Мне довелось добраться до Москвы в такую рань, что было ясно: тут ещё ночь, и до утра вечность. С собой взяла самое минимальное и в одежде придерживалась аскезы – за сутки до дороги сюда очень удачно подстриглась под мальчика – срезаны с головы долой оказались все нежно-романтические локоны. Повезло с мастером. Облик преобразился. Рваная чёлка и трогательный «ёжик» как нельзя лучше соответствовали намерению быть мужественной.
Преследовало ощущение, подобное переодеванию Жанны де Арк в мужское облачение перед решительным подвигом . Тяжёлый вязаный в три нити женой брата новый свитер болотного цвета упорно напоминал кольчугу – внешний образ пажа довершала утеплённая натуральной шубой вместо подклада джинсовая куртка – та же самая, что и на последнем курсе института – тогда – писк моды, а теперь жалкая – на все случаи жизни. На мне по-московски не было головного убора.
Во мне явно плакала душа. Вообще в этот приезд мне было жертвенно грустно, словно мой король уже предал меня, и костры разожгли…
Я думала, что нельзя быть мелочной и меркантильной, а также обывателем, и всё соизмерять с личной выгодой, пользуясь «житейской логикой».
Я собралась с силами на свой «последний раз».
Эта пытка – готовность к окончательному разрыву - плата за нарушение Закона, за оскорбление в браке жены Светила, о которой изо всех сил забываю. Если бы я знала её лично, то связь с Его Величеством делалась бы невозможной, подлости хватало только на «заочное» с ним пребывание, которое мной одной искупалось любовью.
Будто бы … Или болью? Или тем, что еду я сюда исключительно за ребёнком Его Величества.
Я брела с заплечной сумкой из тёмного пространства на свет площади, где бодрые экскурсоводы зазывали в автобусы «дорогих москвичей и гостей столицы», глядя под ноги, отвлекаясь больше на шуршание листвы. Дождей и снега всё не было, поэтому даже в конце осени, повсюду пушились упавшие листья. У нас на Урале в эту пору уже прочно лежат снега, сначала белые, как и везде, а через недельку-другую, если нет нового снега, выпавший становится цвета Комбината – серый, чёрный, со всей таблицей Менделеева из-за того странного воздуха, каким, местные жители, мы как-то дышим. Я пересекла уже большую часть парка, наступая наугад на занесённый тёмными листьями асфальт.
Но вот неожиданно путь мне преградили странные личности, похожие на клонированных друг от друга, без особых различий. От них веяло опасностью и какой-то чернотой, в которую они укрывались от освещения фонарей. Они безмолвно и быстро окружили меня сплошной стеной и попытались сразу обездвижить. Кто-то из нападающих сорвал с моего плеча сумку и заломил мне руки за спину, но уроки Дракона не пропали даром. Я не успела испугаться, как следует, но оборонять себя взялась со всей яростью. Наверно, мне удалось крикнуть, но в памяти сопротивление происходило в тишине, как в немом кино. Я легко поднимала колени к самой груди, и, выпрямляя ноги, отталкивала встречных прямо на весу. Они даже не матерились, получая увесистые удары, всё происходило так стремительно, что слышалось только мужское пыхтение. Я чувствовала чужую руку на молнии джинсов, но ей ничего не удалось, потому что я рвалась и металась, не чувствуя физической боли. Приставшая компания бросилась врассыпную столь же внезапно, как и появилась. Я упала в изнеможении на лавку в парке, только краем глаза наблюдая, кто прогнал банду. Даже сумку подняла из листвы – она валялась неподалёку от места происшествия. Молодой человек, вступивший в драку, стройный, высокий, опрятно одетый, вернулся после своего преследования, чтобы удостовериться, что со мной всё впорядке. Его звали Сергей, он только что получил от кого-то сильнейший тычок в глаз из-за меня и зажимал одну сторону лица ладонью. Сергей П. недавно побывал на службе в Афганистане, потому дрался, как зверь. Это меня и спасло. Мы были ровесниками. Это сближало. Он проводил меня на экскурсионный автобус, составил мне компанию. В Москве работал шофёром при боссе в фирме путешествий, ему предстояло уезжать в Ухту на Север в командировку. На эту ночь он стал рыцарем при мне.
