К
ночным звонкам я уже привыкла - как-никак издержки моей профессии, но вот утро
- дело святое, никакой макияж не спасет, если не выспишься. Кто бы это мог
быть? Комягин? Сотовый телефон я предусмотрительно отключила, но звонили на
гостиничный.
Я
взяла трубку и сонно спросила:
-Алло, кто это?
-Я это, сучка, я! Ты зачем отключила
мобильник? Думала скрыться от меня?Ждала ведь, точно ждала, что я позвоню.
Я
несколько секунд раздумывала, как мне поступить. Бросить трубку, позвонить на
коммутатор и попросить, чтобы на ближайшие четыре-пять часов меня ни с кем не
соединяли? И что потом? Я никогда не могла даже представить себе таким
Арнольда, хотя, казалось бы, провела с ним достаточно времени, чтобы составить
о нем достоверное представление. Самое смешное было в моей первой реакции:
звонит Егор, настолько прочно его манеры общения в мои плоть и кровь вошли.
-Хорошо, Арнольд Евгеньевич, подождите
немного, я сейчас включу мобильный. Я его, действительно, по ночам отключаю.
Приходится: поклонники, просто всякие психи.
-Ах да, ну как же я запамятовал, - еще больше
распалялся Бекешин, - поклонники, психи, ты ведь теперь у нас звезда. Подключи
планшетник, сучка, хочу с тобой по Скайпу поговорить, на рожу твою мерзкую
посмотреть.
В
перерыве между подключением я успела позвонить Поцелучику, в ответ услышала
сначала отборную брань на греческом, затем хмурое:
-Ладно. Сейчас буду.
Вот
так-то лучше.
Чувствовалось,
что Арнольд предстал передо мной с хорошего бодуна: сидел в одних трусах,
обычно называемых «семейными», с всклокоченными волосами и неприятной волосатой
грудью.
-Чему обязана? - нахально спросила я,
бесцеремонно разглядывая его, как забредшего ко мне в гости на завтрак (аж с
самого Кипра!) таракана.
-Дури своей, чему же еще? - Бекешин продолжал
бушевать. -Чтобы завтра убралась из
Афин. Приказ! И не обольщайся, в Москве я тебя вообще по стенке размажу.
-Смысл? - попыталась уточнить я.
-Смысл? Что еще за смысл? - Первые несколько
ходов в дебюте остались за мной. Я сумела поставить Арнольдика в тупик.
-Зачем мне так торопиться, если меня все
равно «размажут»? - спокойно ответила я. - Вот только кто? Ты, случайно, не
переоцениваешь себя, Арнюсик? Забыл, кто за меня просил? Я бы на твоем месте о
своих собственных яйцах позаботилась бы. Отрежут ведь, как пить дать. Суди сам,
можно наплевать на законы, но и по всем понятиям ты не прав. Сам прогнал меня
на все четыре стороны, да еще обобрал при этом, а теперь выеживаешься? Думаешь,
одному человеку с большими звездами, не то, что я, такой твой выкрутас
понравится? А я ведь могу еще и Минкина подключить, задним числом подпишу с ним
договор, отстежку при-лич-ную тебе тогда придется сделать. Что еще?Журналюг местных на уши поставить? Как ты
свое турне на Греции строишь, а сам ей бросил лишь несколько крошек с барского
стола? Два вшивеньких дефиле, на большее пороху не хватило? А где
благотворительность? Сунулся, так помоги народу, оказавшемуся в сложном
положении. Спонсоров подключи, на жалость богатых соседушек продави. Что, не
затем приехал, сливки хочешь снять и смотаться по-быстрому? Без порток
останешься, Евгеньич. Кстати, я тут уже несколько снимков сделала, пусть мир
высокой моды погадает, с чего бы вдруг такое светило разгуливает по своему номеру
в гостинице в задрипанных, не первой свежести, семейных трусах. Бзик? Или
пытается какую-нибудь новую коллекцию создать для бомжей всего мира?
Арнольд
не ожидал такого отпора. Он явно меня недооценил.
