Настя и Наташа. Отрывок из романа "Встретимся у Амура или поцелуй судьбы"

Однажды на улице Настя встретила Соколову. Они давно не виделись − еще с весны. Ирочка похвасталась, что в школе у нее одни пятерки, идет на медаль, и в личном плане тоже все замечательно: Саша сказал, что любит только ее и что после школы они поженятся.

             − А как у тебя? − участливо спросила Ирочка. − Кто-нибудь появился?

            − Нет. − Насте совсем не улыбалось с ней откровенничать и, чтобы изменить тему, она спросила: −Ты не знаешь такую − Башкатову? Она, кажется, из твоей бывшей школы.

            − Конечно, знаю. Это же подружка той гадины, которая чуть Сашу у меня не увела. А зачем она тебе?

            − Я слышала по радио ее стихи − такие душевные. Хотелось бы еще послушать. Или почитать, может, они где-нибудь опубликованы.

            − Да, сочиняет она, действительно, здорово. Знаю, что она ходит в какой-то кружок при Дворце культуры строителей. Там местные поэты выступают. Сходи туда, может, узнаешь, когда они собираются. Сама Маринка девчонка неплохая, но вот ее подружка, дочка вашей Туржанской, − я б ее с наслаждением придушила.

          Поблагодарив Ирочку, Настя решила не терять времени и сразу направилась во Дворец. Там она обнаружила объявление о концерте, который должен был состояться в ближайшее воскресенье. Позвонив Наталье, пригласила ее с собой, − та охотно согласилась. По повеселевшему голосу подруги Настя поняла, что Наташка пошла на поправку. В медколледже ей нравится, учиться там легко, учителя ее хвалят. Дома, правда, невесело: отец чувствует себя неважно, и от Никиты давно ничего нет, а мобильник его молчит, − нет связи. Зато она теперь регулярно по субботам и воскресеньям дежурит в больнице, за что ей платят и платят неплохо. А благодарные родители малышей, за которыми она присматривает, так прямо закармливают юную нянечку сладостями и фруктами. Да и денежки от них тоже перепадают. Правда, из-за концерта придется с кем-нибудь поменяться дежурством, − но ничего, она договорится.  

           В одно из воскресений сентября Наталья приехала к Насте, и они отправились во Дворец. День выдался по-летнему теплый, небо было ярко-синим и листва на деревьях еще не начала желтеть. Только подружки вышли из подъезда, как во двор въехала целая кавалькада отчаянно гудевших лимузинов, украшенных шарами. Из открывшейся дверцы машины с пупсом на капоте выпорхнула невеста в белом воздушном наряде, а из другой выбрался жених: долговязый парень в черном свадебном костюме. Следом высыпали гости и прямо во дворе принялись плясать, разбрызгивая во все стороны шампанское.

         − Это Танька, дочка соседей. Они теперь живут в вашей квартире. − Настя сочувственно посмотрела на погрустневшую Наталью. Та всегда пробегала мимо бывшей родной двери, опустив голову, − все никак не могла смириться, что в квартире, где она выросла, живут чужие люди. Правда, теперь их четырехкомнатная превратилась в трехкомнатную, − первые покупатели снесли стенку между гостиной и Наташкиной комнатой, сделав большой зал. Дочь нынешних хозяев училась в консерватории, из-за чего до Насти и других соседей ежедневно доносились звуки фортепьяно: слышимость в доме была превосходной.

         − Терпеть не могу свадеб. − Наташка исподлобья глядела на целовавшихся взасос молодоженов. − Объявляют всему свету, что теперь будут трахаться на законном основании.  

          И отвернувшись, она устремилась к воротам. Настя, молча, последовала за ней. Она хорошо помнила, как в недалеком прошлом Наташка всегда останавливалась возле витрины со свадебными нарядами, зачарованно разглядывая их. И как она мечтала о собственной свадьбе. Теперь все, связанное с интимной жизнью, вызывало в душе Наташки такую ненависть, что становилось страшно за ее психику.

