Книга 3, часть 10. гл. 8. Полтора года до пенсии

Моя профессия учителя предполагает пенсию по выслуге лет. То есть даже наши  чиновники понимают, что человек на этом рабочем месте, как актёр, изработался,  и нервная система  его пришла в негодность.
 Приблизительно это  так со мной и есть.  И я совсем не хочу стареющей и увядающей стоять сверхсрочно у доски.  Я же  демонстративный тип личности.  Лучше уйти вовремя.
И так всё последнее время я в нагрузку нахожусь на красной линии — это бесконечный стресс — быть не такой, как все — это не провокация и вызов — это по факту. 
Ни у кого нет на сегодня двух высших образований, пятерых детей, друга в Англии, мужа — дешифровщика и долговой ямы сродни катастрофы. Я это могу  сказать всерьёз не только Малышу, который интересуется: "Kak u tebay dela?" - 

 - Каждый мужчина делает меня всё умнее по факту - когда меня бросил отец близнецов, я закончила психфак, а теперь поступлю в Магистратуру сразу на пару специальностей по русскому яз., литературе и языкознанию.  Дочь тоже зачислили сразу на три факультета. Две студентки...

Вот только  прозрачный намёк на то, что  мой мужчина хочет оставить меня, им не считывается.  Хотя наша холодность длилась непозволительно долго, не зря же он именовал себя как-то раз "замороженным", хоть это и  касалось темы "хорошо сохранился" - молод. 

 И мне  с ним остаётся несколько строчек до триумфа... Наконец, вот оно:
 - Привет, Любимый, мой или чужой...
21:13
 - tvoi i tolko tvoi!
Меня это всё ещё трогает до слёз. И я продолжаю приставать к Дракону, чтобы слышать именно это: "Не бросай меня!
21:38
 - ne broshu,  ay tebe uje govoril..."

Это временная победа, но я буду наслаждаться этими строчками, перечитывая их снова и снова. Это моя музыка любви, которую я выстрадала долгими ожиданиями, часами отчаяния, когда Любимый занят собственной настоящей жизнью где-то в  Лондоне, и  другие люди могут запросто к нему прикасаться, быть с ним, любить его, разделять его страсть. И против них всех у меня эфемерная одна "моя любовь". И она не предназначена, чтобы ей сражаться, потому что она нежная, ранимая как цветок, такая же хрупкая, но она в мгновение ока переносит меня  туда,  где есть  он...  И я живу в этом состоянии полёта. 

А в быту этого даже и не скажешь. Тут не место эйфории, хотя я в качестве терапии целую неделю выпрашивала у мужа свежие цветы на каждый новый день - лечить глухую тоску и скрасить безденежное существование.

Все окружающие как-то проскочили тяжёлые времена, и только я одна не вернулась пока с войны. Это значит, я борюсь за выживание семьи по имени «Титаник» любой ценой по-прежнему, как в чуть за двадцать, когда сыновья уже были, а отца у них рядом не было. 
И продолжаю быть добытчиком. И стоять против голода, нищеты  и смерти. Иногда один на один, когда ужас Василиском норовит заглянуть в глаза... 
Я молодец. Я солдатик! Стойкий и оловянный. И я веду своих  через минное поле. И мне нельзя женских истерик, но я всё же плАчу в подушку, хоть это и стыдно, и не по возрасту. И я ещё влюблена и могу поклясться, что это так же, как в пятнадцать — я всё ещё помню и это. 
Как хорошо, что Огненному Дракону я не отдала тогда  обожжённую книгу! Ему сейчас интересно заглянуть ко мне в неё через плечо. Хотя бы ради картинок. 
А в ней  всё ещё нет  счастливого конца.   Хотя мне же надо  было Блондинку освободить от одной обречённой  любви,   а она,  как заразу,  цепляет другую,  такую же несчастную… Странную любовь Дракона. 
 Я помню, что его нельзя дразнить — его огонь сначала светит, потом греет — а позже обжигает и даже испепеляет. У Любимого здоровая психика, но  год жизни с Блондинкой, пусть только на дистанте, требует и от него невероятных усилий.  И он так подолгу может  держать паузу со мной, занимаясь своим «реалом»! Я так тоскую по Малышу в его отсутствие!
А он «закручивает гайки» и строит меня: «Privet , Svetlanka,  ay mogu tebay poprosit ne slat mne smailiki? Оni menay ochen razdrajaut . Kak u tbay dela?»
И я  тут же паникую, что это оттого, что все эти сердечки уже между нами неправда…
 - Думаю, я раздражаю тебя не меньше смайликов, но меня можно дрессировать - я же на тебя настроена... 
   И получаю  свою дозу успокоительного:
 - Ti ne govori i ne dumai erundu!

