, змеи или орангутанга. Они настолько ничего не понимали, что сказали оперативнику, предъявившему им претензии:
   - У тебя, что, крыша поехала? Да у нее, у этой обезьяны, вся голова была железным листом прорублена, прорезана, она там сорвалась с крыши вниз головой с высоты четырех или пяти метров. Когда мы к ней подошли, она еще была теплая.
   Если бы только знали эти мудаки, сколько из-за них было шума.
   Сначала их задержали на сутки и пугали что предъявят обвинение за убийство животного из зоопарка, но во первых, они обезьяну не убивали, а во вторых ее до этого уже задерживали и она сидела в КПЗ и в "обезьяннике". Словом, их отпустили.
   Свекольников купил у этих бичей куски мяса, но так как он купил его слишком много, то по дороге половину этого мяса продал Жалакявичусу.
   Когда Жалакявичус узнал потом, какое мясо ему продал Коля, его сильно пронесло, врачи его потом долго и безуспешно лечили, жена сделала ему памперсы, и он из веселого, выдержанного, спокойного, пышущего телом здоровяка превратился в худого, дерганного и подозрительного ко всем демагога.
   Одно время его за большие деньги совсем уже было вылечили в институте гастроэнтерологии, но когда он возвращался в поезде из Москвы и увидел как сосед по купе ест свиной хрящик, его вновь пронесло, и домой он приехал в памперсах.
   Он потерял престижную работу из-за этих памперсов, даже не успевал добежать, выскочив из подъезда, до ближайшего куста, все вокруг было засрано, везде был понос. Причем удивляло количество этого говна. Его организм не успевал усваивать пищу. Бактериоз. Он все время вспоминал, с какой улыбкой маньяк предлагал ему человеческое мясо.
   Он сразу набил морду Коле, когда Колю отпустили, и, странно, но Коля оставил этот случай без последствий.
   Узнали, что эта обезьяна сбежала из Зоопарка, из "Цирка зверей".
   Несколько лет назад эта обезьяна жила в Африке, в Анголе. Она уже тогда жила с людьми, научилась говорить два слова, умела стрелять из автомата. Она тогда уже была сфотографирована, и ее можно увидеть на Ютюбе: Ape With AK-47.
   В это время в Анголе в порту стоял наш траулер, и в Анголе его ремонтировали. Не знаю почему он там застрял, но стоял он долго, полтора года. В Африке совсем было бы хорошо жить, если бы не большая влажность с моря. Там влажность такая, что ночью, после ночи, хоть рубашку выжимай.
   Так вот, когда наши моряки на шлюпке поплыли к кораблю, обезьяна залезла к ним в шлюпку и поплыла вместе с ними, и подгребала доской. У них на судне она бегала, жила вместе с командой, научилась курить, пить водку, а проводила время в основном на кухне. Матрос Шамшин утверждал, что обезьяна играла с ним в шахматы. В это можно было бы поверить, но сам Шамшин в шахматы играть не умел.
   В Калининграде ее сдали в Зоопарк, и там она попала в "Цирк зверей" при Зоопарке. В цирке ее научили ходить в плаще, носить шапку и разным фокусам.
   Из Зоопарка обезьяна сбежала, открыв задвижку клетки, и некоторое время жила в Центральном районе, промышляя тем, что поздно вечером отбирала у одиноких прохожих женщин сумки с продовольствием. Было еще довольно холодно, поэтому обезьяна ходила в шапке и в плаще, при этом некоторые женщины принимали ее за эксгибициониста. Вначале обезьяна убегала из вольера, чтобы украсть пищу из соседних вольеров, но как-то ночью нашла дыру на ул. Чайковского, увидела что там, в городе, много пищи и в вольер больше не возвращалась.
   Уже тогда она в основном сидела по подвалам и воевала с собаками. Однажды ночью две женщины позвонили, сообщили о ней в ФСБ, но там им ответили, что это по улицам гуляетет их сотрудник.
   Потом она познакомилась с бичами и последние два месяца обитала в Балтрайоне.
   Эта обезьяна очень быстро всему обучалась, пройдя хорошую школу в цирке. Лучше всего она умела удирать от ментов и от собак. Обычно она сидела в подвале и внимательно наблюдала за другими. Она замечала каждый жест, и понимала что к чему: кто принес, к примеру, хлеб или водки.
   Но в основном она смотрела за процессом приготовления или употребления пищи; и не дай бог было кому-нибудь выкинуть банановую шкурку, такой человек мог получить хорошей пи**ы.
   Она гуляла в основном по ночам, так как по опыту знала, что днем появляться на улице опасно. Особенно она ненавидела собак, а мелких ловила и разрывала на куски.
   Однажды одну женщину привели в полицию для опознания одного эксгибициониста, пойманного на Эпроновской улице, но как только ее попытались ввести в комнату, где сидел эксгибиционист, женщина зашлась в истерике и закричала:
   - Нет! Нет! - потому что она видела, как обезьяна разрывает ее собачку, а потом висит в плаще на дереве, и принимала этого эксгибициониста за нее.
   Было холодно, поэтому обезьяна разгуливала на улице в пальто и в шапке, как ее научили в цирке. На ногах у нее были большие теплые бабушкины боты из шинельного сукна. Но больше всего ей подходил милицейский китель, он ей был как раз по размеру, и в нем она не наступала на полы.
   Этот милицейский китель она сдернула с веревки с балкона на втором этаже, куда лазила вскрывать зубами банки с полиэтиленовыми крышками с яблочным компотом и со сливами.
   Ночью обезьяна гуляла в этом милицейском кителе по Киевской улице.
   Но вообще она научилась застегивать пальто только на верхнюю пуговицу, и когда гуляла в пальто, то всегда борта пальто были расстегнуты, развевались в обе стороны чтобы не мешать ей ходить.
   В общем, она была похожа на Наполеона.
   На голове она любила носить офицерскую фуражку с кокардой МЧС. И надо было видеть как быстро она ходила по подвалу из угла в угол, или поперек улицы, в фуражке МЧС и милицейском френче, выпятив нижнюю губу! Точно так же она часами ходила из угла в угол в зоопарке в вольере или в клетке в Цирке. На самом деле она ходила всегда в пальто или в кителе потому что было холодно. И, между прочим, одна девочка, Вика Башулина из 46 школы, когда вечером пошла на Печатную погулять, встретила ее там, пожалела, привела домой на кухню, покормила, и надела ей, подарила, большие бабушкины ботинки-боты из черной шинели. Они вдвоем у Вики на кухне посидели, пили чай, ели хлеб (булку), кушали чипсы. И хотя потом про Вику всякие дураки рассказывали сплетни, что у них там была любовь, это все была клевета! - они даже не целовались!
   При этом обезьяна не только два месяца жила в бункере среди бичей, научилась есть хлеб и пить водку, но так же ходила через дорогу, через Тихорецкую, в гости в пятиэтажный дом к двум женщинам, которые ее охотно принимали, так как все-таки она была особью мужского пола.
   Собаки, зная ее характер, в основном удирали от нее, но некоторые собирались в стаи и преследовали. Тогда Парщиков Павел, который привел ее в подвал, приучил двух здоровенных черных псов, которые сбежали с Камской от азербайджанцев, охранять ее и отгонять от нее других собак.
   Эти две огромные черных псины гоняли от нее всех других собак, в том числе домашних боксеров, она же за это их кормила, запрыгивая в железные контейнеры и мгновенно находя и выкидывая оттуда самые лакомые куски.
   Но между прочим, за этими собаками на некотором расстоянии всегда бегала маленькая рыжая собачка Стрелка с лисьей физиономией, и когда только вылетали лакомые куски, она мгновенно вырывалась вперед, выхватывала самые лучшие кусочки, и уносилась со скоростью космической ракеты, так что эти черные водолазы ни разу ее не поймали.
   Увидев, как она вырывалась за лучшим куском, барбосы замирали в недоумении, не предпринимая попыток ее отогнать, потому что знали по опыту что это бесполезно.
   Зато как же ненавидела ее обезьяна! Во все остальное время она не обращала на нее никакого внимания.
   Так же эта Стрелка имела ту особенность, что замечала ментов на любом расстоянии, безразлично, были ли они пешком или на машине. Она тут же поднимала крик, предупреждая всех в округе.
  
   35
   На Камской при пересечении с улицей Киевской напротив парка Гагарина есть большие склады. Там с этих складов ведется оптовая и розничная торговля. Ночью эти склады сторожат охранники и большие собаки. Расположены эти склады по дороге на Шпандин напротив парка Гагарина.
   Эти склады представляют собой большие старые кирпично-бетонные немецкие пакгаузы. Там под самой крышей складов есть такие окна-дыры, в которые не может залезть ни один человек. Если вы посмотрите с улицы наверх, то увидите что эти окна находятся под самой крышей пакгаузов. И вот с этих складов стали пропадать бройлерные курицы.
   Когда охрана туда утром заходила, то видела, что некоторые ящики с замороженными курицами и с бройлерными ножками валяются между рядами ящиков на полу, сброшенные с верхних рядов.
   Так как в верхнее окно мог пролезть только один человек, то, чтобы поймать вора, послали туда дежурить самого сильного, самого надежного парня, начальника ночной смены Семенкина. Там на складе нужно было долго сидеть ночью в засаде, поэтому несколько человек выделить было невозможно. Семенкин остался на складе один и стал ждать.
   Вдруг среди ночи раздался его страшный крик:
   - Мама! Роди меня обратно!
   Семенкин, между прочим, даже не столкнулся в темноте с обезьяной около верхнего потолочного окна, а просто увидел ее, когда она ходила под фонарем в проходе, в квадрате между ящиками с курицами в фуражке МЧС и в милицейском кителе, размышляя какой же ящик с курицами ей сверху сбросить.
   Когда Семенкин понял, увидел, кто крадет бройлерные ножки, то закричал от страха. Многое предполагал он увидеть, но не такое. Когда потом анализировали ситуацию, увидели, что он от страха обоссался.
   Когда потом жена уговаривала Семенкина опять устроиться на Камскую на склады на работу, он кричал:
   - Нет! Нет! Только не это!
   Когда через месяц армянин Лева предложил ему вернуться на склады, Семенкин наклонился перед ним вперед буквой "Г", и протянув к Леве обе руки и отчаянно ими крутя, закричал:
   - Вот ты туда и сходи! Вот ты туда и сходи!
   Лева, понятно, ночью на склады не пошел.
   Вот почему эту обезьяну не могли на складе обнаружить и поймать.
   Когда охранники ночью обходили склады и подходили к этому месту, из-за забора раздавалось злобное урчание двух черных громадных псин, и их охранные собаки удирали с этого места с высокой скоростью. Наблюдая такую картину, и видя судьбу своего начальника, охранники в такие ночи на склады вовсе не заходили, лишь только открывали замки и стучали для видимости дверями, делая вид что они тут все проверили.
   Но и от этого шума обезьяна убегала, оставляя за собой на земле и в проходах сброшенные с верхних рядов поддоны с куриными ножками и грудками.
   Через некоторое время она возвращалась, утаскивала поддон, и две ее черные собаки носились туда-сюда с кусками курицы, закапывая их под деревьями в лесу вдоль улиц Камской и Суворова.
   В конце концов заварили все верхние окна железными прутьями.
   Обезьяна залезла на крышу, поскидывала вниз красные кирпичи в районе бывших дымовых труб и вентиляционных отверстий, но так на склад больше и не пробралась.
   Она ночью ходила со своими собаками к парку Гагарина вдоль болота около речки Товарной. При пересечении улицы Киевской ее неоднократно видели люди с проезжающих автомобилей, а один мужик при возникшем конфликте в нее стрелял из газового пистолета, но быстро был загнан назад в машину собаками.
   Потом она попала на Шпандин, бегала там по улице Качалова, задавила кошку, потому что она прыгнула ей на голову, когда она полезла на дерево, и бросила эту кошку в переднее стекло автомашины, когда ее попытались преследовать. Эта кошка была просто разорвана пополам.
   Бедный чурка, который сидел в машине, чуть не умер от страха. Все переднее стекло машины было вымазано кровью.
   Его девчонка долго билась потом на заднем сиденье и кричала в истерике.
   В самом деле. Не каждый день на вас нападает мент с такой рожей.
   Многие видели эту обезьяну в Балтийском и Центральном районах, а некоторые даже сумели с ней познакомиться. Ее один раз вместе с бичами задерживала Балтрайонная милиция, составляла на нее протокол за нахождение в Калининградской области без паспорта, который она отказалась подписать, при этом она была сфотографирована и сохранилась ее фотография в зимней шапке и в шарфе, причем ее действительно можно принять за человека. И эту ученую обезьяну, которая уже научилась говорить, говорила два слова, однажды вечером два бича с собаками загнали на гаражи, убили и порезали на котлеты.
  