Сергей П. не был коренным москвичом, но после армии устроился на работу именно в столице. На первый взгляд, он был хорош собой, но вскоре выяснилось, что «нет в мире совершенства» - рыцарь был богат, но глуп. Не то, чтобы глупость так уж бросалась в глаза, просто ему было так далеко до Армена и Светила, что кандидатуру молодого человека через десять минут разговора пришлось отвергнуть напрочь. Мне очень хотелось соблюсти правила вежливости, отблагодарить освободителя, но поскорее избавиться от его общества. А Сергей П. рассказывал мне на все лады, насколько я ему понравилась, как он хочет продолжить наше знакомство. Он успел за двухчасовую экскурсию продемонстрировать даже свою сберкнижку в развороте – там, действительно, была какая-то кругленькая сумма, но меня это не впечатлило, как и рассказ о разрыве с женой, которая нашла его натуральным психом после возвращения из Афгана, забрала чемодан и укатила к маме. Потом он ещё битый час рассказывал о любимой музыкальной группе, как бы даже не о «Ласковом мае», фанатом которого он был, что вовсе не украшало его интеллектуальный уровень. Вобщем, мы катались по Москве, и я тосковала о времени, проведённом не с тем, кого хотела бы увидеть рядом немедленно. Сергей П. купил нам часа в четыре утра коробку «Корнфлейна» - первые сухие завтраки из хлопьев кукурузы появились в продовольственных киосках Москвы, мы смачно хрустели ими в том же парке, где недавно моему сопровождающему дали в глаз хулиганы. Кстати, фингал сначала багровел, а под утро совсем уже почернел . Я объяснила Сергею П., что у меня трёхдневная командировка в Подмосковье, и он твёрдо вознамерился встречать меня оттуда, как бы я не убеждала, что это лишнее. У меня не нашлось слов, чтобы сразу и честно обрисовать частности личной жизни, да и не хотелось говорить обо всём с малознакомым молодым мужчиной. Он болтал всякие глупости о совместном нашем быте, словно это вопрос решённый, собирался купить мне немедленно лосины с переливающейся обезьянкой, карабкающейся по ноге вверх во время хотьбы, но я категорически запротестовала, сославшись на то, что не такая уж стройная, чтобы носить низ в обтяжку. Сергей П. тут же обрисовал график моих тренировок в спортзале на перспективу. Он вёл себя так по-хозяйски, словно не мог предположить, что у меня в двадцать три года есть прошлое, как будто бы я уже ответила согласием. У меня, конечно, возник план буквально на одну минутную слабость сделать из случайности романтическое начало для брака, но я представила рядом с собой чужого мужчину, не замолкающего ни на минуту, вот как теперь, и ощутила, как это непереносимо. А когда рассвело, и у меня стала кружиться голова от стресса, недосыпа и компании Сергея П., я поняла, что не знаю, откуда уйдёт мой «Икарус» в Подмосковье. Между лопатками от ужаса тут же проступил холодный пот, но Сергей П. сообразил, что неплохо знает Москву, предположил, откуда может отходить транспорт. Потеряв всякую надежду, мы брели наугад, сворачивая в закоулочки, переулочки, опять выныривая на площадь. Сергей П., видя моё расстройство, купил мне в утешение букетик кровавых гвоздик – штук семь необычайно хрупких революционных цветков, словно поджидающих ваши руки, чтобы сломаться именно в них, уронив свои тяжёлые головы прямо в коричневую листву.
На глаза уже наворачивались слёзы, когда сердце ударилось о грудную клетку со всей силой: в последний момент удалось заметить отъезжающий «Икарус», мы побежали за ним, и мне на ходу открыли двери.
- Я буду встречать тебя, Светлячок!
А « Светлячок» с идиотским букетом изломанных гвоздик уставился на Светило, который ошарашенно наблюдал моё странное появление. Я бы немедленно уселась с ним рядом, но меня оттеснила дама, не пожелавшая уступить трона подле Его Величества. Моя суета даже не привлекла особого внимания остальных, я потихоньку отдышалась и успокоилась, с широчайшей улыбкой оглядывая своего возлюбленного, ведущего какой-то нескончаемо серьёзный разговор с гордой соседкой. Я про себя наивно молилась, благодаря Провиденье за те счастливые секунды, что позволили нагнать невозможное своё счастье.
Помочь сайту
Поздравления