И где вы в России найдёте влюблённую пенсионерку, верящую в Драконов и в то, что их можно приручать?  Вот то-то же.
Она ещё и психолог. И директор её за что-то всё ещё держит в школе. 
Блондинка обязуется, чтобы не  выглядеть совсем сумасшедшей,  не бриться под солдатика и подобрать гардероб по дресс-коду. Она недавно узнала, что в школе молодёжь придумала ей кличку: «Женщина — Цветок!»  Она, конечно,  домашняя, а не «дикая» орхидея, но нельзя травмировать собой строгую завуч-начальницу. И давно пора соответствовать нормам. Коллеги же выглядят представительно! Она согласно кивает и даже прячет от себя ярких расцветок вещи, но не факт, что именно такое оперение ей не глянется в серые и унылые школьные будни.  Она знает, что надо продержаться хотя бы до пенсии. До льготной пенсии по многодетности, если её не отменят. Там и так столько формальностей, особенно условие, что пятому ребёнку должно быть на момент оформления пенсии матери не меньше восьми лет... И ряд других — до десяти по перечню.  Всего  и не упомнишь. Хорошо, что  хотя бы дочь Сашенька  родилась правильно, как предписано условиями.
Надо не забыть всем «врагам», а их целый бабий батальон, выдать индульгенции. В том смысле, что все они уже мной прощены,  и я им говорю «спасибо» за то, что научили меня держать удар или уклоняться, чтобы не становиться с ними единым целым. Я их тут многих перечисляла по именам, а теперь нужно при обратном отсчёте срочно каждую пожалеть и отпустить с миром.
Я  вот встретила М. Н. Люлюкову из них  – и она мне понравилась этой зимой. Я даже на учёбу съездила ради неё  в Челябинск. И  с удовольствием навестила  там сына с его девушкой – и была очень довольна собой всё это время – и мой методист знает в душе, что при том, что я неудачница (её стараниями тоже) и дура в её глазах, но я «творческая».    Такое мнение обо мне у неё всё-таки сложилось ещё до нашей встречи «по работе», до неё  от враждебной начальницы меня просто прятали, как вещь, чтобы я лишний раз не попадалась ей на глаза.  Итак, я рассказала ей,  как бы между прочим, о своих писательских талантах и своих детях, но скороговоркой, просто подтвердить, что раз избранная  мной жизнь имеет смысл и при загубленной карьере учителя – можно не быть «звездой»,  не покорять подиумов на профессиональных конкурсах, но  «в обход» стать успешной, вырастив детей, не уходя из профессии,  и  состояться в ней же, освоив смежную писательскую область, против чего возражать при наличии авторских книжек  уже просто бессмысленно. Мне не пришлось рыскать в поиске публикаций и складывать на стол перед её носом  свои стихи – все знают, что они существуют в природе – и друзья, и враги. И я не удержалась от сладкой женской мести - быть влюблённой - это непозволительная роскошь, и я совсем по касательной, упоминув  фамилию шпиона, бросила в сторону несколько гламурных названий городов: "Мой Друг -  из Питера, живёт в Лондоне"... На мой счастливый щебет завистникам долго ещё придётся извиваться!

Если быть точной, то эта моя сказка должна звучать для них так, как я вижу наши отношения с Любимым на сегодня. 
Поэтическая версия.

"Моему Дракону

Год и месяц любви, и тепла, и романтики.
У него свои фишечки. А ещё – свои фантики.
Чистишь перья души в платье чёрном и траурном.
Как до встречи дожить? – Персональная сауна!

Кукушонком судьбы гнёзд не вил – и не тратится:
У него – своя жизнь! Выход найден из Матрицы!
Как умеет летать на крыло мной поставленный!
До утра между стран, привлекаемый спальнями…

Вот покинул гнездо – оперился, как следует:
Не Малыш, птенчик нежный, влюблённый и преданный,
Не ночной кукушонок, что грелся под крылышком…
И откуда взялись эта жесть,  эта силушка? 
 
