Лунное затмение, гл.18

…Проводив Леночку, Аня в ужасе забегала по квартире, пытаясь наверстать упущенное. Что страшного в том, что вместо ненавистного супа дети поедят сосисок с макаронами? Да ничего. Даже рады будут. А что пол к их приходу не помыла – так этого никто и не заметит… Но выбившись из привычного ритма, Анюта переполошилась не на шутку. Чувствовала себя школьницей, не выучившей уроки. Нет, хуже! Школьницу ещё, может, не спросят… «Да меня ведь никто не наругает и ремнём не отлупит! Сама себя в угол загоняю, а по-другому не могу. Что-то надо менять!» Эти мысли скромно прошелестели в голове и вежливо уступили место постоянно живущим в ней заботам и тревогам.

…Вечером, устало опустившись в кресло, Аня уставилась в телевизор невидящим взглядом. Жизнь в квартире поутихла, сбавила обороты...

Женя уютно дремал на диване, прикрывшись газетой.

Лёлики, как всегда переругавшись из-за очереди в ванную, с грехом пополам помылись, влезли в пижамы и теперь выясняли, чья очередь спать с Восей. Кот был бы рад подремать в одиночестве, но понимал, что это невозможно. Разве попробовать сбежать и спрятаться в шкафу? Это может получиться, если Та, которая даёт рыбу, прибежит и начнёт кричать. Тогда Эти обидятся на неё и спрячутся под одеяла. Но Та может и не прибежать. Тогда Эти вытащат его за хвост и начнут воспитывать. В прошлый раз не выдержал – царапнул… Ох, и вдули!.. Сначала Эти, потом Та. А потом ещё Большой пришёл. Не дрался, но кулак под нос сунул. Тоже приятного мало… Взвесив все «за» и «против», Воська терпеливо ждал, кому он достанется на этот раз. Оказалось, очередь Лёлика. Ну и ладненько! Этот не будет под одеяло засовывать. И засыпает быстро. Хороший вечер…

Аня так не думала. Ей казалось, что она вообще ни о чём не думает. Но так ведь не бывает…«Надо ложиться спать, завтра… Ой, завтра ведь никому не вставать! Выходные!»

- Завтра выходной! – сообщила она кому-то.

- Угу, - сонно отозвался Женя. – То есть нет!

- В смысле?!

- Завтра эти… финны… Надо встречать. Баню там, всё такое…

- А-а-а… - понимающе кивнула Анюта. Вообще-то ей давно уже не очень нравились все эти бани, встречи-проводы, банкеты, но сейчас она даже обрадовалась такому раскладу. «Позвоню завтра Люське. Сто лет не виделись. Пропала. Наверное, светлая полоса в жизни – когда тёмная, ко мне едет плакаться… А может, у меня теперь тёмная! Что, я не могу себе этого позволить, что ли! Ну и что, что всё нормально, а может, мне хреново при этом!.. Нет, сейчас позвоню, она поздно ложится. Только бы у неё на завтра планов не было…»

Планов у Люськи не было, а было неважное настроение. Потому что муж уехал к матери, а любовник попал в больницу. Не из-за Люси, а так… Из-за почек, кажется… А вообще-то он мужик классный! На руках её носит…

- Тебя, коровищу?! – засмеялась Аня.

- Да ты что! Я ж похудела! Ты не представляешь! Такая диета потрясная, вот слушай…

- Нет, Люська, давай не по телефону, а? Приедешь?

- Так я уже, можно сказать, еду! Я ж говорю, а сама сапоги застёгиваю!

- Прям щас? – опешила Аня.

- Дык… Я чё-то не поняла…

- Нет, Люська, что ты, что ты! – Анюта опомнилась. – Конечно, давай!

- Ну то-то! Что купить?

- Что-нибудь полегче…

- Ну, тогда коньяк?..

Аня развеселилась окончательно и бросилась на кухню. Но на полпути развернулась и помчалась в ванную.

