ДОРОГА В РУСЬ. Книга вторая СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА Гл. 4

Глава пятая. ВСЕ В РУКАХ БОГОВ!

              Перемяли землю в грязь липкую копыта коней, ноги пеших, да колеи тянущихся возов. Дождь лил, с короткими перерывами, второй день.  Прошлую ночь провели, считай, на ногах. Прятались от струй водяных, холодных еще, всяк по-своему. И неопытному глазу видать было, как устало воинство и от пути долгого, и от слякоти мерзкой. Хитро  время для набега  Ингвар-конунг избрал. Ему на воде ловчее ныне силы свои собирать, чем тем, кто по жиже весенней, конно и пеше, на соединение пробирается. Запоздал зов Устима. Чуть ранее бы, полегче было бы дорогу отмерять. Хорошо хоть ходу до места на бекрегу, как проводники толкуют, совсем мало осталось. А там уж придумают, как от дождя надоедливого укрыться. Родмир вперед ускакал. Должен ранее всех осмотреть места, где нашествие данов поджидать надо. Ему основную оборону на побережье вести. Так Устим просил. А они с эстами да латами на воде бой дадут. Там им  сподручнее будет.

 - Куда, дурья рожа, прешь?! Не зришь, что воз наперекосяк пошел?! Хошь поклажу в грязи извалять?! – Прервал свои мысли воевода Стас, видя, как неуклюже повернул коня зазевавшийся мужик. – Чего хлебальник отворил?! Подсобите ему там!

                     На помощь мужику бросились несколько человек и Стас спокойно предался прежним размышлениям. За своих волнения нет. Сам не единожды проверил орлов своих в деле ратном.  Устима войско тоже теперь знал.  А вот о союзниках мало что ведал.  По слухам,  не хилый народ. Постоять за себя могут. А как в общем деле, когда громадная сила чужаков неведомо куда больший клин вобьет? Не покажут спины? Не оставят без поддержки? Князь уверял, все будет ладно. Все ли? Сколь народу доведется в обратный путь вести? Доведется ли?

 - Что-то я уж больно грустную песню затянул. – Сам себе проговорил воевода.
 - Что надобно? – Тут же подлетел боярский сын. – Какие указы будут?
 - Предупреди всех, чтобы не тянули с кровом, когда на место выйдем. Костры жечь, одежку сушить. Прокорм посытней дайте. Да спать всем. Мне сонные тетери при оружии не нужны. Мне крепкий воин нужен. Не сегодня, так завтра железом махать. Сколь времени, только боги знают. Поспавший и сытый голодному и усталому завсегда зашей намнут. И мы ворогу своему должны знатно бока намять. Чтобы очнуться боле не мог!
 - Не сомневайся, воевода! Все будет, как сказал! – Сын боярский отъехал от Стаса на скользящем копытами коне.
 - Коли бы все так слету и вершилось, как думалось… - Проворчал вслед молодому воину. – Водичкой земля насытилась. Теперь мы ей кровавый хмель добавим. Славно попьет, кормилица…

                     Дождь через короткое время прекратился. Даже солнышко успело улыбнуться промокшим до костей людям. Только не долог визит его был. Наплыл на берег густой, пожалуй погуще дыма печного, туман. Белый, как молоко.  Густющий.  Дале локтя руку вытянутую различать плохо стало.

 - Хорошо, князь, успели воев расставить, да засады учинить. Теперь бы куда?
 - Верно то, воевода. Само время совет Устимов в дело провести.
 - Какой, Родмир?
 - Тот, Стас, что замереть всем на берегу. Помнишь,  что даны на воде далеко слышат, на звуки легко движутся он нас упреждал?. Передай всем: любому быть убиенным по моему приказу, кто шум какой учинит. Замереть всем! Нет нас тут. То, что плохо сейчас, нам подмогой станет позже. Наступает наш час, воевода. – Хитро улыбаясь, Родмир выпроводил воеводу.

                     Тут же перед Родмиром оказался лекарь.

 - Помнишь, что поручил? – Обратился к нему князь. - Твой черед пришел. От тебя и пособников твоих зависит много, чтобы дело на наш лад повернуть. Шумите во всю мочь. Словно войско большое расставляете в ряды. Слова все заучили? Только не петушиными голосами. Добрый воин на такой курятник с большой силой не полезет. Самых басовитых отобрал? Иди ужо! Помни, какую ношу несешь!  Иль донесешь с почетом великим, иль сломаешься под ней, позором покрытый.
 - Все сложится, князь. Верь в то. Не зря же сам Велес меня к тебе в помощники определил. Бога не обманешь!
 - Сказано, иди! – Нарочито грозно одернул его Родмир. Когда же лекарь ушел, добавил. – Пусть поможет нам Великий Велес…

                       Спустя какое-то время на берегу злобно пролаял пес. И тут же с каменистого мыса, по обеим сторонам которого  разместились силы береговые, сквозь  слегка поредевший туман зазвучали зычные команды старших воев, толкующим нерадивым ополченцам, как и где лучше разместиться. Зычные голоса гремели особенно звучно в тишине побережья.

