После
возвращения из Пакистана он собирал материал по тренировочным лагерям, где
проходили военную подготовку выходцы из России.
Встретившись
на приёме в посольстве Франции со своим приятелем Смитом, Штейнберг рассказал
ему о своей поездке в Афганистан и Пакистан, а Смит поделился своими мыслями.
Ночью,
Эрик направил в Центр сообщение, что в аппарате Президента США, разработали
план вовлечения России в войну с Сирией, материалы он прилагает.
Эрик
ласково погладил жену по руке, она только что вернулась из Израиля, где узнала,
как и откуда поступают деньги различным организациям, которые занимаются
поставкой наркотиков в Европу через Россию, а заодно, покупают там детей, в том
числе для проведения различных операций по изъятию внутренних органов.
Выпив
с женой чай, Эрик достал из книжного шкафа недавно изданную книгу.
Он
знал, что в России его книгу читают многие, об этом сообщал Мясов, на чей адрес
и поступали многочисленные письма автору.
Вот
только Виноградов что-то долго не пишет ему. Не понравилась книга, или на его
нелёгкой работе возникли сложности? Нужно обязательно с ним встретиться.
Эрик
раскрыл книгу и стал перечитывать главу о тиранах:
«Тираны,
- кого так называют многие современные историки Западной Европы?
Они
утверждают, это, прежде всего, Иван Грозный и, конечно же, Сталин.
Известный
историк и литературовед В.В.Кожинов, однажды воскликнул: «Как это ни странно и
даже поразительно, и в русском, и в большей степени в западноевропейском
сознании, Иван Грозный предстаёт как ни с чем несравнимый, уникальный тиран и
палач. Этот приговор никак не изменяет тот факт, что количество
западноевропейских казней тех времён, превышает русские. Не на порядок, в сто
раз»!
При
таком превышении зловещий лик Ивана Грозного должен совершенно померкнуть рядом с чудовищными
деяниями Филиппа-Второго, Генриха Восьмого и Карла Девятого.
Представители
США и Западной Европы, которые дружно ругают Ивана Грозного и Сталина, обычно
замалчивают свои преступления.
Россию
всегда судили по завышенным морально-нравственным критериям. Такой двойной
стандарт и о времени Ивана Грозного, и о периоде правления Сталина, и особенно
в наше время.
Они-то
хорошо понимают, что в противном случае, сами будут выглядеть ужасными убийцами.
Что
соответствует действительности.
Труднее
понять некоторых российских публицистов, которые призывая к демократии и
гуманизму, по сути своей выступают как обыкновенные клеветники.
Но
ведь на обмане и оскорблении русского народа не построишь демократического
общества!
В
недавно изданном сборнике биографий «Всё обо всех» сказано: «Иван Грозный
оставил о себе недобрую память, несмотря на то, что при нём положение России
укрепилось, а границы расширились».
Эти
строки так похожи, на те, как пишут последние двадцать лет о Сталине.
А
ведь подобные характеристики читают подрастающие граждане России, что они будут
думать о прошлом своей страны, о нынешних вершителях истории России?
Они
будут искать положительные примеры на Западе.
Но
при опричнине Ивана Грозного за восемь лет было убито всего - около четырех
тысяч человек.
Карл-Девятый
лично участвовал в Варфоломеевской ночи, во время которой за трое суток было
убито только Париже вдвое больше, чем в России за время опричнины.
А
раскаялся Карл, или народ Франции?
Потом,
в последующие две недели было убито не менее тридцати тысяч человек, виновных
только в том, что они были протестантами-гугенотами, а не католиками.
При
Генрихе-Восьмом в Англии крестьянские земли превращали в овечьи пастбища.
Крестьяне
бросали свои наделы и уходили в поисках пищи.
Король
Англии постановил казнить всех бродяг, а это было семьдесят две тысячи
бедняков!
Испанские
короли Карл и Филип в завоёванных Нидерландах казнили более ста тысяч человек.
Все
Президенты США фактически организовывали уничтожение коренного населения
Америки. Когда-то их в Америке проживало около полутора миллионов индейцев.
И
сейчас власти США замалчивают о бедственном положении коренных американцев,
которые проживают в резервациях.
Они
фактически лишены медицинской помощи, большинство не имеют работы.
Так
кого мы должны называть тиранами»?
3
Виноградовы
в это время ехали поездом «Малахит» из Москвы в город Нижний Тагил к сестре Лиды - Валентине.
За
окном поезда радовала глаз густая зелень бесконечной тайги, мимо проносились
города и полустанки. Маленькие посёлки поражали безлюдьем и большим количеством брошенных домов.
