Роман "Клоуны, шуты и хулиганы между светом и тьмой " гл 40 "Владимир Палыч и шухер среди бела дня"

                                                              Глава 40 «Владимир Палыч и шухер среди бела дня»
         Спустя два часа после посещения лавки, хулиганы, после приличной заправки спиртным в закусочной, наконец, покинули площадь Рынок, и шумным кагалом двинули к памятнику Фёдорова. Их бравая компания увеличилась. К «святой» троице прилепилась, как вошь к тулупу, целая плеяда алкашей, учуявших холяву от добрых и щедрых мирян-добродетелей.  Всей процессией уличного застолья руководил Деребас, но на разливе был Вальдемар. Он ревностно наблюдал за компанией собутыльников, дабы кто не был обижен, но и себя сотенкой не обижал. Цыгану, правда, по ненадобности не наливал, так как у этого гурмана-наркомана был чудо пакетик, не менее интересный, нежели рюмка, щедро налитая Вальдемаром. Тяжёлый баул с дюжиной бутылок спирта, вскоре был припрятан под лавочкой недалеко от памятника первопечатника Фёдорова. Деребас, дабы привлечь внимание шумной толпы, громко засвистел как соловей-разбойник и объявил:
- Прошу прощения, уважаемые гости, но я должен удалиться по неотложному делу. В приятной компании моих друзей, вы и не заметите моего отсутствия, - и тут же незаметно исчез с поля зрения.
На небольшой площади у подножья памятника было шумно. Раритеты разных времён были разложены на скамейках и ожидали своих покупателей. Деребас без интереса разглядывал ряды, а заодно искал дедушку, к которому у него было дело особой важности. Наконец, у входа в архив, он увидел не по годам подвижного старикашку, который выглядел так, как и описывал Шеф. Удовлетворён своей находчивостью, Деребас подкатил к деду:
- Доброго времени суток вам.
- День добрый, - примерял с ног до головы незнакомца, ответил продавец антиквариата, - рад приветствовать вас в наших скромных рядах.
- Премного благодарствую, уважаемый. А я к вам по делу. Мне бы патефончик прикупить, старенький, довоенный то есть, но у меня возникла небольшая проблема. О, да, простите, совсем забыл представиться, склероз проклятый совсем заел. Меня зовут Филип, Кацман. Филип Вальдемарович, простите. Я ректор Московской консерватории, личный наставник и консультант Церетели, - и он представившись, важно протянул руку.
- Очень приятно иметь дело с вчёным человеком, - он приятно улыбнулся, - а я Владимир Палыч.
- И мне очень приятно. Итак, ближе к делу уважаемый. Желаю приобрести патефон на подарок Шефу, но есть одно препятствие. У меня вот эти спиртовые пузыри, - он указал на шумную компанию на аллее, - очистили карманы до последнего цента. Всё пропил с этими негодяями, - говорил он с иронией чуть не заплакав.
- Так вы, как я понимаю ограбить меня пришли, - рассмеялся Палыч – или как вас ещё понимать?
Деребас, словно не услышал иронии Палыча, затараторил как с горячки:
- Представляете себе, Палыч, все пропил, ободрали до ниточки алкаши. А я же гость у вас, и многое не по курсам. Скажите мне, кто они? Хитрые что лисы, вмиг целая шайка собралась. Вот гляньте, на аллее и мышь не проскользнёт.
Палыч улыбнулся:
- Да уж, истинно глаголишь. Это местные алкаши, им только попади на удочку, обдерут как липку.
- Что мне делать, Палыч? О, боже, какой позор, все деньги на подарок пропил, хоть бери и с шляпой под церковь, - и у него от горечи с выемок от глаз покатились слёзы.
- Ну, не знаю, - с умным видом сказал старикашка, - назад с них разве что геморрой можно вытянуть. Да и я вам ничем помочь не могу, сам на мели, Иностранцы, словно вымерли последнее время, выхожу сюда, словно на прогулку, постою пару часиков и домой. Смутные времена пришли.
- Только вы, только вы уважаемый сможете помочь мне в этом ужасном и не простом деле.
- Я? – удивился Палыч, - Даже так обстоят дела? Тогда валяй.
- Позолотите мне ручку червонцем, добр человек, – протянул руку словно бедняк, Деребас.
          Палыч с удивлением посмотрел на странного иностранца и полез в пиджак за лапатником. Он любил таких неординарных людей, а этот так вообще заинтриговал его. Через секунду червонец красовался в руке московского профессора и ожидал, что с ним дальше будет.