   36
   В Саратове Коля узнал, что и Святослав Газамович тоже умер через пять дней после смерти тети Лиды. У Святослава Газамовича была своя отдельная квартира, и официально они с тетей Лидой не были расписаны, но жили одной семьей вместе.
   Коля зашел в хорошо знакомую однокомнатную квартиру тети Лиды на втором этаже. Его встретила Лена, двоюродная племянница тети Лиды, приехавшая с Севера, которую Коля видел в первый раз. Это была красотка еще та. Это была стильная, сильная, умная, уверенная в себе женщина. Полная противоположность Колиной маме или Наташе, которые были "душечки". Все зеркала, телевизор и даже швейная машинка были накрыты скатертями и занавесками.
   Все наследство, которое тетя Лида завещала Лене и Коле в равных долях, решили разделить на три части. Дачу, на которой тетя Лида жила летом, отдали Володе, а квартиру решили разделить пополам.
   Раньше тетя Лида не раз предлагала Коле написать на него завещание, но он отказывался.
   - Все равно когда-нибудь женишься, - говорила тетя Лида, - и тебе нужна будет хорошая квартира, а не такая маленькая как у вас там в Калининграде. Твоя мама, когда мы с ней жили в Момоново и в Балтийске, так много сделала для меня! Когда я приехала из Севастополя, мне жить было негде. Она меня сразу позвала. Мы жили втроем в одной комнате. Особенно мне нравилось жить в Балтийске. Там канал прямо рядом с домом, в десяти метрах, и по нему ходили корабли. И вот одна наша соседка со второго этажа, жена капитана третьего ранга, каждый день выходила с удочкой и ловила в канале рыбу. И как это у нее ловко получалось! Наловит штук десять рыб и идет жарить. Она мне говорила: "Зачем мне рыбу покупать? Я ее и так наловлю." А у нас в сарае были курицы с петухом. Куриц было шесть штук. И петух, такой важный, большой, красный весь, даже малиновый, с большим гребнем. Как он по утрам летом кукарекал! Как закукарекает, значит, пора вставать. Знаешь Коля, мы жили хорошо. Это было лучшее время в моей жизни.
   И когда потом Коля получал деньги, переводы от тети Лиды, ему всегда казалось, что это его мама и тетя Лида ему говорят: "На, Коля, возьми эти деньги".
   Когда было необходимо, Коля и сам врубался в работу и работал как кляча. Ему нужно было заработать быстрей и побольше. Поэтому он находил такие места, где это можно было бы сделать. Это была Москва или Подмосковье.
   Там Коля быстро обнаружил, что неплохие деньги можно заработать не на шабашке, не на строительстве, и не в охране, а совсем в других местах. Он находил такой товар, который можно по дешевке купить на ликвидации какой-то фирмы или просто оптом, а потом раскидать по электричкам. Он быстро разобрался что никакой мафии там нет, и что это все фикция. Заплатил ментам и торгуй.
   Такого товара в Москве было много. Главное было - не ошибиться с товаром. Коле помогало то, что он жил у друзей в Курьяново. Был городской телефон, и за квартиру нужно было платить немного. В основном живя в Москве Коля расплачивался тем, что кормил эту семью, когда там жил, и им не приходилось в это время тратить на себя ни копейки. Конечно, уезжая, всегда оставлял еще какую-то сумму.
   Однажды Коля заработал на пакетах целых две тысячи триста долларов. Для него это тогда были огромные деньги. Тогда курс доллара был завышен, и средняя зарплата не превышала ста долларов.
   Коля пришел в гостиницу "Севастопольская" по объявлению. Вся эта гостиница представляла собой один сплошной большой оптовый рынок. Коля сразу подумал, что здесь ловить нечего. Но он все-таки зашел в номер-офис на первый этаж. В офисе он увидел нескольких молодых людей, которые распродавали имущество. Причем имущество находилось в другом месте. Колю удивило с какой легкостью и как быстро они отдавали и распродавали буквально все случайно зашедшим людям. Этих двоих молодых людей пришлось еще целый час ждать. Как оказалось, их не было целый день, и Коля как раз попал к их приходу. Вдруг приехал еще один парень, прекрасно одетый в "тройку", видно он был главный. Когда Коля сказал, что ему нужны фломастеры, дешевые наборы, шариковые ручки, или, скажем, полиэтиленовые пакеты, что-нибудь такое, этот начальник повернулся к своим ребятам и спросил:
   - А эти пакеты, большую упаковку, еще не продали?
   - Да нет, она там лежит вскрытая. Я не знаю, сколько там пакетов осталось. Может, половина. Но там много осталось.
   - А зачем "аптека" эти пакеты привезла?..
   - А х.. их знает! - сказал парень.
   Как понял Коля из их разговоров, "аптека" означала не аптеку в прямом смысле этого слова, а что-то совсем другое.
   Другие покупатели, находившиеся в комнате, две уличных торговки, - но с большими деньгами, - и какой-то грузин не проявили к пакетам интереса. Тогда один из парней наклонился к Коле и спросил:
   - Будешь брать эти пакеты?
   - А сколько их там?
   - А х.. их знает! Может, несколько тысяч штук. Стандартная упаковка. Но, по моему, там почти все осталось. Она только немного надорванная. Сколько у тебя денег?
   - Девятьсот долларов.
   Коля понял, что оговорился. Это были абсолютно все его деньги. Других денег у него не было.
   Начальник сразу же бросил:
   - Отдавай.
   Через десять минут Коля сел с двумя парнями в автомобиль и поехал в другой офис. Там на втором этаже он и увидел эту упаковку. Когда он ее увидел, то успокоился. Он понял, что его не обманывают. Упаковка была огромная, можно сказать, здоровенная. Спереди и сверху она была разорвана. Многих пакетов не хватало. Впоследствии Коля узнал, что пакеты сохранились в ней на 90%.
   Коля сильно рисковал. Он, честно говоря, поехал с этими ребятами не потому что очень сильно хотел купить и очень понимал, что покупает, а просто потому что ввязался в эту историю. Как когда-то до революции молодой купчишка в Курске, как рассказывал ему отец, мог из-за амбиции проиграть заезжим якобы "дворянам" в бильярд все свои деньги, так и Коля поехал с ними просто потому, что уже ввязался в сделку.
   Тут, когда уже нужно было отдавать деньги, Коля проявил сообразительность. Он уже понял, что упаковку брать нужно. Но договорились строго на 900 долларов, а других денег у Коли вообще не было! Коля с утра знал, что за все эти дни в Москве он заработал, и с тем что у него было, всего 900 долларов и все деньги у него были на руках.
   Но других денег не было, а везти пакеты в Курьяново было не на чем.
   Тогда Коля с дрожью в голосе сказал:
   - Ребята, у меня других денег нет, у меня всего 900 долларов, а пакеты надо еще отвезти в Печатники.
   - Сколько тебе денег нужно на машину?
   - Пятьдесят долларов, я думаю, - сказал Коля, будучи уверенным что сделка уже сорвалась. Ведь для того, чтобы снизить цену, нужно было спросить разрешение начальства.
   И тут Коля понял до какой степени мелки были для них эти его "большие" деньги.
   - Ладно, давай восемьсот долларов.
   - Восемьсот пятьдесят, - сказал Коля, - Девятьсот минус пятьдесят, получается восемьсот пятьдесят.
   Он отдал им восемьсот долларов сотнями, а остальные пятьдесят рублями, рассчитав их по курсу. Причем, когда он долго считал, а потом доставал из кошелька каждую рассчитанную копейку, парни молча наблюдали и ждали когда же закончится это действие. Тут же Коля у входа в этот офис нанял "Москвич" каблук, загрузил в него вместе с водителем пакеты и отвез их в Курьяново.
   Сначала Коля сам бегал по электричкам, раскидывая эти пакеты, продавая их стразу по пять штук, вдвое ниже рыночной цены; но однажды попросил помочь ему двух полупьяных супругов из Подмосковья, которых встретил в тамбуре электрички. Целых три дня, бегая с утра до вечера, эта семья раскидывала Колины пакеты. Коля им объяснил как продавать, и как разговаривать со всякими прихлебателями, корчащими из себя "крутых" на этой линии. Обычно между торговцами в электричках трений не возникало, так как товар у всех был разный. Благо, электрички ходили каждые пять минут.
   Вечером, дома, после работы, Коля садился на диван и рассказывал своим московским друзьям истории, произошедшие с ним за этот день, и истории из своей прошлой жизни. Его всегда удивляло, что вся семья его друзей собиралась тогда в комнате и могла слушать его бесконечно. Хотя Коля никогда не считал себя хорошим рассказчиком. Он всегда чувствовал себя в кампаниях неловко, не на своем месте. Единственно, где он мог проявить в таких случаях свои способности, это когда он с двумя или с одним товарищем, садился где-нибудь в "Поплавке" или в забегаловке на Центральном рынке, и сидел там за рюмкой водки. Вот такие разговоры Коля любил. Ребята рассказывали всегда одно и то же: истории из своей личной жизни. Коля называл эти встречи так: "Поговорим о бурных днях Кавказа, о Родине, о славе, о любви." Вообще в Калининграде посидеть в кафешке или какой забегаловке стало национальным видом спорта. Коля заметил, что в Калининграде жители сидят в кафе или в ресторанчиках в несколько раз чаще чем в других городах России. И ресторанов и кафешек таких там в несколько раз больше, чем в других городах. Некоторые люди тратили так там буквально все свои заработанные деньги. Но, чтобы жить так и чувствовать такую свободу, денег у Коли, конечно же, не было.
   Но он зарабатывал деньги как только мог, только бы не потерять при этом свою свободу. Может быть для кого-то это были небольшие деньги, но для Коли это были большие деньги.
   Коля всегда знал, что в любую минуту может устроиться в газету или на радио, и его возьмут; или поедет в Москву и там заработает. Правда, теперь в Москве многое изменилось, но заработать там все равно всегда было можно. Иногда он делал небольшие программы "Мой город" для радио в подражание Московскому городскому радио, которое он слышал в Москве. Его всегда удивлял потрясающе высокий уровень местных городских московских радиопередач. Сколько же талантливых людей в Москве! Поэтому Коля тоже несколько раз писал такие сценарии, программы, и их вела на Калининградском "авторадио" артистка областного драматического театра Большакова, с семьей которой у Коли была дружба. Но платили совсем немного. И никакая популярность этих передач не помогала. Поэтому у Коли пропадало желание что-то делать, опускались руки. Но он все равно это делал.
   Еще меньше платили печатные издания. Двести рублей за страницу. И это в лучшем случае. Проще было поехать в Колосовку, набрать трехлитровую банку малины и продать за тысячу рублей.
   Сильно помогала ему тетя Лида. Она получала неплохие деньги как узница рабочих немецких лагерей, хотя когда она попала с сестрой в лагерь к немцам на работу ей было всего 11 лет, но она все ровно работала, немцы заставляли ее с сестрой работать, они на минометном заводе делали мины.
   Тетя Лида сдавала квартиру в Саратове, а сама уезжала летом на дачу. На этой даче Коля тоже жил летом, и многое сделал в доме. Квартиранты тети Лиды, люди из деревни, которые никогда бы не заработали на собственную квартиру больших денег, но хотели жить в городе, переходили летом в квартиру, а зимой опять возвращались в пригород на дачу. Таким образом дача сохранялась а тетя Лида получала от квартирантов деньги, на которые в сущности и жила. Ей этих денег хватало. Иногда, правда, она летом ездила на море, в Анапу. После ее смерти денег почти совсем не осталось, все деньги она истратила на адвокатов, на Колю.
   Пока Лена покупала Коле в Саратове комнату, пока ее подбирали, Коля вся время жил в Саратове. Уже наступала глубокая осень.
   В интернете на "Mail.ru" на сайте "Мой Мир" он неожиданно обнаружил страничку Наташи Пичугиной и читая ее немногочисленные комментарии и переписку, нашел электронный адрес и написал ей длинное письмо. Он описал всю свою историю и, конечно, написал, что ни в чем не был виноват во всей этой истории. Он волновался, не случилось ли что с Наташей за это время, не изменилась ли она, и помнит ли она его. Но ответа не было, хотя Наташа его письмо получила.
   Через неделю Коля послал по электронной почте только один вопрос: " Ты получила мое письмо?". И получил ответ: "Да".
   Тогда он написал: " Что ты думаешь об этом?". Это означало: что ты думаешь обо мне? Она написала: "Не знаю."
   Комната в Саратове была куплена, и в малонаселенной квартире, в самом центре города.
   Коля поехал в Калининград.
  
