Clare (русско-английский роман)

 Clare



Постскриптум (который по понятной необходимости пришлось втиснуть в самое начало): все персонажи данного романа являются вымышленными, а сюжет “высосанным из пальца”. Если у кого-то и найдутся сомнения в вымышленности персонажей, дабы польстить самым “проницательным”, просьба считать все сходства умышленно злонамеренными.



Недостроенные замки
из песка и облаков,
нерассказанные сказки
про счастливых дураков.

Борисова Маша



…Черт меня дернул набрать ее номер. Слабые потуги спрятаться от себя за чужими лицами и чужими словами. Под чужими простынями, в чужих постелях. На окраинах малознакомых городов… И так каждую пятницу… Который год подряд… Тоскливо…
Каждый пятничный вечер я сажусь перед телефоном и начинаю листать записную книжку, пока, наконец, с завидным постоянством не натыкаюсь на номера тех, кому звонить вроде бы не следовало. Как, например, сейчас. Никаких, по сути, отношений: нудное, ни ей, ни мне не нужное знакомство, которое поддерживаешь опять же из-за бессмысленности рвать то, чего никогда не было. Кастрированные отношения двух задроченных жизнью людей. Я слушал долгие гудки в трубке и думал о том, что сейчас буду рад общению даже с ней.
- Аллё-о! – фальшиво томный, разморенный алкоголем голос. Все, как обычно. Раз за разом. 
- Привет… – я как всегда не представился. Неизменные осторожность и лицемерие. Пожалуй, лучшее, что во мне еще осталось.
- О-о, привет! Ты где?
- Дома… – я пытался не купиться на ее вызывающую радость, но отчего-то стало
приятно, что кому-то до меня еще есть дело. В конце концов, она никогда не умела радоваться без фальши, давно запутавшись в десятках своих ежедневных масок.
- Давай, приезжай…
- А не поздно? – по той же старой привычке, будь она неладна, я нарочно отдавал
инициативу в чужие руки.
Но она уже проглотила наживку:
- Что значит “поздно”? Давай, приезжай… нормально…
- Сколько вас там? – я все еще тянул время, доигрывая роль. Вечный театр одного
актера. Без аудитории и оваций. На постоянно пустой сцене, без декораций и особого удовлетворения от игры. Неприятное, наверняка, зрелище и жутковатая привычка, от которых я, как ни странно, никогда не уставал.
- Да, неважно. Давай приезжай.
- Ладно, - я усмехнулся. – Сейчас подъеду…



…Огромные, темно-свинцовые тучи лениво ползли на фоне чернеющего неба. Воздух пах дождем, скошенной травой и отчего-то бензином.
Каждые пятницу и субботу… Да, что уж тут… Каждый вечер что-то надламывается внутри, толкает к телефону, выбрасывает на улицу, заставляет совершать поступки, за которые потом мучительно краснеешь в одиночестве.
Тоскливо… Куда я ехал и зачем? С тех пор, как она исчезла из моей жизни… Хотя, нет… верно, и не в ней была причина, а во мне самом, в моей напряженной гонке за самим собой. За собственной постоянно ускользающей тенью…
Полтора года, как мы виделись в последний раз. И образ ее, совсем уже смутный, давно исчез бы из памяти, если бы не оставшиеся фотографии, которые я никогда не рассматривал, месяцами забывая об их существовании, и несколько писем, к которым не прикасался уже года два…
Я летел куда-то на такси, проскакивая светофоры… к людям, от которых собирался уйти до рассвета, надеясь, что дождь накроет меня еще до приезда туда. Постоянная игра наперегонки с самим собой… “Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…” Исчезли висячие мосты, соединяющие мой, давно уже опустевший и заброшенный храм, с кем-либо еще… Но на этот раз тьма отставала: слишком уж незначителен был повод…
Пустые улицы проносились мимо. Размазанные по асфальту пятна мутного света, задыхающиеся от пыли угрюмые дома, унылые деревья, выступающие из темноты. И ожидание…
Или мне только показалось?.. Ожидание чего? Нет, наверняка показалось…
В голове играла уже набившая оскомину мелодия. Я цеплялся за нее, боясь, что она исчезнет, а с ней пропадет и точка опоры, желание, сломя голову, нестись в другой конец города, с надеждой отгородиться от себя несколькими стаканами водки, а если повезет, то втихую допить все, что у них еще могло остаться.
Я слушал сопение водителя и думал, что такими же ночами три года назад уходил из дома, от спящей уже жены, чтобы увидеться с ней. И потом еще долго не мог отпустить ее, забывая и о сне, и отсутствии возможных оправданий дома. Сколько же воды утекло с тех пор? Уже и оправдываться стало не перед кем, стерлись из памяти десятки лиц, а ее огромные глаза все так же тревожили каждый вечер, не давая спокойно уснуть… и я все так же пытался скрыться от них за искаженными судорогами лицами, запахами чужих волос и вкусом случайных тел. Все еще искал ненужных оправданий в ее глазах бардаку в своей жизни. И не находил… А может, и не искал вовсе?..



Что в ней было особенного, отличного ото всех, что были до и встретятся после? Улыбка на дне огромных серых глаз, полные губы, которые хотелось целовать бесконечно, запах тела без примеси искусственных заплат из духов и дорогих помад? Или менталитет человека, не ждущего подсознательно каждый день очередной гнусности исподтишка?
Даже Роман, редко отвлекавшийся от своих снов и безумных проектов, заполнивших его мастерскую, ни разу, наверно, не увидевший в ней просто женщины, говорил, как всегда высокопарно, что она, как ангел – такая же чистая и красивая. Я смеялся над ним, издевательски спрашивал, где он видел ангелов, чтобы сравнить с ней, но в душе был рад, что он сумел выразить то, чего я бы никогда не произнес вслух. Он смеялся со мной, говорил, что ангелов видел во снах и что уж кому, но только не мне судить о том, о чем я не имею ни малейшего представления…
Но здесь он ошибался, хотя я никогда и не разубеждал его. Уже тогда я знал, чем владею и уже тогда, до немой тоски в сердце, ждал ее отъезда и боялся потерять ее…



…Такси остановилось у подъезда. Я долго и суетливо рылся в карманах, считал деньги. Водитель равнодушно наблюдал за мной в зеркальце, раздражая безотрывной навязчивостью. Со злости я высыпал ему пригоршню мелочи. Он также равнодушно, с презрительной ухмылкой пересчитал деньги, всем видом показывая, что большего от меня и не ждал. 
Опять очередной мудак смеялся последним. И опять надо мной. Пора бы уже привыкнуть, но я мучительно переживал всякий раз, когда это случалось…
Из-за таксиста пришлось пять с лишним минут простоять в подъезде, у мутного окна, собираясь с мыслями и выправляя в слабом отражении жалкую улыбку, застывшую на хмурой физиономии. Улыбка, как назло, становилась все более жалкой, так, что, обматерив еще раз таксиста, я отвернулся и пошел вверх по лестнице, все еще под впечатлением неприятного взгляда, полного упрека и обманутых надежд. Странно, что такому лицу еще где-то радовались и куда-то приглашали. Каждый новый день я испытывал недоумение по этому поводу…
Дверь открыла она сама.
- При-и-вет, заходи, – все тот же наигранно-радостный тон. Как ни странно, настроение
переменилось к лучшему, и я, как обычно, глупо заулыбался, принимая ее радость за чистую монету. Никогда бы не поверил, что так быстро куплюсь. Никогда не верил и постоянно покупался…
- Ну, что нового?
- Да, вот… приехал… – я смотрел на нее с фальшивым раскаянием за вроде бы нелепый
поступок.
- Проходи, проходи, – она насильно тащила меня в квартиру с площадки, где к
соседнему глазку уже наверняка прилип старая сука, Николай Петрович, отставник бог знает каких казенных войск и какого звания. Хотя, судя по речи и поведению, долго гадать не приходилось. Как-то раз я чуть было молча и деловито не спустил его с лестницы. С тех пор при мне он больше не выползал из своей берлоги. Помнил, как видно, свою молодость и здоровенных псов, надроченных на людей, молча рвавших глотки. Помнил и боялся. Такое не забывается.
Я несильно стукнул по двери кулаком. Где-то в глубине квартиры что-то глухо упало, и опять наступила тишина.
- Пошли, не трогай его…- я встряхнулся и удивленно посмотрел на нее. Господи, я
давно уже потерялся в этом зазеркалье, какой-то пародии на мир снаружи.
Зачем я приезжал сюда? Что меня связывало с ней? Я не знал. И сколько ни задумывался, ответа так и не смог найти. То, что она тоже знала ее? Вряд ли это могло быть причиной. Из-за этого я бы не поехал. Слишком далеко и тоскливо. Возможно, из-за того, что в ней были мои собственные черты и иногда, в совсем плохом настроении интересно было посмотреть на себя со стороны – уставшего и, вконец, заёбаного самим собой…
Она таки втащила меня внутрь, и я сразу различил запах, теперь наверняка уже остатков ужина и слабый привкус алкоголя на языке. Вот уж в чем бы я никогда не обманулся. Обидно было бы найти здесь только пустые бутылки, а с ними ощущение ущербности на весь оставшийся вечер.
- Разувайся, раздевайся…
- Раздеваться-то зачем?
- Ну, разувайся и давай в комнату…
Ей-богу, первое, что я заметил на столе, была запечатанная бутылка “Гиннесса”, принесенная сюда каким-то наивным дилетантом. Потом, словно из тумана, выплыли две бутылки водки, рюмки, бокалы. Невесть откуда взявшаяся кофейная чашка, сиротливо жалась к краю стола. Что-то еще… и еще... Впрочем, остальное было уже не важно. Все словно бы стало на свои места и уравновесило мои страхи и обиды. С дрожью в теле комната наполнялась объемом и красками…
- Это Оля, это Наташа… Остальные разошлись уже.
- Игорь. – я смущенно улыбнулся, пытаясь унять радостную дрожь в теле: необъятное поле битвы расстилалось передо мной, уставленное заклятыми друзьями.
Девицы радостно и осоловело заулыбались, пьяно и опасно кренясь на стульях.
- Привет, – та, что была ближе, полностью повернулась ко мне с вызовом бляди, которую можно хотеть, но руками не трогать.
- Привет, – я улыбнулся ей радостнее, чем следовало. Но она, казалось, уже не
различала подобных тонкостей, поглощенная тем, как живописнее предстать в чужих глазах.
- Привет, – я перевел взгляд на вторую.
Она посмотрела мимо меня и ужасно медленно захлопала ресницами.
- Садись, садись, – сзади подъехал стул, и я с облегчением упал на него. Тот жалобно
заскрипел, но устоял.
- Что празднуете? – я все еще делал вид, что заинтересован их праздником.
- А ты что, не знал?! У Юльки сегодня день рождения, – та, что начала разговор первой и была вроде бы Олей, в пьяном недоверии вскинулась на меня. Вторая также повернула голову и старательно выразила ресницами изумление.
Я вдохнул поглубже и изо всех сил попытался изобразить на лице душевную муку.
- А я не знал… и без подарка, – получилось вроде бы натурально.
- Да ладно вам, – Юля махнула на них рукой. В горле у нее что-то хрипло заурчало,
обозначая снисходительный смех.
- Давай штрафную, – вроде бы Оля, хитро щурясь, потянулась к бутылке. Я, открыв рот, смотрел, как в стакан мой потекли химикаты со всей страны. Жидкое золото вечно бедной и горячо нелюбимой державы. Боль моя и мука, фальшивое раскаяние и фальшивое прощение. И утешение на весь сегодняшний вечер.
- Давай! – все трое уставились на меня, ожидая представления. Ну, что ж, в конце
концов, за этим я сюда и ехал.
Я поднял стакан, посмотрел на Юлию через пелену близкого уже забытья, улыбнулся ей и разом опрокинул в себя все содержимое стакана.
Водка оказалась теплой и вонючей. Я пропихивал ее внутрь, упрашивая организм быть послушным и хоть раз в жизни не подвести меня. Каждый глоток давался с трудом. С последним все чуть было не пошло обратно. Я вдохнул полные легкие воздуха, схватил со стола бокал с компотом и судорожно стал заглатывать ошметки клубники, слизывая заодно со стекла остатки чьей-то помады.
Победили, как всегда, законы диалектики и математики. Количество придавило качество и два минуса, побалансировав к моему ужасу мгновение на поверхности, с шумом обрушились в желудок. В голове радостно зашумело. Сквозь слезы на глазах я различил возбужденные физиономии и блаженно заулыбался.
Ядовитые пары все еще мутили меня, к горлу подступала тошнота, но верхняя губа уже начала благодатно неметь, отмечая наступление очередного забытья.
- Еще будешь? – вопрос был излишним. Вроде бы Ольга уже хищно занесла бутылку
над моим стаканом.
Я отрицательно замахал руками, прося передышки.
- Оль, дай человеку поесть немного, – Юля подвинула мне пустую тарелку и обвела
рукой весь стол, предлагая не стесняться.
- Ладно, пусть человек поест, – равнодушно согласилась Ольга.
Что ж, по крайней мере, стало ясно, кто есть кто.
- Вообще-то день рождения у меня еще неделю назад был, а собрались только
сегодня… – я старательно жевал, прислушиваясь к своему желудку. Тошнота опять подступила к горлу, грозя перейти в наступление. “Интересно, как бы они запели, если бы я облевал весь стол?”
Но им, похоже, было уже все равно. Все силы Ольги, вся ее блядская натура были направлены на то, чтобы доказать мне свою уникальность. Она как-то незаметно оказалась рядом и совсем уже безобразно маячила перед глазами. Стакан стоял полный. Даже ряби не было на гладкой поверхности моего проклятия. Такого же мутного и обманчивого, как последние месяцы моей жизни. И когда она только успела?..
Юля куда-то исчезла. Ресницы Натальи, как испорченный механизм поднимались и опадали все медленнее.
Я вдруг подумал, о том, где проснусь завтра утром. Здесь? Дома? Или еще где-то? Лучше бы, конечно, дома. Солнце в запыленное окно, ветви берез, прикрывающие облезлую стену соседнего дома, прохладные простыни и ощущение целого дня впереди, который тоже, наверняка, пойдет под откос. 
Даже после дикого запоя, в ужасном похмелье привычный бардак собственной комнаты успокаивающе действовал на нервы. Самым отвратительным в чужих квартирах по утрам были опухшие лица хозяев, как наглядное доказательство до чего низко ты сам пал вчера, а, кроме того, необходимость улыбаться через силу и желать доброго утра, когда хотелось от души послать всех куда подальше. Хуже этого могло быть только незнакомое лицо на соседней подушке, инстинктивное желание отползти подальше к краю кровати и отчаянная попытка вспомнить в деталях, что же случилось прошлой ночью.
Похоже, и этой ночью отправиться домой мне была уже не судьба. Ольга становилась настолько настырной, что приходилось наполнять стаканы безостановочно, чтобы хоть как-то отвлечь ее от ее не таких уж беспочвенных проектов. Наталья спала. Почти в классической позе – уткнувшись носом в залитую вином скатерть всего в нескольких сантиметрах от тарелки с остатками ужина.
- А где Юля? – я осторожно выбирал слова, боясь запутаться в звуках.
- Да… там, – Ольга махнула рукой, очевидно имея в виду другую комнату, повернулась, посмотрела на стену, куда указала и зачем-то добавила: - Хер ее знает.
- Я… сейчас, – я попытался встать. Она сразу вцепилась в меня, но на мое гордо-
обиженное “в туалет” отпустила и даже поддержала под локоть, сука.
Ноги были как ватные и слушались с трудом. Я доплелся до туалета, потом долго балансировал, принимая устойчивое положение, а когда опять вывалился в коридор, появилось вдруг непреодолимое желание плюнуть на все и бежать отсюда ко всем чертям. Бежать и не оглядываться. Но, минуя слабые угрызения совести, я собрал остатки воли и вместо прихожей завернул в комнату…
Ольга с пьяной сосредоточенностью сравнивала уровни водки в двух стаканах и, не заметив меня, видимо успокоенная, придвинула себе тот, в котором было меньше. На лице ее застыло блаженное выражение удовлетворения. Наталья повернула голову ко мне, хлопнула пару раз вхолостую ресницами и, наконец, узнав, радостно воскликнула: 
- Дима!..
- Игорь, - я механически поправил ее, ничуть не обидевшись. Что уж тут – не первый
раз меня принимали за кого-то другого. 
- Где? 
- Что – “где”?
- Игорь…
- А-а… Игорь?.. пришел недавно.
- Куда? – она сосредоточенно смотрела на меня, не вникая в смысл слов.
- Как куда? Туда, конечно… – я еще пытался быть остроумным. По-своему, естественно. Насколько хватало сил.
- А-а… - она перевела взгляд на Ольгу, задыхающуюся от смеха, но переспрашивать,
видимо, постеснялась. Но, в конце концов, все-таки не выдержала и решила пойти другим путем:
- А давно?
- Что давно?
- Игорь пришел…
- Да, больше часа уже…
Она замолчала, уставившись на пустой стакан, но опять не выдержала и обратилась уже к Ольге:
- А где он?
Та захохотала и ткнула пальцем в мою сторону. Наталья повернулась ко мне, пристально оглядела с головы до ног, потом посмотрела прямо в глаза и, не найдя ничего более оригинального, презрительно выдохнула:
- Дураки…
…В этот момент гром разорвал тишину почти над самой головой, открытые окна вздыбились занавесками, прорвались, наконец, все хляби небесные, и небо обрушилось на землю.
Я машинально втянул голову в плечи. Сплошной гул снаружи ворвался в комнату и затопил легкие долгожданной свежестью. Ольга прекратила смеяться и, приоткрыв рот, в немом испуге смотрела на живую темноту за окном. Наталья восторженно слушала шум дождя и победно переводила взгляд с меня на Ольгу.
Я приподнялся со стула и подошел к окну. Подоконник был влажный, вода серой стеной стояла перед глазами, где-то далеко внизу потоками ударяясь о землю.
Я высунул голову наружу. Отвесная стена ударила в затылок, потекла под рубашку и смыла весь хмель.
Я набрал несколько полных пригоршней воды и выпил ее жадными глотками, а, напившись, вытянул руки, смотря на огромные, прозрачно-желтые капли, быстро стекающие по пальцам.
…Однажды мы сидели с ней под похожим ливнем, под козырьком стадиона, слушали шум воды и строили планы на будущее. Хотя, нет… Это было уже позже. А сначала была просто она. И я, в который раз уже понял, что это и есть она – та самая, которую я так долго искал. Очередное откровение сквозь дебри пустых бутылок и туманы пивных паров. Как всегда плохо понятое и принятое за привычную игру извращенного воображения. А она отчего-то улыбнулась. Нет, не мне, конечно. Но именно тогда я и понял, что это надолго. Банально? Куда же больше. Судьба, идущая навстречу с бутылкой пива в руке. Между столиков захудалого кафе. Судьба, которая таки обошла меня стороной в тот раз, но за которой уже увязался я сам… Да, пожалуй, все так и было…
Через четыре месяца она уехала. Уехала в первый раз. Со слезами, которых у нее не видел никто после смерти матери, и обещанием вернуться. А через полтора года она уехала во второй раз. Уже без обещаний и слез. Навсегда…
- Пошли, совсем промокнешь, – сзади кто-то тянул за рукав. Только теперь я понял, что
все это время стоял с глупой, застывшей на лице улыбкой.
Пьяные глаза Ольги покачивались у меня перед носом, как забытый кем-то маятник. Боясь потерять темп, я в механической радости растянул губы и грустно посмотрел на нее. Сплошные контрасты и маски. Успевай только привыкать.
- Пошли, конечно.
Стакан опять стоял полный. Я вопросительно посмотрел на нее.
- Это тебе. Мы только что выпили.
- Ну, ну, – я снисходительно покачал головой и одним движением опрокинул
содержимое себе в рот. Позывы тошноты прошли, только где-то глубоко внутри штормило неспокойное, ядовитое озеро, размывая в слепой ярости островки салата и памяти... Водка нестерпимо долго ползла к желудку, и я, прислушиваясь к тому, что происходило внутри, подумал, что назло ему, назло двум парам блядских глаз напротив, назло памяти и, главное, назло самому себе, выдую еще и бутылку пива. Просто назло. Благородные душевные порывы, переродившиеся в жалкий фарс. Я вспомнил “Двадцатый век” Бертолуччи и грустно улыбнулся. А затем представил ощущение дерьма во рту с утра. Если вообще проснусь. В смысле – следующим утром. Но ночь надо еще пережить, а пиво было уже здесь, обещая забвение и мнимую силу духа.
Ольга зависла над стаканом, но я отрицательно покачал головой.
- Все. Перерыв на полчаса. – Не обращая внимания на ее обиженное лицо, я взял со
стола бутылку и сел в кресло. Дождался, пока они отвернулись, поискал глазами хоть какое-то подобие открывалки и, не найдя ничего подходящего, сорвал крышку о полированную ручку кресла.
Пиво оказалось теплым и прокисшим. Я хотел было поставить бутылку в холодильник, но испугался, что потом ее уже не увижу и решил допить до дна. Так и сидел – мокрый от пота и дождя, и хлебал это пойло.
...Она всегда всплывала в памяти в самые неподходящие моменты. Человек, с кем не было связано ни одного плохого и даже нейтрального воспоминания. Может оттого я и не мог забыть о ней. И помнил ее только улыбавшейся и счастливой. И каждый раз лицо ее напоминало мне о собственном ничтожестве и заставляло задавать старые, избитые вопросы, на которые, как всегда, не находилось ответа. Кто я такой? И во что я превратился? Мне уже двадцать шесть. Чего я достиг? Даже не обязательно достиг. Хотя бы что я пытался сделать? Вдумываюсь, напрягаю память, и, оказывается, нечего вспомнить, кроме пустых, шумных амбиций… Даже молчание мое отдает фальшью, поскольку и за ним не стоит почти ничего. Не существую ли я сам только в своем воображении? Мнимая глубина, еще более призрачные перспективы. Даже мой хмурый взгляд на мир вокруг стал нормой. Цепляюсь за женщин, боюсь выпустить их из рук, не умею просто попрощаться раз и навсегда. Цепляюсь в неумелой попытке удержать сразу всех. И удивляюсь своей способности еще чему-то удивляться…
А она… Она всегда была загадкой. Хотя, возможно, я сам придумал ей эту роль. Наверно, оттого, что в глубине души никогда не верил, что у нас есть будущее.
Она так и осталась мечтой. И даже ее физическая оболочка, тепло тела и мягкость губ не рассеивали ощущения ее эфемерности.
Я вдруг вспомнил, как однажды в яркое солнечное утро выполз на балкон. Голова гудела с похмелья, желудок схватывало спазмами, во всем теле стояла непривычная и такая привычная уже слабость. Я перегнулся через перила и, морщась от яркого света, посмотрел вниз. Где-то далеко подо мной молодая мать гуляла с крошечным совсем еще ребенком. Та едва еще научилась ходить, но настырно пыталась одолеть несколько ступенек лестницы, на четвереньках карабкаясь вверх. Потом, видно, передумала, остановилась где-то на середине, встала, покачиваясь, на ножки и пошла по ступеньке вдоль, а мать шла рядом, готовая в любую секунду подхватить ее, если та оступится. Помнится, тогда я подумал, что мать та уж верно моложе меня, а мне так и не довелось вот в такое же солнечное утро выйти с ребенком из дома и, не спеша никуда, просто гулять, думая единственно о том, как бы малыш не упал. И не важно, было бы ли это здесь или где-то в Лондоне. Просто не сложилось. И вина в этом была только моя…
А тогда, больше трех лет назад я также обращался с ней, каждую минуту ожидая звонка, готовый бежать по ее просьбе куда угодно, едва услышав ее голос…
- …налей мне чуть-чуть, – вот так все и заканчивается. Опять меня застали врасплох.
Пришлось отлить добрую половину пива. Интересно, что в ее представлении это “чуть-чуть” и где границы ее возможностей? Я хотел было дать волю своей раздражительности, но в эту минуту в комнату, держась за стены, вползла Юлия. Бледно-зеленого цвета, с совершенно мутными глазами. А, может, и сонными – при таком разгоне уже не разглядишь. Потускневшее знамя аллаха не первой свежести. Приползла и рухнула на стул.
Я посмотрел на нее внимательно и отвернулся. Что-то жалкое было во всем этом вечере, неудачной пародии на шумную и веселую вечеринку. Как всегда спонтанное появилось желание незаметно ускользнуть отсюда. Я оглядел комнату, все еще не опустевший стол и понял, что не смогу. Была еще водка, были женщины, с их однообразным желанием нравиться, с пьяными глазами, обещающими много нового и непознанного. Оставалась еще моя слабость и неуправляемое упрямство довести все до конца, будь то плохое или хорошее. И хотя хорошего не было уже давно, я всякий раз надеялся, что каждое новое сегодня несет в себе тайну и обещание лучшего. Была еще она и, на фоне этого бардака, до убийственной боли в сердце, еще ярче вырисовывались ее черты и то время, в котором мы навсегда остались вместе.
Я выкручивался, обманывал себя и память, наперед зная, что все равно останусь здесь, а утром буду презирать себя и клясться, что такого больше не повторится…
Но пока на меня не обращали внимания, я чувствовал, что за эту ночь смогу прожить две жизни сразу – ту, прошлую, пугавшую своей необратимостью и эту, полную забытья и обманчивого удовольствия…
…Тот первый раз в кафе, хотя и был первым, но, наверняка, не был решающим. Сейчас я думаю, что обязательно забыл бы ее, если бы не цепь случайностей и не один человек из той компании, куда она шла тогда, обходя острые углы и похабные ухмылки на двусмысленных физиономиях. На образ ее без сомнения наложились десятки последующих встреч, а затем еще и писем и выстроили в памяти то, от чего я до сих пор не мог избавиться, втайне желая и боясь этого.
Со временем наши встречи и письма смешались во что-то невообразимое, полностью упразднив хронологию, спутав даты и события. Я отчетливо вспоминал ее рассказы о Британии, накладывая их на привычные глазу картины, или вписывал ее лицо в американские бары, где так и не дождался ее приезда…
Вспоминая ее, я вдруг почувствовал, что основательно пьян и что меня, не первый уже, похоже, раз зазывали за стол. К Юлии постепенно возвращался нормальный цвет лица, Наташа опять медленно хлопала ресницами, а Ольга в очередном, бессмысленном выбросе энергии суетилась за столом, расчищая пространство и разливая по пустым стаканам настоящий ирландский виски. Что ж, к памяти всегда можно было вернуться, а виски я не пробовал даже в лучшие свои времена.
Юлия с трудом ворочала языком, пытаясь объяснить происхождение бутылки:
- Привезла из Ирландии… - Она замолчала на секунду, с тоской смотря на суету Ольги.
- Думала оставить на что-то серьезное… Вот и пьем.
На глазах ее показались слезы. То ли из-за нахлынувших воспоминаний, то ли от обиды, что последней памятью приходилось делиться с такими мудаками.
Неожиданно погас свет. На секунду все умолкли, но через мгновение раздался загробный голос Юлии: “Опять пробки выбило”. Она медленно поднялась и неуверенно побрела в коридор. В комнате опять повисла тишина, лишь за окном монотонно шумел уже утихающий дождь. Свет фонарей причудливо преломлялся о потоки воды и ветер, бледные блики опасливо ползали по стенам и потолку. Книжные полки всегда приобретали для меня какой-то иной, глубинный смысл ночью и сейчас ровные ряды книг уравновешивали хриплое сопенье двух беспокойных сомнамбул за столом.
Ольга повернулась в мою сторону, ожидая, что я первым нарушу молчание, но я перевел взгляд на мерный шум дождя, продолжая молча и недвижно сидеть в темном углу.
И здесь опять вспомнил тот первый вечер…



…Она прошла и села за сдвинутые столы небольшой компании британских студентов. Я нескромно высматривал ее за чужими спинами, как неожиданно кто-то ударил меня по моей.
- Игор, - дикий акцент, беззастенчиво опустивший мягкий знак, оказался Майклом,
одним из бестолковой толпы шапочных знакомых, с которыми встречаешься, бог знает где, и теряешь без сожалений.
Я моментально натянул маску безмерной радости:
- Майкл! – простая его английская душа не выдержала моего натиска, он счастливо
заулыбался и упал на соседний стул.
Без предисловий, чудовищно коверкая слова, отчаянно жестикулируя, путая времена и формы, он начал с того, как провел Рождество, где был, что успел сделать, вставляя совершенно излишние подробности. Я, не вникая, слушал, постоянно кивая. Он же, окрыленный моей заинтересованностью, продолжал расплескивать эмоции. В конце концов, утомленный его шумными впечатлениями, я перебил его и спросил, давно ли он вернулся и не его ли это компания за соседними столиками. Он, как механическая игрушка хотел было опять начать с отъезда, но я, не дав ему опомниться, вернул к своему вопросу и он, все еще порываясь уйти от темы, с грехом пополам склеивая слова в предложения, рассказал, что компания эта его, приехали они пару дней назад и останутся здесь до начала лета. Я продолжал сыпать вопросами, ответы на которые пропускал мимо ушей, подводя его к самому главному для меня сейчас, хотя и не менее бессмысленному. Наконец, он ответил, произнеся ее имя по привычке по-английски, а я, уже не слушая его больше, перекатывал одно единственное слово во рту, членил его на звуки и опять собирал в одно целое. “Clare, C-l-a-r-e, Clare, Clare…” Никогда раньше женское имя не рождало таких гармонии и покоя, и никогда раньше я не чувствовал себя настолько полным и бесповоротным идиотом всего лишь перед пятью буквами, за которыми маячил ее профиль…
Майкл еще пытался что-то объяснить, но я уже потонул в моментально нарисованном будущем, как цветная мозаика, собранном из отдельных сцен, запахов, цветов и отсутствия фона. Ее волосы уже пахли весной, ладони ощущали прикосновение ее пальцев, мышцы бедер судорожно напрягались, готовые принять вес ее тела, губы ее уже имели вкус спелых яблок, а глаза лучились улыбкой…
Видно, за границами моей эйфории еще оставалась какая-то здравая часть меня, которая сумела-таки получить от Майкла приглашение на их предстоящую вечеринку, обещание познакомить меня со всеми и, кроме того, оставить его в полном убеждении сносности его знаний русского языка. Встал он из-за стола ужасно довольный собой и моим к нему отношением.
…Я ушел оттуда почти сразу после того, как он пересел за другой столик. Не стоило насиловать судьбу. Для первого раза я и так получил достаточно.
Я вышел на улицу в сырую февральскую ночь и даже грязь просевших сугробов и гнилые испарения тающего снега в тусклом свете фонарей уже не казались такими вызывающе безобразными. Я не думал о том, что могу не понравиться ей или что она окажется не тем, что я уже нарисовал себе, просто жизнь снова наполнилась смыслом и получила новую цель. И я опять, в который раз уже, дай бог памяти, почувствовал, что это только начало и что может быть, хотя бы на этот раз конец не наступит никогда.
Я вспомнил вдруг ее короткое письмо, переданное уже летом, с Майклом, прилетевшим через две недели после отъезда, бог знает зачем, на пару дней. Свои испуг и волнение, боязнь открыть конверт, к чему примешивалось чувство сосущей зависти к тому, что можно вот так запросто сесть в самолет и прилететь в чужую страну, не думая ни о времени, ни о деньгах. Письмо пришло после трех или четырех отправленных мной, в каждом из которых было не меньше десятка мелко исписанных страниц. Я шел по улице, ощупывая тонкий, маленький конверт, с единственным словом на внешней стороне: “Игорь”, и все больше впадал в панику от того, что почти не чувствовал веса бумаги. Даже веские и успокаивающие доводы о том, что письма мои могли еще не дойти, перечеркивались этой нереальной легкостью. Не выдержал я у самого дома, удивленный, что совсем не заметил, как прошел весь путь от вокзала пешком. Осторожно надорвал конверт, вытащил аккуратно, гармошкой сложенный лист белой бумаги и жадно впился в ее округлый почерк. В верхнем правом углу четкими буквами был выведен ее адрес. Я на секунду задержался на нем, водя глазами по уже наизусть заученным словам и цифрам, и перешел к самому письму.


