Рекрутеры

ПРОЛОГ

Однажды я зашёл в магазин школьных принадлежностей и стал невольным свидетелем беседы пятилетнего ребёнка со своей матерью. Девочка никак не хотела отходить от глобуса, требуя объяснить назначение забавной игрушки. Мать не хотела тратить время на долгие объяснения и пыталась оттянуть ребёнка от глобуса, но девочка стояла на своём:
- Что это, мама?
- Это наша Земля.
- Такая маленькая?
- Это её копия, на самом деле наша планета намного больше.
- Какие красивые цвета: коричневые, голубые…
Женщина наскоро нашла Европу и поставила палец на её центр:
- Вот здесь мы живём.
Девочка переместила глобус на полоборота:
- А здесь, кто?
- Здесь китайцы.
- Что такое китасы?
- Это маленькие трудолюбивые человечки.
- Как эльфы?
- Примерно.
- А почему мы не живём там, где китасы?
- Есть люди, которые живут везде и называются они путешественниками.
- Мам, можно я буду пупешестеником, когда вырасту?
- Будешь, если сейчас выйдешь из этого магазина.


Часть I

Никон

Глава 1

Строительство никогда не нравилось мне, а родители, потомственные архитекторы, даже не спросив меня, запихнули в строительную академию. Господи, как я сопротивлялся, объясняя, что хочу заняться имиджмейкерством, но на этот счёт они имели совсем другое мнение.
Всё это я вспоминал, сонно глядя на седого лектора, за глаза получившего кличку «Водяной»
- Запомните, - громко объявил он, - на титульном листе курсового проекта не забудьте отметить – ВиКа, что обозначает название нашей кафедры –

ВОДОПРОВОД И КАНАЛИЗАЦИЯ…

Слово «Вика» я запомнил сразу, потому что мне нравилась студентка Вика Ляшенко из нашей группы.
- Поймите, - не унимался доцент, - отходы человеческой жизнедеятельности, которые стекают в трубы, всегда плывут самотёком, поэтому вся трасса имеет уклон в канализационный коллектор.
Кто-то слушал, даже конспектировал этот бред, а я смотрел на Вику, мечтая сделать ей стильную причёску, подправить чёрные брови, поменять цвет помады, удлинить реснички, вплотную заняться одеждой, а потом….
Потом начались практические занятия по строительным материалам. В лаборатории стоял станок, на котором практиканты готовили бетонные кубики. Аспирантка Роза, одетая в бесформенный синий халат и жёлтые резиновые перчатки, рассказывала о возрасте бетона, цементном клинкере, а я представлял её на подиуме в платье от GUCCI и туфлях от CAVALLI. В уголке, повернувшись ко мне спиной, стояла Вика со своей подружкой Ритой Белоножкиной. Я намеренно приблизился к ним, чтобы «подобрать» им соответствующую одежду. Цементная пыль забиралась в нос, рот, вынуждая чихать, но я, как бравый солдат, держался стойко, мысленно одевая и обувая «моделей». Белоножкина, соответствуя своей яркой фамилии, имела белые, даже очень стройные ножки, и, возможно, по этой причине, не носила брюк. Я всегда восхищался бархатной кожей Риты, а вот Вика, как назло, никогда не снимала своих джинсов, даже летом, в тридцатиградусную жару.

Занятия вёл молодой аспирант Семён Мутко, у которого, действительно, были довольно мутные голубые глаза, и меня от его присутствия и взгляда мутило не меньше, чем от цементной пыли. Глаза Мутного всегда находились в движении, следя за каждым движением, каждым вздохом его подопечных и держа всю группу в постоянном напряжении. За полтора часа занятий Мутко обычно успевал опросить каждого студента и выставить оценки всей группе, поэтому практиканты всегда старались не пропускать строймат.
Мутко быстро и профессионально вычислил направление моего взгляда:
- Косичкин, при какой оптимальной температуре бетонная смесь достигает максимальной прочности?
Так повелось, что во время беседы с Мутко никто из присутствующих даже не пытался выполнить работу суфлёра – каждый занимался своим делом, не обращая друг на друга внимания. Вот и сейчас, когда аспирант уставился на меня своими мутными глазами, студенты даже не шелохнулись. А, тем не менее, минута, отведённая на обдумывание ответа, пошла. Как раз в это время Белоножкина, сверкнув трусиками в горошек, нагнулась за упавшим на пол кубиком.
«Икселька» - подумал я, чувствуя шевеление в брючных закромах.
Минута, между тем, заканчивалась, а одногруппники даже не думали спасать утопающего в глубинах строительной науки. Нет, Мутный не ставил «двоек», он просто оставлял проштрафившихся студентов на дополнительную пятнадцатиминутку, дабы «вдолбить» пройденную тему в ещё пустые головы будущих прорабов и проектировщиков.
Бетонный кубик застрял между двух швеллеров, а Рита, нервно перебирая худыми длинными пальчиками, никак не могла ухватить опытный экземпляр. Тем временем минута истекла, а шевеление в штанах достигло максимальной прочности.
- Белоножкина, - неожиданно для всех произнёс Мутко. - Каково максимальное усилие на сжатие бетонного образца?
Так и не вытащив кубик, Рита выпрямилась и повернулась лицом к Семёну. Минута пошла…
Обычно Мутный оставлял две «жертвы», по числу кресел в «воспитательной» комнате, а было их, как вы изволили заметить, только два. Отстающие студенты занимали эти вакантные места, расположенные друг против друга, а Мутко, не обращая внимания на людей, продолжал нарабатывать лекторский опыт, постоянно передвигаясь по комнате и периодически пересекая линию «огня».

Скоро занятия закончились, студенты ушли, а мы с Ритой расположились в мягких глубоких креслах. Надо сказать, что за несколько лет дополнительных лекций поролон этих насиженных мест настолько сжался и прогнулся, что теперь студенты – штрафники полулежали на своих студенческих нарах, выставив колени на уровне груди.
Не дожидаясь особого приглашения, Белоножкина плюхнулась на «своё» место, даже не думая об открывшемся «горошке». Она сразу вытащила телефон и, судя по двигающимся пальцам, вела SMS – переписку, а я, мечтая о соитии, уставился на её белые ляшки. Мутко, между тем, громко читал свои материалы, постоянно передвигаясь и закрывая обзор.
- Запомните, при температуре восемнадцать градусов по Цельсию бетонная смесь достигает своей максимальной прочности через двадцать восемь суток. Понятно?

ЭХ, МУДКО, МУДКО, РАЗВЕ МОЖЕТ КАРЬЕРА БЫТЬ ЛУЧШЕ ТАКОГО ВИДА?

Скоро пятнадцать минут истекли, и мы, довольные и счастливые выбежали из бетонного здания на летнее солнышко. Нащупав в кармане несколько смятых купюр, я осторожно, чтобы не спугнуть рыбку, произнёс:
- Рит, может, это…зайдём в кафешку, перекусим?
- Точно, - согласилась рыбка, - давай нырнём в «Прохладу», там великолепные коктейли.

«Прохлада», действительно, оказалась прохладным местом. Я не заметил наплыва посетителей и вразвалочку подошёл к барной стойке.
- Рита, какой тебе коктейль?
- «Русское поле». Это самый крутой.
Я не страдал близорукостью, и поэтому быстро нашёл нужное слово в прейскуранте, висящем на стене. «Русское поле» стоило пятьдесят «зелёных».

ВОТ ЭТО ПОЛЕ!!!! НАСТОЯЩЕЕ ПОЛЕ ЧУДЕС!!!

Смятых рублей хватило в аккурат на два «поля» и шоколадку «Ореховый», Бабаевской конфетной фабрики. Не успели мы расположиться за столиком и выпить по паре глотков, как Рите позвонили.
- Да, да, я в «Прохладе», подъезжай, я сейчас выйду.
- Подружка? – весело спросил я одногруппницу, мечтая о продолжении вечера.
«Подружкой» оказался мужчина солидного возраста, который вышел из подкатившего к бару внедорожника, он вежливо поздоровался со мной, поцеловал Риту, элегантно посадил её в авто и захлопнул двери.
«Наверное, папа. Повезло!» - подумал я, пытаясь открыть заднюю дверь иномарки, но машина резко взяла с места, проехала сотню метров по улице и свернула в ближайший переулок. Не успев оправиться от шока я, как сомнамбула, пошёл следом за машиной и, чисто интуитивно, свернул в этот же переулок. Раздался звонок сотового, на дисплее которого высветился мой домашний номер.
- Рома, ты когда придёшь? Я есть хочу.
Моя девятилетняя сестра была достаточно взрослой, чтобы обслужить себя.
- Марина, обед в холодильнике, просто разогрей его.
И тут я увидел знакомый джип, который припарковался между деревьями. Я подошёл к нему сзади и осторожно взглянул внутрь салона. Слегка затемнённые стёкла позволили мне разглядеть мужской зад, активно двигающийся в ритм хита «Виагры».

ТАК ЭТО НЕ ПАПА, А ПАПИК, -

заключил я, и, сжав неудачника через карман брюк, уныло поплёлся домой.

Решив, что у Марины музыкальный талант, наша мама устроила её в музыкальную школу на класс виолончели. Мне нравился звук этого инструмента, но в руках сестры он превращался в ножовку, пилящую по живому нервы окружающих.
Вот и сейчас, под звук лесопилки, тихо проникнув в свою комнату, нырнув под одеяло и надев наушники, я очень захотел оказаться на месте «папика» и получить все удовольствия, которые достались ему.
Вот тонкая тесёмка «горошка» сползает по длинным ногам Риты, обнажая аккуратно подстриженный лобок, розовые лепестки покорно и податливо расступаются, впуская гостя в тёмную и влажную прихожую.

ГУД МОНИН, ПАПА…ТОЛЬКО ПАУЗЫ, ГУД МОНИН, ПАПА …ТОЛЬКО ПАУЗЫЫЫЫ!!!!!!…..БУМ, БУМ, БУМ…

Вспоминая дряблый зад «папика», я теребил неудачника, заставляя его заплатить слезами за сорвавшуюся сделку.
Вдруг, кто-то резко стянул с меня одеяло. Засветив на мгновение одноглазого змея, я резко повернулся на бок и рванул одеяло на себя.
- Рома, что ты от меня прячешь?
- Купил зверька в зоомагазине.
- Так выпускай его на волю, он же задохнётся! – испуганно закричала сестрёнка.
- Мариш, это австралийский теплолюбивый варан и ему надо акклиматизироваться в наших холодных краях, поэтому он поживёт пока у меня.
- Как это, у тебя?
- Он ещё не оперился и боится света.
- Разве у варанов есть перья?
Любопытство сестры не знало пределов, но неожиданный телефонный звонок, прозвучавший в соседней комнате, спас меня от неминуемого разоблачения.
- Сколько лет, сколько зим! – воскликнула Марина.
Используя паузу, я наскоро натянул треники на голое тело, но интервал оказался слишком коротким, чтобы охладить пыл торчащего зверька.
- Антошка твой объявился! - весело объявила сестра, возвращаясь в мою комнату.

С Антоном Лисичкиным мы дружили со школьной скамьи. Родители выполняли дипломатическую миссию на Ближнем Востоке, а сына определили в МГИМО. Я даже не пытался связаться с одноклассником, считая, что мы теперь птицы разных полётов и нам, естественно, не по пути. С родителями Антона я общался только по телефону и на все мои просьбы поговорить с другом, они отвечали коротко и одинаково

АНТОНА НЕТ ДОМА, ОН УЧИТ АНГЛИЙСКИЙ,

АНТОНА НЕТ ДОМА, ОН УЧИТ ИСПАНСКИЙ,

АНТОНА НЕТ ДОМА, ОН УЧИТ АРАБСКИЙ.

К НЕМУ ПРИЕХАЛ РЕПЕТИТОР ПО ФРАНЦУЗСКОМУ.

Единственным лучом в тёмном царстве семьи Лисичкиных была бабушка, Евдокия Петровна, живущая в Столешниковом переулке. Бабушка всегда радовалась нашему визиту.

- Привет, Рома!
- Привет, где ты пропадал, почему не звонил?
- С этим иностранцами родной язык забыл, приезжай ко мне, поболтаем, душу отведём.
- А родители?
- Да, забыл сказать, бабушка умерла, я теперь в Столешниковом живу.
Закончив разговор, я наскоро оделся, намереваясь уйти.
- Ром, что такое толерантность? – спросила сестра.
- Где ты это услышала?
- Прочла в газете.
- Мариш, ты не даёшь мне покоя, ведь так?
- Так.
- Как мне бороться с тобой?
- Никак, просто терпеть меня.
- Вот именно. Значит, я человек толерантный по отношению к тебе, то есть, терплю все твои выходки.

Пока дух русского капитализма не окончательно осквернил старую Москву, я любил гулять по тихим, уютным улочкам города, обязательно посетив какую-нибудь блинную или пельменную. Со временем эти народные заведения сменили дорогие бутики, так что, если не брать в учёт редких визитов к Евдокии Петровне, я забыл о старом городе.
Столешников встретил меня своей сияющей брусчаткой, старыми фасадами дореволюционных домов, красивыми вывесками на дверях бутиков и строгими секьюрити за прозрачными витринами. Я свернул в знакомый дворик, с трудом пробрался через стену дорогих иномарок и вошёл в парадный подъезд старого дома.
- Вы к кому, сударь? – спросил меня консъерж довольно грозного вида.
- В тридцать пятую, к Лисичкину.
Мужчина окинул меня взглядом с ног до головы, снял трубку телефона и набрал номер.
- Господин Лисичкин, к вам посетитель…да, да, как ваша фамилия?
- Косичкин.
- Господин Лисичкин ожидает вас, сударь.
Вот так, Антошка – господин, а я – сударь. Не дай Бог, мой дружок не подтвердит нашего знакомства, господин жандарм с лёгкостью начистит мою холопскую физиономию.
Не считая двух дополнительных железных дверей в общем коридоре, на лестничной клетке ничего не поменялось: тот же затхлый воздух, полуразрушенные сырые ступени лестничных маршей и тот же холод железных перил. Шаркая комнатными тапочками, Антон спустился, чтобы встретить меня.
- Привет, Антошка! Языки совсем довели тебя, - сказал я другу. - Смотри, как похудел!
- А ты, я слышал, решил в строители податься.
- Это всё родители затеяли.
- Знаешь, родители довольно часто поступают правильно. Будешь старше, поймёшь.

Квартира изменилась до неузнаваемости. Лисичкины не поскупились на дорогой ремонт.
- Не хило! – удивился я, щурясь от яркого точечного света в прихожей, - но при бабушке было уютней, всё выглядело как-то по-домашнему, а сейчас…эта мёртвая, жестокая красота.
Невысокий Антон всегда умел красиво говорить, даже сочинял стихи, но стеснялся своей неброской внешности и по этой причине предпочитал вести замкнутый образ жизни.
Большая гостиная, в центре которой всегда стоял бабушкин круглый стол, встретила арочным порталом, двухъярусным расписным потолком, стенами с «зеркалами», мягким уголком из натуральной кожи и стеклянным столиком с букетом алых роз. Глядя на это великолепие, я почему-то вспомнил Евдокию Петровну, как мы с Антоном бегали в ближайший магазинчик за молоком, а потом пили чай с ещё тёплыми клубничными рогаликами.
У стены с китайским панно располагалось старое немецкое фортепиано, на котором бабушка играла Шопена и Рахманинова.
- Где же пианино? – удивлённо спросил я, - это же память.
- Родители многое хотели сохранить, но дизайнер уговорил их на полную смену интерьера, в результате, инструмент сдали в антикварный магазин.
Мы расположились на кухне, помянули Евдокию Петровну.
- Антош, помнишь, бабушка подарила тебе фотоаппарат, он сохранился?
- Конечно, - улыбчиво ответил друг.
Антон очень любил фото и мог часами говорить о фототехнике, способах съёмки и новациях в этой области. Родители-дипломаты помешали ему стать фотохудожником, считая это бестолковым занятием.
- У тебя остались наши снимки?
- Конечно, хочешь посмотреть?
- Неплохо бы, я часть растерял, да и ты не всегда мне дарил фотки.

Одну из комнат в бабушкиной «трёшке» оборудовали под рабочий кабинет будущего дипломата. Панели под орех покрывали две стены, а одну сторону занимали стеллажи с книгами.
- Вот тут вся бабушкина библиотека.
Вместо старинных напольных часов поставили экзотическое тропическое растение, а у противоположной стены установили декоративный камин из искусственного мрамора. У окна – громоздкий лакированный стол с компьютером, в углу – небольшая статуэтка Диониса на тонком постаменте.
- Шикарно! Это твой рабочий кабинет?
- Что-то в этом роде.
Антон тут же извлёк из ящика стола цифровую камеру.
- Ух, ты, «Никон»!
- Зеркалка.. моя мечта сбылась.
- Наверное, кучу бабла выложил?
- У меня через три недели практика в Швейцарии, родители дали мне десять тысяч бариков на билеты и проживание, а я половину потратил на эту красавицу.
- Ты что, с ума сошёл?

Человек так устроен, что обязательно должен иметь «стену плача», которой он мог бы высказывать своё, наболевшее и выстраданное. Некоторые рассказывают о себе всему миру, некоторые – только матери, а вот Антон такой стеной плача выбрал меня. Я знал, как он относился к некоторым школьным преподавателям, что думал о жизни, кого любил, кого ненавидел, поэтому вопрос «ты что, с ума сошёл?» не обидел его. Он прекрасно знал, что я спокойно выслушаю его аргументы «за» и «против» и, конечно же, вынесу свой вердикт.
- Ромка, не буду тебе рассказывать о возможностях этой камеры, ты всё- равно, дилетант, я просто покажу тебе снимки, сделанные этим аппаратом.
- Ни фига себе! Это где такая природа? – поинтересовался я, когда друг выложил на стол десяток снимков крупного размера.
- Это на даче, в Тверской области.
Я, не отрываясь, любовался закатом, лучами солнца, отражёнными в воде, зеленью и неповторимостью смешанного леса, прозрачной белизной облаков на голубом небе, изумрудной зеленью травы с каплями росы на тонких стебельках.
- Великолепно! Природа, как будто, живая.
Глаза фотохудожника загорелись, словно уголья в темноте.
- Её можно перевести в ручной режим, а ещё есть масса других, нужных функций, а если добавить фотошоп…
Да, да, я дал Антону возможность высказаться, постоянно кивая и задавая простые, ни к чему не обязывающие вопросы. Но всему приятному в этом мире когда-нибудь приходит конец, поэтому я, поймав паузу, спустил летающего мечтателя с неба на землю.
- Антоша, как же ты теперь в Швейцарию-то полетишь?
- Не знаю, я не смог отказать себе в этом удовольствии. Не могу же я целыми днями и ночами зубрить языки и международное право. А в моей группе учатся одни придурки. Кстати, хочешь посмотреть на них? У меня есть небольшой сюжетик.

В довольно просторной спальне, кроме двухспальной кровати, расположились ЖК-панель с большой диагональю и шкаф-купе с зеркалами на всю высоту комнаты.
«Всё готово для семейной жизни» - подумал я, а вслух произнёс:
- Молодцы твои родители.
Антон вставил флешку в цифровой выход панели. На экране два нетрезвых парня спорили о достоинствах своих автомобилей, нецензурно выражаясь и довольно грубо доказывая свою точку зрения.
- Это кто такие?
- Одногруппники с Рублёвки.
К студентам присоединились две полуголые девицы, и диалог превратился в несуразную базарную болтовню.
И тут мой взгляд упал на стопку глянцевых журналов и бульварных газет, лежащих на тумбочке. Я неспеша взял один из них и небрежно пролистал. Всю эту кипу макулатуры объединяло одно – аппетитные дамочки на титульном листе. Мне, как «стене плача», следовало бы сказать напрямую об этих экземплярах и предложить поменять виртуальный женский мир одинокого читателя на реальный, но в этом случае я решил применить дипломатию, предоставив возможность другу излить душу. Заметив мою ухмылку, он взял «Комсомолку» и, тыча пальцем в стройную девицу на последнем листе, ехидно прочёл текст под картинкой:
- Екатерина Соболева, двадцать два года, Саратов. Любит туризм, лыжи и плаванье. Алина Быкова, любит погонять на машинах. Кому это надо, чем кто занимается и что любит?
Он вытянул из стопки издание «Семь дней» и нервно просмотрел несколько страниц, останавливаясь на каждой не более двух секунд.
- Смотри, Ром, интерьеры квартир одни и те же, как будто знаменитости снимались не у себя дома, а в «дежурной» квартире, принадлежащей издательству.
И тут в моей голове возникла мысль, которая испугала, а, вместе с тем, и удивила.
- Сразу видно, что снимки непрофессиональные, - осторожно заключил я, - недостаточно света, отсутствует замысел, сюжет для обычной домохозяйки. Смотри, вот здесь люди позируют на кухне. Они что-то собираются сообщить нам или просто рекламируют мебель?
- Я могу это сделать намного лучше! - воскликнул Антон и замолк, ожидая моей реакции.
- Вот именно, Антош, ты можешь выполнить подобную работу более качественно и профессионально.
Лицо друга расплылось в счастливой улыбке, а злоба отступила, отпустив его душу.
- Тебе на самом деле нравятся мои работы?
- Да, Антон, очень нравятся, и я хочу, чтобы их увидели другие люди.
- Ты намекаешь на выставку? Увы, пока это невозможно.
- Нет, мы одним ударом убьём сразу двух зайцев.
- В смысле?
- Давай устроим фотостудию на дому, то есть, в твоей квартире.
- Кого же мы будем представлять?
- Сотрудников журнала мод, не издающегося и не имеющего лицензии в России. Ты знаешь такой?
- Конечно, это британский журнал FRAGRANCE OF LIFE
Лисичкин извлёк из ящика комода два свежих номера глянцевого, пестреющего новинками женской одежды, журнала.
- Всё очень просто, - добавил я, - мы создадим фирму, занимающуюся подбором девушек модельной внешности для этого издания.
Антон заметно нервничал, желая перебить меня, но при слове «девушек» как-то сник и замкнулся в себе. Видя, что объект готов сесть за стол переговоров, я решил сразу раскрыть карты, распределив все роли в предстоящей операции.
- Антош, мы размещаем рекламу в СМИ, заказываем в типографии глянцевые рекламные постеры, которые расклеим в нужных местах. Для убедительности, на английском языке. Девушки приходят к нам в студию, за определённую сумму денег мы заносим их в базу, я привожу «моделей» в надлежащий вид, а ты, естественно, делаешь портфолио с десятком фотографий и обещаешь рассмотреть кандидатуру конкурсантки с топ-менеджером издания.
- Почему ты думаешь, что они клюнут на эту туфту?
- Да потому что они только мечтают об этом. К примеру, ты видишь на улице стройную привлекательную, модно одетую девушку. Она тебе нравится, ты поворачиваешь голову и смотришь ей в след, пока красотка не исчезнет из вида. А знаешь ли ты, что стоит за всем этим великолепием?
Я хотел «добить» друга научно, хотя не сомневался, что он, в конце концов, одобрит проект.
- За всей этой красотой стоят ежедневные тренировки в фитнес центрах, часы, проведённые в салонах красоты, в соляриях, в магазинах одежды и обуви. И это всё вне основного рабочего времени! Как ты думаешь, для чего всё это делается? Ответ прост и мудр до безумия: любая женщина хочет выглядеть красиво, элегантно и обвораживающее, и уж поверь мне, многие из них спят и видят себя на обложках глянцевых журналов.
- Согласен, Роман, но тогда мы должны зарегистрировать фирму и платить налоги с доходов.
Очень странно, что Антон, задал такой вопрос. Будучи студентом престижного вуза страны, он прекрасно разбирался в экономике и знал, кто есть кто.
- Антон, не надо искать в капитализме того, чего в нём нет по определению, - социальности и благотворительности. Корысть – главный мотив и стимул капитализма. Сейчас у нас анархия, не платить налоги считается признаком хорошего тона, а уводить миллиарды из бюджета страны за рубеж – признаком высокого положения в эшелонах власти. Поэтому, дружбан, работаем на прибыль, а объявятся налоговики – разберёмся.

Глава 2

В ближайшие два дня мы выполнили всё, что запланировали: закупили необходимое оборудование для съёмки, поместили рекламу в газете и поработали над дизайном студии. Немало я потрудился над гримёркой, установив в углу гостиной стол и зеркало.

День X начался с лекции по геодезии, предмета на котором, обычно, отмечалась стопроцентная явка. Студенты любили доцента Алидаду Алексея Ивановича за его фривольный способ общения с аудиторией. Самой геодезии лектор уделял мизерное внимание, но зато рассказывал студентам о наиболее ярких моментах его бурной молодости. Алидада любил «заложить за воротник», поэтому всегда носил тёмные очки, дабы скрыть от ушлых студентов синяки под глазами. Во время лекции студенты могли свободно выходить из аудитории перекурить или поесть. Вдоволь насмеявшись, я вышел на улицу, быстро прилепил рекламный постер на парадные двери учебного заведения и вернулся в аудиторию.

Ровно в десять, когда студенты дружно аплодировали Алидаде, мне позвонили. Я вышел в пустой коридор и снял трубку.
- Доброе утро, моя фамилия Хотенко, – протараторил девичий голосок.
- И что вы хотите?
- Хочу записаться на кастинг.
- Как вас зовут?
- Оксана
- Возраст
- Девятнадцать лет.
- Рост.
- Метр пятьдесят два.
- Вес.
- Восемьдесят два килограмма.
- Извините, вы нам не подходите.
- Я сброшу, обязательно сброшу, только возьмите.
- Что сбросите?
- Лишнее.
- Когда сбросите?
- Хоть сегодня.
- Хотел бы я посмотреть на этот процесс.
- Посмотрите, ещё как посмотрите.
- Хотиненко, говорите?
- Так точно, Хотенко!
- Вы что, в Армии служили?
- Так точно, служу.
- Кем?
- Поваром походной кухни.
- А что, сегодня солдаты в поход не пойдут?
- Нет, в это время рота будет в самоволке с сухим пайком.
- Я записал вас, Оксана, обязательно возьмите с собой паспорт, вечернее платье, бикини и сто долларов на портфолио. Поймите, у нас элитное модельное объединение, вы должны быть в форме.
- Так мне быть в форме?
- Конечно, конечно в форме!
Через минуту телефон опять запел.
- Я на кастинг!
- Прекрасно! Возраст…
- Двадцать, метр семьдесят восемь, шестьдесят два, тройка. Достаточно?
- Вы не новичок?
- Да, я участвовала в конкурсе.
- В каком?
- «Взойди, звезда пленительного счастья»!
- Так вы взошли?
- Нет, не попала в десятку.
- Почему?
- Прицел сбился.
- Какой прицел?
- Винтовки..
- Фамилия.
- Фуйсогнико.
- Не понял, можно по слогам?
- Фуй – со – гни – ко.
Прозвенел звонок, студенты высыпали из аудитории, весело смеясь и обсуждая забавного лектора.

На большой перемене я зашёл в столовую, примостился за столиком в углу и отправил данные Антону на двух первых клиенток. Чашку кофе, которую я заказал, выпить не успел, - помешал новый звонок.
- Здрасьте, мы работаем, но хотели бы попасть к вам в журнал.
- Прекрасно, где вы сейчас находитесь?
- Под куполом цирка.
- Монтажники, что ли?
- Нет, мы воздушные акробатки..
- И что же вы делаете в воздухе?
- Как что, летаем.
- Куда?
- Куда скажут.
- Фамилия.
- Курочкина и Рябушкина.
- Возраст.
- Тридцать лет.
- На двоих?
- Нет, на одну.
- Разве в таком возрасте летают?
- У нас достаточно часов налёта, и мы хорошо сложены.
- Прекрасно, Курочкина – Рябушкина, кастинг в семь тридцать вечера, с собой принести вечернее платье, бикини, паспорт и сто долларов на портфолио. Адрес: Столешников переулок дом восемь, корпус три, квартира тридцать пять. Прошу не опаздывать.
В это время столовую зашла группа студентов, среди которых мелькнули Вика и Рита. Они сразу отделились от общей массы и заняли отдельный столик недалеко от меня. В тот же момент запел телефон.
- Здравствуйте, мы хотим пройти кастинг. Как это сделать? – сказала девушка серьёзным тоном.
Удивительно, но серьёзность намерений абонента заставила меня напрячься.
- Сначала нэсколко слов, - ответил я, намеренно коверкая русские слова. – Фи рапотаете?
- Нет, мы учимся..
- Кте?
- В строительной академии.
Я чуть не выронил телефон, но смог справиться с волнением. Сотовый девушек лежал на столе, и они, включив громкую связь, ждали моего ответа.
- И што фас заставило сделат такой шак?
- Нам очень нравится ваш журнал, хотя в России он не издаётся. Мы хотели бы поработать с вами, - сказала Виктория, наклоняясь к динамику.
- Поработат кэм?
- Фотомоделями.
Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий и не знал, во благо ли пойдёт появление в проекте моих однокурсниц. Соблазн лицезреть Ляшенко в неглиже подтолкнул меня быстро принять нужное решение:
- Окей, сколко фам лет?
- Нам по двадцать.
- Фамилия.
- Ляшенко Виктория.
- Исфините, я зовсем нетафно изучать рускый, скашите медленый, по слокам.
- Ля-шен-ко!
Почему-то я вспомнил гордый, надменный взгляд Вики: она полностью игнорировала меня, даже не отвечала на приветствия. И вот теперь появилась возможность поквитаться с ней. Нет, я не был сторонником подобных мер, но в данный момент, когда выпал удачный случай, просто не смог совладать с собой.
- Ла – жэн – ка?
- Нет, нет, Ля – шен – ко!!!
- Не понимать, проферочный слофо лажа?
- Нет, нет, ляшка.
- Лажка? Что есть лажка?
- Ну, это…как вам сказать, мягкая часть ноги ближе, ближе к…ну, вы уже сами догадались.
Её слова отражались мелодией флейты в моей голове. «Дурак», которого я включил, мне нравился, но я боялся переусердствовать и спугнуть ценную добычу.
- Плише? К чему плише? – спросил я тихо, изо всех сил стараясь держаться достойно.
- К половым органам.
- Полофым орханам? Понятно. Как фи фыглятите? Опишите сепя.
Я развернул стул, чтобы видеть мою телефонную собеседницу. Вика причесала свои длинные белые волосы, выпрямилась, как струна и припудрила лицо, смотрясь в зеркальце.
- Я выгляжу отпадно!
- Что есть отпатно? Это плёха?
- Нет, нет, не плёха, это хорошо! Гуд, вэри гуд!
- Олл райт, что фи ещё скасать о сепя?
Эх, знала бы неприступная Ляшенко, что её воздыхатель и абонент находится в каких-то десяти метрах и просто глумится над ней. Да, где-то в глубине души я боялся переиграть, но её тупые ответы только смешили меня. Теперь гордая Виктория уже не казалась мне такой каменной, как раньше.
- Я блондинка, метр восемьдесят, красивая, стройная. Думаю, ваш журнал будет счастлив сотрудничать со мной.
- Фи знаете, фотосессия мошет пыть тофольно открофенной, фаше фероисповетание не сапрещает фам топлесс?
- Нет, нет, не запрещает, я – христианка, и наша вера не запрещает всё прекрасное, в том числе и топлесс.
Появилась надежда, что вечер не окончится простой демонстрацией женских нарядов. У моего неудачника явно появилась перспектива на УДАЧНУЮ фотосессию.
- Корошо, Фика…веть Фика фас софут?
- Ввввика, - радостно промурчала Ляшенко, грозно выговаривая звук «в».
- Фика, атрес – Столешникоф переулок, том фосем, кфартира трицат пят. Сем тритцать фечера. Имет фечерний платье, бикини, сто доллароф для портфолио.
- Спасибо! Как вас зовут?
- Фильхельм.
- Вы из с Британии?
- Конечно, конечно, с Туманый Альбинон.
- Ес! Ес! Си ю сунн, Вильгельм!
Ляшенко вскочила со стула, сжала руку в кулак и подняла её вверх:
- Ес! Я сделала это!
Теперь я ждал беседы с Белоножкиной, поэтому и оставался на линии и, как оказалось, не зря.
- Вильгельм! – закричала Вика. – Вы ещё на линии?
Она говорила так громко, что я даже положил телефон на стол, предпочитая слушать свою несостоявшуюся любовь напрямую.
- Ес, ес, он лайн.
- Он лайн он лайн, вэри гуд!
- Здравствуйте, меня зовут Рита, я подружка Вики и тоже хочу попасть к вам.

Я ТОЖЕ ХОТЕЛ ПОПАСТЬ К ВАМ, НО ПОМЕШАЛ ПАПИК.

- Фи фыглятите как Фика?
- Нет, намного лучше. Я не ношу брюк, потому что у меня красивые длинные ноги.
Вдруг вспомнились красивые длинные ноги в салоне внедорожника и хит «Виагры». Не знаю, как я сдержался, чтобы не пропеть ехидно:

ГУД МОНИНГ ПАПА….ТОЛЬКО ПАУЗЫ БУМ, БУМ, БУМ!!!!

Я очень хотел потрепать Рите нервишки, но звонок сообщил об окончании перемены, да к тому же, мой сотовый нуждался в зарядке.
- Корошо, Рита, как фаша фамиля?
- Белоножкина.
- Пиланошпина?
- Нет, нет, Бе-ло-нож-ки-на!

ПОПАЛАСЬ ТЫ, ПИЛАНОШПИНА!!!

- Олл райт, Рита, приносить то ше, что Фика, не опасдыфать!!
На выходе из столовой я лицом к лицу встретился со своими недавними собеседницами. Они мельком взглянули на меня, даже не поздоровавшись. Если честно, я обиделся. Почему многие девушки так легко поддаются на глянец, гламур, показуху, не замечая доброты, любви у себя под боком? Почему?
Скоро занятия закончились, и я собрался к Антону. Честно говоря, я боялся фото вечеринки, но отступать было уже поздно: вложенные деньги требовали оборота и прибыли, девушки – славы, ну, а мы с Антоном – приключений. Когда я подходил к штаб-квартире, раздался телефонный звонок. Звонил не Антон. Неужели очередная модель? Вечером придут шесть девушек, и я волновался, потому, что ранее не проводил такие мероприятия.
- Слюшаю…
- Добрый вечер. Меня зовут Евдокия Сволочкова. Я хотела бы сняться у вас.
- Фолочкова? – тихо переспросил я.
- Сво-лоч-кова, я – балерина.
- Но у нас не есть палетный стутио…
- Не беспокойтесь, я не буду танцевать, я буду позировать. Моя труппа на гастролях, а я выкроила время поработать с вами.
- Фас трупа не фсяла сопой?
- Нет, нет, я опоздала на самолёт.
- Коспоша Кулачкофа, у нас фото в стиле «ню». Фас это не песпокоит?
- Мои фото по всему миру и не только в «ню», но и в «но».
- Окей, коспоша Кулачкофа, Столешникоф переулок дом восемь, квартира трицат пят, токумент лычность, фечернее плате, бикини и сто доллар на портфолио.
- Мне не надо портфолио, мне нужен контракт и гонорар.
- Ми не путем телат исключение. Это прафило.

Антон не терял время понапрасну, он внёс свои, творческие и профессиональные коррективы в дизайн фотостудии. ЖК – панель, которая перебазировалась из спальни в зал, демонстрировала слайд шоу ведущих моделей мира, чередующиеся с видами природы.
- Круто! – воскликнул я, восхищаясь удачно подобранными фотообоями, размещённых на двух стенах.
- На фоне моря и пальм девушки будут позировать в бикини.
Другая стена изображала парадный вход всемирно известного театра LA SCALA в Милане.
- А здесь, в вечернем.
- Браво, Роман! У тебя есть талант, и мы сегодня, я думаю, воспользуемся им напрямую.
- Антош, давай отрепетируем спектакль, чтобы отпали любые сомнения в нашем профессионализме. Надо скоординировать все действия, учесть всё до мелочей и отработать каждый шаг до автоматизма. Сегодня придут семеро женщин. Для начала, я думаю, достаточно. Поделим роли: ты будешь менеджером и фото мастером, а я – имиджмейкером и стилистом, согласен?
- Конечно.
- Ещё момент. Чтобы модели не усомнились в подлинности FRAGRANCE OF LIFE, тебе необходимо постоянно говорить на английском, иногда вставляя русские слова. Кстати, Антон, как ты себя поведёшь в женском обществе?
- Нет, Ромка, каждую модель мы будем приглашать отдельно, пусть они переживают, ожидая своего часа в очереди на улице. Пойми, это простая психология: неизвестность мучает, конкурсантка переживает, потеет, сердце её учащённо стучит, она постоянно смотрит на часы. И вот, когда она, наконец, входит в комнату, садится на мягкий кожаный диван, я врубаю две яркие лампы, свет которых ослепляет и одновременно нейтрализует волю клиентки. Остаётся только залить в форму готовое тесто.
- М-да, Антош, ты, оказывается, хороший псих, то есть, психолог.
- Мы беседуем с девушкой, вносим её данные в компьютерную базу.
- Какую?
- Любую, главное – создать видимость работы и серьёзности намерений.
- Кстати, Антон, где модели будут облачаться в свои «звёздные» костюмы?
- Я всё продумал. В спальне. Там есть всё необходимое, а главный сюрприз – видеокамера, изображение с которой будет передаваться на ЖК-панель, стоит только нажать кнопку на пульте управления.
- Да ну…я даже не ожидал от тебя такого.
- Почему?
- Ты всегда изобретал, но чтоб такое…
- В тихом омуте черти водятся.
- Да уж, выражение к месту.

Глава 3

В семь вечера запел домофон. Антон взял трубку.
- Да, это я….что?! Какие девушки?! Просятся куда?
Он бросился в спальню, окно которой выходило во внутренний двор.
- Мать честная!!! Ромка, иди, погляди!
Под окном толпились не меньше сотни девушек.
- Что они тут делают? – тупо спросил я.
- Ожидают.
- Чего ожидают?
- Времени, указанного в нашей рекламе.
Я так растерялся, что даже потерял дар речи.
- Ты, что, намекаешь, что все они к нам?
- Не намекаю, а говорю.
- Но я записал на сегодня только семерых.
- А потом отключил телефон.
- Да, и часто отключал в течение дня.
- Вот и получай сюрприз.
Антон набрал номер телефона консьержа:
- Николай Игнатьевич, запускайте тех, кто в списке….Рвётся? Кто? Хотенко? Пригласите её.
Антон зашторил окна, включил неяркий тёплый свет и спокойную музыку. В ту же секунду в дверь позвонили.
- Антон, успокойся, ты – иностранец, предоставь мне сделать первые шаги, а потом среагируем по обстоятельствам.
Я осторожно подошёл к двери, посмотрел в глазок. У двери стоял солдат.
«Ошибся, служивый», - решил я, открывая дверь.
На пороге стояла девушка в солдатской комуфляжной форме.
- Вы ошиблись квартирой, - пролепетал я.
- Как, ошиблась, это 35-я?
- Она самая.
- Я Хотенко.
- Правда? И что же вы хотели?
- Здесь делают кастинг?
- Проводят. Откуда вы знаете?
- Значит, я не ошиблась, - уверенно сказала «солдатка», и, оттолкнув меня, зашла в квартиру. Пока я приходил в себя, девушка сняла походный рюкзак со спины и кинула его на пол.
- Принесите даме стул, мне надо снять сапоги. Кстати, где можно просушить портянки?
- К-какие портянки?
- Обычные. Кстати, где ваше начальство?
- Вас как зовут?
- Оксана.
- Почему вы в форме?
- Мне сказали по телефону приходить в форме.
- Разве у вас в рюкзаке не бикини?
- Какие бикини, я щей и каши вам привезла. Где кухня? Будем ужинать.
Вышел Антон и протянул девушке руку.
- Добрий вэчэр. Я Энтони.
- Офигеть, неужели настоящий иностранец? – воскликнула она, не отпуская руку Антона.
Оксана чем-то напоминала колобка: такая же круглая, простая и добрая. Наконец, Антону удалось вырвать руку, и я тут же пришёл ему на помощь:
- К сожалению, лимит времени у нас ограничен, приступим к делу.
- Может, гречки поедим, с тушёнкой.
- Оксана, у нас не «Поле чудес» и, как вы уже заметили, у нас много соискателей.
- Хорошо, с чего начнём?
- У вас есть вечернее платье?
- Нет.
- Хорошо, мы сделаем снимки в форме.

Десять минут мне понадобилось, чтобы привести модель в порядок.
- О, да вы настоящий волшебник! - воскликнула она, поправляя свои пышные светлые волосы.
- Объект к бою готов! – громко объявил я, взял модель под руку и усадил её на диван.
Антон включил дополнительное освещение. Девушка зажмурила глаза, быстро сняла куртку, оставшись в брюках и бюстгальтере. Нас шокировал поступок модели, и мы даже попытались отговорить её от подобных действий, но солдатка быстро разделась, даже не слушая нас.
- О-оксана, - выдохнул я, пялясь на «вёдра» четвёртого размера, - это лишнее.
- Правильно, лишнее, и я освободилась от него.
- Зачем вы сделали это?
- В телефонном разговоре я обещала сбросить всё лишнее. Разве я не выполнила условия договора?
Антон побелел, не в силах вымолвить слова, я же, напротив, отреагировал на этот финт Оксаны своеобразно – мой гвардеец принял боевую стойку, готовый ворваться в расположение противника в любой момент и овладеть им.
- Всё нормально, - успокоил я присутствующих в студии, - сейчас Энтони начнёт съёмку.
Дрожащими руками Антон сделал несколько снимков крупным планом. Изображения, кадр за кадром, в хорошем разрешении мелькали на ЖК панели, мы видели готовые фото и могли внести изменения в режиме on line. Мастер скоро пришёл в норму и в течение минуты поменял несколько точек съёмки. Чувствовалось, что ему не хватает общения с моделью, а работа на расстоянии не удовлетворяла его, Антон сам хотел управлять объектом, но вид обнажённого тела девушки отпугивал его. В какой-то момент объектив опустился, «высветив» изображение груди на весь экран, а Антон автоматически нажал на спуск.
- Какое хорошее качество! – воскликнула девушка, косясь на телевизор. – Я никогда не видела вашего журнала, он такой же, как PLAYBOY?
- Намного круче! – твёрдо ответил я.
- Значит, вы будете снимать не только моё лицо….
- Какая вы проницательная!
- Вот удивится-то мои!
- Кто, ваши?
- Офицерский состав нашего батальона.
- Они в курсе вашего увлечения?
- Конечно, они поддержали меня, а зам по тылу спихнул налево десять кило свинины.
- Так у вас в сумке свинина?
- Нет, мясо превратилось в деньги на портфелио.
- Портфолио.
Девушка достала из брюк стодолларовую купюру и протянула Антону:
- Плыз, мани, берите….
Фотограф вытаращил глаза, не зная, как вести себя.
- Anthony, take it, - буркнул я.
- Ребята, вы не стесняйтесь, скажите, какую позу принять. Я всё сделаю.
Я хотел отпустить нашу первую модель и заняться новой, но Антоша не хотел расставаться с Оксаной, и я прекрасно видел это.
- Давайте сделаем несколько снимков в стиле «коммандос»! - воскликнул я, радуясь своей идее.
- Это как?
- Срочно наденьте брюки и сапоги.

Подготовка к терминаторской серии заняла несколько минут, я обмазал лицо Оксаны чёрной краской, стянул косынкой волосы, а Антоша вручил ей игрушечный, но большого размера, нож. Девушка зажала «холодное оружие» между зубами, расставила ноги на ширине плеч, сжала кулаки и немного присела.
- Оксана, вы не стесняетесь нас? – спросил я, любуясь мерно покачивающимися, спелыми «дынями» модели.
- Ещё чего, это ваша работа, я же не могу сказать гинекологу, что стесняюсь его.
Антон несколько раз снял солдатку на фоне морского побережья.
- Ну, всё, Оксана, спасибо за сотрудничество.
- Это вам спасибо, ребята. Кстати, когда я смогу увидеть себя в вашем журнале?
- Это конкурс. Из сотни претенденток мы выберем только одну. Не переживайте, Оксана, мы составим портфолио и передадим его в центральный офис в Лондоне топ – менеджеру.
- То есть, всё зависит от него…
- Энтони очень хорошо знает его и, если всё хорошо пойдёт, он обязательно протолкнёт вас.
- Как понять «если всё хорошо пойдёт», может, ещё нужны деньги?
Командир звенел, покачивая лысой бестолковкой в своей тесной коморке, а в голову, как назло, ничего не шло. Антошка же, никогда бы не решился сделать первый шаг.
- Нет, надо просто плотнее пообщаться с Энтони.
- Плотнее…Это как понять?
- Оксана, понимаете, наш фотограф постоянно в работе, а мужские проблемы тоже надо как-то решать.
Антон покраснел от стыда и удивления.
- Какие такие мужские проблемы?
- Ну, мужчине иногда нужна женская ласка, лестное слово.
- Типа друга?
- Да, что-то в этом роде.
- Так и сказали бы просто – нужно дать вам! Зачем ходить вокруг да около? Я баба простая и всё понимаю.
Девушка мигом разделась и уселась на диван.
- Оксана, - сказал я, тяжело дыша и выпуская командира на волю, - может, вы не хотите?
- Не хочу? Я же Хотенко и всегда хочу, тем более, с друзьями. Вы же друзья, или только хотите подружиться?
- Undress, Anthony…
Лицо Лисичкина покрылось потом, дрожащими пальцами он с трудом нащупал зиппер молнии джинсов и потянул его вниз. Видя нашу суету, Оксана легла на спину, распахнув дверь в своё «жильё».
- Ну, друзья, давайте, кто первый?
- Come on, Anthony!
Друг сделал два несмелых шага к цели и хрипло прошептал:
- Vilgelm, show me, how to do it….
Я, конечно, предполагал, что за моё отсутствие в жизни друга ничего не изменилось, но сейчас, в этот момент, я почему то растерялся, а Антон стыдливо смотрел на болтающегося «антошку», пытаясь стыдливо настроить его.
- It`s so simple, my friend, come closer, - успокоил я друга, располагаясь между пухлыми ногами Оксаны.
- Почему ваш друг не хочет меня? – спросила она строго, глядя мне в глаза.
- Дело в том, что он едва с вами знаком и не может настроиться.
- Настроиться? Да ладно, все солдаты и офицеры нашего батальона быстро настраиваются.
- К-как, б-быстро настраиваются? – едва выговорил я, откатывая орудие на прежнюю позицию.
- В походах я кормлю солдат, а ночью они заходят ко мне в гости. Там же поле, или горы, где они будут бабу искать? А я, вот она, тёпленькая и под боком.
Не успела она договорить, как командир полностью упал, прикинувшись шлангом.
В домофон позвонили.
- Оксана, спасибо вам за сотрудничество. К сожалению, наше время истекло. Я думаю, что в следующий раз наше общение примет более плодотворную форму.
Антон, видимо, был в шоке от увиденного, поэтому, не отрываясь, следил за одеванием своего «первого блина». Наконец, он вышел в коридор и взял трубку домофона.
- Кто? Фуйнагнито? Да, да, пропустите её.

Проводив Оксану, мы занялись следующим фотоперсонажем, девушкой с узким разрезом глаз. Невысокий рост модели заменяла точёная фигурка и подчёркнутая свобода движений. Она улыбчиво поздоровалась, откровенно демонстрируя пышный хвост длинных чёрных волос.
- Вы рождены для модели! – воскликнул я, мысленно снимая с неё коротенький просвечивающийся сарафан. – Как вас зовут?
- Ханна.
- Чудное имя, редкое.
- С чего начнём, мальчики?
- Вы взяли с собой вечерний наряд?
- Конечно, - ответила Ханна, кивая на сумочку.
Я проводил её в спальню.
- Не спешите, будьте, как дома. Мы ждём вас.
- Не спешить? Внизу ещё сотня девушек.
Я почему-то вспомнил несколько фраз из долгих монологов Антона и решил щегольнуть, процитировав их.
- Дело в том, что спешка может отразиться на качестве снимков. Красивая фотография – это результат группового ремесла фотографа и фотомодели, а любой снимок – это остановленное мгновение.
- Как вас зовут?
- Вильгельм.
- Вы совершенно правы, Вильгельм. В прошлом году я посетила выставку Хельмута Ньютона и удивилась необычной фантазии автора.
- Кстати, Энтони друг Хельмута.
- Друг Ньютона? Невероятно! Неужели мне повезло? – обрадовалась «японка», закрывая дверь в спальню.
Мы с Антошей мгновенно уселись на диван и уставились на экран телевизора. Ханна разделась и подошла к зеркалам купе, как будто чувствуя, что камера нацелена именно на неё. Я с нескрываемым восторгом следил за девушкой, мечтая снять с неё эти треугольные трусики и топ.
- Рома, - неожиданно сказал Антон, - ты пойми, фотографирование обнажённого человека требует особых навыков, надо предоставить модели беспрепятственность в выборе поз. Кстати, у тебя есть тональный крем?
- Почему ты думаешь, что она согласится на эротическую съёмку?
- Она восторгалась искусством Ньютона, а я сказал, что ты его друг.
Между тем, на экране бикини превратилось в красное шёлковое платье с чёрными вставками и такого же цвета туфли-шпильки. Через минуту хозяйка этой красоты грациозно вошла в студию, сделав круг почёта, точно на подиуме.
- Браво, браво! – прокричали мы, дружно аплодируя нашей «звезде».
Я поклонился модели в знак уважения и учтиво взял её под руку.
- Теперь давайте я поработаю над вашим имиджем, внесу в него свои коррективы.
- Разве я плохо выгляжу?
- Скоро вы будете выглядеть ещё лучше, - ответил я, усаживая «японку» в гримёрное кресло.

Слегка подкрученные волосы, лёгкий мэйк-ап, румянец и удлинённые ресницы сделали модель ещё более привлекательной и фотогеничной.
- Вы в каком салоне работаете? – удивлённо спросила Ханна, не отрываясь от зеркала. – Я буду вашим постоянным посетителем.
- У нас несколько салонов в Британии, мы скоро возвращаемся домой. Кстати, вы японка?
- По матери, а отец русский.
Антон тем временем, готовился к новой съёмке.
- Ух, ты, что это за приборы? – спросила модель, указывая на «зонтики».
- Это отражатели для высвечивания теней.
- Энтони не говорит по-русски?
- Немного. Ханна, вот вам совет: не зажимайтесь, не думайте, что вас снимают, двигайтесь свободней, улыбайтесь, и вообще, делайте, что велит сердце, подсказывает душа.

Пять минут, в течение которых Антон снимал Ханну, доставили мне невероятное удовольствие. Я почему-то забыл о нашем мошенническом предприятии, девушках, ожидающих на улице своей очереди и других проблемах. Ханна, словно профессиональная модель, постоянно двигалась, принимая причудливые, экстравагантные позы, она крутилась, то распуская волосы по лицу, то закидывая их назад, то описывая ими круги, а камера тут же «срисовывала» их полёт, оставляя красоту и гармонию на ЖК экране. Модель поднимала руки вверх, а камера «догоняла» их. Падала на диван, увлекая «Никон» за собой. Зная, что у девушки не длинные ноги, Антон установил на камеру широкоугольную оптику и несколько раз «взял» модель с нижней точки съёмки. Тихая ненавязчивая музыка добавляла шарма в этот молчаливый диалог. Сказка так же внезапно закончилась, как и началась.
- That`s all for today, - выдохнул Антон, вытирая пот на лбу. – Who is next?
- И это всё? – возмутилась «японка». – А как же Ньютон?
Я только этого и ждал.
- Так вы согласны на «Ньютона»?
- Согласна? Да я только и мечтала об этом, - решительно ответила модель, снимая с себя последние вещи.
Антон сразу установил телеобъектив, закрепил зеркалку на штативе и поменял фон моря на вишнёвый бархат.
«Невероятно! Вот откуда берутся глянцевые твёрдые переплёты к современным изданиям».
Ханна принимала боевые позы с мечом, изгибалась, поднимала оружие вверх, становилась на «мостик». Маленькая грудь модели прекрасно гармонировала с её хрупким телом и бархатной, чуть загорелой кожей. Глядя на её тщательно побритый лобок и углубление между ногами, я впервые в жизни подумал не об удовлетворении плотских утех, а ощутил на себе величие и неподдельную красоту эротического искусства.
- Thank you very much, - произнёс Антон, возвращая меня с небес на землю.
Через двадцать минут, обсудив все формальности, Ханна отдала деньги и ушла, отвесив нам воздушный поцелуй. Я вышел на площадку проводить её, но шаги и знакомый голос заставили меня вернуться в квартиру.
- Антон, это студентки из моей академии, как они прошли без звонка консъержа? Задержи их на десять минут, я загримируюсь.
- Ты действительно их знаешь?
- Ещё бы, одна из них очень нравится мне.
Скоро в прихожей раздался голос Виктории:
- Там какие-то акробатки рвались к вам, но китаянка нейтрализовала их, сообщив, что работала в стиле «ню».
«Так, значит, вы не против поработать в этом стиле?» - радостно подумал я, надевая очки и наклеивая накладные усы.
Very nice to meet you, - пролепетал Антошка.
- Мы тоже.
Антон говорил по-английски, иногда разбавляя речь русскими словами, а студентки пытались что-то ответить, но с каждой секундой голоса приближались к фото студии, заставляя моё сердце гудеть от волнения. Я поправил очки и неспеша вышел навстречу новым посетителям.
- Топрый фечер! Я Фильхельм. Тумаю, ми прекрасно порапотаем.
Виктория, судя по одежде, не готовилась к съёмке: её потёртые джинсы всё так же скрывали ноги, а розовая майка на бретельках, надетая под короткую курточку, аппетитно выдвигалась вперёд в районе груди, напоминая дюны в пустыне. Единственно, что немного смутило меня – её перекрашенные в чёрный цвет волосы.
- Мы рады, что попали к вам, - радостно воскликнула Рита, выставляя вперёд правую ногу.
Гардероб Белоножкиной тоже не изменился: топик с оголённым пупком, короткая юбка и стоптанные босоножки на высоком каблуке.
- Фас софут Рита, феть так?
- Йес! У вас неплохая память, Вильгельм.
- Фы фсяли фечернее платье?
- Нет, только бикини и документы.
«Прекрасно!»
Девушки бесцеремонно плюхнулись на диван.
- С чего начнём? – без предисловий начала Ляшенко, положив ногу на ногу.
Теперь «горошек» Белоножкиной наблюдал Антон. Я не находился на «линии огня» с Ритой, но прекрасно знал, какой вид открывается между её белыми длинными ногами.
- Начнём с фнешнеко фита. Фика, почему у фас крашеные фолосы?
- Мне нравится восточный стиль.
- Окей, я стелаю фам фосточный мэйк-ап.
- Вы можете?
- Я имиджмейкер и стилист, - деловито ответил я, усаживая Викторию у зеркала.
Антон уселся с Ритой, коверкая русские слова и активно жестикулируя. На ЖК -панели мелькали модели мира.
- О-о-о!!! Эль Макферсон! Вы знаете её?
- Of course, короший шеншина, спосопный!
- О-о-о!!! А это Алессандра Амброссио!
Хорошо, что Антон помогал мне занять девушек, потому, что я чувствовал себя не совсем уверенно. Стоя позади Вики, я видел её отражение в зеркале. Сейчас я буду делать ей макияж, буду говорить с ней, потом…бикини. Неужели дело дойдёт до бикини?
- Ну-с. Мастер восточного макияжа, ваше слово, - произнесла она, вернув меня в реальный мир. – Кстати, вы прокомментируете вашу работу или сохраните секрет вашего волшебства?
«Ну, да, если бы я был волшебником….»
- Конечно. Я путу кофорить фам, что телаю.
- Хорошо, Вильгельм, начинайте.
Наш разговор прервал звонок моего телефона.
- Та, та, это Fragrance of life. Саписыфаем, принимаем. Сечас у нас кастинк, мы пыстро отпустим мотелей и примем фас.
- Как это быстро? – возмутилась студентка. – Я хочу, чтобы вы серьёзно отнеслись к нам и приложили максимум усилий для продвижения наших снимков в мировые модельные издания.
- Конечно, Фика, фсё путет сафисеть от фас.
- Я согласна, с чего начнём? – ответила студентка, усаживаясь в кресло.
- Сначала увлашняем кошу.
Прикосновение к лицу Вики несколько успокоило меня, речь стала твёрдой и уверенной.
- Наносим тональную оснофу на лоп, нос и подпороток. Всё чателно растушофыфаем. Што ест фосточный мейк-ап? Это роскош, плеск, таистфенност и очарофание. Это яркие класса, итеальный рофный сфет лиса и сопласнительные купы тёплых и мяких отенкоф. Тепер, самаскирофыфаем тефекты, покраснения и тёмные круки пот класами.
Я нанёс несколько капель корректора и втёр его в кожу лица лёгкими, аккуратными движениями подушечек пальцев.
- Тепер, котофим феки, так как ф фосточном макияж исползуется полшое количесво теней. На феки тоше наносим оснофу, чтопы тон коши стал рофным и отноротным.
Девушка во все глаза смотрела на стол, заставленный всевозможным инструментом и косметикой. От обилия теней, блёсток, страз, румян, туши всевозможных карандашей и помады рябило в глазах, и Вика не скрывала восхищения. Я взял немного румян цвета слоновой кости, нанёс их от центра к скулам и зафиксировал рассыпчатой пудрой.
- Это что вы делаете? – тихо спросила Вика, сглатывая слюну.
- Немноко ошифил лисо. А тепер, приступаем к самый клафный – макияш клас.
Используя пинцет, я слегка удалил брови к вискам.
- Брофи – это самый фашный этап ф фосточном макияше. Опясательное услофие – линия профей толшна пыть исяшной и чёткой, пес етиноко лишнеко фолоска. Ф фосточном макияше неопхотимо исполсофать тфа – три фита теней. Философия макияша такофа – отин сфет фместе с чёрной потфоткой опфолакифает клас, а фторой фосфышается нат ним на ферхнем феке, плише к профям.
В какой-то момент, взглянув в зеркало, я сам испугался своей работы: Вика шаг за шагом превращалась в сказочную фею с другим, ещё более красивым лицом. Золотистые тени прекрасно сочетались со вторыми, розовыми. Я покрыл ресницы тушью в два слоя, аккуратно прокрашивая каждую ресничку.
Закончив кропотливую работу с макияжем, я переключился на губы, используя помаду бледно – розового цвета.
- Фосточный мейк-ап исысканый и сексуалный, он почёркифает фаш элекантный чуфстфенный оплик, помокая состать обрас шеншины сакатки.
- Шеншины – закатки, - инстинктивно повторила Вика два последних слова заключительной фразы. – Энтони, неужели это я?
- Фы, конечно, фы, только ещё красифей.

За всё время, пока я работал над имиджем Виктории, Антоша даже не притронулся к Рите. Они, точно два манекена, уставились на ЖК-панель, не сказав друг другу ни единого слова.
- Ой, матушки, ты ли это!? – воскликнула Рита, когда подруга встала, и, покачивая бёдрами, подошла к ней. – Маэстро, я тоже хочу выглядеть так же.
- Фы плонтинка, фам не потойтёт фосточный макияш, - ответил я Рите, усаживая её в кресло.
- Вы – мастер, а я – модель, как скажете, так и будет.
Пока я колдовал над Белоножкиной, Вика пыталась найти общий язык с Антоном, активно жестикулируя руками и вспоминая английские слова из школьного курса. Неловко выглядела гордая Ляшенко в таком свете.
- Давайте, танцевать! – воскликнула она.
Виктория вскочила с дивана, положила руки на плечи воображаемого партнёра, имитируя танец. Антон переставил штатив с камерой в угол, учтиво поклонился даме и бережно, точно хрустальную рюмку, обвил талию девушки.
- Мне нравится у вас, - воскликнула Белоножкина, - всё свободно, просто и по-домашнему.
- Конечно, Рита, снимки, которые мы стелаем, толшны фыклятеть естестфено, натурально, как будто фото мастер ненароком сашёл к мотели ф кости и «украл» несколко прекрасных моментоф ис её шисни.
- Вы знаете, Вильгельм, я так хочу, чтобы наши снимки пришлись по вкусу в Британии. Не могли бы вы замолвить словечко за нас с Викой?

Замолвить словечко, составить протекцию. Русский менталитет…Замолвить словечко в роддоме, детсаде, школе, ЗАГСе, работе и, наконец, в морге. Почему только словечко решает судьбы людей, почему нельзя воспользоваться тем, что положено по закону?
В какой-то момент мне стало жаль Риту, и я хотел погладить её по головке, но опять вспомнил папика в машине. Тогда я хотел поухаживать за девушкой, а она просто кинула меня, просто поменяла мои добрые чувства на деньги.
- Энтони – мой друк и еко мненье ценят в центральном офисе, фсё сафисит только от нас. Тело ф том, что нам нато ис ста претентенток фыпрать толко отну.
- Отну? – повторила Рита, вытаращив глаза.
- Расфе я что-то не так скасал?
- То есть, нет никаких гарантий, что мы попадём в топу?
«В топу? Можно и туда…при желании».
Белоножкину совсем не интересовала работа визажиста, она исключительно смотрела мне в глаза через зеркало, надеясь на нужный ответ.
- Моя миссия сакончена, - заключил я. – Приступаем к съёмке.

Глава 4

Я любовался работой друга. Антон так увлёкся, что забыл о других девушках, ожидающих своей очереди на улице. Он забыл и обо мне, хотя я находился рядом. Модели двигались, улыбались, меняли позы, а мастер мурлыкал себе под нос, постоянно нажимая на спуск. Иногда Антон останавливался, чтобы поменять фон и переставить «зонтики» в другую, нужную для съёмки точку. Наконец, он попросил меня помочь принести высокую вазу с цветами из кабинета.
- Антон, может, хватит? -
- Ты думаешь?
- Переходим к бикини.
- Бикини…

Когда Лисичкин закончил цветочную серию, я поднял руки и громко объявил:
- Так, тефушки, меняем нарят. Теперь, пикини.
Спальня- раздевалка не понадобилась, студентки быстро разделись, оставив летние вещи на диване. Ноги Вики оказались немного полными, но не настолько, чтобы прятать их от окружающих, а ткань просвечивающего топа была настолько тонка, что крупные соски отчётливо просматривались, заставляя гвардейца заметно нервничать. Неужели она стеснялась своих ног и по этой причине не носила брюк?
Пока я думал об этом, Антон начал работу, сделав несколько кадров на фоне моря. Готовые снимки моментально дублировались на ЖК–панели крупным планом в высоком разрешении. От приятного волнения участилось биение сердца. Кадр следовал за кадром, а я морально готовился к эротической съёмке, пытаясь разглядеть полоску растительности в трусиках Вики. Гвардеец не хотел мириться с ролью аутсайдера в этой фото игре, а желал стать полноправным участником съёмки, демонстрируя свои «бицепсы» перед объективом «Никона».
Три моих громких хлопка в ладоши оборвали работу трио:
- Приступаем к саключительному этапу – эротической съёмке.
- Прекрасно! – радостно воскликнула Рита. – Во что необходимо переодеться, мистер менеджер?
- В костюм Евы, - иронично ответила Вика, снимая трусики и бюстгальтер.
Белоножкина, видя спокойствие подруги, последовала её примеру. Зная о неустойчивой психике Антона, я был готов к любому исходу матча, вплоть до удаления судьи с поля, но друг, уже прошедший подготовку в батальоне Оксаны, не оказал сопротивления. Он улыбнулся, подошёл к девушкам и что-то пролепетал, активно жестикулируя руками. Антону нравился такой способ общения, он вошёл во вкус и спокойно менял позы моделей, передвигая их, как туши на мясобойне. Я искал предлог, чтобы принять непосредственное участие в работе, но все мои мысли заходили в тупик. Не мог же я бесцеремонно пощупать Вику за попку и предложить заняться более интересным занятием, чем «голая» съёмка. Я чувствовал, что девушки согласятся перейти от эротики к порносъёмке, но не знал, как связать это странное предложение с профессиональной деятельностью журнала. Выход нашёлся просто и неожиданно.
- Друсья, снимки почти ничем не отличаются от фотографий моделей, позировавших до фас. Тумаю, у фас шансы рафны.
Первой отреагировала Вика:
- И что же нам сделать для этого?
- Нато исюминка…
- Какая такая исюминка? – машинально повторила Рита.
- Я тумаю. Снимки толшны пыть полее открофеными.
Я не хотел, чтобы девушки заметили изменение в рельефе моих брюк, поэтому повернулся боком:
- Нато слехка открыть места, которые нравятся мусчинам.
- Какие ещё места? – возмутилась Рита. – Не можете показать?
- Корошо, сейчас что-нибудь притумаем. Рита, постафте ступню прафой ноги на дифан.
Белоножкина послушно выполнила мою просьбу, засветив «рабочее» место папика. Видя, что она совсем не стесняется, я решил поменять пассивное наблюдение на осязаемую реальность, положив руку на колено Риты и развернув её ногу. Антоша, недолго думая, снял модель с нескольких ракурсов. Вика стыдливо следила за подругой, сжав ноги. Фотомастер вошёл во вкус, Рита не возмущалась откровенности снимков, а фантазиям дебютанта не было конца. Рита встала на четвереньки, немного раскрыв рот, а мастер лёг на пол, чтобы «взять» модель с нужной точки. В какой-то момент ему показалось, что поза недостаточно эротична: он подполз к Рите и пригнул её грудь к полу, а свободную руку положил на пухленькие ягодицы модели. Потом она встала на колени, расставив ноги, а Антошкина камера разместилась почти на полу, чтобы снять необыкновенный сюжет.