          Когда они вошли в концертный зал, там устанавливали софиты и тянули провода: снимать концерт приехало телевидение. − Может, и нас покажут? − оживилась Наташка, − вот было бы классно! Всю жизнь мечтала увидеть себя по телику. Идем поближе к сцене.

          Народ все прибывал и прибывал. К началу концерта в зале уже не было свободных мест. − Глянь, Димка Рокотов. Да еще и с гитарой, − заметила бывшего одноклассника Наталья. − Наверно, тоже выступать намылился.

         − А что, он неплохо поет. − Настя помнила Димкины выступления на дискотеках в их прежней школе. − Неплохо, согласилась с ней Наталья. − Я и влюбилась в него тогда за его бархатный голос. Когда б он не был такой бабник… − И она ностальгически вздохнула. Тут на сцену вышла миниатюрная блондинка в роскошном платье и объявила начало концерта. Все бурно зааплодировали.   

             − Выступает композитор и исполнительница собственных песен на слова местных поэтов Лариса Локтева, − сказала блондинка. Зал снова захлопал. На сцену вынесли стул, перед ним поставили скамеечку, обитую красным бархатом. Из-за кулис появилась другая блондинка с высокой прической и алой розой в волосах, − в руках она держала гитару. Это была известная в городе Лариса Локтева, на концерте которой они однажды уже побывали в прошлом году всем классом. Певица села, поставила ножку в серебряной туфельке на скамеечку и немного побренчала, настраивая гитару.

              − Песня под названием «Боль». Музыка Локтевой, слова Марины Башкатовой. − И наклонив поближе к певице микрофон, ведущая удалилась. Зал притих.

 

                − Все кончено. Закрыты двери.

                   А я еще чего-то жду. −

 

серебристым голосом запела Лариса. И у Насти защемило в душе: так трогательно прозвучали эти слова, полные бессильной боли.

 

                 − А я его словам не верю

                    И повторяю, как в бреду:

                    Он притворялся злым и грубым,

                    Не может быть, чтоб он забыл

                    Мои глаза, улыбку, губы −

                    Ведь он их так всегда любил.

 

                    − И тишина-а,

                    И дикий холод,

                    И шевелиться нет уж сил…

 

пела певица, надрывая им души. В зале слышались вздохи и даже всхлипы: большинство зрителей были женщины и, видимо, у кое-кого слова песни вызвали личные ассоциации.

 

                    − Меня случившегося молот 

                    Пудовой болью раздавил.

                    Сидеть бы вечно так  −

                    Без света,

                    А надо встать,

                    Домыть, дошить.

                    И не дает никто ответа:

                    Как с этой болью

                    Дальше жить?

 

             Песня кончилась, но в зале долго было тихо. Потом все оглушительно захлопали. По проходу пробежали две девушки с букетами, − певица с поклоном приняла цветы и положила на крышку пианино. Раздавались крики «Браво!», аплодисменты долго не смолкали. Когда все стихло, Локтева исполнила еще две чудесные песни о любви на слова другой местной поэтессы Любови Канышевой − и откланялась. Ее сменила невысокая девушка с каштановыми волосами в изумительно красивом изумрудном платье, − Настя уже видела ее по телевизору. Ведущая объявила, что сейчас прочтет свои стихи ученица пятьдесят второй школы Марина Башкатова.

                − Это подруга дочери Туржанской, − шепнула Настя Наташке, − я однажды слышала ее стихи − такие классные!

                − Послушаем, − оживилась Наташка. − Меня тоже последнее время что-то на стихи потянуло. Хорошенькая девчонка. Нет, ты глянь на Рокотова: как шею вытянул. Наверно, нацелился на очередную жертву. Вот бабник!