Dear Igor,
I wrote my address just in case you’d forgotten it. I’m still waiting for my letter. Until I receive it I can’t reply. So this is just a letter to send you my essay titles so that if you are bored now, you’re not studying and have nothing to do you can write me two essays of 1500 words each. The topics are…

(Дорогой Игорь,
Я написала свой адрес на случай, если ты забыл его. Я все еще жду своего письма. До тех пор пока я не получу его я не смогу ответить. Так что это просто письмо с названиями моих сочинений, и, если ты не учишься, если тебе нечего делать или просто скучно, ты можешь написать для меня два сочинения, каждое по 1500 слов. Темы следующие…)


Я читал темы ее университетских работ, смутно вспоминая, что обещал написать эти чертовы эссе. Обещал засесть за них сразу по ее отъезду. Обещал и забыл, думая только о ней и о том, что, возможно, никогда больше не увижу ее, а эти жалкие письма со временем просто иссякнут, оставив по себе лишь тоску и нерастраченную нежность…
Я перевернул лист. На другой стороне, сдвинутые ее рукой к самой вершине, уже расшатанными буквами синели две торопливые строчки.


Anyway, hope you’re well and happy and haven’t forgotten me already.
Love.
Clare.

(В любом случае, надеюсь, что у тебя все в порядке, и ты еще не забыл меня. 
Люблю.
Клэр.)


Я долго смотрел на совсем неубедительное “Love” и сомнение и разочарование разъедали мою веру в нее. Но сознание уже разрывалось в поисках информации для ее работ и я, вычеркнув насколько возможно письмо из памяти, мысленно уже просчитывал объем сочинений и возможные затраты времени…



…Свет загорелся так же неожиданно, как и погас. Я зажмурился до боли в глазных яблоках, не желая расставаться с воспоминанием, но доли секунды было достаточно. Ночные тени снова превратились в моих растрепанных и основательно опухших собутыльников. Поняв, что больше спрятаться не удастся, я добровольно переместился за стол к уже ожидавшему меня стакану.
Цветом виски больше напоминало застоявшуюся мочу, и я с отвращением представил, что придется проглотить все содержимое стакана. Может ирландские прохвосты давно научились гнать левый товар, а мы, с бессменным успехом водящие мир за нос уже лет восемьдесят, с доверчивой миной все хлебаем заморское пойло в наивном убеждении его непревзойденности… Как ни крути, мир был полон парадоксов. Тем более в моем, не первой свежести состоянии. Я понюхал виски, задержал дыхание и сделал приличный глоток. Доверчивый и наивный мир оставался прежним, пока потоки раскаленной лавы неслись вниз по пищеводу, но лишь они столкнулись с бушующим в моих недрах ядовитым океаном, я почувствовал, что наконец-то достиг того, за чем сюда ехал. И, одновременно, понял, что пить больше не следует. Вообще ничего. Кроме виски. А, поняв, уже не жмурясь и не принюхиваясь, пока коридор еще недовольно хрипел себе под нос и двигал стульями, проглотил остаток и моментально налил стакан до краев. Ни Ольга, ни Наталья ничего не заметили. Изумленный чудесами своего проворства я обнаглел окончательно, доведя театр абсурда до кульминации – безумно и жадно присосался к горлышку бутылки. Но лишь только Юлия показалась в дверном проеме, моментально отстранил от себя бутылку.
С сосредоточенным видом я пытался прочитать ирландскую вязь, гадая, заметила она мои маневры или нет.
Юлия подошла ко мне, взяла из рук бутылку и с сожалением посмотрела на резко просевший уровень жидкости.
- Нравится?
- Выглядит ничего, – соврал я.
Вид у нее был осунувшийся и усталый. Она равнодушно поставила бутылку на стол и села рядом со мной.
- Надоело все. День рождения этот идиотский… Да и этот козел настроение испортил.
Я живо представил себе идейного подлеца из соседней квартиры в жадном упоении вытягивающим ноздрями через щель в приоткрытой двери заморские испарения. Бесплатный надзиратель, готовый продать родину за пару литров самогона. Наверняка и не нюхал ничего подобного раньше. Вся его бледная фантазия явно ограничивалась стройными рядами бутылок в ближайшем универмаге. Вожделенное и недостижимое счастье алкаша-одиночки. То-то я слышал за спиной Клэр какое-то хрипение, неутихающий фон испорченного радио. Ай-да сосед, ай-да герой невидимого фронта. Совсем, видно, память плохая стала, раз опять выскочил за нейтральную полосу. Или уже и его железобетонную душу разъела ржа плюрализма? Ну что ж, в следующий раз придется снова напомнить о себе. Если он вообще когда-нибудь наступит – ненужный никому следующий раз.
Я вдруг почувствовал, что мозги мои окончательно размякли. Посмотрел на полный стакан и загадал – на сегодня последний. Ну, или почти последний. Жизнь снова дала трещину – невозможно договориться даже с собой, а собираюсь разбираться с кем-то еще.
Я приподнялся со стула.
- Не надо, не ходи туда. 
- Да, я в туалет, – господи, приходилось оправдываться даже в этом. И что я за человек?
Вот они, особенности луженых национальных желудков и организмов. Все предусмотрено, кроме одного – сколько в туалет не ходи, все равно хочется…
…В комнату я вернулся в подавленном настроении. Наступала новая стадия моего искусственного забытья. Хмурое самокопание и предчувствие завтрашнего похмелья. И если сейчас же не подогреть себя, позже уже наверняка не выберешься в прежнее состояние, как ни старайся.
Я посмотрел на неподвижную Юлию, на затухающие движения горе-собутыльников и понял, что пора заканчивать. Если приходилось веселиться через силу, продолжать не имело смысла: конец мог быть совсем плачевным.
И вдруг почувствовал и облегчение, и выход – не стоило ввергать запоздалого именинника в соблазн одиночного пьянства. Надо было остаться и до конца испить свою горькую чашу. Ту, что все еще стояла напротив и ждала своего приговора. Что ж, побуду еще и скоморохом. В конце концов, кем я только не был. Маской больше, маской меньше… При моем репертуаре расширение или сужение амплуа роли уже не играло.
Я посмотрел на часы. Всего полтора часа здесь, а уже собрался уходить. Глупо. И что за бред лезет в голову? Это еще как посмотреть: может все только начиналось. И как быть с собственным обещанием прожить за сегодняшний вечер пару жизней? Одна еще и не началась, по сути, вторая была в самом разгаре, а я уже готовился идти на попятную. Хотя, сколько уже обещаний я отменил за свою жизнь? Не все ли равно, что будет с этим?
Я не совсем уверенно обогнул стол, поднял свою горькую чашу и повернулся к Юлии:
- Плюнь ты на всех этих мудаков. У тебя сегодня день рождения, в конце концов. Давай
выпьем просто за тебя.
Все трое очумело посмотрели на меня и потянулись к стаканам. Черт возьми, прямо безумное чаепитие. Плавно переходящее в похмелье. Но что значило завтрашнее похмелье по сравнению с сегодняшним ощущением полета. Да, и кто сказал, что наступит оно обязательно завтра, а не в понедельник, например, утром? Или вечером? И наступит ли вообще когда-нибудь, если я уже не просыхал от самого себя последние лет восемь?
Я пил маленькими глотками и чувствовал, что снова выпадаю из привычного хода вещей. Лица за столом потускнели и не рождали больше ни сочувствия, ни презрения. Я машинально сравнил нынешний, за уши притянутый суррогат душевного спокойствия и то живое осязаемое ощущение счастья, когда, наконец, вытащил из почтового ящика ее первое настоящее письмо.



…Конверт был большой, непривычного бледно-коричневого цвета, с профилем английской королевы на почтовой марке. Я прижал его к лицу, готовый расплакаться прямо в подъезде, вдыхал аромат бумаги и целовал свой адрес, написанный ее рукой. В тот момент я простил и ее первую сухую записку, и почти месячное молчание, и даже обиду на пасмурную уже второй день погоду на улице…
Как и в прошлый раз я долго не решался вскрыть конверт. Сидел в кресле и безотрывно смотрел на него, одиноко лежащего на пустом и запыленном столе. Наконец, не выдержал и начал отрывать там, где она склеила его – боялся хоть в чем-то повредить вещь, прошедшую через ее руки.
Письмо было длинное, на трех листах, с привычным уже адресом в верхнем левом углу и числом. Два листа были нервно и убористо, на одном дыхании исписаны черными чернилами. На третьем она отчего-то прибавила день недели, число стояло на два дня позже прежнего, чернила были уже оранжевыми, да и сама манера письма разительно отличалась от той, что была на первых двух: почерк был четкий, буквы большими и аккуратными, а стиль – стилем человека делового и на что-то серьезно решившегося.


15-07-199...
Dear Igor,
How are you? Good I hope. Sorry that it has taken me so long to reply. It is not that I did not want to write, or wasn’t thinking of you, it seems to me I think of you all the time, but simply that I didn’t know what to write.
It seems banal to write about what my life is like here and what I’m doing because you wouldn’t be able to understand especially as I’ve been very busy but nevertheless empty without you.
You said in your letter that you are living in your old flat until the end of the summer – does that mean back with your parents? Why?
I love you so much, Igor, I’m lying in bed reading your letters and thinking of you all night. I don’t know what to do. It’s a hopeless situation – there is nothing I can do to make it better. I can’t make you divorce your wife and come and live in England with me. Please just promise me one thing that if you don’t love me anymore you’ll tell me – it’s better to know than not and then I can start to forget about you.
If you, in the future, stop loving me you must tell me.
I’m sorry that I was jealous that last night at the party. I knew then how much I loved you and that I had to let you go. It hurt me then to think that you would be with other girls when I had gone. After all, who couldn’t love you? The last week you were colder towards me – why? You did not want to see me as much as earlier. Remember that last evening at the station?
I’ll love you (I’d like to say always but you once said I’m too clever for that!) for a long time to come but my dream had to come to an end. It felt then like my life was coming to an end. How I made it through that night at the train I’ll never know. I don’t think I knew until then how much I really loved you. How can you think I’ll ever forget you? You made me happier than I’d been in such a long time and I remember every moment from our first drink together to the first time we made love, us, laughing and to when we said goodbye. But I try not to think of it too much because my heart physically aches as I think of what I’m missing. I’d give anything to be with you, walking, talking now.
I have sent some pictures. The one of us together is very bad. Those women took a picture of the trees behind us and not us. Life is not fair – even the only picture of us together couldn’t be good!

(15.07.199…
Дорогой Игорь,
Как у тебя дела? Надеюсь все в порядке. Извини, что не отвечала так долго. Не то, чтобы я не хотела писать или не думала о тебе – мне и так кажется, что я думаю о тебе постоянно, просто не знала о чем написать.
Кажется банальным писать о том, на что похожа моя жизнь здесь и что я делаю, потому что ты все равно не сможешь понять этого, тем более, что я была очень сильно занята, но все равно ужасно скучала по тебе.
Ты написал в письме, что сейчас живешь в своей старой квартире до конца лета. То есть с родителями? Почему?
Игорь, я ужасно люблю тебя. Я лежу в постели, читаю твои письма и думаю о тебе ночь напролет. Кажется, что ситуация вообще безнадежная и нет ничего, что я могла бы сделать, чтобы хоть как-то изменить ее к лучшему. Я не могу заставить тебя развестись с женой и сделать так, чтобы ты приехал и остался жить со мной в Англии. Пожалуйста, пообещай мне только одну вещь, что если ты разлюбишь меня, ты сразу скажешь мне об этом – лучше знать об этом, чем не знать и тогда я смогу, по крайней мере, начать забывать тебя.
Если когда-нибудь в будущем ты разлюбишь меня, ты должен сказать мне об этом
Извини, что в тот последний вечер я была такой ревнивой. Уже тогда я понимала, насколько сильно я люблю тебя и, что скоро нам придется расстаться. Больно было думать, что ты будешь встречаться с другими девушками, когда я уеду. В конце концов, кто бы не влюбился в тебя на моем месте? В ту последнюю неделю ты был намного сдержанней в отношении меня – почему? Даже не хотел видеть меня так же часто, как раньше. Помнишь последний вечер на вокзале?
Я буду любить тебя (я бы хотела сказать всегда, но ты как-то сказал, что я слишком умна для этого) очень долго, но и моим мечтам когда-то придет конец. Не знаю, как я смогла пережить ту ночь в поезде и, наверно, уже никогда не узнаю. Не думаю, что до того момента я полностью понимала, насколько полюбила тебя. Как ты только мог подумать, что когда-нибудь я смогу забыть тебя? Я уже и не помню, когда я чувствовала себя настолько счастливой до встречи с тобой. И я помню каждое мгновение с тех пор, как мы первый раз вместе сидели в кафе и впервые занимались любовью, и как смеялись, вплоть до того, когда мы прощались. Но я стараюсь задумываться об этом как можно реже, потому что мое сердце физически начинает болеть, когда я думаю о том, чего я лишена сейчас. Чего бы я только не отдала за то, чтобы быть с тобой, просто гулять и разговаривать. 
Я послала тебе несколько фотографий. Та, на которой мы вместе очень плохая. Те женщины сфотографировали деревья позади нас, а не нас. Жизнь не справедлива даже в этом – единственная фотография, на которой мы вместе и та не получилась!)

(Только дочитав до этого места, я вытряхнул из конверта фотографии, но рассматривать их не стал, а сразу продолжил читать).

My boyfriend and I have split up so I spend my time with my friends thinking of you. Maybe it would be better if I had a boyfriend and then I wouldn’t think of you and ache for you so much. I’m sorry – this letter is a bit sad but I don’t think a lot is funny at the moment. I love you so much – I feel so empty without you.
I think everyone guessed that night at the station that we had been together – I’m sorry I cried so much. I don’t think this letter says what I want to say but never mind, my biggest pain in the arse, always remember - I love you, want you and need you.
Yours always,
Clare Elizabeth. 

(Я рассталась со своим парнем, так что теперь я провожу время со своими друзьями, думая о тебе. Может быть, было бы лучше, если бы у меня был парень. Тогда бы я не думала столько о тебе и не переживала бы. Извини, что письмо получилось таким грустным, но я и не думаю, что в данный момент все настолько уж хорошо. Я так люблю тебя, и мне тебя так не хватает!
Я думаю, все поняли тем вечером на вокзале, что мы с тобой встречались – извини, но я очень долго плакала. Не думаю, что это письмо скажет все, что я хотела бы сказать, но в любом случае, моя самая большая заноза в заднице, всегда помни, что я люблю тебя, хочу тебя и ты мне необходим.
Всегда твоя,
Клэр Элизабет.)

Thurs. 17th July
Dear Igor,
Just another quick note to say I love you and am still missing you like crazy.
Also I’ve had a brilliant idea – next summer I may be going to America for a while to work. I’m arranging my visa through a company called B.U.N.AC. – British Universities North American Camps or something. I phoned and asked if they organized visas for Russians and they said no, only British. But they told me to phone the American Embassy in Russia because there may be a similar scheme for Russian students – so give it a go. I’d die to be with you again. Money as always is a problem but if I pay for the flight when you find work you can pay me back. My brother has said we can live with him and he’s given me a car. Just think about it – I know you hate to feel indebted to anyone but you really wouldn’t be.
Love you,
Clare.

(Четв., 17-е июля.
Дорогой Игорь,
Еще одно короткое письмо, чтобы сказать, что я люблю тебя и безумно по тебе скучаю.
Кроме того, у меня появилась отличная идея – следующим летом я, возможно, поеду в Америку, чтобы поработать там. Я готовлю свою визу через компанию, которая называется B.U.N.A.C. – Британские университеты в Северо-американских лагерях или что-то в этом роде. Я позвонила и спросила, предоставляют ли они визы для русских, но они сказали, что нет, только для британцев. Но они посоветовали мне позвонить в Американское посольство в России, потому, что, скорее всего, там есть похожая программа для русских студентов. Так что попробуй. Я дико хочу встретиться с тобой опять. Деньги, как всегда, проблема, но если я заплачу за перелет, когда ты найдешь работу, ты сможешь все вернуть мне. Мой брат сказал, что мы можем жить у него, и что он даст мне машину. Подумай об этом – я знаю, как ты не любишь быть кому-то обязанным, но здесь ты и не будешь никому должен.
Люблю тебя.
Клэр.)


Я дочитал письмо, отложил его в сторону и нетерпеливо потянулся к фотографиям. Да, вот и та, о которой она писала. Дом, деревья, а на переднем плане два обнимающихся, размытых пятна – единственная фотография, где мы были вместе. Я посмотрел на вторую. Клэр радостно и смущенно улыбалась на фоне пыльного и зассаного подъезда. Мне вдруг стало нестерпимо стыдно за эту страну. Неужели у нас не осталось ни одного чистого подъезда достойного ее?.. Нет, похоже, не осталось… От наших людей нельзя было требовать невозможного… На третьей также трудно было что-то разобрать за пьяным хороводом лиц на одной из их спонтанных вечеринок.
Я еще раз рассмотрел фотографии, аккуратно, вместе с письмом засунул их в конверт, лег на кровать и отвернулся к стене. Ощущение счастья и забытья проходило. Я опять вспомнил где нахожусь и понял, что единственное, что теперь оставалось – жить ожиданием ее следующего письма.
Я тоскливо подумал о поездке в Америку. Целый год. Ждать придется целый год. Выдержу ли? А, впрочем, что еще оставалось? Уже месяц, как я ушел от жены. То ли она почувствовала, что я изменился, то ли я сам уже не мог оставаться там. Все происходило как в тумане. Я механически выполнял годами отложившиеся в памяти действия, не задумываясь над ними, вел растительный образ жизни и нисколько не сожалел об этом. Механически вставал каждое утро, механически чистил зубы, завтракал и опять ложился в кровать. Не было ни потребности открыть книгу, ни желания подолгу находиться на людях. Иногда включал радио, слушал веселые, оплаченные голоса ведущих, но долго не выдерживал и проваливался в сон. И так изо дня в день, почти ничего не вспоминая. Изредка разрозненные образы собирались во что-то цельное: из небытия выплывала ее улыбка, глаза, какие-то незначительные сцены и опять ее глаза, лицо, запах тела. Удивительно, как почти во всем я умел вычленить ее запахи или ассоциации с ней связанные: в случайных духах, в оттенках чужих волос, просто игре света и тени. Ее искаженное лицо отражалось в витринах магазинов. Я оборачивался скорее по привычке, находил ее жалкие подобия и сразу же отводил глаза в сторону. Эти желаемые ошибки становились уже частью натуры. Я намеренно гонялся за ними, придумывал новые, ошибался, и все начиналось сначала.
Вспомнилась та, последняя неделя. Что-то и вправду надорвалось во мне: предчувствие ее скорого отъезда наложилось на почти наркотическую зависимость видеть ее каждый день, переросшую в свою очередь уже не в потребность, а в обязанность. Собственное изначально желание незаметно превратилось во внешние обстоятельства, которые все меньше зависели от моей воли. И вместо того, чтобы подарить ей оставшиеся дни, я наглухо заперся в самом себе.
Я вдруг вспомнил ее неожиданную ревность к случайной знакомой и подумал, что и в этом тоже была исключительно моя вина. Ее поведение и поступки были словно зеркальным слепком моего настроения и моего к ней отношения.
Под конец я с нетерпением ожидал ее отъезда, уже тогда понимая, что сразу же пожалею об этой долгожданной и никчемной свободе. К тому времени представление в моем театре парадоксов шло полным ходом, но я не особо утруждал себя размышлениями. Тогда казалось, что у нас все впереди и, если постараться, то можно успеть еще очень многое…
Я неподвижно лежал на кровати, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. За ту неделю и за свою глупость. “…и я помню каждое мгновение с самого первого раза, когда мы…” Я зажмурился и попытался вспомнить тот самый первый раз. В голове всплывали только те картины, где мы были вместе, и все казалось уже решенным или шло к тому. Когда же он был тот первый раз? Я вспоминал до боли в голове и не мог вспомнить. Что я мог сделать такого, чтобы она почувствовала, что все, что я говорю серьезно, а не простая клоунада или пустая пьяная решимость? Нет, теперь уже не вспомнишь. Но что-то верно было, что-то, чему она поверила и отдалась. Что-то было… Голь на выдумки хитра…
Отчего-то первый раз, что приходил в голову, был одной из их вечеринок. Видно где-то и когда-то меня уже представили ей, потому что я сидел рядом и косноязычно, от неуверенности делая кучу ошибок, пытался объяснить ей что-то и куда-то пригласить. Она смеялась, часто переспрашивала и непонимающе качала головой. А может, только делала вид, что не понимает.
Очевидно, чего-то я смог добиться, поскольку следующее, что всплывает в памяти – дорогое кафе, куда мы зашли по моей глупости и свои душевные терзания насчет того хватит ли денег. Но она то ли поняла, то ли из скромности не заказывала ничего дорогого. Денег хватило впритык, и уже за одно это я был ей бесконечно благодарен.
Потом были пустые улицы с бледными тенями прохожих, ее неторопливый шаг, несмотря на поздний час и собственное ощущение заполненности и полета, которых я не испытывал уже очень давно. И, наконец, ее темный двор, неловкие секунды перед прощанием и моя, давно рвущаяся наружу, неуверенная просьба поцеловать ее. На какое-то мгновение повисло тягостное молчание. Я не был уверен, что она правильно поняла мой порыв. Ее огромные серые глаза несколько секунд изучали мое лицо, затем остановились на моих глазах. Наверно она прочла в них то, что и ожидала там увидеть. И серьезно и спокойно разрешила…


31-07-199…
Dear Игорь,
Thanks for your letters. I run home every day to see if I have one from you. I’m sorry that it takes me so long to write back but you see they make me so happy and yet so sad. I’m so happy that you love me still and that you haven’t forgotten me. But so sad because I realize how far apart we are and I wonder if I’m ever going to see you again – something I’d die to do. It also makes it very hard for me to write back because I don’t know what to write – if I write about what I’m doing and what is happening here it will mean I’m accepting I’m far away from you and that I’m not going to see you. Also, (I think I wrote this last time) if I write about my life here you won’t be able to understand or relate to it.
I decided now to do the same as you did in your last letter – write a little every day and then the letters may look a little more substantial. Did you get my last letter yet? I’m sorry the one I sent out with Michael wasn’t very good but again I did not know what to write.
I’m still working at the same boring office and missing you like crazy. Every day I sit in front of my computer in a day dream not looking at the screen but into your eyes. I don’t know how I’ll ever concentrate again. I seems to me I can’t. I take your pictures with me everywhere and it doesn’t help because I can’t carry your soul with me. I haven’t told anyone here about you – I’m scared that if I tell them my memories and images of you will fade and they are all I have – so I continue to live in my dream world. But I need you to be real again.
This weekend I went to Sheffield to see my friends. I bumped into Mel who was as pissed as ever and Sam who was, well – she was just Sam. I also heard that Michelle and her fiancé have split up – I can’t say I’m surprised, that’s what Russia makes to people I think. I wonder if Shawn and his girlfriend have split up too! I haven’t heard anything about whether Angus has split up from his girlfriend though I wonder what’s happening between him and Suzy. We’re all supposed to be meeting at a theme park (a bit like a Disneyland) in September, which should be fun.
This weekend I also went to Scotland (which you probably know more about after reading Burns). It was absolutely fantastic. If you ever get to come over it’s the one place I would definitely take you to. It’s so beautiful there. The mountains and the lochs. You could just wonder there and feel totally free. My heart was nearly at rest there because I felt close to you even though you’ve never been there. I know you’d fall in love with it too and therefore I love it.
I don’t understand what’s happening there – why are you at home again? You said you made your sister run down and check the post 3 times a day – why are you not at your flat? Please explain. Do you think it would be safe to send you a book and a tape through the post? I’m sure you’d love them but I don’t want to send them if they are just going to be stolen.
No, I haven’t seen ‘Dead Poets Society’. I’m scared to. Zoё, my friend says it makes her cry every time she sees it and you know I never cry! – except when I’m leaving you of course.
Sarah, Naomi are traveling in China at the moment and are coming back to Russia so they’ll probably call you. If you see them please send a letter back with them. I’d love to have a letter that you have written only a couple of days before.
As you can tell I’m as strange as ever. You may think I don’t love you anymore because I don’t talk of love a lot. I love you more every day and it’s becoming harder to live without you although you’re with me always.
I’ll write again tomorrow.
До завтра.
Love.
Clare

(31.07.19…
Дорогой Игорь
Спасибо за твои письма. Я буквально несусь домой каждый день в надежде, что меня ожидает письмо от тебя. Извини, что так подолгу отвечаю тебе, но твои письма делают меня настолько счастливой и, одновременно, настолько грустной. Я счастлива, что ты до сих пор помнишь и любишь меня. И мне грустно оттого, что я понимаю насколько далеко мы друг от друга и не знаю сможем ли мы увидеться когда-нибудь еще. А это как раз то, чего я хочу больше всего на свете. Мне тяжело писать еще и оттого, что я не знаю о чем писать – если я буду писать о том, что я делаю или о том, что происходит здесь, это будет значить, что я окончательно смирилась с тем, что мы очень далеко друг от друга и, возможно, никогда больше не увидимся. И, кроме того, (мне кажется, я уже писала об этом в прошлый раз) если я буду писать о своей жизни здесь, ты, вероятно, не сможешь понять ее или вникнуть во все.
Я решила делать то же, что ты сделал в своем последнем письме – писать понемногу каждый день и, может быть, тогда письма будут казаться более содержательными. Ты уже получил мое последнее письмо? Извини, что письмо, которое я передала через Майкла, не было особенно содержательным, но, я уже говорила, что не знала о чем писать.
Я все еще работаю в том же бестолковом офисе, и мне тебя ужасно не хватает. Каждый день я сижу перед компьютером и мечтаю, и вместо монитора вижу твои глаза. Я не знаю смогу ли я когда-нибудь собраться. Сейчас кажется, вряд ли. Я везде беру с собой твои фотографии, но и это не помогает, потому что все равно тебя нет рядом. Я никому не говорила здесь о тебе – я боюсь, что, если начну рассказывать, то вся память о тебе и все, что с тобой связано, постепенно иссякнет, а это единственное, что у меня осталось. Так что я продолжаю жить в своем придуманном мире. Но все чего я хочу – чтобы мы встретились опять.
На эти выходные я ездила в Шеффилд к моим друзьям. Я натолкнулась на Мел, которая была такой же пьяной, как обычно, и Сэм, которая была… ну, это была все та же Сэм. Я слышала, что Мишель и ее жених расстались – не могу сказать, что особенно удивлена, думаю это как раз то, что Россия делает с людьми. Интересно, не расстался ли Шон со своей девушкой? Я ничего не слышала о том, встречается ли до сих пор Ангус со своей девушкой, но что-то определенно происходит между ним и Сюзи. Мы все собираемся встретиться в тематическом парке (что-то вроде Диснейлэнда) в сентябре, и, я думаю, что там-то мы повеселимся вовсю.
На эти выходные также я ездила в Шотландию (ты о ней, наверняка, знаешь больше, чем я после чтения Бёрнса). Это что-то фантастическое. Если ты когда-нибудь приедешь сюда, это будет первым местом, которое я покажу тебе. Все настолько красиво. Горы и озера. Здесь ты можешь бродить совсем без цели и чувствовать абсолютную свободу. Даже мое сердце почти успокоилось здесь. Я чувствовала, словно ты находишься рядом, хоть ты никогда и не был здесь. Я знаю, что ты просто влюбишься в эти места, и оттого я тоже люблю их.
Я не понимаю, что происходит – почему ты вернулся домой? Ты написал, что заставляешь сестру бегать и проверять почту по 3 раза в день – почему ты не живешь в своей квартире? Объясни, пожалуйста. Ты думаешь, что будет безопасно послать тебе книгу и кассету по почте? Я уверена, что тебе они понравятся, но я не хочу ничего посылать, если окажется, что они просто пропадут в дороге. 
Нет, я не смотрела “Общество мертвых поэтов”. Я боюсь. Зое, моя подруга говорит, что она плачет каждый раз, когда видит этот фильм, а ты же знаешь, что я никогда не плачу! – конечно, кроме тех моментов, когда мы расстаемся
Сара и Наоми сейчас путешествуют по Китаю, и потом возвращаются в Россию, так что они, возможно, позвонят тебе. Если ты увидишься с ними, пожалуйста, передай письмо через них. Было бы просто прекрасно получить письмо, которое ты написал всего пару дней назад.
Как видишь, я все такая же ненормальная, как и раньше. Ты, возможно, думаешь, что я больше не люблю тебя, потому что я не особенно много говорю о любви. Но я люблю тебя все сильнее с каждым днем, и с каждым днем мне становится жить все сложнее без тебя, хотя ты и так всегда со мной.
Я продолжу писать завтра.
До завтра.
Люблю.
Клэр.)


