Сказание о Ладе

 

 

 

                                                                                                                                        

 

 

                               

       

 

 

    Сказание

          о

     Л а д е

 

 

 

    

     Старик умирал, мало кто в те годы жил так долго, смерть успевала придти раньше, чем голова покрывалась сединой. Ему повезло, он прожил длинную жизнь, ему было семьдесят, он успел вырастить детей и понянчить внуков.

              - Ратибор, подойди, - тихо произнес старец.

           Широкоплечий Ратибор,  мужчина сорока лет от роду, с густой белой бородой, повиновался.

              - Слушаю тебя отец.

              - Ты остаешься за старшего в семье, два твои брата находятся на службе в княжеской дружине, не знаю, успею ли их застать здесь в этом мире, - старик, затихнув не надолго, продолжил, - еще две сестры  Алена да Лада. Ты должен стать им всем за отца. Береги их, будь мудрым и справедливым. Прощай мелкие шалости, а за большие наказывай. По Руси пошла молва о новой вере, я не знаю лучше ли она прежней, но мой дед и дед моего деда почитали тех богов, которые помогали нам славянам в самые трудные времена. Чти веру наших предков, не дай загигуть ей, и младшим братьям и сестрам передай мою прощальную просьбу. Народ, отказывающейся от веры предков и приняв в душу нового бога, пройдет через большие испытания. Славяне выживут, но, сколько бед обрушится на их головы. Старые боги будут мстить за предательство, пока не увидят, что народ не сломить, и только тогда они  откажутся от своего мщения, запомни сынок.

       - Я выполню последнюю твою просьбу, - и Ратибор склонился в низком по пояс поклоне перед отцом.

      

 

 

       - Лада, доченька принеси ковш водички ключевой, холодненькой, - попросил старик.

       - Девчушка лет четырнадцати выбежала из избы и, сверкая голыми пятками, понеслась к ключу.

        - Особо следи за младшенькой, больно характер у нее норовистый. Упряма, но и умна, коль найдет супруга так на всю жизнь, приняв какие-либо догмы,  будет следовать им всегда до самого последнего своего часа, пока не окажется на моем месте. Так что сынок, кого воспитаешь, того и получишь, либо будешь жить с ней в вечной дружбе, либо заимеешь заклятого врага.

          Ратибор поразился словам отца, вот эта сопливая девчушка, которая протягивает сейчас ковш ледяной воды отцу, в дальнейшем может стать ему врагом?

       Послышался конский топот и крики Алены:

    - Святослав! Ярополк! Скорее в дом, отец умирает!

Два статных парня вошли в избу, старик повернул голову в сторону вошедших.

    - Дождался, всех детей, теперь и помереть с чистой совестью можно. А то спросит жена, всех ли повидал перед смертью, все ли были живы здоровы? Пришлось бы врать, - старик улыбнулся беззубым ртом, - а супружница моя на дух не переваривала моего вранья, не раз ухватом меня по огороду гоняла, за вранье. Раз помнится, говорю ей «Там соседская коза жрет нашу капусту», ну она на двор, а я в это время ковш медовухи пригубил. Возвернулась «нет там говорит ни какой козы, померещилось тебе видно». Ну, думаю ковшика то мне мало будет, говорю «Козочка видно невысокая, не разглядела ты ее за уродившимися вилками, глянь иди, как тебя видел, жрала скотина». Она опять во двор, долго ее не было, я за это время порядочно выпил.  Вернулась ваша мать грязная по колено, ползала видать, козочку искала, и злая как вепрь: «Нет  ни кого, где ты там ее видел, я даже следов не нашла». Потом глядь мне в глаза, схватила ухват и за мной, окошки то у нас маленькие, а все ж умудрился я малой птахой выпорхнуть. До ночи не возвращался, сам вместо выдуманной козы в капусте хоронился. А ночью она меня кликать начала, сжалилась, хорошая она была, добрая…  - Старик прослезился, -ладно детушки, давайте прощаться, заждалась меня моя зеленоглазая.

      Дети по старшинству подходили к отцу, каждого он целовал и прощальные слова говорил, говорил тихо, другие дети не слышали.

     - Не гневи богов наших доченька, слушай брата своего старшего, Ратибора, - напутствовал он подошедшую последней Ладу, не забывай имени своего…

      Пробежав по печальным лицам детей, старик сказал:

    -  О чем печалитесь? О старике своем? Не нужно, вас пятеро остается на этом свете, я один ухожу не большой убыток, - и с этими словами скончался.

    - Что хотел мне сказать отец словами «не забывай имени своего» - обратилась Лада к Алене, - разве можно имя свое забыть?

    

     - Ну что братья мои, опять в дружину, к князю или дома останетесь? – спросил Ратибор  Святослава и Ярополка, на третий день, после того как старика снесли на погост.

       - Брат наш, а нужны ли мы тебе? Хозяйство у нас не сильно большое, тебе бы сестер прокормить да семью свою, зачем лишние рты? – Ответил средний брат Ярополк.

       - Верно, - поддержал среднего брата младший, - нас за службу князь кормит, не будем тебе обузой.

       Ратибор погладил бороду, задумался, в словах братьев, была истая правда, с таким хозяйством, тяжело будет покормиться, а если они еще и семьи заведут, совсем тяжко станет. Но, не смотря на это, переживал он за жизни братьев, княжья дружина вела постоянно походную жизнь, неспокойные времена были, набеги кочевых племен затерзали Русь на  юге. Да и князь сам не прочь сделать вылазку во вражьи станы пограбить да разорить. Ярополк со Святославом большой лихостью и смелостью отличались, любил их князь за то и примечал средь других витязей своих. «Ох, и сложат они свои головушки по глупой лихости когда-нибудь».  Князь и сам человек смелый, говорят, красив как Лель,  юн, но умен, и силен как медведь. «Князь Игорь, что принесешь ты в наш дом?»

 У Ратибора слегка кольнуло в груди.

       - Хорошо братья мои, служите верою князю и Руси нашей, только геройствуйте там, где нужно это, не подставляйте грудь свою и голову за зря, под мечи да стрелы печенегов-кочевников.

       - Мы постараемся брат, только обещать ни чего не можем, уродились такими, в походах и войнах видим жизнь свою, а ты береги себя, сестер, да семью свою, - ответил Ярополк.

      - А будет в нас надобность, тяготы постигнут, дай знать, и мы придем на выручку тебе, - сказал младший, Святослав.

      - Когда думаете отправляться? – Спросил Ратибор.

      - Завтра, на рассвете, князь с воеводой да другими витязями нас в Киеве дожидается, на печенегов идти, не угомонятся степняки ни как разоряют земли русские, мужчин убивают, в рабство уводят, как и баб с детишками, стариками, говорят, кто долгого пути не выдерживает до их становища, головы рубят без разбору.

   - Ну, что ж братья, кому хлеб растить, кому воевать, - вздохнул Ратибор, глядя на кольчуги, шлемы и мечи, аккуратно сложенные заботливыми сестрами в углу просторной избы…

 

       Ярополк стоял с младшей сестрой Ладой на крылечке, когда  громыхнуло вечернее небо, сильно громыхнуло, казалось, кто-то о дом огромным кулаком ударил.

       - Перун сердится, - молвил Ярополк, - пойдем в избу, а то не ровен час, метнет огненное копье.

       - Давай в сенях постоим уж больно охота на силушку его посмотреть, - взмолилась сестрица.

       - Хорошо, постоим, действительно сила его неимоверна, сам видел, раз как он трехсотлетний дуб на две части расколол, словно березовое поленце топором, - согласился на уговоры сестры Ярополк.

    Небо счернело до цвета сажи, молнии летали, изгибая свои спины в самые замысловатые линии.

       -  А правда братец, что на Руси уже новая вера распространяется, что в некоторых местах наших старых богов называют божками, да идолами, - спросила Лада.

       - Правда, с Царьграда волхвы тамошние приходили, ратовали за нового единого бога. Народ противится, но некоторые князья, хорошо тех волхвов принимают, думаю Ладушка, не долго на Руси старой вере оставаться, хитры и умны те волхвы, вот и наш князь уж подумывает в ту веру обернуться, молодой горячий вроде, а при беседе с ними смирно себя ведет как ребенок.

       - Зачем нам один бог, разве сможет он со всем делами земными справиться одновременно? У каждого божества своя работа, не управиться ему одному, - с неким сочувствием прошептала Лада.

        - И я так думаю, - сказал Ярополк и легонько погладил сестру по голове, - умница ты наша.

    В сени выглянула Алена.

         - Эй, где вы там? Пойдемте к столу.

         - Идем Аленушка, сейчас, посмотрела бы какая красота, - сказала Лада.

        - Еще чего, красота, страсть сплошная! Идите же, не всякий раз Перун любит, как на его работу смотрят, сглазу говорят, боится, - и Алена потянула за руку младшую сестру, та немного поупиравшись, сдалась, - ну а ты Ярополк, - обратилась она теперь к брату.

         - Иду красавица, - ответил Ярополк и, повернувшись спиной к двери, двинулся вслед за сестрами.

    Огненный шар размером с крупное яблоко ударил мужчину в спину с такой силой, что тот повалился на сестер, сбив их.  Девушки ничего, не поняв, взвизгнули, потом поднялись на ноги и замерли в страхе и недоумении. Промеж лопаток лежащего Ярополка зияла круглая рана, крови не было, она спеклась как на раскаленной сковороде, мгновенно…

       В сени на крики сестер выбежали Ратибор и Святослав, представшая картина поразила их воображение. Средний брат, только что говоривший в избе, сидевший в уголку на скамеечке, собиравшийся завтра в дальний поход с князем из града Киева, лежал на земляном полу. Сестры плакали. Ратибор перевернул распростертого брата на спину, мертв. Лицо Ярополка было слегка бледным, но испуга и мучений на нем не было, не успел он, не помучится, не испугаться.

       

        - Только-только отца схоронили и на тебе, свежая могила. Не долго Ярополк с отцом разлучен был. Скучал, может старик, как думаешь Ратибор? – Спросил Святослав старшего брата, возвращаясь с кладбища.

       - Не думаю, старик еще с матерью толком наговориться про все не успел, не зван он им. Может, сам Перун войско себе небесное набрать решил, - ответил Ратибор.

       - Покарал он его, говорила же не стой, не всегда любит громовержец, когда на его работу смотрят, - всхлипнула Алена.

       - И это возможно, - задумчиво произнес старший брат.

        - Перебьет Перун русичей, всех перебьет, сам не управится, с другими богами объединиться, не дозволит, чтоб народ наш славный другую веру принял, - твердо сказала Лада.

    Братья переглянулись. « Прав был отец, не по годам смышленая младшая сестрица», - подумал Ратибор.

    

       При свете тонко наструганных лучин сидели Ратибор со Святославом поминали брата, безвременно ушедшего, Алена с Ладой.

      - Знаешь Святослав, совсем не хочется мне оставаться при доме, да при хозяйстве, хочется силу свою в боях-сражениях показать, - откровенничал Ратибор.

      - Что ж не пошел тогда с нами, когда мы звали тебя в дружину к князю, - спросил Святослав.

      - Не мог я хозяйства нашего бросить, женку свою, детей малых, сестер, да старика отца, - опустил голову старший брат, как-будто виноват был в том поступке.

      - А сейчас, что сейчас изменилось? Бросишь все? – Удивился Святослав.

      - Дети подросли, сами помощники, сестры тоже, Алене уж мужа можно подыскивать, жена с хозяйством управится, - твердо сказал Ратибор.

     - Не пустит она тебя, - с сомнением в голосе произнес младший брат.

     - Кто? Жена? Зачем спрашивать мне ее разрешение? У меня своя воля на это есть, да и не сомневаюсь, управятся они без меня, иначе и разговор бы этот не заводил, - твердо сказал Ратибор.

     - Ну, раз так перечить тебе и отговаривать не стану и супротив решения твоего ни чего не имею против, только рад буду, легче все же с братом родным в дальних походах бывать, да ворога бить, - улыбнулся Святослав, - доспехи, конь, все имеется.

     - Имеется… - задумчиво произнес Ратибор, - эх, Ярополк…

       

       Хмурое утро провожало братьев в дорогу, большая семья выстроилась в один ряд, словно витязи перед воеводою.

      - Чтож родные мои покидаю я вас, еду со Святославом врагов наших бить, ждет князь двух братьев в подмогу себе, будет ему два брата. Справляйтесь тут без меня, ведите хозяйство бережно и рачительно, старшей за всем оставляю жену свою, Полюшку, слушайте ее. Ратибор одним махом запрыгнул в седло и двинулся, не оглядываясь на оставленное семейство. Ни кто из стоящих не двинулся с места Поля плакала и махала на прощание путникам холщевым платочком, ребятишки (дети Ратибора), сбились маленькой стайкой и наблюдали безмолвно, как удаляется отец и дядя. Вдруг Лада сорвалась с места и побежала за всадниками.

      - Постой, постойте! – крикнула она.

  Братья остановились, но все также не оглядывались назад, пока сестра не поравнялась с ними.

       - Что тебе, Ладушка? – Мягко спросил Ратибор.

Но  она обратилась к Святославу:

       - Открой мне секрет братец, правда ли что у нас за печью кикимора прячется?

      Ратибор расхохотался, а Святослав призадумался, он столько лет пугал младшую сестренку Кикиморой, что открывать тайну ее не существования на самом деле, не хотелось, да и стыдно как-то сейчас стало ему за былые проделки.

       - Мы сегодня ночью с братом повязали ее веревками да к омуту снесли, чтоб не беспокоила она вас более, пусть теперь у Водяного поживет, - пришел на выручку Ратибор.

      - К какому омуту? На Радуге-речке? – спросила Лада.

      - Да именно туда, вода там студеная, все равно никто отродясь не купался, не будет она там ни кому помехой, - продолжил за братом Святослав.

      - Не вернется? – С недоверием спросила Лада.

     - Нет, не вернется, Ладушка, такими «невестами» Водяной не разбрасывается, - улыбнулся Ратибор.

     - Святослав, - обратилась Лада к брату.

     - Что хочет еще красно солнышко? – отозвался Святослав.

     - Пообещай приехать к нам когда-нибудь с князем Игорем, - совсем по взрослому сказала девочка.

     - Зачем? – Удивился Святослав, но ответа не дождался, Лада бежала назад к оставленной родне.

     

     

           - Други мои верные, опять с южных границ беспокоят нас кочевники, кто бежать успел от них не веселые рассказы сказывают, деревни сожжены, рожь в полях вытоптана, скот угнан, братья, и сестры наши в полон, взяты большим количеством. Долго ли терпеть будем мы сие унижение? – Вещал князь Игорь перед дружиною.

        Все как на подбор витязи стояли и внимали словам князя, в сердцах их росла ненависть к коварному врагу. Ни когда враг этот не осмеливался вступить в открытый бой с русской ратью, сильны были славяне и телом и духом. Но как коршуны налетали печенеги, на не защищенные деревеньки да поселения малые и вытворяли там все что заблагорассудится.

        - Завтра с рассветом, идти думаю я покарать врага нашего. Идти до их становищ, разорить их поселения, забрать их женщин, а мужчин уничтожить или прогнать так далеко, чтоб даже дух их не доносился до земель русских, - продолжил князь, - поднимите же чарки за победу нашу скорую, да за тех, кто не вернется с этого похода великого, кто сложит головы, а не осрамит мечей наших!

       

        - Эх, Ратиборушка, куда подался ты на кого хозяйство, семейство покинул, смотри рожь то, какая нынче, - вполголоса причитала Полюшка.

       - Управимся милая, не переживай, все до последнего колоска соберем, до последней пылинки перемелем да сохраним, - утешала невестку Алена.

       - И то верно, что ты мама, я уж мужчина почти, - отозвался сын Полюшки, Елисей.

       - Ладно, мужчина, точи серпы наши, завтра начнем уборку, а то не ровен час Ярило, Перуну власть отдаст и загинет урожай великий.

       - Я к утру все приготовлю мама, и рать нашу тебе в подмогу приведу, - ответил Елисей.

       - Что это за рать у тебя такая? Ты что воеводою стал? – улыбнулась Полюшка.

       - Братьям, да сестрам своим младшим я и есть воевода батюшка, ни кто ослушаться не сумеет, я их…  - и Елисей погрозил кулаком в сторону своей избы.

       - Запомни сынок, воевода не только наказывает, но более поощряет и подсказывает своим ратникам, и в битве пример им во всем, - посерьезнела мать.

       - Хорошо мама, я пойду все приготовлю к нашей завтрашней «битве», - сын поклонился матери.

       - Иди, иди сынок, а что Лада здорова ли, - обратилась Полюшка к Алене.

       - Здорова, - ответила та.

       - Что-то мало вижу я ее в последнее время, думала, захворала сердешная, - вздохнула женщина.

       - Да она частенько на Радугу-речку бегает, в то место где омут, - ответила Алена.

       - Зачем? – удивилась женщина.

       - Не знаю, не следила я за ней, может присмотреть, чем она там занимается? – Спросила Алена.

       - Ненужно, захочет сама расскажет, пусть это ее маленькой тайною будет, - улыбнулась Полюшка, - ну что, пойдем на стол собирать да «рать» нашу кормить?

     

          С тех пор как уехали братья, Ладе все не давал покоя рассказ Святослава, об утопленной им кикиморе в Радуге-реке. Долго она не отваживалась ходить туда, иной раз пол пути пройдет, вернется, боязно.  Но вот набралась она как-то смелости да пошла. Ничего не увидела она в тот день, речка едва заметно несла свои воды в далекое Чудь-озеро. « Нет тут ни кого, ни кикиморы, ни Водяного, обманул братец», - думала в который раз возвращаясь с речки, Лада. И все же какая-то сила тянула вернуться к тихим водам и берегам песчаным, здесь хорошо думалось одной. « Завтра урожай начнем убирать, совсем не когда приходить сюда станет, а я так ни чего и не увидела, обманул братец, ох и обманул, ну ни чего подрасту, вырву ему косы, чтоб не надсмехался, более», - подумала Лада и с силой и досадой швырнула камень в самое сердце омута. Разлетелись во все стороны золотые в солнечном свете брызги, и пошли небольшими волнами круги по потревоженной воде.

        - Зачем, злишь по напрасну Водяного? - Послышался голос откуда-то сверху.

        Лада повернула голову и увидела Сирин-птицу, ни когда не видела она ее живьем, и верила в нее мало, но узнала, многие вышивали ее на маленьких пуховых подушечках, и мама вышивала, да поговаривала Сирин-птица-вещуница, кому что скажет сбыться должно, коль увидишь ее когда, не обижай, с почтением отнесись.

         - Долгих лет тебе, - обратилась Лада к птахе, извини со злобы я на брата своего, камень кинула, Водяного тревожить не хотела.

         - Знаю, что увидеть ты его хочешь, проверить, есть ли он, в самом деле, или сказы это все старушечьи, так знай есть он, и другие есть и боги и злые духи. Не каждому дано видеть их, меж вас людей ходят, невидимками, - ответила птица.

       - Ну, вот я то тебя вижу, - возразила Лада.

       - И других видеть будешь, и много добра они тебе принесут, да только… - Сирин, притихла.

       - Что только? – спросила девочка.

       - Не все могу сказывать я тебе, хотя все наперед знаю, - продолжила птаха.

        - Хорошо всего не сказывай, но буду ли я богата и счастлива? – спросила Лада.

        - Будешь, красавица, ты богата, а счастлива? Каждый своей меркой счастье то мерит, там сама определишь, - с этими словами Сирин-птица взмахнула крыльями и улетела, одно малое перышко обронив. Лада наклонилась и подобрала нечаянный подарок короткой встречи.

 

        - Какая-то ты сегодня тихая, сестрица, не шуток не песен от тебя, случилось, что? – Спросила Алена, Ладу расправляя постель на ночь.

        - Я сегодня Сирин-птицу видела, тихо сказала девочка, - она мне перышко свое обронила, хочешь посмотреть?

        - Где видела, во сне? – Рассмеялась Алена, - ну и где твое перышко, покажи.

        - Вот смотри, и не во сне я видела, а на Радуга-речке, разговаривала с ней, - надула губки Лада, протягивая старшей сестре бесценное перышко.

        - Ха, да таких перьев в нашем курятнике…, хочешь, сейчас, полон подол принесу, - расхохоталась Алена.

        - Постели мне, на печи, одна спать буду, - пробурчала Лада.

        - Не обижайся сестрица, ну, - Алена приподняла опущенный носик Лады.

        - На печи, я больше повторять не буду, не постелешь, прям так на камни лягу, - в голосе послышался железный холод.

        - Ну, на печи так на печи, мне же лучше, просторнее будет, да и ты лягаться во сне не станешь рядом, как испуганная лошадь, тревожа меня, - улыбнулась сестра, но твердость голоса Лады ее все же поразила. Это был голос взрослой, уверенной женщины, и не просто женщины, а знатной женщины отдающей приказ, который должен быть исполнен  беспрекословно.

       

        Жара обжигала плечи, казалось сам Рарог, дух огня уселся на них.  Жали споро, привычные к работе женщина и дети не жаловались, истекая потом, знали, что чем больше сожнешь, заготовишь сейчас, тем сытней и беззаботнее зима будет.  Алена да Полюшка, связывали сжатую рожь в тугие снопы и составляли их для просушки, а Елисей со своими братьями и сестрами, да молодой теткой Ладой, которая ему в ровесницы годилась, взяв по полосе, шли в ряд по бескрайнему полю. Острые серпы блестели на солнце и слепили глаза, играли зайчиками по оголенным по пояс телам девчушек и мальчиков, Лада завидовала им, скинул с себя рубаху или сарафан и вперед, вспотевшее тело ветерок обдувает, а ей не скинуть, женские формы пробиваться уже начали.

       - Ну, чтож на сегодня хватит, - сказала Полюшка своим помощникам, - нельзя с первого дня сильно уставать, а то на завтра с непривычки кости ломить будет, не поднимешься.

    

        Все были рады такой команде, настраивались то до самого вечера работать.

        - Елисей, проследи, чтоб все серпы на место снесли, - продолжила Полюшка, - мы с Аленой довершим дело, а вы идите по хозяйству управьтесь.

       Елисей собрал свою ватагу и весело погнал к дому, Лада шла сзади, степенным шагом, негоже ей с малышней на перегонки бегать.

       - Смотри, племянник, чтоб не споткнулись, дети, да на серпы точеные не напоролись, - на правах тетки сделала замечание Елисею Лада.  Племянник оглянулся, в ответ ни чего не сказал, и на замечание среагировал по-своему: засвистел и заулюлюкал так, что младшие братья и сестры побежали с такой прытью, словно их кнутом подпугнули. Лада хотела сделать еще одно замечание, но передумала: «Этот самодовольный, юноша при следующей реплике, лишь бы на зло сделать, сам своих братьев и сестер порешит, вот, мол, я какой, и на твои слова, дорогая тетушка, чихал».

       Девушка дошла до своей избы, быстро управилась с домашними делами, готовить не стала, хлебный каравай  почти цел, крынка молока непочатая, горшок со сметаною, захочет Алена сготовит каши, а нет, голодным спать все равно не придется. Перекусив, Лада решила вновь отправиться к Радуге-речке, может опять прилетит Сирин-птица, да доскажет судьбу ее.

       Все так же медленно текла вода, девушка долго стояла на берегу, посматривая то речку, то на подступавшие почти к самому руслу деревья. «Ни тебе Водяного, ни тебе кикиморы, ни Сирин-птицы», - разочаровано подумала Лада. « Может снова камень бросить? Может так позвать вчерашнего пернатого собеседника. Боязно, а ну как за место Сирин-птицы, бесы Водяного покажутся, да в омут сволокут, пойду, однако», - продолжила размышлять девушка.

     Не кидала, она камня в студеную воду, не нарушала покоя жителей Радуги-реки, но те сами показались.

     - О, Ярило, не спишь ты еще, защити от нечисти, - крикнула Лада и бросилась к дому. Но и бесы, Водяного приспешники не отставали, бежали за ней. Ростом они были с десятилетнего ребенка, но в плечах широки, с большими черными глазами, уши торчали как у поросят, да и ликом почти таким же. Длинные хвосты с кисточками на конце, болтались по земле, тело покрыто густой шерстью черною.

      - Где же ты, мой бог, почему не помогаешь мне? – Вновь крикнула Лада, - или хочешь, чтоб сгинула я с глаз твоих в темном омуте, куда не проникает твое око даже в самый день ясный?

      Холодная рука, холодней, чем сам лед, схватила девушку за плечо, Лада вздрогнула, попыталась вырваться, но одному преследователю пришел на помощь другой, вцепившись сразу за обе ноги убегавшей. Лада упала, словно ее серпом подрезали, ударившись о небольшой камень головой, она потеряла сознание…

     

    Словно сквозь густой туман очнувшись Лада увидела, как бесы тащившие ее разбежались в разные стороны и выдавая самые замысловатые петли спешили назад к реке,  позабыв о пленнице. Река была близка, когда один из бесов с пронзительным поросячьим визгом завалился на бок и после застонал уже словно человек, в его волосатом боку торчала стрела с голубым опереньем. К корчившемуся в предсмертных судорогах подошел юноша и извлек стрелу, не обращая внимания на то, что это вызвало дополнительные мучения и боль умирающего.

     - Бесы, неймется вам, сколько раз было сказывано, не лезьте вы с воды, сидите тихо и пользуйте то, что к вам попало по доброй или воли злой, - навещевал умирающего, юноша.

      - Кто ты, добрый молодец? - Спросила девушка, придя в полное сознание.

       - Лель, вообще-то это не моя забота, выручать из таких бед, но уж больно обидно стало, что бесы старый уговор наш нарушают, - ответил юноша.

       - Лелю, полагается влюбленным помогать, твоя правда, чего ж тогда, не уж то только из-за уговора? – спросила девушка.

       - Только из-за него милая, если они на землю выбираться и хватать всех подряд станут, да в воды таскать, я без дела останусь, кому помогать прикажешь, если все в водах окажутся, там свои владыки, мне не подвластные, - ответил Лель.

      - Ты проводишь меня немножко до дому, а то боязно как-то, - попросила Лада.

       - Отчего ж не проводить, провожу, - улыбнулся юноша.

       Белые березы сменялись полянами, полными разноцветьем красок, те не большими не разросшимися еще дубравами, опять рощицы из берез, Лада не замечала пройденного расстояния рядом с этим прекрасным юношей, да и каким должен быть тот, кто держит в своих руках судьбы всех влюбленных?

       - Все, далее сама, тут уж поле, от реки далеко, бесы напуганы, да и по правде не выносливы они в беге, будь ты попроворней убежала бы от них, прощай, - сказал юноша.

        - Мы еще увидимся, Лель? – Спросила Лада.

        - Конечно, я обещаю, на тебе на память камень-оберег, мне его с небес сам Перун сбросил, - и Лель протянул Ладе синий как небо адамант формой напоминающий березовый листочек.

        - Спасибо, тебе, Лель, я не забуду твоего участия и твоего подарка, - и Лада набравшись смелости, чмокнула жаркими губами юношу в щеку, - прощай…

         Вечером девушка сшила маленький холщевый мешочек,  приладила к нему веревочку, чтоб носить на шее, и положила туда подарок Леля, адамант. Алене в этот раз она ни чего говорить не стала, если сестра ее в первый раз высмеяла за птицу Сирин, то уж о встрече с Лелем…

          Новый день начался,  как и предыдущий, работа в поле до седьмого пота обед в тени деревьев, короткий отдых и опять работа. Весь день, из головы девушки не выходила встреча с прекрасным Лелем. Ей так хотелось еще раз его увидеть, услышать его голос, чтоб он снова проводил ее.  С ним было так спокойно на душе, так беззаботно. «Я влюбилась? Можно ли влюбиться в божество? Дозволительно ли это простому смертному?» Эти вопросы тоже мучили девушку.

         - Что-то ты какая-то задумчивая сегодня тетя, - обратился к Ладе Елисей, - часом, не влюбилась ли в кого?

         - Тебе, какое дело? Жни лучше и не задавай вопросов, не косаемых тебя.

         - Зачем зло отвечаешь, я так поинтересовался, - обиделся Елисей, - а ну, поживей у меня, - прикрикнул он на младших.

          « Как быстро день кончается, успеть бы сбегать к речке, там он интересно», - продолжала размышлять девушка, бесы, которые чуть не утащили ее вчера в омут, отчего-то не пугали. « Но как мне попасть сегодня на речку, работать будем допоздна, а ночью лучше не ходить, да и сестрица не отпустит на ночь глядя, разве у Полюшки пораньше отпроситься?» Лада подошла к невестке.

           - Полюшка, можно мне чуть раньше уйти, - обратилась девушка к невестке.

           - Зачем это? Разве у тебя дело, какое неотложное имеется? Самое неотложное дело здесь, красно солнышко, ласково ответила Полюшка, - работай милая, сама знаешь зарядиться дождик, и будим сидеть по избам, пока Перун не успокоится, да не смилуется.

         В словах невестки, правда, была, надо жать пока солнышко светит, пока небо чистое, бывало, и хороший урожай погибал у нерадивых селян. Лада вернулась на свою полоску и начала срезать колосья с еще большим усердием…

 

 

 

        На высоком резном кресле восседал князь Игорь, по левую руку от него стоял Святослав, по правую воевода Савва.

       - Ну, с чем ныне пожаловали, добрые люди? – обратился Игорь к седым старцам.

       - Княже, не гневайся, дошел до нас слух, что ты к новой вере склоняешься, что из-за моря к нам идет с Цареградскими волхвами, так ли это? – обратился к Игорю самый старый из всех пришедших на поклон.

       - Они не волхвы, это священники из Византии, да они бывают здесь, склоняюсь ли я к новой вере, нет, пожалуй, но слова они говорят правильные, против их слов устоять большого труда стоит, - начал успокаивать старцев князь.

       - Боимся мы, правда боимся княже, что вера отцов и дедов наших уйдет бесследно с земли русской, хитры волхвы тамошние, уже князей Ротмира и Мирослава в веру свою обратили, а те и дружины свои на то подбивают, - продолжал старик.

       - Ротмир и Мирослав? С чего это, они и наших то богов не всегда почитали, а тут…, - удивился Игорь.

       - Худо князь, хвала почившему ныне Олегу, от змея проклятущего смерть принявшего, провидцем видать был, бил он тот Царьград, чуял беду от туда исходящую, - промолвил до сель молчавший волхв.

      - Олег, провидец Олег? – князь расхохотался, - да вы что ему ли до веры было, грабить он туда ходил, да еще не с одними славянскими ратниками, всякий сброд собой на поход тот набрал, знал он одно богат несметно Царьград.

      - Так ли? – подивились волхвы.

      - Верно слово мое, бабка мне сказывала, а щита он своего на врата не прибивал ни когда, пьяный возле ворот тех забыл, да еще воеводу своего верного друга за ним опосля посылал.

       - Нашли? – спросил старец.

       - Куда уж, стащили, знатный щит был у Олега, может и до ныне, где в императорском дворце на стене весит выкупленный у каких – нибудь варнаков, - князь подмигнул Святославу, тот едва сдерживался от смеха.

        Выдуманной наспех историей, князя Игоря, волхвы озадачились, и даже забыли на время, зачем пожаловали, постояв в раздумье, опомнились:

        - Ну, так как княже, не перейдешь ли ты в новую веру вслед за остальными, не поддашься ли искушению?

        - Ступайте, у меня своя голова пока на плечах и веры нашей предавать не собираюсь, - уже серьезным и твердым голосом произнес князь.

         Волхвы удалились, Игорь отер слегка вспотевший лоб и обратился к своим сотоварищам:

        - Что-то зашевелились наши волхвы, раньше отшельниками жили, иной раз за пять лет их не увидишь…

         - Ни чего странного, - молвил седой воевода Савва, - сеча за души людские пошла, она пуще и тяжелей чем за земли новые.

          - Да, прав ты Савва, - подтвердил князь, - а теперь к нашим делам, готовы ли мы завтра выступить на печенегов, воевода?

          - Готовы, князь. Вашего повеления дружина ждет не дождется, - поклонился воевода.

          - Ну что ж помолимся богам нашим и начнем поход великий, сегодня ни какого бражиня, проследи, чтоб не упились ратники наши на радостях, - произнес Игорь, - пройдем, друг любезный, - обратился он к Святославу, - хочу брата твоего старшего Ратибора оглядеть, годен ли?

         - Годен, князь, хотя ты сам в этом скоро убедишься, - ответил Святослав.

         Весь многолюдный Киев град провожал князя с его дружиною в поход великий, знал люд и ненавидел соседей своих южных, степняков печенегов. Уходя, приклонился Игорь со всеми витязями своими идолам деревянным да дары каждому поднес богатые.

       - Поддержите рать русскую, сохраните сыновей, отцов,  мужей да братьев, матерям, детям, женам, сестрам, - обращался к каждому изваянию молодой князь,- и получите дары новые, не виданные вами досель.

       Дружина удалялась все дальше, Игорь молился и молился, не было до сих пор похода такого, что принесет он в Киев град покой или разорение? Погибнет дружина в степях и гуляй тогда печенеги по родной землице, не кому защитить будет люд простой от врага злобного…

 

 

         Собран был урожай, не одного колоска в поле не сгнило, не бушевал Перун, не строил козни. Появилось, наконец, время у Лады к реке сходить сызнова.

        - Ты куда это с утра пораньше, сестрица, да еще вырядилась как на Ивана-Купалу, - спросила Алена младшую сестру.

        - Урожай собран, теперь дозволь уж мне время свое проводить, как я того хочу, если что по хозяйству нужно говори, а так просто не приставай, - ответила Лада.

        - Знаю я, куда ты собралась, не боишься? – спросила Алена.

        - Нет, у меня защитник там имеется, - опустив глаза, сказала Лада.

        - Уж, не с Водяным ли ты там дружбу завела, сестрица? Смотри у него таких красавиц полно. Полудницы-русалки вмиг тебя бесам скормят, чтоб глаза не мозолила, да жениха ихнего не соблазняла, - рассмеялась Алена.

        - Смейся, смейся, хоть и Водяной, тебе какая о том печаль, самой уж замуж пора, да детишек заводить, а ты все в окно глядишь, вздыхаешь, пошла бы с девками, хороводы в лесу поводила, может, и нашла бы жениха то себе, - серьезно произнесла Лада.

        - А вот это уже не твоя забота, иди уже, - сказав, Алена отвернулась от сестры, обиделась.

        - Не обижайся Аленушка, не со зла я, чего ты и  впрямь сидишь, - Лада подошла к сестре и обняла ее.

        - Не посылает ко мне Лель ни кого, думаешь, мне ни кто не глянется? Да только безответно все… - Алена заплакала…

    «Я постараюсь горю твоему помочь», - подумала Лада, а в слух сказала:

        - И кто ж люб то тебе сестрица?

        - Святогор, пастух наш, - едва слышно произнесла Алена.

        - Славный парень, да, девки за ним так и бегают, трудновато тебе будет в женихи его заполучить, - улыбнулась Лада.

        - Ладно, иди уж к своему Водяному, - в ответ сквозь все еще заплаканные глаза улыбнулась Алена, - сваха.

       

        Лада уселась недалеко от бережка Радуги-реки и думала о Леле: «Придет ли, много времени прошло с первой встречи нашей, забыл уж, поди, да и дел у него без меня хватает, разве есть у него ко мне надобность…»

      - Сидишшшь? – послышался вкрадчиво сладковатый голос.

      Девушка обернулась, в глаза ей смотрело какое-то невиданное существо, его глаза светились озорством, сам он был невысокого роста, похожий чем-то на ежа, с такой же милой мордочкой и мелкими-мелкими колючками по телу.

      - Сижу, - спокойно ответила Лада, - ты кто такой?

      - Я? Ну, ты спросила красавица, я Василиск! – Гордо и напыщенно ответило существо, - не уж то не слыхивала обо мне?

      - От чего же не слыхивала, только мало ты напоминаешь то чудовище, о которых рассказывают по ночам старухи, - все так же спокойно ответила девушка, но сердце ее забилось как у испуганного зайчонка.

      - Ты хочешь увидеть чудовище?! Ну, так смотри девица! – прошипел Василиск.

      Тело его вытянулось, он поднялся на задние лапы, на которых вмиг появились кривые когти, маленькие иголочки поредели, зато стали длинными, словно мех рассомахи и заблестели медью на полуденном солнце. Лишь лицо осталось почти таким же лишь чуть укрупнясь. Василиск разинул пасть и метнул огонь в сторону  девушки. По сухой траве пробежали алые искорки, после полыхнуло пламя, едва не опалившее босых девичьих ног. Лада откатилась в сторону, а Василиск вновь метнул огонь, потом еще, все вокруг объяло пламя и дым, в том дыму исчезло из глаз и чудовище, девушка более не могла его рассмотреть и не могла угадать, куда огненный язык протянется на сей раз.

     «Он спалит меня заживо как малую травинку, от кого в этот раз я дождусь помощи? Зачем я пришла сюда? За Лелем? Глупая, чего ему быть тут нынче?» - думала Лада, пытаясь разглядеть, где Василиск. Девушка не заметила, как подступила к самой воде, кто-то с силой потянул ее за ногу в студеный омут…

 

         

       - Не гоже так кручиниться князь, - утешал Игоря воевода Савва, - найдем мы их еще врагов наших заклятых, за все беды рассчитаемся.

       - Рассчитаемся? Эх, Савва, я набрал рать почти со всей Руси и что? Мы разбили два мелких отряда кочевников и не нашли следов остальных, смех, да и только…, - ответил Игорь, - какие трофеи я принесу в Киев, чем мне задобрить богов наших, отблагодарить их, да и за что? Посмеялись они надо мной, боги…

       - Не нужно сказывать так, князь, все, что не делается все к лучшему, передохнем немного, отправим разведчиков во все концы степные, разыщем и уничтожим ворога нашего, - спокойно отвечал воевода.

       - Ты на витязей наших посмотри, идут, не солона хлебавши, соберу ли я их снова, вот что душу мне терзает, захотят ли сызнова идти со мной в поход великий? – Игорь склонил голову и погрузился в собственные мысли. Воевода не стал его тревожить.

    

      Вечером разбили лагерь, до Киева оставалось пара дней пешего пути, разожгли костры, стали готовить ужин. Князь все не находил себе места, ходил по шатру, бил кулаком о кулак, приговаривая:

      - Скажи Святослав, ведь срам это, да и только!     

      - Ты о чем князь? – Отерев рукавом жирный от баранины рот, спросил Святослав.

       - Да все о том же. Как людям в глаза смотреть, герои, мы, бес нас бери, - не унимался князь, - дальше нужно было идти на поиски, воевода все, за города оставленные русские беспокойство имеет, без присмотра, мол, оставлять надолго нельзя.

       - А что, его, правда, князь, а вдруг как печенеги погром учинят в наше отсутствие, да пленят жен, да детишек наших, нет, прав воевода, мудр, - ответил Святослав.

      Шатер распахнулся и в него ввалился юноша:

     - Княже, Киев сожжен! – И с этими словами распростерся на земляном полу…

 

       «Ну, вот и все, конец мне, если это бесы, или может сам водяной, какая разница, не выпустят они меня из вод студеных», - подумала Лада.

     А невидимая рука тащила ее ближе к середине Радуги-речки, девушка как могла старалась оставаться на поверхности, чтоб не захлебнуться, тот кто ее тащил не сильно препятствовал. «Чего ж он ждет? Середину уж миновали, нарадоваться не может мучением жертвы своей?»

      Внезапно рука или может лапа, потянула Ладу ко дну, воздух выходил из легких маленькими пузырьками. «Конец, прощай, сестрица, прощайте братья, прощай красно солнышко…» Девушка коснулась ногами дна, колени ее подогнулись, разум затуманился. Как в полусне она видела, как летит ей навстречу сквозь толщу мутной воды солнце, как прорвала она своим телом поверхность речки и как стрела вылетела из омута на берег, но не на тот берег, с которого была похищена,  на противоположный. Через некоторое время Лада очнулась, с кашлем вылетала из горла вода, легкие освобождали место для дыхания, голова кружилась. Девушка, наконец, подняла глаза и увидела… саму себя…

       

       Три дня шла дружина, зная лишь небольшие привалы, не жаловались ратники, сами торопились к домам своим. Не все  из них были из Киева, но как знать, не разорены ли их города? Хмур был князь, не было ему совсем покоя, сожжена столица, обманули его злые печенеги, пока он с дружиною по степи за ними гонялся, они самое сердце Руси поразили.

       Дым увидели издалека, пройдя сквозь густой лес, дружина вышла в поле, на холмах где располагался один из красивейших и древнейших городов остались лишь черные угли. Упредили степняки русичей, не скоро те оправятся от такого удара, пока столицу восстановят, пока хозяйства свои в порядок приведут немало времени пройдет. Да и задумаются другие князья, а нужно ли бегать за неуловимым врагом, оставляя свой дом беззащитным.

       Но мало степняки знали о русичах, горе их велико было, и убытков нанесено превеликое множество, но гнев народа русского страшнее, чем медведь раненый для охотника. На пепелище сожженного города, поклялись ратники собраться здесь по первому зову князя Игоря и уничтожить коварных печенегов, где б они не были.

 

       Удельные князья со своими ратниками разъехались. Выехали домой и Святослав с Ратибором. Да действительно бесславный поход получился, не подготовленный, сил собрали много, а попусту.

      - Как там дома, Ратибор, как думаешь, справились с урожаем? – спросил Святослав старшего брата.

      - Справились, - вздохнул Ратибор.

      - О чем кручинишься брат? – удивился Святослав, - живы, здоровы, не ранены даже, радуйся, на наш век битв хватит.

       - На твой может и хватит, ты еще молод, а мне? Старею я, еще чуть и силы убывать начнут, - снова вздохнул Ратибор, что я детям своим расскажу, о каких подвигах? За сохой? На Руси завсегда витязей почитали…

       - Так ты из-за того и в поход со мной пошел? – Спросил младший брат.

       - Конечно, каждый мужчина должен хоть раз в битве бывать, жизнь свою за землю русскую положить, коль придется, а нет, значит, упасли его боги для других целей, вот так-то братец.

       - Да так ли стар ты, Ратибор? Ты крепок как дуб, ты ж видел в дружине княжеской чуть не отроки, а ты… да ты троих, нет, пятерых таких стоишь! – Начал неподдельно восхвалять Ратибора Святослав.

       - Пока стою… - улыбнулся, Ратибор приняв слова брата…

 

       - Ну, что ж князь, отстраивать город заново надобно, стены возводить, работы не на один год, - вещал воевода Савва.

       - Да, наказал нас враг за беспечность, моя вина, - хмурился Игорь.

        - Ни чего, мастеров наберем со всей округи, выстроят лучше прежнего, - обнадеживал Савва, - а знаешь, князь уже мастера то некоторые пожаловали и хорошие говорят мастера, про нашу беду прознали и тут как тут.

        - Кто таковы? – удивился Игорь.

        - Из далекой Византии пришли, - ответил воевода.

        - Пригласи в шатер, в палатах принять их не могу, нет палат княжеских, - усмехнулся князь.

        - Слушаюсь, - воевода поклонился и через некоторое время ввел по одному, прибывших мастеров, среди них был один старый знакомый волхв, проповедующий новую веру.

         - Входите, гости дорогие, с чем пожаловали? – Любезно пригласил к столу вошедших князь.

         Мастера стояли молча, заговорил священник:

        - Прознали мы беду великую, пришли помочь тебе, таких зодчих ты на всей Руси не сыщешь.

         - Больно скоро прознали вы о беде нашей, не с врагом ли нашим за одно рушили мою столицу! – В гневе произнес Игорь.

         Мастера побледнели, а священник, спокойно продолжал:

         - Земля слухами полнится, тем более шли мы сюда давно, пришли как раз вовремя.

          - Ладно, верю слову вашему, с чего начать хотите, - уже по-деловому заговорил князь.

          - Для начала возведем храм во имя спасителя нашего Иисуса Христа, после за постройку каменных стен возьмемся, княжеские палаты тоже из камня возведем, ну а постепенно с помощью местных мастеров и весь град воссияет новым величием.

           - Храм? Зачем нам храм во имя спасителя вашего? Мне стены нужны, дома, где б ремесленники жили, посадский люд,  кузни строить нужно, чтоб оружие ковать, зачем мне храм?! – Возмутился Игорь, - веры вашей я принимать не желаю, - он подошел к священнику взял его за тощую бороденку и слегка потряс, - темнишь ты что-то.

           - Нет в словах моих злого умысла, князь, - священник смело смотрел в глаза Игорю, - это не все мастера еще будут, и купцы на Русь пойдут, богата земля твоя, не с мечом придут, с товарами, где им службу справлять, да богу нашему молиться? Будет храм, и поймут они, что желанны здесь, что не прогонят их иноверцы, раз князь местный разрешил в граде своем величайшим соизволением храм для них воздвигнуть, чтоб могли они душу облегчить после пути не близкого.

          - Не вижу в словах твоих подвоха, - князь выпустил из крепкой руки своей бородку священника, - но скоро ли купцы прибудут обещанные, мастера?

           - Со дня на день, десять караванов выдвинулось, - ответил священник.

            - Не убоялись степняков, а вдруг как те пограбят караваны с товаром, да людей мастеровых в рабство продадут? – Поразился князь.

           - С нами бог, надеемся на него и уповаем, - священник осенил себя крестным знамением.

           - Хорошо, храм я строить разрешаю и землю под него дам, какую пожелаешь, но сперва стены, это последнее мое слово, а пока можешь организовать маленький молельный домик для своих людей, согласен? – Князь строго посмотрел на священника.

           - Согласен, мудр ты, князь Игорь, умен и хитер, - улыбнулся гость.

           - Когда приступаете к работам? – опять деловым тоном заговорил Игорь.

           - Завтра, ты людишек только подбрось поболее, все равно без дела болтаются по пепелищу, - снова улыбнулся священник.

          - Будут тебе люди, но и ты не оплошай, а то голову твою на кол посажу и в ряд со своими богами поставлю,

как тебя зовут? – Спросил князь священника.

          - Георгий, отец Георгий, - ответил Византийский гость.

          - Так вот, воткну на кол твою голову и причислю к новому богу, богу пустых обещаний, ты понял меня Георгий? – Князь расхохотался, его заразительный смех подхватил и воевода, мастера стояли белее снега, лишь один священник ни как не отреагировал на злую шутку, он знал…

 

         - Ратиборушка! – жена кинулась на шею мужчины, - как ты, цел ли? Здоров ли?

         - Здоров, Полюшка, и я и Святослав, эх… - грустно вымолвил Ратибор.

         - Что случилось, ненаглядный мой, - забеспокоилась женщина.

         - Много ворогов побил, отец? - спросил Ратибора старший сын Елесей, ему не терпелось узнать о подвигах отца и дяди.

        - После расскажем, устали мы с дороги, все ли у вас хорошо? – Спросил Ратибор.

        - Все хорошо, любый мой, все хорошо, хвала богам нашим, - ответила женщина.

        - Ладно, вы давайте тут любуйтесь, а я к сестрам домой, тоже заждались, поди, - и с этими словами Святослав повернул коня к отцову дому, - прощевайте пока.

 

         Алена с Ладой управлялись по хозяйству и за делом тем не заметили, как брат появился.

        - Ну, здравствуйте сестрицы дорогие! – сказал он, войдя в избу, мирно да покойно ли в доме нашем?

        - Мирно братец, мирно, - ответили сестры и бросились к Святославу.

        Брат прижал сестер к широкой груди:

        - Осторожней, не пораньтесь о кольчугу, - засмеялся Святослав, - что это за золоченый обруч у тебя на челе, Лада? – Спросил Святослав у младшей сестры.

        - Подарок это, - ответила та.

        - Уж не от жениха, какого, рано вроде, хотя… почему рано, ты почти на выданье, правда, мы еще старшую сестру не сосватали, - улыбнулся Святослав.

        - Не от жениха это… - потупив взгляд, ответила девушка.

        - А от кого, нашла что ли? – Сделал предположение

брат.

       Лада молчала. Она и сама то смутно помнила, как у нее этот обруч золотой оказался. Что она могла сказать брату, все равно не поверит, а лишних насмешников ей не надо, сестры одной достаточно.

        - Да будет тебе ее пытать Святослав, давай к столу, голоден ведь, а у нас обед приспел, к столу, живо, - по- хозяйски распорядилась Алена.

        - Я не стану обедать сестрица, ты тут потчуй брата, а я пойду, - сказала Лада.

        - Как не станешь, и с братом поговорить не хочешь, ведь не виделись почитай долго, - удивился Святослав.

        - Пускай идет, - сказала Алена, - и подмигнула брату.

        - Ну, раз так, иди, вечерком поговорим, - согласился Святослав, поняв, что Алена знает причину спешки сестры.

        Лада выбежала во двор и направилась к Радуга-речке.

        - Сказывай Алена, что у вас тут происходит, вижу что-то неладное, - обратился к сестре Святослав, почерпывая деревянной ложкой наваристую кашу…

 

        Лада стояла у реки и вглядывалась в противоположный берег.

       - Где же ты, покажись, расскажи, развей сомнения и смуту в душе моей, не хорошо ведь это саму себя видеть, к скорой смерти это, - шептала Лада.