   37
   Сначала в фирменном поезде "Саратов" 15 часов до Москвы, потом два дня в гостях в Москве с саратовскими арбузами и с московским самоваром, - и опять бесконечные Колины рассказы московским друзьям про тюрьму и про его "дело".
   Когда московские друзья увидели Колю на пороге своей квартиры в Курьяново, в своем старом облупившемся двухэтажном доме с разрушающимися бетонными балконами, они просто ужаснулись. Не то слово! О том, что Коля "маньяк" раструбили телевидение и пресса, а о том, что его отпустили и он оказался не виноват, не написала ни одна газета. Да и бог с этим! Колю это мало волновало. Зато сколько было смеха и шуточек!
   Коля любил ездить в плацкартных вагонах. Во первых, на купейный вагон у него не было лишних денег, а во вторых в плацкартном вагоне было удобней и всегда было с кем поговорить.
   В дороге люди часто могли рассказать незнакомому человеку такое, чего они не могли бы рассказать у себя дома, - потому что этого человека больше уже никогда не увидишь.
   Коля лежал на второй полке вагона и под стук колес переживал и опять вспоминал, что с ним произошло и случилось за это время. Если бы не страшная тяжесть обвинения и те непоправимые последствия, которые оно могло бы иметь, наверное вся эта история осталась бы мелким эпизодом. До посадки в тюрьму Коля не понимал, что означает термин "философия", и не понимал что значит думать "о смысле жизни", о вечном, о серьезных вещах. Коля, правда, читал Канта и других мыслителей, но ему всегда важна была только мысль, радость, которую она вызывает, и только. Раньше он не понимал людей, прошедших горнило каких-то тяжелых событий, которые говорили: "Тебе этого не понять."
   Теперь его мало интересовали амбиции, личные обиды и прочие такие мелкие вещи. Он действительно понял, что нет ничего кроме бесценности каждого дня существования и кроме бесценности человеческой жизни. Выбравшись из смертельной ловушки, из капкана, куда он попал, Коля понял что ему сильно и случайно повезло. Закрыли бы его на пожизненное заключение в тюрьму на остров Огненный, и ничего уже потом он не смог бы доказать, - хоть всю жизнь пиши потом письма, просьбы и протесты в Генеральную Прокуратуру и Государственную Думу.
   Суд по таким фактам и обстоятельствам, учитывая, что было еще и "Заявление" бечевки о нападении на нее с ножом у Говнотечки, и что она была готова дать показания на суде, был бы простым и примитивным. Что бы не говорил бы Коля на суде, ничего бы ему не помогло. А провести вновь экспертизу по отсутствующим и давно уже выброшенным на помойку "материалам следствия" было бы уже невозможно. И пришлось бы Коле всю жизнь горевать в четырех стенах каменной тюрьмы.
   Под неторопливый стук колес Коля ехал посреди белорусской и русской Осени. Ближе к берегам Балтийского моря становилось теплей, деревья уже сохраняли не только красный, но и зеленый наряд. Чем дальше от Москвы, тем больше попадалось зеленых деревьев. Сильный ветер перелетал через крышу качающегося вагона. И волны багряного моря на мгновение вспенивали осеннее белье. Коля лежал на верхней полке качающегося вагона и сочинял письмо, которое он напишет Наташе. Что она хорошая, хорошая, хорошая. Коля всегда чувствовал, что все самое лучшее, что есть в нем, направлено к Наташе, принадлежит ей. Что бы он там не написал Наташе в этом письме, он всегда мог написать ей только одно слово.
   И каким же счастьем было всегда увидеть ее хотя бы только один раз. Какая это всегда была радость. Когда он раньше ухаживал за Любой, он ей сказал:
   - Постой немножко. Я посмотрю на тебя. Ведь я так мало тебя вижу.
   А она остановилась на минуту напротив него, посмотрела с улыбкой и сказала:
   - Ну что, насмотрелся?..
   Вот и Наташу ему хотелось видеть каждую минуту, знать о ней всегда все, и чтобы она была всегда рядом.
   Ну и что, что он старше ее? Ну и что, что он, может быть, умрет через 30 или, скажем, через 35 лет? Может быть, если Наташа будет рядом, это будет что-то такое, что можно будет назвать словом счастье. А может быть, Коля будет себя так же хорошо чувствовать как и его отец и проживет еще долго.
   И потом, у Наташи останутся после него двое или трое детей. А это самое главное в жизни.
  
   38
   Коля и сам не знал, почему он с такой абсолютной силой воспринимает некоторых девушек, некоторых людей, и почему он им так абсолютно верит. Верит, как в тетю Лиду или как в свою маму. Почему так устроено у него в жизни, что какие-то люди ему безразличны, а один человек вдруг становится совсем родной. Как будто такую девочку специально для него сделали, изготовили на какой-то фабрике. И кто-то сказал ему: "Это она."
   Это, как маленькая Гуля, когда она была совсем еще маленькая, когда с ней играли в прятки, и она пряталась, она становилась за штору, закрывала глазки, и думала что ее не видно, а когда ее находили, она кричала звонким голоском:
   - А вон она!
   Так и тут. Как буд-то бы кто-то указал ему на Наташу и сказал: "А вон она!". Это был Ангел, ребята. Это был ангел.
   А ночью Наташа лежит, уже спит, прочитав учебник по биологии, и созвездия Тортиллы встают и светятся красной звездой у нее над головой. И волны Балтийского моря вспенивают багряное осеннее белье. И вдруг мокрые брызги из раскрывшейся форточки упадут ей на голову. А потом опять. И снова.
   Она встанет, закроет форточку, а форточка вновь откроется. И кто-то снова брызнет на ее голову водой. Она крикнет:
   - Ну что тебе надо?..
   И посмотрит: кто там балуется. А это Ангел, маленький, сырой, потому что он летал в ветках и листьях среди деревьев и промок. Он сидит на форточке и брызгается.
   Наташа встанет, включит компьютер и прочитает Колино письмо. И скажет:
   - Глупый ты, - скажет, - И все.
   Она не скажет: "Дурак". Нет. Она скажет: "Глупый ты, Коля, и все."
  
   39
   Коля ехал среди Осени и думал обо всей прошедшей жизни. Было чувство, что после смерти тети Лиды он остался один на
   земле. Он вспоминал стихотворение Игоря Шкляревского:
  
   Кто-то в поле срывает стоп-кран.
   "Стой! Держи!" - и опять не поймали!
   Он бежит, задыхаясь, в туман,
   Вдоль болота осеннего, к маме.
  
   Отоспится, попьет молока,
   И, как коршун, взлетит на подножку.
   Глаз наметан, и ноша легка,
   Сэкономил дорожную трешку.
  
   Проводницы сходили с ума,
   Машинисты от страха дрожали,
   Но однажды настала зима,
   Поезд шел, тормоза не визжали.
  
   И не стал он взрослее к зиме.
   И удача к нему не стучалась.
   Просто в этой холодной земле
   Никого из родных не осталось.
  