Я писал ей кучу писем, говорил, что не могу без нее, ее любви, что устал от самого себя и бардака вокруг. Тщательно выбирал слова и обходил острые углы, удерживал что-то про свою нынешнюю параллельную жизнь, не связанную с ней, в глубине души презирая себя за это. Сознание незаметно разделилось на две части – на того “я”, что писал письма, вспоминал о ней и того, что начал жить своей прежней жизнью. Все словно бы стало на старые места; жизнь так же медленно и лениво катилась как раньше, по наезженной колее и я иногда уже сомневался, была ли за воспоминанием о ней какая-либо реальность, а не простая мечта, причудливая игра воображения. Два моих “я” жили отдельно, все больше удаляясь друг от друга. Одно не мешало другому совершать поступки, за которые я уже привычно и равнодушно ненавидел себя. И только одинокими ночами или читая ее очередное письмо, обе половины собирались вместе, и я тоскливо думал о наших встречах и о том, во что превратился.
Я так и не нашел в себе сил написать ей, что ушел от жены. Не нашел потому, что все еще малодушно надеялся оставить свою недолгую, незаметно пролетевшую семейную жизнь последним, запасным вариантом… На всякий случай. Неуклюже подстраховывался даже с этой стороны, искал твердую почву под ногами за чужой счет, не понимая и не замечая, что давно уже остался в одиночестве. Каждый день я с усилием заставлял себя дописывать несколько новых строк к начатым письмам, периодически отправлял их, теперь уже боясь не потерять ее, а, скорее, не обидеть своим молчанием. Она, та, которую я знал, все больше стиралась из памяти. Пропадали неровности и сомнительные места в наших отношениях. Я вспоминал то, что хотел помнить, старательно вымарывая из памяти все лишнее. Из-за обычного своего упрямства я все еще бился за каждое слово в письмах, за наше уже становившееся невозможным будущее. Время и расстояние делали свое дело: полные поначалу надежды письма становились все более отчаянными, а затем усталыми. Мы с усердием цеплялись за обрывки воспоминаний, понимая, что лучше было бы оставить все как есть. Мечта на поверку оказалась очень хрупкой, а мы беспечно перебрасывались ей, теряя самое главное – веру друг в друга. Но кто серьезно думает о будущем в двадцать с лишним лет? Просто мы хотели взять сразу слишком много, но не рассчитали силы и не получили почти ничего.
…Я как всегда бесцельно валялся на кровати. На полу, на сброшенном еще днем с постели одеяле, лежало ее письмо. Не раз прочитанное и почти забытое. Где-то за окном, в другом, непонятном, но привычном мире, напрягая легкие, орал какой-то алкаш, кидая в темноту бессмысленные угрозы хриплым, пропитым голосом... 
В течение дня я перечитывал то все письмо, то отдельные отрывки из него, рассматривал яркую открытку с британским флагом, вложенную в конверт и пытался собраться с мыслями. Перед глазами стояли строчки ее разноцветного письма и часть стены, куда доставал взгляд. Я повернулся на бок и посмотрел на знакомый профиль королевы. В сотый, наверно, раз за день. Там, под почтовой маркой лежала часть ее. Любимая и родная, но все-таки часть… 
Я поднялся с кровати, нашел на кухне пустую бутылку, вышел на балкон и со всей силы швырнул ее в монотонный рев, рвущий на части душу…


01-08-199…
Dearest Игорь,
How are you today? As promised I’m going to write a little every day and then my letters may be more interesting. I haven’t got a letter from you in a whole week. Have you stopped writing to me? Even worse – have you stopped loving me?
My day at work as usual was awful – very boring. I argued with the boy sitting next to me just because he’s stupid and he thinks I’m stupid. My family are still in Scotland which is lovely for me as well as them. I have the house to myself and feel more free, than when they are here and we’re arguing. Tonight I went to the pub with my friends who I haven’t seen for a while. It was nice to see them but in general not very exciting because I’m not with you. I need to be busy otherwise I just think about you. For some reason when I’m with you it doesn’t matter where I am. So we planned what we’re going to do over the next two months – none of which we’ll do. But maybe that’s not important, maybe I just need to think I’m going to be busy.
I was thinking of coming out to Russia for 2 weeks but now I know I won’t. I’ve already intruded into your life enough – maybe you don’t want me anymore. So I thought maybe if I have enough money and we still feel the same I’ll come out next Easter – May or April time but I guess we’ll just have to see. Maybe in September I’ll go to Chicago – I’m sorry you can’t come with me. Maybe someday… This letter seems to be a lot of maybes.
I’ll write again tomorrow.
Thinking of you.
Always.
Yours, Clare

(01.08.199…
Дорогой Игорь, 
Как ты сегодня? Как и обещала, я собираюсь писать понемногу каждый день и, возможно, тогда мои письма будут более интересными. Я не получала писем от тебя целую неделю. Ты прекратил писать мне? Или, еще хуже – больше не любишь меня?
День на работе прошел ужасно, как и обычно. Я поругалась с парнем, который сидит рядом со мной, потому, что он дурак, а он думает, что я глупая. Моя семья все еще в Шотландии, что устраивает и меня, и их. Весь дом в моем распоряжении и я чувствую себя намного лучше, чем когда они здесь, и мы постоянно ругаемся. Вечером ходила в паб с друзьями, которых давно не видела. Приятно было увидеть их всех, но все-таки было бы намного лучше, если бы ты был рядом. Мне надо постоянно быть занятой, иначе я начинаю думать о тебе. Почему-то, когда я с тобой уже не важно где я нахожусь. Короче говоря, мы распланировали все, что собираемся сделать в следующие два месяца –естественно, ничего из этого мы, наверняка, не сделаем. Но может это и не важно, может быть мне просто нужно думать, что я буду постоянно занята.
Я думала о том, чтобы приехать в Россию на 2 недели, но сейчас понимаю, что не приеду. Я уже и так достаточно вторглась в твою жизнь – может не стоит ничего усугублять. Я думала, что, если у меня будет достаточно денег, и мы будем все так же относиться друг к другу, я приеду к следующей Пасхе – возможно, в мае или даже в апреле. Думаю, что нам в любом случае надо увидеться. Возможно, в сентябре я поеду в Чикаго – жаль, что ты не сможешь поехать со мной. Может когда-нибудь в другой раз… Кажется, в этом письме слишком много “возможно” и “может быть”.
Я продолжу писать завтра.
Думаю о тебе.
Всегда.
Твоя Клэр.)

03-08-199…
Игорь,
It’s Sunday. I’m sorry I didn’t write yesterday as I was a bit pissed. My family came back from Scotland and so me, my brother, my sister-in-law, her mum (do you understand all this?) and my Dad girlfriend’s daughter all went out to a bar – a Spanish bar in London which was gorgeous and I had about 2 bottles of wine but no one had to carry me home this time! My sister-in-law, Melissa, said that she imagines me with a really tall Russian man in the end (I wish) – she doesn’t know anything about you, she was just guessing, or reading my mind.
Today I saw my brother to the airport and then went to the gym – I’ve decided to get fit! – that will last about a week, no doubt! But I have to try. Then I went to the shops and saw this great postcard and I remembered you wanted a British flag and I can’t send a proper flag and so maybe this will do. Sorry it’s a bit crumpled.
For the rest of today I tried to write these essays but they are impossible for me. I’m too stupid at speaking Russian, as you know. Remember when you come to England we have to speak Russian. That means you have to come soon – I miss you too much to be without you. Hopefully tomorrow I’ll get a letter from you – I haven’t had one for over a week. Don’t give up on me yet – keep writing. Love you.
Yours as always,
Clare.

(03.08.199…
Игорь, 
Уже воскресенье. Извини, что я не писала вчера – я была немного пьяна. Моя семья приехала из Шотландии, так что я, мой брат, моя сводная сестра, ее мама (ты понимаешь все это?), и дочка подруги моего отца все пошли в бар – испанский бар в Лондоне. Все было прекрасно, и я выпила около двух бутылок вина, хотя на это раз никто и не тащил меня домой! Моя сводная сестра, Мелисса, сказала, что она представляет меня с очень высоким русским парнем (хотелось бы верить). Она ничего не знает о тебе, она просто предположила или прочитала мои мысли.
Сегодня я проводила моего брата в аэропорт и потом пошла в спортзал – решила начать следить за собой. Все это продлится, без сомнения, не более недели. Но все равно надо попробовать. Потом я пошла по магазинам и увидела эту обалденную открытку и вспомнила, как ты всегда хотел иметь Британский флаг. Поскольку я не могу послать настоящий флаг, возможно, этот пока подойдет. Извини, что она немного помята.
Весь остаток сегодняшнего дня я пыталась написать эти сочинения, но, кажется, это выше моих сил. Я, похоже, слишком глупа, чтобы заговорить по-русски. Помни, когда ты приедешь в Англию, мы будем говорить по-русски. А это значит, что ты должен приехать, как можно скорее – я слишком по тебе скучаю, чтобы быть без тебя. Надеюсь, что завтра я получу письмо от тебя – я и так уже не получала ничего целую неделю. Не бросай меня – продолжай писать. Люблю тебя.
Как всегда, твоя,
Клэр.)

04-08-199…
Игорь,
Just a quick note to say I love you and miss you very much. Maybe that’s why I’ve got a headache and am in bed so early – I guess I’m lonely without you. I’ll write more tomorrow.
Love you loads,
Clare.

(04.08.199…
Игорь,
Только хотела сказать, что я люблю тебя и очень скучаю. Может быть поэтому у меня и болит голова и я так рано легла в постель – думаю, что мне просто одиноко без тебя. Напишу завтра побольше.
Очень люблю тебя.
Клэр.)

05-08-199…
My biggest pain in the arse in the whole world,
Today I got your fourth letter – I think I only live to receive your letters. I feel so empty without you and then I get a letter and I read it 415 times at first. For that short time I feel I’m with you again – at the moment it’s all I have – I smile and think of you writing the letters and our little jokes and how I miss you. Sometimes I cry even though I never cry! I need you to be with me so much and I know it’s my impossible dream and I wonder how long I’ll carry it with me. Or will one day I realize that you don’t love me and maybe (but I doubt it) I’ll stop loving you. I think I’ve already told you that at work they think I’m very stupid because I daydream all day – mostly about you.
Thank you for doing my essays. Of course I’d be delighted to spend 1, 2, 3, 4 days with you or longer, much longer if you wanted me. I don’t think you realize how much I love you and how much I could give you if you’d only let me.
Did you get any of my letters yet? Other than the stupid one I sent through Michael? I just didn’t know what to write. Although I’m sure I meant everything I said. I wish I were in Воронеж now – even if you weren’t there. I could walk where we walked, be where we kissed and laughed.
I have to stop now before I get too sad. No, not sad, sorry, I promised never to be sad. Today I’m just a little melancholy. I love you so much I’m bursting.
Yours,
Clare.

(05.08.199…
Моя самая большая заноза в заднице во всем мире, 
Сегодня я получила твое четвертое письмо – кажется, я уже только и живу, чтобы получать твои письма. Я чувствую себя такой одинокой и потом получаю письмо от тебя и только поначалу читаю его 415 раз. В течение этого короткого времени я чувствую, будто бы я снова с тобой – в настоящее время это все, что у меня есть. Я улыбаюсь и думаю о тебе, о том, как ты пишешь письма и о наших шутках и о том, как мне тебя не хватает. Иногда я даже плачу, хотя я никогда не плачу! Я так хочу, чтобы ты был со мной и, одновременно, понимаю, что это моя невозможная мечта и начинаю думать том, насколько меня еще хватит, чтобы верить в нее. Или в один день я пойму, что ты больше не любишь меня и тогда, может быть (хотя, я и сомневаюсь в этом) я и сама разлюблю тебя. Я думаю, что уже говорила тебе, что на работе думают, что я глупая, потому, что весь и только и делаю, что мечтаю – в основном о тебе.
Спасибо, что занялся моими сочинения. Конечно, я проведу с тобой 1, 2, 3, 4 дня или даже больше, намного больше, если ты захочешь. Я не думаю, что ты и сам понимаешь, насколько я люблю тебя и что бы я только ни сделала ради тебя, если бы ты только позволил мне.
Ты уже получал мои письма? Я имею в виду, кроме той глупой записки, что я передала с Майклом? Я просто не знала, о чем писать. Хотя, я уверена, что все, что было написано – все правда. Хотела бы я сейчас оказаться в Воронеже – даже если бы тебя там не было. Я бы прошлась там, где мы гуляли, целовались и смеялись вместе.
Надо останавливаться, пока не стало совсем грустно. Нет, не грустно, извини, я же обещала никогда не грустить. Сегодня просто накатила меланхолия. Я так люблю тебя, что уже не могу это держать в себе.
Твоя,
Клэр.)

Hi-ya, pain in the arse!
How are you doing? I’ve just come back from the gym so I’m hot, sweaty and disgusting. I’ve done nothing all day except stare at a computer. Except – I forgot – I missed you. I don’t know how I’ll ever get used to that but I don’t know if it’s a good thing if I do get used to it. It means I’ll be able to live without you and I don’t want to accept that. Sorry I didn’t write yesterday. I was tired and not very happy – apart from missing you I have these 2 essays to write and as well as working 8 a.m. – 6 p.m. every day I don’t seem to have the time. I’m also organizing a group of 16 of us to go out for dinner on Saturday. We all used to go to school together but now they are all over the country so it’s hard to keep in touch and I don’t have their addresses or phone numbers.
Anyway, I’m not talking sense now. I think my letters aren’t very interesting. I’m sorry. I feel quite empty at the moment and your letters are the only thing that keeps me at work – so that maybe when I get home there’ll be one from you waiting but then maybe not.
I’m dying to see you again.
All my love.
Clary.

(Привет, заноза в заднице!
Как у тебя дела? Я только что вернулась из спортзала, так что сейчас я распаренная, потная и противная. В течение целого дня я так ничего и не сделала, кроме, как пялилась в компьютер. За исключением того – совсем забыла – что скучала по тебе. Я не знаю смогу ли к этому когда-нибудь привыкнуть и даже не знаю хорошо ли то, что я к этому привыкаю. Я имею в виду, что буду жить без тебя, а я не хочу с этим мириться. Извини, что не писала вчера. Я очень устала, да и чувствовала себя не особенно хорошо – помимо того, что я скучала по тебе, на мне висят еще два сочинения, также как и работа с 8-ми утра до 6-ти вечера каждый день. Кажется, что времени совершенно нет ни на что. Кроме того, я организовываю группу из 16-ти человек, чтобы пойти поужинать в субботу – все мы ходили вместе в школу, но сейчас они раскиданы по всей стране, так что со многими очень трудно поддерживать контакт и у многих я не знаю ни адресов, ни телефонов.
В любом случае, я уже пишу какую-то чушь. Думаю, что мои письма не особенно интересные. Извини. Я чувствую себя очень одинокой и твои письма единственное, что поддерживает меня на работе. Так что, надеюсь, что когда я вернусь домой, там меня будет ожидать письмо от тебя. А может и не будет.
Я ужасно хочу увидеть тебя.
Со всей моей любовью. Клэр.)


В висках напряженно и неумолчно стучала кровь, напоминая о том, что любому удовольствию приходит конец. На затылок, не переставая, давила тяжелая влажная лапа, клоня голову к столу. Я лениво сопротивлялся, тряс, словно лошадь головой, отчего становилось еще хуже. Наталья опять неудобно спала, навалившись на стол. На щеку ее, нагло пикируя, то и дело садилась муха. Юлия и Ольга рассказывали что-то друг другу, с трудом ворочая языками, причем каждая, похоже, слушала только себя.
Из окна несло свежестью и прохладой. Я посмотрел на желтую лужицу на дне моего стакана, представил лицо Клэр и одним глотком, с усилием протолкнул в себя виски. В голове чуть-чуть поутихло. Не спрашивая разрешения, я потянулся к бутылке, молча наполнил четыре стакана и сразу же осушил свой. А затем налил еще. На этот раз только себе. И уже неспешно отпил половину новой порции. Две пары мутных глаз и растрепанный затылок удивленно наблюдали за моими манипуляциями. Я посмотрел на них, потом на свой стакан и зачем-то произнес: “Дождь закончился”. Они синхронно перевели взгляды на окно, причем затылок, сопя, тоже повернулся в том же направлении, секунду смотрели на занавески и непонимающе вернулись ко мне. Я сделал неопределенный жест, приглашая их выпить. Они, как заводные игрушки, подняли стаканы со стола и замерли, ожидая следующей команды. Я перегнулся через стол, чокнулся с ними и отпил глоток. Они повторили то же самое. Неожиданно я почувствовал необъяснимую злость на их тупую вялую покорность. Посмотрел на Ольгу и решил, что обязательно трахну эту пьяную блядь сегодня ночью. Именно так и подумал. Акценты опять сместились – уже не первый раз я пытался заставить других платить за собственные обиды и глупость. Примитивная месть ушедшей любви и Клэр, вдвойне глупая оттого, что она о ней уже никогда не узнает. А может оно и к лучшему, что не узнает? Да и сумел бы я сделать ей что-либо плохое?
Следом за первой пришла вторая мысль. Почему обязательно месть? Кому? И за что? Я не видел ее уже больше полутора лет. Что меня заставляло каждый раз сравнивать всех с ней, искать в ее глазах одобрения или боли за все сделанное мной? Почему спустя столько месяцев я все еще не мог начать жить нормальной жизнью? Отчего до сих пор от себя и своей совести, которую я так и не смог окончательно вытравить, приходилось прятаться в чужих постелях и за разноцветными бутылками? Где и когда я потерялся в дебрях собственных страхов и самообманов? Я не знал. Да, пожалуй, и не задумывался. И причина была под стать – до банального смешной: было страшно. Страшно лезть во весь хлам и грязь, осевшие внутри, страшно видеть каждое утро собственные глаза в зеркале, страшно меняться. Удобнее было плавать в мутной воде от похмелья к похмелью и раз за разом готовиться к наступлению следующего.
Я вдруг вспомнил об обещании, выпрошенном три года назад, о котором настойчиво поминал в каждом письме. Тогда я добился от нее, что когда приеду в Англию, она проведет со мной несколько дней. Что бы ни случилось. И с кем бы она уже ни встречалась. Впрочем, “добился” сказано слишком сильно – она согласилась сразу и без колебаний…
High Wycombe… Маленький британский городок недалеко от Лондона, где я никогда не был и вряд ли когда попаду. Особенно теперь…




В комнату, лениво озираясь, походкой смертельно уставшего тигра, вошла кошка и также лениво упала на бок. Ольга, едва не свалившись со стула, схватила ее за заднюю лапу, подтянула к себе и посадила на колени, меланхолично приговаривая: “маленький, ну почему ты такой серый, а? Ты меня любить должен, а ты вырываешься…” Кошка вяло отбивалась, крутила головой, пыталась увернуться от слюнявого рта, норовившего поцеловать ее.
- Ну, чего ты к человеку пристала? – Юлия потянулась было за кошкой, но Ольга уже
сама поставила ее на пол и подтолкнула к открытой двери.
- Ну вот, никто меня не любит… – театрально-фальшиво она надула губы и
отвернулась.
С отвращением, как о чем-то давно решенном, я подумал, что с этим человеком мне придется сегодня спать, также, по возможности, уворачиваясь от ее жадного рта и липких прикосновений… А, впрочем, бог с ней, случалось делать и худшие вещи. Да и неужели я, который давно уже превратился в ничтожество даже в собственных глазах, мог требовать еще и права выбора?
Я неожиданно вспомнил, как мы гуляли с Клэр по вечернему городу. С каждым днем становилось теплее, и с весенним теплом оттаивали мы сами. Прятались ото всех на темных улицах и целовались до боли в губах и ломоты в деснах, занимались сексом в пустых скверах, сотни раз за вечер признавались друг другу в любви и каждый новый раз казался особенным, не похожим на предыдущие. Все было почти так, как я и представлял себе в тот вечер, когда впервые увидел ее…
А потом были месяцы ожидания… Я бы, наверно, смог влюбиться в ее письма, как уже случалось раньше… с другими людьми. Письма создавали иллюзорный образ, и постепенно я начинал верить в нарисованное чужой рукой, даже не сомневаясь, что реальный человек мог быть совершенно не похож на того, что я уже нарисовал в своем воображении. Но мне не повезло даже в этом – сначала я познакомился с ней, а все остальное стало словно бы приложением к воспоминаниям.
А она… Она постепенно удалялась все дальше, и я уже не мог сделать ничего, чтобы удержать ее…



12-08-199…
Hi-ya, Sunshine!
How are you? Good hopefully. Sorry, I haven’t written for a couple of days but I’ve been a bit low. I know I promised not to be. So I decided not to write. But today I got your letter – the one in reply to my first letter and it made me happy again and now I think I can handle my shit life anyhow.
Thank you – now I have both parts of your essay – you are a star – it’s wonderful. I have to change little bits because it’s too good. I would never have written it like that. Especially with my awful Russian.
You said not to show your crazy letters to anybody. I’ve already told you I don’t even want to tell anybody about you. People here don’t know you and I think if I do talk so much about you they won’t understand why. Also if I talk too much I may talk you out of my head and start to think it was just a crazy dream – you may become “idealized” and not real (you understand what I mean, don’t you?). How could I live without knowing that once it was real? Maybe… No, probably it will never be real again but I can live and hope.
I’ll ask my friend how much the flights are between Russia and England and Russia and the U.S. But how will you get a visa? Have you written to the Embassy to ask? I could write you an invitation but if I do that means you can’t work. I will pay for your flight but you won’t accept that so therefore you need to work. You could always marry me and then you’d be able to work! – joke – I know how you hate marriage. So, seriously, you have to phone or write to the American or British Embassies in Moscow. The addresses are…

(Привет, Солнышко!
Как ты? Надеюсь, неплохо. Извини, что не писала пару дней – настроение было не особенно хорошим. Я знаю, что обещала не грустить. Поэтому решила не писать. Но сегодня я получила твое письмо – то, что ты написал в ответ на мое первое письмо, и я снова почувствовала себя счастливой и теперь, думаю, снова смогу как-нибудь управляться со своей дерьмовой жизнью.
Спасибо тебе – теперь у меня есть обе части твоего сочинения – ты просто молодец – сочинение замечательное. Мне надо внести в него небольшие изменения, потому что оно слишком хорошее. Я бы никогда его так не написала. Особенно с моим ужасным русским.
Ты просил не показывать твои безумные письма никому. Я уже говорила, что не хочу даже рассказывать никому о тебе. Люди здесь не знают тебя и, мне кажется, если начну слишком много говорить о тебе, они даже не поймут почему. Кроме того, если я начну рассказывать слишком много, я боюсь, что выговорюсь настолько, что начну думать, что все, что было – это просто какой-то безумный сон – ты станешь “идеализированным”, а не реальным (понимаешь, о чем я?). И как мне потом жить, зная, что все это было на самом деле? Может быть… Нет, вероятно, ничего изо всего этого больше не выйдет, но я могу жить и надеяться.
Я спрошу у своего друга сколько стоят перелеты между Россией и Англией и Россией и США. Но как ты сможешь получить визу? Ты уже написал по этому поводу в посольство? Я могу выслать тебе приглашение, но, если я напишу его, это значит, что ты не сможешь работать. Я заплачу за перелет, но ты ведь не согласишься на это, так что тебе в любом случае нужна будет работа. Ты всегда можешь жениться на мне, и после этого у тебя будет возможность работать! – шутка – я знаю, как ты ненавидишь браки. Так что, если говорить серьезно, ты должен позвонить или написать в Американское или Британское посольства в Москве. Адреса следующие…)


(Я смотрел на адреса и чувствовал, что никогда не позвоню и не напишу. Из-за своей лени, а больше из-за неверия в то, что у меня что-то получится. Слишком нереальна была надежда добраться туда. Это была словно другая планета – далекая и недоступная…)


I’ll try and phone the embassies here and see if I can find out anything. I don’t think I can wait many years to see you, until you graduate from the university and find a job here – I love you so much I’ll die if I don’t see you before then. I’m going on a holiday in a couple of weeks, so I’ll find out when I’m there if there is any way to get you a visa. Also I think there is a train from Moscow to London. Go into the ticket office and find out how much it costs. I think it will be cheaper this way. I’m sorry that today I’ve just been writing about you coming out here but I want you and need to see you so much.
Я люблю тебя.
Clare.

(Я попробую дозвониться в посольства здесь. Посмотрим, смогу ли я что-нибудь выяснить. Не думаю, что у меня есть в запасе столько лет пока мы сможем встретиться – пока ты окончишь университет и найдешь работу здесь – я настолько сильно тебя люблю, что могу умереть, если не увижу тебя до тех пор. Я собираюсь на каникулы через пару недель, так что попробую выяснить есть ли хоть какая-то возможность получить для тебя визу. Кроме того, по-моему, есть поезд от Москвы до Лондона. Сходи в билетную кассу и узнай сколько это стоит. Думаю, что так будет намного дешевле. Извини, что сегодня я только и писала о твоем возможном приезде сюда, но ты мне очень нужен.
Я люблю тебя.
Клэр.)

14-08-199…
Hiya!
How are you today? Do you still love me? Not as much as I love you…
Today on my walk to work I was thinking of you and smiling. All the people in the cars driving past me thought I was mad. Do you know why I was smiling? Do you remember Ennio Morricone – the first time we made love at Roman’s flat? Well, I was listening to the tape on my walkman and so I was smiling.
Sorry I did not write for 2 days but I wasn’t very happy and I know you don’t like me when I’m not happy. Today I’m happier – I’ve been busy and so had less time to think. I wrote to the American Embassy and asked for how I can get a visa to go to America and also how can you get one. Hopefully they’ll be able to help. Tomorrow I’m going to write to the British Embassy and find out how to get you a visa for Britain – I won’t give up unless you tell me to.
Maybe I’ll come to Воронеж next Easter – March/April. I think Emma and Mel are flying out for a month. Will you be there for me if I do? We’ll have to speak Russian because it will not be long before my final exams. I wouldn’t know where to live. Maybe with my old хозяйка? Maybe the 3 of us will rent a flat for a month. It’s a long way away and it may not happen. It means I have to work hard for the money but I’ll still dream.
I’m going to go and read your letters now because they are so much more interesting than the rubbish I write.
Love you.
Clare.