       - Не бойся красавица, не ты это была, - послышался голос сзади, Лада обернулась, за спиной стоял Лель.

       - Здравствуй спаситель мой, - поклонилась девушка.

       - Здравствуй красавица, - улыбнулся юноша, - это богиня была, богиня любви - Лада, ты с ней похожа очень, я в первый раз даже подумал, что это она от бесов бежит, а не ты.

       - Разве богине страшны водяные бесы, разве нет у нее сил, справиться с ними? – удивилась девушка.

       - От чего же, она обладает силой, но только перед тем, у кого есть сердце, душа, а у этих бесов ни чего нет, они подчинены Водяному, выполняют его указы, да силы грубой боятся.

       - Странно все у вас как-то устроено, богиня не может простым бесам противостоять! – Сказала с долей гнева в голосе девушка.

       - Почему странно, каждый за свое отвечает, на земле, есть еще боги небесные, вот тем все дозволено карать и миловать, Перун, да Ярило, они если что дают часть своей силы и нам земным божествам если надобность в этом есть, - ответил Лель.

       - Хорошо быть богом, Лель? – Спросила Лада.

       - Не знаю, я ведь не был человеком, - ответил юноша.

       - Конечно, хорошо! Боги не бояться ни чего, и даже если ты сам не так силен, другой более сильный бог придет тебе на выручку, - утвердительно сказала девушка.

       - Эх, не понимаешь ты красавица, не всесильны боги, слабы они, слабее любого самого замухрыжного человечишки, - вздохнул Лель.

       - Как понимать речи твои? – Поразилась Лада.

       - Мы сильны верой в нас, чем сильнее вера людей простых, тем сильнее бог, не станет веры, не станет и нас, исчезнем мы… - ответил Лель.

        Лада была поражена словами юноши, мир как будто перевернулся, пред ней стоял бог, сильный могущественный, но целиком силой своей зависящий от нее и таких как она, простых смертных. Неожиданно Лель подхватил девушку и перенес через реку на другой берег.

       - Зачем? – Спросила Лада, - Лель не ответил, исчез. «Ну и как прикажешь выбираться отсюда домой, мой любезный друг?» - Подумала девушка.

        - Вернешься, не переживай, Лада увидела неземной красоты молодую женщину. «Она ли это, богиня Лада? Сегодня она мало напоминает меня. Я перед ней замухрышка», - Лада оглядела себя с ног до головы. Женщина действительно была прекрасна: белые густые волосы были собраны в одну толстую тугую косу, переплетенную золотого цвета ленточкой, яркий

небесного цвета сарафан, прошит был серебряными нитями самыми замысловатыми узорами. Улыбка обнажила белоснежный жемчуг ровных зубов. На слегка загорелых ногах, невысокие красного цвета сапожки с узкими слегка приподнятыми вверх узкими носиками. Не одного изъяна на лице, как мрамор только мрамор не выражает эмоций, а женщина улыбалась.

        - Ты богиня Лада? – спросила девушка.

        - Ах, Лель, все уж разболтал, - всплеснула руками женщина, - да, я богиня, он не обманул тебя.

        - Это вы вытащили меня тогда из омута и подарили золоченый обруч? – спросила девушка.

         - Да, я помогла тебе, а обруч носи на память о нашем знакомстве, тем более ты носишь мое имя, что у меня вызывает особую симпатию к тебе, - все так же улыбаясь, ответила женщина.

          - Сегодня вы глянитесь такой красавицей, - промолвила в восхищении Лада.

          - Я обычно не выряжаюсь и не выставляю на показ своих нарядов, я земная богиня и мне не зачем сильно выделяться средь людей, - ответила богиня.

          - Сегодня какой-то особенный день, раз вы при таком наряде? – Спросила девушка.

          - Ты догадлива, сегодня Ярило и Перун созывают на совет всех божеств, для беседы, сути я не знаю, - улыбнулась женщина, - опять поди маленький скандальчик где-то случился, а ты бросай тут все дела и сиди слушай да суди, кто там прав кто виноват, - богиня слегка нахмурилась.

          - Так вы на суд собираетесь? - спросила девушка.

          - Суд? Какой суд, так говор один, журить кого-нибудь станут. В последний раз один Водяной, заправляющий на реке Припять, что возле Киев-града, решил над Бабой-Ягой подшутить, сватов к ней заслал из бесов. Яга, конечно, все приняла за правду, даже ступу очистила, метелку ленточками украсила, ну и дорогих сватов почивать давай. А те бабку напоили, все добро ее вынесли и продали часть лешему, часть Соловью-разбойнику, за брагу продали. Упились, вернулись к реке да чуть не потопли с пьяных глаз. Лыка не вяжут. Водяному интересно, как все прошло, поверила ли Яга в сватовство, а сваты как мертвые. Уклал он их на бережок в рядочек и давай холодной водицей окатывать, чтоб в себя быстрее пришли. Пока те в себя приходили, глядь, Яга летит, такие зигзаги выдает! Соскочила со ступы и ну Водяного метлой по голове и лицу хлестать, всю плешь пошкрябала, а лицо как десять кошек царапали. Не знаю, что уж он плел своей супружнице Кикиморе, только та его из реки выгнала, приревновала, значит. Вот и обратился Водяной к Перуну да Яриле с просьбой выделить ему водоем хоть какой-то.

        - Дали водоем то? – Спросила Лада.

        - Дали, пожурили, но дали, вот этот самый, в Радуга-речке, поэтому он и отпустил тебя так легко по моей просьбе, боится, чтоб я за былые подвиги его ни кому не сказывала, - улыбнулась богиня.

       - Смешные дела у вас творятся, что у людей, - засмеялась девушка.

        - Приходи завтра далее поговорим, может Водяного, вытянем, он много чего рассказать сможет, ухохочешься, - сказала богиня.

        - Водяного? – Удивилась Лада, - боязно как-то.

        - Со мной тебе его нечего бояться, со мной он смирный будет, - успокоила богиня девушку, - а теперь ступай.

        - Как же мне на тот берег перебраться? Лель исчез, а я по воде ходить не умею, - задумчиво произнесла Лада.

         - Умеешь, иди, - и женщина подтолкнула девушку к воде.

         Странно все это было, боялась Лада воды студеной, но, веруя, отчего то пошла, вода струилась под стопами, но была такой же твердой как берег, девушка оглянулась, богиня провожала ее улыбкой…

 

         - О, с возвращением сестрица! – Произнес с неподдельной радостью в голосе слегка хмельной Святослав, - как прошла встреча?

         - О чем ты, братец? – удивилась Лада. «Как он мог все прознать, не следил ли за мной?»

         - Да, ты не пужайся, красно солнышко, не следил я за тобой, ответил, словно мысли прочел Святослав, - знаю на Радуга-речку ты часто наведываешься, мне Алена рассказала, не суженного подыскала случайно?

          - Что ты, - отмахнулась девушка, слегка покраснев, - скажешь тоже, суженого…

           - Ладно, не хочешь не говори, пытать не стану, осторожней только сестрица, слыхивал я, там Водяной пошаливает, может россказни, а может, и нет, - сказал Святослав.

           - Нет там Водяного и бесов нет, я почитай все лето там провела, сижу, думки всякие на бережку думаю, вода течет, спокойно там, тихо, - ответила Лада.

            - Ну и хорош, раз так, а то Алена беспокоится, - улыбнулся Святослав, - что пойдемте спать? – обратился он к вышедшей на крыльцо Алене.

            - Пойдемте, хватит разговоров, завтра день длинный, наговоритесь еще, - сказала, зевая, старшая сестра…

            

        

             - Что-то ты припозднилась, Лада, - Перун был не в духе, - и Лель где-то прошлялся, перед тобой едва явился, где вас носит!

              - Успокойся, брат мой, - Ярило подошел к Перуну  и похлопал его по могучему плечу, - встреча у нас сегодня особая, неспешной беседы потребует и решений твердых, все? – обратился он к собравшимся.

             - Все, теперь, говори брат старший причину, по которой созвал ты нас, - послышались голоса.

             - Причина одна, силу мы теряем, братья и сестры, начали русичи к новой вере обращаться, - начал Ярило.

             - Не долго их и проучить, брат, - злобно произнес Перун, - спалить города, урожаи залить водой небесной, по рекам купцов не пускать, земли плодородные песком покрыть, все еще в наших силах!

             - Мы за всегда с тобой Перун, - поддержали громовержца Сварог – бог огня и Спорыш – дух плодородия, - напустим на них Василисков, Чуров, Леших, Ночниц, - пусть сразятся со всей этой нечистью, от которых мы сохраняем их.

             - А я готов, всю скотину ихнюю положить, пусть без мяса, да молока остаются, а на торговый люд волкодлаков напущу, ни один купец на Русь не пройдет, и другим зарок дадут, чтоб не хаживали в земли страшные, дикие.

             - Что ж вы молчите, Лель, Лада? – Обратился к стоящим несколько в стороне Ярило.

            - А что мы можем? Отнять у людей любовь? Но это чувство порой не подчинено и богам, - ответил Лель.

           - Не подчинено! – крикнул Перун, - кто ж дал любовь людям, если не боги?! Кто?! Глупый мальчишка, мы боги дали это великое чувство неблагодарным людишкам, чтоб они познали весну зимой, чтоб они видели в одуванчике розу, чтоб они плодились не как скот подчиняясь безмозглому инстинкту, чтоб они рождались в любви,  чтоб жили в любви, и умирали с любовью!!!

           - Тише, брат мой, а то ты не ровен час метнешь молнию в незадачливого юношу, - стал успокаивать Перуна Ярило.

           - И метнул бы, не будь он мне таким же братом, как и ты, - чуть успокоившись, сказал Перун.

           - Что скажешь ты Лада, - обратился к все еще молчавшей богине Ярило.

           - Одна, земная ведунья предрекла, что однажды любовь сгубит богов, - тихо промолвила Лада.

           - Земная ведунья, смертная то есть, я правильно понял? – Спросил богиню Перун.

           - Да, ты правильно понял, - подтвердила Лада.

          - Земная ведунья! Кто внушает смертным пророчества, разве не мы, Ярило? – Опять обозлено произнес Перун. Мы даем им пророчества! Мы им даем их!

         - Не всегда, брат мой, не всегда, иной раз пророчества и откровения приходят людям с того мира который нам не подвластен, - ответил Ярило, - любовь, сгубит богов… интересно…

 

 

         С утра поговорить не получилось, Лада чуть свет сбежала к реке, уж больно ей хотелось с богиней-Ладой встретиться снова. На этот раз ей не нужно было ни кого ждать, богиня сама в ожидании ходила по берегу.

        - Здравствуй, Лада, - не громко приветствовала она подошедшую девушку.

        - Здравствуйте, отозвалась та, что-то вы невеселы сегодня?

        - Не знаю, что и сказать тебе красавица, не очень хорошие вести принесла я тебе, совет вчера был необычным, - почти шепотом произнесла богиня.

        - Скажете, о чем разговор был? – спросила девушка.

        - Затем и пришла – ответила женщина, - беда, большая беда надвинется скоро на земли русские, Перун восстал с несколькими богами против Ярилы, хочет наказать русичей за то, что они к новой вере склоняться начали.

        - Да кто ж склоняется? Как веровали в вас, так и верим, - удивилась Лада.

        - Эх, не знаешь ты многого красавица, в Киев-граде храм во славу нового бога возводится, что некоторые князья удельные, потихоньку, приняв веру новую, идолов богов славянских  на задние дворы убирают, да подношений им более не делают, - ответила богиня.

       - Что ж это за вера такая, новая? – спросила девушка.

       - С далекого города Иерусалима она идет, несколько сот лет ей, легенда о мессии Иисусе Христе, творил чудеса он разные, больных безнадежных излечивал, мертвых оживлял, голодных тысячи мог двумя хлебами, да несколькими рыбинами накормить, распят он был на кресте… - ответила богиня.

       - Распят, как это? – спросила Лада.

       - Казнь такая, когда человека к кресту живого прибивают, ставят этот крест на обозрение общее как преступника, - ответила женщина.

        - И за что же его казнили, за то что людям помогал? – Удивилась Лада.

        - За то, что супротив веры тамошней пошел, за то что не только чудеса дивные творил, но и веру новую проповедовать начал о том что равны все люди, о том что братья все промеж собой, мол, каждый и священник и князь, и раб даже равен в любви и наказании перед единым богом. Не понравилось то, боговерцам тамошним оклеветали они его перед царем, да и казнили. Но на беду ихнюю, Иисус этот воскрес, как и обещал, великой силой обладал он, и потянулись люди, к новой вере видя, что не лгал он им. Так зародилась вера новая в Иисуса Христа, а люди веры этой стали называть себя – христианами, - окончила повествование богиня.

      - Не мудрено, это, те, кто видел чудеса его, кто сам из мертвых ожил, кто с голоду не мер и накормлен был досыта столь малой пищей уверовать в бога нового, но ведь мы русичи не видели этого, зачем нам верить, у нас свои боги, да и столько времени прошло, на старую сказку похоже все это, - сказала Лада.

       -Ты права, девочка.  Да только люди, как только им плохо ищут спасения у небес и если те не приносят его, начинают клясть своих богов, а ведь многие беды люди сами сотворяют, - ответила женщина.

       - Что теперь будет, вы покинете нас? – Со страхом произнесла Лада.

       - Покинем? Не думаю, Перун с другими богами решил проучить русичей, что из этого получится, не знаю, нам земным велено не вмешиваться и препятствий их деяниям не творить, - грустно ответила богиня, - но  напоследок я хотела бы исполнить твои желания, есть они у тебя?

        - Почему напоследок, мы больше не свидимся? – удивилась девочка.

        - Нет, пока не закончится кара небесная, не свидимся, помочь я не смогу, а смотреть на все это сил моих не достанет, так что проси, пока есть время, - поторопила богиня.

        - Жаль, конечно, а желания, какие они… не знаю, что и просить тебя, для сестры хотела, Леля попросить, чтоб любовь ее нашла, любит она одного пастушка безответно, для себя…, нет, ни чего не прошу, - ответила девочка.

         - Сестре твоей поможем, мы с Лелем дружны, ну раз ничего не просишь, прощай и не хаживай сюда более, беду найдешь, - с этими словами богиня отвернулась от Лады и легкой поступью, едва касаясь мягкой пожухлой осенней травы, зашагала прочь.

 

         Осень выдалась злая, дожди лили, не прерываясь ни днем, ни ночью, даже песчаная почва перестала впитывать влагу, реки повыходили из берегов, и низменные места были затоплены, селения которые находились в близи воды были снесены бурными потоками, гром гремел с такой силой, что на избах трескались печные трубы, на скот напал страшный мор, а иная скотина, переломав загороди, убегала в леса и там терялась. Из разбушевавшихся рек стали то тут, то там появляться бесы и тащить зазевавшихся в омуты да водовороты. Волкодлаки немало народу в лесах погубили, бывало, целыми семьями пропадали…

 

         - Князь, храм готов совсем скоро будет, не зайдешь ли, не глянешь, на работу мастеров заморских, - докладывался воевода князю Игорю.

         - Храм говоришь! Какого лешего я разрешил его здесь в Киеве ставить, ты посмотри что делается, Савва! Боги мстят нам, со всех земель удельных вести неутешительные стекаются ко мне, - злобно крикнул князь, - где этот священник, разыщи мне его немедля, хочу я с ним за обман посчитаться.

        - Разыщем, княже, да он завсегда в храме, своему богу поклоняется, вслух вечно что-то бормочет да пальцы ко лбу прикладывает, - усмехнулся воевода.

        Князь расхаживал по свежее отстроенным белокаменным палатам, слегка пахло сыростью, не большие сквозняки гуляли по узким арочным коридорам, вдруг сзади раздался грохот, князь обернулся.

         - Вот он, прибыл, - два ратника швырнули священника чуть не под ноги Игоря. Воевода стоял сзади воинов и ухмылялся.

         - Ну что, червь, сказывай, что сотворил ты с землями моими? Отчего люди мои стали чернее туч на небе, отчего скотина в лес подалась словно ее невидимые пастухи со дворов гонят? От чего сам я хмур и зол на себя? Ну, говори же смерд! - Игорь был в таком гневе, которого еще ни кому, ни когда видеть не доводилось, казалось, вынет меч из-за пояса, взмахнет он им, столь же быстро как на небе молния сверкнет, и покатится бедная голова священника по полам дубовым.

         - Нет вины моей в том, господин, так всегда бывает, устают старые боги служить народу своему и, уходя, творят непотребности всякие, - ответил с едва скрываемым страхом священник.

          - Уходя, мстят, значит? А не ты ли бесовское отродье изгоняешь их, что они служить отказываются? Не ты ли своими посулами, да речами лживыми, сладкими, привел к тому? Не твои ли братья единоверцы по всей Руси смуту посеяли, замешательство в сердца черни, дружин, да князей моих удельных? Знаешь ли ты что, уж треть Руси переметнулось хоть и не зримо еще, но в веру новую? – Кричал Игорь и его громовой голос разносился по всему дворцу.

         - Коли так, светлый князь, значит вера наша пришедшая из-за моря крепче нынешней, раз за немногие годы люд твой возносит руки к небу, и крестятся перстами, прося помощи и уповая на Иисуса Христа, сына божьего за веру в отца своего пострадавшего, - уже спокойным голосом, без страха, говорил священник.

         - Я не желаю более слушать тебя, пусть храм твой украшает град мой, да еще в память о глупости моей стоит пускай, а тебя казню завтрашним днем, - тоже уже спокойно сказал Игорь.

         - Твое право земное, казнить или миловать меня, князь, смерти я не боюсь, за веру страдать дело святое. Помни только, что вся Русь в скорости куполами золочеными засияет, в каждом селении твоем лучшие места будут отводиться для постройки церквей, храмов и соборов, не ты так дети или внуки твои помянут добрым словом священника Георгия. Идет, идет уж по земле твоей, князь, легкой поступью Иисус православный, - священник перевел дух, - ну, а теперь можешь исполнять решение свое твердое.

         - Уведи его, Савва, в самый темный подвал, с глаз моих, кормить его ржаным хлебом два раза в день, питья давать раз, не более, пусть молитвами своими сыт будет, и жажду восполняет, - молвил Игорь.

          Священника увели, князь остался на едине с собой. «Тяжко то как, за что страдаю, духом своим? Раны телесные куда проще и безболезненней. Знамо, заживут они, шрамы оставят, да и только, не болят шрамы телесные, а сердце долго страдать будет, может и не успокоится вовсе до часа последнего, смертного».

         - В самый темный подвал свели мы его, князь, в котором лишь пауки белесые водятся, - доложил вернувшийся Савва.

         - Хорошо, пойдем-ка со мной, Савва, осмотрю я храм отстроенный, по твоей просьбе, - улыбнулся Игорь.

         - Я смотрю, повеселел ты, князь, не гоже кручинится по пустякам, - в ответ улыбнулся воевода.

         - По пустякам?! Не пустяки это Савва, сколько люду полегло, а сколько еще поляжет, знаешь ли ты? Боюсь я Савва, что беду на народ свой накликал, не искупить мне вин своих, кровью смыть разве, - сказал Игорь, слегка повысив голос.

          - Уж не собираешься ли ты сам с собой счеты свести, князь? – В испуге спросил воевода.

          - Не знаю, что и делать, нельзя так поступать воин в бою пасть должен за землю свою, а так трусость это конечно, - ответил князь.

          - Так и давай же князь в сражении, и попытаем счастья, кровушку прольем  или вовсе сгинем тем и вернем долги богам нашим ведь и я виноват, и на мне вины висят камнем тяжелым, - ответствовал воевода.

          - Благодарю тебя Савва, что поддерживаешь меня в час трудный и горе мое разделяешь, знаешь, не пойдем мы в храм, пойдем к богам нашим, да поклянемся перед ними, да покаемся. Обещание дадим кровью смыть вину свою.

         - А знаешь, князь, - проговорил воевода, спускаясь с Игорем по широким ступенькам, ведущим на гостевой двор, - слышал я, что волкодлаки отряд печенегов изничтожили перед маленьким селением древлян, не совсем от нас боги то отвернулись, значит.

         - Ошиблись, может, ведь всей этой нечисти все одно, печенег ли, русич, - улыбнулся князь.

         - Ей то все одно, а вот тот, кто ей управляет, нет, - молвил воевода…

         

         Последние дни осени выдались теплыми, не бушевали больше грозы, селение, где проживала Лада со своими сородичами, менее всего пострадало от небес, да и от тварей земных. Говаривали, правда, что бесы утащили какую-то девицу которая шла в гости из соседнего городища, но слухи те проверить было невозможно, мор если и коснулся животных то были те животные в основном больные да немощные. Земля готовилась принять на себя белоснежное покрывало, и задымят тогда трубы огромных русских печек, и станет треск поленьев нести с собой уют и тепло в каждую избу.

          В эту пору и решили сыграть свадьбу Алена и Святогор. Выполнила последнюю просьбу Лады богиня, не обманула. В одну из ночей заявился к Святогору Лель и пронзил его невидимой для человеческого глаза стрелой. С тех пор не отходил Святогор от красавицы Алены ни на шаг, все свободное время с ней проводил. Радовалась Лада за сестру старшую, что пришла к ней любовь долгожданная, а  откуда и с чьей помощью пришла, конечно, не сказывала.

        Огромный стол ломился от яств, не меньше чем половина селения пришла на свадьбу погулять и молодых поздравить, долгих лет счастья пожелать.

         Поднялся с полной чарой Ратибор.

       - Вручаю тебе брат мой Святогор сестру свою, живите в мире и согласии, не обижай ее понапрасну, не кори задаром, а коли уж ослушается, или еще чего, - Ратибор подмигнул, обращаясь тем знаком ко всем гостям, - не пугайся гнева нашего, родственного, плетью, да вожжами воспитывай. Ты же сестрица почитай мужа своего как отца родного, как братьев своих старших и не допускай, чтоб воспитывать тебя плетью приходилось, ну за молодых, - и, подняв чару, Ратибор осушил ее до дна, его примеру последовали и гости.

       - Отец! Отец, князь едет со своею дружиною, - крикнул старший сын Ратибора, Елисей. Приглашенные засуетились, начали перешептываться, такие гости редко кого посещают, уважает их видно братьев великий князь Игорь

       - Князь? О, это, кстати, пойдем-ка братец встретим дорогих гостей, - обратился он к Святославу.

        - Можно и мне с вами, братья, - стала упрашивать Ратибора и Святослава Лада.

        - Нет, сестрица, оставайся здесь, да гостям прислуживай, а с князем я тебя познакомлю, я же обещания своего не забыл, ступай, - обратился к сестре Святослав.

         Лада убежала, слегка поджав надутые губки. «Почти уж взрослой стала», - подумал Ратибор. А в слух произнес:

         - Надобно было, чтоб молодые князя встретили, за стол пригласили.

         - Я дам знак, они подойдут, когда князь ближе будет, - ответил Святослав.

           Князь спешился поравнявшись с братьями:

         - Здравствуйте други мои верные, я смотрю во время поспел на празднество попал, ну что ж хозяин веди к столу, - сказал Игорь, обняв поочередно Ратибора и Святослава.

          - Проходи великий князь, и вы гости дорогие, - обратился подошедшим ко двору Святогор.

           - Проходите к столу почивайтесь угощением, испейте медовухи да браги, веселитесь, - поддержала молодого мужа Алена.

            - Спасибо за приглашение, невеста и тебе жених спасибо, неприменем и поторопимся. А ну-ка витязи к столу, угощение вас ждет, а это подарок вам, - молвил князь и достал из холщевого мешка большое серебряное блюдо с замысловатыми узорами, а по середке того блюда большая двуглавая птица держала в когтях огромного змея, - с далекой Византии купцы доставили, - объявил князь.

            - Премного благодарны, великий князь, - жених с невестою низко поклонились, - к столу, просим.

           Селяне сдвинулись поплотней, принесли еще лавки, для прибывших и пир продолжился. Лада и другие девушки подносили яства не оставляя без внимания и улыбки  ни старого ни молодого. Лада несколько раз подходила к Игорю почивала принесенным блюдом и князь, конечно же обратил на белокурую девушку свой взор. «Какая красавица, чья?»

           - Кто эта девушка? – спросил слегка захмелевший князь у сидящего  по правую руку Ратибора.

           - Это сестра моя младшая, Лада, - ответил тот.

           - Хочешь, познакомлю, князь? – Спросил изрядно опьяневший Святослав.

           - Не знаю, боязно как-то, уж больно серьезна, - князь слегка покрылся румянцем.

           - Лада, солнышко, подойди сюда, позвал Святослав младшую сестру.

          - Не нужно, Святослав, во хмелю я, - взмолился Игорь.

          - Если стеснителен в общении с девушками, хмель тебе только помощником будет, - подмигнул Святослав.

          - Да не стеснителен я вовсе, просто… не знаю…, - почти прошептал князь.

          - Что ты хотел братец? – Обратилась Лада, подойдя к Святославу.

           - Вот, великий князь, желает познакомиться с тобой, - улыбнулся Святослав.

            - Лада, - просто представилась девушка.

            - Князь…, великий …, Игорь – едва смог вымолвить Игорь.

           Лада рассмеялась, смех ее был как звон маленьких бубенчиков на тройках зимой, смех этот не был обиден, она не смеялась за неловкость и не смелость князя, - Игорь это почувствовал и тоже рассмеялся.

          - Не надо мной ли смеешься, красна девица? – Все же спросил Игорь.

          - Нет, что ты князь, оглянись, братец мой младший в поросенка жаренного уткнулся, нос к носу, - ответила девушка.

          Игорь оглянулся и расхохотался:

         - Ну и воины у меня, ворога, бьют, не остановишь, неутомимы и бесстрашны с коня ни копьем, ни мечом, не собьешь, а тут немного медовухи и ты уже у свиного рыла, да…

        

          Вечерело. Гости все еще сидели за столами, Святослава унесли в избу, из которой он громким храпом перебивал песни во дворе. Небо внезапно почернело, начал накрапывать мелкий холодный дождик, хотели, было унести столы в дом, но дождь так же неожиданно прекратился, как и начался. Проблеснуло алое заходящее за горизонт солнце. Решили гулять до самого темна. Ратибор отправил Елисея настрогать лучин на ночь, если придется продолжать пир в избе. Князь отправился с Ладой на небольшую прогулку по селению, девушки, видя такую пару, с огромной завистью смотрели на счастливую Ладу, которая внимала каждое слово сопровождающего и не сводящая с него глаз. Они уже возвращались ко двору Святослава, когда небо, словно раскололось на две части, и оттуда вырвалась целая  стая длинных, прямых как стрела молний. Страшные и неуязвимые они ударили в ближайшие избы и запалили их, одна молния рассекла стол во дворе на две равные части, яства повалились наземь, послышались крики ужаса и боли. Нескольким гостям опалило ноги до черноты, на некоторых запылала одежда, и они катались по земле, пытаясь сбить с себя пламя. Отойдя от небесного удара люди кинулись помогать пострадавшим, а у тех у кого полыхнули избы, к своим домам. Игорь оставивши Ладу тоже поспешил на помощь, его дружина почти не пострадала и ратники принимали самое большое участие в людской беде.

        - Несите воды на горящие избы, берите ведра и черпайте из колодцев, передавайте по цепочке, выводите скотину, детей малых выносите, - командовал князь.

        Горело пять домов вокруг изб Святослава и Ратибора, их дома чудом оставались не тронутыми, но огонь по соломенным крышам с подмогой налетевшего ветерка легко мог перекинуться и на них.

        - Савва, где тебя носит, лейте воду на стену дома Ратибора, видишь, уже парит, да обмазка лопается! – Крикнул князь своему верному воеводе.

        - Да, льем, мы льем, мало воды только, дождя бы! – в ответ крикнул Савва.

        - Жди! Как бы еще пожаров не случилось! Отправь по селению нескольких ратников, пусть всех соберут, да с водой пусть поспешают, - сказал Игорь, вытирая со лба пот.

       - Отправил ужо, княже, вон вишь, бегут! – доложился воевода. И, правда, со всех сторон бежал люд, неся с собой ведра, корыта, ушаты, кто-то вез на телегах дубовые бочки.

        - Ну, справимся теперь, - улыбнулся Игорь, - расторопен ты братец, что в сече, что в мире.

        

         Общими усилиями огонь был погашен, пожар не нанес большого урона, погорели лишь соломенные крыши, да кое-где почернели от копоти стены.

         - Спасибо люди добрые, что пришли и помогли в час трудный, в беде не оставили, - кланялись нечаянные погорельцы.

          - Под одним небом ходим, сегодня у вас беда, завтра и к нам может постучаться, и вы нас надеемся, в беде не оставите, - отвечали те…

         А беда и не заставила себя долго ожидать... Еще последний из тех, кто приходил на подмогу не скрылся в своем дворе, как послышались крики:

         - Поможите, люди добрые! – крик был пронзительный, голосила женщина.

         - Что это? Гони его, ухват хватай, бей, ну… а…а…а, - этот возглас быстро утих. Слышались и другие крики, но их невозможно было разобрать.

         - Что там стряслось, Савва? Бери дюжину ратников и скачи, выясни, - крикнул Игорь сам, седлая коня.

        Воевода, отдал указ, а сам помчался первым, разузнать о том, что стряслось на другом конце селения. Безлошадная дружина не поспевала за двумя всадниками, вихрем несущихся по узкой дорожке разделяющей селение на две половины.

         - Что там стряслось братец? -  спросила Лада спешащего за всеми Ратибора.

         - Не знаю пока, но что-то ужасное, - ответил Ратибор и заторопился на столько, на сколько позволяли наскоро одетые тяжелые доспехи.

         Лада вбежала в дом, где спал мертвецки пьяный Святослав, его не разбудил ни пожар, ни новая неизвестная напасть. Она выхватила меч из ножен лежащих у стены, меч был тяжеловат, но Лада, как впрочем, и все девушки привычная к порой нелегкому труду, управилась поднять его двумя руками. «Можно биться». – Улыбнулась про себя девушка и с трофеем, изъятым у спящего брата, побежала вдоль домов, туда, откуда доносились крики…

        Савва первый поспел и ужаснулся тому, что предстало пред его глазами. На пыльной дороге он увидел обгоревшую до головешки женщину, рядом лежала небольшая горка пепла, лишь по потерянному и рядом лежащему лаптю, Савва догадался, что горстка пепла это все что осталось от полутора-двухлетнего ребенка. Ворота ближайшего с ним дома полыхали зеленым пламенем, воевода спешился, конь ни в какую не хотел идти на огонь, и нырнул сквозь пламя во двор. Во дворе он увидел чудовище похожее на то, что были нарисованы на Византийском блюде: змеиная голова, с круглым пузатым телом на коротеньких ногах с куриными пальцами, изрыгало из себя зеленое пламя. Во дворе лежал мужчина, с рогатиной в руке, рядом старик со старухой, без всякого подручного оружия. Почти лишенные одежды просвечивались их подкопченные огнем тела. Кто-то пищал в закрытом доме, чудовище не заметив вбежавшего Савву, двинулось на звук. «Ребенок, не больше колыбели!!!» - Подумал воевода. «Ну, погоди же, сейчас я тебя поживлю», - и с этой мыслью, крадучись подобрался к чудовищу, замер. Чудовище тоже, замерло, видно почуяв, засопело быстро-быстро большими ноздрями, и начало поворачивать свою змеиную голову. Затаившейся Савва рубанул с плеча… злобная голова покатилась по песчаному двору и остановилась подле тела погибшего мужчины, фиолетовые глаза навсегда застыли в изумлении.

       - Так-то, нечисть, поганая! А ну прочь, от тел человеческих, - и с этими словами воевода пнул змеиную голову к горящим по сих пор воротам, те внезапно  обвалились, и промеж горящих столбов, появился князь Игорь.

       - Опередил ты меня друг сердечный, - с небольшой толикой зависти произнес князь, - кто это, что за зверь невиданный?

       - Не знаю, досель никогда не встречал, да и не слыхивал о таких никогда, даже от бабки своей, а та и прожила долго и приврать могла, но и она подобного неиздумала, - ответил воевода.

       - Василиск это, -  послышалось у мужчин за спинами,  воевода с князем обернулись и увидели Ладу с мечом в руке.

        - Ты откуда знаешь? – Спросил воевода, а князь стоял завороженный, Лада с распущенными, слегка взмокшими на челе волосами с мечом, представляла удивительную картину, прекрасную картину, - так откуда ты знаешь, девица, повторил воевода, - все еще не ответившей девушке.

        - Встречалась… на Радуга-реке… - наконец промолвила Лада.

        - Как избежала погибели? – Пытал Савва.

        - Водяной спас, его богиня Лада о том попросила, - ответила девушка.

        - Водяной!? – Савва расхохотался, - ты ль ни кикимора? Держи меня князь, пока я рядом с этим Василиском не упал.

        - Примолкни, Савва, после разберемся, кто кикимора, а кикимор я в твоих опочивальнях насмотрелся, когда они по утру от тебя взлахмоченные выскакивали, - осек воеводу полушутя князь.

        - То женщины были, пусть и не красавицы как эта, - воевода указал на Ладу, слегка обидевшись.

        - Полно, дела такие при девушке сказывать, там помощь нужна, али оглохли, - и Лада указала, мечем на соседние дворы.

        - Бес всех этих Василисков бери, что это мы Савва и впрямь оглохли? Бежим! А ты красавица в дом зайди там кажется, младенец в качке плачет, - сказал Игорь, - поди, успокой.

        - Не пойду, пусть она идет, - твердо произнесла девушка.

        - Кто? – Удивился, оглянувшись, воевода.

        - Вон, девица, из-за амбара выглядывает, иди сюда, - поманила испуганную девушку, Лада.

         Та, зареванная и испуганная вышла из укрытия и подошла к стоящей плечом к плечу троице.

         - Иди в дом и успокой дитя, - почти приказным голосом сказала Лада, - твой?

         - Не, матери, брат то мой, - сробела девушка.

         - Так иди, мать теперь ему не родительница, тебе воспитывать придется, - сухо сказала Лада, - за мной воины мои, - скомандовала она громко воеводе и князю. Мужчины неожиданно подчинились с охотой, чему сами позже дивились.

           Во многих дворах было еще хуже и жарче чем в том, в который зашел воевода. Имелись жертвы не только среди селян, но и подоспевших дружинников. Подобрав щит у погибшего витязя, Лада кинулась туда, где за шумом сражения доносился голос  Ратибора, князь не отставал от девушки. Савва же, объединившись с остатками дружины, теснил с крайнего двора, находящихся у самого леса, двух Василисков.

        Израненный и обожженный Ратибор пытался защитить двух женщин, прикрывая их от очередной порции пламени своим щитом, он совсем не заботился о себе, потому и перепадало ему зеленым огнем то справа, то слева. Василиск достался Ратибору огромный, в половину крупней виданных до сей поры. Он стоял на больших куриных лапах, совершенно не уязвленный ни мечем, ни копьем. Два витязя лежали подле него, да пятеро простых селян, дом за спиной Василиска пылал и освещал своим зловещим светом поле брани. Со свистом пролетело копье и ударило в грудь чудовища, но лишь легкую царапину принесло, словно от железного панциря отскочило.

         -Бес тебя бери! – Крикнул князь, - о стрелах и говорить нечего!

         - С такой силой брошенное копье могло двух человек в кольчуге сразить, а ему хоть бы что, - удивился Ратибор.

          Чудовище метнуло огонь в сторону Лады и Игоря, но те успели укрыться щитами, воспользовавшись моментом, Ратибор увел женщин со двора и примкнул к сестре и князю.

           - Ты, то чего здесь делаешь, сестрица? – Наконец спросил Ратибор Ладу, то все не досуг было, не до того а сейчас, видя девушку в не меньшей опасности, чем спасенные женщины, испугался за сестру, - бежала бы домой.

             - Нет, да и откуда тебе знать, что чудищ этих проклятых подле нашего дома нету? – Спросила девушка.

          Мужчины переглянулись.

            - А ведь впрямь, девица права, Ратибор, что если Василиски и с другого конца селения зашли, - поддержал мысль Лады князь.

            - Надо угомонить этого, и вертаться скорее к дому, как бы и там беда не прошлась, а где Святослав? – Взволновался Ратибор.

              - Когда я брала его меч, он спал, - ответила девушка.

              - Конечно, а то дал бы он тебе свое оружие, черт, прикройтесь, - в этот миг Василиск метнул в стоящих огонь, - он бы сам скорей сюда б сорвался, - окончил фразу Ратибор.

             - И помог бы, одним своим перегаром свалил бы это чудовище, - улыбнулся князь.

             - Так и будем Святославу косточки перемывать? Пора уж что-то делать витязи вы мои ненаглядные, - сказала Лада, - а то он уж нас ногами затопчет, а не пламенем спалит, вишь подходит потихоньку.

             - Ратибор, стой с сестрой на месте, а я попробую его отвлечь, и как только он повернется в мою сторону, немешкая, руби бесову голову, - сказавши, Игорь нырнул за амбар.

             - Ну, чтож будь готова сестрица, не подведем великого князя? – подмигнул сестре Ратобор.

             - Управимся, - кратко ответила девушка.

        Василиск, шел медленно, переваливаясь с ноги на ногу, вращая глазами во все стороны, и на малейшее движение изрыгал пламя, так на беду выбежавшая с амбара курица была опалена, хоть сейчас к столу неси. Князь показался с другой стороны строения, Василиск был совсем близко от Ратибора и Лады, «Пора», с этой мыслью он метнул в стоящего к нему спиной чудовище приличных размеров березовое полено. Полено угодило в затылок, если таковой имелся у змееобразной головы. Василиск резко обернулся, ему для этого не нужно было разворачивать все тело сразу, и метнул пламя, отскочивший от его головы, подручный метательный снаряд не коснувшись земли, полыхнул в воздухе, и в тот же миг за упавшим поленом последовала голова чудовища.

             - Ловок ты братец, ох и ловок! – Молвил князь, выходя из укрытия, - а где ж твой меч?

            Меч лежал в двух шагах от Ратибора, в руках он держал два щита.

              - Как видишь, не я ловок, а она, - и он указал на сестру, - мне от лиха пришлось прикрыть ее, а управилась она как нельзя лучше, хвали сестрицу.

              Князь был поражен, на вид девушка была хрупка, правда, когда при прогулке она случайно (или не случайно) оступилась, князь, подхватив Ладу,  почувствовал, как напряглись ее не совсем уж девичьи нежные ручонки, сила в них сразу обрелась, под расписными рукавами укрытая.

             - Что ж ты сам меч то бросил, - стал корить Ратибора Игорь, - вдруг бы промашка получилась?

              - Не ругай его князь, не удержать было мне двух щитов тяжелых, да и укрыть ко времени, больше ловкости нужно, - вступилась за брата Лада.

               - Верно, девица сказывает, - послышался голос появившегося Саввы, - рубить головы, что дрова колоть, - тут воевода присвистнул, - однако…

                С ратниками он обступил поверженное чудовище. Огромное тело слегка билось в конвульсиях, когти сжимались, царапали землю, казалось, Василиск силится подняться.

              - Добить бы надо, князь, живое все-таки, мучается, крепко сердце видно, - сказал кто-то из ратников.

              - А ты попробуй, где у него место помягше, грудь то не пробьешь, пробовали копьем взять, - ответил Игорь.

              - Ты в заднее место его кольни, мож там его сердце запрятано, - подсмеялся воевода, над своим дружинником, - а может и как у кощея в …, - не договорив, воевода совсем уж расхохотался, за ним и все остальные, девушка густо покраснела и отвернулась, но смеху то ж сдержать не смогла…

           - Полно, Савва, а то мы животы надорвем, - взмолился Игорь, как там у вас, всю нечисть побили?

           - Всю вроде, этот последний, - воевода указал пальцем на лежащего меж ними Василиска.

            - Ну, тогда возвращаемся к дому Ратибора, - сказал Игорь…

            Еще издали все почуяли неладное, ворота в оставленные дворы были раскрыты настежь, дома правда не горели, но тишина в этой стороне селения казалось зловещей. Войдя во двор дома Ратибора, дружина увидела небольшую лужицу крови, от нее тянулся коротенький ручеек, который заканчивался еще одной лужицей, только чуть меньше.

           - Полюшка, где ты? Отзовись! -  Крикнул Ратибор, ответа не последовало.

           - Я побегу к себе, что у нас там, в доме твориться, посмотрю, - сказала Лада.

           - Погоди, дивчина, я с тобой, - отозвался князь, - не гоже в столь темное время одной хаживать.

           - Хорошо, князь, отправь пожайлуста дружинников в дом Святогора, у него сестрица моя с сегодняшнего дня проживать должна, свадьбу они нынче сыграли, у жениха она, - попросила Игоря Лада.

           - Помню, не забыл, воевода, возьми трех ратников и к Святогору! – Быстро распорядился князь, - а теперь к Святославу поторопимся, Лада, - князь впервые назвал девушку по имени, и в его устах так сладко прозвучало это имя, что девушка, чуть не упала от захлестнувших чувств.

            - Конечно, поторопимся, а где ж твои, Ратибор? – Спросила Лада, отойдя от нахлынувшей неги.

            - Идите! Сам разберусь! – Ратибор разжег факел. На лице мужчины была решительность воина перед боем, когда все страхи позади, когда упрошены все боги и помянуты погибшие в таких же боях смелые сородичи, когда прошло уж перед глазами все живущее и ждущее тебя где-то далеко-далеко семейство: жена, дети…решительность…, неумолимая, несокрушимая, фанатичная.

       После того как Лада с князем удалились, а Савва с дружинниками последовал к дому Святогора, Ратибор тихо ступая, вошел в избу, в большой светлице был беспорядок, стол и лавки перевернуты, на полу смазанная кровь, грязные следы, которые не принадлежали не человеку, не зверю коих знавал хозяин дома.

          - Полюшка, где же ты, родная, где сын мой Елисей, где детишки малые, кто и куда вас увел? – Взывал Ратибор в тишине. Вдруг под ногами он услышал голоса, едва слышимые. Под половицами, в глубоком холодном погребе кто-то схоронился. Ратибор, дернул дверцу, та не подалась.

          - Есть кто живой? – Крикнул он, - отворяйте это я отец и муж.

           Шорох, затем легкий скрип и дверка погреба отварилась, оттуда показался Елисей, ниже он разглядел еще две головенки, то две близняшки дочери Марья и Даша.

           - Хвала, богам! А ну быстро наружу, околели там, поди? – И Ратибор сильными руками стал вызволять детей из подпола, - где мать, и что здесь стряслось? – Обратился он к сыну.

           - Не знаю, отец, как только вы побежали к тому краю селения, сюда, почти сразу, всякая нечисть пожаловала, толи бесы, толи лешие, как узнаешь, не встречал я ранее таких, слыхивал только в сказках, - ответствовал Елисей…

           

          Дверь в избу была раскрыта настежь, тянуло сквозняком, Лада и князь тихонько ступая вошли в светлицу, девушка на что-то наткнулась ногой в темноте, опустилась на колени, на полу лежало чье-то тело.

       - Запали лучину в печи, там кажется, еще тлеют угли, - жестко распорядилась Лада. Князь вновь был поражен голосом девушки, в нем чувствовалась власть.

        - Где вы их храните? – спросил Игорь.

        - Пошарь справой стороны печи, там небольшое углубление, там должны лежать, - ответила Лада.

        Пока князь искал наощупь в темноте лучины девушка пробежалась легкими прикосновениями пальцев по лежащему на полу. «Святослав…» Кудри брата, упругие и как овечьи завитки, Лада остановила руки на них, их нельзя спутать не с чьими, один он во всем селении имел такое золотистое руно на голове. «Святослав…»  

        Князь распалил лучину, ее не яркий свет озарил комнату, тени забегали по стенам, меняя свои размеры и направления. В луже крови на вытяжку ногами к дверям лежал дружинник Игоря, Святослав. Лада не роняла слез, не причитала, как это делают по обыкновению женщины, она просто прижимала голову брата к своей груди и гладила его кудри.

         - Лада, - шепотом произнес Игорь.

         - Да, - девушка обернулась на шепот.

         - Отсюда надо уходить, тот, кто это сделал, может вернуться, а нас всего двое, боюсь я не смогу защитить тебя в одиночку, - все так же шепотом сказал князь.

          - Уходить? Нет! – девушка опустила тихонько голову брата на пол и встала напротив Игоря лицом к лицу, - я ни куда отсюда не уйду, пусть заявляются, они думают, убив воина, смогут полакомиться более легкой добычей, пусть приходят, - с этими словами девушка крепко сжала меч в своей руке и приподняла его до уровня плеча князя, - я убью их, убью всех до одного или лягу здесь вместе с братом!

          - Что ты можешь, дитя? Совсем дитя. Твое дело поддерживать очаг в доме, да кашу варить, - усмехнулся князь, он думал что Лада не разглядит в полумраке его усмешку, а за горем не расслышит тон. Но она и увидела и услышала. Девушка взмахнула, мечем, и рассекла добротную лавку у стола на две части.

          - Возьми меня в дружину, князь, и ты об этом никогда не пожалеешь, - таков был ответ Лады на слова великого князя…

 

          

          Река несла свои воды к далекому морю, ее поток бесконечен как жизнь богов, а может и более продолжителен, кто знает… Большие торговые ладьи, маленькие рыбацкие лодочки, все это держала она на своей могучей спине, извивалась телом по давно пробитому руслу и несла купцов, воинов и рыбаков в разных направлениях. Река – кормилица, река – мать, река – мачеха, защитница и убийца…  Князь стоял и глядел на это создание природы, более многогранное по характеру, чем сам человек.

      Не в далеке виднелся его град, отстроенный и преображенный заезжими мастерами и русичами, которые многому у тех мастеров научились. Золоченые купола первого христианского храма возносились над крепостными стенами, слепили глаза на жарком июльском солнце. Красота, и непостижимость творения уже рук человеческих, его разума, силы, воли.

         - О чем задумался княже, - спросила девушка.

         - Да много о чем, хоть и молод я еще, а не мало воспоминаний хранит память моя, - ответил князь.

         - Грустны те воспоминания, князь, - девушка подошла сзади и обняла князя, прислонив голову к его сильному плечу, - не кручинься Игорь. Князь накрыл своими ладонями пальцы девушки:

        - Я не кручинюсь, размышляю, вспоминаю, два года уж прошло, как ты здесь…, как взял я тебя в дружину, свою…

         «Два, года.… Все осталось позади, старое селение, погибший брат Святослав, сестра Алена.… Много в ту ночь пало люда, домов сожжено, гневились боги, как и предупреждала меня богиня-Лада, страшен гнев их был. Справедлив ли только? Стоило ли злом устроенным вольных русичей себе покорять? Ни чего не добились боги славянские, более прежнего народ к Цареградской вере потянулся, и защитила она их во многих случаях. Чудом ли то было, нет тут ответа, но города многие невредимыми оставались, где хоть малый крест был поставлен на какое-либо строение», - подумала девушка.

         - Вот и ты в задумчивость впала, - улыбнулся Игорь и повернулся к Ладе лицом, - будь моей женой, - неожиданно произнес он.

         - Я буду твоей женой, брат Ратибор, не станет, я думаю в том чинить препятствий, за родителей он мне теперь, но прежде ты должен разбить печенегов, как и задумывал ранее. Город восстановлен, силы русичи поднакопили, пора навсегда с врагом нашим за все рассчитаться, - ответила Лада.

        - Поднакопили сил, говоришь? В эти два года столько полегло, сколько я не в одной битве не терял! – Вспылил Игорь.

        - Да, это тоже была битва, может самая тяжелая, Русь против богов, но мы выстояли, боги успокоились, примирились, а может и присмирели, так не уж то мы простых смертных не побьем? Князь, дух народа как никогда силен, один ратник сейчас равен трем которые у тебя были раньше, пора князь, пора! – С жаром в голосе молвила девушка, не обратив внимания, на вспышку гнева Игоря.

        - Есть правда и ум в словах твоих, - Игорь улыбнулся и прижал к себе девушку, - ты станешь мне женой, когда я разобью печенегов?

        - Мы их разобьем, я отправлюсь с тобой, - ответила девушка.

        - Я не хотел бы подвергать тебя опасности, дальние походы не для женщин, - стал отговаривать Игорь Ладу.

        - Наши враги, делают дальние переходы вместе со своими женами и детьми, или ты думаешь, русская женщина более слабая, чем кочевница? – Насупилась Лада.

        - Тогда я не хотел бы подвергать опасностям свою жену, печенеги в сечу не берут своих жен, - ответил князь.

        - Но я то тебе пока не жена, - засмеялась Лада, после ловко вырвалась из объятий Игоря и побежала по направлению к городу. Игорь улыбнулся ей в след «Она будет доброй женой»…

         

          За узкими сводчатыми окошками княжеских палат моросил мелкий нудный дождик. В такую погоду простолюдины на печах валяются, а у князя всегда дела найдутся, вся Русь на нем.

        - Слушай Савва, не пора бы нам в поход собираться, а то уж и мечи красной ржой покрылись, а воины мои молодые по-переженились, да детишками обзавелись, еще посидим, и они уж внуков нянчить будут, - обратился и Игорь к своему воеводе.

         - Мы завсегда готовы, князь прикажи только, сам то я бока все пролежал, да жирком не нужным обзавелся, - Савва погладил свой выступающий живот, - как на сносях.