Они так увлеклись, что забыли о Виктории, которая нервно грызла ногти на диване. Глубоко вздохнув, я хлопнул в ладоши, глядя на неё.
- Смена мотели!
- Но я не знаю…я не могу.
- Тут фсе сфои, я фам помоку, - учтиво сказал я, помогая Вике подняться с дивана.

В течение короткого времени Антон и Вика «пробежали» знакомые сюжеты, дополнив их парой свежих поз. В любом положении тела лепестки бутона не раскрывались, даже когда она снималась сидя на полу, положив подбородок на колени.
- Есть одна хорошая поса, я фител на фыстафке в Германии. Фика, ты мошеш стать на мостик?
- Конечно, я занималась художественной гимнастикой.
Девушка мгновенно выполнила мою просьбу, выставив свою промежность на всеобщее обозрение. Антон, не теряя времени, принялся за работу, снимая «мостик» с разных точек обзора, а я, улучив момент, почти вплотную приблизился к Вике и расположился между её ногами. Лепестки не раскрылись даже в этой откровенной позе, казалось, что она намеренно их склеила, чтобы спрятать от окружающих самое сокровенное.
- Мы выполнили все ваши указания?
Чувствовалось, что она устала и готова покинуть студию, если….если я ничего не придумаю.
- Тяшёлый тень, не правта ли? Не хотите чего-липо фыпить?
Рита тут же оживилась:
- Апельсиновый сок есть?
Я ответил утвердительно и повёл Антона в кухню.
- Зачем нужны эти секс снимки? – удивлённо спросил он, когда мы остались наедине.
- Секс снимки?! Так это же «эврика»!!! Антош, вот что, начинай громко тараторить по-английски, имитируя деловой разговор.
- Это ещё зачем?
- Не спрашивай, скоро поймёшь сам.
Пока фотомастер «общался» с Лондоном, я принёс дамам по бокалу красного вина. Удивительно, но они и не думали одеваться, ожидая нашего «приговора».
- Извините, сока нет, но есть хорошее вино. Кстати, есть свежие новости.
Рита выпила четверть бокала.
- Какие?
- Мы очень хотели с фами сотрутничать, но тело ф том, что для проекта нужен только отин челофек. Проект фторого надо оплатить.
Вике не понравилась новость:
- Сколько ещё потребуется денег?
- Не перешифайте, этот фопрос, как рас, решает Энтони.
- Разве нет выхода?
- Фыхот фсекта есть.
- Come over here! – крикнул Лисичкин.
- Ну, вот, что-то наклёвывается. Coming!
- Антон, сейчас мы заходим в комнату, ты делаешь серьёзную мину и после каждой моей фразы деловито киваешь головой.
- Как баран…
- Примерно так.
- We got a good news! – радостно произнёс я, заходя в студию. - Фас опеих приняли.
Вика засияла, как майское солнце:
- Вы нашли деньги на оплату проекта?
- Фот этот фопрос мне как рас нато опсутить с фами. Как исфестно, мнокие шурналы, чтопы дершаться на плаву, санимаются нелекальной теятельностью. Не опошёл стороной этот биснес и Fragrance of life. Плише к телу – наше изтание нелекально телает секс фотокрафии и спыфает их своим проверенным клиентам. Только что топ-менетшер претлошил фыслать несколько сот секс фотокрафий. Фы сокласны на секс фото?
Предложение удивило наших моделей. Через несколько секунд, когда лёгкий шок прошёл, Вика спросила:
- А чем же мы тогда занимались целых два часа?
- Это эротическое фото, а им нато секс.
- В чём же отличие?
- В секс фото, кроме шеншин, участвуют и мусчины.
Белоножкина извлекла из сумочки смартфон и взглянула на дисплей.
- Где же я в одиннадцать вечера возьму мусчину?
- Тело ф том, что Лонтон через час штёт пробные снимки.
- И что же вы предлагаете?
- Так и пыть, мы с Энтони пойтём фам нафстречу.
Вика, не мигая, смотрела на нас, слушая «деловой» разговор.
- То есть, вы предлагаете заняться с вами сексом перед камерой?
- Мы не предлагаем, а идём вам навстречу.
- А потом наши фото разместят в интернете для миллионов пользователей?
- Нет, нет, что фы, у нашеко шурнала есть тайный клиент – племя зулусоф, жифущих в Юшной Америке. Они платят солотом. Так что, на этот щёт мошете не перешифать – полная конспирация.
- Зулусы? – переспросила Ляшенко. – Вроде бы они живут в Африке.
- Прафильно, но и в Америке их немало, - парировал я, поняв, что попал впросак.
В домофон позвонили.
«Кого же это нечистая принесла? Неужели сейчас всё сорвётся?»
В трубке раздался голос консъержа:
- Антон?
Я прикрыл рот рукой:
- Нет, это Рома, Антоша занят.
- Тут к вам рвётся женщина, она есть в списках.
- Какая женщина?
- Госпожа Сволочкова.
- Балерина Сволочкова? – переспросил я, усиливая тон голоса. - Скажите, что мы опязательно примем её.
- Балерина Сволочкова? – раздался голос Белоножкиной за моей спиной. – Только через мой труп! Она, без сомнения, победит в вашем конкурсе. Скажите Энтони, что мы принимаем ваше предложение.
- Николай Игнатьефич, скашите, что мы уше сакончили кастинк. Пусть прихотит сафтра.
Рита радостно чмокнула меня в щёчку:
- Спасибо, Вильгельм, вы настоящий друг!

За время моего отсутствия Антон установил два «зонтика» у дивана и перевёл камеру в режим автосъёмки.
- Ready! – коротко отрапортовал он.
- Attaboy! Let`s start…
Я сделал серьёзную мину, положив руки на бёдра::
- Фремя у нас окраничено, поэтому фам нато фыпрать партнёроф.
- Мне без разницы! – весело ответила Рита.
«Я прекрасно знаю, что тебе без разницы»
- Фаше слофо, Фика.
Студентка подняла на меня свои голубые глаза:
- Вильгельм, я даже не знаю, смогу ли я участвовать в съёмке.
- Почему, Фика? Фы мошете упустить короший шанс.
- Я девственница.
«Опа! Как я сразу не догадался…Хотя, по её поведению этого не скажешь».
- Virgin? Фот и прекрасно, момент тефлорации мы снимем, и матерьял хорошо прорекламируем и продадим.
Мой голос перестал дрожать, я всё больше входил в роль благодетеля и спасителя.
- Претлакаю кинуть шрепий.
Я извлёк из кармана десятирублёвую монету.
- Если орёл, токта Энтони и Рита, а я, конечно, с Фика, а если орешка – я с Ритой, а Энтони с Фика.
Девушки кивнули в знак согласия. Камера, между тем, начала работу, медленно вращаясь и дублируя сцену жеребьёвки на ЖК-панели. Я зажал монету в руке, готовый в тот же момент с помощью старого трюка повернуть её орлом вверх, но вдруг, Вика оживилась:
- Давайте я кину.
Неужели она почувствовала подвох? По моей теории совокупление перед камерой должно быть чисто механическим, без каких-либо лобызаний и амуров. Я нехотя передал монетку, которую она тут же бросила на пол. Десятирублёвка звонко подпрыгнула, приземлившись на ребро, прокатилась по кругу и замерла «орешкой» вверх.
«Не судьба», - подумал я, а вслух, натянув улыбку, пробубнил:
- My congrats. Don’t let me down, Anthony!
Я вошёл в зону захвата камеры и медленно разделся. Видя нерешительность напарника, я решил подбодрить его:
- It's gonna be OK, undress.
Антон последовал моему примеру. Гвардеец давно ждал своего часа, и когда я освободил его от последнего препятствия, выпрямился, покачивая своей гордой главой.
- Сценарий прост: короткие объятия, несколько поцелуев, минет, кунилингус по желанию и соитие в нескольких позах.
Я не спешил, дожидаясь Антона, а он медлил, словно готовился к смерти в предбаннике газовой камеры. Вика испуганно посмотрела на моего воина, широко раскрыв глаза. Наконец, показался полусонный «антошка» Лисичкина.
- Do it as like me, - сказал я другу, опустился на диван и поцеловал Риту.
Антон старался повторять за мной, а я радовался за него, хотя немного завидовал. Что ж, пусть они помогут друг другу справиться с этой нелёгкой задачей.
Цифровые клоны нашей оргии с равными промежутками времени дублировались на экране, так что, при желании, каждый участник секс вечеринки мог подкорректировать своё положение для более детального захвата нашего квартета. Я выпрямился и тут же наклонил голову Белоножкиной на звенящего гвардейца. Теперь, когда линия обзора освободилась, я повернулся к соседям: Вика испуганно чмокала шляпку «антошки», слегка приоткрыв рот. В ту же секунду я почувствовал несказанное блаженство. От двухчасового воздержания боец был готов разразиться слезами радости, но я сдержал свои эмоции, зная, что должен следовать сценарию сюжета. Вика ближе познакомилась со своим маленьким другом и теперь работала более активно, демонстрируя аппетитную попку. Боясь преждевременного салюта, я прижал Риту к спинке дивана и согнул ноги. Камера автоматически поворачивалась, снимая нашу четвёрку, а потом, попарно. Губы Белоножкиной раскрылись, приглашая бездомного бродягу в гости. Я начал с пальцев, вводя их внутрь и каждый раз добавляя по одному, пока четвёрка не исчезла из вида, потом, проехался по кругу.
Антон старался повторять мои действия, периодически поглядывая на экран. Камера приблизила промежность девственницы: указательный палец друга проник внутрь.
- Now, two fingers, Anthony.
Он сразу выполнил мой приказ. Вика сжалась и тихо вскрикнула.
- Фика, фам польно? – не выдержал я.
- Немного..
- Это нормально.
- Now, attention!
Я положил Риту на спину, стараясь не закрывать «горячие» точки, подвёл гвардейца к воротам, потёрся о них.
- Anthony, are you ready?
- Yes I am.
- Now, come in!
Бедняга, долго ожидавший этого момента, нырнул, не встретив никакого препятствия. В туже секунду раздался резкий крик Вики:
- Больно!!!
Боец, качнув несколько раз, приплыл. Оргазм продолжался несколько секунд, в течение которых крик Виктории не стихал.
- I can’t do it, - взмолился Антон, - help me!
Я нехотя покинул поле боя и подошёл к дебютантам. «Антошка» не мог преодолеть препятствие, как ни старался. Каждый раз, когда он пытался предпринять новую атаку, Вика сжималась, не пропуская врага внутрь своего бастиона. Случай предоставил мне шанс, и не воспользоваться им было бы глупо:
- Anthony, let’s change the girls.
- What do you mean?
- Go to Rita.
- OK
- Вильгельм, что вы ему сказали?
- Пусть Энтони саймётся с Ритой, нофичку нушен простор. Опыта у неко, как фитите, нет.
- А у вас?
Антон сразу же нырнул в рабочую скважину Белоножкиной.
- So, do you like it?
- Yes, I do.
Я обильно смочил слюной вход и с трудом вместил два пальца.
- Так польно?
- Уже не так…
Боец, готовый пробить оборону противника, упёрся в ворота. Камера сняла работу Антона и медленно повернулась к нам. Моё туловище закрыло основной вид, поэтому я развернул Вику, поднял её ноги выше и вошёл наполовину. Девушка вскрикнула, пытаясь оттолкнуть меня, и вцепилась острыми ногтями в плечи, но я продолжил атаку, пробив брешь в обороне.
- Успокойтес, Фика, так ещё путет польней.
Ягодицы Антона мелькали на экране. Он сладко подвывал, как кобель, впервые овладевший сукой. Когда камера «переехала» к нам, я медленно вывел гвардейца из блиндажа дебютантки. Вика с интересом взглянула на экран:
- Ой, что это?
- Это крофь. Ф таких случаях это обычное явление. Фика, улыпнитесь, фспомните что-нипуть хорошее ис фашей жисни.
- Что, например?
- Фы неотрасимая тефушка, наферное у фас мноко поклонник?
- Да, немало. Вот, один меня достал, постоянно пялится, пытается «снять».
- А если он люпит фас?
Гвардеец подкрался к раскупоренной скважине, готовый приступить к эксплуатации.
- Любит? Да он урод, даже фамилия уродская!
- Уротская? Какая?
- Косичкин…
- Что есть «косичкин»?
- Косичкин есть дурак!
Вика рассмеялась и расслабилась, я сразу же воспользовался этим моментом, вновь запустив гвардейца в пробитую скважину.
- Турак Косичкин! – повторил я слова Вики, вталкивая «дурака косичкина» по самые косички.

Теперь, когда трудолюбивый пахарь вспахал целину, начался процесс обработки почвы. Я подмял под себя свежеиспечённую женщину и, не обращая внимания на камеру, увеличил темп добычи.
А на соседней территории произошли изменения: опытная Рита оседлала нашего мальчика, развернув свои прелести к объективу.
- Вильгельм, - поинтересовалась Ляшенко. - Зачем вы делаете это? Неужели вам недостаточно отснятого материала для зулусов?
- Фы прафы, Фика, сейчас мы поменяем несколько посиций и сакончим съёмку, - нервно ответил я, устанавливая Вику на четвереньки и пристраивая бойца сзади.
- Туда обязательно надо?
- Опясательно. Анальный секс очень ценят тунгусы…
- Зулусы.
- Да, да, сулусы. Фика, сейчас опять путет польно, потерпите и постарайтесь утершаться в этой посе.
Боец тут же прошёлся по разбитой колее, сместился вверх, пытаясь пробить новый маршрут, но партнёрша сжалась, боясь боли. Мы нуждались в психологе.
- Мне понрафился фаш раскас про турака Косичкина.
- Что о нём говорить? Он, наверное сексуальный маньяк…даже страшно представить себя в постели с ним, бррррр…
Пришлось пустить в ход палец.
- Это что там внутри?
- Палец…
- Разве не…
Неожиданно я рванул вперёд, заставив модель упасть, но часть забоя шахтёру удалось пройти
- Вильгельм, не надо!
Я попытался пробиться глубже, но горизонтальная поза не позволяла сделать этого.
- Фика, фсё путет корошо, - прошептал я, целуя студентку в ухо и возвращая её в первоначальное положение.
Захватив бёдра, я рванулся вперёд, страхуя девушку от повторного падения. От сильной боли она взвыла, пытаясь освободиться, но я, крепко ухватив её за бёдра и проник в глубокий тыл противника.

Соседи, тем временем, вошли во вкус и уже вели себя, как настоящие профессионалы. Рита последовала примеру Вики, опустившись на четвереньки. Теперь обе кобылки смотрели в глаза друг другу, а мы, бравые наездники, объезжали их.
- Вильгельм, – взмолилась Виктория, - уже достаточно снимков, я устала и хочу домой.
- Класный снимок толко фперети, - ответил я, постепенно разгоняя скакуна на финишной прямой.
Антон не отставал, подстраиваясь под наш темп.
- Faster, faster, faster!!!
Крики, вздохи, удары плоти об плоть слились в одном общем экстазе. Вика, ослабив руки, упала, оставаясь на коленях. Внезапно горячая волна накрыла меня с головой, готовый салютовать, я набрал максимальную скорость и со вздохом облегчения вывел бойца из игры, выплеснув заряд скопившейся энергии на ягодицы и спину партнёрши. Антон финишировал, помогая «антошке» руками.
- Anthony, how many pics we got?
- About thousand.
- No bad.
- What’s the point of doing that?
Мы упали в изнеможении и несколько минут лежали без движения. Наконец, Вика, потная, мокрая и взлохмаченная поковыляла в душ.
«Неужели это та самая Ляшенко?» - подумал я, разглядывая её «отработанную» духовку.
Неужели женщина способна так унизить себя, чтобы добиться желаемого? Мне стало стыдно и гадко от этих мыслей.

Глава 5

Пока я готовил лёгкий ужин, Антон возился с компьютером, делая вид, что отсылает снимки заказчику, а когда мы разместились за столиком в кухне, он вошёл и радостно отчитался за проделанную работу:
- You are in project. My congrats!
Мы бурно отметили «удачный» день, и ближе к часу ночи вызвали такси для девушек. Глядя на их радостные и довольные лица, я испытывал невероятные муки совести. Они, хоть и обманутые, но счастливые, а я просто удовлетворил свою похоть, ничем не наполнив душу. Выпив пару стаканов вина, я не захмелел, хотя очень желал залить муки совести алкоголем. Где-то в глубине души я даже завидовал им: в мыслях они уже были в другой стране, где тысячи глаз и сотни объективов были нацелены только на них. Да, сейчас они испытывают эйфорию, бесконечный звёздный полёт, а что у меня? Рано или поздно придётся ответить за содеянное, и эта мысль ещё больше душила меня, вводила в жёсткую, реальную депрессию.
«Если не со мной, то с другим мужчиной, ничуть не лучше меня» - успокаивал я себя.
Приятная истома тянула ко сну. Антон обнимал Риту, и его тяга к ней была не наигранной. Может, они будут встречаться, полюбят друг друга, заведут детей. Глаза Вики стали такими же, как и прежде – холодными и грозными. Странно, но я не чувствовал себя победителем, а она побеждённой. Не произошло главного – победы над её душой, я не смог завоевать девушку, а, значит, дальнейшие наши отношения, на которые я так надеялся, не могли развиваться с положительной перспективой.
Телефонный звонок привёл меня в чувство.
- Это таксист, - сказал я хрипло, опустив голову. – Машина ждёт на Малой Дмитровке.

Мы вышли проводить девушек. Антон обнял Риту, а мы с Викой, словно совсем чужие люди, понуро ковыляли сзади. Перекинувшись парой слов с консъержем и отблагодарив его, мы вышли в летнюю московскую ночь. Уличные фонари и неон бутиков освещал Столешников, как днём, а шум одиноких машин на улицах не нарушал царственного покоя переулка. Девушки, цокая шпильками по булыжной мостовой, засеменили к Дмитровке, а я поплёлся сзади, грустно глядя им вслед. Вдруг, из-за угла выскочила тень, которая под светом фонаря материализовалась в стройную женщину средних лет.
- Is anybody of “Fragrance of life»? – чётко и громко спросила незнакомка.
- We are, - инстинктивно и удивлённо ответил Антон. – Who are you?
- Я – балерина Сволочкова и записана сегодня на кастинг, - напомнила женщина, переходя на русский.
- Фы пыли саписаны фчера, а секотня уше трукое число, - пролепетал я устало, пытаясь отшить назойливую муху.
- Уважаемые иностранцы, ваше поведение и дерзость бросают тень на такое благородное издание. Вы заставили даму ждать почти пять часов. Немедленно извинитесь и примите меня, в противном случае я подниму шумиху в средствах массовой информации.
- Don’t worry, we’ll back soon. Wait here, - испуганно пролепетал Антон.
- Нет уж, - прогремела Сволочкова, хватая меня за руку.
Девушки с Антоном тут же ушли, а я остался наедине с обманутой моделью.

Съёмка балерины шла в полусонном режиме, а эротикой мы были сыты по горло. В первую минуту работы балерина возмутилась:
- Друзья, у меня такое ощущение, что вы снимаете труп на месте происшествия.
«Так и есть, мы сами, как трупы».
- That’s all for today. Have a nice night, - зевая во весь рот, пробурчал Антон.
- Я вам сейчас дам «найс найт». Когда вы меня будете оформлять? Где ваш компьютер?
Сон, как рукой сняло, я выпучил глаза, ничего не понимая. Балерина бросилась к камере, сняла её со штатива и умелым движением извлекла карту памяти. Я похолодел от ужаса.
- Конечно, мы фсекта оформляем тефушек после съёмки, - виновато ответил я, направляясь в кабинет Антона.
Антон сразу же внёс данные модели в базу.
- Когда вы собираетесь отсылать снимки в издание? – резко спросила она, уставившись на меня.
- Сначала нато их опрапотать, а потом…
- Дело в том, что я несколько месяцев работала в этом издании и знакома лично с Ником Пауэрсом.
К этому времени моя психика успела переключиться в режим «danger».
- Конечно, это уфашаемый телофой челофек в нашем шурнале.
- И он лично обрабатывает снимки. Разве вы не знали об этом?
Антон молчал, как рыба.
- Конечно, так и есть.
- И тогда вы спокойно можете скинуть файлы на электронный ящик Пауэрса.
- Of course, we know.
- И, конечно же, вы не будете против, если я выполню вашу работу.
Не дожидаясь нашей реакции, Сволочкова вытолкнула Антошку и уселась за компьютер.

Надо сказать, что за всё время, в течение которого балерина пересылала файлы, мы не вымолвили ни слова. И даже, когда она, оставив нам деньги, покинула квартиру, мы ещё долгое время не могли смотреть друг на друга, раскрыв рты от удивления, стыда и отчаяния.
- Ром, разве ты не даёшь себе отчёта в том, что произошло? – ожил, наконец, Антон.
- Ничего, это просто тип женского характера, может, она, действительно, знакома с эти Пауэрсом, но, думаю, что обратной реакции на нашу корреспонденцию не последует.
- И что, сворачиваем бизнес?
- Ты с ума сошёл? Всё только начинается, и за время восхождения на пик славы нас ещё не раз настигнут бури и грозы, будут ждать ловушки и неприятности, обман и предательство, зависть и ложь.

Скоро мы собрали нужную сумму, и Антон улетел в Швейцарию. Два дня я слонялся по городу, скучая без дела. Три недели съёмок пролетели, как один миг, мы были в деле, шутили, смеялись, многие модели соглашались на эротическое фото, но не более. Я знал, что обман, рано или поздно, вскроется, и мечтал о легализации предприятия, но с отъездом друга лишился всего, и вот сейчас, вернувшись домой, тупо смотрел на отвалившиеся обои. Я знал, что Вика ждёт приглашения за границу и горячо верит в это. Вот её номер на дисплее телефона, стоит только коснуться этих заветных цифр, она сразу ответит. И что я ей скажу? Что я мошенник, но люблю её? Бред. От неожиданного звонка я вздрогнул и выронил телефон, но сразу поднял его и взглянул на дисплей. Это был квартирный номер Антона.
«Ничерта себе! Кто это?».
Я нажал кнопку ответа, боясь подать голос:
- Ром, это ты?
Я сказочно обрадовался появлению друга.
- Антон, ты, что в России?
- Вобщем, есть две новости: хорошая и плохая. Плохая: меня отчислили из института.
- За что?!
- Снимки невероятным способом попали на стол ректора, а посольство сразу же выразило недоверие и депортировало меня в Россию.
Я замер от услышанного, не веря в происходящее, потому, что тон голоса друга был на редкость оптимистичным и бодрым.
- Есть и хорошая новость. Снимки наши, действительно, улетели в Лондон, но издание не выразило никакого интереса к ним. Зато одна киностудия восхитилась нашей работой, продюсер прислал мне письмо на электронку и просил срочно рассмотреть его предложение.
Смысл сказанных слов достиг моих мозгов, но я не знал, радоваться мне или плакать.
- И что они предлагают?
- Они просят сообщить номер счёта, на который можно перевести деньги за снимки, а также предлагают приехать в Барселону на ежегодный фестиваль эротического искусства со своей программой.
Я не верил словам Антона. Неужели несколько вечеринок так подействовали на него, заставили так легко изменить вектор жизни? Дипломат и порноактёр…Странно всё это. Что лучше: быть дипломатом где-нибудь в Африке или известным мировым актёром?
- И ты готов принять их предложение?
- Конечно, готов!
«Вот это Антоша!»
Когда Лисичкин исчерпал все слова, которые хотел сказать, пришла моя очередь:
- Антош, но…нас, ведь не одних приглашают?
- Конечно, не одних, Вику и Риту тоже. Короче, дуй ко мне, а там за бутылочкой пивка обсудим это дельце.

Я никак не мог представить «делового» разговора с Викторией. Рита, я, думаю, согласилась бы, а вот Вика…Ну вот, встречусь я с ней и что скажу? Что есть возможность стать порноактрисой? А как же тогда любовь?
У Лисичкина дома я больше молчал, чем говорил. Теперь моей стеной плача стал Антон.
- Антош, как ты себе это представляешь? – тихо спросил я, сделав пару глотков пива.
- Кто из нас мастер на уговоры? Не ты ли реализовал свои фантастические планы? Хочешь, назначим им встречу и вместе всё обсудим?
- Что ж, может, это и выход. Надо показать электронку девчонкам, только, на этот раз, они не поверят.
- Не поверят? А как же деньги? Они выслали десять тысяч евро в качестве гонорара за снимки.
- Сколько!?
В конце концов, девчонки рвались в свет. А что такое свет? Это известность, деньги, новые контракты, богатый жених и обеспеченная старость.
- Рома, мы поделим гонорар, чтобы подтвердить серьёзность наших намерений.
- Действительно, давай пригласим их в ресторан, выпьем, потанцуем, а там откроем наши карты. Кстати, у тебя наличные-то есть?
- Ты что, с луны свалился? Я сейчас сообщу номер моего счёта в банке, и мы сразу обналичим всю сумму.

Деньги хоть как-то заглушили мою тревогу относительно нашей аферы, но честно говоря, я не мог представить Вику в новом амплуа. Одно дело, когда ты развлекаешься ради удовольствия, а вот работа на профессиональном уровне…Понятно, что с академией придётся распрощаться и переместиться на новый, ещё неизвестный мне уровень жизни. Я колебался.
- Ну что ты нос повесил? – засмеялся друг, тряся передо мной прессом европейской валюты.
- Всё нормально.
- Нормально? Тогда звони!
- Антош, тогда надо раскрыть себя, а я думаю, что это пока преждевременно.
- Действительно, давай не будем ломать комедию, вернёмся ко мне, ты загримируешься под Вильгельма, а там решим. Звони, назначай встречу в «Бенвенуто», там всегда свободно, а главное, тихо и уютно.
- Сейчас одиннадцать. Встречаемся вечером?
- Зачем вечером? Давай днём, скажем, в два часа.
Дрожащим пальцем я кликнул знакомый номер.
- Страстфуйте, Фика.
- Вильгельм!!! Как я рада вас слышать!!! – ответила Рита. – Какие новости?
- Нофости хорошие. Мы приклашаем фас ф ресторан.
- Прекрасно! Когда и где?
- Ресторан Бенвенуто. Сретенский бульвар шесть корпус один. В два часа дня. Тайте трупку Фике.
- Они в ванной.
- Кто, они?
- Ну, Вика с Валерой.
Это был удар ниже пояса. Устроить сцену ревности по телефону – значит, выдать себя. А с другой стороны, почему она не может ни с кем встречаться? Она, ведь, свободная женщина. И насколько серьёзны эти отношения? Вполне возможно, что Виктория откажется от поездки.
- Алло…Вильгельм, вы на линии? – напомнила о себе Белоножкина.
- Что ше они в этой ванне телают? – спросил я с явным раздражением в голосе.
- Вильгельм, вы произвели на меня впечатление умного и понятливого человека.
Я пожалел о своём глупом вопросе. Действительно, что они могли делать в ванне? Ответ прост и банален: мылись, а, если ещё точнее - смывали с себя грязь.
- Простите, Рита. Софсем сапарился. Фика пойтёт ф ресторан?
- Нет, не пойдёт, Вильгельм.
Перспектива путешествия в страну басков вдруг оказалась под угрозой, и я сразу же представил недовольное лицо Антона.
- Почему? – переспросил я инстинктивно.
- Потому, что она по-ле-тиииит!!!
Антон не дождался окончания разговора:
- Ну, что, всё на мази?
- Они придут.
- Ром, у тебя такое выражение лица, как будто ты узнал о начале войны с Германией.
- Да вот, всё никак не могу осмыслить, как наша шутка превращается в реальную деловую сделку, да и что мне делать с академией?
- Роман, я ведь не грущу о МГИМО, а, наоборот, благодарю тебя за эту авантюру…

Глава 6

Швейцар в форме итальянского карабинера важно расхаживал у входа в заведение. Рита заметила нас и помахала рукой. Мы поцеловались по-дружески.
- Кте ше Фика? – неожиданно спросил Антон.
- О, Энтони, вы заговорили по-русски?
- Та, та, осфаифаю понемношку.
- Вика с Валерой в магазине напротив, сейчас подойдут.
«Вот так, теперь этот Валера. В принципе, Виктория так и осталась загадкой для меня».
- У нас телофая фстреча, - сказал я, немного волнуясь, - Фалеру мошно пыло и не прать сопой.
- Не брать с собой? А с кем же его оставить?
В этот момент я увидел Вику с шестилетним мальчиком. Они пересекли бульвар на «зелёный» и подошли к нам.
- Привет, я Валера! – радостно пропел рыжеволосый мальчуган, откусывая уголок эскимо. – А это моя тётка Виктория.
Мы пожали руку юному джентльмену.
- Прифет! Я Фильхельм, а это Энтони. Путим трушить?
- Дружить-то будем, но вам надо обратиться к логопеду. Когда приедет мама, могу вас взять в свою группу, у нас в саду есть хороший специалист.
Мы дружно рассмеялись, ведь заключение умного малыша выглядело правильно и вполне обоснованно.

Зал для некурящих встретил нас полумраком, прохладой и радио, настроенного на итальянскую волну.
- Фы фыпрали что-нипуть? – спросил я Вику, изучающую меню. – Фам помочь?
- Да, я впервые слышу такие названия, но попробовала бы карпаччо с телятиной. Звучит аппетитно.
- Прекрасный фыпор. Ф этом ресторане потают фсекта сфешую телятину.
Ребёнку надоел мой русский:
- Вильгельм, почему ты неправильно произносишь букву «в»?
- Прафта? Я и не тумал.
- Думал, а не тумал, Вика, а не Фика. Повторяй за мной. Ввввика.
Пришлось подчиниться смышлёному малышу.
- Ввввика…
- Прекрасненько! Теперь, поработаем над звуком «д». Ддддумал. Повторяй!
- Дддддумал…
- Ддддумал.
- Ддддумал о Ввввике.
- Ддддумал о Ввввике.
- Вот и всё, говори правильно, не позорь Россию и русский язык.
Подошёл официант и я с деловым видом сделал заказ:
- Салат Ломбардия, карпаччо из телятины, пошалуста, бутылочку «Кьянти», панакоту на десерт и свежевыжатого апельсинового сока. Всё в пяти экземплярах.
Только официант ушёл, Валера продолжил ликбез по русскому языку:
- Вильгельм, не «пошалуста», а пожжжалуйста. Скажи «Жжжук».
- Жжжжжук.
- Жжжжжопа.
Я залился краской от стыда.
- Ладно, если культурный, сменим «жопу» на «жолудь».
- Жжжжолудь.
- Совсем неплохо. С вами неинтересно. Вика, можно я посмотрю телек?
- Ладно, только принесут заказ, сразу иди к столу.
Убедившись, что дотошный малый уселся перед телевизором, я улыбнулся и торжественно произнёс:
- Друзья, мы встретились, чтобы разделить гонорар и обсудить планы на ближайшее будущее.
Белоножкина выпучила глаза от удивления:
- Гонорар?!
Я вручил дамам конверты:
- Именно так.
Рита, не поверив моим словам, вытащила наличные:.
- Здесь две с половиной тысячи евро!!!
- Уважаемые дамы, это капля по сравнению с тем, что мы можем заработать.
- Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, - добавила Вика. – Ближе к делу.
Я открыл рот для ответа, но подоспевший официант помешал мне озвучить сформировавшуюся в голове фразу.
- Ваше «Кьянти», салат и сок, карпаччо на подходе.
Я разлил вино по бокалам и с недоумением уставился на кучу травы в больших тарелках.
- Мы ждём ответа, - напомнила Ляшенко. – В чём же предложение?
- Фсё зависит только от фас, физа, билеты, паспорта – это тело техники. Вобщем, нас приглашают приехать на фестивал в Барселону и пройти кинопропы.
- То есть, теперь не фото, а фильм? Не Коламбия Пикчерс ли интересуется нами? – с иронией в голосе заметила Виктория.
- Фот стесь фсе реквиситы, - подключился к разговору Антон и протянул распечатанный накануне лист с информацией о кинокомпании.
Вика попыталась с налёта прочесть английские слова.
- И где же здесь название компании?
Антон перехватил лист и указал нужный абзац:
- А фот они, буквы PC&CC XXI CENTURY.
- И как расшифровать эту абревиатуру?
- Пи си и си си 21-го фека
- Писи и сиси 21- го века? Остроумно…А серьёзно?
- Patrick Cock and Cecelia Cunt.
- Красивое название!
Положение спасла девушка-официант:
- Ваше карпаччо. Приятного аппетита!
Карпаччо представляло собой три тонких куска, прилипших к тарелке.
- Извините, - сказал я официанту, - вы не могли бы принести хлеба?
- Но у нас нет хлеба.
Я сглотнул слюну, представляя горячую краюху белого хлеба.
- Как, нет?
- Есть Фокачча Бьянко.
- Пьянка?
- Фокачча Бьянка.
- Это, что такое?
- Лепёшка, типа мусульманского лаваша.
- Хорошо, несите лаваш.
Публика недовольно уставилась в свои тарелки, а я решил оттянуть неприятный разговор:
- Кстати, знаете, как готофят карпаччо в домашних условиях?
- Я очень хотел бы узнать, расскажите, пожалуйста, - пропищал подоспевший к столу Валера.
Я глотнул вина, подкатил глаза и с трудом подцепил просвечивающийся ломтик.
«Как же, на самом деле, его готовят?»
Конечно, я был рад, что появилась возможность сменить тему разговора. Блюдо оказалось совершенно несъедобным.
- Ладно, нам пора, - неожиданно сказала Вика. – У нас с Валерой на сегодня запланировано мероприятие.
- А как же десерт? – робко спросил я, забыв об акценте.
- Ну вот, Вильгельм, ты уже хорошо научился произносить русские звуки. Мы идём в Парк культуры. Хочешь составить нам компанию?
- Валера, ты так хорошо строишь предложения, зачем тебе логопед?
- У меня мама – лингвист, она считает, что некоторые звуки я произношу плохо. Так ты идёшь с нами или нет?
Предложение было так заманчиво и неожиданно, что я замялся, исподлобья глядя на Викторию.
- На самом деле, почему бы вам не прогуляться по Москве? – улыбнулась она. – Там и поговорим о вашем предложении.
«Я попался».
- Тогда расходы я беру на себя, идёт?
- Будь по-вашему.

Материнский инстинкт. Он дан каждой женщине с рождения, и я смог лично убедиться в этом. Вика, как квочка с цыплёнком, возилась с мальчиком, почти не обращая на меня внимания. По возрасту она давно созрела для матери и наглядно демонстрировала это постоянной заботой о юном племяннике.
- Валера, туда не ходи. Валера, крепко держись, не то упадёшь с качелей. Мороженое быстро не глотай – заболеешь ангиной. Не гладь зверей - подцепишь заразу.
Иногда я помогал ребёнку забраться на какой-нибудь аттракцион, чувствуя себя полноправным членом этой семейной ячейки. Семья. Что может быть лучше этого шедевра, созданного природой? Все стремятся создать семью, но увы, не всем это удаётся. Кто-то стремится сделать карьеру, заработать денег, а создание семьи оставляет на потом. А «на потом» может запросто превратиться в « не успел». В этом и опасность призрачной погони за материальными благами: можно опоздать на поезд, отправляющийся до станции «Семья».
И вот теперь я должен этой заботливой «мамаше» предложить сняться в «горяченьком» фильме. Как-то всё это не вязалось с чувствами, которые я испытывал к ней. Я, вдруг, представил, что у нас семья, это ребёнок наш, и мы просто вышли на прогулку. До последнего момента я надеялся, что Вика забудет о нашем разговоре, но когда Валера оседлал «лошадку», которая понесла его по кругу, она решила продолжить щекотливую тему:
- Ну что, Вильгельм, я помню, на чём мы завершили наш разговор в ресторане. Продолжайте.
Я сжал губы, насупил брови, стараясь быть серьёзным:
- Виктория, на фестиваль мы должны приехать со своей программой и привезти десятиминутный сюжет на цифровом носителе.
- Англоязычный сюжет?
- Дело в том, что одна студия просмотрела наши снимки и пригласила на фестиваль. Было бы глупо не воспользоваться этим предложением.
- Это не зулусы, случайно, предложили вам привезти ролик?
- Это вполне серьёзные ребята, и им можно доверять. Дело в том, что порноактёры пользуются не меньшей славой, чем актёры Голливуда. При желании, мы можем скопить денег и завести свой бизнес.
- Вы произнесли местоимение «мы». Что это за намёк?
- Вика, вы деловой человек, и мне было приятно с вами работать.
- Зато мне не было приятно….
Я выложил карты нас стол, рассказав, о цели путешествия в Испанию, и не получил мгновенного отказа. Поэтому решил «дожать» будущую актрису. Посмотрев деловито на часы, я натянуто улыбнулся:
- Виктория, через час мы должны сообщить о нашем решении. Ваше слово.
- Я согласна, Вильгельм, готовьте документы.
Я тут же позвонил Антону и сообщил ему о победе.
- Хорошо, - ответил он, - ключ у тебя есть, приезжай, я скоро подъеду.
Только переступив порог, я понял, что в квартире ещё кто-то есть. Из фото студии раздавались знакомые звуки. Стараясь не выдать себя, я миновал коридор и осторожно заглянул в зал. Рита «работала» сверху, накрыв собой «жертву». Складывалось впечатление, что работник неотложки пытается завести сердце ещё тёплого человека, навалившись на него всем телом. Увидев танцующие ягодицы наездницы, мой гвардеец мгновенно принял боевую стойку.
- Какое порно тебе нравится, - спросила Рита своего партнёра, - бессюжетные ролики или фильмы?
- Конечно, фильмы с хорошим, захватывающим сюжетом, - ответил до боли знакомый голос из-под Белоножкиной.
«Так это Антон! И говорит без акцента. Неужели он сдал нас?»
- Антоша, что мы там покажем? – не унималась партнёрша.
- Надо придумать хороший сценарий, хорошо поработать над ним и удивить отцов порно.
Я вывел коня из конюшни, беря его под уздцы.
- Нас в отеле поселят в одной комнате?
- Не знаю.
Забыв об осторожности, я сделал шаг, достигнув портала. Партнёры, тем временем, продолжали беседовать и одновременно «любить» друг друга.
- Тебе нравится Рома? – поинтересовался Антон.
«Что!? Неужели он сдал нас?» - возмутился я, подстраивая коня под ритм фрикций партнёров.
- Мне многие нравятся, но Ромка, конечно, простой и вместе с тем опытный парень. Но вопрос в том, понравится ли он эротоманам в Испании?
Я вышел из засады:
- Не знаю.
- О, привет, Роман! Ты так бесшумно вошёл…Ты извини, что я, что мы.., - пролепетал Антон, выглядывая из-под кобылки.
- Ничего, ничего…
Боец собирался салютовать, но я решил дать ему последний шанс.
- Раз уж мы актёры, давайте репетировать вместе.
- Это как? – удивилась Белоножкина.
- А вот небольшой сюжетик.
Устроившись удобней, я зашёл с чёрного хода.
- Антоша, ты, что, всё выложил?
- Я избавил тебя от лишних объяснений.
- Теперь она знает, кто я на самом деле?
- Нет, только, что ты Рома. Кстати, можешь представиться сам.
- Да, да, Леопольд, выходи! – выдохнула Белоножкина.
Скакун набрал скорость и финишировал первым.

Через десять минут, сняв грим, я предстал перед друзьями в своём первозданном виде.
- Косичкин!? Не может быть…
- Мошет, Рита, ещё как мошет, - ответил я, разыгрывая Вильгельма.
- Но Вика не знает об этом. Если вскроется обман, она может отказаться от дальнейшей работы в нашей команде.
Воцарилось молчание. Первым «ожил» Антон.
- Знаете, скоро будет готова шенгенская виза, а самое главное, я написал сценарий сюжета на фестиваль, потребуется время, чтобы выучить тексты на испанском и, конечно же, хорошо подготовиться к выступлению. Всвязи с этим я предлагаю пока не раскрывать карты, давайте оставим всё на день вылета.

За две недели мы удачно поставили номер. Каждый раз, во время «репетиций», входя в недра Вики, я с дрожью представлял день Х, когда надо будет дать отчёт своим действиям, объяснить их правомерность с точки зрения закона и морали. Вечером, накануне вылета, я пришёл к Антону.
- Что, переживаешь?
- Ещё бы…
- Знаешь, я придумал, - успокоил меня друг, - всё гениальное просто!
ОН мне рассказал мне о своём плане, и я согласился, так как не мог придумать ничего другого. На следующий день, утром, девчонки заехали за Антоном, поймали такси, загрузили багаж и поехали по намеченному маршруту. У метро «Домодедовская» Лисичкин, сидящий рядом с водителем, остановил машину, якобы посадить Вильгельма, а сел другой человек, при виде которого Ляшенко пришла в ярость:
- Косичкин, ты что тут делаешь?
- Разве не видишь: еду.
- Антон, у нас нет времени на шутки, где Вильгельм?
Мне не оставалось ничего другого, как нацепить очки и процедить сквозь зубы:
- Торокая Фика, мы опоздаем на регистрацию.
Несколько увесистых пощёчин, которые залепила обманутая девушка, быстро вывели меня из лирического состояния. Я даже не пытался защищаться, каждый раз подставляя другую щеку для удара.
- Вика, прости….
Увидев кровь, хлынувшую из носа, она, наконец, остановилась.

Глава 7

Три часа полёта пролетели незаметно. В аэропорту нас встретил смуглый мужчина небольшого роста.
- Буэнос диас! Меня зовут Роберт, фамилия Спамер, я компьютерщик из компании Писи энд Сиси, мне поручили встретить вас и помогать в течение в течение всего времени нахождения в Испании.
- Робот спамер? – удивился Антон.
- Ро-берт Спа-мер.
- У вас все компьютерщики работают гидами? – поинтересовалась Вика.
- Дело в том, что у нас весь персонал занят.
- Как хорошо вы говорите по-русски! - заметила Рита.
- Потому что я русский. В Испании нашего брата столько, сколько в Москве таджиков, азербайджанцев и молдаван.
То есть, не перечесть, - подключился к разговору Антон.
- Вот, как раз-то, в отличие от России, миграционная политика страны нехилая, все заняты на рабочих местах, криминала почти нет.
- Как это они добились этого? – удивилась Виктория.
Роберт открыл дверь припаркованного неподалеку микроавтобуса, заботливо сложил наш багаж и, улыбнувшись, пригласил в салон.
- Как добились, говорите? Всё зависит от правительства. Только вот вопрос: надо это им или нет. Знаете, могу даже ответить на него: стабильность в России правительству не нужна. В прошлом году здесь же, на фестивале, я познакомился с одним белорусом. Он пояснил, что батька, когда сел на трон, выступил по ящику с заявлением о немедленном уничтожении всех кровососов, включая смотрящих, крышующих, разводящих и ликвидирующих. Предупредил, что через трое суток открывает на них сезон охоты и уничтожит без суда и следствия
Я удивился такой откровенности нового знакомого:
- И что же, подействовало?
- Ещё как! Кто слишком засветился, сразу покинул страну, а кто решил остаться, тот затаился, иногда выезжая в Москву для занятий бандитизмом. Сейчас КГБ Белоруссии контролирует всё.
Такая информация едва не свалила меня с ног:
- Значит, в Москве можно заниматься бандитизмом?
- Для этого стоит только включить новости или открыть любую российскую газету.
Роберт завёл двигатель, плавно тронулся с места, выпуская железного коня на роскошные просторы страны басков.
- Красиво-то как! – восхитилась Рита, не отрываясь от окна.
- Да, я тоже восхищался, когда впервые приехал сюда. В Барселоне есть что посмотреть: несколько монастырей, поющие фонтаны, музей Пикассо, испанская деревня, кафедральный собор Барселоны, несколько парков, крепость Монжуик и, конечно же, гора Тибидадо.
Маргарита пришла в восторг от этих слов?
- И сегодня мы посмотрим хоть что-нибудь из названных вами достопримечательностей!
- Конечно, ведь у вас виза на девяносто дней, но, к сожалению, сегодня открытие фестиваля и ближе к ночи мы ждём вашего выступления.
«Неужели с корабля на бал?»

Нас разместили в недорогом отеле на Коста-Брава. Не успели мы освежиться в море и перекусить в прибрежном кафе, как появился Роберт.
- Декорации, которые вы заказали, приобрели, костюмы тоже. На сцене, предназначенной для театрализованного шоу, будут выступать несколько коллективов, очерёдность по жеребьёвке. Через час начнут запускать в главный зал, так что поторопитесь.

У здания довольно больших размеров с названием La Farga скопилось много людей.
- Это кто? – спросила Рита, когда Роберт припарковал автобус неподалёку.
- Как кто, ваши зрители.
- Что-то много.
- В прошлом году было шестьдесят восемь тысяч.
Прошёл мороз по коже. Одно дело, когда ты снимаешь свой коллектив на камеру в присутствии одного-двух свидетелей, а другое – когда многотысячная толпа следит за твоим выступлением не по интернету, а на сцене мирового масштаба. Пока мы пробирались к служебному входу, я подумал о дезертирстве. Честно говоря, я не был уверен, что мой гвардеец не спасует перед тысячами глаз. Как ни странно, Антон держался молодцом, а лиц девушек я не видел, потому что замыкал нашу группу. Где-то в глубине души я завидовал зрителям, которые слетелись со всех уголков планеты, чтобы просто посмотреть, а не показать.
- Так, друзья, даю вам час на экскурсию по залу, ровно в восемь жду вас в гримёрке, - сказал Спамер, указав на одну из дверей.
- А где продюсер? – наивно спросил Антон.
- Не переживайте, он обязательно даст о себе знать, если….
- Что, если? – не выдержала Рита.
- Если ваше представление понравится ему.

То что я увидел на двух десятках сцен, заставило забыть о предстоящем выступлении. Актёры и актрисы безостановочно демонстрировали достоинства мужских и возможности женских организмов. Куда ни глянь, всюду эрегированные фаллосы и раскрытые им навстречу вагины. В жизни, прямо как в кино, перед возбуждёнными зрителями совокуплялись длинноногие блондинки и карлики, негритянки и индусы. Похоть толкала любопытных то к подиуму с лесбиянками, то к геям.
- Что это такое? – спросил я у Антона, указывая на небольшие кабинки, располагающие по всей площади выставочного зала.
- Я думаю, что там разряжаются от избыточной энергии.
- Неплохо было бы.
- А потом что будешь делать на сцене?
Я помял возбуждённого бойца. Вдруг, возле нас появилась стройная брюнетка и что-то проворковала по-испански.
- Что она сказала? – спросил я Антона.
- Сказала, что за триста евро мы можем стать членами этого клуба.
- И какие льготы у членов?
- За сотню евро можно переспать с любой девушкой клуба.
Антон объяснил, что мы артисты из России и скоро будем выступать на сцене. Девушка улыбнулась, извинилась и ушла.
- Смотрите, смотрите, - удивилась Рита, указывая на ближайшую к нам сцену.
Мы пробрались ближе. Народ не возмущался, не кричал, как в России, участники фестиваля учтиво пропустили нас к подиуму, на котором худощавая блондинка извлекала из своих недр железную цепь. Вика толкнула меня, указывая на пожилого, усатого мужчину в роскошном сомбреро.
- Ты знаешь его?
- Это же Рон Джереми, знаменитый порноактёр.
Вот так, оказывается, Виктория смотрела такие фильмы, даже запомнила фамилия актёров.
Наконец, появился Роберт:
- Братцы-кролики, извините, но всё поменялось: эквадорцы не приехали, так что вам придётся заменить их. Вас ждут на сцене «В» через двадцать минут, декорации уже готовят, поспешите.
Я, словно приговорённый к смерти, растолкал зрителей и поплёлся за Робертом, Антоном и девушками.
- А вот и ваш подиум, - сказал Спамер, указывая на сцену с кушеткой, столом, парой стульев и двумя белыми халатами, висящими на вешалке.
В тесной гримёрке, кроме нашей группы и Роберта, находился мужчина с внешностью Карабаса-Барабаса.
«Что это за урод? Неужели стилист?».
Урод прорычал несколько раз на испанском и кинул мне увесистый свёрток, запакованный в целлофан.
- ;Que es esto? – спросил я недовольно, стараясь правильно произносить испанские слова.
- Он уже объяснил тебе, - прояснил Антон. – Это твой сценический костюм, оденешь его за пять минут до твоего выхода на сцену.
- ;Que hora es? – рявкнул бородач, сверкая зубами-клавишами.
- Son las ocho es punto.
Карабас подошёл к дверям, открыл их и вышел, а потом, что-то вспомнив, просунул голову в образовавшееся пространство и процедил:
- Vida Guerra!
Я проводил его взглядом и вопросительно посмотрел на Роберта:
- Это, что за урод?
- Продюсер Патрик Кок.
- Продюсер? То есть, от него зависит наша дальнейшая судьба?
- Именно так.
- И куда же он ушёл?
- Он будет следить за вами, находясь среди зрителей.
- Зачем?
- Чтобы видеть, как публика реагирует на свежих персонажей.
Я поймал себя на мысли, что просто оттягиваю время, задавая глупые вопросы. В отличие от девчонок и Антона, я не мог успокоиться. Как я радовался, что кому-то оказался полезен, как я радовался, что прилетел в Испанию, и вот, теперь, когда я должен был поделиться своим «сексуальным» опытом с тысячами эротоманами планеты, по-настоящему струсил.
- Я бы с удовольствием пропустил стакан водочки. Для храбрости.
- Спиртного нет, но я прекрасно знаю, в каком вы состоянии, поэтому позаботился об этом.
Роберт тут же извлёк из кармана тоненькую пластинку с таблетками, отделил две штуки и протянул нам с Антоном.
- Через десять минут вашими инструментами можно будет сверлить отверстия.
Девушки, между тем, сверкая тонкими бикини, переоделись в короткие платья и занялись макияжем.
- Готовы? – инстинктивно спросил я, проталкивая внутрь себя горькую пилюлю.
- Мы-то всегда готовы, - улыбнулась Белоножкина, - лишь бы ваши пинцеты не подвели.
Вдруг, из небольшого динамика, висящего на стене, раздался раскатистый женский голос. Спамер сходу озвучил испанские слова:
- Выходите, вас ждут!
Пробравшись через плотное кольцо аплодирующих зрителей, мы подошли к небольшой лестнице, ведущей на сцену.
- Ты не забыла текст? – тихим, но уверенным тоном спросил Антон Вику.
Она улыбнулась в ответ, спокойно поднялась по ступенькам, надела халат и чепец с красным крестом. Из динамика, закреплённого на стойке, раздался звук, похожий на стук в дверь.
- Да, да, заходите, - чётко сказала Вика, стараясь правильно произносить испанские звуки.
Подхватив небольшой саквояж, Рита вышла на подиум.
- О, привет, Мариэтта! – воскликнула Ляшенко, обняв подругу. – Ты, как всегда пунктуальна. Ладно, устанавливай прибор, скоро придёт пациент.
Белоножкина медленно сняла платье и накинула халат.
- Паула, я не запомнила, как пользоваться этой штуковиной, - сказала она после короткой паузы.
- Ты решила пошутить? Открывай свой кейс, посмотрим, что представляет собой этот аппарат.
Рита открыла саквояж, выложила небольшой прибор на стол и раскрыла прилагаемую к нему брошюрку.
- Вот инструкция.
- Так читай же!
- Прибор «Стояк» помогает любому мужчине забыть об импотенции и вместе с его спутницей взобраться на гору «Эрато».
- Неплохо. А как им пользоваться?
- Надо включить в сеть, а потом подключить датчики в области паха пациента. Техника безопасности: после сеанса обязательно выключить прибор. Если ты не дурак, приобрети прибор «Стояк».
- Неужели стихами?
- Да, наверное, какой-то шутник составил.
В динамике раздался стук, после чего Антон сразу поднялся на сцену.
- Здравствуйте! Я не опоздал?
- Нет, нет, что вы, мы ждём вас с нетерпением, садитесь, - прошептала Вика бархатным голосом. – Как вас зовут?
- Пабло. Кстати, как работает этот аппарат?
Белоножкина натянуто улыбнулась:
- Как работает? Тихо….
- Что, тихо? – шопотом спросил пациент, присаживаясь на край кушетки.
- Тихо работает, почти бесшумно.
Раздался дружный смех и аплодисменты зрителей. Внезапно, я ощутил прилив тепла в области паха. Засунув руку в карман, я понял, что таблетки Роберта начали действовать.
- Какие новации положены в основу работы прибора: электромагнитный ток, инфракрасный свет или ультрафиолетовое излучение?
- Вы знаете, - быстро протараторила Ляшенко, - это разработка нашей научной лаборатории, а вы – наш первый подопытный, согласившийся сотрудничать с нами в рамках эксперимента.
- Первый подопытный? Вы разве не испытывали прибор на мышах?
- Испытывали.
- И чего?
- Мыши сбежали.
- И вы ни одной не поймали?
- Нет, не поймали. Начнём, Пабло?
Антон тяжело вздохнул и упал на кушетку.
- А раздеться? – тупо спросила Рита.
- Зачем?
- Вы не забыли о каком органе мужского тела идёт речь?
Антон встал и медленно разделся, оставшись в одних трусах.
- Пабло, кого вы стесняетесь?
- Вас.
Публика, предвкушая захватывающий сюжет, рассмеялась и зааплодировала.
- Так мы же врачи, чего нас стесняться?
- Вы клянётесь до конца жизни хранить врачебную тайну?
- Клянёмся, клянёмся!
- И никому не расскажите, что видели?
- Не расскажем, не расскажем!
- Тогда смотрите!
Лисичкин без стеснения продемонстрировал возбуждённой публике сонного «антошку». «Врачи» тут же уложили Антона на кушетку, включили аппарат и подключили датчики в области паха пациента. Вика раскрыла ноутбук, лежащий на столе.
- Пабло, что вы чувствуете?
- Тепло.
- А ещё что?
- Пощипывание и покалывание.
- Хорошо, Мариэтта, поставь на максимум.
- Поставила.
- Пабло, что вы чувствуете?
«Антошка» зашевелился, вытянулся и встал с колен.
- Чувствую движение…
Вика стукнула по клавишам, имитируя запись показаний пациента, а Рита освободила Антона от датчиков и удивлённо спросила:
- Неужели сработало?
Антон поднялся с кушетки, демонстрируя возбуждённым зрителям своё достоинство.
- Сработало, сработало…
Белоножкина передала Антону лист бумаги.
- Эксперимент прошёл удачно, подпишите, пожалуйста.
Пациент тут же проткнул и нанизал на объект эксперимента лист, чем вызвал бурный визг и аплодисменты зрителей. Особенно зажигательно визжала женская часть стоячего партера.
- Какое бескультурие! –воскликнула Виктория, отрываясь от дисплея ноута – Вы испортили документ.
Антон громко засмеялся.
- Так это и есть эрекция?
- Да, да, она самая.
- Какое интересное и приятное ощущение, я никогда прежде не испытывал ничего подобного!
То же самое ощутил и я. Роберт не обманул. Появился шанс не опозориться перед несколькими сотнями зрителей.
- И что же делать с этой эрекцией? – громко спросил Антон, демонстрируя свою красоту всем желающим.
- Синьор, так не честно, подпишите документ и поедем по домам.
- Зачем вам эта подпись?
Вика подошла вплотную к Антону, потрепала бравого воина и сняла с него бумагу.
- Пабло, мы соавторы в изобретении и разработке этого прибора и потратили на его создание кучу сил и энергии. За это нам дадут учёную степень и хорошую прибавку к зарплате.
- Учёные, вы так и не ответили на мой вопрос: что мне теперь делать с этой эрекцией?
- Теперь вы можете быть полноценным мужчиной и иметь сексуальные контакты с женщинами.
- Это интересно! Я хочу попробовать контакт с вами.
Вика раскрыла рот, шокированная наглостью пациента.
- С нами? Так я же замужем.
Антон поднял трусы с пола и повесил их на своего брата.
- Тогда я ничего не подпишу!
- Нет, нет, - запищала Рита, - я согласна на контакт, я не замужем.
- Тогда покажите мне контактное…
- Лицо?
- Нет, место и покажите, как контактировать.
Рита сняла халат и бикини, оставшись в одном чепце, а Антон, не дав жертве опомниться, посадил её на стол.
- Так всё же, где находится контактное место? – повторил свой вопрос пациент.
- Здесь! – улыбнулась Рита, подтягивая под себя ноги.
Антон сразу же попытался подключиться к свободному разъёму, но промахнулся, а стол, который оказался на колёсах, переместился на полшага от него.
- Стол на колёсиках?
- Как видите.
- Тогда, поехали!!! – крикнул Антон и покатил стол с Ритой по кругу.

Зрительская аудитория пришла в восторг, несколько иностранных языков смешались в один сплошной гул, мешая представлению.
- Отшпиль её! Отшпиль! – крикнул молодой мужчина по-русски.
Антон отреагировал мгновенно и сразу переключился на родной язык:
- Так вы русский?
- Да, русский.
- Значит, у вас, в России шпилят?
- И не только шпилят, но и дрючат, жарят, трахают, дерут, тюкают и протягивают.
- Так что мне сделать с этой блондинкой? – громко спросил актёр публику, продолжая двигать стол.
- Конечно, отшпилить!
Под восторженные крики эротоманов «антошка» Лисичкина юркнул в недра Маргариты, а Вика подпёрла стол, чтобы он не путешествовал по сцене. Зрители притихли, периодически щёлкая затворами камер. Стало тесно, и я инстинктивно прижался к перилам лестницы. Кто-то тяжело дышал, с завидной регулярностью тычась в мой зад. Я обернулся, чтобы увидеть неопознанный движущийся объект. Им оказался молодой мужчина, который активно тёр свой огурец, не обращая на меня никакого внимания.
Движущийся стол придумал Антон, и сейчас, на сцене, зрители восхищались этим новшеством на фестивале. Рита, между тем, оседлала своего скакуна, а Виктория медленно повезла движущуюся скульптуру по кругу, предоставляя возможность всем зрителям насладиться увлекательным зрелищем. Кто-то включил испанскую ритмичную музыку, добавив местного колорита спектаклю. Кто-то интенсивно хлопал в ладоши, подстраиваясь в ритм фрикций актёров. Любовь к эротическому искусству собрала людей под одной крышей, объединила их в симфонию звука, света и страсти. Свобода мысли, свобода слова, свобода действий! Что ещё надо человеку, чтобы ощутить себя полноправной частицей Вселенной? Я, почему-то вспомнил Москву, на Манежной площади которой били геев, а не согласных с политикой власти заталкивали в автобусы. Почему-то, именно сейчас, я вспомнил терракты в столице, многочисленные убийства журналистов, правозащитников и невинных людей. Свобода…, это сладкое, всеобъемлющее и великое слово, смысл которого доходит лишь в моменты истинного обладания ею. Жаль, что свободы можно добиться только кровью.

Глава 8

Я знал, сколько физических сил требует подобная поза и с жалостью глядел на друзей. Сделав последний круг, Вика остановила стол, и партнёры, улучив удобный момент, тотчас же соскользнули на пол.
- Паула, теперь твоя очередь! – сказал Антон, косясь на стройную фигурку Вики.
Дома, во время репетиций, я болезненно воспринимал контакты Антона и Вики, даже обижался на друга, но потом свыкся с этим фактом, понимая, что это чисто деловой момент в нашем квартете.
- Что ты имеешь в виду, Пабло? – невозмутимо спросила Ляшенко.
- Как что, теперь я хочу связаться с тобой.
- Разве тебе не достаточно моей сотрудницы? Строение тела у нас одинаковое и это я, как медик, могу смело утверждать.
Антон подошёл к краю сцены и, мастурбируя «антошку», обратился к зрителям:
- Думаю, там есть что-то новенькое. А вы как думаете?
Публика взвыла, немедленно требуя «крови».
- Но, я замужем Пабло. Неужели тебе не стыдно?

Психология. Казалось бы, с точки зрения анатомии, замужняя женщина ничем не отличается от холостой, но одна мысль о возможном риске возбуждает ловеласа, не даёт ему покоя ни днём, ни ночью. Блиц-любовь – это удел слабых, а вот истинному эротоману нужна борьба, любовная интрига, роман, уверенность в своей неординарности, гениальной натуре, перед которой открываются все калитки, двери, ворота, на милость которой капитулируют крепости, города и обители.
- Не стыдно? – переспросил Антон. – Разве люди, присутствующие здесь знают, что обозначает это странное слово?

Стыд. Есть страны, в которых это слово давно следует перевести в ранг устаревших. Кто-то строит виллу стоимостью в миллиард евро, совсем не замечая детей, умирающих от истощения организма. Кто-то бросает в тюрьму невиновных людей, а кто-то истребляет целые народы. Есть человеческие экземпляры, которые берут миллионные взятки за продвижение антинародных законов, а потом клянутся этому же народу в вечной любви. Есть человекоподобные существа, спихивающие просроченные продукты в детсады и школы, а домой, своим детям приносят продукты с заводского конвейера. Стыд. Что это такое? Разве не стыдно российскому «бизнесмену» с Рублёвки приглашать на день рождения дочери мировых звёзд шоу-бизнеса, отваливая за получасовое выступление миллион долларов? В то время как в нескольких километрах от его особняка, в кардиологическом центре, сотни детей нуждаются в помощи. Стыд..Скользкое, двояковыпуклое и смешное слово.

- Разве вы не видели обнажённой, замужней женщины?
- Покажите, покажите! – завопила возбуждённая толпа.
Вика не спеша сняла халат, потом, бикини, оставшись, как и Рита, в одном чепце. Зная, что скоро мой выход, я разделся до трусов и положил одежду на ступени лестницы.
- Покажи мне своё контактное место, Паула, - настаивал пациент.
Вика стыдливо прикрыла треугольник рукой.
- Это для мужа, Пабло.
- А что не для мужа?
- Есть одна гавань…
- Гавань? Ты морячка?
- Да, мой муж капитан судна в Средиземноморье.
- Его, случайно, нет среди зрителей?
Покачивая орудием, Антон подошёл к краю подиума:
- Дорогие друзья, нет ли среди вас капитана корабля бороздящего воды Средиземноморья?
После короткой паузы Антон помог актрисе забраться на стол.
- Где, ты говоришь, тихая общественная гавань?
Вика встала на колени и опустила грудь на стол, выставив женский стыд на всеобщее обозрение.
- Вот она!
- Где? – переспросил актёр, поворачивая стол «лицом» к зрителям.
Палец Антона скользнул по промежности женщины и юркнул внутрь.
- Эта?
- Нет. Выше, через перешеек.
Ляшенко волновалась и плохо произносила испанские звуки. Лисичкин, недолго думая, поменял место дислокации пальца.
- Может, это ущелье сгодится, чтобы укрыть заблудившегося бродягу от непогоды?
- Я думаю, что одинокому путнику там будет тепло и уютно.
Антон влез на стол и сразу занял боевую позицию. Только небольшой вес Лисичкина позволял столу удерживать двух партнёров.
- Так мы пойдём на поиски корабля твоего мужа?
- Пойдём.
- Надо подсоединить винт к нашей шхуне.
«Антошка» скользнул по губам, потёрся о них а, потом, поднатужившись, воткнул острый нос в гавань хозяйки.
- Отдать швартовые! Полный ход! – закричал Антон, набирая скорость.
Процесс пошёл, а Рита повела «судно» по кругу, одновременно вращая его вокруг своей оси. Антон затянул знаменитый шлягер Консуэло Веласкес, Вика присоединилась, а через несколько секунд песню подхватили все зрители пьесы. Публика ждала прощального салюта, ведь не один любитель эротики удовлетворял свою плоть, тесно прижавшись к соседу. Я прекрасно знал сценарий спектакля, поэтому не спеша раскрыл пакет, достал костюм и, поднявшись на первую ступень лестницы, переоделся. Вдруг, из прибора, лежащего на тумбочке, повалил дым, из динамика раздался вой сирены.
- Пожар! – во всё горло закричала Рита.
- Да, что-то горит!
Партнёры сошли с «корабля» и засуетились, бегая по сцене.
- Дымит наше изобретение! – закричала Рита, разгоняя дым руками.
Девушки накинули халаты на голое тело, а я, под вой сирены и аплодисменты зрителей, поднялся на сцену и сыграл тревогу:
- Buenas tardes! ;Que pasa?
- Извините, мы не выключили прибор из сети, он перегрелся, - ответила Вика, запинаясь.
Я кивнул на обнажённого Антона:
- А ты кто?
- Это медосмотр в профессиональную армию Испании.
- Так вы наш защитник?
- В каком-то смысле, да, - скромно ответил Лисичкин, теребя свой клинок.
- Я должен составить рапорт, ведь вы нарушили правила техники безопасности.
- Тогда у нас возникнут серьёзные неприятности. Извините, у нас нет денег, мы не сможем выплатить компенсацию пожарникам.
- Я бы закрыл глаза на эти беспорядки, если….
Униформа пожарника явно смешила публику, и я благодарил Антона за оригинальную постановку и костюмы.
- Тогда закройте глаза, - предложила Рита. – Мы попробуем урегулировать эту проблему.
Я прикрыл глаза, наблюдая за действиями Белоножкиной. Рита опустилась на колени и попыталась найти ширинку в шароварах испанского брандмейстера, но, увы, она отсутствовала.
«Как же пожарники Барсы справляют малую нужду?»
Сценарий Антона не мог предусмотреть такой случайности, поэтому я, решил проявить инициативу, спустив на пол всё, что было ниже пояса. Увидев готового к бою брандмейстера, толпа пришла в восторг и наградила бурными овациями. В тот же момент звенящий боец исчез во рту Белоножкиной. Да, Рита хорошо знала своё дело и я, забыв о конфузе с ширинкой, перешёл к более активным действиям, помогая Рите отшлифовать дикий алмаз. «Антошка», тем временем, не думал сдавать своих позиций, чем автор нашей постановки мгновенно воспользовался: он задрал халат Риты и мастерски пристроил своего друга в недрах порноактрисы. Между тем, набрав ход, я зажал голову Риты руками, нанизывая её на себя. Вика следила за нашим трио, и где-то в глубине души я благодарил Антона, что в заключительной сцене она осталась без роли. Наши пушки выстрелили почти одновременно, залив лицо, чепец, спину и промежность жертв слезами счастья.