   Коля был не согласен с Львом Толстым, который презрительно относился к женщинам, и с Пушкиным, который написал: "Темно у них воображение, не понимает нас оно, и призрак Бога, вдохновение, для них и темно и смешно.", и был несогласен в этом вопросе с Есениным. Он считал, что им просто не повезло, и что они просто не встретили такой женщины как тетя Лида или его мама. Просто такие честные, нравственные, порядочные женщины не так часто встречаются. И у самого Пушкина дочка Наташа была такая же как тетя Лида или его мама и доказала это всей своей жизнью. Не все же такие дуры, какой была жена Пушкина Наталья Николаевна. У этой Натальи Николаевны Гончаровой и мать была такая-же дура, как и она, и отец. И вообще она была из семьи хамов. Это известно. У них вся семейка была такая. А вот на дочке Пушкина, Наташе, уже можно было бы жениться. 50% нормальной крови, и уже можно жениться. Все в порядке!
   Коля представлял себе, мечтал , как бы он ухаживал за дочкой Пушкина Наташей. Какая же она была красотка! О, Господи! Вот это да! Как она сидит, когда ей 15 лет, на знаменитом рисунке Ланского 1852 г., скрестив руки на груди, и с каким презрением смотрит на таких ухажеров, как Коля.
   О, Господи!.. Коля знал, как же трудно было бы с ней ему познакомиться. Она все-таки из такой высокопоставленной господской дворянской семьи! И как бы Коля с ней сумел познакомиться, если он сам из семьи купчишек?.. Как бы это было бы трудно сделать!.. Но все ж таки она иногда выходила одна на улицу. И Коля со своим ростом в один метр и шестьдесят девять сантиметров, подошел бы к этой высокой, как и ее мать, красавице. Правда, она в это время была влюблена а двадцатишестилетнего графа красавца Николая Орлова.
   Подошел бы Коля к ней, когда она шла вдоль кованных решеток парка или какого-нибудь сада, какие бывают в Петербурге или около стадиона "Балтика" или Зоопарка.
   Коля бы ей сказал:
   - А как тебя зовут?.. А меня зовут Коля. Я тебя вижу уже в пятый раз.
   Сказал бы он это ей все сразу, с перерывами между предложениями примерно в 2 или 3 секунды, потому что она пока не успела бы ничего сказать и слушала и шла бы молча.
   Что дальше нужно и можно было бы ей сказать, Коля не знал. И придумать не мог, как он не старался. Он знал, что некоторые парни легко находят в таких случаях язык общения, и шутят, и умеют как бы случайно находить темы, но у Коли ничего в таких случаях не получалось. Как только он серьезно влюблялся в такую девочку, а такую девочку встретить было крайне редко и трудно, и как только Коля понимал, что он на нее ставит может быть главную ставку в жизни, и хуже всего, что он сам отдает себе отчет в этом, так все его прекрасные навыки ухаживания за девушками куда-то улетали, и он терялся, и не знал, что сказать в следующую минуту.
   Наверное, Наталья Пушкина тогда бы просто проигнорировала его, но Коля все равно бы за ней бегал.
   В следующий какой-нибудь и уже не первый раз, когда она удирала бы от него вдоль этих кованных решеток, он бы ей сказал:
   - Если ты себя будешь так вести, я за тобой тогда ухаживать больше не буду. Подумаешь, пигалица нашлась. То же мне красотка шантаклер появилась какой еще нигде и никогда не видели. Тоже гордость есть.
   А она бы ему сказала:
   - Ну и не ухаживай. Как я буду рада!
   И это был бы уже диалог.
   Но верней всего что дочка Пушкина Наталья Александровна просто проигнорировала бы его, потому что таких дураков к ней в Москве или Санкт-Петербурге каждый день пристают по нескольку штук. Как бы Коле удалось продемонстрировать свой большой интеллект и объяснить дочери Пушкина Наталье Александровне, что главное ведь не внешность, а что-то совсем другое, непонятно. Верней всего, что это удалось бы сделать двадцатишестилетнему графу Николаю Орлову. Но Коля все равно старался бы изо всех сил. Но догнать высокую девушку, которая вообще ходит быстро, и с легкостью развивает высокую скорость было бы трудно и невозможно.
   Еще Коле нравилась одна девушка, дочь художника Нестерова Ольга. Коля любил и хорошо знал все картины Государственного Русского Музея.
   Ольга Михайловна Нестерова в костюме амазонки с хлыстиком стоит на берегу реки. Картина 1906 года. Вот эта девочка, вышедшая из такой семьи, воспитанная такими родителями, нравственными, каким был художник Нестеров, была для Коли идеалом.
   Когда-то Коля в юности встретил двух красивых, порядочных, нравственных женщин, одной из которых было всего 15 лет, а второй 22 года, и это была уже взрослая женщина с ребенком, с дочкой, которая ушла от мужа, потому что он оказался подлец, - и конечно, Коля ее не любил, и такая мысль даже не приходила ему в голову, - но потом он по наивности долгое время думал, что каждая красивая и корректная женщина обладает такими же высокими моральными качествами, и бегал за такими красотками, пока не понял какая же это была глупость. Потом Коля прожил 25 лет и женщин такого класса уже не видел.
   Впрочем, нет. Была одна такая девочка. Но эту девочку Коля не любил, потому что у них ничего не было. Не случилось любви. Потому что Коля, по опыту зная, что чаще всего потом будет разочарование, просто уже не давал себе права любить этих девушек. "Вот узнаю ее получше, а тогда буду включать свои чувства"- думал он, начиная ухаживать за какой-нибудь девушкой.
   Он увидел эту девчонку в первый раз, как только они с мамой переехали на Тихорецкую, сразу перед своим уходом в армию. Она была такая некрасивая, что Коля глядя на нее вспомнил стихотворение Николая Заболоцкого "Некрасивая девочка", которое тогда часто читали по радио: "Среди других играющих детей она напоминает лягушонка".
   Ей было семь лет. Ее звали Катя. Она была такая некрасивая, что ее торчащие кривые зубки, растрепанные черные волосы, ассимитричное лицо производили впечатление не девочки, а какой-то собачки. Но она была такая живая! Потом она долго ходила с проволокой во рту, когда ей выправляли зубы. Но Коля уже заметил эту девочку и всегда обращал на нее внимание. Он всегда смотрел на нее, как потом смотрел за Наташей. Периодически ухаживая за красавицами и всегда попадая потом в дефолт, в разочарование, Коля думал: " Ну, конечно, Катя, она теперь пока еще маленькая, но если не женюсь, то может быть женюсь потом на ней когда подрастет."
   В предпоследний раз он разговаривал с ней, когда ей было 15 лет. Это был короткий разговор, просто случайный. Про Катю Коля тогда мог сказать только словами поэта Пабло Неруды: " Дурнушка, мой растрепанный каштан. Дурнушка и красавица моя. Дурнушка, мой разрезанный арбуз. Когда идешь ты, замолкают дни..." Коля всегда считал, что подлинные чувства может выразить только великий поэт. Пабло Неруда написал эти стихи как раз как буд то про Катю. Правда, Коля тогда не знал, что Пабло Неруда написал еще и другие стихи: " Я могу написать этой ночью стихи бесконечной печали..." Коля прочитал эти стихи позднее, после того как разговаривал с Катей в последний раз.
   Коля никогда не показывал Кате, что он ею сильно интересуется, и думал что она этого не замечала. Но потом Катя вдруг уехала со своим отцом, мичманом флота, и со всей своей семьей на Курильские острова. И второй раз Коля увидел ее только когда ей было уже 22 года и она уже имела двоих детей! Причем Катя очень удачно вышла замуж за красивого молодого парня, который за ней тоже долго бегал, сразу с ее 15 лет, как только ее увидел в первый раз в своей школе на Курилах. И Катя вышла за него замуж. Они приехали с детьми в Калининград на один месяц.
   Коля два раза видел Катю, и видел как она гуляет с детьми.
   В конце концов он решился к ней подойти, когда она по немецкой брусчатке переходила улицу Киевскую как раз при ее пересечении с Тихорецкой. Тут же за одну минуту Коля увидел насколько же психика таких женщин отличается от психики всех остальных людей.
   Коля подошел к Кате, когда она начала переходить улицу только в самом ее начале. Она переходила ее не точно посередине, а под углом. В те времена автомашин было мало, они ходили редко и любую улицу можно было перейти почти в любом месте.
   Катя переходила улицу, как бы не замечая что к ней подошел и молча идет рядом Коля. У нее была прическа "дикие волосы".
   Когда Катя увидела, какими глазами Коля смотрит на нее сбоку, а они как раз переходили трамвайные рельсы, она, чтобы и ему и ей выйти из этого неловкого положения, - что на нее, маму и жену, смотрит такими глазами другой мужчина, вдруг поправила свои волосы рукой и сказала, улыбнувшись:
   - Ветерок!
   Как будто бы Коля засмотрелся на нее и ее волосы только из-за этого ветерка.
   И в этом мгновенном движении и в ее словах сказалась вся ее прекрасная природа. Коля шел рядом, молчал, и не знал что ей сказать.
   Они прошли молча, наверное, еще сто шагов, и вдруг она, чуть-чуть повернувшись к нему лицом и посмотрев на него, тихо спросила:
   - Ты любил меня?..
   - Ты для меня стала совсем родная, - сказал Коля.
   - Даже так?.. - сказала она.
   И в эту минуту Коля увидел, что он понятен Кате весь абсолютно со всеми своими чувствами, мыслями, и надеждами, и любовью, и уважением к ней со всеми своими потрохами. Что ей ничего не нужно объяснять, что она так его глубоко уважает и понимает, и поняла его всего с одного слова. Во время всего этого диалога Коля больше не сказал Кате ни одного слова. Они шли рядом двадцать минут вместе по Киевской до Южного вокзала. Катя рассказывала что через две недели они уезжают во Владивосток, что у нее двое детей и как их зовут, и сколько им лет, и как они приехали к тете Клаве и что было и происходило в квартире, когда они приехали. А Коля молчал, молчал, и молчал. Больше сказать ему было нечего. Когда расставались у здания вокзала, Коля только молча кивнул, и сразу ушел первым.
   Коля всегда знал, что любимая женщина должна уходить первой. Но тут он сразу ушел первым.
   И между прочим, Катя со своей "дикой прической" уже была настолько красивой, что все мужчины оглядывались на нее, когда они шли рядом, и Коля это видел.
   Тут только можно было повторить слова Пушкина: " Я вас любил, любовь, еще быть может, в душе моей угасла не совсем, но пусть она вас больше не тревожит: я не могу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно,безнадежно, то нежностью, то робостью томим, я вас любил так искренне, так нежно,как дай вам бог любимой быть другим." Коля знал, что не имеет права на эту любовь. Поэтому больше он об этом не думал. Старался не думать.
   Катя принадлежала к тем женщинам, не любить которых было невозможно. Если ты встретил такую девочку, ты проживешь счастливую жизнь. Это как море, чистое, живое, вечно бесконечное море, которое нельзя никогда выпить, потому что оно никогда не кончится.
   С такой девочкой можно стоять ночью в подъезде под звездами, и все это будет правда.
   То, что не удалось Петрарке, Чехову, Пушкину, Лермонтову и Бетховену получилось бы с такой девочкой. Просто ее нужно встретить. Просто такая девочка, как редкий подарок, как все настоящее, так редко.
  