(14.08.199…
Привет! 
Как ты сегодня? Все еще любишь меня? Наверняка, не так сильно, как я тебя…
Сегодня, когда я шла на работу я постоянно думала о тебе и улыбалась. Люди в проезжавших машинах думали, что я сумасшедшая. Знаешь, почему я улыбалась? Помнишь Эннио Морриконе – тот первый раз, когда мы занимались любовью дома у Романа? Так вот, я слушала кассету в плейере и именно поэтому улыбалась.
Извини, что не писала пару дней. У меня было не самое веселое настроение, и я знаю, что ты не любишь, когда я грущу. Сегодня все намного лучше – я была занята, и поэтому у меня было не так много времени на размышления. Я написала в Американское посольство, чтобы узнать, как получить визу на въезд в США и что требуется, чтобы ты получил визу. Надеюсь, они смогут помочь. Завтра я собираюсь написать в Британское посольство и узнать, что нужно, чтобы ты получил визу в Британию – я не собираюсь просто так сдаваться, если, конечно, ты не будешь настаивать на обратном.
Возможно, я все-таки приеду в Воронеж на следующую Пасху – в марте или апреле. Кажется, Мел и Эмма тоже собираются прилететь на месяц. Ты будешь там, если я прилечу? Нам надо будет говорить по-русски, потому что это будет незадолго до моих выпускных экзаменов. Кроме того, я не знаю, где буду жить. Может быть с моей старой хозяйкой? Может быть, мы втроем снимем квартиру на месяц. Но до этого еще далеко и я не уверена, что это вообще может получиться. Все это значит, что мне надо будет серьезно потрудится, чтобы заработать денег. А пока остается только надеяться.
Сейчас я собираюсь почитать твои письма, потому что они намного интереснее, чем тот бред, что я пишу.
С любовью.
Клэр)

17-08-199…
This is my final part of the letter before I send it off. Sorry that I haven’t written for 3 days but I’ve been working hard trying to do my essays (and not doing very well) and I’ve been bored so I did not want to write to you and be boring. But I think I’m going to anyway. On Friday night I went to a family party. I don’t really know my family (my Aunties, etc.) very well so it’s hard to talk to them and then they always ask stupid questions like “How was Russia?” What exactly do they want to know? It’s big, I had fun, I fell in love with a Russian man. What exactly? Sometimes I think they are very stupid. You were always asking what my favourite British writers etc. are and I never knew any (because I’m stupid). But today I remembered a poem, which I loved. It’s very simple but I like it. So I’ll write it for you at the end of the letter.
Today I remembered that Jane’s boyfriend Стас is in England (well, Scotland) now and so will soon be returning to Воронеж (silly me mixing Russian and English) and maybe be able to bring you something from me – I’ll phone tomorrow and find out.
I love you even more than yesterday if that’s possible.
Yours always,
Clare.

(17.08.199…
Это последняя часть письма, перед тем, как я отправлю его. Извини, что не писала три дня. Усиленно трудилась над своими сочинениями (которые все не выходят как надо) и к тому же все ужасно достало, и я не хотела писать тебе в таком состоянии. Но, решила, что все равно это надо сделать. В пятницу вечером ходила на семейное торжество. Честно говоря, я не особенно хорошо знаю свою семью (всех своих тетушек и т.д.), так что очень трудно было общаться с ними, еще и оттого, что они постоянно задавали глупые вопросы, типа, “Какая Россия?”. Что я им ответить на это? Страна большая, я хорошо там провела время, влюбилась в русского парня. Что еще? Иногда я думаю, что они и вправду очень тупые. Ты постоянно спрашивал меня о моих любимых британских писателях и т.д., и я не знала что тебе ответить (потому, что я глупая). Но сегодня я вспомнила стихотворение, которое мне понравилось. Оно очень простое, но все равно я его люблю. Так что напишу его в конце письма.
Сегодня я вспомнила, что парень Джейн, Стас сейчас находится в Англии (в смысле, в Шотландии) и скоро поедет назад в Воронеж (наверно, смешно выглядит, что я мешаю русские и английские слова) и, возможно, я что-нибудь передам через него для тебя – завтра позвоню и все узнаю.
Я люблю тебя даже больше, чем вчера, если такое вообще возможно.
Всегда твоя.
Клэр.)

Дальше шел постскриптум. Глядя на него, я вдруг вспомнил, как постоянно неуверенно спрашивал, нужен ли я ей такой. Без работы, с вечными бредовыми идеями, с сомнительной надеждой превратиться во взрослого серьезного человека…
А она просто улыбалась…

P.S. Of course I’ll have you even if are not a genius but a simple child – you know I’m more of a child than you anyway!

(P.S. Конечно, ты мне нужен, даже, если ты не гений, а просто ребенок – ты же знаешь, я и сама еще больший ребенок, чем ты.)

И, наконец, последний, отдельный лист со стихотворением…

If I had my life to live over

I’d dare to make more mistakes next time.
I’d relax. I would limber up.
I would be sillier than I have been this trip.
I would take fewer things seriously.
I would take more chances.
I would take more trips.

I would climb more mountains and swim more rivers.
I would eat more ice cream and less beans.
I would perhaps have more actual troubles,
But I’d have fewer imaginary ones.

You see I’m one of those people
Who lived sensibly and sanely hour after hour, day after day.
Oh, I’ve had my moments and if I had to do it over again,
I’d have more of them.

In fact, I’d try to have nothing else,
Just moments one after another,
Instead of living so many years ahead of each day.

I’ve been one of those persons,
who never go anywhere without a thermometer,
a hot water bottle, a raincoat and a parachute.
If I had to do it over again,
I would travel lighter than I have.

If I had to live my life over,
I would start barefoot earlier in the spring,
And stay that way until later in the fall.
I would go to more dances.
I would ride more merry-go-rounds.

I would pick more daisies.

Nadine Stair,
aged 85.

(Если бы я смогла прожить свою жизнь еще раз

Я бы совершила больше ошибок в следующий раз.
Я бы просто отдыхала. Я бы больше двигалась.
Я бы вела себя глупее, чем вела в течение всего этого пути.
Я бы воспринимала все не так серьезно.
Я бы использовала больше шансов.
Я бы совершила больше путешествий.

Я бы забралась на большее количество вершин и проплыла бы больше рек.
Я бы съела больше мороженого и меньше бобов.
Я бы, возможно, столкнулась с большим количеством реальных проблем,
Но меньше бы выдумывала проблем сама.

Ты же понимаешь, что я одна из тех людей,
Которые живут благоразумно и размеренно час за часом и день за днем.
О, уж я бы пожила в те мгновения и, если бы у меня был шанс прожить их еще раз,
Я бы устроила так, чтобы их было намного больше.

На самом деле, я бы ничего больше не делала,
Кроме как жила мгновениями, одним за другим,
Вместо того, чтобы продумывать жизнь на годы вперед.

Я одна из тез людей,
которые никуда не ходят без термометра,
грелки, плаща и парашюта.
Если бы я смогла прожить свою жизнь еще раз,
Я бы путешествовала уже налегке.

Если бы я смогла прожить свою жизнь еще раз,
Я начала бы гулять босиком еще весной,
И не обувалась бы до самой осени.
Я посетила бы больше танцев.
Я прокатилась бы на большем количестве каруселей.

Я нарвала бы больше маргариток.
Надин Стэр.
85 лет.)


…Я читал и ругался. Самыми грязными словами, которые знал. Ругался и плакал…
И сейчас я вдруг почувствовал, что в глазах стоят слезы. Отвернулся в сторону и незаметно смахнул их ладонью. Опять новой волной накатила усталость. На этот раз я не сопротивлялся ей, пересел в кресло и прикрыл глаза. “…just moments, one after another, instead of living so many years ahead of each day…” Пожалуй, я воспринял те слова слишком дословно. Бумеранг, запущенный несколько лет назад от переизбытка собственной глупости, вернулся с удвоенной силой. А может еще и не вернулся, а только начинал возвращаться? И кто мог сказать, наверняка, что случится завтра, например, утром?
Хотя, что могло произойти в моей жизни и без того уже давно известной наперед? И чем одиночное пьянство мизантропа-соседа было хуже моего, пока еще коллективного?
Жизнь за столом медленно угасала. Призывный блядский блеск в глазах сменился мутной поволокой, за которой сейчас легко угадывалось содержимое их душ. Таких же пустых и бесконечных, как и моя тоска. Поразительно до чего часто собственные мысли притягивают чужое действие: случайно вспомнившийся бесполезно-агрессивный алкаш сменился протяжным ревом за окном. Таким же абстрактным и угрожающим. Я автоматически потянулся к опорожненной бутылке. Короткое движение и мир вокруг получит еще одну спокойную ночь… Рука устало опустилась. Все-таки я изменился. Изменился, сам не заметив как. Три года большой срок. За подобное время с людьми происходили и худшие вещи. Да и смог ли бы я заткнуть глотки всем алкашам в округе? Или стране, где их процент на душу населения давно уже побил все мыслимые рекорды? Миллионы маленьких суетливых Давидов в вечной борьбе с непобедимым змием Голиафом мутно-прозрачного цвета. Борьбе за вожделенное обладание, с каждым похмельем ускользающим из дрожащих пальцев. Страна хмурых тяжелых рассветов и перманентной революции несгибаемых героев-одиночек за призрачное освобождение духа. Мне ли не знать об этом, испытавшем все на собственной шкуре?..
Я посмотрел на собственные пальцы. А, впрочем, с чего бы им дрожать? В руке было зажато полстакана желтой отравы, впереди еще ожидалось несколько беспокойных часов… Всему свое время…
Я опять прикрыл глаза и попытался представить ее лицо. Улыбка, полные губы, вспомнился отчего-то ее смутный силуэт на размытой фотографии… Осторожно, все еще не открывая глаз, потянул носом воздух: запахи были незнакомыми и отталкивающими. То, что поначалу внутренне возбуждало и вызывало интерес, сейчас оставляло тяжелый осадок. Я вдруг снова почувствовал приступ острой неприязни к самому себе. Непонятно было как и зачем я здесь очутился. Слабая, подсознательная надежда найти хоть какую-то, пусть совсем неустойчивую точку опоры, с которой можно было начать все заново, оказалась банальной пьянкой. Да и привычка к нынешней, не обязывающей ни к какому будущему жизни, была уже слишком сильна во мне. Вряд ли я сумел бы снова относиться к себе так же серьезно, как раньше.
Все-таки три года большой срок… Я неумолимо терял очки, но не делал ничего, чтобы наверстать упущенное…



Dearest Igor,
What’s up sweetheart? In your last letter I felt you were very unhappy. Has anything bad happened? I tried to cheer you up by sending some smiling pictures of me but I couldn’t find any so I’ll send you some as soon as I get them. Maybe after the party I’m going to this weekend. I’ll have to send you something – how could I live knowing that you’ve forgotten me?
Please don’t worry about the other essay. I’ve already done it. It is very bad Russian but nevertheless it’s finished.
Please don’t send your next letter to Sheffield. I don’t go there until 28-th September and letters take a week/10 days to get here.
Each week I wait desperately for your letters. I don’t know how low I’d feel if I didn’t get at least one a week.
Sorry for the sad tone. I’m very tired now, so I’ll write tomorrow.
I love you so much.
Clare

(Дорогой Игорь,
Что случилось, солнышко мое? По твоему последнему письму, я поняла, что у тебя что-то произошло. Что-то плохое? Я хотела послать тебе несколько своих веселых фотографий, но не смогла найти ни одной, так что пошлю их, как только сделаю новые. Возможно, после вечеринки, куда я собираюсь на выходные. Мне обязательно надо послать тебе что-нибудь – как мне жить с ощущением, что ты забыл меня?
Пожалуйста, не волнуйся по поводу второго сочинения. Я уже написала его. Мой русский очень плохой, но, по крайней мере, хоть от этой проблемы я уже избавилась. 
И, пожалуйста, не посылай следующее письмо в Шеффилд. Я не попаду туда до 28-го сентября, а, чтобы письмо дошло туда требуется неделя/10 дней.
Каждую неделю я отчаянно жду твоих писем. Не знаю как бы я себя чувствовала, если бы не получала минимум одно в неделю.
Извини, что все это опять звучит на грустный лад. Я просто очень устала и, лучше, продолжу завтра.
Я очень люблю тебя.
Клэр.)

20-08-199…
Dearest Игорь,
How are you today? Happier than the other day when I received your letter? I’m sorry that I didn’t write yesterday. My car went for its MOT – which is a test to make sure it’s allowed on the road. It failed the test, which means I have to spend a lot of money to fix it. At the moment I don’t have any money. But unless my car gets fixed it means I can’t work in the pub at university and if I can’t work it means I can’t afford to be at university. Understand, my pain in the arse? Good. It basically means unless I get some money from somewhere fast I can’t finish my degree. I’m sure it will all sort itself out but it worries me for now.
I can’t believe it’s 4 years until you graduate from your university. Why do degrees in Russia have to take so long? It means you won’t be rich for years which means you won’t be able to come to England for years. How am I going to last without you? Can you answer that?
Holly Hot Lips phoned me today from Switzerland where she is working for the summer. It was lovely to speak to her but it was early in the morning so by the time I’d realized, who it was she had to go.
Suzy phoned me as well today – she is going to Germany tomorrow and then when she comes back everyone (except me) is going for a reunion. I’ll see them all later in the year. Maybe in Sheffield. I’m sorry I’ve just realized how untidy my writing is and that I’m writing crap. My life feels dull and empty without you so I have nothing to write about but meaningless crap.
It’s 30 in England at the moment – very hot – so it is not always grey and dull as you thought of the country. But for once it’s not good it’s hot because послезавтра I need to drive to Manchester – a long way for England – so it will be horrible in the car. Anyway more crap. Hopefully something more interesting will happen tomorrow.
Love you always.
Clare Elizabeth, your pain-in-the-arse.


(20.08.199… 
Дорогой Игорь,
Как ты сегодня? Лучше, чем в тот день, когда я получила письмо от тебя? Извини, что не писала вчера. Я возила машину на проверку (МОТ) – это тест для машины, дающий разрешение на то, что машину можно эксплуатировать. Тест она не прошла и это значит, что теперь мне надо потратить кучу денег на то, чтобы починить ее. В настоящий момент денег у меня нет. Но, если я не починю машину, это будет значить, что я не смогу работать в пабе при университете и, если я не смогу работать, это будет значить, что я не смогу оставаться в университете. Понимаешь, моя заноза в заднице? Хорошо. В общем, все это значит, что, если я не смогу достать откуда-нибудь деньги и к тому же очень быстро, я не смогу получить диплом университета. Уверена, что все это разрешится само собой, но в настоящий момент это меня сильно тревожит.
Не могу поверить, что пройдет еще 4 года, пока ты окончишь свой университета. Почему в России это занимает столько времени? Это значит, что ты еще долго не будешь богатым, что, в свою очередь, значит, что и в Англию ты не сможешь попасть еще несколько лет. Мне-то что делать без тебя? Ты мне можешь ответить?
Холли Горячие Губки позвонила мне сегодня из Швейцарии. Она там будет работать все лето. Приятно было поговорить с ней, но это было рано утром и, пока я поняла с кем говорила, ей уже надо было бежать по своим делам.
Сюзи тоже звонила сегодня – она собирается в Германию завтра и потом, когда она вернется все (кроме меня) соберутся вместе. Я увижу их всех намного позже. Возможно, в Шеффилде. Извини, только сейчас поняла, что пишу как курица лапой, и, кроме того, пишу всякую чушь. Жизнь кажется бестолковой и пустой без тебя, так что и писать из-за этого нечего, кроме какой-то ерунды.
Сейчас в Англии 30 – очень жарко – так что здесь не всегда серо и пасмурно, как ты раньше думал. Но в настоящий момент, то не так уж и хорошо, потому что послезавтра мне надо будет ехать в Манчестер – для Англии это длинный путь – и в машине будет парилка. Опять пишу какую-то чушь. Ладно, надеюсь, что завтра произойдет что-то более интересное.
Люблю, как всегда.
Клэр Элизабет, твоя заноза в заднице.)


25-08-199…
Hi-ya, Sunshine!
How are you? I haven’t heard from you in a long time. Do you still love me? Sorry that I haven’t written for a couple of days but I haven’t really been at home much. Thursday night I went to the gym and then the pub. Friday I had to drive to Manchester. I took 3 friends with me so it was fun in the car and then we went to a party for Michelle’s 21st birthday. It was fun to catch up with a lot of the people I was in St. Petersburg with but I did not know many other people. All the same I had a good time. Saturday morning I had to drive back. I got lost so it took longer than I had expected. For the rest of Saturday, Sunday and Monday I’ve been writing essays, which have to be sent in by Thursday. Hopefully I’ll have them done otherwise I can’t finish my degree. Last night I went to friend Sally’s house for dinner with another friend Zoё, which was really nice because I haven’t seen either of them for a while.
I quite forgot - I was so stupid on Friday night. I took my camera so that somebody could take lots of pictures so that I could send you some. But when I got to the party I found out that I had no batteries in the camera… Better luck next time.
I haven’t forgotten my promise.
I hope you can read this crap I’ve written. I love you and that’s not crap.
Thinking of you always.
Clare.

(25.08.199…
Привет, Солнышко мое! 
Как у тебя дела? Я не получала от тебя ничего уже очень давно. Ты все еще любишь меня? Извини, что не писала пару дней, но я почти не была дома все это время. В четверг вечером я ходила в спортзал, а потом в паб. В пятницу ездила в Манчестер. Со мной ездило 3-е подруг, так что в машине было весело. Потом мы пошли на день рождения Мишель. Ей исполнился 21 год. Хорошо было встретиться со всеми, с кем я была в Санкт-Петербурге, но в то же время было много других людей, который я не знала. Но все равно было очень весело. В субботу утром мне уже надо было ехать назад. По дороге я заблудилась, так что дорога заняла больше времени, чем я ожидала. Весь остаток субботы, воскресенье и понедельник я писала сочинения, которые надо было подготовить и отдать к четвергу. Надеюсь, что успею с ними расправиться, иначе все это отразится на моем дипломе. Прошлым вечером я ходила на ужин к Салли с еще одной моей подругой Зое. Мы давно с ними не виделись и было приятно провести время вместе.
Да, совсем забыла – в пятницу у меня был просто приступ глупости. Взяла с собой фотоаппарат на вечеринку, чтобы кто-нибудь сделал побольше фотографий, чтобы я отослала несколько штук тебе и уже на месте обнаружила, что забыла вставить батарейки… Ладно, надеюсь в следующий раз такого не повторится.
Я все еще не забыла свое обещание.
Надеюсь, что ты не утомился читать всю эту ерунду, что я написала. Я люблю тебя и это не ерунда.
Все время думаю о тебе.
Клэр.)



Я с трудом поднялся и пошел с туалет. Уже не первую неделю я замечал, что желудок начинал сдавать. Да и вообще выносливости едва хватало, чтобы доползти до половины прежних возможностей. А, впрочем, плевать. Для того чтобы притормозить сейчас, не говоря уже остановиться, нужно было что-то более серьезное, чем постепенное угасание…
Я сидел на унитазе, судорожно потел и проклинал собственную неустойчивую психику, с которой начинался мой каждый божий вечер. Сидел и обещал себе, что если желудок успокоится, успокоится прямо сейчас, встану и уйду отсюда, ни с кем не прощаясь. Просто прикрою дверь и пойду домой пешком.
Чего бы я только не пообещал себе, чтобы допить то, что еще оставалось на столе.
Пропавшая, выдохшаяся водка… Что могло быть хуже завтрашнего ощущения, не доведенного до конца вчерашнего дела? Каждое сегодня я стоял на распутье, не зная куда идти, и каждый раз выбирал самую легкую дорогу…
Сливной бачок подтекал. Мерные капли гулко ухались в подставленное ведро. Я вдруг вспомнил, что так никогда и не смог пригласить ее к себе домой: было ужасно стыдно за квартиру, в которой я жил. Постоянный бардак, потолки, давно даже не в желтых, а коричневых разводах, вечно забитый унитаз и дерьмо, которое стало уже привычной частью обстановки…
А тогда… Я все глубже погружался в депрессию, от которой спасали лишь ежевечерние пьянки в малознакомых компаниях. Все чаще я откладывал или забывал дописывать письма, мертвым балластом пылившиеся на столе и тем больше ожидал писем от нее, находя в них единственный источник презрения по отношению к самому себе. К тому, что каждое утро неизменно возникало в зеркале ванной комнаты…


04-09-199…
My darling Igor,
Sorry, it’s taken me so long to write. I’ve been desperately waiting for a letter from you but none have come. Hopefully this just means that they’ve gone to Sheffield and not that you’ve stopped writing. What would I do without your letters? They are my only lifeline.
I haven’t been doing a lot since I last wrote. Saturday I went up to London to meet my half Japanese, half American friend for lunch. Her name is Maya and she is my housemate in Sheffield. I think you’d like her. She is so intelligent and interesting. Her father writes travel books so she lived in countries like Japan, Nepal, etc. Maybe one day you’ll meet her – I hope so.
I’m sending you a tape. I got it from the library last week – it’s called Sacred Spirits – the sounds of Native America. I think you’ll like it. Maybe I’ll send it in a different envelope in case the tape goes missing. I don’t want the letter to go missing too.
I finished my job today. I hated it so I’m happy now – I spend my whole time dreaming – mostly about you and how much I’d like to be walking and talking with you and of course laughing my bandit laugh. You would be smiling – you don’t like to smile but you look so good when you smile – like nothing matters, you almost look shy and I love you more every time that I think of it or see it on the photograph. Will my dreaming of you stop one day? I hope not but sometimes I hope it does because I miss you so much and it makes me so sad. I know I couldn’t love you always but just to hold you sometimes and see that you do really love me still would make me happy.
Do you really think we’ll see each other again? I get so sad and angry but I can’t talk to anyone about it, just you. Only you will understand me.
Tomorrow I’m flying to Chicago with my friend Sharon to stay with my brother. I wanna get away – I can’t live in England at the moment. Maybe when I get back in Sheffield things will be easier: I’m busier up there and have less time to think about anything, which is better.
You have maybe heard in the news that Princess Diana was killed in a car crash last Sunday. It’s very strange to live here now – the whole nation is mourning for her and people are crying all the time – I’ll be glad to go away from here tomorrow. I’ll write when I’m in the States.
Just because I write dull letters it doesn’t mean I’ve stopped thinking about you. I love you. I’ll write soon.
Thinking of you.
Always.
Clare.

(04.09.199…
Мой дорогой Игорь, 
Извини, что не писала так давно. Я отчаянно ждала твоих писем, но ничего так и не пришло. Надеюсь, это значит, что они отосланы в Шеффилд, а не то, что ты прекратил писать. Что я буду делать без твоих писем? Они – единственное, что поддерживает меня сейчас.
Я почти ничем не занималась с тех пор, как написала последнее письмо. В субботу ездила в Лондон, встречалась с моей подругой. Мы вместе пообедали. Она наполовину японка, наполовину американка, ее зовут Майя, и в Шеффилде мы вместе снимаем квартиру. Я думаю, она бы тебе понравилась. Она очень умная и интересная. Ее отец пишет книги о путешествиях, и она жила в таких странах, как Япония, Непал и т.д. Может, однажды вы с ней все же встретитесь. По крайней мере, я на это надеюсь.
Я посылаю тебе кассету. Я взяла ее в библиотеке на прошлой неделе – называется Священные Духи – звуки Исконной Америки. Я думаю, что музыка тебе понравится. Наверно, я пошлю ее в другом конверте на случай, если она потеряется. Не хочется, чтобы письмо также потерялось вместе с ней.
Сегодня я уволилась с работы. Я ее и так ненавидела, так что теперь я просто счастлива – чуть ли не все свободное время я мечтаю – в основном о тебе и о том, как бы я хотела сейчас гулять и болтать с тобой, ну и, конечно, смеяться своим бандитским смехом. Ты бы улыбался – ты не часто улыбаешься, но когда улыбаешься, выглядишь так, как будто все проблемы – большая или меньшая ерунда. Ты выглядишь застенчивым, и я влюбляюсь в тебя все больше и больше, когда думаю об этом или вижу твою улыбку на фотографии. Неужели и этим мечтам придет когда-то конец? Надеюсь, что нет, но иногда мне хочется, чтобы все прекратилось, потому что я ужасно скучаю по тебе, и все это меня ужасно расстраивает. Я знаю, что не смогу любить тебя всегда, но просто иногда обнимать тебя и знать, что ты тоже любишь меня, сделало бы меня бесконечно счастливой.
Ты действительно думаешь, что мы еще увидимся? Я злюсь и расстраиваюсь, что у нас ничего не получается, но кроме тебя мне все равно не с кем говорить об этом. Только ты и понимаешь меня.
Завтра я улетаю в Чикаго со своей подругой Шэрон. Мы остановимся у моего брата. Я хочу убраться отсюда поскорее – просто не могу сейчас оставаться в Англии. Возможно, когда я вернусь в Шеффилд, все будет восприниматься полегче: там я постоянно занята и времени на то, чтобы думать у меня просто нет, что, в любом случае, только к лучшему.
Ты наверно слышал в новостях, что принцесса Диана разбилась в автокатастрофе в прошлое воскресенье. Очень странно жить сейчас здесь – ощущение, словно вся нация в трауре и люди плачут постоянно. Хорошо, что завтра я улетаю отсюда. Напишу в следующий раз, когда буду в Штатах.
То, что я пишу бестолковые письма, не значит, что я прекратила думать о тебе. Я люблю тебя. Скоро напишу.
Думаю о тебе.
Всегда.
Клэр.)


На почте я разочарованно смотрел на “бандероль”, презирая себя за то, что с каждым новым письмом ожидал от нее чего-то большего, чем просто ее мысли и обещанные кассеты с музыкой. Чего я ждал? Пленки с ее голосом? Подарков, вес и объем которых можно ощутить? Да и ждал ли вообще чего-то? Не искал ли я просто повода лишний раз беспричинно обидеться на нее и на себя, чтобы хоть как-то заглушить ежедневную теперь уже тоску?..



…Наталья, судя по всему, долго и медленно кренилась на стуле, к тому же так незаметно, что никто не успел подхватить ее до того, как она соскользнула с него. Голова ее гулко ударилась о пол.
- Да, девочка, да ёб твою мать!.. – Ольга с пьяной грустью смотрела на нее, не в силах
оторваться от стула.
Та даже не открыла глаз. Я поднялся с кресла, подхватил Наталью под мышки и посадил на свое место.
- С ума сойти! – Ольга глядела на меня со смесью презрения и восхищения.
- Тебе это не грозит.
- Это еще почему? – она вдруг выпрямилась, готовая обидеться на мою непонятную
логику.
- Жизнь такая… - я вовсю наслаждался ее выпученными от возможного оскорбления
глазами.
- Какая – “такая”?
- Полосатая…
- Какая?
- Полосатая… Полоса белая, полоса черная и так далее… вплоть до жопы… Все как на
зебре…
- Даже жопа?
- Даже жопа…
- Всегда?
- Всегда… - я посмотрел с сожалением на виски в стакане и одним глотком проглотил
остатки. И вдруг почувствовал, насколько устал и насколько банальным выглядел даже в ее мутных глазах, но сил остановиться не было: ”И тут Остапа понесло…”
Неожиданно для себя самого я засмеялся – в который раз уже с перепоя я пытался выбрать себе в исповедники очередную пьяную блядь. “Господи, где и чем я живу?!.”



18-09-199…
Dear Igor,
It’s the 18th September today and I can’t remember the last time I wrote – too long ago. I’m sorry. I didn’t forget you. I simply didn’t have a chance before – I’ve been with my friend 24 hours a day.
Haven’t heard from you in ages. How are you? Back at college, studying hard? Where are you living – still at home or with your wife? You never told me why you were living at home. Do I never get to find out? I’m sorry I’ll stop bugging you now. It seems so long ago since we were together. I remember everything but it’s moving further away from me – it’s getting harder to remember. I’m sorry I’m talking crap – I don’t feel like a child without you. I feel old and boring – hurry to England.
I’m at my brother’s house in America at the moment. Guess where we were a couple of days ago? New Orleans – I got Sharon to take a picture of me under the Bourbon street sign just so you’d always think of me when you heard the Sting song – you know the one you sang to me about 50 times until you got it right. Remember? I think you do. Anyway she took the picture and then told me later that she didn’t think she got the sign in it.
We borrowed the car and drove to Texas. We stopped off at Memphis – the home of Elvis. You know who Elvis is, don’t you? Then New Orleans and then Texas because we wanted to see the cowboys but we didn’t see any. Then we drove back to Chicago – about 2.000 miles. We’ve done nothing since – went out a couple of times and got pissed. Stayed off vodka though it’s always a bit lethal! - and there is nobody here to carry me home. Anyway, I have to go to the Airport now to get the plane back to England. I’ll write a better letter when I get home.
Love, as always.
Clare.


