Помочь сайту
Поздравления
Воспоминания (продолжение 22)
10 мая 2015 -
Алексей Лоскутов
Хотя мы с Ниной сейчас уже семья, но живем раздельно, каждый в своем общежитии. Подал заявление на предоставление мне квартиры, но надежды на ее получение, практически, нет. Но вот тут мне неожиданно повезло. Одна из работниц ЦЗЛ вышла замуж, освободив комнату в двухкомнатной квартире, в которой она жила. Поскольку, как тензометрист, я уже приобрел авторитет, ордер на эту комнату получил я. Радостно сообщил об этом Нине, но радость оказалась преждевременной:занять эту комнату нам не удалось. Семья Зимних, проживавшая в другой комнате этой квартиры, самовольно заняла нашу комнату.
Я сообщил о случившемся начальнику ЦЗЛ, и получил такой ответ:
- Комнату Вам выделили, если Вы не сможете её занять, то не получите больше ничего.
Что мне делать, как быть? Написал заявление районному прокурору Обухову. Он прочитал его, внимательно меня выслушал, посочувствовал мне и обещал разобраться. Сказал, чтобы я зашёл к нему дней через пять.
Через пять дней я пришёл к нему на приём, и ничем он меня не порадовал. Показал мне пачку бумаг и сказал, -
- Почти все эти бумаги – это обещание директора завода выделить квартиру Зимнему Петру, если он займёт призовое место на соревнованиях по акробатике на первенстве коллективов промышленных предприятий, а комнату в их квартире ему разрешается занять сразу же, как только она освободится. Я звонил директору завода по этому поводу: он сказал, что комнату должен занять тот, кому выдан ордер. Вот так безответственно в этом случае поступает Ваш директор завода. Я этот вопрос разрешить не могу, обращайтесь в суд.
Я понял, что стать владельцем выделенной мне комнаты у меня нет никаких шансов. Вечером рассказал Нине о результате встречи с прокурором. Высказал свое мнение, что решение суда вернее всего будет в пользу Зимнего. Вижу, что и Нину обескуражил результат моего визита к прокурору.
-Если прокурор ничего не может решить, я пойду на приём к секретарю обкома,-
решила она.
- Нина, секретарь обкома не примет тебя: такой мелочью он заниматься не будет.
- Всеравно я схожу к нему на приём.
На другой день вечером спрашиваю её. –
- Что сказал тебе секретарь обкома?
- Меня не пропустили в обком. В приёмной спросили, по какому вопросу иду я к секретарю обкома. Я рассказала. Всё это записали и велели идти домой.
- Я же говорил, что секретарь обкома не примет тебя. Тебя даже в здание обкома не пропустили.
На следующий день часов в десять утра меня вызывают к телефону. Беру телефонную трубку и слышу, -
- Лоскутов, немедленно приходите домой для переезда в выделенную Вам комнату. Машина уже ждёт у вашего общежития.
- Машина мне не нужна, мне нечего перевозить.
- Не нужна, так не нужна. Приходите быстрее, мы Вас ждём.
Вот это чудеса, вот это оперативность! Есть сила у обкома партии, причём
занимался этим с гарантией не секретарь обкома, а кто-то рангом пониже.
Из мебели у меня книжный шкаф, да у Нины в общежитии железная кровать с панцирной сеткой, купили её несколько дней назад. Взял с собой с работы двух парней. Зашёл с ними в нашу комнату в общежитии, там освободили от книг мой книжный шкаф и принесли его к подъезду дома, где я получаю свою комнату. Двухэтажный дом, в котором мне предстоит жить, находится сразу за нашим общежитием. Заходим в подъезд этого дома и видим такую картину: рабочий топором вырубает дверной замок нашей квартиры. Рядом с ним женщина из жилищно - коммунального отдела нашего завода. За дверью квартиры громкая ругань. Дверь в квартиру прочная из толстых досок. Вот, наконец, вываливается замок и распахивается порубленная топором дверь в квартиру. Вижу там капитан милиции, и ещё один работник ЖКО, с трудом сдерживают Петра Зимнего и пожилую, худощавую женщину. Женщина, увидев нас, кричит, -
- Куда вы лезете, совести у вас нет, как вы будете здесь жить?
Рабочие стали выносить из моей комнаты мебель и вещи Зимних. Женщина с рёвом цепляется за каждую вещь, препятствуя её выносу. Мы заносим книжный шкаф и кровать в нашу комнату. Рабочие ЖКО отремонтировали дверь, вставили замок и вручили мне ключ от квартиры.
Да, вот это начало моей семейной жизни! Действительно, как мне здесь жить, если ненавидят меня тут с первого дня? Зимних в их комнате пятеро: Пётр зимний с женой и ребёнком, его отец и мать. Трое из них, кроме ребёнка и матери Петра работают на нашем заводе. Конечно же, они обозлены и на администрацию завода и на меня. Я им сочувствую, но что я могу сделать в сложившейся ситуации. Если я откажусь от этой комнаты, то лишаюсь даже перспективы на получение жилья – так предупредил меня начальник ЦЗЛ. Живём, не выходя из своей комнаты, не хочется встречаться с Зимними. Так прошло, наверное, недели две. Однажды вечером постучали в дверь нашей комнаты. Открываю – за дверью Пётр зимний, симпатичный, здоровенный мужчина,-
- Разрешите зайти.
- Заходи, Петро.
- Вы что же даже не появляетесь на кухне, занимайте там место, не переживайте, мы на вас не сердимся. Ты тут не причем, по - другому поступить не мог. Я бы на твоём месте, имея на руках ордер, просто выбросил бы тех, кто самовольно занял моё жильё.-
- У меня бы Петро так не получилось: силён и здоров ты, мне с тобой не
справиться.
Он, польщенный услышанным, рассмеялся,-
- Не обижайся на нас, нас ведь тоже понять можно.
- Я и не обижаюсь на вас, видел у прокурора, что обещал вам директор завода.
- Обещал, обещал… Грош цена его обещаниям. Давайте будем жить, как хорошие соседи.
- Да ещё такие близкие – соседи по квартире. Спасибо, Петро, что не сердишься на меня.
Поставили мы на кухне свой столик и стулья и ощутили, что есть у нас сейчас свой мирный дом. Не было у нас с Зимними ни одной, даже самой пустяковой, ссоры. Через год они всей семьёй уехали в город Ровно. Там строился завод по производству электроаппаратуры, Пётр был там в командировке. Его уговорили переехать в Ровно, сразу же предоставили квартиру.
Новым моим соседом стал Михаил Иванович Калинин с женой и двумя детьми, сыном и дочкой. Дочь Беллу они удочерили. Она имела комнату на втором этаже, прямо над нашей комнатой, причём такой же площади. Калинин предложил мне поменяться комнатами. Я согласился: второй этаж мне нравится больше, а Калинин становился хозяином двухкомнатной квартиры.