- ООО, это по человечески, прекрасно, - почему-то прокрякал Деребас и начал что-то шаманить. Красная бумажка начала вертеться в его руках словно веретено. Наконец, он как колдун племени Майя что-то крякнул и произнёс- «Алей оп», и магия свершилась. На ладони лежала новенькая сотня.
- Прошу господин, - удовлетворённо произнёс Кацман, - ваш гонорар за доверие к слепому учёному.
Вот это номер, - всплеснул в ладони Палыч, - за свои 89 лет, таких чудес ещё не видал, ничего себе, сотня, точно сотня, - и он с навыками знатока, начал крутить-вертеть, на небо просветил, - Надо же, точно настоящая.
- Вот видите, Палыч, как оно в жизни получается, эти деньги как ветер, то они есть, то их нет, то они опять валятся как снег на голову. А ведь, какие-то бумажки, а какой властью над человеком обладают и сколько от них зависит. Хороший сегодня денёг выдался, Палыч, мне кажется повезло. А сколько я еще таких должен?
- Девять сотен сударь, не меньше.
- Хм, да без проблем, дайте два рубля, – опять протянул руку.
В Палыча глаза загорелись азартной искрой, и он не раздумывая полез в карман за гривенниками.
- На, держи, коль такая карта ложится.
Деребас опять начал шаманить. Он что то прошептал неразборчиво, помял в кулаке, покрутил в воздухе пируэт, опять помял, посмотрел колдовским взглядом, развернул ладонь, а там опять эти два клятых «деревянных». Он стал плох с лица и начал кривиться от злости. Но не тот он был гусь, чтобы на костре сгореть. Он опять разгладил гривенники, потом растёр в ладонях, с каким-то непонятным возгласом разорвал в клочья, и бросил на землю. Мелкие куски разлетелись по брущатке. Палыч вскочил от неожиданности, ведь на земле лежали 500 новёшеньких и целеньких гривен. Он всплеснул в ладони и немо смотрел на Кацмана, словно на пришельца.
- ООО, есть, а я то думал, что мы пропали уже Палычь, я отчаялся уже, а тут глянь пятихатка, - он наклонился, поднял, и с удовольствием вручил Палычу.
Палыч опять покрутил, повертел, глянул на свет и произнёс:
- Вот чудеса, сами что ни есть, настоящие пять сотенных, - и он не удержавшись начал смеяться. У него загорелись глаза и козырек его военной кепки начал смотреть в небо.
- Хорошо вы со мной рассчитываетесь господин Кацман, вы фокусник?
- Да какой же я фокусник, - подошел впритул к Палычу слепой, и подмигнув молвил на ухо шёпотом, - Палыч, это проще простого. Я знаю таких, что мама не горюй. Я порой сам боюсь этих людей. Вот они, там, двое на лавочках с этими алкашами жизнь прожигают, но меньше с тем, мы еще с вами не рассчитались.
Палыч в тот момент почувствовал, что он в восторге от этого странного косматого человека.
- Мне приятно иметь с вами дело господин Кацман, с вас еще 4 сотни и патефон ваш.
- Хорошо Палыч, нам пора завершать сделку, положите мне в правый карман два червонца.
Дедушка не раздумывая полез за лопатником, живенько вынул червонцы и сунул в карман пиджака.
- Ну Палычь, ни пуху ни пера, хлопните рукой по карману.
- К черту! – воскликнул Палыч с горящими глазами и треснул по растопырившейся поле пиджака.
- Ну, была не была, - по шамански пробормотал Кацман и дрожащей рукой полез в карман. Он вынул две купюры и несмотря на них, обратился к Палычу, - ну что получилось?
- ООО, ещё как получилось, такое впечатление, что у вас в кармане целая печатная индустрия, - и он громко разсмеялся, - две двухсотенные как с куста, а главное не фуфлыжные, настоящие.
- Ох и нелегко мне далось это. Я мало из шкуры не вылез вон, ведь подарок хорошему человеку обещал, а деньги пропил с этими негодяями. Мы в расчете с вами? А нет, подождите, а пластиночку с задушевной мелодией в придачу?
- Грабишь, профессор, - без злости проворчал Палыч, - да ладно, так и быть, бери одну для своей Церетели. Фирменную даю, телефункен. А так, рассчитались целиком и полностью. И обратите внимание, патефон наградной, именной, вот табличка, написано «Яйку И.А. за особый вклад в коллективное хозяйство СССРа» и звучание прекрасное, завести?
- Будьте добры, а то я в этой технике ни бум-бум. Боже, как стыдно мне, как ректору музыкальной консерватории и консультанту Церетели. А можно я сам покручу?