             И действительно, их одноклассник так и пожирал глазами девушку на сцене. Похоже, она тоже обратила на него внимание: во время выступления ее взгляд был все время устремлен на Димку. Слегка покачиваясь, Башкатова негромко, но выразительно читала:

 

                        − И вновь глубокой осени пора,

                           И дождик сеет с самого утра,

                           И нынче холоднее, чем вчера, 

                           И листья выметают со двора.

 

                          − А я забыть о лете не могу,        

                           Я каждый лучик солнца стерегу,

                           А к ночи обещают нам пургу,

                           И воробьи чернеют на снегу.

 

          − Мрак, − прошептала Наташка. − Скоро так и будет. Как точно она описывает эту осеннюю тоску − именно то, что я чувствую. Я тоже каждый луч стерегу, − так жалко лета.

              Сзади на них зашикали. Настя приложила палец к губам, и они стали слушать дальше.

 

                           − Блестят дождя слезинки на окне,                             

                              Деревьям тоже грустно, как и мне,

 

продолжала читать девушка, не сводя глаз с Рокотова. Тот тоже сделал на нее стойку: сидел, вытянув шею, только что не подпрыгивал от нетерпения.

 

                             − Деревья засыпают и во сне

                                Мечтают о далекой − о весне.

 

             Настя представила эту картину, и ей сделалось зябко, − даже поежилась. Девушка на сцене продекламировала еще два стихотворения − одно про весну, другое про веселого пуделя, потом спустилась в зал и села на свободное место в одном ряду с Димкой.

              − Клюнула, − насмешливо сказала Наташка, − сейчас он ее в ладошку поцелует. Гляди, гляди! Что я сказала?

              И действительно,  приглашенный на сцену Димка, держа гитару, протиснулся между поднявшейся поэтессой и, взяв ее за руку, запечатлел на ней поцелуй. А потом, как ни в чем не бывало, прошествовал на сцену. Девушка зачарованно глядела ему вслед.

              − Попалась, бедняжка, − посочувствовала ей Наталья. − Пойти предупредить ее, что ли? Чтоб не очень обольщалась. Испортить ему кайф.

             − Ты что, не надо! − запротестовала Настя. − А вдруг она ему действительно понравилась?

              − Кому, Димке? Жди, как же! Погуляет и бросит, как всех. Он всех, кого в ладошку целовал, потом бросал. Он мне как-то признался, что ищет неземную любовь − да все никак не найдет.

              − А может, это она и есть? Смотри, какая девчонка классная. И умная, судя по ее стихам.

              − Не, это не она. Простовата для него. Гляди, он ее уже обхаживает, наверно, в парк зовет. Точно, они смываются. Она, конечно, в него втюрится, а вот он − вряд ли. Ох, как я мечтаю, чтобы и он в какую-нибудь девку втрескался, а она ему дала от ворот поворот, − это было бы так справедливо. Отомстила бы за всех нас. Только такие, как он, наверно, не способны влюбиться по-настоящему.

             − Нет, я с тобой не согласна. По-моему, Димка всегда искренне увлекается девчонкой, но потом почему-то разочаровывается. Не такой уж он ловелас. Может, он и правда в поиске.

             − Ладно, бог с ним. Слушай, поехали ко мне после концерта? Ты ведь ни разу у нас не была. Хоть посмотришь, как я теперь живу. Дома сейчас никого. Отец на обследовании в клинике, а мать сутки дежурит.

             Насте не очень хотелось идти к Наташке, − памятуя об их прежних хоромах, она боялась, что расстроится от вида ее теперешней квартиры. Но, чтобы не огорчать подругу, согласилась.

           На удивление новое Наташкино жилище ей понравилось. Правда, находилось оно на окраине города − «на выселках», как сказала подруга, − и на первом этаже. Зато этаж был высокий, и даже имелась оплетенная виноградом просторная лоджия. Комнаты были несмежными и светлыми, а окна выходили во двор, и прямо перед ними цвели розы.

             − Знаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы выглянуть в окно и увидеть за ним не крыши домов, а кусты роз. И вот сбылось. По ночам у нас даже соловьи поют − так классно! Лежу и слушаю. Часть мебели отец в гараж отнес, а часть продали. Как тебе моя комната? − Наталья взглянула на Настю с тревожным любопытством. − Не очень убого?

            − Да ты что! Совсем неплохо. − Настя изо всех сил старалась говорить искренне. − Стол компьютерный новый. Удобный?

            − Очень! Мне его вместо моего письменного стола купили. Тот стол продали и диван Никиты, а этот купили. Пойдем на кухню, − покажу, какую мебель бывшие хозяева оставили. Наша сюда ведь не влезла бы.

           Кухня была, конечно, меньше, чем в прежней квартире Натальи, но все равно больше Настиной. Проголодавшиеся подруги быстро поджарили блинчики и сварили кофе.

           − Как тебе ваш колледж? − поинтересовалась Настя.

           − Слабоватый, − призналась Наташка, намазывая сметану на блинчик. − По сравнению с нашим лицеем знания дают − хуже некуда. Но все равно кое-кто не тянет. Физичка, знаешь, как опрашивает? Вызовет к доске, даст учебник в руки и просит прочесть, а потом повторить. Если хоть что-то повторил, уже четверка, а то и пятерка. Задачи она сама на доске решает, потому что только одна я поднимаю руку. Представляешь? А про математику вообще молчу: половины уроков нет. Я там звезда.

          − Но, может, математика вам не так уж и нужна? Вы же будущие медсестры.    

           − А химия? А биология? Тоже изучаем кое-как. Я как-то спросила, как же мы будем в мединститут поступать с такими знаниями. Так мне биолог ответил, что их колледж не обязан готовить в институт, − для этого, мол, нужны дополнительные условия. Понятно, какие: репетиторы. Он же профессор, у него учеников тьма. Они там, на репетиторстве такие бабки зашибают! Потому мединститут и не хочет вводить ЕГЭ. Только мне о репетиторах теперь можно и не мечтать.

          − Сама готовься.. Приходи ко мне хоть раз в неделю, будем вместе физику учить. Я ведь тоже без репетиторов обхожусь.

          − Правда? Ты согласна? Ой, какое тебе спасибо! А твоя мать? Она не будет против?

          − Нет, она ко мне давно уже не пристает со своим воспитанием. Мы как-то все отдалились друг от друга, даже с отцом. А может, просто, они поняли, что я выросла, и решили больше не лезть в мои дела.

          − Настя, как я хочу стать детским врачом, − ты себе не представляешь! Мне ничего в жизни не надо: ни денег, ни нарядов, ничего, только стать врачом. Так жалко малышей, когда они болеют, особенно грудничков. У меня в палате недавно один умер: у него какой-то шов на темечке не закрылся, и произошло кровоизлияние в мозг. Он так смотрел на меня, так смотрел! Ведь я последнее, что он видел в жизни. А потом глазки его погасли − и все. Я полночи проревела. А утром врачиха наорала, что если я так буду из-за каждой смерти убиваться, меня надолго не хватит. 

            − А представляешь, каково его родителям?

            − Да не было у него родителей. Девка молодая родила и сразу отказалась. Нет, я все сделаю, чтобы поступить, − все!

            Ожила Наташка, думала Настя, ожила. Теперь у нее есть смысл в жизни. Как хорошо, что у меня хватило ума пойти к той врачихе, − какое великое ей спасибо. Воистину, когда тебе плохо, найди, кому еще хуже, − и тебе полегчает. Нет, надо ей помочь, чтобы она поступила в медицинский. Надо сделать все, чтобы ее мечта сбылась.