Сейчас соседом по квартире стал Ваганов Геннадий Игнатьевич с женой Еленой Алексеевной и двумя дочками Ирой и Таней. Вагановы прекрасные соседи, совершенно не склонные к ссоре. Геннадий Игнатьевич играет в шахматы, я эту игру тоже очень люблю. В свободное от работы и занятий время играем с ним в шахматы. За игрой в шахматы он рассказал мне, что был торговым советником в Пакистане. Такой солидный человек, а проживает с женой и двумя детьми в одной комнате двухкомнатной квартиры. Правда, его комната больше – 20 квадратных метров, а у меня – 11,5. Я и этому рад – как-никак свой угол.
Всё сейчас у меня складывается неплохо: работа нравится, жильё есть, учусь успешно. Правда, в конце первого семестра случился у меня конфликт с преподавателем начертательной геометрии Инной Павловной. Нам в аудитории было предложено в течение двух часов выполнить контрольную работу. Эту работу я сделал в течение первого часа. После перерыва я сказал Инне Павловне, что задачу я решил и что может быть мне представить в масштабе полученный результат? Инна Павловна согласилась, –
- Если время у Вас есть, делайте в масштабе.
По условиям задачи были даны уравнения медианы треугольника и двух его сторон, нужно было найти уравнение его высоты. Выполняя чертёж в масштабе,
Я увидел, что две, найденные мною точки высоты треугольника, принадлежат
прямой медианы треугольника. Я так и изобразил это на чертеже, отметив найденные точки на медиане треугольника. Короче говоря, треугольник оказался равнобедренным, медиана делила угол пополам между двумя равными сторонами треугольника.
На следующем занятии Инна Павловна объявила, кому контрольная работа зачтена, а кому нет. Меня не оказалось ни в той, ни в другой группе. Она продолжает, -
- У нас оказался умник, который считает, что в треугольнике медиана и высота – это одно и то же. Я говорю о Вас Лоскутов.
- Инна Павловна, я делал чертёж в масштабе. Найденные мною точки, принадлежащие высоте, легли на прямую медианы.
- Что Вы хотите сказать?
- Я думал, что я учусь в институте, а не в седьмом классе, так как даже семикласснику известно что если две точки одной прямой совпадают с двумя точками другой, то и прямые совпадают. А это значит, что треугольник в моей задаче равнобедренный, причём медиана делит угол между равными сторонами.
В это время прозвенел звонок на перерыв. Инна Павловна раздраженно, -
- Лоскутов, подойдите сюда.
Я посмотрел на неё и вышел из аудитории. С этого времени она не замечала меня. Я не знал, зачтены ли мне контрольные, допустят ли меня до экзамена по математике. Однако среди недопущенных до экзамена меня не оказалось – значит допущен.
Экзамен принимали два преподавателя. Инна Павловна пригласила меня к себе. Я уверенно ответил на все вопросы билета. Инна Павловна задаёт мне дополнительный вопрос – отвечаю. За ним второй, третий… пятый, понимаю – хочет утопить. Но и на все дополнительные вопросы я ответил.
- Давайте Вашу зачётку, – наконец-то сказала она. Подаю свою зачётку и вижу, она пишет – «Удовлетворительно». Я опешил, никак не ожидал такой оценки. Она заметила это, смутилась. Возвращая мне зачётку сказала, –
- В следующий раз я жду от вас ответ только на «Отлично».
- Постараюсь, - ответил я.
Экзамен по математике за второй семестр так же принимали два преподавателя. Я, уже без приглашения, специально пошёл к Инне Павловне. Заметил удивление на её лице. Уверенно ответил на все вопросы билета, и снова дополнительные вопросы. Но я был готов к этому – знал, на что иду. Вижу, ставит она мне оценку «Отлично». Я, конечно же, доволен, говорю, -
- Как видите, Инна Павловна, выполнил я Вашу заявку.
Она вопросительно посмотрела на меня, -
- Какую заявку?
- На предыдущем экзамене вы сказали мне, что в следующий раз ждете от меня ответ только на « отлично». Я выполнил Ваше пожелание.
- Я рада, что не ошиблась, - сказала она, принуждённо улыбнувшись.
Учёба в институте не была для меня трудной. Я не писал конспектов, просто слушал лектора. Только преподаватель истории КПСС Алаев требовал непременного конспектирования его лекций. Слушать его было неинтересно. Я уже читал сам и в армии слышал многое из того, что он нам рассказывал, но не конспектировать его лекции было нельзя: следил он за этим строго. Я делал вид, что конспектирую его лекцию, просто изображаю запись, не прикасаясь ручкой к бумаге. Иногда кое-что записывал, иногда даже засыпал, продолжая «писать»: рука в это время выводила не поддающиеся расшифровке каракули. По ним можно было судить, сколько раз засыпал я на его лекциях.
Очень бурно отреагировал он на постановление ЦК КПСС о романе Пастернака «Доктор Живаго» Заходит он к нам в аудиторию со словами, -
- Надо же, какой мерзавец!
Думаю, о ком это из нас он так лестно отзывается. С недоумением смотрим на него, а он продолжает, -
- Надо же так оплевать советский народ, написать на него такой пасквиль.
Кто-то спросил его, -
- Кто написал, какой пасквиль?
Алаев оторопел от неожиданного вопроса.
- Вы что постановление ЦК КПСС не читали? – громко возмутился он.
- Нет, не читали, мы на работе были, - почти хором ответили мы.
- Пастернак написал роман «Доктор Живаго» - грязный пасквиль на советский народ.
- Не знаем, мы не читали, - ляпнул кто-то из нас.
Алаев взорвался, -
- Так вы что же не верите постановлению ЦК. Не знаем, не читали… В постановлении ЦК сказано об этом романе и его авторе коротко и ясно. Всем внимательно прочитать это постановление.
При обсуждении постановления ЦК КПСС об освоении целинных и залежных земель Алаева возмутил мой вопрос, -
- Зачем осваивать эти земли. Их не обрабатывали до настоящего времени из-за острой нехватки воды в этих местах и сухости климата. Если уделить больше внимания нечерноземью, то, я думаю, при меньших затратах можно было бы достичь лучшего результата?
Алаев некоторое время уничтожающе смотрел на меня, потом взорвался, -
- Как можете вы ставить под сомнение правильность постановления ЦК. Постановления принимаются после тщательного исследования всего комплекса условий и последствий. Что приняли во внимание Вы, задавая этот нелепый вопрос?
- Только то, что земли нечерноземья давно уже возделываются, и я думаю, что люди соображали, где им рациональнее применить свои силы и где лучше жить.
- Условия производства и проживания изменяются. Не учитывать этого нельзя.
- Но климатические условия…
- Хватит демагогии, - оборвал он моё возражение, - Советский Союз стремительно развивается по всем направлениям, своими успехами удивляя весь мир. Это подтверждает правильность решений партии, так как все планы и их осуществление выполняются под руководством партии и её Центрального Комитета.
Молчу, всё вроде бы так, однако, есть здесь где-то ошибка. Я же вижу, как рушатся деревни нечерноземья, как теряет плодородие плохо обрабатываемая земля. А ведь даже я видел в первой половине тридцатых годов совсем другую, благоустроенную деревню.
Есть, видимо, в планах партии просчёт, ведущий к разрушению деревень нечерноземья? Деревня – это сельское хозяйство, это продукты питания, без которых человек не может жить. Много у меня таких вопросов, которые Алаев не будет с нами обсуждать, вернее не позволит даже задавать их.