          - Раздобрел ты, Савва, - усмехнулся князь, - действительно пора за дело браться, остальные витязи часом не таковы? Все так же крепки их мускулы? – забеспокоился князь.

         - Крепки, не переживай, попереженились это ты точно сказал, да только мечи их без дела в углах рядом с метлами не стояли, была тем мечам забота, какая о том тебе ведомо, - ответил воевода. Ведь только в Киеве было спокойно, а во многих городищах да поселениях туго пришлось, там воины только окрепли.

         - Ну, чтож призовем воинов оттуда, а Киевскую дружину для защиты города оставим, чтоб не получилось как тогда, не оставим больше град наш без защиты, - ответил князь. Отправляй сегодня же гонцов во все стороны с моим указом, чтоб не позднее месяца следующего, все могущие сражаться, здесь были, при мне.

          - Князь, давно уж к тебе из заточения Георгий просится, я все тревожить тебя не хотел, - сказал Савва, опустив взгляд себе под ноги.

           - Зачем, ему, что скучно стало с крысами да пауками людей живых повидать хочет? Честно говоря, я думать о нем забыл, - ответил Игорь.

           - Так как быть-то? – Спросил Савва.

           - А как бы ты поступил на моем месте? – В свою очередь спросил князь.

           - Я бы давно его казнил, по что на него хлеб наш тратить? – Ответил воевода.

           - Да много ли он съел? Ты поди за одну трапезу больше съедаешь чем он там за месяц, - рассмеялся Игорь.

           - Возможно, но я твой воевода, жизни за тебя не жалею, в битвах всегда рядом и если надо приму стрелу или копье на себя тебе предназначенное. Он же изгой и смутьян, к тому же хитер как лис, и не от него ли все беды на Русь свалились? – Разошелся воевода, слова о чревоугодии его задели.

           - Ладно, успокойся, заслуги твои мне ведомы, и знаю, служить ты мне до самой смерти будешь или сколь силы хватит, и все-таки, ты приведи-ка мне священника, хочется узнать, чего он там надумал за два года, - примирительно сказал князь.

         - Дозволь присутствовать при вашей беседе, - попросил Савва.

         - Боишься, что он мне голову задурманит? – Усмехнулся Игорь, - хорошо, будь при мне.

          - Я возьму пару ратников, для сопровождения и приведу этого священника пред очи твои, - ответил довольный воевода и двинулся выполнять приказ.

          - Двух? Маловато, ты, что из ума выжил, друг мой, этот старикан, разъевши на моих харчах приличественную морду, удушит вас в два счета, созови  дюжину воинов и не меньше, - крикнул со смехом Игорь уходящей троице. Воевода, не оборачиваясь, махнул рукой.

           В темном подземелье было душно и сыро. Когда-то оно строилось в виде туннеля выходящего за крепостные стены, на случай долгой осады врагов. Прослужив много лет, выход из города обрушился, его не стали восстанавливать, так как  новые стены разросшегося города шагнули так далеко, что туннель как спасительный путь стал бесполезен, он не выводил за пределы города. Сейчас строился новый, более длинный и просторный, чтоб по нему можно было проехать даже верхом на лошади… Липкие, узкие стены, крутые каменные ступени вели трех воинов к почти похороненному в заточении старцу.

        - Осторожней, воевода, батюшка, не ровен час, грохнешься тут, - предупредительно произнес Иван, один из сопровождающих Савву.

        - Поддержи его Иван, - послышался второй голос, этого воина звали Пересвет.

        - Замолчите оба, а то обоих сошвырну вниз и пройдусь по вам, чтоб не скользить. Фу, духота, - воевода перевел дух, - а ну-ка спускайтесь вниз насмешники, тащите этого сущеброда, я здесь подожду.

      Воины с улыбками проследовали мимо Саввы. «Да, старость видать приходит, дыхнуть трудно», - подумал воевода.

         Где-то далеко заскрипел старый железный засов и послышался голос Пересвета:

        - Выходи, князь видеть тебя желает.

       Кто-то крякнул.

        - Ну, что тебя на себе нести? Иван хватай эти мощи да тащи наверх, - вновь послышался бас Пересвета.

        - Не, сам бери, рассыпится еще дорогой, с кого князь спрашивать станет? – Ответил Иван.

         - Будет там припираться, вдвоем несите, обедать пора, а вы там перепалку устроили, - прикрикнул сверху воевода. Слова о скорой трапезе быстро подействовали на спорщиков, они схватили священника за руки за ноги и потащили к выходу, воевода едва поспевал впереди, чтоб  не затоптали его, добры молодцы.

         - Доставлен к тебе князь по твоему приказу, - слегка задыхаясь, молвил воевода.

         - Хорошо, удалитесь все, - приказал князь.

         - Как? И я? – Воевода был поражен, ведь князь обещал, что тот будет присутствовать при разговоре.

         - И ты, разыщи-ка мне Ладу, она где-то в старом городище живет,  недалеко от кривого моста, где точно не сказывала, а я не интересовался, - ответил князь.

         - Но… - только и успел промолвить воевода.

         - Исполняй, или мне самому идти, - голос князя был суров, Савва подчинился, затаив обиду в сердце…

 Сам он конечно не пошел, Пересвета отправил, тот знал девушку в лицо.

         - Найдешь и приведешь сюда, без промедления! – Грубо напутствовал он своего дружинника.

      

        Киев, как и любой другой город на Руси был в это время дня шумен, везде шли торги, работали ремесленники, без дела болтались малая ребятня, получая то тут, то там порцию тумаков. Пройдя почти пол города Пересвет наконец добрался до Кривого моста и стал выспрашивать, где можно найти девушку по имени Лада.

Он обошел несколько домов, но все ж не находил ту что искал, под конец он встретил старуху, замшелую как сосновый пень, которая тоже оказалась Ладой. «Беса тебе на голову, кто ж это мне указал на этот старушечий домик», - ругался про себя Пересвет, силясь вспомнить озорника. К счастью как раз таки эта старуха и знала, где находится молодая Лада.

       - Живет она, у меня, добрый молодец, хорошая девушка, приветливая, да работящая, - шамкала беззубым ртом старуха.

       - Где ж она теперь, бабушка? – Обрадовался Пересвет.

       - Из далека, прибыла сразу видно, здесь люд городской не тот, особенно как побили нас печенеги. Много нового набрело народу, хритян этих, будь они не ладны, все в храм свой ходют да на нас как на лесных зверей косятся, - продолжала старуха.

       - Бабуля, где твоя постоялица? – Вновь спросил Пересвет.

       - Воды некому принесть, хлебушка помочь сготовить, да дровишек поколоть, задарма ни кто не придет, всем подай, эх измельчали кивляне, - старуха прослезилась, - а Лада, она хорошая, да пригожая, ты не жених ейный?

      - Нет! – Повысил голос Пересвет.

      -Ась? – переспросила старуха.

      -Нет!!! Разыскиваю я ее! – Почти прокричал Пересвет.

      - А ты знаешь, намедни у меня курицу один молодец чуть со двора не свел, так девушка твоя того вора, догнала и так плетью отходила, что он сам, кудахча, бежал опосля, - старуха едва слышно рассмеялась.

     - Бабка, чтоб тебя Василиски снасильничали, где девушка? – Крикнул Пересвет.

     - Сожалею добрый молодец, да как же ты им поддался, Василискам этим, негоже, когда над мужчиной такое надругательство сотворено, где ж произошло такое с тобой, - неподдельно ужаснулась старуха.

      - Слушай старая карга, пока ни кого нет я задушу тебя двумя пальцами, чтоб… - покрасневший до корней волос, Пересвет не успел договорить.

       - Оставь ее, глухая она, почти, не повезло тебе… Василиск… - сзади хохотала Лада.

       - Она то глухая, но ты то нет, - Пересвет и вовсе стал как вареный рак, - еще бы не много и я точно бы ее задушил, пойдем, девица князь тебя видеть хочет.

       - Погоди маленько, переоденусь я да умоюсь, - ответила Лада.

       - Забери старуху с собой, - взмолился витязь, - доконает она меня.

       - Хорошо, - улыбнулась девушка, - пойдем бабуля водички мне польешь, - и взяв старушку под локоть, повела в дом.

       - Бедный юноша, и как он так на Василиска попал, повезло ему, не спалил хоть заживо, а стыд он терпим, голова цела и то хорошо, - уходя, размышляла вслух старушка. Сзади, скрипя зубами, остался стоять Пересвет…

 

     - Ну, что сказывай, червь земной, что это было, - спросил князь у узника подземелья.

     - Что было? – Прохрипел старик, жмурясь от солнечного света.

      - Что было? А ты не знаешь, не предвидел, что, дав построить тебе, твой храм я навлеку на свой народ несчастья и беды неизмеримые? – Ответил князь.

      - Нет, не предвидел, и знать не знал, кто станет узнику доносить о происходящем? Ты сам там посиди, много ли услышишь, - усмехнулся священник.

      - Не гневи меня… - князь смолк, не договорив фразы, в дверях показалась Лада одетая в доспехи витязей Игоревых, все так славно было подогнано и шлем и кольчуга с латами, лишь меч был несколько коротковат, чем у его воинов, да и знамо дело, меч в три четверти пуда, тяжеловат для девицы.

       - Приветствую тебя красавица-амазонка, - неожиданно молвил священник.

       - Кто это? – Спросила Лада у Игоря, пропустив мимо ушей приветствие старика, ни его голос, ни он сам ей не понравился.

        - Узник, я его два года в подвалах держал, - ответил Игорь.

       - В чем вины его? – Спросила с интересом девушка.

       - Да замутил он мне голову, дозволил я ему храм строить христианский, из Византии он, царь града-города, на коей еще князь Олег с дружиною хаживал. Напривел он, с моего же согласия тогда и мастеров своих чтоб Киев восстановить после печенегова нашествия, он же стал кроме основного дела еще и людей смущать речами своими, чем прогневил богов наших. Сам я виноват то же, но уж больно речи его льстивы были, не так ли Савва? – ответил князь обратясь за подтверждением своих слов к воеводе, которого допустил к разговору, как и обещал.

      - Твоя правда, Великий князь, - воевода поклонился.

      - Не виноват ты князь Игорь, ни в чем не виноват, трудно ли седому старцу, молодому молодцу ложью, да лестью голову одурманить, - сказала Лада.

      - Я не дурманил голову, я только помочь хотел, город восстановить, приукрасить, плох разве храм мой, разве не в удивлении подданные твои, сим прекрасным сооружением? – отвечал священник, обращаясь к Игорю.

       - Красив храм твой, нет спору, но стоит ли он загубленных жизней русичей? Брата моего, сестры моей? Нет, старик, все храмы кои стоят сейчас по всей земле, не стоят жизни одного русича, зря ты пришел к нам, зря как змея вполз в палаты эти и, обернувшись прекрасным Лелем, уговорил князя на необдуманный поступок, нет тебе за то прощения. Развяжите его, пусть кисти его стянутые, отойдут не много, побелели совсем, –  такими неожиданными словами закончила свою речь Лада.

      - Савва, развяжи, коль не боишься, - усмехнулся Игорь, - а то и впрямь кисти у него как у покойника стали.

      - Сделаем, - отчеканил воевода.

    Старик с удовольствием вытянул связанные руки по направлению к подошедшему Савве, в это мгновение Лада с быстротой молнии выдернула меч из ножен и две кисти священника пали к ногам воеводы.

      - Я сделала это быстрее, - сказала Лада, возвращая меч назад в ножны. Все были ошеломлены, а священник Георгий рухнул без сознания…

       Первым опомнился Савва, он кинулся из палат и скоро вернулся с зажженным факелом, схватил поочередно кровоточащие культи священника и прижег их пламенем, священник очнулся и закричал от невыносимой боли, запахло горелым мясом, все вокруг знали, что только так с помощью быстрого прижигания можно избежать заражения и смерти. Пот струился струйками, стекал по лицу Георгия, он стиснул зубы и уже не кричал, он смотрел на девушку. Взгляд этот не выражал ненависти, он смотрел на нее как на шкодившего ребенка.

       - Теперь ты можешь молиться своему богу сколько угодно, персты твои лежат у тебя под ногами, и если он тебе из возвернет ты сможешь сотворить крестное знамение, - сказала Лада.

        - Дитя мое, - тихо и ласково проговорил священник, испытывая при этом страшные телесные муки, мне незачем перста, мне не зачем язык и даже моя голова, бери все это, если понадобиться, любовь к богу в моей душе, а она бессмертна.

        - Бессмертны боги, люди тленны! Ты приравниваешь себя к богам? – Поразилась как наглостью, так и спокойствием искалеченного старика девушка.

         - Бог, мой бог, наш бог, христианский, будучи распятым,  на кресте, отдал каждому верующему в него и последователям веры в него, часть своей бессмертной души, поэтому душа любого христианина, бессмертна, - ответил священник.

         - Душа, что есть она? Есть сердце, которое любит и ненавидит, которое ластится и мстит, нет ни какой души! Сердце бьется с рождения, замолкая, прерывает жизнь, - молвила девушка, -  наши боги дают нам все и справедливость и наказание, вера наша древна, с ней наши предки уходили в походы и сеяли поля, оплакивали погибших в битвах, и теперь ты хочешь отнять ее у нас? 

          - Я ничего не хотел отнять у вас, я пытался донести лишь историю про мессию, который ратует за спасение всех людей, кем бы они не были по происхождению, все равны перед богом, - священник закашлялся, сырость подземелья давала о себе знать.

          - Князь, раб этот, не исправим, он хочет вознестись на небо, так дай ему такую возможность, - вставил фразу Савва.

          - Ты предлагаешь его казнить? – Спросил Игорь.

          - Да, распять на кресте, пусть умрет, как и его бог, а мы посмотрим, воскреснет он или нет, из мертвых, - ответил воевода.

          - А как ты думаешь, Лада, повинен ли он смерти? – обратился князь к примолкнувшей девушке.

         - Я поддерживаю воеводу, его надо казнить, тогда и избегнем мы бед наших, - сказала Лада.

         - Ну что ж, будь, по-вашему, Пересвет отдай распоряжение соорудить крест и пригвоздите его так же как бога, в которого он верует. Как это сделать правильней разузнай у тех, кто ходит в христианский храм, они расскажут тебе с превеликим удовольствием, увидя перед носом твой блестящий на солнце меч, - вынес решение Игорь…

 

          На утро, дружинники выгнали взашей нескольких прихожан из храма и заставили соорудить крест, изыскали кованые гвозди для приковывания священника по всем правилам древней казни, одного не нашли тернового венка.

        Лада вместе с Игорем, пока сооружался невиданный до сих пор на Руси эшафот, посетили деревянных идолов и принесли им различные дары в соответствии со значимостью каждого. Девушка, дойдя до идола богини-Лады, низко ей поклонилась:

        - Спасибо за все, что ты сделала для меня, прошу передай остальным богам, что русичи в лице великого князя приносят свои извинения, и по праву данному ему, он, вершит сегодня правый суд над смутителем народа.

       Игорь стоял немного в стороне и не слышал, о чем шепчет девушка своей покровительнице.

       Лада отошла от статуи богини и взяв Игоря под локоть двинулась с ним к небольшой площади, где уже стоял отесанный крест, готовый принять свою жертву.

       Небольшая площадь кишмя-кишела народом.

     - А ну расступись! – Послышался зычный голос воеводы Саввы, - эка невидаль, расступись, кому сказал, дайте провести этого пса, - он толкал острым мечем впереди себя священника.

      Народ недовольно загудел, но, узрев, десятка два сопровождающих Савву витязей, расступился. Каждый как мог, силился разглядеть того, кого ведут к кресту.

Вставал на цыпочки, тянул шею, дети пытались вскарабкаться на спины друг друга, падали под ноги недовольным взрослым, получали подзатыльники, скулили, но продолжали свои в основном неудачные попытки. Наконец пробравшись сквозь узкий людской коридор, Савва приказал дружинникам образовать кольцо вокруг места казни, принесли три лестницы, оперли их на крест, подталкиваемый в спину мечем Саввы, священник Георгий стал медленно подниматься по ступеням все выше, но не сдержав равновесия сорвался вниз.

       - Да помогите же вы ему, бесы, иль не видите без кистей он, не чем ему в вашу лестницу вцепиться, - крикнул кто-то из толпы.

       - А ну иди-ка сюда, умник, - обратился воевода в сторону откуда донесся голос, аль боишься, за баб да ребятишек прячешься?

        - Ни чего я не боюсь, - расталкивая могучими плечами топу, вышел Ратибор.

        - Ты? – Удивился воевода, - ты, что ж нас бесами то обозвал, Ратиборушка, - голос Саввы был ласков.

        - Кем, бы он ни был, это человек! Не превращайте суд в насмехание, - грозно ответил Ратибор.

        - Да, ты что, витязь, белены объелся? – Вскрикнул воевода, - какой он человек, это он бесово отродье, столь народу русского загубил, брата твоего, сестру, зятя, забыл?!

        - Нет, не забыл я Савва, память у меня не девичья, пусть он хоть сам Василиск или леший, но мы то Люди! – Молвил Ратибор, - так давайте ими и оставаться в любых поступках своих даже с ворогом великим.

        Воевода пожал плечами и отвернулся:

      - Есть желание, проводи его сам в последнюю дорогу.

    Ратибор подошел к старику:

      - Поднимайся!

      - Спасибо, воин, негоже мне так смерть принимать, - старик кряхтя поднялся.

      - Ступай, - голос Ратибора был бесстрастен.

    Старик стал вновь подниматься по лестнице, Ратибор придерживал его, пока тот не повернулся лицом к люду. Два дюжих воина, пристроившись еще на двух лестницах, справа и слева, прихватив вытянутые в сторону руки старика, и приложив к ним огромные четырех угольные гвозди, разом опустили на них молоты. Даже сквозь этот стук и вскрик священника, был слышан хруст ломаемых гвоздями костей. Иисусу приковали ладони, Георгию запястья, обмотанные грязными, пропитанными кровью тряпками. Толпа ахнула. А внизу трудился уже сам Савва, вколачивая гвоздь в скрещенные ноги священника, который на время потерял сознание.

     Распятый, истекающий кровью, Георгий очнулся, оглядел толпу затуманенным взглядом:

         - Не плачьте по мне, братья христиане, не радуйтесь вы люди иного вероисповедания ни кому из вас не дано сейчас знать, что принять мученическую смерть мне как православному священнику большая честь, огромная честь страдания свои перенести за веру. Я вижу в не далеком будущем Русь православную, я вижу, как горят ваши идолы, я вижу великую Русь принявшую ту веру, которую я нес вам, да будет так, - голова священника свесилась на грудь, он не проронил более ни слова.

           Не долго постояв перед распятым, народ стал расходиться, казнь не показалась им сильно кровожадной, и не вызвала большого интереса, тем более что жертва почти не мучилась. Лишь не сколько прихожан храма, да Ратибор не уходили, прихожане крестились, возносили к небесам молитвы за упокой души вновь преставленного. Мысли же витязя русского были в смятении, он не мог понять, как этот дряхлый старик, презрев напоследок не человеческие страдания, умер с почти улыбкой на устах, не проклял палачей своих, не просил пощады, а только пророчил Руси счастье и величие, Руси которая вознесла его на крест и лишала жизни. Ратибор не заметив перекрестился, как крестились рядом с ним православные христиане.

          - Что с тобой, брат мой любезный, - к нему подошла Лада, - жаль этого пса, речи ли его выбили из тебя разум?

          - Отойди сестрица, не поймешь ты меня, да я и сам себя не понимаю, - ответил Ратибор.

          - Полно вам ссориться, пойдемте отобедаем, - послышался сзади стоявшего голос князя Игоря.

          - От чего же не пойму, аль глупа? – Не унималась Лада.

          - Нет, не глупа, молода просто, - ответил Ратибор, - перевернулось что-то во мне сестрица, а что и сам не ведаю.

           - Пойдем Ратиборушка нечего с этими бесами рядом стоять, а то утащат они тебя в свой храм и станешь ты одним из них, а это плохо, - ласково проговорила сестра.

            - Плохо? – спросил Ратибор.

            - Шибко плохо, я хочу уговорить князя всех остальных христиан так же казнить, выставив их вряд подле наших деревянных идолов, может, тем мы вернем расположение наших славянских богов, - прошептала Лада.

            - Да нет, не вернешь ты их расположение, кровожадные они больно и эта кучка молящихся не прельстит их, им нужны мы, русичи, - улыбнулся с горчинкой на устах витязь…

           Трапеза была отменной, гуляли, почти пировали, князь, Лада, воевода, приближенные князю, верные дружинники и Ратибор.

          - А что, князь не пора ли нам. Когда мы с внутренним врагом разделались и внешним заняться, - проговорил воевода охмелев. Все одобрительно загудели.

          - Можно и заняться, - усмехнулся князь, - собирай дружину, думаю, боги будут помогать нам.

           - Нужно, князь, нужно, разбить печенегов, чтоб славой имя твое покрылось, чтоб Русь навсегда перестали тревожить и терзать дикие кочевники. Разбить так, чтоб ни один живой кочевник не ушел, ни муж, ни баба, ни дите малое, - молвила Лада.

           - Почему ты стала столь до крови охочей, сестрица? – Спросил Ратибор, - разве учили тебя отец с матерью, и мы старшие родственники твои, жестокости?

           - Я выросла братец, и теперь одна любовь у меня, к отечеству своему, ему одному я служить готова, и кто против того отечества пойдет, в деяниях ли своих, в мыслях ли, врагом мне станет, - твердо сказала Лада.

    Послышался еще более одобрительный шум:

          - Княжна Лада! За княжну Ладу! – Вверх взметнулись чары с хмельными напитками.

         - Я не княжна, я воин, такой же воин, как и все вы, - скромно потупив глаза ответила на восторженные крики девушка.

         - Княжна, ты княжна, вот мое сердце, бери его и владей им, - молвил Игорь.

         - А печенеги? Ты забыл наш уговор? – серьезно спросила девушка. Все притихли.

         - Через три дня выступаем, слышал Савва, через три дня, и если войско не будет собрано тобой, воеводой назначу княжну, - князь явно не шутил.

         - Будь исполнено, не волнуйся княже, - слегка икая, ответил воевода.

         - А мне и не чего бояться, ты бойся, на печи остаться со своею старухой, помянет она тебе за то время все твои не воинские похождения, а Савва, помянет? – Рассмеялся Игорь.

         - Да она и так меня заела батюшка, я оттого и в походы с радостью ухожу и бьюсь на смерть, лучше в бою сгинуть, чем от ее сварливости. Ну, когда я ей измены сотварял? Уж лет тридцать прошло, а она не забыла, уж ту дивчину на погост давно беззубой унесли, а она мне все: «А помнишь, как я тебя в сенцах застала, как лобызался ты с этой кикиморой!» Спасу нету. – Разоткровенничался воевода.

          - Ну, это ты своей бабе расскажешь, про изменства единое, я да отец мой, Ярослав другого тебя знавали, - Игорь, шутя, нахмурил брови.

          - Да ты что князь! Печенежек мне приписать хочешь, да прочих степниц? – Неподдельно поразился воевода.

          - А то не бабы, по-твоему? – спросил Игорь.

          - То трофеи заслуженные, - гордо ответил Савва.

          - А если б твоя баба, с такими вот трофеями спать начала, мало ли мы в полон мужей собираем на нужды наши, на труд тяжелый? – В упор спросил Савву Игорь.

          - Убил бы! – Крикнул раскрасневшийся воевода.

          - Вот, а ты еще по земле ходишь, терпеливые женщины наши русские, понимающие, а ты ругаешь бабу свою да еще прилюдно, в ноги ей пасть надобно, а не ругать, - пристыдил князь Савву.

          - Щас прям, пойду и грохнусь, спасибо за науку князь, - воевода вытянулся в струнку, но как не силился стоять ровно, его все-таки покачивало как тростник на ветру.

          - Иди, ужо, а то здесь раньше времени грохнешься, Пересвет, проводи его до самого дому, - приказал князь, крепкому до хмельных напитков дружиннику.

            Воевода, оперевшись на могучее плечо Пересвета, двинулся к выходу, где и провожатый и провожаемый чуть было, не были сбиты с ног.

          - Князь, они перешли южные границы и жгут селения! - Доложил ворвавшийся в палаты воин.

           - Печенеги… - прошептала Лада.

     Гости взволновались, некоторые отчаянные головы готовы были немедля выступить в поход.

           - Выступаем завтра с первыми лучами солнца, - крикнул Игорь, - а сейчас без промедления по домам и спать!

           Гости, бурча под нос, нехотя разошлись, осталась Лада, и Ратибор. Князь подошел к арочному небольшому окну более напоминавшему башенную бойницу. Свежий вечерний ветер ударил в лицо, взъерошил волосы, разметал их по плечам.

          Лада подошла сзади и обняла Игоря:

      - Мало сил княже, как с такою силою на врага пойдем, побьют нас опять печенеги?

      - Выстоим, нужно селенья да города наши оборонить, не дать врагу безнаказанно пройти по земле нашей как саранче, - ответил князь, - ты со мною не пойдешь, назавтра с братом своим отправитесь по Руси с кличем и соберете основные силы и подоспеете с помощью к нам.

      - А если не подоспеем? – Сердце Лады сжалось от предстоящей разлуки, да и страх с беспокойством за жизнь (любимого?) вкрались в него.

       - Поспеете, коль расторопны будете, - улыбнулся князь, - Ратибор, к тебе обращаюсь как старшему в вашей семье, отдай мне в жены сестру свою, Ладу.

     Немного задумавшись, Ратибор сказал:

     - Как видишь, сестра моя и так самостоятельна в своих решениях, препятствовать я все равно не смогу, да и по совести не стану, будьте счастливы.

      Ратибор подошел к сестре взял ее ладонь и вложил в ладонь князя:

      - Будь ему преданной и верной женой, умей терпеть, умей ждать, умей прощать.

      - Спасибо брат мой, - Лада обняла Ратибора и поцеловала в щеку.

      - Ладно, пойду я, отдохнуть нужно, завтра свидимся, - подмигнул он Ладе, - до завтра и тебе князь, - и с этими словами удалился.

       Игорь, подхватив Ладу как малого ребенка на свои сильные руки, понес в опочивальню…

 

      Рассвет еще не забрезжил в окна, когда Игорь поднялся с широкой княжеской кровати и, поцеловав спящую жену, стал собираться, Лада открыла глаза:

       - Пора?

       - Пора, время не терпит, мы выдвигаемся, дружина собирается у городских ворот, воевода уже там, убоялся вчера видно, что я тебя дружиной командовать поставлю, - улыбнулся князь.

       - Погоди, я скоро, - и Лада спрыгнув на пол босыми ногами, тоже стала собираться.

        - А ты куда в такую рань? – Удивился князь.

        - Время не терпит, не так ли, муж мой? – ответила Лада.

      

        Дружина из двухсот человек выдвинулась за городские стены, провожающих было не так много как обычно, только родственники уходивших. Город спал.

Не успел последний витязь скрыться за поворотом, как Лада с братом тоже покинули Киев. Они, разослав гонцов по приказу князя во все стороны Руси, поскакали в Чернигов, к князю Мистиславу…

       

      Черниговские леса держали о себе самую дурную славу по всей земле русской, говорят, что именно в них обитал Соловей-разбойник, жила баба-яга, самые злые лешие тоже были черниговского происхождения. Клыкастые  вепри – дикие кабаны- секачи, огромные бурые медведи, серые волки, о которых сказывали, что они даже сытые готовы сожрать годовалого теленка. Не все здесь было правдой и, тем не менее, по возможности эти леса обходили десятой дорогой. Кони легко несли всадников по едва заметной широкой тропе, иногда ветви хлестко били по лицу то Ладу, то Ратибора, но ни он, ни она не обращали на то внимания, как и на укусы мелких назойливых насекомых. Внезапно тропу перегородил целый завал из поваленных с корнем молодых сосен. Деревья вырваны были недавно, так как иголочки не успели пожелтеть, а земля с корней омыться прошедшими дождями.

         - Секач наверно баловал, - беззаботно сказал Ратибор  слез с коня и пошел разбирать препятствие. Лада оставалась в седле.

         - Управишься, один? – Спросила она, оглядываясь на всякий случай по сторонам.

         - Конечно сестрица, я и сам заместо того вепря по крупней дерево заломать  смогу, если разозлюсь, конечно, - улыбнулся Ратабор.

          - Ну, тебя я хвала богам, в гневе не видела, интересно, а кто же это так секача то разозлил? – подивилась Лада, - да и странно, завалил бы со злобушки сосенку, да угомонился, зачем столь деревьев на дорогу напластал?

          - Да кто его знает, может кабаниха его с другим загуляла? – Засмеялся Ратибор.

          - Не говори попусту, - покраснела Лада, - даже если так, то скорей он убил бы соперника, к чему ему лес валить?

          - А если леший свел? – не унимался брат, - тому это в убыток, он за каждую травинку тут дрожит, бережет ее, его добро это.

     Девушка махнула рукой, мол, ну тебя и продолжила прислушиваться, нет ли опасности какой рядом.

   Вдалеке захрустели ветви, что-то большое двигалось в сторону людей.

         - Ты слышишь, Ратибор?! – Крикнула Лада.

         - Слышу, сейчас последнее деревце уберу, и поскачем далее, не кричи шибко, может, пронесет мимо, - проговорил мужчина.

        Ратибор, как не силился стащить последнее дерево, у него ничего не выходило, не до конца вывернутый корень мешал развернуть с дороги ствол.

        - Скорей, брат, бес с ним, кони перепрыгнут, не высоко ведь! – Лада вновь крикнула, ослушавшись просьбы Ратибора, не кричать.

         - Будь по твоему, - и Ратибор побежал к оставленному коню, который рвал от страха, привязанные спутавшиеся удила. Послышалось глухое рычание, медведь, и очень близко, не успеет мужчина до коня добежать, ни как не успеет.

        - Скачи, иначе нам обоим несдобровать! – Крикнул Ратибор.

        Лада мешкала, бросить брата на съедение чудовищу? Ну уж нет! Она спрыгнула со своего коня, который тут же рванул через оставшийся единственный ствол и скрылся в лесу.

        - Что ты делаешь? – Возмутился мужчина.

        - Я помогу тебе! – Ответила девушка, разве не вместе мы справлялись с Василисками?

        - Вместе, вместе… - Ратибор не окончил фразы, как изломались тоненькие березки, и на тропе показался огромный бурый медведь.

        - О боги, какой же он огромный! И ты хотел с сим чудищем один управиться? – Спросила Лада.

        Медведь действительно был огромен, высота его сгорбленной спины была такой же, как у доброй лошади. Огромные похожие на жернова челюсти, клыки равные пальцам человека, кривые черные когти лап изгибались, уходили в мягкую почву и каковы они во всей «красе» определить было невозможно. Но со страха можно было подумать, что они не меньше серпов для жатвы ржи, а может, так оно и было.

     - Ну, чтож сестренка, окропим кровушкой траву высокую? – Улыбнулся сестре Ратибор, немного придя в себя.

      - Чьей? – спросила Лада.

      - Надеюсь, не нашей, - ответил Ратибор, уже без улыбки.

      Медведь лишь слегка огляделся и тут же без всякого предварительного грозного рычания бросился на людей.

      Ратибор со всей силы опустил почти пудовый меч на голову зверя, но удар хоть и был неимоверной силы, даже не оглушил медведя, рассек лишь шкуру на черепе. Животное, приостановившись, встало на задние лапы и устремилось, переваливаясь с ноги на ногу к мужчине.

Лада в этот момент пустила в зверя стрелу, она метилась в печень зверя, но попала меж ребер, чуть выше. Медведь в этот раз зарычал от боли, ударом страшной лапы, сломал торчащее из тела древко и продолжил наступление. Малое промедление со стрелой, позволило Ратибору, нанести прямой удар мечем, во впалый живот чудовища, оружие, пронзив шкуру, вошло наполовину, и тут же мужчина извлек меч и отскочил в сторону. Медведь осел на задние лапы, по черепу, из под ребер и живота струилась алая кровь, он вновь зарычал, и попытался приподняться, но вторая стрела, пущенная Ладой, в этот раз достигла цели угодив в печень зверя, медведь страшно взвыл, завалился на бок и покатился по земле сминая траву, и мелкие кустики.   

        - Эх, медведушка, ну зачем ты набросился на нас? Бродил бы по лесу да мед детишкам своим выискивал, - Ратибору было жаль животное, которое впало в агонию.

        - По что жалобишься братец, зверь он, нас едва не сгубил, коня нашего сбежавшего сам ветер сейчас не сыщет, по что жалеешь? – Удивленно спросила Лада.

         - Зверь он не разумный, увидел две тщедушные жертвы, думал полакомиться, а ему наместо трапезы вороны теперь глаза выклюют.  Ястребы по кусочкам разнесут на дальние-дали, жаль сестрица мне его, правда жаль, силы в нем много, а разума…, эх, ладно мой конь на месте вдвоем придется одно седло делить, - сказал Ратибор.

       Лада, усмехнулась на объяснения брата, но ничего не сказала…

 

        - А что Савва, давненько мы с тобой в походах боевых не были, да и дружина наша, витязи, как мыслишь, не ослабли они ни силой, ни духом? – Обратился Игорь к своему верному другу.

        - Не ослабли, княже, и хоть сидели они по избам да печам, квасы да меды пили, а силушку, думаю, не растеряли, - ответил воевода.

        - Как такое возможно? – Удивился князь.

        - Ты вот молод, князь, не знаешь еще того, что любая жинка, так своего мужика за ночь запашет, что любой дневной переход за легкость покажется, - засмеялся Савва.

        - Да, наши бабы могут, наперед, впрок ласки набираются, а ну как уйдет ее ясный сокол в поход с лета, до снегов глубоких, или вообще головушку в том походе сложит, что тогда? И вспомнить не чего, - поддержал разговор Пересвет.

          - Ладно, это сила тела, а силой духа, смелостью, отвагой не оскудели сердца их? Семья ведь это ответственность, жизнь дороже становится, да и после ночей таких страстных, захочется ли с той же лихостью голову врагу подставлять? – Снова обратился Игорь к воеводе.

         - Эх, батюшка, и здесь ты молод еще, не знаешь, что русский дух, он ведь покрепче уз семейных, русич не за семью бьется, не за князя своего или воеводу престарелого, не за землю свою, а более за честь, честь того, что он просто русский, горд он племенем своим и гордость та превыше всего остального будет. Там в древних корнях своего рождения каждый силу вбирает, от них не победим и отважен он, ни кто тех корней невидовал, след и обрубить их не сможет, потому верю я быть на земле Руси нашей вечно, - ответил воевода.

         - Длинен ответ твой, но понятен, ты прав, молод я еще, не знаю многого, - задумчиво произнес князь.

         - Ну, то дело поправимое, дадут боги прожить и сравнятся тебе со мной годами, ты еще мудрее меня будешь, - воевода отечески похлопал князя по плечу.

        Солнце перевалило зенит, и неуклонно, медленно катилось к закату. Дружина миновала стороной несколько малых деревень, и остановилась возле небольшого городища, на ночлег, в перелеске, разожгли костры, достали приготовленную еще дома снедь, и отужинали. После, витязи разлеглись прямо на земле и заснули глубоким сном, хоть и говорил воевода, что воины его не потеряли былой силы и выносливости, но, прошагав весь день без остановок, в тяжелой амуниции, все ж подустали. Несколько дозорных расположились не вдалеке, воевода с Игорем разделили ночь на две части, в одну проверяет дозор, Савва, во вторую князь.

       Игорю не спалось, он ворочался с боку на бок, сверчки стрекотали в невысокой, но густой траве, кое-где как маленькие голубые искорки, словно упавшие с неба звезды, горели светлячки. Игорь думал о Ладе: «Одну ночь побыла она мне женою и сразу расставанье, свидимся ли? Где она сейчас? Не поехала ли лесом в град Чернигов? Страшные там места, супротив тех лесов разве Муромские страшней. Ратибора я просил, чтоб ближние города только обскакали, да помощь призвали, а по дальним, гонцов из воинов проверенных отправили. Да, только ли послушала она брата своего? Строптива и упряма? Нет, смела и дерзка, амазонкой назвал ее казненный Георгий. Кто это? Амазонка?…, не узнаю теперь», - князь вздохнул своим мыслям…

        Было чуть за полночь, когда воевода разбудил с трудом заснувшего Игоря:

        - Беда, князь, городище горит, не иначе печенеги пожаловали!

        - Вели всем седлать лошадей, а кто пеш, пусть расположатся в лесу да луки приготовят, сколько врагов нам не известно, но на град меньше сотни вряд ли нападут, у нас лишь сорок конников, заманим их сюда, - приказал Игорь.

        - Спешу, - ответил на ходу воевода и скрылся.

      Но дружинники уже и без всякой побудки поднялись, конники почти все были в седлах.

        -  Ну, что соколы ясные, пора нам проучить кочевников, - сказал Савва, - поскачем на врага, да заманим его сюда, кто здесь в засаде останется, луки пусть метки ваши будут, не упустите не одного, все враги наши в Лесике этом остаться должны.

         - Савва, ты здесь с основными силами остаешься, я сам поведу конников, - подал новую команду князь.

         - Но…, - удивился воевода.

         - Быть по сему, не перечь мне, не кем мне тебя пока в этом деле заменить, да помогут нам боги, отдай коня Пересвету, - князь не дослушал возражения и, стеганув  своего коня, с малым отрядом помчался к пылающему городищу…

 

     

 

     - Ночлег больно не надежен наш, сестрица, - сказал Ратибор Ладе изготавливающей шалаш.

        - ты лучше сучьев покрепче наруби, - ответила Лада, - кого нам бояться, такое чудовище уложили, волков что ли?

         - Смела ты больно стала, сестрица, я тоже не труслив, но осторожность прежде соблюдать надо, негоже в пасти какого-нибудь зверя сгинуть, - ответил Ратибор, с равной долей обиды и упрека, - говорил тебе, надо было в деревне заночевать.

        - Да не смела я братец, ты, что думаешь, я это чудище лохматое не испугалась? Или мне собственная жизнь не дорога, но нас послали за помощью, проскакав до глубокой ночи, мы завтра время выиграем, быстрее в Чернигове будем, быстрее рать тамошнюю соберем, и Игорю князю подкрепление скорее будет. Или не так я думаю, Ратибор? – Спросила Лада.

       - Все так, красно солнышко, мне за тебя боязно, князь настрого велел по далеким городам не ездить, гонцов туда разослать, а я с тобой куда забрался? Ох, и попадет мне от князя, ох и попадет! – ответил Ратибор.

        - Не переживай брат мой, живы останемся, пожурит не много, а погибнем, так и наказывать некого будет, так ведь? – Улыбнулась Лада, - ты отдохни, я пока присмотрю за тобой, а после, ты меня покараулишь…

        Луна висела аккурат над шалашом, окруженная яркими звездочками на черном как у ворона крыло, небе.

Тишину, изредка нарушал уханьем большеглазый филин.

 Ратибор спал: «Умаялся бедный», - Лада погладила брата по щеке, маленькие иголочки щетины кололи пальцы, « Эх, братец, не легка доля твоя, не легка, жена пропала, дети оставлены на попечение тетки, Елисей правда почти вырос, а остальные? Что будет с ними, если сгинешь ты? Как не уговаривала Лада остаться брата дома, не послушал он ее, не захотел более без своей Полюшки любимой, в родных стенах находится, на детей даже не посмотрел, ушел с дружиною, Елисея за старшего в семье оставил, эх братец…». Вдруг рядом, что-то зашуршало, Лада потихоньку встала на ноги, так же бесшумно достала, свой короткий меч и застыла: «Змея, поди, ну что ж расправимся со змеей, не медведь» - Лада улыбнулась своим мыслям. Шуршание прекратилось, и раздалось старческое покрякивание:

      - Ну, упрятались вы, еле продрался сквозь такие толстущие ветви, вы что, от волков здесь хоронитесь?

     Лада всмотрелась под ноги, откуда доносился голос, и, наконец, разглядела маленького человечка.

       - Кто ты, мил человек, - прошептала девушка.

       - Чего, шепчешь то, брата своего побудить боишься? Лесовик я, слыхала? – Ответил человечек.

        - Слыхала, да не видала, - ответила девушка, убирая меч.

        - А это правильно, красавица, прибери, не уважаю я блеска, клинков, да мечей, - похвалил старичок.

        - Что тебе надобно, и откуда ты меня и брата моего знаешь, - спросила девушка.

         - Никого я не знаю, прислали меня за тобой, соскучились больно, - ответил Лесовик.

          - Кто соскучился, да еще в такую пору? – Удивилась девушка.

          - Велели не сказывать, - усмехнулся старик.

    Эта усмешка, почему-то показалась Ладе подозрительной, она опустилась на колено и схватила Лесовика за длинную седую бороду:

         - А, ну сказывай! Сейчас снесу твою голову, - и девушка потянулась обратно за убранным мечем.

         - Да, клянусь, голубка, не знаю, леший меня отправил к тебе, - запищал старик.

         - Меня леший видеть хочет? – еще больше удивилась девушка, однако, бороду Лесовика не отпустила, а наоборот стиснула в кулаке еще сильнее, от чего у старичка аж слезы из глазенок посыпались.

          - Что ж вцепилась-то так? Отпусти ради всех богов, причем тут леший? Его еще кто-то попросил. – Взмолился старик, и попытался своими маленькими толстенькими пальчиками разжать Ладин кулак.

         - Я не могу оставить брата, это далеко? – спросила девушка, чуть ослабив хватку. Старичок вытер слезы:

         - Нет, в шагах десяти, ты что милая, думаешь, я на своих ногах могу много протопать?

         - Смотря, по какому поводу, если я тебя плетью гнать буду, ты и до Киева добежишь, не задохнешься, - ответила Лада, - пошли, постой, где-то веревка была, я свяжу тебя на всякий случай, чтоб не убег.

        - Да куды бежать-то? Не нужно, красавица, - захныкал как дите Лесовик.

        - Куды? Туды. Вот бес, за что тебя вязать то? За шею может, ручки то у тебя малюсенькие совсем, извернешься и поминай, как звали, - Лада говорила серьезно, и ее тон испугал старика:

       - Как за шею? А удавишь ежели? А у меня семья, ох, откуда этот леший на мою голову взялся! – Лесовик заплакал.

       - Ладно, смеюсь я, иди уж так, но смотри, если что голову снесу без слов, - предупредила Лада.

       Девушка вышла первой, отворив наспех сделанную «дверь» шалаша. За ней поспешил и Лесовик. Они действительно прошли не более десяти шагов и оказались возле огромного многовекового дуба. Крона его терялась в ночном небе, тело его доходило до четырех обхватов.

       - Жди здесь, сейчас появится тот, кто тебя хотел видеть, - и старичок хотел шмыгнуть под корень дерева, где виднелась толи нора, то ли маленькая пещера.

       - А ну, стой! – Лада схватила Лесовика за шиворот и тряхнула, - подождем вместе.

       - Полно, Лада, полно, ты так из него дух вытрясешь, это я жду тебя…

 

 

         Горящий город приближался, витязи без пощады хлестали коней, а те вспененные с красными на выкат глазами и так скакали быстрее ветра.  За городскими деревянными стенами слышался звон металла, крики раненых, визг баб и молодок. Князь с дружиной, налетел на врага, как ястреб падает на зазевавшегося зайца, внезапность появления здесь княжьей дружины была сравнима с появлением небесных богов. Печенеги пришли в смятение и многие пали под ударами мечей русичей, да копий и стрел смертоносных. Тут и горожане, видя свалившуюся невесть откуда подмогу, воспряли духом и кинулись на врага. И все же вождь кочевого отряда разглядел, что витязей то, горстка, а у него, даже после погибели оторопевших воинов, насчитывалось около сотни всадников. Рассеяв по городку мирных жителей, он собрал отряд и двинулся на дружинников князя. Всадники Игоря для острастки кинули несколько копий, да выпустив стрелы по печенегам, спешно покинули город. Вождь печенегов Изнерег, оставив на время идею разграбления и насилия, бросился в погоню за Игоревыми витязями, ему не терпелось посчитаться за своих соплеменников, да и головы вооруженных врагов добавят ему больше славы в родных землях чем, приведенные мирные русичи-рабы.

          Доскакав до лесочка, конники Игоря растворились в нем как призраки, а пешие воины были наготове встретить врага. К несчастью, Изнерег, не поддался на эту уловку, он приостановил своих всадников, покружил вокруг и, разбив лагерь между городом и лесом, решил дождаться утра, десятка два его всадников остались в карауле…

 

        - Лада? – Удивилась и обрадовалась девушка, - как давно я тебя не видела, - и она припала к ногам богини.

        - Поднимись дитя мое, хотя уже и не дитя, - улыбнулась богиня, - знаю, мужа ты себе сыскала на загляденье, да на зависть всей Руси.

         - Больше двух годов минуло, как мы в последний раз виделись, что расскажешь, успокоились ли боги наши? – Спросила Лада.

         Богиня ответила не сразу, она прошлась по мягкой траве, коснулась рукой тоненькой березки, вздохнула и повернувшись к девушке, наконец, ответила:

         - Нет средь них спокойствия, не сломили они русичей, коварством, да ратью нечисти, Лель, заперт в темнице небесной, лишь изредка его выпускают погулять, разве не заметила ты, как мало стало пар влюбленных? А те, кто и были влюблены, ссориться начали, на все идет Перун, да и другие менее могущественные небес властители, чтобы удержаться в разуме людей, чтоб все еще верили они в их силу. Ярило, со стороны на это смотрит, не вмешивается, не до того ему, мелочью все это считает, интригами. А знаю я, слышала, смирился он, понимает, сочтены часы наши на Руси, - богиня улыбнулась.

         - И что теперь будет? – Поразилась Лада такому откровению.

         - Русь сама выберет себе веру, - ответила богиня.

         - Вы не будите больше помогать нам? – Спросила Лада.

         - Не знаю, но я очень бы хотела помочь тебе в трудный час, но позволят ли мне? – богиня прислонилась к березке, лицо ее было печально, это не было лицо богини, это было лицо обыкновенной, очень уставшей от забот женщины.

          - Мы еще увидимся? – Лада потупила взгляд, она прятала слезы.

          - Да, но не так как сейчас, - ответила богиня.

          - А как? – спросила с интересом девушка.

          - Так, как ты сейчас не подумаешь, - грустно проговорила богиня, и отвернулась, - прощай.

           - Прощай, - Лада медленно побрела к шалашу, где во всю храпел Ратибор.

           - Бери только всадников, - крикнула вслед богиня.

           - Что? – девушка оглянулась, но никого не увидела.

     

    Лада отодвинула «дверь» в шалаш, Ратибор повернулся с боку на бок и открыл глаза:

           - Ты куда выходила?

           - Зашуршало, что-то вот я и вышла проверить, - ответила девушка.

           - Зашуршало. Нужно было меня разбудить, не выходи больше одна, - Ратибор был не в настроении, не доспал, да и сестра ослушалась, не хорошо.

           - Не буду, больше, братец, -  Лада поцеловала Ратибора в щеку и растянулась как кошка, на мягких ветвях ельника, - твоя очередь караулить, и смотри, если зашуршит, буди.

             - Конечно, вдруг уж заползет да сожрет твоего ненаглядного братца, одни сапоги и останутся, спи давай, и Ратибор погладил сестру по голове, - спи красна девица, спи родимая…

 

        Забрезжил рассвет, а печенеги все ждали, за ночь князь Игорь не сомкнул глаз, нужно было искать выход, у него было две сотни ратников против сотни кочевников, вроде и перевес в силе, да конных мало, пешие в основном. В лесу победа бы досталась русичам, а в чистом поле против лихих наездников степняков трудно выстоять, многие полягут, а может и все.

        - Что делать будем, Савва? – Обратился он к подошедшему воеводе.

        - Лес небольшой, скрыться в нем не удастся, но и сидеть без боя, с голоду повымрем, придется все-таки в сечу с кочевниками вступать, - ответил воевода.

        - Надеяться на скорый подход остальных дружин не приходится? – Спросил Игорь.

        - Как знать, может, и дождемся мы своих соколов, но и печенеги спать не станут, а вдруг как где-то рядом еще несколько разбойных отрядов бродит, тогда уж точно ни кто из нас Киева более не увидит.

        - Верно, выступить придется, собирай рать, мы выходим из леса, - приказал Игорь…

 

       Чернигов, один из красивейших городов Руси, окруженный дремучими непроходимыми лесами появился перед путниками внезапно как из под земли вырос. Князь наместный, Мистислав, принял гонцов от великого князя с большими почестями, попотчевал, о житье расспросил, о своем рассказал. Все выслушав, из уважения к хозяину, Ратибор передал указание Игоря, собирать дружину и идти к Киеву на воссоединение с остальными ратями удельных князей.

         - Да, где набрать то ее, - застонал Мистислав, - все нечисть окаянная выкосила, как серпом, почитай на все княжество, один я, да сыновья мои из рати той остались.

        Князь лгал, даже беглого взгляда хватило гонцам, чтоб распознать эту ложь.

         - Ты, да сыны твои, что ж раз так велики потери твои, собирайся сам, да детей собирай, князь Игорь ждать не будет, а пуще враги его, - сказала Лада, - у него каждый витязь насчету.