   40
   Коля скептически относился к парням. По опыту он знал, что почему-то они в конце концов почти никогда не могли составить ему конкуренцию. Он немало видел, как они насилуют скопом в общагах чьих-то ихних девушек, и никогда не было случая чтобы кто-то из этой толпы отказался. Так же было и во время второй мировой войны, когда их отцы были солдатами. Хотя в других местах и условиях это были вроде бы нормальные люди. Поэтому внутренне Коля презирал 90% парней и мужчин, хорошо зная их скотство. Когда какая-то девушка не хотела с ним ходить, когда он только начинал за ней ухаживать, и превозносила качества своего парня, Коля думал: "Где же ты нашла такого настоящего парня. Вот бы увидеть этот мир правды, порядочности. Сразу же пошел и женился бы на его сестре. Как же этот идеал сделал из тебя... на которой невозможно жениться." Хотя было понятно, что большого значения это для этих девушек не имеет, и вообще неважно кто в этот момент оказался с ней рядом на лавочке. Мог оказаться и Коля. Коля не считал себя идеальным человеком или чем-то подобным, ни к кому никогда не предъявлял претензий, никого не осуждал, и вообще считал это глупостью: что-то требовать и ждать от другого человека. Просто он воспринимал только то, что было ему лично близко и понятно. Вот и все. Людей, пытающихся переделать мир, он считал искренними идиотами.
   Большинство людей не понимают самых простых вещей, и не поймут, и требовать этого от них невозможно. Они живут по обстоятельствам, а не по законам моральной или нравственной нормы.
   Поэтому Коля понимал, что проявлять нормы права можно только с такими людьми как ты сам. И все разговоры об этом бессмысленны и бесполезны. Сделать людей одинаковыми и немыслимо и невозможно, и ничего хорошего из этого не получится. И осуждать кого-то не нужно. Это глупость. А она дана человеку только один раз. Зато ее никто и никогда уже не отнимет.
   Лежа на верхней полке качающегося вагона, Коля вспоминал своего отца, рассказывавшего ему многочисленные истории о пошлости и подлости многих людей, которых он хорошо знал и видел. Его отца всегда поражала и удивляла их подлость, он не понимал зачем они все это делают и зачем им это нужно. Больше всего его отца удивляло, что окружающие люди к таким вещам относились как к норме, и потом всегда относились к таким людям как к своим, и поддерживали с ними дружеские отношения. "Раньше такое у нас было не принято, - говорил отец, - Раньше, если кто сделал такую гадость, обманул кого-нибудь, это был конченный человек. С ним больше никто не имел дела." Рассказав однажды такую историю, он добавил: "Когда Господь Бог спросит меня: - Что ты делал на земле? - я ему скажу: - Я жил среди неандертальцев." Правда, такие настроения были у его отца не всегда. И хотя отец был ему чужд, и не любил его матери, и во многом был мелочен, он был Коле понятен. При всех своих недостатках и мелочности он был человек честный, это был человек, готовый умереть за Родину в окопе со своими солдатами, если бы он был командиром роты во время войны. На этот случай это был бы самый надежный человек. Коля лежал на жесткой покачивающейся полке вагона, и вспоминал любовные истории своего отца, и ни одной, кроме истории своей матери, не мог вспомнить. Получалось так, что он либо совсем не знал своего отца, либо этих историй у него просто не было.
  
   41
   Когда Коля жил и работал в Москве, у него там тоже была история с одной девушкой. Она оказалась дочкой начальника милиции.
   Света училась в десятом классе. С самого начала она и не думала убегать, уклоняться от Коли, и всегда после двух часов дня появлялась на аллее в сквере около своей улицы. Она игнорировала Колю в течении небольшого времени, но потом они постепенно разговорились.
   Когда она подходила к Коле, то всегда гипнотизировала его своими рысьими глазами. Было такое ощущение, что она заранее что-то хочет ему сказать, или о чем-то спросить, или что-то такое про него знает особенное. Но когда они потом начинали говорить, то оказывалось, что это не так. Может быть, такое ощущение у Коли появилось, потому что он ее еще недостаточно хорошо знал.
   Эту девочку нельзя было просто так сразу пригласить на свидание, это была строгая девочка. Как раз такие Коле и нравились. У нее был ряд хороших качеств. Она не разу его не спросила, какая у него тачка, или что-нибудь такое подобное. Она была умная девушка, и оценивала человека не по внешнему виду. По первым же словам Коли она поняла что это развитый человек, способный социально обеспечить и себя и семью. И этого ей было вполне достаточно.
   В Москве Коля одевался "по пролетарски", т.е. по простому. Это делалось специально, чтобы Колю в метро и в электричках не цепляла милиция, - все-таки московской прописки у него не было.
   Он был одет по-простому, в старенькую дешевую китайскую куртку с капюшоном, и другие торговцы в электричках называли его "Коля капюшон". Ходил он в стоптанных и сбитых башмаках.
   Несмотря на это Света сразу назвала ему свое имя, как только увидела что он пришел уже во второй раз, и ведет себя адекватно.
   Коля говорил ей то, что и должен был бы сказать парень в такой ситуации в каждую следующую минуту. Это была классика, простая русская школьная классика, и Света его понимала. Эта симпатичная девочка, высокая стройная брюнетка, после нескольких первых встреч и разговоров вычислила Колю среди своих многочисленных ухажеров, и разрешила ему с собой общаться.
   У нее не было парня и она еще не имела половых опытов. Коля спросил ее об этом. Если он начинал серьезно относиться к девочке, он в той или иной форме всегда спрашивал ее об этом. Иначе он за девушкой просто не ходил, и не понимал смысла в этом. Красивых девочек вокруг было много, на каждой улице, и в каждом доме, и в большинстве случаев они были доступны. Коля, честно говоря, не видел между ними большой разницы. Любить девушку за внешность, за индивидуальность он был неспособен. Сначала должна быть порядочность, честность, качество, потом все остальное. Коля был согласен со своим отцом, когда тот говорил:
   - Раньше парня часто не спрашивали. Родители решали. Привозили девушку за сто километров, или из соседней деревни, - парень видел ее в первый раз, - и любовь была, и все было как надо. Зато знали про эту девушку главное: что она не худого рода. Раньше девушка, хоть какая она была красивая, если она б***ь, и отец ее пьяница, беднота, шваль, и мать у нее б***ь, никто бы ее замуж не взял, отдавали ее замуж на сторону, подальше. А сейчас только за такими и гоняются.
   Света была выше Коли на несколько сантиметров. Она ходила в легкой светло-малиновой куртке. Ее ножки были настолько стройны, что в коленях чуть-чуть касались друг друга. Она была глубоко начитана в русской и мировой классике, мгновенно понимала любое сравнение, хотя не любила и не знала поэзию. Когда отношения стали налаживаться, Коля радовался как ребенок. Ему и верилось, и не верилось, что эта красивая и хорошая московская девочка может стать его любимой и женой. Коля опять влюбился.
   Света была умна, не любила "черных", была патриоткой, и уж конечно никогда бы не уехала с Родины в какую-нибудь Америку или Францию только потому что там больше платят денег. Да это ей было и не нужно при ее высоких умственных способностях. А главное, она была честной. Это то, что отличало ее от всех других девушек. Она была очень уверенной в себе. Ей можно было задать любой прямой, любой неприятный вопрос, и она бы ответила. Она никогда не отвечала вопросом на вопрос. У нее было много хороших человеческих качеств. Она бы никогда не предала свою семью. Большинство девушек, - практически все - начав половую жизнь, превращают под любыми предлогами в говно того нравственного мальчика или парня, который серьезно ухаживал за ними и ничего не добился, - так вот такое со Светой было бы невозможно. Она не избегала того, что было ей неприятно, и обо всем говорила прямо. Она была честной.
   У нее был младший брат, которому было 11 лет, и Коле это очень нравилось. Значит, Света много возилась с ним в детстве, гуляла, занималась, а не была "маменькиной дочкой".
   Коля встречался с ней только тогда, когда она шла из школы, и этого было достаточно. Иногда они стояли и разговаривали в сквере по целому часу. Все для Коли было интересно. Конечно, он мечтал побывать у Светы дома. " О, если бы хоть раз пустили, хотя б на миг, однажды, пусть, в тот светлый дом, где кот Василий..." Коля знал, что этот день когда-нибудь случится. Он знал, что неважно, где, как и когда люди встречаются друг с другом, и в какой обстановке, главное, понимают ли они друг друга.
   Коля ей сказал: "Я к тебе отношусь серьезно." Они шли вдвоем к ее дому, и Коля держал Свету за руку. Все время, пока они шли до ее девятиэтажного дома, он ощущал в руке ее маленькие теплые пальчики. Какие у нее были маленькие продолговатые пальчики, как виноградинки.
   - Как же ты ими все будешь делать на кухне, дома, обед готовить, щи варить, такими маленькими пальчиками? - говорил Коля. Он теперь знал, что ему нужно от Светы. Он хотел, чтобы она отрезала ему своей рукой кусок хлеба на кухне. Это была его будущая жена.
   На следующий день была суббота. Коля подошел к ее подъезду в два часа дня. Вся семья Светы была в сборе. Они вышли из дома и тут Коля впервые увидел, что ее отец милиционер.
   Он был в форме майора милиции.
   Как только Коля взглянул на его рожу, он сразу понял все. Это была типичная рожа комсомольца-мента, прозъженного циника.
   Когда Коля посмотрел на его жену, ему стало сразу жалко эту милую женщину. Как видно она когда-то, наслушавшись комсомольской пропаганды, поверила молодому милиционеру и вышла за него замуж. В те времена коммунистическая пропаганда из грязных ментов создавала образ ангелов божьих, и эта женщина была одной из ее многочисленных жертв. Единственной задачей милицейского аппарата при коммунистах было мордовать народ, оберегать кучку жирных "хозяев жизни", - партийных и хозяйственных коммунистических функционеров, которые врали, жрали, срали на всех вокруг, и чавкали, и которых кроме жратвы никогда и ничего не интересовало. Поэтому в МВД, как в карательном аппарате такой государственной машины, собрались отбросы общества.
   Мама Светы, чистая, честная, хорошая девушка, оказалась в одном доме рядом с грязным, грубым и часто пьяным человеком, который в эти моменты терял человеческий облик. Правда, с годами он немного цивилизовался, стал сдержаннее, понимая что иначе потеряет свою семью. Домой он теперь не приходил пьяным, предпочитая отсыпаться на службе. Скотствовал он теперь вне дома.
   Коле было неизвестно, знает ли что-то про него эта семья. Но, судя по всему, знала. Папаша взглянул на него через прищур пропитых синих глаз, не обратил на Колю никакого внимания, и сразу ушел в автомобиль, а его жена сказала Коле:
   - Здравствуйте.
   Вся семья села в автомашину и уехала.
   Невозможно сказать, как Коля был поражен таким открытием.
   То, что Светлана дочь именно этого мента, он увидел сразу. Краем своих бровей, их линией, и прищуром глаз она очень походила на своего отца.
   Коля был поражен.
   Погуляв около дома примерно полчаса, он подошел к троим местным парням из этого дома, немолодым, взрослым ребятам. Им было лет по тридцать. Они сидели на поставленных крестиком лавочках и пили "Жигулевское" пиво. Если бы не это пиво, Коля бы их ни о чем не спросил.
   - У вас тут милиционер живет, майор, во втором подъезде, - сказал он. - Вы не знаете ничего про него?
   - А ты почему спрашиваешь? - спросил один из парней.
   - Я ухаживаю за его дочкой, - сказал Коля. - Хотелось бы узнать, что он за человек.
   - Да?.. - спросили парни.
   - Да, - сказал Коля. - Что, нельзя спросить?
   - Почему, можно.
   Коля сел на лавочку.
   Тут же он узнал, что отец Светланы садист. Ему рассказали пару историй. Сначала Коля до конца во все это еще не поверил.
   Тут же, за углом этого дома, он поговорил еще с одним парнем, напрямую спросив, знает ли он этого мента и прочее, и все подтвердилось.
   Мента этого знали все и слава о нем была плохая.
   Коля был ошарашен, и разочарован.
   И все же Коля еще не потерял надежды. Он решил все-таки поговорить со Светланой и узнать как она ко всему этому относится и что она думает об этом. Если бы он не относился к ней так серьезно, и если бы в нее не верил, он мог и не думать об этом. Но Света как сексуальная партнерша его мало интересовала, красивых женщин и без нее вокруг было много. Она его интересовала только как жена. Поэтому он решил с ней все-таки поговорить, веря в ее доброту и справедливость. Он думал, что они поймут друг друга.
  