Публика ликовала и вызывала «на бис». Пока мы кланялись и посылали воздушные поцелуи, рабочие готовили сцену для следующей эротической труппы. Роберт обнял нас:
- Ну что, молодцы!
Эйфория продолжалась до момента, когда Спамер доставил нас в отель. Он учтиво откланялся, собираясь уезжать, но я решил взять быка за рога:
- Роберт, ты не сказал основного: мы понравились продюсеру или нет?
- Рома, Патрик никогда не выражает своего мнения вслух. Если он почует запах денег, сразу окунёт вас с головой в работу. Кстати, за отель заплачено всего за три дня. Если у вас нет денег, то надо освободить номер.
Мы раскрыли рты, услышав такие слова, а Роберт, воспользовавшись паузой, завёл мотор, рванул с места и исчез. Нашему возмущению не было предела, но через каких-то десять минут силы оставили нас, мы разошлись по номерам и упали, как подкошенные.

Среди ночи я проснулся от холода. Работал кондиционер. Антон посапывал, широко раскинув руки. Стараясь не разбудить его, я вышел на террасу и сел в кресло-качалку. Лёгкий морской бриз гнал мелкие волны, которые с шумом разбивались о берег. Яркие и крупные звёзды зависли над морем, словно светящиеся маяки в форватере Вселенной. У каждой звезды своя история, жизнь, своя тайна. Что нам известно о них? Почти ничего. Мне нравилось философствовать, глядя на ночное небо, но я, как себя не успокаивал, не убаюкивал, вновь и вновь возвращался в неизвестное завтра. Неизвестная, чужая страна. Что мы здесь забыли, что потеряли? Я вспомнил о родителях, сестре, друзьях, студентах, соседях. Они там, в холодной России, и я, вдруг, пожалел, что мало уделял им внимания, пожалел, что поддался искушению и свалил в субтропики. Да, тут свои законы, свой уклад жизни, правила игры, и, как не спорь, не рассуждай, мы здесь чужие, чужаки, приехавшие в поисках лёгкой доли. В соседнем номере спят девчонки. Какое у них будущее? Неизвестно. Они учились и точно бы устроили свою жизнь дома, а здесь....А здесь всё зависит от какого-то Карабаса-Барабаса. Кто он такой, чего добивается? Послать его подальше и улететь в Москву, тем более, билеты на руках. Конечно, здесь хорошо: мягкий климат, красивая природа, но я вырос там, где берёзы, где сосны, куда прилетают грачи, где лепят снеговика. Моя душа на Севере.
Ностальгия. Сколько миллионов эмигрантов вот так, как я, тоскуют, рыдают ночи напролёт, а утром, надев чёрные очки, чтобы спрятать синяки под глазами, спешат на работу к бауэрам, синьорам, мистерам и месье. На яхте, стоящей недалеко от берега, заиграла фламенко, красивая испанская музыка, а я, вспомнил, как отплясывал «яблочко» в сельском клубе. Тогда мать сшила мне костюм моряка и после выступления мы с дедушкой, сфотографировались на сцене. Совсем недавно, наводя порядок в своей комнате, я наткнулся на этот снимок и даже не обратил внимания на этот антиквар. А вот сейчас бы расцеловал его и спрятал у сердца. Почему, почему мы не ценим того, что имеем сейчас, не любим того, кто рядом? Почему нужна именно разлука, чтобы осмыслить, прочувствовать всю глубину своего одиночества именно на чужбине? Почему? Кому я могу поведать о своих чувствах, с кем поделиться, кому позвонить среди ночи, чтобы просто поболтать за жизнь? Никому. Один на один с самим собой, один на один со своими мыслями, страданиями, радостями и горестями. Мне стало неуютно, зябко и страшно.

Запах денег Патрик почуял ближе к обеду, когда мы направились в прибрежное кафе.
- Надо спешить, - учтиво сказал Антон, - скоро наступает сиеста, во время которой закрывается буквально всё.
- За счёт чего же тогда существует страна? – удивилась Рита.
- За счёт того, что не воруют.
Но нам не суждено было поесть.
- Вот я вас и вычислил, господа актёры. Антон, почему твой мобильник не отвечает? – на одном выдохе выпалил Роберт.
- Хотели поесть в тишине.
- Извините, но бизнес прежде всего. Патрик получил заказ, надо снимать, а сценарий не готов. Будем импровизировать сами.
- Как насчёт аванса? – поинтересовалась деловая Рита. – Чем нам платить за отель?
- Декораторы слепили интерьер в павильоне, Патрик с нетерпением ждёт вас, насчёт денег будете решать с ним.

Глава 9

Нас встретили несколько человек, среди которых был Патрик. Продюсер безостановочно работал языком, давая указания своим подопечным. Увидев нас, он что-то сказал Роберту и зашёл внутрь павильона.
- Это Андрес, режиссёр и оператор, - сказал Спамер, кивая на мужчину в роскошном сомбреро.
- Bien, - улыбаясь белыми, как снег, зубами пропел режиссёр. – На костюмы и грим даю полчаса.
Андрес быстрым шагом направился к трейлеру.
- Антон, что он сказал? – едва поспевая за испанцем, спросила Вика шопотом.
- Объявил, что съёмка начинается через тридцать мину и надо успеть подготовиться.
- Андрес, как насчёт сценария и контракта? – поинтересовался Антон у режиссёра.
Испанец что-то произнёс в полголоса, и Роберт сразу пригласил нас внутрь домика на колёсах.
Интерьер гримёрной состоял из зеркала метровой длины, такого же стола перед ним, мойки и четырёх стульев, включая гримёрские. На короткой штанге висели несколько старых сценических костюмов. Роберт кивнул на негритянку, дымящую сигару в углу:
- Это стилист, гримёр и мастер по костюмам.
Увидев это чудо природы, я чуть не лишился дара речи - единственным предметом одежды мастера по костюмам оказались короткие белые шорты, плотно обтягивающие аппетитную корму девушки, а два коричневых банана занимали, как минимум, одну четвёртую часть всего тела шоколадки.
- Найла, - вяло протянула девушка, мило улыбаясь и с неохотой покидая насиженное место.
Роберт бесцеремонно приподнял обе груди гримёра, деловито оценивая вес каждой из них. Я ждал ответной, негативной реакции со стороны обладательницы такого чуда, но она и не думала сопротивляться. Найла томно зевнула и заглянула в мои расширенные зрачки:
- ;A ti, te gustas?
- Si, me gusto.
Пока я наблюдал за игрой бананов, девушка посадила Антона и Вику на стулья. «Амуниция» стилиста оставляла желать лучшего. Не трудно было догадаться, какую основную работу выполняла Найла в студии. Пока я философствовал, девушка успела разукрасить Вику до неузнаваемости. Я открыл рот от удивления:
- ;Que es esto?
- Это раны, кровь и грязь.
Такая же участь постигла и Риту. После этого актрис переодели в рваные лохмотья, а нам с Антоном выдали короткие плащи с капюшонами, чулки и шляпы – треуголки.
- По поводу заданного вами вопроса, синьорита, - отчеканил Спамер, глядя на Ляшенко, - контракты у Патрика, и вы ознакомитесь с ними перед съёмкой. А что касается сценария….Сегодня мы планируем снять несколько дублей.
Из трейлера вышел Андреас и несколько раз хлопнул в ладоши:
- Tiempo!
Я знал, что слово «tiempo» в испанском языке имеет два значения: время и скорость, а, значит, мы должны серьёзно отнестись к его словам.
В полумраке павильона я с трудом различил решётку с цепями на фоне кирпичной стены. Оператор включил свет и сразу приступил к настройке камеры, закреплённой на штативе, а Роберт кивнул на единственный ряд из нескольких стульев, приглашая нас занять места в партере. Спамер извлёк смятый лист бумаги из барсетки и перевёл с испанского на русский:
- Средние века в Испании. Две «ведьмы» ждут казни в инквизиторских застенках. За женщинами через решётку следят двое стражников, которые решают поглумиться над приговорёнными к смерти. «Ведьмы» не оказывают сопротивления, но одна из них, улучив удобный момент, овладевает кинжалом одного из стражников и убивает его. Второй мужчина успевает вооружиться и вступает в бой с двумя пленницами. В жестокой схватке побеждают «ведьмы».
- Понятно, что стражников сыграем мы, но почему без репетиции? – спросил я Антона.
- Ты прав, да к тому же, нам не выдали холодного оружия. Какие же мы тогда стражники?

Честно говоря, мне не понравился сценарий, во всяком случае, его начало: сплошное насилие, жестокость и борьба за выживание. Неужели заказчик такой кровожадный? Или, может, извращенец..
Испанцы о чём-то спорили, активно жестикулируя руками. Наконец, Роберт подошёл к нам и протянул несколько листков.
- Это что? – спросила Виктория.
- Это, как раз, то, о чём вы спрашивали – контракты.
Патрик зажёг свет, и мы сразу углубились в изучение документа.
- Антош, тут же по-испански, - взмолилась Рита, - переведи, пожалуйста.
- Контракты будут заключаться ежедневно, так как неизвестно, какие актёры понадобятся в следующих частях. Гонорары будут выплачиваться ежедневно после съёмок, по двести евро каждому актёру.
- ;Tienе preguntas? – крикнул продюсер со «сцены».
Значит, чувство тревоги, которое преследовало меня, оказалось пророческим. Я прекрасно понял Патрика: он интересовался, есть ли у нас вопросы. Какие могут быть вопросы, если наша «труппа» на полулегальном положении. Допустим, нас не устраивают какие-то пункты в контракте, и что, сможем ли мы открыто заявить об этом Коку в самом начале съёмок? Или мы имеем право обжаловать спорные моменты в суде? Я прекрасно понимал, что это наш дебютный фильм, и мы не «звёзды» мирового уровня, с нами не будут церемониться, и при малейшем сопротивлении вышвырнут на улицу. Лисичкин тоже понимал это, поэтому вполне спокойно отнёсся к подобному решению:
- No, no tenemos preguntas.
- Bien!
Андрес сказал несколько слов Роберту, а тот, повернувшись к нам, объявил:
- Друзья, так как не все из вас достаточно хорошо знают «Эспаньол», поэтому я буду переводить команды и рекомендации режиссёра. Девушки, добро пожаловать в кадр!
Вика и Рита медленно подошли к решётке. Каждый их неуверенный шаг говорил о нежелании сниматься. Одно дело, когда ты просто из любопытства балуешься перед камерой, а потом показываешь фильм зрителям, а другое, когда действует жёсткий контракт и твои эмоции не играют никакой роли, всё в духе капитализма: товар – деньги – товар.
- Вика, ты садись на пол, спиной к стене, а ты, Рита, ложись, голову положи на её ноги. Представьте, что вас долго истязали, изобразите замученных пленниц.
Андрес разорвал лохмотья, стараясь обнажить грудь, плечи и ягодицы девушек.
- Скоро наш выход, - заволновался я, - нам дадут таблетки?
- Постоянно таблетки принимать нельзя, ты что, хочешь стать импотентом?
Оператор включил софиты и занял место у камеры. Воцарилось молчание. Через несколько секунд съёмки в павильон зашли двое мужчин в красных плащах и сразу направились к решётке.
- Они в кадре! Что это за типы? – удивился я, стараясь говорить шёпотом.
Оператор медленно повернул камеру и приблизил штатив на рельсах.
- Это мулаты, - прошептал Антон.
- Точно. А ножны для чего?
Один из новичков, исполин по телосложению, сжал стержни решётки своими ручищами, всунул половину своего черепа внутрь, и, облизываясь, глухо произнёс испанскую скороговорку.
- Видно, что готовился, - сказал Антон, - говорит, что нравятся прелести девушек и предлагает оприходовать их перед казнью.
- Слушай, так ведь это и есть стражники.
- Как ты догадался?
- Тогда, какую нам дадут роль?
Громила, тем временем, открыл клетку и нагнулся над Викторией.
- Que rica eres!
Второй, худощавый стражник, не решался войти к пленницам, что-то доказывая громиле
- Завтра придут палачи, и от этой красоты останется только пепел, давай используем их. Я думаю, они не откажутся последний раз покувыркаться, - перевёл Антон разговор стражников.
- Stop! – воскликнул Андрес, отходя от камеры.
- Теперь основное, - присоединился к процессу Роберт, - по сценарию вам вырвали языки, поэтому ваша роль без слов. Высокий стражник, по имени Абику, овладеет Викой, потом Бомани присоединится к Рите. Сил у вас мало, сопротивляйтесь, пытайтесь кричать, пусть это выглядит естественно и правдоподобно.
- Антош, так я не понял, мы что, не будем никого приходовать?
- Моли Бога, чтоб не оприходовали тебя.
Абику, между тем, сбросил плащ, ножны и приспустил короткие панталоны, извлекая на свет божий длинного и худого червяка. Гигант сразувстал на колени, пытаясь пристроить свой отросток во рту Вики. Она открыла глаза и оттолкнула червяка ладонью. Абику залепил девушке звонкую пощёчину, схватил за волосы, а другой рукой сжал горло. Вика зашипела, выпучила глаза и открыла рот, пытаясь вздохнуть, а «насильник» моментально воспользовался этим, затолкав добрую половину червяка в рот жертвы. Бурные действия нарушили «сон» Белоножкиной: она открыла глаза и попыталась помешать мулату, однако тот ударил её ладонью по лицу, свалив на пол. Рита закричала, но второй стражник, решив принять участие в оргии, закрыл ей рот рукой. Бомани произнёс слова угрозы, и Белоножкина сразу согласилась на его условия. Мулат разорвал лохмотья Риты и молниеносно разделся. Вика, тем временем, давилась инородным телом, Абику периодически выводил его на поверхность, предоставляя своей жертве возможность сделать несколько вдохов. Бомани готовился к бою, настраивая саблю двенадцатидюймовой длины, а Рита затихла, даже не пытаясь взглянуть на своего мучителя.
Андрес снял камеру со штатива и почти вплотную приблизился к четвёрке. Абику сорвал остатки лохмотьев с Вики и вошёл в неё спереди, а Бомани, поставив Риту на четвереньки, попытался взять крепость с налёта, однако внушительные размеры пушки воспрепятствовали внезапной атаке.
Антон с интересом следил за спектаклем, и я удивлялся его спокойствию. От нас отказались, посчитав плохими актёрами, надо переживать, что-то решать, делать, а он вытянул своего капитана, гладя его по лысой голове. Вторая попытка Бомани оказалась более удачной: Рита запищала от боли, а Андрес, ожидая этого момента, направил объектив камеры прямо на её лицо. Даже с расстояния в несколько метров я прекрасно видел, что дубина мулата только наполовину вошла в тело Белоножкиной. Рита знала, что инородное тело должно полностью войти в её чрево, поэтому напряглась, крепко упёршись в пол. Я тоже возбудился, выпустив гвардейца на волю. Бомани вывел гиганта на поверхность и резко толкнул его обратно, на этот раз на всю длину. От крика Риты гвардеец чуть не разразился слезами горя, и мне пришлось ущипнуть себя, чтобы не допустить такой развязки.
Абику, тем временем, повторил «подвиг» напарника, однако его боец не имел столь гигантских размеров, поэтому Вика не закричала, а, даже напротив, помогла ему овладеть собой в новой позиции. Скоро мне надоело это сексуальное аутодафе: мулаты пользовали наших подруг, постоянно меняя позиции и не желая завершать начатое. Спрятав своё добро, я тихо встал и вышел из павильона. Обида раздирала меня на части, не давала успокоиться. Я решил охладить свой пыл в море, и начал было уже раздеваться, но вдруг, увидел гримёрский трейлер и направился к нему.

Найла находилась в той же позе, в которой я впервые увидел её: нога на ногу и запрокинутая голова с сигарой во рту. Ядовитые продукты горения кубинских листьев никуда не исчезли, вентиляция отсутствовала, да и окна-двери были закупорены наглухо. Я задержал дыхание, чувствуя, что задохнусь, и, прикрывая рот рукой, промычал:
- Hola! ;Como estas?
- Bien! ;Tu fumas?
- No.
- ;Que te quieras?
В ответ я выпустил на волю распухшего гвардейца, прекрасно зная, что девушку такого нрава ничем не удивишь, но решил ответить вежливо:
- Vamos a singar.
- ;Verdad? Bien! ;Tienes dinero?
«Опять эти деньги. Но почему всё зависит от денег?»
- ;Quantas quieras?
- Beinte euro.
К сожалению, в моём портмоне имелось несколько купюр по пятьдесят евро, и я, для уверенности, проверил каждую, надеясь найти две требуемых десятки. Полтинник отдавать не хотелось, а гонять «Кулакову» тоже. Положение спасла Найла: она возникла у моего кошелька, как платформа с четвертью перед Гарри Поттером. Длинные коричневые пальцы с белыми подушечками ловко извлекли одну «арку» и сразу же поместили её на голове хозяйки среди кустов африканских косичек. Я попытался наполнить лёгкие кислородом и взять купленный товар, но в гримёрной, к сожалению, этот химический элемент отсутствовал. Я стал задыхаться. Найла, как всегда, успела вовремя: откуда ни возьмись, появился противогаз, который любительница табачного смога тотчас же натянула мне на голову. Пара глотков кислорода привела меня в чувство, а боец, к моему удивлению, решил стоять до конца. Костюмер освободилась от своего единственного костюма и сразу же заняла «боевую» стойку, упав булками на стол. Гвардеец моментально исчез в недрах африканки, готовый выплеснуть слёзы счастья в любой момент. Желая растянуть удовольствие, я остановился и через стёкла противогаза взглянул на лицо и грудь, на которой возлежала её хозяйка. Подсунув руки под кожаные подушки, я ещё больше возбудился, хотя и находился в режиме stand-by. На этот раз на помощь пришла камера, которая вместе с Андресом появилась в зеркале. Гвардеец дрогнул и немного расслабился, но оператор поднял большой палец руки вверх, намекая на продолжение «костюмированного» шоу. Найла старалась, отрабатывая деньги, а я увеличил ход судна, хотя противогаз затруднял дыхание. Через стёкла резинового намордника я не видел, в какой порт африканки подключилась флеш-карта, но мы были в кадре, и я надеялся на протекцию Андреса в освоении сек-синдустрии. Наконец, оператор отдал приказ Найле, она сразу же освободилась из моих «объятий», легла на пол и подняла ноги, согнув их в коленях. Теперь, я, как снайпер в оптический прицел, видел две цели, которые мне предстояло поразить. Но объект, на который я нацелился, были не бункеры противника, а лениво покачивающиеся коричневые бананы, между которых я, недолго думая, расположил свою боевую артиллерию. Андресу понравилась эта «изюминка»: он засмеялся и что-то пробормотал по-каталонски, подбадривая меня на продолжение сеанса. На ощупь африканские плоды оказались тёплыми и упругими, я с удовольствием двинулся вперёд, сжимая бойца горячей плотью девушки. Нет, не смог я растянуть съёмку фильма: боец подвёл, залив шею и лицо костюмера густым слоем клейкой массы.

За ролик в противогазе нам с Найлой заплатили по двести евро, и я, довольный и счастливый, вырвался на улицу, сбросил противогаз, разделся, добежал до берега и с разгона нырнул в воду.

Как оказалось, шоу с «ведьмами» закончилось сразу после моего ухода, а Андрес, тоже как я, решил разрядиться в трейлере с местной секс-бомбой. Открыв дверь, он увидел зарождающуюся завязку крутого сюжета и быстро вернулся за камерой.
Прохладная вода средиземноморья охладила меня, сняла усталость, и вот теперь я с наслаждением следил за подготовкой к следующей сцене. Мастер по восточным единоборствам в чёрном кимоно учил наших актрис технике рукопашного боя и мастерству владения холодным оружием.
- Это что ещё за фигня? – спросил я Антона.
- Ты что, проспал всю съёмку?
- Нет, я честно заработал сто пятьдесят евро.
- Где?
- Оприходовал костюмершу, а оператор снял нас.
На сцене, тем временем, боевая подготовка шла полным ходом: измученные девушки отрабатывали технику владения холодным оружием, а инструктор сопровождал каждый удар счётом:
- Uno, dos, tres, quatro, cinco. ;Que estas haciendo?
- No intiendo, sinor.
Актрисы валились с ног от усталости, а инструктор даже и не думал о снисхождении, как будто это были монахи шаолиньского монастыря. В конце концов, духота доконала меня, и я предложил Антону прогуляться. Мы расположились в тени грибка на двух плетёных креслах. Друг молчал. Я тоже не хотел берендить душу. Белый круизный лайнер, рассекая волны, грациозно шёл на расстоянии мили от берега. Люди барахтались в воде, крутили педали водных велосипедов, плавали на надувных матрацах, нежились на горячем песке. За соседним грибком расположились влюблённые. Из приёмника доносилась прекрасная песня Rosario Flores «Que te quieras». Я знал, что душа друга такая же ранимая, как моя, его грустные глаза ностальгировали по родине, но всё-таки, я решился задать Антону главный вопрос:
- Скажи честно: тебе здесь нравится?
- Весёлый народ эти испанцы: везде музыка, танцы, на улицах костюмированные шоу. Не жизнь, а сказка!
Нашу беседу прервал Роберт.
- Все в сборе, не хватает только вас.

Через пять минут мы ехали на место съёмки новой части фильма. Вика и Рита сразу заснули на заднем сиденье, а Андрес приклеился к дисплею ноута. Мне по-настоящему стало жаль девушек. Такой род деятельности чем-то напоминал секс-рабство, в которое они попали с нашей помощью.
Скоро мы миновали черту города. Серпантин дороги вёл наш автобус вдоль апельсиновых и оливковых плантаций, затем поднялся высоко в горы, опустился к подножию и остановился у фермы.
- Вы когда-нибудь управляли повозкой? – спросил меня Роберт, когда мы подошли к добротному домику, покрытому красной черепицей.
- В каком смысле?
Спамер рассмеялся и перевёл мои слова Андресу.
- El burro, - сквозь зубы процедил оператор и зашёл в дом.
- Могу показать вам гордость страны, - улыбнулся Роберт и направился к высокому зданию без крыши, из-за стен которого доносился рёв и тяжёлый топот копыт.
- Неужели лошади?
- Дон Кихот ездил на кобыле, но это не значит, что Испания гордилась им.
Картина, которую мы увидели, превзошла все мои ожидания – в железной загородке томились несколько десятков крупных чёрных быков.
- O, Dios! Que toros bonitos! – невольно воскликнул Антон.
- Вот этой-то красоте суждено погибнуть в эти выходные на нескольких аренах города, - «успокоил» нас Роберт.
- ;Por que? – почти одновременно возмутились мы.
- Быков разводят в Сьерра-Морене, в предгорьях Андалусии, где заповедные дубравы. Для корриды годятся только быки, которые, живя в естественных условиях, сохранили необузданный нрав и боевитость, у которых не притупились инстинкты и которые не утратили способности быстро двигаться. Короче говоря, для корриды нужны быки, не имеющие ничего общего с теми своими отупевшими сородичами, которые проводят всю жизнь на фермах, чтобы потом человек мог съесть бифштекс или бефстроганов. Быки, которым предстоит выйти на арену, должны расти в условиях абсолютной свободы, и контакт с человеком должен быть сведён к минимуму. После того, как несколько быков отобрали для корриды, начинается торг. Четырёхлетний бык стоит около пятнадцати тысяч долларов.
Один из быков подошёл близко к решётке, пытаясь проткнуть её рогами, девушки испугались, но не сбежали.
- Коррида является для Испании важным экономическим фактором, который к тому же отличается стабильностью. Те, кто разводит быков для корриды, могут не беспокоиться за своё существование. Коррида – это целый мир, живущий по своим собственным законам. Это мир не подвластен структурным переменам, происходящим в аграрном секторе в рамках ЕС, ему не страшны никакие указы из Брюсселя. Вековые традиции надёжно защищают испанских быков и среду их обитания. По данным организации Анда, только на аренах от шпаги тореадора в Испании ежегодно мученически погибают семь тысяч быков, ещё девятнадцать тысяч расстаются с жизнью во время традиционных забегов.
- Сколько быков убивают за время представления? – спросила испуганная лекцией Рита.
- Коррида продолжается около двух часов. В представлении участвуют шесть быков, так что состязание каждого из них с тореадором длится всего двадцать минут, а то и меньше. На тот случай, если тореадор поторопится, за кулисами всегда есть седьмой бык.
- Какая жестокость! – возмутилась Вика.
- Увы, но все зрелища с участием быков – вековая традиция, без которой немыслима жизнь испанцев. Общества защиты животных не могут протестовать против других праздников, на которых животных приносят в жертву. Кстати, большинство сенаторов в парламенте Барселоны проголосовали за отмену корриды.
Риту удовлетворили слова Роберта:
- Значит, каталонцы не столь кровожадны?
- Когда и как зародились такого рода традиции точно не знает никто, однако, по мнению антропологов, они уходят корнями в мифологию, где битва с быком издревле символизировала покорение природы человеком. В наши дни принесение животных в жертву, совершается на потеху туристам. Так, например, в Манганесес-де-Полвороса двадцать пятого января, в день святого покровителя этой деревни с колокольни местной церкви сбрасывают живую козу. Поглазеть, конечно, приходят не только местные жители, но и отдыхающие. Правда, в данном случае, защитникам животных удалось добиться некоторого успеха: если раньше коза падала на землю и разбивалась насмерть, то теперь её кидают в специально растянутую простыню, и умереть она может, разве что, от страха.

Нашу экскурсию в мир корриды прервали Андрес и управляющий фермой. Честно говоря, я не понимал цели нашего путешествия в это эксклюзивное место и смотрел на испанцев, как баран на новые ворота.
- Роберт, - не выдержал я, - какую роль придётся сыграть нам в этой части.
- Вот эту, - ответил Спамер, кивая на две повозки, запряжённые ослами.
Вика погладила животных:
- Откуда они здесь?
- Ослов запрягают в упряжку для того, чтобы вытащить мёртвого быка в арены, ведь труп животного весьма нелёгок. Это в народе ослы тупые животные, а в жизни они трудяги. Кстати, здесь их и разводят.
Первая повозка, управляемая фермером тронулась с места, проехала по кругу и остановилась возле нас. Вторая же, без кучера, ждала своего господина.
- Всё очень просто: по сценарию девушки бегут от инквизиции, выходят на дорогу, по которой два торговца везут вино. Измученные беглянки в изнеможении падают, а вы оставляете бутыли с вином на дороге и помогаете девушкам взобраться на повозки.
- И всё? – спросил я с иронией в голосе.
- Всё. Что вы ещё хотели?
- Разве секса не будет?
- Разве тебе мало секса?

Ослы оказались спокойными и покладистыми. Мы сняли сцену за один дубль и через час были дома. Деньги по контракту нам заплатили, но я не особо радовался.
- Что ты думаешь по этому поводу? – спросил я Антона, когда девушки ушли в свой номер.
- Может, завтра мы понадобимся Патрику…
- А если не понадобимся?
Лисичкин промолчал.
- Заплатил за номер. Ещё на три дня, - попытался я растормошить друга. – Денег осталось мало…Одни слёзы…

Утром я решил прогуляться и на выходе из отеля нос к носу столкнулся с Робертом. Честно говоря, я не обрадовался встрече.
- Роб, - сказал я удивлённо, - ты почему не позвонил? Мы бы успели подготовиться.
- Нет, Рома, я звонил только девушкам, они уже ждут меня.
Вот и приплыли. Студии нужны только Вика и Рита, а мы….Хотелось узнать причину такого неуважения к нам со стороны продюсера, но Спамер, словно поймав мои мысли, ответил на мой вопрос и расставил все точки над «i».
- Извини, Рома, но контрактов с вами в ближайшей перспективе не предвидится.
Я решил не задавать глупых вопросов, чтобы не дать повода посмеяться над собой, а Роберт решил добить меня:
- Земеля, жаль мне вас с Антошкой. На снимках, которые к нам попали, хозяину понравились только ваши партнёрши, и он любой ценой захотел заполучить именно их, но а вы…Патрик не был уверен, что они смогут приехать без вашего сопровождения.
Роберт похлопал меня по плечу, отвернулся, прошёл несколько метров, остановился и вернулся назад.
- Друзья, не обижайтесь, вы хорошие актёры, но только в театре сатиры, а в порно, кроме молодости и желания, надо иметь ещё и соответствующую артиллерию, которой вы не обладаете. Ничего не поделаешь, капитализм, побеждает сильнейший.
Этого я никак не ожидал, но переваривая слова Роберта, я понял, что лучше правда сквозь слёзы, чем неведение, лучше честность с открытым лицом, чем лукавство, лучше прямой удар в челюсть, чем нож в спину.

Глава 10

Мысленно я уже паковал чемоданы и решил обрадовать Антона но на этаже встретил всю компанию. Девушки сухо попрощались с нами, бросив пару воздушных поцелуев и исчезли в кабине лифта.
Фортуна. Редкое, но ёмкое слово. Я радовался, что им повезло. Пусть они не столкнутся с проблемами, бедами на своём пути, пусть удача всегда сопутствует им.
Потеря. Пробовал ли кто сосчитать, сколько теряет человек в течение всей жизни? Потерять друга, любимого человека, родителей, потерять доверие коллектива, потерять единственный источник дохода, потерять свободу. Потеря – это, прежде всего, сильнейший нервный стресс, кровавый отпечаток в душе, который не исчезает безболезненно и бесследно, лишь только время слегка припорошит кровавую рану, окрасит волосы серебром и разделит острую боль на миллионы кусочков памяти, которые будут колоть и напоминать о себе до самой смерти.
Именно об этом я и думал, расположившись в мягком кресле нашего гостиничного номера. Антон смотрел на море. О чём он думал, о чём мечтал?
Вдруг, тишину нарушила трель телефона Антона. Он взглянул на дисплей и счастливо улыбнулся:
- Привет, мама. Я очень слышать тебя. Как здоровье?
После доклада о нашем месте обитания Антон замолчал, иногда ограничиваясь короткими «да», «нет», «хорошо», «понял» и «знаю», а потом, вооружившись ручкой, сделал запись в блокноте.
- Ну что, рулим домой? – спросил я друга, когда он закончил разговор с матерью.
- Наверное, но нам надо съездить к старому другу родителей, Мише Дайкину. Он, кстати, живёт недалеко отсюда.
- Зачем он нам?
- Рома, Миша не последний человек в Барсе, много имеет и много знает, может помочь.
Антон, явно, превзошёл себя. Меня поражал его оптимизм, удивительная, неистощимая тяга к жизни, ведь, несмотря на тяжесть положения, в котором мы оказались, он пытался выкарабкаться, зацепиться за последний уступ на скале удачи. Сложилось так, что многие люди на планете борются за блага, воюют за место под солнцем и, если достигают намеченной цели, начинают по-настоящему ценить заработанное. Где-то в глубине души мне стало стыдно, что я сдался и намекнул другу о возвращении. По сложившейся традиции именно я должен быть рулевым в нашем жизненном тандеме, это он всегда обращался ко мне за советом, а здесь, в далёкой южной стране, я смалодушничал, испугался и сейчас ненавидел себя за это.
Антон позвонил, и нас сразу пригласили в гости.

- Ты даже не представляешь, как он обрадовался, услышав в трубке русскую речь, - гордо заметил Лисичкин, нажимая кнопку звонка на красивой калитке.
Жильё Дайкина не выделялось среди построек в этом прибрежном районе: добротный двухэтажный дом не пугал своими размерами и глухим забором, две круглые башенки со шпилем по обе стороны главного фасада напоминали скорее фанерную декорацию, чем серьёзную часть архитектурного ансамбля постройки.
Из парадного входа выбежал карликовый пудель абрикосового окраса и с заливистым лаем бросился к нам. Вслед за ним на пороге появился седовласый мужчина в белых шортах, рубахе с голубыми пальмами и бодрым шагом направился к калитке.
- Carlos, volves a casa!
Собачка поставила тоненькие лапки на железные завитушки ограды, виляя хвостом и весело подвывая.
- Бог ты мой! Неужели москвичи? – радостно воскликнул хозяин, не доходя несколько шагов до калитки.
- Так и есть, - гордо ответил Антон. - Златоглавая шлёт вам пламенный привет!
Мы расположились в круглой беседке недалеко от дома. Миша волновался, не зная, с чего начать беседу. Моложавая смуглая женщина с сигаретой во рту сухо поздоровалась с нами, поставила на небольшой стол бутылку вина, вазу с фруктами и сразу же вернулась в дом.
- Жена, - опустив глаза, сказал Дайкин. – Не обращайте внимания на её грозный вид, в душе она ангел.
Хозяин откупорил бутылку, наполнил тонкие стаканы красным вином и сразу же выпил половину своей порции.
- Антон, неужели это ты? Как вырос! Да-с, время, времечко….
Карлос запрыгнул на стол, обнюхивая бутылку.
- Carlos, mas terco que burro. Volbes a casa!
Я улыбнулся и, чтобы успокоить разволновавшегося мужчину, решил задать любой вопрос:
- А по-русски Карлос не понимает?
- Не хотят они изучать русский, так же, как я испанский. За пятнадцать лет моего пребывания здесь я научился только изъясняться, а на работе общаюсь через переводчика.
- Видать, жизнь заставила? – осторожно спросил Антон, отрывая виноград с грозди.
Нет, вопрос не удивил мужчину, напротив, он даже обрадовался, как будто долго ждал этого разговора и готовился к нему много лет.
- Да уж, нелегко пришлось. Я тогда на «Серпе» работал инженером. Новые хозяева завода выкинули меня на улицу, а власть реформаторов превратила интеллигента в «челнока». Я открыл две палатки, но бандиты обложили данью, включив «счётчик». Никто мне не помог, продажный судья получил свою долю и в результате судебных тяжб я распродал своё имущество, чтобы покрыть несуществующие долги.
Карлос, наконец, успокоился, примостившись на коленях хозяина. Миша тяжело вздохнул и наполнил пустые стаканы. Он нервничал и не стеснялся своего состояния:
- Потом, по рабочей визе, я завербовался на сельскохозяйственные работы в Испанию. Одним из способов получить вид на жительство в этой стране – жениться, что я и сделал. Нашей дочери Милэгрос уже четырнадцать.
Вдруг, резкий женский голос скороговоркой пропел несколько испанских фраз и заставил нас вздрогнуть. Миша сорвался с места и побежал к дому:
- O Dios! Blanca! Курица чуть не сгорела!
Скоро он вернулся с широким блюдом на расписном подносе.
- Запах сногсшибательный! – глотая слюнки, воскликнул я. – Вы умеете готовить!
- У меня несколько ночных клубов, но кухня – моя слабость. Готовка снимает стресс. И ещё это верный способ обмануть одиночество.
Я выпил вина, отломил кусочек крыла и положил в рот:
- Разве русские снимают стресс не водкой?
- Это ошибочное представление о нации. Даже не берусь перечислить количество побед, которые одержали русские, и сколько страданий выпало на долю этого народа.
- Нашу долю, - поправил Антон рассказчика, уплетая ножку.
- Наверное, ты прав. С приходом новой власти наши беды не закончились, и яркий пример тому моя судьба.
Честно говоря, я не хотел посвящать Мишу в наши проблемы, да и Антон не торопился.
- Как вы готовите курицу? – спросил я, всерьёз принявшись за еду.
- О, это очень просто. Каждый кулинар вносит свои новшества в любое блюдо, но база одна. Курицу делят на шесть частей. Каждый кусок отбивают, солят, перчат, посыпают паприкой и приправой. Обжаривают на растительном масле до румяной корочки со всех сторон и перекладывают в сотейник. Снимают кожицу с помидор и вместе с соком превращают в пюре. Добавляют три больших ложки кипятка, сахара, соли и выкладывают на курицу. Добавляют нарезанные пополам маслины, кружочки лимона, перец горошком, листочки лаврушки и дольки очищенного чеснока. Всё это тушат на среднем огне под крышкой, пока курица не станет мягкой. Чеснок и лаврушку, обычно, убирают.
Я погладил заметно располневший живот и откинулся на спинку стула:
- Я не запомнил, да и не смог бы приготовить.
- Нет, на самом деле всё просто, стоит хоть раз взяться самому и довести дело до конца.
Через час на столе появилась ещё одна бутылка. Хозяин пил мало, больше вспоминал Россию, лил слёзы, обнимал и целовал нас, а потом, мы все вместе спели песню «Вниз по Волге реке».
Ближе к ночи мы собрались домой. Антон встал, пожал Мише руку и лапку Карлоса.
- Graсias. Hasta pronto! До свидания! Спасибо за гостеприимство.
Мужчина сразу изменился в лице: вмиг радушный хозяин превратился в строгого командира:
- Сидеть! Вы ещё не рассказали о себе. Каким ветром вас занесло на Пиренеи? Совсем забыл, Антон, ты, кажется, в МГИМО учился?
Лисичкин залился краской и спрятал глаза:
- Учился, но не доучился.
- Рассказывайте, как есть. Что случилось? Уж, поверьте мне, в каких передрягах я только не побывал, какие проблемы не разруливал. Выход всегда есть, даже в безнадёжных ситуациях.
Хозяин был настолько серьёзен, что я поверил в существование ночных клубов, о владении которыми он упомянул накануне. Голубые глаза его загорелись огнём, тонкие губы сжались, а на лбу появились несколько морщинок.
«Инженер? Вряд ли. Скорее, отставной военный или мент, не поделивший власть со своими», - предположил я.
«А, может, тайный агент, который элементарно узнает о наших приключениях, включая аферу в Москве. Что нам светит за это? Не знаю, но депортация стопроцентная со всем букетом сопроводительных документов».
Мысль о реабилитации в глазах Антона пришла внезапно. В принципе, я заварил эту кашу, поэтому хотел расхлебать её.
- Всё очень просто, Миша. Мы решили срубить бабла, учредив виртуальную фирму по подбору моделей для зарубежного журнала.
-Умно. Каждый, уважающий себя русский обходит придурочные российские законы. Моделей, говорите? Не хило…
- Ну, а модели…это девушки и неплохие…молодость и всё такое, ну, вы сами понимаете…
Дайкин рассмеялся, даже привстал, схватившись за живот. Продолжалась эта смехопанорама минуты две, пока приступ смеха не остановил заливистый лай Карлоса:
- Так вы трахнули их, а? – хлопнув в ладоши, спросил он. – Представляю, как съёмки плавно переходили в интимные процедуры. Ха-ха, вот это по-русски! Ну и что было потом? Бандиты в погонах наехали?
- Нет, вопреки нашим ожиданиям тысяча снимков попала в издание популярного журнала, а там испанские короли порно заинтересовались нами.
- Заинтересовались? Интересно…В каком смысле?
Я попытался сформировать предложение, которое не рассмешило бы Дайкина:
- Нас и двух девушек пригласили на ежегодный порно-фестиваль, в котором мы приняли самое активное участие.
- Хорошо, что не пассивное.
- Студия оплатила все расходы и предложила нам сняться в фильме.
- Порно-фильме?
Я опустил глаза, ведь Михаил был вдвое старше меня:
- Ну да, порно…
- Ребята, да у вас всё складывается, как в сказке, - со смехом в голосе воскликнул он. – Вы снялись, а денег не получили, так?
- Нет, всё честно. Мы получили за два сюжета, а потом нам отказали в сотрудничестве. Девушек оставили для дальнейших съёмок, а мы оказались аутсайдерами на этом празднике жизни.
- Аутсайдерами, говоришь? Нет, друзья, ваш главный праздник жизни ещё впереди, а аутсайдерами русские никогда не были и не будут!
Наступила пауза, Миша задумался:
- Я вот что скажу вам: сейчас мне нужны два человека, владеющие основными языками, на которых говорят страны Африки. Это французский и арабский.
- Но я говорю только на английском, и то, на уровне пользователя, - скромно сказал я. – Вот Антон подходит вам по всем пунктам.
- Не беда, я думаю, он тебя быстро натаскает, а работать необходимо только вдвоём.
Работодатель посвятил нас в тайны своего бизнеса. Дайкин владел сетью ночных клубов, но доход от них имел минимальный. Основной свой капитал он сколотил на проститутках, которые работали у него под видом обслуживающего персонала. В основном, такую работу выполняли нелегалки – девушки из стран третьего мира. Со временем Миша оформлял им рабочие визы, чтобы не иметь проблем с полицией, налоговиками и миграционной службой. Я щёлкнул языком, услышав подобную «исповедь»:
- Разве в Испании не хватает своих ночных бабочек?
- Дело в том, что большинство испанок страшнее атомной войны, дымят через каждые пятнадцать минут, кожа лица их быстро портится, стареет, и уже в тридцать лет они похожи на пятидесятилетних тёток. У меня есть люди, поставляющие этот товар из стран Африки, но с расширением сети ночных заведений спрос на темнокожих красавиц и арабок значительно вырос.
- Арабок? – удивился Антон. – Не может быть!
Рассказчик усмехнулся:
- Друзья, на лекции нет времени, вы просто слушайте и готовьте вопросы. Короче, для начала я предлагаю вам слетать в Кению за свежачком. Сейчас в моде секс-туризм в некоторые африканские страны, но многие европейцы предпочитают дома полакомиться горячей шоколадкой.
- И эти шоколадки спокойно пылятся на кенийских полках секс-шопов? – иронично спросил я.
- Тут мне, как раз, и понадобится ваше мастерство. Слетайте в Кению, как секс-туристы и завербуйте пару десятков молодых дам. Официально мы предлагаем работу на кухне и горничными. Если аборигенки соглашаются на работу в Испании, вы заключаете с ними контракт, а мы высылаем приглашение, по которому они получают шенгенскую визу в нашем посольстве. Кенийки прекрасно говорят на английском, контактны, без комплексов, прекрасные партнёрши в сексе. Они делятся на два основных вида: банту – коричневые, фигуристые, с прекрасными грудями и нилотки: высокие, стройные, тёмные, практически темнокожие.
Я не верил в происходящее. Поначалу я с удовольствием слушал сказки дяди Сервантеса, но чем дальше он углублялся в нюансы нашей будущей работы, тем страшней мне становилось. Рекламные вывески московских турагентств пестрили, в основном, странами северной Африки, а Кению я представлял себе, как центр мирового каннибализма, СПИДа, племенных войн и даже точно не знал её местоположения на глобусе. А Миша, как истинный знаток ходового товара, продолжал:
- Кенийки любят, когда белые мужчины знают некоторые местные слова. Покажите свою «бывалость». Вот основные: мапензи – любовь, накупенда – я тебя люблю, маньяке – задница. Кстати, это комплимент. Атака кутумба – хочу трахаться, маньянга - клеевая тёлка, лэла – спать, пумзика – отдых. В быту местное население не пользуется столовыми приборами, ест правой рукой, потому что левой моет зад после туалета.
Антон заносил информацию в память телефона, а я просто слушал бред сумасшедшего. Особого интереса к этой далёкой стране я не испытывал, но положение, в котором мы оказались, не оставляло выбора. Дайкин подробно рассказывал нам о работе, стараясь не упустить ничего, посвятить нас во все тонкости профессиональных рекрутёров. Он говорил красиво и убедительно, только наш поход за «шоколадками» представлялся мне неясно и туманно. Сработал инстинкт самосохранения, и теперь я следил за Антоном, ожидая его реакции на данное предложение:
- Нас интересует зарплата, - деловито выпалил он.
- Хороший, а, главное, деловой вопрос. Мы оплачиваем все расходы недельного пребывания в стране. Аборигены любят деньги мзунгу – белого человека, поэтому часть средств получите в трэвел-чеках, а на секс-расходы, естественно, в наличных. Теперь, основное. Ваш основной доход будет зависеть от качества товара, который по вашей протекции прибудет в Испанию. Понятно, что чисто физически вы не сможете попробовать всех соискательниц, но с дохода, полученного от их работы в Барселоне, вы будете иметь свой процент. Естественно, вы заинтересованы в качестве товара, который сможет удивить наших синьоров. Запомните, Кения – это один из самых лёгких, испытанных маршрутов и, думаю, вы не подведёте меня. Контрактов я с вами не заключаю, давайте закинем пробный шар, всё сделаем по-русски, на чистом доверии. Платить вам буду по сто евро в день, а остальное зависит от вас. И ещё: самородки лучше искать в провинции, в столице тёлки испорчены туристами, зажрались и не стоят того, что просят за свои услуги, а одна сельская секс-бомба может заменить десяток избалованных горожанок. Кстати, важный момент: кенийки не приемлют орального и анального секса, а всё остальное, пожалуйста, в любом виде и количестве. Без изолятора лучше не лезть, а прибывших в Испанию мы обязательно обследуем.

В отеле нам сообщили об отъезде дквушек, но их номер оказался не заперт. Я вошёл и сел на кровать Вики, пытаясь поймать запах её тела.
«Где же ты? Как ты там? Вот и я нашёл работу».
Телефоны девушек не отвечали.
«Правильно. Мы – неудачники. Зачем тратить на нас время? Товар – деньги – товар».
Билеты до Найроби мы забронировали из отеля и расположились у компьютера в холле собрать информацию о стране.
- До вылета остаётся три часа, - объявил Антон и кликнул ссылку на карту Африки.
- Ни фига себе! – воскликнул я. – Это же на экваторе!
- Да, и с выходом в океан. Ты мечтал когда-нибудь окунуться в Индийском океане?
Казалось, друга мало интересовала сама работа, - его манила экзотика. Молодость! Любой бы хотел в нашем возрасте путешествовать по миру. Сейчас наши юношеские мечты совпали с течением реальной жизни, и мы не хотели терять такой шанс. Бац – и ты в Африке! Бац – в Австралии! Тем более, Миша не требовал чего-то сверхъестественного, не устанавливал жёстких правил и не требовал финансового отчёта по приезде. При желании можно было сэкономить денег, н, честно говоря, я оставил эту мысль: хозяин поверил нам, решил помочь, а обман мог перечеркнуть все благие намерения.
Антон приклеился к монитору, изучая маршрут:
- В Найроби мы прилетим в девять вечера по местному времени, а оттуда можем махнуть в Момбасу. Как ты думаешь, Ром?
- Вот так запросто, взять и махнуть. Какой там транспорт на Момбасу?
- Самолёт местной авиакомпании.
- Ни фига себе, у них что, и самолёты есть?
- Это третий город в Африке по численности населения. Всё у них есть: и самолёты и поезда, только ходят они по определённым дням.
Случайно я взглянул в сторону выхода и увидел Викторию с Патриком. Они под ручку зашли в холл и сразу направились к стойке рисепшн.
- Смотри, Антош, кто идёт.
Вместе с администратором они вошли в камеру хранения и через минуту покинули её.
- Ты что, приревновал? – с иронией в голосе спросил Лисичкин.
Я покраснел и опустил голову, а друг рассмеялся и хлопнул меня по плечу:
- Эй, мужик, не грусти, пробьёмся!
- Да знаешь, как-то привык я к ним, притёрся.
- Притёрся? Да уж, это точно, и не раз притёрся.
- Дурак, я не это имел в виду.
- А что же ты имел в виду?
На этот вопрос я не смог ответить, потому что толком не разобрался в своих чувствах. Да, Виктория нравилась мне, но я не мог признаться Антону в этом, а он, как назло, продолжал сверлить меня глазами.
- Ну и что там? – спросил я, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.
- Где там?
- В Момбасе.
- Там четыре отеля и несколько ночных клубов. Есть, где разгуляться.

Даже когда мы проходили регистрацию на рейс, я не верил, что это реальность.
- У тебя стеклянные глаза, - сказал Антон. – Улыбнись, не то примут нас за террористов.
- Антон, неужели мы на экватор летим?
- Рома, посмотри на очередь.
- Посмотрел.
- И что ты увидел?
- Много негров.
- Это ты негр, а они афроамериканцы.
- Разве это не одно и то же?
- Одно и то же, но слова «афроамериканец», «афрокитаец», «афрорусский», «афротатарин» звучат красиво и гордо, а главное, не оскорбляют национальных чувств аборигенов континента.
Я подошёл к стойке регистрации. Усатый таможенник со строгим видом изучил мой паспорт и протараторил несколько фраз на испанском.
- Что он ляпнул? – спросил я Антона, стоящего за мной.
- Цель поездки. Cкажи «turistа».
- Soy turistа.
Испанец улыбнулся и уточнил вопрос.
- ;Sex turistа de Rusia?
- Si, sinor.

ЧАСТЬ II

Тропическая бездна

Глава 1

Только лишь когда наш лайнер взмыл в небо, и пелена облаков затянула иллюминаторы, я окончательно понял, что никто шутить не собирается и приглашает нас играть во взрослые, реальные игры. Антон, привыкший к перелётам, сразу заснул, а я с опаской окинул взглядом пассажиров. Ничего необычного я не заметил: все три расы прекрасно уживались на борту воздушного судна, здесь, на высоте восьми тысяч метров не существовало войн, национальных конфликтов, религиозных разногласий, в салоне самолёта находились обычные гражданские люди. Кто читал, кто-то сверлил глазами монитор, лениво нажимая на кнопки клавиатуры, а большинство пассажиров просто спали
Через два часа облака сменились морем, которое, казалось, было бесконечно длинным и необъятным. Неужели мы летим в южное полушарие? Средиземка, середина Земли… Тревожные мысли одолевали меня и не давал уснуть. Да, я ничего не знал об Африке, народах, населяющую её и летел вербовать людей на работу в Европу. Странно это всё и непонятно.
- Вот и Алжир! – сонно промычал Антон, вглядываясь в стекло иллюминатора.
- О, наконец-то проснулся! – Ты всегда в самолётах спишь?
- А что ещё делать семь часов?
- Как что, молиться, чтобы не разбиться.
- Молиться? Это интересно. Ром, давай помолимся вместе. Какие молитвы ты знаешь?
- Никаких.
- Ты, вообще, крещённый?
- Нет.
- Значит, после катастрофы Христос не примет нас в свою команду. Кстати, посмотри на Сахару. Это Алжир.
Я взглянул в иллюминатор, вспоминая верблюдов на конфетных обёртках «Кара-Кум»:
- Красотища какая!
- Ничего хорошего. Песок, он и в Африке песок, а вон верблюдов караван.
- Где?
Антон счастливо рассмеялся.
- Один ноль в мою пользу.
Мы всё дальше и дальше удалялись от России, а он продолжал шутить. Это меня успокаивало.
- Is it OK if we have a snack right now? – приветливо улыбнулась кудрявая стюардесса-метиска, сверкая белыми, как снег, зубами.
Антон деловито принял поданный девушкой поднос:
- Of course, thank you.
В качестве бонуса к бизнес ланчу прилагалась стограммовая бутылочка Дьюворса, которую я сразу открыл, выпил половину прямо из горлышка и громко крякнул. Сосед-индус, занимавший крайнее кресло в нашей тройке, выронил пластиковую вилку и c негодованием посмотрел на меня.
- Something wrong? – спросил я, делая вид, что ничего не понял и допил остаток коньяка. – Не хило! А что, в каждом самолёте конину дают?
- Ром, не забывай, что мы летим «свиссом», так что, уважай соседей и не позорь Россию.
Индус поднял вилку и тихо спросил:
- Are you the Russion citizen?
- How'd you know?
- Rude behavior…
- We are sorry for behaving bad, - поспешил ответить Антон, улыбаясь во весь рот и прикладывая руку к сердцу.
Индус улыбнулся и протянул мне свою бутылку коньяка.

Спиртное нейтрализовало страх, так что в такси я чувствовал себя царём зверей. Центр Африки. Экватор. Найроби. Такси. Я вспомнил школьную карту на уроках географии и учительницу, рассказывающую нам об этом континенте. Мог ли я даже мечтать о том, что когда-нибудь мне представится случай побывать там. Из такси я во все глаза таращился на стеклянные небоскрёбы, пальмы вдоль улиц, вросших в асфальт и, конечно же, людей. Как ни странно, жители Найроби носили одежду Москвы семидесятых годов: мужчины – брюки и рубашку навыпуск, а женщины – простенькие платья. Никакого молодёжного выпендрёжа с короткими юбками, оголёнными плечами и животами я не заметил. Некоторые женщины носили бизнес двойку: юбку и пиджак, деловой уклад их жизни выдавала быстрая походка и разговор по телефону. Странно, но курящих и пьющих пиво на улице не было. Никто не подрезал нашу машину, не мчался с бешеной скоростью, включив «мигалку» и «крякалку». Казалось, всем потоком городского транспорта управлял один дирижёр, раздав всем музыкантам одинаковые партитуры.
- Антош, что-то я не вижу ни одной…
- Ром, а ты думал, что работницы невидимого фронта кинутся к тебе с распростёртыми пи…На это есть ночные клубы.

Своё появление в новом месте каждый человек воспринимает по-разному: для кого-то это просто люди и здания, а для кого-то знакомство с неведомой страной, в которой раньше не был. Синдром туриста. Конечно, с философской точки зрения, в любой точке земного шара есть люди, флора, фауна, глина, камни, а для туриста это совсем другое понятие: новый мир, знакомство с народом, его историей, культурой, с городами, которые построили задолго до тебя, и теперь ты смело можешь оставить свой след в истории государства.
- Антон, на каком языке говорят здесь?
- Официальный английский, но местное население общается на суахили.
- Это что за фрукт?
- Смесь арабского и банту.

Скоро мы благополучно прибыли в местный аэропорт, в котором сообщили, что Момбаса не принимает, а поезда сегодня не ходят.
- У нас есть два варианта: такси и автобус, - решил Антон, отрываясь от путеводителя, купленного в Барселоне.
- Но, взяв такси, мы рискуем быть ограбленными.
- Или убитыми
С горем пополам мы отыскали так называемую автостанцию, у которой на парах стояли развалившийся автобус и транспортное средство, отдалённо напоминающее маршрутку. Такой автомобильный парк ничем не уступал свалке:
- Антон, это что?
- Эти динозавры, которые старше нас лет на двадцать.
Дотошно оценив состояние двух железных старушек, мы выбрали автобус и, купив билеты, упали на задние потёртые сиденья. Я вытер пот, обильно струящийся по лицу, и жалобно взглянул по сторонам:
- Кондиционера тут, конечно, нет…
Антон снял футболку и сандалии:
- Девять часов, а жара не спадает. Думаю, ночью будет прохладнее.
- Как, ночью?
- Вот так. По расписанию мы прибываем в Момбасу в пять утра.
Пассажиры оживлённо беседовали, не обращая на нас внимания. По примеру Антона, я откинулся на ободранную дермантиновую спинку и закрыл глаза, но несколько голосов оборвали мою надежду на сон: оставшиеся свободных места заняли три девушки. Одна из них сняла рюкзак рюкзак и извлекла из него грудного ребёнка. Малыш заплакал, а девушка, не стесняясь, подняла майку и успокоила ребёнка грудью. Пестрота одежды пассажиров бросалась в глаза: женщины были одеты в платья яркой расцветки, а мужчины в светлые рубашки. Зато наряд и внешний вид наших соседок заметно отличался от наших соседок: яркие шорты, шлёпанцы, короткие майки без бюстгалтеров, кудрявые, слегка слипшиеся волосы среднего размера и дешёвая бижутерия кустарной работы. Я с интересом рассматривал девушек и малыша, усердно сосущего тёмно-коричневую увесистую грудь.
- Антон, к какой группе принадлежит эта троица?
Как назло, мы разместились на крайних местах и не могли толком поговорить, но друг всё-таки ответил мне:
- Это банту.
- Почему ты так думаешь?
Лисичкин тут же открыл нужную страничку в телефоне и прочёл:
- У банту аппетитные формы.
Моя соседка прижала меня к окну, так что теперь я был в полном контакте, вдыхая запах дешёвой косметики и ощущая горячую плоть. Девушки наперебой давали советы молодой маме и громко смеялись. Неожиданно шоколадка повернулась ко мне и пропела:
- Jumbo, muzungu! What a beatiful child we would create!
Я не ожидал такого поворота, поэтому раскрыл рот и вытянул голову, но Антон только усмехнулся:
- Ром, ты понял, что она сказала?
- Конечно.
- Ну, так общайся. Как раз и узнаешь, насколько силён в английском.
Девушки замерли, ожидая ответа музунгу, то есть, меня.
- Are you serious?
- Of course. So, what you think? – не отступала шоколадка, сверля меня круглыми зелёными глазами.
Я не думал, что intro будет таким неожиданным, откровенным, до безумия простым и захватывающим. Наши новые знакомые оказались сёстрами и направлялись, как и мы, в Момбасу. Моя соседка, Люси, обняла меня, щекоча своими кудряшками лицо, одновременно продолжая щебетать с сёстрами. Честно говоря, я обрадовался такому соседству, хорошо помня о своей миссии в стране.
Автобус, между тем, тронулся, прокатил нас по городу и свернул на ухабистую грунтовку, которую лишь внатяжку можно было считать дорогой. Салон моментально наполнился пылью, вынуждая чихать и ругаться.
- Да уж, - не выдержал Антон, - теперь я точно знаю, что дороги в России не худшие в мире.
Каждый раз, когда задние колёса попадали в яму, наша пятёрка высоко подлетала, приземляясь на рваный поролон. Чтобы не вывалиться из тесной обоймы, я обнял Люси за талию, но она бесцеремонно переместила мою пятерню себе под майку. Гвардеец моментально потребовал полного контакта, и я невольно начал вспоминать «нужные» слова на суахили. Антон вёл непринуждённую беседу с Грейс, своей соседкой, которая так же, как Люси, не страдала отсутствием форм. Батоны Люси оказались настолько аппетитными, что я был готов тот час же приступить к исполнению своих должностных обязанностей.
Кровавое раскалённое солнце клонилось к закату, за окном мелькали виды африканской саванны вперемешку с глинобитными сараями придорожных селений, а я мечтал быстрей добраться до океана и окунуться в его прохладу. Стемнело быстро, почти мгновенно, как будто художник сменил картинку дня на рисунок ночи.
- Roman, would you like to have some miraa?
Люси извлекла из сумочки щепотку тёртой травы, отделила половину и положила в рот, а остаток отдала мне. Рискуя быть отвергнутым ею, я сделал то же самое и сразу ощутил горечь во рту. Лицо моё перекосилось, сузилось, из глаз потекли слёзы. Увидев эту сцену, тройка дружно рассмеялась. Довольно скоро рецепторы ротовой полости перестали реагировать на внешний раздражитель, я повернулся к Антону, пытаясь что-то произнести, но он тоже от души смеялся над моей дегустацией. Тряска уже не так раздражала меня: каждое приземление моё тело принимало как батут, пыль в салоне превратилась в туман, а автобус - в корабль, уносящий нас в глубину африканской саванны.

Меня разбудил горячий поцелуй Люси.
- Mzungu, wake up! Let's go out!
- What’s up?
- A bus has broken.
Тихая тропическая ночь с полной луной зависла над высокой травой саванны.
- Антош, что случилось?
- Автобус сломался.
- И что теперь?
Снаружи раздавался звук и недовольный мужской голос.
- Теперь водила чинит это барахло, а пассажиры вышли подышать свежим воздухом, - сказал Антон и вместе с Грей покинул салон.
Люси обняла меня.
- What happend to me?
- You’re simply tied.
- What did you feed me? Drug?
- It’s kind of…Usially we use this as a medical remedy.
Прихватив сумку, я вышел наружу. Освещённая луной, Люси напоминала вампира, а я – ягнёнка, покорно шедшего на заклание. Когда мы прошли полсотни метров, я поинтересовался о наших друзьях.
- Мы здесь, Ром, совсем недалеко от вас, - откликнулся друг.
- How long a bus will be repairing?
- Don’t worry, we got free time, - успокоила меня Люси.
Дайкин предупреждал о возможности заражения, и я даже вспомнил название местной фирмы, производящей концентраптивы
- Got а «trust»?
Из соседнего отсека донеслись звуки любовного состязания.
- Don’t be afraid. I’m not an AIDs patient.
Вдруг, тишину ночи нарушил звук заведённого двигателя. Я радостно дёрнулся, собираясь двинуться к дороге, но автобус тронулся, дал по газам и исчез в темноте ночной саванны.
- Keep going, - прошептала ночная фея, целуя меня в губы.
- Is it a driver's joke? – тихо спросил я, заходя в гости.
Рёв, раздавшийся поблизости, заставил вздрогнуть.
- What’s the voice?
- It’s a lion.
- Lion? Have you gone crazy?
- Cool off, it not a hungry.
Перспектива стать добычей хищника не обрадовала меня, а рабочий инструмент мигом потерял свою твёрдость. Не желая выглядеть трусом, я продолжал движение, но рык повторился.
- What a lion come from?
- From National park. Never mind!
Смелость аборигенки успокоила гвардейца, и он нашёл в себе силы закончить свою партию. Я нащупал одежду, но шелест травы заставил меня оцепенеть от ужаса.
- Have you finished yet? – раздался голос Антона.
Вздох облегчения вырвался из груди.
- What about joint to beat the sadness? – cпросила Грейс, выходя из зарослей.
Сестра усмехнулась в ответ:
- It would be great.
Мы уселись в тесный кружок. Грейс ловко смастерила косяк, подкурила, глубоко затянулась, медленно выпустила дым сквозь сжатые губы, и передала самокрутку Антону. Огонь зажигалки на доли секунды осветил голые тела.
- Как тебе кенийка? – спросил Лисичкин, глубоко затягиваясь.
- Неплохая….
- Так давай, рекрутёр, выполняй свою работу.
Специфический аромат горящего канабиса, заросли саванны, рёв льва, полная луна наполовину закрытая зонтичной акацией, и четверо голых наркомана. О чём ещё можно мечтать?
- Любой завсегдатай голландского Pot smoking хотел бы очутиться на нашем месте, - пропел я, принимая дымящуюся папиросу от Люси.
- Hey you, guys, what language are you talking?
- We are the Russian citizens. By the way, would you like to get a job in Europe?
- You mean the Russia? – насмешливо спросила Грейс.
- Why you don’t like the Russia?
- Nothing good: corruption, murdering of human right advocates, joblessness, the crisis of social science and the withering away of the nation state, terrorism, and the monarchy, as well.
Вот так, значит, в глубинке экваториальной Африки знали о политической ситуации в России. Значит, не так прост народ Кении, как кажется. Но вот последнее слово заставило меня попросить расшифровать смысл сказанного.
- Monarchy?
- Of course. We know who your prime minister is, - быстро среагировала Люси.
- But..how’d you know?
- Everybody knows that.
Информация была настолько правдива и неожиданна, что я сразу решил сменить тему разговора:
- We wanna offer you a job in Spain.
- You’re kidding…Very interesting. What kind job we’ll have to do?
- Position of a kitchen assistant…
- What does a kitchen assistant do?
- Wash a dirty dishes..
- Dirty dishes? It’s very amasing!!! – прокричали девушки.
- What are you loughing at? – спросил я, чувствуя, что язык не справляется с массой английских звуков, загружаемых заторможенным мозгом. – Una pura formalita. You’ll be doing the same job like that.
Я перестал чувствовать тело, казалось, контакт с землёй потерян и реальность переключилась в замедленный режим.
- The same job like what? – хитро спросила Грейс, подвигаясь ко мне.
Её упругое, горячее тело несло заряд энергии, желания, которые сразу передались мне, возбуждая все клетки организма. Канабис усилил желание, растянул его во времени, наполнил кровь страстью. Люси и Антон занимались тем же, ещё больше возбуждая нас. Скоро луна исчезла, высыпали звёзды. Последнее, что я запомнил, это «Шкатулка драгоценностей» в созвездии Южного Креста на чёрном южном небе.