            

 

© Copyright: Ирина Касаткина, 2013

Регистрационный номер №0168151

от 6 ноября 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0168151 выдан для произведения:

Однажды на улице Настя встретила Соколову. Они давно не виделись − еще с весны. Ирочка похвасталась, что в школе у нее одни пятерки, идет на медаль, и в личном плане тоже все замечательно: Саша сказал, что любит только ее и что после школы они поженятся.

             − А как у тебя? − участливо спросила Ирочка. − Кто-нибудь появился?

            − Нет. − Насте совсем не улыбалось с ней откровенничать и, чтобы изменить тему, она спросила: −Ты не знаешь такую − Башкатову? Она, кажется, из твоей бывшей школы.

            − Конечно, знаю. Это же подружка той гадины, которая чуть Сашу у меня не увела. А зачем она тебе?

            − Я слышала по радио ее стихи − такие душевные. Хотелось бы еще послушать. Или почитать, может, они где-нибудь опубликованы.

            − Да, сочиняет она, действительно, здорово. Знаю, что она ходит в какой-то кружок при Дворце культуры строителей. Там местные поэты выступают. Сходи туда, может, узнаешь, когда они собираются. Сама Маринка девчонка неплохая, но вот ее подружка, дочка вашей Туржанской, − я б ее с наслаждением придушила.

          Поблагодарив Ирочку, Настя решила не терять времени и сразу направилась во Дворец. Там она обнаружила объявление о концерте, который должен был состояться в ближайшее воскресенье. Позвонив Наталье, пригласила ее с собой, − та охотно согласилась. По повеселевшему голосу подруги Настя поняла, что Наташка пошла на поправку. В медколледже ей нравится, учиться там легко, учителя ее хвалят. Дома, правда, невесело: отец чувствует себя неважно, и от Никиты давно ничего нет, а мобильник его молчит, − нет связи. Зато она теперь регулярно по субботам и воскресеньям дежурит в больнице, за что ей платят и платят неплохо. А благодарные родители малышей, за которыми она присматривает, так прямо закармливают юную нянечку сладостями и фруктами. Да и денежки от них тоже перепадают. Правда, из-за концерта придется с кем-нибудь поменяться дежурством, − но ничего, она договорится.  

           В одно из воскресений сентября Наталья приехала к Насте, и они отправились во Дворец. День выдался по-летнему теплый, небо было ярко-синим и листва на деревьях еще не начала желтеть. Только подружки вышли из подъезда, как во двор въехала целая кавалькада отчаянно гудевших лимузинов, украшенных шарами. Из открывшейся дверцы машины с пупсом на капоте выпорхнула невеста в белом воздушном наряде, а из другой выбрался жених: долговязый парень в черном свадебном костюме. Следом высыпали гости и прямо во дворе принялись плясать, разбрызгивая во все стороны шампанское.

         − Это Танька, дочка соседей. Они теперь живут в вашей квартире. − Настя сочувственно посмотрела на погрустневшую Наталью. Та всегда пробегала мимо бывшей родной двери, опустив голову, − все никак не могла смириться, что в квартире, где она выросла, живут чужие люди. Правда, теперь их четырехкомнатная превратилась в трехкомнатную, − первые покупатели снесли стенку между гостиной и Наташкиной комнатой, сделав большой зал. Дочь нынешних хозяев училась в консерватории, из-за чего до Насти и других соседей ежедневно доносились звуки фортепьяно: слышимость в доме была превосходной.

         − Терпеть не могу свадеб. − Наташка исподлобья глядела на целовавшихся взасос молодоженов. − Объявляют всему свету, что теперь будут трахаться на законном основании.  

          И отвернувшись, она устремилась к воротам. Настя, молча, последовала за ней. Она хорошо помнила, как в недалеком прошлом Наташка всегда останавливалась возле витрины со свадебными нарядами, зачарованно разглядывая их. И как она мечтала о собственной свадьбе. Теперь все, связанное с интимной жизнью, вызывало в душе Наташки такую ненависть, что становилось страшно за ее психику.