- Заводите, заводите, а я пластинку наставлю.
 Вся площадь залилась мелодией. Голос Руслановой бередил сердца прохожих, а Деребас не мог нарадоваться, что так хорошо и с толком решил вопрос с подарком. Он всё же не сдержал эмоций:
- Как красиво, чёрт меня побери. Теперь я понимаю, что у Шефа есть вкус. А скажите, где вы берете эти вещи? Это же самые настоящие раритеты!
- Понимаете мистер Кацман, я живу от людей, меня люди кормят, они помогают мне, приносят, и я им помогаю, есть такой парень со странным именем Ангел, вот он мне и приносит.
- Ангел? До боли знакомое имя, хм, ну ладно, с вами я рассчитался, беру без зазрений совести.
- И я вам благодарен за зрелище, профессор, и покупку, вы талантливый человек, приходите еще.
- Непременно Палыч, приду, вот возьму и приду.
- Ну, с Богом.
- С Богом говорите, хм, ну спасибо, до скорых встреч.
Через минуту оказавшись возле компании, у него что-то внутри перевернулось. Он с неприязнью смотрел на еле тепленьких особей, которые еле языками шевелили. Вальдемар, также был хорош, да, впрочем как и всегда. Блуд и пьянство как всегда на первом месте.
- Ну что мальчики и девочки, по сотенке и в школу не идем? – начал шутя Вальдемар. Наливай, моргнул он одной забулдыжке, сейчас будет музыка.
- А Цыгану не нальем, - вошёл в разговор  Деребас, - у него другие интересы. Наливай Вальдемар, сегодня музыку заказываю, я.
На лавочке вертелась пластинка, а воздух наполнялся приятной для души музыкой Ретро. «Огни дорожные горят, прощай любимый Ленинград»
Очень скоро ящик со спиртом закончился, и тут ни с того ни с сего разыгралась непонятная картина, да впрочем как и всегда, пьяная компания не на шутку разгорячилась и разбушевалась. Началась драка и визги женщин. Уже было не понять кто кого бил по мордам рылам и харям, и кто что с кем делал. У некоторых уже были разъюшенные носы, и синцы под глазами. Где -то из толпы послышался громкий свист как у соловья, и обычный в таких случаях, Шухерррр!!! Менты!!!
Все рванули кто куда, в рассыпную. Слышались крики:
- Вот он, вот он, тот что с чемоданом побежал!
Деребас бросился в сторону Оперного театра. Он бежал изо всех сил, что было духу, так как трое сидели на хвосте и громко лаялись.
- Держите …… , держитеее!!! Этого с чемоданоммм!!!
- Ловите ворааа!!! Он людей ограбиллл!!! Обул и раздел!!!
А оказывается при бурном застолье среди бела дня на лавочках попала коса на камень. С Деребасом влезли в спор неосторожные личности, и он решил повторить подвиг Цыгана, обул и раздел некую дамочку и троих алкашей оставил с костюмчиках Евы. Они сомневались в том, что Деребас легко и просто может их оставить ни с чем вплоть до нижнего белья. Так и получилось, а теперь ему пришлось бежать. Крики о помощи о поимке «особо опасного» преступника продолжались, Деребас бежал словно скаковая лошадь, оставив позади Вернисаж и театр. Пробежав возле Магнуса гигантскими шагами, он экспрессом пёр в сторону цирка, по курсу на вокзал. Люди с любопытством наблюдали как слепой ловко извивался между людьми, которые будто не слышали, что преследовавшие его люди в милицейских пагонах, кричали ЛОВИТЕ преступника!!! В их руках трещали рации: «Всем на вокзал, преступник движется в сторону вокзала с чемоданом в руках, там награбленные вещи».
Его уже ждали. На поимку «особо опасного» преступника со всех сторон города выехал патруль на нескольких легковых автомобилях и воронках.
Деребас, словно скоростной экспрес ворвался на вокзал. Он двигался по трамвайным колеям, размахивая чемоданом. Как предполагалось милицейской гвардией, там находилось все отобранное у алкашей добро, а конкретней вся верхняя одежда: свитеры, брюки и всё остальное, вплоть до нижнего белья, дамочек. Бедного Деребаса уже ждали и схватили просто на первом перроне едва он успел по ступенькам подняться вверх. Двое уже пытались его удержать за руки, как в один миг полетели кто куда, Деребас кинулся бежать в надежде захватить Паравоз. Но не тут то было, на него со всех сторон накинулись легавые и скрутили, Деребас перестал сопротивляться, силы были не равными, он теперь стоял не сопротивляясь.