   42
   Света возвращалась из школы все по той же аллейке, все так-же в два двадцать пять, как будто уходя из школы всегда строго по расписанию.
   Коля рассказал ей и о побоях, и об издевательствах, и что ее отец имеет славу садиста, занимается мордобоем и является хорошо известным подонком.
   - Смотри, - сказал ей Коля, - но ведь у этих парней, которых избивал твой отец, есть матери. Ты думаешь, как мучается мать такого парня? Как ей больно? Что ты думаешь об этом?
   Тут же он услышал от Светланы характерное циничное ментовское высказывание, которое она когда-то слышала от своего отца. Она просто оскорбила Колю этим словом. Она не хотела слышать и ничего знать об этом, точно так же, как ничего не знают об этом и не хотят знать другие менты, якобы честные, сидящие в МВД в соседних с подонками комнатах. Как якобы об этом ничего не знает министр МВД. Как якобы об этом ничего не знают члены Российской Государственной Думы. И прочая смердяковщина.
   В следующий раз он увидел Светлану через шесть лет на рынке в районе метро "Текстильщики". Ей было 22 года, на ее руке было золотое обручальное кольцо, она давно была замужем. Наверняка она никогда не имела вребрачных половых связей и наверное у нее уже был ребенок. Такие девушки как правило рано и удачно выходят замуж.
   Она стояла с подругой и покупала фруктовый рулет. Как понял Коля, она работала в офисе, и этот рулет покупался к чаю. Значит, она работала и еще где-то училась. Она была физически абсолютно красива, - стройная строгая корректная женщина с красивыми ногами. Колю она "не заметила". Он был для нее ничем, грязью на ее туфлях. Ее отец уже был полковник и ходил в папахе. И это была женщина, которая с гарантией почти в 100% должна была бы стать Колиной женой, которую он наверняка всю жизнь бы любил, и от которой он сейчас имел бы двоих детей, поведи он тогда себя иначе, или окажись ее отец, скажем, бывшим комсомольским работником, а не ментом. Вот так Господь Бог шутит над человеком.
   Но Коля повел себя так, как он повел, и он не мог повести себя иначе, потому что если бы он повел себя иначе, то давно был бы на месте этого мента.
   И эта женщина не была преступница, не была аморальна, не нарушала закона и норм поведения, она даже не была обычная деваха; и она в случае войны наверняка, скажем, летала бы в женском ночном бомбардировочном полку и била бы немцев, и если бы осталась жива, была бы сейчас Героем Советского Союза. Она не была ****ушка и была способна хранить верность семье и мужу. Причем не пред кем-то, а сама перед собой.
   И при этом это была тетя, абсолютная чуждая Коле, и от которой его спас Господь Бог.
   Ничего нет хуже, чем на такую тетю истратить всю свою жизнь. О чем бы он сейчас с ней разговаривал, оставшись один на один на кухне, Коля себе даже не мог представить, настолько она была ему противна и настолько она его мало интересовала.
  
   43
   Так, покачиваясь на верхней полке вагона, Коля приближался и к границам Калининграда и к дням своей юности. Уже неторопливо прошла по вагонам белорусская стража, с собакой, мало интересующаяся и багажом и пассажирами. Белорусские пограничники и таможенники были похожи на отечественных и не воспринимались как представители чужой власти.
   Дальше начиналось обычное литовское хамство. Почти каждый самый ничтожный литовский чиновник стремился продемонстрировать свое "европейское" литовско-свинское превосходство над зависимыми от них людьми. Особенное удовольствие им доставлял процесс высадки из поезда где-нибудь в поле ничего не подозревающей и часто не имеющей за душой ни одной лишней копейки какой-нибудь бабушки или молодухи с ребенком, ехавших в Калининград в гости к родственникам из Сибири или дальнего Кузбасса и не знавших, что в паспорте нужно поставить какой то штампик.
   Теперь этим людям приходилось выслушивать множество оскорблений, сидеть часами на литовской границе, и, забрав с собой все свои вещи, как ручную кладь, долгие полтора или три километра тащить ее на руках на белорусскую сторону, а потом ехать обратно.
   Посадить в поезд какого-нибудь мидовского чиновника для решения этих в большинстве своем искусственно выдуманных и мелких процедур литовская сторона отказывалась. Будут они еще отнимать время у сытого литовского чиновника!
   Каждый раз при пересечении белорусской границы Коле приходилось наблюдать эти издевательские картины. Впрочем, если вдуматься, виноваты были конечно-же не литовцы.
   Ночь бродила по вагонам, и поезд проходил уже через литовские станции. Поезд приближался к границам калининградского края.
   Некоторые люди при долгих поездках в поезде чувствуют дискомфорт и неудобства, воспринимая предстоящую долгую дорогу и связанные с ней неудобства как катастрофу, которую нужно пережить, но Коле на верхней полке вагона было и хорошо и уютно.
   Поезд стучал, шел, пел, шумел пассажирами, останавливался и опять трогался, а Коля чувствовал себя отрезанным от всего мира и всеми забытым и никому не нужным человеком, принадлежащим только самому себе. Можно было подумать о главном. В такие минуты ему вспоминались слова его отца, который говорил: "Я слишком сложный человек для людей: я понимаю только самое простое: дважды два четыре."
   Все эти люди вокруг Коли делили людей на старых, молодых, толстых, тонких, вместо того чтобы сначала поделить их по какому-то другому способу.
   Эти люди стремились, ели, пили, шумели, дрались, ссорились, сердились, мирились, - но жили они в каком-то другом, не Колином, мире. Коле всегда казалось, что они, другие люди, живут в каком-то ином мире. Как будто немножко на другой стороне Земли. Его мир, понятный ему, это была его семья.
   И вот теперь он остался совершенно один. Только сейчас Коля стал осознавать как много для него в жизни значили и мама и тетя Лида. Это был единственный мир, где его абсолютно любили и никогда не предавали, и где он был всегда нужен. Любовь - это когда ты кому-то всегда нужен, и о тебе хотят заботиться, и возиться с тобой, и кому ты абсолютно веришь, и где не предадут, а все остальное - чепуха. И страсть - чепуха, и любовь с первого взгляда тоже чепуха, бессмыслица.
   Ну, может, повезет иногда и с первого взгляда.
   Сколько это было, этих любовей. О, Господи.
   И вспомнил Коля как он стоял ранней апрельской весной в ограде школы номер 1 в Балтийске. О, какая же это была девочка!..
   Как она мелькнула на главной улице в огнях против Здания Почты! Ему показалось, это видение. Чудной красоты.
   Подойдя к ней, Коля вдруг увидел, что он ее знает. Он ее видел летом на пляже в Балтийске. В Балтийске пляж самый лучший на всем побережье.
   Она его поразила своей красотой. Это как же должна была постараться природа, государство, народы и отечественная легкая швейная промышленность, чтобы создать такое произведение искусства, эту девочку.
   Этой девочке было, наверное пятнадцать или шестнадцать лет, она была самая красивая на всем пляже. Тогда Коля узнал, что она учится в первой школе. Здесь, в Балтийске.
   И вот Коля увидел ее теперь одну поздно вечером у Почты, как она мелькнула. Его сердце бешено забилось.
   О, какая же это была девочка! Она сразу поняла, что Коля ее преследует и поняла почему.
   Какой у нее был умный, красивый взгляд из-под черных громадных ресниц, как у рыси, или тигра.
   Когда Коля начал с ней разговаривать, и когда они подходили уже к кооперативному продовольственному магазину, она сказала:
   - О, какие страсти! - сказала, конечно, скептически, в шутку.
   Коля говорил: " Я тебя только теперь увидел, приезжал из-за тебя в Балтийск..." - и прочую такую нес ерунду, которую всегда говорят в таких случаях парни.
   Она молча шла и так же молча зашла в девятиэтажный дом, которые тогда только еще начали строить в Балтийске. Это были новые дома. Коля подумал, что она идет к какой-нибудь подруге, хотя было уже довольно поздно, десять часов вечера. Но Коля был почему-то уверен в подруге.
   И решил подождать. Он решил подождать.
   Она вышла в 11 часов вечера.
   Она ничуть не удивилась, что Коля продолжает ее ждать.
   Коля спросил:
   - Ты была у подруги?..
   Она сказала.
   - Да.
   Коля смотрел на ее маленькие стройные ножки и не знал, что же ей еще сказать такое. Но он видел, чувствовал, что она его понимала и понимала его молчание. Она понимала, что он не какой-нибудь там "деловой" или что-нибудь подобное.
   Она шла вдоль старого трехэтажного дома, опустив голову.
   - Правда, - сказал Коля, - я очень хотел с тобой познакомиться. Правда. А как тебя зовут?
   - Эля, - сказала она.
   - Я очень рад, что тебя увидел.
   - Ну так что же дальше?..
   - Я не знаю...
  
