Случайность – это непознанная необходимость ч. 1 гл. 5. Моё образование

 Я всегда любил читать книги и читал очень много. В двадцатых годах на нашей улице в городе, который все знают как Мичуринск, Тамбовской губернии, жил небогатый владелец маленькой пекарни, он и обучал грамоте всех мальчишек в округе. Его все звали Святогор, он кроме русского, свободно владел английским, украинским, чешским, немецким, идиш.

Занятия с нами вёл попеременно на шести языках, за три года, я научился читать, писать и говорить на них, неплохо овладел навыками славянского кулачного боя.

Наш учитель обладал феноменальной памятью, не знаю, как, но мы получили от него не только часть его обширных знаний, но и способность к быстрому обучению иностранными языками, и военному делу. В его небольшом доме все стены самой большой       комнаты были закрыты полками с книгами на разных языках. Были трактаты из Индии и Китая.

Я много раз разглядывал толстые книги из Китая, но, больше тысячи иероглифов выучить не сумел, хотя стал понимать, что мне на китайском языке говорил Святослав.

Официально не имея никакого образования, я сумел окончить факультет советского права МГУ, где был самым молодым студентом.

Именно тогда на меня обратил внимание мой главный учитель в жизни – Павел Анатольевич Судоплатов.

В университете, я заинтересовался историей создания союза Австро-Венгрии и Германии.

Последняя императрица России немка по национальности особенно ничем не отличилась, а немка по рождению, Екатерина Великая, укрепила мощь славянской России. Хотя ей всячески препятствовал различные союзы немцев, французов, англо-саксов.

Именно в этот период своей жизни я смысл слов Святогора, который каждое свое занятие начитал с того, что говорил:

- Матушку Русь, нелегко защищать от мнимых друзей и завистливых соседей. Без знаний о коварных замыслах тайных и открытых врагов, России победы не достичь! Русь веками хотела объединить славянские народы. Тевтоны, анголо-саксы, австрияки, постоянно препятствовали этому.

В университете я понял, что козырной картой в борьбе с Россией у наших мнимых друзей из Европы и Америки была Украина, которая входила в состав Российской империи.

Запад воспринял слова сказанные Бисмарком, как единственно правильный план действий: «…огромному телу Российской империи смертельная лишь одна операция – ампутация Украины».

Образованный в 1879 году Двойственный союз между Австро-Венгрией и  Германией был создан именно для этого, «украинство» с идеями «мазепинщины» могло, и должно было создать самые удобные условия для развала славянского единства.

Так возник план присоединить к  Германии Литву, Лифляндию и  Курляндию, западным странам колонизировать Галицию и Черноморское побережье, включая Крым, Америке - прибрать к рукам Сибирь и Камчатку.

Эти мнимые друзья планировали создать ряд славянских государств, а на Днепре образовать малорусское Киевское королевство, как некий буфер между Востоком и Западом, а великороссов оттеснить в Азию.

Как-то в материалах я нашёл высказывание германского посла в  Дании Брокдорф-Ранцау, который в разгар Первой мировой войны в  1915 году писал: «Германии смертельно грозит русский колосс, кошмар полуазиатской империи московитов. На кону находится наше существование как великой державы».

Именно тогда я понял, что главная цель австияк, немцев англоязычных государств – отделить от России Украину, чем лишить Россию статуса мировой державы.

Именно тогда в различных центрально - европейских государствах, США стали создаваться украинские информационные бюро, финансированные австро-венгерским, германским,  правительствами, Великобританией и США.

В 1939 году я окончил школу особого назначения и под руководством Павла Анатольевича стал сотрудником Иностранного отдела (внешней разведки) НКВД. Позднее принял участие в освобождении областей Западной Украины.

В сентябре я находился в Дагомыше, откуда сообщил в Центр, что немецкие войска заняли город и стали двигаться дальше.

Возникла острая необходимость взять под полный контроль прикарпатский польский город Станиславув и удержать его до подхода наших частей, не допуская в него немцев.

Наша группа направилась в город, где стали невольными свидетелями того, как немцы бомбили аэродром в городе.