(18.09.199…
Дорогой Игорь, 
Уже 18-е сентября и я уже и не помню, когда писала последний раз – слишком давно. Извини. Я не забыла тебя, просто у меня раньше не было даже возможности – я была со своей подругой 24 часа в сутки.
И от тебя не было ничего уже и не помню сколько времени. Как ты? Занятия в университете уже начались? Где ты живешь сейчас – дома или со своей женой? Ты мне так и не написал, почему ты вернулся жить домой. Так никогда и не скажешь? Ладно, извини, я уже, наверно, достала тебя. Кажется, прошло уже столько времени, с тех пор, как мы были вместе. Я помню даже мелкие детали, но все это удаляется от меня все дальше – с каждым разом вспоминать все сложнее. Извини, опять я пишу всякую чушь – я чувствую себя не ребенком без тебя, а старой и уставшей. Пора возвращаться в Англию.
Сейчас я дома у брата в Америке. Угадай, где мы были только пару дней назад? В Новом Орлеане – я заставила Шэрон сфотографировать меня под знаком, на котором написано “Бурбон стрит”, чтобы ты всегда думал обо мне, когда слушаешь песню Стинга. Ту самую, которую ты пел мне раз 50, пока не поймал правильный мотив. Помнишь? Думаю, помнишь. В любом случае, она сделала снимок и только потом сказала мне, что вроде бы уличный знак не попал в кадр.
Мы брали машину и ездили в Техас. Останавливались в Мемфисе – в доме Элвиса. Ты же знаешь, кто такой Элвис, правда? Потом Новый Орлеан, и после этого Техас, потому что мы хотели увидеть ковбоев, но так ни одного и не увидели. Потом поехали назад в Чикаго – около 2.000 миль. С тех пор почти ничего не делали – пару раз ходили на вечеринки и напивались. Водку, правда, не пили – для меня это всегда смертельно! – да и, кроме того, не было никого, кто бы отнес меня домой. В любом случае, мне уже надо ехать в аэропорт, чтобы успеть на самолет в Англию. Когда попаду домой, напишу письмо получше.
Как всегда, с любовью,
Клэр.)



С каждым днем я становился все более раздражительным. Привычка получать ее письма незаметно переросла в потребность. По утрам я спускался на первый этаж, проверял почту и, обычно, не обнаружив ничего, в угнетенном настроении дожидался вечера. И только тогда, раздув придуманные за день страдания до невообразимых размеров, дико напивался, доводя себя до такого состояния, когда пропадали и мысли, и желания и оставалось лишь провалиться в тяжелый угарный сон, под завязку набитый дневными обидами.
Письма мои становились все более тусклыми. Я судорожно втискивал в них сомнительные шутки и избитые признания, давно уже не первой свежести. Ходил, как заведенный на работу в школу, которая появилась, казалось, как и все остальное, с очередного похмелья. Пил, плавно опускался все ниже, подсознательно желая и боясь добраться до собственного дна, которого все не мог ощутить под ногами.
И ждал ее писем…



23-09-199…
Dearest Igor,
How are you today, my sunshine? I’ve had a fantastic day – I got 2 letters from you in a day. What could be better? I arrived back in England yesterday (Monday). Some of my luggage got lost on the plane – 2 CDs I had bought and some books and some scent, which truly speaking was not very good at all. I slept in the afternoon because I was tired. Then I went to the pub with my friends Claire, Sharon and Zoё. They had all graduated already so I was the only one leaving for university today. They all start new jobs soon.
Anyway after the pub I could not sleep until very late in the morning and I had to wake up early so I was in a very bad mood this morning especially as I had to go to the dentist to get a filling. I got back from the dentist and there was a letter from you – a funny letter. You sounded a bit happier than you have been. You wrote that you have been studying and working but you didn’t say anything about your stupid pupils – strange! Have they become cleverer or they are as stupid as ever? How is your studying?
Anyway I got this first letter and then my Dad drove me up to Sheffield with all of my things because classes start next Monday. We arrived in Sheffield and there was another letter waiting for me. So I was very indulgent all day and I read your letters many times and laughed because the letters were so funny and because I love you so much.
Where are you living now?
I started work in my pub tonight and I’m so sleepy now; it seems a long time since I’ve done any hard physical work and my feet are aching. I need someone to massage them – where are you? You asked whether I remember the first night in Roman’s flat. Of course I do. How can I ever forget? Do you remember the music that was playing?
I’m leaving you now but only until tomorrow. As you can tell by my handwriting I’m tired and I had to work hard tomorrow. So I’m going to sleep and dream of you as always. I dream that I can spend time with you. Maybe I’ll keep dreaming forever, maybe some day the dreams will come true.
Love you,
Yours as always.
Clare.

(23.09.199…
Дорогой Игорь 
Как ты сегодня, солнышко мое? У меня сегодня просто фантастический день – я получила от тебя сразу два письма в один день. Что еще может быть лучше? Я вернулась в Англию вчера (понедельник). Часть багажа потерялась в самолете – 2 CD, которые я купила, несколько книг и духи, которые, по правде говоря, мне и не особенно нравились. Проспала весь день, потому что очень устала. Потом я с друзьями – Клэр, Шэрон и Зое – пошла в паб. Они все уже получили дипломы, так что я была единственной, кому надо было сегодня возвращаться в университет. Все они уже нашли новые работы. 
После паба я не могла уснуть до самого утра, а подниматься надо было рано, так что я была ужасно злая утром. Да и, кроме того, мне надо было сходить к зубному врачу, поставить пломбу. Когда я вернулась от зубного, меня ждало письмо от тебя – на этот раз веселое. Ты написал, что учишься и работаешь, но ничего о своих глупых учениках – странно! Неужели они поумнели или все такие же бестолковые? Как твоя учеба?
В любом случае, это было первое письмо, потом отец отвез меня в Шеффилд со всем моим скарбом, потому, что занятия начинаются в следующий понедельник. Мы приехали в Шеффилд, и там меня ждало еще одно письмо. Так что я провалялась целый день, перечитывала твои письма много раз и смеялась, потому, что письма были такие веселые и потому что я так сильно тебя люблю.
Так где же ты все-таки живешь сейчас?
Я начала работать в своем пабе уже вечером, и сейчас я очень сонная; кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я занималась тяжелым физическим трудом, и ступни ужасно ноют. Сейчас бы помассировать их, но тебя рядом нет. Ты спрашивал, помню ли я первую ночь в квартире Романа. Конечно, помню. Как я могла забыть такое? Помнишь музыку, которая играла тогда?
Сейчас я покидаю тебя, но только до завтра. Как видишь по моему почерку, я очень устала, а завтра тяжелый рабочий день. Так что я собираюсь поспать и помечтать, как обычно, о тебе. Я надеюсь, что мы с тобой еще проведем немало времени. Возможно, это навсегда так и останется мечтой, а может в один день мечты превратятся в реальность.
С любовью,
Как всегда, твоя.
Клэр.)

26-09-199…
Dearest Igor,
How are you? Good I hope. I’m as usual tired. It’s Friday night, 2 a.m. and I’ve just come back from work. I haven’t written for a couple of days because I’ve been busy working and have not been feeling very well – only a cold, nothing serious. On Wednesday morning I would have slept forever but my housemate Maya woke me up. I had to spend the day going from department to department in the university trying to sort out my modules for this year. I think I’m going to do Polish but I don’t think I’ll be very good. Wednesday night I had to walk to the pub again. After work we went to the Curry House over the road and got a bit pissed (no one had to carry me home though).
Thursday I didn’t do anything very exciting. In the evening I met my friends and we were going to the cinema but there were no tickets left so we went to the pub instead.
The film we were going to watch is called The Full Monty. It’s a film set in Sheffield about steelworkers who lose their jobs and so instead they strip. If it comes to Воронеж you should really watch it; it has the university in and I met all of the actors because they often came to my pub. I’ve been told it’s very funny. I’m going to the cinema tomorrow so I’ll tell you then.
Today I had stuff to sort out at the university and tonight I worked. Maya went out to the pub and so when I got back from work she had loads of friends round who were nice but I was too tired to talk to them so I went to bed.
I have nothing to write except that I miss you desperately.
Love.
Clare.

(26.09.199…
Дорогой Игорь 
Как у тебя дела? Все хорошо, я надеюсь. Я, как всегда, устала. Сейчас пятница, 2 часа ночи и я только что вернулась с работы. Я не писала пару дней, потому что была завалена работой и плохо себя чувствовала – небольшая простуда, ничего серьезного. В среду утром я бы проспала все на свете, но моя соседка, Майя разбудила меня. Так что пришлось бегать с кафедры на кафедру в университете, определяться с предметами на этот год. Думаю, что займусь польским, хотя вряд ли я в нем преуспею. В среду вечером мне опять надо было идти в паб. После работы мы пошли в Карри Хаус через дорогу от нас, и я опять немного перепила (хотя, никому и не пришлось тащить меня домой).
В четверг ничего особенного не произошло. Вечером я встретилась с друзьями, и мы пошли в кино, но билетов не оказалось, так что мы вместо фильма опять попали в паб.
Фильм, что мы собирались посмотреть называется “Мужской стриптиз”. Фильм о рабочих со сталелитейного завода в Шеффилде, которых уволили, и вместо работы они начинают заниматься стриптизом. Если фильм появится в Воронеже, обязательно посмотри его; там показывают университет, и я лично видела всех актеров, потому что они часто заходили в мой паб. Мне говорили, что фильм отличный. Я собираюсь в кинотеатр завтра, так что потом напишу свое мнение.
Сегодня я разобралась с кучей мелочей в университете, а вечером была на работе. Майя ходила в паб, так что когда я вернулась с работы, весь дом был полон наших друзей. Было весело, но я слишком устала за день и просто пошла спать.
Больше, в общем-то, писать нечего, кроме того, что я отчаянно скучаю по тебе.
Люблю.
Клэр.)

28-09-199…
Hiya, Darling,
How are you today? Good I hope, still writing to me of course – I feel like I haven’t had a letter for ages when it was in fact only 5 days ago. Saturday morning I woke up early to register at the university. In the afternoon I went to the cinema and finally got to watch The Full Monty – the film I wrote about, which is really funny.
Last night I went out with my friend Jude and got pissed on vodka. I met up with Russel and Alan who were in Воронеж before me – do you remember them? Alan was horrible. He was trying to get off with me (snog) but I could just never fancy him so I was trying to tell him to fuck off without actually saying fuck off. He said something about you and Leila – were you ever together? He started me thinking and I remember how you said you don’t get along any more and how she looked at us at that birthday party. Anyway, I eventually got rid of Alan.
This morning and tonight I had to work in the pub again, which is horrible because I’m starting to hate the place.
I’m sorry my letters are not interesting but if I didn’t write about what I was doing every minute of the day my letters would be very boring. Just pages of I love you, I miss you, I need you, I want you. These are true but you don’t need me to whinge on about being without you. I could easily do it but I don’t want to. I know what I’ve been doing isn’t relevant to us but without you it’s all I have.
Lots of hugs, kisses and laughs.
I love you.
Clare.
P.S. If you ever want me to stop writing or you stop loving me please tell me. I’m sure I’ll still be loving you though.
Clare.
P.S.S. I went into a travel agent’s today and they said flight would be about 400 pounds but you should try and find at your end. A coach or train would be cheaper.


(28.09.199…
Привет, дорогой мой,
Как ты сегодня? Я надеюсь все в порядке, конечно, пишешь мне – кажется я не получала писем от тебя целую вечность, когда, на самом деле это было только 5 дней назад. В субботу утром я проснулась рано, чтобы отметиться в университете. После обеда я таки попала в кинотеатр и посмотрела “Мужской стриптиз” – фильм, о котором я писала тебе. И который действительно оказался отличным.
Прошлым вечером я пошла гулять со своей подругой Джуд и перепила водки. Встретилась с Расселом и Аланом, которые были в Воронеже до меня – ты помнишь их? Алан был ужасен. Пытался приставать ко мне, но он мне никогда не нравился, так что я попыталась сказать ему, чтобы он пошел в жопу, без того, чтобы произносить это вслух. Он сказал что-то о тебе и о Лейле – вы когда-нибудь встречались? Из-за него я перенервничала и вспомнила, как ты сказал, что вы больше не общаетесь, и как она смотрела на нас на одной из вечеринок. В любом случае, я кое-как от него избавилась.
Этим утром и вечером мне надо работать в пабе, что само по себе ужасно, потому что я уже начинаю ненавидеть это место.
Извини, что мои письма не особенно интересны, но если я не буду писать о том, чем я занимаюсь в течение всего дня, то письма будут просто скучные. Просто страницы с “я люблю тебя”, “я скучаю по тебе”, “ты мне нужен”, “я хочу тебя”. Все это правда, но ты же не хочешь, чтобы я прожужжала тебе все уши о том, как мне плохо без тебя. Я легко могу сделать это, но просто не хочу. Я знаю все, что я делаю не особенно важно для нас, но без тебя это все, что у меня есть. 
Целую и обнимаю.
Я люблю тебя.
Клэр.
P.S. Если ты скажешь, чтобы я прекратила писать или разлюбишь меня, пожалуйста, напиши об этом. Даже без этого, я все равно буду любить тебя.
Клэр.
P.S.S. Сегодня я ходила в турагенство, и они сказали, что перелет будет стоить около 400 фунтов, но тебе еще надо узнать со своей стороны. Автобус или поезд будут дешевле.)


…Уже после пары наших встреч я отчетливо, испугавшись своего неожиданного знания, понял, что никогда не разлюблю ее. Разве что все с тем же треклятым временем, разводящим нас все дальше в пространстве. В голову ползли предательски-извращенные мысли, от которых я прятался каждую ночь в душных пока еще снах или заливал беснующиеся образы всем, что попадалось под горячую руку.
Я садистски мечтал увидеть ее тело разодранным на куски или, на худой конец, просто мертвым, чтобы никогда больше не чувствовать постыдной волны одуряющей нежности, застилающей, казалось, каждую клетку тела невыносимым желанием. Эта слабость перечеркивала малейшую возможность моего свободного выбора и даже ранее накопленное спокойствие. Я представлял ее тело уродливо разнесенным беременностью, чужой живой плотью, пожирающей ее формы и ее свободное время…
Или я придумал это позже, когда уже не мог ни обладать ею, ни даже изредка видеть? Лишенный элементарного права звонка, которого все равно бы не сделал. И не только потому, что не знал ее номера, а оттого еще, что трусливо боялся тысяч миль, которые бы просто физически раздавили и меня, и мое припозднившееся право…
Я как обычно лежал в кровати, отвернувшись к стене и вяло водил ручкой по обоям, слой за слоем накладывая чернила на невидимые уже рисунки на бумаге. В голове, от бессилия, удивляя бессмысленной красотой, наконец, полностью сложилась псевдояпонская танка, подводя итог нашим отношениям и ужасая своей бесповоротностью…

Ночь, холод, осень и луна,
В моей руке твоя рука.
Ушла еще одна жизнь…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.
S6 3FQ
05-10-199…

Dearest Igor,
What’s happened? Why haven’t you written recently? It’s nearly 2 weeks since I last received a letter. Are you busy studying? It’s Sunday today and I don’t think I’ve written since Tuesday – I’ve been waiting for your letter. The lectures started so I’ve had lots of homework.
So how are you? I’m as usual tired. It seems to me I’m always tired here. Tuesday was a hard day. I had Polish at 9 a.m. and finished lectures at 8.30 p.m. and then me and a couple of friends went out for the night to the Student’s Union which has a couple of bars and discos. I drank too much and made a fool of myself – as usual. A man I met there asked me to go out the next night – I said no. Maybe if it had been someone very different to you I would have said yes but he was about your height and just reminded me of you.
Wed, Thurs and Fri nights I worked so nothing exciting happened. On Thursday I ordered a new pair of glasses and then went into town with Rachel, my housemate. We bought tickets to the theatre to see To Kill the Mockingbird. It’s based on a very good book. I think the author is Harper Lee. Have you heard of it? Maybe I will send it to you. It’s about racism in America.
On Friday I met Holly Hot Lips and we went shopping again. How boring my life is. I then had a Polish lecture and then I gave a friend a driving lesson and then went to work.
On Saturday morning I tried to do some work because as usual I hadn’t done any but a couple of friends came round so I got distracted. Rachel and I then went to a Salsa (Latin American) dancing lesson, which was fantastic and we’ve signed up to be teachers.
Last night I cooked dinner for some friends (including Holly) and then we all went to a club, which plays 60’s and 70’s music. We didn’t get in until very late and I had to wake up early to clear up and go to work, which means today I’ve been really tired. But today at work I had the biggest surprise – Suzy came in with Russel to the pub. Suzy lives in Leeds so I wasn’t expecting to see her. So Mel, Emma, Holly, Russel, Suzy and I all went out for lunch and a couple of drinks, which was really nice. They said that Стас is living in Scotland with Jane and Sarah – the Loud Organism. I thought he was going back to Воронеж to finish his degree. Also he doesn’t speak English so he must be very dependent on Jane. I’ll write to Sarah and find out all the gossip. But for now that’s all from me.
I love you.
Clare.

(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд, 
S6 3 FQ
05.10.199…

Дорогой Игорь, 
Что случилось? Почему ты не пишешь? Прошло уже две недели с тех пор, как я получила последнее письмо. Ты сильно занят? Учишься? Сейчас уже воскресенье и я сама не писала со вторника – ждала твоего письма. Занятия начались, так что у меня теперь полно домашних заданий.
Как ты? Я, как всегда, устала. Ощущение, что здесь я вообще никогда восстанавливаю силы. Во вторник был тяжелый день. Началось с польского в 9 утра, и занятия закончились в 8.30 вечера и после этого я с парой подруг пошла на всю ночь в Студенческий Союз, где есть пара баров и дискотек. Выпила слишком много и вела себя, как дура – все как обычно. Парень, с которым мы познакомились, пригласил меня сходить куда-нибудь на следующий вечер – я сказала нет. Может, если бы это был кто-то непохожий на тебя, я бы и согласилась, но он был примерно твоего роста и напомнил мне о тебе.
В среду, четверг и пятницу я работала по вечерам, так что ничего особенного не происходило. В четверг я заказала новую пару очков и после этого поехала в город с Рейчел. Она тоже живет в квартире, которую мы снимаем. Мы купили билеты в театр на “Убить Пересмешника”. Спектакль основан на очень хорошей книге. По-моему, автор – Харпер Ли. Ты когда-нибудь слышал о ней? Наверно, я пришлю тебе книгу. Она о расизме в Америке.
В пятницу я встречалась с Холли Горячие Губки, и мы ездили за покупками. Что у меня за бестолковая жизнь! После этого у меня было занятие по польскому, потом я учила подругу водить машину и, в конце концов, пошла на работу.
В субботу утром я пыталась заняться домашними заданиями, потому что до настоящего момента так ничего и не сделала, но пришли две подруги и отвлекли меня. Потом я и Рейчел пошли на занятия Салсы (латино-американские танцы), которые были просто фантастические и мы договорились, что будем преподавать танцы.
Вчера вечером я готовила ужин для друзей (включая Холли), и потом мы все пошли в клуб, в котором крутят музыку 60-х и 70-х годов. Пришли мы туда очень поздно, а рано утром мне надо было подниматься и убираться, а потом еще и ехать на работу. Так что сегодня я была совершенно уставшей. Но сегодня – представь мое удивление – ко мне на работу в паб пришли Сюзи с Расселом. Сюзи живет в Лидсе, так что я просто не ожидала ее увидеть. Короче говоря, Мел, Эмма, Холли, Рассел, Сюзи и я пошли вместе пообедать и немного выпить и очень хорошо провели вместе время. Они рассказали, что Стас сейчас живет в Шотландии с Джейн и Сарой – Шумным Организмом. Я думала, что он собирается вернуться в Воронеж, чтобы сдать экзамены в институте. Кроме того, он вообще не говорит по-английски, так что, наверняка, без Джейн он никуда не может пойти. Я напишу Саре и выясню все, что там происходит. А пока это все.
Я люблю тебя.
Клэр.)


19-10-199…
Dear Igor,
Where has the time gone? It’s already 2 weeks since I last wrote. I didn’t forget you I’ve just been incredibly busy and waiting for letters from you. Where are you? How are you? Good, I hope. I’m a little tired today. It was Al Gainey’s birthday last night. Do you remember him? So Holly, Mel and I took him out to dinner and then for a couple of drinks. After that we came back home and played a game called pictionary. Al managed to drop or spill almost everything in the house on the lounge carpet. So this morning I also had to wake up early and clear up the house and then go to work.
I’ve just got home from work and in just an hour I have to set off to work again and I have lots of homework to do for tomorrow. I haven’t really done a lot in the last couple of weeks. I guess that is another reason why I haven’t written for so long…
One night Russel and I went to a comedy club, which was excellent. Rachel – my friend from St. Petersburg – is coming up on Thursday so I might take her there. She is coming up because it’s Claire’s birthday (another friend from St. Petersburg) so we’re going to Nottingham for that.
I’ve been going to Salsa classes and next week I think I have to teach a class, which will be horrible – I’ll be so embarrassed. But I really enjoy it and it’s something I’m really quite good at.
It’s now Thursday. It was Mel’s birthday yesterday so I had to take her out to lunch. She was going out in the evening but I was working so I couldn’t go. But on Tuesday night she came round to my house – there were about 15 girls for Anne Summers party. It’s a party where a lady comes round and sells you underwear (something kinky) and sex aids like whips, chains and vibrators. It’s just a very funny night and everyone is very drunk. So afterward we went to a disco down at the Student’s Union, which was funny. Mel came along also. Emma didn’t as she has a new boyfriend. Mel was as usual very drunk and grinning, just grinning like a madwoman.
Tonight it’s a vodka meeting – it is a group of Russian students who have a society, which basically drinks vodka. I may go but I don’t much like vodka. Do you remember the first time I drank vodka in Воронеж and you had to carry me home? It’s up to Rachel what we do. I think maybe we’ll go to a comedy club again. She arrives at the train station in a couple of hours so I have to go and pick her up.
Oh, I almost forgot. On Tuesday night at the disco they played this song – I wonder if you remember it?

The only one who could ever reach me,
Was the son of a preacher man…

Do you remember? It makes me sad that all we seem to have are only memories – do you think there is a future for us? Realistically?
If you do use e-mail I would be the only person to see it and I would so love to hear from you.
Have you found out anything about coming to America next year? Do you think you will manage it?
I must go now. I have to get this in the pox box.
I love you very much.
Yours, Clare.

(19.10.199…
Дорогой Игорь 
Не знаю, куда утекает время, но прошло уже 2 недели с тех пор, как я писала в последний раз. Я не забыла тебя, просто была невероятно занята и, к тому же, ожидала писем от тебя. Куда ты пропал? Как ты? Надеюсь, все в порядке. Я сегодня немного подустала. Вчера был день рождения Эла Гейни. Помнишь его? Так что Холли, Мел и я взяли его с собой пообедать и мы немного посидели в кафе. После этого мы вернулись домой и играли в игру, которая называется пúкшинари. Эл умудрился уронить или разлить почти все, что было в доме на ковер в гостиной. Так что утром мне пришлось подниматься рано и убирать весь дом, а потом бежать на работу.
Я только что вернулась с работы, и через час мне надо будет опять уходить на работу, а, кроме того, я еще не сделала кучу домашних заданий, а их надо подготовить к завтрашнему дню. За последние пару недель я так почти ничего и не сделала. Думаю, это еще одна причина, по которой я не писала так долго…
Как-то вечером мы ходили с Расселом в клуб комедии. Место просто замечательное. Рейчел – моя подруга по Санкт-Петербургу – собирается приехать в четверг, так что я, возможно, свожу ее туда. У Клэр (еще одна подруга по Петербургу) день рождения, и мы все отправляемся в Ноттингем.
Я ходила в класс Салсы и, думаю, уже на следующей неделе у меня будет первый урок в роли преподавателя, что просто ужасно – я буду сильно нервничать. Но мне это действительно нравится и это то, что у меня очень неплохо получается.
Теперь уже четверг. Вчера был день рождения Мел, так что я брала ее с собой пообедать. Она собиралась сходить куда-нибудь вечером, но я работала, так что я просто не смогла бы это сделать. Но во вторник она пришла ко мне домой – у меня уже собралось около 15 девчонок на вечеринку, посвященную Энн Саммерс. На таких вечеринках девушка продает какое-нибудь нижнее белье (что-то из ряда вон) и секс атрибутику, вроде кнутов, цепей и вибраторов. Вечер проходит сумасшедшим образом и под конец все дружно напиваются. После этого мы пошли на дискотеку в Студенческий Союз, и там тоже было весело. Мел тоже была там. Эмма не пошла, так как у нее была встреча с ее новым парнем. Мел дико напилась и скалилась и хохотала, ну просто, как безумная.
Сегодня будет вечеринка, посвященная исключительно водке – несколько русских студентов организовали группу, которая пьет в основном водку. Я бы и сама пошла, но я не люблю водку. Помнишь тот первый раз, когда я перепила водки в Воронеже? В любом случае, пусть решает Рейчел – куда придумает, туда и пойдем. Думаю, скорее всего, мы сходим в клуб комедии. Она приезжает на вокзал уже через пару часов, так что мне надо идти и встречать ее.
Да, совсем забыла. Во вторник, на дискотеке была одна песня – помнишь ее?
“Единственный, кто когда-либо был мне близок,
Был сын священника…”
Помнишь? Очень грустно, что все, что у нас осталось – это воспоминания. Ты действительно думаешь, что у нас есть какое-то будущее? На самом деле?
Если ты будешь писать по электронной почте, я буду единственной, кто будет читать твои письма.
Ты что-нибудь узнал о поездке в Америку в следующем году? Думаешь, у тебя получится?
Мне пора идти. Надо еще бросить письмо в почтовый ящик.
Я очень люблю тебя.
Твоя, Клэр.)


На следующее утро, после первого выпрошенного у ее затхлого подъезда поцелуя, я увидел ее в городе, спешащей на занятия. На мгновенно ватных и негнущихся от непонятного испуга ногах, я безотчетно рванулся за ней, расталкивая прохожих. И уже почти догнав, испугался во второй раз. И сильнее всякого испуга появилось вдруг неодолимое желание исчезнуть оттуда незамеченным. Подлое и трусливое…
Но я уже схватился за ее руку и развернул к себе. И только тогда понял, чего так сильно боялся. На ее лице не было ни удивления, ни радости. Вежливая улыбка доброму и не очень хорошо знакомому человеку.
Я стоял перед ней не в силах произнести хоть что-то кроме банального приветствия, все больше теряясь от этой застывшей улыбки напротив.
Я уже начал было извиняться за то, что задерживаю ее, приплев сюда зачем-то вчерашний вечер и тогда она перебила меня, сказав, что обязательно позвонит, посмотрела мельком на часы, и собралась было идти, но вдруг спросила о том, что было вчера. Я на секунду растерялся. “Действительно, а было ли что-нибудь вчера?”
- Yesterday?.. It was like a fairy-tale and today… - я замолчал, подыскивая нужное слово,
но, не найдя ничего подходящего, махнул разочарованно рукой и устало улыбнулся. – That’s OK. See you. Bye, – развернулся и, не оборачиваясь, пошел прочь…
Она позвонила в тот же вечер и извинилась за сумбурное утро. Потом начала рассказывать о том, как прошел день, а я все сидел, прикрыв глаза рукой, и не мог пересилить себя, чтобы попросить ее о встрече. Сидел и все больше тонул в потоке ее округлых фраз, местами переспрашивал, давал однозначные ответы. А она все говорила и говорила, пока вдруг не осеклась и, помолчав несколько секунд, непривычно серьезным, словно не своим голосом не извинилась еще раз и не попросила меня о встрече. Я замешкался на мгновение от ее неожиданного перехода и автоматически согласился, успев все же подспудно поймать себя на мысли, что не смог слишком явно выразить свою радость…


263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ
Dear Igor,
How are you? It’s been over 3 weeks since I got your last letter. What’s happened? Is everything OK? Why aren’t you writing? If you don’t want me to write, just tell me.
I’ve been thinking of you more than ever recently. Last week we had a meeting with our teachers about Voronezh. They say the course is very good but already since September an English student has been beaten up so badly – he is in hospital and some guys have tried to abduct a girl at gunpoint. The university have decided they can’t send students there any longer.
Also this weekend we are having a big Voronezh reunion in Sheffield. Loads of people we were with are coming up for the weekend: Naomi, Suzy, the Noisy Organism, etc., etc. Do you remember them all? Well, anyway trying to organize it has made me remember you and think of you all the time. I’m so sad at the moment to think I might never see again the only man I’ve ever truly loved is too much. I’ve decided I really don’t care if you love me or not. Obviously if you really do love me it would be better but even if you don’t if only I could see you again I’ll be happy – if only for a week. Just to feel like a child again, like I did when I was with you. If only for a week… It would keep me eternally happy.
It’s my birthday next week – do you remember? No, probably not, but anyway it is and I could imagine no birthday present better than a letter that confirms that you still love me.
I’m in a very melancholy mood today. I’ve read a book – yes, a whole book and I’ve been listening to Sting – do you remember our walks? And how you would always sing “An Englishman in New York”. I also allowed to read myself one of your letters – I always have them near me but don’t often read them because they bring you flooding back into my thoughts and I think it’s best not to think of you always – just 90% of the time.
Are you working hard? I’m not. I have lots of work but I’m too busy doing nothing to worry about doing translations, etc. It seems boring to me now. Also, there are a lot of talks on about jobs, careers, etc. So I have to start thinking about my future. And what is my future? I don’t know either so I guess I’ll have to waste more of my life drifting around the world. Dreaming of a guy who loved me once, and wondering, if I’ll ever find anyone to love me like that again.
Have you written to the American or British Embassies in Moscow yet, asking about visa information? No, probably not. Стас is back in Voronezh. Have you met with him? Ask him how he got his visa. Because I’m still supposed to be going to America next year but I don’t want to commit myself to anything if there is even the vaguest possibility you may be coming. My sister phoned last night. She is getting married in Jamaica next year so I ought to consider going to the wedding also.
Anyway I must sleep now. I have to wake early in the morning. I will write soon. I’ll dream tonight that no news is good news, that maybe you still love me.
Yours forever,
Clare Elizabeth.