23 февраля, в день Советской армии, родилась у нас с Ниной дочка, которую назвали Людмилой. Ещё одна моя радость в этом году. Правда кроме радости появились у нас и новые заботы. В то время у беременной женщины отпуск на роды был очень коротким: два месяца до рождения ребёнка и два после родов.В детясли очередь. Через два месяца после рождения ребёнка место там не получить.
Нужно искать нянечку, а найти её очень трудно: работают все. Надо искать старушку, но где её найти?
И тут нам повезло: Нина нашла такую бабушку, тётю Тасю, которая, за 200 рублей в месяц, согласилась быть няней нашей Людочки. Платить няне 200 рублей в месяц для нас было довольно обременительно, так как это составляло почти половину месячной зарплаты жены, работающей контролёром в цехе.
В тензометрической лаборатории я нашёл интересную работу, но месячный мой заработок стал меньше, 1400-1500 рублей. Трудновато с таким заработком обзаводиться хозяйством семье молодожёнов, но у нас сейчас есть жильё, так что переживём небольшие материальные затруднения. Пусть и маленькая у нас комната, всего-то два метра шириной, но это наша комната, наш дом.
Трудно было с жильём, но у всех была надежда, что квартиру со временем дадут. Не так давно новоселье отметили у Вали Середниковой, муж её Николай, тоже рабочий нашего завода, получил квартиру в новом доме. Валя очень рада: недавно вышла замуж и уже своя квартира. Но однажды утром, обычно весёлая Валя Середникова пришла на работу хмурая, как грозовая туча. Видно было, что с ней что-то случилось. Корзунин спрашивает её, -
- Валя, что случилось с тобой, почему сегодня ты такая хмурая?
- Да уж веселиться мне сегодня нечего. Чуть на работу не опоздала.
- Почему? Трамваи ходят нормально, да и пешком тебе недалеко.
- Причём тут трамваи. Понаехала вчера Колина родня, пили весь вечер. Прислуживала им, подавая еду и закуску, убирая грязную посуду. Нажрались все до отупения. Еле уложила их спать, уже в два часа ночи. Утром встала – смотрю: наблевали на пол в туалете и даже в комнате. А мне убирать, не оставлять же на полу эту гадость. Зачем только замуж вышла? –возмущается Валя.
- Как зачем? Муж зарабатывает деньги, помогает по хозяйству. – возражает Корзунин.
- Помогает по хозяйству? – язвительно повторяет Валя, - Вот в деревне мужик действительно помогает по хозяйству, выполняя всю тяжёлую работу. А в городе – донесёт иногда тяжёлую сумку до дому и вся работа.
- Вот видишь, всё-таки есть от него какая-то помощь, значит и в городе муж нужен, - подчеркивает Корзунин.
- Такую работу может выполнить даже робот, - парирует Валя.
- Но ведь муж не робот, он нужен ещё кое для чего, - уточняет Корзунин.
- Наука сейчас развивается так быстро, что сделают и такого робота, – в азарте спора отвечает Валя.
Люба Проценко, единственная холостячка в лаборатории, занятая изготовлением тензодатчиков, разговор этот не слушает, но вот последнюю, громко сказанную Валей фразу, услышала, но, не поняв, о чем она, радостно вскрикнула, -
- Ой, если сделают такого робота, то одного к нам в лабораторию надо обязательно.
Взрыв хохота. Люба смотрит на нас с недоумением: чем это она нас так развеселила. Долго хохотали все, в том числе и Валя. В конце концов она,еле сдерживая себя от хохота, с трудом произнесла. –
- Люба, ты ничего не поняла.
Так неожиданно весело закончился невесёлый разговор.
В связи с важностью для меня двух таких событий, как рожденье дочери и получение жилья, я отвлёкся от повествования о своей учёбе в УПИ, и сейчас я возвращаюсь к этой теме. Причём здесь я немного нарушу хронологию событий и расскажу об учёбе в институте, не отвлекаясь на другие события, происходящие в это время.
На втором курсе я познакомился с Володей Кобловым. Учились мы с ним на одном курсе и по одной специальности. Он влюбился в Любу Проценко, часто заходил в нашу лабораторию, и постепенно мы стали друзьями. Учился он хорошо и верил в свои силы. С третьего курса нас разбили на группы по приобретаемой специальности. По нашей специальности, автоматика и телемеханика, оказалось всего шесть человек: Коблов Володя, Макаров Володя, Новосёлов Эдик, Мельникова Нина, Боря Сапожников и я. Дружной была наша группа, а с Макаровым и Кобловым мы остались друзьями на всю жизнь.
Правда, на занятия сейчас приходилось ездить непосредственно в институт. Учился вполне успешно. Однако в выписке из зачетной ведомости среди 43 оценок есть пять оценок «Удовлетворительно» Расскажу о том, как я получил эти оценки. Начну с немецкого языка. Пожалела меня школа, оценив моё знание немецкого языка на «Хорошо». Постеснялась Зинаида Николаевна поставить мне более низкую оценку.Нелегко мне пришлось с этим предметом в институте, но Орлова, преподаватель немецкого языка в институте, была прекрасным преподавателем, поэтому, хотя и с большим трудом, добрался я на весенней сессии второго курса до экзамена по немецкому языку. Его мы сдавали последним. Лето. Хотелось побыстрее в отпуск. Володя Коблов предложил мне сдать экзамен досрочно. Я согласился: с моими знаниями немецкого языка совершенно безразлично сдавать ли этот экзамен сегодня или через неделю. Володя узнал, где живёт Орлова, и мы поехали к ней на квартиру. Она была дома, встретила нас приветливо. Мы объяснили цель визита и мотив досрочной сдачи. Она согласилась нас проэкзаменовать, сказала, что у неё есть сейчас и экзаменационные билеты. Сначала перевод без словаря технического текста. Мне достался билет с текстом об устройстве и работе электромотора. Как он устроен и работает, я прекрасно знаю. Первое предложение: электромотор – это машина, преобразующая электрическую энергию в механическую. Так я перевёл. Орлова говорит, -
- Технически правильно, но переведите ближе к тексту.
Думаю: в предложении именно так и написано, почти все слова совпадают с русскими. Немного изменяю фразу и слышу, -
- Ещё ближе к тексту.
Ещё немного изменяю фразу, вижу, ей не очень нравится мой перевод, но она говорит, -
- Читайте дальше.
И так почти на каждом предложении, но наконец-то текст переведён. Сейчас в билете вопросы по грамматике немецкого языка. Разобрать длинное предложение, объяснить, какое оно, найти подлежащее и сказуемое, время. Для отдельных слов предложения – части речи, приставки, спряжение, род. В немецком языке это для меня, ой как нелегко. Напрягаю всю свою память, вспоминаю, кажется даже то, что я не знаю. Удивительно, но только один раз Орлова уточнила, что тут не совсем так. Слышу, -
- Достаточно, давайте Вашу зачётку.
