- И всё-таки Робеспьер - хитрая лиса! - перебравший вина Дантон, ударил по столу кулаком, - как ловко он избавил Комитет общественного спасения от моего в нём участия.
- Но ведь он предлагал тебе войти в новый состав Комитета, - проговорил Демулен.
- Предлагал, - Дантон сузил глаза, - а что толку. Он заранее знал, что в новый комитет я не войду. После того, как был исключен из прежнего. А ведь подумать только, - он опять ударил кулаком по скатерти, - Ведь это я... я создал в своё время Комитет общественного спасения. А Робеспьер поставил мне в вину, что мол не смог разобраться с Вандеей.
- Да, - вздохнул Камилл, - и там ведь до сих пор мятеж. И Лион всё ещё в осаде... но сдаваться республиканским войскам не собирается.
- Именно так, - Дантон поднял бокал с вином и залпом осушил его, - именно так, Камилл. Ну что ж, посмотрим, как со всем этим справится их новый Комитет. -
Он ухмыльнулся. - А мне там вместе с пройдохой Барером, сопляком Сен-Жюстом и паралитиком Кутоном делать и вовсе нечего.
Люсиль незаметно встала из-за стола и подошла к окну. Была середина сентября. Солнце клонилось к закату и ласково освещало черепичные крыши домов и каменную мостовую. Она приоткрыла окно и подставила лицо под солнечные лучи, как-будто стремилась впитать в себя это последнее, стремительно тающее тепло...
В этот тёплый осенний день 15-го сентября 1793-го года Жорж Жак Дантон пригласил Камилла и Люсиль на прощальный ужин. На следующий день он вместе с маленьким сыном уезжал в Севр, где у него был большой загородный дом.
"Отдохнуть от всей этой парижской суеты", - объяснил Дантон. - "Слишком бурным было это лето"
Лето 1793-го года действительно было бурным. Начало июня ознаменовалось очередными волнениями в Париже, спровоцированными главой Парижской коммуны.
Всё закончилось тем, что огромная толпа вооружённых санкюлотов, возглавляемая Эбером, двинулась в сторону Конвента. Законодательное собрание было окружено плотным кольцом возбужденного народа, требующего выдать им "предателей и изменников" жирондистов. Тщетно председательствующий в тот день в Конвенте Эро де Сешель, выходил к толпе, взывая к законнности. Его увещевания тонули в гуле толпы и криках:
- Требуем выдачи двадцати двух изменников!
Скрепя сердце, Эро де Сешель позволил произвести арест Бриссо и его соратников. Правительство жирондистов пало. К власти пришла партия Максимилиана Робеспьера.
- Сен-Жюст, говорят, очень хорошенький внешне, - подала голос Люсиль, возвращаясь за стол к мужчинам.
- Ты хочешь, чтобы я начал ревновать? - засмеялся Камилл.
- Милый мой, - Люсиль нежно улыбнулась, - ты же знаешь, что ты один для меня - самый лучший.
- Сен-Жюст теперь - правая рука Робеспьера, - хмыкнул Дантон, - хотя этому сопляку всего двадцать шесть лет. Видимо, Робеспьера подкупило то хвалебное письмо, которое Сен-Жюст ему отправил ещё из Блеранкура.
Камилл засмеялся.
- Максим немного падок на комплименты и лесть, есть такое. А мне Сен-Жюст не может простить одну шутку. Я сказал ему как-то, что свою голову он носит также гордо, как блюдо со святыми дарами. Теперь я для него враг номер один.
- Шутки-шутками, Камилл, - Дантон внимательно посмотрел на него, - но всё же будь осторожнее, эти люди теперь у власти.
***
На следующий день Дантон уехал в Севр.
- Пиши что ли, Жорж, - Камилл, пришедший проводить друга, крепко его обнял.
Они стояли у готового отправиться в путь большого дорожного экипажа. Сынишка Дантона Антуан, горничная Мари и пожилая кухарка Пьеретта уже сидели внутри, выглядывая из окна.
- Хорошо, Камилл, - проговорил Дантон, - да и Севр ведь - не край света. Всё равно буду наездами в Париже. Хотя, признаться, пока мне этого совсем не хочется.
В печёнках всё это уже сидит. Хочется просто покоя...
- Я понимаю, - согласился Демулен. - Да, тебе надо отдохнуть, Жорж.
- Ну а ты, Камилл, - Дантон внимательно посмотрел на друга, - что собираешься делать? Может, вам с Люсиль тоже махнуть в Бур ля Рен? У вас же загородный дом там.
- Я пытаюсь отправить туда Люсиль, - как-то горько усмехнулся Камилл, - но она не хочет, а она такая упрямая. Этим летом провела там с ребенком только месяц. Говорит, что не желает быть там без меня. Ну а у меня здесь ещё дела, чувствую, что могу принести людям какую-то пользу.
- А что у тебя с новой газетой?
- Вот как раз на газету у меня большие планы, - кивнул головой Демулен, - у меня теперь новое здание типографии, набрал печатников.
- Ну, дай-то Бог! - Дантон дружески хлопнул его по спине.
И, уже залезая в экипаж, бросил другу через плечо.
- И всё-таки, Камилл, будь осторожен. Робеспьер - это не Бриссо. Это хитрый лис.
- Хорошо, хорошо, Жорж, - кивнул головой Камилл, - ты тоже береги себя.
***
А ещё через день, 17-го сентября республиканским правительством был принят "Закон о подозрительных".
- Если этой мерой они собираются уменьшить количество очередей за хлебом и сделать людей счастливыми, то это весьма своеобразный способ! - язвительно бросил Камилл жене, сидя поздно вечером у камина.
Люсиль встревоженно подняла на него глаза.
- Милый, неужели всё так плохо?
Она отошла от кроватки с ребёнком и, подойдя к мужу, обняла его за плечи.
- Ты так взволнован.
- Самое обидное, что никто даже не выступил против, - проговорил Демулен, глядя на тлеющие в камине угли. - А этот новый закон - это что-то...словно из времён Калигулы и Нерона. Нет-нет, Люсиль, я не шучу... это именно так.
"Закон о подозрительных" действительно был весьма своеобразен. Он объявлял подозрительным каждого, кто был известен приверженностью старому порядку.
Кто находился в родстве с дворянами-эмигрантами или состоял у них на службе (если не было бесспорных свидетельств революционности). А также всех тех,
кто не мог доказать, на какие средства он существует.
Декрет предписывал арест подозрительных. Если имелись обвинительные материалы, арестованные подлежали трибуналу. Если же этих материалов не было, они оставлялись под арестом на неопределенное время. Поводом для ареста, исходя из этого закона, мог быть любой донос частного лица, в том числе и детей, начиная с десятилетнего возраста.
Механизм террора, получивший первый мощный толчок, начал набирать свои обороты...
Помочь сайту
Поздравления