Очень
хотелось сфотографировать тот самый знак, что отмечал границу между Европой и
Азией, но его так и не увидели, как не заметили изменения в природе.
Только
утром за окнами поезда стоял густой туман. Он, словно сказочное существо,
наползал на вагон, скрывая за собой и леса, и реки, и Уральские горы.
Глядя
в окно поезда, Лида задумчиво произнесла:
-Седой
Урал! А я думала, что здесь горы высокие. У нас в области сопки гораздо выше
этих гор.
Мне
Валя рассказывала, что у них летом холоднее, чем у нас на Дальнем Востоке.
Соседкой
Виноградовых в купе была маленькая, упитанная женщина неопределённых лет,
которая еле втащила за собой в двери купе две огромные сумки.
Володя
заметил на лацкане её пиджака орден «Трудового Красного Знамени».
Молодец,
не стесняется в это сложное время носить награду Советского Союза, - подумал
он.
Всю
ночь попутчица рассказывала о своей нелёгкой жизни. Она известная в Нижнем
Тагиле токарь.
В
начале девяностых годов завод закрыли,
она стала «челночить», возила из Москвы товар и продавала на рынке.
Муж
давно умер, а так хочется, чтобы сын и дочь получили хорошее образование.
Лида
внимательно слушала исповедь женщины, а Володя исписал за ночь общую тетрадь.
Поезд
остановился на станции Нижний Тагил, попутчица выглянула в окно, помахало
кому-то рукой, потом, «покряхтывая» от напряжения, подтащила одну сумку к
выходу, вторую взял Володя.
Из
тамбура, обе сумки он сам спустил на
платформу.
Нижний
Тагил встретил их проливным дождём и сильным ветром. После теплой погоды в Москве, сразу плюс пять.
Город
Виноградовым понравился.
Улицы
засажены огромными кустами сирени, красивые дома, широкие проспекты и много
цветов.
Вот
только стены всех жилых домов, темные, закопченные.
Квартира
Вали была на девятом этаже, выйдя на балкон, Лида увидела большое количество
заводов.
Длинные
дымящиеся трубы, словно протыкали серые тучи. Из трубы поднимался разноцветный
дым: черный, белый, розовый, синеватый, который потом медленно оседал на крышах
и стенах домов.
-Это
хорошо, что ветер постоянно дует в ту сторону, - услышала Лида голос сестры. -
В микрорайонах, что рядом с оставшимися работающими заводами, трудно дышать, а
запах - не передать!
С
утра опять сыпал мелкий дождь, но Валя и её муж Борис, повели гостей в
городской музей, у которого Володя и Лида увидели макет первого паровоза
России, созданного отцом и сыном Черепановыми, крепостными заводчиков
Демидовых.
-Вот
и мы сейчас, фактически тоже рабы, во всём зависим от заводчиков, - негромко
произнёс Борис.
Он
был невысокого роста, но прекрасно физически сложён. Правильные черты лица и
тёмно-карие глаза, привлекали взгляды женщин. Хотя Борис не обращал на других
женщин никакого внимания. Вместе с Валей они прожили двадцать пять лет.
Борис
был родом из Баку, лезгин по национальности. После службы в Советской Армии он
не вернулся к родителям, а так и остался в Нижнем Тагиле. Большой дом,
доставшийся ему в наследство от отца, он отдал в пользование сестре, а сам с
большим нежеланием, после долгий уговоров Вали, один раз в пять - семь лет,
навещал сестру и своих многочисленных племянников.
От
тяжёлой физической работы, у Бориса стали разрушаться позвонки. Ходил он с
трудом, с палочкой. Ему было очень больно передвигаться, но виду не подавал.
Оставив
в стороне Лисью гору, с небольшой церквушкой на вершине, прошли к небольшому
заводу, который в девяностом году прошлого столетия, стал памятником.
Построенный
в 1702 году, он был один из первых, что построил у реки Тагилки старший
Демидов.
Со
стороны набережной было видно и домны, и маленький паровозик.
Даже
можно было рассмотреть «козла» - последнюю плавку чугуна, которая торчала из
печи, словно показывала язык всем любопытным.
Володя
достал из кармана записную книжку и написал несколько строк:
Тайга
бескрайняя красива,
В
богатстве гор Уральских сила.
Здесь
сталь, чугун, да малахит,
Кого
каменьев блеск манит.
Уже
под утро, Виноградов закончил писать поэму «Каменный пояс» и начал новую,
которую назвал «Рассказы «челнока», или две ночи в поезде Москва - Нижний
Тагил», где были такие строки:
Помочь сайту
Поздравления