Синей Птичкой жду, певчим своим рок-н-роллом:
Не врагом мне, а Другом…  был…  определённо!
Волонтёром в поддержке жду, в огненном шёлке:
Снова выбрит висок, косо – с вызовом -  чёлка!
   
Быть Блондинкой ему – ни малейшего шанса!
Снова по одному мы выходим из транса …
Никаких интересов чужих не затронув, 
Научились всему.  Всё! – Счастливо Дракону!

27.07.2016"
Спасибо за внимание!                            

... И пришла пора  поблагодарить своего врага за верность – она так долго помнила обо мне. А теперь нам двоим этого больше не нужно – через полтора года, если мы доживём, нас будут связывать только  отголоски женских сплетен – я буду недосягаемой, когда перестану  ходить в школу.  Я закончу её. И свои уроки в ней. Которые там даю. И которые щедро сама получаю.
А как быть с красоткой Котовой, моим идеалом и эталоном, каким классическим учителем надо быть? Надо в душе похвалить её, что именно она  - лицо школы, прекрасное  внешне и суровое изнутри. Что я для неё каждодневное испытание, ведь  всё это время нашего непростого взаимодействия я  на 100% не соответствовала её ожиданиям, что её при моём появлении пробивает дрожь несогласия  с этим видом странной «внутренней»  свободы. По мне не скажешь, что я работник режимного заведения.  А по всем остальным это определяется легко. Я и «мимикрировать» старалась  под среду, и притворяться, и быть правильной  -  но меня всегда раскрывали. Поучиться бы у своего шпиона!  И что с этим можно поделать? И у меня неминуемая аттестация - и я в руках завуча, а она придумывает про меня гадости, называя "Локатором". Это тот, кто учит детей локально. То есть настолько ограничен, что не способен общаться со всем коллективом сразу. Этот вывод сделан на том основании, что при посещении уроков одним проверяющим была отмечена работа только с "одарёнными" детьми, другая же указала на "репеторский час с отстающими". Совместить "картинки" двух проверок и сделать вывод о планомерной работе с разными группами учащихся никому не удалось.  Справедливости ради. И я на очередную травлю  после педсовета на заседании МО заявила, что "Тоже когда-то умру!" После чего мой друг посоветовал мне  извиниться, сославшись на нервный срыв. Я так и поступила, как  только сумела справиться с эмоциями. А что делать?
 Белая блуза и классика снизу – базовые строгие вещи  хотя бы  сгладят  тот вызов, который против воли  присутствует во мне и безошибочно ощущается всеми другими. Но эти вещи ещё надо раздобыть. Счётчик, начисляющий копеечную зарплату,  ещё даже не тикает.  А безделье затянулось. 
И несчастная любовь тому очень способствует. Потому что по контрасту внутренняя жизнь не в пример  бурная. И там звучит рок-н-ролл: «Сплин», «Би-2», «Торба - на - круче», открытые совсем недавно…
Я не пожалела на это целого отпуска – отлежаться и поваляться в постели по типу тяжелобольной, высвобождая себя от натиска  работы.  Школа – это «не для слабаков», а если ты не стерва и не директивна, если у тебя нет стратегии подавления  отдельной личности и целого коллектива, то ты сама убита  всей лютой агрессией и ложью,  порождённых страхами «женского сообщества», что «носятся в воздухе» наравне с элементами позитива от «непосредственности детства».   Внутри  класса с детьми или  подростками мне всегда комфортно как человеку,  ибо я от них недалеко ушла психологически и легко подстраиваюсь «быть,  как они».  И  поэтому даже,  в частности,  ненавидеть домашние задания! 
Это мой дар – «самоподобия» - сквозь весь физический возраст, как в клипе «Девочка моя» у Веры Брежневой.   Мне легко вспомнить себя в прожитом и легко настроиться на теперешних – и своих, и чужих детей, хотя, да, согласна, «чужих детей не бывает». Это не просто лозунг -  то, что  осознала. И это моё проклятие – мне никогда не выглядеть серьёзной. Разве только креативной. Но опять же странной. Все  учителя в школе удерживают позицию взрослых – это потому, что они такие и есть. И блюдут возраст. А мне его свыше разрешили отменить как условность – и я увидела мир таким, как он и задуман, как у Пастернака первоначальное название его лауреатского романа: "Мальчики и девочки" – и нет ничего другого.
И не может быть. Я психолог. Мне виднее.