Меня разбудил топот копыт и свистящее дыхание над ухом. Кто-то обнюхивал мои ягодицы. Сделав усилие над собой, я перевернулся на спину, чтобы оценить обстановку. Удивлению не было предела: моё бренное тело окружили несколько зебр, а Антон снимал сцену знакомства человека с чёрно-белыми «полосатиками». - Good morning, sir! Wake up! We gotta go, - пропищала Люси.
Удивительно, но зебры совершенно не боялись нас, и я даже погладил самую смелую, желая удостовериться, что это не московская «зебра» через дорогу. Страшно болела голова.
- Антош, что тут делают эти красавицы?
- Как что, общаются с тобой. Здесь недалеко озеро и сейчас время водопоя. Хочешь посмотреть?

Такого количества животных я не видел никогда, даже в кино: антилопы, носороги, бегемоты, зебры жадно пили воду, а некоторые плавали и плескались в озере.
- Но ведь мы тоже искупаемся? – радостно воскликнул я, обливаясь потом.
- Да, да, крокодилы будут рады.
Нам повезло: животные перекрыли дорогу, и нам удалось сесть в переполненный автобус. Люси обняла меня и поцеловала:
- What you gonna do in Mombasa?
- We employ girls for job in Barcelona.
- So, you not joke yesterday?
- Yes, we are serious.
- Then…we agreed.

Глава 2

К вечеру, сев на паром, мы благополучно прибыли в Момбасу, мусульманский пыльный город с узкими улочками и мечетями. Жаркий, стоячий воздух лип к телу, заставляя искать спасения в воде. Спокойный и великий океан встретил нас бирюзовым сиянием воды, катя свои волны к золотому песчаному берегу. Раскидистые вековые баобабы касались друг друга сухими морщинистыми ветками, словно приветствуя нас на их исконной, вызженной зноем земле. На берегу, к моему удивлению, никого не было, я разделся, закрыл глаза, пытаясь раствориться в тропическом раю. Люси подкралась тихо, как тень.
- Hey, employer, how about a could brewsky to beat the heat?
Не ответив ей, я разогнался и нырнул в прохладную освежающую воду.

Вот так мы оказались в южном полушарии нашей планеты-труженицы. Где-то там, за горизонтом, сказочная Индия, рядом пиратская Сомали, а совсем далеко зелёный австралийский рай сумчатых. Как говорится, дурак и думкою богатеет, и чтоб немного побыть им, я отплыл несколько десятков метров от берега и перевернулся на спину, уставившись в безоблачное тропическое небо. Вдруг, кто-то захватил меня за ногу и потянул ко дну. Я открыл глаза и через прозрачную воду увидел Люси. Вода, более холодная на глубине, влекла, приглашала в своё царство, и я поплыл за темнокожей русалкой, получая несказанное удовольствие после двух суток африканской бани. Ныряльщица опустилась на песчаное дно, увлекая меня за собой, а потом, когда кончился воздух, пробкой выскочила на поверхность. Течение незаметно снесло нас к бую. Люси ухватилась за скобу, и немного отдышавшись, обняла меня:
- So, your dream came true…
- O, water is up, honey. It’s so nice to swim now.
Я ухватился за крюк и прижался к Люси. Буй принял нужное положение, руки автоматически освободились от плавок, водрузив их на остриё железного поплавка. Губы поцеловали русалку, а пальчик юркнул в её кучерявый рай. Буй покачивался под нашим весом, мы, словно космонавты в невесомости, подчинялись его монотонному движению в такт волн. Мудрый Архимед помог Люси обхватить меня ногами, а буёк, промахнувшись пару раз, занял вакантное место в её молодом упругом теле. Я искал точку опоры, но наши попытки двигаться в воде только раскачивали и топили железного спасателя. Наконец, мои старания увенчались успехом: не делая резких движений и подыгрывая волнам, я задал небольшой темп. Ощущения в воде не так реальны и чувствительны, как на суше, но довольно необычны, поэтому водные игры забавляли меня. Люси развернулась спиной, пытаясь усилить остроту ощущений, но, увы, все мои старания оказались тщетны.
- Can i help you? – раздался мужской голос позади нас.
Испугавшись, я поверил в существование Нептуна, но в действительности нарушителем нашего покоя оказался темнокожий бодибилдер, сошедший с ярких рекламных афиш американских боевиков. Пока мы приспосабливались к обстановке, он бесшумно подошёл на шлюпке и бросил якорь. Громила коротко объяснил нам, что мы нарушили правила нахождения на воде и должны заплатить штраф. Люси перешла на суахили, что понравилось спасателю.
- OK, - сверкая белыми зубами, сказал он. – Get to the boat.
Расстояние до берега составляло не более шестидесяти метров, но мужчина так мило и приветливо улыбался, что мы решили прокатиться с ним до берега. Люси оттолкнулась от буя, подплыла к шлюпке, и, не стесняясь наготы, взобралась по пластиковой лестнице. Я намеревался сделать то же самое, но заметил отсутствие плавок на буе.
- I lost my pants, - робко сказал я, но в ответ раздался громкий, заливистый смех:
- Don’t be modest, we are naked like you, - весело ответил спасатель, небрежно скидывая борцовские стринги за борт.
Я забрался в лодку и расположился на скамейке рядом с Люси.
- Sail on!
Но «качок» даже не притронулся к вёслам.
- All right, guys. Now you can finish a sea show.
- What you mean?
- I think more comfortable here then on water, ah?
Люси перебазировалась на дно лодки, сразу приняв положение «stand by».
Come on, dude, - улыбнулся спасатель, массируя чернокожего «гиганта».
Как назло, я не мог вывести друга из положения off и хотел только одного – облегчить мочевой пузырь.
- How long I have to wait? – нервно рявкнул бодибилдер, направляясь к Люси. – Yoy may piss over the boat, by the way.
Пока я философствовал на тему морали в этой стране, спасатель решил развлечься, устроив добрую половину «гиганта» в свободном пространстве пассажирки. Конечно, я знал о свободе к контактам такого рода, но сейчас я воочию удостоверился в этом. Для молодого африканца Люси была всего лишь самкой, от которой я, якобы, отказался и теперь, по закону джунглей, он имел все права на неё. Нет, мужчина даже и не помышлял о борьбе за первенство обладания женской особью, дело в том, что такая свобода была в порядке вещей в среде его обитания, поэтому он спокойно перешёл от слов к делу. Надо сказать, что абориген мастерски исполнял свою роль: испробовав несколько позиций, он с глухим стоном закончил морское шоу, оставив на бархатном теле девушки «молочные реки кисельные берега». Благодарно помахивая хоботом, он расплылся в счастливой улыбке и кивнул на Люси: вот, мол, какой я молодец, показал тебе, белому, своё мастерство, теперь твоя очередь, давай посмотрим, на что ты способен. Нет, спасатель не вёл себя агрессивно: он не повышал голос, не угрожал, не размахивал кулаками, удовлетворённый самец просто предлагал своему брату-кобелю занять освободившееся место в теле самки.
- Let’s go ashore, that’s enough for today, - ответил я на призыв атлета, опустив глаза.
- Go ashore? But you didn’t do ‘er.
С какой стати я должен do 'er? Что, если я не хочу делать этого?
Спасатель так разволновался, что перешёл на суахили, сказав девушке несколько слов. В тот же момент Люси расположилась между ног сидящего на скамье спасателя и поместила треть «гиганта» в рот. Нет, она не боялась его, не считала чернокожего моряка насильником: всё происходило по обоюдному согласию. Двенадцатидюймовый инструмент, между тем, стал проявлять признаки жизни, распрямляясь подобно велосипедной камере под действием насоса. Люси подключила вторую руку, и, одновременно работая языком, привела коричневый предмет в полную боевую готовность.
- All ready, what would you prefer? – спросила она, заглядывая «хозяину морей» в глаза.
Мне понравилось начало сюжета, и я даже сочинил его продолжение, но немного ошибся, забыв о сексуальной свободе в стране. Спасатель обхватил кистями рук талию жертвы и подкинул Люси вверх. Негритянка развернулась в воздухе на сто восемьдесят градусов и опять оказалась в мускулистых руках секс-экспериментатора, но уже спиной к нему. Играя бицепсами, силач поднял партнёршу и аккуратно посадил её на своего скучающего друга. Чёрная русалка тихо вскрикнула, но спортсмен даже не обратил на это внимания, продолжая забавный эксперимент.
- Come closer, mzungu, join us, - глухо сказал силач, поднимая и опуская живую штангу.
Ближайшая ко мне гавань оставалась свободной, а дружок не на шутку разволновался, решив воспользоваться предложением капитана. Видя мою решимость, спасатель расслабил бицепсы, и я сразу воспользовался эти моментом, заняв вакантную должность в морском секс-трио.
- Stop! Now my turn, - скомандовал капитан лодки, приступая ко второму подходу. – One, two, three, four, five…
Моему птенцу пришлось покинуть гнездо, так как «качок» старался поднимать вес на всю длину «гиганта». На счёт «десять» опять наступило затишье, и я сразу забрался вглубь «штанги». Так продолжалось до тех пор, пока мой шприц не сдался, выпотрошив весь наполнитель на дно шлюпки. Спасатель же, подняв в ускоренном режиме Люси девять раз, на десятый, словно с катапульты, подбросил её через себя. Гимнастка два раза перевернулась в воздухе и аккуратно, почти без брызг, вошла головой в воду. Не успел я удивиться такому секс трюку, как горячая вязкая струя ударила мне в глаз. Я ушёл с «линии огня», но фонтан продолжал работу, выдавливая из своих недр всё новые и новые порции.
- What are you doing, idiot? – выругался я, вытирая рукой липкую жидкость.
- I'm sorry, sir. It's ocassionaly.
На поверхности показалась голова Люси, а секс гигант всё ещё продолжал окроплять своим семенем борт и дно лодки. Я пришёл в бешенство от его «ocassionaly» и решил зарядить маваши в лысую голову, но верзила ловко перехватил ногу, поднял меня и, словно мячик, подбросил вверх. Повторив «подвиг» Люси, я «солдатиком» вошёл в Индийский океан. Сцена «расстрела» так сильно понравилась моей подружке, что она не могла сдержать смеха.
- Now sail on! Good luck! – крикнул громила, помахал рукой и налёг на вёсла, казавшиеся спичками в его темнокожих лапах.

Антон и Грейс, словно дети, игрались в песке.
- Ну, как водичка? – поинтересовался друг.
- Неплохая…
- Но вид у тебя неважный: как будто на утопленника наткнулся. Кстати, звонил Миша. Я передал ему данные Люси и Грейс.
- А он?
- Был рад, пожелал удачной охоты.

Попробовав несколько блюд кенийской кухни в прибрежном ресторанчике, мы вышли посмотреть выступление аборигенов племени масаи. Три лысых женщины лихо вытанцовывали, стараясь двигаться синхронно, а мужчина в красной одежде подкидывал вверх копьё, имитируя охоту. Как объяснили наши «гиды», значительную часть племени колонизаторы давно вытеснили их с исконных земель, и теперь «уцелевшие» масаи подрабатывают у отелей, развлекая туристов. Внешний вид женщин настолько удивил меня, что я чувствовал себя человеком, попавшим в восемнадцатый век, а Антошка «прилип» к камере. Уши, на которых висели массивные серьги, доходили до плеч, а шея, точно витрина ювелирного магазина, удерживала добрую дюжину разноцветных, блестящих на солнце бус.
- It's a family, - пояснила Грейс Антону, двигаясь в ритм танца.
- Realy?
- Yes. The man with three wives.
- Three wives? What does he need so many for?
- He’s a hunter and has the right to have any. A women usually do hard work and die sooner their husband.
- What about kids?
- They have six children.
- It’s difficult to feed up a family of ten. I’d like to be there..
- It’s not so simple as it seems, but I'll try…
Скоро выступление закончилось, Антон дал артистам немного денег, а Люси напросилась к ним в гости. Мужчина пообещал заехать через два дня и спросил, где мы остановились:
- Kendas Arcade, - улыбчиво ответила Грейс.
- OK, I know where it's.
Как оказалось, этот отель находился не в Момбасе, а в Мутавапе, местечке, в котором жили наши спутницы. Они обнадёжили нас наличием там четырёх ночных клубов, а также хорошеньких девушек, которые заинтересуются переездом в Европу. Мы взяли на прокат видавший виды «опель» и двинулись в путь.
Дорожное движение в Момбасе - это полнейший хаос, анархия и хамство в одном флаконе, и мы стали свидетелями этого поразительного городского феномена. Правили балом матату - черырнадцатиместные маршрутки, которые полностью игнорировали знаки, дорожную разметку, заезжая на тротуары, газоны, пешеходные мостики и даже уличные кафе.
- Да уж, - заметил Антон, уходя от прямого столкновения с разрисованной матату, - наши кавказцы по сравнению с ними – ягнята.
Через пару кварталов нас «зажали» две маршрутки, водители которых принялись дружно поливать нас отборными словами английского лексикона. В обеих матату гремела музыка, настроенная на одну волну, так что децибелы стереоэффекта немного скрасили дружную гамму «душевных» слов. Надо сказать, что автобусы не были одинаковыми: каждую из них отличала экстравагантная, эксклюзивная раскраска с надписями на корпусе и стёклах. Меня, как пассажира, почему-то не волновала забавная дорожная ситуация, я спокойно любовался розовыми сердечками на голубом небе и надписью «Flying wheels». Картина на автобусе второго коричневого крикуна тоже радовала глаз: мужчина с кинжалом преследовал обнажённого любовника, его благоверная, раздетая до пояса, следила за погоней из окна спальни, а надпись «Catch me if you can» комментировала эту красочную сцену, нарисованную, как ни странно, в мусульманском городе.
Словно с неба, на нас свалилась ещё одна маршрутка со странной надписью «Abramovich». Не обращая внимания на голосовую перебранку и оглушающий «рэп», «Абрамович» – араб покинул свою шкорлупу, взобрался на капот нашего «опелька» и, стуча в лобовое стекло гаечным ключом, попытался объяснить правила дорожного движения в Момбасе.
Картинка «Catch me if you can» настолько развеселила меня, что я даже не заметил, как наш «немец» покинул городскую черту и несколько миль пролетел по хорошей, асфальтированной дороге. Девушки дружно беседовали на заднем сиденье, а мы любовались вечерней саванной. Довольно скоро цивилизация сменилась бездорожьем, но девчонки, хорошо знавшие местность, без труда указывали нам нужное направление. Вдруг, салон осветил яркий свет догоняющей нас машины.
- Slow down! - скомандовала Грейс. - Let this matatu overtake you. Keep your life.
«Одноглазая» маршрутка пулей пронеслась мимо нас, однако надпись «There is no telephone to heaven» заставила философски взглянуть на жизнь. Кондиционер охладил мои кипящие мозги, тело расслабилось, размякло, я погрузился в дрёму. Мне приснился дом, родители, сестра. Позвонили в дверь, и я пошёл открывать. На пороге стояла Вика…
Резкий удар в лобовое стекло нарушил сладкие сновидения.
- What’s going on? – недовольно простонал я, схватившись за разбитую голову.
Свет фар ослепил слона, который стоял на середине дороги и ни за что не хотел уходить.
- Don't leave the car, it's very dangeriously, - предупредила Люси.
Антон выключил габаритные огни и заглушил двигатель. Вдруг, сильный удар с моей стороны чуть не перевернул машину.
- Who is this? – испугался я, пристально вглядываясь в темноту.
- Tembе.
Как объяснили девушки, у слонов в эту пору года брачный сезон, и в это время африканские слоны, и без того опасные, могут навредить человеку. Только вот слово «dangeriously» не подействовало на фотографа: опустив стекло, он сфокусировал камеру и нажал на спуск. Яркая вспышка вырвала силуэт гигантского животного из темноты и в тот же момент мощная струя воды превратила нас в мокрых куриц, а салон «опеля» в стоячее болото.
- Don't you see? Be calm, - шепнула Грейс, и в ту же секунду неведомая сила перевернула наше корыто набок, а потом и на крышу. – Do you wanna know how a press machine works? Don’t move!
- Where does the water come from? – не унимался Лисичкин.
- From the the lake..
Мысленно я попрощался с родными и приготовился к смерти, ожидая финального удара, но, на удивление, слоны успокоились. Обшивка верха смягчила падение, я находился в неестественной позе, напоминавшей йоговский «плуг», а сверху покоилось чьё-то тело, и, судя по мягкости, женское. Через минуту зажатая рука затекла, я попытался освободить её и заодно определить хозяйку тела. Рука нащупала пупок, а потом медленно переместилась на соседнюю волосатую территорию.
- What we gonna do now? – прохрипел не на шутку испугавшийся Антон.
- Let's tell love story, - ответил женский шёпот совсем рядом.
- What for?
- What for is a love always passing by? Listen.

Глава 3

Голос принадлежал Грейс. Начало рассказа не захватило: я всё ещё ждал атаки слонов и никак не мог прийти в себя от полученного стресса, но постепенно, от фразы к фразе, от слова к слову, начал прислушиваться к рассказчице, чьё повествование глубоко взволновало и надолго врезалось в память. Грейс преподнесла историю, как былину, которая передавалась из уст в уста, из поколения в поколение, оберегалась и хранилась народом.
Более ста пятидесяти лет назад, когда англичане вторглись в Кению, пытаясь завоевать свободолюбивые племена страны, группа красномундирников пленила сотню аборигенов, празднующих свадьбу храброго молодого охотника Дзимбы, убившего несколько львов. В те далёкие времена колонизаторы часто привозили в Британию рабов и использовали их труд в графствах страны. Сержанту понравилась Синтия, невеста Дзимбы, он решил привести её в королевство на потеху англосаксам, а пленных казнить. Ночью охотнику и пятерым мужчинам удалось бежать из плена и даже убить двух солдат. Однажды, когда враги сожгли одно из селений, Дзимба под покровом ночи проник в лагерь врага и спрятался в большом сундуке, прикрывшись награбленным добром. Вода и скудный запас пищи спасли от смерти храброго юношу, который провёл несколько недель в соседстве слоновой кости и шкур животных.
В графстве Ланкашир, куда доставили сундук, полуживому охотнику удалось незаметно выбраться из него, покинуть замок и скрыться в лесу. Довольно скоро Дзимба примкнул к местной шайке, промышляющей разбоями и грабежами. Через год разбойников поймали, привезли в Лондон и приговорили к смерти. Когда Дзимба встал на колени, а палач занёс меч над его головой, со стороны королевской свиты раздался душераздирающий женский крик. Это была темнокожая девушка, жена смелого охотника, которую король выучил, прикипел душой и всегда возил с собой. Синтия честно рассказала монарху о свадьбе и похищении. В тот день королева родила наследника и, будучи в хорошем настроении, владыка велел освободить юношу, посадить влюблённых на корабль и отправить на родину.
Казалось, слоны слушали драму со счастливым концом, иногда сотрясая землю ногами, а тишину – рёвом. Антон сопел, разговаривая во сне.
- Roma, now your turn, - прошептала Люси.
Забрезжил рассвет, прохлада утра с первыми солнечными лучами ворвалась в наше убежище, но сон не шёл. Я решил рассказать историю, которую никогда не забывал, которую лелеял, часто прокручивал её в голове от начала до конца, смакуя каждый момент.
Через год после рождения сестры наша семья получила расширение в новостройке. Шестнадцатиэтажка, воплощая архитектурный замысел, была возведена перпендикулярно соседней, такого же типа, и в плане составляла с ней единое целое, напоминая раскрытую книгу. Отпраздновав новоселье, родители занялись обсуждением будущего дизайна квартиры, а я пустился в ознакомительный тур по нашей «трёшке» и тщательно обследовал каждый уголок. Выйдя на балкон, я обнаружил, что квартира расположена с края, а расстояние между нашей и соседской высоткой составляет не более восьми метров.
На следующий день, когда родители ушли, я вышел на балкон за велосипедом, но сразу забыл о нём, увидев молодую женщину на соседнем балконе этажом выше. Стояла июльская жара, и соседка загорала, устроившись в кресле. Строители не поставили защитных экранов, и теперь жильцы высоток-близнецов могли спокойно вести балконное и оконное наблюдение друг за другом. Розовые бикини лишь на треть прикрывали её тело, а я раскрыл рот, цепко ухватившись за перила. Надо сказать, что за тринадцать моих лет жизнь в этом плане ничем не удивила меня, если не считать порно-журналов и видиков. Но всё это происходило где-то там, на бумаге и плёнке, а это рядом, в соседском доме, в десяти метрах от меня. Слегка загорелая кожа на худом, почти костлявом теле настолько взбудоражила меня, что я перепутал свой балкон с VIP партером эротического театра. Любительница ультрафиолета «прилипла» к раскрытой книжке, не желая переворачивать страницу. Казалось, изящная читательница смакует каждую фразу, возвращаясь вновь и вновь к понравившемуся абзацу.
Увы, довольно скоро это расстояние оказалось для меня слишком большим, и я решил приблизить объект с помощью родительского нивелира, который выудил из кладовой. Установив прибор на штатив, я навёл трубу на соседку, откорректировал резкость и обнаружил, что изображение в нём перевёрнутое. Хорошее увеличение помогли разглядеть бархатную кожу, пухленькие губы, курносый носик, худые, почти просвечивающиеся плечи и белые бугорки, едва прикрытые сверху розовой тесёмкой топа.
Перевёрнутый профиль женского манекена скоро надоел. В то время для подростка такое открытие было сродни снимкам с телескопа «Хабл», которые перевернули представления астрономов о строении Вселенной. В двенадцать дня соседка ушла, а я остался, терпеливо дожидаясь продолжения сеанса.. Дедуктивным методом я вычислил, что любительница солнечных ванн загорала с десяти утра до двенадцати дня, и не ошибся в расчётах, когда на следующее утро, ровно в десять, объект занял своё обычное положение. На этот раз я оперативно справился с работой геодезиста и взглянул в окуляр: верх бикини отсутствовал, и я, открыв рот и брызгая слюной, во все глаза разглядывал небольшую, слегка вытянутую грудь с розовыми сосками.
Так продолжалось почти неделю: я просыпался рано, мысленно подгоняя стрелки часов, а без пятнадцати десять, тяжело дыша от волнения, готовил наблюдательный пост к работе. Но однажды погода испортилась: в десять, как обычно, мы заняли свои места, а уже в одиннадцать тучи закрыли солнце и налетел холодный ветер. Как стойкий подводник, несущий службу на подлодке, я не отрывал глаз от окуляра перископа, наблюдая за неспокойной гладью океана. Соседка встала, собираясь уйти, но резкий порыв ветра сорвал шляпу, которая, немного пофланировав между домов, аккуратно спланировала на мой балкон. Прикрыв грудь, женщина сняла очки и махнула рукой:
- Мальчик, ты не принесёшь мне шляпу?
Я не ожидал такого поворота, поэтому несколько секунд стоял, раскрыв рот. В глубине души я обрадовался материализации «манекена», который обрёл красивый и, вместе с тем, командный голос. Теперь я знал, что она не уйдёт, не исчезнет в полдень, поэтому спокойно разглядывал невероятно красивые, распахнутые глаза и расплётшиеся на ветру ярко-русые волосы.
- Эй, мальчик-астроном, принеси мне, пожалуйста, шляпу. Я живу в двести пятьдесят шестой квартире.
У НЕЁ появился адрес. От радости, чтобы не ошибиться, я переспросил:
- В какой?
- В две-сти, пять-де-сят шес-той!
Теперь я мог дотронуться до предмета ЕЁ солнечного гардероба, хранящего тонкий, едва ощутимый аромат духов.
Через несколько минут я уже стоял у подъезда соседского дома, не в силах успокоить сердце, стук которого заглушал городской шум.
- Тринадцатый этаж, - раздался голос из домофона.
Лифт поднимался так медленно, что я захотел усовершенствовать это изобретение, сделав в нём несколько скоростных режимов. Странно, но я даже не подготовился к встрече с НЕЙ, не заучил нужных фраз, я просто держал тонкую шляпку дрожащими руками, боясь упустить.
Она ждала меня у лифта в коротеньком халатике с алыми розами. Конечно, душа подростка рвалась произнести комплимент или что-то ещё в этом роде, но онемевший язык выудил только два скупых слова:
- Вот она…
- Спасибо, мальчик. Как тебя зовут?
- Роман.
- Хорошее имя. А меня Кристина, пойдём, я тебя чаем напою.
Предложение прозвучало как приказ: я кивнул в знак согласия, а новая знакомая взяла меня за руку, и, как ребёнка, повела в детскую группу.
Однокомнатная квартира ничем не удивила: стандартный набор мягкой мебели, телевизор и старый «видик». Низкий столик между двумя креслами заполнился сладостями и соком.
- Ром, что это у тебя за прибор?
- Это минителескоп, на звёзды смотрю, - осторожно пояснил я, надеясь не завалиться в первую минуту.
- Значит, я угадала, что ты – астроном?
- Да, ты угадала…
Блондинка проглотила моё «ты», улыбнулась и пожала руку.
- Будем друзьями!
Слово «друзья» располагало к спокойной необременительной беседе.
- Какие у тебя есть кассеты?
Кристина сняла с полки несколько VHS:
- Какие фильмы ты любишь? Есть боевики, комедии, вестерны, музыка.
Очень хотелось сказать что-то умное: назвать фамилию зарубежного актёра или режиссёра, но, как назло, ничего не шло на ум. В результате короткого «мне всё-равно» выбор пал на «Американского ниндзю».
- Кстати, Ром, какие небесные тела видны в твой телескоп средь бела дня?
«Твоё, Кристина, твоё светило самое лучшее».

Я так увлёкся рассказом, что не заметил, как рассвело. Девушки внимательно слушали, а я старался подобрать нужные слова, чтобы хорошо передать моё душевное состояние на тот момент.
- Keep going, it’s very interesting story, - заключила Люси.
Антон заснул под мою «колыбельную», а я решил закончить рассказ, чтобы дать водителю хорошо отдохнуть.

- Туманность Андромеды просматривается только днём, - ответил я, вспоминая полученные знания в кружке юного астронома.
- Ты знаешь, что такое туманность Андромеды?
- Это ближайшая к нашей Галактике крупная спиральная галактика. Считается, что наша галактика очень похожа на туманность Андромеды. Расстояние до неё более двух миллионов световых лет, а размер – больше нашего Млечного пути.
- Хм…неплохо. И что там видно?
- Где?
- В туманности Андромеды.
- Туман..
Звонок в дверь прервал нашу беседу.
- Наверное, соседка, - улыбнулась Кристина, - долг принесла.
Но «соседкой» оказался мужчина двухметрового роста в спортивном голубом костюме с белыми лампасами. Я уставился в телевизор, делая вид, что заинтересовался боевиком.
- Это кто? – пробасил детина, выглядывая из коридора.
- Это Ромка, из соседнего дома. Представляешь, ветер сорвал мою шляпу и прямо на его балкон.
За неделю я прикипел к «объекту» и считал своей собственностью, поэтому вопрос «это кто» заставил меня надуться, как мыльный пузырь.
«А это кто? С какого балкона?».
Они ушли в кухню, но обрывки фраз всё же удалось услышать. Тогда я узнал, что такое ревность. Детина солировал в дуэте, а хозяйка лишь вставляла отдельные слова, оправдываясь перед ним.
- Так я же улетаю на сборы и не буду целый месяц!
«Не будешь? Прекрасно! Зачем ты тут вообще нужен?»
- Ребёнок в квартире, - тихо, но чётко ответила Кристина.
«О каком ребёнке она говорит? Неужели обо мне?».
Она зашла в комнату, извлекла из ящика большие наушники и мило улыбнулась:
- Ромка, ты никогда не смотрел фильмы в наушниках? Звук отпадный! Кстати, они беспроводные, в «Луже» зацепила по случаю.
Я открыл рот, ничего не понимая, а она надела новинку на мою голову и щёлкнула пультом. Звук фильма заглушил слова Кристины. Приподняв край наушника, она рассмеялась и пригрозила пальчиком:
- Сиди, не вставай, пока фильм не закончится, а я разберусь с Кирюхой.
«Да, да, она выпроводит Кирюху, а потом вернётся ко мне»
Десятый раз смотреть «ниндзю» не хотелось, хотя наушники, действительно выдавали крутой саунд. Кристина долго не возвращалась, и я стал волноваться.
«Наверное, Кирюха не хочет уходить. Пойду, помогу его выпроводить».
Я снял наушники, готовый перейти от слов к делу, однако услышал звуки, похожие на плач.
«Обижает. Сейчас я с ним разделаюсь!»
На цыпочках я вышел из комнаты. Плач доносился из ванной. Дверь прижали тряпкой, чтобы не открылась. Надрывный стон не жаловался, не просил пощады.
«Потяни за верёвочку….»
Любопытство пересилило страх, я потянул за тряпочку: дверь тихо открылась, оставив щель, достаточную для обзора.

Бессонная ночь не прошла бесследно для моего организма: я помассировал затёкшие ноги, откинулся на дверь, но ручка упёрлась в бок, причиняя острую боль. Я попытался поменять положение, сместившись в сторону, но дверь неожиданно открылась, увлекая меня за собой. Прохладное утро саванны поразило тишиной и отсутствием какой-либо фауны.
Машина оказалась тяжёлой, но после нескольких попыток нам удалось перевернуть её на бок, а потом, на «ноги». Антон исследовал «немца» на предмет вмятин, но не нашёл ни одной.
- Ничего не могу понять, - задумчиво сказал он. – Ром, ты видел слонов?
- Конечно.
- Но следов атаки нет…
- Да уж, странно это всё.
К удивлению, машина сразу завелась, мы заняли свои места и двинулись в путь.
- Go on with your story, - напомнила Грейс, поправляя волосы.

Недопетая песня, недопитое вино, непрожитая жизнь, незаконченный рассказ, а ночные слушательницы хотели услышать концовку.
Наблюдая сцену в ванной, я жалел только об одном: почему не родился на несколько лет раньше. Почему сейчас с ней Кирилл, а не я? Если было возможно, я с удовольствием заключил сделку с дьяволом и стал на десять лет старше, но сейчас, видя любовников, задыхающихся в объятиях друг друга, я мог только тихо заплакать, сжав неокрепшие руки в кулачки.
Незадолго до новоселья я заметил пожилую женщину, кормящую птиц под окнами нашего дома. На обед слетались голуби, синички, да и воробушкам доставалось немало крошек хлеба. Казалось, что кормилица давно дружит с птицами, даже разговаривает с ними на их, птичьем языке. На следующий день, рано утром, я встретил сгорбленную соседку, торгующую на улице газетами. Нет, она не походила на торговку-зазывалу, мечтающую быстрей сбыть товар: птичья кормилица стояла, прижавшись к стене дома, однако люди, словно под гипнозом, раскупали всю её авоську. Оказалось, что женщина берёт газеты оптом, продаёт в розницу, а доход тратит на корм птицам. Так продолжалось месяц, до глубокой осени, а я каждый день наблюдал за нею, когда приходил со школы. Однажды, когда выпал первый снег, кормилица не вышла к своим питомцам, хотя они очень ждали её и не хотели улетать голодными. Я раскрошил буханку хлеба, вышел на улицу и покормил птиц. Несколько голубей стучались в окно второго этажа, я поднял голову и увидел кормилицу, наблюдающую за трапезой. Не знаю, почему, но я поинтересовался, где живёт кормилица и зашёл к ней. Дверь открыла молодая женщина, её дочь и сразу, без лишних слов, проводила меня в комнату кормилицы. Женщина лежала на кровати, возле которой стояли костыли, а мне указала на стул, стоящий рядом:
- Это хорошо, что ты накормил птиц, ведь они чувствуют и обо всём знают, - сказала она вместо приветствия.
- Неужели птицы умнее людей?
- Птицы - это души людей, которые ничего не знают о корысти и обмане. Птицы впитали в себя самые лучшие человеческие чувства и теперь просто живут, паря над нами и смотрят на мир сверху вниз.
- Неужели после смерти наши души превращаются в птиц?
Женщина долго не отвечала мне, казалось, в своих старческих грёзах она летала вместе со своими питомцами и долго не могла спуститься на землю, чтобы продолжить беседу:
- Человек всегда завидовал птицам. Ты летал во сне?
- Да, все летали.
- Так это была твоя душа, рвущаяся в небо. Смотри, как спешат люди: из детсада в школу, из школы – во взрослую жизнь. А потом? Скорей бы кончился рабочий день, скорей бы вечер. Но вечер не даёт полностью насладиться жизнью, ведь завтра снова на работу. В итоге, человек постоянно спешит, сам не зная, куда, а потом, остановившись у последней черты, задаёт себе один и тот же вопрос.
- И что же делать? Какой выход из этого замкнутого круга?
- Нельзя спешить жить и отсюда следуют все остальные выводы. Всё в жизни необходимо и по своему красиво, добро и зло всегда связаны между собой и в жизни дополняют друг друга. Идёт ли дождь, метёт метель, гремит гроза – не надо торопить смену погоды, это так же прекрасно, как шум листвы в лесу, блеск солнечных лучей на озёрной глади и свет тысяч звёзд в летнем ночном небе. Надо наслаждаться каждым днём, дарованным тебе и нести добро людям. Нельзя торопить жизнь.
Слова кормилицы птиц глубоко запали в душу, я совсем по-другому взглянул на окружающий мир. На столике лежала книжка Кристины. Как ни странно, это был не любовный роман, и даже не детектив: книга рассказывала о движении небесных тел и новых открытиях, а закладкой служила фотография владелицы книги в бикини. Недолго думая, я положил фото в карман и тихо покинул квартиру.
Первого сентября, когда мы уселись за парты, в класс зашёл директор и представил нам учителя астрономии. И как вы думаете, кто это был?
Я каждый раз с волнением ждал появления Кристины в классе и даже учил домашнее задание, но она ничем не выделяла меня, даже иногда ставила двойки.
А потом она просто не пришла на урок. Как объяснили, сменила место жительства. Я ещё долго не мог поверить, что это не приснилось мне и чтобы предаваться мечтам, иногда доставал украденную фотку и долго смотрел на свою первую юношескую любовь.

Глава 4

Мутавапа оказалась довольно милой, придорожной деревенькой, а жилище девушек – сламом – глинобитной хижиной. Мы устроились в небольшом двухэтажном отеле с бассейном и пышной растительностью. Айша, хозяйка отеля, миловидная негритянка среднего возраста, обрадовалась, узнав, что мы русские.
- Что вы хотеть завтрак? – поинтересовалась она, обнажая два ряда белоснежных зубов.
Я тоже обрадовался «русскоговорящему» человеку:
- А что, у нас есть выбор?
- Плата номер входит савтрак и ушин.
В результате коротких переговоров мы заказали салат кочумбари, чапати вместо хлеба, литр апельсинового сока, бананов и ньяма-чома – жареного мяса. Пока хозяйка готовила завтрак, мы расположились на просторном балконе, любуясь местной флорой.
- Антош, как ты думаешь, почему в номерах окна с решётками?
- От бандитов и воров. А зачем у деда-сторожа лук и стрелы?
- Для красоты. Кстати, когда пойдём на работу?
- Позавтракаем, выспимся хорошо, а вечерком рванём в ночной клуб. Сколько их здесь?
- По словам сестёр - четыре.
Еда, особенно салат, оказалась слишком острой, мы съели по кусочку мяса, выпили сок и завалились спать. Но отдохнуть не удалось: меня разбудили странные звуки на балконе. Картина, которую я увидел, настолько ошеломила, что я сразу побежал будить напарника.
- Антошка, поспеши, есть работа для «никона».
Несколько мартышек и два колобуса чинно восседали за нашим столом и уплетали трофей – бананы, которых на доллар нам принесли килограммов пять. Обезьяны, увидев нас, даже и не думали убегать. Антон сделал десяток снимков, а потом мы расположились вместе с мартышками за столом, причём самая наглая из них залезла мне на шею.
- Теперь ты понял, для чего в номерах решётки, а у деда-сторожа лук со стрелами? – ехидно спросил Антон, фотографируя меня с мартышкой в обнимку.
Запел местный телефон. Я взял трубку:
- Ребята, к вам посетителница. Впустить?
- Это Айша, к нам гости..
- Так пусть заходит, зачем нас предупреждать?
- Пусть заходит, - сказал я в трубку.
- Так нельзя, надо платит ещё один человек. Иначе все встречи улица.
Посетительницей оказалась обладательница форм, рвущихся наружу:
- Hi! I wanna get a job in Spain.
- Lucy and Grace?
- Yes. My name is Monica.
- Do you know what kind of job gonna be?
- Sure, - коротко ответила соискательница, снимая одежду.
На этот раз откровенность девушки не застала нас врасплох.
- Ну, вот, Роман, работа подвалила. Работа на дому, о чём ещё можно мечтать..
- Как же ночной клуб? - пробормотал я, глядя на голую шоколадку.
- Не всё ли равно: ночной клуб или дневной отель? Кстати, изоляторы в тумбочке, я пойду с обезьянками пообщаюсь.
Шоколадка оказалась неплохой партнёршей. Мы приплыли к берегу и теперь спокойно беседовали. Зазвонил телефон.
- Yes, - ответил Антон. – Какие посетительницы, Айша…Что? Рома, к нам три посетительницы!
- Вот и работа подвалила, бери одну на себя, - крикнул я Лисичкину.
- Как, на себя?
- Можешь под себя..
- А другие две?
- Антош, у тебя после общения с обезьянками не начался ли обратный эволюционный процесс?
- Ты на что намекаешь?
- Пусть две посетительницы подождут на балконе.
- Чего подождут?
- Антош, не включай «дурака», вспомни кастинг в Москве.
Через три минуты посетительницы прибыли, и тон разговора намекал на серьёзность намерений. Я накрыл Монику, делая вид, что занят. Скоро звук голосов превратился в шаги, которые направлялись в комнату.
- Потеешь? – спросил фотограф, хлопая меня по заднице.
- Это тебе не мартышек снимать.
Антон раздел девушку, положил её на кровать и сел на край.
- Ром, знаешь, какой я сделал вывод?.
- Какой?
- Всю Африку не перепробуешь.
- И как ты пришёл к такому выводу?
- Давай просто наберём два десятка работниц и спокойно улетим в Барселону. Я знаю, что это нечестно, но надо беречь силы и здоровье.
- Ладно, силач, давай, а я посмотрю, потеешь ли ты.
Антон не хотел проводить кастинг, но молодая кенийка захватила инициативу в рот, быстро настроила её на нужный лад, надела защиту, оседлала работодателя и пустилась галопом. В конце первой минуты кровать не выдержала напора и завалилась набок.
- Видишь, - заметил Лисичкин, выбираясь из-под кучерявой всадницы, - они все хорошие, без дефектов.
Мы перебрались на балкон и в компании мартышек заключили четыре контракта.
- Итак, - сказал я, когда соискательницы ушли, - у нас шесть контрактов. Ещё надо четырнадцать.
Зазвонил телефон.
- Это кто ещё? – испугался Антошка. - Вспомни чёрта, он сразу прилетит.
На этот раз, прихватив с собой бланки контрактов, мы встретились с работницами на террасе. Девушки уселись на стулья вокруг декоративной ограды, а мы, как начальники, сели за стол. Антон разложил документы, делая вид, что занят:
- Ну, сколько их?
- Ты, что не умеешь считать до десяти?
- А по качеству?
- Хочешь испытать?
- Но хоть по лицам…
- Они все на одно лицо.

Заключив десять контрактов «не глядя», мы направились в номер, однако на террасу вышли две молодые женщины в шортах и выжидающим взглядом уставились на нас.
- Who are you? – удивлённо спросил я.
Одна из них улыбнулась:
- Don’t you remember us? You wanted to get to masai’s tribe…Be ready next morning.
Да, верно, Антон хотел познакомиться с жизнью племени «масаи», но сейчас его глаза не выражали интереса.
- Знаешь, - тихо сказал он, - я устал от Африки.
Однако женщин не интересовало наше мнение.
- Going by car? – спросила одна из них, поправляя красную косынку.
«Хотите, чтобы мы отвезли вас?», но чернокожая красавица расшифровала ход моих мыслей.
- We going by moto-bikes, follow us.
Айша спокойно слушала нашу беседу, а когда мы согласились, учтиво сказала:
- Я могу быть ваш гид, знаю язык масаи, там мой сестра.
Нам, явно, везло, Антон с радостью согласился на предложение хозяйки отеля, и с рассветом мы двинулись в путь. Честно говоря, я не ожидал такого перевоплощения: танцующие лысые тётки в цветастых юбках в одночасье превратились в мотобайкеров на двух современных «ямахах».
- Сивилизасия! – воскликнул наш переводчик, - следя за прыгающими байкершами.
Довольно скоро частичное бездорожье сменилось полным отсутствием дороги.
- Я не вижу дороги, - нервно сказал Антон, снижая скорость.
- Расве вы не видит колея?
- О какой колее ты говоришь? Тут сплошная трава.
По мере углубления в саванну, трава становилась гуще и выше, а одинокие баобабы указывали нужное направление. Иногда извилистая «дорога» выпрямлялась, высвечивая сквозь примятую траву красные шлемы наших гидов. Через полчаса езды я настолько привык к ударам головы о мягкий потолок немецкого внедорожника, что даже подумал о целесообразности автомобильных дорог в стране.
- Антоша, может, вернёмся?
- Ты боишься?
- Нет, но основную задачу нашей миссии мы выполнили…
- Ром, масаи – это самое древнее племя в Кении, быт их остался тот же. Разве ты не хочешь очутиться в шестнадцатом веке?
- Ты хорошо знать масаи, - подключилась к разговору Айша. – Они самый лучший колдуны, врачеватели и предсказатели на свете, но не каждый человек отваживается обратиться к ним.
- И могут предсказать судьбу? – удивился я.
- Почти стопроцентный ресультат.
Антон резко ушёл вправо, чтобы объехать могучий баобаб, но не рассчитал радиус и угодил в небольшую сыпучую яму. Несколько попыток выбраться самостоятельно не привели к желаемому результату, при каждом вращении колёс тяжёлый внедорожник всё глубже и глубже погружался в красный глинистый грунт.
- Надо толкай, - властно крикнула Айша, наклонившись ко мне.
- Как толкай?
- Проста, ты и я – толкай, он – руль.
Мы вышли из машины и заняли рабочую позу, упёршись руками в запаску, закреплённую сзади.
- Слушай мою команду! – весело крикнул Антон, высовываясь из окна, - на счёт «три» я давлю на газ, а вы добросовестно добавляете свою человеческую силу к ста пятнадцати лошадиным.

Несколько попыток не привели к желаемому результату, зато мои походные ботинки и джинсы покрылись слоем красной липкой грязи.
- Слушай, - взмолился я, - наши байкеры хватятся нас и вернутся.
- А если не хватятся? Ведь по большому счёту мы им не нужны.
- Нет, нет, масаи честный человек, - он не бросит гост беда.
Издали донёсся шелест, как-будто кто-то тяжело крался, подминая под себя стебли молочая. Айша открыла дверь и молниеносно запрыгнула в салон:
- Прятай. Симба!
Я последовал её примеру и был награждён за расторопность: из зарослей показались два огромных льва, не спеша подошли к машине, обнюхали её и заглянули внутрь салона. Не знаю, чтобы мы предприняли с Антоном, не будь с нами аборигенки. Только её хладнокровие останавливало нас от необдуманного, смертельного шага. Впервые в жизни я смотрел на царя зверей ни через железную клетку зоопарка, а при желании мог поцеловать этого красавца через стекло. Страх сковал конечности, а язык застрял в горле.
- Спокойни, - сказала Айша, блокируя двери.
Я с удивлением посмотрел на неё, раскрыв рот.
- Нно, ттут же заповедник, они не тронут нас, я надеюсь.
- Натешда – хороши русский слово. Дело том, что львы старый и не мог догнать антилопу.
Антон не на шутку испугался, и я понял его состояние по скорости произносимых слов:
- Айша, откуда вы так хорошо знаете русский?
- К нам русские ездят десят лет сафари, а они, как известный, любител острый очучене.

НЕПЛОХОЕ ОЧУЧЕНЕ….

- Значит, львы не догнали антилопу, - прошептал я, прикасаясь к лапе льва через стекло.
- Хочешь поздороваться с ним?
Я надеялся, что шутка друга утихомирит гостей, но мощный удар по кузову превратил наши надежды на дружелюбный приём в прах:
- Что они хотят от нас? – нервно спросил я.
- Просят выйти из машины.
- Зачем?
- Спросить дорогу в своё логово.
- А через стекло разве нельзя пообщаться?
- Нет, хотят общения вживую.
- Айша, масаи не бросит гост беда?
- Не бросит, но сейчас нельзя покидат машина. Львы хотет выманит нас..
Хищники, тем временем, методично раскачивали автомобиль, пристроившись с разных сторон, а Антон, немного успокоившись, принялся снимать наших гостей на камеру.
- Можно объединить эти снимки под общим названием, - промямлил он.
- Под каким?
- Качели смерти.
Раздался громкий рык голодного зверя. Наконец, хищникам надоела эта игра, и они не на шутку разозлились. Теперь удары лап стали мощнее и напористей.
- Машина прокат? – спокойно спросила Айша.
- Прокат..
- Есть денги плата част ремонт?
- Думаю, смерть спишет все наши долги.
- О какой смерт вы говорит? Главный – не дать лев знать, что боитес его.
В это время один из зверей перешёл на сторону сородича, и первый же совместный удар вырвал два колеса из глины и перевернул внедорожник набок. Айша накрыла меня собой, я вроде, начал извиняться за неудобства, но она вновь оказалась на высоте:
- Нет паника, паникер – мертвяк.
- Антош, тебе этот расклад ничего не напоминает?
- Слонов…Да-с, теперь я нескоро захочу посетить зоопарк.
Один из хищников взгромоздился наверх, но заднее стекло не выдержало веса и лопнуло под тяжестью: коричневая лапа с острыми когтями оказалась внутри салона.
- Нам повезло, - спокойно заметила женщина.
- В смысле?
- Вы курит?
- Хотите скурить последнюю в своей жизни сигарету? – иронично спросил Антон, вталкивая прикуриватель в гнездо.
- Руский любит шутка. Я думат, что вес жизн русский и есть шутка.
Лев, между тем, пытался достать нас, раскачивая машину. Женщина развернулась ко мне спиной и взяла прикуриватель у Антона.
- А что, кошки не любят дыма?
Я вытянул голову из-под хозяйки, пытаясь помочь ей, но ощутил скользкую жидкость на своей шее.
- Айша, эта тварь разодрала тебе спину.
Теперь когти зависли в нескольких дюймах от лица женщины. Хищник устал, расслабив лапу, и в ту же секунду аборигенка вонзила горячий прикуриватель в чёрные подушечки между когтями. Лев выдернул лапу вместе с осколками тримплекса, оглушив саванну пронзительным, долгим и болезненным рёвом.

Глава 5

Гиды возвратились и помогли вытащить джип из западни. Руки дрожали, несмотря на жару, холодный пот покрывал избитое тело. Я снял окровавленную майку, достал аптечку и обработал раны на спине нашей спасительницы. Мы живы, и это радовало. Сколько ещё опасностей таит знойная саванна, сколько раз смерть будет дышать нам в затылок, сколько дорог надо пройти, чтобы поистине научиться дорожить жизнью? Есть люди, у которых нет чувства самосохранения, они смело бросаются в круговорот жизни, не думая о последствиях, а есть рассудительные люди, которые обдумывают каждый шаг, основательно взвешивая ключевые решения, а есть молодёжь, любители приключений. К какой из перечисленных групп относимся мы? Сейчас я не мог ответить на этот вопрос, хотя мучительно искал ответ на него. Что заставляет альпиниста вновь и вновь рисковать, покоряя вершины мира, что заставляет мужчин несколько раз подписывать контракты на службу в «горячих» точках, что руководит сознанием шахтёров, которые перед спуском в забой прощаются со своими семьями? Неужели риск это наркотик, заставляющий работать организм в подобном режиме? Сколько времени надо пробыть в саванне, чтобы хладнокровно относиться ко всем её сюрпризам? Иногда на это не хватает целой жизни…
Айша беседовала с байкершами, а Антон возился с мотором. Ватные ноги не слушались, я, как после гипса, заново учился ходить.
- Ром, чего ты наматываешь круги, прыгай в тачку, сейчас поедем!
- Куда?
Тон, которым я задал вопрос, не понравился другу.
- Не волнуйся, не в преисподнюю.
- Вам повезло, - заметила Айша,- сегодня в племени праздник – посвящение взрослая жизнь, это красиво.
Вот он образчик смелости! Её только что не сожрали, а она с улыбкой на лице рассказывает о празднике. Спина вздулась от когтей хищника, а она даже не обращает на это внимания. Или терпит?
На удивление, «немец» сразу завёлся, и мы сразу двинулись в путь. Гиды не спешили, стараясь быть на виду, а Антон уверенно вёл машину, словно не раз ходил этим маршрутом. Скоро трава закончилась, уступая место бескрайним холмистым равнинам с одинокими баобабами.
- А львы умеют лазать по деревьям? – спросил я, чтобы убить время и протестировать свой голос на предмет дрожания.
Выражение лица хозяйки не изменилось, ни один мускул не дрогнул, и я прекрасно наблюдал это в зеркале.
- Конечно, умеют, как каждый кошка, но нелзя найти такой дерево выдершать болшой туша.
- Ну а колдун, о котором ты говорила, он какой маг: белый или чёрный?
Я чувствовал, что она терпит боль, но вопрос, заданный мною, не застал женщину врасплох. Она натянуто улыбнулась и посмотрела мне в глаза через зеркало.
- Ну а ты, как думает?
- Не приставай к женщине, - сказал Антон. – Она и без того сегодня натерпелась. Колдуна белой магии в Африке называют доктором, потому что он контролирует вредоносных по природе духов, которые становятся его рабами и принуждают их выполнять его благодетельные замыслы, в конечном итоге, излечивают людей от злодеяний.
- Правильный, Антон. Видите, Рома, какой вас умный друг.
Дорогу перекрыло козье стадо, насчитывающее не менее пятиста голов.
- Это дикие козы? – оживился Антон.
- Нет, это скот масаи, мы приехал.

Маньята, деревня из полусотни расположенных полукругом приземистых мазанок, располагалась в долине. Все люди были одеты в красные накидки шуки. От красного цвета, который покрывал головы, руки, ноги жителей, рябило в глазах, краснозём свободных от травы участков сплошным красным одеялом покрывал землю и даже пыль, поднимаемая сандалиями, красной пеленой застыла в воздухе. Мы оставили машину на пригорке, спустились в селение и смешались с людьми. Масаи, к моему удивлению, толерантно отнеслись к нашему появлению, не проявив никакой враждебности. Больше всего меня поразил их внешний вид: длинные волосы мужчин заплетены в длинные косички, уши украшали белые серьги из слоновой кости, на запястьях – браслеты из разноцветного бисера, на шее - несколько снизок бус, а к поясам подвешены ножи. Лысые женщины готовились к празднику, перенося в калебасах молоко и кровь животных. Несколько мужчин, поодаль, разделали тушу быка и готовили мясо для жарки. Неожиданно перед нами возник молодой юноша с копьём, застывший на одной ноге.
- Это кто? – спросил я вожатую, вспоминая о судьбе Кука.
Молодой охотник бросил несколько фраз и растворился в толпе.
- Это вождь.
- И что он сказал?
- Вы гости. По обычаю вам положено нарядиться в одежду масаи и принять участие в празднике.
- Но у меня нет с собой необходимого для грима набора.
- Так вы гримор?
- Имиджмейкер…
- Не переживать, в племени есть мусчина, отвесвеный за это.
Антон использовал каждый момент, постоянно щёлкая затвором.
- Слышь, Антоша, знаешь, что сказал вождь?
- Что?
- Нас сейчас загримируют под масаи.
Антон раскрыл рот, готовясь возразить, но вместо слов разразился заливистым смехом.
- Это не есть правилно, но волья вождя – закон для всей племени.
- Это класс! – наконец, произнёс он. – «Никон» только и мечтал об этом, представляю, как мы будем выглядеть покрашенные в охру, с косичками и кучей бус на шее.
Теперь я полностью отошёл от львиной баталии, представил комизм ситуации, в которую мы попали, и тоже рассмеялся.
Стройный мужчина высокого роста и протянул мне небольшой глиняный сосуд.
- Что это?
- Это живителная влага масаи, - учтиво ответила Айша, надевая красную косынку.
- Что за влага?
- Не бойса, это кров с молоко.
- Людская кров?
- Кров и молоко от каровы.
- Я не буду пить это.
- Значит, ты не уважай масай и будеш изгнан с позор из дьеревня.
Я выдохнул и сделал глоток, после которого меня едва не стошнило. После всего этого нашёл в себе силы улыбнуться и допить остаток тягучего тёплого напитка. Словно по мановению волшебной палочки в руках исполина появился такой же сосуд, который воин сразу протянул Антону.
- Поистине, напиток богов, - улыбнулся я, глядя на друга, - попробуй! Кстати, надо обязательно зарезать животное?
- Нет, копьё делает тонкий надрес на шейный артерий карова.
Антон залпом проглотил содержимое и громко крякнул:
- Да, действительно, неплохо. Что на второе?

Пока местный стилист превращал нас в масаи, Айша знакомила нас с обычаем:
- Серемония называет эуното. Воины – мароны, юноши, который проявили себя на охота, борбе врагом и жили отделно от селения, превратятся взрослый член масайский обчества.
- А когда колдун соизволит обратить на нас внимание? – деловито поинтересовался Антон.
- Всему свой времья. Главное телай всё, что скажут.
- А что ещё скажут?
- Всему свой времья. Колдун говорить вами завтра утро.
Увидев размалёванного с ног до головы Лисичкина, я не смог удержаться: восхищение смешалось со смехом, а гордость со страхом перед неизвестностью.
- Лисичкин, тебе идут косички, - заключил я, трогая мастерски заплетённые волосы друга.
Не успели мы сфотографировать друг друга, как нас проводили к святилищу – каменному столбу, вокруг которого собрались все мужчины племени, а пятеро моранов сидели на коленях позади нас. Жрец-пророк, высохший старик развёл огонь и, читая заклинание, окропил святилище жертвенной кровью. После этого мораны подошли к жрецу, а он воздел руки к небу и притронулся ко лбу каждого воина.

Когда главный обряд закончился, к мужчинам присоединились женщины и дети. Мы накинулись на угощения, которых, надо сказать, было предостаточно: запечённое мясо, кукурузные лепёшки с овощами, кокосовый сок и, конечно же, молоко. Мужчины ели мало, но зато хорошо танцевали, высоко подпрыгивая, и во всю глотку пели монотонные песни под бубен. К вечеру мы настолько устали от жары и танцев, что хотели просто упасть в тени баобаба и заснуть.
- Когда домой? – спросил я счастливую вожатую.
- Скоро спат. Вы выпрали тевушка на ночь?
У меня отвисла челюсть:
- Не понял..
- Рома, разве тебе не нравится какой-нипуть тевушка.
- Это что, публичный дом?
- Это опычай, гость опязан спать с люпой тевушка.
- А если мне никто не понравился?
- Токта будет спат с той тевушка, который назначит вошть.
Антон демонстрировал молодому охотнику «Никон», в ладонях которого камера казалась просто игрушкой.
- Это камера..
- Тето мамера..
- Ка-ме-ра.
- Ма-ме-ра.
Неожиданное известие озадачило меня, и я решил посоветоваться с другом относительно ночлега.
- Антош, представляешь, что готовят нам…
- Что?
- Девушку на ночь.
- Ну и радуйся. Это, как раз, по нашей профессии. Тебя же не хотят съесть, как Кука.

После заката солнца Айша вторично напомнила о наказе вождя.
- Я думал, что это шутка, - рассмеялся Антон, - может, стоит не подчиниться?
Вместо ответа хозяйка молча развела нас по хижинам. Её напутственная речь загнала меня в тупик:
- Рома, женчина-масай никогда не целуется в губы. Рот толко для еда.Также волосы и лицо мушчина для ней – табу. Такше женчина не имей права касатся твой орган. Всё должно получится быстра, без прелюдия. Шелай утача!
Запах навоза душил, и я долго не мог зайти в жилище. Зажав нос пальцами, я спустился по земляным ступенькам. В тесном помещении на шкурах сидела девочка-подросток. Свет лучины освещал её ещё детское лицо. Я испугался, попятился назад, упал на ступеньках и кое-как, ползком, выбрался наружу. Два рослых воина сразу же подхватили меня и привели к колдуну.
«Вот и хорошо, сейчас он предскажет судьбу, сделает оберег на удачу и отпустит восвояси».
Колдун дал выпить какую-то жидкость, прочёл заклинание, коснулся рукой моего паха и указал на дверь. Я обошёл хижины, в надежде найти Антона, но, кроме стойла с козами, никого не нашёл. Немного отдохнув, я повторил попытку и вышел к хижине колдуна, которую узнал по запаху трав. Как раз в это время из землянки вышел человек, лицо которого осветил свет луны.
- Антон, - шепнул я.
- Как ты здесь оказался?
- Я отказался исполнять волю вождя, и меня привели к колдуну.
- И я тоже попал в такой переплёт. Знаешь, давай найдём машину и свалим подальше отсюда.
- Но мы не найдём дорогу.
- Бог с ней, с дорогой, переночуем в машине, а там, на рассвете, что-нибудь придумаем.
Нам повезло: в кромешной тьме мы вышли на нашего «немца» и забрались в салон.
- Доброй ночи, друсья, - раздался железный голос хозяйки с заднего сиденья.
- Что ты здесь делаешь, Айша, почему не спишь?
- Вы нарушил опычай масаи, это посор для племя.
Антон только развёл руками:
- И что же они сделают, убьют нас?
Женщина открыла дверь, вышла и громко засмеялась:
- Вы мошете уехат рассвет, но оставите у масаи самое дорогое, что есть у мушчина. Так что, тумай.
- Во дают, - разгневался Антон, - подсунули малолеток, а теперь «тумай». – Кстати, что она имела в виду, упоминая о самом дорогом?
Внезапно я ощутил жжение в нижней части живота и полез рукой в надежде найти причину беспокойства, но привычного инструмента на месте не оказалось. В штанах, вместо него, покоился отросток, размером с напёрсток. Я чуть не потерял сознание, но друг сразу привёл меня в чувство:
- Что случилось, Ром?
Я постеснялся сказать о своей странной находке.
- Что-то живот болит..
- Ты знаешь, у меня тоже.
- Может, желудок плохо переваривает кровь с молоком?
- Нет, болит намного ниже.
Последнюю фразу Антон произнёс со стоном, и тут же я решил открыться.
- Знаешь, мой гвардеец сбежал с места дислокации.
- То есть?
- А на вахту заступил миниатюрный оловянный солдатик, которого я едва нащупал.
Наступила пауза, в течение которой Антон проверил наличие своего оборудования:
- С ума сойти, у меня то же самое..
- Этот чёртов колдун…
- Почему ты так думаешь?
- Да потому, что он тронул рукой.
- Точно, меня тоже.
- И что теперь делать? Может набить морду ему?
- Морду? Да он превратит нас в жалких крыс.
- Ты что, сказок начитался?
- То, что с нами произошло, совсем не сказка, а горькая реальность.
Высыпали звёзды, осветив долину. Где-то там, за морем, мои родители, мои друзья, а совсем рядом – Вика. Что с ними? Я вытащил телефон, включил его и обнаружил пропущенный звонок на дисплее.
- Антош, чей это номер?
- Обалдеть, Миши Дайкина. Как ему удалось дозвониться? В этой глуши сигнал не проходит. Попробуй набрать его.
Я кликнул кнопку вызова, и через несколько секунд в динамике громкой связи раздался знакомый голос:
- Привет, полуночники! Чего не спим?
- Не до сна, Миша, у нас проблемы, - выпалил Антон.
- Африка не прощает необдуманных поступков, так что возьмите себя в руки и расскажите, что произошло.
- Мы завербовали восемнадцать работниц и напоследок решили съездить к масаям. Нас хорошо встретили, но на ночь положили с девушками, не достигшими совершеннолетия. Мы отказались, чем обидели племя. В отместку колдун лишил нас детородных органов.
- Понял. Дело в том, что эти подростки – жёны членов общины и жениться на девочках девяти – двенадцати лет – старый обычай, даже закон. Правительство не в силах справиться с этими средневековыми устоями. Девочки уезжают учиться в города, а после каникул многие не возвращаются, выходят замуж за семидесятилетних стариков, чтобы нести тяжёлое бремя замужней женщины. Родители девочек обычно продают их за три быка какому-нибудь мужчине из племени. Обычно воины имеют несколько жён, а гости должны переспать с любой понравившейся. Это закон и тут уж ничего не поделаешь. Теперь по поводу колдуна. Это не колдун, а шаман, который знает заклятия, связанные с мужской силой, и только он может вернуть её вам. В Кении колдунов сжигают заживо, даже есть люди, которые охотятся на них. Срочно идите к нему, падайте на колени и требуйте любую взрослую женщину. Если шаман простит, всё восстановится. Всё, через два дня жду вас в Барселоне. Есть срочная работа. Желаю удачи!
Ничего не сказав друг другу, мы долго слушали звук короткого зуммера, уставившись в горящий дисплей. Наконец, Антон пришёл в себя:
- Неужели такое возможно?
- Давай сделаем так, как сказал Миша, а потом обсудим философскую точку зрения на эту проблему.

В знакомой хижине нас уже ждали.
- Откуда вы знали, что мы придём? – спросил я Айшу, беседовавшую с колдуном.
- Друсья, в мире ест мношество вещей, который невозмошна обяснит.
- Хорошо, отдайте нам наши вещи, и мы сделаем то, что вы хотите.
- Толко этот рас будет последний.
Мы выпили по чашке горькой жидкости, после чего шаман велел нам сесть на пол. Масаи решали свои проблемы, шушукаясь в противоположном углу каморки, а я решил узнать о результатах переговоров, переместив руку к паху. Размер штанов, явно, не соответствовал тому предмету, который находился внутри.
- Антош, ты что-нибудь чувствуешь?
- Чувствуешь? Сильно сказано. Такое ощущение, что туда установили железную булаву.
Я повернулся спиной к хозяину хижины, украдкой приспустил нижнюю часть одежды, освободив гиганта, который сразу занял боевую стойку.
- Что это?
- Может, стоило выпить хотя бы половину стакана?
Антон встал на колени, тряся такой же булавой, а я попытался надеть штаны.
- Не могу одеться…
- А и не нада,- сказала Айша, приблизившись к нам. Чичас сюда придёт несколко шеншин, вы мошет взят любой.
Освободившись от штанов, я встал, пытаясь разглядеть глаза хозяйки.
- Не нада ченчин, выбор сделан.
- Хто ше эта?
- Ты.
Спасительница вытаращила глаза, подняв руки ладонями вверх
- Но почему?
- Хочу отблагодарить тебя за спасение.
Мягкие шкуры, устилавшие жилище шамана, словно были созданы для соития. Хозяйка опустилась на пол, но я не стал ждать, пока она снимет цветастую длинную юбку. Булава прорвала все преграды, сразу достигнув максимума. Наша спасительница громко вскрикнула, пытаясь что-то произнести, но я не желал ничего слышать, продолжая гнуть свою линию. Шаман не обращал внимания на такие мелочи, а Антон глотал слюнки, массируя своё оружие.
- Ром, - сказал он, - неужели мы всю жизнь будем мозолить глаза окружающих такими болванками?
- Ты же видишь, что я занят. Подойди к тому дядьке в углу и спроси.
Антон не понял шутки, и пока я менял позицию, подошёл к шаману, тряся дубиной.
- Слышь, мужик, доколе мы будем забавлять народ?
- Он же не понимает по-русски.
- Каким языком тогда объяснить ему?
- Каким хочешь, но постарайся, чтобы старик правильно понял тебя, ведь о последствиях плохого поведения, я думаю, тебе не следует напоминать.
К моему удивлению, Айша оправилась от неожиданной атаки и невероятно быстро перешла в контрнаступление. Насадив себя на булаву, она понеслась вскач, снимая на ходу верхнюю часть одежды.
- О, это уже интересно! - воскликнул Антон, пытаясь найти точку соприкосновение с нашим дуэтом. – Как ты думаешь, чем шаман нас напоил?
- Что, какие-то проблемы?
Айша раскрыла рот, чтобы дать что-то сказать нам, но снайпер мастерски воспользовался паузой, чтобы заткнуть рот жертвы головкой дубины.
- Она хотела скинуть информацию.
- Какую информацию? Мы чтим обычаи племени и добросовестно выполняем возложенные на нас задачи. Что ещё надо? – возмущённо воскликнул Лисичкин, пытаясь продвинуться дальше.
- Ты же сам упомянул о размерах..
- Хорошо, давай поговорим, но сменим позицию.
Перевернув жертву набок, я пристроился к запасному входу, а напарнику оставил парадный.
- Так что ты хотела сказать?
- Колдун боялся, что средства будет недостаточный такой магия и значително превысил доза.
- Превысил доза..Что это значит?
- Значит, что несколко месяц у вас будет сухостой..
- Какой такой сухостой?
- Не будет извершения.
Слова хозяйки шокировали, я разогнался, чтобы доказать обратное, но как ни старался, не смог припарковать машину. Антон тоже пытался причалить к берегу, но проклятое заклятие мешало это сделать. Лучина погасла, оставив нас в кромешной тьме. Духота давила всей своей тяжестью, солёный пот заливал глаза, скользил по телу, превратив людей в рыб, а хижину в аквариум. Через полчаса холостого бега мы окончательно удостоверились в правдивости слов партнёрши. Острая, нестерпимая боль в области паха прервала работу трио, обратив наслаждение в настоящую, мучительную пытку.
- И какой же выход отсюда? – простонал Антон.
- Это будет продолжайся несколко месьяц. Для это я дам вам настойка, чтобы снять спазм и привести органы в началный состояние.
- Но мы через день улетаем.
- Прекрасный! Отвести меня отель, там и получить инсрукция применение срества.
Меня начал раздражать командный тон Айши. Мы попали в ловушку, и мозг мучительно искал выход из тупика. Несомненно, она могла диктовать свои условия, тем более что никто из нас ранее не был пленником чёрной магии и не плутал по её темницам.