 - Кого принесло?! – Стас скрипел зубами. – Ослушались! Я им сам сейчас мозги повышибаю!
 - Остынь, воевода. Верно все идет. Готовь  битву. Враг попрет теперь на берег там, где нам удобно.  На камнях он не больно развернется. А мы ему в то время с двух сторон  кровушку попортим. Людишек его побьем. Потом и бой примем, когда знатно число воев его поправим в пользу нам. Иди на свое крыло. А я уж, свое подниму.

              Покинуло в бою том счастье воинское Ингвар-конунга.  Видно, Один, чем-то иным в тот день занят был и не разглядел с небес, что кровожадный вождь данов вершил в тот момент. Клюнул он на уловку Родмира. Прижал к берегу дракары  с воинами лихими, не в одном бою с ним вместе победу добывшими. Высадил в тумане  на крупные валуны, которые усыпали берег и мешали легкости движений. Подвел туман. Попал в ловушку. Пока лучники оборонявшихся начали с обеих сторон стрелы сыпать, туман ополз в море. Понял конунг промах свой. Впервой за боевую славу свою приказал отступать и грузиться на дракары. Только и тут ждала его неудача великая. Подплывшие ладьи союзников, которые в этих местах и в тумане не теряли ориентиров, превосходили силой оставленных на охране воинов. Побили охранников. Часть кораблей сожгли и утопили, часть угнали. С десяток только и вырвались, огрызаясь на нападавших грозными проклятьями да стрелами. Что могли они? Только и того, что ставить парус и бежать по незнакомому узкому заливу на просторы моря Варяжского.

                         Число воинов, оставшихся на берегу, заметно редело. Хотя не легко давалось превосходство над ними. Потери союзников на берегу были не малы, пока не высадились с ладей подсобные силы да не ударили в спину данам. Тут-то  преимущество союзников и обозначилось окончательно. Остававшиеся в живых, даны  пробирались к тем, кто кольцом держал оборону рядом с конунгом. Особенно выделялись воины, которые зачем-то скинули шлемы и кольчуги и рубились тяжелыми мечами, роняя с губ густую белую пену.

 - Гляди, князь! Словно медведи лютые! – Восхищенно удивился воевода. - Все в ранах, а бьются так, словно только из-за  встали.
 - Медведи и есть. – Пояснил присоединившийся к ним Устим. – Берсерки. Нет им равных.
 - А это мы поглядим! – Стас подозвал к себе нескольких рослых воинов и они бросились туда, где бились грозные берсерки, закрывая собой конунга.

           
Случилось так, что и воеводу приметил для себя один из этой медвежьей породы. Каждый из двоих распаленных жестокой сечей воинов видел только другого, бессознательно прокладывая путь мечами навстречу друг другу.  И сошлись! Казалось, две огромные каменные глыбы оторвались от песчаного берега и пошли навстречу друг другу. Как-то сама собой схватка вокруг притихла и замерла. Враги, стоя рядом и опустив оружие, взирали на этих гигантов. А они, зная силу свою могучую, медленно шли по кругу, внимательно отслеживая жесты противника. Потом, словно кто толкнул навстречу, вознесли вверх руки с зажатыми рукоятями и начали одаривать один другого хитроумными ударами, любой из которых сразу же унес бы жизнь менее сильного противника. Удары набирали скорость. Металл звенел. И… Противники враз начали оседать на береговой  песок, словно простив друг другу все, решили посидеть рядышком на песочке.

 Одно только отвергало такое предположение: в грудь берсерка по самую рукоять вошел меч воеводы, а его тяжелый меч, развалив кольчугу на левом плече противника,  нашел на своем пути сердце отважного воина.

                           И тут же остальные противники вспомнили о своих незавершенных делах и кровавое пиршество войны  вновь одурманило своим страшным похмельем головы противников.

                            Постепенно вокруг Ингвара почти никого не осталось. И, пущенная чьей-то рукой стрела, остановила жизненный путь завоевателя. Завершение победы было уже делом короткого времени.

 *****

                            Насыпав курганы над телами воинов, чьи груди заслонили врагу доступ к родным очагам воины Родмира и Устима, гордые одержанной небывалой победой, заспешили в родные края. Многих не встретят на пороге прослезившиеся жены, многих детишек не поласкает жесткая мужская рука. Так повелось во все времена. Победа несет не только радость. Чаще огорчений больше бывает. Только - это  в каждой отдельной семье.  А весь народ забывает о каждом в отдельности  и празднует великий праздник сообща,  с великой радостью.

 - Мне тоже горько. – Сочувственно проговорил Родмир жене воеводы, переступив порог избы Стасовой. – Велика была любовь к нему. Все любили этого грозного мужа. С тобой вместе сердце рвем памятью!

 - Как  не уберегся? Столько пережил, а тут..- Вопрошала женщина.