© Copyright: Cdtnf Шербан, 2016

Регистрационный номер №0349443

от 27 июля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0349443 выдан для произведения: Моя профессия учителя предполагает пенсию по выслуге лет. То есть даже наши  чиновники понимают, что человек на этом рабочем месте, как актёр, изработался,  и нервная система  его пришла в негодность.
 Приблизительно это  так со мной и есть.  И я совсем не хочу стареющей и увядающей стоять сверхсрочно у доски.  Я же  демонстративный тип личности.  Лучше уйти вовремя.
И так всё последнее время я в нагрузку нахожусь на красной линии — это бесконечный стресс — быть не такой, как все — это не провокация и вызов — это по факту. 
Ни у кого нет на сегодня двух высших образований, пятерых детей, друга в Англии, мужа — дешифровщика и долговой ямы сродни катастрофы. Я это могу  сказать всерьёз не только Малышу, который интересуется: "Kak u tebay dela?" - 

 - Каждый мужчина делает меня всё умнее по факту - когда меня бросил отец близнецов, я закончила психфак, а теперь поступлю в Магистратуру сразу на пару специальностей по русскому яз., литературе и языкознанию.  Дочь тоже зачислили сразу на три факультета. Две студентки...

Вот только  прозрачный намёк на то, что  мой мужчина хочет оставить меня, им не считывается.  Хотя наша холодность длилась непозволительно долго, не зря же он именовал себя как-то раз "замороженным", хоть это и  касалось темы "хорошо сохранился" - молод. 

 И мне  с ним остаётся несколько строчек до триумфа... Наконец, вот оно:
 - Привет, Любимый, мой или чужой...
21:13
 - tvoi i tolko tvoi!
Меня это всё ещё трогает до слёз. И я продолжаю приставать к Дракону, чтобы слышать именно это: "Не бросай меня!
21:38
 - ne broshu,  ay tebe uje govoril..."

Это временная победа, но я буду наслаждаться этими строчками, перечитывая их снова и снова. Это моя музыка любви, которую я выстрадала долгими ожиданиями, часами отчаяния, когда Любимый занят собственной настоящей жизнью где-то в  Лондоне, и  другие люди могут запросто к нему прикасаться, быть с ним, любить его, разделять его страсть. И против них всех у меня эфемерная одна "моя любовь". И она не предназначена, чтобы ей сражаться, потому что она нежная, ранимая как цветок, такая же хрупкая, но она в мгновение ока переносит меня  туда,  где есть  он...  И я живу в этом состоянии полёта. 

А в быту этого даже и не скажешь. Тут не место эйфории, хотя я в качестве терапии целую неделю выпрашивала у мужа свежие цветы на каждый новый день - лечить глухую тоску и скрасить безденежное существование.

Все окружающие как-то проскочили тяжёлые времена, и только я одна не вернулась пока с войны. Это значит, я борюсь за выживание семьи по имени «Титаник» любой ценой по-прежнему, как в чуть за двадцать, когда сыновья уже были, а отца у них рядом не было. 
И продолжаю быть добытчиком. И стоять против голода, нищеты  и смерти. Иногда один на один, когда ужас Василиском норовит заглянуть в глаза... 
Я молодец. Я солдатик! Стойкий и оловянный. И я веду своих  через минное поле. И мне нельзя женских истерик, но я всё же плАчу в подушку, хоть это и стыдно, и не по возрасту. И я ещё влюблена и могу поклясться, что это так же, как в пятнадцать — я всё ещё помню и это. 
Как хорошо, что Огненному Дракону я не отдала тогда  обожжённую книгу! Ему сейчас интересно заглянуть ко мне в неё через плечо. Хотя бы ради картинок. 
А в ней  всё ещё нет  счастливого конца.   Хотя мне же надо  было Блондинку освободить от одной обречённой  любви,   а она,  как заразу,  цепляет другую,  такую же несчастную… Странную любовь Дракона. 
 Я помню, что его нельзя дразнить — его огонь сначала светит, потом греет — а позже обжигает и даже испепеляет. У Любимого здоровая психика, но  год жизни с Блондинкой, пусть только на дистанте, требует и от него невероятных усилий.  И он так подолгу может  держать паузу со мной, занимаясь своим «реалом»! Я так тоскую по Малышу в его отсутствие!
А он «закручивает гайки» и строит меня: «Privet , Svetlanka,  ay mogu tebay poprosit ne slat mne smailiki? Оni menay ochen razdrajaut . Kak u tbay dela?»
И я  тут же паникую, что это оттого, что все эти сердечки уже между нами неправда…
 - Думаю, я раздражаю тебя не меньше смайликов, но меня можно дрессировать - я же на тебя настроена... 
   И получаю  свою дозу успокоительного:
 - Ti ne govori i ne dumai erundu!