          - Я? – в голосе Мистислава послышался страх.

          - Ну, не я же, не могу я раздвоится и так уже в дружине князя за него и Русь воюю, хочешь, чтоб еще и за тебя с сынами твоими своевала? – Возмутилась Лада.

          - Бог с тобой, - Мистислав перекрестился так же как крестился казненный старец Георгий.

          - Какой бог? Цареградский? Не поможет тебе не он, не наши боги, - Ратибор достал меч, сейчас же кличь воеводу и прикажи собрать не менее сотни человек для похода, и не дай бог, ни твой, не наши боги, если к зениту, они не будут стоять у стен твоих палат, - прошипел Ратибор в лицо Мистиславу.

           - Что тогда, - князь вжал голову в плечи.

           - Тогда я снесу твою лживую голову и выкину ее на съедение дворовым псам, это я тебе обещаю, жена великого князя Игоря, - ответила за брата Лада.

           - Ох, что делать, по сусекам поскребу, авось кого и сыщу, - ответил князь не спуская испуганных глаз с меча Ратибора.

           - Нет уж, прохвост старый, я сама рать соберу, а ты указ воеводе дай, чтоб он мне ни каких препятствий не чинил.

           - Хорошо, княжна, эй, кликните ко мне воеводу, да где бес вас дери, хоть один смерд? – Зычно крикнул Мистислав.

     В широких дверях появилось давно не знавшее отдыха от браги, да медовухи лицо:

         - Слушаю княже.

         - А, сам появился, за дверями стоял значит? Тут хозяина чуть не изрубают на мелкие клочки, а ему хоть что! – Взревел Мистислав.

         - Позвать ратников разве? – выпучил с перепугу глаза Черниговский воевода.

         - Дурак ты! Иди с великой княжной да действительно собери ратников, князь Игорь дружину набирает для похода на печенегов, - поостыв, сказал Мистислав.

          - А нам, что с тех печенегов, мы их тута и не видывали никогда, - удивился воевода.

          - Отправишься с черниговской дружиной в степи, там разглядишь, привыкли за соседскими спинами  отсиживаться, бражничать, а ну пошел! – Лада толкнула воеводу в спину.

      Тот оглянулся на своего хозяина с немым вопросом, но князь сделал вид, что вопроса этого не заметил, а только еще прикрикнул:

          - Делай, что велено, и через полдня, чтоб духу ни тебя, ни дружины собранной в городе не было!

          Воевода, понурив старческие плечи, побрел из палат в сопровождении Лады…

 

         Дружина в сопровождении Саввы вышла из лесу, караульные Изнерега, поспешили удалиться в лагерь основных сил. Русичи же встали плечом к плечу в три ряда, по флангам расположилась Игорева конница, всего по десятку всадников, но хоть какое-то прикрытие, на случай если противник захочет обойти выстроившихся ратников. Изнерег собрав соплеменников, двинулся в лобовую атаку, чтоб разбить центр противника раздробить силы врага и уничтожить его. Он прекрасно понимал превосходство конных воинов над пешими и не сомневался в успехе.

        Русские, прикрывшись большими овальными щитами, застыли в ожидании, ни один мускул не шевельнулся на их лицах, приближающаяся ватага, казалось вообще их не пугала. Когда расстояние до врага сократилось до нужного, по свисту Саввы, передний строй витязей быстро присел, а второй выпустил рой смертоносных стрел, за первым свистом раздался второй, и стрелки выпустившие стрелы выполнили команду для первого ряда. Вновь рой стрел, печенеги посыпались с коней, тут же первый ряд, встав на ноги, метнул в противника копья. Строй степняков смешался, за падшими всадниками последовали и раненые лошади. А русичи в этот момент еще раз успели воспользоваться луками. Тут же с двух флангов, на так скоро обескровленного врага, налетела конница князя, не многочисленная, но в данном положении очень опасная, печенеги бросились бежать, потеряв, около сорока человек и не причинив русским ни какого ущерба…

      

        - Эх, княжна, - кряхтел черниговский воевода, а ведь, твоя правда, засиделись мы здесь, загулялись, а каким я был раньше, эй, эй. Мне во снах до сих пор те славные дни приходят, когда, не имея сала на себе лишнего, рубил я одной рукой так, что любой нынешний витязь позавидует, да и не было мне равных в сече, уважал меня за то покойный киевский князь, отец Игоря.

        - Что ж теперь-то с вами сталось? – Усмехнулась Лада, уже слегка жалея старика.

        - Как заступил у нас князь Мистислав во правление, так под всякими предлогами киевскому князю в рати отказывать начал. А зачем она ему такая рать, когда в сражениях не закаляется, не рать это, отроки несмышленые.

         - И что не найдем по-твоему мы с тобой во всем Чернигове воинов славных, до сражений охочих? – Спросила Лада.

          - От чего пособлю я тебе в деле этом, есть еще люди лихие к сражениям жадные, тайком некоторые в походы сбегали княжеского слова не слушая, найдем, да и сам я пожалуй пойду, - ответил воевода.

           - Как величать то тебя? – девушка обратилась уже с уважением.

           - Ярослав, - ответил воевода.

       Побродив по городу, заглядывая во дворы и усадьбы, увидела Лада, много желающих князю Игорю на помощь придти, соскучились дружинники, по битвам, да славе. Собрав около ста ратников возле княжеских палат, Лада велела воеводе ожидать ее, а сама вернулась в расписной терем Мистислава, который находился под зорким оком  брата ее Ратибора.

           - Я вижу, быстро ты управилась сестрица, - улыбнулся Ратибор, - небось совсем загоняла воеводу?

          - Да, нет брат мой, воевода Ярослав оказался не таким, каким показался нам ранее, он сам изъявил желание выйти с нами в Киев, - ответила Лада.

           - Не бросайте меня без дружины! – Взмолился Мистислав.

           - А зачем она тебе? Черни, да смердов своих боишься, видела, впроголодь народ свой держишь! – сказала Лада, - дружинников своих скрываешь супротив их воли, ну ничего, после похода великого наведу я порядок в твоем княжестве, малого городища в управления не получишь!

          

         Четыре дня дружина Игоря преследовала врага. Взяв коней в спасенном городе, собрал он отряд в сотню воинов, остальных безлошадных оставил дожидаться Ладу да Ратибора из Киева. Ночью, витязи, налетая на караулы вождя Изнерега, уничтожали их, и рассыпались по одному в ночи как горох в чистом поле. Редели вражьи силы, уж готовился князь к серьезной, последней битве с обескровленным, уставшим Изнерегом, как в одну из ночей, сам едва не потерял воинов своих. Подошла подмога печенегам, разосланные гонцы пришли с несколькими вождями степняков и взяли русичей перед рассветом в кольцо, вспомнился в столь трудный час Игорю последний перед расставанием разговор с воеводой:

         - Оставляю тебя здесь, друг мой верный, Савва, знаю, один ты сыскать сможешь меня в степи бескрайней, но и хочу сказать тебе, что далее чем за земли Древлян я с отрядом своим без тебя не двинусь, там ожидать буду, - говорил князь Игорь своему воеводе.

         - Не ходил бы ты со столь силами малыми, печенеги трусливы в землях чужих, а в своих, биться будут до последнего воина, там их земли, семьи, не потерпят они ни кого в доме своем, - уговаривал Игоря Савва.

          - Боги с нами, не унывай воевода, чаю свидеться с тобой да с женою своей, живым, здоровым, до встречи! – Князь подхлестнул коня и двинулся в погоню за ненавистным врагом…

         

           - Ну, что ж братья, не посрамим мечей русских, пробьем ими себе дорогу в земли Древлян, а там и воевода с княжной подоспеет, пусть увидят печенеги, что не положит русский витязь оружия своего и в полон, не пойдет, достанемся врагу лишь мертвыми! – Крикнул князь и помчался, увлекая за собой остальных на поджидающих легкой победы степняков. Сеча была ужасной, головы летели и с той и с другой стороны, копья и стрелы пронзали тела противников, вырвались русские с большими потерями, не больше четверти от всех осталось, и поскакали преследуемые врагом в земли древлянские, леса там непроходимые, а дальше на западе горы. Не отставали печенеги более чем на один привал, на пятки наступали, знал Игорь одно спасение ему в лесах дремучих, там легко от ворога скрыться можно. «Будет ли теперь спасение дружине моей поредевшей, найдет ли меня княжна с подмогою, смогу ли я еще раз попытать удачу в битве со степняками, или так и останутся они на юге Руси как надоевший мозоль?» - Размышлял Игорь на одном из кратких привалов.

         - Погоня князь! Печенеги в двух холмах от нас, - доложил Пересвет.

         - По коням, лес рядом, спасение наше! – Крикнул Игорь.

         Уж совсем близко степняки были, да ночь и лес укрыли русичей как мать малое дитя от беды. Злобные печенеги развели костры у самой кромки дубравы и стали дожидаться утра. Очень редко кто бывал из них в этих лесах, племя древлян славилось своей гордостью и непримиримостью, битвы вели скрытно, засядут на деревьях или в глубоких дуплах и отстреливают поодиночке врагов своих, где их разглядишь в густой листве, где искать их, на им лишь ведомым тропинках. Городов древляне не строили, селениями малыми жили, скотину держали, хлеб растили, бортничали, и взять то с них нечего было, опасность велика, а трофеев кот наплакал, за одним только и податься сюда можно было, за женщинами, не было красавиц таких не среди других племен русских, ни среди печенегов. Ради женщин более степняки и ходили сюда в леса дремучие, ради них и голов своих иной раз не жалели.

        Ночь кралась по лесу мягколапой рысью. Витязи Игоревы все дальше уходили от остановившихся печенегов. Наслышан был и князь о землях этих, князья киевские лишь за данью ходили сюда, с давних пор дань та повелась, да не столько дань, благодарность, за давнее спасение и защиту от кочевых племен, коих не мало в этих местах до печенегов бродило. Дань из лесу выносили старейшины, молодцы, да молодки, ложили дары перед киевлянами, пировали и уходили вновь в глушь свою, самому Игорю не довелось еще за данью той ходить, дела отвлекали, так что ни он древлян, ни они его в глаза не видели.

          - А что князь, как перебьют нас древляне? – Спросил один из витязей князя, - за врагов примут и перебьют.

          - Выхода у нас нет, на удачу да на богов наших понадеемся, авось повезет, мы ведь им зла никакого не приносили, - ответил Игорь, - да и народа они одного с нами, славянского.

          Не успел Игорь сии речи закончить, как упал с коня задавший вопрос витязь со стрелою в шее.

          - Вот тебе и славяне! – Воскликнул Пересвет, - осторожней князь!

          - Спешится, собраться вместе, щитами накрыться! – скомандовал Игорь.

           Пока выполнялся приказ, еще один воин распростер свои руки по земле и остался недвижим, не стонал даже. Укрывшись щитами, отряд Игоря стал недосягаем для стрел, несколько острых наконечников царапнуло преграду, и стрельба прекратилась. Десятки факелов со всех сторон двинулись к затаившимся ратникам.

         - Дадим бой последний, а княже? – Спросил Пересвет, его поддержали остальные.

         - Погодите, я выйду к ним, узнаю, кто такие и за что так враждебно отнеслись к пришельцам, - ответил князь.

         Игорь, выбрался из под щитов и пошел на встречу приближающимся огням, он не видел противника, сам же был как на ладони, враг застал дружину на совершенно голой лесной опушке. В князя метнули копье, но, несмотря на молодость, Игорь был опытным воином и сумел уклониться от его смертельного жала. После остановился, воткнул меч в рыхлую землю, сломал древко своего копья, с чужим поступил также и бросил себе под ноги. Это могло означать одно: я не собираюсь причинить вам вреда, но за вред мне пощада не ждите. Люди с факелами застыли в ожидании, они признали этот древний славянский знак, знак примирения, но не покорности. От толпы отделился крепкий старик, оружия при нем не было.

             - Кто ты есть, и зачем в земли наши пришел, пришел ночью, как вор? – Молвил басом старик.

             - Я не вор, я великий князь киевский Игорь, и не воровать я сюда пришел, а защиты на время найти в землях ваших, преследуют нас печенеги, на краю лесов на ночь остановились они, назавтра думаю последуют за нами, чтоб найти и перебить, - ответил Игорь.

            Народ услышав такие речи заволновался, ни кто не хотел войны со злобными степняками, страха то не было, но мирная жизнь для древлян была слаще, не любили они кровь проливать попусту, хотя если приходил час сечи, то не жалели ее.

             - По гостям не званным не стрелять, сопроводить в селение, созвать старейшин со всех семей, - распорядился старик, послышался удаляющийся конский топот, известия понесли лучшие воины, - ну а пока будьте нашими гостями, в подробностях все на совете расскажите, просим, - старик чуть поклонился.

            - Как величать тебя, - обратился Игорь к старику.

           - Ироним, - ответил старик, - наше селение неподалеку находится, один из дозорных выследил вас. Извини, что воинов твоих побили, тут недавно племя какое-то с юга налет делало, урону нам нанесли, ну люд обозлен шибко, их  за вас принял, стал стрелять без разбора и приказу, это хорошо, что вы вовремя за щитами схоронились, и ты не побоялся один к нам выйти для разговору, - длинно, на маленький вопрос ответил старик.

         Дружинники, схоронив товарищей своих, двинулись по узкой тропке, ведя коней под уздцы, верхом ехать, не было ни какой возможности, ветви вековых деревьев создавали арку, под которой едва проходили лошади, верховой просто не продрался бы через столь густую листву на толстенных ветках. Шли не очень долго, впереди показалась поляна, освященная пламенем большого костра, за его светом не сразу воины разглядели деревянные срубы домов племени древлян. Дома были сложены из дуба, который рос здесь повсюду, таким домам не было сроку, могли они не одно поколение хозяев пережить.

          - Присаживайтесь у огня, обогрейтесь, сейчас распоряжусь, и вас покормят, а там, глядишь, и старейшины соберутся, - молвил Ироним.

          Воины Игоря расселись полукругом у костра, Игорь занял место посередине, через некоторое время принесли хлеба, да гусей жаренных, квасу, медовухи, без изысков, скромно, но вкусно, особенно когда крохи с утра во рту не было. Витязи с удовольствием разрывали жареных гусей, жир струился по ладоням и подбородкам, заедали мясо хлебом ржаным, запивали кто квасом, а кто хмельной медовухой. Игорь не пил хмельного, ему предстоял разговор со старейшинами, а для этого нужна светлая голова. За трапезой воины не заметили, как самой просторной избе потихоньку со всех сторон начали прибывать ожидаемые посланцы, все они были седовласы, степенны и молчаливы. Через некоторое время Игоря пригласили в дом.

           - Приветствую уважаемых старейшин, - обратился Игорь к сидящим вдоль стен старикам.

           - Приветствуем и тебя добрый молодец, - тихим хором ответили ему со всех сторон.

           - Я старейшина из селения Ириох, Миро, хотел бы спросить тебя, долго ли ты намерен находится у нас под нашей защитой, и намерен ли ты прогнать с наших земель печенегов если они сюда вторгнутся? – Спросил один из старцев.

            - Я не хочу подвергать вас ни какой опасности, через несколько дней должны подойти дружины нескольких княжеств и общими усилиями мы собираемся разбить нашего злейшего врага, - ответил князь.

             - Как оказалось, что ты прячешься здесь с небольшим отрядом своих воинов, спасаешься бегством, вместо того чтоб крушить врага в степи, зачем ты привел его в наши мирные земли? – Задал вопрос Ироним.

              - Вышел я с малой дружиной на помощь небольшому городищу осажденному, отбил его, погнал врага по степи, но дорогой несколько племен печенегов объединились, изрубили большую часть моего отряда, мне пришлось отступить. Лучше чем ваши непроходимые леса места для временного спасения не найти, - сказал Игорь.

               - Наш народ волнуется, не хочет большой войны, со степняками у нас как бы негласный договор: мы не идем в степи, они не идут в леса. Они, правда, иногда сей договор нарушают, налетают мелкими отрядами, крадут женщин, но не кровожадничают, больше баловство это, хотя и караемо с нашей стороны смертью, но они за то не мстят, так как ихние вожди не поддерживают таких выходок. Каждый степняк вторгается в наши земли лишь по своей прихоти, но не ради войны. Теперь же укрыв вас, печенеги могут войти в наши земли большими силами и за сокрытие устроить здесь жестокий разгул, мы не боимся тягот войны, но и лишняя кровь нам ни к чему, - молвил Миро.

            - Вы отказываете нам в помощи? – Прямо спросил Игорь.

            - Выйди великий князь, нам нужно посоветоваться, вскоре мы дадим тебе наш ответ, - сказал Миро.

            Игорь вышел, плотно затворил за собой дверь и присел на ступени высокого крыльца. «Не бывать помощи от этих трусливых древлян, не воины они, какой может быть договор, хоть и негласный с печенегами? Они всю Русь в постоянном страхе держат, измываются над женщинами и стариками, уводят того, кого не убили в рабство, отправляют их в далекий Царьград. Как можно с ними жить почти в мире?» - Задавал себе вопросы молодой князь.

           - Что не весел, князь, спросил подошедший Пересвет, - думы горькие у тебя на лице написаны.

           - Не пожалуют они нас своим спасением, - Игорь кивнул в стороны избы, где собрались старейшины.

           - Не пожалуют, я тоже так думаю, еще и двух витязей у нас убили, трусливы они, завидели малые силы и налетели как коршуны, нужно было устроить им хорошую трепку, - серьезно сказал Пересвет.

           - Всему свое время, сгубили бы мы остатки дружины и все, пока же у нас есть шанс поквитаться с печенегами, я думаю, отряд княжны уже соединился с оставленным в городище Саввой, - ответил Игорь.

           Месяц зацепился острым рогом за высокую сосну и ни как не хотел с ней расставаться, само время как бы остановило свой бег, ожидание неведомого, что может быть хуже? Послышались голоса захмелевших Игоревых дружинников, потом девичий визг.

           - Пересвет иди, глянь-ка, чтоб чего худого не вышло, и так наша судьба на волоске висит, не добре это в гостях вести себя так русскому воину, - сказал Игорь.

           - Да может там, и нет ничего, - улыбнулся Пересвет.

           - Иди! – Строго сказал князь.

          « На малое время оставить нельзя» - с некоторой злостью подумал Игорь. «О боги, придите на помощь, дайте задуманное исполнить, дайте с женой своей ненаглядной свидится еще, и будут вам дары, коих не видывали вы никогда» - мысль ушла в другую сторону и затерялась в воспоминаниях о Ладе.

           - Все в порядке, сном непробудным спят твои витязи, князь, - Пересвет все так же улыбался.

            - Так какого лешего молодка визг подняла, - Игорь все еще был строг.

             - Визг был, княже, да только наши то тут ни причем, пошла одна молодка по нужде, нашла укромный уголок, ночную рубаху задрала, а ее в этот момент бык по голым ляжкам и лизнул, не разглядела она его в темноте, бык тот черный как смоль. Не знаю, по какой она надобности пошла, но думаю, справила обе, - засмеялся Пересвет.

             - Чертова девка, ну ни чего в следующий раз поосмотрительней будет, - улыбнулся князь.

             - Еще как поосмотрительней, могла ж и на рог усесться в темноте, доказывай потом по селению, что не гулящая, - заметил все так же улыбаясь Пересвет.

        Дверь скрипнула, Игорь встал и вопросительно посмотрел на вышедшего Иронима.

 

         Не сколько дней, не зная отдыха, искала Лада своего мужа по степи, около тысячи конных дружинников было в ее отряде, которым она командовала вместе с братом и воеводой Саввой. Не то, что люди, кони, и те к позднему вечеру уставали так, что и пищи не хотелось, одно «Спать». А чуть рассветало, и отряд вновь шел на поиски, были разбиты с быстротой молнии три небольших племени печенегов, разбиты без всякой жалости, княжна приказала никого не жалеть, никому не сочувствовать. Она носилась по становищам, и сносила головы на право и налево, вся в брызгах крови, и воинов и женщин и детей. Ратибор пытался образумить сестру, но у него ничего не выходило. Витязи, особенно те, кто хоть раз сам возвращался к пустым и разоренным очагам своим, поддерживали Ладу и преклонялись перед ней, а Савва смотрел на все это сквозь пальцы. Тот ужас, что наводила девушка на печенегов, шел только на пользу, ведь всегда находился тот, кто ускользнет из становища и донесет страшную весть о безжалостной княжне. И станет враг заранее дрожать от испуга, при одной только думе о том, что идет, идет дружина, во главе которой девушка с мечом не знающим пощады…

       Краткие ночи, когда все спали, Лада уходила подальше от дружины и молила богов помочь ей в поисках мужа, но те не появлялись и не проявляли к ней никакого внимания. Княжна, было уж совсем отчаялась, как в одну из таких ночей, пришла к ней ее покровительница, богиня Лада, явилась вместе с Лелем.

       - Я дождалась тебя! – девушка бросилась в ноги богине, слезы надежды омыли высокие сапоги небесной женщины.

       - Полно, полно, - женщина погладила Ладу по содрогающейся спине, Лель помог девушке встать.

         - Слышала ли ты там, на небесах мои просьбы? – Спросила девушка.

         - Да, мы слышали твои просьбы, и просьбы твоего мужа, - ответил Лель.

         - Он жив! – Лада кинулась обнимать Леля, за добрую весть.

          - Пока жив, но ему не сладко, а будет совсем горько скоро, - сказала женщина.

          - Где он, я могу ему помочь? – спросила Лада, выпустив Леля с объятий.

          - Можешь, - ответила богиня.

          - Скажи мне, где он, и я сейчас же выступлю туда с дружиной, - девушка обратилась к богине.

          - Я не могу тебе сказать, где он, одно скажу тебе, он в большой опасности, - ответила женщина.

          - Если ты не скажешь, как же я помогу ему? – Удивилась Лада.

          - Я пришла сказать тебе, что ты должна вернуться в Киев, разрушить христианский храм до основания, а камни его утопить в Днепре, и тогда боги помогут тебе, они так решили,- сухим голосом сказала богиня.

          - Но ведь он в опасности, сколько пройдет времени, пока я вернусь в Киев, пока разрушу храм, пока приду с подмогой к мужу, - Лада была в отчаянии.

          - Другого пути у тебя нет, - вставил фразу Лель, - боги по иному не помогут тебе.

          - Но ведь он погибнет! Ведь боги знают об этом! – Закричала Лада.

          - Возможно, боги очень сердиты на то, что князь Игорь позволил строить храм чужой веры в Киеве, - сказала богиня.

          - Боги желают его смерти? – Прямо спросила Лада.

          - Может да, может, нет, - уклончиво ответил Лель.

          - Боги желают его смерти!!! – Крикнула Лада и отвернулась.

          - Может, ты успеешь исполнить, то о чем они просят, и твой муж не погибнет, - мягким, почти просящим голосом молвила женщина.

         - Может, я успею…, я подумаю, - девушка не поворачиваясь и не прощаясь, пошла прочь.

         Богиня плакала, Лель поддерживая ее за руку, тоже еле сдерживал слезы:

        - Мы потеряли ее, навсегда…

 

        Слезы высохли, осталось недоумение и злость, «они отказались помочь», Лада подняла глаза к небу, «Мой муж, совершил ошибку, но ведь боги, я то никогда не теряла веры в вас, отчего вы не хотите помочь мне?»

      Тяжелые тучи разогнало ветром, и в серебряном свете луны на небе показался всадник с длинным тонким копьем. Он кого-то напомнил Ладе, лицо показалось знакомым, но она так и не вспомнила его, всадник чуть наклонился с коня, улыбнулся девушке, потом выпрямился и копьем показал на запад, сей знак, он подал трижды, после чего тучи затянули его силуэт…

        - Ратибор, вставай, поднимай дружину, я пойду будить воеводу, мы выдвигаемся, - говорила Лада, толкая брата в бок.

         - Куда? Ночь ведь совсем, воины выбились из сил, что стряслось-то? – Сонным голосом бормотал Ратибор.

         - Знак небесный, мы едем на запад в сторону древлянских племен, - ответила Лада.

          - Да кто подал тебе его, знак этот, неужто боги сжалились и послали тебе его? – улыбнулся Ратибор.

          - Я пошла за Саввой, а ты поднимай дружину, не поднимешь, я поскачу одна, князь в опасности! – Лада не стала разъяснять брату о знамении и откуда она его узрела.

          - Хорошо, княжна, я попытаюсь поднять витязей, но тебе лучше заткнуть уши, чтоб не слышать восторженных речей по поводу несвоевременной побудки, - усмехнулся Ратибор.

          Буди, мне все равно, что они скажут, лишь бы поднялись и оседлали коней, - ответила девушка и пошла, разыскивать воеводу…

 

            - С какими вестями вышел ты к нам, Ироним? – Спросил Игорь.

            - Вести те нерадостными будут, князь, во-первых, старейшины сомневаются, что ты именно тот за кого себя выдаешь, во-вторых, тебе отказывается в помощи и предлагается выйти из лесу и более не приводить к нашим землям печенегов. Вы ночуете, а с утра в сопровождении наших воинов покинете селение навсегда, - ответил Ироним.

             - Вы бросаете на погибель своих братьев, будете ли вы прощены за то богами? – Спокойно спросил Игорь, он ожидал подобного ответа, был готов к нему.

              - Не надо прикрываться богами, которыми, если ты и есть великий князь, пренебрег, построив храм богу Византийскому, о том нам известно от купцов, - сказал Ироним.

              - Черт вас дери! Я не прославлял чужого бога, я просто разрешил построить собор, который украсил столицу Руси, что с того, что сие сооружение стоит в граде моем? – Вскипел князь.

             - Но, по словам купцов, многие жители града твоего стали храм посещать и молитвы богу стороннему возносить, за что боги наши славянские прогневались и не было ни вам, ни нам от них помощи, да еще нечисть всяческую на люд напустили, или ты думаешь, мы здесь от твоего безрассудства не пострадали? Целые селения были сожжены Василисками, сколько скота полегло от болезней неведомых. Сколько девиц лешими в леса дальние сведено. Знавал ты про то? – С горечью в голосе спросил Ироним.

             - Мы выстояли, боги присмирели, нельзя русский дух сломить никакими напастями, пусть даже посланы они были самими небесами, - сказал князь, - а того, кто смутил народ киевский верою новою, я казнил.

             - Помогло ли? Нет! Не жди помощи, ночуй и ступай, откуда явился незваным, более я повторять не стану, - старик развернулся и подался назад в избу.

             - Княже, давай перебьем к лешему это селение, да подадимся в горы, - сказал Пересвет как только дверь за стариком затворилась.

           - Далеко те горы, Пересвет, да и древляне вокруг, перебьем этих, другие перебьют нас. Бесславная сеча то будет, русским от русских погинуть, с утра выходим из лесу и сразимся с печенегами, воинами отважными, костьми ляжем, заберем с собой на погосты сотню, другую степняков, пусть в легендах нас за то помянут, а здесь…, нет, такой смерти я не желаю, стрелы да копья в спину, - ответил Игорь.

           - Верно князь, молод ты, а смел и мудр, завтра все как один за тобой пойдем! – Слегка выпятив могучую грудь, сказал Пересвет.

           Без роздыху скакала дружина во главе с Ладой, Ратибором и Саввой, воевода был очень не доволен и злился неимоверно, но супротив княжны не пошел: «Будь, что будет, пусть угомонится девка, более так не поступит, видения у нее…»

           Конь Лады, казалось, готов был обогнать любой ветер, пройти сквозь гору, перепрыгнуть любую реку, погоняемый княжной, он как бы понимал, нужно спешить, в этот раз обязательно нужно.

          Лада дала знак рукой, чтобы все остановились.

         - Дадим небольшой отдых и коням нашим и ездокам, сказала она.

          Все с удовольствием спешились, многие тут же повалились на траву, хотели, было расседлать коней, но девушка их остановила.

           - В чем дело сестра? - Спросил Ратибор, - стоило ли поднимать воинов в такую рань, чтоб, проскакав не столь уж дальний путь устроить привал?

           - Разве ты не устал? – ответила вопросом Лада.

           - Устал, все устали, или ты не видишь? Но для чего мы поднялись среди ночи? Куда скачем? – Ратибор был в полнейшем недоумении.

           - Иди, отдохни чуток, - девушка спешилась и подалась на высокий курган, что она могла сказать, она сбилась с пути, звезд не было, направление потеряно. Лада хотела взобраться на гору и может там хоть что-то увидеть, может новый знак.

         «Где ты всадник, что указал мне дорогу, да и куда указал, к чему ведешь ты меня?» - Подумала девушка. Внезапно облака раздвинулись, и на небе вновь появился тот, кого она вопрошала. Он все так же сидел на коне, и вновь указал трижды какое-то направление. «Спасибо, если ты ведешь меня к нему».

          Лада, быстро вернулась к задремавшим было дружинникам и крикнула:

          - По коням, други мои, мы идем на выручку князя!

          - Совсем ополоумела девка, - шепнул один из воинов, воеводе.

          - А ну, цыть! Ишь, разговорился, велено, иди, куда госпожа приказывает, - шикнул на ратника Савва. Он бы и сам мог сказать то же самое о проделках княжны, но такими мыслями ему было поделиться не с кем.

           Вновь бешеная скачка, без остановок на привал, девушка упорно вела отряд туда, куда указал копьем небесный всадник. «Кто он», - думала девушка, - «Перун? Ярило? Сворог? Не видывала я богов наших, кроме Леля да Лады, но отказались они говорить, где князь, условия неисполнимые поставили. Кто же ты посланец неба, с до боли знакомым ликом?» И тут Лада вспомнила, где она видела этого всадника ранее…

 

          - Вставай князь, наши лучники проводят вас из лесу, - будил Ироним Игоря.

          - Да не толкай ты так, не спал я вовсе, уйду и людей своих уведу, но вернусь однажды, - ответил Игорь, он действительно не спал, глаза лишь закрыл в думах тяжелых.

           - Пугаешь? – Чуть слышно произнес старик.

           - Зачем пугаю, сделаю, как обещал, не здесь так на небесах тебя со своей дружиной достану, память о подобном зле в могилу с собой унесу, - усмехнулся Игорь.

            - Ладно, там поглядим, - ответил Ироним, - собирайтесь.

             - Вставайте, ратники мои верные, братья по походам да вере, теперича и по кровушке побрататься придется, - обратился Игорь к остаткам своего отряда. «Эх, молодцы, как на подбор, стучат еще их горячие сердца, ждут их жены да девки, живы еще соколы мои и ждут не понапрасну их, а выйдем из лесу, и ожидание вечным станет», - подумал Игорь, глядя на воинов своих.

         С ночи почти ни чего не изменилось, лес был настолько густым и непролазным, что и днем в нем были сумерки, и все же сквозь густую листву и хитросплетение ветвей, видел Игорь, как мелькали силуэты лучников древлянского племени. Наконец всадники выехали на ту опушку, где схоронили вчера двух воинов.

         - До встречи, Ироним, - улыбнулся Игорь.

         - Прощай князь, - сухо ответил старик.

         - Лобызаться на послед не станем? – Игорю почему-то стало весело.

          Старик плюнул себе под ноги и, повернувшись к князю спиной, зашагал прочь.

           А Игорю действительно стало легко и весело, он простился с древлянами и тяжелый камень свалился с его души. Ночевать даже одну ночь у ненавистных тебе людей было тяжко, думы, злость всякая допекала, а сейчас что, впереди враг вековечный, смерть ли полон от него все терпимо, ожидаемо, не славяне они, не русские  -  степняки.          

        Все ближе был выход из леса, уже доносился запах костров, и аромат приготовляемой пищи. «Сейчас перекусят и нами закусят» - подумал Игорь. «Не меньше трех сотен их там» - князь бросил взгляд на все более редеющий лес. Вдруг послышался конский топот, как будто гром вдали гремел, потом крики, звон металла, стоны. Со стороны степи ринулись на Игоря кочевники, где поодиночке, где небольшими группами, по три четыре всадника. Но завидя Игорев отряд шарахались в сторону, один воин, не сумев справиться с конем, скакал прямо на Пересвета, витязь уж и меч занес, как кочевник рухнул с коня со стрелой меж лопаток.

            - Князь, князь, а стрела то наша, киевская! – Крикнул Игорю удивленный Пересвет.… На встречу Игорю не спеша, ехала Лада в сопровождении Ратибора…

       

            Чистое, душистое поле расстилалось у них под ногами, они шли, взявшись за руки.

           - Отказали, значит, боги нам в помощи? – Спросил Игорь.

           - Отказали, - девушка вздохнула, - я ни кому, ни когда не говорила, но знаешь, я ведь была дружна с Лелем и Ладой. Я встретила их первый раз на реке в своем селении, они всегда помогали мне, были моими покровителями. А сейчас при последней встрече они поставили невыполнимые условия, они сами, или главные боги, кто ведает.

           - Что за условия такие? – Спросил Игорь.

           - Мне нужно было развернуть нашу дружину и вернуться в Киев, чтоб порушить храм который построили Византийцы. Тогда бы они сказали, где сыскать тебя, - ответила Лада.

            - Тогда бы ты сыскала мои кости, - усмехнулся Игорь.

             - Теперь я вижу, что это так и было бы, - девушка опять вздохнула.

             - Но тогда ты осталась бы до конца дней своих у них под защитой, покровительство богов, что может быть дороже? – Игорь приостановился и  посмотрел Ладе прямо в глаза.     

           - Тогда бы я оставалась до конца дней своих, без тебя, любовь дороже князь, дороже мне покровительства богов наших, - ответила девушка и отвернулась, пряча слезы.

           - Как же нашла ты меня? – Спросил Игорь.

           - Повернись, взгляни на звезды, - тихо сказала Лада.

    Игорь повернулся.

           - Это он? – Игорь был поражен увиденным, высоко в небе на серебряном коне восседал всадник, князь сразу признал его, это был распятый в Киеве Георгий.

           - Да это он. Он направил меня к тебе, указал путь, когда наши боги мне отказали, - ответила девушка и прижалась к мужу. Игорь погладил ее по голове.

           - Распятый, он не затаил зла, почему? Почему он с высоких небес не карает нас за содеянное? – задавал вопросы сам себе князь.

           - Его бог более великодушен, вот отчего боялись Перун и прочие его явления в наши земли, - ответила Лада.

           - Куда теперь княжна? – Игорь слегка отстранился от жены.

           - Бить печенегов, гнать их до самого моря и в море том далеком топить всех как слепых котят, - глаза Лады наполнились жестокостью и сверкнули.

           - Найдем ли мы врага нашего? – засомневался Игорь.

           - Он нам в том поможет, - Лада указала на небо, где все еще оставался силуэт всадника. И действительно, Георгий как прежде вытянул копье и указал направление, по которому следовало идти, - вот видишь мы последуем туда, куда он нам молчаливо говорит.

           - Хорошо, дружине нужно набраться сил, я смотрю, совсем ты моих ратников загоняла, отоспимся хорошенько и в путь, согласна? – Игорь улыбнулся.

            - Согласна. Я и сама с ног валюсь, до шатра донесешь? – Игриво спросила Лада.

       Не говоря ни слова, Игорь поднял жену на руки и понес в княжеский шатер…

 

           И били печенегов без устали, гнали большие и малые племена к далекому морю, кто-то успел, малыми родами проскользнул на восток, остальных, догнав до моря, изничтожили беспощадно. И везде где теряла след врага дружина, возникал небесный Георгий и указывал точное направление.

 

          Полтора года длился поход, умер в том походе воевода Савва, не от стрелы, так, своей смертью, схоронили его на высоком утесе, а с того утеса прекрасный вид на волны морские да гладь водную, любуйся, воевода батюшка, три березки в круг посадили, чтоб напоминали они ему далекую Русь. Длинна дорога домой, а все же и она кончается, по русским землям уж не мало протопали, везде встречали князя с большим почетом. В каждом селении, в каждом городишке, давали пиры в честь победителей, несли, у кого что было, накрывали общий огромный стол. Разные пиры, где столы ломились от яств, а где каша да квас, но все от чистого сердца, по-разному жил люд.

       - Пол денька до Киева осталось, - доложил Пересвет, князю, уж гонцы наши там побывали, ждут, не дождутся нашего возвращения, особо ретивые бабенки, чуть гонцов не поскидали с коней, сюда хотели заместо их приехать.

        - Всем отдыхать, привести себя в порядок, доспехи да шлемы начистить, коней помыть, на праздник надо по- праздничному въехать, заштопайте, у кого что разодрано, бороды в порядок приведите, ступай, Пересвет, распорядись, а кто не исполнит, здесь останется, в Киев не пущу, - отдал приказ Игорь.

        Вечер, несмотря на позднюю осень, выдался теплым, почти летним, листва устилала остывающую землю, пахло перегноем, сыростью прошедших недавно дождей. Запылали костры, сучья потрескивали и шипели, но, подсушившись, разгорались и отдавали тепло людям.

         - Завтра будем в Киеве, ты не соскучилась? – Спросил Игорь жену.

         - Нет, ты рядом, чего мне скучать, Киев мне не родной город, да и вся киевская земля не родная, не скучаю я и по ней, лишь бы ты был рядом, - ответила Лада.

          - Устала? – Вновь спросил Игорь.

          - От чего? – Удивленно вскинула глаза девушка.

          - От похода.

          - Когда нибудь мы будем скучать по таким походам, когда станем старенькими и немощными, беззубыми старичками. Наши дети будут уходить сквозь городские ворота, а мы будем провожать их, держа возле глаз льняные платочки и вытирать обильные слезы. Отжимать эти платочки вновь и вновь, для того чтоб наполнить их слезами, - улыбнулась Лада.

           - Нет, такого я не желаю, еще чего, нет княжна, лучше погибнуть от меча печенега, - ухмыльнулся Игорь.

           - Где ж ты их сыщешь, прогнали мы их с земель наших, не сунутся более, - улыбка девушки не сходила с лица, в глазах заиграли искорки.

           - Кабы так, Ладушка, всегда найдется ворог на землю русскую, будем мы их бить беспощадно, но не будет то, другим уроком, многие племена будут стремиться покорить Русь Великую, многие познают, что такое дух русский. Не покорят они нас, нет. Славно наше племя, славны воины наши, каждую битву воспоют гусляры, но много, как же много горя будет еще на земле нашей, - вздохнул Игорь.

          - Откуда ты то ведаешь? – удивилась Лада.

          - Перун во сне ко мне приходил, рассказал все это, - смущенно ответил князь.

          - Не верую я больше богам нашим! – С жаром сказала Лада, - лжет он, лжет!

          - Не знаю, сон ведь это был, может и не пророческий, - Игорь погладил Ладу по плечу, - пойдем спать…

 

        Слегка накрапывал дождик, Лада украдкой покинула спящего мужа, разыскала Ратибора:

         - Брат мой, дай мне двух воинов, я поскачу в Киев.

         - Чего это на ночь глядя? – Удивился Ратибор.

         - Хочу, посмотреть, какую встречу князю готовят, - ответила Лада.

         - Нормально готовятся, - пробурчал Ратибор.

         - Не дашь, одна поеду! – девушка начинала злиться.

         - Хорошо, езжай, дам тебе с десяток сопровождающих, знаю, не отстанешь, - улыбнулся брат, сглаживая назревающую ссору.

         - Игорю, до утра ни чего не сказывай, - попросила девушка.

         - Хорошо не скажу, - ответил Ратибор и начал разыскивать лучших витязей в охрану сестре…

 

         Предрассветный Киев, встретил всадников несущихся с зажженными факелами, серой громадой молчаливых стен, Лада спешилась, за ней последовали и воины, она подошла к деревянным идолам славянских богов и божков, вот они: Ярило, Перун, Сворог, Дажбог, Рарог, и другие, в самом конце пантеона стояла  богиня Лада. Девушка приклонилась пред идолами, потом встала с колена:

          - Поезжайте други мои верные в град, будите всех, пусть встречают, князя великого, пусть готовятся как на собственную свадьбу.

         Воины не посмели ослушаться, к тому же все они были родом из Киева, и получили возможность, ранее других встретится с родными. Как только всадники скрылись, Лада поднесла свой факел к Перуну, идолы располагались рядом и не могли избежать той же участи что и громовержец, огонь охватывал их одного за другим.

        - Прощайте и здесь и на небесах! – Крикнула девушка и поскакала вслед за всадниками. Город встретил тишиной, лишь два стража у ворот, да двое дозорных на крепостной стене, поклонились ей, они еще не видели зарева огня, который хоронил старую веру русичей.

         Лада оставила коня возле княжеских палат, накрепко привязав его к стойке крыльца, а сама побежала в сторону «нового города».

          Игорь был весьма недоволен, когда поутру не обнаружил рядом с собой жены, дежуривший возле шатра Ратибор, тут же доложил, где Лада.

           - На кой ляд, ей понадобилась эта вылазка? Ты дал ей охрану? – Спросил князь.

           - Десять самых лучших витязей, с Пересветом во главе, - ответил Ратибор.

           - Ну, тогда я спокоен, - настроение князя улучшилось, а вопросы остались.

            - Я приказал от твоего имени всем седлать коней, думаю после таких известий, ты еще более заторопишься домой, - сказал Ратибор.

             - Правильно, полей воды с ковша и едем, - ответил князь…

 

          Казалось что не только горожане, но и люди с окрестных селений вышли встречать князя, огромная толпа стояла возле городских стен. Но чем ближе подъезжал князь к городу, тем темнее становилось на его душе, толпа не смотрела на него, не кричала от радости, взгляд люда был обращен в другую сторону. Игорь опередив отряд вклинился в ропщущую толпу. Тихонько он добрался к месту всеобщего внимания…

             

           - Ступай с богом, сестра, храни крест этот на груди, веруй богу единому и он не раз придет к тебе на помощь. Лада поднялась с колен и поцеловала руку мужчине в черной до пят рясе…

 

           От пантеона богов остались лишь черные угли, и если бы не начавшийся заунывный дождик, то и углей бы не осталось, один пепел лежал бы на этом месте.

           - Это христяне, это их проделки, опять на нас беду накликать хотят! – Раздался голос из толпы.

           - Покарай их князь, покарай! – слышалось со всех сторон.

           - Разрушить храм, уничтожить нового священника, утопить с камнем на шее, - послышались женские голоса.

        Игорь ни чего не понимал, кто мог покуситься на самое дорогое, что было у русичей, а ведь и в правду кроме христиан некому:

            - Я решу сие дело, без меня не бесчинствовать, иначе все это буду считать бунтом с вашей стороны, ступайте по домам.

            Но толпа и не думала расходиться, толпа требовала крови, требовала ее сейчас. «Что стану я делать, если этот люд весь пойдет на храм, не бить же мне их как врагов заклятых?» - думал Игорь. Самые худшие опасения свершились, неуправляемая толпа, ринулась к храму.

Дружина большей частью присоединилась к народу.

          - Стойте! – Вдруг Игорь услышал крик жены, - стойте, ни причем здесь христиане, молния сразила идолов, от того и сгорели все, за все зло, что нанесли они русичам сами себя и покарали.

     Народ остановился, возможно, ли это?

         - Возможно, - ответила Лада, видя на лицах немой вопрос, - вспомните, сколько бед нанесли они нам, забыли? Скольких сгубили, за то и сожгли себя, что не сломить им духа русского.

         - А как же богиня Лада, отчего она не сгорела? – Спросила какая-то женщина.

         - Не было на ней вины вот и уцелела, - ответила княжна.

          Игорь только сейчас заметил, когда люд расступился, что деревянное изваяние Лады осталось невредимым. «Странно все это, но народ вроде успокоился, как ей такое на ум пришло? Виновных я накажу, сыскать их только нужно, а вот как могло произойти ненужное кровопролитие, какой-то безумец поджег, а пострадали бы невинные, умница, ты Ладушка», - подумал Игорь и улыбнулся.

         Тут народ опомнился и поворотился к князю и его дружине.

         - Слава, великому князю и его витязям! – Полетел крик. Теперь толпа кинулась на встречу дружине, ведь не каждый воин возвратился, на чужбине похоронен остался лежать. Известия о том требовались немедленно, кто-то плакал от счастья, обнимая мужа, жениха, сына, брата, отца, кто-то от горя, того самого приходилось обнимать и успокаивать.

          - Поедем в палаты други мои верные, и ты жена, поедемте пировать, да поминать братьев наших…    

       

           Зима кружила метелицу, весело подвывал ветерок в дымоходах, княжна сидела у окна и накручивала нить на веретено.

        - Кому это ты приданое готовишь? – Игорь подошел к высокому мягкому стулу, на котором сидела Лада, и обнял ее за колени.

        - Есть кому, вернее будет кому, - Лада густо покраснела.

        - Да неужто! Женушка ты моя милая, - Игорь принялся целовать жену, та бросила веретено на пол и обняла его за шею.

        - Но, но, смотри не расплачься тут у меня, негоже чтобы слуги видели слезы князя, даже если это слезы счастья, - засмеялась Лада.

         Игорь отстранился, взглянул на жену:

        - А я было весной в поход собрался, придется отложить.

        - На кого, - княжна живо заинтересовалась.

        - На древлян, обещал я поквитаться с ними за предательство и трусость, если бы не небесный всадник Георгий, не быть мне сейчас рядом с тобою, - ответил Игорь.

        - А знаешь… это я сожгла идолов… - сказала Лада.

        - Я знаю, догадался, может и правильно ты поступила, только не ко времени могло получиться, - нахмурился князь.

         - Я приняла новую веру, знаешь в тот час, когда мне отказали наши боги в помощи я… - промолвила девушка.

         - И это я знаю, крестик на груди от мужа не утаишь, - улыбнулся Игорь, - но хорошо, что ты не сожгла статую богини, иной раз, когда мне плохо на душе хожу я к ней, как мужчина ходит к женщине, которая все поймет. Нет веры старой, не пришла ко мне и новая, надобно хоть кому-то свои думы излить.

          - Ты часом не влюбился в нее? – Лада нахмурилась.

          - Тот, кто вырезал на простом дереве такое прекрасное лицо, был великим искусником, это действительно лицо богини, - глаза Игоря внезапно засветились.

           Лада встала со стула и прошла по длинной комнате палат:

           - Я не надолго.

           - Я с тобой, куда это ты в таком положении, - сказал Игорь, но Лада уже бежала вниз по ступенькам крыльца.

           Холодный ветер кидался колючим снегом, Лада бежала узкими улочками к дому Ратибора, с одной мыслью, которая не покинет ее никогда, пока она не исполнит задуманного. Князь выбежал почти следом, но пурга и разветвление улочек помешало ему догнать жену.

   Вот и дом Ратибора, Лада неистово затарабанила в двери ворот.

          - Кого там бесы принесли? – Послышался недовольный голос брата.

          - Это я, Лада, - ответила девушка.

     Ратибор открыл створку ворот:

          - Что случилось сестрица?

          - Оседлай мне коня, - сказала девушка.

          - Куда это ты собралась? – удивился брат.

          - Оседлай, я прошу, - Лада упала на колени.

          - Ну, хорошо, хорошо, поднимайся, не должно княжне в ногах слуги валятся, хотя тот слуга и брат родной, ты не далеко? – Ратибор поднял девушку.

          - Нет, но больше ни о чем не пытай, - Лада стряхнула с колен снег.

        Пока брат ходил на конюшню, Лада вошла к нему в дом и сняла со стены меч…

 

       Игорь вернулся в палаты, оделся, захватил теплую шубу для жены, приказал оседлать лошадь и подался на розыски Лады.  Опрашивая редких прохожих, он, наконец, добрался до дома Ратибора.

        - Была князь, взяла коня, сказала что скоро вернется, - ответил на вопросы Игоря родственник жены.

        - Бес все бери, по-моему я знаю где ее искать, - Игорь запрыгнул в седло.

        - Что стряслось? Может помочь чем? – Спросил Ратибор отъезжающего князя.

        - Спасибо, я сам, - ответил Игорь и помчался во весь опор из города…

 

        - Когда-то ты дала его мне, теперь хочешь забрать, не выйдет, - Лада достала меч и со всего размаха ударила им по деревянной статуи богини, потом еще и еще. Она уродовала лицо деревянной статуи, секла по рукам и ногам ее, пока от всей красы не остался стоять высокий бесформенный чурбак.

          - Зачем? – услышала она сзади голос мужа.

   Лада за этой рубкой и не заметила, как Игорь подошел к ней почти вплотную.

        Лада опустила меч:

         - Нет больше старой веры, она должна была сгореть вместе со всеми остальными богами, отчего она осталась целой мне не ведомо, может, захотела еще разок свидиться со мною? – Лада вдруг разрыдалась, упала подле остатков изрубленной статуи и стала собирать щепки, пытаясь приладить их на место, - прости меня, прости, шептала она.

       Игорь подошел к девушке поднял, повернул к себе лицом, пальцами разжал ее ладони, из которых посыпались на белый снег темные щепки:

           - Пойдем, ты захвораешь.

           - Пойдем, - и девушка побрела за спиной мужа, потом резко схватила его за руку, Игорь обернулся, взгляд жены был суров:

          - Запомни, князь, у тебя теперь есть только одна богиня это я…

 

             

           г.Иркутск        2 августа 2009 года      

© Copyright: Слава, 2012

Регистрационный номер №0084346

от 14 октября 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0084346 выдан для произведения:

 

 

 

                                                                                                                                        

 

 

                               

       

 

 

    Сказание

          о

     Л а д е

 

 

 

    

     Старик умирал, мало кто в те годы жил так долго, смерть успевала придти раньше, чем голова покрывалась сединой. Ему повезло, он прожил длинную жизнь, ему было семьдесят, он успел вырастить детей и понянчить внуков.

              - Ратибор, подойди, - тихо произнес старец.

           Широкоплечий Ратибор,  мужчина сорока лет от роду, с густой белой бородой, повиновался.

              - Слушаю тебя отец.

              - Ты остаешься за старшего в семье, два твои брата находятся на службе в княжеской дружине, не знаю, успею ли их застать здесь в этом мире, - старик, затихнув не надолго, продолжил, - еще две сестры  Алена да Лада. Ты должен стать им всем за отца. Береги их, будь мудрым и справедливым. Прощай мелкие шалости, а за большие наказывай. По Руси пошла молва о новой вере, я не знаю лучше ли она прежней, но мой дед и дед моего деда почитали тех богов, которые помогали нам славянам в самые трудные времена. Чти веру наших предков, не дай загигуть ей, и младшим братьям и сестрам передай мою прощальную просьбу. Народ, отказывающейся от веры предков и приняв в душу нового бога, пройдет через большие испытания. Славяне выживут, но, сколько бед обрушится на их головы. Старые боги будут мстить за предательство, пока не увидят, что народ не сломить, и только тогда они  откажутся от своего мщения, запомни сынок.

       - Я выполню последнюю твою просьбу, - и Ратибор склонился в низком по пояс поклоне перед отцом.

      

 

 

       - Лада, доченька принеси ковш водички ключевой, холодненькой, - попросил старик.

       - Девчушка лет четырнадцати выбежала из избы и, сверкая голыми пятками, понеслась к ключу.

        - Особо следи за младшенькой, больно характер у нее норовистый. Упряма, но и умна, коль найдет супруга так на всю жизнь, приняв какие-либо догмы,  будет следовать им всегда до самого последнего своего часа, пока не окажется на моем месте. Так что сынок, кого воспитаешь, того и получишь, либо будешь жить с ней в вечной дружбе, либо заимеешь заклятого врага.

          Ратибор поразился словам отца, вот эта сопливая девчушка, которая протягивает сейчас ковш ледяной воды отцу, в дальнейшем может стать ему врагом?

       Послышался конский топот и крики Алены:

    - Святослав! Ярополк! Скорее в дом, отец умирает!

Два статных парня вошли в избу, старик повернул голову в сторону вошедших.

    - Дождался, всех детей, теперь и помереть с чистой совестью можно. А то спросит жена, всех ли повидал перед смертью, все ли были живы здоровы? Пришлось бы врать, - старик улыбнулся беззубым ртом, - а супружница моя на дух не переваривала моего вранья, не раз ухватом меня по огороду гоняла, за вранье. Раз помнится, говорю ей «Там соседская коза жрет нашу капусту», ну она на двор, а я в это время ковш медовухи пригубил. Возвернулась «нет там говорит ни какой козы, померещилось тебе видно». Ну, думаю ковшика то мне мало будет, говорю «Козочка видно невысокая, не разглядела ты ее за уродившимися вилками, глянь иди, как тебя видел, жрала скотина». Она опять во двор, долго ее не было, я за это время порядочно выпил.  Вернулась ваша мать грязная по колено, ползала видать, козочку искала, и злая как вепрь: «Нет  ни кого, где ты там ее видел, я даже следов не нашла». Потом глядь мне в глаза, схватила ухват и за мной, окошки то у нас маленькие, а все ж умудрился я малой птахой выпорхнуть. До ночи не возвращался, сам вместо выдуманной козы в капусте хоронился. А ночью она меня кликать начала, сжалилась, хорошая она была, добрая…  - Старик прослезился, -ладно детушки, давайте прощаться, заждалась меня моя зеленоглазая.

      Дети по старшинству подходили к отцу, каждого он целовал и прощальные слова говорил, говорил тихо, другие дети не слышали.

     - Не гневи богов наших доченька, слушай брата своего старшего, Ратибора, - напутствовал он подошедшую последней Ладу, не забывай имени своего…

      Пробежав по печальным лицам детей, старик сказал:

    -  О чем печалитесь? О старике своем? Не нужно, вас пятеро остается на этом свете, я один ухожу не большой убыток, - и с этими словами скончался.

    - Что хотел мне сказать отец словами «не забывай имени своего» - обратилась Лада к Алене, - разве можно имя свое забыть?

    

     - Ну что братья мои, опять в дружину, к князю или дома останетесь? – спросил Ратибор  Святослава и Ярополка, на третий день, после того как старика снесли на погост.

       - Брат наш, а нужны ли мы тебе? Хозяйство у нас не сильно большое, тебе бы сестер прокормить да семью свою, зачем лишние рты? – Ответил средний брат Ярополк.

       - Верно, - поддержал среднего брата младший, - нас за службу князь кормит, не будем тебе обузой.

       Ратибор погладил бороду, задумался, в словах братьев, была истая правда, с таким хозяйством, тяжело будет покормиться, а если они еще и семьи заведут, совсем тяжко станет. Но, не смотря на это, переживал он за жизни братьев, княжья дружина вела постоянно походную жизнь, неспокойные времена были, набеги кочевых племен затерзали Русь на  юге. Да и князь сам не прочь сделать вылазку во вражьи станы пограбить да разорить. Ярополк со Святославом большой лихостью и смелостью отличались, любил их князь за то и примечал средь других витязей своих. «Ох, и сложат они свои головушки по глупой лихости когда-нибудь».  Князь и сам человек смелый, говорят, красив как Лель,  юн, но умен, и силен как медведь. «Князь Игорь, что принесешь ты в наш дом?»

 У Ратибора слегка кольнуло в груди.

       - Хорошо братья мои, служите верою князю и Руси нашей, только геройствуйте там, где нужно это, не подставляйте грудь свою и голову за зря, под мечи да стрелы печенегов-кочевников.

       - Мы постараемся брат, только обещать ни чего не можем, уродились такими, в походах и войнах видим жизнь свою, а ты береги себя, сестер, да семью свою, - ответил Ярополк.

      - А будет в нас надобность, тяготы постигнут, дай знать, и мы придем на выручку тебе, - сказал младший, Святослав.

      - Когда думаете отправляться? – Спросил Ратибор.

      - Завтра, на рассвете, князь с воеводой да другими витязями нас в Киеве дожидается, на печенегов идти, не угомонятся степняки ни как разоряют земли русские, мужчин убивают, в рабство уводят, как и баб с детишками, стариками, говорят, кто долгого пути не выдерживает до их становища, головы рубят без разбору.

   - Ну, что ж братья, кому хлеб растить, кому воевать, - вздохнул Ратибор, глядя на кольчуги, шлемы и мечи, аккуратно сложенные заботливыми сестрами в углу просторной избы…

 

       Ярополк стоял с младшей сестрой Ладой на крылечке, когда  громыхнуло вечернее небо, сильно громыхнуло, казалось, кто-то о дом огромным кулаком ударил.

       - Перун сердится, - молвил Ярополк, - пойдем в избу, а то не ровен час, метнет огненное копье.

       - Давай в сенях постоим уж больно охота на силушку его посмотреть, - взмолилась сестрица.

       - Хорошо, постоим, действительно сила его неимоверна, сам видел, раз как он трехсотлетний дуб на две части расколол, словно березовое поленце топором, - согласился на уговоры сестры Ярополк.

    Небо счернело до цвета сажи, молнии летали, изгибая свои спины в самые замысловатые линии.

       -  А правда братец, что на Руси уже новая вера распространяется, что в некоторых местах наших старых богов называют божками, да идолами, - спросила Лада.

       - Правда, с Царьграда волхвы тамошние приходили, ратовали за нового единого бога. Народ противится, но некоторые князья, хорошо тех волхвов принимают, думаю Ладушка, не долго на Руси старой вере оставаться, хитры и умны те волхвы, вот и наш князь уж подумывает в ту веру обернуться, молодой горячий вроде, а при беседе с ними смирно себя ведет как ребенок.

       - Зачем нам один бог, разве сможет он со всем делами земными справиться одновременно? У каждого божества своя работа, не управиться ему одному, - с неким сочувствием прошептала Лада.

        - И я так думаю, - сказал Ярополк и легонько погладил сестру по голове, - умница ты наша.

    В сени выглянула Алена.

         - Эй, где вы там? Пойдемте к столу.

         - Идем Аленушка, сейчас, посмотрела бы какая красота, - сказала Лада.

        - Еще чего, красота, страсть сплошная! Идите же, не всякий раз Перун любит, как на его работу смотрят, сглазу говорят, боится, - и Алена потянула за руку младшую сестру, та немного поупиравшись, сдалась, - ну а ты Ярополк, - обратилась она теперь к брату.

         - Иду красавица, - ответил Ярополк и, повернувшись спиной к двери, двинулся вслед за сестрами.

    Огненный шар размером с крупное яблоко ударил мужчину в спину с такой силой, что тот повалился на сестер, сбив их.  Девушки ничего, не поняв, взвизгнули, потом поднялись на ноги и замерли в страхе и недоумении. Промеж лопаток лежащего Ярополка зияла круглая рана, крови не было, она спеклась как на раскаленной сковороде, мгновенно…

       В сени на крики сестер выбежали Ратибор и Святослав, представшая картина поразила их воображение. Средний брат, только что говоривший в избе, сидевший в уголку на скамеечке, собиравшийся завтра в дальний поход с князем из града Киева, лежал на земляном полу. Сестры плакали. Ратибор перевернул распростертого брата на спину, мертв. Лицо Ярополка было слегка бледным, но испуга и мучений на нем не было, не успел он, не помучится, не испугаться.

       

        - Только-только отца схоронили и на тебе, свежая могила. Не долго Ярополк с отцом разлучен был. Скучал, может старик, как думаешь Ратибор? – Спросил Святослав старшего брата, возвращаясь с кладбища.

       - Не думаю, старик еще с матерью толком наговориться про все не успел, не зван он им. Может, сам Перун войско себе небесное набрать решил, - ответил Ратибор.

       - Покарал он его, говорила же не стой, не всегда любит громовержец, когда на его работу смотрят, - всхлипнула Алена.

       - И это возможно, - задумчиво произнес старший брат.

        - Перебьет Перун русичей, всех перебьет, сам не управится, с другими богами объединиться, не дозволит, чтоб народ наш славный другую веру принял, - твердо сказала Лада.

    Братья переглянулись. « Прав был отец, не по годам смышленая младшая сестрица», - подумал Ратибор.

    

       При свете тонко наструганных лучин сидели Ратибор со Святославом поминали брата, безвременно ушедшего, Алена с Ладой.

      - Знаешь Святослав, совсем не хочется мне оставаться при доме, да при хозяйстве, хочется силу свою в боях-сражениях показать, - откровенничал Ратибор.

      - Что ж не пошел тогда с нами, когда мы звали тебя в дружину к князю, - спросил Святослав.

      - Не мог я хозяйства нашего бросить, женку свою, детей малых, сестер, да старика отца, - опустил голову старший брат, как-будто виноват был в том поступке.

      - А сейчас, что сейчас изменилось? Бросишь все? – Удивился Святослав.

      - Дети подросли, сами помощники, сестры тоже, Алене уж мужа можно подыскивать, жена с хозяйством управится, - твердо сказал Ратибор.

     - Не пустит она тебя, - с сомнением в голосе произнес младший брат.

     - Кто? Жена? Зачем спрашивать мне ее разрешение? У меня своя воля на это есть, да и не сомневаюсь, управятся они без меня, иначе и разговор бы этот не заводил, - твердо сказал Ратибор.

     - Ну, раз так перечить тебе и отговаривать не стану и супротив решения твоего ни чего не имею против, только рад буду, легче все же с братом родным в дальних походах бывать, да ворога бить, - улыбнулся Святослав, - доспехи, конь, все имеется.

     - Имеется… - задумчиво произнес Ратибор, - эх, Ярополк…

       

       Хмурое утро провожало братьев в дорогу, большая семья выстроилась в один ряд, словно витязи перед воеводою.

      - Чтож родные мои покидаю я вас, еду со Святославом врагов наших бить, ждет князь двух братьев в подмогу себе, будет ему два брата. Справляйтесь тут без меня, ведите хозяйство бережно и рачительно, старшей за всем оставляю жену свою, Полюшку, слушайте ее. Ратибор одним махом запрыгнул в седло и двинулся, не оглядываясь на оставленное семейство. Ни кто из стоящих не двинулся с места Поля плакала и махала на прощание путникам холщевым платочком, ребятишки (дети Ратибора), сбились маленькой стайкой и наблюдали безмолвно, как удаляется отец и дядя. Вдруг Лада сорвалась с места и побежала за всадниками.

      - Постой, постойте! – крикнула она.

  Братья остановились, но все также не оглядывались назад, пока сестра не поравнялась с ними.

       - Что тебе, Ладушка? – Мягко спросил Ратибор.

Но  она обратилась к Святославу:

       - Открой мне секрет братец, правда ли что у нас за печью кикимора прячется?

      Ратибор расхохотался, а Святослав призадумался, он столько лет пугал младшую сестренку Кикиморой, что открывать тайну ее не существования на самом деле, не хотелось, да и стыдно как-то сейчас стало ему за былые проделки.

       - Мы сегодня ночью с братом повязали ее веревками да к омуту снесли, чтоб не беспокоила она вас более, пусть теперь у Водяного поживет, - пришел на выручку Ратибор.

      - К какому омуту? На Радуге-речке? – спросила Лада.

      - Да именно туда, вода там студеная, все равно никто отродясь не купался, не будет она там ни кому помехой, - продолжил за братом Святослав.

      - Не вернется? – С недоверием спросила Лада.

     - Нет, не вернется, Ладушка, такими «невестами» Водяной не разбрасывается, - улыбнулся Ратибор.

     - Святослав, - обратилась Лада к брату.

     - Что хочет еще красно солнышко? – отозвался Святослав.

     - Пообещай приехать к нам когда-нибудь с князем Игорем, - совсем по взрослому сказала девочка.

     - Зачем? – Удивился Святослав, но ответа не дождался, Лада бежала назад к оставленной родне.

     

     

           - Други мои верные, опять с южных границ беспокоят нас кочевники, кто бежать успел от них не веселые рассказы сказывают, деревни сожжены, рожь в полях вытоптана, скот угнан, братья, и сестры наши в полон, взяты большим количеством. Долго ли терпеть будем мы сие унижение? – Вещал князь Игорь перед дружиною.

        Все как на подбор витязи стояли и внимали словам князя, в сердцах их росла ненависть к коварному врагу. Ни когда враг этот не осмеливался вступить в открытый бой с русской ратью, сильны были славяне и телом и духом. Но как коршуны налетали печенеги, на не защищенные деревеньки да поселения малые и вытворяли там все что заблагорассудится.

        - Завтра с рассветом, идти думаю я покарать врага нашего. Идти до их становищ, разорить их поселения, забрать их женщин, а мужчин уничтожить или прогнать так далеко, чтоб даже дух их не доносился до земель русских, - продолжил князь, - поднимите же чарки за победу нашу скорую, да за тех, кто не вернется с этого похода великого, кто сложит головы, а не осрамит мечей наших!

       

        - Эх, Ратиборушка, куда подался ты на кого хозяйство, семейство покинул, смотри рожь то, какая нынче, - вполголоса причитала Полюшка.

       - Управимся милая, не переживай, все до последнего колоска соберем, до последней пылинки перемелем да сохраним, - утешала невестку Алена.

       - И то верно, что ты мама, я уж мужчина почти, - отозвался сын Полюшки, Елисей.

       - Ладно, мужчина, точи серпы наши, завтра начнем уборку, а то не ровен час Ярило, Перуну власть отдаст и загинет урожай великий.

       - Я к утру все приготовлю мама, и рать нашу тебе в подмогу приведу, - ответил Елисей.

       - Что это за рать у тебя такая? Ты что воеводою стал? – улыбнулась Полюшка.

       - Братьям, да сестрам своим младшим я и есть воевода батюшка, ни кто ослушаться не сумеет, я их…  - и Елисей погрозил кулаком в сторону своей избы.

       - Запомни сынок, воевода не только наказывает, но более поощряет и подсказывает своим ратникам, и в битве пример им во всем, - посерьезнела мать.

       - Хорошо мама, я пойду все приготовлю к нашей завтрашней «битве», - сын поклонился матери.

       - Иди, иди сынок, а что Лада здорова ли, - обратилась Полюшка к Алене.

       - Здорова, - ответила та.

       - Что-то мало вижу я ее в последнее время, думала, захворала сердешная, - вздохнула женщина.

       - Да она частенько на Радугу-речку бегает, в то место где омут, - ответила Алена.

       - Зачем? – удивилась женщина.

       - Не знаю, не следила я за ней, может присмотреть, чем она там занимается? – Спросила Алена.

       - Ненужно, захочет сама расскажет, пусть это ее маленькой тайною будет, - улыбнулась Полюшка, - ну что, пойдем на стол собирать да «рать» нашу кормить?

     

          С тех пор как уехали братья, Ладе все не давал покоя рассказ Святослава, об утопленной им кикиморе в Радуге-реке. Долго она не отваживалась ходить туда, иной раз пол пути пройдет, вернется, боязно.  Но вот набралась она как-то смелости да пошла. Ничего не увидела она в тот день, речка едва заметно несла свои воды в далекое Чудь-озеро. « Нет тут ни кого, ни кикиморы, ни Водяного, обманул братец», - думала в который раз возвращаясь с речки, Лада. И все же какая-то сила тянула вернуться к тихим водам и берегам песчаным, здесь хорошо думалось одной. « Завтра урожай начнем убирать, совсем не когда приходить сюда станет, а я так ни чего и не увидела, обманул братец, ох и обманул, ну ни чего подрасту, вырву ему косы, чтоб не надсмехался, более», - подумала Лада и с силой и досадой швырнула камень в самое сердце омута. Разлетелись во все стороны золотые в солнечном свете брызги, и пошли небольшими волнами круги по потревоженной воде.

        - Зачем, злишь по напрасну Водяного? - Послышался голос откуда-то сверху.

        Лада повернула голову и увидела Сирин-птицу, ни когда не видела она ее живьем, и верила в нее мало, но узнала, многие вышивали ее на маленьких пуховых подушечках, и мама вышивала, да поговаривала Сирин-птица-вещуница, кому что скажет сбыться должно, коль увидишь ее когда, не обижай, с почтением отнесись.

         - Долгих лет тебе, - обратилась Лада к птахе, извини со злобы я на брата своего, камень кинула, Водяного тревожить не хотела.

         - Знаю, что увидеть ты его хочешь, проверить, есть ли он, в самом деле, или сказы это все старушечьи, так знай есть он, и другие есть и боги и злые духи. Не каждому дано видеть их, меж вас людей ходят, невидимками, - ответила птица.

       - Ну, вот я то тебя вижу, - возразила Лада.

       - И других видеть будешь, и много добра они тебе принесут, да только… - Сирин, притихла.

       - Что только? – спросила девочка.

       - Не все могу сказывать я тебе, хотя все наперед знаю, - продолжила птаха.

        - Хорошо всего не сказывай, но буду ли я богата и счастлива? – спросила Лада.

        - Будешь, красавица, ты богата, а счастлива? Каждый своей меркой счастье то мерит, там сама определишь, - с этими словами Сирин-птица взмахнула крыльями и улетела, одно малое перышко обронив. Лада наклонилась и подобрала нечаянный подарок короткой встречи.

 

        - Какая-то ты сегодня тихая, сестрица, не шуток не песен от тебя, случилось, что? – Спросила Алена, Ладу расправляя постель на ночь.

        - Я сегодня Сирин-птицу видела, тихо сказала девочка, - она мне перышко свое обронила, хочешь посмотреть?

        - Где видела, во сне? – Рассмеялась Алена, - ну и где твое перышко, покажи.

        - Вот смотри, и не во сне я видела, а на Радуга-речке, разговаривала с ней, - надула губки Лада, протягивая старшей сестре бесценное перышко.

        - Ха, да таких перьев в нашем курятнике…, хочешь, сейчас, полон подол принесу, - расхохоталась Алена.

        - Постели мне, на печи, одна спать буду, - пробурчала Лада.

        - Не обижайся сестрица, ну, - Алена приподняла опущенный носик Лады.

        - На печи, я больше повторять не буду, не постелешь, прям так на камни лягу, - в голосе послышался железный холод.

        - Ну, на печи так на печи, мне же лучше, просторнее будет, да и ты лягаться во сне не станешь рядом, как испуганная лошадь, тревожа меня, - улыбнулась сестра, но твердость голоса Лады ее все же поразила. Это был голос взрослой, уверенной женщины, и не просто женщины, а знатной женщины отдающей приказ, который должен быть исполнен  беспрекословно.

       

        Жара обжигала плечи, казалось сам Рарог, дух огня уселся на них.  Жали споро, привычные к работе женщина и дети не жаловались, истекая потом, знали, что чем больше сожнешь, заготовишь сейчас, тем сытней и беззаботнее зима будет.  Алена да Полюшка, связывали сжатую рожь в тугие снопы и составляли их для просушки, а Елисей со своими братьями и сестрами, да молодой теткой Ладой, которая ему в ровесницы годилась, взяв по полосе, шли в ряд по бескрайнему полю. Острые серпы блестели на солнце и слепили глаза, играли зайчиками по оголенным по пояс телам девчушек и мальчиков, Лада завидовала им, скинул с себя рубаху или сарафан и вперед, вспотевшее тело ветерок обдувает, а ей не скинуть, женские формы пробиваться уже начали.

       - Ну, чтож на сегодня хватит, - сказала Полюшка своим помощникам, - нельзя с первого дня сильно уставать, а то на завтра с непривычки кости ломить будет, не поднимешься.

    

        Все были рады такой команде, настраивались то до самого вечера работать.

        - Елисей, проследи, чтоб все серпы на место снесли, - продолжила Полюшка, - мы с Аленой довершим дело, а вы идите по хозяйству управьтесь.

       Елисей собрал свою ватагу и весело погнал к дому, Лада шла сзади, степенным шагом, негоже ей с малышней на перегонки бегать.

       - Смотри, племянник, чтоб не споткнулись, дети, да на серпы точеные не напоролись, - на правах тетки сделала замечание Елисею Лада.  Племянник оглянулся, в ответ ни чего не сказал, и на замечание среагировал по-своему: засвистел и заулюлюкал так, что младшие братья и сестры побежали с такой прытью, словно их кнутом подпугнули. Лада хотела сделать еще одно замечание, но передумала: «Этот самодовольный, юноша при следующей реплике, лишь бы на зло сделать, сам своих братьев и сестер порешит, вот, мол, я какой, и на твои слова, дорогая тетушка, чихал».

       Девушка дошла до своей избы, быстро управилась с домашними делами, готовить не стала, хлебный каравай  почти цел, крынка молока непочатая, горшок со сметаною, захочет Алена сготовит каши, а нет, голодным спать все равно не придется. Перекусив, Лада решила вновь отправиться к Радуге-речке, может опять прилетит Сирин-птица, да доскажет судьбу ее.

       Все так же медленно текла вода, девушка долго стояла на берегу, посматривая то речку, то на подступавшие почти к самому руслу деревья. «Ни тебе Водяного, ни тебе кикиморы, ни Сирин-птицы», - разочаровано подумала Лада. « Может снова камень бросить? Может так позвать вчерашнего пернатого собеседника. Боязно, а ну как за место Сирин-птицы, бесы Водяного покажутся, да в омут сволокут, пойду, однако», - продолжила размышлять девушка.

     Не кидала, она камня в студеную воду, не нарушала покоя жителей Радуги-реки, но те сами показались.

     - О, Ярило, не спишь ты еще, защити от нечисти, - крикнула Лада и бросилась к дому. Но и бесы, Водяного приспешники не отставали, бежали за ней. Ростом они были с десятилетнего ребенка, но в плечах широки, с большими черными глазами, уши торчали как у поросят, да и ликом почти таким же. Длинные хвосты с кисточками на конце, болтались по земле, тело покрыто густой шерстью черною.

      - Где же ты, мой бог, почему не помогаешь мне? – Вновь крикнула Лада, - или хочешь, чтоб сгинула я с глаз твоих в темном омуте, куда не проникает твое око даже в самый день ясный?

      Холодная рука, холодней, чем сам лед, схватила девушку за плечо, Лада вздрогнула, попыталась вырваться, но одному преследователю пришел на помощь другой, вцепившись сразу за обе ноги убегавшей. Лада упала, словно ее серпом подрезали, ударившись о небольшой камень головой, она потеряла сознание…

     

    Словно сквозь густой туман очнувшись Лада увидела, как бесы тащившие ее разбежались в разные стороны и выдавая самые замысловатые петли спешили назад к реке,  позабыв о пленнице. Река была близка, когда один из бесов с пронзительным поросячьим визгом завалился на бок и после застонал уже словно человек, в его волосатом боку торчала стрела с голубым опереньем. К корчившемуся в предсмертных судорогах подошел юноша и извлек стрелу, не обращая внимания на то, что это вызвало дополнительные мучения и боль умирающего.

     - Бесы, неймется вам, сколько раз было сказывано, не лезьте вы с воды, сидите тихо и пользуйте то, что к вам попало по доброй или воли злой, - навещевал умирающего, юноша.

      - Кто ты, добрый молодец? - Спросила девушка, придя в полное сознание.

       - Лель, вообще-то это не моя забота, выручать из таких бед, но уж больно обидно стало, что бесы старый уговор наш нарушают, - ответил юноша.

       - Лелю, полагается влюбленным помогать, твоя правда, чего ж тогда, не уж то только из-за уговора? – спросила девушка.

       - Только из-за него милая, если они на землю выбираться и хватать всех подряд станут, да в воды таскать, я без дела останусь, кому помогать прикажешь, если все в водах окажутся, там свои владыки, мне не подвластные, - ответил Лель.

      - Ты проводишь меня немножко до дому, а то боязно как-то, - попросила Лада.

       - Отчего ж не проводить, провожу, - улыбнулся юноша.

       Белые березы сменялись полянами, полными разноцветьем красок, те не большими не разросшимися еще дубравами, опять рощицы из берез, Лада не замечала пройденного расстояния рядом с этим прекрасным юношей, да и каким должен быть тот, кто держит в своих руках судьбы всех влюбленных?

       - Все, далее сама, тут уж поле, от реки далеко, бесы напуганы, да и по правде не выносливы они в беге, будь ты попроворней убежала бы от них, прощай, - сказал юноша.

        - Мы еще увидимся, Лель? – Спросила Лада.

        - Конечно, я обещаю, на тебе на память камень-оберег, мне его с небес сам Перун сбросил, - и Лель протянул Ладе синий как небо адамант формой напоминающий березовый листочек.

        - Спасибо, тебе, Лель, я не забуду твоего участия и твоего подарка, - и Лада набравшись смелости, чмокнула жаркими губами юношу в щеку, - прощай…

         Вечером девушка сшила маленький холщевый мешочек,  приладила к нему веревочку, чтоб носить на шее, и положила туда подарок Леля, адамант. Алене в этот раз она ни чего говорить не стала, если сестра ее в первый раз высмеяла за птицу Сирин, то уж о встрече с Лелем…

          Новый день начался,  как и предыдущий, работа в поле до седьмого пота обед в тени деревьев, короткий отдых и опять работа. Весь день, из головы девушки не выходила встреча с прекрасным Лелем. Ей так хотелось еще раз его увидеть, услышать его голос, чтоб он снова проводил ее.  С ним было так спокойно на душе, так беззаботно. «Я влюбилась? Можно ли влюбиться в божество? Дозволительно ли это простому смертному?» Эти вопросы тоже мучили девушку.

         - Что-то ты какая-то задумчивая сегодня тетя, - обратился к Ладе Елисей, - часом, не влюбилась ли в кого?

         - Тебе, какое дело? Жни лучше и не задавай вопросов, не косаемых тебя.

         - Зачем зло отвечаешь, я так поинтересовался, - обиделся Елисей, - а ну, поживей у меня, - прикрикнул он на младших.

          « Как быстро день кончается, успеть бы сбегать к речке, там он интересно», - продолжала размышлять девушка, бесы, которые чуть не утащили ее вчера в омут, отчего-то не пугали. « Но как мне попасть сегодня на речку, работать будем допоздна, а ночью лучше не ходить, да и сестрица не отпустит на ночь глядя, разве у Полюшки пораньше отпроситься?» Лада подошла к невестке.

           - Полюшка, можно мне чуть раньше уйти, - обратилась девушка к невестке.

           - Зачем это? Разве у тебя дело, какое неотложное имеется? Самое неотложное дело здесь, красно солнышко, ласково ответила Полюшка, - работай милая, сама знаешь зарядиться дождик, и будим сидеть по избам, пока Перун не успокоится, да не смилуется.

         В словах невестки, правда, была, надо жать пока солнышко светит, пока небо чистое, бывало, и хороший урожай погибал у нерадивых селян. Лада вернулась на свою полоску и начала срезать колосья с еще большим усердием…

 

 

 

        На высоком резном кресле восседал князь Игорь, по левую руку от него стоял Святослав, по правую воевода Савва.

       - Ну, с чем ныне пожаловали, добрые люди? – обратился Игорь к седым старцам.

       - Княже, не гневайся, дошел до нас слух, что ты к новой вере склоняешься, что из-за моря к нам идет с Цареградскими волхвами, так ли это? – обратился к Игорю самый старый из всех пришедших на поклон.

       - Они не волхвы, это священники из Византии, да они бывают здесь, склоняюсь ли я к новой вере, нет, пожалуй, но слова они говорят правильные, против их слов устоять большого труда стоит, - начал успокаивать старцев князь.

       - Боимся мы, правда боимся княже, что вера отцов и дедов наших уйдет бесследно с земли русской, хитры волхвы тамошние, уже князей Ротмира и Мирослава в веру свою обратили, а те и дружины свои на то подбивают, - продолжал старик.

       - Ротмир и Мирослав? С чего это, они и наших то богов не всегда почитали, а тут…, - удивился Игорь.

       - Худо князь, хвала почившему ныне Олегу, от змея проклятущего смерть принявшего, провидцем видать был, бил он тот Царьград, чуял беду от туда исходящую, - промолвил до сель молчавший волхв.

      - Олег, провидец Олег? – князь расхохотался, - да вы что ему ли до веры было, грабить он туда ходил, да еще не с одними славянскими ратниками, всякий сброд собой на поход тот набрал, знал он одно богат несметно Царьград.

      - Так ли? – подивились волхвы.

      - Верно слово мое, бабка мне сказывала, а щита он своего на врата не прибивал ни когда, пьяный возле ворот тех забыл, да еще воеводу своего верного друга за ним опосля посылал.

       - Нашли? – спросил старец.

       - Куда уж, стащили, знатный щит был у Олега, может и до ныне, где в императорском дворце на стене весит выкупленный у каких – нибудь варнаков, - князь подмигнул Святославу, тот едва сдерживался от смеха.

        Выдуманной наспех историей, князя Игоря, волхвы озадачились, и даже забыли на время, зачем пожаловали, постояв в раздумье, опомнились:

        - Ну, так как княже, не перейдешь ли ты в новую веру вслед за остальными, не поддашься ли искушению?

        - Ступайте, у меня своя голова пока на плечах и веры нашей предавать не собираюсь, - уже серьезным и твердым голосом произнес князь.

         Волхвы удалились, Игорь отер слегка вспотевший лоб и обратился к своим сотоварищам:

        - Что-то зашевелились наши волхвы, раньше отшельниками жили, иной раз за пять лет их не увидишь…

         - Ни чего странного, - молвил седой воевода Савва, - сеча за души людские пошла, она пуще и тяжелей чем за земли новые.

          - Да, прав ты Савва, - подтвердил князь, - а теперь к нашим делам, готовы ли мы завтра выступить на печенегов, воевода?

          - Готовы, князь. Вашего повеления дружина ждет не дождется, - поклонился воевода.

          - Ну что ж помолимся богам нашим и начнем поход великий, сегодня ни какого бражиня, проследи, чтоб не упились ратники наши на радостях, - произнес Игорь, - пройдем, друг любезный, - обратился он к Святославу, - хочу брата твоего старшего Ратибора оглядеть, годен ли?

         - Годен, князь, хотя ты сам в этом скоро убедишься, - ответил Святослав.

         Весь многолюдный Киев град провожал князя с его дружиною в поход великий, знал люд и ненавидел соседей своих южных, степняков печенегов. Уходя, приклонился Игорь со всеми витязями своими идолам деревянным да дары каждому поднес богатые.

       - Поддержите рать русскую, сохраните сыновей, отцов,  мужей да братьев, матерям, детям, женам, сестрам, - обращался к каждому изваянию молодой князь,- и получите дары новые, не виданные вами досель.

       Дружина удалялась все дальше, Игорь молился и молился, не было до сих пор похода такого, что принесет он в Киев град покой или разорение? Погибнет дружина в степях и гуляй тогда печенеги по родной землице, не кому защитить будет люд простой от врага злобного…

 

 

         Собран был урожай, не одного колоска в поле не сгнило, не бушевал Перун, не строил козни. Появилось, наконец, время у Лады к реке сходить сызнова.

        - Ты куда это с утра пораньше, сестрица, да еще вырядилась как на Ивана-Купалу, - спросила Алена младшую сестру.

        - Урожай собран, теперь дозволь уж мне время свое проводить, как я того хочу, если что по хозяйству нужно говори, а так просто не приставай, - ответила Лада.

        - Знаю я, куда ты собралась, не боишься? – спросила Алена.

        - Нет, у меня защитник там имеется, - опустив глаза, сказала Лада.

        - Уж, не с Водяным ли ты там дружбу завела, сестрица? Смотри у него таких красавиц полно. Полудницы-русалки вмиг тебя бесам скормят, чтоб глаза не мозолила, да жениха ихнего не соблазняла, - рассмеялась Алена.

        - Смейся, смейся, хоть и Водяной, тебе какая о том печаль, самой уж замуж пора, да детишек заводить, а ты все в окно глядишь, вздыхаешь, пошла бы с девками, хороводы в лесу поводила, может, и нашла бы жениха то себе, - серьезно произнесла Лада.

        - А вот это уже не твоя забота, иди уже, - сказав, Алена отвернулась от сестры, обиделась.

        - Не обижайся Аленушка, не со зла я, чего ты и  впрямь сидишь, - Лада подошла к сестре и обняла ее.

        - Не посылает ко мне Лель ни кого, думаешь, мне ни кто не глянется? Да только безответно все… - Алена заплакала…

    «Я постараюсь горю твоему помочь», - подумала Лада, а в слух сказала:

        - И кто ж люб то тебе сестрица?

        - Святогор, пастух наш, - едва слышно произнесла Алена.

        - Славный парень, да, девки за ним так и бегают, трудновато тебе будет в женихи его заполучить, - улыбнулась Лада.

        - Ладно, иди уж к своему Водяному, - в ответ сквозь все еще заплаканные глаза улыбнулась Алена, - сваха.

       

        Лада уселась недалеко от бережка Радуги-реки и думала о Леле: «Придет ли, много времени прошло с первой встречи нашей, забыл уж, поди, да и дел у него без меня хватает, разве есть у него ко мне надобность…»

      - Сидишшшь? – послышался вкрадчиво сладковатый голос.

      Девушка обернулась, в глаза ей смотрело какое-то невиданное существо, его глаза светились озорством, сам он был невысокого роста, похожий чем-то на ежа, с такой же милой мордочкой и мелкими-мелкими колючками по телу.

      - Сижу, - спокойно ответила Лада, - ты кто такой?

      - Я? Ну, ты спросила красавица, я Василиск! – Гордо и напыщенно ответило существо, - не уж то не слыхивала обо мне?

      - От чего же не слыхивала, только мало ты напоминаешь то чудовище, о которых рассказывают по ночам старухи, - все так же спокойно ответила девушка, но сердце ее забилось как у испуганного зайчонка.

      - Ты хочешь увидеть чудовище?! Ну, так смотри девица! – прошипел Василиск.

      Тело его вытянулось, он поднялся на задние лапы, на которых вмиг появились кривые когти, маленькие иголочки поредели, зато стали длинными, словно мех рассомахи и заблестели медью на полуденном солнце. Лишь лицо осталось почти таким же лишь чуть укрупнясь. Василиск разинул пасть и метнул огонь в сторону  девушки. По сухой траве пробежали алые искорки, после полыхнуло пламя, едва не опалившее босых девичьих ног. Лада откатилась в сторону, а Василиск вновь метнул огонь, потом еще, все вокруг объяло пламя и дым, в том дыму исчезло из глаз и чудовище, девушка более не могла его рассмотреть и не могла угадать, куда огненный язык протянется на сей раз.

     «Он спалит меня заживо как малую травинку, от кого в этот раз я дождусь помощи? Зачем я пришла сюда? За Лелем? Глупая, чего ему быть тут нынче?» - думала Лада, пытаясь разглядеть, где Василиск. Девушка не заметила, как подступила к самой воде, кто-то с силой потянул ее за ногу в студеный омут…

 

         

       - Не гоже так кручиниться князь, - утешал Игоря воевода Савва, - найдем мы их еще врагов наших заклятых, за все беды рассчитаемся.

       - Рассчитаемся? Эх, Савва, я набрал рать почти со всей Руси и что? Мы разбили два мелких отряда кочевников и не нашли следов остальных, смех, да и только…, - ответил Игорь, - какие трофеи я принесу в Киев, чем мне задобрить богов наших, отблагодарить их, да и за что? Посмеялись они надо мной, боги…

       - Не нужно сказывать так, князь, все, что не делается все к лучшему, передохнем немного, отправим разведчиков во все концы степные, разыщем и уничтожим ворога нашего, - спокойно отвечал воевода.

       - Ты на витязей наших посмотри, идут, не солона хлебавши, соберу ли я их снова, вот что душу мне терзает, захотят ли сызнова идти со мной в поход великий? – Игорь склонил голову и погрузился в собственные мысли. Воевода не стал его тревожить.

    

      Вечером разбили лагерь, до Киева оставалось пара дней пешего пути, разожгли костры, стали готовить ужин. Князь все не находил себе места, ходил по шатру, бил кулаком о кулак, приговаривая:

      - Скажи Святослав, ведь срам это, да и только!     

      - Ты о чем князь? – Отерев рукавом жирный от баранины рот, спросил Святослав.

       - Да все о том же. Как людям в глаза смотреть, герои, мы, бес нас бери, - не унимался князь, - дальше нужно было идти на поиски, воевода все, за города оставленные русские беспокойство имеет, без присмотра, мол, оставлять надолго нельзя.

       - А что, его, правда, князь, а вдруг как печенеги погром учинят в наше отсутствие, да пленят жен, да детишек наших, нет, прав воевода, мудр, - ответил Святослав.

      Шатер распахнулся и в него ввалился юноша:

     - Княже, Киев сожжен! – И с этими словами распростерся на земляном полу…

 

       «Ну, вот и все, конец мне, если это бесы, или может сам водяной, какая разница, не выпустят они меня из вод студеных», - подумала Лада.

     А невидимая рука тащила ее ближе к середине Радуги-речки, девушка как могла старалась оставаться на поверхности, чтоб не захлебнуться, тот кто ее тащил не сильно препятствовал. «Чего ж он ждет? Середину уж миновали, нарадоваться не может мучением жертвы своей?»

      Внезапно рука или может лапа, потянула Ладу ко дну, воздух выходил из легких маленькими пузырьками. «Конец, прощай, сестрица, прощайте братья, прощай красно солнышко…» Девушка коснулась ногами дна, колени ее подогнулись, разум затуманился. Как в полусне она видела, как летит ей навстречу сквозь толщу мутной воды солнце, как прорвала она своим телом поверхность речки и как стрела вылетела из омута на берег, но не на тот берег, с которого была похищена,  на противоположный. Через некоторое время Лада очнулась, с кашлем вылетала из горла вода, легкие освобождали место для дыхания, голова кружилась. Девушка, наконец, подняла глаза и увидела… саму себя…

       

       Три дня шла дружина, зная лишь небольшие привалы, не жаловались ратники, сами торопились к домам своим. Не все  из них были из Киева, но как знать, не разорены ли их города? Хмур был князь, не было ему совсем покоя, сожжена столица, обманули его злые печенеги, пока он с дружиною по степи за ними гонялся, они самое сердце Руси поразили.

       Дым увидели издалека, пройдя сквозь густой лес, дружина вышла в поле, на холмах где располагался один из красивейших и древнейших городов остались лишь черные угли. Упредили степняки русичей, не скоро те оправятся от такого удара, пока столицу восстановят, пока хозяйства свои в порядок приведут немало времени пройдет. Да и задумаются другие князья, а нужно ли бегать за неуловимым врагом, оставляя свой дом беззащитным.

       Но мало степняки знали о русичах, горе их велико было, и убытков нанесено превеликое множество, но гнев народа русского страшнее, чем медведь раненый для охотника. На пепелище сожженного города, поклялись ратники собраться здесь по первому зову князя Игоря и уничтожить коварных печенегов, где б они не были.

 

       Удельные князья со своими ратниками разъехались. Выехали домой и Святослав с Ратибором. Да действительно бесславный поход получился, не подготовленный, сил собрали много, а попусту.

      - Как там дома, Ратибор, как думаешь, справились с урожаем? – спросил Святослав старшего брата.

      - Справились, - вздохнул Ратибор.

      - О чем кручинишься брат? – удивился Святослав, - живы, здоровы, не ранены даже, радуйся, на наш век битв хватит.

       - На твой может и хватит, ты еще молод, а мне? Старею я, еще чуть и силы убывать начнут, - снова вздохнул Ратибор, что я детям своим расскажу, о каких подвигах? За сохой? На Руси завсегда витязей почитали…

       - Так ты из-за того и в поход со мной пошел? – Спросил младший брат.

       - Конечно, каждый мужчина должен хоть раз в битве бывать, жизнь свою за землю русскую положить, коль придется, а нет, значит, упасли его боги для других целей, вот так-то братец.

       - Да так ли стар ты, Ратибор? Ты крепок как дуб, ты ж видел в дружине княжеской чуть не отроки, а ты… да ты троих, нет, пятерых таких стоишь! – Начал неподдельно восхвалять Ратибора Святослав.

       - Пока стою… - улыбнулся, Ратибор приняв слова брата…

 

       - Ну, что ж князь, отстраивать город заново надобно, стены возводить, работы не на один год, - вещал воевода Савва.

       - Да, наказал нас враг за беспечность, моя вина, - хмурился Игорь.

        - Ни чего, мастеров наберем со всей округи, выстроят лучше прежнего, - обнадеживал Савва, - а знаешь, князь уже мастера то некоторые пожаловали и хорошие говорят мастера, про нашу беду прознали и тут как тут.

        - Кто таковы? – удивился Игорь.

        - Из далекой Византии пришли, - ответил воевода.

        - Пригласи в шатер, в палатах принять их не могу, нет палат княжеских, - усмехнулся князь.

        - Слушаюсь, - воевода поклонился и через некоторое время ввел по одному, прибывших мастеров, среди них был один старый знакомый волхв, проповедующий новую веру.

         - Входите, гости дорогие, с чем пожаловали? – Любезно пригласил к столу вошедших князь.

         Мастера стояли молча, заговорил священник:

        - Прознали мы беду великую, пришли помочь тебе, таких зодчих ты на всей Руси не сыщешь.

         - Больно скоро прознали вы о беде нашей, не с врагом ли нашим за одно рушили мою столицу! – В гневе произнес Игорь.

         Мастера побледнели, а священник, спокойно продолжал:

         - Земля слухами полнится, тем более шли мы сюда давно, пришли как раз вовремя.

          - Ладно, верю слову вашему, с чего начать хотите, - уже по-деловому заговорил князь.

          - Для начала возведем храм во имя спасителя нашего Иисуса Христа, после за постройку каменных стен возьмемся, княжеские палаты тоже из камня возведем, ну а постепенно с помощью местных мастеров и весь град воссияет новым величием.

           - Храм? Зачем нам храм во имя спасителя вашего? Мне стены нужны, дома, где б ремесленники жили, посадский люд,  кузни строить нужно, чтоб оружие ковать, зачем мне храм?! – Возмутился Игорь, - веры вашей я принимать не желаю, - он подошел к священнику взял его за тощую бороденку и слегка потряс, - темнишь ты что-то.

           - Нет в словах моих злого умысла, князь, - священник смело смотрел в глаза Игорю, - это не все мастера еще будут, и купцы на Русь пойдут, богата земля твоя, не с мечом придут, с товарами, где им службу справлять, да богу нашему молиться? Будет храм, и поймут они, что желанны здесь, что не прогонят их иноверцы, раз князь местный разрешил в граде своем величайшим соизволением храм для них воздвигнуть, чтоб могли они душу облегчить после пути не близкого.

          - Не вижу в словах твоих подвоха, - князь выпустил из крепкой руки своей бородку священника, - но скоро ли купцы прибудут обещанные, мастера?

           - Со дня на день, десять караванов выдвинулось, - ответил священник.

            - Не убоялись степняков, а вдруг как те пограбят караваны с товаром, да людей мастеровых в рабство продадут? – Поразился князь.

           - С нами бог, надеемся на него и уповаем, - священник осенил себя крестным знамением.

           - Хорошо, храм я строить разрешаю и землю под него дам, какую пожелаешь, но сперва стены, это последнее мое слово, а пока можешь организовать маленький молельный домик для своих людей, согласен? – Князь строго посмотрел на священника.

           - Согласен, мудр ты, князь Игорь, умен и хитер, - улыбнулся гость.

           - Когда приступаете к работам? – опять деловым тоном заговорил Игорь.

           - Завтра, ты людишек только подбрось поболее, все равно без дела болтаются по пепелищу, - снова улыбнулся священник.

          - Будут тебе люди, но и ты не оплошай, а то голову твою на кол посажу и в ряд со своими богами поставлю,

как тебя зовут? – Спросил князь священника.

          - Георгий, отец Георгий, - ответил Византийский гость.

          - Так вот, воткну на кол твою голову и причислю к новому богу, богу пустых обещаний, ты понял меня Георгий? – Князь расхохотался, его заразительный смех подхватил и воевода, мастера стояли белее снега, лишь один священник ни как не отреагировал на злую шутку, он знал…

 

         - Ратиборушка! – жена кинулась на шею мужчины, - как ты, цел ли? Здоров ли?

         - Здоров, Полюшка, и я и Святослав, эх… - грустно вымолвил Ратибор.

         - Что случилось, ненаглядный мой, - забеспокоилась женщина.

         - Много ворогов побил, отец? - спросил Ратибора старший сын Елесей, ему не терпелось узнать о подвигах отца и дяди.

        - После расскажем, устали мы с дороги, все ли у вас хорошо? – Спросил Ратибор.

        - Все хорошо, любый мой, все хорошо, хвала богам нашим, - ответила женщина.

        - Ладно, вы давайте тут любуйтесь, а я к сестрам домой, тоже заждались, поди, - и с этими словами Святослав повернул коня к отцову дому, - прощевайте пока.

 

         Алена с Ладой управлялись по хозяйству и за делом тем не заметили, как брат появился.

        - Ну, здравствуйте сестрицы дорогие! – сказал он, войдя в избу, мирно да покойно ли в доме нашем?

        - Мирно братец, мирно, - ответили сестры и бросились к Святославу.

        Брат прижал сестер к широкой груди:

        - Осторожней, не пораньтесь о кольчугу, - засмеялся Святослав, - что это за золоченый обруч у тебя на челе, Лада? – Спросил Святослав у младшей сестры.

        - Подарок это, - ответила та.

        - Уж не от жениха, какого, рано вроде, хотя… почему рано, ты почти на выданье, правда, мы еще старшую сестру не сосватали, - улыбнулся Святослав.

        - Не от жениха это… - потупив взгляд, ответила девушка.

        - А от кого, нашла что ли? – Сделал предположение

брат.

       Лада молчала. Она и сама то смутно помнила, как у нее этот обруч золотой оказался. Что она могла сказать брату, все равно не поверит, а лишних насмешников ей не надо, сестры одной достаточно.

        - Да будет тебе ее пытать Святослав, давай к столу, голоден ведь, а у нас обед приспел, к столу, живо, - по- хозяйски распорядилась Алена.

        - Я не стану обедать сестрица, ты тут потчуй брата, а я пойду, - сказала Лада.

        - Как не станешь, и с братом поговорить не хочешь, ведь не виделись почитай долго, - удивился Святослав.

        - Пускай идет, - сказала Алена, - и подмигнула брату.

        - Ну, раз так, иди, вечерком поговорим, - согласился Святослав, поняв, что Алена знает причину спешки сестры.

        Лада выбежала во двор и направилась к Радуга-речке.

        - Сказывай Алена, что у вас тут происходит, вижу что-то неладное, - обратился к сестре Святослав, почерпывая деревянной ложкой наваристую кашу…

 

        Лада стояла у реки и вглядывалась в противоположный берег.

       - Где же ты, покажись, расскажи, развей сомнения и смуту в душе моей, не хорошо ведь это саму себя видеть, к скорой смерти это, - шептала Лада.