Глава 6

Наутро, плотно позавтракав, мы двинулись в обратный путь. Айша в качестве проводника расположилась рядом с водителем, а я, как король, разлёгся сзади, надеясь отдохнуть от бурных приключений. Тревога не улеглась, ночные события не давали покоя, взрывая воспалённый мозг на мелкие части. Хотелось верить, что всё-таки это злая сказка, которая закончится, и добрый кудесник спустит нас с небес на белый морской песок, но мутированная поклажа снова и снова возвращал в горькую, беспокойную реальность. Через разбитую дверь саванна заползла в салон, наполнила его утренним, нежарким солнцем, ароматом трав, какофонией пернатых, трескотнёй насекомых, шипением гадов. Красная пыль тропиков цепко держала нас, не желая выпускать из своих пальмовых тисков, въедалась в одежду, забиралась под кожу, пробиралась в сознание, мерещилась в глазах. Постепенно все волнения отошли на задний план, освободив место покою, умиротворённости, полёта, в котором парила душа, касаясь белыми крыльями пушистых облаков едва осязаемого блаженства.
Я проснулся от цокота, который издавал полусдохший аккумулятор. Антон мирно дремал на пассажирском сиденье, а наша попутчица тщетно старалась запустить двигатель. Странно, но я никуда не хотел ехать, не хотел спешить, как будто согласился на условия саванны служить ей вечно, отдавая посильную дань за блага, которыми пользуюсь, даже, когда Айша окликнула меня, не стал отвечать ей, уставившись на цепь зонтичных акаций и двух антилоп неподалёку.
- Рома, машин ломайся, зярядка дохни.
Язык, словно свинцовое грузило, прилип к нижней челюсти, не позволяя вытолкнуть слово на поверхность:
- Пусть оно всё сдохнет и сломается.
- Буди Антон, он шопёр.
- Чего тогда он на твоём месте спит?
- Вам дали настойка для успокой, Антон засни, я машин шопёр.
- Как шопёр, так и делай.
Впрыск воды изо рта аборигенки привёл друга в сознание. Пролепетав пару инопланетных фраз, он открыл дверь, вышел и открыл капот.
- Антон, ты шопёр, твой аппарат дох.
- Бобик сдох.
- Кто есть Боик?
- Где твой ковёр-самолёт, дочь колдуна?
- А вот она, - ответила Айша, кивая на четырёх всадников верхом на ослах.

Как оказалось, до конечного пункта назначения недоставало каких-то полсотни миль, а до озера с отелем – всего десять. Предложив путникам хорошую цену за гужевой транспорт, мы оседлали трёх осликов и, круто изменив маршрут, двинулись к озеру. В довесок к животным нам досталась чалма, которую Антон сразу водрузил себе на голову.
- Чем не Насреддин? – весело спросил я друга, чинно восседающего на разбухшем, как бочка, осле.
- Насреддин путешествовал по пустыне, а мы – по саванне. Разница большая.
Я приподнял край бейсболки, почесав затылок.
- Конечно, большая, в пустыне Насреддин и джин из кувшина, а в саванне – хищники да змеи.
До этих пор я видел саванну через стекло автомобиля, а теперь, приземлившись на её почву, сроднился с ней, стал её неотъемлемой частью и собственностью. Казалось, что наш переход через царство львов никогда не закончится, он будет продолжаться вечно, как корабли-призраки бороздят сознание умирающих от жажды путников, как миражи, существующие только в их, сгорающих от жары головах. Проехав половину пути, ослик женщины остановился, упорно не желая продолжать путь.
- Привал, здес рядом ручей, - сказала она, сглатывая слюну. – А вот и обед!
В куст молочая юркнула змея, кожа её, скользкая и пёстрая, сверкнула на солнце. Замерев на мгновение, Айша приготовилась к атаке, а рептилия грациозно выползла из укрытия, скрутившись в два кольца. Предчувствуя неотвратимость схватки, она отвела жёлтую голову назад, готовясь напасть первой. Змеелов молниеносно выбросила руку, цепко схватив рептилию за горло, а точный удар ножа обезглавил жертву.
- О каком обеде ты говоришь? – выдохнул Антон.
- О том, что у меня руки, по-русски это насывай деликатес.
Меня стошнило, а аборигенка, не обращая на нас внимания, нарубила сухих веток, развела костёр, нашинковала добычу, нанизала кусочки на тонкие ветки и установила их на костре на две рогатины. Ослики, напившись мутной воды, разлеглись в тени акаций-близнецов, а мы разложили походный паёк.
- Кстати, - деловито сказала африканская повариха, - кто написай «Насредина»?
- Наверное, Ходжа, - ответил я с видом знатока литературы. – Ходжа. Насреддин.
Антон перевернул шампур и улыбнулся:
- Он шутит, это древняя восточная сказка, народная.
Мясо, запах которого напоминал кролика, покрылось румяной корочкой и зашипело.
- Ни то, ни другое. Вы русский, нельзя позорит.
Такой ответ озадачил нас, даже удивил.
- Можно я сделаю звонок другу? – сказал я, доставая сотовый.
- Да, я снай, есть такой передача Россия…фикторина.
Я поставил новую батарейку, включил поиск, набрал номер. Антон посмотрел на меня глазами сумасшедшего:
- Кому собираешься звонить?
- Как, кому..
В трубке раздался хриплый голос Миши:
- Привет! Всё нормально?
- Почти..
- Вы уже в Найроби?
- Нет, в саванне.
- Что же вы там делаете?
- Жарим змею.
- Так вы хотели спросить рецепт её приготовления?
- Нет, мы хотели спросить, кто автор «Насреддина».
- Там что, телевикторина?
- Нет, тут спор и наша вожатая разрешила позвонить другу.
- Хорошая вожатая?
- Неплохая.
- Мужики, постарайтесь не опоздать на рейс, а насчёт Насреддина..
Связь прервалась, оставив нас ни с чем.
- Сдаюсь, - выдохнул я, взглянув женщине в глаза.
- Написал книшка Леонид Соловьёв. Он давно умер, а жил Ленинкрат. Человек непростая сутьба. Его сгубил сталински решим.
Я выкатил глаза, не зная, что сказать. Стыд, незнание, обида душили меня. Здесь, в дикой саванне, вдалеке от родины, темнокожая аборигенка рассказала мне о русском писателе.
- Откуда такие знания? - спросил Антон, заинтересовавшись полученной информацией.
- Русский туристка оставил книшка, а я читай.
- Ты умеешь читай по-русски?
- Даше пою песнья.

Вкус змеи напоминал крольчатину, мне понравилось, хотя бурного восторга не выразил. Наши ослики отдохнули, и к полудню мы без происшествий добрались до озера. Я не пожалел, что транспорт сломался, иначе никогда не увидел такого обилия розового цвета: несколько стай фламинго резвились в воде, демонстрируя туристам свою красоту и величавость. Грациозный бег этих божьих созданий захватывал, и мы долго не могли покинуть птичий подиум, наслаждаясь единением человека с природой.
Лодж, в который нас привёл случай, представлял собой строение на сваях, замаскированное снаружи стволами деревьев. Антон позвонил владельцу автопарка с просьбой прислать механика, а потом мы расположились на террасе и заказали напитки.
- Нравится? – спросила Айша.
- Ещё бы, конечно!
- Хотел бы жизнь Кения?
Вопрос был задан неслучайно, аборигенка ждала ответа, буравя меня глазами. Расположившись напротив неё, я не мог любоваться природой и чувствовал себя стеснённо. На помощь пришёл Антон:
- Зачем мы нужны вам?
- Масаи всегда нужен хороший воин.
Честно говоря, мы не ожидали такого предложения и были в замешательстве. Шутить с ней – непозволительная роскошь, а резкий отказ – куча неприятностей.
- Хорошее предложение, - сказал я дипломатично, - надо подумать, съездить домой, посоветоваться с родственниками.
- Ваше решений – важный нас, но помнить – дух масаи всегда рядом, он следит вас и поможет, где бы вы не находился.
Я решил сменить опасную тему:
- Правда, что отсюда можно наблюдать за животными?
Антон рассмеялся и достал камеру из походной сумки. В тот же момент шероховатый предмет прилип к моему затылку, я резко обернулся и отрыл рот от удивления: на меня смотрел жираф, а его длинный фиолетовый язык заставил меня забыть обо всём на свете. Антон сделал несколько снимков и рассмеялся:
- Ты же хотел понаблюдать за животными? Наблюдай, даже можешь поговорить с новым другом.
Я немного отошёл от шока и погладил животное.
- Вот, корми его, - сказала Айша, передавая мне неглубокую деревянную ёмкость с едой.
Язык жирафа смёл содержимое подноса и благодарно лизнул меня по лицу.
- Малыш, откуда ты?
Айша подождала, пока мы насладимся беседой с жирафом, а потом заключила:
- Общение шираф включает счёт напитки. Недешево, но игра стоит на свечи. Так русский поговорка? Будет что рассказай дети.
Предстояла финансовая неразбериха за прокат авто, и я мысленно считал оставшиеся деньги, которые таяли, как снег у подножья Килиманджаро. Рассчитавшись с аппетитной африканкой, мы сняли «дабл» и спустились прогуляться.
- Как это она не втиснулась в наш номер? – спросил я удивлённо.
- Я думаю, что нам нет необходимости ехать в Момбасу, решим вопрос здесь, а что касается вожатой, то тут невозможно всё просчитать.
Мы пошли вдоль ограды заповедника. Тропинка вывела нас на грунтовую дорогу, по обе стороны которой застыли высоченные столбы-баобабы, распустив свои зелёные кроны. Туристские тропки, словно змейки, кружили, заводили в тупик, некоторые вновь «оживали», буквы на указателях стёрлись, так что скоро мы заблудились.
- Ты куда нас привёл, Сусанин? – воскликнул я иронично.
Пышная растительность заманила нас в свое царство, и мы не смогли «поймать» нужное направление, как ни старались. Ноги протопали добрую милю, но, толстые стволы серо-розовых мачт только смеялись над нами, всё глубже и глубже заманивая нас в свою высотную западню, а мощные корни, стелющиеся над самой землёй, казалось, окружали нас, требуя немедленной капитуляции. Шея ныла, обвиняя глаза в любопытстве, а желудок требовал дозаправки в полёте.
- Интересно, почему у баобаба такой широкий ствол, а крона с ветками так высоко от земли?
- Бог создал баобаб, но он стал передвигаться. И тогда господь посадил его вверх ногами.
В стволе одного, сросшихся вместе гигантов, вырубили дупло больших размеров и заполнили водой.
- Неплохой резервуар, - обрадовался я, зачерпнул воды в ладонь и выпил.
- Ты что делаешь? Козлёночком станешь.
- Это не капуста, а баобаб, поэтому не козлёночек, а, на худой конец, обезьянка.
Я обошёл ствол кругом и обнаружил в нём небольшие отверстия для ног.
- Антош, смотри, по этим уступам можно взобраться на дерево и сверху найти наш отель.
- Аборигены лазают за плодами, говорят, что из них получается неплохой напиток.
Не без труда поднявшись по рыхлым уступам на десятиметровую высоту, я достиг разветвления и решил передохнуть. Какого же было моё удивление, когда я увидел лемура, спокойно сидящего рядом. Зверёк спокойно ел плод, вонзив острые зубы в белую мякоть плода.
- Дружок, я не помешаю?
Лемур понял мой вопрос своеобразно, протянув мне часть своего лакомства.
- Ром, - крикнул Антон, - ты, что, с дуба рухнул, говоришь сам с собой?
- Не с дуба, а с баобаба, а говорю с лемуром.
- Правда? И что он тебе поведал?
- Предлагает перекусить.
Зверёк обиделся и ловко перебазировался на соседнюю ветку, а я, словно альпинист, прошёл ещё несколько метров вверх по одной из веток.
- Антош, ничего тут не видно: кругом эти столбы и сплошное зелёное покрывало.
Я уже начал спускаться, как услышал звук колёс и заметил повозку, запряжённую двумя осликами.
Неудачно приземлившись, я разодрал ногу и, хромая, вышел к путникам. Две женщины мирно беседовали с Антоном, а двое детей вцепились в его джинсы, требуя милостыни. Одна из африканок, заметив кровоточащую рану, бросилась навстречу.
- What's happend? – испуганно спросила она, поддерживая меня под руку. – Who attacked you?
- Nothing to be afraid, I falled from tree.
- What did you do there?
- We lost and looking for hotel.
Антон дал детям денег, засветив портмоне. Женщина внимательно осмотрела голень и объяснила, что кора баобаба ядовита, рану необходимо срочно обработать специальным составом, который есть неподалёку. После короткого разговора вторая женщина с детьми ушли, а мы втроём уселись в повозку, проехали сотню метров вдоль дороги и свернули на широкую тропинку. Мы познакомились, и женщина с красивым именем Лейла поведала нам о бедной деревенской жизни.
- Where does the path lead? – подозрительно спросил Антон, когда густые кроны деревьев закрыли солнце.
- There is lodge not far from here.
- What lodge are you talking about?

Лоджем оказалась довольно большое помещение, выдолбленное в стволе гигантского баобаба.
- No bad! – воскликнул я, осматривая дупло, вполне пригодное для жилья.
Шкуры животных, устилающих пол, и нехитрый охотничий скарб на стенах вносили особый колорит в интерьер, превращая помещение в шкатулку. Прохлада и неповторимый аромат древесины успокаивали и уводили в сказочный лесной мир гномов, эльфов и драконов.
- Ром, ни в этом ли дупле Змей-Горыныч яйца прятал?
- А мне кажется, что именно в этом месте папа Карло создал Буратино.
Лейла развела костёр, вскипятила воду в чугунном котелке и добавила туда горстку мелконарубленных сухих листьев, аккуратно помешивая отвар с горьким запахом. Скоро ветки догорели, оставив пепел, а молодая знахарка аккуратно слила жидкость в две пиалы.
- Drink, it very helpful for your health.
- Да, уж, - протянул Лисичкин, - не только Москва кишит колдунами, магами да знахарями.
Питьё, с виду напоминающее кисель, оказалось на редкость сладким и тягучим, но, почему то, моя порция оказалась на треть больше, чем у Антона. Я списал этот факт на больную ногу, только спросив друга:
- Антош, ты не находишь нас слишком доверчивыми?
- А народ такой. Ты посмотри на эту знахарку: разве она похожа на мошенницу?
- На мошенницу не похожа…
Африканка обработала рану и принялась тушить остатки костра, старательно работая сандалиями из шипованной резины. В какой-то момент мне показалось, что она танцует, демонстрируя нам стройное молодое тело. Вдалеке послышался глухой звук барабанов, который становился громче и отчётливее. Я захотел перекинуться парой слов с другом, но язык отказался повиноваться, протянув невнятную фразу. Изменения также коснулись другой части тела, которая заметно окрепла и теперь рвалась наружу. Словно поймав моё желание, танцовщица сняла накидку, обнажив грудь и плоский тёмнокожий живот, который продолжал двигаться под звуки барабанов. Вдруг, мне показалось, что вся картинка, видимая мной, начала двигаться по часовой стрелке, гигантские стволы наклонились на несколько градусов, увлекая за собой окружающую их растительность, а дверь хижины не желала подчиняться законам тяготения, неуклюже зависнув в воздухе. Я словно находился в партере местного театра, сцена которого пришла в движение и с приближением барабанного боя медленно поворачивалась. Танцовщица, заметно наклонившись, не падала, и мне пришлось вывернуть шею, чтобы видеть её под нормальным углом обзора. Антон, находящийся на противоположной стороне костра, решил составить компанию Лейле, стараясь повторить движения её тела. В отличие от женщины, он не стоял на месте, а двигался вокруг, с каждым кругом теряя какую-то вещь своего гардероба. Куда девалась одежда, я не пытался вычислить, но после пятого круга друг полностью обнажился, гордо выставив напоказ свой обух. Юбка африканки упала на землю, но в моём обзоре, она просто переехала с талии к ногам, обнажив её стройное, темнокожее тело. К этому времени картинка переместилась почти на четверть круга, «уложив» все персонажи строго в горизонтальное положение, так что, справа от себя я видел небо, а не лес. Живые персонажи тоже переместились и чтобы отчётливее наблюдать за сценой, мне пришлось наклониться и опустить голову вниз. Женщина танцевала совсем другой танец, монотонно двигаясь вперёд, и постепенно отдаляясь от меня. Картина изменилась, передвинув персонажи наполовину, теперь на небо я смотрел сверху вниз, а на людей высоко задрав голову. Звук барабанов сменился на тонкий нежный звук, напоминающий флейту. Слышался он с небес, которые я мог потрогать руками. Неожиданно облака материализовались в шамана. Он улыбнулся и позвал к себе. Оттолкнувшись от края, я прыгнул, но не полетел странствовать по Вселенной, а повис над облаками, ощутив необычайную лёгкость. Шаман величаво восседал на небесном ложе, улыбаясь краями губ. «Прощаю вас», - сказал он и сразу же растворился в голубом пространстве. Взмахнув руками, точно крыльями, я стремительно полетел, лавируя между облаками, но скоро насытился полётом и взглянул на Землю с высоты птичьего полёта. «Какая красота! Летать – это так просто!». Миновав саванну и два моря, я оказался над Москвой и, сделав круг почёта, залетел в форточку родной квартиры. «Ты надолго?» - спросила мать, обрадовавшись. «Конечно, только сделаю одно дело и сразу возвращусь». Вика встретила меня, загадачно улыбнувшись. «Я знаю, где ты был, а летать тоже научилась». Схватившись за руки, мы облетели город и приземлились на шпиль МГУ. «Здесь наши пути расходятся» - сказала она и, взмахнув руками, исчезла в городской дымке.

Пощёчина возвратила моё сознание с небес на землю. Лейла сидела на корточках, массируя набухший инструмент.
- I was missing you, - прошептала она.
Я аккуратно положил её на спину. Женщина гостеприимно приняла меня, подарив всё самое лучшее, а когда я собрался уходить, крепко прижала меня к себе. Испытав полное наслаждение, я перевернулся на спину, чтобы взглянуть туда, где летал так легко и просто. Но, увы, вместо чистого неба увидел Антона.
- Долго собираешься валяться? Одевайся, сейчас нас отвезут в отель.
- Антош, ты ничего не почувствовал?
- То же, что и ты.
- Нет, я не о том.
- О чём же?
- Я летал.
- Куда?
- В Москву.
- И как там дома?
- Видел родителей и Вику.
- Мне не довелось полетать, но я ощутил невероятно сильное влечение и сразу воспользовался услугами Лейлы.
- Услугами? Ты завербовал её?
- Я отвалил пять тысяч шиллингов за наше пребывание в этом райском гнёздышке. Как твоя нога?
- Не болит.
- Это обычный развод, а мы с тобой повелись, как реальные лохи. Кстати, сухостой пропал.
- Да, совсем забыл, я видел шамана.
- В Москве?
- Нет, в небе.
- Знаешь, Ром, если ты попадёшь в кенийскую дурку, Миша сразу разорвёт наш контракт. Мы не сможем заплатить за твоё лечение.
- Шаман простил нас, и я думаю, что это было видение.

В номере Айши жила другая женщина, у которой мы поинтересовались о местонахождении прежней жилицы.
- I'v been living here over а week, - не мигая глазом, ответила она.
Как раз в это время прибыл представитель проката автомобилей, с которым состоялся неприятный разговор. Страховка покрыла расходы на ремонт, но двести долларов, всё же, пришлось выложить. В Момбасе мы оседлали матату и в компании поющих подростков прилетели в Найроби. До вылета оставалось два часа, мы сидели в зале ожидания, молча глядя в одну точку. Каждый думал о своём.

Глава 7

А что же случилось с Маргаритой и Викторией? Нашли ли они себя в стране басков?
В тот день, когда ребята собрались в Москву, подруги честно отработали два часа на съёмках и отправились на прогулку. Стояла обычная для этих мест жара: когда солнце нещадно жжёт, а местные жители прячутся, как пауки в норах.
- Чёрт! – выругалась Вика. – Всё закрыто, даже кафе и продуктовые лавки, воды негде попить.
- Точно, даже заработанные денежки негде потратить.
Девушки блудили по незнакомым улицам, стараясь лучше узнать город, мечтая втереться в доверие, проникнуть в его тайны, заглянуть внутрь средневековых стен. Неподалеку остановился автобус, из которого вышла группа туристов. Рита изучающим взглядом окинула людей:
- Вик, посмотри-ка, это наши, на худой конец, хохлы или бульбаши.
- Почему ты так думаешь?
- Сужу по замусоленной одежде. Никакого вкуса. Мода на нуле.
Туристы, выполняя команду старшего, построились в колонну по два и двинулись к высокому зданию со шпилем.
- Привет! – небрежно бросила Рита и помахала рукой. – Вы откуда?
Никто не обратил внимания на дружеский жест актрисы, за исключением пожилой женщины невысокого роста, которая улыбнулась в ответ. Длинные ноги Белоножкиной ускорили шаг, мгновенно нагнав замыкающего мужчину, а рука захватила рукав рубашки, разорвав его:
- Я с вами разговариваю или с ротой недоумков?
Мужчина вытянул длинную шею, словно гусак, насупил брови, поправил галстук пожарного цвета и выдал на гора несколько шипящих звуков. Стая «гусей», как по команде, остановилась, вытянув шеи к птице, известившей об опасности.
- Чего шипите, гуси? Я спрашиваю, откуда вы…
В это время головной «гусак» переместился в хвост стаи и недовольно прошипел, гордо вытянув шею.
- Так это же «пшеки»! – воскликнула Виктория.
- Твои знакомые?
- С чего ты решила?
- Кто такие «пшеки»?
- Это поляки, и они не терпят русских.
- Да уж, русских никто не любит, хотя они освободили от фашистов всю Европу.
Головному удалось поймать паузу в женском диалоге, чтобы вставить в него короткую фразу:
- Значит, я так и думай..
Рослая Рита, услышав русскую речь, заключила в объятия головного «гуся», оставив жирный след от яркой помады на его шее:
- Что, так и думай?
- Так и думай, вы ест русский проститутка.
Щёки Белоножкиной залились краской, но она сдержалась, чтобы не залепить мужчине пощёчину. Думая о негативных последствиях такого поступка, Рита осеклась и опустила голову:
- Почему вы так решили?
- Потому чта так ветут себья толко русский проститутка.
- Мы – актрисы, - гордо ответила Рита.
- Актриса немого кина, - парировал «гусак» и взмахнул «крылом».
Колонна тот час же сорвалась с места, оставив наших героинь ни с чем.

Русские девушки. Что заставляет их заполнять пустые полки заграничных борделей, порхать по миру, рискуя обжечь хрупкие крылышки? Надежда на лёгкую, красивую жизнь, или загадочная русская душа, стремящаяся в свободный полёт?
Именно об этом и думали подруги, примостившись на мраморных ступеньках роскошного фонтана.
- Викусь, ну чего нос повесила?
- Неужели мы, на самом деле, проститутки?
- В каком-то смысле, да.
- Тогда, давай искупаемся…
- Где?
- В фонтане.
- Ты с ума сошла.
Ляшенко мигом разделась и, оставшись в нижнем белье, сиганула в воду.
- Рит, присоединяйся, такая прелесть! Вода совсем не холодная.
- Нас арестуют.
- Мы быстро, тем более, на улицах почти никого нет.
Белоножкина последовала примеру подруги. Глубина чаши была не больше метра, но достаточна для плавания, чем и воспользовались новоиспечённые русалки. Рита подставила голову под пасть каменного льва, изрыгающего воду:
- Ну, как водичка? Посмотри по сторонам, поблагодари мир за доставленное удовольствие.
- Посмотрела и знаешь, что увидела?
- Что?
- К нам направляются твои «пшеки».
- Зачем?
- Наверное, хотят пожурить нас за хулиганский поступок.
Туристы, между тем, обступили фонтан, фотографируя резвящихся купальщиц, а «гусак», для лучшего обзора забрался на бордюр. Рита сняла топ, обнажив грудь.
- Ты что делаешь, подруга, совсем с ума сошла?
- Хочу сливок в клубничку добавить, мы же проститутки, по их мнению, и вести должны себя соответственно этому статусу.
Вдруг, поляк поскользнулся, но смог удержаться на бордюре, а дорогостоящая камера с телеобъективом выскользнула из рук и камнем упала в воду. Тихое шипение фотографа перешло в кудахтанье недовольного петуха, потерявшего заветное лакомство.
- Вика, чего это он крыльями машет?
- Требует, чтобы мы немедленно выловили технику.
- Ещё чего: сам упустил, сам пусть и достаёт.
«Пшек», между тем, затих, сменив гнев на тихие, жалобные просьбы.
- Девуська, дать камера, пожалуста.
Рита усмехнулась в ответ:
- Как же насчёт проститутки?
- Добжэ, это шутка.
Русалка скрылась под водой и через пару секунд вынырнула с камерой. «Гусак» активизировался:
- Осторожный! Это ипонский техника. Давать сюда!
Рита переместилась на противоположную сторону чаши и вскарабкалась на основание, расположившись на подиуме, по соседству с каменным хищником.

В это время неподалёку остановился автобус, из которого вышла группа туристов и сразу направилась к фонтану.
- Если это твой аппарат, спустись и возьми, - не унималась Белоножкина.
Туристы не прекращали съёмку, используя любую технику, находящуюся на вооружении. К зрителям присоединились новички, а Вика тоже вылезла из воды погреться на солнышке.
- Смотри-ка, в нашем полку пополнение! - воскликнула она.
- И глаза как сощурились. Небось, не видели такого.
- Нет, это монголоидная раса, казахи, наверное…
- У казахов скулы, как у барсука, а эти маленькие и щупленькие, япошки, наверное.
Скоро к туристам присоединились зеваки. Все хотели поглазеть и снять на память неординарное событие в спокойной и сонной Барселоне. Со стороны, конечно, сцена выглядела вполне прилично, отдалённо напоминая съёмку лёгкого эротического сюжета с хорошей массовкой. Наличие профессиональной видео техники не оставило бы никаких вопросов, но бдительные баски заметили подвох и вызвали стражей порядка.
Фотограф-неудачник разделся до трусов, воздел руки к небу и прыгнул в воду. Вика же, недолго думая, присоединилась к смельчаку, обняла его, а Рита сняла интимный момент на камеру. Двое мужчин в форме, учтиво извиняясь, пробились сквозь плотное кольцо зевак.

Разбирательство на месте не дало никаких результатов, если учесть, что в шоу участвовали представители четырёх стран, а переводчика-универсала в распоряжении испанских стражей порядка не было. В итоге, все заинтересованные стороны продолжили разбирательство в полицейском участке.
- Синьорита Ляшенко, расскажите, как было дело, – попросил переводчик.
- Всё очень просто: мужчина упустил камеру в фонтан, а мы решили помочь ему достать её.
- А как господин Гусинский оказался в воде?
- Спросите у него, но, по моему мнению, захотел отблагодарить нас. Это могут подтвердить узкоглазые.
- Японцы.
- Да, да, узкоглазые японцы.
Никто не хотел скандала, и каждая сторона пыталась замять конфликт. Представители миграционной службы привезли девушек в отель, проверили документы, нашли Патрика, но тот сразу отказался от услуг актрис, мотивируя сотрудничество с ними одноразовым контрактом. Владелец киностудии не заплатил отступных актрисам, в итоге они оказались на улице с небольшой суммой денег. Вечер застал их в сквере на скамейке напротив офиса студии.
- Вик, я даже немного обрадовалась, думала, что нас депортируют.
- О чём ты говоришь? Законов мы не нарушали, документы в порядке. Да и фонтан маленький, это же тебе не Большой музыкальный и не танцующий фонтан.
- Да-с, хорошо мы потанцевали, развлекая туристов.
- Но остались у разбитого корыта. Что будем делать, куда пойдём?
- Может, позвонить ребятам, узнаем, как они…
- Ты знаешь, мне стыдно…мы предали их, а теперь, скорее всего, они в Москве. Да и что мы скажем им? Дескать, попали в беду, выручайте. Смешно.
Прихватив нехитрый скарб, вместившийся в дорожную сумку на колёсах, девушки остановились у киоска, торгующего прессой. Рыжеволосая женщина-киоскер прервала разговор по телефону и улыбнулась потенциальным покупателям. Виктория сразу узнала знакомую газету среди множества изданий, лежащих на витрине:
- Смотри-ка, «Московский комсомолец»! Кто же эту газету читает в Испании?
Улыбка продавца растянулась до ушей.
- Так вы русские?
- Конечно!!! – воскликнули подруги одновременно. – Мы москвички: Вика и Рита.
- А я Олеся из Севастополя. Вот, торгую бумагой уже восемь лет. Как вы попали в Барсу?
После краткого рассказа украинка вздохнула, опустив глаза:
- Знаете, есть бесплатная газета «Barcelona connect» для иностранных граждан, там есть русская колонка contre services.
- Что это за джин?
- Сейчас модно сдавать жилплощадь в обмен на интимные услуги. Предложение опережает спрос. Так натуральный обмен популярен в Париже и Нью-Йорке. Власти этих стран считают, что это незаконно, однако никого не смогли поймать за руку.
Олеся извлекла свежий номер, открыла его и прочла первое попавшееся объявление:
- Монтжуик. Двухкомнатная квартира. Интим два раза в месяц плюс двести евро.
Рита удивилась и переспросила:
- Деньги квартирантке?
- Нет, с квартирантки.
Взяв газету, подруги вернулись на скамейку и принялись штудировать колонку. От первого прочитанного Викой объявления Рита выкатила глаза:
- Сдаю дом двум девушкам. Скромный бизнесмен, садо-мазо один раз в неделю. Садо-мазо? Он же скромный…
- А вот ещё. Опрятный мужчина тридцати лет сдаст комнату девушке от восемнадцати до тридцати лет за экспресс-минет по нечётным числам.
- Это как понять?
- Может, сторож, дежурящий сутками.
- Пенсионер сдаст однокомнатную квартиру девушке, которая раз в неделю закроет глаза на эротические фантазии хозяина.
- А какие у него фантазии и не слишком ли часто для пенсионера?
- Бог его знает, какие у него фантазии. Орёл, летающий по миру, сдаст уютное гнёздышко в Barri Gotic птенчику за любовь с папочкой. Залетаю в гнёздышко раз в месяц.
- Неплохо, но какого рода требуется птенчик: мужского или женского?
- Вот ещё. Уютный домик в Барселонете в обмен на общение с хозяином-циркачом. Метаю ножи рядом с обнажённой квартиранткой тринадцатого числа каждого месяца. Промахиваюсь редко.
- Сатанист что ли?
- Приючу двух сестриц-мастериц, умеющих поднимать настроение. Настроение в состоянии OFF десять дюймов.
- Прекрасно, если б только знать, как перевести дюймы в сантиметры. Поехали дальше. Требуется человек с открытой душой и согласный на всё. Позаботьтесь о моих нуждах, и вы можете жить совершенно бесплатно.
Вика устала читать, пробежала глазами середину, остановив взгляд на заключительном абзаце:
- Бизнесмен. Сдаст уютный дом двум девушкам приятной наружности за интим по субботам. Ничем не удивлю и не разочарую. Это, наверное, для нас, Ритуля, давай позвоним.
- Ты знаешь испанский?
- Там же для русских, но мы можем попросить Олесю…

Украинка не удивилась, увидев новых знакомых у киоска:
- Что, нашли?
Вика протянула газету с отмеченным абзацем:
- Знаешь, Олесь, мы не знаем языка..
- Ничего страшного, я тоже такая была.
- А потом научилась?
- Потом встретила Рамона.
Олеся набрала номер, скороговоркой произнесла несколько фраз, ответив лишь на один вопрос абонента:
- Ну всё, девоньки, вы в полном шоколаде! Зовут его Фархад, и сейчас он прилетит за вами на личном ковре-самолёте.
- Но я боюсь высоты, - пропищала Рита, вызвав бурю смеха.
Ковром оказался микроавтобус яркого цвета, а стариком Хоттабычем – стройный молодой мужчина восточной наружности.
- Hola! Como estas? – деловито произнесла Вика.
Хоттабыч расплылся в улыбке:
- Bien! De donde es?
- De Rusia.
Улыбка растянулась до ушей, демонстрируя два ряда белых зубов под аккуратными усами:
- Так сразу бы и сказали. Меня зовут Фархад. Я прожил двадцать лет в Узбекистане, так что с радостью пообщаюсь с землячками из бывшего Союза.
Узбек прокатил девушек по вечернему городу, показал большой музыкальный фонтан и угостил ужином.
- Фархад, спасибо тебе за радушный приём и гостеприимство, - сказала Вика, когда автомобиль припарковался у добротного дома с витой металлической оградой. – Нас интересует механизм расчёта, ведь тебе нужен интим...
Мужчина глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся:
- Дорогие мои, формула «товар - деньги» не актуальна в душевных отношениях, это обманка, а настоящий интим невозможен без любви или, хотя бы, взаимной симпатии.
- Так ты собираешься влюбить нас в себя? – заинтересованно заметила Рита.
- Я расскажу вам притчу. Ветер встретил прекрасный Цветок и влюбился в него. Пока он нежно ласкал Цветок, тот отвечал ему ещё большей любовью, выраженной в цвете и аромате. Но Ветру показалось мало это, и он решил: «Если я дам Цветку всю свою мощь и силу, то тот одарит меня чем-то ещё более сильным». И он дохнул на Цветок мощным дыханием своей любви. Но Цветок не вынес бурной страсти и сломался. Ветер попытался поднять его и оживить, но не смог. Тогда он утих и задышал на Цветок нежным дыханием любви, но тот увядал на глазах. Закричал тогда Ветер: «Я отдал тебе всю мощь своей любви, а ты сломался! Видно не было в тебе силы любви ко мне, а, значит, ты не любил!». Но Цветок ничего не ответил. Он умер. Тот, кто любит, должен помнить, что не силой и страстью измеряют Любовь, а нежностью и трепетным отношением. Лучше десять раз сдержаться, чем один раз сломать.
Вика прослезилась и глубоко вздохнула:
- Фарид, ты случайно не пишешь философские трактаты?
Мужчина открыл дверь и зашёл в просторный холл.
- Трактатов, к сожалению, не пишу. Кстати, у вас есть работа?
- Нет, но мы хотели найти что-нибудь подходящее в интернете.
- Интернет временно не работает, но в городе выпускается еженедельник, в котором размещают сотни вакансий для иностранцев. Кстати, на прошлой неделе у меня останавливался знакомый из Ташкента и через газету нашёл хорошую работу.
Фархад зашёл в соседнюю комнату и вернулся с газетным номером.
- Вот она. Попытайте счастья, а если не повезёт, можно завтра поискать в интернете в любом кафе. Продукты в холодильнике, а кухонная техника проста в использовании. Меня ждёт семья, завтра придёт Сантос, садовник, он немного странный, но вы не обращайте на него внимания.

Глава 8

С уходом хозяина в доме воцарилась тишина, которая долго не баловала актрис-неудачниц. Софиты не слепили глаза, никто не кричал, не дымил в лицо, настойчиво требуя повторного дубля. Не хотелось нарушать тишину, пугать её своим присутствием. Рита сомкнула глаза и тот час же уснула. Ей приснился фонтан. Будто поляк просит вернуть камеру, а она выходит из воды и бежит по людной улице. Мужчина дышит беглянке в спину, наступая на пятки, но она увеличивает темп и скрывается в толпе.
Мысли Вики не находили места и мешали нормально жить, постоянно пересекаясь в сознании.
«Странно всё это. Хороший дом, волшебник, появившийся из ниоткуда. Да и не похож он на сексуально озабоченного человека. В чём же подвох? Надо валить отсюда, пока не поздно».
Она тихо встала, взяла газету и на цыпочках вышла в соседнюю комнату. Действительно, две страницы еженедельника насчитывали не менее сотни объявлений о свободных вакансиях. Довольно часто встречалось слово «няня» и «менеджер», но для такой работы требовался опыт. Глаза инстинктивно искали приемлемую позицию, а сознание ожесточённо сопротивлялось, требуя немедленной капитуляции. Неожиданно мозговой курсор остановился на двух словах «туристический бизнес», подчёркнутых карандашом, а глаза моментально включились в работу: «Встреча российских туристов в аэропорту, сопровождение в отель, частичная занятость, зарплата достойная. Фирма предоставляет гостиничный номер. Требуются энергичные, коммуникабельные девушки с хорошей внешностью. Знание языков приветствуются». Дрожащие пальцы набрали номер.
«Газета недельной давности. Может, повезёт?».
- Si, - неожиданно ответил приятный женский голос.
Палец потянулся к кнопке прерывания связи, а голос полушёпотом ответил:
- Добрый вечер. Я по объявлению, которое написано по-русски.
- Прекрасно! – пропел голос. – Вы хотите работать в туристической компании?
После короткого «да» голос задал несколько наводящих вопросов и также невозмутимо сообщил адрес, где состоится собеседование:
- Улица Santa Coloma 19. Ровно в десять утра к вам выйдет наш представитель и проводит в офис. При себе иметь паспорт.

На место юные туристки прибыли за несколько минут до назначенного времени.
- Ты знаешь, - сказала Вика. – Я не спала всю ночь. Что-то тут не так…
- Почему?
- Слишком всё просто: вот вам дом, продукты, добрый человек. Жизнь – это не сказка и в ней нет места волшебству и добрым кудесникам.
На беспокойство подруги Рита ответила улыбкой:
- Мы просто привыкли к тому, что нас всегда дурят, подозрительность в нас заложена ещё с рождения и поэтому любое человеческое внимание нами расценивается как потенциальный обман.
Из парадного входа вышла женщина в деловом костюме и сразу направилась к соискателям:
- Доброе утро! Меня зовут Бригитта. Я – секретарь, представляю интересы компании «El pais». Дайте документы, я оформлю вам пропуск в офис.
Вика передразнила покачивающуюся походку секретаря, приподнявшись на носки.
- Ритуль, ты разбираешься в туристском бизнесе?
- Я думаю, нас обучат..вот только вернётся эта краля.
Но краля не вернулась. Через час томительного ожидания неудачницы зашли в дом, с площадки которого вели две лестницы: одна на этажи, а вторая на другую улицу. Ещё час ушёл на бесполезные метания по окрестным кварталам.
- Неужели нас кинули? – отчаянно воскликнула Вика.
- Вряд ли. Зачем им нужны чужие документы?
- Тогда давай обратимся в полицию.
- Туда мы всегда успеем.

К полудню подружки проголодались и вернулись домой. В саду работал бородатый мужчина высокого роста и крепкого телосложения. Квартирантки кивнули ему в знак приветствия и юркнули в дом. Рита сразу достала две банки бобов, открыла их, выложила содержимое на сковороду и повернула тумблер включения газа.
- Плита без электроподжига, нужны спички.
Но спички не нашли, как не искали. Поиски источника огня привели к садовнику, которому долго объясняли, что требуется. Наконец, Сантос кивнул и завёл девушек в гараж, а оттуда, по ступенькам, в подвал.
- Ты куда нас привёл, Сусанин? – весело воскликнула Рита.
Но в ответ Сусанин закрыл дверь на засов, зажал ей рот, придушил и повалил на пол. Вика молниеносно бросилась на помощь подруге, мёртвой хваткой вцепившись в волосы насильника, но тот ударом кулака сбил её с ног.

Когда Виктория пришла в себя, садовник тяжело пыхтел, накрыв Риту своим грузным сальным телом. Болела распухшая губа и разбитый нос.
Подвал служил винным погребком, на стеллажах среди бочек в несколько рядов покоились вино в стеклянной таре всевозможных форм. Она с трудом поднялась на ноги, и, превозмогая боль в бедре, тихо сняла верхнюю бутылку. Рита не подавала никаких признаков жизни, казалось, громила изо всех сил пытался накачать резиновую куклу, лениво работая мясистыми ягодицами. Белоножкина прекрасно знала, что будет следующей жертвой и, возможно, дикарь не оставит их в живых. Собрав последние силы и сделав два осторожных шага, она с силой опустила тяжёлую бутылку на голову врага. Тёмное вино мгновенно смешалось с кровью и осколками стекла, мужчина обмяк, но нашёл силы подняться на колени. В этот момент Вика нанесла финальный удар, вонзив оставшийся в руке осколок бутылки в горло садовника.

Когда подруги пришли в себя и попытались скрыть следы преступления, на лестнице появился Фархад:
- Я знал, что он когда-нибудь доиграется, так что благодарю вас за оказанную услугу. Собаке собачья смерть.
В ответ квартирантки рассказали занимательную историю о нападении садовника и краже документов.
- Да-с, - вздохнул хозяин, - теперь и в полицию не сунешься.
- Что же нам делать?
- Путь один, но если вы согласитесь на моё предложение…
- Надеюсь, это не тюрьма?
- Напротив, это рай на земле, где вы будете в полной безопасности.
- И без гроша за душой?
- Не волнуйтесь, в этом раю полезное дело само вас найдёт.
- А документы?
- Сделаем всё.
- Фархад, в чём ваша выгода? Не проще ли вам просто сдать нас полиции?
- Нет, земляков надо выручать.
Вика косо посмотрела на неостывшее тело мужчины.
- На этот счёт тоже не стоит переживать: я позабочусь о нём.

В ту же ночь путешественницы сели в частный самолёт.
- Куда мы летим? – поинтересовалась Рита у Фархада.
- Не задавайте лишних вопросов. Пусть это будет вашим сюрпризом.
- Ты разве с нами не полетишь?
- Нет, вас будет сопровождать Али, - отрезал хозяин, кивая на длиннорукого мусульманина со шрамом на щеке. – Кстати, с ним не о чем говорить - он немой.
Через минуту железная птица оторвалась от земли, взмыла ввысь и исчезла в ночном небе. О направлении полёта никто из них не знал. Билет в никуда…Часто ли люди приобретают такие билеты, часто ли судьба не оставляет выбора? Монотонный шум двигателя гипнотизировал, погружал в дрёму, смешиваясь с девичьими грёзами и надеждами. Рай на земле. Существует ли он на самом деле и как выглядит?
- Нас сегодня покормят? – поинтересовалась Вика у «гида», имитируя процесс приёма пищи, но в ответ немой достал из котомки коврик, расстелил его, упал на колени и закрыл лицо руками.
- Что он делает?
- Как что, молится.
- Значит, еда не за горами.
Но мусульманин, закончив молитву, бережно упаковал коврик в сумку, улёгся «калачиком» на полу и мгновенно заснул.
- Что за номер, он решил нас заморить голодом?
- Странно. Сколько мы в воздухе?
- Часов шесть, как минимум.
Рита хлебнула воды из пластиковой бутылки, подошла к мешкам, сложенным в стопку и попыталась прощупать начинку.
- Что в них?
- Если верить английским буквам, то кофе в зёрнах.
- Али нам сварит кофе?
- Размечталась.
Рита разорвала угол мешка заколкой, извлекла горсть зёрен и попробовала на вкус.
- Горько..
Самолёт затрясся, Белоножкина упала, мешок съехал с места, зёрна рассыпались по полу. Девушки попытались поправить его, но он оказался неподъёмным для них. Вика заткнула дырку салфетками.
- Не поняла. Что там? Мешок небольшой, да и зёрна весят немного.
Рита сделала дыру шире и запустила туда руку по локоть.
- Железо какое-то.
- Может, золото?
Рука, тем временем, извлекла на поверхность пистолет.
- Оружие…, - испуганно прошептала Вика, - положи, где взяла.
Но Рита не спешила, перекидывая ствол из руки в руку.
- Заряжен!
- Ты откуда знаешь?
- Пустой меньше весит. Помнишь, у меня был мент?
- Который на джипе?
- Ну да. Он поднатаскал меня. Мы не раз стреляли в лесу. Это новый «тэтэшник».
Девушка вытащила магазин, проверяя наличие патронов.
- Он хоть на предохранителе?
- Нет у него предохранителя, это его минус, но в нападении он безотказный. Иногда такая вещица стреляет сама.
Рита расстегнула сумку, вытащила пакет с нижним бельём и спрятала в нём пистолет.
- Зачем он тебе?
- Неизвестно, куда нас везут. Давай развернём мешок дыркой в угол и соберём зёрна.
Не успели воровки закончить дело, как проснулся Али. Он окинул салон холодным взглядом, достал из котомки лепёшку, разломил её пополам и передал обе половинки пассажиркам.
- Спасибо, Али! – обрадовалась Вика, откусывая большой кусок.
- Зачем ты его благодаришь? Всё равно он не слышит.
- Немые, вроде, должны слышать, он же не глухой.
- Ничего он не слышит, вот, смотри.
Рита быстро прожевала и проглотила кусок.
- Али, ты баран!
- Разве можно человека называть так.
- Хорошо. Али! Ты – осёл!
Мусульманин тупо уставился вверх, не обращая на попутчиц внимания.
- Наверное, он опять молится.
- Нет, молятся на коленях, а сейчас он находится в состоянии нирваны.
- Как это?
- Полно всяких религий, не разберёшься в них. Например, как тренируют смертников. Надо внушить человеку, что убив себя с доброй сотней неверных можно попасть в рай.
Вика открыла рот и чуть не потеряла сознание, но подруга подстраховала её.
- Что с тобой?
- Помнишь, Фархад говорил о рае? Может нас хотят увезти в лагерь, где готовят смертников.
Рита зажигательно рассмеялась:
- Ну и фантазия у тебя! Тебе-то переживать. Помнишь, как ты тюкнула Сантоса?
- Причём тут это?
- А притом, что паникёр в подобной ситуации – это потенциальный покойник. Надо трезво мыслить, а поступать хладнокровно, не оглядываясь назад и не жалея о случившемся. Кстати, посмотри в иллюминатор, мы снижаемся. Аэродром среди пустыни…никогда не видела такого чуда.

Однако встречающая сторона в виде четверых мужчин в халатах не обрадовалась гостям. Пилота и Али скрутили, заковали в наручники и завели в здание, напоминающее будку железнодорожника.
- Что здесь происходит? – строго спросила Вика двух оставшихся мужчин.
Один из них открыл дорожную сумку, но, увидев пакет с женским бельём, сразу отшвырнул её в сторону.
Комната, в которую завели путешественниц, только с натяжкой можно было считать жильём: ковёр на полу и лежанка в углу. Висящий на фанерной стене старый транзисторный приёмник вещал песню на арабском языке, разбавляя пустыню заунывным монотонным голосом.
- Что это за клоповник? - возмутилась Рита, как только «халаты» ушли.
- Точно подметила: даже дверей нет.
- Зачем им двери? Дождя нет, мороза тоже. Разве что кобра вздремнуть заползёт.
- Какая кобра?
- Дорогая моя, кобры существуют не только в телевизоре.
За стенкой послышались голоса, тупые звуки ударов и сдавленный мужской стон. Два «халата» повели пилота в пустыню, и девушки могли спокойно наблюдать за ними из дверного проёма.
- Куда это его повели?
Неожиданно один из них вскинул автомат и выстрелил лётчику в голову. Вика «приклеилась» к стене, увидев сцену казни. Рита метнулась к сумке, но боевики оставили тело и направились к ним.
- Не бойся, - шепнула она подруге, - если б хотели, убили сразу, наверное, будут выбивать информацию.
За стеной продолжалось аутодафе.
- Мы ничего не знаем, - произнесла Вика сдавленным голосом, увидев бандитов в проёме.
Удар кулаком сбил девушку с ног, разбив ей нос.
- Сволочь, я ничего не знаю!
На этот раз фортуна не улыбнулась жертвам: насильников было двое и повторить фокус с Сантосом не представлялось возможным. Бандит склонился над Викой, щекоча её лицо клинышком бороды, но девушка вцепилась ногтями в лицо врага, разодрав его в кровь. «Кавалер» жестоко отомстил за безответную любовь, ударив её прикладом автомата в голову. Рита оказалась более податливой, натянуто улыбнулась мучителю и приподняла юбку, намекая на мирное решение проблемы:
- Не надо войны, я отработаю за двоих.

Насилие. Сколько его в мире? Наверное, не сосчитать. Страна в состоянии войны - жестокие и жуткие слова, когда раненая психика человека автоматически переключается в режим «save», постепенно свыкаясь с ужасом бессмысленной бойни. В ситуацию, где нет защитника, полиции, нет доброго ангела, попадает не каждый, и далеко не каждый сможет реально оценить грозящую опасность и адекватно повести себя в такой ситуации. Именно в это время раскрывается изнанка человека, его истинное нутро, индивидуальность. Повторить «подвиг» Вики в таком положении означало бы полное фиаско, поэтому Рита ещё раз улыбнулась, раскинув ноги в стороны. «Халат», увидев «приданое» юбки, тотчас же набросился на жертву. Вонючий запах одежды ударил в нос, забил дыхание, затуманил мозги. «Кавалер» Вики попытался пристроиться к живому трупу, но после нескольких попыток оставил эту затею и уселся в угол, наблюдая за действиями сослуживца. «Халат» приплыл после десятка фрикций и сразу уступил поле боя напарнику. Вика пошевелилась, чем обрадовала подругу. Второй кавалер не проявил изобретательности в интимном вопросе, так что уже через пять бандиты ушли, делясь впечатлением от полученного удовольствия. Недолго думая, Рита рванулась к сумке, достала пистолет и спрятала его под ковёр. В этот момент в проёме появился мужчина крепкого телосложения. Это человек не был представителем знойного востока: рыжая густая щетина и усы ясно говорили о его европейском происхождении. Увидев готовую взлётную полосу, он опустился на колени, развязал короткий халат и звонко щёлкнул увесистой ладонью по животу жертвы.
- Ты, что, садюга?
Рыжий расплылся в улыбке:
- Вот так зустрич. Так ты росиянка?
- Разве не видно?
- Маты моя, що ж ты тут робыш?
Рита мгновенно раскрепостилась, услышав незнакомую, но немного понятную речь.
- Пшек?
- Ни, украинэць. Хохол, по вашему.
- Так ты наёмник?
- Нэмае, шо дома робыты, а диточок трэба годуваты, батьки хворы, дружыни потрибни ликы.
«Солдат» охотно поддерживал беседу, и это обнадёживало.
«Отстрелявшиеся» бандиты оседлали верблюдов и направились вглубь пустыни. За стеной не утихали звуки ударов.
«Значит, Али ещё жив».
- Так ты, значит, решил деньжат подзаработать?
- Так, кохана. У сэли нэма роботы, сусид пишов на войну, и я пишов гроши зароблять. Нэ робыты, можно жыты, а нэ жэрты, можно вмэрты.
- Кстати, мы в какой стране?
- Мабуть Ирак. Наши уихалы додому, а мы с Мыколою залышылись. Мыколу вбылы два тыждня назад.
Наёмник положил гигантскую ладонь на амбразуру жертвы и запустил два пальца внутрь.
- Как тебя зовут, служивый?
- Андрийко.
- Андрийко, почему убили пилота?
- Я нэ цикавлюсь цыми вийськовыми афэрами. Для мэнэ головнишэ гроши. Платять – вбываю, нэ платять – палю.
- Андрийко, не слишком ли ты откровенен со мной?
- Ни, чэрэз килька хвылын вас зныщать, а литак выбухнуть. Зараз покорыстуюсь…
Гарный хлопец приспустил восточные шаровары и вытащил стрелялку.
- Зроблю тэбэ приемно останний раз у твоему жытти.
- А как твой друг?
- Якый?
- Который за стеной избивает немого.
- Нэ турбуйся, зараз вин прыйдэ.
Недовольная арабская речь, раздавшаяся позади нас, прервала мирный диалог.
- Почэкай, чурэк, зараз поспилкуюся с дивчыною…
Но араб резко толкнул крепыша и повторил требование в ультимативной форме.
- Я знаю, шо зараз твоя чэрга, алэ я щэ нэ кохав ии, а балакав. Почэкай хвылынку.
Неугомонный бандит ударил украинца ногой в спину и намеревался повторить удар, но в последний момент Андрийко уклонился, встал на ноги и выхватил нож. Но очередник на секунду опередил его, предательски вонзив клинок в грудь несговорчивого подельника. Крепыш долго не падал, крепко вцепившись в араба, не позволяя повторно воспользоваться ножом. Этим моментом воспользовалась Рита. Когда силы оставили наёмника и грузное тело рухнуло на пол, хрупкий девичий палец нажал на спусковой крючок «ТТ». Выстрел в голову сбил араба с ног, забрызгав обшарпанную стену кровью.
- Ликы у торбинци, - простонал истекающий кровью Андрийко. – Допомога, швыдка допомога…
Рита нашла медикаменты в сумке украинца, но они ему уже не понадобились: несчастный глубоко вздохнул, закатил глаза и затих.

Пока Вика приходила в себя от лошадиной дозы нашатыря, Рита занималась с Али. Лицо его напоминала раздавленный посиневший помидор, а тело представляло собой сплошную гематому.
Реквизированный провиант подкрепил силы победителей.
- Что будем делать, Али? – поинтересовалась Рита. – Здесь небезопасно оставаться.
Вместо ответа мужчина поднялся и, прихрамывая, заковылял к верблюдам.

Глава 9

На этот раз Дайкин был не столь дружелюбен: в аэропорту он холодно поздоровался и только в машине процедил:
- Как Африка?
Меня так и подмывало выложить подробности экстремальной поездки, но интуиция подсказывала повременить с отчётом, пока шеф сам не попросит об этом.
- Африка – это просто чудо! – уставшим голосом пробормотал Антон. – Думаю, мы справились с задачей.
- Всё нормально, ребята. Наш человек в Найроби ускорит выдачу виз, так что через пару неделек оценим ваших кошечек.
Миша вручил нам конверты:
- Тут за неделю с бонусом. Педро отвезёт вас в отель. На этот раз задание будет серьёзнее, но не хочу сразу загружать вас. Отдохните, а через денёк жду вашего звонка.

Я хотел предложить другу проведать девчонок, но он, к моему удивлению, сам захотел посетить студию Патрика.
- Антош, может, сначала позвоним ему?
- Нет, только неожиданный визит прояснит реальную ситуацию, ведь эти люди способны на сюрпризы.
Патрика в студии не оказалось, но хороший испанский Лисичкина довёл нас до места обитания Роберта. Задастая метиска, подруга Спамера, предупредила нас, что его величество плавает на матрасе, и в это время лучше не соваться к нему. Я был настроен решительно, поэтому проплыв сто метров кролем, перешёл на брасс, почти вплотную приблизившись к резиновому плавсредству:
- Привет, Робик, как жизнь?
Эмигрант не спеша открыл один глаз и томно пропел:
- У меня сегодня неприёмный день, приходи завтра.
Завтра. Излюбленное русское слово. Завтра – это ближайшее будущее, поэтому подавляющее большинство людей свято верит обещаниям, лишь стоит пролететь ночи. Но, увы, утром доверчивый гражданин узнаёт, что существует ещё одно «завтра», а за ним ещё и ещё, и так до бесконечности.
Я отдышался от спринтерского заплыва и решительно повторил попытку:
- Роберт, всего один вопрос, и я навсегда исчезну с твоего горизонта.
На этот раз «матрасник» открыл оба глаза и даже повернул голову в мою сторону:
- Русские, как тараканы, расползлись по всему миру, по всем тёплым пещерам и хлебным закромам. В прошлом году в поисках экстрима я очутился в Антарктиде, но эту полярную часть суши тоже оккупировали русские. Нет от вас спасения ни на море, ни на суше, ни в воздухе, ни в космосе.
Устав от этой демагогии, я поднырнул и резким ударом обеих рук перевернул матрас вместе с его хозяином. Водные процедуры сменили философию на крик. Я выждал нужный временной интервал и скромно спросил:
- Как водичка, Робик?
- Ты что, с ума сошёл? Знаешь, что по местным законам тебе светит за покушение на жизнь испанца?
Я прекрасно знал, что мне светит, поэтому схватил наглеца за шею, намереваясь утопить. Роб сопротивлялся, активно работая всеми четырьмя конечностями, но я применил удушающий приём, чем привёл противника в полное замешательство:
- Хорошо, Патрик выгнал москвичек. Они «отметились» у фонтана, развлекая иностранцев, а доброжелатели вызвали полицию. Шеф не хотел лишних скандалов.
- Где они сейчас?
- Девчонки пришли за расчётом, но Патрик даже не захотел разговаривать с ними. Они перешли дорогу и устроились на скамейке в сквере. Я думал, что они решили устроить голодовку в знак протеста, но потом…
- Что, потом?
- Потом они испарились.

Густая крона карликовой пальмы спасала от палящего солнца, поэтому мы не спешили покидать скамейку, пытаясь определить точное направление поисков. Мимо нас пронеслась смуглая девочка на велосипеде, а поравнявшись с киоском, сбавила ход и остановилась. Вот так, кто-то устроил свою жизнь: сделал карьеру, родил детей, построил дом, посадил сад. Я завистливо наблюдал за киоскером, которая беседовала с ребёнком. Закончив беседу, девочка накинула круг почёта перед киоском и, немного привстав, надавила на педали. Через пару секунд женщина крикнула девочке:
- Мария, не забудь, сегодня у папы день рождения!
Преодолев полсотни метров, мы подбежали к киоску и с налёта задали хозяйке печатного заведения несколько вопросов.
- Да, да, дня четыре назад приходили эти девушки. Они остались без жилья и просили помочь. Я предложила им бесплатную газету для иностранцев и даже помню объявление, которое им показалось комфортным. Действительно, текст оказался довольно скромным. По их просьбе я позвонила, и скоро в сквер приехал разукрашенный микроавтобус. Водитель восточной внешности перекинулся с девушками парой фраз и увёз их. Женщина подчеркнула номер телефона и вручила нам издание. Недолго думая, я начал набор цифр абонента.
- Подожди, Ром, не спеши, надо согласовать наши действия.
После короткого совещания было решено брать азиата на живца. Купленная нами иностранка позвонила по указанному номеру, и через полчаса требуемое транспортное средство появилось у торгового центра.
- We’re representatives of Interpol, - строго произнёс Антон, демонстрируя азиату голубую «корочку». – Your ID, please.
Узбек растерялся, но быстро справился с волнением и предъявил водительские права.
- Signor Sadikov?
- Yes? I am.
- Can you speak Russian?
- Да, да, конечно…
- Вы гражданин Испании?
- Вид на жительство.
Я протянул ему фотографии Вики и Риты.
- Мы разыскиваем этих преступников. Что вы можете пояснить по этому вопросу?
Фарид опустил глаза:
- Впервые вижу.
Садыков врал, и я прекрасно это видел.
- Фарид Шарипович, в случае отказа в сотрудничестве вас ждёт лишение вида на жительство, немедленная депортация и, конечно же, узбекская тюрьма.
Мы сели в автобус Фарида, причём Антон занял пассажирское место, а я расположился в салоне.
- Садыков, - грозно произнёс Лисичкин, - сейчас мы поедем…
- Куда поедем?
- Вы прекрасно знаете, куда.
- Но вы же не из интерпола. Я знаком с методами их работы. Вы сделали ошибку. Что вы хотите от меня?
- Садыков, один неверный шаг и ты – труп.
- Не надо никуда ехать, ваших людей повезли в Арабские Эмираты.
- Конкретнее.
- Я лишь звено поставки девушек в бордели страны и не знаю, кто стоит во главе.
- Каким образом живой товар попадает на Аравийский полуостров?
- Самолётом через Средиземку в Ирак, а там с проводником через пустыню в Персидский залив.
- Откуда вылетает самолёт?
- Это самолёт не возвратился из полёта, а связи с другими звеньями цепи
у меня нет.
Наш клиент слишком быстро сдался, и меня беспокоил этот факт. Азиат что-то скрывал, поэтому категорически отказался ехать.
- Куда ты отвёз их?
- Тут неподалёку, но я уверяю вас, сейчас там никого нет.
- Дай нам адрес, один из нас съездит и проверит. Тогда мы оставим тебя в покое.
- В доме труп моего садовника. Он изнасиловал одну из них, а другая убила насильника.
В глазах затуманилось, я сжал кулаки, намереваясь ударить Фарида.
- Можно я закурю? – спросил Садыков, открывая бардачок.
Я разгадал уловку азиата, но поздно: прежде чем я остановил его ударом кулака в голову, Фарид ударил Антона отвёрткой.
- Ты что наделал? – испугался Лисичкин, зажимая рану на руке. – Ведь он нам всё рассказал.
Пощёчины, искусственное дыхание не помогли: азиат был мёртв и через десять минут бесполезных реанимационных манипуляций мы подчинились силе природы. Наши отпечатки были в салоне и на трупе, поэтому мы не могли просто так сбежать.
- Может, Миша поможет? – испуганно спросил Антон.
- Неизвестно как он поведёт себя в подобной ситуации…
- Тогда остаётся одно: отогнать автобус за город, облить салон бензином и поджечь…

Так наша романтическая поездка превратилась в криминальное турне. В мире постоянно убивают людей, но меня это никогда не касалось: убивали там, где-то далеко, на телеэкранах, в сводках новостей, на соседских улицах, в плохих квартирах. Это всегда случалось с кем-то, но только не со мной. Теперь, вот, случилось…Конечно, я защищал друга и знал, что совершил неумышленное убийство, однако оправдания не помогали облегчить муки совести. Я даже боялся взглянуть в зеркало, чтобы не увидеть в нём новоиспечённого убийцу во всей своей красе.

Карлос встретил нас весёлым заливистым лаем. Антон пожал тонкую собачью лапку через прутья забора. На костре, разведённом в саду, готовилась пища.
- Привет, малыш, узнал друзей? Какой аппетитный аромат! Что у нас сегодня на обед?
- А на обед у нас рыба по-испански! – громко запел Дайкин, выходя из беседки.
Весёлый настрой шефа ни о чём не говорил, и мы это прекрасно знали. Он мог петь и одновременно подсчитывать прибыль, ругать подчинённых, а про себя смеяться над новым анекдотом.
- Вы никогда не ели рыбу по-испански в белом вине? Прекрасненько, сейчас мы исправим эту ошибку. Барселона славится своими морепродуктами и отсюда такая специфическая кухня.
Стол предварительно сервировали и это настораживало. Значит, нас ждали и готовились к встрече. Блюдо оказалось слишком острым и каждая порция давалась с трудом: желудок не хотел принимать пищу, не получив санкцию бунтующего мозга. Что на этот раз предстояло нам, какая страна готовилась раскрыть перед нами свои объятия? Мысли беспорядочно летали по земному шару, не зная, где приткнуться, где передохнуть, где сложить свои порядком подуставшие крылья. Антон мирно чавкал, нахваливая блюдо. Казалось, ему до лампочки, в какую часть света лететь: в Индию или Антарктиду, в джунгли или тайгу, в пустыню или скалы.
- Теперь, по делу, - тихо, но серьёзно сказал Миша. – Завтра утром вы направляетесь в Марокко..
Дайкин прервал инструктаж, изучая нашу реакцию на объявление.
- Марокко? – чуть не подавился Антон. – Это же арабское государство с весьма жёсткими законами и такими же моральными принципами.
- Вот именно, поэтому запретный плод высоко ценится клиентами моих клубов. Арабки – это элита ночной жизни Барселоны, и заплатить за обладание таким изумрудом не каждому по карману. Дело в том, что Мартинос, рекрутёр по марокканской линии, серьёзно болен, а человека, знающего берберский, у меня нет. Естественно, ваш суточный тариф увеличивается в десять раз плюс бонус за успешную поездку
Дайкин замолк, пытаясь рассмотреть через толщу наших черепных коробок, как мозги умножают двести на десять. Первым отреагировал Антон:
- Каждая весомая сумма таит в себе скрытую опасность, ведь заказчик заранее просчитал все риски, связанные с предстоящей операцией.
- Ты прав, доля риска, конечно, имеется. У Мартиноса был свой человек на таможне, а теперь придётся действовать вслепую.
Я старался внимательно слушать инструктаж, не спеша переворачивая овощи на тарелке, но всё же, решил высказать внезапно возникшую мысль:
- Миша, почему бы не сработать по кенийскому сценарию?
- Да потому что афёры такого рода чреваты плохими последствиями. Путь один единственный – контрабанда, а семьи уехавших девушек стараются пожизненно сохранить их исчезновение в тайне. Для большинства семей – это единственный способ выкарабкаться из нищеты, а для нас – хорошая прибыль, как говорится: и овцы целы и волки сыты. Вы пересечёте границу, доберётесь до Рабата, а там свяжитесь со мной. Гаффар, мой человек, передаст вам десять арабок, которых необходимо доставить в Барселону.
Теперь овощи, обильно политые чили, превратились в настоящий яд. Передаст десять девушек? Как будто, речь идёт о десяти презервативах. А что, если мы попадёмся? Не хотел бы я попасть в арабский зиндан.
- Арабок надо испытать на профпригодность? – спросил я тоном старого рекрутёра.
Шеф чуть не лопнул от моей тупости:
- Ром, ты что, серьёзно? Все эти девушки целомудренны, а некоторым из них нет и пятнадцати лет.
Пятнадцати лет? Значит, зиндана не миновать. О чём в это время думал Антоша, я не знал, но он опустошил свою тарелку и попросил добавки:
- Когда, говоришь, самолёт на Марокко? А как с визой?
Дайкин расплылся в счастливой улыбке и откинулся на спинку стула:
- Значит, психологическую обработку прошли. Теперь о дороге. В Марокко много аэропортов, но мы добираемся туда иным способом. Сеута – это испанский анклав в этой стране. Послезавтра, в десять утра, вы должны быть на месте, а завтра, первым экспресс поездом вы выезжаете в Малагу. Время в пути – шесть с половиной часов. До вечера можете прошвырнуться по городу. Кстати, это родина Пабло Пикассо, Антонио Бандераса и других знаменитостей. Поздно вечером сядете на автобус до Альхесираса, там заночуете, а утром прибудете в Сеуту первым паромом.
В какой-то момент мои мозги устали переваривать поток информации. Я отодвинул тарелку, взял апельсин и тупо уставился на инструктора:
- Как же нам попасть на территорию Марокко?
- О, это довольно просто: хотя на границе ров и бетонный забор, марокканские мужчины свободно заходят на территорию Испании, даже не предъявляя документы. А с женской частью населения значительно труднее. Вот тут нужна смекалка и мастерство. Таможенный контроль перед посадкой на паром, но он вам не потребуется, в нейтральных водах находится быстроходный катер, который по моему звонку заберёт вас в бухте Наверра. Главное – не спешите, судно будет ждать сколько надо.
- Как капитан узнает нас?
- В Сеуте туристы любят покупать сомбреро местного производства. Купите красные и на берегу наденьте их.
- Это всё? – смело спросил Лисичкин.
- Нет, дальше начнётся процесс акклиматизации: многие аборигенки не знакомы с благами цивилизации, так как жили в условиях средневековья.