И где вы в России найдёте влюблённую пенсионерку, верящую в Драконов и в то, что их можно приручать?  Вот то-то же.
Она ещё и психолог. И директор её за что-то всё ещё держит в школе. 
Блондинка обязуется, чтобы не  выглядеть совсем сумасшедшей,  не бриться под солдатика и подобрать гардероб по дресс-коду. Она недавно узнала, что в школе молодёжь придумала ей кличку: «Женщина — Цветок!»  Она, конечно,  домашняя, а не «дикая» орхидея, но нельзя травмировать собой строгую завуч-начальницу. И давно пора соответствовать нормам. Коллеги же выглядят представительно! Она согласно кивает и даже прячет от себя ярких расцветок вещи, но не факт, что именно такое оперение ей не глянется в серые и унылые школьные будни.  Она знает, что надо продержаться хотя бы до пенсии. До льготной пенсии по многодетности, если её не отменят. Там и так столько формальностей, особенно условие, что пятому ребёнку должно быть на момент оформления пенсии матери не меньше восьми лет... И ряд других — до десяти по перечню.  Всего  и не упомнишь. Хорошо, что  хотя бы дочь Сашенька  родилась правильно, как предписано условиями.
Надо не забыть всем «врагам», а их целый бабий батальон, выдать индульгенции. В том смысле, что все они уже мной прощены,  и я им говорю «спасибо» за то, что научили меня держать удар или уклоняться, чтобы не становиться с ними единым целым. Я их тут многих перечисляла по именам, а теперь нужно при обратном отсчёте срочно каждую пожалеть и отпустить с миром.
Я  вот встретила М. Н. Люлюкову из них  – и она мне понравилась этой зимой. Я даже на учёбу съездила ради неё  в Челябинск. И  с удовольствием навестила  там сына с его девушкой – и была очень довольна собой всё это время – и мой методист знает в душе, что при том, что я неудачница (её стараниями тоже) и дура в её глазах, но я «творческая».    Такое мнение обо мне у неё всё-таки сложилось ещё до нашей встречи «по работе», до неё  от враждебной начальницы меня просто прятали, как вещь, чтобы я лишний раз не попадалась ей на глаза.  Итак, я рассказала ей,  как бы между прочим, о своих писательских талантах и своих детях, но скороговоркой, просто подтвердить, что раз избранная  мной жизнь имеет смысл и при загубленной карьере учителя – можно не быть «звездой»,  не покорять подиумов на профессиональных конкурсах, но  «в обход» стать успешной, вырастив детей, не уходя из профессии,  и  состояться в ней же, освоив смежную писательскую область, против чего возражать при наличии авторских книжек  уже просто бессмысленно. Мне не пришлось рыскать в поиске публикаций и складывать на стол перед её носом  свои стихи – все знают, что они существуют в природе – и друзья, и враги. И я не удержалась от сладкой женской мести - быть влюблённой - это непозволительная роскошь, и я совсем по касательной, упоминув  фамилию шпиона, бросила в сторону несколько гламурных названий городов: "Мой Друг -  из Питера, живёт в Лондоне"... На мой счастливый щебет завистникам долго ещё придётся извиваться!

Если быть точной, то эта моя сказка должна звучать для них так, как я вижу наши отношения с Любимым на сегодня. 
Поэтическая версия.

"Моему Дракону

Год и месяц любви, и тепла, и романтики.
У него свои фишечки. А ещё – свои фантики.
Чистишь перья души в платье чёрном и траурном.
Как до встречи дожить? – Персональная сауна!

Кукушонком судьбы гнёзд не вил – и не тратится:
У него – своя жизнь! Выход найден из Матрицы!
Как умеет летать на крыло мной поставленный!
До утра между стран, привлекаемый спальнями…

Вот покинул гнездо – оперился, как следует:
Не Малыш, птенчик нежный, влюблённый и преданный,
Не ночной кукушонок, что грелся под крылышком…
И откуда взялись эта жесть,  эта силушка? 
 
