Противостояние (продолжение)

25 мая 2013 - Борис Кудряшов

Продолжение детектива:

Глава 19.

В цеху ничего не изменилось, хотя за сорок лет моего отсутствия что-то уже стёрлось в памяти. Начальник цеха быстро нашёл мне место и представил меня коллективу, который был мне достаточно хорошо знаком.

- А вот и Фёдор Михайлович, тот злополучный токарь, из-за которого я потерял всё на свете, подумал я. Всё же надо с ним познакомиться поближе, - рассуждал мысленно я, оглядывая цех.

Странно и смешно теперь выглядело оборудование цеха, его станки, давно изношенные, напряжённо гудели, выплёвывая из своего чрева необходимую стране продукцию. Каждый занимался своим делом, поглощённый ежедневными плановыми заданиями и нормами.

- Интересно, а в техотделе меня признают или нет, надо будет обязательно навестить их, - напряжённо обрабатывая заготовку на верстаке, думал я.

Заготовка плохо поддавалась напильнику, да и руки мои уже отвыкли от физического труда. Я присел у верстака и задумался. Ко мне кто-то подошёл и тронул меня за плечо. Я поднял голову и увидел самого себя, но на сорок лет моложе.

- Простите, товарищ слесарь, вам не плохо, а вот курение в вашем возрасте страшно вредно, - заметил молодой парень.

- Конечно, простите меня, я что-то немного устал, - поспешил ответить я, туша сигарету о пол.

Технолог не уходил и всё внимательно рассматривал меня.

- Послушайте, а мы раньше нигде не встречались, что-то ваше лицо мне знакомо, - наклоняясь к моему лицу, произнёс технолог.

- Вы знаете, меня всегда с кем-то путают, - быстро нашёлся я, - такая вот особенность моего лица.

- Странно, но у меня такое ощущение, что я вас как будто очень давно знаю, - не унимался технолог.

Конечно же, я мгновенно узнал самого себя, но гораздо молодого и энергичного человека. Но, я не в силах был поведать самому себе мой тяжкий жизненный путь. Поэтому, стараясь быть абсолютно спокойным, я ответил:

-Простите, вас кажется Николаем Ивановичем зовут, да нет же, я никогда с вами нигде не встречался и не знал вас когда-либо.

- Может быть, может быть, - задумчиво произнёс технолог и зашагал к токарям.

- Слава богу, вроде не признал, - подумал я, - а то прицепился бы со своими расспросами.

В цеху кипела работа, видимо, начальство нацелило коллектив на досрочную сдачу продукции. В ушах постоянно раздавался или стук или скрежет обрабатываемого металла. У токарей цеха вообще была авральная работа, требующая большого напряжения сил. Около станков высилась груда необработанных болванок.

- Да, если бы в нашем мире люди так работали, то действительно давно бы коммунизм построили, - мысленно отметил я. Интересно, какие им бабки платят за такой яростный труд, небось рублей по четыреста загребают. Нет, что не говори, а их время, конечно, лучше нашего, безусловно, во всех отношениях.

На меня нахлынули воспоминания прекрасных лет, проведённых вместе с Нинкой. Вспомнились и бесплатные путёвки на юг и наша новая квартира. Я мечтательно сидел у верстака и курил. Вскоре из-за станков показалась фигура нормировщика цеха, которого я отлично знал в то время. Представившись, он начал выяснять у меня, не слишком ли велики или наоборот низки нормы выработки той продукции, которой я занимался. Сняв подробный хронометраж с моих операций, он удалился, удовлетворённо урча что-то себе под нос.

- Вот, гад, небось, норму мне поднимет. Я и так уже весь употел, пока точил одну болванку.

Злобно сверкнув в его сторону глазами, я опять опустился на стул.

- Да, пожалуй, из меня уже никогда не получится ударник коммунистического труда. Они все работают, как заведённые, надо же, - удивлялся я.

Время летит достаточно быстро. Я довольно сносно приспособился к правилам и законам нашего цеха, но вот только норму выработки постоянно занижал. С Нинкой у меня тоже завязались тёплые отношения, как в смысле быта, так и в смысле амурных дел. С Николаем Ивановичем, с нашим технологом у меня сложились просто приятельские отношения. Он охотно делился со мной своими мыслями не только о работе, но и о своей, т. е. о моей Нинке.

- Неужели, я действительно тогда так любил свою благоверную, - с грустью думал я. - Если бы ты знал, молодой человек, во что превратится через сорок лет твоя возлюбленная.

Но всё же меня неотвратимо тянуло в техотдел, где я проработал многие годы. Кто бы мог тогда предположить, что из-за какого-то старого козла я попаду на нары. С ненавистью посмотрев в сторону токарей, я решил всё же поближе познакомиться с тем человеком, который лишил меня всего. В обеденный перерыв я расположился у станка Фёдора Михайловича, попивая кефир из бутылки и закусывая бутербродом с колбасой. В буфет или столовку мне не хотелось идти, потому, как там всегда толпился народ, было накурено и душно. После обеда к станку подошёл этот уже легендарный токарь со своим напарником и удивлённо уставился на меня.

- Здорово, мужик, ты чего тут отдыхаешь, иди к своему верстаку, не положено тут быть посторонним, - заметил токарь.

Я поднялся во весь рост и, улыбаясь, протянул токарю руку.