При осмотре багажа никаких вещей обнаружено не было. Внутри чемодана оказался патефон, некий музыкальный центр 20 го века, Молотовского граммофонного завода. Куда делись вещи, никто даже предположить не мог. А Деребас сказал, что ему не известно о чём идёт речь.
Обутые граждане уже опрашивались в участке, но сказать толком никто ничего не мог. Вещи улетучились в неизвестном направлении, пропали, как будто их никогда и не было. На вопросы как это могло так произойти, только разводили плечами, безобразие и только. А полностью нагая женщина окутана стареньким советским пледом, вообще отказывалась что либо говорить, боясь попасть в дурку. Ее единственным желанием было, чем быстрее оказаться дома, накатить сотенку и забыть что она когда либо встречалась с этими странными и весьма опасными особями. Впрочем, такое желание было не только у нее, а еще у троих опрашиваемых.
Милиционеры прямо на месте начали опрос и спросили ФИО преступника, он уверенно ответил:
- Кацман Филип Вальдемарович.
- Вы еврей?
- Всю жизнь мечтал быть евреем, но мне увы не повезло.
- Странно, Кацман еврейская фамилия а имя и отчество не совсем.
- Не верите? Могу предъявить документики. Родили меня Кацманом но евреем никогда не был, хвамилие тока.
- С вами всё понятно, Кацман. Темная вы личность, так что придётся проехать с нами на допрос и последующее заключение за бронированную решетку.
         Деребаса вывели с вокзала на улицу и посадили в воронок, но приключения на этом не закончились. Менты не успев захлопнуть дверь, как в стекло воронка кто-то настойчиво начал стучать. Воронок притормозил. На улице стоял до боли смешной лилипут, но очень серьезен с виду.
- Вы кто?
- Я был с ним и клиентов мы вместе обували, так что попрошу взять меня с собой.
- Отстань недоросток, места нет.
- Не сметь меня недоростком называть, - грюкнул он с силой в стекло, - и не отстану, если за бронированную решетку то тока вместе.
Милиционеры удивлённо переглянулись. В одного прокатила мысль, откуда он знает про бронированную решетку, но мысль тут же прогнал прочь.
И тут, неожиданно, в воронке зазвонил патефон. Менты опешили и шарахнулись в сторону. Водитель выскочил из воронка и схватился за голову. Деребас спокойно вышел с чемоданом на улицу, и положил на брусчатку. Он открыл верхнюю крышку шарманки, подтянул тонарм, снял звукосниматель молот и важно заговорил.
- Товарищи милиционеры, мне по закону разрешается один телефонный звонок, и с вашего позволения я им и воспользуюсь.
- Ага, ага, - досадно блеяли милиционеры, ничего не понимая.
- Минуточку молчания, - у меня шеф на проводе, сам позвонили. Алло, алло, шеф? Это Деребас.
- Ало, ало, Деребас? Связь плохая.
- Это я самый, шеф, я на связи. Тут вота минты лапти вяжут.
- Ничего знать не желаю. Через 10 минут возле Цирка. Точка.
- Слушаюсь, шеф, - в замешательстве промугыкал слепой и раздвинув руки обратился к конвоирам:
- Прошу меня простить господа, но нам нужно срочно удалиться, шеф ждёт. А наше дело закончим как небудь в другой раз.
- Вы куда?, Эй, эй, стоять, не двигаться, - орали конвоиры, клацая затворами. Вы же арестованы.
- Только не сегодня, господа. Простите если сможете и Деребас показал пальцем в сторону у входа на вокзал:
- Во!!! Смотрите!!!
Пока они отвернулись, за Кацманом и Вальдемаром и след простыл. Долго они бегали и искали их. И под воронок заглядывали и кусты проверяли, вплоть до туалета.
- Где они! Где они? Что это такое, что происходит!!! Куда они подевались???
Шухер поднялся на весь вокзал, ведь известно начальству этот бред они рассказать не могут, а что-то поконкретнее не выходит. При расследовании дела полетело несколько пагон. А фотороботы, которые были составлены потерпевшими, ещё долго висели по всем закоулкам Львова.  Симпатичные лица красавцев Вальдемара и Деребасушки, привлекали взгляды городских красавиц. А лицо Цыгана осталось в тени, поскольку обутые свидетели и остальные очевидцы отказались давать какие либо показания. В протоколе со слов милиционеров было написано: «ИСЧЕЗЛИ, СЛОВНО СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ ПРОВАЛИЛИСЬ».
