Клуб по интересам (Анька из гостеприимного дома и
Моисей)
Директор вошёл в зал. Недавно
он лично вручил вскем выпускникам Аттестаты.
Возле Аньки К. сидел Пашка Г.
как обычно, - молча, но значительно и даже как-то тяжеловато глядя то на неё,
то прямо перед собой. Правда, когда глядел на неё, взгляд его смягчался. Руки он вытянул перед собой, оперев их локтями
о колени. Его сжатые кулаки выглядели также как-то неподобающе – двусмысленно.
И он только распрямил
побелевшие от напряжения кулаки, как вошёл «Паша». Так за глаза звали
директора, будущего Героя Соц.труда. Пожалуй, вся его контуженная фигура фронтовика напоминала
слегка сучковатую, но ещё стройную, палку. Может быть, такое впечатление
возникало ещё и от того, что вторым его, более приличным наименованием, было:
«Пал Георгич».
«Паша» подошёл с привычным выражением лица.
Оно было сдержанным, но беспрекословным.
Аналогичным жестом едва
качнувшейся руки он предложил Пашке Г.
удалиться.
-Павел
Георгиевич!..- было начал Пашка, - я же…
Но директор молча стоял на своём, не сводя своего знаменитого неморгающего
взгляда. Пашка нерешительно привстал. Директор одобрительно и едва заметно
качнул головой вниз и в сторону – в бок двери.
Пашка понял: так надо! Вогнул голову в богатырские плечи. Покорно
двинулся вон из зала.
За спиной директора стоял Моисей.
- Вот! – торжественно, но негромко сказал «Паша» и слегка подтолкнул Моисея, поставив его прямо перед Анькой.
Та блеснула своими карими
глазами и невольно улыбнулась: «От судьбы не уйдёшь…»
Начался танец.
Школа завертелась вокруг них!..
……………………………………………………………………………………………….
Во Дворце бракосочетания регистратор
записывала адреса проживания. Жених – Рымарская – самый центр. А волт и невеста
и её «дружка» - Сергиевская и Люсинская:
- А это где, - в Харькове? –
удивлённо переспросила та.
- А то где же, - парировала подруга
– Настёна, - аж плечиком подёрнула.
- Ну, не знаю, - смутилась
регистратор.
Моиесей уже давно, года два,
ходил к воротом школы. Поджидал Аньку. Директор заметил. Чем-то тот ему
понравился. И «Паша» докладывал Аньке:
-Иди!
Уже твой пришёл…
А вот его родители, как это
часто бывает, хотели бы лучшей пары своему сыночку. Ещё бы – один сын,
умненький, квартира в центре. Но Моисей «положил взгляд» именно на Аньку:
- Ты моя. Ты мне нужна!
Анька не снимала звёзд с неба.
Была приземистее многих своих легковесных подружек. Комсорг по жизни. Может,
сказывалось и то, что её родственнички со всех сторон – и отца, и матери, -
работали в «органах» - кто в КГБ, кто в милиции или прокуратуре… «Бытие, -
знаете ли…
Моисей чувствовал, что всю
свою нерастраченную женскую ласку будет получать один - сполна. А ещё – она
вряд ли станет ему изменять. Надёжный тыл. Что ещё может быть важнее для
карьеры? А в оной он не сомневался.
Когда птица удачи летит,
движения её нежных крыльев чувствуются заранее…
И в том, и в этом, он оказался
прав. Предчуствия не обманули его.
Правда, достигнув многого, он
стал всё чаще напиваться. Благо, подходящих поводов имелось «навалом».
Работа был буквально хлебная –
на элеваторе. Очень живая работа!..
А то ещё было – послали его
служить на срочную службу на Дальний Восток. Снега. Ветра. Заносы…
- Ну чего ещё остаётся делать?
Чуть не спился совсем.
А вот Султановичу -
сослуживцу, с режким именем Эммануэль, ни черта не будет: он и меру знает, да и
фигура богатырская позволяет. А у Моисея для этого дела фигурка малоподходящая
- изящная, как нецке.
Ну вот - отмечали чего-то как
обычно. Прямо с дежурства явились. С оружием.
