«Здравствуй, дорогой дневник! Ты единственный, кто может выслушать меня, не задавая лишних вопросов.
Мне больно и страшно. Я отчаялся и не знаю, что делать. Мне хочется плакать, но не буду, потому что слёзы не помогут. Да и какой в них смысл?
Единственное, что поддерживает меня – это вера. Господь не оставит меня, не оставит моего бедного, измучившегося отца. Боже помоги ему, дай папе смирения, забери его боль, прошу Тебя не оставь его, Господи. Молю тебя!
Я знаю, Ты слышишь мою мольбу, поэтому мой отец ещё держится. Благодарю тебя, Боже. Спасибо тебе!
Я не прошу за себя, потому что знаю, что Ты меня не оставишь. Я справлюсь, у меня хватит сил.
Какой бы страшной ни была моя болезнь, папе тяжелее, чем мне. Он потерял жену, теперь теряет единственного сына. Несправедливо, Господи!!!
Не могу, больше не могу. Реву, как девчонка…»
Я отложил в сторону ручку и, вытерев слёзы, встал из-за стола. Моя комната была небольшой. Может, три метра в длину и два с половиной в ширину. Здесь стояла односпальная кровать, тумбочка, на которой лежали книги и молитвослов. На стенах висели пару книжных полок.
Взяв с тумбочки молитвослов, я встал напротив святого угла. Каждое утро начиналось с молитвы. Я благодарил Бога за ещё одну пережитую ночь. Какое же счастье, снова видеть свою комнату, дышать и чувствовать, как сердце бьётся.
После утренней молитвы я вышел из своей комнаты и отправился на кухню.
Мария Ивановна стояла у плиты, готовя завтрак. Эта женщина помогала отцу воспитывать меня. Теперь, когда я узнал, что серьёзно болен, она не отходила от меня ни на шаг.
Тогда мне исполнилось восемнадцать. Из-за повышенного давления мне пришлось обратиться к врачу. Обследование показало, что у меня врождённый порок сердца. Не хотелось выражаться научными терминами, потому что многие их не знают, но могу сказать, что моё сердце стало слабое, и придёт время, когда оно остановится… Но не будем о плохом.
Я подошёл к женщине и поцеловал её в щёку.
— Аарон, опять ты проснулся рано, – проворчала она и улыбнулась, — кушать хочешь?
— Честно, нет, но постараюсь что-нибудь съесть, — я присел на табурет и положил руки на столешницу.
Сердце стучало лениво и нехотя. Я так устал, что опять захотел спать. Зевнув, я подпёр голову рукой и закрыл глаза.
— Давай, родной, покушай и иди отдыхай, — я почувствовал руки Марии на своих плечах.
На молочную кашу я посмотрел с отвращением. Не потому, что не любил её, просто одни мысли о еде, вызывали тошноту. Не думая об этом, я быстро, не жуя, проглотил свой завтрак.
— Очень вкусно, — я прохрипел, пытаясь сдержать рвущуюся обратно еду.
— Опять тошнит? – Мария присела рядом и взяла меня за руку.
Я кивнул и закрыл глаза, пытаясь отвлечься.
— Пойдём, я провожу тебя в комнату.
— Нет, Мария! Я немного посижу, потом пойду в сад прогуляться. Ты же помнишь, что врач говорил. Чуть не забыл, подай, пожалуйста, таблетки.
Женщина подошла к шкафчику, в котором хранилась целая куча дорогих препаратов, неоходимых моему изношенному сердцу.
— Да, ещё от давления, — я печально улыбнулся.
Мария тяжело вздохнула.
— Какое у тебя давление?
— 180 на 130. Мария, не волнуйся, всё будет хорошо, — машинально выпалил я.
Няня покачала головой и подала мне горсть таблеток.
Проглотив их и запив водой, я посидел двадцать минут, потом вышел из кухни на улицу.
От прошедшего дождя на улице было прохладно и сыро. Вернувшись в дом, я накинул куртку и шапку. Простудиться я никак не мог.
Сад единственное место, где я мог отвлечься от всего, что происходило. Здесь я не думал, я просто любовался природой и верил, что однажды рядом со мной здесь будет стоять жена, а наши дети буду бегать среди яблонь и груш. Я улыбнулся и присел на лавочку.
Как и все дети в школу я пошёл с семи лет. Закончил с золотой медалью, но на этом моё образование закончилось. Сейчас мне двадцать и единственным развлечением в моей жизни стали книги и врачи. Обидно правда, но я не жалел. То, что происходило со мной лишь испытание… Конечно, страшно… Честно, мне не просто страшно, я в таком ужасе, что иногда хочется реветь, не переставая.
Так хватит!
Я покачал головой, пытаясь выкинуть тяжёлые мысли из головы.
Несколько капель упали мне на нос. Я поднял голову. Чёрная туча нависла над садом, грозясь пролиться проливным дождём. Не дожидаясь его, я вернулся домой.
Усевшись в кресло у камина, взял сборник стихов Есенина и начал читать. На пятом стихотворении я уснул.
Мне снился тёплый летний день. Я мчался по лугу, радуясь как ребёнок. Высокая трава щекотала колени. Над головой кружились разноцветные бабочки, и где-то пели птицы. Я остановился и повалился на мягкую траву. Нежный аромат цветов щекотал ноздри. Чихнув несколько раз, я рассмеялся и закрыл глаза.