 
 
 
 
 
 
 
 
 

© Copyright: ДРЮ СЕССИМОР, 2015

Регистрационный номер №0291496

от 2 июня 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0291496 выдан для произведения:                                                               Глава 40 «Владимир Палыч и шухер среди бела дня»
         Спустя два часа после посещения лавки, хулиганы, после приличной заправки спиртным в закусочной, наконец, покинули площадь Рынок, и шумным кагалом двинули к памятнику Фёдорова. Их бравая компания увеличилась. К «святой» троице прилепилась, как вошь к тулупу, целая плеяда алкашей, учуявших холяву от добрых и щедрых мирян-добродетелей.  Всей процессией уличного застолья руководил Деребас, но на разливе был Вальдемар. Он ревностно наблюдал за компанией собутыльников, дабы кто не был обижен, но и себя сотенкой не обижал. Цыгану, правда, по ненадобности не наливал, так как у этого гурмана-наркомана был чудо пакетик, не менее интересный, нежели рюмка, щедро налитая Вальдемаром. Тяжёлый баул с дюжиной бутылок спирта, вскоре был припрятан под лавочкой недалеко от памятника первопечатника Фёдорова. Деребас, дабы привлечь внимание шумной толпы, громко засвистел как соловей-разбойник и объявил:
- Прошу прощения, уважаемые гости, но я должен удалиться по неотложному делу. В приятной компании моих друзей, вы и не заметите моего отсутствия, - и тут же незаметно исчез с поля зрения.
На небольшой площади у подножья памятника было шумно. Раритеты разных времён были разложены на скамейках и ожидали своих покупателей. Деребас без интереса разглядывал ряды, а заодно искал дедушку, к которому у него было дело особой важности. Наконец, у входа в архив, он увидел не по годам подвижного старикашку, который выглядел так, как и описывал Шеф. Удовлетворён своей находчивостью, Деребас подкатил к деду:
- Доброго времени суток вам.
- День добрый, - примерял с ног до головы незнакомца, ответил продавец антиквариата, - рад приветствовать вас в наших скромных рядах.
- Премного благодарствую, уважаемый. А я к вам по делу. Мне бы патефончик прикупить, старенький, довоенный то есть, но у меня возникла небольшая проблема. О, да, простите, совсем забыл представиться, склероз проклятый совсем заел. Меня зовут Филип, Кацман. Филип Вальдемарович, простите. Я ректор Московской консерватории, личный наставник и консультант Церетели, - и он представившись, важно протянул руку.
- Очень приятно иметь дело с вчёным человеком, - он приятно улыбнулся, - а я Владимир Палыч.
- И мне очень приятно. Итак, ближе к делу уважаемый. Желаю приобрести патефон на подарок Шефу, но есть одно препятствие. У меня вот эти спиртовые пузыри, - он указал на шумную компанию на аллее, - очистили карманы до последнего цента. Всё пропил с этими негодяями, - говорил он с иронией чуть не заплакав.
- Так вы, как я понимаю ограбить меня пришли, - рассмеялся Палыч – или как вас ещё понимать?
Деребас, словно не услышал иронии Палыча, затараторил как с горячки:
- Представляете себе, Палыч, все пропил, ободрали до ниточки алкаши. А я же гость у вас, и многое не по курсам. Скажите мне, кто они? Хитрые что лисы, вмиг целая шайка собралась. Вот гляньте, на аллее и мышь не проскользнёт.
Палыч улыбнулся:
- Да уж, истинно глаголишь. Это местные алкаши, им только попади на удочку, обдерут как липку.
- Что мне делать, Палыч? О, боже, какой позор, все деньги на подарок пропил, хоть бери и с шляпой под церковь, - и у него от горечи с выемок от глаз покатились слёзы.
- Ну, не знаю, - с умным видом сказал старикашка, - назад с них разве что геморрой можно вытянуть. Да и я вам ничем помочь не могу, сам на мели, Иностранцы, словно вымерли последнее время, выхожу сюда, словно на прогулку, постою пару часиков и домой. Смутные времена пришли.
- Только вы, только вы уважаемый сможете помочь мне в этом ужасном и не простом деле.
- Я? – удивился Палыч, - Даже так обстоят дела? Тогда валяй.
- Позолотите мне ручку червонцем, добр человек, – протянул руку словно бедняк, Деребас.
          Палыч с удивлением посмотрел на странного иностранца и полез в пиджак за лапатником. Он любил таких неординарных людей, а этот так вообще заинтриговал его. Через секунду червонец красовался в руке московского профессора и ожидал, что с ним дальше будет.