Утром, когда первые лучи солнца осветили вековые шпили Барселоны, мы уселись в комфортабельный вагон, лениво рассматривая попутчиков.
- Смотри-ка, Ром, пассажиров-одиночек нет, все расселись попарно: две девушки, два парня, много разнополых пар.
- Тебе-то какое дело? Давай лучше подумаем о предстоящем деле.
- А что о нём думать?
- Составим план о переводе аборигенок через границу.
- Как мы можем говорить о том, где никогда не были: приедем на место, там и разберёмся.
Напротив нас уселась молодая пара, парень с девушкой, и, не обращая внимания на окружающих, принялась целоваться.
- Совсем совесть потеряли, - возмутился Антон. – Мы, что, всю дорогу будем смотреть на них?
В противоположном ряду двое юношей занимались тем же.
- Гляди, Антон, гомики..
- Это у нас гомики, а в Испании обычные граждане.
- Неровен час, эти граждане перейдут к более откровенным процедурам.
Экспресс тронулся, в считанные секунды набрал скорость и через несколько минут выехал на окраину города. За окном полетели облака, кипарисы, смоковницы, золотые пляжи, вычурные бунгало и апельсиновые рощи со спелыми, оранжевыми плодами. Старушка Испания лениво просыпалась, намереваясь прожить ещё один день, а мы уносились на юг, где знаменитый Costa del Sol готовился к приёму двух тропических скитальцев. Бегущая строка на стене вагона сообщала температуру воздуха, воды, информировала пассажиров о туристских маршрутах, а ЖК - экран вещал криминальные новости. Я не понял диктора, быстро комментирующего сюжет о сгоревшем автомобиле, но окрестность, окружающую место пожара узнал мгновенно:
- Антон, что известно полиции?
- Ничего, но предполагают криминальную разборку между этническими группировками.
Я облегчённо вздохнул и откинулся в мягком кресле, пытаясь снизить участившийся ритм сердечной мышцы.
- Presente sus billetes, por favor, - вежливо попросил пожилой кондуктор в строгой униформе.
Я вдруг вспомнил старую сказку русского классика и произнёс название вслух:
- Дед Мазай и зайцы.
Мужчина оказался не готов к восприятию русской речи и после небольшого интервала смог произнести лишь единственное слово:
- ;Que pasa?
Строгое лицо кондуктора не гармонировало с чмокающимися парочками, поэтому я решил добавить колорита в интимный антураж вагона, имитируя зайца посредством ладоней, поставленных на голову.
- ;Por que en vagon todos las besos? – весело спросил Антон, вытаскивая билеты.
Мужчина не изменил выражения лица.
- Te has sentado en el vagon para besar. ;Este joven no necesita un medico?
Я вспомнил двух врачей из «Кавказской пленницы» надевающих на Шурика смирительную рубашку.
- No, no lo hacen. ; Podemos subir a otro vagon? – парировал Антон.
- Si, hay dos asientos en el vagon de fumadores.
Хрен редьки не слаще. Вагоны для чмокающихся, дымящих, спящих..Интересно, какие ещё вагоны есть в этом поезде? В Росии проще: весь негатив жизни прячется в тамбуре и туалете. Парочка с деловым видом вешает на себя полотенца, вооружается зубными щётками, курит и исчезает в освободившемся туалете. Через десять минут собирается очередь, которая возмущается фактом, но сделать ничего не может. По истечении положенного времени довольная парочка выходит, так и не успев привести себя в порядок.
Кондуктор, между тем, не уходил, собираясь сунуть нас в «курящий» вагон.
- Антон, этот дед смущает меня. Скажи, чтобы валил восвояси.
- Он и так в восвоясях. Поупражняйся лучше в испанском. Я же не могу всю жизнь ходить у тебя в переводчиках.
- Хорошо. ;Cuantos anos tienas?
- Sesenta y cinco.
- ;Usted se retiro?
- No, en Espana los hombres se jubilant a sesenta y siete anos, pero entonces mi esposa y yo podemos ir por todo el mundo.
Почему же наши пенсионеры вынуждены перебиваться с хлеба на соль, даже не мечтая о зарубежных поездках?
Кондуктор не хотел завершать беседу, буравя меня маленькими глазками сквозь очки.
- ;Esta usted de Rusia?
- ;Por que lo cree asi?
- Por que los jubilados de este pais no cree en personas.
Основную часть сказанного я понял, и мне стало досадно. Сколько раз наши правители проводили пенсионную реформу? Много. Для чего? Может, для повышения рейтинга правящей партии или для создания лазейки для вывода бюджетных денег за рубеж? Базовая часть, страховая, накопительная..Большинство социально необеспеченных граждан не понимает этих новых терминов, люди честно отработали свои годы и теперь ждут справедливого отношения к их старости со стороны государства. Испания…Страна, лишённая природных ресурсов, а пенсионеры живут припеваючи. Не за счёт ли вина и туризма?
Скоро меня перестали интересовать политические темы, я успокоился и заснул. Мне приснилась Кения. Кипящая саванна, жирафы, как в замедленной съёмке, бегут, поднимая столб красной пыли, а мы с Викой, взявшись за руки, наслаждаемся красотой дикой природы. Антон прервал мой сладкий сон.
- Эй, дружбан, так ты проспишь всю Испанию.
Я лениво взглянул в окно, но, кроме бескрайних равнин, не увидел ничего.
- В каком смысле?
- Давай разобьём девушек в соседнем купе.
Девицы мило беседовали, периодически чмокая друг друга.
- Как разбить?
- Я подойду к ним и попрошу одну из девушек поменяться местами.
Кроме бессмысленного тупого взгляда я ничего не мог предложить взамен, поэтому продолжил «заморозку»:
- Зачем меняться?
- Рома, не заставляй меня злиться, я займу место блондинки, а она сядет на моё место.
- То есть, со мной?
- А с кем же ещё?
Наконец, я окончательно проснулся:
- Антош, они же пара, и ни за что не захотят расставаться. К тому же, зачем они нам?
- Дурачина ты, простофиля, не догоним, так согреемся. Ромик, пообщаемся и скоротаем время, а если получится, покажем им преимущества разнополой любви.
Я хотел возразить, но Лисичкин, словно боевой эсминец, успел встать на курс. Разведка боем заняла не более минуты, после которой блондинка поднялась с насиженного места и направилась к нашему купе. Включилась замедленная съёмка, только наяву: грациозная походка модели, волосы лесной нимфы, одежда Блум из мультика «Winx».
- Guten Tag, Russe! Haben Sie etwas dagegen, wenn ihnen Gesellschaft sosavlyn?
Немка! Ах, Антон, шелудивый пёс, разве ты не знал о моей нелюбви к «дойчу»? Улыбнувшись, я кивнул на освободившееся место и пробурчал невнятную фразу. Теперь несколько европейских языков смешались в голове, мешая сосредоточиться, а тонкий аромат духов и близость женской плоти заставили моё мужское начало проснуться, активизироваться и перейти к более решительным действиям. Рациональнее всего было бы начать знакомство c английского, а потом, в ходе беседы, вспомнить отдельные слова языка Шиллера. От волнения я вспотел, а немка извлекла из сумочки телефон, готовясь надеть наушники. Драгоценное время, отпущенное мне в качестве форы, улетучивалось, поэтому я попытался зацепиться за соломинку.
- Ich liebe dich.
От удивления нимфа выронила наушники:
- Liebe auf den ersten Blick?
Непонимание предложения не смутило меня, тем более тон, с которым прозвучал вопрос, был душевным и многообещающим. Она отложила наушники, ожидая продолжения диалога, но, к сожалению, мой немецкий лексикон ограничивался счётом до пяти и «руками вверх». Ничего не придумав, я отделался простой испанской фразой:
- ;Cоmo te llamas, muchacha?
Лицо девушки зарделось румянцем, но она быстро справилась с волнением, грациозно откинув золотые волосы назад:
- Ich habe eine Stimme ;bersetzer. Probieren Sie es aus.
В ту же миг из сумочки «выплыл» десятидюймовый планшетник, который немка сразу привела в рабочий режим и, немного нагнувшись к нему, произнесла:
- Wie ist dein Name?
Женский голос мгновенно перевёл сказанное на русский:
- Как тебя зовут?
- Роман.
То же самое сказал планшетник. Я понял механизм работы этого чуда техники и задал даме несколько вопросов, ответы на которые частично информировали меня о двух немках-хохотушках, путешествующих по Европе. Красивое имя Марта не сочеталось с июльской жарой, а карманная игрушка, между тем, сформировала новый вопрос:
- Куда едешь?
Красивое название Costa del Sol звучало более романтично, чем Malaga, но я, как назло, забыл его произношение по-испански. Каждый человек по-своему запоминает иностранные слова. Я пытаюсь найти языковые сходства в произношении. Так, например, словосочетание Сosta del Sol, я слышу как «Кости ей в соль», поэтому в блиц беседе с иностранкой выдал русский вариант, начисто забыв об испанском, а электронная машина, естественно, перевела «кости» на немецкий. Марта удивилась и пожелала изменить маршрут путешествия.
Антошка, тем временем, деловито повёл своего агнца на заклание.
- Вы куда? – поинтересовался я, прикидываясь дураком.
- К сожалению, в составе отсутствуют вагоны для более тесной беседы, поэтому придётся воспользоваться русской классикой.

Меня забавляла игра с переводчиком: каждый раз мы громко произносили фразы, надеясь на точный перевод, но такое общение не задевало душу, я не мог поговорить с Мартой на её родном языке, чтобы заглянуть ей в глаза и определить настроение собеседницы:
- Ты из Германии?
- Нет, я живу в Зальцбурге.
Сразу вспомнилась сестра, громко читающая музлитературу:
«Вольфганг Амадей Моцарт родился в Зальцбурге в тысяча семьсот пятьдесят шестом году..»
Я сразу же выдал знакомую фразу планшетнику. Получив перевод, австрийка несколько раз хлопнула в ладоши и запела «Турецкий марш», а я тот час же присоединился к солистке, надеясь на её взаимность:
- Ты любишь Моцарта?
- Йа, йа, люблю, люблю!
Антошка уговорил свою пассию на тамбур, и этот факт заставил меня сменить музыкальный «общак» на узкую специализацию:
- Марта, как ты думаешь, куда направились наши друзья?
Пассажиры, знающие немецкий, откровенно захихикали, а некоторые даже привстали, чтобы взглянуть на автора вопроса.
- Чего смешного я сказала?
Значит слово «блондинка» - обобщённое, международное понятие и не зависит от принадлежности женщины к определённой нации.
- Марта, в вагоне целуются, а не болтают, поэтому «целовальники» решили посмеяться над нами.
- Правда? Так используй вагон по прямому назначению.
Я присосался к губам немки, ненавязчиво обследуя покрытие взлётной полосы, а она, после зависшего «kissing», взяла тайм-аут, чтобы немного отдышаться.
- Братец, отсек свободен, - предупредил Антон, склонившись к моему уху.
Я схватил переводчик и громко прокричал в него:
- У меня сюрприз для тебя!
- Покажи.
«Эх, блондинка, блондинка…»
- На то он и сюрприз, чтобы его никто не видел. Давай сбежим отсюда.
Под бурные аплодисменты пассажиров мы вышли в тамбур и уединились в туалете. Где-то в глубине души я ностальгировал по российским вагонам, поэтому растерялся, очутившись в евро WC, и даже забыл о цели нашего визита. К моему удивлению, запах не забивал дыхание, ржавые трубы не портили настроение, хромированная сантехника блестела под тёплым светом плафонов, лучи которых отражались на голубой, почти зеркальной плитке пола. Облачно-белый унитаз не пугал посетителя своей немытой «физиономией» и сиротливо стоял в углу, совершенно не вписываясь в общий интерьер. Овальное зеркало на стене напоминало скорее спальню, нежели отхожее место, поэтому я с радостью усадил Марту на квадратный столик рядом с мойкой.
- Показывай, что у тебя там, - нетерпеливо потребовала она.
Рука медленно опустила язычок молнии брюк.
- Интересное место ты придумал для него.
- Интересней не бывает.
Появилась голова, за ним туловище, которое резко выпрямилось подобно упругой пружине заведённого механизма. Лицо немки побледнело:
- Was ist das?
Чисто интуитивно я понял смысл вопроса и вспомнил ещё одну немецкую фразу:
- Est ist fantastisch.
Наконец, Марта «ожила» и схватила переводчик для адекватного ответа.
- Ты обманул меня, это нечестно!
- Нет, сюрприз есть, но только его надо достать.
Блондинка тупо обшарила глазами помещение.
- Внутри тебя есть полка, на которой он лежит.
- Внутри меня, ты что, хирург?
- Нет, хирургическое вмешательство не потребуется, рабочее отверстие находится на поверхности.
- И ты можешь его показать?
Мне нравилась безукоризненная игра немки, и я даже пожалел, что никто не снимает нас. Привычным движением рук я избавил актрису от ненужной части одежды, установил ноги в боевое положение и тщательно обследовал подъездные пути:
- Вот оно.
- Как же ты собираешься добраться до полки?
- Вот эти предметом.

Глава 10

Вечерняя Малага встретила нас пальмовыми бульварами, узкими мощёными улочками и бесконечными песчаными пляжами. Высотки из стекла и бетона прекрасно гармонировали с мавританской стариной, утопая в море зелени. Дома в старой части города отличались друг от друга, удивляя нас причудливой архитектурой. Сотни кафе, забегаловок и ресторанов открылись после традиционной сиесты, наперебой завлекая туристов ароматом готовящихся блюд.
Немки «прикипели» к нам и не желали расставаться. После сытного ужина поступило предложение снять номер на четверых. Соблазн «сыграть квартет» был настолько велик, что мы не отказали нашим попутчицам, но потом, трезво оценив наши возможности, решили свалить по-английски.
- Ignorieren Sie die Picasso-Museum, dann nicht nach Malaga gehen, - заметила Гертруда, подружка Марты.
- Антон, мне надоело это постоянное шпреханье, ты не мог бы иногда переводить этот канцелярский язык?
- Дамы хотят посетить музей Пикассо.
- Это интересно, но, может, сначала сбежим от них?
- Ром, ты взрослый человек. Смотри, какая инертная и размеренная жизнь в этом райском местечке, такое ощущение, что за тысячу лет здесь ничего не поменялось. Прикоснись душой и телом к истории, почувствуй дыхание веков.
Я закрыл глаза и поднял руки вверх:
- Представил…
- А теперь, представь, как двое молодых мужчин убегают от девушек по этой тихой гавани. Как это будет выглядеть?
- Да, действительно, странно и даже смешно.
- Вот и я о том же, а творения великого Пикассо стоит посмотреть.

Навигатор Марты точно привёл нашу четвёрку на улицу Святого Августина, где возвышалось искомое здание. К моему удивлению, толпа почитателей таланта знаменитого испанца отсутствовала, её заменили отдельные группки туристов, терпеливо ожидающие своей очереди на улице. Антон заказал билеты, но в ответ из окна кассы раздалась резкая испанская трель, напоминающая краткую сводку телевизионных новостей.
- Какие проблемы? – недовольно спросил я, намереваясь пробраться внутрь.
- Оказывается, билеты заказывают предварительно, а в день осмотра каждый экскурсант предъявляет паспорт и номер резерва. Группы должны быть не менее десяти человек.
- Значит, экспресс туристам ничего не светит?
Наши спутницы весело чирикали, периодически снимая друг друга на фоне музея.
- Was f;r ein sch;nes Geb;ude! – смеялась Гертруда. - Gleicht einer Festung.
Антон быстро пояснил сказанное и быстро ответил:
- Ja, aber wir k;nnen nicht diese Festung kampflos.
Марта извлекла переводчик, произнесла текст, который истолковал сказанное по-своему:
- Насмешили. Какие вы тогда русские, если не можете разнести эту развалину в пух и прах? Представьте, что это бункер Гитлера в Берлине.
После короткого совещания было решено брать бастион хитростью. Антон даже сочинил небольшую басню с трагическим концом. Охранник в холле оценил нашу решимость, и, поглаживая чёрные усы, произнёс:
- Как раз у филлипинской груп недопор, так что, можете пристраиваца. Толко фототехника сдайтэ в кэмэр хрененья.
Несмотря на грузинский акцент, моя челюсть отвисла от удивления, и я невольно вспомнил слова Роберта:
- Откуда вы узнали, что мы русские?
- Потому что всэ нэрусские ждут улыца
- А вы-то как сюда попали?
- Меня не хотел прынымат, пока не увидэл докумэнты.
- И что там, в докумэнтах?
- Как что, фамылий, има, очесва.
- Хуан Карлос?
- Нэт, Пабло Пикацошвили.
- Пикассо швили?
- Пи кацо швили. Пабло бил испанца, но грузынскый корэнь.
В этот момент из подсобного помещения выскочила невысокая испанка, похожая на мартышку, и хлопнула в ладоши:
- Is there the Philippines?

Пять смуглых красавиц молниеносно слетелись на шум, взяли гида в плотное кольцо, выставив напоказ худые модельные попки. Однако, мартышка продолжила допрос:
- Were are the other members of the group?
Антон быстро пристроился к попкам, и, пробившись в центр круга, пропел:
- We are also the Filipinos.
Мартышка пересчитала «филлипинцев», выставила вперёд нулевую грудку и гордой походкой двинулась в зал.

Приобщение человека к искусству. А требуется ли это ему на самом деле? Всякий раз, во время посещения музеев, я видел одухотворённые лица людей, поистине наслаждающихся шедеврами. Я мысленно пытался проникнуть в их мозг, чтобы понять душевное состояние, ощутить единение мысли и реальности, поймать ту грань, за которой кончается натуральное мироощущение и начинается фантазия. Что говорит психология по этому поводу? Гармония теней и света, удачно подобранный спектр красок оказывает колоссальное влияние на внутренний мир человека, помогает найти себя в многогранном жизненном лабиринте, открыть новые, потайные уголки в своей несформировавшейся душе. Но одни стремятся за глотком прекрасного, иногда преодолевая тысячи вёрст, а другие живут рядом с сокровищницами культуры, так ни разу не посетив их. Станут ли эти люди нравственно беднее, потеряют ли они что-то ценное в монотонном круговороте жизни? Одни стараются объехать все мировые галереи, чтобы щегольнуть по случаю в светской беседе, а другие просто тесно соприкасаются с природой, черпая из этого кладезя любовь и нравственную красоту. Несомненно, многие посещают храмы культуры в рамках туристической программы, чтобы просто поставить «галочку» самому себе: вот, мол, это для меня прошедший этап, я там побывал, но на многие вопросы по этой теме затрудняются ответить. Да и зачем? Всё равно, нечего сказать.
Мартышка, между тем, приступила к своим обязанностям, активно жестикулируя костлявыми ручками, а долговязые модели с умным видом кивали, соглашаясь с экскурсоводом. Антон задержался на одном из полотен:
- Ром, неужели тебе нравится эта мазня?
- Ничего хорошего, моя сестра такие картинки рисовала в первом классе.
- А ведь это полотно стоит миллионы долларов.
- Да, но купит его толстосум, не имеющий ничего общего с искусством, а деньги – это относительная величина, никоим образом не определяющая духовный статус человека.
Через несколько минут модельная стая устала от мартышкиной болтовни и разлетелась по залу, пролетая экспрессом над каждым экспонатом.
Don’t touch the mirror! – строго предупредила гид, но филлипинка извлекла из сумочки косметику и принялась прихорашиваться перед фамильным зеркалом Пикассо.
- Вот видишь, - заметил Антон, - ей тоже не нравится мазня.
Услышав немецкую речь в соседнем зале, наши ласточки тихо отделились от стаи и с весёлым щебетанием присоединились к своим.
- Ну вот, включился зелёный свет, можно вставать на лыжи.

В два ночи в Альхесирасе жизнь только начиналась: на причалах гремела музыка, люди веселились в ресторанах, открытых клубах и даже на улицах. Дикие крики ночных купальщиков смешивались с шумом моря, добавляя особый колорит в ночную жизнь портового городка, а волшебная игра гитары забиралась в душу, помогая почувствовать себя настоящим синьором.
- No llega tarde? – спросил Антон девушку-администратора в отеле.
- ;Qu; son ustedes, en este momento nuestra vida est; reci;n comenzando.
Заплатив за сутки, мы поднялись в номер, а Антон, не раздевшись, плюхнулся в постель:
- Какой здесь свежий воздух!
Я взял полотенце и поплёлся в душ:
- Ещё бы, море рядом.
- Может, лучше окунёмся в море перед сном?
Вместо ответа на глупый вопрос я разделся и включил воду.
Вот и всё. Завтра опять эта необъятная, вечная Африка. Что нас ждёт там, какие сюрпризы готовит Марокко? Насколько хорошо Антон знает местный диалект и берберские законы?
Из комнаты донеслись голоса. Я убавил напор воды и прислушался. Антон беседовал с женщиной на высоких тонах, пытаясь что-то доказать ей, а ночная визитёрка обходилась короткими испанскими ответами. Я наскоро вытерся и приоткрыл дверь:
- Антошка, кого это нечистая принесла?
- Представляешь, пришли в номере убираться.
- Как понять, пришли?
- Две девушки.
- В три ночи?
- Дело в том, что все постояльцы отеля ночью веселятся, а днём отсыпаются.
- Так скажи ей, что мы перепутали уклад жизни Альхесираса и сейчас будем отсыпаться.
- Они боятся увольнения и настаивают на немедленной уборке номера.
Я наспех набросил халат и вышел посмотреть на ночных уборщиц.
- ;Buenas noches! ;Podemos empezar con sus responsabilidades directas? – скромно улыбнулась высокая девушка в голубом халате и белом переднике.
- Антош, кроме «доброй ночи» я ничего не понял. Что там во второй части монолога?
- Синьорита «Добрая ночь» и её спутница желают приступить к своим прямым обязанностям.
- Спроси, в чём заключаются их обязанности.
- ;Cu;les son sus responsabilidades?
Спутница брезгливо опёрлась о швабру и опустила глаза:
- Limpiar el polvo, cambiar s;banas, limpiar la basura y lavar los pisos.
- Ром, она сказала, что полная уборка номера входит в базовый пакет услуг.
- Мы ведь не министры МВФ, и нам разрешается иногда пошалить.
- Ты разве не нашалился в поезде?
- Насмешил, этим делом не запасёшься впрок.
«Добрая ночь» явно рвалась в бой, покачивая двумя базовыми пакетами.
- На вопрос о дополнительных услугах и ценах фигуристая поломойка объяснила, что пакет «Всё включено» оценивается в сто евро за час.
- Значит, Ром, с нас двести евро. Ты согласен на дополнительный пакет услуг?
- А мы разве управимся за два часа?
- Каких таких два часа?
- Ну, твой час и мой.
- Идиот, управиться мы должны именно за час, а работать одновременно, иначе сумма возрастает до четырёхсот евро.

Паром, который мы оседлали рано утром, напоминал выставку джипов в западном автосалоне. Плавучая стоянка не охранялась, что не помешало нам усесться на капоте «Крузака», понежиться в лучах утреннего солнышка и подышать свежим бризом Гибралтара. Я флегматично стукнул ладонью по капоту «японки» и окинул взглядом две сотни автомобилей:
- Антон, зачем копытной Африке столько металла?
- Каждому своё: кто пытается догнать историю, кто охотится на арабских красавиц, а кто-то просто покоряет Сахару.
- Это как понять?
- Пересекает её с севера на юг или с запада на восток.
- И что в этом хорошего?
- А что в нашем турне хорошего? Это, Роман, неординарные люди, которые, обычно, не афиширую своих побед, в их число может попасть каждый желающий, готовый круто изменить привычный уклад жизни, подставив свою буйную голову под удар судьбы-злодейки.

Через сорок минут бумеранг жизни возвратил нас на побережье знойного континента, а евразийцы, оседлав своих железных мустангов, сразу же устремились к таможне – последней преграде на пути к вечному средневековью. Один из автомобилей не заводился, мешая транспорту съехать на берег. Несколько мужчин «кровь с молоком» налетели на виновника затора, обвиняя его во всех тяжких.
- Они убьют его! – воскликнул Антон, бросаясь к месту разборки.
Центром пробки оказался усатый здоровяк, тщетно пытающийся завести «рав». Лисичкин смог растолкать возмущённых водителей, просунуть голову в окно джипа и предложить хозяину вручную вытолкать машину.
- Обезьяна английская, сгинь с глаз моих! – прорычал здоровяк, пытаясь опустить стекло.
- Так ты русский? – удивился Антон.
Русская речь мигом остудила пыл хозяина «рава», и пока он лобызался с Лисичкиным, я прошмыгнул в салон, сдвинув друга к водителю. Покорители Сахары, увидев, что их жертва теперь не в одиночестве, поутихли, переведя слепую злобу в ранг переговоров, а после слова «КГБ» толпа заметно поредела.
- Окей! – улыбнулся здоровяк, - меня зовут Жора, я из Мурманска. Мужики, вытолкайте меня, а на пирсе рассчитаемся.
Поломка оказалась простой, так что скоро мы примчались на таможню, даже обогнав некоторых участников автопробега.
- Сеута – последний оплот западного мира на африканском континенте! – победно воскликнул Жора, направляясь к заветному окошку с неспешными пограничниками.
Но за час очередь почти не сдвинулась, от жары мы превратились в выжатый лимон, через три часа под палящим испанским солнцем ватные ноги отказались стоять, а в звенящей голове появились необычные мысли. Сахара испытывала нас на прочность, демонстрируя свой капризный характер. Я начал сползать по стене, но руки земляков удержали моё обезвоженное тело.
- А в Мурманске сейчас дожди, - успокоил Жора, облизывая высохшие губы. Кстати, вам в какую сторону?
- В Рабат.
- А мне в Касабланку, так что с удовольствием вас подвезу.
Пять минут в тени пальмы вернули меня к жизни, предоставив молодому организму шанс на выживание, а ещё через пять минут наши паспорта, наконец, проштамповали.

И вот мы в Марокко. Природный ландшафт остался южно-испанским, а наполняющие его компоненты изменились до неузнаваемости, мы будто попали в параллельный мир, давно остановивший реальный отсчёт времени. Ритм жизни поразил настолько, что я невольно почувствовал себя зрителем в театре со средневековыми актёрами. Картинки менялись без спешки: мужчины заседали в кафе, мальчишки пасли коз вдоль дороги, покорные восточные женщины, покачивая полными бёдрами под просторными халатами, шагали, шаркая тапками на босу ногу. На гладком склоне изумрудного холма чинно восседали два седобородых старца в белоснежных бурнусах с островерхими капюшонами, что напоминало объёмную голограмму со средневековой миниатюры и выглядело захватывающе и высокохудожественно. В полях – допотопные тракторы, а среди домов башни минаретов. Все характеристики, которыми я обладал час назад, изменились: звуки, запахи, температура воздуха, архитектура, надписи, автомобили, люди, цвет их кожи, одежда и речь. Новый уровень – новый кадр, в который раз мы ощущали себя персонажами и единственными участниками компьютерной игры с потрясающе правдоподобными спецэффектами.
Довольно скоро зелёные долины и апельсиновые рощи сменились на серую каменную пустыню.
- А где барханы-то? – спросил я Жору, грубо нарушив тишину в салоне.
Мурманчанин рассмеялся и закурил сигарету.
- Барханы-то ещё надо поискать. Ребята, вы что, путешествуете автостопом?
- Как ты угадал? – обрадовался Антон. – Неужели похожи? А ты ведёшь машину, как капитан судно.
- А я и есть капитан Северного флота, и мне по барабану что бороздить: океаны или пустыни.

Второсортный отель за сто дирхемов в сутки устроил нас на все сто: туалет, душ и кондиционер показались раем после трёхчасового солярия на таможне. Антон сразу же доложил шефу о прибытии на место, а я включил телевизор, но по всем каналам транслировался призыв к молитве с изображением главной мечети страны.
- Ром, я наблюдал за перемещением людей на границе и придумал нехитрый план. Дайкин не обманул: марокканцы, действительно, проходят без предъявления документов.
- Да, но у нас товар противоположного пола.
Антон загадочно улыбнулся, взглянув на меня из-под лобья.
- Что, имиджмейкер, не догадываешься, о чём я говорю?
- Мать честная, как такая гениальная мысль посетила твою голову?
- Да вот так и посетила. Что скажешь?

В торговом квартале мы приобрели голубые бабуши со скругленными носами, берберские штаны из лёгкой ткани и заглянули в лавку, торгующую парикмахерским инструментом. Во второй половине дня, как сказал Дайкин, к отелю подъехал видавший виды советский «Раф». Гаффар не стал терять времени и повёз нас на окраину города, где хранился «товар». В течение получаса мы блуждали по глинобитным кварталам, которые ничем не отличались друг от друга. Мы боялись отстать от нашего проводника и навеки сгнить в этом глухом лабиринте.
- Антон, - сказал я, вытирая пот с лица, - слово «Марокко», часом, не русское?
- Точно, марока она и в России марока.
Наконец, Гаффар свернул на узкую улочку, обвешанную коврами, сразу за поворотом протиснулся между двумя стенами и простучал в дверь незамысловатую мелодию костяшками пальцев. Я невольно вспомнил товарища Сухова и жён Абдулы, терпеливо дожидающихся своего господина в гареме. К моему удивлению, нас встретила длинноволосая красавица без паранджи, приветливо поклонилась и проводила в небольшую комнату с эмигрантками. Никто не прятал своего лица, не отворачивался, арабки поднялись с ковра и почти одновременно поклонились нам.
- Теперь я понял, откуда взялись сказки Шахерезады, - пробасил я, желая разрядить напряжение.
Гаффар произнёс несколько слов и приложил руку к груди, собираясь покинуть нас, но Антон остановил его.
- Ром, скажи, сколько времени тебе потребуется для превращения девушек в мужчин?
- Думаю, за несколько часов справлюсь.
Я с восхищением слушал арабскую речь Антона и где-то в глубине души завидовал ему. Когда Гаффар ушёл, я, наконец, расслабился и опустился на ковёр.
- Прикольно как! Неужели они не пользуются стульями?
- Ладно, Склифософский, объясни, как ты решишь проблему длинных волос?
- Такие волосы не спрячешь под вязаную шапочку, придётся укоротить их, но традиционная джелоба, я думаю, уравняет наших женщин с мужчинами. Завтра, тем более, исламский праздник.
- Но ты испортишь товар…
- Волосы-то отрастут, а годы, проведённые в тюрьме, не возвратятся. Кстати, они не будут против нового имиджа?
- Дурак, это тебе не русские бабы, теперь мы их господа и повелители.
- То есть, что прикажу, то и сделают?
- На что ты намекаешь, подлый развратник?
Процесс преображения затянулся до поздней ночи. Тусклая лампочка и отсутствие приличного зеркала осложняло работу, однако, клиентки не унывали, терпеливо подчиняясь мастеру.
- Ну, вот и всё, можно ехать в гостиницу, - зевая во весь рот, протянул я.
Надо сказать, что в течение трёх часов Антон читал Коран, даже не волнуясь о качестве работы:
- Ты хоть сам понял, что сказал?
Я неспеша упаковал инструмент в рюкзак.
- Понял, но я хочу спать.
- Мы-то днём не выберемся из этого лабиринта, а уж ночью…
Попив чаю с мятой, мы улеглись с арабками на ковре. Несмотря на усталость, сон не шёл, а безмятежное посапывание юных красавиц не успокаивало. Кто эти девушки, знают ли, куда едут, кто их родители? Я чувствовал себя ржавым звеном в этой преступной цепи и испытывал невероятный стыд за свои действия. Да, я не мог устроить светлое будущее этим бедняжкам, осчастливить их, поэтому бессилие и безысходность ещё больше давили меня. Покаяние облегчало страдания, но ненадолго, каждый раз я клялся слезть с этой иглы, а муки совести клеймили меня с ещё большей силой, особенно ночью, когда я оставался один на один со своими жертвами. Мысленно глядя им в глаза, я обещал исправиться и разорвать с этой работой, но за ночью приходил рассвет и боль утихала.

Утром Гаффар привёз одежду, и мы сразу же приступили к финальной части нашего представления – костюмам и гриму. Араб с Антоном шептались за ширмой, но когда работа была закончена, Гаффар не узнал девушек, думая, что их подменили на юношей.
На таможне мы попросили арабок не качать бёдрами и держаться уверенней. Пограничники настолько были заняты новыми покорителями Сахары, что даже не обратили внимания на наших клиенток, которые смешались с толпой и благополучно пересекли границу.

Часть III

Её величество Азия

Глава 1

Прошло трое суток с момента бойни на аэродроме, три долгих дня и ночи мучительного нахождения в пустыне, когда кровь закипала в жилах, голова превращалась в раскалённый горн, а невидимый кузнец ворошил мозги-уголья, заставляя их сгорать дотла. Сыпучий раскалённый песок проваливался под ногами верблюдов, адское пекло сменялось холодной звёздной ночью, а утром, когда малиновое солнце бросало первые лучи из-за барханов, отдохнувшие животные поднимались и продолжали путь.
Али умер на второй день. Вика и Рита ехали сзади, поэтому девушки не сразу поняли, что произошло. Только Али знал маршрут, только он знал путь по звёздам, он знал всё, даже о своей смерти.
Они вырыли неглубокую могилу трофейными ножами и наспех присыпали тело мученика.
- Вик, наверное, надо прочесть молитву.
- Ты знаешь какую-нибудь мусульманскую молитву?
- Нет, но, в соответствии с Кораном, человека надо похоронить в день смерти до захода солнца, что мы и сделали.

Сколько их по миру: пропавших без вести, непогребённых и неотпетых? Сколько родителей не нашли своих детей, а дети родителей? Опасность…Человек идёт по минному полю жизни, пытаясь вовремя обнаружить опасность, но, увы, не всем это удаётся. Какая вероятность прохождения всей дистанции жизненного марафона? Один к ста, один к тысяче…Статистики такого рода нет, да и вряд ли кто осилит такой смелый подсчёт. Ещё только вчера две вчерашние школьницы бросились в круиз на парусах надежды, а сегодня похоронили человека, существо, подобное им. Кто следующий лузер в казино под названием «Жизнь»?

Вода скоро закончилась, осталось лишь оружие, верблюды, скорпионы да стервятники в небе. Вдруг, из-за линии горизонта донёсся низкий гул, похожий на звук работающего двигателя.
- Это самолёт, наверное, нас ищут, - прошептала Вика, пытаясь увидеть предмет на горизонте.
Рита спешилась, наспех собрала необходимые вещи в рюкзак:
- Ты права, животные заметны с воздуха, надо как можно дальше отойти отсюда.
Когда звук материализовался в самолёт, путники смогли отбежать на пятьдесят метров и замаскироваться в песке. Самолёт пролетел над караваном, зашёл на новый круг, на минимальной высоте обследовал местность, набрал высоту и через минуту исчез из вида. Рита смахнула песок с лица:
- Бежим!
- Куда?
- Хоть куда, как можно дальше от этого места. Видишь камни вдалеке?
- Нет. Может, это мираж?
- Может, но надо двигаться вперёд и не ждать спасения. Здесь, я так поняла, идут военные действия, и неизвестно, кем ты будешь: победителем или жертвой.
Через десять минут хода цель стала более различима.
- Рита, чем нам помогут камни?
- Не знаю, там прохладно и потом…
- Что, потом?
Никто не знал, что потом. Знал только одно и то чисто инстинктивно: надо суметь выжить, выкарабкаться из этого кошмара, обмануть смерть.
В то время как беглянки успели укрыться под массивным каменным навесом, пустынный вакуум нарушил монотонный рубящий звук. Рита достала пистолет:
- Это вертолёт.
- Ты что, собираешься сбить его этой пукалкой?
- Нет, но он может сесть где угодно и тогда может повториться эпизод на аэродроме.
- Да-с, эпизод из приятных…
Внезапно налетел ветер, засыпав глаза. Вертолёт сел возле верблюдов, через минуту поднялся и взял курс на север.
- Начинается песчаная буря, - облегчённо протянула Вика.
- Это нас и спасло. Кстати, ты не слышишь стон?
- Слышу. Почему ты сразу не спросила об этом?
- Думала, что начинаю галлюцинировать.
Навес служил входом в пещеру, а по мере продвижения вглубь, стон стал слышен отчётливее. Ступая шаг за шагом, подруги держались за стены, боясь пораниться. Скоро глаза привыкли к полумраку. Рита первая заметила человека, лежащего неподалёку, и бросилась к нему, но на полпути споткнулась и упала:
- Вик, тут тоже человек, но…
- Что, но?
Девушки подтащили мужчину ближе к свету.
- Это солдат американской армии, - заметила Вика. – На рукаве шеврон со штатовским флагом.
Рита отстегнула флягу с водой и подняла голову раненого. Солдат сделал два глотка, собравшись с силами, снял с груди устройство для связи и прохрипел:
- Come out and press four.
- Вика, ты поняла, что он сказал?
- Да, конечно, выйди наружу и нажми кнопку с цифрой четыре.
- Зачем?
- Это помощь, за ним прилетят.
- А за нами?
- Будем проситься. Ты сообщи, а я пока осмотрю его, слишком много крови.
В походной аптечке нашёлся резиновый бинт, которым новоиспечённая санитарка затянула руку солдата.
- Вик, где ты научилась этим премудростям?
- По телеку показывали. Если венозное кровотечение, надо на два часа перетянуть конечность выше раны.
Сквозь порывы ветра донёсся звук вертолёта. Песок попадал в рот, забивал глаза, воздух, казалось, превратился в сплошную пыльную пелену, которая превратила день в ночь.

База включала в себя несколько сотен гигантских палаток, разбитых правильными рядами, трёх вертолётных площадок, а также парка моторизованной техники. Всю эту собственность окружал трёхметровый бетонный забор, разделяющий островок штатов от народа, среди которого оккупанты намеревались посеять семена демократии.
Девушек поселили в палатку, где раньше жили кухонные рабочие. Накануне, в армейскую столовую попала восьмидесятимиллиметровая мина, убив людей и уничтожив часть продовольствия. Хотя кондиционер хорошо охлаждал воздух, сон не шёл. Уставившись в брезентовый потолок, Вика прокручивала в голове события прошедшего дня. Группа из шести морских пехотинцев погрузила в вертолёт четыре трупа, выжившего солдата и вместе с ними вылетела на базу. В течение двадцати минут полёта медик суетился с раненым, а солдаты помогали, как могли. Она считала, что Ирак разбомбили высокоточным оружием с воздуха и о потерях в живой силе не может быть и речи. Значит, существовали только красивые репортажи о бомбёжках Багдада, а в реальной жизни оказалось совсем по-другому: затяжная партизанская война измотала силы войск коалиции, превратив их в жалких кроликов. Звуки стрельбы не давали заснуть, а тяжёлая техника периодически выезжала на подавление повстанцев и патрулирование улиц. Рита скрипела зубами, и она завидовала её безмятежному сну.
Как объяснил командир базы, связаться с российским посольством в Багдаде невозможно, поэтому было предложено временно поселить их на территории базы. Конечно, янки старались устроить свой быт в соответствии с элементарными жизненными стандартами: несколько общественных компьютеров, подобие тренажёрного зала, помещение для просмотра фильмов, а также столовая с хорошим питанием. Исключением был мобильный туалет, температура в котором иногда достигала ста двадцати градусов.
Через два дня россиянкам предложили заменить погибших работников. Всё, что требовалось от них – это разогрев и раздача готовой пищи, доставленной вертолётом. Языковой барьер сглаживался по мере по мере изучения американского сленга, представляющего собой набор дежурных вопросов, типа «How you’re doing?» и «What was your day today?», а меню ограничивалось десятком блюд, включая традиционный бекон и бобы. Подругам нравилась сплочённость разномастного солдатского коллектива: белые, темнокожие и монголоидные прекрасно уживались под одной крышей, строго соблюдая инструкции командиров. Ежедневно вертолёты увозили гробы на центральную базу, чтобы оттуда отправить родственникам на родину. Освободившиеся места сразу занимались новобранцами, которые, так же, как и все, требовали своей порции бекона.

Так прошла неделя. Однажды вечером, когда дамы собирались в кинозал, в жилище зашёл солдат с перебинтованной рукой и, счастливо улыбаясь, протянул жилицам полевые цветы.
- Откуда цветочки, с висячих садов Семирамиды? – удивлённо спросила Виктория.
Солдат развёл руками в знак непонимания.
- It’s for you.
- But I don’t know you.
- You’re my saviors. My name is Yan.
Пехотинец не хотел отпускать своих спасительниц, предлагая любую посильную помощь. Наконец, после десятиминутного монолога солдат переключился на Вику, а Маргарита тихо улизнула в кинозал. Глаза Яна излучали добро и нежность. Как мог такой красавец прийти на чужую землю в качестве наёмника? Может, он ошибся, когда заключал контракт? Во всяком случае, Виктории хотелось верить в это. Неужели такой весельчак способен убивать? Ян рассказывал о доме, родителях, Великом Аризонском Каньоне, совсем не обращая внимания на языковой барьер между рассказчиком и слушателем, а её интересовал только один вопрос, который ей удалось вставить в непрерывный монолог пехотинца:
- Why you go war?
Вопрос был поставлен грамматически неверно, однако собеседник прекрасно понял смысл сказанного, опустил глаза и произнёс несколько фраз, включая слова «героизм», «мужество», «настоящий мужчина» и «слава». Вика пожалела, что коснулась такой темы, но янки спокойно среагировал на щекотливый вопрос, поэтому она сразу решила брать быка за рога;
- How much you kill?
- How many people did you kill? – поправил американец.
- Yes.
- No one. Soon the contract is over, and I plan to renew it.
- Why? You need money?
- Solidarity. All the guys want to serve on.
Значит, продлить контракт, тем самым соглашаясь на убийство. Хорошая солидарность! Беседа перешла в политическое русло, но так и осталась незавершённой, потому что в палатку зашла Рита с солдатом.
- Викусь, познакомься, это Боб. Он миномётчик. Много воевал, убил добрую сотню талибов.
Боб жевал жвачку, как корова в стойле. Пока Рита перечисляла его регалии, Боб нагло рассматривал грудь Вики. Да, она не раз видела, как он в компании сослуживцев издевался над пленными: бил их, раздевал догола, подвешивал ногами вверх.
- Знаешь, как его прозвали в части? – не унималась Рита.
- Как?
- Доктор Смерть. По-английски Doctor Deаth.
- Yes! – оживился Боб, услышав своё прозвище. - Let’s note that our acquaintance bottle of whiskey.
Виктория не захотела пить, сославшись на мигрень, зато Рита не дала вечеринке завянуть в самом начале. Боб иногда вставлял в свой небогатый лексикон русские слова, а Рита по-детски радовалась и от души смеялась.
- My British friend снайпер, заработай suitcase денги.
- А ты заработал чемодан денег?
- Заработал. I'll take you with me in Miami.
- Майами? Конечно, поедем. When?
- Soon, very soon.

Разгорячившись крепким напитком, Боб поцеловал Риту, и, не встретив должного сопротивления, пошёл дальше: завалил её на кровать, снял топ и жадно припал губами к груди. Вика почувствовала себя зрителем в эротическом театре:
- Ты что делаешь, подруга?
- Отстань, вдруг в нашу палатку залетит мина, а Бобик обещал свозить в Майами.
- Yes, Miami, - прорычал Боб, пробираясь в нижний отсек женского тела.
- Hey, buddy, stop! – возмутился Ян, пытаясь образумить сослуживца.
- Do not bother me. Get out if you don’t like it!
Тем не менее, сцена начала заводить Вику. Она погладила забинтованную руку Яна и слегка прижалась к нему. Бобик, между тем, вплотную приблизился к последнему уровню, установив ствол у цели. Соседские кровати располагались всего в метре друг от друга, поэтому невольные зрители автоматически оказались в первом ряду. Вика возбудилась настолько, что позволила бы ему всё, но он продолжал пассивно следить за действиями соседей. Одновременно с резким рывком Боба раздался женский стон, наполнивший любовное гнёздышко страстью и блаженством, Вика ощутила желание, возрастающее с каждой секундой, а её рука инстинктивно переместилась на брюки Яна. Солдат был готов к бою, но какая-то невидимая преграда мешала ему ринуться в бой и удовлетворить обоюдное желание. Бобик, между тем, полностью овладел девушкой, активно двигаясь ей навстречу. Вика, как никогда была близка к оргазму, а Ян, почувствовав это, запустил руку под юбку. Развязка наступила неожиданно: Боб увеличил темп, прижался к партнёрше и издал громкий вопль, похожий на рёв медведя. В тот же момент горячая волна блаженства накрыла Викторию, палец сделал своё дело и продолжал круговые движения внутри, усиливая остроту оргазма.

Утром Боба убили. Убили банально просто: он вылез из укрытия добить раненых, но получил ранения обеих ног. Он отстреливался, но забыл о последнем патроне. На этот раз фортуна не улыбнулась герою: ему отрезали голову и водрузили на железный кол прямо перед базой с табличкой «Sorry, Dr. Death descended into the underworld». А через два дня офицер обрадовал русских поварих, сообщив, что украинские союзники согласились предоставить им два места в самолёте до Киева. Яна не обрадовала новость.
- So, - тихо произнёс он, опуская глаза, - Tomorrow you’re going away to Ukraine, and there to Moscow's reach.
- Да уж, рукой подать – два локтя по карте, а по земле добрая тысяча километров.
Ян решил не продлевать контракт, и Вика гордилась своей победой. На одного наёмника меньше, а значит, чья-то жизнь будет спасена. Ян и Виктория, как дети, держались за руки, вызывая добрые насмешки сослуживцев, а они счастливо улыбались в ответ, обещая узаконить отношения. Каждый из них говорил на родном языке в надежде, что собеседник поймёт его.
- I’ll call you, get in touch via the Internet, write a letter.
- Хорошо, я буду ждать. Кстати, чем займёшься дома?
- We have a grocery store in Phoenix, but I want to have a personal business.
- Какой бизнес?
- Poultry farming. This is a lucrative business.
- Ножки Буша?
Ян от души рассмеялся, услышав знакомую фразу:
- So, Russia is so called chicken leg quarters. What you gonna do in Moscow?
- Восстановлюсь в институте. Выучусь на строителя.
- Need a good builders in Arizona.
- А может, я буду плохим строителем?
- Is in Russia badly taught?
- Учат хорошо, но у меня проблемы с английским.
- And I for?
- Хочешь увезти меня в Америку?
- Do you agree?
- Поживём-увидим. Надо испытать наши отношения разлукой. Иногда даже любовь не выдерживает такой простой проверки.

Уютный салон «Боинга», словно ноев ковчег среди разбушевавшейся стихии, успокаивал, как будто не было войны, нищеты, и то, что случилось вне этого салона, было кошмарным сном, который больше никогда не повторится. Большую часть пассажиров составляли покалеченные молодые мужчины, прибывшие на заработки в составе украинских войск. В проходе разместили несколько носилок с ранеными. Им повезло.
- Вот так удача! – расплылся в улыбке белокурый сержант. – У нас девчата, весело будет! Вы в какой провинции служили?
- В сорок пятой американской дивизии, - наобум ответила Рита, пытаясь отшить назойливого солдата.
- Да ладно свистеть, наверное, в четвёртой снайперской лямку тянули. Признавайтесь, сколько бабла подняли?
- Сколько подняли – столько подняли, лучше скажи, сержант, как тебе миротворческая миссия?
- Какая там к чёрту миссия, сразу в бой бросили.
- А ты бы не пошёл.
- Так они обещали заплатить.
- Заплатили?
- Нет, и я думаю, уже не заплатят, но рад, что остался жив.
Лежачий больной застонал, перевернувшись на бок:
- Заткнись, Дзвонык. Ты меня на войне заманал своей болтовнёй и здесь продолжаешь.
Самолёт вырулил на полосу, разогнался и взмыл в небо. Пустыня в иллюминаторе уменьшилась до размытого пятна и исчезла из вида. Они летели в родные края. Не верилось. Что может быть лучше возвращения домой после долгого отсутствия? Хотелось просто помечтать о доме, родителях, и Вика закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, но мужской баритон помешал осуществлению планов:
- Девчонки, надо рассчитаться, мы не благотворительное общество.
Усатый громила в синей униформе не шутил и не собирался уходить без добычи.
- Как так? – удивилась Вика. – Командование всё решило.
- Командование, моя сладкая, на земле, а в небе всё решаю я. Надо заплатить за перелёт, иначе в Турции, на дозаправке, вас придётся высадить.
Услышав слово «Турция», проснулась и Рита.
- Вик, в чём дело?
- Вот, требуют заплатить за рейс.
- Хорошо, давай заплатим. Сколько мы должны?
- Всего восемьсот долларов.
После шопинга в американском магазинчике из заработанных на кухне денег осталась только половина требуемой суммы.
- А четыреста пойдёт? – взмолилась Виктория, представляя себя наложницей в турецком борделе.
- Вы хотите, чтобы я из своего кармана покрыл недостачу? Неужели я поверю, что после службы у янки вы на мели? На ваши места в Турции посадим украинских солдат из госпиталя.
Миротворец развернулся, намереваясь уйти.
- Подождите, мы отдадим вам два новых телефона и планшетник.
Предложение о натуральном обмене заинтересовало усатого. Он оценил предложенный товар и небрежно разбросал его по глубоким карманам:
- Тут и третьей части не выручишь, теперь они бывшие в употреблении. Давайте ещё двести бачей и в расчёте.
- Но у нас больше ничего нет, - сорвавшимся голосом простонала Вика. -Пожалуйста…
Но значение волшебного слова громила не знал и даже не догадывался о его существовании в русском лексиконе.
- Будем должны вам, мы обязательно найдём вас и рассчитаемся. Пожалуйста….
- Добрэ, ловлю вас на слове, - заключил миротворец и, выпятив брюшко, засеменил по проходу.
Белобрысый ожил, выбрав уши Вики за стену плача:
- Это прапорщик Нэпыйпыво, он нажился на войне, как никто другой.
- Как это понять?
- Продавал оружие и продовольствие повстанцам.
- Разве так можно?
- Войну и развязывают для этой цели. Одни нищают и погибают, другие – богатеют и процветают. Это Буш принудил нашего презика вступить в альянс.
- Для чего Бушу война?
- Чтобы не допустить обвала доллара и краха экономики штатов.
Речь украинца тянулась, как песня, новые куплеты сыпались один за другим, без интервала. Скоро колыбельная убаюкала Вику. Ей приснилась пустыня. Будто Али просит воды, а она сама пьёт и не может погасить жажду. Бутылка не кончается, живот становится объёмным. Захотелось в туалет. Она нехотя встала, пробралась через носилки и зашла в заветную кабинку.
Вика и не ожидала идеального состояния этого воздушного отсека: окурки, грязь, окровавленные бинты, использованная туалетная бумага украшали интерьер туалета, напоминая каждому посетителю об уровне культуры воинского контингента. Она поправила волосы, отворила дверь, намереваясь выйти, но от сильного толчка отлетела к стене и ударилась головой о зеркало.
- Что вы тут делаете? – возмутилась Вика, гневно глядя на прапорщика.
- Как что, за долгом пришёл.
Миротворец спокойно запер дверь, тесня девушку внутрь помещения.
- Мужчина, мы уже, кажется, объяснили, что у нас ничего нет.
- Ты уверена?
- На все сто.
- А я вот нет, - занервничал прапорщик, нагиная голову жертвы к умывальнику. – Всё, что требуется от тебя – постоять в такой позе пять минут.
Резко повернувшись, она попыталась вывернуться и ударить громилу, но тот ловко перехватил руку и заломил за спину:
- Ты же сама просила, повторяя сто раз это идиотское «пожалуйста». Вот и я прошу то же самое. Пожалуйста, я полгода не был с женщиной.
Находясь в тисках кредитора, девушка не имела выбора и, тем более права голоса. Миротворец вошёл нагло и грубо, не считаясь с женской физиологией, и почти сразу опорожнился, вылив полугодовое воздержание внутрь жертвы:
- Вот так, так! Умница!
Она попыталась освободиться от железных тисков, но мучитель продолжал движение, постепенно увеличивая темп. Громила навалился всем телом, и, чтобы как-то удержать равновесие и не упасть, ей пришлось крепко обхватить умывальник руками. Скоро ощущение стыда и отчаяния сместилось на задний план, уступив место добрым эмоциям. Орудие намеренно тёрлось у входа в лабиринт, ещё больше заводя её. Громила уже не казался таким жестоким и свирепым. Жертва подалась навстречу орудию, а наводчик рванулся вперёд, подхватив налету её страстное желание. Оргазм произошёл почти одновременно. Служивый и не думал выходить на поверхность, забыв своё добро в гостях, а она надрывно застонала, захваченная горячей, сладкой волной, ранее неизведанного неземного блаженства.

- Где ты была? – протянула Рита, пытаясь оторвать голову от мягкого кресла.
- Отдувалась…
- Это как?
- Помнишь, на аэродроме ты отдувалась за двоих, теперь мы квиты, а значит, благополучно доберёмся до конечного пункта.
Однако, самолёт не приземлился на дозаправку и в аккурат доставил наших героинь в стольный город Киев.
- Нас обманули! – улыбнулась Вика, весело глядя в иллюминатор.
- Хорошо обманули.
- То есть?
- Я тоже решила обмануться, увидев твои счастливые посоловевшие глазки.
- И как тебе?
- Высший пилотаж!

Глава 2

Знойная марокканская земля удалялась всё дальше и дальше, кивая на прощание золочёными минаретами, зелёными террасами и ступенями, убегающими к морскому побережью. Свежий бриз Атлантики сливался со звуком мотора, навевая тоску и грусть. Мартинос, молодой смуглый испанец, управлял катером, как будто велосипедом, судно подчинялось любому его капризу, рассекая изумрудные волны на тысячи камушков-брызг. Антон поправил очки и туже затянул тесёмки шляпы.
- Ну что, романтик, налюбовался?
- Такой красотой невозможно налюбоваться, дух захватывает!
- Извини, но нам надо приступать к своим прямым обязанностям.
Я тяжело вздохнул и поплёлся за Антоном на нижнюю палубу. Девушки, словно каменные идолы, расположились на полу в просторном холле.
- И что входит в наши обязанности? – тупо спросил я. – Зачем их трогать? Плывут себе, ну и пусть плывут.
- Нет, Ромка, это очень ценный товар, доставить его надо в надлежащем состоянии и, по возможности, обучить азам европейского быта и этикета. Давай разделим обязанности: ты будешь учителем, а я переводчиком.
- Хорошо, давай попробуем. Эй, девушки, подняли свои попки с пола и быстренько в душ, с дороги надо бы всполоснуться!
Арабки мгновенно встали, вытаращив чёрные глаза на Антона.
- Ты уверен, что правильно перевёл? Они стоят, как стадо баранов.
- Нет, дорогой, ты должен честно исполнить обязанности гида, а я – переводчика.
Два совмещённх санузла, в которых можно было разместить всю группу, находились недалеко от кают, но я решил поработать с каждой девушкой индивидуально.
- Как тебя зовут? – обратился я к первой попавшей красавице.
- Амаль.
- В туалет, шагом марш!
Девушка осторожно вошла, осмотрелась и сразу же вернулась, остановившись в дверях.
- Антош, она не хочет мыться.
- Не хочет? Да она унитаза никогда в жизни не видела, а ты, как гид в другую цивилизацию, объясни ей назначение данного устройства и, если надо, покажи, как пользоваться.
Я оседлал толчок и сразу поднялся.
- Ферштейн?
Амаль осторожно повторила манёвр, примостившись на край, и испуганно огляделась.
Я невольно вспомнил «Белое солнце пустыни» и повторил манёвр, на этот раз, сняв штаны.
- Амаль, сюда надо ходить по большой и малой нужде.
Оторвав метр туалетной бумаги, я приподнялся, имитируя завершение процесса.
- Дурак, мусульмане не пользуются туалетной бумагой.
- Неужели пальцем?
- Пальцем пользуешься ты, а они водой.

Сказать честно, первый урок не всем пришёлся по вкусу, но за десять минут я вошёл во вкус и готов был перейти к следующему этапу женской гигиены. Некоторые экскурсантки не на шутку перепугались, увидев воду, хлеставшую из лейки.
- Антош, неужели мне надо показывать, как мыться?
- Ром, представь себе человека, шагнувшего с шестнадцатого в двадцать первый век.
Я крякнул, разделся и включил воду.
Арабки оказались слишком хорошими студентками: в течение минуты одежда, включая нижнее бельё, оказалась аккуратно сложенной на полу холла, а десять Ев мгновенно окружили меня, заполнив всё помещение. Переводчик примостился у входа, хихикая над вздыбившимся солдатом, которого я стыдливо прикрыл руками.
- Да уж, - протянул он, - Патрик дорого бы заплатил за такие съёмки.
Молодые девственные груди, небритые лобки, стройные смуглые ноги, плоские животы – все эти прелести тесной стеной дожидались следующей команды.
- Ромка, убери руки, многие из них никогда не видели мужчину в таком виде.
Всматриваясь в расширенные девичьи глаза, я понял, что Антон говорил правду. Оттянув крайнюю плоть, я продемонстрировал мужское начало и, подняв вверх гель для душа, объявил:
- Кто хочет первым искупаться?
Антон перестал усмехаться, вооружился камерой и занялся любимым делом, а я разделил купальщиц на две группы, периодически наблюдая за банным процессом в каждом помещении:
- Что, Ромка, око видит, да зуб неймёт?
Я вытерся и наспех оделся:
- А ты разве ты не хочешь побаловать своего дружка лакомым кусочком свежатинки?
В ответ маэстро лёг на зеркальную плитку пола и сделал несколько откровенных снимков снизу-вверх:
- Хочу, Ромка, ещё как хочу.
- Так, может, используем по одной, ведь нам не выдали сертификата качества товара.
- Какого сертификата?
- Девственниц.
- Это и коню ясно.
- Но мы же не кони.
Девушки, тем временем, закончили водные процедуры и скучковались в холле.
- Так, теперь одеваемся! В ваших каютах есть шкафы, в которых вы можете подобрать необходимые вещи.
Загадка востока не исчезла вместе с джинсовыми шортами, короткими майками и разноцветными босоножками: обворожительные глаза, тёмные волосы, аппетитные формы продолжали волновать и восхищать.
- Вот так! – воскликнул я победно. – Теперь вы похожи на европейских девушек, которые образованы, талантливы, красивы, знамениты, и, конечно же, максимально раскрепощены.
После соответствующего перевода арабки дружно поклонились, намереваясь усесться на пол, но я решительно пресёк это желание.
- Стоп! Теперь вы будете сидеть не на полу, а на стульях, креслах и диванах, как это делают миллионы европеек.

Мы так увлеклись обучением этикету, что не заметили Мартиноса, который с интересом наблюдал за нашей работой с лестницы.
- La cena est; lista, - громко объявил он, бросив скользкий взгляд на молодых африканок.
Я решил, что штурман пошутил насчёт обеда, а пришёл поглазеть на девушек.
- Est;s bromeando, Martino?
- No.
- ;Qui;n, pues los controles de la nave?
- GHP 12 del piloto automatico.
Мне стало стыдно за глупый вопрос. Действительно, пока я обживал африканский континент, техника продвинулась вперёд, и всё, что от меня требовалось – это просто идти в ногу со временем.

Семь белых столиков прекрасно гармонировали с морским пейзажем. Катер сбавил ход до минимума, слегка покачиваясь на волнах. Я рассадил девушек, занял один из свободных столиков и открыл крышку фарфорового супника:
- Ах, аппетитно пахнет, что это?
Антон налил два половника в тарелку:
- Это испанский рыбный суп с шафраном и паприкой. Кстати, твои клиентки не едят.
- Почему это?
- Да потому что они употребляют пищу только руками, а столовых приборов никогда не видели.
Тяжело вздохнув, я поднял ложку вверх.
- Этот прибор называется ложкой, ей едят супы.
Мне пришлось взять тарелку в руки, зачерпнуть ложкой немного супа и медленно положить в рот.
Мартинос с Антоном уплетали обед, спокойно наслаждаясь шоу. Девушка за соседним столиком не хотела есть, вертя ложку тонкими пальцами. Я переставил свой стул за стол непонятливой соседки. Мне нравилась она, и я не скрывал своего восхищения, откровенно любуясь её полной грудью, тонкой шеей, родинкой над верхней губой и большими чёрными глазами:
- Как тебя зовут?
- Иман.
- Не могу поверить, что девушка с таким звучным именем не научится пользоваться столовыми приборами.
Я взял ложку, зачерпнул супа и поднёс к её рту. Антон чуть не подавился от смеха.
- Ложечку за папу.
Мне нравилось кормить Иман, и я не успокоился, пока тарелка не опустела.