(63, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
Дорогой Игорь, 
Как ты? Уже три недели, как я не получала от тебя ничего. Что случилось? У тебя все в порядке? Почему ты не пишешь? Если не хочешь, чтобы я писала, просто скажи мне.
В последнее время я думала о тебе больше обычного. На прошлой неделе у нас была встреча с преподавателями относительно Воронежа. Они сказали, что курс обучения там очень хороший, но, только начиная с сентября, английского студента избили так сильно, что он до сих пор в больнице и еще одну девушку пытались изнасиловать под дулом пистолета. В университете решили, что больше туда нельзя посылать студентов.
Еще на эти выходные у нас в Шеффилде запланировано большое собрание тех, кто был в Воронеже. Куча людей, с которыми мы были там, приезжают на выходные: Наоми, Сюзи, Шумный Организм и т.д. и т.п. Ты помнишь их всех? В любом случае, пытаясь организовать все это, я вспоминала тебя и думала о тебе все время. Ужасно грустно думать, что, возможно, я никогда больше не увижу единственного человека, которого я по-настоящему любила. В конце концов, я решила, что совершенно не важно любишь ли ты меня или нет. Конечно, если ты любишь меня, то это намного лучше, но, если нет, то даже, если я увижу тебя хотя бы еще раз, я буду просто счастлива – даже если все это и займет не больше недели. Просто почувствовать себя ребенком опять, как когда мы были вместе. Пусть даже только на неделю… Это бы сделало меня бесконечно счастливой.
На следующей неделе мой день рождения – хоть об этом ты помнишь? Нет, наверняка, нет, но от этого ничего не меняется – все равно день рождения на следующей неделе, и я не могу себе представить лучшего подарка от тебя, чем письмо, где будет написано, что ты все еще любишь меня.
Я сегодня в очень меланхоличном настроении. Прочитала книгу – да, целую книгу и слушала Стинга – помнишь наши прогулки? И как ты всегда напевал “Англичанина в Нью-Йорке”. Также прочитала одно из твоих писем – они всегда около меня, но я нечасто читаю их, потому что из-за них я проваливаюсь в свои мысли. Мне кажется, в том, думать о тебе постоянно нет ничего хорошего – процентов 90 времени, в принципе, вполне достаточно, но не больше того.
У тебя напряженный рабочий график? У меня совсем нет. Вроде бы полно дел, но я слишком занята ничегонеделанием, чтобы тратить время на переводы и т.п. Сейчас это кажется просто потерей времени. Да еще вокруг столько разговоров о должностях, карьерах и т.п. Так что и мне придется задуматься о своем будущем. Да, и каком будущем? Я и сама пока не знаю, так что, думаю, буду просто убивать время, путешествуя по всему миру. Мечтая о человеке, который был однажды в меня влюблен и, надеясь, что когда-нибудь я найду кого-то, кто любил бы меня также сильно, как ты.
Ты уже написал в Американское и Британское посольства в Москве по поводу визы? Нет, наверняка, нет. Стас вернулся в Воронеж. Ты уже встречался с ним? Спроси его, как он получил свою визу. Дело в том, что я, наверняка, поеду в Америку на следующий год, но я не хочу посвящать себя ничему, если есть хоть отдаленная возможность, что ты сможешь приехать. Моя сестра звонила вчера вечером. Она выходит замуж на Ямайке в следующем году, так что мне придется лететь еще и на ее свадьбу.
Ладно, пора ложиться спать. Утром надо подниматься рано. Я скоро напишу. А пока помечтаю о том, что отсутствие новостей – это тоже хорошая новость и что ты все еще не разлюбил меня.
Твоя навсегда,
Клэр Элизабет.)



Я сидел в том же кафе, где впервые увидел ее и, как когда-то после известия о смерти близкого друга, банально напивался.
Дни или ужасно бесконечные, или совсем короткие, в зависимости от количества спиртного, неизменно заканчивались душным забытьем и начинались с ощущения панического страха. Каждое утро я просыпался со вкусом дерьма во рту, садился на кровати, обхватывал себя руками и монотонно раскачивался, пытаясь согреться и собраться с духом. Медленно приходил в себя и сразу же начинал думать о том, как незаметнее уклониться от предстоящих обязанностей в школе или, по крайней мере, свести их к минимуму и побыстрее вернуться домой, в собственную комнату, подальше от чужих лиц и шума улиц…




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

11-Nov-199…
Dear Igor,
I feel very special today not only because it’s my birthday but also because I got your card and letter this morning. Also I received your last letter only Friday (today is Tuesday) and so I’ve had 2 letters in less than a week – could I be happier? Only if you were here.
How are you? Are you living back with your parents now? Do you still hate living there? Do you feel cramped? Do you feel sad about the divorce? Are you divorced or not?
Of course I was happy when I heard the news but I don’t know if you will be happy. I think not. I know that you loved your wife and maybe still do. As for me, I’m happy because I’m selfish. You no longer being married means that we have one less obstacle to being together. Maybe you don’t want us to be together, only to be here with me for some time, but if you change your mind then there is one less obstacle.
Thank you for writing about Leila. I feel slightly happier about it now although I don’t think I will tell Alan about her being pregnant – it’s none of my business and he’d probably rather hear it from someone else but me. I’m sure Michael will find out eventually and tell Alan. We both know that Michael loves to be involved in other people’s business! Who is the father of the baby? How many months pregnant is she? Is she going to marry the father?
You wrote in your letter about Roman always saying about “When we are in London”, etc, etc. Of course he is always welcome to come. He would love London and I’m sure many of my friends would fancy him. But best of all it means that you are both still thinking and talking about me, which means that there is still a glimmer of hope that you may come. I know that I must sound very insecure and I am by nature very confident but being so far away means I never really know what is happening. You write, yes, but you never tell me what you think about things or what you are doing.
Has Roman money to come over? Have you enough money to come over? I would love you to come over to America. My brother has invited and is paying for me to go to the States so I would love for you to come there with me but I have no way of getting you a visa – did you see that girl who went over last summer? Can you try and do the same thing? I don’t know what to do. Maybe I’ll try to go to America later in the year.
Did I already write in my letters that my sister is getting married next year in Jamaica and so the whole family may be flying over there for a holiday? I wish/hope you can come with me.
Thank you for the leaves you sent me – any memory of Voronezh is a good one except leaving you. Please don’t stop remembering – it’s all we have for now until we are together again.
I wish you could have been here. Saturday night especially. We had our Voronezh reunion. All of the people from Sheffield – Naomi, Suzy, Vic (I’m not sure you remember her – she came to the Caucasus) and Sarah Boyle (who was seeing Manfred) all came up. It was such fun! We all ate and drank loads and it was so good to catch up and they are a link to you so I felt slightly melancholy but nevertheless had fun. I worked all day Sunday and yesterday so I was tired this morning. I had a lecture and then Al, Holly, Emma and Mel took me out to lunch, which was nice but I’m even more sleepy now. This evening my housemates and I are going to a Mexican restaurant for dinner and then we’re going to the pub. Tomorrow night we’re going to a Salsa club and so I’m looking forward to it.
I must go now. I will send some photographs soon.
I’m thinking of you always.
All my love,
Clare.
P.S. Yes, I do get the letters you sent to Sheffield so you can send them to this address.


(63, Круксмур Роуд,
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ

11-е нояб. 199…
Дорогой Игорь, 
Сегодня я чувствую себя по особенному не только потому, что сегодня у меня день рождения, но еще и потому, что этим утром я получила твои открытку и письмо. Кроме того, я получила твое последнее письмо только в пятницу (сегодня вторник), так что меньше, чем за неделю я получила 2 письма – что еще может сделать меня счастливее? Только, если бы ты был рядом.
Как ты? Опять живешь со своими родителями? И все так же не нравится жить там? Переживаешь из-за своего развода? Ты вообще развелся или нет?
Конечно, я была рада, когда услышала новость, но я не знаю, насколько ты сам был этому рад. Думаю, вряд ли. Я знаю, что ты любил свою жену и, возможно, до сих пор любишь. Что до меня, то я счастлива, потому что я эгоистка. То, что ты больше не женат значит, что теперь у нас одним препятствием меньше к тому, чтобы быть вместе. Может, ты и не хочешь, чтобы мы были вместе, и хочешь только провести какое-то время со мной, но, если передумаешь, то будет еще одним препятствием меньше.
Спасибо, что написал о Лейле. Сейчас я чувствую себя немного лучше по этому поводу, хотя я не думаю, что стоит говорить Алану о том, что она беременна – в любом случае, меня это не касается и, если он и узнает об этом, то лучше не от меня. Уверена, что Майкл каким-то образом все равно разузнает и скажет ему. Мы ведь оба знаем, как Майклу нравится лезть в чужие дела! Кто отец ребенка? На каком месяце она? Она собирается замуж за отца ребенка?
Ты написал в последнем письме, что Роман постоянно говорит: “Когда мы будем в Лондоне”, и т.д. и т.п. Конечно, я буду рада, если он приедет. Ему, наверняка, понравится Лондон, и, я уверена, что многие мои друзья будут рады общению с ним. Но самое лучшее в том, что вы оба до сих пор думаете и говорите обо мне, а это значит, что все еще есть лучик надежды, что ты сможешь приехать. Я знаю, все это звучит не очень обнадеживающе, и, хотя по натуре я уверенный в себе человек, но то, что я так далеко от тебя значит, что я никогда не узнаю, что же происходит на самом деле. Да, ты постоянно пишешь мне, но ты никогда не говоришь, о чем ты думаешь или что делаешь.
У Романа есть деньги на поездку? Есть ли у тебя деньги, чтобы приехать? Я бы хотела, чтобы ты смог приехать в Америку. Мой брат пригласил меня и собирается заплатить за мой перелет в Штаты. Я бы очень хотела, чтобы и ты смог попасть сюда, но получение визы все равно зависит не от меня. Ты видел ту девушку, что приезжала в США прошлым летом? Ты сможешь попытаться сделать то же? Сейчас даже и не знаю, что буду делать? Возможно, поеду в Америку чуть позже в этом году.
Я уже писала в своих письмах, что моя сестра выходит замуж в следующем году на Ямайке, так что вся семья, скорее всего, полетит туда на несколько дней? Я бы хотела/надеюсь, что и ты сможешь поехать туда со мной.
Спасибо за листья, что ты прислал мне – любая память о Воронеже хороша, кроме того момента, когда мы расставались. Пожалуйста, думай обо мне – сейчас это все, что у нас есть, пока мы не встретимся снова.
Хотела бы я, чтобы ты оказался здесь. Особенно в субботу вечером. Все кто был в Воронеже, собирались опять. Все ребята из Шеффилда – Наоми, Сюзи, Вик (не уверена, что ты ее помнишь – она ездила с нами на Кавказ) и Сара Бойл (та, что встречалась с Манфредом), все приехали. Было очень весело! Все объелись и обпились и хорошо, что было, что вспомнить и, кроме того, все они слово ниточка к тебе. И, хотя, я чувствовала легкую грусть, но все же повеселилась от души. Я проработала все воскресенье и вчерашний день и была очень уставшей утром. У меня было занятие и потом Эл, Холли, Эмма и Мел пригласили меня пообедать вместе и, хотя это было мило с их стороны, но сейчас у меня уже слипаются глаза ото сна. Сегодня вечером мои подруги и я пойдем в мексиканский ресторан на ужин, а после этого в паб. Завтра вечером мы идем в клуб Салсы, так что я с нетерпением ожидаю завтрашнего вечера.
Мне пора идти. Скоро пошлю тебе фотографии.
Все время думаю о тебе.
Со всей моей любовью.
Клэр.
P.S. Да, я получаю те письма, что были отосланы в Шеффилд, так что ты можешь посылать их по этому адресу.)



Дождь, наконец, закончился, как, впрочем, и виски. Над столом повисло тягостное молчание. Единственная вещь, что связывала нас сегодня, стояла в свете лампы, опустошенная ненасытными желаниями.
Я сидел поглощенный и придавленный воспоминаниями, спокойно рассматривая убогий интерьер. Еще один бестолковый вечер, заполненный случайными попутчиками. Я не мог уже поддаться даже нехитрому обману памяти.
- Наверно, пора заканчивать, - бог знает, к кому и зачем я обращался. Очередная
добросовестно загубленная ночь подавляла ненайденным забвением и напрасно пропитым временем.
- Вам куда ехать?
- Нам? – Ольга посмотрела с сомнением на спящую Наталью, – нам далеко…
Пьянство и бабы когда-нибудь окончательно сведут меня в могилу. Пьянство и бабы. Пьяные бабы. А моими темпами, скорее, пьяные бляди.
- Это я уже понял. Или вы остаетесь?
- Мы?
- Мы… вы.
- Мы едем…
- Куда?
- Домой…
Господи, Боже, моя рутинная жизнь была сложнее и опаснее иных приключений. В дебрях моих угарных ночей на меня охотились пьяные плотоядные бабы – самые жестокие и бескомпромиссные хищники на планете.
- Ну тогда собирайтесь… Довезу вас до дома.
- До дома?
- До дома, – я ощупал последнюю сотню в кармане. Возвращаться придется, похоже,
пешком. Два часа без остановки по пустому городу. Совершать свою старую ошибку – просыпаться с похмелья в чужой постели я сегодня не собирался.
Я протянул руку и снял телефонную трубку, чтобы заказать такси – слава Богу, на сарказме этого таксиста я уже, наверняка, не смогу сфокусировать зрение…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

18-11-199…
Dear Igor,
How are you? Did you get my last letter – the one I wrote on my birthday? I think not. I spent a long time writing a fairly long letter, went to a post box and sent it – only the next day I realized that I had forgotten to put a stamp on it. Now I’m not sure whether it will reach you.
So in this letter I’ll tell you very quickly what I remember from the last one but I won’t write a lot in case you get the other one too and then I’ll bore you.
Firstly, I did get your letters that you sent to Sheffield so you can sent them to this address which means I get them quicker.


(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
18. 11. 199…
Дорогой Игорь, 
Как ты? Получил мое последнее письмо – то, что я написала на свой день рождения? Наверно, нет. Потратила столько времени, чтобы написать, по-настоящему, длинное письмо, бросила его в почтовый ящик и только на следующий день поняла, что забыла наклеить марку. И теперь не уверена получишь ли ты его.
Так что в этом письме вкратце расскажу тебе, что помню из того, что написала в последнем письме, но много писать не буду на случай, если ты все же получил его.
Во-первых, я получаю те письма, что ты отсылаешь в Шеффилд, так что без проблем можешь слать их по этому адресу, а это значит, что я получу их намного быстрее.)


23-11-199…
Secondly, I don’t know what to say about your wife and you. From a selfish point of view I’m happy. In the long run if you are happy, then I’m happy, OK?
Thirdly, I love you so much… Have you noticed the date? It means that tomorrow it will be 6 months since I left Voronezh, 6 months since I last saw you, touched you and kissed you and I miss you so much. Not knowing whether I’m ever going to see you again is awful. If I knew that I wasn’t going to see you then I could start to forget you. Not forget you but maybe I could try to. At the moment there is a chance that I may see you again and so I’m always thinking of you, always aching for you.
If it’s 6 months since I last saw you it means it must be roughly 10 or 11 months since I first saw you. Is it really that long ago? I remember everything so clearly but I don’t want to remember, I want it to be real again – to laugh my gangster laugh, to hear you say you still love me. Do you?
Can I phone you? Write back to me with a time (your time, not English) and a date and make sure you’re at home and I’ll phone you. It may only be for a couple of minutes but it will be nice just to hear your voice. If I don’t phone on the day you say then I’ll phone you the next day at that time, OK?
I must go now. I hope you are well and happy and working hard.
Love you.
Clare.


(23.11.199..
Во-вторых, я не знаю, что сказать относительно тебя и твоей жены. С эгоистической точки зрения, я счастлива. По большому счету, если счастлив ты, то и я тоже счастлива, хорошо?
В-третьих, я люблю тебя очень сильно… Ты обратил внимание на дату? Это значит, что завтра будет 6 месяцев с тех пор, как я уехала из Воронежа, 6 месяцев, с тех пор, как видела тебя в последний раз, касалась тебя и целовала. Я ужасно скучаю по тебе. И не знать увижу ли я тебя когда-либо еще просто страшно. Если бы я была точно уверена, что никогда больше не увижу тебя, тогда я попыталась бы забыть о твоем существовании. Ну, может, не забыть, а только попытаться. Но в настоящий момент все-таки есть шанс, что я смогу увидеть тебя снова, поэтому я постоянно думаю о тебе, постоянно переживаю за тебя.
Если сейчас уже 6 месяцев с тех пор, как я видела тебя в последний раз, это значит, что прошло уже 10 или 11 месяцев с тех пор, как я увидела тебя впервые. Неужели действительно прошло столько времени? Я помню все очень отчетливо, но я не хочу вспоминать, я хочу, чтобы ты снова стал реальностью, хочу смеяться моим бандитским смехом, слышать, как ты говоришь, что до сих пор любишь меня. Ты все еще любишь меня, правда?
Могу я позвонить тебе? Напиши мне время (твое время, не английское) и дату и будь дома, и я позвоню тебе. Наверно, это продлится не больше пары минут, но хотя бы услышать твой голос будет уже достаточно. Если я не позвоню в тот день, который ты выберешь, то значит, я позвоню тебе на следующий день в то же время, хорошо?
Мне пора идти. Надеюсь, что у тебя все в порядке, что ты хорошо себя чувствуешь и работаешь напряженно.
С любовью.
Клэр.)



Да, работал я с каждым днем все напряженнее, по часам увеличивая частоту возлияний и количество выпитого. Я уже всерьез подумывал о том, чтобы не распыляться и исключить школу из ежедневного расписания – то, чему я мог научить здоровенных акселератов, в школе не преподавали, а мои уроки их интересовали не больше, чем меня самого.
Видно, к тому времени я опустился настолько, что перестал даже банально маскироваться и искать легких путей отхода из двусмысленных ситуаций, раз даже Клэр уже знала, что я окончательно бросил жену. А с тайнами и интригами отпали последние видимые и ощутимые перспективы в наших отношениях.
Куда же я катился в то время? Явно не по направлению к Клэр и доказательства тому приступами тошноты подкатывались к горлу и тремя парами мутных глаз следили за каждым моим движением.
Одно, пожалуй, оставалось неизменным в моем отношении к ней – моя, пусть не столь явная, как в начале, радость от получаемых писем. Не таких уж частых к тому времени и все же приходящих с завидным постоянством.
Даже о моем дне рождения, как ни смешно, напомнила мне именно она, прислав за несколько дней до него открытку с мистером Весельчаком на обложке, даже не предполагая, какая пропасть лежала между мной прежним и нервным, психованным алкоголиком, опасливо сторонящимся даже собственного отражения в зеркале. Несколько фраз, от которых хотелось удавиться и, которые принесли лишь еще одну угарную ночь и жестокое похмелье.



A Mr. Funny card because you’re crazy – in the nicest kind of way of course.
Yours,
Clare.
Dear Игорь,
Have a lovely birthday. I’ll be thinking of you as always.
I love you.
Clare.

(Открытка с мистером Весельчаком, потому что ты сумасшедший – в самом хорошем смысле слова, конечно.
Твоя,
Клэр.
Дорогой Игорь,
С днем рождения. Я буду думать о тебе постоянно.
Я люблю тебя.
Клэр.)



Когда-то жизнь дала трещину. И сейчас, в последнем выплеске душевных сил, не оглядываясь, я судорожно удалялся в бессрочное алкоплавание. Выдумывал героические эпитафии на свою воображаемую могилу и банально спивался.
Но даже моя моральная смерть не была особенно ужасной и больше напоминала утро в размытых тонах после бессонной ночи с пятницы на субботу, когда впереди еще весь день на сон и точно знаешь, что завтра тебя наверняка ждет воскресенье и ни одно облако в ближайшие двое суток не омрачит твоего радужно-бестолкового существования.
И все же на грани сна и реальности или, точнее, между пьянками и изнуряющими похмельями я, бог знает как, нашел студенческую программу, по которой можно было уехать в Штаты на несколько месяцев и получить там сезонную работу.
И хотя где-то во внешнем мире уже, скрипя, заработала бюрократическая машина, медленно выталкивая меня из страны навстречу Клэр, в глубине души я все равно не верил, что мы сможем встретиться еще раз.
Деньги таяли на глазах, и я все чаще возвращался к тому, чтобы окончательно опустошить свой банковский счет. Последний резерв, все, что осталось от уже почти забытой семейной жизни и свадебных подарков…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

10-12-199…
Hi, Игорь!
How are you? It’s 2.30 in the morning and I have just got in – I’m sitting in bed but I thought I’d start this long overdue letter. I got your letter 2 days ago and I was so happy to get it – I thought you’d stopped writing. I got a bad mark for an essay that day but even that didn’t matter because I was in such a good mood.
So did you have a good birthday? Did you do anything? Go anywhere?
It’s now Saturday, the 13th so this letter is now more overdue. I’ve had a pretty hectic week. I’ve been out almost every day teaching Salsa dancing at the university and doing all that stuff with Christmas dinners, etc.
What was the English teacher you wrote about doing in Voronezh? Is she there for long? How did she get a job? Did you get chatting to her? I would like to work in Russia but don’t know how to get a job. Jane, I spoke to her and Sarah, the Loud Organism (or orgasm?! :-)) tonight on the phone and she is coming out to see Stas for New Year – I’m so jealous.
How did you get so much money? I’m intrigued. A thousand dollars is a lot of money. I still don’t know what to do about next year. We have to try somehow to get you a job in America and then you can come to Chicago. I’ll find some addresses and we can write and apply for some jobs. There is a Russian bar and restaurant in the center of Chicago. Maybe they can help.
I was speaking to Holly the other day – everyone guessed we were together because I was so upset on the train – and she said that we should just get married.
Tonight my housemate and I are having Christmas dinner – it seems the next week is full of Christmas dinners, etc., etc. I’m staying in Sheffield until Christmas Day and then a friend is driving me home.
I’m going to cook dinner now. I’ll write later.
I love you.
Clare.


(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд.
S6 3FQ
10. 12. 199…
Привет, Игорь! Как ты? Уже 2.30 ночи и я только что пришла домой – сижу в кровати и думаю, что сейчас начну это длинное запоздалое письмо. Два дня назад пришло письмо от тебя, и я была ужасно рада получить его – я уже думала, что ты прекратил писать. Я получила плохую оценку за сочинение в этот день, но даже и это не имело значения, потому что я была в очень хорошем настроении.
Как твой день рождения? Что-нибудь делал? Ходил куда-нибудь?
Сейчас уже суббота, 13-е, так что письмо стало еще более запоздалым. У меня была сумасшедшая неделя. Дома совсем не появлялась – почти каждый день преподавала Салсу в университете и была заморочена с рождественскими обедами и т.д.
Что тот английский преподаватель, о котором ты писал, делает в Воронеже? Она там надолго? Как она получила работу? Ты уже поговорил с ней? Я бы хотела поработать в России, но не знаю, как получить работу. Я поговорила с Джейн и Сарой, Шумным Организмом (или оргазмом?! :-)) сегодня вечером по телефону, и Джейн поедет к Стасу на Новый Год. Я ей так завидую!
Как ты получил столько денег? Я заинтригована. Тысяча долларов – это очень много. Я до сих пор не знаю, что буду делать на следующий год. Нам надо попытаться как-то найти тебе работу в Америке и после этого ты можешь приехать в Чикаго. Я найду адреса, и мы сможем написать и подыскать тебе работу. Там есть русский бар и ресторан в центре Чикаго. Возможно, они смогут помочь.
Я говорила с Холли намедни – все поняли, что мы были вместе, потому что я была такой расстроенной в поезде – и она сказала, что нам надо пожениться.
Сегодня вечером у меня и моей подруги Рождественский обед – кажется, вся следующая неделя будет забита Рождественскими обедами и т.п. Я останусь в Шеффилде до Рождества, и потом один из друзей отвезет меня домой.
Сейчас пойду готовить обед. Напишу позже.
Я люблю тебя.
Клэр.)


05-01-199…
Dearest Игорь!
Happy New Year. Notice the date – I’m very sorry that it has taken me so long to write the second part of this letter. The reason that I haven’t written is partly due to lack of time and also because I didn’t get a letter from you in so long – I don’t know why, you didn’t say – but I’m happy now because I’ve just received two. It seemed to me that you were happier in them and you also wrote good news – have you got any more? You know what I’m talking about – about America. How did the interview go? Do you know whether you have been accepted? How much does it cost? Do you need me to lend you some money? It would be ideal if you could go to America as I think that I have already told you my brother has invited me out to stay for the summer – so of course I can meet you there. A whole summer with you – what could be better? My brother lives in Chicago, which is in the state of Illinois. If you get a choice of camps please choose one near there because that is where I will be working and obviously it will be easier to meet.
Do you think it can really come true? Is it possible that in 6 months time I will see you again? I will be very disappointed if you can’t make it – if the reason is money please tell me at the moment. I’ll do anything to see you again.
I’m back in Sheffield now after spending Christmas at home and it is very nice to be without my family – I love them all very much but I also love living in my own house without the pressure that living at home involves. Unfortunately, I have exams in 2 weeks time so I have to work very hard. And as I don’t like it very much I always end up daydreaming – usually about you.
Christmas and the New Year were OK. I worked in Sheffield Christmas Eve and then drove back to High Wycombe after work so I was very tired. New Year’s Eve was a lot of hassle. Do you remember I told you about a good friend of mine – Zoё? Well, her brother died and she is still very upset about it – understandably – so she did not want to celebrate. In the end we just had a dinner party, which was fun but very quiet. Did you celebrate?
I’ve enclosed some photographs of when my friend and I were in America – they are not of me on Bourbon street but they are the best I can do at the moment – my friend hasn’t developed the other ones. As soon as she does I’ll send them to you. You never send me pictures though – if you have any please send me some.
I must go now. I hope this letter isn’t so thin that is disappoints you. I’ll write soon. I miss you more than ever.
I love you.
Clare.


(05.01.199…
Дорогой Игорь, 
С Новым Годом! Обрати внимание на дату – мне очень жаль, что это заняло столько времени, чтобы написать вторую часть письма. Причина, по которой я не писала частично из-за отсутствия времени и еще потому, что я очень давно не получала ничего от тебя – я не знаю почему, ты не рассказываешь – но я сейчас счастлива, потому, что только что получила сразу два письма. Кажется, в них у тебя настроение намного лучше и, кроме того, ты написал хорошие новости – может и еще что-то хорошее произошло? Ты понимаешь о чем я – о поездке в Америку. Как прошло собеседование? Тебе уже сказали, примут тебя в программу или нет? Сколько это стоит? Если хочешь, я могу занять тебе немного денег. Было бы прекрасно, если бы ты смог приехать в Америку. Я уже писала тебе, что мой брат пригласил меня к себе на все лето – так что мы могли бы остановиться у него. Все лето с тобой – что еще может быть лучше? Мой брат живет в Чикаго, в Штате Иллинойс. Если у тебя будет возможность выбрать летний лагерь, пожалуйста, выбери тот, что какой-нибудь поблизости, потому что именно там я буду работать и там будет намного легче встретиться.
Ты думаешь, что все на самом деле получится? Неужели это правда, что через 6 месяцев я смогу увидеть тебя снова? Не знаю до какой степени я буду расстроена, если у тебя ничего не получится – если причина все же в деньгах, напиши мне сейчас же. Я сделаю что угодно, чтобы увидеть тебя снова.
Я вернулась в Шеффилд после Рождества дома, и ты даже не представляешь насколько хорошо жить отдельно от своей семьи – я люблю их всех, но я также люблю жить в своем доме, без постоянного давления с их стороны. К сожалению, у меня экзамены через 2 недели, так что мне надо поднапрячься, а так как я не особенно люблю заниматься, все заканчивается мечтами – обычно о тебе.
Рождество и Новый Год прошли нормально. Я работала в Шеффилде в канун Рождества и потом поехала в Хай Викомб после работы, так что я ужасно устала. Канун Рождества был чем-то невообразимым. Помнишь, я рассказывала тебе о моей хорошей подруге – Зое. Так вот, ее брат умер, и она до сих пор ужасно расстроена – это и понятно – и она не хотела шумного праздненства. В конце концов, все закончилось спокойным обедом, было довольно весело, но прошло все очень спокойно. Как у тебя прошел праздник?
Я вложила в письмо несколько фотографий, с того времени, когда мы были с подругой в Америке – если точно, то когда мы были на Бурбон стрит. Я не на всех них, но, на данный момент, это лучшее, что у меня есть – моя подруга до сих пор не напечатала оставшиеся. Как только она их сделает, я сразу же перешлю их тебе. Ты никогда не присылал мне фотографий – перешли мне несколько штук, пожалуйста. 
Мне пора идти. Надеюсь, письмо в конверте не настолько тонкое, чтобы расстроить тебя. Скоро продолжу писать. Я по тебе скучаю больше, чем когда-либо.
Я люблю тебя.
Клэр).