- ООО, это по человечески, прекрасно, - почему-то прокрякал Деребас и начал что-то шаманить. Красная бумажка начала вертеться в его руках словно веретено. Наконец, он как колдун племени Майя что-то крякнул и произнёс- «Алей оп», и магия свершилась. На ладони лежала новенькая сотня.
- Прошу господин, - удовлетворённо произнёс Кацман, - ваш гонорар за доверие к слепому учёному.
Вот это номер, - всплеснул в ладони Палыч, - за свои 89 лет, таких чудес ещё не видал, ничего себе, сотня, точно сотня, - и он с навыками знатока, начал крутить-вертеть, на небо просветил, - Надо же, точно настоящая.
- Вот видите, Палыч, как оно в жизни получается, эти деньги как ветер, то они есть, то их нет, то они опять валятся как снег на голову. А ведь, какие-то бумажки, а какой властью над человеком обладают и сколько от них зависит. Хороший сегодня денёг выдался, Палыч, мне кажется повезло. А сколько я еще таких должен?
- Девять сотен сударь, не меньше.
- Хм, да без проблем, дайте два рубля, – опять протянул руку.
В Палыча глаза загорелись азартной искрой, и он не раздумывая полез в карман за гривенниками.
- На, держи, коль такая карта ложится.
Деребас опять начал шаманить. Он что то прошептал неразборчиво, помял в кулаке, покрутил в воздухе пируэт, опять помял, посмотрел колдовским взглядом, развернул ладонь, а там опять эти два клятых «деревянных». Он стал плох с лица и начал кривиться от злости. Но не тот он был гусь, чтобы на костре сгореть. Он опять разгладил гривенники, потом растёр в ладонях, с каким-то непонятным возгласом разорвал в клочья, и бросил на землю. Мелкие куски разлетелись по брущатке. Палыч вскочил от неожиданности, ведь на земле лежали 500 новёшеньких и целеньких гривен. Он всплеснул в ладони и немо смотрел на Кацмана, словно на пришельца.
- ООО, есть, а я то думал, что мы пропали уже Палычь, я отчаялся уже, а тут глянь пятихатка, - он наклонился, поднял, и с удовольствием вручил Палычу.
Палыч опять покрутил, повертел, глянул на свет и произнёс:
- Вот чудеса, сами что ни есть, настоящие пять сотенных, - и он не удержавшись начал смеяться. У него загорелись глаза и козырек его военной кепки начал смотреть в небо.
- Хорошо вы со мной рассчитываетесь господин Кацман, вы фокусник?
- Да какой же я фокусник, - подошел впритул к Палычу слепой, и подмигнув молвил на ухо шёпотом, - Палыч, это проще простого. Я знаю таких, что мама не горюй. Я порой сам боюсь этих людей. Вот они, там, двое на лавочках с этими алкашами жизнь прожигают, но меньше с тем, мы еще с вами не рассчитались.
Палыч в тот момент почувствовал, что он в восторге от этого странного косматого человека.
- Мне приятно иметь с вами дело господин Кацман, с вас еще 4 сотни и патефон ваш.
- Хорошо Палыч, нам пора завершать сделку, положите мне в правый карман два червонца.
Дедушка не раздумывая полез за лопатником, живенько вынул червонцы и сунул в карман пиджака.
- Ну Палычь, ни пуху ни пера, хлопните рукой по карману.
- К черту! – воскликнул Палыч с горящими глазами и треснул по растопырившейся поле пиджака.
- Ну, была не была, - по шамански пробормотал Кацман и дрожащей рукой полез в карман. Он вынул две купюры и несмотря на них, обратился к Палычу, - ну что получилось?
- ООО, ещё как получилось, такое впечатление, что у вас в кармане целая печатная индустрия, - и он громко разсмеялся, - две двухсотенные как с куста, а главное не фуфлыжные, настоящие.
- Ох и нелегко мне далось это. Я мало из шкуры не вылез вон, ведь подарок хорошему человеку обещал, а деньги пропил с этими негодяями. Мы в расчете с вами? А нет, подождите, а пластиночку с задушевной мелодией в придачу?
- Грабишь, профессор, - без злости проворчал Палыч, - да ладно, так и быть, бери одну для своей Церетели. Фирменную даю, телефункен. А так, рассчитались целиком и полностью. И обратите внимание, патефон наградной, именной, вот табличка, написано «Яйку И.А. за особый вклад в коллективное хозяйство СССРа» и звучание прекрасное, завести?
- Будьте добры, а то я в этой технике ни бум-бум. Боже, как стыдно мне, как ректору музыкальной консерватории и консультанту Церетели. А можно я сам покручу?
