Ч. 6. , гл. 9 Бойтесь своих желаний!

   
Помните      сказку о  жадном  царе, что пожелал, чтобы всё, к чему бы он ни прикоснулся, тут же обращалось в золото? Он плохо кончил – умер от голода и жажды. Бог всегда исполняет самые сокровенные желания, но иногда не в то время, как жаждет человек. По моему глубокому убеждению, часто мы чего-то хотим, словно понарошку, а нам именно это и даётся – то как испытание, то как осуждение. Что я имею в виду? А сокровенные желания! Они как в «Сталкере» или в «Солярисе» непредсказуемы – человеку только кажется, что он внятно попросил того-то и вот этого, а на деле его душа молила о другом! И подсознательное возопило гораздо больше, чем осознаваемое!  Поэтому Сталкер у Стругацких и Андрея Тарковского никогда не заходит в «волшебную комнату», где сбываются мечты: кто знает свою душу? Нет, не «чужая душа – потёмки», а своя собственная!  
Когда меня навсегда покинул Армен, обиженная девочка во мне точно дала страшную клятву, что теперь она будет одна! И вот оно – одна с двумя детьми – мечты сбываются! Или – это тоже её мысли – она согласится на увечного или убогого; «старичка» (Лев Евин!) или «инвалида» (знакомый поэт), если уж  ей с миллионером не по пути… 
Но ведь Богу виднее, что полезнее душе! Вот и ВИРа рядом нет – это же искушение! Я готова быть при нём, хоть кем. Или не быть вовсе.  «Я любил тебя больше, чем Ангелов и Самого – и за это  дальше сейчас    от тебя, чем от них обоих!» (И. Бродский)  Ну, это и мне понятно.
Я не знаю, как мне дальше жить без ВИРа. Приехали! А что же дети?  Я полагалась, что «заземление» произойдёт, что я перестану дурочкой напевать песенки и писать стихи, а буду серьёзной мамашей, взрослой  до старости.
Но на меня по-прежнему кидаются чужие мужчины, даже когда я с прогулочной коляской. Последние граммы всего лишнего сгорели во мне за время родовых мук, и я продолжаю худеть.  Недавно выбила деньги у Виктора на два платья 44-46 размера, настолько устав от унижений безденежьем, что реально пригрозила уйти на улицу и отдаться за эти самые платья первому встречному – Виктор струхнул, и перед выходом на работу шантажом я добыла у него обновки –  даже  мои уши сгорали со стыда!
Меня пригласили в школу и без оформления взяли выпускать одиннадцатый, моя мама ругалась,  что ей несколько месяцев не хватило из-за этого до выхода на пенсию официально – она очень помогла мне: «водилась с детьми», пока я вела уроки. Мне не пришлось «сидеть» в отпуске по уходу за ребёнком – кормить меня было некому!  Мне нужно было полностью обеспечивать себя и детей, но тут мистическим образом «помощь» пришла из Франции – из какого-то монастыря в город поступил гуманитарный груз – соевые супы с добавлением сушёных моркови и помидор. Их раздавали по поликлиникам, но мамы отказывались, потому что супы получались клейкими и невкусными, а мы придумали готовить их на сладком молоке подобно кашам – и мои Ёжики уминали их из бутылочек за обе щеки в два рта. Мне достались городские запасы в коробках почти бесплатно. Мама радовалась и другому чуду, причитая, глядя на меня: «Голь на выдумку хитра!» Из той же Франции  пришла первая цивилизованная партия нарядов для дам, но  только  бедных – вариант секонд – хенда  - всё по тридцать три рубля! Я сразу нахватала всего эксклюзивного и много, предположив, что такие «капсулы одежды» не дадут мне пропасть в мире людей из школы. Меня очень выручал этот импровизированный  шик и блеск! Можно было заняться костюмчиками пацанов, чтобы краше всех, их игрушками и фруктами для правильного рациона. 