       - Не бойся красавица, не ты это была, - послышался голос сзади, Лада обернулась, за спиной стоял Лель.

       - Здравствуй спаситель мой, - поклонилась девушка.

       - Здравствуй красавица, - улыбнулся юноша, - это богиня была, богиня любви - Лада, ты с ней похожа очень, я в первый раз даже подумал, что это она от бесов бежит, а не ты.

       - Разве богине страшны водяные бесы, разве нет у нее сил, справиться с ними? – удивилась девушка.

       - От чего же, она обладает силой, но только перед тем, у кого есть сердце, душа, а у этих бесов ни чего нет, они подчинены Водяному, выполняют его указы, да силы грубой боятся.

       - Странно все у вас как-то устроено, богиня не может простым бесам противостоять! – Сказала с долей гнева в голосе девушка.

       - Почему странно, каждый за свое отвечает, на земле, есть еще боги небесные, вот тем все дозволено карать и миловать, Перун, да Ярило, они если что дают часть своей силы и нам земным божествам если надобность в этом есть, - ответил Лель.

       - Хорошо быть богом, Лель? – Спросила Лада.

       - Не знаю, я ведь не был человеком, - ответил юноша.

       - Конечно, хорошо! Боги не бояться ни чего, и даже если ты сам не так силен, другой более сильный бог придет тебе на выручку, - утвердительно сказала девушка.

       - Эх, не понимаешь ты красавица, не всесильны боги, слабы они, слабее любого самого замухрыжного человечишки, - вздохнул Лель.

       - Как понимать речи твои? – Поразилась Лада.

       - Мы сильны верой в нас, чем сильнее вера людей простых, тем сильнее бог, не станет веры, не станет и нас, исчезнем мы… - ответил Лель.

        Лада была поражена словами юноши, мир как будто перевернулся, пред ней стоял бог, сильный могущественный, но целиком силой своей зависящий от нее и таких как она, простых смертных. Неожиданно Лель подхватил девушку и перенес через реку на другой берег.

       - Зачем? – Спросила Лада, - Лель не ответил, исчез. «Ну и как прикажешь выбираться отсюда домой, мой любезный друг?» - Подумала девушка.

        - Вернешься, не переживай, Лада увидела неземной красоты молодую женщину. «Она ли это, богиня Лада? Сегодня она мало напоминает меня. Я перед ней замухрышка», - Лада оглядела себя с ног до головы. Женщина действительно была прекрасна: белые густые волосы были собраны в одну толстую тугую косу, переплетенную золотого цвета ленточкой, яркий

небесного цвета сарафан, прошит был серебряными нитями самыми замысловатыми узорами. Улыбка обнажила белоснежный жемчуг ровных зубов. На слегка загорелых ногах, невысокие красного цвета сапожки с узкими слегка приподнятыми вверх узкими носиками. Не одного изъяна на лице, как мрамор только мрамор не выражает эмоций, а женщина улыбалась.

        - Ты богиня Лада? – спросила девушка.

        - Ах, Лель, все уж разболтал, - всплеснула руками женщина, - да, я богиня, он не обманул тебя.

        - Это вы вытащили меня тогда из омута и подарили золоченый обруч? – спросила девушка.

         - Да, я помогла тебе, а обруч носи на память о нашем знакомстве, тем более ты носишь мое имя, что у меня вызывает особую симпатию к тебе, - все так же улыбаясь, ответила женщина.

          - Сегодня вы глянитесь такой красавицей, - промолвила в восхищении Лада.

          - Я обычно не выряжаюсь и не выставляю на показ своих нарядов, я земная богиня и мне не зачем сильно выделяться средь людей, - ответила богиня.

          - Сегодня какой-то особенный день, раз вы при таком наряде? – Спросила девушка.

          - Ты догадлива, сегодня Ярило и Перун созывают на совет всех божеств, для беседы, сути я не знаю, - улыбнулась женщина, - опять поди маленький скандальчик где-то случился, а ты бросай тут все дела и сиди слушай да суди, кто там прав кто виноват, - богиня слегка нахмурилась.

          - Так вы на суд собираетесь? - спросила девушка.

          - Суд? Какой суд, так говор один, журить кого-нибудь станут. В последний раз один Водяной, заправляющий на реке Припять, что возле Киев-града, решил над Бабой-Ягой подшутить, сватов к ней заслал из бесов. Яга, конечно, все приняла за правду, даже ступу очистила, метелку ленточками украсила, ну и дорогих сватов почивать давай. А те бабку напоили, все добро ее вынесли и продали часть лешему, часть Соловью-разбойнику, за брагу продали. Упились, вернулись к реке да чуть не потопли с пьяных глаз. Лыка не вяжут. Водяному интересно, как все прошло, поверила ли Яга в сватовство, а сваты как мертвые. Уклал он их на бережок в рядочек и давай холодной водицей окатывать, чтоб в себя быстрее пришли. Пока те в себя приходили, глядь, Яга летит, такие зигзаги выдает! Соскочила со ступы и ну Водяного метлой по голове и лицу хлестать, всю плешь пошкрябала, а лицо как десять кошек царапали. Не знаю, что уж он плел своей супружнице Кикиморе, только та его из реки выгнала, приревновала, значит. Вот и обратился Водяной к Перуну да Яриле с просьбой выделить ему водоем хоть какой-то.

        - Дали водоем то? – Спросила Лада.

        - Дали, пожурили, но дали, вот этот самый, в Радуга-речке, поэтому он и отпустил тебя так легко по моей просьбе, боится, чтоб я за былые подвиги его ни кому не сказывала, - улыбнулась богиня.

       - Смешные дела у вас творятся, что у людей, - засмеялась девушка.

        - Приходи завтра далее поговорим, может Водяного, вытянем, он много чего рассказать сможет, ухохочешься, - сказала богиня.

        - Водяного? – Удивилась Лада, - боязно как-то.

        - Со мной тебе его нечего бояться, со мной он смирный будет, - успокоила богиня девушку, - а теперь ступай.

        - Как же мне на тот берег перебраться? Лель исчез, а я по воде ходить не умею, - задумчиво произнесла Лада.

         - Умеешь, иди, - и женщина подтолкнула девушку к воде.

         Странно все это было, боялась Лада воды студеной, но, веруя, отчего то пошла, вода струилась под стопами, но была такой же твердой как берег, девушка оглянулась, богиня провожала ее улыбкой…

 

         - О, с возвращением сестрица! – Произнес с неподдельной радостью в голосе слегка хмельной Святослав, - как прошла встреча?

         - О чем ты, братец? – удивилась Лада. «Как он мог все прознать, не следил ли за мной?»

         - Да, ты не пужайся, красно солнышко, не следил я за тобой, ответил, словно мысли прочел Святослав, - знаю на Радуга-речку ты часто наведываешься, мне Алена рассказала, не суженного подыскала случайно?

          - Что ты, - отмахнулась девушка, слегка покраснев, - скажешь тоже, суженого…

           - Ладно, не хочешь не говори, пытать не стану, осторожней только сестрица, слыхивал я, там Водяной пошаливает, может россказни, а может, и нет, - сказал Святослав.

           - Нет там Водяного и бесов нет, я почитай все лето там провела, сижу, думки всякие на бережку думаю, вода течет, спокойно там, тихо, - ответила Лада.

            - Ну и хорош, раз так, а то Алена беспокоится, - улыбнулся Святослав, - что пойдемте спать? – обратился он к вышедшей на крыльцо Алене.

            - Пойдемте, хватит разговоров, завтра день длинный, наговоритесь еще, - сказала, зевая, старшая сестра…

            

        

             - Что-то ты припозднилась, Лада, - Перун был не в духе, - и Лель где-то прошлялся, перед тобой едва явился, где вас носит!

              - Успокойся, брат мой, - Ярило подошел к Перуну  и похлопал его по могучему плечу, - встреча у нас сегодня особая, неспешной беседы потребует и решений твердых, все? – обратился он к собравшимся.

             - Все, теперь, говори брат старший причину, по которой созвал ты нас, - послышались голоса.

             - Причина одна, силу мы теряем, братья и сестры, начали русичи к новой вере обращаться, - начал Ярило.

             - Не долго их и проучить, брат, - злобно произнес Перун, - спалить города, урожаи залить водой небесной, по рекам купцов не пускать, земли плодородные песком покрыть, все еще в наших силах!

             - Мы за всегда с тобой Перун, - поддержали громовержца Сварог – бог огня и Спорыш – дух плодородия, - напустим на них Василисков, Чуров, Леших, Ночниц, - пусть сразятся со всей этой нечистью, от которых мы сохраняем их.

             - А я готов, всю скотину ихнюю положить, пусть без мяса, да молока остаются, а на торговый люд волкодлаков напущу, ни один купец на Русь не пройдет, и другим зарок дадут, чтоб не хаживали в земли страшные, дикие.

             - Что ж вы молчите, Лель, Лада? – Обратился к стоящим несколько в стороне Ярило.

            - А что мы можем? Отнять у людей любовь? Но это чувство порой не подчинено и богам, - ответил Лель.

           - Не подчинено! – крикнул Перун, - кто ж дал любовь людям, если не боги?! Кто?! Глупый мальчишка, мы боги дали это великое чувство неблагодарным людишкам, чтоб они познали весну зимой, чтоб они видели в одуванчике розу, чтоб они плодились не как скот подчиняясь безмозглому инстинкту, чтоб они рождались в любви,  чтоб жили в любви, и умирали с любовью!!!

           - Тише, брат мой, а то ты не ровен час метнешь молнию в незадачливого юношу, - стал успокаивать Перуна Ярило.

           - И метнул бы, не будь он мне таким же братом, как и ты, - чуть успокоившись, сказал Перун.

           - Что скажешь ты Лада, - обратился к все еще молчавшей богине Ярило.

           - Одна, земная ведунья предрекла, что однажды любовь сгубит богов, - тихо промолвила Лада.

           - Земная ведунья, смертная то есть, я правильно понял? – Спросил богиню Перун.

           - Да, ты правильно понял, - подтвердила Лада.

          - Земная ведунья! Кто внушает смертным пророчества, разве не мы, Ярило? – Опять обозлено произнес Перун. Мы даем им пророчества! Мы им даем их!

         - Не всегда, брат мой, не всегда, иной раз пророчества и откровения приходят людям с того мира который нам не подвластен, - ответил Ярило, - любовь, сгубит богов… интересно…

 

 

         С утра поговорить не получилось, Лада чуть свет сбежала к реке, уж больно ей хотелось с богиней-Ладой встретиться снова. На этот раз ей не нужно было ни кого ждать, богиня сама в ожидании ходила по берегу.

        - Здравствуй, Лада, - не громко приветствовала она подошедшую девушку.

        - Здравствуйте, отозвалась та, что-то вы невеселы сегодня?

        - Не знаю, что и сказать тебе красавица, не очень хорошие вести принесла я тебе, совет вчера был необычным, - почти шепотом произнесла богиня.

        - Скажете, о чем разговор был? – спросила девушка.

        - Затем и пришла – ответила женщина, - беда, большая беда надвинется скоро на земли русские, Перун восстал с несколькими богами против Ярилы, хочет наказать русичей за то, что они к новой вере склоняться начали.

        - Да кто ж склоняется? Как веровали в вас, так и верим, - удивилась Лада.

        - Эх, не знаешь ты многого красавица, в Киев-граде храм во славу нового бога возводится, что некоторые князья удельные, потихоньку, приняв веру новую, идолов богов славянских  на задние дворы убирают, да подношений им более не делают, - ответила богиня.

       - Что ж это за вера такая, новая? – спросила девушка.

       - С далекого города Иерусалима она идет, несколько сот лет ей, легенда о мессии Иисусе Христе, творил чудеса он разные, больных безнадежных излечивал, мертвых оживлял, голодных тысячи мог двумя хлебами, да несколькими рыбинами накормить, распят он был на кресте… - ответила богиня.

       - Распят, как это? – спросила Лада.

       - Казнь такая, когда человека к кресту живого прибивают, ставят этот крест на обозрение общее как преступника, - ответила женщина.

        - И за что же его казнили, за то что людям помогал? – Удивилась Лада.

        - За то, что супротив веры тамошней пошел, за то что не только чудеса дивные творил, но и веру новую проповедовать начал о том что равны все люди, о том что братья все промеж собой, мол, каждый и священник и князь, и раб даже равен в любви и наказании перед единым богом. Не понравилось то, боговерцам тамошним оклеветали они его перед царем, да и казнили. Но на беду ихнюю, Иисус этот воскрес, как и обещал, великой силой обладал он, и потянулись люди, к новой вере видя, что не лгал он им. Так зародилась вера новая в Иисуса Христа, а люди веры этой стали называть себя – христианами, - окончила повествование богиня.

      - Не мудрено, это, те, кто видел чудеса его, кто сам из мертвых ожил, кто с голоду не мер и накормлен был досыта столь малой пищей уверовать в бога нового, но ведь мы русичи не видели этого, зачем нам верить, у нас свои боги, да и столько времени прошло, на старую сказку похоже все это, - сказала Лада.

       -Ты права, девочка.  Да только люди, как только им плохо ищут спасения у небес и если те не приносят его, начинают клясть своих богов, а ведь многие беды люди сами сотворяют, - ответила женщина.

       - Что теперь будет, вы покинете нас? – Со страхом произнесла Лада.

       - Покинем? Не думаю, Перун с другими богами решил проучить русичей, что из этого получится, не знаю, нам земным велено не вмешиваться и препятствий их деяниям не творить, - грустно ответила богиня, - но  напоследок я хотела бы исполнить твои желания, есть они у тебя?

        - Почему напоследок, мы больше не свидимся? – удивилась девочка.

        - Нет, пока не закончится кара небесная, не свидимся, помочь я не смогу, а смотреть на все это сил моих не достанет, так что проси, пока есть время, - поторопила богиня.

        - Жаль, конечно, а желания, какие они… не знаю, что и просить тебя, для сестры хотела, Леля попросить, чтоб любовь ее нашла, любит она одного пастушка безответно, для себя…, нет, ни чего не прошу, - ответила девочка.

         - Сестре твоей поможем, мы с Лелем дружны, ну раз ничего не просишь, прощай и не хаживай сюда более, беду найдешь, - с этими словами богиня отвернулась от Лады и легкой поступью, едва касаясь мягкой пожухлой осенней травы, зашагала прочь.

 

         Осень выдалась злая, дожди лили, не прерываясь ни днем, ни ночью, даже песчаная почва перестала впитывать влагу, реки повыходили из берегов, и низменные места были затоплены, селения которые находились в близи воды были снесены бурными потоками, гром гремел с такой силой, что на избах трескались печные трубы, на скот напал страшный мор, а иная скотина, переломав загороди, убегала в леса и там терялась. Из разбушевавшихся рек стали то тут, то там появляться бесы и тащить зазевавшихся в омуты да водовороты. Волкодлаки немало народу в лесах погубили, бывало, целыми семьями пропадали…

 

         - Князь, храм готов совсем скоро будет, не зайдешь ли, не глянешь, на работу мастеров заморских, - докладывался воевода князю Игорю.

         - Храм говоришь! Какого лешего я разрешил его здесь в Киеве ставить, ты посмотри что делается, Савва! Боги мстят нам, со всех земель удельных вести неутешительные стекаются ко мне, - злобно крикнул князь, - где этот священник, разыщи мне его немедля, хочу я с ним за обман посчитаться.

        - Разыщем, княже, да он завсегда в храме, своему богу поклоняется, вслух вечно что-то бормочет да пальцы ко лбу прикладывает, - усмехнулся воевода.

        Князь расхаживал по свежее отстроенным белокаменным палатам, слегка пахло сыростью, не большие сквозняки гуляли по узким арочным коридорам, вдруг сзади раздался грохот, князь обернулся.

         - Вот он, прибыл, - два ратника швырнули священника чуть не под ноги Игоря. Воевода стоял сзади воинов и ухмылялся.

         - Ну что, червь, сказывай, что сотворил ты с землями моими? Отчего люди мои стали чернее туч на небе, отчего скотина в лес подалась словно ее невидимые пастухи со дворов гонят? От чего сам я хмур и зол на себя? Ну, говори же смерд! - Игорь был в таком гневе, которого еще ни кому, ни когда видеть не доводилось, казалось, вынет меч из-за пояса, взмахнет он им, столь же быстро как на небе молния сверкнет, и покатится бедная голова священника по полам дубовым.

         - Нет вины моей в том, господин, так всегда бывает, устают старые боги служить народу своему и, уходя, творят непотребности всякие, - ответил с едва скрываемым страхом священник.

          - Уходя, мстят, значит? А не ты ли бесовское отродье изгоняешь их, что они служить отказываются? Не ты ли своими посулами, да речами лживыми, сладкими, привел к тому? Не твои ли братья единоверцы по всей Руси смуту посеяли, замешательство в сердца черни, дружин, да князей моих удельных? Знаешь ли ты что, уж треть Руси переметнулось хоть и не зримо еще, но в веру новую? – Кричал Игорь и его громовой голос разносился по всему дворцу.

         - Коли так, светлый князь, значит вера наша пришедшая из-за моря крепче нынешней, раз за немногие годы люд твой возносит руки к небу, и крестятся перстами, прося помощи и уповая на Иисуса Христа, сына божьего за веру в отца своего пострадавшего, - уже спокойным голосом, без страха, говорил священник.

         - Я не желаю более слушать тебя, пусть храм твой украшает град мой, да еще в память о глупости моей стоит пускай, а тебя казню завтрашним днем, - тоже уже спокойно сказал Игорь.

         - Твое право земное, казнить или миловать меня, князь, смерти я не боюсь, за веру страдать дело святое. Помни только, что вся Русь в скорости куполами золочеными засияет, в каждом селении твоем лучшие места будут отводиться для постройки церквей, храмов и соборов, не ты так дети или внуки твои помянут добрым словом священника Георгия. Идет, идет уж по земле твоей, князь, легкой поступью Иисус православный, - священник перевел дух, - ну, а теперь можешь исполнять решение свое твердое.

         - Уведи его, Савва, в самый темный подвал, с глаз моих, кормить его ржаным хлебом два раза в день, питья давать раз, не более, пусть молитвами своими сыт будет, и жажду восполняет, - молвил Игорь.

          Священника увели, князь остался на едине с собой. «Тяжко то как, за что страдаю, духом своим? Раны телесные куда проще и безболезненней. Знамо, заживут они, шрамы оставят, да и только, не болят шрамы телесные, а сердце долго страдать будет, может и не успокоится вовсе до часа последнего, смертного».

         - В самый темный подвал свели мы его, князь, в котором лишь пауки белесые водятся, - доложил вернувшийся Савва.

         - Хорошо, пойдем-ка со мной, Савва, осмотрю я храм отстроенный, по твоей просьбе, - улыбнулся Игорь.

         - Я смотрю, повеселел ты, князь, не гоже кручинится по пустякам, - в ответ улыбнулся воевода.

         - По пустякам?! Не пустяки это Савва, сколько люду полегло, а сколько еще поляжет, знаешь ли ты? Боюсь я Савва, что беду на народ свой накликал, не искупить мне вин своих, кровью смыть разве, - сказал Игорь, слегка повысив голос.

          - Уж не собираешься ли ты сам с собой счеты свести, князь? – В испуге спросил воевода.

          - Не знаю, что и делать, нельзя так поступать воин в бою пасть должен за землю свою, а так трусость это конечно, - ответил князь.

          - Так и давай же князь в сражении, и попытаем счастья, кровушку прольем  или вовсе сгинем тем и вернем долги богам нашим ведь и я виноват, и на мне вины висят камнем тяжелым, - ответствовал воевода.

          - Благодарю тебя Савва, что поддерживаешь меня в час трудный и горе мое разделяешь, знаешь, не пойдем мы в храм, пойдем к богам нашим, да поклянемся перед ними, да покаемся. Обещание дадим кровью смыть вину свою.

         - А знаешь, князь, - проговорил воевода, спускаясь с Игорем по широким ступенькам, ведущим на гостевой двор, - слышал я, что волкодлаки отряд печенегов изничтожили перед маленьким селением древлян, не совсем от нас боги то отвернулись, значит.

         - Ошиблись, может, ведь всей этой нечисти все одно, печенег ли, русич, - улыбнулся князь.

         - Ей то все одно, а вот тот, кто ей управляет, нет, - молвил воевода…

         

         Последние дни осени выдались теплыми, не бушевали больше грозы, селение, где проживала Лада со своими сородичами, менее всего пострадало от небес, да и от тварей земных. Говаривали, правда, что бесы утащили какую-то девицу которая шла в гости из соседнего городища, но слухи те проверить было невозможно, мор если и коснулся животных то были те животные в основном больные да немощные. Земля готовилась принять на себя белоснежное покрывало, и задымят тогда трубы огромных русских печек, и станет треск поленьев нести с собой уют и тепло в каждую избу.

          В эту пору и решили сыграть свадьбу Алена и Святогор. Выполнила последнюю просьбу Лады богиня, не обманула. В одну из ночей заявился к Святогору Лель и пронзил его невидимой для человеческого глаза стрелой. С тех пор не отходил Святогор от красавицы Алены ни на шаг, все свободное время с ней проводил. Радовалась Лада за сестру старшую, что пришла к ней любовь долгожданная, а  откуда и с чьей помощью пришла, конечно, не сказывала.

        Огромный стол ломился от яств, не меньше чем половина селения пришла на свадьбу погулять и молодых поздравить, долгих лет счастья пожелать.

         Поднялся с полной чарой Ратибор.

       - Вручаю тебе брат мой Святогор сестру свою, живите в мире и согласии, не обижай ее понапрасну, не кори задаром, а коли уж ослушается, или еще чего, - Ратибор подмигнул, обращаясь тем знаком ко всем гостям, - не пугайся гнева нашего, родственного, плетью, да вожжами воспитывай. Ты же сестрица почитай мужа своего как отца родного, как братьев своих старших и не допускай, чтоб воспитывать тебя плетью приходилось, ну за молодых, - и, подняв чару, Ратибор осушил ее до дна, его примеру последовали и гости.

       - Отец! Отец, князь едет со своею дружиною, - крикнул старший сын Ратибора, Елисей. Приглашенные засуетились, начали перешептываться, такие гости редко кого посещают, уважает их видно братьев великий князь Игорь

       - Князь? О, это, кстати, пойдем-ка братец встретим дорогих гостей, - обратился он к Святославу.

        - Можно и мне с вами, братья, - стала упрашивать Ратибора и Святослава Лада.

        - Нет, сестрица, оставайся здесь, да гостям прислуживай, а с князем я тебя познакомлю, я же обещания своего не забыл, ступай, - обратился к сестре Святослав.

         Лада убежала, слегка поджав надутые губки. «Почти уж взрослой стала», - подумал Ратибор. А в слух произнес:

         - Надобно было, чтоб молодые князя встретили, за стол пригласили.

         - Я дам знак, они подойдут, когда князь ближе будет, - ответил Святослав.

           Князь спешился поравнявшись с братьями:

         - Здравствуйте други мои верные, я смотрю во время поспел на празднество попал, ну что ж хозяин веди к столу, - сказал Игорь, обняв поочередно Ратибора и Святослава.

          - Проходи великий князь, и вы гости дорогие, - обратился подошедшим ко двору Святогор.

           - Проходите к столу почивайтесь угощением, испейте медовухи да браги, веселитесь, - поддержала молодого мужа Алена.

            - Спасибо за приглашение, невеста и тебе жених спасибо, неприменем и поторопимся. А ну-ка витязи к столу, угощение вас ждет, а это подарок вам, - молвил князь и достал из холщевого мешка большое серебряное блюдо с замысловатыми узорами, а по середке того блюда большая двуглавая птица держала в когтях огромного змея, - с далекой Византии купцы доставили, - объявил князь.

            - Премного благодарны, великий князь, - жених с невестою низко поклонились, - к столу, просим.

           Селяне сдвинулись поплотней, принесли еще лавки, для прибывших и пир продолжился. Лада и другие девушки подносили яства не оставляя без внимания и улыбки  ни старого ни молодого. Лада несколько раз подходила к Игорю почивала принесенным блюдом и князь, конечно же обратил на белокурую девушку свой взор. «Какая красавица, чья?»

           - Кто эта девушка? – спросил слегка захмелевший князь у сидящего  по правую руку Ратибора.

           - Это сестра моя младшая, Лада, - ответил тот.

           - Хочешь, познакомлю, князь? – Спросил изрядно опьяневший Святослав.

           - Не знаю, боязно как-то, уж больно серьезна, - князь слегка покрылся румянцем.

           - Лада, солнышко, подойди сюда, позвал Святослав младшую сестру.

          - Не нужно, Святослав, во хмелю я, - взмолился Игорь.

          - Если стеснителен в общении с девушками, хмель тебе только помощником будет, - подмигнул Святослав.

          - Да не стеснителен я вовсе, просто… не знаю…, - почти прошептал князь.

          - Что ты хотел братец? – Обратилась Лада, подойдя к Святославу.

           - Вот, великий князь, желает познакомиться с тобой, - улыбнулся Святослав.

            - Лада, - просто представилась девушка.

            - Князь…, великий …, Игорь – едва смог вымолвить Игорь.

           Лада рассмеялась, смех ее был как звон маленьких бубенчиков на тройках зимой, смех этот не был обиден, она не смеялась за неловкость и не смелость князя, - Игорь это почувствовал и тоже рассмеялся.

          - Не надо мной ли смеешься, красна девица? – Все же спросил Игорь.

          - Нет, что ты князь, оглянись, братец мой младший в поросенка жаренного уткнулся, нос к носу, - ответила девушка.

          Игорь оглянулся и расхохотался:

         - Ну и воины у меня, ворога, бьют, не остановишь, неутомимы и бесстрашны с коня ни копьем, ни мечом, не собьешь, а тут немного медовухи и ты уже у свиного рыла, да…

        

          Вечерело. Гости все еще сидели за столами, Святослава унесли в избу, из которой он громким храпом перебивал песни во дворе. Небо внезапно почернело, начал накрапывать мелкий холодный дождик, хотели, было унести столы в дом, но дождь так же неожиданно прекратился, как и начался. Проблеснуло алое заходящее за горизонт солнце. Решили гулять до самого темна. Ратибор отправил Елисея настрогать лучин на ночь, если придется продолжать пир в избе. Князь отправился с Ладой на небольшую прогулку по селению, девушки, видя такую пару, с огромной завистью смотрели на счастливую Ладу, которая внимала каждое слово сопровождающего и не сводящая с него глаз. Они уже возвращались ко двору Святослава, когда небо, словно раскололось на две части, и оттуда вырвалась целая  стая длинных, прямых как стрела молний. Страшные и неуязвимые они ударили в ближайшие избы и запалили их, одна молния рассекла стол во дворе на две равные части, яства повалились наземь, послышались крики ужаса и боли. Нескольким гостям опалило ноги до черноты, на некоторых запылала одежда, и они катались по земле, пытаясь сбить с себя пламя. Отойдя от небесного удара люди кинулись помогать пострадавшим, а у тех у кого полыхнули избы, к своим домам. Игорь оставивши Ладу тоже поспешил на помощь, его дружина почти не пострадала и ратники принимали самое большое участие в людской беде.

        - Несите воды на горящие избы, берите ведра и черпайте из колодцев, передавайте по цепочке, выводите скотину, детей малых выносите, - командовал князь.

        Горело пять домов вокруг изб Святослава и Ратибора, их дома чудом оставались не тронутыми, но огонь по соломенным крышам с подмогой налетевшего ветерка легко мог перекинуться и на них.

        - Савва, где тебя носит, лейте воду на стену дома Ратибора, видишь, уже парит, да обмазка лопается! – Крикнул князь своему верному воеводе.

        - Да, льем, мы льем, мало воды только, дождя бы! – в ответ крикнул Савва.

        - Жди! Как бы еще пожаров не случилось! Отправь по селению нескольких ратников, пусть всех соберут, да с водой пусть поспешают, - сказал Игорь, вытирая со лба пот.

       - Отправил ужо, княже, вон вишь, бегут! – доложился воевода. И, правда, со всех сторон бежал люд, неся с собой ведра, корыта, ушаты, кто-то вез на телегах дубовые бочки.

        - Ну, справимся теперь, - улыбнулся Игорь, - расторопен ты братец, что в сече, что в мире.

        

         Общими усилиями огонь был погашен, пожар не нанес большого урона, погорели лишь соломенные крыши, да кое-где почернели от копоти стены.

         - Спасибо люди добрые, что пришли и помогли в час трудный, в беде не оставили, - кланялись нечаянные погорельцы.

          - Под одним небом ходим, сегодня у вас беда, завтра и к нам может постучаться, и вы нас надеемся, в беде не оставите, - отвечали те…

         А беда и не заставила себя долго ожидать... Еще последний из тех, кто приходил на подмогу не скрылся в своем дворе, как послышались крики:

         - Поможите, люди добрые! – крик был пронзительный, голосила женщина.

         - Что это? Гони его, ухват хватай, бей, ну… а…а…а, - этот возглас быстро утих. Слышались и другие крики, но их невозможно было разобрать.

         - Что там стряслось, Савва? Бери дюжину ратников и скачи, выясни, - крикнул Игорь сам, седлая коня.

        Воевода, отдал указ, а сам помчался первым, разузнать о том, что стряслось на другом конце селения. Безлошадная дружина не поспевала за двумя всадниками, вихрем несущихся по узкой дорожке разделяющей селение на две половины.

         - Что там стряслось братец? -  спросила Лада спешащего за всеми Ратибора.

         - Не знаю пока, но что-то ужасное, - ответил Ратибор и заторопился на столько, на сколько позволяли наскоро одетые тяжелые доспехи.

         Лада вбежала в дом, где спал мертвецки пьяный Святослав, его не разбудил ни пожар, ни новая неизвестная напасть. Она выхватила меч из ножен лежащих у стены, меч был тяжеловат, но Лада, как впрочем, и все девушки привычная к порой нелегкому труду, управилась поднять его двумя руками. «Можно биться». – Улыбнулась про себя девушка и с трофеем, изъятым у спящего брата, побежала вдоль домов, туда, откуда доносились крики…

        Савва первый поспел и ужаснулся тому, что предстало пред его глазами. На пыльной дороге он увидел обгоревшую до головешки женщину, рядом лежала небольшая горка пепла, лишь по потерянному и рядом лежащему лаптю, Савва догадался, что горстка пепла это все что осталось от полутора-двухлетнего ребенка. Ворота ближайшего с ним дома полыхали зеленым пламенем, воевода спешился, конь ни в какую не хотел идти на огонь, и нырнул сквозь пламя во двор. Во дворе он увидел чудовище похожее на то, что были нарисованы на Византийском блюде: змеиная голова, с круглым пузатым телом на коротеньких ногах с куриными пальцами, изрыгало из себя зеленое пламя. Во дворе лежал мужчина, с рогатиной в руке, рядом старик со старухой, без всякого подручного оружия. Почти лишенные одежды просвечивались их подкопченные огнем тела. Кто-то пищал в закрытом доме, чудовище не заметив вбежавшего Савву, двинулось на звук. «Ребенок, не больше колыбели!!!» - Подумал воевода. «Ну, погоди же, сейчас я тебя поживлю», - и с этой мыслью, крадучись подобрался к чудовищу, замер. Чудовище тоже, замерло, видно почуяв, засопело быстро-быстро большими ноздрями, и начало поворачивать свою змеиную голову. Затаившейся Савва рубанул с плеча… злобная голова покатилась по песчаному двору и остановилась подле тела погибшего мужчины, фиолетовые глаза навсегда застыли в изумлении.

       - Так-то, нечисть, поганая! А ну прочь, от тел человеческих, - и с этими словами воевода пнул змеиную голову к горящим по сих пор воротам, те внезапно  обвалились, и промеж горящих столбов, появился князь Игорь.

       - Опередил ты меня друг сердечный, - с небольшой толикой зависти произнес князь, - кто это, что за зверь невиданный?

       - Не знаю, досель никогда не встречал, да и не слыхивал о таких никогда, даже от бабки своей, а та и прожила долго и приврать могла, но и она подобного неиздумала, - ответил воевода.

       - Василиск это, -  послышалось у мужчин за спинами,  воевода с князем обернулись и увидели Ладу с мечом в руке.

        - Ты откуда знаешь? – Спросил воевода, а князь стоял завороженный, Лада с распущенными, слегка взмокшими на челе волосами с мечом, представляла удивительную картину, прекрасную картину, - так откуда ты знаешь, девица, повторил воевода, - все еще не ответившей девушке.

        - Встречалась… на Радуга-реке… - наконец промолвила Лада.

        - Как избежала погибели? – Пытал Савва.

        - Водяной спас, его богиня Лада о том попросила, - ответила девушка.

        - Водяной!? – Савва расхохотался, - ты ль ни кикимора? Держи меня князь, пока я рядом с этим Василиском не упал.

        - Примолкни, Савва, после разберемся, кто кикимора, а кикимор я в твоих опочивальнях насмотрелся, когда они по утру от тебя взлахмоченные выскакивали, - осек воеводу полушутя князь.

        - То женщины были, пусть и не красавицы как эта, - воевода указал на Ладу, слегка обидевшись.

        - Полно, дела такие при девушке сказывать, там помощь нужна, али оглохли, - и Лада указала, мечем на соседние дворы.

        - Бес всех этих Василисков бери, что это мы Савва и впрямь оглохли? Бежим! А ты красавица в дом зайди там кажется, младенец в качке плачет, - сказал Игорь, - поди, успокой.

        - Не пойду, пусть она идет, - твердо произнесла девушка.

        - Кто? – Удивился, оглянувшись, воевода.

        - Вон, девица, из-за амбара выглядывает, иди сюда, - поманила испуганную девушку, Лада.

         Та, зареванная и испуганная вышла из укрытия и подошла к стоящей плечом к плечу троице.

         - Иди в дом и успокой дитя, - почти приказным голосом сказала Лада, - твой?

         - Не, матери, брат то мой, - сробела девушка.

         - Так иди, мать теперь ему не родительница, тебе воспитывать придется, - сухо сказала Лада, - за мной воины мои, - скомандовала она громко воеводе и князю. Мужчины неожиданно подчинились с охотой, чему сами позже дивились.

           Во многих дворах было еще хуже и жарче чем в том, в который зашел воевода. Имелись жертвы не только среди селян, но и подоспевших дружинников. Подобрав щит у погибшего витязя, Лада кинулась туда, где за шумом сражения доносился голос  Ратибора, князь не отставал от девушки. Савва же, объединившись с остатками дружины, теснил с крайнего двора, находящихся у самого леса, двух Василисков.

        Израненный и обожженный Ратибор пытался защитить двух женщин, прикрывая их от очередной порции пламени своим щитом, он совсем не заботился о себе, потому и перепадало ему зеленым огнем то справа, то слева. Василиск достался Ратибору огромный, в половину крупней виданных до сей поры. Он стоял на больших куриных лапах, совершенно не уязвленный ни мечем, ни копьем. Два витязя лежали подле него, да пятеро простых селян, дом за спиной Василиска пылал и освещал своим зловещим светом поле брани. Со свистом пролетело копье и ударило в грудь чудовища, но лишь легкую царапину принесло, словно от железного панциря отскочило.

         -Бес тебя бери! – Крикнул князь, - о стрелах и говорить нечего!

         - С такой силой брошенное копье могло двух человек в кольчуге сразить, а ему хоть бы что, - удивился Ратибор.

          Чудовище метнуло огонь в сторону Лады и Игоря, но те успели укрыться щитами, воспользовавшись моментом, Ратибор увел женщин со двора и примкнул к сестре и князю.

           - Ты, то чего здесь делаешь, сестрица? – Наконец спросил Ратибор Ладу, то все не досуг было, не до того а сейчас, видя девушку в не меньшей опасности, чем спасенные женщины, испугался за сестру, - бежала бы домой.

             - Нет, да и откуда тебе знать, что чудищ этих проклятых подле нашего дома нету? – Спросила девушка.

          Мужчины переглянулись.

            - А ведь впрямь, девица права, Ратибор, что если Василиски и с другого конца селения зашли, - поддержал мысль Лады князь.

            - Надо угомонить этого, и вертаться скорее к дому, как бы и там беда не прошлась, а где Святослав? – Взволновался Ратибор.

              - Когда я брала его меч, он спал, - ответила девушка.

              - Конечно, а то дал бы он тебе свое оружие, черт, прикройтесь, - в этот миг Василиск метнул в стоящих огонь, - он бы сам скорей сюда б сорвался, - окончил фразу Ратибор.

             - И помог бы, одним своим перегаром свалил бы это чудовище, - улыбнулся князь.

             - Так и будем Святославу косточки перемывать? Пора уж что-то делать витязи вы мои ненаглядные, - сказала Лада, - а то он уж нас ногами затопчет, а не пламенем спалит, вишь подходит потихоньку.

             - Ратибор, стой с сестрой на месте, а я попробую его отвлечь, и как только он повернется в мою сторону, немешкая, руби бесову голову, - сказавши, Игорь нырнул за амбар.

             - Ну, чтож будь готова сестрица, не подведем великого князя? – подмигнул сестре Ратобор.

             - Управимся, - кратко ответила девушка.

        Василиск, шел медленно, переваливаясь с ноги на ногу, вращая глазами во все стороны, и на малейшее движение изрыгал пламя, так на беду выбежавшая с амбара курица была опалена, хоть сейчас к столу неси. Князь показался с другой стороны строения, Василиск был совсем близко от Ратибора и Лады, «Пора», с этой мыслью он метнул в стоящего к нему спиной чудовище приличных размеров березовое полено. Полено угодило в затылок, если таковой имелся у змееобразной головы. Василиск резко обернулся, ему для этого не нужно было разворачивать все тело сразу, и метнул пламя, отскочивший от его головы, подручный метательный снаряд не коснувшись земли, полыхнул в воздухе, и в тот же миг за упавшим поленом последовала голова чудовища.

             - Ловок ты братец, ох и ловок! – Молвил князь, выходя из укрытия, - а где ж твой меч?

            Меч лежал в двух шагах от Ратибора, в руках он держал два щита.

              - Как видишь, не я ловок, а она, - и он указал на сестру, - мне от лиха пришлось прикрыть ее, а управилась она как нельзя лучше, хвали сестрицу.

              Князь был поражен, на вид девушка была хрупка, правда, когда при прогулке она случайно (или не случайно) оступилась, князь, подхватив Ладу,  почувствовал, как напряглись ее не совсем уж девичьи нежные ручонки, сила в них сразу обрелась, под расписными рукавами укрытая.

             - Что ж ты сам меч то бросил, - стал корить Ратибора Игорь, - вдруг бы промашка получилась?

              - Не ругай его князь, не удержать было мне двух щитов тяжелых, да и укрыть ко времени, больше ловкости нужно, - вступилась за брата Лада.

               - Верно, девица сказывает, - послышался голос появившегося Саввы, - рубить головы, что дрова колоть, - тут воевода присвистнул, - однако…

                С ратниками он обступил поверженное чудовище. Огромное тело слегка билось в конвульсиях, когти сжимались, царапали землю, казалось, Василиск силится подняться.

              - Добить бы надо, князь, живое все-таки, мучается, крепко сердце видно, - сказал кто-то из ратников.

              - А ты попробуй, где у него место помягше, грудь то не пробьешь, пробовали копьем взять, - ответил Игорь.

              - Ты в заднее место его кольни, мож там его сердце запрятано, - подсмеялся воевода, над своим дружинником, - а может и как у кощея в …, - не договорив, воевода совсем уж расхохотался, за ним и все остальные, девушка густо покраснела и отвернулась, но смеху то ж сдержать не смогла…

           - Полно, Савва, а то мы животы надорвем, - взмолился Игорь, как там у вас, всю нечисть побили?

           - Всю вроде, этот последний, - воевода указал пальцем на лежащего меж ними Василиска.

            - Ну, тогда возвращаемся к дому Ратибора, - сказал Игорь…

            Еще издали все почуяли неладное, ворота в оставленные дворы были раскрыты настежь, дома правда не горели, но тишина в этой стороне селения казалось зловещей. Войдя во двор дома Ратибора, дружина увидела небольшую лужицу крови, от нее тянулся коротенький ручеек, который заканчивался еще одной лужицей, только чуть меньше.

           - Полюшка, где ты? Отзовись! -  Крикнул Ратибор, ответа не последовало.

           - Я побегу к себе, что у нас там, в доме твориться, посмотрю, - сказала Лада.

           - Погоди, дивчина, я с тобой, - отозвался князь, - не гоже в столь темное время одной хаживать.

           - Хорошо, князь, отправь пожайлуста дружинников в дом Святогора, у него сестрица моя с сегодняшнего дня проживать должна, свадьбу они нынче сыграли, у жениха она, - попросила Игоря Лада.

           - Помню, не забыл, воевода, возьми трех ратников и к Святогору! – Быстро распорядился князь, - а теперь к Святославу поторопимся, Лада, - князь впервые назвал девушку по имени, и в его устах так сладко прозвучало это имя, что девушка, чуть не упала от захлестнувших чувств.

            - Конечно, поторопимся, а где ж твои, Ратибор? – Спросила Лада, отойдя от нахлынувшей неги.

            - Идите! Сам разберусь! – Ратибор разжег факел. На лице мужчины была решительность воина перед боем, когда все страхи позади, когда упрошены все боги и помянуты погибшие в таких же боях смелые сородичи, когда прошло уж перед глазами все живущее и ждущее тебя где-то далеко-далеко семейство: жена, дети…решительность…, неумолимая, несокрушимая, фанатичная.

       После того как Лада с князем удалились, а Савва с дружинниками последовал к дому Святогора, Ратибор тихо ступая, вошел в избу, в большой светлице был беспорядок, стол и лавки перевернуты, на полу смазанная кровь, грязные следы, которые не принадлежали не человеку, не зверю коих знавал хозяин дома.

          - Полюшка, где же ты, родная, где сын мой Елисей, где детишки малые, кто и куда вас увел? – Взывал Ратибор в тишине. Вдруг под ногами он услышал голоса, едва слышимые. Под половицами, в глубоком холодном погребе кто-то схоронился. Ратибор, дернул дверцу, та не подалась.

          - Есть кто живой? – Крикнул он, - отворяйте это я отец и муж.

           Шорох, затем легкий скрип и дверка погреба отварилась, оттуда показался Елисей, ниже он разглядел еще две головенки, то две близняшки дочери Марья и Даша.

           - Хвала, богам! А ну быстро наружу, околели там, поди? – И Ратибор сильными руками стал вызволять детей из подпола, - где мать, и что здесь стряслось? – Обратился он к сыну.

           - Не знаю, отец, как только вы побежали к тому краю селения, сюда, почти сразу, всякая нечисть пожаловала, толи бесы, толи лешие, как узнаешь, не встречал я ранее таких, слыхивал только в сказках, - ответствовал Елисей…

           

          Дверь в избу была раскрыта настежь, тянуло сквозняком, Лада и князь тихонько ступая вошли в светлицу, девушка на что-то наткнулась ногой в темноте, опустилась на колени, на полу лежало чье-то тело.

       - Запали лучину в печи, там кажется, еще тлеют угли, - жестко распорядилась Лада. Князь вновь был поражен голосом девушки, в нем чувствовалась власть.

        - Где вы их храните? – спросил Игорь.

        - Пошарь справой стороны печи, там небольшое углубление, там должны лежать, - ответила Лада.

        Пока князь искал наощупь в темноте лучины девушка пробежалась легкими прикосновениями пальцев по лежащему на полу. «Святослав…» Кудри брата, упругие и как овечьи завитки, Лада остановила руки на них, их нельзя спутать не с чьими, один он во всем селении имел такое золотистое руно на голове. «Святослав…»  

        Князь распалил лучину, ее не яркий свет озарил комнату, тени забегали по стенам, меняя свои размеры и направления. В луже крови на вытяжку ногами к дверям лежал дружинник Игоря, Святослав. Лада не роняла слез, не причитала, как это делают по обыкновению женщины, она просто прижимала голову брата к своей груди и гладила его кудри.

         - Лада, - шепотом произнес Игорь.

         - Да, - девушка обернулась на шепот.

         - Отсюда надо уходить, тот, кто это сделал, может вернуться, а нас всего двое, боюсь я не смогу защитить тебя в одиночку, - все так же шепотом сказал князь.

          - Уходить? Нет! – девушка опустила тихонько голову брата на пол и встала напротив Игоря лицом к лицу, - я ни куда отсюда не уйду, пусть заявляются, они думают, убив воина, смогут полакомиться более легкой добычей, пусть приходят, - с этими словами девушка крепко сжала меч в своей руке и приподняла его до уровня плеча князя, - я убью их, убью всех до одного или лягу здесь вместе с братом!

          - Что ты можешь, дитя? Совсем дитя. Твое дело поддерживать очаг в доме, да кашу варить, - усмехнулся князь, он думал что Лада не разглядит в полумраке его усмешку, а за горем не расслышит тон. Но она и увидела и услышала. Девушка взмахнула, мечем, и рассекла добротную лавку у стола на две части.

          - Возьми меня в дружину, князь, и ты об этом никогда не пожалеешь, - таков был ответ Лады на слова великого князя…

 

          

          Река несла свои воды к далекому морю, ее поток бесконечен как жизнь богов, а может и более продолжителен, кто знает… Большие торговые ладьи, маленькие рыбацкие лодочки, все это держала она на своей могучей спине, извивалась телом по давно пробитому руслу и несла купцов, воинов и рыбаков в разных направлениях. Река – кормилица, река – мать, река – мачеха, защитница и убийца…  Князь стоял и глядел на это создание природы, более многогранное по характеру, чем сам человек.

      Не в далеке виднелся его град, отстроенный и преображенный заезжими мастерами и русичами, которые многому у тех мастеров научились. Золоченые купола первого христианского храма возносились над крепостными стенами, слепили глаза на жарком июльском солнце. Красота, и непостижимость творения уже рук человеческих, его разума, силы, воли.

         - О чем задумался княже, - спросила девушка.

         - Да много о чем, хоть и молод я еще, а не мало воспоминаний хранит память моя, - ответил князь.

         - Грустны те воспоминания, князь, - девушка подошла сзади и обняла князя, прислонив голову к его сильному плечу, - не кручинься Игорь. Князь накрыл своими ладонями пальцы девушки:

        - Я не кручинюсь, размышляю, вспоминаю, два года уж прошло, как ты здесь…, как взял я тебя в дружину, свою…

         «Два, года.… Все осталось позади, старое селение, погибший брат Святослав, сестра Алена.… Много в ту ночь пало люда, домов сожжено, гневились боги, как и предупреждала меня богиня-Лада, страшен гнев их был. Справедлив ли только? Стоило ли злом устроенным вольных русичей себе покорять? Ни чего не добились боги славянские, более прежнего народ к Цареградской вере потянулся, и защитила она их во многих случаях. Чудом ли то было, нет тут ответа, но города многие невредимыми оставались, где хоть малый крест был поставлен на какое-либо строение», - подумала девушка.

         - Вот и ты в задумчивость впала, - улыбнулся Игорь и повернулся к Ладе лицом, - будь моей женой, - неожиданно произнес он.

         - Я буду твоей женой, брат Ратибор, не станет, я думаю в том чинить препятствий, за родителей он мне теперь, но прежде ты должен разбить печенегов, как и задумывал ранее. Город восстановлен, силы русичи поднакопили, пора навсегда с врагом нашим за все рассчитаться, - ответила Лада.

        - Поднакопили сил, говоришь? В эти два года столько полегло, сколько я не в одной битве не терял! – Вспылил Игорь.

        - Да, это тоже была битва, может самая тяжелая, Русь против богов, но мы выстояли, боги успокоились, примирились, а может и присмирели, так не уж то мы простых смертных не побьем? Князь, дух народа как никогда силен, один ратник сейчас равен трем которые у тебя были раньше, пора князь, пора! – С жаром в голосе молвила девушка, не обратив внимания, на вспышку гнева Игоря.

        - Есть правда и ум в словах твоих, - Игорь улыбнулся и прижал к себе девушку, - ты станешь мне женой, когда я разобью печенегов?

        - Мы их разобьем, я отправлюсь с тобой, - ответила девушка.

        - Я не хотел бы подвергать тебя опасности, дальние походы не для женщин, - стал отговаривать Игорь Ладу.

        - Наши враги, делают дальние переходы вместе со своими женами и детьми, или ты думаешь, русская женщина более слабая, чем кочевница? – Насупилась Лада.

        - Тогда я не хотел бы подвергать опасностям свою жену, печенеги в сечу не берут своих жен, - ответил князь.

        - Но я то тебе пока не жена, - засмеялась Лада, после ловко вырвалась из объятий Игоря и побежала по направлению к городу. Игорь улыбнулся ей в след «Она будет доброй женой»…

         

          За узкими сводчатыми окошками княжеских палат моросил мелкий нудный дождик. В такую погоду простолюдины на печах валяются, а у князя всегда дела найдутся, вся Русь на нем.

        - Слушай Савва, не пора бы нам в поход собираться, а то уж и мечи красной ржой покрылись, а воины мои молодые по-переженились, да детишками обзавелись, еще посидим, и они уж внуков нянчить будут, - обратился и Игорь к своему воеводе.