- Заводите, заводите, а я пластинку наставлю.
 Вся площадь залилась мелодией. Голос Руслановой бередил сердца прохожих, а Деребас не мог нарадоваться, что так хорошо и с толком решил вопрос с подарком. Он всё же не сдержал эмоций:
- Как красиво, чёрт меня побери. Теперь я понимаю, что у Шефа есть вкус. А скажите, где вы берете эти вещи? Это же самые настоящие раритеты!
- Понимаете мистер Кацман, я живу от людей, меня люди кормят, они помогают мне, приносят, и я им помогаю, есть такой парень со странным именем Ангел, вот он мне и приносит.
- Ангел? До боли знакомое имя, хм, ну ладно, с вами я рассчитался, беру без зазрений совести.
- И я вам благодарен за зрелище, профессор, и покупку, вы талантливый человек, приходите еще.
- Непременно Палыч, приду, вот возьму и приду.
- Ну, с Богом.
- С Богом говорите, хм, ну спасибо, до скорых встреч.
Через минуту оказавшись возле компании, у него что-то внутри перевернулось. Он с неприязнью смотрел на еле тепленьких особей, которые еле языками шевелили. Вальдемар, также был хорош, да, впрочем как и всегда. Блуд и пьянство как всегда на первом месте.
- Ну что мальчики и девочки, по сотенке и в школу не идем? – начал шутя Вальдемар. Наливай, моргнул он одной забулдыжке, сейчас будет музыка.
- А Цыгану не нальем, - вошёл в разговор  Деребас, - у него другие интересы. Наливай Вальдемар, сегодня музыку заказываю, я.
На лавочке вертелась пластинка, а воздух наполнялся приятной для души музыкой Ретро. «Огни дорожные горят, прощай любимый Ленинград»
Очень скоро ящик со спиртом закончился, и тут ни с того ни с сего разыгралась непонятная картина, да впрочем как и всегда, пьяная компания не на шутку разгорячилась и разбушевалась. Началась драка и визги женщин. Уже было не понять кто кого бил по мордам рылам и харям, и кто что с кем делал. У некоторых уже были разъюшенные носы, и синцы под глазами. Где -то из толпы послышался громкий свист как у соловья, и обычный в таких случаях, Шухерррр!!! Менты!!!
Все рванули кто куда, в рассыпную. Слышались крики:
- Вот он, вот он, тот что с чемоданом побежал!
Деребас бросился в сторону Оперного театра. Он бежал изо всех сил, что было духу, так как трое сидели на хвосте и громко лаялись.
- Держите …… , держитеее!!! Этого с чемоданоммм!!!
- Ловите ворааа!!! Он людей ограбиллл!!! Обул и раздел!!!
А оказывается при бурном застолье среди бела дня на лавочках попала коса на камень. С Деребасом влезли в спор неосторожные личности, и он решил повторить подвиг Цыгана, обул и раздел некую дамочку и троих алкашей оставил с костюмчиках Евы. Они сомневались в том, что Деребас легко и просто может их оставить ни с чем вплоть до нижнего белья. Так и получилось, а теперь ему пришлось бежать. Крики о помощи о поимке «особо опасного» преступника продолжались, Деребас бежал словно скаковая лошадь, оставив позади Вернисаж и театр. Пробежав возле Магнуса гигантскими шагами, он экспрессом пёр в сторону цирка, по курсу на вокзал. Люди с любопытством наблюдали как слепой ловко извивался между людьми, которые будто не слышали, что преследовавшие его люди в милицейских пагонах, кричали ЛОВИТЕ преступника!!! В их руках трещали рации: «Всем на вокзал, преступник движется в сторону вокзала с чемоданом в руках, там награбленные вещи».
Его уже ждали. На поимку «особо опасного» преступника со всех сторон города выехал патруль на нескольких легковых автомобилях и воронках.
Деребас, словно скоростной экспрес ворвался на вокзал. Он двигался по трамвайным колеям, размахивая чемоданом. Как предполагалось милицейской гвардией, там находилось все отобранное у алкашей добро, а конкретней вся верхняя одежда: свитеры, брюки и всё остальное, вплоть до нижнего белья, дамочек. Бедного Деребаса уже ждали и схватили просто на первом перроне едва он успел по ступенькам подняться вверх. Двое уже пытались его удержать за руки, как в один миг полетели кто куда, Деребас кинулся бежать в надежде захватить Паравоз. Но не тут то было, на него со всех сторон накинулись легавые и скрутили, Деребас перестал сопротивляться, силы были не равными, он теперь стоял не сопротивляясь.