Стало ясно, что наши самолёты с десантом здесь приземлиться не смогут, а наши войска немного опаздывали.

Поздно ночью у развалин православной церкви мы встретились с местными подпольщиками. Полутора десяткам людей, из которых только пятеро были подготовлены к военным и диверсионным действиям, предстояло провести фактический захват главных объектов города и освободить из городской тюрьмы двадцать семь человек коммунистов.

Вооружение мы приготовили заранее, в основном винтовки «Мосина», их много осталось с первой мировой войны в этих районах и боеприпасов хватало. В каждом доме местных жителей хранился арсенал, с помощью которого, каждый мужчина мог дать достойный отпор отделению немцев, но это при их желании дать такой отпор.

Я подсчитал  наши  силы и вооружение, разделил всех на пять групп, которые возглавили мои ребята. Нам предстояло взять под охрану телефонную и телеграфную станции, которые не охраняли.

На  железнодорожном узле дежурили два жандарма, туда я планировал пойти сам.

А вот с банками, которые охраняли сторожа, возникла небольшая проблема. Ведь в этом маленьком городе было двенадцать банков, пришлось по пути к аэродрому, заходить в банки группой, разоружать сторожей и оставлять в каждом банке по одному человеку.

У рынка пришлось задержаться, там тоже дежурил жандарм, револьвером которого мы вооружили комсомольца из местной ячейки, потом, с его четверыми товарищами, на автомобиле подъехали к вокзалу. Жандармы не пытались оказать сопротивление, они безропотно отдали свои револьверы.

Вместе с комсомольцами, двумя парнями и двумя девушками, я поехал в сторону аэродрома, нам необходимо было встретить представителей командования Харьковского военного округа, которые должны были прилететь на У-2.

Летное поле после бомбардировки фашистами, было всё покрыто воронками. На краю поля рядами стояли целые, разбитые, догоравшие польские самолеты ПЗЛ. На удивление, все ангары были целы.

Мы уже слышали шум летящего самолёта, когда по нам открыли стрельбу из автоматов, потом я услышал длинную очередь крупнокалиберного пулемёта.

Этот пулемет бил с высокой башни кирпичного костела, который стоял у въезда на лётное поле. Мы с комсомольцами на автомашине поехали к нему. Я понял, что кто-то пытается сбить наш самолёт. Хорошо, что, приземляясь, пилот выруливал между воронками, пулемётная очередь прошла мимо.

Самолёт У-2, покачиваясь из стороны в сторону, быстро повернул за ангар, пилот заглушил мотор.

Мы, впятером, выскочив из машины, побежали к костелу, на фоне двустворчатых широких дверей я увидел двоих мужчин в чёрных комбинезонах, они кричали по-немецки: «Хальт»! Раздались две короткие очереди из автоматов.

Я понял, что диверсионная группа немцев едва не опередила нас. У меня в каждой руке были пистолеты «ТТ», из которых я двумя выстрелами с правой и левой руки очистил вход в костел.

Едва вбежали, откуда-то сверху раздалась длинная очередь из автомата. Пуля попала в руку молодого паренька, с которым остались обе девушки, оттаскивая его в стене костёла.

Я со вторым парнем побежал к лестнице, парень, не глядя себе под ноги, споткнулся у первой ступени и упал прямо мне под ноги. Я, падая, повернулся к нему спиной и успел разрядить свои пистолеты в двоих немецких десантников.

Упал я мягко, прямо на живот паренька, который громко выпустил из причинного места воздух, выхлоп был такой громкий, что пока мы поднимались на ноги, его эхо слышали несколько раз.

Через несколько минут, подобрав автоматы и боезапас немцев, мы побежали в сторону штаба польской авиачасти. Командование части покидало его спешно. Все окна и двери в комнаты были раскрыты, а у самого крыльца на улице, стоял небольшой круглый столик, с расстеленной на нём армейской картой, четыре угла которой, были прижаты раскрытыми, пустыми ракетницами.

Представитель  советского командования сказал, что в местной тюрьме содержаться коммунисты. Тюрьма находилась неподалеку от аэродрома, мы знали, что охранников в ней осталось немного.