Это были, пожалуй, самые приятные для меня слова за всё время учёбы в институте. Она поставила мне оценку «Удовлетворительно». А я этой оценке так рад: с немецким языком покончено, а все остальные изучаемые предметы меня не пугают. Коблов тоже выдержал экзамен, не помню, на какую оценку.
В начале следующего учебного года кто-то из студентов сказал мне, -
- Тебя с зачеткой приглашает Орлова. Она хочет исправить на «Хорошо» твою оценку по немецкому языку. Говорит, что на общем фоне сдающих экзамен, ты заслуживаешь лучшей оценки.
Хотя это и приятно мне, но я думаю, что не заслуживаю даже той оценки, которую имею. Не пошёл я к Орловой, хотя и благодарен ей за такой отзыв.
Далее сопромат (сопротивление материалов). Преподаватель Гапонцев, практику ведёт Коган. Поскольку я тензометрист и в своей работе как раз и занимаюсь сопротивлением материалов, этот предмет мне интересен и все новое, что я узнаю здесь, радует меня. Изучаем сопромат в течение двух семестров. Экзамен за первый семестр – «Отлично». В конце второго семестра мы должны были выполнить контрольную работу по расчёту статически неопределимых систем. На практических занятиях мы уже решали такие задачи. Для решения этих задач составляются уравнения или на равенство действующих сил, или на равенство действующих моментов. Коган на практических занятиях, как правило, предлагал при решении этих задач составлять уравнения на
равенство действующих моментов.
Как-то вечером ко мне зашла Нина Мельникова, и спросила меня, сделал ли я контрольную по сопромату? А я за выполнение этой контрольной ещё и не принимался, так как заболела Людочка, и мне было не до этого. Нина говорит, что она не может решить последнюю задачу контрольной. Я прочитал условия задачи, составил уравнения на равенство моментов, и быстро решил её задачу. Она меня поблагодарила за помощь и ушла. После её ухода я взялся за свою контрольную и на другой день закончил её выполнение. Вечером ко мне опять пришла Нина и сказала, что её задачу я решил неверно.
- Не может быть. Я сделал проверку решения – все сошлось, - возражаю я.
Она показывает свою тетрадь, и я вижу, что решение задачи перечёркнуто красным карандашом. Нина говорит, -
- Коган сказал , что решать надо по равенству сил.
- Нина, эту задачу легче и проще решить по равенству моментов, но если Когану нужно, давай решим её по равенству сил. Ты увидишь, что все значения найденных сил и моментов в обоих случаях будут совпадать.
Решил её задачу по равенству сил и получил те же значения найденных величин, что и при решении по равенству моментов.
- Нина, я свою задачу решил тоже по равенству моментов.
- Тогда и твое решение он перечеркнёт, как неверное.
В отдельной тетради я решил эту задачу своей контрольной также и по равенству сил. Результат, конечно, тот же, но решение задачи в этом случае намного более трудоёмко. Поехал сдавать контрольную работу Когану. До сдачи контрольной остались последние дни. В аудитории полно студентов очников и заочников, которые плотной стеной окружили Когана. Он часто красным карандашом перечёркивает просматриваемые работы. Увидел меня, улыбается, -
- Лоскутов, я вас уже давно жду.
Я подал ему свою тетрадь.Он просматривает мою тетрадь и ставит галочки у решённых мною задач, но, дойдя до последней задачи, достаёт красный карандаш с намерением перечеркнуть моё решение.
- Подождите, не зачёркивайте, посмотрите здесь, - говорю я, и подаю ему свою вторую тетрадь. Он довольно улыбается, просматривает решение и ставит галочку, -
- Сейчас всё верно.
- А теперь сравним результаты того и другого решения, как видите результаты полностью совпадают. Единственное отличие в решении этой задачи по равенству сил только в том, что требует большего числа вычислений, то есть
затрудняет решение, - говорю я Когану.
Окружающие нас студенты с интересом слушают наш разговор. Коган смущён, -
- Я Вам ставлю зачёт. Ваше дело, как решать эту задачу по равенству сил или равенству моментов. Кто следующий, давайте Вашу работу.
Я ушел, не скрою, довольный одержанной победой.
Через две недели экзамен по сопромату. Не помню, по какой причине, но на экзамен я пришёл, когда готовились к ответу четверо оставшихся студентов. Принимают экзамен Гапонцев и Коган. Я взял экзаменационный билет и сел за стол готовиться к ответу. Прочитал, на какие четыре вопроса я должен ответить. Всё хорошо, могу отвечать даже без подготовки. В четвёртом вопросе предлагается построить эпюру напряжений в материале балки на двух опорах, с консолью на одном из её концов, с заданным приложением и величиной сил, действующих на неё. К построению эпюры я и приступил.
Вдруг слышу голос Когана,-
- Лоскутов, идите сюда.
- Так я же только что взял билет.
- Это не имеет значения, идите сюда.
Я взял экзаменационный билет и листок бумаги с недостроенной эпюрой напряжения, где оставалось провести только прямую линию для напряжений на консоли балки от максимальных над точкой опорыдо нулевых на её конце. Подхожу к Когану. Он вырывает из моих рук листок с эпюрой напряжений, смотрит на него и торжественно объявляет. –
- Эпюра напряжений построена неправильно.
- Она построена правильно, только Вы не дали мне времени её достроить, осталось провести прямую от максимума напряжений над опорой до нулевого значения на конце консоли.
- Я знаю, что вы знаете материал, но небрежность для инженера даже хуже незнания. Давайте Вашу зачётку, более, чем «Удовлетворительно» я Вам поставить не могу.
Я с недоумением смотрю на него, -
- Причём здесь небрежность, Вы же не дали мне возможности достроить эпюру, и я Вам сказал, что там недоделано.
- Так Вы считаете, что знаете сопромат лучше, если так, извольте, я готов Вас спрашивать.
- Если Вы поставили себе цель завалить меня, я понимаю, что мне будет трудно, сопромат Вы, конечно, знаете лучше меня. Но я согласен отвечать на лучшую оценку. Мне, видимо, для ответов нужно взять побольше бумаги.
- Да, конечно, возьмите.
Бумага на столе у Гапонцева, беру несколько листов и возвращаюсь к Когану, а он, победно улыбаясь, протягивает мне навстречу мою зачётку. Смотрю, там жирными буквами написано « сопромат - Удовлетворительно».
Эта посредственная оценка – расплата Когана за ту неприятность, которую я причинил ему при сдаче зачёта. Когда я вышел из аудитории, друзья спросили меня, – Ну как – «отлично». Я показал свою зачётку – все были удивлены.
Сдали экзамен оставшиеся студенты. Вскоре из аудитории вышли Гапонцев с Коганом. Коган, глядя на меня, улыбаясь, произносит, - Кто желает пересдать экзамен на повышенную оценку, прошу ко мне в следующую пятницу.
- Не приду, пусть будет «Удовлетворительно». Спасибо за щедрость, - ответил я.
Улыбка исчезла с его лица, и он ушёл, как мне показалось, слегка раздосадованным. Видимо он думал, что я обязательно буду просить его о пересдаче экзамена, доставлю ему удовольствие покуражиться надо мной. Но это только мое предположение. Просто так влепить мне посредственную оценку тоже было приятно ему.
