Чужое тело (6)

(продолжение)

5.

    Из справки детектива. 
    Липская Анфиса Родионовна, 25-ти лет, москвичка. 
    Мать – Наталья Платоновна Липская, актриса кино, умерла, когда девочке было 10 лет.    
    Отчим – Арсений Викторович Туманов передал падчерицу на воспитание бабушке Нине Леонидовне Липской, нотариусу в Коломне. 
    Окончила среднюю школу в 2029 году, театральное училище им Щукина в 2034-м. Актриса. В настоящее время не работает.            
 
    Родион Иванович остановил свой взор на молодой женщине, сидящей напротив него. Была она выше среднего роста. На голове её росла густая копна тёмно-русых волос, стянутых на затылке простой резинкой в конский хвост. Небольшая чёлка падала на высокий лоб. Тёмно-зелёные глаза, тонкий носик с подрагивающими ноздрями, пунцовые пухлые губы, нежный женственный подбородок выдавали благородное происхождение девушки. Густые тёмные брови придавали её лицу строгость и надменность.

   – А красивая у нас получилась дочка с Наташей, – подумал Родион Иванович. – Чувствуется, в мать, хищница.

    …В кабинет он проник бочком. Родион знал его: продюсер Эдик Куприн. Знакомство было шапочным. Родион встречал его на различных презентациях. На Эдике был привычный голубой пиджак, не сходящийся на вздутом животе, наползающим на джинсы, несвежая рубашка с обтерханными манжетами. Розовый, с бесцветной щетиной на голове он походил на поросёнка. К тому же при хихикании Эдик громко похрюкивал. Он пришёл просить у Родиона денег на раскручивание очередной поп-группы, вместо провалившегося предыдущего своего проекта. Вообще, Эдик относился к числу неудачников: все его проекты либо с треском прогорали, либо раскрученные им группы покидали его.

   – Беспроигрышный вариант, – заверял он Родиона. – Девочки – ммм… –  Эдик поцеловал кончики своих пальцев-сарделек и закончил: – …смак. 

    Родион собрался уже вежливо отказать Эдику и вежливо выпроводить его. Тот, поняв, что не убедил банкира, высунулся за дверь в приёмную и позвал:
   – Наташка, поди сюда…  

    В кабинет вошла рослая девушка, симпомпомпончик с торчащими под блузкой грудями и с синими-синими глазами на юном лице, обрамлённым вольно падающими волнами тёмно-русых волос. Из-под короткой юбочки исходили голые длинные стройные ноги с широкими бёдрами и узкими щиколотками.

   – Спой, Наташка, дяде, – приказал Эдик, откинувшись на спинку кресла и сложив пальцы-сардельки на вздутом животе.

    Видимо, номер с пением был подготовлен Куприным заранее. Наташа запела:

                             «Каким ты был, таким ты и остался,
                             Казак лихой, орёл степной.
                             Зачем, зачем ты повстречался?
                             Зачем нарушил мой покой?»…

    У неё был красивый голос, низковатый, бархатистый. Родион выслушал Наташу, не прерывая, до конца. 
   – Отлично, – сказал Родион. – Девочка, ты где училась?
   – Я окончила школу в этом году, – ответила Наташа.  
    – Наверно, это недостаточно для того, чтобы выходить на сцену? А, Наташа? – сказал Родион и, повернувшись к Куприну, предложил:
   – Эдик, я дам тебе денег, но портить девчонку не позволю. Сколько запросишь за неё?

    Эдик, не ожидавший такого поворота, округлил свои сви-ные розовые глазки и замер, включив в голове арифмометр, потом сказал:
   – Сначала, назовите вашу цену, босс.

   – Двадцать тысяч… баксов.

    Эдик замахал руками:
   – Это несерьёзно, босс.
   – Твоя цена?
   – Наташк, сколько ты весишь? – спросил Куприн ничего не понимающую девушку.
   – Весила месяц назад пятьдесят четыре килограмма.
   – Гм, маловато. Ну да, ладно, – проговорил Куприн и назвал свою цену: – Две тысячи за килограмм живого веса.
   – Сто восемь тысяч, – подсчитал Родион. – Дороговато. Даю двадцать пять.

    Куприн покачал головой:
   – Согласен округлить до ста…

    Поторговавшись, они сошлись на пятидесяти пяти тысячах.

   – Грабёж среди бела дня, – сказал Куприн, принимая от Родиона обандероленные пачки долларов. – Придётся мне искать другую солистку.

    При виде денег в Наташиных глазах загорел хищный огонёк. Она сообразила, что продюсер продал её, но от полученных долларов ей не отломится ни цента.

   – Дяденьки, сейчас не крепостное право, – сказала девушка, вспомнив историю.

    Родион сделал холодные глаза и ответил:
   – Хуже, девочка, хуже. Сейчас рабовладельческий строй…

    Наташка оторопела. Ответ серьёзного, богатого человека сразил её. На пушистые ресницы выкатились крупные слезинки.

   – Успокойся, я пошутил, – не стал затягивать шутку Родион. – Ты свободный человек, и у тебя есть выбор. Первый вариант: ты можешь выйти отсюда и идти туда, куда хочешь. Второй: я нанимаю тебе квалифицированных преподавателей, которые поставят тебе голос, обучат всему прочему прежде, чем ты выйдешь на сцену. Жить, если хочешь, будешь у меня.

    Наташа, наморщила лоб. 
   – На карманные расходы я буду тебе давать деньги – добавил Родион.

    Он знал, что деньги в нынешней нашей жизни немаловажный аргумент. 
   – Я попробую, – ответила Наташа после короткого раздумья. 

    Она поселилась в коттедже Родиона на Рублёвке.
    Дни шли за днями. Родион рано уезжал в банк и поздно возвращался. К Наташе приезжали преподаватели, нанятые Родионом, самые лучшие. 

    Только в выходные дни Родион выводил девушку в свет: на концерты в консерваторию, в музеи, в театры. 

    Относился он к ней, как к младшей сестре, даже трепетней. Секса ему хватало и без неё. 
    Обычно он возил женщин в служебную квартиру на Кутузовском. В то же время у него вязался романчик с начинающей актрисой Ириной Бегма. 


(продолжение следует)