Я работала с упоением!  Я неслась домой бегом!   Отпускала маму – развлекала молодняк. Когда Ёжики не хотели спать, я в спальне разрисовывала стену над их кроватками – фрески на тему мультиков рождались под буйство нашего воображения и акварельных и гуашевых красок, дети верещали от восторга, а я рисовала Русалочку – себя и их – рыбок, львят, Ёжиков.
Однажды они увидели стройку и прямо на улице запросили: «Кран!!» Подъёмные игрушечные  краны продавались в магазине, но стоили целиком, как вся моя зарплата…
Пришлось тянуть до покупки несколько месяцев, и дети только и «каркали» картаво  про них на прогулках. Наконец, вожделенное сокровище было-таки куплено – и сыновья  в три дня разломали всю конструкцию до основания, а разломав, тут же успокоились, больше  этого «Кран!» ни разу от них не слыхала. Про себя я обижалась на ВИРа – позже именно эту обиду и выскажу в письме: «А что – игрушек было жалко?!» Ничего другого близнецам  пока и не требовалось.  
Я так мучилась отсутствием отца близнецов рядом психологически, что нуждалась в профессиональной помощи. А тут повсюду в городе прошла реклама, что открылся новый факультет – психфак! И я захотела узнать научную подоплёку произошедшего, потому что считаться с обломом   была не в состоянии.  
Второе высшее в моём случае было получать недоступно дорого, но  мне снова помог Господин случай и Высокий покровитель.   Проректором   недавно стала Светлана Григорьевна Шулежкова, доктор наук, самый настоящий. Она была строга, принципиальна, подтянута, безупречна, содержательна. Всех достоинств и не перечислишь сразу же. Как такая серьёзная и академичная дама стала благоволить  такой дурёхе, как я - спонтанной, необязательной, творчески разбросанной – нет ярче противоположностей, чем мы с ней. Тут  я должна заговорить словами Шарикова о счастливой судьбе фаворитки против всех законов.  Вот встречает меня  с двойной коляской, в которой красивые мои кучерявые  сыночки    играют,  высокий начальник и спрашивает вдруг: «Чего твоей душеньке угодно?»  И понимаю я, что это шанс – проси у Золотой рыбки, чего хочешь. 
И я попросила – учиться! На психфаке!  От всей души и со всей страстью. Сказано – сделано! И вот я студентка, а отработаю – потом, так условились, и Романов В. Ф.,  избранный нами, студентами ещё,  ректор,  по старой памяти о моих талантах   сразу же по  рекомендации   коллеги взял! Ура! Снова мечты сбываются! «О! Сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!» (А.С. Пушкин)  Мамочка моя чуть « криком не кричит», зато отец, полагающий смысл жизни в защите докторской,  обрадовался    не по-  детски: «Учись, доченька! Тебе   теперь надо! Надо реабилитировать себя – получить красный диплом!» Так и сталось, ведь этого родной отец затребовал, а он – кремень! Да, это лучшее, что я могла сделать, чтобы понять  ВИРа – накачать мозг мышцею: поумнеть в разы.  
Тем временем Виктор, чувствуя угрозу себе из-за всё возрастающей моей независимости,  ожесточил меры, чтобы расширить зону влияния. Он не вкладывался в семейный бюджет,   ничего не покупал детям – за всю жизнь один раз подарил  им пижамки – и то после нашей ссоры, в другой раз выточил деревянные пистолеты у себя в подвале художественных мастерских.  Я, конечно, жаловалась на него подругам, но и они часто были на его стороне. Юля недолго сомневалась – сдала меня в школе с потрохами: «Вы думаете, почему это Светкин мужчина (сожитель) ничего её детям не покупает? А ведь дети-то не от него – от любовника!» С каким наслаждением, видимо, это произносилось под грифом: «совершенно секретно». Ну, на правду не обижаются!   Бог с ней!