Тюремную охрану мы захватили врасплох. На наше удивление, толстая, входная калитка, обитая коваными, стальными полосами, была не заперта. Я как не старался открыть её тихо, не смог, несмотря на то, что её облил навесы дёгтем снаружи. Эти огромные кованые навесы предательски заскрипели, мы, уже не скрываясь, громко топая ботинками, побежали по полутемному коридору к комнате охраны, план тюрьмы у меня был. В комнате в ночное время находилось десять человек, они все спокойно спали, а их винтовки стояли в козлах в небольшой нише у стены.

Охранники не удивились нашему появлению. Это были пожилые мужики, в основном усатые поляки, бывшие солдаты первой мировой, которые по - привычке, сразу стали выполнять наши приказы.

Они сами, в нашем сопровождении открывали камеры, в которых содержались местные коммунисты. Из регистрационного журнала было видно, их двадцать семь человек.

Уголовников не выпускали, оставляли в камерах, охрану тюрьмы тоже не трогали, пусть выполняют свои обязанности без оружия, для контроля оставили одного вооружённого комсомольца.

После этого поехали на центральную площадь города. Представитель советского командования выбрал одно из зданий под размещение штаба армии.

В этом доме на первом этаже находились магазины, на втором ресторан, на третьем гостиничные номера.

На удивление, хозяином ресторана оказался бывший одессит, который постоянно хвалился личным знакомством с Мишкой «Япончиком», который постоянно бесплатно «столовался» в его ресторане в Одессе. Этот грузный владелец ресторана говорил с таким тонким юмором и весёлым еврейско-одесским акцентом, что с ним нельзя было не подружиться.

Оказывается, он после революции хотел бежать из России во Францию, но сумел добраться только до Станиславува, где и осел с семьей.

В течение дня в городе было тихо, жандармы и польский военный гарнизон разбежались.

Позднее, я узнал, что польские военнослужащие планировали уйти в Румынию. Удалось это не всем, так как двенадцатая армия под командованием Тюленева успела выставить посты на румынской границе.

Потом наши солдаты не церемонясь, стали выгонять немецких солдат из Дрогобыча, а те, уходя, грузили машины добром городских жителей и мы видели, как нечётким строем уходили по дорогам солдаты в «мышиной» форме, которые в руках тащили с собой все, что могли унести из брошенных хозяевами квартир.

Там мне впервые пришлось столкнуться с бандитами из подпольных военных националистических формирований. И естественно, я интересовался в Уголовном кодексе 1926 года, как  на Украине, Прибалтике наказывают за подобное преступление.

Бандитизм по статье 75 Уголовного кодекса РСФСР от 1922 года и Уголовного кодекса РСФСР от 1926 года рассматривался как одно из наиболее опасных государственных преступлений.

23 августа 1922 года Всеукраинский Центральный исполнительной Комитетввёл изменения в уголовный кодекс УССР, в целях единообразия с уголовным кодексом Российской Федерации. В указанных статьях уголовного кодекса были определены широкие признаки бандитизма, это преступление законодатель оставил в разделе «Государственные преступления».

Уголовные кодексы Латвийской, Литовской, Эстонской ССР в 1940 году были приведены в единообразие с уголовным кодексом Российской Федерации.

Я прочитал статью 58-2 Уголовного кодекса РСФСР, которая гласила: «Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре и на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть её территории или расторгнуть заключённые ею договоры влечет за собой -

расстрел и конфискацию всего имущества, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже пяти лет с конфискацией всего имущества.

При установлении судом неосведомленности участника о конечных целях означенного в настоящей статье преступления, участие в нем -

лишение свободы на срок не ниже трех лет.

После коллективизации сельского хозяйства и подавления сопротивления со стороны крестьянства уголовная ответственность за бандитизм в судебной практике стала применяться достаточно редко.

Однако в военные и послевоенные годы широкое применение статьи о бандитизме вновь обрело место в правоохранительной практике. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в системе Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), а затем и в системе Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР было создано главное управление по борьбе с бандитизмом (ГУББ).