          Когда они вошли в концертный зал, там устанавливали софиты и тянули провода: снимать концерт приехало телевидение. − Может, и нас покажут? − оживилась Наташка, − вот было бы классно! Всю жизнь мечтала увидеть себя по телику. Идем поближе к сцене.

          Народ все прибывал и прибывал. К началу концерта в зале уже не было свободных мест. − Глянь, Димка Рокотов. Да еще и с гитарой, − заметила бывшего одноклассника Наталья. − Наверно, тоже выступать намылился.

         − А что, он неплохо поет. − Настя помнила Димкины выступления на дискотеках в их прежней школе. − Неплохо, согласилась с ней Наталья. − Я и влюбилась в него тогда за его бархатный голос. Когда б он не был такой бабник… − И она ностальгически вздохнула. Тут на сцену вышла миниатюрная блондинка в роскошном платье и объявила начало концерта. Все бурно зааплодировали.   

             − Выступает композитор и исполнительница собственных песен на слова местных поэтов Лариса Локтева, − сказала блондинка. Зал снова захлопал. На сцену вынесли стул, перед ним поставили скамеечку, обитую красным бархатом. Из-за кулис появилась другая блондинка с высокой прической и алой розой в волосах, − в руках она держала гитару. Это была известная в городе Лариса Локтева, на концерте которой они однажды уже побывали в прошлом году всем классом. Певица села, поставила ножку в серебряной туфельке на скамеечку и немного побренчала, настраивая гитару.

              − Песня под названием «Боль». Музыка Локтевой, слова Марины Башкатовой. − И наклонив поближе к певице микрофон, ведущая удалилась. Зал притих.

 

                − Все кончено. Закрыты двери.

                   А я еще чего-то жду. −

 

серебристым голосом запела Лариса. И у Насти защемило в душе: так трогательно прозвучали эти слова, полные бессильной боли.

 

                 − А я его словам не верю

                    И повторяю, как в бреду:

                    Он притворялся злым и грубым,

                    Не может быть, чтоб он забыл

                    Мои глаза, улыбку, губы −

                    Ведь он их так всегда любил.

 

                    − И тишина-а,

                    И дикий холод,

                    И шевелиться нет уж сил…

 

пела певица, надрывая им души. В зале слышались вздохи и даже всхлипы: большинство зрителей были женщины и, видимо, у кое-кого слова песни вызвали личные ассоциации.

 

                    − Меня случившегося молот 

                    Пудовой болью раздавил.

                    Сидеть бы вечно так  −

                    Без света,

                    А надо встать,

                    Домыть, дошить.

                    И не дает никто ответа:

                    Как с этой болью

                    Дальше жить?

 

             Песня кончилась, но в зале долго было тихо. Потом все оглушительно захлопали. По проходу пробежали две девушки с букетами, − певица с поклоном приняла цветы и положила на крышку пианино. Раздавались крики «Браво!», аплодисменты долго не смолкали. Когда все стихло, Локтева исполнила еще две чудесные песни о любви на слова другой местной поэтессы Любови Канышевой − и откланялась. Ее сменила невысокая девушка с каштановыми волосами в изумительно красивом изумрудном платье, − Настя уже видела ее по телевизору. Ведущая объявила, что сейчас прочтет свои стихи ученица пятьдесят второй школы Марина Башкатова.

                − Это подруга дочери Туржанской, − шепнула Настя Наташке, − я однажды слышала ее стихи − такие классные!

                − Послушаем, − оживилась Наташка. − Меня тоже последнее время что-то на стихи потянуло. Хорошенькая девчонка. Нет, ты глянь на Рокотова: как шею вытянул. Наверно, нацелился на очередную жертву. Вот бабник!