«Фиг с ней с закуской, сообразим! Лучше голову помою, а то как чучундра… Да и глаза бы нарисовать… Блин, надо было сначала в порядок себя привести, потом Люське звонить – да кто же знал, что она отреагирует так стремительно! Ну, и хорошо, а то завтра бы, может, пожалела, что пригласила. А так деваться некуда – будем расслабляться…»

Люська принесла с собой столько шума и блеска, что вся эта мишура с трудом протискивалась в правильную и немного аскетичную квартиру Самойловых. В облике сей отчаянно молодящейся дамочки ничто не говорило о морали, нравственности и прочем занудстве. Она, кажется, постоянно была чуть-чуть навеселе, но никогда не напивалась – не потому, что знала норму, а просто ни за одним столом не случалось такого количества спиртного, чтобы её свалить. «Закалка и тренировка!» – всегда одинаково отшучивалась Люся и стреляла глазками во все стороны. Одежда Людмилы подразделялась на блестящую и «леопардовую». Сегодня предпочтенье явно было отдано первому направлению. Сверкающая синтетика блузки откровенно контрастировала с не первой свежести волосами. Жутко короткая, по Аниным понятиям, юбка бесстыже очерчивала все выпуклости и впуклости фигуры. Впрочем, выпуклостей было больше, и Люська, не стесняясь, подчёркивала их своими мягкими, кошачьими движениями. Она так привыкла очаровывать мужчин, что не представляла себе другой линии поведения и в сугубо женском обществе быстро начинала скучать. «Нет мотивации…» – лениво и томно объясняла Людмила и кокетливо пожимала плечиками…

Аня немножко подсмеивалась над подругой, немного ей завидовала, чуть-чуть даже сочувствовала и иногда пыталась «поставить на путь истинный». Но любила и дорожила ею. Ещё и потому, что это была единственная связь с прошлой жизнью…

Анюта быстро захмелела, хоть и пила рюмку за три раза – за Люськой всё равно не угонишься, да и отходняка у неё не бывает. Захотелось рассказать всё-всё-всё! Люсенька точно поймёт – в этом Аня сейчас не сомневалась.

- Люся, ты знаешь, мне иногда кажется, что жизнь у меня какая-то ненастоящая. Или я ненастоящая… Люсь, ну как-то всё не так, как в мировой литературе. Там хоть страсти великие, хоть бытовые мелочи – а всё как-то закончено… А у меня, наверное, законченности не хватает. Всё какое-то начатое и брошенное. И неухоженное. И сама я неухоженная… Люська, может, у меня кризис среднего возраста?..

- Дурочка, это у мужиков бывает. Называется «седина в бороду – бес в ребро». А у нас более жёсткое определение – климакс. Но это попозже. А сейчас у тебя просто душевный разлад. Бывает, пройдёт. Ты посмотри на себя – ну чего тебе не хватает? Мужик – золото. Квартира… ничего, потянет. Дети – красавцы. Вот разве что образование – высшее гуманитарное. Вот тут прокол! Толку от него мало, только изнутри подрывает… Думай поменьше, живи попроще. Ну, а главный мой совет знаешь: заведи любовника. И отвлечёшься, и сравнишь – поймёшь, какой у тебя расчудесный муж!

Да, это был Люськин рецепт ото всех болезней. Сменив троих мужей и сотни любовников, она продолжала перебирать мужчин уже скорее по инерции, от нечего делать. При этом уверяла, что любит своего последнего мужа и будет ему верна. Это не казалось Ане странным – она знала, что Людмила строго подразделяет свой организм на душу и тело, и понятие «измена» относит только к первой части, тело же может делать что ему пожелается… Обычно так рассуждают мужчины. Видимо, при общении с Люсей они чувствовали схожесть взглядов и интересов и потому слетались к ней, как пчёлки, стайками.