Когда-то я рвался к ней на свидания, изощренно, стараясь не повторяться, изыскивал новые поводы для ухода из дома. Доходило даже до того, что устраивал молчаливые декоративные ссоры с женой, когда не оставалось ничего другого, как с тяжелым вздохом и усталым лицом уходить на неделю жить к родителям. Я казался себе чертовски изобретательным хитрецом, веря в то, что жена моя ничего не чувствовала и не замечала. Однажды несколько часов разыгрывал усталость от работы и плохое настроение, чтобы лечь спать пораньше; хотел дождаться, чтобы поскорее уснула жена. Пытался выкроить, как всегда, в ущерб сну и отдыху несколько часов свободы на свидание, назначенное на час ночи. Хотел заставить Клэр поверить в экзотическую русскую романтику и, одновременно, подстраховывался с другой стороны – даже если проснется жена, свести все на банальную бессонницу и потребность в свежем воздухе.
С самого начала план стал рушиться как непрочный карточный домик – время шло, жена не ложилась спать, так что пришлось экспромтом разыгрывать полуночную страсть и через силу приставать с домогательствами к жене, поминутно смотря на часы. Потом, измотанный сексом, долго и беспокойно ворочался в постели и, стараясь не заснуть, изображал бессонницу. Когда приличная пауза была выдержана, недовольно поднялся и начал одеваться. На вопрос сонной уже жены, куда я собрался, ответил, что не могу заснуть и пойду проветрюсь. Поцеловал ее в щеку и пошел, не спеша, к выходу, хотя и опаздывал уже минут на десять. Медленно спускался по лестнице, медленно прошел по улице и лишь когда свернул за угол соседнего дома, рванулся изо всех сил, единственно боясь, как бы Клэр не восприняла мое свидание, как розыгрыш беспечного двухметрового идиота и не ушла, так и не дождавшись меня.
…Она сидела возле своего подъезда, в теплом свитере, несмотря на совсем уже летнюю погоду, обхватив себя руками и рассматривала темный фасад своего дома. Я подлетел к ней, схватил в охапку и, глупо улыбаясь, закружил ее в пустом темном дворе. Потом поцеловал и, не в силах отдышаться, глотая слова, начал объяснять, что ни на чем не смог доехать, поэтому всю дорогу пришлось безостановочно бежать. Она держала меня за руку, кивала головой и радостно улыбалась. Наконец, отдышавшись, я предложил ей пойти куда-нибудь просто погулять.
Далеко мы так и не ушли – остановились в первом пустом сквере, в самом темном его углу на лавочке и прямо там, без слов, стащив, насколько возможно одежду, начали заниматься сексом – она, полностью отдавшись мне и я, собирая по крупицам остатки сил после недавних баталий и проклиная себя за то, что всего час назад опять пошел самой легкой дорогой… И хотя и цель оправдывала средства, и средства были далеко не неприятными, сил едва хватило на то, чтобы не показать насколько измотанным я уже был к тому времени, как встретился с ней…



- …Сейчас поворот налево, потом вон туда, направо… – Наталья, сидя на переднем
сиденье, беспокойно размахивала рукой перед лицом водителя. Тот недовольно кивал, уворачивался от ее растопыренных пальцев и поворачивал, куда она просила.
Чуть ли не полдороги Ольга усиленно пыталась придвинуться ко мне поближе, пока, скрипя зубами от ее навязчивости, я не обнял ее за плечи.
Наконец мы остановились у подъезда. Я протянул водителю единственную сотню. Он, провозившись с полминуты, вернул мне сорок рублей. Настроение сразу поднялось. По крайней мере, при самом неудачном исходе этой ночи было на что проехать хотя бы часть пути домой.
С трудом выгрузившись из машины, мы долго и неуверенно поддерживали Наталью под руки, пока она ковырялась в сумочке, отыскивая ключи. Я вдруг со сладостной истомой почувствовал, что проваливаюсь в очередную самодельную трещину своей жизни, видя растрепанные и загребущие движения своих, почти насмерть убитых спутниц. Жизнь напоминала все те же однообразные несуразные циклы: из грязи в князи, от бляди к бляди. С порядочными девицами меня едва хватало на первую пару минут знакомства. Дальше я просто выдыхался и, не зная что сказать, плел всякую чушь, пока меня банально не обрывали.
Моя жизнь была бесконечной загадкой даже для меня самого. Не было в ней уже ни отправной точки, ни цели, ни внутреннего содержания…
…Чуда не произошло даже в пятницу вечером – лифт не работал. Тяжело дыша, мы брали один пролет за другим, пока, наконец, не добрались до шестого этажа. На этот раз дверь открылась на удивление быстро и навстречу мне, яростно захрипев, задыхаясь от нешуточной злобы, рванулся декоративный, заросший до безобразия шерстью, карманный монстр. Истерично лая промчался между ног Натальи, не сбавляя хода, обогнул меня, влетел обратно в открытую дверь и исчез в темной комнате. Шоковая терапия для слабонервных посетителей. Я, однако, успел испугаться. Бог его знает, чего можно было ожидать от одуревших от безнаказанности и неоправданной ласки любимцев-дармоедов. Тем более таких шокирующих размеров. Здесь мне явно были не рады – монстр истово охранял вверенную ему среду обитания и даже вызывал к себе уважение своей непримиримостью. Существо не идущее на компромиссы с собственной совестью. Меня на подобное не хватало никогда. Правда, как оказалось позже, первичное представление было всем, на что хватило собаки Натальи – весь отрезок ночи, что я оставался там, ее больше не было ни видно, ни слышно…
Я чувствовал, даже знал наверняка, что тону, безобразно захлебываюсь в собственной слабости. Не было даже последней соломинки, за которую можно было зацепиться, чтобы спрятаться от себя за новой иллюзией. У меня не было любимой женщины, которой я мог отдать свое тепло, не осталось даже призрачных резервов, за которые я цеплялся и за которыми скрывался последние годы – мелкие и совсем мелкие самообманы, которые помогали переживать периодические депрессии и глядеть с надеждой в будущее.
Сейчас я не знал зачем и для кого мне стоило жить и, пряча свой испуг перед открывающейся перспективой, глушил истерию и панику водкой. Легкое решение тяжелого и бесконечного пути к невидимой и неизвестной цели.
Я вдруг вспомнил о Юлии, оставшейся дома и с радостью подумал о том, что, слава Богу, хоть эта нервная и неуравновешенная лесбиянка не поехала с нами. Иначе, после всего выпитого, она гораздо быстрее испортила бы и без того неудавшийся вечер.
Неудавшийся вечер… Когда он был последний раз, когда я ложился спать с ощущением не напрасно прожитого дня? Даже навскидку не вспоминалось ничего значительного. Хотя наверняка что-то случалось и относительно недавно… Наверняка случалось… Но думать отчего-то хотелось только о наших с Клэр быстро пролетевших днях и редких ночах вместе…



128, Marys Mead,
Hazlemere,
High Wycombe,
Bucks

HP 15 7DZ

13-01-199…

Dear Igor,
How are you? Have you heard anything about America yet? It would be so fantastic if you could go – a whole summer when we are actually able to see each other without constraints like my хозяйка!
I’ve enclosed some pictures. They are not very nice but I promised to send them. The first two are of Bourbon Street but my stupid friend missed off the sign and so she wrote it on, the second one shows just how busy the street is – maybe we’ll go there together if you could come over. I look so fat though I hate it. The other two pictures I have sent simply because I like them – the small one was taken only last Friday (today is Tuesday) for a new passport.


(128, Марис Мед, 
Хейзлмир, 
Хай Викомб, 
Бакс. 
HP 15 7DZ
13. 01. 199…
Дорогой Игорь! Как ты? Есть какие-то новости по поводу Америки? Это было бы прекрасно, если бы ты смог приехать – все лето, когда, на самом деле, мы могли бы видеться безо всяких ограничений, вроде хозяйки квартиры, где я жила!
Я вложила несколько фотографий. Они не особенно хорошие, но я обещала послать их. Первые две с Бурбон стрит. Моя глупая подруга не захватила в кадр уличный знак, так что она подписала его на фотографии, на второй видно насколько улица обычно заполнена людьми – возможно, мы съездим туда вместе, если ты сможешь добраться сюда. Я выгляжу там такой толстой, что просто ненавижу себя за это. Остальные две фотографии я послала просто потому, что они мне нравятся – маленькую сделали только в прошлую пятницу (сегодня вторник) на новый паспорт.)


Igor,
It’s already almost two weeks later and I’m sorry that I haven’t written. I’ve had exams and still have another 5 to go in the next week and so I haven’t been very happy and haven’t wanted to write – it would only depress you and me.
So, how are you? Are you still missing me? Do you still want to go to America? Have you had a reply from your interviewer about America yet? I applied for my visa last week so I hope you can come.
I’m sorry that I haven’t sent you a letter sooner. I get so exited when I receive yours and I know that it’s not fair not to send anything back for such a long time. I will send this letter tomorrow morning. I also got very nervous when I received your first letter about America. I was so pleased but I was scared. Our time together seems such a beautiful dream that I’m scared after keeping that dream in my heart when we see each other we won’t get on, won’t like each other, won’t laugh as we used to. Are you nervous too?
I found the photocopied sheets in my textbook and remembered how much you like swearing – the English words “bloody” and “bloodiest” and many more. I’m sending them to you because you’ll need them in America – adults swear a lot.
How did you do in your exams? Did you get 5’s in them all as usual? How is Roman? Does he still want to come to England one day? How is living with your parents? Do you still hate it?
Can I please phone you? I asked in my last letter for a time and date. Please send them to me and then we can speak on the phone. The e-mail address I gave you is personal to me so if you want to email me no-one else will read it. The address again is …
I’m sorry that this letter isn’t very interesting but I feel very boring at the moment because I’ve been in the library all day, every day. All I really want to say is how much I love you but I think that is boring also. You’ve heard it so many times but never mind I love you.
Missing you more than ever.
Yours always,
Clare.

(Игорь,
Прошло уже две недели и мне очень жать, что я не писала. У меня были экзамены и еще 5 впереди на следующей неделе, и я не особенно хорошо себя чувствовала и не хотела писать – это бы только расстроило и тебя, и меня.
Как ты? Все еще скучаешь по мне? До сих пор хочешь попасть в Америку? Ты уже получил ответ от того, кто проводил собеседование по поводу Америки? Я подала документы на визу, так что, надеюсь, что ты сможешь приехать.
Извини, что не послала тебе письмо раньше. Я так сильно радуюсь, когда получаю письма от тебя! Я знаю, что нечестно ничего не посылать обратно столько времени. Это письмо я отошлю завтра утром. И еще я очень занервничала, когда получила твое первое письмо об Америке. Я очень обрадовалась, но и испугалась тоже. То время, что мы провели вместе, сейчас кажется такой чудесно мечтой, что я боюсь, что после того, как я холила и лелеяла эту мечту в моем сердце, когда мы снова увидим друг друга, то, возможно, уже не сможем так относиться друг к другу и радоваться, как мы привыкли. Ты тоже нервничаешь по этому поводу?
Я нашла фотокопии в своем учебнике и вспомнила, как тебе нравилось ругаться – английские слова “чертов”, “чертовски” и многие другие. Посылаю их тебе, потому что в Америке тебе они пригодятся – взрослые ругаются постоянно.
Как прошли твои экзамены? Как обычно получил пятерки на всех? Как Роман? Все еще хочет в один прекрасный день приехать в Англию? Как живется с родителями? Все еще не привык к этому? 
Могу я позвонить тебе? Я спрашивала в своем последнем письме о дате и времени – пожалуйста, определись с ними, и тогда мы сможем поговорить по телефону. E-mail адрес, что я дала тебе мой личный, так что, если надумаешь послать письмо по e-mail, никто не прочитает его. Еще раз напомню адрес: …
Извини, что письмо не очень интересное. Я не особенно хорошо себя чувствую, потому что сидела весь день в библиотеке и сейчас так проходит каждый день. Все, что я действительно хочу сказать, это то, как сильно я люблю тебя, но думаю, ты уже устал от этого. Ты уже слышал это столько раз, но все равно, еще раз – я люблю тебя.
Скучаю по тебе больше чем когда-либо.
Всегда твоя,
Клэр.)



…Я читал ее письмо раза три-четыре, пытаясь вникнуть в смысл написанного, напрягая глаза, ловя в угарный фокус ускользающие то и дело строки. Бесплодные усилия опустившегося Тантала…
…Домой я ввалился далеко заполночь, держась за стены, дошел до своей комнаты и обессилено рухнул на кровать, чувствуя, как подо мной захрустела бумага. Перевернулся с трудом и нашел под собой ее очередное письмо, уже принесенное кем-то из домашних ко мне в комнату. Хотел было отложить чтение на утро, но, как всегда, не удержался и вскрыл конверт, из которого высыпалось несколько фотографий...
Поганое и без того настроение, после прочитанного, стало еще хуже. Жутко хотелось пить. К пересохшему горлу то и дело подкатывала горючая тошнота. Я подобрал фотографии, бросил их на стол и неуверенно, цепляясь за все, что попадалось на пути, пошел на кухню…
Застоявшиеся в чайнике остатки воды отдавали ржавчиной. Я пил и не мог остановиться, с жадностью глотая рыжеватую жидкость, цветом напоминавшую лужи на соседней мусорке. Грязный и липкий асфальт, заплеванный и заблеванный вконец заебанными потомками строителей светлого будущего…
За окном слабо раскачивались ветви кленов, прогнувшиеся под тяжестью осевшего на них снега. Я удивился, что и не заметил, как зима уже перевалила за середину…
Попробовал повернуть кран – пошла вода. Во втором часу ночи. Черт возьми… Первый раз по последние лет десять. Я налил полный чайник и поставил его на огонь. Что-то у них там действительно произошло на водонапорной станции. На водкоупорном дежурстве маленького кораблика, дрейфующего в бесконечном российском алкоплавании. Или как говорила моя мать в подобных случаях: “наверно волк в лесу сдох”. Или воду просто забыли отключить. Да и то, скорее всего, случайно... Жестокий запой водонапорных дел мастера, героическое забытье на боевом посту. Что тут скажешь? Таким людям можно только позавидовать…
А может все было совсем не так, просто мне в голову лезла всякая чушь…
Усталость и сон наваливались все сильнее. Я боролся с ними неизвестно чего ради. Бессмысленное упорство ради нескольких минут беспокойного бодрствования.
Чайник настырно гудел на плите, пугающе ухал… Опять меня застали врасплох. Только на этот раз уже Клэр. Я не умел пользоваться компьютером, чтобы отсылать ей электронную почту, я боялся назначить время для звонка, оттого, что заранее знал, что он не принесет ничего, кроме разочарования. Мои противоречия были моим бичом и моим крестом, раздиравшим меня на части и пригибавшим к земле непомерной тяжестью. Новое распутье, новое препятствие опять напугало меня. С закрывающимися уже глазами, я выключил огонь, под так и не закипевшим чайником и медленно двинулся в обратный путь. Спать. Утро вечера мудренее. Если не хватало решимости сделать необходимый шаг, по крайней мере, нужно было оправдать хоть чем-то свое бездействие.
На столе лежали фотографии. Я накрыл их книгой, даже не притронувшись. Игра в прятки с самим собой. Разделся, лег в постель, накрылся с головой одеялом и, уткнувшись лицом в подушку, заплакал. От обиды и бессилия…



Отчего-то в глубине души мне всегда казалось, что наши отношения, как ни парадоксально, удерживались на плаву именно благодаря моей пьяной остаточной энергии, которая с избитыми уже словами, изливалась в редеющих с каждым месяцем письмах. Или только исключительно из-за нее. Откуда рождалась такая уверенность было непонятно, но не будь моих постоянных, словно камень на шее, изнуряющих напоминаний о себе, письма Клэр, вероятнее всего, перестали бы приходить еще летом. Если вообще были бы написаны. И в то же время я знал, что сам мог бы посылать письма безответно, в пустоту не один год, письма отчаянные, рвущие душу даже самому себе, не говоря уже о получателе, заставляющие тратить все свободное время и душевные силы на мысли обо мне и моих никчемных проблемах.
Все опять сводилось ко мне самому, любви не к реальному человеку, а к навязчивой идее, помешательству своей собственной любовью. Романтика средних веков, клинический случай конца двадцатого века… Мне не повезло даже со временем…
Хотя грех было жаловаться – только в свое время я мог существовать, не делая почти ничего и зная наверняка, что каждый новый день не даст мне долго страдать от отсутствия чего бы то ни было, включая алкоголь. Похоже, и гнался я всегда за одним зайцем – своим отражением, от скуки, по ходу движения выдумывая новые впечатления. Хотя, Бог его знает, что было в моих неисследованных глубинах – цеплялся я только за то, что было реально ощутимо и сомнительно реально достижимо… Месяцев пять еще можно было выдержать до встречи с Клэр. В конце концов, без нее, пусть и с основательными потерями, я продержался все же гораздо дольше…



На столе уже стояли три бутылки пива. Тупым ножом Наталья упорно пыталась расчленить большой кусок красной рыбы. Сон явно пошел ей на пользу. Лицо ее было очень бледным, но движения, хотя и казались бестолковыми, были по-пьяному уверенными. Притихшая Ольга сидела в углу на стуле, сонно наблюдая за приготовлениями Натальи. Та докромсала труп рыбы, то, что не получалось разрезать ножом, разорвала на части руками и ссыпала все куски в большую тарелку. Потом небрежно сполоснула руки, вытерла их о джинсы, открыла все три бутылки и разлила пиво по чайным кружкам.
- За что сейчас? Опять за день рождения? – я поднял было кружку, но Наталья махнула
равнодушно рукой и нетерпеливо сделала несколько глотков.
- День рождения закончился. У нас теперь свой праздник, – она допила пиво, налила
себе еще раз до краев и из вежливости капнула символически в наши полные кружки.
На безнадежно тонущем корабле снова взвился бесшабашный пиратский флаг – очередное “продолжение” уже началось.
Выпив вторую кружку пива, Наталья поднялась со стула и пошла к выходу:
- Сейчас будет музыка… – обещание прозвучало угрожающе.
Я пристально смотрел Ольге в глаза. Мутные и сонные. Потом вдруг подумал, что выгляжу сейчас наверняка не лучше. Перегнулся через угол стола и поцеловал ее в губы. Она не отодвинулась, но и никак не отреагировала. Очевидно, даже на элементарные рефлексы у нее уже не было сил. Бери и делай, что хочешь. Если получится. В чем я сейчас совершенно не был уверен – сил не оставалось даже на то, чтобы протянуть руку за кружной пива. Похоже, несмотря ни на что, вечер все же подходил к концу.
Вернулась Наталья с магнитофоном в одной руке и стопкой кассет в другой. С абсолютно стеклянными, ничего не выражающими глазами. Молча включила магнитофон и, бормоча себе под нос, начала перебирать кассеты, с трудом пытаясь разобрать выцветшие надписи. Я равнодушно наблюдал за процессом, думая о том, что самое лучшее, что могло бы случиться со мной сейчас – это очутиться дома, в прохладной постели, одному, завернуться с головой в одеяло, прячась от рассвета и утреннего шума улиц и заснуть. Отключиться от себя самого и своей памяти…



…После целого месяца, когда с постоянной пьяной тоской и, одновременно, облегчением, я уже не сомневался, что она никогда больше не напишет, в течение недели пришли сразу две открытки от нее. Обе в одинаково красных конвертах. Первая, с символическим беспокойством относительно моих университетских экзаменов, вторая, с не менее символическими пожеланиями любви и нетерпением увидеть меня как можно скорее.
Тогда я еще не знал, что через четыре месяца окажусь в Америке, не знал, что та поездка привнесет в мою жизнь, оттого сомневался, стоили ли все мои усилия тех жертв, на которые я шел ради этого путешествия. Что даже то немногое, что я вложил в свое ближайшее будущее при минимуме затрат при взгляде со стороны, для меня уже было чрезмерно…



…Видно Наталья нашла то, что хотела. Кухню заполнили бешеные ритмы полузабытых хитов трехлетней давности.
- Сделай потише, соседей разбудишь, - я выбрал первый обходной маневр, пришедший
в голову. Не хотелось просить об одолжении от первого лица – быть обязанным ей даже в мелочах.
Она равнодушно махнула рукой:
- Пошли они все в жопу.
- Громко же… - последняя, жалкая попытка урезонить ее.
- А мне посрать…
Поколение, захлебнувшееся в информационном потоке, уже испорченное начинающимся интернетом-бумом и обостренным самомнением, ни на чем не основанном. Я все еще делал вид, что существую сам по себе, отдельно ото всех, хотя в глубине души чувствовал, что был одним из худших его представителей. Все пытались отыметь меня, и я без разбора, в отместку старался успеть поиметь всех окружающих. Сплошной инцест. Как раз то, что уже начиналось сейчас.
- Да выключи ты свою ебаную музыку…
- Пошел ты в жопу, – похоже, она даже не обиделась.
Захохотала Ольга. Бой был проигран в первом раунде. Техническим нокаутом. Смысла продолжать дальше не было.
Я разлил пиво кружкам, допил остатки на дне бутылки и удивленно посмотрел на странные телодвижения Натальи. Господи Боже, только этого не хватало – покачиваясь в такт музыке, та медленно снимала с себя блузку. Пуговицы расстегивались с трудом и эффект стриптиза перечеркивался еще и пьяным хохотом Ольги. Опять выходило, что сейчас имели меня. Все было красиво и бессмысленно, как звездное небо: я бросал звездам вызов, а они даже не подозревали о моем существовании. Хотя, на этот раз я и сам был не против. Желал я того или нет, но жизнь продолжалась. Принимая все более причудливые формы.
Ольга все хохотала: взахлеб, с нотками истерики в голосе. Чувствуя, что первичная обида уже растворилась в ее истерике, я захохотал вслед за ней, смотря на Наталью, которая в бесплодных усилиях расстегнуть бюстгальтер, начала просто стаскивать его через голову. Под ним оказалось худое подростковое тело без намека на грудь, с выпирающими ребрами и ключицами. И из-за этого я ехал сюда, тратя последние деньги. Я не узнавал себя. Впрочем, себя я не узнавал уже очень давно. Удивляло то, что даже это жалкое тело я находил вполне сносным для того, чтобы почувствовать возбуждение... 
Ночь обещала быть долгой. И, похоже, я был обеими руками за бессонное продолжение… А когда-то все было иначе или, по крайней мере, казалось другим. Когда-то я был более разборчив. Господи, сколько же жизней я прожил с тех пор?..



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

Dear Igor,
How are you? Well? Missing me as much as I am missing you?
My flatmate is flying to Paris tomorrow to be with her boyfriend for Valentine’s Day. I want to fly out and be with you – I’m so jealous. It’s so unfair. All I can do now is dream of the summer.
Have you got your passport yet? Did you pass the interview? When will you know? Of course you will pass, you have never failed anything. I need to see you so much. Do you have enough money? Do you need any from me?
I have my visa arranged. I think I’ll fly out around 13th June. Please don’t let me down – what will I do if I can’t be with you this summer? It has already become my main ambition.
Do you know where you will be staying? I need to find a job in the U.S. for a couple of months. I spoke to my brother on the phone and he is lending me a sports car for the summer.
What happens after the summer? I know I ask too many questions but I can’t help it. If we don’t get on then we go our separate ways. But if we do get on? We spend the summer together and after that? I can’t stand the thought that I’ll spend the rest of my life missing you as much as I’m missing you now. I would die just for one moment with you. Even with all my friends and family I’m lonely – only you understand me and miss me. I know I ask for too much: you ask just a week of me and I ask everything of you. I’m sorry.
I finished my exams on Thursday and I didn’t do very well – I just couldn’t concentrate. Though I don’t have the results yet since then I’ve been relaxing – shopping, teaching Salsa and working in the pub. I have just 5 months left at the university and now I’m scared – I don’t know what I will do afterwards.
You know I got a letter from Natasha who is also going to America hopefully. Please send me the good news – that you are definitely coming.
I must go now. It’s late and I’m tired. I’ll try to write more tomorrow before I post it.
Love you.
Your Crazy Clare.

(263, Круксмур Роуд,
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
Дорогой Игорь, 
Как ты? Все в порядке? Скучаешь по мне так же, как я скучаю по тебе?
Моя подруга улетает завтра в Париж к своему другу на День Святого Валентина. Я тоже хочу улететь отсюда к тебе – я ей так завидую. Все это так нечестно. Все, что мне остается сейчас – это мечты о лете.
Ты уже получил паспорт? Прошел собеседование? Когда ты узнаешь? Конечно, ты пройдешь, ты еще никогда не проваливал ничего. Ты мне так нужен. У тебя достаточно денег? Еще сколько-нибудь нужно от меня?
Я уже получила визу. Думаю, что полечу в районе 13-го июня. Пожалуйста, не подведи меня – что мне делать, если я не смогу быть с тобой этим летом? Все это уже и так стало моей главной целью.
Ты знаешь, где ты будешь находиться? Мне нужно найти работу в США на пару месяцев. Я разговаривала с моим братом по телефону, и он дает мне свою спортивную машину на все лето.
Что будет после этого лета? Я знаю, что и так задаю слишком много вопросов, но ничего не могу с собой поделать. Если у нас не получится быть вместе, то наши дороги разойдутся. Но, если у нас все получится? Мы проведем целое лето вместе и что после этого? Я не могу смириться с мыслью, что мне придется провести остаток своей жизни, чувствуя себя так, как я чувствую себя сейчас, когда мне тебя ужасно недостает. Я бы отдала всю свою жизнь только за одно мгновение с тобой. Даже со всеми своими друзьями и семьей я одинока – только ты понимаешь меня и только тебе я действительно нужна. Я знаю, что и так уже прошу слишком много: ты просишь меня только о неделе со мной, а я хочу тебя всего без остатка. Прости меня.
Я сдала экзамены в четверг и все прошло не особенно гладко – просто не могла собраться. Хотя у меня до сих пор нет результатов, с того времени я просто расслаблялась – ходила по магазинам, преподавала Салсу и работала в пабе. У меня только 5 месяцев учебы в запасе, и сейчас я боюсь – я совершенно не знаю, что буду делать после выпуска.
Знаешь, я получила письмо от Наташи. Она тоже, вероятнее всего, едет в Америку. Пожалуйста, пришли мне хорошую новость – что ты также приедешь.
Мне пора идти. Уже поздно и я устала. Я попробую написать побольше завтра, перед тем, как отошлю письмо.
С любовью.
Твоя Сумасшедшая Клэр.)

Dear Igor,
That was Wednesday, today is Sunday and I’ll post the letter tomorrow. Not a lot has happened since Wednesday. I have worked in the pub. Yesterday was Valentine’s Day – did you get my card? I got none. Of course I didn’t expect one from you but nobody in England loves me either. 
My brother is flying over on Friday. Maybe he’ll have good news for me – some job that I can go to America for. Only 4 months until I see you hopefully. That means it has been 8 months since I last saw you though.
I have got a project/dissertation to do before I can see you – about nationalism and football. Not very interesting as I’m neither a football fan nor a nationalist but at least it will keep me busy.
I’m sleepy now so I wrote this just to tell you I love you and can’t wait to see you again.
Yours always,
Clare.

(Дорогой Игорь,
Тогда была среда, сейчас уже воскресенье, и я отошлю письмо завтра. Не так много произошло со среды. Я работала в пабе. Вчера был День Святого Валентина – ты получил мою открытку? Мне не прислали ничего – конечно, я и не ожидала ничего от тебя, но и в Англии, кажется, меня никто не любит.
Мой брат прилетает в пятницу. Может у него есть для меня хорошие новости – какая-нибудь работа в Америке. Осталось всего 4 месяца до того момента, когда я, скорее всего, увижу тебя. Это значит, что прошло уже 8 месяцев с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
Перед тем, как я увижусь с тобой, мне надо будет написать дипломную работу – о национализме и футболе. Не очень то и интересно, так как я ни националистка, ни футбольный фанат, но, по крайней мере, хоть чем-то смогу себя занять.
Сейчас я уже сонная, так что я пишу все это только ради того, чтобы сказать тебе, что люблю тебя и жду, не дождусь, когда мы сможем увидеться снова.
Всегда твоя,
Клэр.)