         - Мы завсегда готовы, князь прикажи только, сам то я бока все пролежал, да жирком не нужным обзавелся, - Савва погладил свой выступающий живот, - как на сносях.

          - Раздобрел ты, Савва, - усмехнулся князь, - действительно пора за дело браться, остальные витязи часом не таковы? Все так же крепки их мускулы? – забеспокоился князь.

         - Крепки, не переживай, попереженились это ты точно сказал, да только мечи их без дела в углах рядом с метлами не стояли, была тем мечам забота, какая о том тебе ведомо, - ответил воевода. Ведь только в Киеве было спокойно, а во многих городищах да поселениях туго пришлось, там воины только окрепли.

         - Ну, чтож призовем воинов оттуда, а Киевскую дружину для защиты города оставим, чтоб не получилось как тогда, не оставим больше град наш без защиты, - ответил князь. Отправляй сегодня же гонцов во все стороны с моим указом, чтоб не позднее месяца следующего, все могущие сражаться, здесь были, при мне.

          - Князь, давно уж к тебе из заточения Георгий просится, я все тревожить тебя не хотел, - сказал Савва, опустив взгляд себе под ноги.

           - Зачем, ему, что скучно стало с крысами да пауками людей живых повидать хочет? Честно говоря, я думать о нем забыл, - ответил Игорь.

           - Так как быть-то? – Спросил Савва.

           - А как бы ты поступил на моем месте? – В свою очередь спросил князь.

           - Я бы давно его казнил, по что на него хлеб наш тратить? – Ответил воевода.

           - Да много ли он съел? Ты поди за одну трапезу больше съедаешь чем он там за месяц, - рассмеялся Игорь.

           - Возможно, но я твой воевода, жизни за тебя не жалею, в битвах всегда рядом и если надо приму стрелу или копье на себя тебе предназначенное. Он же изгой и смутьян, к тому же хитер как лис, и не от него ли все беды на Русь свалились? – Разошелся воевода, слова о чревоугодии его задели.

           - Ладно, успокойся, заслуги твои мне ведомы, и знаю, служить ты мне до самой смерти будешь или сколь силы хватит, и все-таки, ты приведи-ка мне священника, хочется узнать, чего он там надумал за два года, - примирительно сказал князь.

         - Дозволь присутствовать при вашей беседе, - попросил Савва.

         - Боишься, что он мне голову задурманит? – Усмехнулся Игорь, - хорошо, будь при мне.

          - Я возьму пару ратников, для сопровождения и приведу этого священника пред очи твои, - ответил довольный воевода и двинулся выполнять приказ.

          - Двух? Маловато, ты, что из ума выжил, друг мой, этот старикан, разъевши на моих харчах приличественную морду, удушит вас в два счета, созови  дюжину воинов и не меньше, - крикнул со смехом Игорь уходящей троице. Воевода, не оборачиваясь, махнул рукой.

           В темном подземелье было душно и сыро. Когда-то оно строилось в виде туннеля выходящего за крепостные стены, на случай долгой осады врагов. Прослужив много лет, выход из города обрушился, его не стали восстанавливать, так как  новые стены разросшегося города шагнули так далеко, что туннель как спасительный путь стал бесполезен, он не выводил за пределы города. Сейчас строился новый, более длинный и просторный, чтоб по нему можно было проехать даже верхом на лошади… Липкие, узкие стены, крутые каменные ступени вели трех воинов к почти похороненному в заточении старцу.

        - Осторожней, воевода, батюшка, не ровен час, грохнешься тут, - предупредительно произнес Иван, один из сопровождающих Савву.

        - Поддержи его Иван, - послышался второй голос, этого воина звали Пересвет.

        - Замолчите оба, а то обоих сошвырну вниз и пройдусь по вам, чтоб не скользить. Фу, духота, - воевода перевел дух, - а ну-ка спускайтесь вниз насмешники, тащите этого сущеброда, я здесь подожду.

      Воины с улыбками проследовали мимо Саввы. «Да, старость видать приходит, дыхнуть трудно», - подумал воевода.

         Где-то далеко заскрипел старый железный засов и послышался голос Пересвета:

        - Выходи, князь видеть тебя желает.

       Кто-то крякнул.

        - Ну, что тебя на себе нести? Иван хватай эти мощи да тащи наверх, - вновь послышался бас Пересвета.

        - Не, сам бери, рассыпится еще дорогой, с кого князь спрашивать станет? – Ответил Иван.

         - Будет там припираться, вдвоем несите, обедать пора, а вы там перепалку устроили, - прикрикнул сверху воевода. Слова о скорой трапезе быстро подействовали на спорщиков, они схватили священника за руки за ноги и потащили к выходу, воевода едва поспевал впереди, чтоб  не затоптали его, добры молодцы.

         - Доставлен к тебе князь по твоему приказу, - слегка задыхаясь, молвил воевода.

         - Хорошо, удалитесь все, - приказал князь.

         - Как? И я? – Воевода был поражен, ведь князь обещал, что тот будет присутствовать при разговоре.

         - И ты, разыщи-ка мне Ладу, она где-то в старом городище живет,  недалеко от кривого моста, где точно не сказывала, а я не интересовался, - ответил князь.

         - Но… - только и успел промолвить воевода.

         - Исполняй, или мне самому идти, - голос князя был суров, Савва подчинился, затаив обиду в сердце…

 Сам он конечно не пошел, Пересвета отправил, тот знал девушку в лицо.

         - Найдешь и приведешь сюда, без промедления! – Грубо напутствовал он своего дружинника.

      

        Киев, как и любой другой город на Руси был в это время дня шумен, везде шли торги, работали ремесленники, без дела болтались малая ребятня, получая то тут, то там порцию тумаков. Пройдя почти пол города Пересвет наконец добрался до Кривого моста и стал выспрашивать, где можно найти девушку по имени Лада.

Он обошел несколько домов, но все ж не находил ту что искал, под конец он встретил старуху, замшелую как сосновый пень, которая тоже оказалась Ладой. «Беса тебе на голову, кто ж это мне указал на этот старушечий домик», - ругался про себя Пересвет, силясь вспомнить озорника. К счастью как раз таки эта старуха и знала, где находится молодая Лада.

       - Живет она, у меня, добрый молодец, хорошая девушка, приветливая, да работящая, - шамкала беззубым ртом старуха.

       - Где ж она теперь, бабушка? – Обрадовался Пересвет.

       - Из далека, прибыла сразу видно, здесь люд городской не тот, особенно как побили нас печенеги. Много нового набрело народу, хритян этих, будь они не ладны, все в храм свой ходют да на нас как на лесных зверей косятся, - продолжала старуха.

       - Бабуля, где твоя постоялица? – Вновь спросил Пересвет.

       - Воды некому принесть, хлебушка помочь сготовить, да дровишек поколоть, задарма ни кто не придет, всем подай, эх измельчали кивляне, - старуха прослезилась, - а Лада, она хорошая, да пригожая, ты не жених ейный?

      - Нет! – Повысил голос Пересвет.

      -Ась? – переспросила старуха.

      -Нет!!! Разыскиваю я ее! – Почти прокричал Пересвет.

      - А ты знаешь, намедни у меня курицу один молодец чуть со двора не свел, так девушка твоя того вора, догнала и так плетью отходила, что он сам, кудахча, бежал опосля, - старуха едва слышно рассмеялась.

     - Бабка, чтоб тебя Василиски снасильничали, где девушка? – Крикнул Пересвет.

     - Сожалею добрый молодец, да как же ты им поддался, Василискам этим, негоже, когда над мужчиной такое надругательство сотворено, где ж произошло такое с тобой, - неподдельно ужаснулась старуха.

      - Слушай старая карга, пока ни кого нет я задушу тебя двумя пальцами, чтоб… - покрасневший до корней волос, Пересвет не успел договорить.

       - Оставь ее, глухая она, почти, не повезло тебе… Василиск… - сзади хохотала Лада.

       - Она то глухая, но ты то нет, - Пересвет и вовсе стал как вареный рак, - еще бы не много и я точно бы ее задушил, пойдем, девица князь тебя видеть хочет.

       - Погоди маленько, переоденусь я да умоюсь, - ответила Лада.

       - Забери старуху с собой, - взмолился витязь, - доконает она меня.

       - Хорошо, - улыбнулась девушка, - пойдем бабуля водички мне польешь, - и взяв старушку под локоть, повела в дом.

       - Бедный юноша, и как он так на Василиска попал, повезло ему, не спалил хоть заживо, а стыд он терпим, голова цела и то хорошо, - уходя, размышляла вслух старушка. Сзади, скрипя зубами, остался стоять Пересвет…

 

     - Ну, что сказывай, червь земной, что это было, - спросил князь у узника подземелья.

     - Что было? – Прохрипел старик, жмурясь от солнечного света.

      - Что было? А ты не знаешь, не предвидел, что, дав построить тебе, твой храм я навлеку на свой народ несчастья и беды неизмеримые? – Ответил князь.

      - Нет, не предвидел, и знать не знал, кто станет узнику доносить о происходящем? Ты сам там посиди, много ли услышишь, - усмехнулся священник.

      - Не гневи меня… - князь смолк, не договорив фразы, в дверях показалась Лада одетая в доспехи витязей Игоревых, все так славно было подогнано и шлем и кольчуга с латами, лишь меч был несколько коротковат, чем у его воинов, да и знамо дело, меч в три четверти пуда, тяжеловат для девицы.

       - Приветствую тебя красавица-амазонка, - неожиданно молвил священник.

       - Кто это? – Спросила Лада у Игоря, пропустив мимо ушей приветствие старика, ни его голос, ни он сам ей не понравился.

        - Узник, я его два года в подвалах держал, - ответил Игорь.

       - В чем вины его? – Спросила с интересом девушка.

       - Да замутил он мне голову, дозволил я ему храм строить христианский, из Византии он, царь града-города, на коей еще князь Олег с дружиною хаживал. Напривел он, с моего же согласия тогда и мастеров своих чтоб Киев восстановить после печенегова нашествия, он же стал кроме основного дела еще и людей смущать речами своими, чем прогневил богов наших. Сам я виноват то же, но уж больно речи его льстивы были, не так ли Савва? – ответил князь обратясь за подтверждением своих слов к воеводе, которого допустил к разговору, как и обещал.

      - Твоя правда, Великий князь, - воевода поклонился.

      - Не виноват ты князь Игорь, ни в чем не виноват, трудно ли седому старцу, молодому молодцу ложью, да лестью голову одурманить, - сказала Лада.

      - Я не дурманил голову, я только помочь хотел, город восстановить, приукрасить, плох разве храм мой, разве не в удивлении подданные твои, сим прекрасным сооружением? – отвечал священник, обращаясь к Игорю.

       - Красив храм твой, нет спору, но стоит ли он загубленных жизней русичей? Брата моего, сестры моей? Нет, старик, все храмы кои стоят сейчас по всей земле, не стоят жизни одного русича, зря ты пришел к нам, зря как змея вполз в палаты эти и, обернувшись прекрасным Лелем, уговорил князя на необдуманный поступок, нет тебе за то прощения. Развяжите его, пусть кисти его стянутые, отойдут не много, побелели совсем, –  такими неожиданными словами закончила свою речь Лада.

      - Савва, развяжи, коль не боишься, - усмехнулся Игорь, - а то и впрямь кисти у него как у покойника стали.

      - Сделаем, - отчеканил воевода.

    Старик с удовольствием вытянул связанные руки по направлению к подошедшему Савве, в это мгновение Лада с быстротой молнии выдернула меч из ножен и две кисти священника пали к ногам воеводы.

      - Я сделала это быстрее, - сказала Лада, возвращая меч назад в ножны. Все были ошеломлены, а священник Георгий рухнул без сознания…

       Первым опомнился Савва, он кинулся из палат и скоро вернулся с зажженным факелом, схватил поочередно кровоточащие культи священника и прижег их пламенем, священник очнулся и закричал от невыносимой боли, запахло горелым мясом, все вокруг знали, что только так с помощью быстрого прижигания можно избежать заражения и смерти. Пот струился струйками, стекал по лицу Георгия, он стиснул зубы и уже не кричал, он смотрел на девушку. Взгляд этот не выражал ненависти, он смотрел на нее как на шкодившего ребенка.

       - Теперь ты можешь молиться своему богу сколько угодно, персты твои лежат у тебя под ногами, и если он тебе из возвернет ты сможешь сотворить крестное знамение, - сказала Лада.

        - Дитя мое, - тихо и ласково проговорил священник, испытывая при этом страшные телесные муки, мне незачем перста, мне не зачем язык и даже моя голова, бери все это, если понадобиться, любовь к богу в моей душе, а она бессмертна.

        - Бессмертны боги, люди тленны! Ты приравниваешь себя к богам? – Поразилась как наглостью, так и спокойствием искалеченного старика девушка.

         - Бог, мой бог, наш бог, христианский, будучи распятым,  на кресте, отдал каждому верующему в него и последователям веры в него, часть своей бессмертной души, поэтому душа любого христианина, бессмертна, - ответил священник.

         - Душа, что есть она? Есть сердце, которое любит и ненавидит, которое ластится и мстит, нет ни какой души! Сердце бьется с рождения, замолкая, прерывает жизнь, - молвила девушка, -  наши боги дают нам все и справедливость и наказание, вера наша древна, с ней наши предки уходили в походы и сеяли поля, оплакивали погибших в битвах, и теперь ты хочешь отнять ее у нас? 

          - Я ничего не хотел отнять у вас, я пытался донести лишь историю про мессию, который ратует за спасение всех людей, кем бы они не были по происхождению, все равны перед богом, - священник закашлялся, сырость подземелья давала о себе знать.

          - Князь, раб этот, не исправим, он хочет вознестись на небо, так дай ему такую возможность, - вставил фразу Савва.

          - Ты предлагаешь его казнить? – Спросил Игорь.

          - Да, распять на кресте, пусть умрет, как и его бог, а мы посмотрим, воскреснет он или нет, из мертвых, - ответил воевода.

          - А как ты думаешь, Лада, повинен ли он смерти? – обратился князь к примолкнувшей девушке.

         - Я поддерживаю воеводу, его надо казнить, тогда и избегнем мы бед наших, - сказала Лада.

         - Ну что ж, будь, по-вашему, Пересвет отдай распоряжение соорудить крест и пригвоздите его так же как бога, в которого он верует. Как это сделать правильней разузнай у тех, кто ходит в христианский храм, они расскажут тебе с превеликим удовольствием, увидя перед носом твой блестящий на солнце меч, - вынес решение Игорь…

 

          На утро, дружинники выгнали взашей нескольких прихожан из храма и заставили соорудить крест, изыскали кованые гвозди для приковывания священника по всем правилам древней казни, одного не нашли тернового венка.

        Лада вместе с Игорем, пока сооружался невиданный до сих пор на Руси эшафот, посетили деревянных идолов и принесли им различные дары в соответствии со значимостью каждого. Девушка, дойдя до идола богини-Лады, низко ей поклонилась:

        - Спасибо за все, что ты сделала для меня, прошу передай остальным богам, что русичи в лице великого князя приносят свои извинения, и по праву данному ему, он, вершит сегодня правый суд над смутителем народа.

       Игорь стоял немного в стороне и не слышал, о чем шепчет девушка своей покровительнице.

       Лада отошла от статуи богини и взяв Игоря под локоть двинулась с ним к небольшой площади, где уже стоял отесанный крест, готовый принять свою жертву.

       Небольшая площадь кишмя-кишела народом.

     - А ну расступись! – Послышался зычный голос воеводы Саввы, - эка невидаль, расступись, кому сказал, дайте провести этого пса, - он толкал острым мечем впереди себя священника.

      Народ недовольно загудел, но, узрев, десятка два сопровождающих Савву витязей, расступился. Каждый как мог, силился разглядеть того, кого ведут к кресту.

Вставал на цыпочки, тянул шею, дети пытались вскарабкаться на спины друг друга, падали под ноги недовольным взрослым, получали подзатыльники, скулили, но продолжали свои в основном неудачные попытки. Наконец пробравшись сквозь узкий людской коридор, Савва приказал дружинникам образовать кольцо вокруг места казни, принесли три лестницы, оперли их на крест, подталкиваемый в спину мечем Саввы, священник Георгий стал медленно подниматься по ступеням все выше, но не сдержав равновесия сорвался вниз.

       - Да помогите же вы ему, бесы, иль не видите без кистей он, не чем ему в вашу лестницу вцепиться, - крикнул кто-то из толпы.

       - А ну иди-ка сюда, умник, - обратился воевода в сторону откуда донесся голос, аль боишься, за баб да ребятишек прячешься?

        - Ни чего я не боюсь, - расталкивая могучими плечами топу, вышел Ратибор.

        - Ты? – Удивился воевода, - ты, что ж нас бесами то обозвал, Ратиборушка, - голос Саввы был ласков.

        - Кем, бы он ни был, это человек! Не превращайте суд в насмехание, - грозно ответил Ратибор.

        - Да, ты что, витязь, белены объелся? – Вскрикнул воевода, - какой он человек, это он бесово отродье, столь народу русского загубил, брата твоего, сестру, зятя, забыл?!

        - Нет, не забыл я Савва, память у меня не девичья, пусть он хоть сам Василиск или леший, но мы то Люди! – Молвил Ратибор, - так давайте ими и оставаться в любых поступках своих даже с ворогом великим.

        Воевода пожал плечами и отвернулся:

      - Есть желание, проводи его сам в последнюю дорогу.

    Ратибор подошел к старику:

      - Поднимайся!

      - Спасибо, воин, негоже мне так смерть принимать, - старик кряхтя поднялся.

      - Ступай, - голос Ратибора был бесстрастен.

    Старик стал вновь подниматься по лестнице, Ратибор придерживал его, пока тот не повернулся лицом к люду. Два дюжих воина, пристроившись еще на двух лестницах, справа и слева, прихватив вытянутые в сторону руки старика, и приложив к ним огромные четырех угольные гвозди, разом опустили на них молоты. Даже сквозь этот стук и вскрик священника, был слышан хруст ломаемых гвоздями костей. Иисусу приковали ладони, Георгию запястья, обмотанные грязными, пропитанными кровью тряпками. Толпа ахнула. А внизу трудился уже сам Савва, вколачивая гвоздь в скрещенные ноги священника, который на время потерял сознание.

     Распятый, истекающий кровью, Георгий очнулся, оглядел толпу затуманенным взглядом:

         - Не плачьте по мне, братья христиане, не радуйтесь вы люди иного вероисповедания ни кому из вас не дано сейчас знать, что принять мученическую смерть мне как православному священнику большая честь, огромная честь страдания свои перенести за веру. Я вижу в не далеком будущем Русь православную, я вижу, как горят ваши идолы, я вижу великую Русь принявшую ту веру, которую я нес вам, да будет так, - голова священника свесилась на грудь, он не проронил более ни слова.

           Не долго постояв перед распятым, народ стал расходиться, казнь не показалась им сильно кровожадной, и не вызвала большого интереса, тем более что жертва почти не мучилась. Лишь не сколько прихожан храма, да Ратибор не уходили, прихожане крестились, возносили к небесам молитвы за упокой души вновь преставленного. Мысли же витязя русского были в смятении, он не мог понять, как этот дряхлый старик, презрев напоследок не человеческие страдания, умер с почти улыбкой на устах, не проклял палачей своих, не просил пощады, а только пророчил Руси счастье и величие, Руси которая вознесла его на крест и лишала жизни. Ратибор не заметив перекрестился, как крестились рядом с ним православные христиане.

          - Что с тобой, брат мой любезный, - к нему подошла Лада, - жаль этого пса, речи ли его выбили из тебя разум?

          - Отойди сестрица, не поймешь ты меня, да я и сам себя не понимаю, - ответил Ратибор.

          - Полно вам ссориться, пойдемте отобедаем, - послышался сзади стоявшего голос князя Игоря.

          - От чего же не пойму, аль глупа? – Не унималась Лада.

          - Нет, не глупа, молода просто, - ответил Ратибор, - перевернулось что-то во мне сестрица, а что и сам не ведаю.

           - Пойдем Ратиборушка нечего с этими бесами рядом стоять, а то утащат они тебя в свой храм и станешь ты одним из них, а это плохо, - ласково проговорила сестра.

            - Плохо? – спросил Ратибор.

            - Шибко плохо, я хочу уговорить князя всех остальных христиан так же казнить, выставив их вряд подле наших деревянных идолов, может, тем мы вернем расположение наших славянских богов, - прошептала Лада.

            - Да нет, не вернешь ты их расположение, кровожадные они больно и эта кучка молящихся не прельстит их, им нужны мы, русичи, - улыбнулся с горчинкой на устах витязь…

           Трапеза была отменной, гуляли, почти пировали, князь, Лада, воевода, приближенные князю, верные дружинники и Ратибор.

          - А что, князь не пора ли нам. Когда мы с внутренним врагом разделались и внешним заняться, - проговорил воевода охмелев. Все одобрительно загудели.

          - Можно и заняться, - усмехнулся князь, - собирай дружину, думаю, боги будут помогать нам.

           - Нужно, князь, нужно, разбить печенегов, чтоб славой имя твое покрылось, чтоб Русь навсегда перестали тревожить и терзать дикие кочевники. Разбить так, чтоб ни один живой кочевник не ушел, ни муж, ни баба, ни дите малое, - молвила Лада.

           - Почему ты стала столь до крови охочей, сестрица? – Спросил Ратибор, - разве учили тебя отец с матерью, и мы старшие родственники твои, жестокости?

           - Я выросла братец, и теперь одна любовь у меня, к отечеству своему, ему одному я служить готова, и кто против того отечества пойдет, в деяниях ли своих, в мыслях ли, врагом мне станет, - твердо сказала Лада.

    Послышался еще более одобрительный шум:

          - Княжна Лада! За княжну Ладу! – Вверх взметнулись чары с хмельными напитками.

         - Я не княжна, я воин, такой же воин, как и все вы, - скромно потупив глаза ответила на восторженные крики девушка.

         - Княжна, ты княжна, вот мое сердце, бери его и владей им, - молвил Игорь.

         - А печенеги? Ты забыл наш уговор? – серьезно спросила девушка. Все притихли.

         - Через три дня выступаем, слышал Савва, через три дня, и если войско не будет собрано тобой, воеводой назначу княжну, - князь явно не шутил.

         - Будь исполнено, не волнуйся княже, - слегка икая, ответил воевода.

         - А мне и не чего бояться, ты бойся, на печи остаться со своею старухой, помянет она тебе за то время все твои не воинские похождения, а Савва, помянет? – Рассмеялся Игорь.

         - Да она и так меня заела батюшка, я оттого и в походы с радостью ухожу и бьюсь на смерть, лучше в бою сгинуть, чем от ее сварливости. Ну, когда я ей измены сотварял? Уж лет тридцать прошло, а она не забыла, уж ту дивчину на погост давно беззубой унесли, а она мне все: «А помнишь, как я тебя в сенцах застала, как лобызался ты с этой кикиморой!» Спасу нету. – Разоткровенничался воевода.

          - Ну, это ты своей бабе расскажешь, про изменства единое, я да отец мой, Ярослав другого тебя знавали, - Игорь, шутя, нахмурил брови.

          - Да ты что князь! Печенежек мне приписать хочешь, да прочих степниц? – Неподдельно поразился воевода.

          - А то не бабы, по-твоему? – спросил Игорь.

          - То трофеи заслуженные, - гордо ответил Савва.

          - А если б твоя баба, с такими вот трофеями спать начала, мало ли мы в полон мужей собираем на нужды наши, на труд тяжелый? – В упор спросил Савву Игорь.

          - Убил бы! – Крикнул раскрасневшийся воевода.

          - Вот, а ты еще по земле ходишь, терпеливые женщины наши русские, понимающие, а ты ругаешь бабу свою да еще прилюдно, в ноги ей пасть надобно, а не ругать, - пристыдил князь Савву.

          - Щас прям, пойду и грохнусь, спасибо за науку князь, - воевода вытянулся в струнку, но как не силился стоять ровно, его все-таки покачивало как тростник на ветру.

          - Иди, ужо, а то здесь раньше времени грохнешься, Пересвет, проводи его до самого дому, - приказал князь, крепкому до хмельных напитков дружиннику.

            Воевода, оперевшись на могучее плечо Пересвета, двинулся к выходу, где и провожатый и провожаемый чуть было, не были сбиты с ног.

          - Князь, они перешли южные границы и жгут селения! - Доложил ворвавшийся в палаты воин.

           - Печенеги… - прошептала Лада.

     Гости взволновались, некоторые отчаянные головы готовы были немедля выступить в поход.

           - Выступаем завтра с первыми лучами солнца, - крикнул Игорь, - а сейчас без промедления по домам и спать!

           Гости, бурча под нос, нехотя разошлись, осталась Лада, и Ратибор. Князь подошел к арочному небольшому окну более напоминавшему башенную бойницу. Свежий вечерний ветер ударил в лицо, взъерошил волосы, разметал их по плечам.

          Лада подошла сзади и обняла Игоря:

      - Мало сил княже, как с такою силою на врага пойдем, побьют нас опять печенеги?

      - Выстоим, нужно селенья да города наши оборонить, не дать врагу безнаказанно пройти по земле нашей как саранче, - ответил князь, - ты со мною не пойдешь, назавтра с братом своим отправитесь по Руси с кличем и соберете основные силы и подоспеете с помощью к нам.

      - А если не подоспеем? – Сердце Лады сжалось от предстоящей разлуки, да и страх с беспокойством за жизнь (любимого?) вкрались в него.

       - Поспеете, коль расторопны будете, - улыбнулся князь, - Ратибор, к тебе обращаюсь как старшему в вашей семье, отдай мне в жены сестру свою, Ладу.

     Немного задумавшись, Ратибор сказал:

     - Как видишь, сестра моя и так самостоятельна в своих решениях, препятствовать я все равно не смогу, да и по совести не стану, будьте счастливы.

      Ратибор подошел к сестре взял ее ладонь и вложил в ладонь князя:

      - Будь ему преданной и верной женой, умей терпеть, умей ждать, умей прощать.

      - Спасибо брат мой, - Лада обняла Ратибора и поцеловала в щеку.

      - Ладно, пойду я, отдохнуть нужно, завтра свидимся, - подмигнул он Ладе, - до завтра и тебе князь, - и с этими словами удалился.

       Игорь, подхватив Ладу как малого ребенка на свои сильные руки, понес в опочивальню…

 

      Рассвет еще не забрезжил в окна, когда Игорь поднялся с широкой княжеской кровати и, поцеловав спящую жену, стал собираться, Лада открыла глаза:

       - Пора?

       - Пора, время не терпит, мы выдвигаемся, дружина собирается у городских ворот, воевода уже там, убоялся вчера видно, что я тебя дружиной командовать поставлю, - улыбнулся князь.

       - Погоди, я скоро, - и Лада спрыгнув на пол босыми ногами, тоже стала собираться.

        - А ты куда в такую рань? – Удивился князь.

        - Время не терпит, не так ли, муж мой? – ответила Лада.

      

        Дружина из двухсот человек выдвинулась за городские стены, провожающих было не так много как обычно, только родственники уходивших. Город спал.

Не успел последний витязь скрыться за поворотом, как Лада с братом тоже покинули Киев. Они, разослав гонцов по приказу князя во все стороны Руси, поскакали в Чернигов, к князю Мистиславу…

       

      Черниговские леса держали о себе самую дурную славу по всей земле русской, говорят, что именно в них обитал Соловей-разбойник, жила баба-яга, самые злые лешие тоже были черниговского происхождения. Клыкастые  вепри – дикие кабаны- секачи, огромные бурые медведи, серые волки, о которых сказывали, что они даже сытые готовы сожрать годовалого теленка. Не все здесь было правдой и, тем не менее, по возможности эти леса обходили десятой дорогой. Кони легко несли всадников по едва заметной широкой тропе, иногда ветви хлестко били по лицу то Ладу, то Ратибора, но ни он, ни она не обращали на то внимания, как и на укусы мелких назойливых насекомых. Внезапно тропу перегородил целый завал из поваленных с корнем молодых сосен. Деревья вырваны были недавно, так как иголочки не успели пожелтеть, а земля с корней омыться прошедшими дождями.

         - Секач наверно баловал, - беззаботно сказал Ратибор  слез с коня и пошел разбирать препятствие. Лада оставалась в седле.

         - Управишься, один? – Спросила она, оглядываясь на всякий случай по сторонам.

         - Конечно сестрица, я и сам заместо того вепря по крупней дерево заломать  смогу, если разозлюсь, конечно, - улыбнулся Ратабор.

          - Ну, тебя я хвала богам, в гневе не видела, интересно, а кто же это так секача то разозлил? – подивилась Лада, - да и странно, завалил бы со злобушки сосенку, да угомонился, зачем столь деревьев на дорогу напластал?

          - Да кто его знает, может кабаниха его с другим загуляла? – Засмеялся Ратибор.

          - Не говори попусту, - покраснела Лада, - даже если так, то скорей он убил бы соперника, к чему ему лес валить?

          - А если леший свел? – не унимался брат, - тому это в убыток, он за каждую травинку тут дрожит, бережет ее, его добро это.

     Девушка махнула рукой, мол, ну тебя и продолжила прислушиваться, нет ли опасности какой рядом.

   Вдалеке захрустели ветви, что-то большое двигалось в сторону людей.

         - Ты слышишь, Ратибор?! – Крикнула Лада.

         - Слышу, сейчас последнее деревце уберу, и поскачем далее, не кричи шибко, может, пронесет мимо, - проговорил мужчина.

        Ратибор, как не силился стащить последнее дерево, у него ничего не выходило, не до конца вывернутый корень мешал развернуть с дороги ствол.

        - Скорей, брат, бес с ним, кони перепрыгнут, не высоко ведь! – Лада вновь крикнула, ослушавшись просьбы Ратибора, не кричать.

         - Будь по твоему, - и Ратибор побежал к оставленному коню, который рвал от страха, привязанные спутавшиеся удила. Послышалось глухое рычание, медведь, и очень близко, не успеет мужчина до коня добежать, ни как не успеет.

        - Скачи, иначе нам обоим несдобровать! – Крикнул Ратибор.

        Лада мешкала, бросить брата на съедение чудовищу? Ну уж нет! Она спрыгнула со своего коня, который тут же рванул через оставшийся единственный ствол и скрылся в лесу.

        - Что ты делаешь? – Возмутился мужчина.

        - Я помогу тебе! – Ответила девушка, разве не вместе мы справлялись с Василисками?

        - Вместе, вместе… - Ратибор не окончил фразы, как изломались тоненькие березки, и на тропе показался огромный бурый медведь.

        - О боги, какой же он огромный! И ты хотел с сим чудищем один управиться? – Спросила Лада.

        Медведь действительно был огромен, высота его сгорбленной спины была такой же, как у доброй лошади. Огромные похожие на жернова челюсти, клыки равные пальцам человека, кривые черные когти лап изгибались, уходили в мягкую почву и каковы они во всей «красе» определить было невозможно. Но со страха можно было подумать, что они не меньше серпов для жатвы ржи, а может, так оно и было.

     - Ну, чтож сестренка, окропим кровушкой траву высокую? – Улыбнулся сестре Ратибор, немного придя в себя.

      - Чьей? – спросила Лада.

      - Надеюсь, не нашей, - ответил Ратибор, уже без улыбки.

      Медведь лишь слегка огляделся и тут же без всякого предварительного грозного рычания бросился на людей.

      Ратибор со всей силы опустил почти пудовый меч на голову зверя, но удар хоть и был неимоверной силы, даже не оглушил медведя, рассек лишь шкуру на черепе. Животное, приостановившись, встало на задние лапы и устремилось, переваливаясь с ноги на ногу к мужчине.

Лада в этот момент пустила в зверя стрелу, она метилась в печень зверя, но попала меж ребер, чуть выше. Медведь в этот раз зарычал от боли, ударом страшной лапы, сломал торчащее из тела древко и продолжил наступление. Малое промедление со стрелой, позволило Ратибору, нанести прямой удар мечем, во впалый живот чудовища, оружие, пронзив шкуру, вошло наполовину, и тут же мужчина извлек меч и отскочил в сторону. Медведь осел на задние лапы, по черепу, из под ребер и живота струилась алая кровь, он вновь зарычал, и попытался приподняться, но вторая стрела, пущенная Ладой, в этот раз достигла цели угодив в печень зверя, медведь страшно взвыл, завалился на бок и покатился по земле сминая траву, и мелкие кустики.   

        - Эх, медведушка, ну зачем ты набросился на нас? Бродил бы по лесу да мед детишкам своим выискивал, - Ратибору было жаль животное, которое впало в агонию.

        - По что жалобишься братец, зверь он, нас едва не сгубил, коня нашего сбежавшего сам ветер сейчас не сыщет, по что жалеешь? – Удивленно спросила Лада.

         - Зверь он не разумный, увидел две тщедушные жертвы, думал полакомиться, а ему наместо трапезы вороны теперь глаза выклюют.  Ястребы по кусочкам разнесут на дальние-дали, жаль сестрица мне его, правда жаль, силы в нем много, а разума…, эх, ладно мой конь на месте вдвоем придется одно седло делить, - сказал Ратибор.

       Лада, усмехнулась на объяснения брата, но ничего не сказала…

 

        - А что Савва, давненько мы с тобой в походах боевых не были, да и дружина наша, витязи, как мыслишь, не ослабли они ни силой, ни духом? – Обратился Игорь к своему верному другу.

        - Не ослабли, княже, и хоть сидели они по избам да печам, квасы да меды пили, а силушку, думаю, не растеряли, - ответил воевода.

        - Как такое возможно? – Удивился князь.

        - Ты вот молод, князь, не знаешь еще того, что любая жинка, так своего мужика за ночь запашет, что любой дневной переход за легкость покажется, - засмеялся Савва.

        - Да, наши бабы могут, наперед, впрок ласки набираются, а ну как уйдет ее ясный сокол в поход с лета, до снегов глубоких, или вообще головушку в том походе сложит, что тогда? И вспомнить не чего, - поддержал разговор Пересвет.

          - Ладно, это сила тела, а силой духа, смелостью, отвагой не оскудели сердца их? Семья ведь это ответственность, жизнь дороже становится, да и после ночей таких страстных, захочется ли с той же лихостью голову врагу подставлять? – Снова обратился Игорь к воеводе.

         - Эх, батюшка, и здесь ты молод еще, не знаешь, что русский дух, он ведь покрепче уз семейных, русич не за семью бьется, не за князя своего или воеводу престарелого, не за землю свою, а более за честь, честь того, что он просто русский, горд он племенем своим и гордость та превыше всего остального будет. Там в древних корнях своего рождения каждый силу вбирает, от них не победим и отважен он, ни кто тех корней невидовал, след и обрубить их не сможет, потому верю я быть на земле Руси нашей вечно, - ответил воевода.

         - Длинен ответ твой, но понятен, ты прав, молод я еще, не знаю многого, - задумчиво произнес князь.

         - Ну, то дело поправимое, дадут боги прожить и сравнятся тебе со мной годами, ты еще мудрее меня будешь, - воевода отечески похлопал князя по плечу.

        Солнце перевалило зенит, и неуклонно, медленно катилось к закату. Дружина миновала стороной несколько малых деревень, и остановилась возле небольшого городища, на ночлег, в перелеске, разожгли костры, достали приготовленную еще дома снедь, и отужинали. После, витязи разлеглись прямо на земле и заснули глубоким сном, хоть и говорил воевода, что воины его не потеряли былой силы и выносливости, но, прошагав весь день без остановок, в тяжелой амуниции, все ж подустали. Несколько дозорных расположились не вдалеке, воевода с Игорем разделили ночь на две части, в одну проверяет дозор, Савва, во вторую князь.

       Игорю не спалось, он ворочался с боку на бок, сверчки стрекотали в невысокой, но густой траве, кое-где как маленькие голубые искорки, словно упавшие с неба звезды, горели светлячки. Игорь думал о Ладе: «Одну ночь побыла она мне женою и сразу расставанье, свидимся ли? Где она сейчас? Не поехала ли лесом в град Чернигов? Страшные там места, супротив тех лесов разве Муромские страшней. Ратибора я просил, чтоб ближние города только обскакали, да помощь призвали, а по дальним, гонцов из воинов проверенных отправили. Да, только ли послушала она брата своего? Строптива и упряма? Нет, смела и дерзка, амазонкой назвал ее казненный Георгий. Кто это? Амазонка?…, не узнаю теперь», - князь вздохнул своим мыслям…

        Было чуть за полночь, когда воевода разбудил с трудом заснувшего Игоря:

        - Беда, князь, городище горит, не иначе печенеги пожаловали!

        - Вели всем седлать лошадей, а кто пеш, пусть расположатся в лесу да луки приготовят, сколько врагов нам не известно, но на град меньше сотни вряд ли нападут, у нас лишь сорок конников, заманим их сюда, - приказал Игорь.

        - Спешу, - ответил на ходу воевода и скрылся.

      Но дружинники уже и без всякой побудки поднялись, конники почти все были в седлах.

        -  Ну, что соколы ясные, пора нам проучить кочевников, - сказал Савва, - поскачем на врага, да заманим его сюда, кто здесь в засаде останется, луки пусть метки ваши будут, не упустите не одного, все враги наши в Лесике этом остаться должны.

         - Савва, ты здесь с основными силами остаешься, я сам поведу конников, - подал новую команду князь.

         - Но…, - удивился воевода.

         - Быть по сему, не перечь мне, не кем мне тебя пока в этом деле заменить, да помогут нам боги, отдай коня Пересвету, - князь не дослушал возражения и, стеганув  своего коня, с малым отрядом помчался к пылающему городищу…

 

     

 

     - Ночлег больно не надежен наш, сестрица, - сказал Ратибор Ладе изготавливающей шалаш.

        - ты лучше сучьев покрепче наруби, - ответила Лада, - кого нам бояться, такое чудовище уложили, волков что ли?

         - Смела ты больно стала, сестрица, я тоже не труслив, но осторожность прежде соблюдать надо, негоже в пасти какого-нибудь зверя сгинуть, - ответил Ратибор, с равной долей обиды и упрека, - говорил тебе, надо было в деревне заночевать.

        - Да не смела я братец, ты, что думаешь, я это чудище лохматое не испугалась? Или мне собственная жизнь не дорога, но нас послали за помощью, проскакав до глубокой ночи, мы завтра время выиграем, быстрее в Чернигове будем, быстрее рать тамошнюю соберем, и Игорю князю подкрепление скорее будет. Или не так я думаю, Ратибор? – Спросила Лада.

       - Все так, красно солнышко, мне за тебя боязно, князь настрого велел по далеким городам не ездить, гонцов туда разослать, а я с тобой куда забрался? Ох, и попадет мне от князя, ох и попадет! – ответил Ратибор.

        - Не переживай брат мой, живы останемся, пожурит не много, а погибнем, так и наказывать некого будет, так ведь? – Улыбнулась Лада, - ты отдохни, я пока присмотрю за тобой, а после, ты меня покараулишь…

        Луна висела аккурат над шалашом, окруженная яркими звездочками на черном как у ворона крыло, небе.

Тишину, изредка нарушал уханьем большеглазый филин.

 Ратибор спал: «Умаялся бедный», - Лада погладила брата по щеке, маленькие иголочки щетины кололи пальцы, « Эх, братец, не легка доля твоя, не легка, жена пропала, дети оставлены на попечение тетки, Елисей правда почти вырос, а остальные? Что будет с ними, если сгинешь ты? Как не уговаривала Лада остаться брата дома, не послушал он ее, не захотел более без своей Полюшки любимой, в родных стенах находится, на детей даже не посмотрел, ушел с дружиною, Елисея за старшего в семье оставил, эх братец…». Вдруг рядом, что-то зашуршало, Лада потихоньку встала на ноги, так же бесшумно достала, свой короткий меч и застыла: «Змея, поди, ну что ж расправимся со змеей, не медведь» - Лада улыбнулась своим мыслям. Шуршание прекратилось, и раздалось старческое покрякивание:

      - Ну, упрятались вы, еле продрался сквозь такие толстущие ветви, вы что, от волков здесь хоронитесь?

     Лада всмотрелась под ноги, откуда доносился голос, и, наконец, разглядела маленького человечка.

       - Кто ты, мил человек, - прошептала девушка.

       - Чего, шепчешь то, брата своего побудить боишься? Лесовик я, слыхала? – Ответил человечек.

        - Слыхала, да не видала, - ответила девушка, убирая меч.

        - А это правильно, красавица, прибери, не уважаю я блеска, клинков, да мечей, - похвалил старичок.

        - Что тебе надобно, и откуда ты меня и брата моего знаешь, - спросила девушка.

         - Никого я не знаю, прислали меня за тобой, соскучились больно, - ответил Лесовик.

          - Кто соскучился, да еще в такую пору? – Удивилась девушка.

          - Велели не сказывать, - усмехнулся старик.

    Эта усмешка, почему-то показалась Ладе подозрительной, она опустилась на колено и схватила Лесовика за длинную седую бороду:

         - А, ну сказывай! Сейчас снесу твою голову, - и девушка потянулась обратно за убранным мечем.

         - Да, клянусь, голубка, не знаю, леший меня отправил к тебе, - запищал старик.

         - Меня леший видеть хочет? – еще больше удивилась девушка, однако, бороду Лесовика не отпустила, а наоборот стиснула в кулаке еще сильнее, от чего у старичка аж слезы из глазенок посыпались.

          - Что ж вцепилась-то так? Отпусти ради всех богов, причем тут леший? Его еще кто-то попросил. – Взмолился старик, и попытался своими маленькими толстенькими пальчиками разжать Ладин кулак.

         - Я не могу оставить брата, это далеко? – спросила девушка, чуть ослабив хватку. Старичок вытер слезы:

         - Нет, в шагах десяти, ты что милая, думаешь, я на своих ногах могу много протопать?

         - Смотря, по какому поводу, если я тебя плетью гнать буду, ты и до Киева добежишь, не задохнешься, - ответила Лада, - пошли, постой, где-то веревка была, я свяжу тебя на всякий случай, чтоб не убег.

        - Да куды бежать-то? Не нужно, красавица, - захныкал как дите Лесовик.

        - Куды? Туды. Вот бес, за что тебя вязать то? За шею может, ручки то у тебя малюсенькие совсем, извернешься и поминай, как звали, - Лада говорила серьезно, и ее тон испугал старика:

       - Как за шею? А удавишь ежели? А у меня семья, ох, откуда этот леший на мою голову взялся! – Лесовик заплакал.

       - Ладно, смеюсь я, иди уж так, но смотри, если что голову снесу без слов, - предупредила Лада.

       Девушка вышла первой, отворив наспех сделанную «дверь» шалаша. За ней поспешил и Лесовик. Они действительно прошли не более десяти шагов и оказались возле огромного многовекового дуба. Крона его терялась в ночном небе, тело его доходило до четырех обхватов.

       - Жди здесь, сейчас появится тот, кто тебя хотел видеть, - и старичок хотел шмыгнуть под корень дерева, где виднелась толи нора, то ли маленькая пещера.

       - А ну, стой! – Лада схватила Лесовика за шиворот и тряхнула, - подождем вместе.

       - Полно, Лада, полно, ты так из него дух вытрясешь, это я жду тебя…

 

 

         Горящий город приближался, витязи без пощады хлестали коней, а те вспененные с красными на выкат глазами и так скакали быстрее ветра.  За городскими деревянными стенами слышался звон металла, крики раненых, визг баб и молодок. Князь с дружиной, налетел на врага, как ястреб падает на зазевавшегося зайца, внезапность появления здесь княжьей дружины была сравнима с появлением небесных богов. Печенеги пришли в смятение и многие пали под ударами мечей русичей, да копий и стрел смертоносных. Тут и горожане, видя свалившуюся невесть откуда подмогу, воспряли духом и кинулись на врага. И все же вождь кочевого отряда разглядел, что витязей то, горстка, а у него, даже после погибели оторопевших воинов, насчитывалось около сотни всадников. Рассеяв по городку мирных жителей, он собрал отряд и двинулся на дружинников князя. Всадники Игоря для острастки кинули несколько копий, да выпустив стрелы по печенегам, спешно покинули город. Вождь печенегов Изнерег, оставив на время идею разграбления и насилия, бросился в погоню за Игоревыми витязями, ему не терпелось посчитаться за своих соплеменников, да и головы вооруженных врагов добавят ему больше славы в родных землях чем, приведенные мирные русичи-рабы.

          Доскакав до лесочка, конники Игоря растворились в нем как призраки, а пешие воины были наготове встретить врага. К несчастью, Изнерег, не поддался на эту уловку, он приостановил своих всадников, покружил вокруг и, разбив лагерь между городом и лесом, решил дождаться утра, десятка два его всадников остались в карауле…

 

        - Лада? – Удивилась и обрадовалась девушка, - как давно я тебя не видела, - и она припала к ногам богини.

        - Поднимись дитя мое, хотя уже и не дитя, - улыбнулась богиня, - знаю, мужа ты себе сыскала на загляденье, да на зависть всей Руси.

         - Больше двух годов минуло, как мы в последний раз виделись, что расскажешь, успокоились ли боги наши? – Спросила Лада.

         Богиня ответила не сразу, она прошлась по мягкой траве, коснулась рукой тоненькой березки, вздохнула и повернувшись к девушке, наконец, ответила:

         - Нет средь них спокойствия, не сломили они русичей, коварством, да ратью нечисти, Лель, заперт в темнице небесной, лишь изредка его выпускают погулять, разве не заметила ты, как мало стало пар влюбленных? А те, кто и были влюблены, ссориться начали, на все идет Перун, да и другие менее могущественные небес властители, чтобы удержаться в разуме людей, чтоб все еще верили они в их силу. Ярило, со стороны на это смотрит, не вмешивается, не до того ему, мелочью все это считает, интригами. А знаю я, слышала, смирился он, понимает, сочтены часы наши на Руси, - богиня улыбнулась.

         - И что теперь будет? – Поразилась Лада такому откровению.

         - Русь сама выберет себе веру, - ответила богиня.

         - Вы не будите больше помогать нам? – Спросила Лада.

         - Не знаю, но я очень бы хотела помочь тебе в трудный час, но позволят ли мне? – богиня прислонилась к березке, лицо ее было печально, это не было лицо богини, это было лицо обыкновенной, очень уставшей от забот женщины.

          - Мы еще увидимся? – Лада потупила взгляд, она прятала слезы.

          - Да, но не так как сейчас, - ответила богиня.

          - А как? – спросила с интересом девушка.

          - Так, как ты сейчас не подумаешь, - грустно проговорила богиня, и отвернулась, - прощай.

           - Прощай, - Лада медленно побрела к шалашу, где во всю храпел Ратибор.

           - Бери только всадников, - крикнула вслед богиня.

           - Что? – девушка оглянулась, но никого не увидела.

     

    Лада отодвинула «дверь» в шалаш, Ратибор повернулся с боку на бок и открыл глаза:

           - Ты куда выходила?

           - Зашуршало, что-то вот я и вышла проверить, - ответила девушка.

           - Зашуршало. Нужно было меня разбудить, не выходи больше одна, - Ратибор был не в настроении, не доспал, да и сестра ослушалась, не хорошо.

           - Не буду, больше, братец, -  Лада поцеловала Ратибора в щеку и растянулась как кошка, на мягких ветвях ельника, - твоя очередь караулить, и смотри, если зашуршит, буди.

             - Конечно, вдруг уж заползет да сожрет твоего ненаглядного братца, одни сапоги и останутся, спи давай, и Ратибор погладил сестру по голове, - спи красна девица, спи родимая…

 

        Забрезжил рассвет, а печенеги все ждали, за ночь князь Игорь не сомкнул глаз, нужно было искать выход, у него было две сотни ратников против сотни кочевников, вроде и перевес в силе, да конных мало, пешие в основном. В лесу победа бы досталась русичам, а в чистом поле против лихих наездников степняков трудно выстоять, многие полягут, а может и все.

        - Что делать будем, Савва? – Обратился он к подошедшему воеводе.

        - Лес небольшой, скрыться в нем не удастся, но и сидеть без боя, с голоду повымрем, придется все-таки в сечу с кочевниками вступать, - ответил воевода.

        - Надеяться на скорый подход остальных дружин не приходится? – Спросил Игорь.

        - Как знать, может, и дождемся мы своих соколов, но и печенеги спать не станут, а вдруг как где-то рядом еще несколько разбойных отрядов бродит, тогда уж точно ни кто из нас Киева более не увидит.

        - Верно, выступить придется, собирай рать, мы выходим из леса, - приказал Игорь…

 

       Чернигов, один из красивейших городов Руси, окруженный дремучими непроходимыми лесами появился перед путниками внезапно как из под земли вырос. Князь наместный, Мистислав, принял гонцов от великого князя с большими почестями, попотчевал, о житье расспросил, о своем рассказал. Все выслушав, из уважения к хозяину, Ратибор передал указание Игоря, собирать дружину и идти к Киеву на воссоединение с остальными ратями удельных князей.

         - Да, где набрать то ее, - застонал Мистислав, - все нечисть окаянная выкосила, как серпом, почитай на все княжество, один я, да сыновья мои из рати той остались.

        Князь лгал, даже беглого взгляда хватило гонцам, чтоб распознать эту ложь.