И вот пришла Анька и видит,
что её Моисей уже почти никакой. А сказать ничего не моги: нельзя же позорить
мужа на людях! Кровь горячая!
А тут и Эммануэль понял
ситуацию,и стал то ли играть, то ли
подыгрывать. Свободных мест в дежурке не было. Он и говорит:
- Ань! Садись мне на колени. А
чё, -места хватит! Они же у меня
большие.
Она, не долго думая, и
уселась.
Эммануэльеё ещё и спереди руками обхватил:
-Чтоб
не свалилась!
И стал её в шутку раскачивать
на коленках, как ребёнка:
- Мы едем- едем- едем!
- Встань! – заорал побелевший
лицом Моисей.
Анька:
- А вот и не встану! Пошли лучше домой.
-А чё
ей вставать? Пригрелась только с холоду-то…- это Эммануэль басит и улыбается
своей рыжей физией.
-Ах
так! – и хватается законный муж за кобуру с боевым пистолетом.
А Эммануэль уже вовсю
разошёлся и понёс Аньку на руках, гугукая ей словно маленькой:
- У – у – у! – Устала маленькая,
умаялась, а тут ещё мужа тащить-доставлять!..
И вперёд по снежной дорожке,
по пути к их дому.
- Пусти! – Моисей.
- Не пущу! – Эммануэль.
Едва помирил их случайно
подвернувшийся командир батальйона. Уж он-то понимал всю трагикомичность
ситуации…
Но ничё – всё обошлось тогда…
Проспался Моисей. И даже не
вспоминал никогда. Понимал, что сам виноват был.
Вернулись на Родину. Приспела
пора сына родить.
Кумовьёв долго искать не
пришлось. В их группе училась Анька из Дружковки. Городишко так себе. А вот она
почти всем удалась на славу. И в ТОЕ[1]прекрасно разбиралась, и утюги сама чинила. И личико красивое, и руки. Ножки
слегка тонковаты. Ну да это ведь «на любителя».
Мужа себе она мигом приискала
из их же группы. Богатенькие родители. Вроде и сам неглупый. Короче, -
вляпался: поженелись они. Она - замуж за его денежки, он – повёлся её красотой.
Ну а «любителем» вскоре
оказался ни кто иной, как Моисей. Может
быть, тому способствовала, так сказать, и общая обстановка в стране. Союз
стал трещать по швам. «Отцов»
города, области, республики стали менять, подсиживать и даже… убивать!
Нет, - формально старались
как-то поприличней всё это оформить. Ну вот, например, бывший министр МВД
Кравченко дважды(!) выпалил себе в голову из охотничьего ружья(!). снесло
пол-черепа, - ясное дело. Чего только не бывает…
Вот и на наших губернаторов
пошесть какая-то пошла. То один помер при исполнении, - в машине. То уже следующего
– шальной рикошет от дерева(!) – наповал. От такие у нас крепкие деревья. Ну,
деревья, как мы помним, умирают стоя…
А вот люди – не только…
Как известно, кума может
заменить сыну мать, если нужно. Но мать – она же и жена, что тоже вполне
понятно. Вот и подменила…
Аньки как раз дома не было:
поехала на молочную кухню. А сыночек приболел. Вот кума-то и примчалась помочь.
Уложила своего крестника. И говорит отчего-то «потемневшим» вмиг голосом:
-А вот
вырастет сынок и, видать, волосы у него будут, как у тебя, Мойше, - и, как бы
шутя, провела ладошкой по рапахнувшемуся вороту его рубашки, из которого выбивались
курчавинки-барашки волос…
И ударил хмель им в головы. И
нектаром молниеносно разлился в их нестарые ещё тела.
И понеслись мгновения, минуты, часы –
Вечность!..
…………………………………………………………..
Конечно, Анька почувствовала
всё первой. А Мойша и не скрывал:
-Да…
Та стала, было, стыдить. Он
грубо оборвал:
-Заткнись,
дура! Ты ничё не понимаешь.
И отвернулся, закусив губу.
Стал курить, хотя уже давно и, казалось, навсегда бросил.
Собирались даже разводиться.
Но ума хватило хоть внешне
остепениться:
-Возраст.