             И действительно, их одноклассник так и пожирал глазами девушку на сцене. Похоже, она тоже обратила на него внимание: во время выступления ее взгляд был все время устремлен на Димку. Слегка покачиваясь, Башкатова негромко, но выразительно читала:

 

                        − И вновь глубокой осени пора,

                           И дождик сеет с самого утра,

                           И нынче холоднее, чем вчера, 

                           И листья выметают со двора.

 

                          − А я забыть о лете не могу,        

                           Я каждый лучик солнца стерегу,

                           А к ночи обещают нам пургу,

                           И воробьи чернеют на снегу.

 

          − Мрак, − прошептала Наташка. − Скоро так и будет. Как точно она описывает эту осеннюю тоску − именно то, что я чувствую. Я тоже каждый луч стерегу, − так жалко лета.

              Сзади на них зашикали. Настя приложила палец к губам, и они стали слушать дальше.

 

                           − Блестят дождя слезинки на окне,                             

                              Деревьям тоже грустно, как и мне,

 

продолжала читать девушка, не сводя глаз с Рокотова. Тот тоже сделал на нее стойку: сидел, вытянув шею, только что не подпрыгивал от нетерпения.

 

                             − Деревья засыпают и во сне

                                Мечтают о далекой − о весне.

 

             Настя представила эту картину, и ей сделалось зябко, − даже поежилась. Девушка на сцене продекламировала еще два стихотворения − одно про весну, другое про веселого пуделя, потом спустилась в зал и села на свободное место в одном ряду с Димкой.

              − Клюнула, − насмешливо сказала Наташка, − сейчас он ее в ладошку поцелует. Гляди, гляди! Что я сказала?

              И действительно,  приглашенный на сцену Димка, держа гитару, протиснулся между поднявшейся поэтессой и, взяв ее за руку, запечатлел на ней поцелуй. А потом, как ни в чем не бывало, прошествовал на сцену. Девушка зачарованно глядела ему вслед.

              − Попалась, бедняжка, − посочувствовала ей Наталья. − Пойти предупредить ее, что ли? Чтоб не очень обольщалась. Испортить ему кайф.

             − Ты что, не надо! − запротестовала Настя. − А вдруг она ему действительно понравилась?

              − Кому, Димке? Жди, как же! Погуляет и бросит, как всех. Он всех, кого в ладошку целовал, потом бросал. Он мне как-то признался, что ищет неземную любовь − да все никак не найдет.

              − А может, это она и есть? Смотри, какая девчонка классная. И умная, судя по ее стихам.

              − Не, это не она. Простовата для него. Гляди, он ее уже обхаживает, наверно, в парк зовет. Точно, они смываются. Она, конечно, в него втюрится, а вот он − вряд ли. Ох, как я мечтаю, чтобы и он в какую-нибудь девку втрескался, а она ему дала от ворот поворот, − это было бы так справедливо. Отомстила бы за всех нас. Только такие, как он, наверно, не способны влюбиться по-настоящему.

             − Нет, я с тобой не согласна. По-моему, Димка всегда искренне увлекается девчонкой, но потом почему-то разочаровывается. Не такой уж он ловелас. Может, он и правда в поиске.

             − Ладно, бог с ним. Слушай, поехали ко мне после концерта? Ты ведь ни разу у нас не была. Хоть посмотришь, как я теперь живу. Дома сейчас никого. Отец на обследовании в клинике, а мать сутки дежурит.

             Насте не очень хотелось идти к Наташке, − памятуя об их прежних хоромах, она боялась, что расстроится от вида ее теперешней квартиры. Но, чтобы не огорчать подругу, согласилась.

           На удивление новое Наташкино жилище ей понравилось. Правда, находилось оно на окраине города − «на выселках», как сказала подруга, − и на первом этаже. Зато этаж был высокий, и даже имелась оплетенная виноградом просторная лоджия. Комнаты были несмежными и светлыми, а окна выходили во двор, и прямо перед ними цвели розы.

             − Знаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы выглянуть в окно и увидеть за ним не крыши домов, а кусты роз. И вот сбылось. По ночам у нас даже соловьи поют − так классно! Лежу и слушаю. Часть мебели отец в гараж отнес, а часть продали. Как тебе моя комната? − Наталья взглянула на Настю с тревожным любопытством. − Не очень убого?

            − Да ты что! Совсем неплохо. − Настя изо всех сил старалась говорить искренне. − Стол компьютерный новый. Удобный?

            − Очень! Мне его вместо моего письменного стола купили. Тот стол продали и диван Никиты, а этот купили. Пойдем на кухню, − покажу, какую мебель бывшие хозяева оставили. Наша сюда ведь не влезла бы.

           Кухня была, конечно, меньше, чем в прежней квартире Натальи, но все равно больше Настиной. Проголодавшиеся подруги быстро поджарили блинчики и сварили кофе.

           − Как тебе ваш колледж? − поинтересовалась Настя.

           − Слабоватый, − призналась Наташка, намазывая сметану на блинчик. − По сравнению с нашим лицеем знания дают − хуже некуда. Но все равно кое-кто не тянет. Физичка, знаешь, как опрашивает? Вызовет к доске, даст учебник в руки и просит прочесть, а потом повторить. Если хоть что-то повторил, уже четверка, а то и пятерка. Задачи она сама на доске решает, потому что только одна я поднимаю руку. Представляешь? А про математику вообще молчу: половины уроков нет. Я там звезда.

          − Но, может, математика вам не так уж и нужна? Вы же будущие медсестры.    

           − А химия? А биология? Тоже изучаем кое-как. Я как-то спросила, как же мы будем в мединститут поступать с такими знаниями. Так мне биолог ответил, что их колледж не обязан готовить в институт, − для этого, мол, нужны дополнительные условия. Понятно, какие: репетиторы. Он же профессор, у него учеников тьма. Они там, на репетиторстве такие бабки зашибают! Потому мединститут и не хочет вводить ЕГЭ. Только мне о репетиторах теперь можно и не мечтать.

          − Сама готовься.. Приходи ко мне хоть раз в неделю, будем вместе физику учить. Я ведь тоже без репетиторов обхожусь.

          − Правда? Ты согласна? Ой, какое тебе спасибо! А твоя мать? Она не будет против?

          − Нет, она ко мне давно уже не пристает со своим воспитанием. Мы как-то все отдалились друг от друга, даже с отцом. А может, просто, они поняли, что я выросла, и решили больше не лезть в мои дела.

          − Настя, как я хочу стать детским врачом, − ты себе не представляешь! Мне ничего в жизни не надо: ни денег, ни нарядов, ничего, только стать врачом. Так жалко малышей, когда они болеют, особенно грудничков. У меня в палате недавно один умер: у него какой-то шов на темечке не закрылся, и произошло кровоизлияние в мозг. Он так смотрел на меня, так смотрел! Ведь я последнее, что он видел в жизни. А потом глазки его погасли − и все. Я полночи проревела. А утром врачиха наорала, что если я так буду из-за каждой смерти убиваться, меня надолго не хватит. 

            − А представляешь, каково его родителям?

            − Да не было у него родителей. Девка молодая родила и сразу отказалась. Нет, я все сделаю, чтобы поступить, − все!

            Ожила Наташка, думала Настя, ожила. Теперь у нее есть смысл в жизни. Как хорошо, что у меня хватило ума пойти к той врачихе, − какое великое ей спасибо. Воистину, когда тебе плохо, найди, кому еще хуже, − и тебе полегчает. Нет, надо ей помочь, чтобы она поступила в медицинский. Надо сделать все, чтобы ее мечта сбылась.

            

 

 

Трудные задачи. Отрывок из романа "Встретимся у Амура или поцелуй судьбы"

Душевные терзания. Отрывок из романа "Встретися у Амура или поцелуй судьбы"