   44
   Через четыре дня они стояли в ограде первой школы. Тогда там еще сохранялись старые решетки немецкой выделки, а не только каменные ворота и калитки. За ее спиной вздыбилось огромное красно-коричневое кирпичное здание старой немецкой гимназии, которая была теперь школой N1. Они пришли от стадиона, и тут Эля остановилась в створе старой немецкой железной калитки между двумя кирпичными столбами.
   Тут Коле сразу вспомнились слова Александра Блока: " Как мальчик, шаркнула, поклон отвешивает: - До свидания! - И брякнул об браслет жетон, какое-то воспоминание.... Твой взгляд, его б мне подстеречь... Ты мо-о-о-лча уклоняешь взгляды... Ты взглядами боишься сжечь меж нами вставшие преграды. Над нами месяц молодой, твой быстрый взгляд, звонков беспечность, и под тобой и над тобой уныло-голубая вечность... О, не впервые первых встреч я испытал немую жуткость, и этих славных рук и плеч почти пугающую чуткость... В движеньях гордой головы прямые признаки досады, так на людей из-за ограды угрюмо взглядывают львы..." И еще, потом: "Какая ночь! Я не могу!.."
   Так все и было.
   У школы ночь. Нельзя дышать. Нагрудник черный близко-близко. И бледная рука! И прядь, волос спускающихся низко...
  
   45
   Эля была из тех редких девочек, что способны были выдержать с Колей диалог. Коля ее спросил в тот вечер: "Ты хочешь сказать, что я совсем не представляю себе твоей жизни?.." И она ему ответила: "Абсолютно!.. Абсолютно!..", как будто она жила где-то не на земле, а на небесах.
   Это была не девочка, а произведение искусства. Ее животик был такой красоты, как у трехлетнего ребенка, вот такой же детский, как когда она бегала летом по пляжу в Балтийске. И квартира ее на третьем этаже старого адмиральского дома, набитая старой немецкой мебелью аж с шестью старинными напольными часами, и ее умная мама, с которой Коля в конце концов случайно вынужден был познакомиться, все было ново для Коли и наполнено каких-то новых и неизвестных форм жизни и запахов.
   Их любовь так же быстро прошла как и началась. Эля потом Коле ничего не сказала. Она как бы молча говорила: "Хочешь, оставайся".
   И хотя Коля хорошо знал Элю, и знал где в Калининграде живет эта красивая женщина, видел ее, встречался с ней и часто здоровался, но никакого желания встретиться с ней еще раз он больше никогда не испытывал. Как часто мальчики, влюбившиеся в такую девочку, страдают от того, что она для них абсолютно недоступна, - и то, за что такой мальчик иногда готов не задумываясь отдать свою жизнь, для кого-то просто доступно для удовлетворения повседневных половых потребностей и ежедневных бытовых нужд, да, просто вот Это, как ты это иначе не называй. О, как это больно такому мальчику! "Митина любовь". И как часто такие мальчики даже кончают в таких случаях свою жизнь самоубийством, и как же они страдают! - и не думают о последствиях, и о своей матери, - и о том, главное, что все это через несколько лет покажется ему самому же такой глупостью! И почему он решил, что эта девочка такая идеальная?! И не важны на самом деле случайности, чьи-то даже пусть оговоры, и накладки, - и неважно, что сам он оговорился и был не так понят, или его подставили, - да не имеет все это никакого значения! - как же эта девочка не понимает самое простое?!.. самое простое?.. такого мальчика...
  
   46
   Вспомнил Коля и еще одну девочку. Он познакомился с ней в городе Мценске на рыбалке на речке. Она, заходя в речку, и играя телефоном, и вся по девчоночьи жеманясь и играя, и как бы не обращая на него своего внимание, сказала ему:
   - Я вам тут не мешаю ловить рыбу?..
   Она ему сказала:
   - У вас тут на речке купаться так же можно как и у нас в деревне в пруду.
   О, Господи!.. О, боже ты мой!..
   Эта Юлька была похожа и могла быть похожа только на саму себя. Ее живое лицо сразу отражало каждую ее мысль. Под глазами у нее были такие места, и вообще все ее лицо выглядело так, как будто бы она только что проснулась. Когда она отвечала на Колины вопросы, купаясь в речке, то каждый раз поворачивалась к нему и спрашивала:
   - Что?.. Что?.. Что вы сказали?..
   Она училась в Болхове в интернате и в школе. Хотя интернат был специализированный, но очень скоро Коля убедился, что по многим умственным способностям она превосходила его, в частности по знанию телефона. В деревне вечно больная мать упустила из виду и ее сестру, и ее, не занималась с ними, надолго попадая в больницу, родня разрешала им бегать, не учить уроки и не ходить в школу, вот они и остались на второй год. А ленивая учительница начальных классов, вместо того, чтобы подтянуть их, и не желая много заниматься с детьми, и зная, что в Болхове есть такая школа, просто отправила их с сестрой туда. И таких детей в этой школе была если не большая часть, то половина. Впрочем, это была хорошая школа и там была хороший директор.
   Она ему сказала что у нее есть сестра Оля и что она ее близнец. Она сама была из-под Болхова из деревни Фатнево, но скоро они поедут жить в Мценск, где купили дом на материнский капитал, а она приехала два дня назад в Мценск из Болхова на мотоцикле. Потом она сказала что вчера вечером, ночью, она подралась со своей теткой Анжелой и та выкинула в речку ее телефон вместе с ее одеждой, и ее телефон в речке так и не нашли, он утонул.
   А этот телефон, по которому она сейчас разговаривала, заходя в речку, на самом деле не работал, и был вообще даже без резиновой цифровой накладки, и, разговаривая по нему с кем-то, она на самом деле только делала вид, что разговаривает и слушает музыку, она так играла, хотела показать что у нее тоже есть свой телефон. И как это только с этой Юлькой Коля потом не залетел! А может быть так было бы лучше, были бы у него теперь сыночек или дочка, и молодая живая и красивая жена, с которой никогда не бывает скучно.
   ...Как они шли тогда, везли в тачке с огорода поздно вечером, ночью, в половине двенадцатого вечера, с Юлькой сдавать металлолом вместе с ее теткой Анжелой, сдали на тридцать рублей, и Коля им добавил еще своих пятьдесят, потому что они ему сказали что им не хватает денег утром купить молоко и детское питание, и как Юлька вскрикнула, когда он ее шутливо обнял:
   - Что вы, Николай Сергеевич!
   А рядом была ее тетя Анжела.
   О, Господи. "Николай Сергеевич"! Даже "Николай Сергеевич".
   Как все-таки хороши в России эти вечера! Эти ночные вечерние запахи, и это чувство, как будто ты только что родился на свет божий, эта бездна ночного вечернего воздуха между домами и над головой. Это вечернее ночное пространство от дерева и до дерева. И эти шаги по асфальтовой дороге с камушками и с песком на асфальте, - от дерева и до дерева. И как воспринимаешь человека в такие минуты, не так как днем, и каждое слово кажется звучит теперь по другому. Какие теплые ночи! И как все-таки живая природа простых людей выше всех наманикюренных дур из спа-салонов, всех этих московских напомаженных и знающих себе цену женщин.
  
   47
   В Москве Коля видел еще одну красивую девочку! Она была музыкант. Фортепьяно.
   Девочка, в которую Коля влюблялся, всегда казалась ему самой красивой на свете.
   Он увидел ее на утреннике в музыкальной школе имени Глинки в Печатниках.
   Народу было много! И она играла одна. Все утро! Наверное, с десяти часов утра до половины первого. Ее вызывали вновь и вновь, и какая же она была благодарная! С легкостью она соглашалась играть опять и опять.
   Потом она подходила к краю сцены и принимала цветы, чуть-чуть изогнувшись. Как же она нравилась в эту минуту Коле и еще десяткам таких-же мальчиков и мужчин из зала. Она была совсем еще девочка!..
   Через два года Коля решился с ней познакомиться, прямо на аллейке у музыкальной школы имени Глинки. И она приняла его классические ухаживания! Да. Это была настоящая девочка! В этом можно было не сомневаться.
   Колю на следующее утро подвело то, что он с самого начала решил проявить себя большим любителем музыки. А то, что любитель означает и знаток, он и не подумал.
   При первом же вопросе его глупость проявилась навсегда и окончательно.
   Второй раз Коля увидел эту девочку через пять лет у стен Калининградского Драмтеатра.
   Там наверху был прикреплен огромный прямоугольный плакат, размером примерно метров пятнадцать на десять, высоко, прямо над улицей. И на нем была фотография этой девочки сидящей за фортепьяно, теперь уже девушки, потому что ей уже было, наверное, лет двадцать.
   Под плакатом сияла надпись: "ЛУКОЙЛ поощряет таланты!"
   Вышла она, наверное, давно уже замуж за какого-нибудь музыканта.
  
   48
   А вот уже и российская таможня! И уже продают яблоки. Целое ведро стоит пятьдесят рублей!
   Когда Коля ощутил вкус своих родных калининградских яблок, он понял, что он уже дома в Калининграде.
   Он сразу же вспомнил о своей черняховской даче, которая все еще не была оформлена, и ему захотелось туда, на дачу, домой, в Черняховск. Ему хотелось такой же домашней жизни, как с мамой, когда она была еще жива и они начинали дачную жизнь в Черняховске. Как же Коле всегда хотелось всего этого!
   Он и сам удивлялся, как это до сих пор он еще не женат.
   Коля не всегда бегал за девочками и женщинами. Иногда у него были перерывы. Иногда у него не было девушки или женщины несколько месяцев, или даже два или три года, когда они, например, жили с мамой на даче, и никакой потребности в женщинах он не испытывал.
   И его истории с девушками совсем не всегда кончались близостью. Чаще всего этого как раз и не было. Есть и какие-то другие отношения. Если Коля понимал, видел, что девочка ему чужда, восстановить знакомство с ним она уже не могла, даже если сама очень к этому стремилась. Был какой-то внутренний тормоз, барьер. Тем более, если девочка ставила на Колю ставку своей жизни, тогда этот внутренний голос Коле говорил: "Нельзя!", да и по опыту он знал, что это плохо кончится. Поэтому на самом деле для многих девочек он был недоступен. Для большинства парней таких проблем и отношений, и мыслей, просто не существовало, и если бы Коля захотел бы с ними поговорить по этому поводу, они бы его не поняли. На самом деле Коля никогда ничего и не думал об этом. Просто такова была его природа, такова была его мама, просто его так воспитали.
   Коля мог и не подойти к какой-то красивой девочке, которая вдруг через год или через два года после безуспешного за ней ухаживания проявляла к нему интерес, - шла по параллельному тротуару на другой стороне улице, показывая этим что она помнит как он за ней ухаживал, ходил, и тоже делает это. Или, например, начинала от волнения сильно махать рукой, когда он неожиданно подходил к автобусной остановке, - или садилась рядом в полупустом автобусе. В какое бы увеличительное стекло Коля не смотрел, он не мог понять, за что бы эта девочка могла его знать и помнить. Зная, что он на ней все равно не женится и что нет никакой перспективы, и что дать ей он ничего не способен, Коля к такой девочке просто не подходил. Конечно, ни один другой парень себе этого не мог позволить. Коля вспоминал шутливые слова отца, сказанные им, правда, когда-то совсем по другому поводу:"Любовь, это привилегия аристократа", и был с этим согласен. Но Коля не был аристократом. Он был просто Коля Свекольников, который хотел пройти с одной девочкой сто метров от одного угла ее дома до другого, и больше ничего, и больше ничего. Просто Коля всегда помнил слова своей мамы, сказанные ею когда Коле было 16 лет: "К девушке ты должен относиться всегда с уважением".
   И сколько же девушек подозревали его потом при этом черт знает в чем!.. Сколько раз это было.
   Коля знал по опыту и понимал, почему для него доступны девушки. Потому что женщина - это все-таки животное, и она стремится к здоровому парню, она стремится родить ребенка от здорового, соблюдающего хоть какие-то нормы и принципы парня. Поэтому она в конце концов всегда делает шаг навстречу. Потому что такого на самом деле почти нет в окружающей нас жизни. Как бы мальчик не изображал из себя настоящего парня, но выдержать это он почти никогда не был способен. Потому что это не поведение, и не слова, это другое. Это психика. Это природа человека. Женщины любят на самом деле не молодых или красивых, ни толстых и не тонких, ни богатых и бедных, а только тех, кто хочет о них заботится и с ними возиться. По крайней мере нормальные женщины, большинство. Конечно, Коля бегал только за теми девочками, которые были ему понятны. Если девочка делала что-то не так, Коля сразу уходил в сторону. Таких девочек из всех, на которых как бы можно было бы жениться, он определял в 30%-40%, - то есть это были более-менее хорошие девочки. У кого-то, может быть, была другая статистика. У Коли она была такая.
   Но хороших девчонок было много. Надо быть дураком чтобы в России умереть от несчастной любви.
  