После обеда штурман увеличил скорость, чтобы нагнать упущенное время, а мы подошли к борту катера, любуясь морской гладью. Девушки постепенно привыкали к новой жизни: задавали вопросы, рассказывали о жизни в глубинке. Наступил вечер. Необыкновенно красивое солнце опустилось на воду и, медленно погружаясь, скрылось за горизонтом. После ужина с вином Мартинос включил музыку, под которую мы дружно пустились в пляс. Ритмичная мелодия настолько раззадорила танцовщиц, что мужская половина автоматически перешла в разряд зрителей. Мы восхищались необычностью движений танцовщиц, постоянно апплодируя. Антон не смог не прокомментировать зрелище:
- Марокканский танец – это уникальное зрелище, которое исторически не предназначено для мужских глаз. Старшие женщины учили молодых, как вести себя в первую брачную ночь, а танцы помогали укрепить позвоночник, развить красивую фигуру. В танцах девушка девушка рассказывает о том, о чём никогда бы не сказала на словах.
После часового представления, когда танцовщицы выдохнулись, диск-жокей включил «Un Canto A Galicia» Хулио Иглесиаса. Недолго думая, я пригласил Иман на танец. Прекрасная музыка, бескрайнее бирюзовое море, пушистые облака-кораблики и женщина-сказка. Что может быть лучше в жизни? Любовь и влюблённость – вечная тема для философов и социологов. В чём сходство и различия? Я думал о Вике, и в то же время мне нравилась девушка, с которой только что познакомился. Но вот в чём вопрос: Вика далеко, а Иман рядом, в моих объятиях, я чувствовал горячую плоть, вдыхал запах шелковистых волос, прикасался губами к её голове. Что же теперь мне делать: оттолкнуть или сблизиться? Хватит ли мне сил, чтобы устоять перед соблазном обладать восточной красавицей?
Мартинос и Антон, следуя моему примеру, успели поменять несколько партнёрш, дабы никого не обидеть, а я присосался к Иман, как будто всю жизнь знал и лелеял её.
С закатом солнца наступили сумерки, а потом, ночь накрыла своим звёздным покрывалом нашу шкорлупу. Мартинос заглушил двигатель, включил габаритные огни и спустил якорь, а Антон включил телевизор. Было забавно смотреть, как юные зрительницы следили за движущимися фигурками в ящике.
Ближе к полуночи арабки ушли спать, а мы с Антоном заняли свои места в каюте.
- Ром, ты когда-нибудь спал на корабле?
- Нет.
- И я тоже, но надеюсь, что не подвергнусь атаке пиратов.
Всего несколько минут понадобилось другу, чтобы заснуть.
«Какой счастливчик, - думал я. В любой ситуации, в любом транспорте чувствует себя, как дома».
Я закрыл глаза, мечтая о хорошем сне, но сопенье соседа прекратилось: он затаил дыхание, прислушиваясь ко мне. Через минуту скрип кровати сменился на кошачьи шаги, направляющиеся к выходу. Щёлкнула ручка двери, морской воздух на миг освежил меня.
«Может Антон тоже переживает и поэтому решил успокоить нервы под звёздами средиземноморья?»
Недолго думая, я вышел в холл. Тусклый свет фонаря освещал нижнюю палубу. Глаза привыкли к темноте, и я сразу нашёл лестницу, собираясь подняться на верхнюю палубу, но вдруг, услышал тихий шёпот. Девушки разместились в пяти каютах, по двое в каждой, и сейчас, затаив дыхание, я подошёл к ближайшей двери, надеясь определить источник звука. Дверь была заперта, там спала Иман, а вот из соседней каюты через небольшую щель шёл едва различимый свет. Новый пол не скрипел, что позволяло мне передвигаться легко и бесшумно. Тёплый свет ночника освещал Антона и Амаль. Друг раздевал девушку, а она не сопротивлялась.
«Так вот, значит, как он бережёт товар».
Конечно же, как честный сотрудник, я мог ворваться и выдвинуть напарнику претензии, но любопытство, овладевшее мной, заставило плотней припасть к щели. Сеанс любовной игры, которую представлял Антон, нравилась арабке. Она с охотой откликалась на поцелуи, попеременно подставляя полные груди под его губы, а он, шаг за шагом опускался ниже, пока не коснулся языком желанной цели. Больше всего меня удивила соседка по каюте, которая спокойно наблюдала за прелюдией. Амаль тихо постанывала, всерьёз возбуждая меня. До последней минуты я думал, что Антон не позволит большего, однако надрывный девичий крик отмёл все благие мысли. Да, конечно, нужно было остановить его, образумить, но, вместо этого, я беспомощно глазел на движущиеся ягодицы друга, пытаясь понять смысл происходящего. Разогретый ствол, готовый ринуться в бой, мешал сосредоточиться и реально оценить ситуацию. Соседка, тем временем, подошла к паре, стараясь рассмотреть процесс совокупления вблизи. Да, по законам природы мне нужно было предложить свои услуги, но я, почему-то подумал об Иман, спящей в соседней каюте. Под стоны дебютантки я дошёл до нужной двери и приоткрыл её. Красавица лежала на спине, широко раскинув руки. Было душно, и покрывало съехало на пол. Тонкая ночнушка не могла закрыть всех бонусов, о которых я мечтал на верхней палубе. Почему Иман должна достаться денежному мешку или какому-нибудь напыщенному франту? Да, я переживал за сохранность товара, но сейчас порывы нижней палаты опережали мысли верхней, заставляя исполнителя совершить преступление. С сильно бьющимся сердцем я приподнял тонкую ткань ночнушки и примостился в пухлых ногах, пробуя на вкус чёрный треугольник. Я пошёл снизу вверх, продвигаясь к груди и одновременно целуя бархатистое тело спящей. К сексуальной возне в соседней каюте добавился мужской голос. Это был Мартинос.
«Ну, вот, Антошика застукали, теперь доберутся до нас».
Иман проснулась, собираясь крикнуть, но я горячо поцеловал её, намекая на дружественный визит. Поцелуй оказался затяжным: арабка сдалась на волю победителя и обняла меня. Иман возбуждал стон Амаль, и она хотела того же. Вдруг, новый крик добавился в сексуальную морскую какофонию. По всей вероятности, это была соседка Амаль, а её дефлоратором - Мартинос. Подняв ноги Иман к плечам, я попытался сналёта повторить подвиг соседей, однако тугой вход не позволил взять бастион с первого раза. Вторая попытка оказалась успешней: воин пробил броню, но недостаточно, чтобы вклиниться в расположение противника. Резкий крик, сопровождавший атаку, только усилил влечение, я навалился на противника всей своей тяжестью и резким движением прорвал его оборону. Иман разодрала мне спину в кровь, однако я продолжал экзекуцию, готовясь к заключительному залпу. И тут, когда до вершины оставались считанные метры, моей спины коснулась нежная тёплая ладонь. Я остановился, чтобы посмотреть на нежданного визитёра. Это была соседка Иман. С головой отдавшись нахлынувшей страсти, я совсем забыл о её существовании. Девушка тяжело дышала, положив руку между ногами. Молчаливо извинившись за прерванное удовольствие, я поставил соседку на четвереньки и дефлорировал её. На этот раз девушка не закричала: она настолько возбудилась, что солдат с первого захода сделал своё дело и заплакал от счастья.

Когда под утро четыре новоиспечённые женщины заснули, мы подсчитали убытки, нанесённые бизнесу Дайкина. Я волновался больше всех, и на это были причины:
- Сколько стоит одна ночь с арабской девственницей в ночном клубе Барселоны?
- Дорого, очень дорого.
- И что же теперь делать?
- Думаю, надо сознаться во всём.
Бессмысленный разговор продолжался до тех пор, пока катер не завёлся и не набрал ход. Антон вздохнул и поплёлся по лестнице на верхнюю палубу.
- Ладно, Казанова, пойдём исполнять свои прямые обязанности.
- Какие это?
- Готовить завтрак.

К вечеру мы благополучно зашли в Барселонский порт. На этот раз Миша расцеловал нас, отвёз всю компанию в съёмный дом и усадил за стол. Антон напомнил о гонораре, однако шеф отказал, обещая расплатиться после осмотра «товара» гинекологом.
- Причём здесь гинеколог? Разве не видно, что товар в целости и сохранности?
Миша усмехнулся в ответ:
- Что в сохранности, я вижу, а насчёт целости сомневаюсь. И разве ты не знаешь, кто такой гинеколог?
- Конечно, это женский консультант.
Петля медленно затягивалась, и я даже чувствовал мерзкую, скользкую, намыленную верёвку на шее. Антон изворачивался, пытаясь превратить допрос в шутку.
- Правильно, Антоша. Он будет консультировать наши африканские жемчужины по вопросу…
- Какому?
- По вопросу наличия девственных плев.
Голос Дайкина слегка дрожал и это настораживало. Хотелось исчезнуть, провалиться в тар-тарары, сбежать от неприятной беседы. Я помогал напарнику, как мог, перебирая различные варианты мирного урегулирования вопроса, но поппури из тясячи мыслей, сформировавшихся в черепной коробке, чуть не свалило шефа с ног:
- Но плевы-то не прилагались к товару.
Тем не менее, плевохранитель быстро пришёл в себя, ответив мне в том же ключе.
- Но я-то за них заплатил.
Миша лихорадочно пробежался по кнопкам телефона и быстро переговорил с абонентом.
- Так, друзья, требуется ваша помощь.
Час расплаты откладывался и это радовало.
- Мы все внимание! – подсуетился Антон.
- Дело в том, что мой гинеколог сейчас в Германии и будет только через неделю, а доверять секретную информацию другому специалисту чревато плохими последствиями.
Сердечная мышца пришла в норму, выдавая нужный пульс, и я решил внести свою лепту в содержательный разговор:
- Мы не специалисты такого интимного профиля, я думаю, что нужно просто дождаться твоего человека.
- Дождаться? Я не против, но сегодня один влиятельный господин покупает ночь с одной из марокканок. Так вот, вы знаете, как выглядит эта самая плева?
- Ну, там, это…- загундосил я, строя умную мину, - там невидимая плёнка.
- У меня вот какая идея, - перебил Дайкин. – Надо просто посмотреть нужные снимки в интернете и сравнить их с оригиналом.
Арабки, тем временем, спокойно поглощали пищу, не интересуясь мужскими делами. Компьютер, подключённый к гигантской ЖК-панели, находился в углу помещения, так что Мише не составило особого труда кликнуть нужную страничку и продемонстрировать искомое изображение на все семьдесят дюймов. Мы скорчили глупые рожи, а Дайкин, подпрыгивая и хлопая в ладоши, схватил одну из красавиц и усадил на диван, стоящий, как раз, под ЖК. Девушка опустила глаза и сказала несколько слов по-арабски.
- Антон, переведи.
- Она интересуется твоим богатством и спрашивает, когда ты возьмёшь её замуж.
- Возьмём, обязательно возьмём, как только убедимся в её непорочности.
Лисичкин перевёл Мишины слова и тут же передал ответ красавицы.
- Как же вы собираетесь это сделать?
Дайкин спешно стянул нижнюю часть её одежды, притянул колени к плечам и уселся на пол.
- Ромка, проверяй!
- Что?
- Как что, ты же упомянул какую-то плёнку…
Шеф вооружился лупой и раздвинул губы:
- Ну и что здесь видно?
Арабки продолжали трапезу, а мы присоединились к гинекологу-самоучке, рассматривая женский орган через лупу и выражая свою точку зрения по этому деликатному вопросу. Да, оригинал не совпадал с изображением на экране, но мы усиленно отвергали этот факт, ссылаясь на нашу некомпетентность. Более сильную активность проявлял Лисичкин:
- Миша, у гинеколога есть масса подручных инструментов, приспособленных для поиска плев, а у нас, кроме пальца-шалуна, ничего нет.
Дайкин утопил палец и несколько раз повернул его. Антон внимательно следил за манипуляциями шефа, глотая слюну:
- Ну что, Миш, чувствуешь что-нибудь?
- Нет. Наверное, меня накололи.
В подтверждение своих слов Антон нашёл на медицинском сайте список гинекологического инструмента и прочёл вслух:
- Зеркало вагинальное, пробник, тазомер, шпатель Эйра, ложка Фолькмана, щётка Цирвекс-Браш. Видишь, Миша, гинекология – это дырка, за которой кроется целое государство со своими правилами и законами, а нам, простым обывателям, негоже совать туда грязные пальцы.
Дайкин вздохнул, рассчитался с нами наличными и пропел куплет испанской песенки про таракана:
- Мальчики, извините, но на этот раз передышку вам не дам. Сегодня же вылетаете на Филлипины, а потом, в качестве бонуса, загляните на Тибет поправить здоровье.
Я залпом выпил стакан сухого вина:
- Миш, а в Эмираты, случайно, нет путёвки?
- Шеф рассмеялся в ответ:
- Эмираты импортируют проституток, так же, как мы, а молодые филлипинки давно волнуют мужскую половину мира. Для начала хочу завести пару дюжин. Поездка в Эмираты сорвалась и я, открыв рот, изрёк дурацкую фразу:
- Дюжина, это сколько?

Глава 3

Представитель российского посольства помог миновать таможню без документов и сразу же исчез, посетовав на отсутствие средств на проезд до Москвы. Солдаты разбежались, оставив подружек под проливным дождём. Тонкая летняя одежда не соответствовала погодным капризам северной Украины. Холодный пронзительный ветер пробирал насквозь, заставляя искать убежище. Вика замерла у входа в терминал, стуча зубами и с надеждой оглядываясь по сторонам:
- Куда пойдём?
- Надо взять такси и доехать до железнодорожного вокзала.
- На какие шиши? Всё, что было, сожрал алчный прапор..
Из-за угла вырулила красная «копейка» и, скрипя тормозами, замерла у входа. В полуоткрытое окно высунулась усатая мордашка в тёмных очках и тюбетейке:
- Вам куда, красавицы?
- Какая вам разница, всё равно, денег нет.
«Тюбетейка» расплылась в улыбке, демонстрируя два ряда прокуренных зубов:.
- Хороших людей и без денег отвезём. Кстати, многие так и делают: путешествуют автостопом.
Жигулёвская печка согрела посиневших скиталиц, окружающий мир через автомобильное стекло наполнился живыми, весёлыми красками, луч солнца, пробившийся сквозь свинцовые тучи, вселил надежду в их озябшие, измученные души.
- У вас не город, а музей, - пропела Вика, не отрываясь от треснувшего стекла.
- Э-э, какая это сказка, значит, ты не была ещё в Средней Азии.
Городская панорама, тем временем, сменилась дачным пейзажем с разномастным жильём.
- Это тоже Киев?
- Да, это пригород. Кстати, куда вам?
Мысли путались, глаза слипались, хотелось домой. Внезапно Риту осенило:
- Отвезите нас на московскую трассу.
- Прекрасно, нам по пути, только я заеду за клиентом, если вы не против.
- А вы путешествовали автостопом?
- Конечно, объехал полмира. Кстати, меня зовут Закир.

Местом обитания «клиента» оказался недостроенный коттедж у дороги.
- Проходите, - пропел азиат, - плов будем есть, чай пить.
Вика замерла в сырой прихожей, с тоской глядя на пустые банки из-под краски.
- Это дом клиента?
- Да, он скоро придёт, и мы сразу поедем.
Насчёт плова и чая таксист не обманул, но вот с поездкой на московскую трассу явно загнул. Вечером у ворот остановился автобус, их которого вышла группа работяг и сразу направилась в дом. Небрежно взглянув на гостей, компания уселась на пол. Рита с надеждой взглянула на таксиста:
- Закир, где же клиент?
Дружный мужской смех мгновенно испортил романтическое настроение подруг.
- Эти люди и есть клиенты, только не мои, а ваши, - парировала «тюбетейка».
Ловушка. Это коварное и мерзкое слово. Сколько раз их обманывала судьба, бросая на съедение хищникам, сколько раз шакалы преследовали их, грозясь разорвать на части? Каждый раз они выпутывались, защищались, выкарабкивались, цепляясь тонкими, хрупкими ногтями за любой уступ, впопыхах оставленный случаем в каменном лабиринте жизни. Вот и сейчас, расслабившись и поверив случайному знакомому, барашки опять оказались в западне. Что же им делать? Бежать? Силой прорваться сквозь строй голодных мужиков? Истошно кричать и молить о пощаде? Ни то, ни другое, ни третье не произвело бы должного воздействия на хищников, готовых по первому зову атамана кинуться на жертву.
Компания, между тем, рассредоточилась по комнате, лишая пленниц шанса на побег.
- Прекрасно! – нашлась Рита, - мы только и мечтали остаться в этом уютном месте. Можно мы поживём здесь недельку-другую?
Худощавый вожак мигом отделился от группы:
- Хорошо, но мы сначала оценим ваши способности.
Толпа пришла в движение, горящими глазами съедая пленниц:
- Пропускные способности!!!
Недолго думая, Рита обняла атамана, прижавшись к нему едва согревшимся телом:
- Мы несколько лет бродяжничаем и привыкли заниматься этим в машине.
Вожак обнял Вику за талию, увлекая ей к выходу:
- Зур, в машине, так в машине.
Рита тут же схватила его за рукав:
- Но мы привыкли вдвоём обслуживать клиента.
- Вдвоём?!
- Конечно, каждому из вас мы доставим невероятное, ранее неиспытанное, райское наслаждение.
Азиат хитро прищурился, выражая недоумение, но на самом деле, был несказанно рад халяве, свалившейся на его потную тюбетейку.

- Как же ты собираешься прокрутить такой номер вдвоём? – спросил атаман, устроившись с Ритой на заднем сиденье.
- Шоу называется «вертолёт». Мы занимаемся делом, а в нужный момент Вика спускается к нам, активно работая лопастями.
- Это как?
- Вот это и есть основной сюрприз представления.
Рита сразу перешла от слов к делу, раздевшись до пояса:
- Как тебя зовут?
- Ибрагим.
- Ибрагим, тут холодно, зуб на зуб не попадает, включи печку.
- Надо в дом за ключом сходить.
- Вот и сходи. Да ещё захвати водочки с закуской, а то натрезвяк как-то не с руки…
Азиат согласился с доводами «вертолётчицы» и, хлопнув дверью, направился к дому. В доме раздались рычащие звуки недовольной стаи.
- Викуся, у меня созрел план. Чтобы полностью нейтрализовать его, надо раздеться догола.
- Это ещё зачем?
- Нет времени на объяснения, шансов мало, но надо попытаться.
Вожак скоро вернулся и раскрыл рот, увидев двух обнажённых девиц. Дрожащими пальцами он завёл двигатель и щёлкнул тумблер обогревателя. Салон наполнился живительным теплом:
- Да, девчонки, вы, я вижу, слов на ветер не бросаете.
Водка разогрела кровь, притупила сознание, затушевала реальность.
- Что это за штуковина? – истерично рассмеялась Рита, дёргая рычаг переключения скоростей.
- Зачем тебе?
- Всю жизнь мечтала научиться водить машину, но никто не захотел стать моим инструктором.
Ибрагим усмехнулся, включил ближний свет и вышел из машины.
- Опытнее инструктора, чем я, в мире не найдёшь. Сейчас ты сядешь на моё место, и мы сделаем пару кружочков вокруг посёлка.
Инструктор открыл ворота, а Рита мгновенно прыгнула за руль, выжала сцепление и воткнула скорость.
- Вот и всё, Викуся, поехали!
- Ты что, с ума сошла?
«Копейка» рванула с места и вылетела за ворота, обдав инструктора грязью.
- Ритка, кто тебя обучил шофёрскому ремеслу?
- Всё тот же..
- Да-с, подруга, ты времени даром не теряла.
- Он даже и права сделал, чтобы я управляла джипом, когда он отсыпался после пьяных пирушек.
Отъехав на приличное расстояние, Белоножкина сбросила газ и включила магнитофон. Из динамиков раздалась восточная музыка.
Вдруг, свет фар вырвал из темноты силуэт человека, стоящего на коленях посередине проезжей части. Рита успела повернуть руль и затормозить. Машину развернуло, но небольшая скорость не позволила ей перевернуться. Она заглушила двигатель и перевела дух. Бешеный пульс забил дыхание, тело покрылось холодным потом. Рита подняла стекло, судорожно хватая воздух:
- Он что, самоубийца?
Вику настолько шокировал инцидент, что она едва пришла в адекватное для общения состояние:
- Не хватало ещё на угнанной машине сбить человека. Смотри, кажется, он идёт к нам.
Рита успела поднять стекло, оставив небольшую щель, а Вика успела надеть майку.
- Доброй ночи. Извините, что заставил вас немного понервничать. Вы не подвезёте меня?
Голос мужчины был спокойным, как будто он никогда не подвергал свою жизнь опасности и заранее выучил сказанные слова.
- Вы всё время голосуете таким необычным способом?
- Я уже несколько часов пытаюсь остановить машину, но никто не захотел взять меня.
- И вы решили свести счёты с жизнью?
- Нет, я решил попросить Бога об одолжении и поэтому встал на колени.
- И помог вам Бог?
- Как видите. Несколько месяцев я работал на строительстве коттеджа, хозяин хорошо относился ко мне, но когда пришёл час расплаты, избил меня со своими дружками и вытолкал на улицу.
- Снимите побои и напишите заявление в милицию.
- Он сам мент.
Рита включила свет в салоне и обомлела, увидев посиневшее лицо. Она подняла защёлку задней двери и пустила незнакомца внутрь.
- У вас что, нудистский автопроменад?
- С чего вы взяли?
- Вы забыли одеться.
Наспех одевшись, Рита завела машину и тронулась с места.
- Так куда вас подбросить, божий человек?
- Если можно, подкиньте меня до московской трассы.
- Зачем?
- Вы что, из милиции?
- Дело в том, что мы тоже хотим туда попасть, но не знаем, как.
- Не беда, я покажу дорогу.
Вика перебралась на заднее сиденье, достала аптечку и наспех обработала раны.
- По-хорошему, вам бы сейчас домой. Кстати, как вас зовут?
- Евгений. У меня нет дома.
Мужчина тихо постанывал, на каждой кочке хватаясь за бок.
- Что вам больному на московской трассе делать?
- Под Броварами стоит перевозной цирк-шапито Николая Кобзова. Мой брат там работает водителем, возит фургоны и клетки со зверями. Они через день уезжают в Россию. Поеду в Москву на заработки, пока доеду, оклемаюсь. Там врач есть.
- А нас они не возьмут?
- Не понял.
- Дело в том, что эта машина не совсем наша.
- То есть?
- У нас нет никаких документов, а положение не лучше вашего.
- Тогда сворачивайте направо, скоро стационарный ментовский пост.

Топлива хватило ещё на несколько километров, пришлось бросить машину и продолжить путь пешком. Только под утро, замёрзшие и оборванные, они добрались до цели.
Цирковой минигородок с неохотой принял незнакомцев: сторожевая собака, лязгая цепью, бросилась на них, но строгий мужской голос остановил животное.
- Акимыч, это я, Женька!
На пороге вагончика появился худощавый мужчина в тельняшке и резиновых шлёпанцах:
- Бог ты мой, Евгений! Что это с твоим лицом: удачный грим или натуральная асфальтная болезнь?
- Тебе, как гримёру, виднее.
В интерьере мобильной гримёрной не было ничего лишнего: стол с зеркалом, шкаф для костюмов, электроплитка и обеденный столик в предбаннике. Постеры, расклеянные по стенам, могли спокойно рассказать всю историю цирка. Судя по готовящемуся завтраку, хозяин нехитрого жилья недавно проснулся и успел привести себя в порядок. Евгений сбивчиво начал рассказывать о недавних событиях, но Акимыч перебил его на полуслове:
- Не спеши, сейчас перекусим, попьём кофейку, а потом потолкуем.
Столик холостяка не удивил разносолом, зато ароматный бразильский напиток со свежими бутербродами оказался, как нельзя, кстати, продрогшим и уставшим путникам.
- Братец твой вторые сутки не ночует в городке, подженился в Броварах.
- Это для него не ново. Вот если он женится, я удивлюсь.
- Евгений, ты в гости решил заглянуть или как?
- Хочу на заработки в Россию съездить. Там, говорят, народ честнее.
- Народ везде одинаков, только надо знать, с кем имеешь дело. Значит, хочешь с нами уехать?
- Вроде бы так. Ну, сам понимаешь, в дороге буду выполнять любую работу.
- Работы тут полно, но вот с твоими спутницами ты не познакомил.
Мужчина представил девушек:
- Акимыч, они тоже хотят в Россию.
Рита, наблюдавшая за разговором, решила внести ясность в мужской разговор:
- Мы тоже согласны на любую работу.
Хозяин усмехнулся и разлил остаток кофе по чашкам:
- А документы у вас есть?
- Нет, у нас украли.
- Заявили в милицию?
- У нас в Испании украли.
Акимыч вытаращил глаза на новых знакомых:
- Как же вы оттуда добрались?
- Полулегально..
- Ладно, нелегалы, пока администрации нет в лагере, покажу вам наши владения.

Животные, в том числе хищники, неплохо ладили друг с другом. Леопард не кидался на корову, а медведь равнодушно относился к кабану. Три мартышки играли в мяч, точно готовились к соревнованиям по волейболу. Изящная африканская кошка прыгнула на плечи Акимыча, приветствуя его мяуканьем.
- Ух ты, это ещё что за диво? – воскликнула Вика, кивая на пятиногую корову.
Гримёр положил в кормушку корм и погладил животное:
- Молодец, что заметила. Это наша Татоша, а привезли мы её из Армении.
Кабан, увидев Акимыча, радостно бросился навстречу, встал на задние ноги, а передними упёрся в грудь мужчины. Циркач ловко извлёк из кармана крупную морковь и сунул в пасть животного.
- Доброе утро, Гаврюша! Это Вика и Рита, вы не против, если они немного поживут с нами?
Нет, животные не были против: медведь, получив свой утренний рацион, лениво улёгся у фургона, а двухметровый удав растянулся на травке, пытаясь согреться в первых лучах восходящего солнца.
- Да-с, Киплинг отдыхает! – пропела Вика, следя за троицей голубей, крутящихся на обруче. – Реальное единение флоры и фауны!
- Ладно, девчонки, помогите пока на кухне, а тебе, строитель, придётся почистить клетки.

День прошёл быстро и незаметно: акробаты тренировались, клоуны разучивали новый номер, а факиры готовили сногсшибательный трюк. Во время обеда на кухню забежал иллюзионист Слава разжиться молоком.
- Зачем тебе? – удивилась повариха по кличке Колба.
- Я оттачивал новый номер, но случилось недоразумение.
- Какое?
- Удав заполз, а выползать не хочет.
- Куда залез?
- Ко мне в рот.
Колба выронила неочищенную картофелину вместе с ножом.
- А…может, того, ну, твой желудок уже переварил его?
- То есть, ты намекаешь на то, что я его съел?
- Что-то в этом роде.
- Хоть я иллюзионист, иллюзиями не питаюсь, а удав шевелится внутри.
- Но он может задохнуться и умереть от голода.
- Нет, я хорошо покормил его, а вот среда, в которой находится мой подопечный, вполне благоприятна для проживания, и он долгое время может не появляться на поверхности.

На ночлег наших подруг определили к воздушной акробатке по кличке Цаца. Жильё девушки занимало половину вагончика, а вторая часть через дырявую клеёнчатую перегородку служила складом циркового оборудования, включая канаты, кольца, шесты и тросы. Среди этой утвари Цаца кинула два видавших виды матраца:
- Ночь перекантуетесь, а не понравится, переселитесь в другое место.
Ночью к Цаце пришёл медвежий дрессировщик Жок. Акробатка постоянно дымила, а музыка, которую она врубила на полную катушку, не давала спать. Поэтому когда пузатый Жок зашёл в покои Цацы, девушки были рады смене обстановки.
- Жок, я же сказала, что сегодня выходной. Проваливай!
- Цац, я соскучился, уже неделю на диете.
За перегородкой послышались звуки борьбы, которые закончились звонкой пощёчиной.
- Ладно, Цац, прости. Кстати, я слышал, тебе квартиранток подселили…
- Верно, но они уже давно спят.
- А я хочу познакомиться.
- Утром и познакомишься.
- Нет, я хочу поближе познакомиться, а утро для этого не располагает.
Тяжёлые шаги направились в склад. Запах отработанного этила, вонючий пот и луч фонарика заставили насторожиться и занять оборонительную позицию.
- Как хорошо, что вы не спите!
Первой, как всегда, отреагировала Белоножкина:
- Нет, молодой человек, нехорошо будить честных людей среди ночи.
Жок плюхнулся между матрацами и сгрёб обеих девушек в охапку:
- Дурочки, давайте разрядимся!
Обстановка накалялась с каждой секундой, а ждать помощи было неоткуда. На этот раз отличилась Вика:
- Знаете, мы не заряжены, да и незнакомы. Как вас зовут?
- Митя.
- А кличка «Жок» что обозначает?
- Я наполовину молдаванин, а жок – это название народного танца.
Дрессировщик немного ослабил тиски, мучительно думая над ответами.
- А какая половина у вас молдавская?
- Не понял.
- Вы сами сказали, что наполовину молдаванин.
- Точно, отец у меня молдованин, а мать гуцулка.
Ещё двадцать минут ушло на родовое дерево с подробным разбором всех ветвей.
- Я бы очень хотела посмотреть, как танцуют жок. Не могли ли вы показать его?
Через считанные минуты жилой сектор города разбудила быстрая ритмичная музыка. Несколько мощных колонок всколыхнули окрестные дома, а Жок с медведем пустились в пляс. Дрессировщик настолько увлёкся танцем, что не заметил наряда полиции, прибывшего по звонку разгневанных жителей. Нарушителей затолкали в «воронок» и отвезли в местный околоток. Забавно было наблюдать довольную мордашку Топтыгина через зарешетчатое стекло полицейской машины.

Глава 4

Купив билеты в Манилу, мы расположились в зале, ожидая приглашения на регистрацию. Антон потрошил интернет в поисках нужной информации, а я с интересом разглядывал пассажиров. Самые обычные люди ничем не выделяющиеся из общей массы: такая же одежда, причёска, те же модельные туфли, едва уловимая улыбка, граничащая с безрассудством. Рядом со мной уселся белобрысый мужчина с атлетической фигурой. Небрежно откинувшись в кресле, он достал из дорожной сумки книжку и вытянул ноги. Мой сосед не был бизнесменом и тем более туристом: потрепанная рыночная одежда чётко говорила о неофициальности визита в Юго-Восточную Азию, а фривольная манера поведения – об уверенности во всех своих жизненных начинаниях. Конечно, блондин заметил мой оценивающий взгляд и мог отплатить той же монетой, но он лениво открыл первую страницу внушительного тома и углубился в чтение. Для отвода глаз я взглянул на компьютерный дисплей и медленно вернулся к соседу. Я ожидал увидеть любовный роман на испанском языке, но, к своему удивлению, встретился с «кириллицей». Русский читатель, тем временем, не спешил переворачивать страницу, казалось, что он обдумывает текст, пытаясь вникнуть в смысл прочитанного, но глаза его вновь и вновь возвращались в начало первого абзаца.
- Что, красиво написано? – не выдержал я.
Читатель словно ждал моего вопроса:
- Да вот, неделю тому назад купил…
- Детектив?
- Я не раз встречал эту книгу и решил прочесть её, но..
Атлет показал глянцевую обложку с рыцарем и драконом.
- Неужели так понравилась картинка?
- Понравилась, но только этим всё и заканчивается. Уже третий день мусолю начало и не могу въехать в смысл написанного. В каждом предложении по три-четыре непонятных слова, куча идиотских названий, читать трудно.
Я был рад русскому собеседнику и решил подыграть ему:
- Полностью согласен с вами. Не могу понять повального увлечения молодёжи фэнтези. Жанр ни о чём, ни про кого, ниоткуда. Прочёл и сразу выкинул: книга не оставляет следа, не заставляет думать и переживать, нет характеров, души, а значит, актуальности произведения. Некоторым людям не дают лавры Роулинг.
- Точно, точно, тысяча авторов и у всех одно и то же: ведьмы, маги, драконы, эльфы и прочая муть.
- В их представлении – это борьба Тьмы и Света. Красивая пустышка, подслащённая бредом.
Блондин отложил книгу и повернулся ко мне:
- А хозяева страны рады до смерти втемяшить гражданам эту бессмыслицу, лишь бы не выходили на улицы и не пытались сбросить проворовавшуюся власть.
- Но любители этого бестолкового жанра довольно дружны между собой.
- То есть?
- Например, в интернете они горячо поддерживают друг друга, пишут комментарии с лестными отзывами, ставят хорошие оценки.
- А как вы относитесь к поэзии?
- Это узкая творческая специализация, но в мире полно русскоязычных стихотворцев. Честно говоря, это радует, но в интернете они, как тараканы расползаются по всем возможным сайтам, громко заявляя о себе, и не бросают «своих» в беде, так же, как фэнтезисты.
Антон настолько «влез» в интернет, что даже не заметил русскую речь внутри барселонского терминала. Между тем, я позволил рассказчику излить наболевшее и, точно опытный фехтовальщик, сделал неожиданный выпад:
- Так вы россиянин?
- Конечно, работаю по контракту.
- Военному?
- Нет, я делаю куклы.
Я мысленно представил маленькую куклу в пятерне атлета, а словоохотливый кукольник сразу выложил карты на стол, совсем не интересуясь мной:
- Раз в квартал хозяин отпускает меня на пару неделек развеяться и набраться новых идей.
- А что, отдых на Филиппинах стимулирует мозг на неординарное мышление?
- Шеф так считает. Согласитесь, было бы глупо не воспользоваться шансом побыть наедине с природой.
- На островах есть такие места?
- И одно из них – море.
Точным броском кукольник выкинул книгу в мусорную урну, извлёк цифровик и показал две сотни снимков, охотно комментируя самые эффектные.
- Значит, вы не новичок на Филиппинах?
- В третий раз лечу.
Я чувствовал, что клад где-то рядом, только надо правильно направить лопату. Не мог молодой человек с такими внешними данными интересоваться чисто флорой, фауной и дайвингом.
- Вы женаты?
- Пока не собираюсь. Кстати, острова могут обеспечить «жёнами» всю Европу.
- Неужели?
- На любой вкус. Многие «папики» едут туда за молодыми жёнами. Филиппинки не требовательны, исполнительны, ничего не просят взамен, да к тому же ещё красивы и хорошо сложены.
Кукольник-дайвер тут же «нырнул» в другую папку камеры и «засветил» весь архив, состоящий из доброй сотни азиаток модельной внешности. Чувствовалось, что мужчина жаждет похвалы другого самца, и я неподдельно восхитился, ещё больше подхлестнув его:
- Так вы просто просили попозировать?
Лицо дайвера вытянулось подобно тепличному огурцу:
- Тебе не надоело это «вы»? Меня зовут Оскар, - кукольник деловито протянул руку.
- Роман.
- Так вот, Рома, всех этих девок я вертел, как хотел.
- В смысле, на карусели?
- Или ты, в самом деле, не догоняешь, или с ЧЮ серьёзные проблемы.
Я затушевался, пытаясь оправдаться, но ситуация разрешилась сама собой: объявили регистрацию на рейс, и мы спешно покинули свои места.
- Антон, неужели наш самолёт возьмёт курс на Аравийский полуостров?
- Да, он принадлежит Арабским Эмиратам.
- Через сколько часов мы там будем?
- В Дубае? Не знаю, а в Маниле через шестнадцать. Дружок, ты часом не решил затеряться в изумрудных оазисах?
Да, я хотел бы там затеряться, найти девчонок, а потом забить на контракт и упорхнуть в Москву. Но сейчас, как никогда, я чувствовал себя беспомощным кроликом под гипнотическим взглядом удава.

В этот раз я не был настроен на лирическую волну и не видел в длительном перелёте чего-то захватывающего и романтического. Многие люди завидуют дипломатам и другим персонам, чья жизнь связана с постоянным перемещением по миру. Теперь, оказавшись в шкуре человека такого плана, смело могу заявить: жизнь «под крылом» довольно быстро надоедает и перестаёт радовать, а истинные ценности впечатляют не так, как этого хотела бы изголодавшаяся фантазия.
Включили кондиционер, и все пассажиры, как по команде, надели тёплые вещи, включая вязаные шапочки, шарфы и свитера. Я сжался в комок и повернулся к Антону:
- Не понял, что за прикол?
Соседка по ряду, миловидная женщина бальзаковского возраста мгновенно отреагировала на мою душераздирающую реплику:
- Не переживать! Это обычное дело в самолёт эта компания.
Русский язык, хоть и плохой, согрел мою душу, но не тело. Я уже собирался выкрикнуть самые яркие русские слова, но добрая леди поспешила локализовать надвигающуюся грозу:
- Могу дать вам косынка.
Я хотел поблагодарить «русскую» за заботу, но она ловко накинула платок на мою голову и завязала под подбородком.
- Креет не так, как шапка, но, как коворица русский, дареный конь не смотрит в суп.
Антон прыснул от смеха:
- Ром, я тоже задубел.
- Ты забыл, куда мы летим?
- Не забыл, в Дубаи.
- Вот поэтому мы и задубели.
За спиной раздался знакомый голос:
- Женщина, давайте поменяемся местами, это мои знакомые.
Оскар! Мои закоченевшие мозги напрочь забыли о свежем знакомстве.
- Ну как, теплее? – улыбнулся он, дёргая мой платок. – Ничего, сейчас акклиматизируемся.
Дайвер оказался прав: бутылка трёхсотграммового коньяка, принесённого стюардессой вместе с обедом, сыграла роль настоящего акклиматизатора. Некоторые сочувствующие пассажиры отказались от своей доли в пользу замерзающих русских и уже через какой-то час мы со смехом вспоминали ледниковый период на борту воздушного судна. На этот раз Антон проявил неподдельный интерес к филиппинской теме, совсем не стесняясь интимного уклона беседы:
- Так значит, в Маниле, как в Таиланде?
- Ну что ты, совсем не так. В Тае целая секс-индустрия, включая сеть публичных домов, зазывал и широкого спектра любовных услуг, а на островах этот бизнес покрыт теневой оболочкой, потому что власти весьма жёстко относятся к проституции.
Надо сказать, что триста граммов хорошо делились на три части, но скоро очередная бутылка оказалась лишней: я потерялся в пространстве и времени, пассажиры превратились в пациентов, сидящих в барокамере в ожидании ужасного эксперимента.
- Мужики, мне что-то жарко, давайте выйдем на свежий воздух, подышим немного.
Оскар, как более крепкий, отреагировал мгновенно:
- В самолёте, к сожалению, крыша не едет, а слетает, не оставляя никакой возможности обнаружить её составляющие на поверхности намагниченной планеты.
Тем не менее, я пробрался к иллюминатору, пытаясь открыть «форточку», но она, как назло, не поддавалась. Разбушевавшееся сознание, используя силу кулака, нанесло удар в пластиковый корпус, но сосед-индус вовремя заметил вторичную траекторию руки, закрыв стекло ладонью. Подоспели сотрудники авиакомпании, но хорошо поставленный удар кукольника успокоил мои кипящие мозги, а арабам оставалось только погрозить пальчиком и спокойно удалиться.

Температура «вытрезвителя» довольно быстро привела нас в норму, так что в Эмиратах каждый из нас чувствовал себя вполне сносно. Продавцы в дубайском Duty Free на нашу просьбу продать тёплые вещи отреагировали спокойно. Не успев согреться, мы надели лыжные шапочки, свитера и заказали горячего чаю. Местные, заподозрив неладное, вызвали доктора. Пока врач осматривал «пациентов», Оскар спокойно снимал сцену, готовя юмористическую папку для своего цифровика.

- Вы хотите продолжить беседу? – спросил дайвер, когда мы заняли свои места и взяли курс на Манилу.
Не было смысла играть с ним в «а ну-ка отгадайку», поэтому я решил выложить карты на стол:
- Да, именно такова цель нашего путешествия. Мы тоже, как и ты, хотим закадрить по паре дюжин красавиц.
Оскар просвистел мелодию «Если красавица…» и показал ещё одну папку:
- Смотри, кадровик, вот люди, которые за определённую плату будут собирать пыльцу с самых красивых цветов и таскать её в ваш улей. Сама Манила – только для новичков, цены там высокие, и весь спектакль проходит только в ночных барах. Самый оптимальный вариант для вас – это город Сабанг на острове Миндоро, там настоящий секс-дайвинг, ночь стоит тридцать зелёных и за эту мизерную плату реально ощутить вкус настоящей азиатской экзотики: микса бирюзового океана, восточной страсти и сочных тропических плодов. Кстати, зная хорошо английский, можно прекрасно время во free режиме: филиппинки очень влюбчивы, наивны и доверчивы, каждая из них мечтает о хорошем белом бой-френде и не против параллельной связи.
Подробный рассказ Оскара мне понравился, а слово «кадровик» глубоко запало в душу. На самом деле, кто мы есть? Как ни странно и банально – мы с Антоном и являемся этими самыми секс кадровиками, а не туристами, приехавшими насладиться экзотикой. Оскар ожидал моей реакции на полученную инфу, а я, вдруг, опять вспомнил детские годы и заскучал по дому.
- Оскар, ты застал годы застоя?
- Нет, но родители рассказывали об этом периоде жизни империи. На самом деле сейчас годы застоя, а в семидесятые годы прошлого века страна переживала невиданный экономический подъём и технический прогресс.
Меня настолько поразила политическая осведомленность довольно молодого кукольника, что мне не осталось ничего, как открыть рот и задать короткий вопрос:
- Почему?
- Рома, скажи, какие объекты, типа Сано-Шушенской ГЭС, строит Россия? Никаких. А ты знаешь, сколько гигантских комсомольских строек вёл Советский Союз?
- Нет.
- Шестьсот восемь. На любую стройку можно было получить путёвку. Мои родители выбрали БАМ. И вот сейчас, в наши дни, несколько десятков толстосумов управляют страной, цинично эксплуатируют достояние, доставшееся нам от отцов и дедов, прикарманивая львиную часть дохода и почти ничего не вкладывая в модернизацию производства. Так когда был застой: сейчас или тогда?
Оппонента, в образе меня, разбили окончательно, отбив всякую охоту дискутировать с Оскаром на политические темы.

Что больше всего меня поразило на Филах – это гостеприимство местного населения. В Европе не так: холодная, расчётливая деловитость, точный экскурсионный график, ограничивающий свободу самостоятельного передвижения по стране. Да, европейцы ответят на любой ваш вопрос, но не более того, а вот в Маниле любой приезжий – дорогой гость, которого, казалось, ждали всю жизнь, и теперь готовы подарить ему всё самое лучшее и рассказать самое интересное. И в этом мы убедились, разговорившись с двумя местными подростками, свободно владеющими английским. Попрошаек, как в Африке, не видел и понял, что, деньги для филиппинцев не являются основным атрибутом жизни. Город не выделялся напыщенным богатством или откровенной нищетой: две социальные ветви жизни прекрасно гармонировали, дополняя друг друга, и наглядно демонстрировали гостям единение и заботу о жителях. Я удивился изобилию старых джипов и автобусов, разрисованных всеми цветами радуги.
- Что это за маскарад? – удивился Антон, обращаясь к нашему гиду.
- Чтобы понять, каким воздухом дышит народ, надо знать, как минимум, историю страны, захватывающий определённый временной интервал. Манилу основали в шестнадцатом веке, а страну завоевали испанские конкистадоры. В конце девятнадцатого столетия Филы продали американцам за двадцать зелёных лямов, поэтому город и оставил память об «испанском монастыре» и «американской демократии». Католицизм – вот главное отличие Филиппин от других государств Юго-Восточной Азии. Испанцы настроили костёлов, а янки заполнили страну штатовской автомобильной техникой. Кстати, они же научили филиппинок продавать своё тело, а всему населению привили любовь к бильярду. Только лишь после войны страна приобрела независимость.

Мы вкусно перекусили в уличном кафе и залезли в разукрашенный «джиппи» - двадцатиместный американский автобус тридцатых годов. Антон недоверчиво взглянул на двух лысых юношей на заднем сиденье и пробурчал:
- Оскар, что это за динозавр?
- Этот железный пращур и есть отголосок американской «мечты». Такие красавцы возят туристов по городу.
Автобус, набрав нужное количество людей, чихнул, завёлся с неохотой, лязгнул старыми рессорами и лениво выкатил со стоянки. Молодая женщина-гид кашлянула в микрофон, произнесла несколько фраз на чистейшем английском языке и уселась на переднем сиденье.
- Неплохо для филиппинского гида, - заметил я, протирая рукой пыльное стекло.
- А на каком языке местные общаются между собой?
Оскар воткнул один наушник в ухо и сладко зевнул:
- В стране сотня диалектов, но говорят, в основном, на тагальском, английском и испанском.
В режиме нон-стоп мы осмотрели достопримечательности старого города, а потом посетили деловой район Макати с лесом стеклянных небоскрёбов, подпирающих облака, мега-моллов и, конечно же, вечнозелёной стеной орхидей и пальм. Вместе с фиолетовыми тропическими сумерками мегаполис включил тысячи разноцветных огней уличного освещения: жилых домов, ночных баров, кинотеатров и развлекательных площадок. Шум транспорта сменился на живую музыку, завлекающую в свои чарующие объятия и требующей немедленного отключения от дневных забот и печалей.
Мы устроились в недорогой отель, а после ужина в рыбном ресторанчике гид предложил нам посетить ближайший ночной клуб. Я удивился, помня о разговоре в самолёте.
- Ничего, - успокоил Оскар, - оцените девушек, пообщаетесь, порепетируете перед Сабангом. Как говорил Суворов, тяжело в учении, легко в бою.

Снаружи двухэтажный клуб Estrella особо не отличался от других «неоновых» увеселительных зданий, но зато внутри дизайнер мудро поделил полезную площадь на несколько частей, расположив в них танцпол, бар, боулинг и, конечно же, любимый всеми бильярд. Смочив горло в баре, мы сразу присоединились к пляшущей публике. Ритмичная музыка оказалась слишком затяжной, мощности кондиционера явно не хватало, так что, после завершения композиции я взмок, как болотный лягушонок. Включили медляк. Антон с кукольником сразу пригласили девушек на танец, а я замешкался, пытаясь выбрать одну из полусотни красавиц. Стройная девушка невысокого роста отделилась от небольшой группы, подошла ко мне и, мило улыбаясь, протянула руку:
- Hi! My name is Irene. Who are you looking for?
Девушка оказалась настолько естественна и обворожительна, что я решил ответить честно:
- I'm looking for you.
- Let's play a game of pool.
Слово «пул» в моём сознании отражалось как «бассейн», и я с охотой кивнул, но прекрасно знал, что эта дюймовочка предлагала мне сыграть партию в бильярд. Нет, я не мог отказать деловой барышне в любой просьбе, даже если б она предложила прогуляться в преисподнюю. Ирен гордо взяла меня за руку и под восхищённые взгляды подруг увела с танцпола.
В отличие от моих друзей я не питал особого пристрастия к бильярду, считая его игрой шулеров, мошенников, да и просто людей, которым нечем заняться. Слишком простой мне казалась эта игра: бархатный стол, шесть луз, кий, который обязательно надо натирать мелом. Также мне не нравилась манера поведения соперников: после очередного удара вечно курящие игроки важно расхаживали вокруг стола, как напыщенные гусаки. Да, я имел именно такое мнение, но сейчас, когда вошёл в зал с несколькими столами, понял, что лучше походить на гусака, чем на идиота. Как раз, две девушки закончили партию, одна из них собрала шары треугольником и улыбнулась, приглашая нас к столу. Ирен сразу же натёрла конец кия мелом и заняла позицию для удара:
- As usual?
Я не знал, что обозначал этот вопрос, но с видом бывалого пулиста слегка улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. Дружеская улыбка исчезла с лица Ирен, губы сжались, глаза остановились на одной точке, тело напряглось, мышцы сжались, хрупкая девушка в мгновение ока превратилась в молодую львицу, готовую к прыжку. Любуясь ей, я забыл об игре, но после хлёсткого удара сразу два шара оказались в лузах. С этого момента я перестал существовать для Ирен. Она переместилась на противоположную сторону стола, слегка толкнула меня, и, прицелившись, загнала «свояка» в боковую лузу. После следующего прицельного удара «чужак», как пуля, влетел в сетку, а «свояк» изменил траекторию и по кривой медленно свалился в ямку. Я понял, что имею дело с непростым любителем пула, а с хорошо тренированным игроком или, даже, с профессионалом. После четвёртого, решающего удара я автоматически переместился в разряд зрителей, забыв о том, что являюсь полноправным участником игры. За соседним столом закончил партию пожилой «белый», он вытер лоб платком, извлёк из бумажника десятидолларовую банкноту и протянул победителю – миловидной филиппинке в красных шортах. Теперь, по крайней мере, я знал, что обозначат выражение «как обычно» и морально подготовился к поражению. Тем временем, на столе осталось три шара, два из них, как солдаты, расположились на линии «огня», и для удара этой пары Ирен почти легла на стол, выставив аккуратную попку, на две трети прикрытой коротеньким платьем, а точёные ноги в чёрных сетчатых колготах, на несколько секунд зависли над столом. Пока я рассматривал золотистые босоножки на высоком каблуке, раздался выстрел кия, который, на удивление, не поразил цель. Ирен съехала со стола и передала мне эстафету. Тупо посмотрев на тройку жёлто-серых шаров, я резко ударил по одному из них. «Свояк», подчинившись кию, подлетел вверх и со звонким ударом упал на пол. Моя соперница улыбнулась краем губ, оценив мои игровые качества «по достоинству» и, подняв шар, попросила повторить удар, но, как настоящий джентльмен, я сложил оружие, извлёк «джексона» и благодарно передал купюру победителю. Ирен ловко спрятала выигрыш в недрах кожаного расписного пояса и отвесила поклон. Я не захотел терять шанс и пригласил свою первую пул-учительницу в бар.

Антон и Оскар опередили меня, и, судя по уровню алкоголя в прозрачных бутылках, намного. Я не стал мешать этой счастливой четвёрке, устроившись с Ирен за крайним столиком. Теперь, когда мы остались наедине, я смог хорошо разглядеть свою новую знакомую и поближе познакомится с ней. Игровой азарт, которым было наделено это хрупкое создание, испарился, уступив место кротости и нежности. Казалось, она долго ждала этого вечера и делала всё необходимое для его претворения в жизнь, благо, романтическая атмосфера в баре сопутствовала зарождению тёплых отношений. Полумрак зала, отсутствие суетной толпы, прохлада и ненавязчивая саксофонная музыка составляли одно целое и настраивали душу посетителя на любовь.
Ирен воспитывалась в семье со средним достатком, училась в художественной школе, но на моё предложение поработать в Европе ответила согласием. Своё решение она аргументировала перспективой раннего замужества и, как следствие, нищетой и невозможностью увидеть мир. Я намекнул девушке о реальных обязанностях горничных и официанток в Испании, но Ирен только усмехнулась в ответ:
- We know, but every girl is afraid to miss the chance to go to the mainland. Let's go for a walk.

Глава 5

На рассвете повариха Мурыся разбудила новых кухонных ассистенток:
- Вставайте, работницы, надо начистить картошки и приготовить завтрак. В десять снимаемся.
Не открывая глаз, Вика потянулась и перевернулась на другой бок, зато Маргариту обрадовала новость о скором отъезде:
- Неужели в Россию подадимся?
- Нет, по графику нас ждёт выступление в Лозовой.
- Это где?
- В Харьковской области, а потом пересечём российскую границу и выступим в Старом Осколе Белгородской области.
Женщины устроились на улице у кухонного вагончика, поставив раскладные стулья вокруг большой кастрюли с водой. Картошка оказалась на редкость мелкой и гнилой, но Мурыся, орудуя маленьким ножом, ловко справлялась с «горохом», небрежно кидая очищенные овощи в воду. Когда ёмкость наполнилась наполовину, со стороны звериного фургона донёсся лязг решётки.
- Жрать захотели, - спокойно отреагировала повариха.
Вика испуганно бросила картофелину в кастрюлю:
- Чем же их кормят, неужели картошкой?
Мурыся заливисто рассмеялась, откинув волосы.
- Дождёшься от наших укротителей такой милости, им мясо подавай и желательно, парное.
Рита по-хозяйски провела несколько раз ножом по бруску и вывалила остатки картофеля из сетки на траву:
- Кто же их обеспечивает мясом?
- Есть у нас обученный человек, Груздем называется. Сейчас он, как и многие из цирковой труппы, кантуется на съёмной квартире, но к восьми утра, я надеюсь, все соберутся.
Дверь соседского вагончика медленно открылась, выпуская на воздух худощавого бородача в боксёрской майке и цветастых семейных трусах. Мурыся ловко метнула в мужчину гнилую картофелину, попав ему в живот:
- Оденься, негодник, разве ты не стыдишься трёх дам? Девчонки, не пугайтесь, это наш фокусник Шкалик.
Мужчина, тем временем, приблизился к чистильщицам и остановился за спиной поварихи.
- Шкалик, иди, отлей, не пугай девчат своим торчком.
- Мурыся, я придумал новый фокус.
- Да ладно, за четыре года гастролей мы выучили наизусть все твои фокусы.
- Я запросто могу увеличить твой размер.
Повариха выпустила нож из рук и прижала ладони к груди. Пользуясь растерянностью женщины, фокусник положил руки на её плечи и слегка помассировал.
- Да, да, не удивляйся, я превращу твою «единичку» в «тройку».
- И как же?
- Я проведу фокус на тебе, но ты всё время должна вести себя спокойно и заниматься чисткой картошки.
Мурыся тотчас же выудила ножик и схватила гнилую картофелину:
- Да, да, я согласна.
Руки Шкалика медленно переместились с плеч женщины на декольте, задержались там, а потом, неспеша сползли внутрь халата:
- Акала-вякала, тыкала-сыкала, пукала-аукала.
Вика открыла рот от удивления:
- Что это за слова?
- Заклинание, - объяснила Мурыся, активней работая ножом. – Ну что, Шкалик, увеличивается?
- А ты-то сама не чувствуешь?
- Чувствую твои руки и…
- А я хорошо чувствую твою «единичку».
Тут повариха поняла, что её разыграли, толкнула фокусника на землю и окатила водой из ведра.
- Ты что творишь, Мурыся, я ещё не закончил.
- Это новый фокус: после утреннего душа твой стручок станет крупнее кукурузного початка.
Бесплатному концерту помешал леопард, который бесшумно вышел из-за фургона, обнюхал кастрюлю и сел на задние лапы перед работницами. Шкалик попытался подняться на ноги, но животному не понравилось это движение: зверь зарычал, готовясь к прыжку. Бедный фокусник прижал руки к груди и зажмурил глаза:
- Вогнык, успокойся…чёрт, как он клетку открыл?
Хищник обнюхал мужчину, поставил лапу на грудь и зевнул, широко раскрыв пасть.
- Так он же учёный, - прошептала Рита. – Разве может причинить кому-то из нас вред?
Повариха поправила разорванный халатик:
- Он-то учёный, но только рядом с дрессировщиком Дрыном.
- А где Дрын?
- У дивчины, где ж ещё. Да-с, не повезло нам: зверь голодный и запросто может закусить нами.
Вика поднялась и спокойно подошла к животному:
- Как его зовут?
- Вогнык.
- Что это за кличка такая?
- В переводе с украинского – Огонёк.
Она нежно провела рукой по холке леопарда:
- Огонёк, нехорошо так поступать с людьми, мы знаем, что ты сильный, но ты и нас пойми.
На удивление, большая кошка оставила в покое Шкалика и растянулась у ног Виктории.
- Вот и хорошо, Огонёк. Так, ребята, чего стоим, кого ждём? Несите кастрюлю на кухню и готовьте завтрак.
Рита попыталась повторить подвиг подруги, но зверь зашипел, точно змея, оскалив острые клыки.
- Не надо, я сама справлюсь, зайди в вагончик.
Через несколько секунд на лужайке не осталось никого, кроме Виктории и леопарда. Команды, в основном, давались через окна вагончиков, потому что никто из труппы не осмелился выйти наружу и утихомирить животное. Следуя указаниям советчиков, юная укротительница попыталась проводить Вогныка в клетку, но зверь, очутившись на воле, захотел порезвиться.
- Вика, скажи ему «гуча».
- Что это за трюк?
- Ты скажи, а потом сама увидишь.
- Хорошо. Гуча!
Хищник тут же перепрыгнул через свежеиспечённую дрессировщицу. Получив шквал аплодисментов, Вика подала ещё несколько вызубренных команд, которые леопард сразу исполнил.
- Чудеса, да и только! – восхищались циркачи, вынужденные стать зрителями в собственном «доме». – Никому, кроме Дрына, не удавалось приручить Вогныка.

Хищник никого не выпустил из вагончиков на завтрак, продолжая гонять в мяч и прыгать через обруч. Утреннему шоу помешал «жигуль» с фургоном, лихо заехавший на территорию циркового городка.
- Вот и администрация прибыла! – объявили несколько голосов из окон.
Из машины вышел хорошо одетый мужчина средних лет. Поправив шляпу, он разгладил чёрные усы и уставился на героев немигающим взглядом:
- Не понял. Откуда у нас посторонние?
Зверю не понравился тембр мужского голоса: он недружелюбно зашипел, поднял хвост трубой и прыгнул на обидчика. Мгновенно смекнув, директор успел юркнуть в салон и захлопнуть дверь. Лапа зверя просвистела в воздухе, на финише ободрав краску на капоте.
- Где Дрын? – заволновались артисты.
Директор опустил стекло на толщину пальца и тяжело вздохнул.
- Закрыли нашего гастролёра на пятнадцать суток.
- Что он натворил?
- Драка с отягчающими.
- Так откупили бы его…
- Если б не откупил, то на пять лет загремел.
Вогнык, тем временем, сиганул на крышу фургона и опустил морду, разглядывая директора сквозь грязное стекло.
- Ладно, - пробурчал он, - почему вы меня не встречаете?
Артисты дружно рассмеялись:
- А почему вы не выходите?
Мужчина переместился на пассажирское место, передразнив разбушевавшего хищника:
- Вогнык, привёз я тебе твоего мяса, привёз и обязательно накормлю, только выпусти меня. Кстати, что это за девушка?
Вика подошла к машине и помахала директору рукой:
- Виктория. Мы с Огоньком подружились.
- Как вам это удалось?
- Вы, я думаю, более компетентны в этих вопросах.
- В таком случае, вы не могли бы пригласить Вогныка в клетку?
- А вы не могли бы угостить Вогныка кусочком мяса?
- Каким образом?
- Дайте мне ключ от фургона.
- Там открыто, внутри баранья туша. Сможете разделать её?
- Но у меня только нож для чистки овощей.
Директор пересел на водительское место и поднял стекло:
- Эй, метатели, метните этой даме топор и пару ножей!
Вогнык оказался на редкость терпеливым: пока Вика рубила мясо, он стойко ждал, даже не пытаясь проникнуть внутрь фургона. Насытившись, хищник благодарно взглянул на свою добродетельницу и отблагодарил её, облизал лицо своим длинным шершавым языком.
- Ладно, Вогнык, пойдём домой, людям надо собираться в дорогу.

Сцена с хищником подняла рейтинг новичков до небывалых высот. Пока труппа собиралась в дорогу, директор решил побеседовать с укротительницей:
- Меня зовут Макар Карпович. Виктория, извините меня за дерзкое поведение.
- Ничего, вы же глава и должны следить за порядком на своей территории.
- Я вот что хотел: укротителя Вогныка нет, но график выступлений мы не можем нарушать – у нас контракты.
- А я здесь причём?
- Вика, вы не могли бы заменить Дрына?
- Не понимаю вас, Макар Карпович.
- Всё очень просто, Виктория: вы выйдете с Вогныком на манеж.
- Вы шутите.
- Я серьёзно. В Лозовой разобьём шатёр и подготовим вас к выступлению. Дело в том, что леопарды, так же, как и львы, чувствуют, когда укротитель не боится их. Вы, как раз, и есть такой человек.
- А если у меня не получится?
- Все трюки леопард выполняет под музыку оркестра, а вы просто будете подавать команды в нужное время, да к тому же я буде платить вам зарплату. Решайтесь, такого шанса в жизни больше не будет.

Судьба-злодейка, судьба-добродетельница. Сколько человеческих жизней ты изменила, подчинила себе, заставила следовать своим законам. Сколько людей нашли друг друга, сколько потеряли. Можно понять фаталистов, которые просто верят в предопределённость, в неизбежность событий, в фатум и не удивляются подаркам судьбы. Вот и нашей героине судьба преподнесла сюрприз в виде пятнистого красавца, мирно посапывающего в углу клетки. Она всегда видела титульную, глянцевую сторону манежа, восхищаясь мастерством артистов, но ничего не знала об изнанке. Была ли у Вики мечта оказаться на месте циркачей? Конечно, нет, она даже и не мечтала об этом, и вот теперь случай предоставил вчерашней порно-актрисе такой шанс. Конечно же, ей хотелось блеснуть на манеже, но боязнь фиаско мешала ей ответить утвердительно:
- Хорошо, Макар Карпович, я подумаю.

В полдень цирковой автопоезд покинул Бровары и взял курс на восток. Директор знал о причине появления молодых попутчиц, поэтому решил «дожать» дебютантку, усадив в свою, замыкающую колонну, машину.
- И долго вы в цирке? – поинтересовалась Вика, чтобы как-то заполнить воцарившуюся тишину в салоне.
Вопрос понравился мужчине: лицо его растянулось в улыбке, глаза загорелись огнём, он подкурил сигарету и с наслаждением выдохнул тонкую струю дыма.
- Нет, дорогая моя, работа в цирке не измеряется днями и годами, арена – это модель природного мира, через которую проходит детство, юность, и зрелые годы. Цирк – это способ творить добро, мыслить неординарно, когда мозговой курсор находится в постоянном поиске, шлифуя сформировавшиеся грани прекрасного. Цирк – это призма, где твои желания распадаются на кропотливую, опасную работу, семейные невзгоды и кочевой образ жизни. Но есть и другая сторона медали: артист, обязанный веселить зрителей, не имеет права на собственное горе. У нашего клоуна умерла мать, и узнал он об этом как раз перед выходом на манеж.

Совсем другой разговор состоялся у Маргариты и её попутчиков: Цацы и Шкалика. Они размялись «красненьким» и решили скоротать время игрой в карты.
- Предлагаю на раздевание, - весело сказал фокусник, тусуя пальцами колоду карт
Рита осмелела после дозы спиртного:
- И что же ты будешь делать с двумя голыми женщинами?
Шкалик сглотнул слюну, подкинул карты, и, пока они находились в воздухе, потёр руки.
- Как что, смотреть на вас.
Цаца рассмеялась и извлекла из шкафа запечатанную колоду:
- Мы согласны, Шкалик, но свои краплёнки выкинь в помойку.
Пока фокусник возмущался, акробатка распечатала колоду и раздала карты:
- Всё очень просто: у кого меньше очков, тот и снимает один предмет туалета.
Мужчина замолк, подсчитывая очки:
- Девчонки, но у меня мало…
- Очков?
- Нет, предметов туалета. Можно я накину на себя ещё что-нибудь?
- Не понимаю тебя, Шкалик, ты что, стесняешься двух барышень?
- Нет, но как-то неудобно…
Цаца сдала карты, но машина остановилась. Фокусник быстро надел футболку и направился к выходу.
- Всем оставаться на местах! – скомандовала акробатка, выглядывая в окно. – Что случилось?
А случилось вот что. Водитель фургона с животными остановил машину, услышав шум. Вогнык рычал и метался в клетке, пытаясь разодрать ветеринара сквозь железные прутья.
- Надо срочно осмотреть его, но без Дрына это невозможно.
Вот тут-то, как раз, и понадобились услуги новой укротительницы. Вика спокойно вошла в клетку и успокоила животное. Вогнык заскулил и растянулся у ног девушки, а ветеринар, тем временем, осмотрел леопарда:
- Серьёзное воспаление десны, требуется хирургическое вмешательство.
- Так сделайте общий наркоз.
- К сожалению, наркоз дрессированным кошачьим строго запрещается, возможна только местная анастезия, да и то, только в особых случаях. Виктория, вы не сможете открыть пасть и успокоить животное во время инъекции?
- Постараюсь…
- Вот и славненько.

Глава 6

Для своих девятнадцати Ирен оказалась слишком умной. Мы обсудили несколько вопросов, в результате чего у меня сложилось неплохое мнение о филиппинской молодёжи. Мы шли по центральной улице, пока не достигли бухты. Свет фонарей отражался в воде, улучшая освещение набережной, лёгкий бриз нагонял волны, с шумом разбивающиеся о прибрежные камни. Мы зашли в потешную крепость, построенную в средневековом испанском стиле, и забрались в карету без дверей. Я нежно обнял девушку и задал первый пришедший на ум вопрос:
- Is there no guards?
- For what?
- This may spoil the beauty of the Vandals.
Я попытался посадить её на колени, но Ирен решительно пресекла эту попытку, просто прижавшись ко мне.
- Vandals have it there in the wild northern countries, where scoff at the graves and monuments.
- Which countries are you talking about?
- For example, on Russia.
- Russia?
Меня передёрнуло от слов собеседницы, но она продолжила атаку.
- Why are you so surprised?
- Do not know.
- Perhaps you're from Russia. Confess!
- Yes, I am Russian, but now I work in Spain.
- Do you miss home?
Волна ностальгии накрыла меня с головой. Здесь, в далёкой тропической Маниле местная девушка стала моим зеркалом души, отражением того, чего я боялся спросить у самого себя. Ничего не оставалось, как сказать правду:
- Yes, very much.
- You need to speak out, to facilitate the soul. Say It in Russian, your native language, but I realize you feel the tone, timbre of the voice, better know your anguish, pain and understand the soul.
Словно под гипнозом я вкратце поведал Ирен нашу с Антоном историю до поездки на Филиппины. Нейтрализовав такими словами мой «боевой дух», она села ко мне на колени, обняла и чмокнула в щёку.
- All right, sufferer, let's go, I'll take you to the hotel.
- Do not, I'll make it myself.
- No, you are in Manila for the first time, so you are my guest.
Я попытался отказаться от «конвоя», но девушка напомнила о контракте, бланки которых находились в отеле.