При осмотре багажа никаких вещей обнаружено не было. Внутри чемодана оказался патефон, некий музыкальный центр 20 го века, Молотовского граммофонного завода. Куда делись вещи, никто даже предположить не мог. А Деребас сказал, что ему не известно о чём идёт речь.
Обутые граждане уже опрашивались в участке, но сказать толком никто ничего не мог. Вещи улетучились в неизвестном направлении, пропали, как будто их никогда и не было. На вопросы как это могло так произойти, только разводили плечами, безобразие и только. А полностью нагая женщина окутана стареньким советским пледом, вообще отказывалась что либо говорить, боясь попасть в дурку. Ее единственным желанием было, чем быстрее оказаться дома, накатить сотенку и забыть что она когда либо встречалась с этими странными и весьма опасными особями. Впрочем, такое желание было не только у нее, а еще у троих опрашиваемых.
Милиционеры прямо на месте начали опрос и спросили ФИО преступника, он уверенно ответил:
- Кацман Филип Вальдемарович.
- Вы еврей?
- Всю жизнь мечтал быть евреем, но мне увы не повезло.
- Странно, Кацман еврейская фамилия а имя и отчество не совсем.
- Не верите? Могу предъявить документики. Родили меня Кацманом но евреем никогда не был, хвамилие тока.
- С вами всё понятно, Кацман. Темная вы личность, так что придётся проехать с нами на допрос и последующее заключение за бронированную решетку.
         Деребаса вывели с вокзала на улицу и посадили в воронок, но приключения на этом не закончились. Менты не успев захлопнуть дверь, как в стекло воронка кто-то настойчиво начал стучать. Воронок притормозил. На улице стоял до боли смешной лилипут, но очень серьезен с виду.
- Вы кто?
- Я был с ним и клиентов мы вместе обували, так что попрошу взять меня с собой.
- Отстань недоросток, места нет.
- Не сметь меня недоростком называть, - грюкнул он с силой в стекло, - и не отстану, если за бронированную решетку то тока вместе.
Милиционеры удивлённо переглянулись. В одного прокатила мысль, откуда он знает про бронированную решетку, но мысль тут же прогнал прочь.
И тут, неожиданно, в воронке зазвонил патефон. Менты опешили и шарахнулись в сторону. Водитель выскочил из воронка и схватился за голову. Деребас спокойно вышел с чемоданом на улицу, и положил на брусчатку. Он открыл верхнюю крышку шарманки, подтянул тонарм, снял звукосниматель молот и важно заговорил.
- Товарищи милиционеры, мне по закону разрешается один телефонный звонок, и с вашего позволения я им и воспользуюсь.
- Ага, ага, - досадно блеяли милиционеры, ничего не понимая.
- Минуточку молчания, - у меня шеф на проводе, сам позвонили. Алло, алло, шеф? Это Деребас.
- Ало, ало, Деребас? Связь плохая.
- Это я самый, шеф, я на связи. Тут вота минты лапти вяжут.
- Ничего знать не желаю. Через 10 минут возле Цирка. Точка.
- Слушаюсь, шеф, - в замешательстве промугыкал слепой и раздвинув руки обратился к конвоирам:
- Прошу меня простить господа, но нам нужно срочно удалиться, шеф ждёт. А наше дело закончим как небудь в другой раз.
- Вы куда?, Эй, эй, стоять, не двигаться, - орали конвоиры, клацая затворами. Вы же арестованы.
- Только не сегодня, господа. Простите если сможете и Деребас показал пальцем в сторону у входа на вокзал:
- Во!!! Смотрите!!!
Пока они отвернулись, за Кацманом и Вальдемаром и след простыл. Долго они бегали и искали их. И под воронок заглядывали и кусты проверяли, вплоть до туалета.
- Где они! Где они? Что это такое, что происходит!!! Куда они подевались???
Шухер поднялся на весь вокзал, ведь известно начальству этот бред они рассказать не могут, а что-то поконкретнее не выходит. При расследовании дела полетело несколько пагон. А фотороботы, которые были составлены потерпевшими, ещё долго висели по всем закоулкам Львова.  Симпатичные лица красавцев Вальдемара и Деребасушки, привлекали взгляды городских красавиц. А лицо Цыгана осталось в тени, поскольку обутые свидетели и остальные очевидцы отказались давать какие либо показания. В протоколе со слов милиционеров было написано: «ИСЧЕЗЛИ, СЛОВНО СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ ПРОВАЛИЛИСЬ».
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Роман "Клоуны, шуты и хулиганы между светом и тьмой" гл 39 "Непревзойденный и таинстненый маг"