Логично предположить, что всё, связанное с программным зачатием ребёнка, имело значение односторонне – никто не был одержим подобной идеей так долго и столь упрямо. 
Это я не утерпела и перескочила событийный ряд, оказавшись сразу в кульминационном моменте, после которого отношения с любимым станут двигаться к своему завершению: «Мавр сделал дело – мавр может уйти». 
Это я так бодро  излагаю свершившееся по факту, но нет ничего фантастичнее момента уверенности, что всё произошло, как надо,  при диагнозе «бесплодна», на котором  вот уже три года, как настаивает специалист.   При почти полугодовом приёме гормональных контрацептивов при этом с Драконом.  Нет ничего самонадеяннее, чем быть уверенной, что  именно в эти три дня я забеременею от Светила, а вынашивание ребёнка произойдёт так, как и положено,   не имея на то никаких оснований из опыта.  Я всё ещё не знаю, смогу ли справиться с тем, что  мой мужчина сейчас так открыт и даже похож на  «тоже  в меня  влюблённого»  (это неправда, это заражение «ВИРуссом»  любви от партнёрши, что души в нём не чает),    а уже к концу этой недели он позабудет о моём существовании, потому что я для него на самом деле –  только впечатление  из окружающего пространства. 
 Расстроенная мать – это же вредно для ребёнка!
Смогу ли я мобилизовать все силы, собраться, стиснуть зубы, повзрослеть – и выжить? Как мне, «тяжёлой», перескочить бандитские времена? Мне некому помочь разогнать страхи, поэтому «подумаем об этом завтра!» 
Да, это правда, что для Его Величества не проблема: заменить меня кем-то  немедленно – и не будь меня, тут бы уже была другая  из его «многочисленных любовниц», которыми он так и хвалится всю жизнь. 
Он пригласил именно меня, потому что нашёл средства вернуть долг. Кто бы сомневался, что для Светила, прежде всего – дело,  важнее всего – дело!  До всякой лирики сразу же в холле он отсчитывает купюры и отчитывает меня, постучав  критично  мне по лбу согнутым пальцем, упрекает за непрактичность и временные потери в связи с моим к нему  денежным переводом. 
У меня на руках оказывается большая сумма.  Непривычно, столько сразу.  И  некуда тратить здесь. А  свой огромный  долг, образовавшийся незадолго до окончания  института,  частями вот только, работая в Сыртинке, отдала друзьям.
Соседка Оля говорит о наших «товарно-денежных» отношениях со Светилом:
- Он во всём купец, и он тебя продаст!
Я же вру, что фанатею от него безвозмездно, отрицаю постель!
- Даже это только затем, чтобы купаться в обожании таких вот глупеньких девочек – поклонниц, в этом тоже есть его выгода!
- Оля! Не наговаривай! Его Величество честен с подданными, он ничего им не обещает, и они умирают за него добровольно.
Понимаю, о чём говорю,  это мне предстоит восхождение. Уже скоро.  Костры зажжены,  и в воздухе пахнет палёной серой. 
А Светило тем временем тоже ведёт со мной профилактические разговоры:
- Известно, что Оля – сплетница! Не слушай её!
И кто тот парень, что был с тобой?  (Заметил всё-таки!)
- Он отбил меня от очень плохой компании.  – Далее следует пересказ уже известных читателю событий.
Но Светило не даёт ни единого шанса Сергею П. побыть героем, комментируя его поведение всезнающе и недоверчиво:
- Не исключено, что им самим всё и было подстроено!  
Червь сомнения закрался в душу, чтобы радость освобождения сменилась негодованием.   Похоже, Светило ничем не  расстроен: ему и вправду незачем тревожиться из-за меня. 
Это совсем другая женщина делит с ним постель,  простирая вслед ему руки Данаи, что тянется за Зевсом – золотым дождём. 
А у него есть три подхода ко мне, как  к спортивному снаряду!
Зато  днём он читает заумь для посвящённых в огромной поточной аудитории.  Благоговейная тишина слушателей и свидетелей этих лекций.  Долгие часы графиков и схем, и только один пример  с потеплевшими глазами для меня на пальчиках: «Один плюс один – равно «один», когда это постель, не так ли?» 