         - Ты, да сыны твои, что ж раз так велики потери твои, собирайся сам, да детей собирай, князь Игорь ждать не будет, а пуще враги его, - сказала Лада, - у него каждый витязь насчету.

          - Я? – в голосе Мистислава послышался страх.

          - Ну, не я же, не могу я раздвоится и так уже в дружине князя за него и Русь воюю, хочешь, чтоб еще и за тебя с сынами твоими своевала? – Возмутилась Лада.

          - Бог с тобой, - Мистислав перекрестился так же как крестился казненный старец Георгий.

          - Какой бог? Цареградский? Не поможет тебе не он, не наши боги, - Ратибор достал меч, сейчас же кличь воеводу и прикажи собрать не менее сотни человек для похода, и не дай бог, ни твой, не наши боги, если к зениту, они не будут стоять у стен твоих палат, - прошипел Ратибор в лицо Мистиславу.

           - Что тогда, - князь вжал голову в плечи.

           - Тогда я снесу твою лживую голову и выкину ее на съедение дворовым псам, это я тебе обещаю, жена великого князя Игоря, - ответила за брата Лада.

           - Ох, что делать, по сусекам поскребу, авось кого и сыщу, - ответил князь не спуская испуганных глаз с меча Ратибора.

           - Нет уж, прохвост старый, я сама рать соберу, а ты указ воеводе дай, чтоб он мне ни каких препятствий не чинил.

           - Хорошо, княжна, эй, кликните ко мне воеводу, да где бес вас дери, хоть один смерд? – Зычно крикнул Мистислав.

     В широких дверях появилось давно не знавшее отдыха от браги, да медовухи лицо:

         - Слушаю княже.

         - А, сам появился, за дверями стоял значит? Тут хозяина чуть не изрубают на мелкие клочки, а ему хоть что! – Взревел Мистислав.

         - Позвать ратников разве? – выпучил с перепугу глаза Черниговский воевода.

         - Дурак ты! Иди с великой княжной да действительно собери ратников, князь Игорь дружину набирает для похода на печенегов, - поостыв, сказал Мистислав.

          - А нам, что с тех печенегов, мы их тута и не видывали никогда, - удивился воевода.

          - Отправишься с черниговской дружиной в степи, там разглядишь, привыкли за соседскими спинами  отсиживаться, бражничать, а ну пошел! – Лада толкнула воеводу в спину.

      Тот оглянулся на своего хозяина с немым вопросом, но князь сделал вид, что вопроса этого не заметил, а только еще прикрикнул:

          - Делай, что велено, и через полдня, чтоб духу ни тебя, ни дружины собранной в городе не было!

          Воевода, понурив старческие плечи, побрел из палат в сопровождении Лады…

 

         Дружина в сопровождении Саввы вышла из лесу, караульные Изнерега, поспешили удалиться в лагерь основных сил. Русичи же встали плечом к плечу в три ряда, по флангам расположилась Игорева конница, всего по десятку всадников, но хоть какое-то прикрытие, на случай если противник захочет обойти выстроившихся ратников. Изнерег собрав соплеменников, двинулся в лобовую атаку, чтоб разбить центр противника раздробить силы врага и уничтожить его. Он прекрасно понимал превосходство конных воинов над пешими и не сомневался в успехе.

        Русские, прикрывшись большими овальными щитами, застыли в ожидании, ни один мускул не шевельнулся на их лицах, приближающаяся ватага, казалось вообще их не пугала. Когда расстояние до врага сократилось до нужного, по свисту Саввы, передний строй витязей быстро присел, а второй выпустил рой смертоносных стрел, за первым свистом раздался второй, и стрелки выпустившие стрелы выполнили команду для первого ряда. Вновь рой стрел, печенеги посыпались с коней, тут же первый ряд, встав на ноги, метнул в противника копья. Строй степняков смешался, за падшими всадниками последовали и раненые лошади. А русичи в этот момент еще раз успели воспользоваться луками. Тут же с двух флангов, на так скоро обескровленного врага, налетела конница князя, не многочисленная, но в данном положении очень опасная, печенеги бросились бежать, потеряв, около сорока человек и не причинив русским ни какого ущерба…

      

        - Эх, княжна, - кряхтел черниговский воевода, а ведь, твоя правда, засиделись мы здесь, загулялись, а каким я был раньше, эй, эй. Мне во снах до сих пор те славные дни приходят, когда, не имея сала на себе лишнего, рубил я одной рукой так, что любой нынешний витязь позавидует, да и не было мне равных в сече, уважал меня за то покойный киевский князь, отец Игоря.

        - Что ж теперь-то с вами сталось? – Усмехнулась Лада, уже слегка жалея старика.

        - Как заступил у нас князь Мистислав во правление, так под всякими предлогами киевскому князю в рати отказывать начал. А зачем она ему такая рать, когда в сражениях не закаляется, не рать это, отроки несмышленые.

         - И что не найдем по-твоему мы с тобой во всем Чернигове воинов славных, до сражений охочих? – Спросила Лада.

          - От чего пособлю я тебе в деле этом, есть еще люди лихие к сражениям жадные, тайком некоторые в походы сбегали княжеского слова не слушая, найдем, да и сам я пожалуй пойду, - ответил воевода.

           - Как величать то тебя? – девушка обратилась уже с уважением.

           - Ярослав, - ответил воевода.

       Побродив по городу, заглядывая во дворы и усадьбы, увидела Лада, много желающих князю Игорю на помощь придти, соскучились дружинники, по битвам, да славе. Собрав около ста ратников возле княжеских палат, Лада велела воеводе ожидать ее, а сама вернулась в расписной терем Мистислава, который находился под зорким оком  брата ее Ратибора.

           - Я вижу, быстро ты управилась сестрица, - улыбнулся Ратибор, - небось совсем загоняла воеводу?

          - Да, нет брат мой, воевода Ярослав оказался не таким, каким показался нам ранее, он сам изъявил желание выйти с нами в Киев, - ответила Лада.

           - Не бросайте меня без дружины! – Взмолился Мистислав.

           - А зачем она тебе? Черни, да смердов своих боишься, видела, впроголодь народ свой держишь! – сказала Лада, - дружинников своих скрываешь супротив их воли, ну ничего, после похода великого наведу я порядок в твоем княжестве, малого городища в управления не получишь!

          

         Четыре дня дружина Игоря преследовала врага. Взяв коней в спасенном городе, собрал он отряд в сотню воинов, остальных безлошадных оставил дожидаться Ладу да Ратибора из Киева. Ночью, витязи, налетая на караулы вождя Изнерега, уничтожали их, и рассыпались по одному в ночи как горох в чистом поле. Редели вражьи силы, уж готовился князь к серьезной, последней битве с обескровленным, уставшим Изнерегом, как в одну из ночей, сам едва не потерял воинов своих. Подошла подмога печенегам, разосланные гонцы пришли с несколькими вождями степняков и взяли русичей перед рассветом в кольцо, вспомнился в столь трудный час Игорю последний перед расставанием разговор с воеводой:

         - Оставляю тебя здесь, друг мой верный, Савва, знаю, один ты сыскать сможешь меня в степи бескрайней, но и хочу сказать тебе, что далее чем за земли Древлян я с отрядом своим без тебя не двинусь, там ожидать буду, - говорил князь Игорь своему воеводе.

         - Не ходил бы ты со столь силами малыми, печенеги трусливы в землях чужих, а в своих, биться будут до последнего воина, там их земли, семьи, не потерпят они ни кого в доме своем, - уговаривал Игоря Савва.

          - Боги с нами, не унывай воевода, чаю свидеться с тобой да с женою своей, живым, здоровым, до встречи! – Князь подхлестнул коня и двинулся в погоню за ненавистным врагом…

         

           - Ну, что ж братья, не посрамим мечей русских, пробьем ими себе дорогу в земли Древлян, а там и воевода с княжной подоспеет, пусть увидят печенеги, что не положит русский витязь оружия своего и в полон, не пойдет, достанемся врагу лишь мертвыми! – Крикнул князь и помчался, увлекая за собой остальных на поджидающих легкой победы степняков. Сеча была ужасной, головы летели и с той и с другой стороны, копья и стрелы пронзали тела противников, вырвались русские с большими потерями, не больше четверти от всех осталось, и поскакали преследуемые врагом в земли древлянские, леса там непроходимые, а дальше на западе горы. Не отставали печенеги более чем на один привал, на пятки наступали, знал Игорь одно спасение ему в лесах дремучих, там легко от ворога скрыться можно. «Будет ли теперь спасение дружине моей поредевшей, найдет ли меня княжна с подмогою, смогу ли я еще раз попытать удачу в битве со степняками, или так и останутся они на юге Руси как надоевший мозоль?» - Размышлял Игорь на одном из кратких привалов.

         - Погоня князь! Печенеги в двух холмах от нас, - доложил Пересвет.

         - По коням, лес рядом, спасение наше! – Крикнул Игорь.

         Уж совсем близко степняки были, да ночь и лес укрыли русичей как мать малое дитя от беды. Злобные печенеги развели костры у самой кромки дубравы и стали дожидаться утра. Очень редко кто бывал из них в этих лесах, племя древлян славилось своей гордостью и непримиримостью, битвы вели скрытно, засядут на деревьях или в глубоких дуплах и отстреливают поодиночке врагов своих, где их разглядишь в густой листве, где искать их, на им лишь ведомым тропинках. Городов древляне не строили, селениями малыми жили, скотину держали, хлеб растили, бортничали, и взять то с них нечего было, опасность велика, а трофеев кот наплакал, за одним только и податься сюда можно было, за женщинами, не было красавиц таких не среди других племен русских, ни среди печенегов. Ради женщин более степняки и ходили сюда в леса дремучие, ради них и голов своих иной раз не жалели.

        Ночь кралась по лесу мягколапой рысью. Витязи Игоревы все дальше уходили от остановившихся печенегов. Наслышан был и князь о землях этих, князья киевские лишь за данью ходили сюда, с давних пор дань та повелась, да не столько дань, благодарность, за давнее спасение и защиту от кочевых племен, коих не мало в этих местах до печенегов бродило. Дань из лесу выносили старейшины, молодцы, да молодки, ложили дары перед киевлянами, пировали и уходили вновь в глушь свою, самому Игорю не довелось еще за данью той ходить, дела отвлекали, так что ни он древлян, ни они его в глаза не видели.

          - А что князь, как перебьют нас древляне? – Спросил один из витязей князя, - за врагов примут и перебьют.

          - Выхода у нас нет, на удачу да на богов наших понадеемся, авось повезет, мы ведь им зла никакого не приносили, - ответил Игорь, - да и народа они одного с нами, славянского.

          Не успел Игорь сии речи закончить, как упал с коня задавший вопрос витязь со стрелою в шее.

          - Вот тебе и славяне! – Воскликнул Пересвет, - осторожней князь!

          - Спешится, собраться вместе, щитами накрыться! – скомандовал Игорь.

           Пока выполнялся приказ, еще один воин распростер свои руки по земле и остался недвижим, не стонал даже. Укрывшись щитами, отряд Игоря стал недосягаем для стрел, несколько острых наконечников царапнуло преграду, и стрельба прекратилась. Десятки факелов со всех сторон двинулись к затаившимся ратникам.

         - Дадим бой последний, а княже? – Спросил Пересвет, его поддержали остальные.

         - Погодите, я выйду к ним, узнаю, кто такие и за что так враждебно отнеслись к пришельцам, - ответил князь.

         Игорь, выбрался из под щитов и пошел на встречу приближающимся огням, он не видел противника, сам же был как на ладони, враг застал дружину на совершенно голой лесной опушке. В князя метнули копье, но, несмотря на молодость, Игорь был опытным воином и сумел уклониться от его смертельного жала. После остановился, воткнул меч в рыхлую землю, сломал древко своего копья, с чужим поступил также и бросил себе под ноги. Это могло означать одно: я не собираюсь причинить вам вреда, но за вред мне пощада не ждите. Люди с факелами застыли в ожидании, они признали этот древний славянский знак, знак примирения, но не покорности. От толпы отделился крепкий старик, оружия при нем не было.

             - Кто ты есть, и зачем в земли наши пришел, пришел ночью, как вор? – Молвил басом старик.

             - Я не вор, я великий князь киевский Игорь, и не воровать я сюда пришел, а защиты на время найти в землях ваших, преследуют нас печенеги, на краю лесов на ночь остановились они, назавтра думаю последуют за нами, чтоб найти и перебить, - ответил Игорь.

            Народ услышав такие речи заволновался, ни кто не хотел войны со злобными степняками, страха то не было, но мирная жизнь для древлян была слаще, не любили они кровь проливать попусту, хотя если приходил час сечи, то не жалели ее.

             - По гостям не званным не стрелять, сопроводить в селение, созвать старейшин со всех семей, - распорядился старик, послышался удаляющийся конский топот, известия понесли лучшие воины, - ну а пока будьте нашими гостями, в подробностях все на совете расскажите, просим, - старик чуть поклонился.

            - Как величать тебя, - обратился Игорь к старику.

           - Ироним, - ответил старик, - наше селение неподалеку находится, один из дозорных выследил вас. Извини, что воинов твоих побили, тут недавно племя какое-то с юга налет делало, урону нам нанесли, ну люд обозлен шибко, их  за вас принял, стал стрелять без разбора и приказу, это хорошо, что вы вовремя за щитами схоронились, и ты не побоялся один к нам выйти для разговору, - длинно, на маленький вопрос ответил старик.

         Дружинники, схоронив товарищей своих, двинулись по узкой тропке, ведя коней под уздцы, верхом ехать, не было ни какой возможности, ветви вековых деревьев создавали арку, под которой едва проходили лошади, верховой просто не продрался бы через столь густую листву на толстенных ветках. Шли не очень долго, впереди показалась поляна, освященная пламенем большого костра, за его светом не сразу воины разглядели деревянные срубы домов племени древлян. Дома были сложены из дуба, который рос здесь повсюду, таким домам не было сроку, могли они не одно поколение хозяев пережить.

          - Присаживайтесь у огня, обогрейтесь, сейчас распоряжусь, и вас покормят, а там, глядишь, и старейшины соберутся, - молвил Ироним.

          Воины Игоря расселись полукругом у костра, Игорь занял место посередине, через некоторое время принесли хлеба, да гусей жаренных, квасу, медовухи, без изысков, скромно, но вкусно, особенно когда крохи с утра во рту не было. Витязи с удовольствием разрывали жареных гусей, жир струился по ладоням и подбородкам, заедали мясо хлебом ржаным, запивали кто квасом, а кто хмельной медовухой. Игорь не пил хмельного, ему предстоял разговор со старейшинами, а для этого нужна светлая голова. За трапезой воины не заметили, как самой просторной избе потихоньку со всех сторон начали прибывать ожидаемые посланцы, все они были седовласы, степенны и молчаливы. Через некоторое время Игоря пригласили в дом.

           - Приветствую уважаемых старейшин, - обратился Игорь к сидящим вдоль стен старикам.

           - Приветствуем и тебя добрый молодец, - тихим хором ответили ему со всех сторон.

           - Я старейшина из селения Ириох, Миро, хотел бы спросить тебя, долго ли ты намерен находится у нас под нашей защитой, и намерен ли ты прогнать с наших земель печенегов если они сюда вторгнутся? – Спросил один из старцев.

            - Я не хочу подвергать вас ни какой опасности, через несколько дней должны подойти дружины нескольких княжеств и общими усилиями мы собираемся разбить нашего злейшего врага, - ответил князь.

             - Как оказалось, что ты прячешься здесь с небольшим отрядом своих воинов, спасаешься бегством, вместо того чтоб крушить врага в степи, зачем ты привел его в наши мирные земли? – Задал вопрос Ироним.

              - Вышел я с малой дружиной на помощь небольшому городищу осажденному, отбил его, погнал врага по степи, но дорогой несколько племен печенегов объединились, изрубили большую часть моего отряда, мне пришлось отступить. Лучше чем ваши непроходимые леса места для временного спасения не найти, - сказал Игорь.

               - Наш народ волнуется, не хочет большой войны, со степняками у нас как бы негласный договор: мы не идем в степи, они не идут в леса. Они, правда, иногда сей договор нарушают, налетают мелкими отрядами, крадут женщин, но не кровожадничают, больше баловство это, хотя и караемо с нашей стороны смертью, но они за то не мстят, так как ихние вожди не поддерживают таких выходок. Каждый степняк вторгается в наши земли лишь по своей прихоти, но не ради войны. Теперь же укрыв вас, печенеги могут войти в наши земли большими силами и за сокрытие устроить здесь жестокий разгул, мы не боимся тягот войны, но и лишняя кровь нам ни к чему, - молвил Миро.

            - Вы отказываете нам в помощи? – Прямо спросил Игорь.

            - Выйди великий князь, нам нужно посоветоваться, вскоре мы дадим тебе наш ответ, - сказал Миро.

            Игорь вышел, плотно затворил за собой дверь и присел на ступени высокого крыльца. «Не бывать помощи от этих трусливых древлян, не воины они, какой может быть договор, хоть и негласный с печенегами? Они всю Русь в постоянном страхе держат, измываются над женщинами и стариками, уводят того, кого не убили в рабство, отправляют их в далекий Царьград. Как можно с ними жить почти в мире?» - Задавал себе вопросы молодой князь.

           - Что не весел, князь, спросил подошедший Пересвет, - думы горькие у тебя на лице написаны.

           - Не пожалуют они нас своим спасением, - Игорь кивнул в стороны избы, где собрались старейшины.

           - Не пожалуют, я тоже так думаю, еще и двух витязей у нас убили, трусливы они, завидели малые силы и налетели как коршуны, нужно было устроить им хорошую трепку, - серьезно сказал Пересвет.

           - Всему свое время, сгубили бы мы остатки дружины и все, пока же у нас есть шанс поквитаться с печенегами, я думаю, отряд княжны уже соединился с оставленным в городище Саввой, - ответил Игорь.

           Месяц зацепился острым рогом за высокую сосну и ни как не хотел с ней расставаться, само время как бы остановило свой бег, ожидание неведомого, что может быть хуже? Послышались голоса захмелевших Игоревых дружинников, потом девичий визг.

           - Пересвет иди, глянь-ка, чтоб чего худого не вышло, и так наша судьба на волоске висит, не добре это в гостях вести себя так русскому воину, - сказал Игорь.

           - Да может там, и нет ничего, - улыбнулся Пересвет.

           - Иди! – Строго сказал князь.

          « На малое время оставить нельзя» - с некоторой злостью подумал Игорь. «О боги, придите на помощь, дайте задуманное исполнить, дайте с женой своей ненаглядной свидится еще, и будут вам дары, коих не видывали вы никогда» - мысль ушла в другую сторону и затерялась в воспоминаниях о Ладе.

           - Все в порядке, сном непробудным спят твои витязи, князь, - Пересвет все так же улыбался.

            - Так какого лешего молодка визг подняла, - Игорь все еще был строг.

             - Визг был, княже, да только наши то тут ни причем, пошла одна молодка по нужде, нашла укромный уголок, ночную рубаху задрала, а ее в этот момент бык по голым ляжкам и лизнул, не разглядела она его в темноте, бык тот черный как смоль. Не знаю, по какой она надобности пошла, но думаю, справила обе, - засмеялся Пересвет.

             - Чертова девка, ну ни чего в следующий раз поосмотрительней будет, - улыбнулся князь.

             - Еще как поосмотрительней, могла ж и на рог усесться в темноте, доказывай потом по селению, что не гулящая, - заметил все так же улыбаясь Пересвет.

        Дверь скрипнула, Игорь встал и вопросительно посмотрел на вышедшего Иронима.

 

         Не сколько дней, не зная отдыха, искала Лада своего мужа по степи, около тысячи конных дружинников было в ее отряде, которым она командовала вместе с братом и воеводой Саввой. Не то, что люди, кони, и те к позднему вечеру уставали так, что и пищи не хотелось, одно «Спать». А чуть рассветало, и отряд вновь шел на поиски, были разбиты с быстротой молнии три небольших племени печенегов, разбиты без всякой жалости, княжна приказала никого не жалеть, никому не сочувствовать. Она носилась по становищам, и сносила головы на право и налево, вся в брызгах крови, и воинов и женщин и детей. Ратибор пытался образумить сестру, но у него ничего не выходило. Витязи, особенно те, кто хоть раз сам возвращался к пустым и разоренным очагам своим, поддерживали Ладу и преклонялись перед ней, а Савва смотрел на все это сквозь пальцы. Тот ужас, что наводила девушка на печенегов, шел только на пользу, ведь всегда находился тот, кто ускользнет из становища и донесет страшную весть о безжалостной княжне. И станет враг заранее дрожать от испуга, при одной только думе о том, что идет, идет дружина, во главе которой девушка с мечом не знающим пощады…

       Краткие ночи, когда все спали, Лада уходила подальше от дружины и молила богов помочь ей в поисках мужа, но те не появлялись и не проявляли к ней никакого внимания. Княжна, было уж совсем отчаялась, как в одну из таких ночей, пришла к ней ее покровительница, богиня Лада, явилась вместе с Лелем.

       - Я дождалась тебя! – девушка бросилась в ноги богине, слезы надежды омыли высокие сапоги небесной женщины.

       - Полно, полно, - женщина погладила Ладу по содрогающейся спине, Лель помог девушке встать.

         - Слышала ли ты там, на небесах мои просьбы? – Спросила девушка.

         - Да, мы слышали твои просьбы, и просьбы твоего мужа, - ответил Лель.

         - Он жив! – Лада кинулась обнимать Леля, за добрую весть.

          - Пока жив, но ему не сладко, а будет совсем горько скоро, - сказала женщина.

          - Где он, я могу ему помочь? – спросила Лада, выпустив Леля с объятий.

          - Можешь, - ответила богиня.

          - Скажи мне, где он, и я сейчас же выступлю туда с дружиной, - девушка обратилась к богине.

          - Я не могу тебе сказать, где он, одно скажу тебе, он в большой опасности, - ответила женщина.

          - Если ты не скажешь, как же я помогу ему? – Удивилась Лада.

          - Я пришла сказать тебе, что ты должна вернуться в Киев, разрушить христианский храм до основания, а камни его утопить в Днепре, и тогда боги помогут тебе, они так решили,- сухим голосом сказала богиня.

          - Но ведь он в опасности, сколько пройдет времени, пока я вернусь в Киев, пока разрушу храм, пока приду с подмогой к мужу, - Лада была в отчаянии.

          - Другого пути у тебя нет, - вставил фразу Лель, - боги по иному не помогут тебе.

          - Но ведь он погибнет! Ведь боги знают об этом! – Закричала Лада.

          - Возможно, боги очень сердиты на то, что князь Игорь позволил строить храм чужой веры в Киеве, - сказала богиня.

          - Боги желают его смерти? – Прямо спросила Лада.

          - Может да, может, нет, - уклончиво ответил Лель.

          - Боги желают его смерти!!! – Крикнула Лада и отвернулась.

          - Может, ты успеешь исполнить, то о чем они просят, и твой муж не погибнет, - мягким, почти просящим голосом молвила женщина.

         - Может, я успею…, я подумаю, - девушка не поворачиваясь и не прощаясь, пошла прочь.

         Богиня плакала, Лель поддерживая ее за руку, тоже еле сдерживал слезы:

        - Мы потеряли ее, навсегда…

 

        Слезы высохли, осталось недоумение и злость, «они отказались помочь», Лада подняла глаза к небу, «Мой муж, совершил ошибку, но ведь боги, я то никогда не теряла веры в вас, отчего вы не хотите помочь мне?»

      Тяжелые тучи разогнало ветром, и в серебряном свете луны на небе показался всадник с длинным тонким копьем. Он кого-то напомнил Ладе, лицо показалось знакомым, но она так и не вспомнила его, всадник чуть наклонился с коня, улыбнулся девушке, потом выпрямился и копьем показал на запад, сей знак, он подал трижды, после чего тучи затянули его силуэт…

        - Ратибор, вставай, поднимай дружину, я пойду будить воеводу, мы выдвигаемся, - говорила Лада, толкая брата в бок.

         - Куда? Ночь ведь совсем, воины выбились из сил, что стряслось-то? – Сонным голосом бормотал Ратибор.

         - Знак небесный, мы едем на запад в сторону древлянских племен, - ответила Лада.

          - Да кто подал тебе его, знак этот, неужто боги сжалились и послали тебе его? – улыбнулся Ратибор.

          - Я пошла за Саввой, а ты поднимай дружину, не поднимешь, я поскачу одна, князь в опасности! – Лада не стала разъяснять брату о знамении и откуда она его узрела.

          - Хорошо, княжна, я попытаюсь поднять витязей, но тебе лучше заткнуть уши, чтоб не слышать восторженных речей по поводу несвоевременной побудки, - усмехнулся Ратибор.

          Буди, мне все равно, что они скажут, лишь бы поднялись и оседлали коней, - ответила девушка и пошла, разыскивать воеводу…

 

            - С какими вестями вышел ты к нам, Ироним? – Спросил Игорь.

            - Вести те нерадостными будут, князь, во-первых, старейшины сомневаются, что ты именно тот за кого себя выдаешь, во-вторых, тебе отказывается в помощи и предлагается выйти из лесу и более не приводить к нашим землям печенегов. Вы ночуете, а с утра в сопровождении наших воинов покинете селение навсегда, - ответил Ироним.

             - Вы бросаете на погибель своих братьев, будете ли вы прощены за то богами? – Спокойно спросил Игорь, он ожидал подобного ответа, был готов к нему.

              - Не надо прикрываться богами, которыми, если ты и есть великий князь, пренебрег, построив храм богу Византийскому, о том нам известно от купцов, - сказал Ироним.

              - Черт вас дери! Я не прославлял чужого бога, я просто разрешил построить собор, который украсил столицу Руси, что с того, что сие сооружение стоит в граде моем? – Вскипел князь.

             - Но, по словам купцов, многие жители града твоего стали храм посещать и молитвы богу стороннему возносить, за что боги наши славянские прогневались и не было ни вам, ни нам от них помощи, да еще нечисть всяческую на люд напустили, или ты думаешь, мы здесь от твоего безрассудства не пострадали? Целые селения были сожжены Василисками, сколько скота полегло от болезней неведомых. Сколько девиц лешими в леса дальние сведено. Знавал ты про то? – С горечью в голосе спросил Ироним.

             - Мы выстояли, боги присмирели, нельзя русский дух сломить никакими напастями, пусть даже посланы они были самими небесами, - сказал князь, - а того, кто смутил народ киевский верою новою, я казнил.

             - Помогло ли? Нет! Не жди помощи, ночуй и ступай, откуда явился незваным, более я повторять не стану, - старик развернулся и подался назад в избу.

             - Княже, давай перебьем к лешему это селение, да подадимся в горы, - сказал Пересвет как только дверь за стариком затворилась.

           - Далеко те горы, Пересвет, да и древляне вокруг, перебьем этих, другие перебьют нас. Бесславная сеча то будет, русским от русских погинуть, с утра выходим из лесу и сразимся с печенегами, воинами отважными, костьми ляжем, заберем с собой на погосты сотню, другую степняков, пусть в легендах нас за то помянут, а здесь…, нет, такой смерти я не желаю, стрелы да копья в спину, - ответил Игорь.

           - Верно князь, молод ты, а смел и мудр, завтра все как один за тобой пойдем! – Слегка выпятив могучую грудь, сказал Пересвет.

           Без роздыху скакала дружина во главе с Ладой, Ратибором и Саввой, воевода был очень не доволен и злился неимоверно, но супротив княжны не пошел: «Будь, что будет, пусть угомонится девка, более так не поступит, видения у нее…»

           Конь Лады, казалось, готов был обогнать любой ветер, пройти сквозь гору, перепрыгнуть любую реку, погоняемый княжной, он как бы понимал, нужно спешить, в этот раз обязательно нужно.

          Лада дала знак рукой, чтобы все остановились.

         - Дадим небольшой отдых и коням нашим и ездокам, сказала она.

          Все с удовольствием спешились, многие тут же повалились на траву, хотели, было расседлать коней, но девушка их остановила.

           - В чем дело сестра? - Спросил Ратибор, - стоило ли поднимать воинов в такую рань, чтоб, проскакав не столь уж дальний путь устроить привал?

           - Разве ты не устал? – ответила вопросом Лада.

           - Устал, все устали, или ты не видишь? Но для чего мы поднялись среди ночи? Куда скачем? – Ратибор был в полнейшем недоумении.

           - Иди, отдохни чуток, - девушка спешилась и подалась на высокий курган, что она могла сказать, она сбилась с пути, звезд не было, направление потеряно. Лада хотела взобраться на гору и может там хоть что-то увидеть, может новый знак.

         «Где ты всадник, что указал мне дорогу, да и куда указал, к чему ведешь ты меня?» - Подумала девушка. Внезапно облака раздвинулись, и на небе вновь появился тот, кого она вопрошала. Он все так же сидел на коне, и вновь указал трижды какое-то направление. «Спасибо, если ты ведешь меня к нему».

          Лада, быстро вернулась к задремавшим было дружинникам и крикнула:

          - По коням, други мои, мы идем на выручку князя!

          - Совсем ополоумела девка, - шепнул один из воинов, воеводе.

          - А ну, цыть! Ишь, разговорился, велено, иди, куда госпожа приказывает, - шикнул на ратника Савва. Он бы и сам мог сказать то же самое о проделках княжны, но такими мыслями ему было поделиться не с кем.

           Вновь бешеная скачка, без остановок на привал, девушка упорно вела отряд туда, куда указал копьем небесный всадник. «Кто он», - думала девушка, - «Перун? Ярило? Сворог? Не видывала я богов наших, кроме Леля да Лады, но отказались они говорить, где князь, условия неисполнимые поставили. Кто же ты посланец неба, с до боли знакомым ликом?» И тут Лада вспомнила, где она видела этого всадника ранее…

 

          - Вставай князь, наши лучники проводят вас из лесу, - будил Ироним Игоря.

          - Да не толкай ты так, не спал я вовсе, уйду и людей своих уведу, но вернусь однажды, - ответил Игорь, он действительно не спал, глаза лишь закрыл в думах тяжелых.

           - Пугаешь? – Чуть слышно произнес старик.

           - Зачем пугаю, сделаю, как обещал, не здесь так на небесах тебя со своей дружиной достану, память о подобном зле в могилу с собой унесу, - усмехнулся Игорь.

            - Ладно, там поглядим, - ответил Ироним, - собирайтесь.

             - Вставайте, ратники мои верные, братья по походам да вере, теперича и по кровушке побрататься придется, - обратился Игорь к остаткам своего отряда. «Эх, молодцы, как на подбор, стучат еще их горячие сердца, ждут их жены да девки, живы еще соколы мои и ждут не понапрасну их, а выйдем из лесу, и ожидание вечным станет», - подумал Игорь, глядя на воинов своих.

         С ночи почти ни чего не изменилось, лес был настолько густым и непролазным, что и днем в нем были сумерки, и все же сквозь густую листву и хитросплетение ветвей, видел Игорь, как мелькали силуэты лучников древлянского племени. Наконец всадники выехали на ту опушку, где схоронили вчера двух воинов.

         - До встречи, Ироним, - улыбнулся Игорь.

         - Прощай князь, - сухо ответил старик.

         - Лобызаться на послед не станем? – Игорю почему-то стало весело.

          Старик плюнул себе под ноги и, повернувшись к князю спиной, зашагал прочь.

           А Игорю действительно стало легко и весело, он простился с древлянами и тяжелый камень свалился с его души. Ночевать даже одну ночь у ненавистных тебе людей было тяжко, думы, злость всякая допекала, а сейчас что, впереди враг вековечный, смерть ли полон от него все терпимо, ожидаемо, не славяне они, не русские  -  степняки.          

        Все ближе был выход из леса, уже доносился запах костров, и аромат приготовляемой пищи. «Сейчас перекусят и нами закусят» - подумал Игорь. «Не меньше трех сотен их там» - князь бросил взгляд на все более редеющий лес. Вдруг послышался конский топот, как будто гром вдали гремел, потом крики, звон металла, стоны. Со стороны степи ринулись на Игоря кочевники, где поодиночке, где небольшими группами, по три четыре всадника. Но завидя Игорев отряд шарахались в сторону, один воин, не сумев справиться с конем, скакал прямо на Пересвета, витязь уж и меч занес, как кочевник рухнул с коня со стрелой меж лопаток.

            - Князь, князь, а стрела то наша, киевская! – Крикнул Игорю удивленный Пересвет.… На встречу Игорю не спеша, ехала Лада в сопровождении Ратибора…

       

            Чистое, душистое поле расстилалось у них под ногами, они шли, взявшись за руки.

           - Отказали, значит, боги нам в помощи? – Спросил Игорь.

           - Отказали, - девушка вздохнула, - я ни кому, ни когда не говорила, но знаешь, я ведь была дружна с Лелем и Ладой. Я встретила их первый раз на реке в своем селении, они всегда помогали мне, были моими покровителями. А сейчас при последней встрече они поставили невыполнимые условия, они сами, или главные боги, кто ведает.

           - Что за условия такие? – Спросил Игорь.

           - Мне нужно было развернуть нашу дружину и вернуться в Киев, чтоб порушить храм который построили Византийцы. Тогда бы они сказали, где сыскать тебя, - ответила Лада.

            - Тогда бы ты сыскала мои кости, - усмехнулся Игорь.

             - Теперь я вижу, что это так и было бы, - девушка опять вздохнула.

             - Но тогда ты осталась бы до конца дней своих у них под защитой, покровительство богов, что может быть дороже? – Игорь приостановился и  посмотрел Ладе прямо в глаза.     

           - Тогда бы я оставалась до конца дней своих, без тебя, любовь дороже князь, дороже мне покровительства богов наших, - ответила девушка и отвернулась, пряча слезы.

           - Как же нашла ты меня? – Спросил Игорь.

           - Повернись, взгляни на звезды, - тихо сказала Лада.

    Игорь повернулся.

           - Это он? – Игорь был поражен увиденным, высоко в небе на серебряном коне восседал всадник, князь сразу признал его, это был распятый в Киеве Георгий.

           - Да это он. Он направил меня к тебе, указал путь, когда наши боги мне отказали, - ответила девушка и прижалась к мужу. Игорь погладил ее по голове.

           - Распятый, он не затаил зла, почему? Почему он с высоких небес не карает нас за содеянное? – задавал вопросы сам себе князь.

           - Его бог более великодушен, вот отчего боялись Перун и прочие его явления в наши земли, - ответила Лада.

           - Куда теперь княжна? – Игорь слегка отстранился от жены.

           - Бить печенегов, гнать их до самого моря и в море том далеком топить всех как слепых котят, - глаза Лады наполнились жестокостью и сверкнули.

           - Найдем ли мы врага нашего? – засомневался Игорь.

           - Он нам в том поможет, - Лада указала на небо, где все еще оставался силуэт всадника. И действительно, Георгий как прежде вытянул копье и указал направление, по которому следовало идти, - вот видишь мы последуем туда, куда он нам молчаливо говорит.

           - Хорошо, дружине нужно набраться сил, я смотрю, совсем ты моих ратников загоняла, отоспимся хорошенько и в путь, согласна? – Игорь улыбнулся.

            - Согласна. Я и сама с ног валюсь, до шатра донесешь? – Игриво спросила Лада.

       Не говоря ни слова, Игорь поднял жену на руки и понес в княжеский шатер…

 

           И били печенегов без устали, гнали большие и малые племена к далекому морю, кто-то успел, малыми родами проскользнул на восток, остальных, догнав до моря, изничтожили беспощадно. И везде где теряла след врага дружина, возникал небесный Георгий и указывал точное направление.

 

          Полтора года длился поход, умер в том походе воевода Савва, не от стрелы, так, своей смертью, схоронили его на высоком утесе, а с того утеса прекрасный вид на волны морские да гладь водную, любуйся, воевода батюшка, три березки в круг посадили, чтоб напоминали они ему далекую Русь. Длинна дорога домой, а все же и она кончается, по русским землям уж не мало протопали, везде встречали князя с большим почетом. В каждом селении, в каждом городишке, давали пиры в честь победителей, несли, у кого что было, накрывали общий огромный стол. Разные пиры, где столы ломились от яств, а где каша да квас, но все от чистого сердца, по-разному жил люд.

       - Пол денька до Киева осталось, - доложил Пересвет, князю, уж гонцы наши там побывали, ждут, не дождутся нашего возвращения, особо ретивые бабенки, чуть гонцов не поскидали с коней, сюда хотели заместо их приехать.

        - Всем отдыхать, привести себя в порядок, доспехи да шлемы начистить, коней помыть, на праздник надо по- праздничному въехать, заштопайте, у кого что разодрано, бороды в порядок приведите, ступай, Пересвет, распорядись, а кто не исполнит, здесь останется, в Киев не пущу, - отдал приказ Игорь.

        Вечер, несмотря на позднюю осень, выдался теплым, почти летним, листва устилала остывающую землю, пахло перегноем, сыростью прошедших недавно дождей. Запылали костры, сучья потрескивали и шипели, но, подсушившись, разгорались и отдавали тепло людям.

         - Завтра будем в Киеве, ты не соскучилась? – Спросил Игорь жену.

         - Нет, ты рядом, чего мне скучать, Киев мне не родной город, да и вся киевская земля не родная, не скучаю я и по ней, лишь бы ты был рядом, - ответила Лада.

          - Устала? – Вновь спросил Игорь.

          - От чего? – Удивленно вскинула глаза девушка.

          - От похода.

          - Когда нибудь мы будем скучать по таким походам, когда станем старенькими и немощными, беззубыми старичками. Наши дети будут уходить сквозь городские ворота, а мы будем провожать их, держа возле глаз льняные платочки и вытирать обильные слезы. Отжимать эти платочки вновь и вновь, для того чтоб наполнить их слезами, - улыбнулась Лада.

           - Нет, такого я не желаю, еще чего, нет княжна, лучше погибнуть от меча печенега, - ухмыльнулся Игорь.

           - Где ж ты их сыщешь, прогнали мы их с земель наших, не сунутся более, - улыбка девушки не сходила с лица, в глазах заиграли искорки.

           - Кабы так, Ладушка, всегда найдется ворог на землю русскую, будем мы их бить беспощадно, но не будет то, другим уроком, многие племена будут стремиться покорить Русь Великую, многие познают, что такое дух русский. Не покорят они нас, нет. Славно наше племя, славны воины наши, каждую битву воспоют гусляры, но много, как же много горя будет еще на земле нашей, - вздохнул Игорь.

          - Откуда ты то ведаешь? – удивилась Лада.

          - Перун во сне ко мне приходил, рассказал все это, - смущенно ответил князь.

          - Не верую я больше богам нашим! – С жаром сказала Лада, - лжет он, лжет!

          - Не знаю, сон ведь это был, может и не пророческий, - Игорь погладил Ладу по плечу, - пойдем спать…

 

        Слегка накрапывал дождик, Лада украдкой покинула спящего мужа, разыскала Ратибора:

         - Брат мой, дай мне двух воинов, я поскачу в Киев.

         - Чего это на ночь глядя? – Удивился Ратибор.

         - Хочу, посмотреть, какую встречу князю готовят, - ответила Лада.

         - Нормально готовятся, - пробурчал Ратибор.

         - Не дашь, одна поеду! – девушка начинала злиться.

         - Хорошо, езжай, дам тебе с десяток сопровождающих, знаю, не отстанешь, - улыбнулся брат, сглаживая назревающую ссору.

         - Игорю, до утра ни чего не сказывай, - попросила девушка.

         - Хорошо не скажу, - ответил Ратибор и начал разыскивать лучших витязей в охрану сестре…

 

         Предрассветный Киев, встретил всадников несущихся с зажженными факелами, серой громадой молчаливых стен, Лада спешилась, за ней последовали и воины, она подошла к деревянным идолам славянских богов и божков, вот они: Ярило, Перун, Сворог, Дажбог, Рарог, и другие, в самом конце пантеона стояла  богиня Лада. Девушка приклонилась пред идолами, потом встала с колена:

          - Поезжайте други мои верные в град, будите всех, пусть встречают, князя великого, пусть готовятся как на собственную свадьбу.

         Воины не посмели ослушаться, к тому же все они были родом из Киева, и получили возможность, ранее других встретится с родными. Как только всадники скрылись, Лада поднесла свой факел к Перуну, идолы располагались рядом и не могли избежать той же участи что и громовержец, огонь охватывал их одного за другим.

        - Прощайте и здесь и на небесах! – Крикнула девушка и поскакала вслед за всадниками. Город встретил тишиной, лишь два стража у ворот, да двое дозорных на крепостной стене, поклонились ей, они еще не видели зарева огня, который хоронил старую веру русичей.

         Лада оставила коня возле княжеских палат, накрепко привязав его к стойке крыльца, а сама побежала в сторону «нового города».

          Игорь был весьма недоволен, когда поутру не обнаружил рядом с собой жены, дежуривший возле шатра Ратибор, тут же доложил, где Лада.

           - На кой ляд, ей понадобилась эта вылазка? Ты дал ей охрану? – Спросил князь.

           - Десять самых лучших витязей, с Пересветом во главе, - ответил Ратибор.

           - Ну, тогда я спокоен, - настроение князя улучшилось, а вопросы остались.

            - Я приказал от твоего имени всем седлать коней, думаю после таких известий, ты еще более заторопишься домой, - сказал Ратибор.

             - Правильно, полей воды с ковша и едем, - ответил князь…

 

          Казалось что не только горожане, но и люди с окрестных селений вышли встречать князя, огромная толпа стояла возле городских стен. Но чем ближе подъезжал князь к городу, тем темнее становилось на его душе, толпа не смотрела на него, не кричала от радости, взгляд люда был обращен в другую сторону. Игорь опередив отряд вклинился в ропщущую толпу. Тихонько он добрался к месту всеобщего внимания…

             

           - Ступай с богом, сестра, храни крест этот на груди, веруй богу единому и он не раз придет к тебе на помощь. Лада поднялась с колен и поцеловала руку мужчине в черной до пят рясе…

 

           От пантеона богов остались лишь черные угли, и если бы не начавшийся заунывный дождик, то и углей бы не осталось, один пепел лежал бы на этом месте.

           - Это христяне, это их проделки, опять на нас беду накликать хотят! – Раздался голос из толпы.

           - Покарай их князь, покарай! – слышалось со всех сторон.

           - Разрушить храм, уничтожить нового священника, утопить с камнем на шее, - послышались женские голоса.

        Игорь ни чего не понимал, кто мог покуситься на самое дорогое, что было у русичей, а ведь и в правду кроме христиан некому:

            - Я решу сие дело, без меня не бесчинствовать, иначе все это буду считать бунтом с вашей стороны, ступайте по домам.

            Но толпа и не думала расходиться, толпа требовала крови, требовала ее сейчас. «Что стану я делать, если этот люд весь пойдет на храм, не бить же мне их как врагов заклятых?» - думал Игорь. Самые худшие опасения свершились, неуправляемая толпа, ринулась к храму.

Дружина большей частью присоединилась к народу.

          - Стойте! – Вдруг Игорь услышал крик жены, - стойте, ни причем здесь христиане, молния сразила идолов, от того и сгорели все, за все зло, что нанесли они русичам сами себя и покарали.

     Народ остановился, возможно, ли это?

         - Возможно, - ответила Лада, видя на лицах немой вопрос, - вспомните, сколько бед нанесли они нам, забыли? Скольких сгубили, за то и сожгли себя, что не сломить им духа русского.

         - А как же богиня Лада, отчего она не сгорела? – Спросила какая-то женщина.

         - Не было на ней вины вот и уцелела, - ответила княжна.

          Игорь только сейчас заметил, когда люд расступился, что деревянное изваяние Лады осталось невредимым. «Странно все это, но народ вроде успокоился, как ей такое на ум пришло? Виновных я накажу, сыскать их только нужно, а вот как могло произойти ненужное кровопролитие, какой-то безумец поджег, а пострадали бы невинные, умница, ты Ладушка», - подумал Игорь и улыбнулся.

         Тут народ опомнился и поворотился к князю и его дружине.

         - Слава, великому князю и его витязям! – Полетел крик. Теперь толпа кинулась на встречу дружине, ведь не каждый воин возвратился, на чужбине похоронен остался лежать. Известия о том требовались немедленно, кто-то плакал от счастья, обнимая мужа, жениха, сына, брата, отца, кто-то от горя, того самого приходилось обнимать и успокаивать.

          - Поедем в палаты други мои верные, и ты жена, поедемте пировать, да поминать братьев наших…    

       

           Зима кружила метелицу, весело подвывал ветерок в дымоходах, княжна сидела у окна и накручивала нить на веретено.

        - Кому это ты приданое готовишь? – Игорь подошел к высокому мягкому стулу, на котором сидела Лада, и обнял ее за колени.

        - Есть кому, вернее будет кому, - Лада густо покраснела.

        - Да неужто! Женушка ты моя милая, - Игорь принялся целовать жену, та бросила веретено на пол и обняла его за шею.

        - Но, но, смотри не расплачься тут у меня, негоже чтобы слуги видели слезы князя, даже если это слезы счастья, - засмеялась Лада.

         Игорь отстранился, взглянул на жену:

        - А я было весной в поход собрался, придется отложить.

        - На кого, - княжна живо заинтересовалась.

        - На древлян, обещал я поквитаться с ними за предательство и трусость, если бы не небесный всадник Георгий, не быть мне сейчас рядом с тобою, - ответил Игорь.

        - А знаешь… это я сожгла идолов… - сказала Лада.

        - Я знаю, догадался, может и правильно ты поступила, только не ко времени могло получиться, - нахмурился князь.

         - Я приняла новую веру, знаешь в тот час, когда мне отказали наши боги в помощи я… - промолвила девушка.

         - И это я знаю, крестик на груди от мужа не утаишь, - улыбнулся Игорь, - но хорошо, что ты не сожгла статую богини, иной раз, когда мне плохо на душе хожу я к ней, как мужчина ходит к женщине, которая все поймет. Нет веры старой, не пришла ко мне и новая, надобно хоть кому-то свои думы излить.

          - Ты часом не влюбился в нее? – Лада нахмурилась.

          - Тот, кто вырезал на простом дереве такое прекрасное лицо, был великим искусником, это действительно лицо богини, - глаза Игоря внезапно засветились.

           Лада встала со стула и прошла по длинной комнате палат:

           - Я не надолго.

           - Я с тобой, куда это ты в таком положении, - сказал Игорь, но Лада уже бежала вниз по ступенькам крыльца.

           Холодный ветер кидался колючим снегом, Лада бежала узкими улочками к дому Ратибора, с одной мыслью, которая не покинет ее никогда, пока она не исполнит задуманного. Князь выбежал почти следом, но пурга и разветвление улочек помешало ему догнать жену.

   Вот и дом Ратибора, Лада неистово затарабанила в двери ворот.

          - Кого там бесы принесли? – Послышался недовольный голос брата.

          - Это я, Лада, - ответила девушка.

     Ратибор открыл створку ворот:

          - Что случилось сестрица?

          - Оседлай мне коня, - сказала девушка.

          - Куда это ты собралась? – удивился брат.

          - Оседлай, я прошу, - Лада упала на колени.

          - Ну, хорошо, хорошо, поднимайся, не должно княжне в ногах слуги валятся, хотя тот слуга и брат родной, ты не далеко? – Ратибор поднял девушку.

          - Нет, но больше ни о чем не пытай, - Лада стряхнула с колен снег.

        Пока брат ходил на конюшню, Лада вошла к нему в дом и сняла со стены меч…

 

       Игорь вернулся в палаты, оделся, захватил теплую шубу для жены, приказал оседлать лошадь и подался на розыски Лады.  Опрашивая редких прохожих, он, наконец, добрался до дома Ратибора.

        - Была князь, взяла коня, сказала что скоро вернется, - ответил на вопросы Игоря родственник жены.

        - Бес все бери, по-моему я знаю где ее искать, - Игорь запрыгнул в седло.

        - Что стряслось? Может помочь чем? – Спросил Ратибор отъезжающего князя.

        - Спасибо, я сам, - ответил Игорь и помчался во весь опор из города…

 

        - Когда-то ты дала его мне, теперь хочешь забрать, не выйдет, - Лада достала меч и со всего размаха ударила им по деревянной статуи богини, потом еще и еще. Она уродовала лицо деревянной статуи, секла по рукам и ногам ее, пока от всей красы не остался стоять высокий бесформенный чурбак.

          - Зачем? – услышала она сзади голос мужа.

   Лада за этой рубкой и не заметила, как Игорь подошел к ней почти вплотную.

        Лада опустила меч:

         - Нет больше старой веры, она должна была сгореть вместе со всеми остальными богами, отчего она осталась целой мне не ведомо, может, захотела еще разок свидиться со мною? – Лада вдруг разрыдалась, упала подле остатков изрубленной статуи и стала собирать щепки, пытаясь приладить их на место, - прости меня, прости, шептала она.

       Игорь подошел к девушке поднял, повернул к себе лицом, пальцами разжал ее ладони, из которых посыпались на белый снег темные щепки:

           - Пойдем, ты захвораешь.

           - Пойдем, - и девушка побрела за спиной мужа, потом резко схватила его за руку, Игорь обернулся, взгляд жены был суров:

          - Запомни, князь, у тебя теперь есть только одна богиня это я…

 

             

           г.Иркутск        2 августа 2009 года      

 

Дайте осени слез!