Между прочим, несколько лет спустя мы с Коганом оказались рядом в переполненном людьми троллейбусе. Я видел, как он избегал встретиться со мной взглядом: помнит, что поступил со мной когда-то, мягко говоря, некрасиво.
Я сообщил о случившемся начальнику ЦЗЛ, и получил такой ответ:
- Комнату Вам выделили, если Вы не сможете её занять, то не получите больше ничего.
Что мне делать, как быть? Написал заявление районному прокурору Обухову. Он прочитал его, внимательно меня выслушал, посочувствовал мне и обещал разобраться. Сказал, чтобы я зашёл к нему дней через пять.
Через пять дней я пришёл к нему на приём, и ничем он меня не порадовал. Показал мне пачку бумаг и сказал, -
- Почти все эти бумаги – это обещание директора завода выделить квартиру Зимнему Петру, если он займёт призовое место на соревнованиях по акробатике на первенстве коллективов промышленных предприятий, а комнату в их квартире ему разрешается занять сразу же, как только она освободится. Я звонил директору завода по этому поводу: он сказал, что комнату должен занять тот, кому выдан ордер. Вот так безответственно в этом случае поступает Ваш директор завода. Я этот вопрос разрешить не могу, обращайтесь в суд.
Я понял, что стать владельцем выделенной мне комнаты у меня нет никаких шансов. Вечером рассказал Нине о результате встречи с прокурором. Высказал свое мнение, что решение суда вернее всего будет в пользу Зимнего. Вижу, что и Нину обескуражил результат моего визита к прокурору.
-Если прокурор ничего не может решить, я пойду на приём к секретарю обкома,-
решила она.
- Нина, секретарь обкома не примет тебя: такой мелочью он заниматься не будет.
- Всеравно я схожу к нему на приём.
На другой день вечером спрашиваю её. –
- Что сказал тебе секретарь обкома?
- Меня не пропустили в обком. В приёмной спросили, по какому вопросу иду я к секретарю обкома. Я рассказала. Всё это записали и велели идти домой.
- Я же говорил, что секретарь обкома не примет тебя. Тебя даже в здание обкома не пропустили.
На следующий день часов в десять утра меня вызывают к телефону. Беру телефонную трубку и слышу, -
- Лоскутов, немедленно приходите домой для переезда в выделенную Вам комнату. Машина уже ждёт у вашего общежития.
- Машина мне не нужна, мне нечего перевозить.
- Не нужна, так не нужна. Приходите быстрее, мы Вас ждём.
Вот это чудеса, вот это оперативность! Есть сила у обкома партии, причём
занимался этим с гарантией не секретарь обкома, а кто-то рангом пониже.
Из мебели у меня книжный шкаф, да у Нины в общежитии железная кровать с панцирной сеткой, купили её несколько дней назад. Взял с собой с работы двух парней. Зашёл с ними в нашу комнату в общежитии, там освободили от книг мой книжный шкаф и принесли его к подъезду дома, где я получаю свою комнату. Двухэтажный дом, в котором мне предстоит жить, находится сразу за нашим общежитием. Заходим в подъезд этого дома и видим такую картину: рабочий топором вырубает дверной замок нашей квартиры. Рядом с ним женщина из жилищно - коммунального отдела нашего завода. За дверью квартиры громкая ругань. Дверь в квартиру прочная из толстых досок. Вот, наконец, вываливается замок и распахивается порубленная топором дверь в квартиру. Вижу там капитан милиции, и ещё один работник ЖКО, с трудом сдерживают Петра Зимнего и пожилую, худощавую женщину. Женщина, увидев нас, кричит, -
- Куда вы лезете, совести у вас нет, как вы будете здесь жить?
Рабочие стали выносить из моей комнаты мебель и вещи Зимних. Женщина с рёвом цепляется за каждую вещь, препятствуя её выносу. Мы заносим книжный шкаф и кровать в нашу комнату. Рабочие ЖКО отремонтировали дверь, вставили замок и вручили мне ключ от квартиры.
Да, вот это начало моей семейной жизни! Действительно, как мне здесь жить, если ненавидят меня тут с первого дня? Зимних в их комнате пятеро: Пётр зимний с женой и ребёнком, его отец и мать. Трое из них, кроме ребёнка и матери Петра работают на нашем заводе. Конечно же, они обозлены и на администрацию завода и на меня. Я им сочувствую, но что я могу сделать в сложившейся ситуации. Если я откажусь от этой комнаты, то лишаюсь даже перспективы на получение жилья – так предупредил меня начальник ЦЗЛ. Живём, не выходя из своей комнаты, не хочется встречаться с Зимними. Так прошло, наверное, недели две. Однажды вечером постучали в дверь нашей комнаты. Открываю – за дверью Пётр зимний, симпатичный, здоровенный мужчина,-
- Разрешите зайти.
- Заходи, Петро.
- Вы что же даже не появляетесь на кухне, занимайте там место, не переживайте, мы на вас не сердимся. Ты тут не причем, по - другому поступить не мог. Я бы на твоём месте, имея на руках ордер, просто выбросил бы тех, кто самовольно занял моё жильё.-
- У меня бы Петро так не получилось: силён и здоров ты, мне с тобой не
справиться.
Он, польщенный услышанным, рассмеялся,-
- Не обижайся на нас, нас ведь тоже понять можно.
- Я и не обижаюсь на вас, видел у прокурора, что обещал вам директор завода.
- Обещал, обещал… Грош цена его обещаниям. Давайте будем жить, как хорошие соседи.
- Да ещё такие близкие – соседи по квартире. Спасибо, Петро, что не сердишься на меня.
Поставили мы на кухне свой столик и стулья и ощутили, что есть у нас сейчас свой мирный дом. Не было у нас с Зимними ни одной, даже самой пустяковой, ссоры. Через год они всей семьёй уехали в город Ровно. Там строился завод по производству электроаппаратуры, Пётр был там в командировке. Его уговорили переехать в Ровно, сразу же предоставили квартиру.
Новым моим соседом стал Михаил Иванович Калинин с женой и двумя детьми, сыном и дочкой. Дочь Беллу они удочерили. Она имела комнату на втором этаже, прямо над нашей комнатой, причём такой же площади. Калинин предложил мне поменяться комнатами. Я согласился: второй этаж мне нравится больше, а Калинин становился хозяином двухкомнатной квартиры.
Сейчас соседом по квартире стал Ваганов Геннадий Игнатьевич с женой Еленой Алексеевной и двумя дочками Ирой и Таней. Вагановы прекрасные соседи, совершенно не склонные к ссоре. Геннадий Игнатьевич играет в шахматы, я эту игру тоже очень люблю. В свободное от работы и занятий время играем с ним в шахматы. За игрой в шахматы он рассказал мне, что был торговым советником в Пакистане. Такой солидный человек, а проживает с женой и двумя детьми в одной комнате двухкомнатной квартиры. Правда, его комната больше – 20 квадратных метров, а у меня – 11,5. Я и этому рад – как-никак свой угол.