Малиновые щёчки у меня,  и смешки в аудитории, а потом перерыв на обед – и мы вместе, прячась от всех за подносы, наивные, Его Величество говорит:
- Я вижу, что ты не такая, как все!  - и касается моего плеча.  А у меня открытая футболка, и он смещает рукав так, что оттиск зубов проявляется чётко:
- Будь осторожнее!  - переходит  на заговорческий шёпот.
- Я совсем  про это забыла! Извини!
- Надеюсь, соседка тебя ночью не хватилась?
- Она воспитанный человек и не задаёт лишних вопросов. А ночами она крепко спит. Утрами мы встаём вместе по звонку. Формальности соблюдены. Даже этой ночью.
- Тебе не скучно?
- Нет.  Я любуюсь тобой!
- Ты давно подстриглась? 
- Два дня тому назад. И всё ещё не привыкла…
- Тебе идёт!  Мне не привелось  сказать тебе об этом ночью. Я дал тебе выспаться? Как тебе мои  импровизации?
- Очень умно!
- Иронизируешь? Знаешь, ты чем-то напоминаешь мне жену – она, как и ты, чистый гуманитарий, но я недавно написал ей докторскую для МИФИ,  и она вынуждена мучиться всем этим «не своим» и ей не свойственным. 
Кстати, ты знакома с Марго?  Согласись, она хорошая!   
Это о моей подруге из Челябинска.   Она заметна  здесь содержательно.  Я дала ей слово погостить вскоре в её семье, познакомиться с девочками. Позже Марго скажет,  что наша связь со Светилом была ей очевидна. 
У Его Величества телесного жара хватает на две оставшихся ночи, и мне стыдно оттого, что даже с Драконом я получаю всё, как полагается, а со Светилом, по-прежнему нет. Пусть ему это не мешает. Но  и не способствует  ничему.  
Последняя ночь длится ровно до отправления  в обратный путь: вещи собраны заранее. Светило командует погрузкой с чуть  растерянным видом.  Несколько раз он оказывается где-то рядом, но беззаботной и беспечной скороговоркой бросает мне  на прощание: «Целоваться не будем?!» - больше с утвердительной интонацией.  И я не отрываясь, всё не спускаю с него глаз до полного его исчезновения. Мне не хватает воздуха, словно это теперь  чужая планета без него. И вдобавок меня, словно ошпарило кипятком.
Всё, как всегда, несмотря на то, что  я сделала для него всё, что только могла. Опять не заслужила продолжения истории. Со мной Светило предпочитает спонтанность с равным результатом, что «плюс», что «минус» в реализации. Что мне остаётся с ним ещё?
Более патетически  у Вероники Долиной:
- Государь мой! Два белых крыла!
Ты надежда моя и покой!
Всё исполнила я, что могла, 
Дожидаясь встречи с тобой!
Я этими словами  буду клясться  на костре длиной в двадцать лет. Зачем Его Величеству некто, переодетый  в пажа? Ван Шонховен Окуджавы,  грозящий рыцарским, хотя бы и деревянным,   мечом. Светилу тоже памятен этот персонаж из «Путешествия дилетантов». Он хвалит «непрофессионалов» за искренность азарта, не более того. Вот и моё  одинокое путешествие  на выходе из пары подходит к концу.
Меня забирает с собой  в христианскую семью современный молодой учитель, чтобы я отдохнула у него с дороги.   Пришла в себя. Моя боль струится «горностаевой мантией с плеч» (Ахматова), но этого, к счастью, никто не видит.
Отец семейства  нашёл наши взгляды схожими и отозвался о Светиле так: «Он – трагедийная личность!»
Нас встречают  молодая супруга  моего знакомого и мальчики – погодки    трёх и двух лет.  Они засыпают меня,  чужую тётю, вопросами. Тут так принято.  Дарю им купленные по случаю детские книжки. 
Себе в утешение купила  французские духи – ассоциация о той, с кем Светило продолжит вскоре мужскую биографию. 
Меня приглашают  обедать.
Старший  сын  отвечает за столом  отцу на слова проповеди: «Откуда ты знаешь, что Бог есть, если  Его не видишь?»
  - Папа! Ты же молишься, значит, Бог есть! 
Мне бы   такой  силы   младенческую  убеждённость!