Лада Вельчинова стремилась уплыть как можно дальше от берега. Треволнения последних дней совершенно вымотали ее, а грядущий переезд усугублял беспокойство. Широкие гребки и размеренное движение тела, взрезавшего воду, словно корпус крупной рыбины, вызывали ни с чем не сравнимую умиротворенность.
Девушка отдыхала, лежа на спине и наблюдая за бегом редких облачков, напоминавших клочки ваты, хаотично накиданные в ситцевую патриархальную голубизну летнего неба. Тишина была неполной, отдаленные звуки разговоров и приглушенные удары по мячу населяли слуховой фон, разрушая призрачное одиночество. Вот женские голоса нестройно затянули песню:
Берега, берега, берег этот и тот, Между ними река моей жизни. Между ними река моей жизни течет, От рожденья течет и до тризны.
Там, за быстрой рекой, что течет по судьбе, Свое сердце навек я оставил. Свое сердце навек я оставил тебе, Там, куда не найти переправы.
А на том берегу незабудки цветут, А на том берегу звезд весенний салют, А на том берегу мой костер не погас, А на том берегу было все в первый раз.*
Лада вздохнула, перевернулась на живот и устремилась вперед крупным брассом. На песке ее ждало мягкое махровое полотенце. С наслаждением накинув его на плечи, она направилась к столику с сумками, нашла сотовый телефон. Не отвеченных звонков оказалось два: от Петра и мамы. Поразмышляв, кому позвонить раньше, девушка нажала кнопу быстрого набора. -Мам, привет! Ты мне звонила…
-Ладочка! Детка, у нас горе, - голос матери задрожал и набух слезами. -Что-то с папой? – вскричала Вельчинова, ощутив, как сердце сжала холодная каменная рука, до спазм, до боли – состояние отца в последнее время ей категорически не нравилось. -Слава Богу, нет, - мама всхлипнула, - Маврик умер! -Ох, господи! Расскажи, как это случилось! Мавриком звали белого пуделя, жившего у них без малого двадцать лет. От многотрудной жизни, полной ласки, обожания и чрезмерной кормежки, пес страдал одышкой и гиподинамией. Жаль лохматика, но, видимо, срок его земной жизни истек.
-Как-как, лег спать, и не проснулся, - женщина, не выдержав, разрыдалась. -Мам, это же прекрасно! Всю жизнь как сыр в масле катался и умер, как ангел, без мук и страданий! – воскликнула Лада. – Вы его похоронили? -Нет, дорогая, тебя ждем! Все нас бросают, вот и Маврик тоже… -Мам, ну, ты опять! Мы будем так часто приезжать, что успеем надоесть! – ласково уговаривала девушка. – Петя очень добрый, вы с папой его обязательно полюбите… -Да, конечно… - растерянно произнесла родительница. Казалось, она не поняла, о чем вообще идет речь. - А Маврик? Как быть с ним? -Никак. Положи в холодильник… -Зачем? – не поняла родительница.
-Жара ведь! -Но трупу не место среди продуктов! Папа накупил сразу три сорта колбасы – сырокопченой, вареной и любительской, каждой по половине палки… Как Маврик ее любил, особенно, с жирком! Трубка вновь взорвалась судорожным плачем. -Мам, мама! Тогда вам придется его похоронить, не дожидаясь меня… Заверните в пакет и идите, к примеру, за дом, там есть укромные места. -А ты когда приедешь?
-Не знаю, как увезут, я же не на личном авто сюда прибыла, а на автобусе! Мам, только не расстраивайся, прошу тебя! – взмолилась Лада. -Деточка, пожалуйста, не задерживайся, хорошо? – женщина еще раз всхлипнула и многоступенчато выдохнула воздух. – Что-то я места себе не нахожу! Отключившись, Вельчинова покачала головой и прошептала едва слышно: "Маврик-Маврик, что ж тебе именно сейчас-то умереть приспичило!" Грусть, не покидавшая ее много дней кряду, вернулась и обосновалась на привычном месте за грудиной, там, где предположительно находится душа.