-Ладно, - сказал он, наконец, сразу взяв в
нашем разговоре на полтона ниже, - говори, что хочешь? Но предупреждаю: денег
больших не жди от меня, знаю прекрасно, что ты там строишь из себя
бессеребренницу.
-Опять за дуру меня держите, Арнольд
Евгеньевич? - я уже не жалела о прерванном сне, развлечение того стоило, было
просто отменным. - Под шантаж пытаетесь подвести? Засуньте-ка лучше свои
вонючие деньги поглубже туда… откуда их достать собираетесь. А на будущее
знайте: я уже давно одной прекрасной привычкой обзавелась - все важные
разговоры на технику записывать, ну а еще: тут рядом мой агент сидит и
внимательно нашу беседу слушает. - Я развернула камеру в сторону уже
примчавшегося Олкимоса, и тут же вернула ее в исходное положение. - Так что вот
вам мое предложение: расходимся по-хорошему - у вас своя свадьба, у меня своя.
Да, не спорю, подгадали вы верно, мой первый контракт здесь, в Афинах,
закончился, но что мешает мне следующий заключить?
Бекешин
помолчал угрюмо, затем понял, что его игра проиграна:
-Хорошо, Анюта, будем считать, что в прошлый
раз я поступил с тобой не лучшим образом, со всех сторон недооценил тебя.
Сейчас предлагаю тебе вернуться в родной коллектив, чтобы на полную катушку
насладиться Европушкой. Ну и договор, конечно. Заключим, как положено.
-О, это уже интересно, - оживилась я. - И что
конкретно я буду иметь в таком варианте?
-Минимум работы, так как она вся уже
распределена. Гонорар такой же, как у твоей незабвенной Оксаны. Все без обид. В
Москве в твою сторону ни гадостей, ни комплиментов, но и помощи тоже,
карабкаться будешь сама. По-моему, прекрасный вариант. Итак, твои соображения?
Я
из вежливости сделала вид, что задумалась, хотя ответ у меня уже был наготове.
-Не знаю, надо посоветоваться с агентом…
-Ладно, давай сюда этого своего Эскимосика.
На
месте Поцелуйчика я бы на веки вечные обиделась в ответ на такое пренебрежение
к его имени, все-таки южный человек, да к тому же грек, но Олки был прежде
всего человеком дела, все остальное он безжалостно в сторону отметал.
Уже
через десять минут основные условия были обговорены: четыре молодых статных
парня, команду набирает сам Олкимос, договор только через него. Гонорар
средненький, но по европейским расценкам, однако и комиссия агентству (в данном
случае Арнольдику, без посредников) тоже европейская - 50%, а не 20, как в России
принято. Самостоятельная, немного разнящаяся с основной, программа, и срок до
окончания тура. О чем еще можно было мечтать?
Ей-богу,
не был бы Олки геем, мы на радостях тут же после переговоров завалились бы с
ним в кровать. Однако на самом деле, ни на какие «шалости» у нас с Поцелуйчиком
совершенно не было времени. Олки тут же уселся в кресло с телефоном в руках и
начал собирать команду. Я же пыталась хоть немного привести в порядок
разгулявшиеся нервы.
Грубый
тон, которым я разговаривала с Бекешиным, был лишь семечками, в последнее время
я открыла в себе множество таких, самых разных, талантов, о которых раньше и не
подозревала. При необходимости могла обложить какого-нибудь зарвавшегося
наглеца любой этажности матом, специально проходила для этого курс у одного
старичка-морячка. Много читала по различным темам, научилась разбираться в
скульптуре, архитектуре, живописи, ходила по музеям, особый упор сделала на
осваивании актерского мастерства у одной знаменитой, но безнадежно спившейся,
актрисы. Танго, фламенко, сальса - я уже не была той безнадежной коровой, как
раньше. У меня вообще не было ни минуты свободного времени, особенно теперь,
когда я неожиданно для себя сделалась столь популярной, и где, в самой Греции.