Синей Птичкой жду, певчим своим рокен-роллом:
Не врагом мне, а Другом…  был…  определённо!
Волонтёром в поддержке жду, в огненном шёлке:
Снова выбрит висок, косо – с вызовом -  чёлка!
   
Быть Блондинкой ему – ни малейшего шанса!
Снова по одному мы выходим из транса …
Никаких интересов чужих не затронув, 
Научились всему.  Всё! – Счастливо Дракону!

27.07.2016"
Спасибо за внимание!                            

... И пришла пора  поблагодарить своего врага за верность – она так долго помнила обо мне. А теперь нам двоим этого больше не нужно – через полтора года, если мы доживём, нас будут связывать только  отголоски женских сплетен – я буду недосягаемой, когда перестану  ходить в школу.  Я закончу её. И свои уроки в ней. Которые там даю. И которые щедро сама получаю.
А как быть с красоткой Котовой, моим идеалом и эталоном, каким классическим учителем надо быть? Надо в душе похвалить её, что именно она  - лицо школы, прекрасное  внешне и суровое изнутри. Что я для неё каждодневное испытание, ведь  всё это время нашего непростого взаимодействия я  на 100% не соответствовала её ожиданиям, что её при моём появлении пробивает дрожь несогласия  с этим видом странной «внутренней»  свободы. По мне не скажешь, что я работник режимного заведения.  А по всем остальным это определяется легко. Я и «мимикрировать» старалась  под среду, и притворяться, и быть правильной  -  но меня всегда раскрывали. Поучиться бы у своего шпиона!  И что с этим можно поделать? И у меня неминуемая аттестация - и я в руках завуча, а она придумывает про меня гадости, называя "Локатором". Это тот, кто учит детей локально. То есть настолько ограничен, что не способен общаться со всем коллективом сразу. Этот вывод сделан на том основании, что при посещении уроков одним проверяющим была отмечена работа только с "одарёнными" детьми, другая же указала на "репеторский час с отстающими". Совместить "картинки" двух проверок и сделать вывод о планомерной работе с разными группами учащихся никому не удалось.  Справедливости ради. И я на очередную травлю  после педсовета на заседании МО заявила, что "Тоже когда-то умру!" После чего мой друг посоветовал мне  извиниться, сославшись на нервный срыв. Я так и поступила, как  только сумела справиться с эмоциями. А что делать?
 Белая блуза и классика снизу – базовые строгие вещи  хотя бы  сгладят  тот вызов, который против воли  присутствует во мне и безошибочно ощущается всеми другими. Но эти вещи ещё надо раздобыть. Счётчик, начисляющий копеечную зарплату,  ещё даже не тикает.  А безделье затянулось. 
И несчастная любовь тому очень способствует. Потому что по контрасту внутренняя жизнь не в пример  бурная. И там звучит рокен-ролл: «Сплин», «Би-2», «Торба – на -  круче», открытые совсем недавно…
Я не пожалела на это целого отпуска – отлежаться и поваляться в постели по типу тяжелобольной, высвобождая себя от натиска  работы.  Школа – это «не для слабаков», а если ты не стерва и не директивна, если у тебя нет стратегии подавления  отдельной личности и целого коллектива, то ты сама убита  всей лютой агрессией и ложью,  порождённых страхами «женского сообщества», что «носятся в воздухе» наравне с элементами позитива от «непосредственности детства».   Внутри  класса с детьми или  подростками мне всегда комфортно как человеку,  ибо я от них недалеко ушла психологически и легко подстраиваюсь «быть,  как они».  И  поэтому даже,  в частности,  ненавидеть домашние задания! 
Это мой дар – «самоподобия» - сквозь весь физический возраст, как в клипе «Девочка моя» у Веры Брежневой.   Мне легко вспомнить себя в прожитом и легко настроиться на теперешних – и своих, и чужих детей, хотя, да, согласна, «чужих детей не бывает». Это не просто лозунг -  то, что  осознала. И это моё проклятие – мне никогда не выглядеть серьёзной. Разве только креативной. Но опять же странной. Все  учителя в школе удерживают позицию взрослых – это потому, что они такие и есть. И блюдут возраст. А мне его свыше разрешили отменить как условность – и я увидела мир таким, как он и задуман, как у Пастернака первоначальное название его лауреатского романа: "Мальчики и девочки" – и нет ничего другого.
И не может быть. Я психолог. Мне виднее.

 

Моему Дракону

Кн.3, часть 10, гл. 7: "Не продешевить бы!"