Открыв номер, я тихо вошёл, тихо ступая по мягкому ковру, но по бурным звукам, доносящимся из комнаты, понял, что напрасно старался:
- Excuse me, Irene, but documents in this room. Maybe will you come later?
Девушку не испугал звук за дверью:
- Roma, you deceived me?
- No, but ..
Ирен решительно открыла дверь и вошла в комнату.
- Come on. Where are your contracts?
Антон с кукольником потели над грудастой феминой, а подруга её, «отработав» ночь, сладко спала на животе, приподняв смуглую аппетитную попку. Приоткрытые воротца труженицы так возбудили меня, что я забыл о цели своего визита:
- Ребята, извините меня, я не вовремя…
Лисичкин вышел из укрытия, и, мерно покачивая разбухшим достоинством, указал на свободную кровать:
- Хорошо, что пришли, занимайте площадку.
- Да..мы..это…пришли подписать контракт.
- Ты уже отработал её?
- Нет.
- Чем же вы тогда всю ночь занимались?
- Беседовали.
Антон усмехнулся и вернулся в укрытие, произведя несколько фрикций:
- Неужели такая интересная собеседница?
- Очень грамотная.
- Но нам нужна совершенно другая грамота.
Оскар, насладившись минетом, покинул пристрелянную позицию и подошёл к Ирен:
- Good morning, baby! Do you know what you will do in Spain?
- Sure.
- Mind if I test you?
Ирен сняла топ, демонстрируя небольшую, но изящную грудь с крупными сосками.
- No.
Я чуть не сгорел от обиды. Значит, меня она заставила вывернуть душу наизнанку, а с Оскаром, которого видела впервые, согласилась сдать тест на профпригодность. Я собрался покинуть номер, но мои глаза опять наткнулись на предмет, который мирно покоился на кровати. Теперь ракурс поменялся: хозяйка приоткрытой калитки перевернулась на бок, сверкая острой бедренной костью и тонким следом от стрингов. Дайвер, не теряя времени, разместил свою «дыхательную» трубку между грудей Ирен, готовясь к full контакту, а я, недолго думая, перекочевал к спящей филиппинке и сходу вошёл в незапертую калитку. Да, было желание погулять по просторам, но стоны двух пыхтящих пар настолько возбудили, что я сразу разрядился, оставив на бёдрах спящей суточный запас прочности. Ирен не стала затягивать тест, через минуту принудила дайвера пойти на дно и, не одеваясь, села за стол знакомиться с документами.

Спешно заключив два контракта, мы сели на утренний автобус и через три часа благополучно прибыли к причалу в Батангасе. Антон, явно, был не в духе:
- Оскар, неужели надо срочно тащиться за тридевять земель за товаром, который можно было без проблем приобрести в Маниле?
Дайвер нанял лодку и счастливо улыбнулся:
- Антоша, довольно скоро ты узнаешь, что кроме женщин в мире есть масса других удивительных вещей. Пойми, что Сабанг - это дайверская мекка и если не посетить эти места, значит не побывать на Филах.
Мы забрались на «банку» - моторную лодку, рассчитанную на двадцать пассажиров. Расторопный штурман ловко завёл двигатель, на малом ходу отошёл от берега и, постепенно добавляя обороты, взял курс на остров дайверской мечты.
Через полтора часа мы причалили к белому берегу, в песке которого захотелось повозиться и зарыться с головой. Цепь холмов-великанов, полого спускающихся к морю, покрывала сплошной зелёный ковёр, а лачуги с бамбуковыми крышами закрывала стена растительности, так что любому, посетившему эти места, такая картина могла бы показаться маскировкой. Увидев наши удивлённые физиономии, Оскар только усмехнулся:
- Не удивляйтесь, это не сон. Вы прибыли в тропический рай на земле, и я думаю, будете вспоминать эти чудесные дни всю свою жизнь.
Цены в отеле «Where special people stay» кусались, но в целях свободного проведения секс тестов, решили поселиться в «одиночках». Кинув вещи, мы собрались в холле обсудить план осады Сабанга.
- Сейчас полдень, - объявил Оскар, - до вечера мы немного окунёмся, а к десяти вечера нырнём в White beach, то есть, глубинная прогулка плавно перейдёт в секс-дайвинг.
Антону понравилась идея:
- Что это за White beach?
- Это и есть тусовочно-морковочное место, в котором вы завербуете нужное вам количество морковок. Кстати, снаряжение для дайвинга возьмём в хорошем, проверенном месте. Кстати, директор дайверской базы Лиза Поплавок - моя хорошая знакомая.
- Русская?
- Да, у неё бизнес в России не пошёл, а здесь всё честно, да и налоги невысокие. Все новички через неё проходят.

Лиза неплохо смотрелась на фоне двух отвесных скал, образующих ворота в открытое море. Лёгкие морщинки на лице и грустные голубые глаза тридцатилетней бизнес-вумен с лихвой перекрывались деловой стрижкой, бархатной загорелой кожей, красивыми упругими ногами и лёгкими прыжками, которыми она передвигалась по гигантским острым валунам. Группа новичков из пяти человек училась обращаться с подводным снаряжением. Увидев Оскара, женщина холодно улыбнулась и подала знак худощавому юноше, загорающему на каменном выступе:
- Артур, поработай с немцами в воде, но не более десяти минут.
Когда счастливые новички, нацепив баллоны, исчезли под водой, Лиза чмокнула Оскара, по-дружески обняла его и улыбнулась нам:
- Значит, в нашем полку пополнение?
Я с трудом сдержал сверлящий холодный взгляд инструктор:
- Можно так сказать.
- По глазам вижу: вы не за этим приехали в Батангас.
Антон решил присоединиться к диалогу:
- Лиза, я не удивился бы, узнав, что вы ещё и прорицательница.
Женщина вздохнула и посмотрела на безоблачное небо:
- Все люди в какой-то мере прорицатели, только далеко не каждый может правильно использовать свои экстросенсорные способности.
Слушая её, я пытался прочесть судьбу бизнес-леди, используя способности каждого, но, кроме прекрасно сложенной фигуры дайверши не видел ничего.
- Оскар, не теряйте время, погружайтесь. Кстати, в первый день можешь пройти с новичками малый тоннель.
- Понял, тариф тот же?
- Тарифы повышаются только в России, а у нас в этом месяце скидки на двадцать процентов.
Лиза извлекла из пластикового ангара необходимое снаряжение и исчезла в небольшом домике. Антон тут же взял в руки жёлтый гидрокостюм:
- И ты хочешь, чтобы я влез в эту хрень?
Оскар быстро надел баллон и ласты:
- Одевайтесь, не заставляйте меня нервничать.
Я взял фонарь и попытался включить его:
- Это ещё зачем?
Кукольник установил на голове мини прожектор:
- Антошка, не будь дураком, на глубине темно. Я пойду первым, а вы держитесь за мной. Мы спустимся на пятнадцать метров, минуем тоннель, отдохнём в гроте и тем же путём возвратимся на базу.
Не успел я возразить, как он подключил нас к кислороду, и, переступая ластами как лягушонок, подошёл к берегу.
Необычное дыхание и мир через стекло я воспринял с волнением, но когда Антон ушёл под воду, шагнул, чуть наклонился вперёд и с силой оттолкнулся от берега. Энергично работая ластами, я старался не упустить друга из вида. Первый шок от погружения прошёл, уступив место восхищению: мы шли вдоль подводной скалы со множеством пещер, косяками крупной рыбы, крылатками и рыбами-попугаями. Улучив момент, я подобрался к оранжевому омару, пытаясь ближе рассмотреть его. Стены тоннеля, в который мы зашли, настолько поразил, что я растворился в этом подводном мире, став его ничтожной, но преданной составляющей. Тоннель, между тем, не кончался, казалось, что наше путешествие в царство Нептуна только начинается и всё самое загадочное и интересное только впереди. Когда я начал ощущать недостачу кислорода, свод внезапно оборвался, выпуская нас на песчаное дно, щедро освещённое солнцем. Контраст света и тьмы был настолько необычен, что я захотел задержаться под водой, несмотря на то, что ласты Антона «ножницами» пошли на поверхность.
Нас обступили высокие отвесные скалы, соединяющиеся на верхушке и образующие небесный свод, через который солнечные лучи накаляли камни и метровое белое песчаное кольцо вокруг воронки, заполненной водой.
- Настоящий мир Кусто! – выдохнул Антон, жадно хватая воздух.
Оскара тоже удивила такая картина:
- Действительно, где твоя камера?
Я снял снаряжение и улёгся на горячий песок, но в последний момент заметил небольшой футляр, накрытый камнем:
- Смотри, мы, оказывается, не первые посетители этого каменного костёла.
Оскар решительно убрал камень и открыл футляр:
- Понятно, значит, где-то здесь ловцы жемчуга.
Мелкие бусинки переливались под прямыми сонечными лучами, отражаясь на полированной поверхности жестяной крышки. Антон взял бусинку, перекатывая её между пальцами:
- Красота-то какая!
Но наш гид в это время не думал о находке и её владельце: он хмуро осмотрел баллоны, считывая показания объёма газа:
- Мужики, смею вас обрадовать: я не нашёл нужной пещеры и повёл вас по неизвестному маршруту. Теперь кислорода не хватит на обратный путь.
Антона не испугал такой расклад:
- Ничего, Осик, ты бывалый дайвер, выберемся как-нибудь.
- Бывалый, бывалый, но здесь я ещё никогда не бывал.
Мы затихли, наслаждаясь красотой каменной обители и обдумывая план спасения, но тишину нарушили два живых существа, внезапно вынырнувших из воды. Я чуть не потерял дар речи, зато Осик спокойно отреагировал на такой финт:
- А вот и владельцы сокровища.
Хозяевами жемчужного футляра оказались две молодых девушки. Единственными вещами, отличавших их от Евы, были купальные шапочки, ласты и широкие пояса с ножнами. Увидев незванных гостей, русалки без стыда направились к Оскару, ручища которого продолжали сжимать жемчугохранилище.
- Девчонки! – разрядил ситуацию Антошка, - сколько вы можете без воздуха продержаться?
Одна из ныряльщиц открыла коробочку и выложила в неё «улов». Осик, как настоящий джентльмен, аккуратно закрыл футляр и бережно передал его владелице.
- Антошка, ты что, от испуга английский забыл?
Русалка положила коробочку на песок, исподлобья глядя на Осика.
- Girls, - перевёл Лисичкин, - how long can you survive under water without air?
Русалка сняла шапочку и распустила короткие чёрные волосы:
- What does it matter?
- We got lost. Help us to return to base.
- What do you want from us?
- We will give you the lights to help you walk through the tunnel and come back with three oxygen cylinders.
Девушки совершенно не стеснялись, как будто мы представляли собой анимированных мужчин из компьютерной игры.
- How are you going to thank us?
- We'll pay you a hundred dollars.
- We have enough money.
- What do you want?
В ответ русалка подошла к Антону, опустилась на колени и запустила руку внутрь его плавок:
- Give a little swim.
- Are not you tired of swimming? - вяло ответил Лисичкин, поднял маленькую русалку на плечо и плюхнулся вместе с ней в воду.
Осик занялся второй ныряльщицей, а я улёгся на горячий песок и крепко заснул. Сон был коротким, но сладким. Мне приснилась заснеженная Москва с ледяными фигурками на Манежке. Я притронулся к ледяному кузнецу, но сказочный персонаж стал таять, роняя тёплые капли на озябшие ладони. Прохладные брызги воды разбудили меня.
- Ромка, ты так проспишь самое интересное. Давай-ка, дружок, поработай, теперь твоя очередь. Мы тебе плацдарм приготовили.
Лениво разлепив глаза, я увидел две аппетитные, шоколадно-кремовые попки, которые приглашали меня в свой сказочный рай, а полуоткрытые киски исходили слюной, ожидая своего укротителя. Укротитель, между тем, стал подавать признаки жизни, но не настолько ощутимые, чтобы сразу ринуться в бой.
- Ребята, что вы хотите от меня?
Оскар скорчил недовольную гримасу, демонстративно тряся своим «дохликом»:
- Выручай, братан. Видишь, мы приплыли.
- Да, да, - подсуетился Антошка, - поддай парку этим жемчужным феям, представь, что ты под прицелом кинокамер.
Иногда приятно осознавать, что ты нужен коллективу, общественность с надеждой смотрит на тебя, ждёт идей, усилий и действий, а ты, как богатырь, гордо расправляешь плечи и идёшь на борьбу с драконом.
А драконы, тем временем, ожидали своего победителя, повиливая шоколадными хвостиками. Богатырь не хотел исполнять своих былинных обязанностей, надеясь свести битву вничью, но, видя недовольные взгляды братьев по оружию, примерился к обеим калиткам и втиснулся в одну из них.
- Так держать! – захлопал в ладоши Осик. – Полный верёд!
Мне не понравился комментарий кукольника, но русалка, почувствовав полный контакт, подалась вперёд, нанизывая себя на полусонного богатыря.
- Так, так, - присоединился Антоша. – Не спи, дай ей дрозда!
Я пробился ещё на четверть тоннеля, постепенно увеличивая скорость. Вторая калитка оказалась более податливой и просторной, так что воин, не встретив особого сопротивления, взял крепость с первого захода, чем заслужил бурные аплодисменты.
Игра на два фронта продолжалась до тех пор, пока колени перестали чувствовать песок, а шлем богатыря превратился в мозоль, причиняя острую боль при каждом движении. Я хотел поменять позицию, но ненасытные фемины не позволили сделать это, активно двигаясь навстречу. Наконец, превозмогая боль, под ликование друзей, я закончил садо-мазо спектакль, обильно салютуя на обе стороны. Поблагодарив ангела-спасителя, друзья сразу же потребовали обещанное, но аборигенки громко рассмеялись, кивая на открывшийся тоннель с скале.
- Как это я раньше не догадался – взялся за голову Оскар. – Начался отлив, уровень воды упал, открыв нам путь к спасению.
Мы надели снаряжение, а Антон чмокнул девчонок на прощание и предложил им работу в Европе. Ныряльщицы обещали подумать и, весело смеясь, исчезли под водой.

Глава 7

Архитектурное решение White beach особо не отличалось от подобных проектов Юго-Восточной Азии: наспех собранный металлический каркас, обшитый лёгким материалом, состоял из двух этажей, а единственным достижением прогресса были крупные витражи, выходящие на две стороны, так что с улицы любой прохожий мог полюбоваться танцующими. Система вентиляции, которая дышала на ладан, прямо с порога напоминала о себе: сдавленный воздух, разбавленный недорогой парфюмерией не намного отличался от уличного, хотя помещение было укомплектовано кондиционерами.
Антон поправил белую рубашку, купленную в Маниле специально для этого случая:
- Да уж, господа, здесь не Манила.
- Зато манит нашего брата со всех уголков планеты, - парировал Оскар, поднимаясь по пластиковой лестнице на второй этаж.
Место встречи совмещало небольшую сцену, танцпол, несколько рядов кресел для зрителей и барную стойку. Почти все свободные места в вип-партере, в основном, занимали секс-дайверы из Европы, а танцпол - филиппинки, терпеливо дожидающиеся «покупателя». Периодически созревший клиент приглашал понравившуюся даму за столик и после коротких переговоров исчезал с ней. Мы нашли несколько свободных кресел на галёрке, но музыка внезапно затихла. На сцену вышли две миловидные девушки и затеяли музыкальную игру. Ведущие посетовали на плохую активность зрителей, решив таким образом растормошить сонную публику. Девушки пели под караоке известные хиты, а второй куплет предлагали исполнить любому желающему из партера. Всех присутствующих оживил весёлый музыкальный спектакль, но после первого куплета Voulez-vous Аббы на сцену выполз «папик» в пляжных трусах и принялся тискать ведущих. Охранники не желали вмешиваться, а «трусы», вроде, и не хулиганили, но и не выпускали миниатюрных девушек из своих цепких лап. Осик протиснулся на сцену и крепко обнял «папика»:
- Нi dude! What your name?
Трусы ослабили хватку, свирепо уставились на свежий сценический персонаж, но решили не портить погоду на сцене:
- Vladimir.
- Very nice to meet you, Vladimir. Where do you come from?
- From Vladimir.
- Exellent, Vladimir from Vladimir. I like you so much.
Пока Владимир из Владимира обдумывал смысл сказанного, Осик повернулся к залу и полнял вверх обе руки:
- Good evening my dear friends. Very nice you coming here. I’m from Russia. In our country is subsidited state called Caucasus. Up till now there keeping customs steal brides. Do you know how to do it?
Видя, что зал переключился на Оскара, секс террорист оставил в покое «заложниц», а те, недолго думая, юркнули в зал.
- No, no, not know! – оживилась публика. – Show, how to do it!
Кукольник тут же взвалил террориста на плечо и, как ковёр, под хохот публики, вынес из зала. Не успели ведущие занять пустую сцену, как вернулся Осик. Антон протёр удивлённые глаза:
- Разве мы не узнаем, куда на Кавказе прячут невест?
- К сожалению, нет – невеста сбежала, я думаю, что вам не нужны профессионалки. Есть девушки, которые только начинают делать первые шаги в этом бизнесе.
Антон поддержал эту идею:
- И как же нам выделить этих особей из сотни претенденток?
Дайвер подошёл к филиппинке, стоящей поодаль, побеседовал с ней и пригласил к нашему столику. Девушка оказалась на редкость общительным человеком и за скромное вознаграждение указала нам несколько дебютанток. Мне достались две фемины довольно пышных форм. Одна из них, Синтия, пыталась предсказать судьбу со стопроцентным результатом. Даже, когда мы прибыли на тест-драйв в номер, она напомнила о своём даре.
- OK – согласился я, - I got a girl. Will we live together?
- No, - ответила она. – Your blondie will marrу another guy.
Конечно же, я не собирался доверять поспешным предсказаниям, но слово «блондинка» сломало все мои представления об оккультных науках:
- How did you know her blondie?
Синтию не удивил такой вопрос:
- Roman, you had a chance, but you missed it.
- Sintia, where she is now?
- Don’t worry, she will be home soon.
- I would like to see her.
Я не захотел тестировать соискательниц и после заключения контрактов отпустил их.

Утром меня разбудил звонок, сообщающий о поступлении денег на счёт. Превозмогая боль в спине, я оделся и зашёл к Антону поделиться новостью. В отличие от меня, Лисичкин не выгнал тестируемую, голова его покоилась на внушительной «тройке» филиппинки, а вместе они напоминали спящую Мадонну Бенуа с младенцем на руках. После ратных трудов мадонна сладко посапывала, выставив напоказ бритый лобок, Антошка же сладко похрапывал, так что я спокойно занял свободную нишу.
- Ты что творишь? – удивился он, когда я задал небыстрый ритм и невольно разбудил хозяина номера.
- Как, что, тестирую.
- А где твои тестируемые?
- Знаешь, Антош, хочу тебя порадовать: пришли деньги на счёт.
- Значит, наш товар начал приносить дивиденты. Молодец, Миша, не обманул!
- Это хорошая новость, но есть и плохая.
- Какая?
- После марафона с русалками у меня болит спина.
- Это прекрасно, Рома!
- Что прекрасно?
- В качестве бонуса летим на Тибет.
- Зачем?
- Лечить спину.

Только в самолёте я узнал, что Тибет – это не Тянь-Шань и даже не Памир, Тибет – это крыша мира, на которую нам суждено было забраться. Антон оторвал глаза от ноута и с ухмылкой посмотрел на меня:
- Что, бродяга, есть вопросы?
Да, вопросов была масса, и я хотел получить как можно больше информации о стране, в которую направлялся:
- Да, есть. Во-первых: почему мы летим в Непал, а не в Китай?
За два месяца скитаний по миру я привык исполнять роль доктора в связке Холмс-Ватсон и поэтому свято верил в неисчерпаемые знания моего друга.
- О, это очень просто, - откинувшись в кресле, ответил он. – В Китае находится так называемая ТАП – тибетская автономная республика, которую только совсем недавно открыли для посещения. В пятьдесят первом году прошлого века китайцы разбили тибетскую армию и включили республику в свой состав. Значительная часть тибетцев и правительство, в том числе, находится в изгнании, а агрессоры стараются стереть тибетский этнос в стране, меняя законы в свою пользу. Не прошли власти и мимо туристического бизнеса, стараясь подчинить его своему влиянию. Так, например, для въезда в китайскую часть Тибета, кроме государственной визы, ещё потребуется дополнительная, для въезда в республику, и обязательный проводник, без которого невозможно посетить ни один монастырь. А о «шаге вправо шаге влево» не стоит даже напоминать.
Дисплей ноута рассказывал не о Тибете, поэтому, где-то в глубине души я пожалел, что сбил друга с пути праведного. Если б не я, быть бы ему хорошим дипломатом или учёным, а сейчас, когда Антон рассказывал о Непале, смотрел мне в глаза и читал в них восхищение:
- Да, Рома, в Китае есть Эверест, и многие альпинисты хотят «отметиться» на этом девятитысячнике, но мы с тобой летим за здоровьем, поэтому бросим наши больные кости в Непале – туристической горной мекке с более мягким климатом, прекрасной флорой и фауной.
Я растворился в красивых словах друга, но мягкая посадка в Котманду возвратила меня в реальность, которая оказалась намного восхитительнее всех чудес света. Снежные горы-великаны, окружающие нас со всех сторон, как хранители вечности нависли над городом, а белые шапки облаков зависли у подножия, словно скрывали подводную часть гигантских айсбергов в небесном океане. Микс тёплых солнечных лучей и бодрящего воздуха сразу завладел душой и телом, напоминая об отметке в полторы тысячи метров над уровнем моря. Что сразу бросилось в глаза – это отсутствие суеты: никто ничего не предлагал, не рекламировал, не зазывал, все пассажиры, словно завороженные, остановились, не в силах оторваться от природного величия, а потом, немного привыкнув, направились к отелю.
Оставив вещи в номере, мы нашли уличное кафе и уселись за столик с видом на седые горы. Учтивый официант, сносно говорящий по-английски, принёс еду и поблагодарил за посещение заведения. Я поинтересовался о местонахождении врачевателей и получил довольно хороший развёрнутый ответ с мотивационной частью. Оказалось, что многие путешественники приезжают в Непал за треккингом – пешим туризмом, который, по мнению знатоков тибетской медицины, является наиболее целебным методом исцеления многих недугов. Едва мы закончили трапезу, как у нашего столика появился элегантный азиат невысокого роста:
- Здравствуйте! Меня зовут Кришна.
Только слабый акцент незнакомца говорил о его нерусском происхождении. Невероятный заряд энергии излучал этот человек, казалось, он насквозь просвечивался желанием творить, действовать, исполнять те жизненные задачи, целью которых поставил себе.
- Не удивляйтесь, - пояснил он, - я учился в Самаре и несколько лет занимался туристическим бизнесом. Сейчас работаю гидом на треккинге.
Антон только и ждал этой информации. Коротко представившись, он перебил нового знакомого на полуслове:
- Кришна, объясни вкратце, что это за зверь и сколько стоит.
Мужчина поднял руки на уровень груди и медленно опустил, словно избавляясь от нашей отрицательной энергии. Удивительно, но эта манипуляция успокоила, затормозила меня, время намеренно остановилось, чтобы приобщить нас к размеренной горной жизни.
- Друзья, во-первых: само ваше пребывание на крыше мира – это уже не случайность. Потому что в Тибет может попасть только человек с чистой кармой. В этом случае попасть сюда – не значит приехать, понять и осознать то могучее духовное наследие, которым славится Тибет. В самой непосредственной близости к небесам, на высочайшем горном плато в мире легче всего познакомиться с древнейшей религией в мире – буддизмом, в которой можно узнать судьбоносные ответы, приходящие в разряжённых горных пространствах, где можно дотянуться с вопросом до своего высшего Я, до того Бога, которого зовут в различных храмах земного шара.
Плавная речь горного оратора плыла по воздуху, каждым словом забираясь в сознание, каждым предложением наполняя нашу жизнь новым содержанием и смыслом. Рассказчик не произносил заученную рекламную фразу, и чем дольше я слушал его, тем больше чувствовал прилив сил и необходимость принять предложение горца. А Кришна, тем временем, довёл нас до апогея смысловой нити и стал постепенно выводить нас из состояния полёта:
- Я сопровождаю русские группы по шесть – десять человек. Как раз, сейчас есть четыре человека, так что после вашего согласия завтра на рассвете мы можем отправиться в путь. Маршрут рассчитан на десять дней. Я беру пятьсот долларов с человека, необходимое снаряжение. Питание за свой счёт.

Подсчитав виртуальный и наличный бюджет, мы приняли заманчивое предложение, а вечером пришли в магазин за снаряжением.
- А вот и ваши одногруппники! – весело воскликнул Кришна, кивая на двух роскошных дам в торговом зале.
Антон чуть не подавился печеньем, которое так старательно пережёвывал:
- Какие такие одногруппники?
- Люди, входящие в состав одной группы, называются одногруппниками.
- И в какую это группу мы входим с этими одногруппницами?
- В ту самую, которую поведу завтра на рассвете.
Лисичкин предпринял повторную попытку для поглощения выпечки. Наступила пауза, в течение которой мы следили за покупательницами. В принципе, их лишний вес не зашкаливал и даже шёл женщинам, но вот представить, как эти размалёванные фемины с восьмидесятилитровыми рюкзаками на спине взбираются по склону, не смог. Разглядывая одинаковые короткие волосы, покрашенные хной и голубые джинсы, вмещающие одинаковые формы, я подумал о родстве этих добрых душ.
- Да, Рома, это сёстры, - подтвердил мою догадку Кришна, помогая нам подобрать подходящую обувь.
- Я так и знал, - возмутился Антон, недовольно косясь на туристок. – А где ещё двое одногруппников?
- Ты о чём, Антон?
- Нас четверо. Где же ещё двое?
В этот момент в помещении появились двое невысоких худощавых мужчин. Немного отдышавшись и увидев сестёр, они тот час же кинулись к ним. Кришна улыбнулся и в знак приветствия махнул знакомым рукой:
- А вот и недостающее звено в нашей цепи!
«Звено» с налёта приступило к примерке ветровок.
- Братья? – предположил я.
- Почти угадал: отец и сын.
У меня отвисла челюсть, ведь внешне мужчины почти не отличались. Но учтивый гид, привыкший всё хватать на лету, расставил все точки над «i»:
- Отец давно занимается йогой, а сын связался с компанией алкашей. Когда дело дошло до критической отметки, отпрыск согласился на лечебницу «Помоги себе сам», владелицами которой и были наши очаровашки.
Очаровашки же, не обращая на нас внимания, дышали шопингом:
- Хомячок, примерь эту ветровку…ой, велика, а эту…
- Барсучок, я присмотрела тебе футболку с длинным рукавом, посмотри, не слишком ли она яркая?
Кто из них назывался Хомячком, а кто Барсучком, я так и не понял, но по спокойствию одного из них, мог сразу узнать йога, а по излишней нервозности и мельтешению – алкоголика. Процесс примерки занял бы много времени, если не вмешался вежливый проводник. Он коротко познакомил нас, учтиво поклонился и вышел из магазина, посоветовав купить больше сувениров. Конечно, новые знакомые имели какие-то имена, но звучали они столь необычно, что не оставляли шанса даже на частичное запоминание.
- Знаете, - заметила одна из компаньонок, - у меня всегда яркий макияж, поэтому зовите меня Ранеткой.
- А я, - отозвалась другая, - всегда весёлая, но с тусклой раскраской. Зовите меня Кокеткой.

Когда первые скупые лучи выглянули из-за ледяных горных шапок и согрели зелёные склоны холмов, мы двинулись в путь. Тропа вела вниз вдоль ущелья реки. Кришна, как проводник, шёл впереди, а мы с Антоном замыкали колонну. Утренняя прохлада и шум воды бодрили, так что от сна не осталось и следа. Как ни странно, в течение длительного времени я не ощущал усталости, казалось, вся природа дышала здоровьем, заряжая нас неиссякаемой энергией. Ближе к полудню мы остановились на привал. Кришна ловко соорудил костёр из сухих веток и поставил котелок с чистой водой на огонь. Пока я собирал нехитрую снедь, состоящую в основном из бутербродов, Антон сделал несколько снимков, а проводник снял ветровку и надел солнцезащитные очки.
- Это река Маршангди, отметка семьсот шестьдесят метров, поэтому здесь жарко.
Немного отдохнув, мы продолжили путь и к вечеру вышли на лесную поляну. Кришна нашёл невысокую постройку с бамбуковой крышей и вынес оттуда две объёмных сумки.
- Что это? - удивилась Кокетка, вытирая пот со лба.
- Это наш ночлег.
Кокетка облизала губы и села на траву:
- Не поняла, ты, вроде, говорил о ночлеге в селении.
- Да, но до него сутки пути, а намного миль вокруг, кроме флоры и фауны, ничего нет.
Пока йог отдыхал на голове, мы помогли Кришне разбить лагерь и развести костёр.
- Не удивляйтесь, - предупредил он, - в эти места съезжаются йоги со всего мира и месяцами живут без пищи.
Сытно поев, я расположился в палатке и растёр распухшие ноги. Антон пытался завести разговор, но силы быстро покинули меня, глаза закрылись и под оживлённый стрекот молодожёнов в соседней палатке я заснул.
Утром, освежившись в реке у звенящего водопада, мы двинулись покорять гордую природу Непала. На этот раз тропа вела вверх, каждый шаг давался нелегко, от вчерашнего маршброска ныли ноги, хотелось скинуть неподъёмную поклажу и вернуться в отель, но тяжёлые шаги Кокетки и дыхание Антона служили своеобразным конвоем, не позволяя выбиться из обоймы. Ближе к полудню тропа вступила в огромное ущелье, а на подходе к деревне нас встретил мощный водопад в радужном сиянии. Антон схватил камеру, а я сбросил рюкзак и растянулся на камнях. Свежий воздух пьянил, нейтрализуя усталость, и через десять минут отдыха мы были в строю.
Селение представляло собой несколько десятков глиняных домиков покрытых черепицей. На пастбище паслись яки. Из ближайшего жилища вышли две женщины средних лет и сразу направились к нам. Ранетка скорчила недовольную мину:
- Неужели мы будем у них ночевать?
- Нет, для туристов есть два домика.
Селянки обратились к нашему гиду, о чём-то прося его, но тот не соглашался, даже повышал голос. Впервые я увидел тупое выражение лица друга.
- Что, Антошка, в диковинку тебе тибетский язык?
- Да уж, надо не одну жизнь прожить, чтобы всё узнать.
Когда женщины переключились на нас, хватая за рукава, спокойный Лисичкин не выдержал:
- Кришна, этот концерт тоже входит в маршрут треккинга?
- В какой-то мере, да. Вам обязательно надо познакомиться с бытом местных жителей: гурунгов, такали, магаров и тибетцев.
Спокойный йог на это раз не встал на голову, а решил выяснить причину незапланированной остановки:
- Я готов познакомиться с бытом и обычаями этого народа.
Кришна сделал глубокий вдох и медленно опустил руки ладонями вниз:
- Существует много обычаев, но именно это нелепей всех.
В разговор решил вмешаться алкоголик:
- Становится интересно! Давайте ваш обычай!
- Да, да. Давайте! – хором запели сёстры.
- Всё очень просто: девушку никто не возьмёт замуж, пока она не переспит, как минимум, с двадцатью мужчинами.
Естественно, такого рода новость не пришлась нашим женщинам по вкусу.
- Ну а мы-то тут причём? – возразила Ранетка, - пусть себе пересыпают хоть со стадвадцатью.
- В том-то и дело, что мужчина должен быть чужеземцем, а в качестве доказательства контакта оставить девушке какую-нибудь личную вещь или сувенир.
Мужская половина нашей команды с любопытством следила за женской. На этот раз вперёд выдвинулась Кокетка:
- Ну и пусть спят себе с иностранцами, мы-то тут причём?
- Вы, как раз, и есть иностранцы, и эти женщины пришли за вашими мужьями.
От злости и отчаяния Кокетка залилась краской. Довольно скоро она исчерпала все аргументы в защиту семьи и обратилась к нам:
- Мальчики, поддержите обычай. Мы всю жизнь будем вам благодарны.
В ответ Кришна только развёл руками:
- Дело в том, что двух мужчин не хватит на всех девушек деревни.
Наконец, одна из женщин потребовала перевести разговор с туристами и после отрицательного ответа бросилась в ноги Кокетке. Как всегда, в ситуацию вмешался прорицатель:
- Дорогие мои! Сейчас для этих людей вы являетесь богами. Женщины не хотят остаться без внуков. Поймите, это не считается изменой. За ваше добродушие тибетцы всегда будут благодарить и молиться за ваше здоровье!

Глава 8

Когда нас повели на «заклание», я решил рассказать родственникам девушки о неправильности обычаев, об ошибках племени, но только вошёл в дом, понял, что говорить, собственно, не с кем: русского никто не знал, да и всё что хотели эти люди, было при мне. Я отказался от угощений, намекнув об отсутствии времени. Меня проводили в комнату, похожую на монастырскую келью, в которой, кроме потенциальной невесты находились две женщины с одинаковыми чертами лица: молодая и пожилая. Я указал им на дверь, но старшая родственница кивнула на младшую, пытаясь объяснить, что она следующая на знакомство со мной.
Любовь на заказ. Я чувствовал себя в роли самца дикого зверя и, самое обидное, не мог убедить людей в ошибочности их действий. Два десятка контактов. Почему именно столько? Почему бы, например, не собрать племя и не объяснить старейшине, что из-за недостаточного количества туристов надо снизить количество связей хотя бы наполовину. Десять – это уже ближе к истине, а вдруг, вождь согласился бы и на пять. А может, я и есть тот двадцатый, та последняя веха на пути этой несчастной к замужеству. Где-то там, на «большой земле» человечество давно не мыслит такими критериями, там цивилизация, интернет. Но разве «белые» люди получили освобождение от наследия прошлого? Вряд ли. Вместе с передовыми технологиями и прогрессом в кругозор молодёжи ворвался разврат, киберпреступность и совершенно другая концепция социального развития человека в обществе, другие нормы поведения. Вместо того, чтобы настроиться на контакт, я тупо взвешивал «за» и «против», тихо комментируя происходящее. Женщины терпеливо ждали, решив, что я молюсь перед соитием.
- Красавица, какой я у тебя по счёту?
Девушка молниеносно сняла нижнюю часть одежды, принимая мои слова за побуждение к действию.
- Нет, нет, - воскликнул я, загнув несколько пальцев на руке и указав на себя. – Сколько надо таких, как я?
Но тибетка опять истолковала вопрос по-своему, показав один палец. То есть, надо было отметиться один раз. Мне понадобилась помощь «зала», и я обернулся к «очередникам», но, кроме зомбированных лиц, не увидел ничего. Страдалец не желал работать, хотя полуобнажённая тибетка неплохо смотрелась в шкурах голубого барана. Смекнув, что дело под угрозой срыва, «зал» заворковал на тибетском и предложил помощь в виде иголок. Я послушно разделся и расположился рядом с «невестой». Как ни странно, после попадания тонких иголок в нужные места страдалец ожил, задышал и к концу сеанса превратился в железный шнек, готовый пройти Аннапурну насквозь. «Аннапурну», как оказалось, давно покорили, и, судя по заезженной тропе, я был во втором десятке альпинистов. Во время восхождения тибетка завела разговор с «очередниками» и никак не реагировала на мои старания. Выпотрошив всё содержимое на кожаное плато, я решил передохнуть, но молодая «очередница» не позволила расслабиться, мгновенно оседлав чужестранца. Не знаю, какие точки задели иглы, но шнек сохранял свою боеспособность, пока «невеста» не выжала из меня последние соки. Отбыв повинность, я надел то, что нашёл: джинсы и кроссовки, но футболки и бейсболки не нашёл. На мой молчаливый вопрос молодая хозяйка извлекла мешок и высыпала на пол его содержимое, состоящее из вещей и предметов мужского туалета: станков, ремней, блокнотов, сотовых телефонов и даже неиспользованных презервативов. Насчитав девятнадцать предметов, я пожелал удачи хозяевам и повернулся к выходу, собираясь покинуть средние века, но в комнату ввели Хомячка и Барсучка, которые сразу приступили к делу, за мной же пришла новая «невеста».

К вечеру, когда наша великолепная четвёрка исчерпала запас прочности, пошёл дождь. Нас определили в дом, согрели и хорошо накормили. Стол не блистал разнообразием блюд, но включал лечебный бальзам, который быстро восстановил наши силы.
«Ссудный» день прошёл в суровом молчании. Йог попытался реабилитироваться перед супругой, но та отмахнулась и, опираясь на две трости, увеличила шаг. Тропа поднималась всё выше и выше, через сосновый лес, пьянящий величием и запахом хвои.
- Завтра на рассвете нам предстоит посетить буддистский монастырь, - нарушил молчание Кришна, устраиваясь на привал.
Кокетка только и ждала этого момента:
- Насколько буддистская вера сильна?
- Это чисто риторический вопрос. Буддизм – древнейшая религия, которой две с половиной тысячи лет и представляет собой средство обретения психологической и духовной целостности. Это путь к просветлению и орудие высшей эволюции.
На этот раз нас приютил уютный лодж, построенный среди каменных домов пастухов. Никто не беспокоил, не просил поддержать обычай. Наскоро перекусив, я заснул, как младенец после прогулки, а затемно, в пять утра, мы отправились в путь, чтобы успеть посетить службу в монастыре. Солнце ещё не взошло, но небо было дивного, ярко-голубого цвета, словно тысячи невидимых прожекторов освещали небесную сферу. Тропа вела вверх, теряясь в зарослях кустарника и камнях. Опираясь на трость, мы прошли около километра, пока не наткнулись на маленькие шесты с флажочками, стоящими вдоль дороги. Встало солнце, окрасив разрисованные крыши храмов алым перламутром.
Как оказалось, нам не хватило сил покрыть расстояние от лоджа к монастырю за час, поэтому мы опоздали на утреннюю службу. Но зато нам показали внутренний интерьер храма Будды. Что поразило больше всего – это необычность рисунков, которыми расписали стены, колонны и потолки. Удивили барабаны, висящие по обе стороны алтаря, там же рукописные сутулы и телескопические трубы Дунгин, которые используют во время служений. Изобилие разнообразных фигурок в других храмах настолько удивило, что мы не стали задавать вопросов гиду, а упивались тишиной, царившей в уютных залах храмов. К десяти утра мы смогли насладиться блаженным утром, которое подарил нам новый день. Белая красавица Аннапурна, как символ Непала, гордо и величественно возвышалась на фоне зелёного убранства священных холмов, на которых стоял монастырь. Два цвета: ярко-зелёный и ослепительно белый. Прекрасное сочетание! Рай для художников, фотографов и любителей флоры.

Миновав канатный мост через грохочущую реку, мы вошли в настоящий яблоневый рай, а оттуда по вырубленной в скале тропе попали в зону ледников и водопадов.
Жаркий день сменяла холодная ночь, а природный ландшафт, по мере подъёма или спуска на очередную отметку, менялся на другой, более изящный. Я вдруг вспомнил московский «освенцим» с сотнями тысячами автомобилей, круглосуточно летящих по столичным проспектам, суетливой людской массе в городском транспорте, невыносимой толчее в супермаркетах и ужаснулся от этой мысли. Сейчас, когда я так близок к небу, звёздам и ответам на главные жизненные вопросы, в душном каменном городском мешке кого-то убивают, насилуют, кто-то погибает на «зебре» под колёсами навороченного авто, а толпы «несогласных» штурмуют московские площади. Здесь, на большой высоте, в плену ледников и вечных снегов, природа ещё не успела познать бетон, металл, стекло и с радостью встретила нас, вынимая из своих закромов всё самое лучшее и красивое. Скоро я перестал смотреть на часы: время соединилось с пространством, словно невидимый реактив закрепил, остановил часовой механизм, превратив его в вечность.
Нас ждал снежный перевал и лыжи, которые Кришна извлёк из каменного склада. Наезженная лыжня и нулевая температура заставили нас быстро преодолеть большое расстояние вдоль скал и хребтов. Дорога уходила вниз, облегчая спуск и тогда, когда мы катились по искрящему снегу навстречу ярким солнечным лучам, весь мир, казалось, был у наших ног, а счастье в кармане, которое не променять ни на что, не продать и никогда не забыть.

Я считал, что рафтинг - это сплав на плотах, и люди, занимающиеся таким экстримом – бывшие силовики, которым не хватает адреналина в мирной жизни. Как оказалось, это не совсем так. Сплавное средство, резиновую лодку на восемь человек, спустили на воду, а мимо нас вниз по течению пронеслась такая же компания, восторженные крики которой были слышны за сотни метров. Я бы никогда не рискнул добровольно повторить такой «подвиг», но наши женщины героически надели шлемы, водонепроницаемые костюмы и спасательные жилеты, готовые подарить себя этой грохочущей, горной пучине. Я невольно вспомнил Труса, дрожащего между Бывалым и Балбесом. Стало стыдно. Щедрая улыбка Ранетки оказалась, как нельзя, кстати:
- Рома, ты что, медитируешь? Все ждут тебя!
Каждый из нашей «семёрки» нашёл место в резиновом кораблике: йог с сыном спереди, мы с Антошей сзади, а сёстры посередине. Кришна смело столкнул лодку в воду и ловко запрыгнул на корму. Течение тот час же подхватило нас и понесло вниз по течению. Надо сказать, что гид оказался неплохим флагманом. Когда лодка приближалась к очередному камню, мы по его команде отчаянно орудовали короткими вёслами, а на порогах «резинку» подбрасывало, и тогда уже никто не мог нам помешать визжать как резаные поросята. В то время когда посудина выходила в спокойное место, я успевал насладиться пейзажем, казалось, горы с лесами проплывали мимо, а мы были просто свидетелями этого чудесного передвижения. Кадр менялся каждую минуту, словно природный проектор демонстрировал дорогим гостям собственное слайд-шоу. Ничто не может сравниться с таким праздником души и тела: ни самолёт, ни парашют, во время полёта захватывал дух, а потом, когда лодка вновь падала на воду, появлялся другой порог, и мы опять готовились к встрече с опасностью. Примерно, как в компьютерной игре, только все персонажи и чувства реальные: вода, страх, люди, а в случае победы – неземное блаженство единения с природой.
Но в нашем случае единение с природой получилось довольно плотным. На развилке Кришна попытался направить нас вправо, но шкорлупу занесло в левый рукав, а за поворотом мы попали в водопад, перевернулись в воздухе и плюхнулись в воду. Мы с Антошкой успели зацепиться за тонкий ствол дерева, свисающий над водой, а остальных унесло течением. Кричали только женщины, но их отчаянный крик мгновенно затих в шумном потоке водяной массы, летящей вниз. Холодная вода, как острая бритва, разрезала кожу, заставив мгновенно выкарабкаться на горячие камни. Когда шок прошёл, и мы осознали произошедшее, сразу кинулись на розыски «одногруппников». Колючие заросли и камни мешали движению, но за каждым поворотом был новый, а сил оставалось всё меньше и меньше, казалось, река никогда не кончится и никогда не выдаст своих пленников. Мы решили добраться до холма, где река делала крутой поворот, передохнуть и наметить план дальнейших действий, но там, в низине, наткнулись на яблоневый сад. Нет, деревья не были дикими - за ними ухаживали, и аппетитные красные плоды наглядно подтверждали это. Утолив голод и жажду, мы услышали голоса и, обрадовавшись, пошли на звук. Густопосаженные яблони с каждым шагом становились всё реже, словно кто-то освобождал нам дорогу. Последним препятствием служили высокие ароматные кусты, за которыми нашему взору открылось озеро невидимой красоты. Мы раздвинули ветки, чтобы лучше увидеть земной рай. Голубая, небесного цвета вода манила, завлекая в свои объятия. Мы уже хотели выйти из укрытия, но заметили тех, кому принадлежали голоса. Несколько девушек плескались в воде, а двое сидели на берегу. Антон расплылся в улыбке:
- Ну что, спасатель, какие планы на будущее?
- Судя по фигурам русалок, Ранетки и Кокетки среди них нет.
- Но тогда надо спросить их..
- О чём?
- Обо всём: что это за место, не видели ли они кого…
После короткого совещания мы пробрались через кусты и направились к озёрным нимфам. Как ни странно, они не испугались, хотя были голышом. Но чем быстрей мы приближались к ним, тем быстрей вся картинка удалялась от нас. Шаг перешёл в бег, который не принёс ничего нового. Наконец, Антон устал и сдался:
- Не понял, что за чушь..
- Давай, хотя бы, окунёмся.
Но окунуться тоже не получилось: вода так же убегала от нас, как и русалки, не удалось даже намочить ноги.

Резкий запах травы и голос Кришны привели меня в чувство:
- Наконец-то, они очухались.
Я скорчил гримасу и сладко зевнул:
- Вы живы? Слава Богу! Куда вы исчезли?
- Нас вынесло на мель километром ниже, мы сразу же пошли вверх по берегу реки и нашли вас в кустах непальского дурмана.

Я всегда с уважением относился к паломникам. В России, обычно, дружные группы верующих собираются и автобусами едут по святым местам с целью поклонения. Честно говоря, я даже побаивался их: скромная одежда, косынки, длинные юбки, отсутствие макияжа у женщин и отрешённый, фанатичный взгляд. И, самое главное, это люди средних лет. Каждый из них по разному пришёл к Богу: кто-то заболел и хотел исцелиться, у кого-то случилась беда, а кто-то нашёл себя в вере.
Здесь, в местечке Муктинатх, посещение святыни входило в программу тура. Кроме нас толпы людей пришли поклониться храму Господа Вишну и другим святыням. Мы приняли омовение в ста восьми святых источниках, сто восемь голов священной коровы поливали нас ледяной водой. Кришна, как всегда, подбадривал команду:
- Считается, что паломники, принявшие омовение, очищаются от грехов прежней жизни. Муктинатх – это место, где соединяются воедино пять священных начал: огонь, вода, небо, земля и воздух.
Антон, как всегда, шутил:
- Ну что, Роман, чувствуешь, что очистился от грехов?
Я сильно переохладился и думал, что слягу с воспалением, однако наутро почувствовал невероятный прилив сил и желание пройти такой же, многокилометровый путь. В последний день мы посетили заповедник, где катались на слонах и купались с этими невероятно умными животными. В Джомсонме нас ждал самолёт в Катманду, на борту которого мы любовались великолепием Гималаев, снежные вершины просили остаться и навеки соединиться с ледяным, каменным безмолвием великой белой пустыни.

В день прибытия в страну нас угораздило познакомиться с Кришной и отправиться в глубинку, минуя столицу и вот теперь, в последний день, наш гид решил исправить свою ошибку, показав нам Катманду – священный город в долине на высоте тысяча триста метров от уровня моря. Разобраться и систематизировать всё, во что верят в столице – невозможно, также как невозможно понять этот город до конца и невозможно его не полюбить. Здесь воедино смешиваются две религии – буддизм и индуизм, а ещё религия Бон и вдобавок маоизм, пусть не совсем религия, но идеология живучая, со звёздами и серпами на стенах домов рядом с крутящимися в обе стороны свастиками и священным знаком Ом.
Старая часть города почти застыла в средневековье: местные красавицы шелестят шёлками сари, паломники перебирают чётки и крутят молитвенные барабаны. Обнажённые бродячие аскеты неподвижно сидят на ступенях храмов, а по святым ступам и каменным алтарям скачут равнодушные к религии макаки.
Пробежав сердце Катманду площадь Дурбар, мы посетили туристический рай, район Тамель с ритмичной музыкой мантр, криками завывал, дискотеками и ароматным дымом готовящихся кушаний. Сложилось впечатление, как о городе контрастов. В центре высятся грандиозные дворцы, а в бедных районах стоят очереди к колодцам, потому что здесь до сих пор нет водопровода. На площадях храмов жгут усопших, прах выкидывают в реку, а внизу, по течению, бедняки ловят уголья, пытаясь найти в останках золотые коронки или кольца.
Ближе к вечеру мы приехали в Сваянбукатх, буддистский храмовый комплекс на вершине холма Сваямбу. Солнце жгло нещадно, но я не спешил покинуть это святое место, стараясь выслушать словоохотливого Кришну:
- Считается, что ступа расположена в самом благоприятном с точки зрения астральных сил месте долины, поэтому прочитанные здесь мантры и молитвы в тринадцать миллиардов раз имеют большую силу, чем произнесённые где бы то ни было ещё.
Мы зашли на вершину холма, отсчитывая вслух каждую из трёхсотшестидесятипяти ступеней и прочли молитву. Антон воздел руки к небесам и тихо спросил меня:
- Рома, что ты просил у Бога?
- Благополучно добраться домой.
Друг опустил голову:
- А я думал, ты соскучился по Барселоне.
- В Барселоне мы будем сегодня ночью, а вот в Москве…

Глава 9


А что же случилось с Маргаритой и Викторией после того, как они попали в цирк-шапито? Миновав таможню и проехав сотню километров по российской земле, труппа благополучно прибыла в Старый Оскол.
Можно сколь угодно ругать правительство, режим, жалеть народ, которому досталась нелёгкая судьба, но только до определённого момента. До того момента, когда попадаешь в другое государство. Сразу же, в первый день включается психологический хронометр, начинающий обратный отсчёт времени. Сколько их, укативших, улетевших, сбежавших? Сколько их, купивших собственность за границей на чёрный день? Владельцы, совладельцы, шоумены, банкиры, политики, воры в законе…Никто из них не верит в Россию, её будущее. Но скоро, пожив некоторое время в спокойной Швейцарии, законопослушной Британии, чистой Австрии и свободной Америке, эти успешные господа понимают, что эти страны в них не нуждаются, а за роскошь приходится платить высокие налоги. Средства тают, и в этот момент элита вспоминает, что есть страна, по которой можно пробежаться с «чёсом», получить откат, приватизировать госсобственность или просто ощутить себя барином на подконтрольной территории.
Только вот наши путешественницы не принадлежали ни к одной из этих категорий. Подхваченные сиюминутным необдуманным желанием, они увидели реальную забугорную жизнь и теперь целовали родную землю, распластавшись по мокрой траве. Теперь они были в России, они были у себя дома и не могли поверить своему счастью. Теперь можно было остановить попутку, сесть в электричку или просто пойти пешком, гордо меряя шагами нищую, неуклюжую, смешную, нерасторопную, но любимую и родную страну.

Директор сбил лирическое настроение подруг:
- Так, девчонки, хватит валяться, пора работать!
Монтаж циркового оборудования занял несколько часов, и уже к вечеру артисты приступили к репетиции. Ассистировать новой укротительнице попросили клоуна Мотю, розовощёкого, улыбчивого человечка. Мотя не раз выходил на манеж с Дрыном и знал и знал всю техническую часть номеров с хищником. После удачной репетиции Вогныка немного покормили и заперли в клетку, а к Вике подошёл директор с женщиной в лёгком спортивном костюме:
- Это Софья Леонидовна, фоторепортёр местной газеты и человек-реклама. Благодаря ей наш цирк в этом городе имеет хорошие сборы.
Репортёр сделала несколько снимков и холодно улыбнулась. Блондинка, разменявшая, как минимум, пятый десяток, имела неплохое телосложение, а белые кроссовки, помогающие её бесшумной походке, напоминали кошку с белыми лапками, пришедшую за любимым лакомством. Подкурив тонкую сигарету, она закинула ногу на ногу и с наслаждением выпустила дым:
- Виктория, у меня к вам деловое предложение. Я приглашаю вас в гости.
- Спасибо, но у меня завтра выступление, надо хорошо выспаться.
- Я не приглашаю вас повеселиться, а предлагаю сделку.
Директор, который, видимо, выполнял работу посредника, молчал, виновато улыбаясь, а репортёр, заметив, что инициатива в её руках, дала укротительнице две стодолларовых купюры:
- Это аванс, а вторую половину получите после выполнения работы.
Вика не ожидала такого поворота, поэтому смутилась, не зная, как поступить. На этот раз выручил директор:
- Ладно, Софья, выкладывай карты на стол, ты великая аферистка и поймать ход твоих мыслей не смог бы даже граф Калиостро.
Блондинка небрежно выбросила недокуренную сигарету и ещё раз одарила присутствующих холодной улыбкой:
- Для вас, Макар Карпович, плёвое дело: я хочу снять небольшой видеорепортаж о молодой укротительнице и её подопечном в целях рекламы.
- С леопардом?
- А ещё с кем? Конечно же, с леопардом.
- Но это опасно. Не забывайте, Вогнык – не кот, и неизвестно, как он поведёт себя на новом месте.
- В том-то и фишка. Опасность порождает интерес, а где интерес, там спрос, а спрос, как известно, приносит доход. Я видела, как Виктория управляется с этой пятнистой кошкой и уверена, что сюжет будет иметь грандиозный успех, и в течение недели на ваших представлениях вам гарантирован полный аншлаг. Ну и естественно, Макар Карпович, мы с вами получим свои премиальные.
Последнее слово, явно заинтриговало администратора:
- Но мы не можем привезти фургон со зверями к вашему дому.
- Зачем фургон? Разве мы не поместимся в мою карету?
Каретой оказался джип, на заднем сиденье которого устроились Вика с животным, а Софья, кокетливо попрощавшись с директором через стекло, тронулась с места. Зверь недоверчиво обнюхал голову Софьи.
- Ну что, Вогнык, как тебе моя бестолковка? Не откусишь?
Она выехала на шоссе, увеличила скорость и набрала номер на сотовом:
- Джин, привет! Есть работа…что? Машина в ремонте? Окей, я заеду за тобой, а потом отвезу назад.
Джин, веснушчатый малый, уложил аппаратуру в багажник и, облегчённо вздохнув, плюхнулся рядом с хозяйкой машины. Увидев, что заднее сиденье занято, он расплылся в улыбке и сонно протянул:
- Привет, меня зовут Дж..Женя.
- Вика.
- Виктория – значит победа. Кстати, в каком магазине ты купила такую красивую игрушку? Это бархат или пластик?
Не получив ответа, Джин попытался дернуть «игрушку» за усы, но та молниеносно парировала руку оператора и рявкнула. Машина остановилась на светофоре, а Софья процедила сквозь зубы:
- Прости Джин, я забыла предупредить тебя, что это не копия, а оригинал.
Но оператор открыл дверь и буквально вывалился из машины. Только после долгих уговоров и увеличения оплаты он согласился продолжить путь.

Двое мужчин, увидев персонаж будущего сюжета, забаррикадировались в соседней комнате, но скоро поняли, что имеют дело с дрессированным животным и вышли из укрытия. Худощавый брюнет, муж Софьи, подтянул красные треники и уселся на длинный кожаный диван:
- Будем знакомы, меня зовут Вадим, а это мой брат Пыжик.
- Виктория. А это мой друг Вогнык. Кстати, Пыжик, это официальное имя?
- Нет, я всегда носил пыжиковые шапки, которые у меня, почему то, всегда воровали.
- Пыжиковые? Так они дорого стоят. Вы хорошо зарабатываете?
Вогнык поочерёдно обнюхал обитателей квартиры и разлёгся на спинке дивана, лениво свесив две лапы и хвост.
- Не, мамка зарабатывала а я…
- А я сидел у неё на хвосте.
- Именно так.
- А сейчас?
- А сейчас? Мамка умерла….
- А брат удачно женился.
Вика удивилась прямоте и наглости, с какой она вынесла вердикт. Но перевес был на стороне женщины с кошкой, поэтому Вадик пришёл навыручку брату:
- Да…Софья, действительно, неплохо зарабатывает, а мы…
- А мы ждём, пока она накормит нас.
Крыть было нечем и чтобы разрядить взрывоопасную атмосферу, Софья установила штатив в центре комнаты и хлопнула в ладоши:
- Так, тишина в студии. Все прения сторон после завершения съёмки. Джин, сфокусируй камеру, войди в кадр и поработай корреспондентом.
Юноша приосанился, скорчил серьёзную мину, включил камеру и примостился на краю дивана, аккуратно положив голову на хвост леопарда.
- Добрый вечер, дорогие друзья! Если вы не знаете этой чудесной семьи, то вы не со Старого Оскола, а если просто приехали погостить, представляю вам семью Софьи Резниковской – нашего фотохудожника и главного человека в газете «Старый Оскол».
Осмелев, Джин небрежно потрепал животное и улыбнулся во весь рот:
- Скажите, Софья, давно у вас эта кошечка?
- Ну что вы, такое создание должно радовать глаз зрителя, а не просто украшать кожу дивана. К нам в гости зашла моя старая подруга со своим дружком.
Джин вошёл во вкус и не дал хозяйке договорить:
- Виктория, скажите, вы просто гуляли со своим подопечным или намеренно решили заскочить к Резниковским на «огонёк»?
- Отнюдь, нет, Вогнык – самый умный представитель семейства кошачьих и завтра на цирковом представлении он покажет, на что способен.
В подтверждение слов хищник открыл пасть, а Вика без труда просунула туда свою голову.
Джин выпучил глаза и открыл рот от удивления:
- А что ещё может показать этот красавец?
Софья поймала момент и втиснулась в диалог:
- Дорогие земляки, приходите завтра в цирк, а после необычайного представления каждый из вас сможет сфотографироваться с Вогныком и другими животными.

После пятиминутного сюжета компания приступила к закадровой сцене – ужину с коньяком. Ближе к десяти вечера, в разгар вечеринки, оператор собрался домой. Софья тут же привела себя в порядок:
- Вика, я отвезу Женю домой, а потом мы ещё погуляем. Идёт?
Вопросительное слово «идёт» прозвучало, скорее, как повелительное, поэтому укротительница была вынуждена согласиться.
Лишь только за хозяйкой закрылась дверь, братья засуетились, подозрительно подмигивая друг другу. Выпив по рюмке, Вадим пригласил Викторию на танец, красиво подав даме руку. Зверь мгновенно прыгнул и сбил «танцора» с ног, Пыжик забился в угол, готовый сбежать в любой момент.
- Виктория, - пропищал он, - может, он голоден?
- Не мешало бы дать ему немного мяса.
Вадим тут же слетал на кухню и вернулся с увесистым куском говядины. Вика сразу же перехватила мясо.
- Везде ковры, где можно покормить его?
- За дверью, в блоке. Кроме нашей там две квартиры, блок на замке, так что ему там никто не помешает.
- А соседи?
- Баба Лиза никогда не выходит, ей внучка еду приносит, а Пал Борисович уже пришёл домой…
Оставив пищу на подносе, Вика вернулась в комнату:
- Ну что, вы ещё хотите танцевать?
- Кавалер повторил приглашение и обнял даму. Пока они танцевали, Пыжик незаметно запер входную дверь, оставив Вогныка снаружи. Смолотив ужин, леопард попытался возвратиться, но дверь оказалась запертой.
- Вы что, закрыли дверь? – возмутилась Вика, услышав скрежет.
Вадим крепче обнял её, но укротительница вырвалась из объятий и бросилась на помощь питомцу. Пыжик неожиданно подставил девушке подножку, она упала, и братья дружно навалились на неё.

Тщетно пытаясь попасть в квартиру, зверь полностью сорвал дермантин, оставив на металлическом полотне следы железных когтей. Услышав странный звук в блоке, пожилая соседка подозрительно взглянула в глазок и от страха потеряла сознание, зато сосед, здоровый мужчина, смело открыл дверь и в ту же секунду был сбит с ног. В два прыжка преодолев коридор и спальню, хищник разбил оконное стекло и спокойно сиганул со второго этажа. Заядлые доминошники и общительные соседки, увидев такое чудо, сразу вызвали полицию. Вогнык, очутившись на противоположной стороне дома, без труда добрался до нужного окна и вместе с осколками стекла влетел в квартиру. Выход спасителя на сцену занял минуту, но в течение этого времени оскорблённый Вадим овладел обидчицей, навалившись на неё всем телом, а Пыжик помогал брату, удерживая ноги жертвы. Укротительница обрадовалась внезапному появлению подопечного и хотела дать ему соответствующую команду, но не успела - за минуту братья превратились в куски мяса, а квартира – в лужу крови. Осознав, что не сможет остановить вендетту, она инстинктивно выскочила из квартиры, на одном дыхании преодолела три лестничных марша, бросилась к скверу и уже там, за деревьями, остановилась перевести дух. К дому подъехали две полицейские машины, вооружённая группа людей бросилась к подъезду, но путь им преградил леопард. Сержант вскинул автомат, но выстрелить не успел – его дикий предсмертный крик слился с тремя одиночными выстрелами напарника.
Время пошло на минуты, и Виктория прекрасно знала об этом. Скоро вернётся Софья и сразу же всё расскажет. Да, она была невиновна, но прекрасно зная методы дознания российских правоохранителей, не горела страстью угодить к ним в лапы. А расчетливая Софья тоже не спешила домой, решив по-другому оплатить услугу оператора. Пока оперативники съезжались на трёх «жмуриков», Вика поймала частника и примчалась в цирковой городок. Рита, насладившись обществом иллюзиониста, мирно похрапывала на его груди.
- Рит, просыпайся, валим отсюда.
- Что случилось?
- По дороге всё объясню.

Частник, молодой остроумный мужчина, согласился в кредит отвести девушек в Москву и даже накормил их в ночном кафе Белгорода. Уже утром, на подступах к столице, он поймал свежие новости на радиоволне и решил удивить пассажирок:
- Представляете, что случилось в Старом Осколе?
- Что?
- Леопард загрыз двух алкашей и мента.
- Тебя как зовут-то?
- Лёня, но есть кличка, которую я сам себе придумал. Зовите «историком».
- Почему?
- Я не доучился в МГУ на историческом факультете.
- Ладно, Историк, откуда в городе такое умное животное?
- Неизвестно, в городе зоопарка нет.

Решено было сразу заехать к Виктории. После третьего звонка дверь открыл подросток лет шестнадцати.
- Вам кого?
Девушка оттолкнула юношу и прошла в коридор.
- Я, вообще-то, тут живу…
- Вы, наверное, Виктория?
- Так и есть. А вы кто?
- Квартирант, студент. Елизавета Львовна ушла за молоком, скоро вернётся.
Троица расположилась за столом в кухне, юноша занялся приготовлением кофе, а Вика достала чашки.
- Лёня, сейчас придёт мама и рассчитается с тобой, не переживай.
Историк, тем временем, решил пообщаться с парнем:
- Тебя как зовут?
- Зовите «историком».
Лёня выкатил глаза:
- Вот как? Я тоже историк. Ты где учишься?
- Пока нигде, но собираюсь поступить на подготовительные курсы при МГУ, а потом учиться на историческом факультете.
- Так сильно любишь историю?
- Я закончил школу с «золотом» и выиграл все районные олимпиады.
- Хорошо, кто такой Кантария?
- Арабский революционер.
- А Георгий Жуков?
- Агент какой-то разведки.
- Прекрасные знания!
- А сейчас я готовлюсь к блицопросу на телепередачу «Вундеркинд»
- Это что за зверь?
- Задают любые вопросы и в течение секунды необходимо дать ответ.
- И ты всё знаешь?
- Абсолютно. Можешь спрашивать.
- Кто такие флибустьеры?
- Это люди, которые занимаются незаконным ловом рыбы.
- Кокинаки.
- Наки-коки? Это тягучие сладости.
- Амати.
- Палочки для еды в японском ресторане.
- Мастрояни.
- Человечки из ужастиков Стивена Кинга.
- Кукрыниксы.
- Название еды в Макдональдсе.
- Кто такой Хрущов?
- Баснописец.
- А ты сам-то не пробовал писать басни?
- Нет, я человек серьёзный, а басни пишут только шутники.

Эпилог

В Барселоне Дайкин встретил нас с неожиданной новостью:
- Завтра вылетаем в Москву.
Моё сердце чуть не остановилось, зато Антоша отнёсся к такому известию по-деловому:
- Неужели на этот раз россиянки понадобились?
- Нет, я покупаю ночной клуб и хочу поставить вас во главе администрации.
- Но это же серьёзная работа, не то, что…
- Не то, что целки на пароходе ломать. Пришлось всем участницам средиземноморской дефлорации гименопластику делать.
- Что это за зверь?
- Возвращение девственной плевы.
- Разве есть такие специалисты?
- Ещё и как. В штатах это самая востребованная услуга.
- И кто клиенты таких клиник?
- В основном, арабские студентки, возвращающиеся домой на каникулы.

Прижав крепко внушительный букет роз, я одним махом преодолел несколько маршей и дрожащим пальцем позвонил в квартиру. Дверь открыл худощавый юноша в очках:
- Вам кого?
- Вика дома?
- Нет, они ушли гулять.
Я чуть не выронил букет и остекленевшими глазами посмотрел на паренька:
- Кто это, они?
- К Вике вчера прилетел американец. Они в Ираке познакомились. Зовёт в Америку.
Я вспомнил пророческие слова филлипинки. Из коридора запела радиоточка: «Где ты раньше был».
- Блицопрос. Кто исполняет эту песню?
Выронив цветы, я тупо посмотрел на юношу:
- Какой такой блицопрос?
- Ну, например, я задаю вопрос, а вы быстро отвечаете…
Площадка, вдруг, поплыла вместе с лестницами, казалось, все марши отделились и медленно поплыли по воздуху, заполняя свободное пространство железобетоном. Я повернулся, намереваясь уйти, но вместо ступеней зияла пропасть.
- Вы знаете, кто такой Хрущов?
Я шагнул в пропасть, но, к своему удивлению, почувствовал ступень, потом вторую…
- Иди ты со своим Хрущовым.

А совсем недавно я вспомнил любознательного малыша в книжном магазине и зашёл туда, но помещение сменило вывеску на туристическое агентство. Напольные часы с музыкой показывали «десять» и, судя по графику работы подобных заведений, агентство только что открылось. Эффектная длинноногая блондинка закончила макияж и мило улыбнулась:
- Доброе утро! Сегодня у нас скидки. Туры по всему миру. Где бы вы хотели отдохнуть? Назовите любую страну.
Тонкие пальцы с красивым маникюром несколько раз повернули глобус….