Всё сейчас у меня складывается неплохо: работа нравится, жильё есть, учусь успешно. Правда, в конце первого семестра случился у меня конфликт с преподавателем начертательной геометрии Инной Павловной. Нам в аудитории было предложено в течение двух часов выполнить контрольную работу. Эту работу я сделал в течение первого часа. После перерыва я сказал Инне Павловне, что задачу я решил и что может быть мне представить в масштабе полученный результат? Инна Павловна согласилась, –
- Если время у Вас есть, делайте в масштабе.
По условиям задачи были даны уравнения медианы треугольника и двух его сторон, нужно было найти уравнение его высоты. Выполняя чертёж в масштабе,
Я увидел, что две, найденные мною точки высоты треугольника, принадлежат
прямой медианы треугольника. Я так и изобразил это на чертеже, отметив найденные точки на медиане треугольника. Короче говоря, треугольник оказался равнобедренным, медиана делила угол пополам между двумя равными сторонами треугольника.
На следующем занятии Инна Павловна объявила, кому контрольная работа зачтена, а кому нет. Меня не оказалось ни в той, ни в другой группе. Она продолжает, -
- У нас оказался умник, который считает, что в треугольнике медиана и высота – это одно и то же. Я говорю о Вас Лоскутов.
- Инна Павловна, я делал чертёж в масштабе. Найденные мною точки, принадлежащие высоте, легли на прямую медианы.
- Что Вы хотите сказать?
- Я думал, что я учусь в институте, а не в седьмом классе, так как даже семикласснику известно что если две точки одной прямой совпадают с двумя точками другой, то и прямые совпадают. А это значит, что треугольник в моей задаче равнобедренный, причём медиана делит угол между равными сторонами.
В это время прозвенел звонок на перерыв. Инна Павловна раздраженно, -
- Лоскутов, подойдите сюда.
Я посмотрел на неё и вышел из аудитории. С этого времени она не замечала меня. Я не знал, зачтены ли мне контрольные, допустят ли меня до экзамена по математике. Однако среди недопущенных до экзамена меня не оказалось – значит допущен.
Экзамен принимали два преподавателя. Инна Павловна пригласила меня к себе. Я уверенно ответил на все вопросы билета. Инна Павловна задаёт мне дополнительный вопрос – отвечаю. За ним второй, третий… пятый, понимаю – хочет утопить. Но и на все дополнительные вопросы я ответил.
- Давайте Вашу зачётку, – наконец-то сказала она. Подаю свою зачётку и вижу, она пишет – «Удовлетворительно». Я опешил, никак не ожидал такой оценки. Она заметила это, смутилась. Возвращая мне зачётку сказала, –
- В следующий раз я жду от вас ответ только на «Отлично».
- Постараюсь, - ответил я.
Экзамен по математике за второй семестр так же принимали два преподавателя. Я, уже без приглашения, специально пошёл к Инне Павловне. Заметил удивление на её лице. Уверенно ответил на все вопросы билета, и снова дополнительные вопросы. Но я был готов к этому – знал, на что иду. Вижу, ставит она мне оценку «Отлично». Я, конечно же, доволен, говорю, -
- Как видите, Инна Павловна, выполнил я Вашу заявку.
Она вопросительно посмотрела на меня, -
- Какую заявку?
- На предыдущем экзамене вы сказали мне, что в следующий раз ждете от меня ответ только на « отлично». Я выполнил Ваше пожелание.
- Я рада, что не ошиблась, - сказала она, принуждённо улыбнувшись.
Учёба в институте не была для меня трудной. Я не писал конспектов, просто слушал лектора. Только преподаватель истории КПСС Алаев требовал непременного конспектирования его лекций. Слушать его было неинтересно. Я уже читал сам и в армии слышал многое из того, что он нам рассказывал, но не конспектировать его лекции было нельзя: следил он за этим строго. Я делал вид, что конспектирую его лекцию, просто изображаю запись, не прикасаясь ручкой к бумаге. Иногда кое-что записывал, иногда даже засыпал, продолжая «писать»: рука в это время выводила не поддающиеся расшифровке каракули. По ним можно было судить, сколько раз засыпал я на его лекциях.
Очень бурно отреагировал он на постановление ЦК КПСС о романе Пастернака «Доктор Живаго» Заходит он к нам в аудиторию со словами, -
- Надо же, какой мерзавец!
Думаю, о ком это из нас он так лестно отзывается. С недоумением смотрим на него, а он продолжает, -
- Надо же так оплевать советский народ, написать на него такой пасквиль.
Кто-то спросил его, -
- Кто написал, какой пасквиль?
Алаев оторопел от неожиданного вопроса.
- Вы что постановление ЦК КПСС не читали? – громко возмутился он.
- Нет, не читали, мы на работе были, - почти хором ответили мы.
- Пастернак написал роман «Доктор Живаго» - грязный пасквиль на советский народ.
- Не знаем, мы не читали, - ляпнул кто-то из нас.
Алаев взорвался, -
- Так вы что же не верите постановлению ЦК. Не знаем, не читали… В постановлении ЦК сказано об этом романе и его авторе коротко и ясно. Всем внимательно прочитать это постановление.
При обсуждении постановления ЦК КПСС об освоении целинных и залежных земель Алаева возмутил мой вопрос, -
- Зачем осваивать эти земли. Их не обрабатывали до настоящего времени из-за острой нехватки воды в этих местах и сухости климата. Если уделить больше внимания нечерноземью, то, я думаю, при меньших затратах можно было бы достичь лучшего результата?
Алаев некоторое время уничтожающе смотрел на меня, потом взорвался, -
- Как можете вы ставить под сомнение правильность постановления ЦК. Постановления принимаются после тщательного исследования всего комплекса условий и последствий. Что приняли во внимание Вы, задавая этот нелепый вопрос?
- Только то, что земли нечерноземья давно уже возделываются, и я думаю, что люди соображали, где им рациональнее применить свои силы и где лучше жить.
- Условия производства и проживания изменяются. Не учитывать этого нельзя.
- Но климатические условия…
- Хватит демагогии, - оборвал он моё возражение, - Советский Союз стремительно развивается по всем направлениям, своими успехами удивляя весь мир. Это подтверждает правильность решений партии, так как все планы и их осуществление выполняются под руководством партии и её Центрального Комитета.
Молчу, всё вроде бы так, однако, есть здесь где-то ошибка. Я же вижу, как рушатся деревни нечерноземья, как теряет плодородие плохо обрабатываемая земля. А ведь даже я видел в первой половине тридцатых годов совсем другую, благоустроенную деревню.
Есть, видимо, в планах партии просчёт, ведущий к разрушению деревень нечерноземья? Деревня – это сельское хозяйство, это продукты питания, без которых человек не может жить. Много у меня таких вопросов, которые Алаев не будет с нами обсуждать, вернее не позволит даже задавать их.
23 февраля, в день Советской армии, родилась у нас с Ниной дочка, которую назвали Людмилой. Ещё одна моя радость в этом году. Правда кроме радости появились у нас и новые заботы. В то время у беременной женщины отпуск на роды был очень коротким: два месяца до рождения ребёнка и два после родов.В детясли очередь. Через два месяца после рождения ребёнка место там не получить.