Дитё ведь общее. Да и воббще – стыдно.
Он всё высказал кумушке. Та
кинулась в ноги, целовала их, умоляя:
-Не
уходи-и-и-и!
Но Моисей уже решил. Погладил
её по голове:
- Решено! Спасибо тебе за всё! Прощай!
И ушёл, не оглядываясь.
Уйти-то ногами ушёл, а что
внутри – кто знает…
Законный её муж, он же кум,
видя такой оборот, предлагал Аньке сойтись с ним в браке. Та лишь вежливо, но холодно поблагодарила:
-Да
люблю ж я его. Пойми!
Тот ведь не дурак был. Понял. Отстал.
Через пару лет Моисея разбил
инсульт. Контору его при новом губернаторе «разбомбили». На место Моисея
прислали своего - «подснежника».
Анька два года ходила на
могилу. Садилпсь там. Пила горькую.
Настёна удивлялась:
-Отчего
ты не плачешь?
-А
чего мне-то плакать? Вон кумонька плачет: он её любил!
Анька погоревала-погоревала на
могилке, да и сама засобиралась.
Набрала таблеток снотворных
пригоршню целую. Дверь оставила незакрытой: нехорошо ведь, еслидолго
будет лежать… Записку написала: «…никого не винить!»
Выпила все – до единой…
Хорошо так ей стало!..
Долго ли так было, коротко ли,
- говорят, - часа два почти. Ещё бы чуток, - и насовсем… Но видать, не судьба
ещё была.
Соседка вовремя наведалась.
Стала нашатырь подносить.
«Скорую» вызвала.
Откачали…
А зачем?До сих пор не знает.
Лицо её потухло, кажется,
навсегда. Лишь иногда оно оживляется. Когда встречатеся или говорит по телефону
с друзьями. Одного из одноклассников она случайно встретила в
специализированной социальной организации. Пригласила его в так нназываемый
«Гостеприимный дом». Так называются филиалы этой организации, куда она и пошла
подрабатывать.
Деньги очень стали нужны: сын вляпался в очень неприятную историю. Друзья
же и подставили, - сын оказался крайним. Посадили в КПЗ. Судили. Дело было шито
«белыми нитками».
Продала всё ценное, что не успели конфисковать исполнители...
Вот и организовала «Гостеприимный дом». Приглашенный туда одноклассник
оказался заядлым шахматитстом. И ему коллег-шахматистов только подавай!
А дело в том, что «куманёк» был кандидатом в мастера спорта как раз по
шахматам. Вот и возникла идея пригласить его для проведения сеанса одновременной
игры в «Гостеприимном доме».
Но… сколько ни звонила она, даже изменяя голос, - всё бесполезно. Подругу
однажды попросила позвонить – результат тот же.
Кума, - надо же, - её тоже зовут Анька (удобно было мужу: даже во сне
случайно не перепутаешь…), - отвечала примерно одно и то же. То, - мол, - муж
не может сейчас подойти, то он вообще – в командировке. То – позвоните попозже…
А то он сам позвонил как-то сам:
- Не звони, пожалуйста, на домашний. А то у нас из-за этого скандалы. Но
свой номер мобильника продиктовал:
- Вот ещё! – пыхнула Анька: он мне и в тридцать был не нужен, а сейчас и подавно!
Так вот и остались её «мальчики» без вожделенного сеанса одновременной
игры…
А Настёна, узнав про эту ситуацию, изрекла:
- Ревнует!
И только сама Анька-2 знала настоящую причину…
Да, она ревновала Аньку-1, но вовсе не только, и не столько к своему
мужу…
Она ревновала свою тёзку «за
другое».
За те минуты унижения, когда она стояла на коленях перед Моисеем и лила
неподдельные слёзы на его ноги. Которые курчавились такими же барашками волос,
что и на его груди. И которые буквально сводили её с ума.
Но он ушёл от неё навсегда к другой. Которая была готова даже на развод.
Ведь Моисей по своей воле всё-таки остался с той, другой, - первой
Анькой!
Анька-2, сама обманывавшая не раз, не выдержала, когда точно так же
поступили с её звёздной любовью…
Помочь сайту
Поздравления