Другое дело удивившая до глубины души реплика псевдоподруги, которая подчеркнула, что иначе, чем как к больной на всю голову она ко мне относиться не станет. Я тут во время прогулки мамаш с колясками поделилась сокровенным – очень уж распирало крикнуть в тростниковую дудочку: «У царя – ослиные  уши!» В итоге на всю молочную кухню при огромном скоплении народа  знакомая, к которой я прекрасно  прежде относилась, вдруг как закричит: «Счастливая ты, Светка! Ведь ты даже не знаешь, кто настоящий отец твоим детям!»   Жизнь учила меня быть мудрее и осторожнее. Но я была плохой ученицей. Как-то в комнате нашла настоящий тайник, где Виктор хранил заначку – штук 100 шоколадных Дедов Морозов! Я тут же позвала Юлю, и мы устроили настоящий пир! А уже вечером, когда дети заснули, Виктор выламывал мне руки, силой отбирая    деньги за съеденное у него. К этому же периоду относится и хлеб, купленный, но завязанный от нас в отдельный   мешочек! И за  меня некому было заступиться – сама же этого урода нашла!
Как-то мои подруги Лариса и Юля пришли с ликёром поздравить меня с Днём Рождения, Виктор был дома, но за стол не присел, а мы его все звали.   Наконец, он сказал: «Празднуйте, сколько хотите. Я не стану с Вами пить, потому что её День Рождения – это не мой праздник!» Как бы меня он не пытался закатать в асфальт, я находила смысл и радость в любви к сыновьям   и их отцу. Последнее было бессмысленно, но я была рада, что он не знает о моём двойном унижении – жить с недостойным и безответно любить  его.   Кто он? И кто я? Мои попытки забвения носили характер навязчивой паранойи. Я даже решила, что надо дать шанс на рождение ребёнку от Виктора, но он так умел создать невыносимые для меня  условия, что беременность ни разу так с  ним и не завелась, и я решила, что это – показательно. 
Мне в голову приходили всяческие ужастики про ВИРа, как про истинного инопланетянина: «Не был ли он «бисексуален», к примеру?» Практиковал ли «секс втроём»? А что? Скажет же позже, что с супругом Стеллочки он неплохо уживался… Это что подразумевает? Теплую мужскую солидарность?! И вздрагивала от омерзения!
Тему про «голубого» бывший яростно отрицал, много раз возвращаясь к ней как непозволительным  примерам. Но я знала слухи вовсе не про него, но косвенно  о людях в досягаемости из его свиты, Леночка Лебедева упоминала, что у неё вот  сын растёт, и она не хотела бы ему компании из некоторых знакомых нам  обеим личностей. Возможно, что это – оговор, но как узнать наверняка?  И надо ли мне копаться в чужом  грязном белье, ведь он теперь беззащитен передо мной! Смысл моей заочной семьи – любовь к нему, мне же это особенно просто, труднее даётся разлука, но психфак,  как запущенная внутрь таблетка, уже начал действовать – помогает!
Я в душе молила верной любви? Я её получила: никого я так не любила,  как отсутствующего в моей жизни человека. Интересно, а он что чувствовал тогда, занимаясь беспорядочно со всеми «любовью»?
Не моё собачье дело!
Позже ВИР  напишет мне очень чудную строчку, которая с середины звучит так: «… хотя я многих спрашивал ( о вас), но  что вам в моих оправданиях?»
Загадка: кто эти «многие»? Что именно хотел услышать?
Почти такая же загадка, почему это однажды в книжном магазине, ещё в Ташкенте, я чётко развернулась на запах возлюбленного, ожидая там увидеть ВИРа, но разочаровалась, встретив совсем иного молодого мужчину.   Моя бабья логика отказывает этому факту в интерпретации.
Мой ВИР – белый и пушистый: «гений и злодейство – две вещи не совместные!» (А. С. Пушкин) Не так ли?
И я видимо трясу головой, вытрясая хлам оценочных  суждений о ВИРе во Франции: они там со Стеллочкой в доску свои. И железный занавес гильотиной падает, отсекая путь в покои счастливых любовников прямо перед моим носом. А психфак даёт понимать всё больше! Эти шиворот – навыворот – а поставьте на его место себя – вещь невыносимая: «Бойтесь желаний, потому что они сбываются!»
Хотела понять и почувствовать – чувствуй, если выживешь.