 - Сам в толк не возьму, отчего удаль решил проявить. Без того уже хребтину вражескую сломили. Видать, богам так угодно было. Сыновей расти достойных. Старшой уже отца догонял в росте. Слышал, силой тоже не обижен.  Отца заменит вскорости.

                          Самого Родмира радость дома ждала.

 - Дитя у нас будет, родной. – Стеснительно сообщила Ровена, когда вернулся из похода.

 - Сына рожай! – Обрадовался Родмир, подхватив жену на руки. – Наследника! В мире  теперь заживем. Нет врага страшного. Побили его. Мирными делами и займемся.  Зови отца в гости. Попразднуем с ним вместе все радости, что накопились.

                           Принял Коловар приглашение дочери. Обещался с дядькой ее, Ингваром, вместе прибыть. День назначили для встречи. Только…

                           Прибежал с окраин гонец. Снова даны. Снова силой большой. Теперь на Родмира в отдельности навалились. Крушат все на пути своем. Кровь льют безжалостно. Народ в лесах спасается, кому добежать до них удается.

                           Думал Родмир у Устима помощи просить, но у того самого дела не лучше. Дал команду воеводе новому силы стягивать в единый кулак. Будут прикрывать кочевье народа своего на навое обитание, в земли чужие.

 Тех, кому спастись суждено. На иное времени уже не было. Пробили брешь большую даны меж землями подруживших князей. Каждого в отдельности против себя поставили. Не устоять лесопольцам в одиночку. Тут еще с земель союзников бывших подмога врагу подоспела. Как удалось быстро усмирить народ прибрежный, Родмир и понять не мог. Знал, какую лихость и удалость в битве с Ингваром-конунгом проявили.

                           Не смогли  Скьёльдунги, родичи  Ингвара-конунга,  простить наглость народам малым, которые посмели противостоять железной руке властителей почти всего побережья моря Варяжского. Двинули силы со всех своих княжеств и королевств. Да в одночасье на всех четверых союзников бывших и навалились. Ни одному из них, никогда не приходилось противостоять  такой силе. Устим  сумел еще привлечь к себе сумь, емь и весь. Хотя воинской силы от них много не прибавилось, но пустили в земли свои без препятствий. В землях тех болотистых, казалось всеми заброшенных, жили народы их под охраной богов. Отменные охотники на пушнину, знали, как луки ладить да стрелы метать. На узких тропах болотных много непрошеных гостей вместе с лучниками Устима положили.

 Не полез дан в чащобы. Остановился. Новую границу землям своим положил на тех местах, куда дойти смог. За спиной же народа князя Родмира степь да перелески с ручейками малыми да речушками. Не больно укроешься! Порушил бы все силы его дан, когда бы не помощь негаданная. За два перехода от Нево-реки встретил отступающих отряд воинов из неведомого им ранее племени. Словене звалось племя то. Приняли беженцев, кто дошел сюда с Родмиром, помощь пообещали. Пока передовые отряды с обеих сторон друг друга громили, подошла большая дружина. Равная, пожалуй, по числу воинов той, что у Родмира была. Знаком пришелец им был. Свой счет к нему имели за  то, что кровавый набег учинил на  окраины земель их, когда эстам и ливам   за гибель Ингвар-конунга мстил.

 - Кем быть собираешься на землях наших? – Поинтересовался у Родмира тот, кто привел войска к месту этому.

 - Кем позволите. От вас милость иметь буду. Выходит, вы и слово свое скажете, и место мое укажете.

 - А гоже ли князю на милость себя отдавать? – Поинтересовался солвенин.

 - Гоже, когда люд свой спасать надобно. Отцу и дедам в том клятву давал, что беречь его буду. – Горячо ответил Родмир.

 - Славно излагаешь, Родмир. – Собеседник, как понял Родмир, умышленно избегал произносить титул его. – Примут ли тебя старцы в общину нашу, им решать. А я, как князь избранный и на военной дело поставленный, помощь тебе дам. Вернее союз с тобой приму. А там видно будет. Ратобором назван был родителями своими. Потому, видать, и посажен на княжество старцами. – Князь словенский  добро улыбнулся. – Давай уж оборону чинить. Говори свои мысли. Я же, свои обскажу. Но решение теперь мне выбирать. Не супротив?

 - Пошли кого, князь Ратобор, с вестью, чтобы народ мой на земли пустили, какие можете дать нам. Вместе теперь жить, однако. Выходит, един князь и у нас будет. А я своему народу головой буду. Хоть старшиной, хоть боярином. Как решат старцы ваши, так и приму. – Спокойно ответил Родмир.

                       Так случилось в ходе прошедших стычек, что место встречи двух князей и стало точкой будущей границы меж владениями данов и словен. А блюсти верность границы той и защиту ее положено было боярину Родмиру с народом его, который стал отныне  одним из словенских племен.

                       Главным в земле той стал город Озерки, что построен был вскорости. Там и осел боярин с женой своей и сыном новорожденным.