Люда с детства была не то чтобы красивой, но привлекательной девочкой. Она рано научилась строить глазки, кокетничать – в общем, всей той науке, которую Анюте, кажется, никогда не постигнуть. Да как-то и цели такой не было. Сначала за Люськой бегали мальчишки, потом ухаживал довольно взрослый Борис, с которым они собирались пожениться, но парень уехал в какую-то экспедицию, впрочем, успев воспользоваться правом первой ночи. Не было Борюсика довольно долго, но телеграммы нежного содержания приходили регулярно. А Люська как с цепи сорвалась. Закончилось всё тем, что зрелого возраста бармен заразил её неприличной дрянью, а тут вернулся Борюсик и… вскоре обнаружил у себя неприятные симптомы. Обвинить свою персону ему было не в чем – и Люське досталось сполна. Издевался Борис над своей горе-невестушкой по полной программе: откровенно заигрывал с подругами на глазах у Людмилы, говорил едкие гадости, брезгливо морщился, случайно к ней прикоснувшись. Люся вся извелась, похудела. Аня тогда не очень всё это понимала – с ней ничего подобного не происходило, и она даже немного завидовала подруге, ведь у той уже была взрослая, настоящая жизнь – с серьёзными проблемами, с Борисами и странными болезнями. Потом был период, когда Аня осуждала Люсю и пыталась учить жить. И вот теперь хотела услышать её совет. А, может быть, просто «выпустить пар»…

- Да, Люська, тебе-то, конечно, мой муж золотом кажется. Ты его видишь, в лучшем случае, два раза в год…

- Ну, и что! Мужиков сразу видно. Знаешь, какие горынычи бывают! Вон у моей приятельницы… - Люся в ужасе округлила глаза и растопырила пальцы. – Как ни зайдёшь – вечно у него морда кирпичом, как будто дерьма нажрался! А твой такой всегда улыбчивый, посидит с нами маленько для приличия и спать идёт – развлекайся, жена, хоть всю ночь! Ни слова ведь тебе в упрёк! А ты, мать, надо честно признать, сволочная какая-то стала. Вот хотя бы сегодня: сколько раз ты ему за вечер рот закрывала: не то сказал, не так пошутил! А он ведь и двух часов с нами не просидел…

- Конечно, ему ж завтра финнов в бане парить – надо выспаться… Нет, Люська, не то ты говоришь. Я не знаю, может, со стороны оно так и выглядит. Но на самом-то деле это он мне рот заткнул. Давно уже. И не только… Понимаешь, у меня такое ощущение, что он и душу-то у меня забрал и в шкаф запер!

- В какой шкаф? Где деньги хранятся?! – подвыпившая Люська громко захохотала над собственной шуткой и никак не могла успокоиться.

- Дура ты! Соседей всех разбудишь! – Аня сердито сдвинула брови, но продержалась не долго – сама зашлась в хохоте. Соседи моментально отреагировали мелодичным стуком по батареям.

- Ну вот! Сейчас ещё милицию вызовут! Люська, это всё из-за тебя – ржёшь как лошадь!

- Нет, это потому что дом панельный. Жили бы себе в свекровкином старом фонде – так нет, трёхкомнатную им подавай! С жиру беситесь! Лучше бы мне помогли материально. Да ладно, чего ты испугалась-то! Подумаешь, милиция! Ну, придут – увидят нас, красивых. А мы глазками похлопаем – мол, что вы, что вы, да мы тут сидим тихонечко, стихи читаем шёпотом…Слушай, а ты стихи-то пишешь? Или этот всё в прошлом?

- Ой, Люся, о чём ты говоришь, какие стихи! Моя жизнь – сплошная проза…

- …? Ну, проза тоже хорошо… Даже лучше. Её больше читают. Слушай, ты же можешь неплохо писать – неужели это негде применить?

- Ты, Люся, между прочим, тоже когда-то отличные сочинения писала, а теперь в кафе работаешь…

- Ну, это когда было! А у тебя всё-таки образование соответствующее. Нет, правда, почему ты не работаешь? Ну, в школе – понятно, там нормальному человеку не выжить. А где-нибудь в редакции? Какого-нибудь тоненького журнальчика или газетёнки завалящей? Можно ведь, наверное, пристроиться…

- Люсь, ну какая мне была работа, когда дети так болели!