- Здорово, ветеран, как дела, норму выполняешь?

Фёдор Михайлович, несколько смущённый моей настырностью, ответил:

- Спасибо, Богом не обижен, кое-что перепадает в конце месяца, а что?

- Меня между прочим Петром зовут, а тебя как? – специально придуриваясь, начал я.

- Так все Фёдором кличут. Слушай, мужик, давай после смены встретимся в буфете и поговорим, - пообещал он, а то мне ещё двадцать пять болванок надо обточить.

Я в знак согласия кивнул головой и, похлопав по плечу напарника, побрёл к своему рабочему месту.

- Да, раз Фёдор приглашает меня в буфет, значит он достаточно большой любитель зелёного змия. Ну что ж займёмся его перевоспитанием на общественных началах, так сказать.

После тяжёлой смены мне уже не хотелось идти в буфет перевоспитывать этого великовозрастного ветерана, но всё же, преодолевая своё желание как можно быстрее добраться до дома, я направился на встречу. Фёдор Михайлович уже стоял в глубине буфета за столиком, нетерпеливо разглядывая посетителей. Увидев меня, он замахал мне рукой, приглашая к себе за стол.

Протиснувшись сквозь толпу к столу, я обнаружил Фёдора уже в приличном подпитии, но ещё достаточно бодрым и весёлым.

- Пётр, садись, давай по маленькой тяпнем за знакомство, - пригласил меня токарь, - знаешь, кругом одни сволочи и завистники. Так мало на заводе осталось честных и бескорыстных людей, все почти карьеристы и бюрократы, - с горечью в голосе рассказывал мне токарь. - Да, я ветеран труда, герой труда, а кто-нибудь заглядывал когда-нибудь в мою душу? Не многие знают, что творила со мной жизнь, что я испытал и перенёс. Знаешь, Пётр, давай я тебе ещё налью, а потом расскажу тебе такое, что и самому - то страшно слушать.

Я с благодарностью осушил стакан водки и подумал:

- Эх, старик, если бы я тебе поведал свою историю, то паралич бы был тебе гарантирован. Спасибо, Михалыч, за угощение, конечно, я внимательно тебя слушаю, рассказывай.

Михалыч, подперев голову рукой, начал рассказывать:

- Да, жизнь у него сложилась не ахти какая, можно даже пожалеть старика, - мысленно рассуждал я.

Оказывается, Фёдор Михайлович добивался всех своих званий и регалий тяжёлым трудом, часто забывая про семью. А семья то у него была достаточно большой: жена и трое детей. Старик был несказанно привязан к семье и детям и всё свободное время посвящал им. Но, как известно беда приходит нежданно, негаданно. Со слов ветерана выходило, что семья его разом сгинула в авиакатастрофе, когда они летели на юга отдыхать. В этот

момент сам глава семьи ставил один рекорд за другим по скорости и качеству обработки металла. В этот злополучный день он был на заводе и узнал о катастрофе только через два дня. Ведь в то время такие события особо не афишировались.

- Ты представляешь, Пётр, каково мне было в те дни. Ну, от горя, конечно, и от тоски стал я немного поддавать. Ну, а теперь просто не могу без этого обойтись, воспоминания меня душат.

Старик рукой смахнул набежавшую слезу и глотнул горькой.

- Михалыч, брось ты, что было уже не вернёшь, - старался успокоить я токаря, - ты лучше мне расскажи, как тебе на заводе работается? В рабочее время небось поддаёшь, а?

- Знаешь, Пётр, да практически нет, так иногда, когда на праздниках особенно разгуляюсь. Сам понимаешь, что здоровье надо поправить после этого.

- Михалыч, да ты что, ты же опытный мужик, заслуженный ветеран, ведь это же опасно.

- Да я к токарному станку прикипел всем сердцем и знаю его как облупленного, - гордо подняв голову, заявил ветеран. - Со мной никогда и ничего не может случится. Я как заговорённый смерти не боюсь.

- Смотри, Михалыч, я бы на твоём месте бросил это дело, знаешь сколько бывает травм, ну и сам понимаешь, что…

- Ты знаешь, Пётр, что-то в тебе есть такое располагающее. Давай дружить, ведь крепче мужской дружбы нет ничего святее!

- Да, - подумал я, - старому я явно понравился, надо вообще войти к нему в полное доверие. Михалыч, хоть я уже не молодой, но мне страсть как хочется научиться работать на токарном станке, как ты на это смотришь? Мне уже достаточно поднадоел этот обдирный напильник. Хочу почувствовать запах горелой стружки и созерцать, как из моих рук с помощью резца созидается красивая деталь.

- Слушай, Пётр, а ты случайно не поэт. Выражаешься как философ.

Я преданно, не мигая, смотрел в глаза Михалычу, пытаясь вызвать в его мозгу положительную ответную реакцию. Токарь заскорузлыми пальцами почесал себе ухо и ответил:

- У меня, Пётр, уже есть молодой помощник, но я тебе дам возможность поработать со мной. Для тебя всегда найдётся у меня минут тридцать, чтобы показать и рассказать о всех прелестях токарного дела.

Благодарно пожав руку старику, я откланялся и поспешил к своей новой, так сказать, жене – Нинке.

Регистрационный номер №0138497

от 25 мая 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0138497 выдан для произведения: