Обитель красоты 4

  В институте психиатрии нас проводили в просторный кабинет и угостили кофе. Доктор Карлсбуен, седовласый высокий мужчина крепкого телосложения торопливо вошёл, поздоровался, назвал свою фамилию, сел за стол, открыл ноутбук и распорядился отправить Никки в игровую комнату:
- К сожалению, время у нас ограничено, поэтому в течение недели надеюсь сделать все необходимые исследования. И ещё: считайте меня другом, а не доктором, так нам будет легче работать. Для вас я – Жан.
Марта украдкой взглянула на меня:
- Значит, Никки будет ночевать в институте?
- Нет, ежедневных четырёхчасовых исследований будет достаточно для детского организма, так что жить ваш брат будет дома. Плюс ко всему, пациент с синдромом Хиггса во время сна чувствует острую необходимость нахождения родственников поблизости. В противном случае психика ребёнка может быть травмирована без дальнейшего восстановления. Сегодня мы просто побеседуем, а завтра, с девяти утра, начнём основную работу.
Я открыл рот, намереваясь выложить недавние события, но Жан знаком остановил меня, как будто был в курсе свежих новостей:
- Итак, синдром Хиггса открыт два десятка лет тому назад и к настоящему времени мало изучен. Единственный пациент, кениец Букато Стренчи, во сне видел картины прошлого и описывал их почти до мельчайших подробностей. К сожалению, весть о новом феномене поздно долетела до Европы, поэтому Хиггс сделал немного: Букато скончался от неизвестного вируса на десятый день приезда доктора в Африку. Предположительно, такой же вирус стал причиной смерти некоторых исследователей во время раскопок гробницы Тутанхамона в Северной Африке.
Жан кликнул нужную страничку и странно взглянул в нашу сторону, как будто хотел пронзить меня и Марту своими чёрными глазами:
- Итак, какая зона коры головного мозга активна, в то время, когда мы видим сны? Никто с точностью не может ответить на это вопрос. А зона, отвечающая за моторную функцию организма во время сна, не работает. У лунатиков же эта часть активна, поэтому подобное состояние человека считается патологией. Как известно, мозг не отличает сон от яви, поэтому воспринимает сновидения как реальные события. Доктор Хиггс доказал, что все зоны мозга Стренчи находились в режиме активации, дополняя и заменяя друг друга. Со мной приехала Генриетта Винцес – младший научный сотрудник и мой ассистент. С ней вы познакомитесь завтра. И, конечно же, мы привезли необходимую аппаратуру, даже можно сказать, походную мини лабораторию, с помощью которой мы надеемся, наконец, приоткрыть завесу тайны, два десятка лет не дающей покоя светилам мировой нейробиологии. Исследовав мозг Никки, можно будет перейти к главному - связи человека с окружающим миром, а ещё точнее, формами времени: прошлым, настоящим и будущим.
Русский, с едва заметным акцентом, завораживал, унося нас в пучину человеческого сознания, а приятный, бархатный баритон усыплял, успокаивая расшатавшиеся нервы. Жан произнёс ещё несколько фраз, щёлкнул мышью и остановил свои немигающие глаза на моей переносице, силясь просканировать мозг:
- Вот и всё вкратце, что я хотел сказать. Теперь ваша очередь. Но учтите, я не располагаю достаточным количеством времени: нам надо успеть приготовить оборудование к завтрашним научным исследованиям.
Я с налёта рассказал недавнюю историю, стараясь быть краток и в то же время не пропустить подробностей. Начало монолога не заинтересовало Жана, но потом, по мере увеличения градуса событий, он побелел, раскрыв рот. Было видно, что мозг его находится в преддверии взрыва, и я остановился, чтобы дать ему возможность разрядиться. Он закрыл компьютер, накинул пару кругов по кабинету, подошёл почти вплотную и уставился в мои глаза, пытаясь таким образом распознать ложь или выудить правду. Но вместо бурных эмоций опять пустился в путешествие по кабинету и на четвёртом круге рухнул на стул:
- Господа, этого не может быть.
Я повернулся к Марте, и она сразу расшифровала мои мысли, обнажив грудь. Совсем не стесняясь, доктор принялся изучать шрамы, даже вооружился лупой, невнятно бормоча по-французски. Через десять минут, когда Жан, наконец, пришёл в себя, я пересел на его место и натянуто улыбнулся:
- Так что, уважаемый док, в связи с этим у нас к тебе вопрос.
Учёный теперь уже не казался гордым орлом со свирепым взглядом и широко расправленными крыльями. Низко опустив голову, он вздохнул и развёл руки:
- Какой?
- В какую переделку мы попадём этой ночью?
- А вы не спрашивали Никки, что он видел во сне? Ведь он тоже должен был находиться там.
- Точно..Но в образе кого?
- Знаете, вы и так пытаетесь перевернуть науку с головы на ноги. Как говорят у вас, утро вечера мудренее, идите с Богом, а завтра примемся за дело.
Последняя фраза заставила меня рассмеяться:
- Если видный учёный вспоминает Бога, значит, не всё так просто.
- Ты прав: не всё.

Остаток дня прошёл в городских лабиринтах: мы просто шагали по улицам, периодически заглядывали в закусочные и болтали на любые темы, пытаясь забыть сцену у костра туземцев. К вечеру, когда зажглись тысячи неоновых ламп и небосвод украсили миллионы звёзд, уставшие ноги привели нас к знакомому подъезду. Да, я мог бы вежливо попрощаться на площадке первого этажа и скрыться за стенами своей квартиры, но недавние события заставили пересмотреть возможный вариант расставания. Вероятно, ход мыслей Марты совпадал с моим, поэтому мы благополучно миновали жилище холостяка, поднялись на площадку второго этажа и очутились в знакомой квартире. Хотя глаза слипались, мы с радостью поддержали предложение Никки провести пару часов у телевизора. Горячий кофе на какое-то время сбил усталость, отодвигая время сна, но организм требовал своего: Никки заснул, не раздевшись, а мы поплелись в спальню и упали на кровать, как подкошенные. Говорить не хотелось, наши глаза, как прекрасные собеседники, общались на своём языке, даря друг другу тепло и ласку. Всё было ясно и понятно: я не мог оставить любимую в беде и готов был защищать её. Где-то в глубине души мы надеялись на чудо: может эти события были единственными и никогда не повторятся, а может...Я поцеловал спящую Марту и закрыл глаза.

Чудовище продолжало удерживать жертву в своих мерзких объятиях, но хватка языков немного ослабла, позволяя Марте дышать. Чешуя зверя блестела в огне костров, дымя подобно дышащему вулкану. Время превратилось в вечную муку: ещё мгновение и девушка перекочует в мерзкую пасть монстра, ещё секунда и моя любовь окажется в его ненасытном чреве. Собрав последние силы, я рванулся на помощь, но чудовище, словно вняв моей мольбе, закатило все четыре глаза, языки медленно опустились к ногам жертвы и возвратились в пасть. Наступила тишина, иногда прерываемая нечастым сопением двух носоглоток. Глаза открылись, разноцветные зрачки, точно шарниры, пришли в движение, фотографируя обстановку, животное поднялось, издало трубящий вопль и направилось к океану. Я обнял дрожащую от страха и холода Марту, пытаясь произнести пару слов, но язык окаменел, прирос к полости, растворился во рту, и все речевые попытки оказались напрасны.
Не верилось, не верилось в чудо, поэтому до утренних сумерек никто не двигался, ожидая возвращения триаза. Наконец, когда солнце показалось над шумящим океаном, шаман издал победный крик, упав на колени перед жертвенником, племя же сразу пришло в хаотичное движение: кто кричал, кто подкидывал копьё, кто просто танцевал, празднуя неожиданное милосердие божества. Никто не обращал на нас внимания, как будто голых невольников не существовало. Щедрые лучи утреннего солнца согрели продрогшую за ночь кожу, вернув надежду к жизни. Мы благополучно миновали танцующее племя и устроились в тени раскидистого дерева.
- Мы больше не пленники? – глаза Марты ожили.
- Не знаю, время покажет. Во всяком случае, побег – это верная смерть.
- Точно: у нас нет информации о месте нахождения и времени. Эпохе, в которой существуют подобные ящеры. Это далеко не Юрский период.
-

Только когда двое высоких юношей принесли деревянный предмет, напоминающий тарелку, мы вспомнили, что для продолжения своей жизнедеятельности человек должен питаться.
- Артур, это что? – Марта склонилась над тарелкой.
- Похоже на пшенную кашу.
Я захватил небольшую порцию пальцами густую, липкую пищу, положил в рот, осторожно прожевал и сглотнул:
- Вроде, съедобно, даже вкусно, не хватает только соли.
- Может тебе ещё кетчупа? - Марта неторопливо положила порцию пищи в рот. – Неплохо. Но это не маис.
- И не плоды баобаба.
Так мы незаметно опустошили блюдо. Жизнь налаживалась, и уже аборигены – исполины не казались такими страшными и злобными. Вскоре юноши принесли питьё в такой же посуде. Марта заботливо приняла тарелку и натянуто улыбнулась чернокожему кудрявому аборигену:
- А что на десерт?
Она шутила, и это радовало. Значит, есть возможность «дожить» ещё до одного пробуждения Никки. Во всяком случае, захотели б съесть, съели бы сразу. На этот раз Марта первой продигустировала напиток:
- Немного кисловатый и горький напоминает вкус лимонной цедры.
- Правда? – деревянный сосуд перекочевал ко мне. – Я люблю лимоны.
Напиток не понравился, но после каждого глотка жажда усиливалась, как будто наелись селёдки. Мы делали по глотку, передавая питьё друг другу, пока чаша не опустела.
- Знаешь, Артур, на Земле несколько раз происходили катастрофы, уничтожающие жизнь на планете.
- Это всего лишь гипотеза.
- Гипотеза, которой есть все основания доверять. В результате катастроф всё живое гибло, чтобы через сотни миллионов лет возродиться вновь. А может древнейшие цивилизации развились лучше нас?
- Вряд ли. Тогда бы они оставили бы весточку для следующей цивилизации. Например, спрогнозировав гибель, оставили информацию на спутнике Земли, или спутнике, движущемся относительно какого-нибудь другого небесного тела. Нам об этом ничего неизвестно. Во всяком случае, пока.
Марте нравилась тема беседы, и она с удовольствием развила её, применив все знания астрономии. На какой-то миг я забыл о доме, реальном кошмаре, проникшем в наши дома, вдруг показалось, что в этой баобабовой роще существуем только мы, а танцующие туземцы - часть декораций на заднем фоне. Вместе с приятным теплом, разлившемся по всему телу, возникло неодолимое желание слиться с Мартой воедино. Губы зачесались, немедленно требуя поцелуя. Каждой своей клеткой она чувствовала мою непреодолимую тягу, прерывисто дыша. Соски набухли, готовые окунуться в пучину вдруг возникшей страсти. Когда наши губы устали от поцелуев, Марта перевела дыхание, перевернувшись на спину:
- Подозреваю, что мы выпили любовный коктейль. Никогда ещё моё желание не было столь сильно.
Она была права: я испытывал то же самое и готовился подтвердить слова делом, как сильный удар по спины принудил вскочить и наброситься на своих обидчиков. Вторичный удар кнута сбил меня с ног. Свежая рана нестерпимо ныла, доставляя нечеловеческие страдания. Сжав зубы от боли, я поднялся на колени. Увиденная картина ошеломила: мужчины окружили нас, но в руках воинов не было оружия. Не было на мужчинах и набедренных повязок. Марта выпучила глаза: неизвестность пугала. События ночи меркли по сравнению с голыми туземцами. Я решил мирно решить вопрос, поднявшись в полный рост, но местная братия поспешила продиктовать свои условия. Самый рослый из них приблизился ко мне, медленно прочертил рукой круг, указал пальцем на каждого мужчину, начиная с себя:
- Арута макенри.
Закончил вождь свои манипуляции на мне:
- Арута маку.
Кровь сочилась из свежей раны и запекалась на солнце. Боль не унималась, хотя прошло более минуты. Я повторил движение вождя, указав на него пальцем:
- Арута. Что такое арута?
Великан тут же повалил Марту на землю, имитируя плотскую любовь.
- Артур, я знаю, что они хотят, - девушка выскользнула из тисков вождя и попыталась вырваться из окружения. – Каждый из них хочет заняться со мной продолжением рода. Ты в списке – последний