Я слышал этот разговор, но сначала не придал ему значения, подумав, что ещё не проснулся.
— Братик, привет!
Голубые глаза наблюдали за мной. На лице парня играла улыбка.
— Я сплю? — спросил я, не веря своим глазам.
— Уже нет! – Артём снял очки и потёр переносицу.
Я прикоснулся к руке брата, чтобы проверить, что это он.
— Теперь верю. Когда ты приехал? – я улыбнулся.
— Да, десять минут назад!
— Я рад, что ты здесь, — поднявшись с кресла, я крепко обнял Тёмку.
— Хорошо выглядишь! Как ты себя чувствуешь, Аарон? – брат присел на диван, я снова медленно опустился в кресло.
— Нормально, устаю сильно, но не отчаиваюсь. Я знаю, что всё будет хорошо. Ты как? Как Англия?
Артём расплылся в счастливой улыбке. Он говорил с придыханием, словно рассказывал о любимой девушке.
Я слушал Артёма, закрыв глаза.
Брат не жалел ни об одной секунде проведённой в Лондоне, что радовало меня. Я был счастлив от того, что у моих близких всё хорошо сложилось.
Я открыл глаза, чтобы посмотреть на брата. Комната поплыла превратившись в сплошное разноцветное пятно.
— Артём, ты же помнишь, где моя комната? – спросил я.
— Конечно, — его голос дрогнул.
— Там на столе лежит тонометр и таблетки. Принеси, пожалуйста.
Не задавая лишних вопросов, Артём умчался из гостиной.
— Пожалуйста, только не сейчас, — пробормотал я.
Я чувствовал, как мне на руку надели манжету, и слышал тихое, надоевшее тарахтение работающего тонометра. Потом кто-то вышел из комнаты, и пустота…
Очнулся я в своей постели. Рядом сидела Мария, держа меня за руку. Артём разговаривал с доктором. Лицо брата было бледным, на лбу меж бровей появилась складка, а в синих глазах застыли слёзы.
— Хорошо, я поговорю с Александром. Спасибо, что так быстро приехали! Пойдёмте, я вас провожу.
Они ушли, а я посмотрел на Марию. Няня тихо всхлипывала, поэтому не заметила, как я проснулся.
— Родная моя, успокойся. Всё обошлось, — я сжал её маленькую ручку и криво улыбнулся.
— Да, всё будет хорошо. Ты очень хороший парень, Аарон. Господь не оставит тебя.
— Я знаю, но и вы будьте сильными. Нянечка, любимая моя, не отчаивайся.
Женщина наклонилась и поцеловала меня в лоб.
— Отдыхай, родной мой, — прошептала она.
— Мария, подай мне, пожалуйста, дневник и ручку.
Выполнив мою просьбу, женщина ушла из комнаты.
«Дорогой дневник, я думал, что не выкарабкаюсь из тьмы. Она тянула меня на самое дно, в пустоту и одиночество. Я не готов оставить отца, оставить Марию. Наверное, поэтому я держусь, борюсь…
Дорогой мой папочка, я знаю, что тебе тяжело. Я слышу, как ты плачешь ночами, как молишь Господа, помочь мне. Спасибо тебе родной мой, я люблю тебя!
Теперь у меня появился ещё один стимул. Артём. Хотя он мне был лишь двоюродным братом, но это неважно, потому что мы всё детство провели вместе. Тёмка мне самый близкий и родной человек. Слава Богу, что он вернулся. Мне так его не хватало…
Всё будет хорошо, я знаю. Иначе быть не может…»
Дневник я засунул под подушку и аккуратно сел. Не почувствовав никакого дискомфорта, я вышел из комнаты и прошёл на кухню. Отец стоял у стола и наблюдал за тем, как Мария разбирает сумки с продуктами.
— Машенька, как у вас здесь дела? – спросил папа у няни.
— Слава Богу, всё обо… - она посмотрела на меня и запнулась, поняв, что не стоит говорить отцу про приступ, — всё хорошо, Саш.
— Привет, пап! – я поздоровался и присел.
Таким образом я избавил Марию от ненужных вопросов.
Отец, как в детстве, поцеловал меня в лоб.
— Сын, как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Ты как? Как дела на работе?
— Всё хорошо, — папа тяжело вздохнул и закрыл глаза.
— Пап, всё будет хорошо. Я дождусь сердца. Слышишь меня?
Отец обнял меня, а когда отстранился, то подмигнул Марии.
— Машенька, я такой голодный…
Улыбнувшись, няня стала накрывать на стол.
Папа очень обрадовался Артёму. Они долго беседовали: началось всё с обсуждения красот Лондона, а закончилось какими-то экономическими вопросами. Я не понимал ни слова, но внимательно слушал их.
Никогда в нашем доме не было так шумно. Отец и брат спорили так громко, словно обсуждали мировые проблемы.
Я радовался тому, что хоть на некоторое время они смогли отвлечься от проблем…
После ужина я вернулся в свою комнату. На душе было легко и спокойно. Я улыбнулся и, взяв с полки роман «Мастер и Маргарита», прилёг на кровать. С первого слова я погрузился в историю и читал до тех пор, пока не уснул…
Мне читать без слёз невозможно, с самого детства у меня идёт борьба за жизнь, сейчас уж на выживание, устала..., но дети и внуки, радость общения по интернету и всё-таки хочется ЖИТЬ
Помочь сайту
Поздравления