Нужно искать нянечку, а найти её очень трудно: работают все. Надо искать старушку, но где её найти?
И тут нам повезло: Нина нашла такую бабушку, тётю Тасю, которая, за 200 рублей в месяц, согласилась быть няней нашей Людочки. Платить няне 200 рублей в месяц для нас было довольно обременительно, так как это составляло почти половину месячной зарплаты жены, работающей контролёром в цехе.
В тензометрической лаборатории я нашёл интересную работу, но месячный мой заработок стал меньше, 1400-1500 рублей. Трудновато с таким заработком обзаводиться хозяйством семье молодожёнов, но у нас сейчас есть жильё, так что переживём небольшие материальные затруднения. Пусть и маленькая у нас комната, всего-то два метра шириной, но это наша комната, наш дом.
Трудно было с жильём, но у всех была надежда, что квартиру со временем дадут. Не так давно новоселье отметили у Вали Середниковой, муж её Николай, тоже рабочий нашего завода, получил квартиру в новом доме. Валя очень рада: недавно вышла замуж и уже своя квартира. Но однажды утром, обычно весёлая Валя Середникова пришла на работу хмурая, как грозовая туча. Видно было, что с ней что-то случилось. Корзунин спрашивает её, -
- Валя, что случилось с тобой, почему сегодня ты такая хмурая?
- Да уж веселиться мне сегодня нечего. Чуть на работу не опоздала.
- Почему? Трамваи ходят нормально, да и пешком тебе недалеко.
- Причём тут трамваи. Понаехала вчера Колина родня, пили весь вечер. Прислуживала им, подавая еду и закуску, убирая грязную посуду. Нажрались все до отупения. Еле уложила их спать, уже в два часа ночи. Утром встала – смотрю: наблевали на пол в туалете и даже в комнате. А мне убирать, не оставлять же на полу эту гадость. Зачем только замуж вышла? –возмущается Валя.
- Как зачем? Муж зарабатывает деньги, помогает по хозяйству. – возражает Корзунин.
- Помогает по хозяйству? – язвительно повторяет Валя, - Вот в деревне мужик действительно помогает по хозяйству, выполняя всю тяжёлую работу. А в городе – донесёт иногда тяжёлую сумку до дому и вся работа.
- Вот видишь, всё-таки есть от него какая-то помощь, значит и в городе муж нужен, - подчеркивает Корзунин.
- Такую работу может выполнить даже робот, - парирует Валя.
- Но ведь муж не робот, он нужен ещё кое для чего, - уточняет Корзунин.
- Наука сейчас развивается так быстро, что сделают и такого робота, – в азарте спора отвечает Валя.
Люба Проценко, единственная холостячка в лаборатории, занятая изготовлением тензодатчиков, разговор этот не слушает, но вот последнюю, громко сказанную Валей фразу, услышала, но, не поняв, о чем она, радостно вскрикнула, -
- Ой, если сделают такого робота, то одного к нам в лабораторию надо обязательно.
Взрыв хохота. Люба смотрит на нас с недоумением: чем это она нас так развеселила. Долго хохотали все, в том числе и Валя. В конце концов она,еле сдерживая себя от хохота, с трудом произнесла. –
- Люба, ты ничего не поняла.
Так неожиданно весело закончился невесёлый разговор.
В связи с важностью для меня двух таких событий, как рожденье дочери и получение жилья, я отвлёкся от повествования о своей учёбе в УПИ, и сейчас я возвращаюсь к этой теме. Причём здесь я немного нарушу хронологию событий и расскажу об учёбе в институте, не отвлекаясь на другие события, происходящие в это время.
На втором курсе я познакомился с Володей Кобловым. Учились мы с ним на одном курсе и по одной специальности. Он влюбился в Любу Проценко, часто заходил в нашу лабораторию, и постепенно мы стали друзьями. Учился он хорошо и верил в свои силы. С третьего курса нас разбили на группы по приобретаемой специальности. По нашей специальности, автоматика и телемеханика, оказалось всего шесть человек: Коблов Володя, Макаров Володя, Новосёлов Эдик, Мельникова Нина, Боря Сапожников и я. Дружной была наша группа, а с Макаровым и Кобловым мы остались друзьями на всю жизнь.
Правда, на занятия сейчас приходилось ездить непосредственно в институт. Учился вполне успешно. Однако в выписке из зачетной ведомости среди 43 оценок есть пять оценок «Удовлетворительно» Расскажу о том, как я получил эти оценки. Начну с немецкого языка. Пожалела меня школа, оценив моё знание немецкого языка на «Хорошо». Постеснялась Зинаида Николаевна поставить мне более низкую оценку.Нелегко мне пришлось с этим предметом в институте, но Орлова, преподаватель немецкого языка в институте, была прекрасным преподавателем, поэтому, хотя и с большим трудом, добрался я на весенней сессии второго курса до экзамена по немецкому языку. Его мы сдавали последним. Лето. Хотелось побыстрее в отпуск. Володя Коблов предложил мне сдать экзамен досрочно. Я согласился: с моими знаниями немецкого языка совершенно безразлично сдавать ли этот экзамен сегодня или через неделю. Володя узнал, где живёт Орлова, и мы поехали к ней на квартиру. Она была дома, встретила нас приветливо. Мы объяснили цель визита и мотив досрочной сдачи. Она согласилась нас проэкзаменовать, сказала, что у неё есть сейчас и экзаменационные билеты. Сначала перевод без словаря технического текста. Мне достался билет с текстом об устройстве и работе электромотора. Как он устроен и работает, я прекрасно знаю. Первое предложение: электромотор – это машина, преобразующая электрическую энергию в механическую. Так я перевёл. Орлова говорит, -
- Технически правильно, но переведите ближе к тексту.
Думаю: в предложении именно так и написано, почти все слова совпадают с русскими. Немного изменяю фразу и слышу, -
- Ещё ближе к тексту.
Ещё немного изменяю фразу, вижу, ей не очень нравится мой перевод, но она говорит, -
- Читайте дальше.
И так почти на каждом предложении, но наконец-то текст переведён. Сейчас в билете вопросы по грамматике немецкого языка. Разобрать длинное предложение, объяснить, какое оно, найти подлежащее и сказуемое, время. Для отдельных слов предложения – части речи, приставки, спряжение, род. В немецком языке это для меня, ой как нелегко. Напрягаю всю свою память, вспоминаю, кажется даже то, что я не знаю. Удивительно, но только один раз Орлова уточнила, что тут не совсем так. Слышу, -
- Достаточно, давайте Вашу зачётку.
Это были, пожалуй, самые приятные для меня слова за всё время учёбы в институте. Она поставила мне оценку «Удовлетворительно». А я этой оценке так рад: с немецким языком покончено, а все остальные изучаемые предметы меня не пугают. Коблов тоже выдержал экзамен, не помню, на какую оценку.
В начале следующего учебного года кто-то из студентов сказал мне, -
- Тебя с зачеткой приглашает Орлова. Она хочет исправить на «Хорошо» твою оценку по немецкому языку. Говорит, что на общем фоне сдающих экзамен, ты заслуживаешь лучшей оценки.