-Ладка, где ты бродишь! - крикнула ей Ирка Соловьева и призывно махнула рукой. - Иди шашлык рубать, пока есть, а то мужички все схавают! -Спасибо, - Вельчинова уселась на свое место, широко перешагнув через лавку. -Что, Ладочка, неприятности? – спросил Кавярзин и смачно стянул зубами кусок мяса с вилки. -Собака моя умерла, - печально проговорила девушка. -Сочувствую, животные – как члены семьи, - шеф скорбно помотал головой. – Помянем песика, не чокаясь. Как его звали? -Маврик. -Итак, за Маврика, пусть земля ему будет пухом!
Все опрокинули рюмки, кто с вином или водкой, а кто уже перешел на минералку. -Землица никогда пухом не бывает, - печально произнесла кадровичка Ираида Арнольдовна. – Она черна да тверда, сколь ни поливай! -Может быть, Арнольдьна, может быть! Виктор Александрович снова отправил большой кусок мяса в рот, предварительно щедро обмакнув его в кетчуп.
Из кодекса клерка: Пункт восьмой: " Шеф не ест — Шеф восстанавливает силы."
-Ну, дружочек, не забывай нас, - вздохнул Кавярзин, доверительно положив пухлую руку на плечо Лады. – Семинары предстоят в Испании, потом в Германии, а там и Таиланд не за горами! Когда еще в первопрестольной побывать доведется! Кремлю кланяйся и Мавзолею вместе с его обитателем… По Красной площади пройдись, громко стуча каблучками! -У кого-нибудь хватит ума прекратить этот чудовищный эксперимент с мумифицированием вождя революции! И без того у нас черного юмора пруд пруди, - смачно шлепнув пятернёй о стол, молвил Захаров.
-Говорят, нет там никакого праха! Одна восковая кукла, свят, свят, свят,- суеверно перекрестилась Ираида Арнольдовна. -Голова-то уж точно имеется, - произнес старейший работник фирмы Степан Нестерович с нетрезвым пафосом. -Кремировать и развеять прах по ветру куда более гигиенично! – высказался зам Кавярзина Илья Ильич Рудаков. -Интересно, а где сейчас его душа? Неужели все еще между мирами мечется? – вздохнула кадровичка. – Как-то не по-христиански это все! -Вы про Ленина? – вскинулся слегка осоловевший Кавярзин.
-А чё я-то, Виктор Александрович?! – отозвался Ванюша, благополучно прослушавший суть разговора за травлей анекдотов с Витюшей Яморовым. Тут и там послышались придавленные смешки. -А, проехали! – махнул рукой шеф. – Будем скучать по тебе, Ладочка! Кисть Кавярзина, поросшая редкими рыжими волосками, смачно накрыла запястье Вельчиновой. -Спасибо! "Соло" дала мне очень много в профессиональном и общечеловеческом плане! – Лада аккуратно высвободила руку.
Из кодекса клерка: Пункт девятый: Шеф не флиртует — Шеф обучает кадры.
-За пятилетие фирмы! За наш дружный коллектив! – вскочила Ирка Соловьева с пластиковой рюмкой в руке.
Небьющиеся и оттого функционально неинтересные бокалы сошлись в беззвучных "чоках".
Лирическое отступление, хоть и короткое, в начале главки очень хорошо! Очень органично и созвучно летнему дню. И, как контраст, известие, полученное Ладой от мамы по телефону о кончине любимца. Танечка, читаю с удовольствием, жду продолжения.
Олечка, доброе утро! Спасибо тебе, солнышко, согрела душеньку с утра! Рада, что тебе нравится, со своей стороны очень нравится твое творчество, стихи и проза! С теплом и признательностью.
Леночка, совершенно согласна, животное потерять тоже очень тяжело, особенно, для пожилых людей, успевших за столько лет привязаться к собачке! Спасибо за доброту и широту Души, тепла в семье и доме, успеха!!!
Помочь сайту
Поздравления