   49
   Коля думал, что когда он приедет в Калининград и пойдет по городу, все от него будут шарахаться, а многие люди будут хихикать или показывать на него пальем, словом, обращать на него внимание.
   Но ничего этого не было.
   На него никто не обратил внимания. С момента сенсации прошло слишком много времени и люди ее уже забыли.
   Коля заметил только два или три внимательных взгляда соседей, когда подходил к дому, но на следующий день и они его уже не замечали. Ну, выпустили человека из тюрьмы, оказался не виноват, ну и фиг с ним.
   Коля пришел в ЖэК Центрального района на улицу космонавта Леонова.
   Как же там ему обрадовались обе бухгалтерши! Как же искренне они радовались, что его выпустили из тюрьмы, и как долго угощали его потом чаем! Это были две единственные родные души на весь город. В разговоре с ними Коля уяснил, что из милиции в ЖэКе никто не был, и что за квартиру они перестали переводить ему деньги только последние пол года. Но этот вопрос был быстро улажен. Колю опять восстановили на роботу.
   И как же долго извинялась перед Колей бухгалтерша, за то что у Коли на целых шесть месяцев был прерван трудовой стаж!
   С Любой Коля не встречался и не разговаривал, они только немного пообщались по телефону.
   Наташу Коля не видел. Даже стоя утром в стороне от ее подъезда, он не заметил, как она прошла в школу.
   Он решил поговорить с ней по телефону. Узнать ее домашний номер не составило никакого труда.
   Номер домашнего телефона Пичугиных вместе с адресом оказался в старом телефонном справочнике, оставшемся со времен мамы. Коля позвонил вечером, и сразу услышал Наташу.
   Она недолго разговаривала с ним, сказала что учится в той же школе, что ходит в ту же школу, в девятый класс.
   - Ну мы ведь встретимся с тобой, - сказал Коля на прощанье.
  
   50
   На следующий день он стоял около третьей школы, как всегда, после двух часов дня, поджидая, когда же выйдет Наташа. Правда, в этот раз он стоял не в проулке, как обычно, а рядом со школой, прямо напротив входа, у школьных кустов.
   Наташи не было, но скоро она должна была выйти.
   Около Коли стояла какая-то светловолосая женщина в большой синей куртке. Вдруг она сказала:
   - По моему, вы кого-то ждете.
   - Нет, - сказал Коля, - Никого не жду.
   - Нет, по-моему вы кого-то ждете.
   - А кого я могу ждать?..
   - По моему, вы ждете мою дочь.
   - А как ее зовут?
   - Наташа.
   - Да, - сказал Коля.
   Выхода не было. Пришлось признаться.
   Он внимательно рассматривал маму Наташи. Да, это была она. Это была ее мама. Она была похожа на дочь только своими раскосыми глазами.
   - Могу я тогда Вас о чем-то попросить? - спросила она.
   - Конечно.
   - Не могли бы Вы больше не приходить сюда никогда?..
   - А как вас зовут?
   - Алла.
   - Меня зовут Коля.
   Познакомились.
   - Алла, почему Вы хотите, чтобы я больше не встречался, не разговаривал с Наташей?
   - Потому что Вы взрослый человек. Вы знаете, сколько ей лет?..
   - Да, конечно. А почему вы со мной говорите об этом?
   - Ну как же, с моей Наташей встречается взрослый мужчина!
   - А как вы узнали обо мне? Это Наташа вам сказала?
   - Я слышала вчера, как вы разговариваете с ней по телефону. Вы не могли бы больше не приходить сюда никогда?.. Вот, Вы можете дать мне честное слово?..
   Видя, что она разговаривает с спокойным и с виду нормальным человеком, Алла старалась обращать внимание на его здравый смысл. Была видна ее большая заинтересованность в этом разговоре.
   - Вы не беспокойтесь, - сказал Коля. - Я из нее девку не сделаю.
   - Да?.. - спросила Алла. - Тогда зачем, вообще, вы с ней встречаетесь?.. Зачем она вам нужна? Вот, скажите мне, о чем Вы с ней разговариваете?..
   - Ну ведь скоро она будет взрослой девушкой. Еще год, два, и все. Она для этого уже достаточно взрослая девочка... А о чем я с ней разговариваю?.. Да мало ли о чем можно говорить двум людям ?..
   - Ну, а все-таки! Вот о чем Вы с ней разговариваете?..
   - Да мало ли о чем можно с человеком разговаривать?.. О бурных днях Кавказа, о Родине, о славе, о любви.
   - Вот только о любви, пожалуйста, не нужно! И вообще, вот у меня к Вам просьба, когда Вы разговариваете с Наташей, стойте от нее, пожалуйста, на расстоянии пол метра, на расстоянии вытянутой руки.
   - Хорошо, - сказал Коля. - , хорошо, договорились. Наташа хорошая девочка.
   - Да, она хорошая девочка!
   - Она нормальная, нравственная девочка.
   - Да, Наташа очень нравственная девочка. А как Вы с ней познакомились?..
   - Она влюбилась в меня, и давай от меня бегать.
   - И все-таки, не могли бы Вы оставить Наташу в покое?
   Коля понял, что Алла ничего не знает ни об их отношениях, ни о нем.
   - Посмотрите на меня внимательно, - сказал он, - Может быть я не слишком похож на дурака?.. Вот вы сейчас разговариваете со мной, а потом, а может быть уже сейчас, у Наташи появится или уже есть парень, и Вы об этом ничего не знаете. И чем они там будут заниматься с ним, и что будут делать , Вы не знаете, и Вас это не будет волновать.
   - Да, есть у нее мальчик, но он еще только мальчик, ничего особенного, - сказала мама.
   - Алла, а вы где работаете?
   - В магазине "Книги и книжечки". Но я сейчас там не работаю. У меня трое детей.
   - То есть, у вас родился еще один ребенок?..
   - Да, - сказала Алла, - А вы, оказывается, многое о нас знаете.
   - Конечно, - сказал Коля, - Как я могу не знать Наташу?.. А ваш муж работает на стройке?.. Наташин отец.
   - Он не ее отец. Ее отец далеко, в Хабаровске.
   - То есть, вы когда-то разошлись?.. А потом опять вышли замуж?
   - Да.
   - Понятно, - сказал Коля.
   Постояли немножко.
   Октябрьский ветер летел сквозь кусты, сквозь улицу, сквозь светлые волосы Аллы, развевая их.
   Коля внимательно рассматривал Аллу. В сущности, это были теперь две его самые родные, близкие женщины. Она и Наташа. По крайней мере, он верил и надеялся на это. Алла была понятна ему, и как ее было жалко со всеми ее делами и заботами.
   - А Наташа уже ушла. Вы напрасно ее ждете.
   - Зачем же Вы тогда пришли в школу?
   - Я пришла встречать младшего сына.
   - А разве такого хулигана нужно встречать?
   - А разве он хулиган?
   - Конечно. Кидался в меня камнями, когда я бегал за Наташей. Правда, это было давно.
   - Да?.. - спросила Алла, и заинтересованно посмотрела на Колю. Он ее немного удивлял.
   - Не беспокойтесь, - сказал Коля, - В отношении Наташи я не нарушу ни одной нормы права.
   - Да?.. - сказала Алла, - Ну хорошо, не нарушайте, пожалуйста, ни одной нормы права. И еще. Когда Вы разговариваете с Наташей, пожалуйста, стойте от нее на расстоянии вытянутой руки, вот как стоите сейчас от меня.
   И она показала Коле рукой, как он должен стоять, на каком расстоянии от Наташи, когда с ней разговаривает. Все это было и мило и смешно.
   А Коля хотел тогда в переулке, в кустах, когда в последний раз ждал и видел Наташу, шутливо прижать ее к себе, неожиданно поцеловать и сказать: "Ну все, теперь уже никто никогда не скажет, что у нас с тобой любви не было. Мы с тобой уже целовались." Вот, как тогда было с Любой.
   Две звезды все-таки были в его жизни: Люба и Наташа. Две звезды в небесах. У него когда-то ничего не получилось с Любой, но, может быть, сейчас что-то получится с Наташей.
   Алла ушла, успокоенная. Видно было, что она была успокоена этим разговором.
   Неизвестно, кого она предполагала увидеть, какого человека, но увидела Колю и успокоилась.
  
   51
   На следующий день Коля шел по улице Дарвина, с Киевской. И тут его движение пересекла группа подростков. Это шли несколько девочек, и среди них Наташа! Она его увидела, растерялась и остановилась. Она сразу густо покраснела.
   "Что ты жадно глядишь на дорогу, в стороне от веселых подруг?.. Знать забило сердечко тревогу, все лицо твое вспыхнуло вдруг!"
   И ее подружка, такая же девочка, тоненькая, черноволосая, наверное евреечка, заметив, что Наташа растерялась и долго стоит перед незнакомым ей человеком, спросила:
   - Ну что Вам нужно от нашей Наташи?..
   Господи! Ну скажи еще раз что-нибудь такое...
  
  
  
   конец
   5.05.2013 - 19.07.2013