Хотя это и приятно мне, но я думаю, что не заслуживаю даже той оценки, которую имею. Не пошёл я к Орловой, хотя и благодарен ей за такой отзыв.
Далее сопромат (сопротивление материалов). Преподаватель Гапонцев, практику ведёт Коган. Поскольку я тензометрист и в своей работе как раз и занимаюсь сопротивлением материалов, этот предмет мне интересен и все новое, что я узнаю здесь, радует меня. Изучаем сопромат в течение двух семестров. Экзамен за первый семестр – «Отлично». В конце второго семестра мы должны были выполнить контрольную работу по расчёту статически неопределимых систем. На практических занятиях мы уже решали такие задачи. Для решения этих задач составляются уравнения или на равенство действующих сил, или на равенство действующих моментов. Коган на практических занятиях, как правило, предлагал при решении этих задач составлять уравнения на
равенство действующих моментов.
Как-то вечером ко мне зашла Нина Мельникова, и спросила меня, сделал ли я контрольную по сопромату? А я за выполнение этой контрольной ещё и не принимался, так как заболела Людочка, и мне было не до этого. Нина говорит, что она не может решить последнюю задачу контрольной. Я прочитал условия задачи, составил уравнения на равенство моментов, и быстро решил её задачу. Она меня поблагодарила за помощь и ушла. После её ухода я взялся за свою контрольную и на другой день закончил её выполнение. Вечером ко мне опять пришла Нина и сказала, что её задачу я решил неверно.
- Не может быть. Я сделал проверку решения – все сошлось, - возражаю я.
Она показывает свою тетрадь, и я вижу, что решение задачи перечёркнуто красным карандашом. Нина говорит, -
- Коган сказал , что решать надо по равенству сил.
- Нина, эту задачу легче и проще решить по равенству моментов, но если Когану нужно, давай решим её по равенству сил. Ты увидишь, что все значения найденных сил и моментов в обоих случаях будут совпадать.
Решил её задачу по равенству сил и получил те же значения найденных величин, что и при решении по равенству моментов.
- Нина, я свою задачу решил тоже по равенству моментов.
- Тогда и твое решение он перечеркнёт, как неверное.
В отдельной тетради я решил эту задачу своей контрольной также и по равенству сил. Результат, конечно, тот же, но решение задачи в этом случае намного более трудоёмко. Поехал сдавать контрольную работу Когану. До сдачи контрольной остались последние дни. В аудитории полно студентов очников и заочников, которые плотной стеной окружили Когана. Он часто красным карандашом перечёркивает просматриваемые работы. Увидел меня, улыбается, -
- Лоскутов, я вас уже давно жду.
Я подал ему свою тетрадь.Он просматривает мою тетрадь и ставит галочки у решённых мною задач, но, дойдя до последней задачи, достаёт красный карандаш с намерением перечеркнуть моё решение.
- Подождите, не зачёркивайте, посмотрите здесь, - говорю я, и подаю ему свою вторую тетрадь. Он довольно улыбается, просматривает решение и ставит галочку, -
- Сейчас всё верно.
- А теперь сравним результаты того и другого решения, как видите результаты полностью совпадают. Единственное отличие в решении этой задачи по равенству сил только в том, что требует большего числа вычислений, то есть
затрудняет решение, - говорю я Когану.
Окружающие нас студенты с интересом слушают наш разговор. Коган смущён, -
- Я Вам ставлю зачёт. Ваше дело, как решать эту задачу по равенству сил или равенству моментов. Кто следующий, давайте Вашу работу.
Я ушел, не скрою, довольный одержанной победой.
Через две недели экзамен по сопромату. Не помню, по какой причине, но на экзамен я пришёл, когда готовились к ответу четверо оставшихся студентов. Принимают экзамен Гапонцев и Коган. Я взял экзаменационный билет и сел за стол готовиться к ответу. Прочитал, на какие четыре вопроса я должен ответить. Всё хорошо, могу отвечать даже без подготовки. В четвёртом вопросе предлагается построить эпюру напряжений в материале балки на двух опорах, с консолью на одном из её концов, с заданным приложением и величиной сил, действующих на неё. К построению эпюры я и приступил.
Вдруг слышу голос Когана,-
- Лоскутов, идите сюда.
- Так я же только что взял билет.
- Это не имеет значения, идите сюда.
Я взял экзаменационный билет и листок бумаги с недостроенной эпюрой напряжения, где оставалось провести только прямую линию для напряжений на консоли балки от максимальных над точкой опорыдо нулевых на её конце. Подхожу к Когану. Он вырывает из моих рук листок с эпюрой напряжений, смотрит на него и торжественно объявляет. –
- Эпюра напряжений построена неправильно.
- Она построена правильно, только Вы не дали мне времени её достроить, осталось провести прямую от максимума напряжений над опорой до нулевого значения на конце консоли.
- Я знаю, что вы знаете материал, но небрежность для инженера даже хуже незнания. Давайте Вашу зачётку, более, чем «Удовлетворительно» я Вам поставить не могу.
Я с недоумением смотрю на него, -
- Причём здесь небрежность, Вы же не дали мне возможности достроить эпюру, и я Вам сказал, что там недоделано.
- Так Вы считаете, что знаете сопромат лучше, если так, извольте, я готов Вас спрашивать.
- Если Вы поставили себе цель завалить меня, я понимаю, что мне будет трудно, сопромат Вы, конечно, знаете лучше меня. Но я согласен отвечать на лучшую оценку. Мне, видимо, для ответов нужно взять побольше бумаги.
- Да, конечно, возьмите.
Бумага на столе у Гапонцева, беру несколько листов и возвращаюсь к Когану, а он, победно улыбаясь, протягивает мне навстречу мою зачётку. Смотрю, там жирными буквами написано « сопромат - Удовлетворительно».
Эта посредственная оценка – расплата Когана за ту неприятность, которую я причинил ему при сдаче зачёта. Когда я вышел из аудитории, друзья спросили меня, – Ну как – «отлично». Я показал свою зачётку – все были удивлены.
Сдали экзамен оставшиеся студенты. Вскоре из аудитории вышли Гапонцев с Коганом. Коган, глядя на меня, улыбаясь, произносит, - Кто желает пересдать экзамен на повышенную оценку, прошу ко мне в следующую пятницу.
- Не приду, пусть будет «Удовлетворительно». Спасибо за щедрость, - ответил я.
Улыбка исчезла с его лица, и он ушёл, как мне показалось, слегка раздосадованным. Видимо он думал, что я обязательно буду просить его о пересдаче экзамена, доставлю ему удовольствие покуражиться надо мной. Но это только мое предположение. Просто так влепить мне посредственную оценку тоже было приятно ему.
Между прочим, несколько лет спустя мы с Коганом оказались рядом в переполненном людьми троллейбусе. Я видел, как он избегал встретиться со мной взглядом: помнит, что поступил со мной когда-то, мягко говоря, некрасиво.
Рейтинг: +2
313 просмотров
Комментарии (2)
| Дмитрий Криушов # 11 мая 2015 в 00:48 +1 | ||
|
| Алексей Лоскутов # 12 мая 2015 в 18:56 0 | ||
|