Обо
мне писали газеты, я снималась для каталогов, участвовала в кулинарном шоу и
рекламе на телевидении, выступала на подиуме, не гнушалась даже и топлесс - то
есть, полуобнаженки. Олкимос буквально из воздуха творил мне заказы, но мы оба
прекрасно сознавали, что все это волшебство может в любой момент лопнуть, как
мыльный пузырь. Я была и преподносилась именно, как «характерная», то есть
модель нестандартной внешности. Неожиданно возник на такой образ спрос, она
процветает, спрос сместился, и где потом модельку эту искать?
Ну
и подоспел как раз такой определяющий момент. Нужно было подписывать новый
контракт, с тем же или любым другим агентством. И тут я уже никак не могла
согласиться на гроши, которые мне платили раньше. Ведь дело было не только во
мне, но и в ребятах, которые со мной вместе работали. Большой гонорар – большие
затраты на рекламу. Раньше все было просто: те деньги, которые я должна была
получать по, пусть даже самым минимальным, расценкам, но не получала,
вкладывались в мою раскрутку. И это работало. Но по всем статьям было видно,
что я выработала прежний ресурс, нужен был новый, более креативный, имидж, а
значит, и гораздо большие деньги, чтобы он оказался удачным, запустился с
полуоборота.
То
есть, мы оба с Поцелуйчиком понимали, что на новую ступеньку мне никак не
взобраться, так что звонок Арнольда оказался как нельзя более кстати. Что могло
быть в моем положении более удачным, чем прокатиться на пике достигнутого успеха
«галопом по Европам»?
Стоп!
Я взяла блокнот, который лежал на журнальном столике перед Олкимосом, и ткнула
в него пальцем, не сумев сдержать ярости:
-Это что?
Поцелуйчик
улыбнулся мне самой обворожительной из своих улыбок:
-Как что? Команда, о которой ты говорила.
-Понятно, - прошипела я сквозь стиснутые зубы.
- Вот только это не команда, а две пары гомосеков. И с этой идеей ты собрался
покорять Европу?
С
Олкимоса мигом слетел весь его показной лоск. Таким я его никогда раньше не
видела. Но мне было в тот момент наплевать как на него самого, так и на его
гордость. Я взяла шариковую ручку и перечеркнула два имени: Аэрос и Аргос так,
что прорвала сразу несколько страниц.
Мы
долго молчали, понимая, что любое неосторожное слово может разорвать сейчас
нашу дружбу, все наши планы, и очень сильно отразиться впоследствии на нашем,
уже не общем, будущем.
-Я уговорил ребят, они отказались ради нас от
всех своих проектов, - решился, наконец, заговорить Поцелуйчик, как можно
мягче.
-Плевать. Твои проблемы, - не поддалась я его
вкрадчивому тону. - Ты решал без меня. Думай дальше, если еще не понял.
-Хорошо, - Олкиснова взял в руки мобильник, затем отбросил
его в сторону. - Я понял тебя. Мы должны ориентироваться не только на
традиционную, но и на нетрадиционную публику. Я расстался с Аэросом, пока грущу
в одиночестве, так же, как и трое других ребят, которые поедут со мной. Иначе
никто на нас ходить не будет.
-Это не все, - решилась я высказать только что
возникшую у меня, но не успевшую еще созреть, мысль. - Вы берете меня в свою
команду, мы все время будем держаться вместе. Не только на работе, но и на досуге
тоже. Такой вот необычный состав. Пусть поломают головы, что нас объединяет.
Может, мы собираемся возродить стиль «унисекс»? Тебя это не пугает?
Поцелуйчик
задумался, он и в самом деле не лишен был деловой сметки.
-Да, принимается, - наконец, кивнул он
головой. - Но нам надо будет постоянно что-то придумывать, работать больше
головой, чем ногами.
-Наконец-то до тебя дошло! - облегченно
вздохнула я. - Давай действуй, звони, извиняйся, уговаривай, ну а я спать
пошла. У нас сегодня последний день съемок, если ты не забыл: 30 «картинок» для
каталога. Завтра мы уже будем в Италии. Главные центры моды в Европе, Милан и
Париж, мы, слава богу, еще не пропустили.
Помочь сайту
Поздравления