- Да дети давно выросли, что ты несёшь! Давай лучше выпьем, подруга!

Аня глотнула обжигающего горло конька и задумалась.

- Выросли… Незаметно так выросли, Люсь. Я им не нужна теперь. Какой от меня толк? Только суп есть заставляю да уборку делать. А сама-то я что из себя представляю? Домохозяйка. Сериалы даже смотрю – всё как положено! Выходит, права была директриса…Люсь!!! Ну кому я в сорок лет нужна?! Какой такой редакции? Людмила, я ведь им всё отдала, детям и Жене…

- А кто тебя просил, Антуанетта? – неожиданно серьёзно спросила Людмила.

- Как это кто?.. – опешила Аня. - Я же должна была детей растить, дома уют создавать. Первые годы – знаешь, как было: Женька от матери придёт - и всем видом показывает, как у меня грязно и неуютно, по сравнению с родительским домом…

- Он тебе что-нибудь говорил по этому поводу?

- Не помню. Наверное, говорил. Может, и не упрекал, а так – намекал. А может, просто смотрел. Знаешь, как он может посмотреть!.. Я прочувствовала. В полной мере.

- И решила посвятить жизнь мытью полов и разведению фиалок?

- Ой, Люся, не трави ты душу!.. – Анюта приготовилась плакать.

- О-о-о… Как всё запущено! – глубокомысленно заметила Людмила и разлила по рюмкам остатки коньяка. – Надо выпить. Давай, подруга! За тебя! Знаешь, если ты осознаёшь, что в твоей жизни что-то не так, – значит, не всё потеряно. Подумаешь, сорок! Главное – захотеть!

- Чего захотеть? – всхлипнула Анюта.

- Захотеть перемен! – торжественно произнесла Люська слегка заплетающимся языком и звонко опустила на стол рюмку. – Поняла? Всё, с завтрашнего дня начинаешь новую жизнь!

- Нет, Люсь, с завтрашнего я не могу. Завтра я буду болеть.

- В смысле?..

- Во всех смыслах. Это у тебя отходняка не бывает, а я нормальный человек.

- А-а-а… - Люся понимающе сдвинула брови. – Так это… ты что – целый день, что ли, будешь болеть?

- Боюсь, что с такого количества коньяка – до самого вечера.

- Ну, хрен с тобой! Значит, так: завтра у тебя выходной, а послезавтра… ну, ты поняла!

- Люська, послезавтра воскресенье. Вообще-то это уже завтра, потому что уже утро…

- Слушай, ты меня не путай! – Люська строго погрозила пальцем. – Какая разница, некоторые парикмахерские и в воскресенье работают.

- При чём тут парикмахерские?

- Как это – при чём! А с чего же ты собираешься начинать новую жизнь?

- Ну, я думала, работу попробовать поискать…

- Что – с такой причёской? И какую же ты работу рассчитываешь найти? Домработницы? - поинтересовалась Людмила с издёвкой.

- Ты думаешь, надо сначала внешность поменять? – очень серьёзно спросила Аня и громко втянула в себя скопившиеся в носу слёзы.

- Да, мать, - не менее серьёзно ответила Люся и развесисто кивнула. – Я думаю, надо серьёзно поработать над этим вопросом. Но не сейчас. Всё. Я пошла спать! Всем спасибо, все свободны!

Люська резко встала и, покачиваясь, вышла из кухни. Анюта какое-то время сидела, глядя в одну точку. Ей вспомнилось, как однажды она уже меняла свою внешность – и тогда, действительно, началась новая жизнь. Та самая, которую сейчас она снова хочет изменить. Видимо, история, и впрямь, движется по спирали...

- Или по окружности… - вслух додумала Аня и, усмехнувшись, отправилась спать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