…Запах женщины… Женщин… Хотя, нет… В конце концов, прошло столько времени, что немудрено было принять одно за другое. Видно, я уже забыл как пахла та, единственная женщина, раз ассоциировал с ней запахи пьяных блядей, готовых слиться в полубезумном танце-агонии в середине незнакомой кухни, где-то на краю города. За эти полтора года их было столько, что я уже не помнил ни имен, ни даже точного их числа, лишь смутные лица на размытом фоне кухонь, дешевых кабаков и подушек. Моя память бездумно впитывала их всех, не утруждая себя наклеиванием ярлыков. Так они и существовали – галерея лиц и поз в темных и пугающе бесконечных лабиринтах воспоминаний.
Полтора года деленные на уже неизвестное количество выпитого спиртного равнялись теперь уже наверняка неизвестному количеству едва знакомых лиц в памяти. Слишком много неизвестных… Нерешенное уравнение с неподдающимися логике исходными данными. Время вычеркнутое из жизни и, как следствие, двойка за неусвоенный урок. Мудрые учились на чужих ошибках, умные на своих, дураки не выносили уроков ни из чего вообще и прятались от угарных рассветов в бездонных глубинах черного забытья. Вдыхая со сладкой истомой в сердце запахи водки и блядей. Вдыхали и не могли надышаться. Пока еще была такая возможность.
Бляди и водка… Стандартный набор изнанки жизни…



…Запах Клэр был другим. Не каким-то навязчиво особенным. Просто другим. Одновременно знакомым и, в то же время, не похожим ни на что из привычного ежедневного мира.
Какой могла быть женщина, с которой хотелось не только засыпать, но еще и просыпаться? Единственная, с которой я не боялся проснуться и увидеть рядом незнакомого человека. Жаль, что и произошло это всего несколько раз. Но даже то, что я не помнил деталей, не особенно угнетало. Достаточно было того, что в памяти остались ощущения тепла ее тела и запаха кожи… От других не оставалось вообще ничего. Или хуже того – разочарование.
Похоже, ради нее в свое время я был готов сделать даже больше, чем для себя самого. Категория теоретически возможная, но практически до того момента почти невыполнимая.
Однажды она уехала с группой на Кавказ. В самом конце марта, на промежуточные каникулы. Ее не было всего две недели, но впервые в жизни я почувствовал, что значило ожидание и беспокойство за любимого человека. Мое “всего” тянулось бесконечно. Дни были похожи один на другой и, казалось, что время навсегда застыло. Чтобы хоть как-то убить его я принялся усиленно заниматься английским. Решил поразить ее хоть этим немногим – за две недели успеть сделать то, на что раньше уходили месяцы. Я занимался с утра до вечера, до рези в глазах и полного непонимания прочитанного. Засыпал заполночь, радуясь, что завершился еще один день и, просыпаясь, садился за книги, не тратя времени даже на завтраки.
Торопливо, боясь не успеть, я вживался в самодельную сказку, на ходу выдумывая неожиданные повороты сюжета. И каждую минуту чувствовал, что в моей искренности не хватало самой малости, чтобы самому поверить в нее, как и в уверенности в собственной любви опять же не хватало совсем немногого, чтобы отдаться ей без остатка. Во всем не хватало чего-то существенного, незаметного на первый взгляд…
И сказка, и любовь были притянуты за уши. Я старался быть честен с самим собой, но каждый раз моя честность выходила боком и оборачивалась против меня. Оттого удобнее было врать себе в мелочах, чтобы не растерять целого. Обидно было лишь, что самообман становился второй натурой, медленно вытесняя основную. Или то, что я наивно считал своей основной натурой. Грустная сказка-фарс, без вынесенных из нее сколько-нибудь позитивных уроков.
Я боялся полностью поверить в свою любовь, оттого, что с самого начала знал, что ей когда-то придет конец. Либо из-за отъезда Клэр, либо из-за собственного постепенного охлаждения. Как бывало уже не раз. И как, похоже, случится еще много-много раз…
Конечно, я не удержался и написал, что с нетерпением жду ее звонка. И, конечно, она позвонила. Но что можно спросить и рассказать за пару минут? И как можно было от души обрадоваться ее голосу, если само ожидание звонка больше напоминало медленную пытку неизвестностью и даже радость приходилось планировать на недели вперед?
Каждый ждал и искал в голосе другого поддержки и уверенности в нашем совместном будущем и в то же время больше думал о стоимости разговора и быстро утекающих секундах…
Через две недели, ко времени ее второго звонка я просто трусливо не пришел домой, выдумав для самоуспокоения какую-то банальную причину для отсутствия…
Жизнь в очередной раз дала трещину…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

15-03-199…
Dear Igor,
How are you? What have you been doing? I don’t know how I am – maybe a little sad. We spoke on the phone and it was a little strange, wasn’t it? Since then I haven’t had a letter from you and likewise, I haven’t written to you. My mind was full of doubts about whether or not you still love me. You had forgotten I was going to call you. This Thurs. I didn’t call because I didn’t want to make myself sadder. Please write and tell me what you think.
Did you have the interview? Have you got the job? Are you going to be in America in the summer? I think I’m going out about the 13th of June. When will you fly out? Have you heard anything about that job for me in your university? Remember you were going to send me details?
I haven’t been doing a lot. My brother came 2 weeks ago. He flew back to America and then came back to England again and has just spent the weekend in Sheffield, which was nice.
Next week there is another reunion with the people from Воронеж – they are going camping like in the Caucasus but I don’t think I can go because I have to teach on Saturday and work in the pub on Sunday.
Michael and maybe Susie are going to Воронеж for Easter. So maybe you will meet with them? I don’t know where they are staying. Maybe you’ll send me something through them. Well, too many maybes.
I’ll stop this letter now and will write again when I’m happier. I’m sorry that it is a disappointment and so short. Please forgive me.
I love you.
Clare.

(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
15.03.199…
Дорогой Игорь, 
Как ты? Чем занимался? Я даже не знаю, как я себя сейчас чувствую – наверно, мне немного грустно. Мы разговаривали по телефону, и это был какой-то странный разговор, тебе не показалось? С того времени я не получала ни одного письма от тебя и, соответственно, ничего не писала сама. Я запуталась в сомнениях относительно того, любишь ли все еще меня или уже нет. Ты забыл, что я собиралась позвонить тебе. В этот четверг я не звонила – не хотела расстраиваться еще больше. Пожалуйста, напиши, что ты думаешь обо всем этом.
Ты уже прошел собеседование? Получил работу? Ты приедешь в Америку летом? Я думаю, что отправлюсь туда в районе 13-го июня. Когда ты вылетаешь? Ты ничего не слышал по поводу той работы для меня в университете? Помнишь, что ты обещал прислать мне детали?
У меня ничего особенного не происходило за это время. Мой брат прилетел 2 недели назад. Затем он улетел в Америку и потом опять вернулся в Англию и на эти выходные приезжал ко мне в Шеффилд.
На следующей неделе еще одна встреча с теми, кто был в Воронеже – все собираются на вылазку с палатками, как мы делали на Кавказе, но не думаю, что я поеду, потому, что я преподаю в субботу и работаю в пабе в воскресенье.
Майкл и, может быть, Сюзи поедут в Воронеж на Пасху. Может быть, ты встретишься с ними? Я пока не знаю, где они остановятся. Может быть, ты перешлешь мне что-нибудь через них. Слишком много “может быть”.
Пора остановиться. Напишу попозже, когда буду чувствовать себя лучше. Извини, что письмо сплошное разочарование, да еще и такое короткое. Прости меня, пожалуйста.
Я люблю тебя.
Клэр.)



…Две пьяных, полуголых пока еще фурии таки втянули меня в танец. Неудивительно, что я не удержался, как ни удивительно, что через пару минут из одежды на мне остались только носки. Пока первая стаскивала одну вещь, вторая жадно впивалась мне в губы. Затем они менялись местами, и все повторялось. Я делал вид, что не замечаю, как одно за другим исчезли рубашка, майка, джинсы, наконец, трусы, где-то в пыльном углу под столом. Беспокоило лишь продолжение с давно нестиранными носками. Как и любому не до конца опустившемуся алкоголику мне были присущи обостренная, скорее даже гипертрофированная мнительность и вместе с тем смещение привычных, вбитых в голову с детства стереотипов: вроде бы следовало стесняться собственной наготы, но я, как назло, думал только о грязных носках. Врожденная интеллигентность разъедала душу и мысли… Слава Богу, носки они оставили в покое. Лишь после этого я вздохнул с облегчением, ожидая эффектного продолжения, но все решилось намного проще – Наталья просто взяла меня за руку и потащила в спальню. Там быстро сняла с себя трусики и попыталась взгромоздиться на меня. Чувствуя, что у меня ничего не получается, я уложил ее на спину и, пока, с трудом ворочавшимся языком, старался выиграть время, начал банально мастурбировать, хоть чем-то надеясь привести себя пусть даже в отдаленно возбужденное состояние. Усилия оказались тщетными. Мои комплексы подвели меня опять – чем больше я пытался исправить ситуацию, тем хуже она становилась. В конце концов, видя, что у меня ничего не получается, она разочарованно скатилась с кровати и ушла в другую комнату. Хорошо хоть не комментировала наш неудачный опыт.
И все равно до презрения и жалости к себе было стыдно. Знал же, что никогда, возможно, ее больше не увижу и, все равно, переживал. Лежал, раскинувшись на кровати, укрывшись простыней, краснел и думал о том под каким благовидным предлогом поскорее уйти отсюда.
Но все оказалось не так плохо, как я уже было нарисовал себе. Спустя несколько минут, совершенно раздетая, в комнату, слегка покачиваясь в темноте, вошла Ольга. Моя неугомонная судьба дарила мне вторую попытку, ожидая более удачного исхода. Это то ожидание, похоже, и надломило меня…
Теперь я лежал рядом с ней в полной апатии, а она пьяно и проникновенно доказывала, что ничего страшного не произошло. Не получилось ночью, получится утром, было бы желание. Я про себя проклинал ее за избитые шаблонные фразы, мысленно отвечая, что с желанием все было в порядке, не хватало просто возможностей.
Как всегда, не хватало возможностей… Решимости, усилий, желания, способностей… Как и всегда… Я постоянно находился на полкорпуса позади того места, где мне следовало находиться в каждый отдельный момент. Как тут не развиться комплексам и чувству неполноценности?
И стыдно было прежде всего перед самим собой, а не перед пьяной девицей под боком, которая и обниматься то лезла только потому, что все еще была безобразно пьяна… Перед собственным потерянным временем и безвозвратно упущенными, черт бы их побрал, возможностями.
Слава Богу, у меня была Клэр, и было на что оглянуться. Свой кусок счастья я таки успел урвать. Было чем гордиться – не каждый мог похвастаться таким подарком судьбы…



…Чувствуя, что скоро что-то изменится, я начал ходить в университет ежедневно, стараясь не пропускать ни одной лекции. Пытался даже временно бросить пить. Хотя и без особого успеха. Моя поездка в Америку была не за горами. И хотя я к тому времени еще не знал наверняка, но инстинктивно чувствовал, что скоро что-то изменится и изменится к лучшему. Еще во втором семестре на лекциях появилась молоденькая англичанка, преподававшая разговорный английский – абстрактную дисциплину, которую, однако, никто не пропускал. После нескольких лекций я таки решился спросить ее о том, как она получила работу в университете. Пришлось вкратце рассказать зачем это мне нужно. Решилось все гораздо проще, чем я ожидал – та сама предложила связаться с Клэр и в деталях объяснить ей, как и куда следовало обращаться за работой.
Не первый раз я замечал, что в жизни мне везет. Давалось такое везение со скрипом, изрядными вложениями сил, нервов и времени, но результат всегда играл мне на руку. Или, точнее, результат почти всегда стоил потраченных усилий…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

Dear Igor,
This is just going to be a very quick note to let you know what is happening. Also it’s going to be quick because I need to get it in the post so that it reaches Michael in time for him to bring it to you.
So what is happening to your coming to America? Have you passed your interview? Do you have any more information? Do you have your passport yet? Are you still waiting for this? Do you know when you will fly out? Where you will go? I really do hope you can come. Do you have enough money?
Kath may have told you – we have been in touch. When I got your letter I emailed her straight away and she emailed me back. She is very nice (by the way she knows Michael too) and she seems quite hopeful that I may be able to get the job. I have to contact the head of the English dept. and it is up to her to make the final decision. Kath apparently lives in a flat on the left bank, which I may too live in – she can give you any information you may want to know.
If everything goes to plan I may see you in 2 ½ months. I can’t believe it’s true we’ve waited this long.
Did your mother tell you that I phoned last Thursday? You weren’t at home. I’m sorry that I didn’t phone earlier. Maybe I will try and phone again this Thursday.
Until we speak again.
I love you.
Clare.

(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
Дорогой Игорь,
Это будет очень короткое письмо, чтобы успеть рассказать, что сейчас происходит. Также оно будет коротким потому, что я должна успеть на почту, чтобы письмо успело дойти до Майкла вовремя, чтобы он привез его тебе.
Так что с твоим приездом в Америку? Ты прошел по собеседованию? У тебя есть какая-то еще информация? Ты уже получил свой паспорт? До сих пор ожидаешь его? Ты знаешь, какого числа ты улетаешь? Где будешь находиться? Я очень надеюсь, что ты все же сможешь приехать. У тебя достаточно денег?
Кэт, вероятно, сказала тебе, что мы переписывались. После того, как я получила твое письмо, я сразу послала ей e-mail и она сразу же ответила мне. Она очень милая (кстати, она тоже знает Майкла) и ей кажется, что не будет никаких проблем с тем, чтобы я получила работу. Мне нужно связаться с заведующим английской кафедрой, и уже от нее зависит окончательное решение по поводу работы. Кэт живет в квартире на левом берегу, где и я, возможно, буду жить – она расскажет тебе все, что ты захочешь узнать.
Если все пойдет по плану, то я смогу увидеть тебя через 2 с половиной месяца. Я не могу поверить, что мы ожидали этого так долго.
Твоя мама сказала тебе, что я звонила в прошлый четверг? Тебя не было дома. Извини, что я не позвонила раньше. Возможно, я позвоню еще раз в этот четверг.
До созвона.
Я люблю тебя.
Клэр)



Позже я не раз задумывался над тем, зачем же она все-таки приехала сюда во второй раз. И не находил другого ответа, кроме того, чтобы убедиться, что между нами все кончено и все, что случилось до этого было просто доброй и красивой сказкой. Не только за этим, конечно. Были и другие причины, и, думается, было их не так уж и мало. Но основной была именно эта.
Ей хотелось вернуться на год с лишним назад, к своей памяти, местам и людям, по которым она уже наверняка соскучилась. Но в ее памяти почти везде был я, также как и моя память о том времени была неизменно связана с ней. И рвались мы навстречу друг другу, как ни парадоксально только затем, чтобы расстаться окончательно.
В любой сказке должен быть конец. Бессознательно мы выбрали самый оптимальный. Или, точнее, довели сказку до логического завершения. Неудивительно, что наше вышло таким грустным и банальным…



…Ольга захрапела минут через двадцать. Я молча лежал рядом, мучительно переживая двойную неудачу. Двойной проигрыш. Опять самому себе. Оправдывать себя на этот раз было нечем. На душе и во рту было мерзкое ощущение. Проворочавшись еще минут десять, я поднялся и пошел в ванную. Там, с какой-то садисткой радостью проблевался прямо в раковину, засунув в рот два пальца, умудрившись испачкать еще и пол. Жизнь все же продолжалась. Пусть и в свежезаблеванной ванной. В конце концов, не самое худшее из того, что я мог сделать – куда бы ни шел, я везде нес с собой разруху и боль. Как тут не усомниться в собственной и без того хромой судьбе? Сплошные ошибки и провалы. Неудачи, недоразумения… Сколько можно?
Я нашел тряпку, вытер пол, вымыл до блеска раковину и почистил зубы чьей-то зубной щеткой. Оперся руками о раковину и внимательно всмотрелся в свое отражение в зеркале. Глупые, пьяные глаза, кривой, давно и не раз сломанный нос, растрепанные волосы, трехдневная щетина… Хуже всего было с глазами – полное остекленение. Выдавил из тюбика зубной пасты и прямо на зеркале зарисовал глаза. Получилось еще хуже – безликая маска на совершенно тупом лице. К горлу опять подступила тошнота. Чтобы не запачкать пол я проблевался сразу в ванну. На этот раз действительно стало легче. Я присел на край ванны, включил душ и смыл за собой остатки ужина. Горячей воды не было. Я залез под ледяной душ и оставался под ним пока полностью не окоченел. Было жутко холодно, но, по крайней мере, я почувствовал себя освеженным. Настолько, что смог бы провести еще одну такую же ночь, либо вовремя отказаться выползать из дома, пытаясь убежать от себя. Хотя, само время, в принципе, прошло не так уж и плохо: сон до обеда, день рождения, литры чужого добра, уже унесенные городской канализацией в вонючую даль, пьяные бабы, которым я таки не отдался, хотя и стоило все это огромного напряжения душевных сил. Грузом на душе висели только привычная тоска и запоздалый стыд за своенравную часть тела; за свою голову, набитую Бог знает чем.
Я вытерся насухо махровым полотенцем и снова посмотрел на себя в зеркало: хотя лицо и оставалось по-прежнему таким же тупым и опухшим, в глубине зрачков я поймал таки отблески здравого смысла. Того, от которого сбежал из дома несколько часов (или уже лет?) назад и который настойчиво тянул меня домой, в пустую прохладную постель.
В конце концов, какая разница. Получасом больше, получасом меньше… Время уже давно не играло в моей жизни сколько-нибудь серьезной роли. Я повернулся к зеркалу спиной, постоял с минуту, собираясь с духом и, не одеваясь, вернулся в спальню: глупо было бросать незавершенным последнее на сегодня дело…



…Писем от Клэр не было уже несколько недель. Я по инерции или по привычке писал ей, отправлял два-три письма в месяц, уже не задумываясь особенно о ее ответах. Ожидал решения по поездке в США. Мысленно почти настроился, чтобы свести к минимуму ежедневные пьянки. Начал медленно готовиться к спешной сдаче сессии.
Но сомнение, зародившееся в душе и хронически нейтрализуемое алкоголем, начало давать корни – похоже, мы и вправду пытались войти в одну и ту же реку дважды, хотели на старом месте отстроить давно сгоревший дом. Я не видел насколько мы изменились за год – слишком незаметно это происходило – но до сих пор примеривал старые чувства и фантазии на новую реальность, предчувствуя, что впереди могли ждать только разочарование и непонимание.



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

24-04-199…
Dear Igor,
See, I remember your name – how could I forget? I’m sorry that I haven’t written for such a long time. It has been the Easter holidays and so I’ve been very busy. I’m pleased that you are still trying to get to America. I miss you so much. My university term finishes on June 13th and so in the week after I will be flying out to America – first New York and then Chicago where my brother lives. I will be working in Chicago for the whole summer so as I will already have a room maybe you can come and stay with me? What do you think? Otherwise, yes, I would love to get a room or flat with you for a month. Will you have finished the programme by September 5th? My sister is getting married in Jamaica on that date and I said I would fly over. Will you come with me?
Just in case you don’t get another letter from me, my address in America will probably be:
2126,
Arthur Avenue,
Brookfield,
Il 60214, U.S.A.
and my phone no (708) 327 74 47. My brother’s phone no will be (708) 218 17 38 and he will always know where I am. I don’t know till when I will be in Chicago though because of this job in Voronezh. Have you spoken to Kath about it? I have written to her a few times and she sounds quite hopeful. I have to send my CV and a letter (I tried but the e-mail system is not working at the moment so I will try again or maybe I will send you a copy soon so that you can pass it on).
By the time you get this letter you will know about America and whether you are able to go – I’m desperate to find out – maybe I will call you next Thursday night.
Did you manage to get in touch with the family I lived in? I wonder if they are okay? I haven’t heard from them in a long time.
How are Roman and Alex? How are you? I miss you so much – I don’t know what I will do if we don’t meet up in the summer. And if we do – what then? Where do we go from there? All these questions I know will be answered in time. Does your mother know who I am? When I phoned she seemed to have recognized my name?
I must get this letter in the post. I will write very soon. I promise. I don’t want anything from Russia – only you.
Lots and lots of love.
Yours always.
Clare.
P.S. It doesn’t really matter where you are in America as I will have a car anyway – just being in the same country for the first time in a year will be a start!
Love always,
Clare.

(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ
24.04.199…

Дорогой Игорь, 
Видишь, я все еще помню твое имя – как я могла забыть? Извини, что я не писала так долго. Были пасхальные праздники, и я была очень занята. Я рада, что ты все еще не расстался с мыслью попасть в Америку. Я очень по тебе скучаю. Семестр в университете кончается 13-го июня, и неделей позже я полечу в Америку – сначала в Нью-Йорк и потом поеду в Чикаго, где живет мой брат. Я буду работать в Чикаго в течение всего лета, а поскольку у меня уже есть комната, возможно, ты сможешь приехать и остаться жить со мной? Что ты думаешь? В любом случае, я бы была рада снять с тобой комнату или квартиру на месяц. Ты закончишь работать по программе к 5-му сентября? Моя сестра выходит замуж на Ямайке в этот день, и я пообещала, что я прилечу. Ты сможешь полететь со мной?
На всякий случай, если мое следующее письмо не успеет дойти, мой адрес в Америке, скорее всего, будет следующий:
2126,
Артур Авеню,
Брукфилд,
Иллинойс 60214, США.
И мой телефонный номер (708) 327 74 47. Телефон моего брата (708) 218 17 38, и он всегда будет знать, где меня найти. Я не знаю до какого числа я буду в Чикаго из-за той работы в Воронеже. Ты уже говорил с Кэт об этом? Я писала ей несколько раз, и ее ответы звучат обнадеживающе. Я должна послать свое резюме и письмо (я уже пробовала, но e-mail в университете сейчас не работает, так что я буду пробовать еще или, возможно, пошлю копию тебе, и ты ее передашь лично).
К тому времени, когда ты получишь это письмо, ты уже будешь знать относительно Америки и точное время своего отъезда – я отчаянно жду вестей от тебя – может быть, я позвоню вечером в следующий четверг.
Ты встретился с семьей, где я жила? Интересно, все ли у них в порядке? Я давно от них ничего не получала.
Как Роман и Алексей? Как ты сам? Я очень скучаю по тебе – даже не знаю, что буду делать, если мы не встретимся летом. И если встретимся – что после этого? Куда мы поедем после этого? Я знаю, что со временем и на эти вопросы будут ответы. Твоя мама узнала, кто я такая? Когда я позвонила, она, кажется, узнала мое имя?
Мне надо отнести это письмо на почту. Скоро напишу. Обещаю. И ничего мне нужно из России, кроме тебя.
С огромной любовью.
Всегда твоя.
Клэр.
P.S. На самом деле совершенно неважно, где ты будешь в Америке, поскольку у меня все равно будет машина – то, что мы будем в одной стране первый раз за целый год уже неплохое начало! Всегда с любовью,
Клэр.)



…Я смотрел на обнаженное нескладное тело, живописно размазанное по простыне, и пытался найти в себе хоть каплю возбуждения. Привлекательности в Ольге было не больше, чем в неразделанном куске мяса. Совершенно неаппетитное зрелище. Придется, похоже, помогать себе руками. Второй раз за сутки… Хотя, что уж там – третий раз за сутки я банально мастурбировал, прикрыв глаза, надеясь найти в памяти что-то более впечатляющее, чем двухмерный натюрморт перед глазами.
Через десять минут, чувствуя, что терпение меня уже покидает, я перевернул Ольгу на спину, раздвинул ей, угарно храпящей, ноги и, глядя на то, что открылось глазам, продолжил мастурбировать. Наконец что-то дрогнуло во мне и подалось. Не останавливаясь на достигнутом и уже неизвестно кому и что пытаясь доказать, я навалился на податливое тело и с силой вошел в нее. Она слабо дернулась во сне, сонно и недовольно приоткрыла глаза и, увидев меня, равнодушно отвела глаза в сторону…
Я насиловал себя больше получаса, издеваясь над Ольгой и своей памятью, а когда кончил, не слова не говоря, мокрый от пота и измотанный бестолковым онанизмом, пошел в ванную. Там, под обжигающе ледяным душем долго соскабливал с себя старой жесткой мочалкой запахи прошедшей ночи…
Из-под душа я вылез только тогда, когда руки и ноги стало сводить судорогой от холода.
Осталось только тихо собраться и как можно незаметнее уйти отсюда. Я вытерся махровым полотенцем, обернулся им, стер с зеркала присохшую зубную пасту и внимательно осмотрел ванную в поисках беспорядка. Все вроде бы осталось таким же, как и прежде – еще до того, как я зашел сюда в первый раз.
Еще одно место, которое я покидал без сожаления. Люди, которых вряд ли увижу когда-либо еще. Очередная насмешка над собственной жизнью… Посмотрел на себя в зеркало и решил еще раз почистить зубы. Опять придумывал повод, чтобы остаться. “Безумству храбрых поем мы песни…” Знал, что когда-нибудь буду с глухой тоской вспоминать даже это, не особенно дружелюбное место.
…Ольга спала. Или делала вид, что спала. Слава Богу, облегчила мне задачу с прощанием, поцелуем в щеку и шаблонными фразами при расставании. С обменом телефонными номерами, заранее зная, что созваниваться все равно не будем.
На улице давно рассвело. Я постоял у кухонного окна, с удивлением рассматривая вид снаружи. Ни одной заводской трубы на горизонте, несколько многоэтажек в углу оконной рамы и лучи еще не поднявшегося июньского солнца над бесконечным, до самого горизонта, парком… С окрестностями Наталье определенно повезло. Хотя, нет, подумал я наверняка не так… “Опять повезло какой-то бляди…” Да, так, пожалуй, лучше. Точнее, ближе к правде. А, впрочем, что я сам сделал для своего везения? Разве что не мешал ему особенно… Ставил иногда подножки, да и то больше по глупости и из пустого упрямства. Хотя, тех ошибок все равно уже не исправить. Оставалось только смириться. Но и на это меня не хватало. Оттого и пил. От глухой беспричинной тоски. Запоями… Ведь я же русский человек, в конце концов…
Я вдруг вспомнил последний вечер с Клэр. Еще тогда, два года назад, когда она уезжала, чтобы со временем вернуться. Тоска в глазах, судорожно сцепленные пальцы, словно каждую секунду, что наши руки не касались, мы отдалялись все больше. Как она втащила меня в пустой подъезд, и как мы практически изнасиловали друг друга, словно уже тогда знали, что эта близость последняя и наше время вместе подошло к концу…



263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

22-05-199…
Dear Igor,
How are you? I’m sorry that I haven’t written for such a long time. I’ve been busy writing my dissertation and revising for exams. In 2 weeks it will all be over, which I find very scary – I don’t know what I will be doing then. I’ll be in America very soon after that. Have you heard anything about your going to the States? I’ll fly out to New York on 18th June and arrive in Chicago on 19th June. My address there will probably be: 2126,
Arthur Avenue
Brookfield
Il 60214
and I’m not sure about phone nos. but probably (708) 327 74 47
(code)
(708) 218 17 38
and if I’m not there they will always know where I will be. I have no idea where you will be so you’ll have to get in touch with me. Are you excited? I’m excited and nervous but we’ll have to see what happens. I am looking forward to seeing you although we don’t know where you’ll be in the country.
ALSO, I got the job in Voronezh but I’m sure you know this already – nothing is definite yet but I think I’ll start in October. I’ll be your teacher. Isn’t it strange? Kath hasn’t phoned me yet but I hope that she will soon as I would like to know more about the job. All I know is my wages, that I’m working 14 hours per week and that I get a bedroomed flat. There is I think another English boy coming over too.
Thank you for taking the stuff to the хозяйка I lived with – I got a letter from them to say that the telephone number has changed. Did they know who you were when they eventually opened the door?
Hopefully you will know whether you are going soon and at least which town you are going to be in so that I can start to plan. I’m SO looking forward to seeing you! And now it isn’t so bad even if you can’t come although of course I want you to so much. But now when I know that I’m going to be working in Voronezh it isn’t so desperate.
You know, Alan found out, I think from Michael, that Leila has a baby and he went round telling people that he thought he was the father – sometimes he is such a fool. More than a year has passed since he left and Leila delivered a baby. But then so is Michael. He is still in love with Masha. And you? Are you still in love with me? I have to say again that I’m very nervous. I had such faith for a long time and I still do but now when the time is drawing closer I’m more scared.
I’ll get this in the post now otherwise it won’t reach you before you leave. I will write again soon though.
Take care.
Lots of love.
Clare.

(263, Круксмур Роуд, 
Волкли, 
Шеффилд. 
S6 3FQ

22.05.199…
Дорогой Игорь! 
Как ты? Извини, что не писала так долго. Была очень занята – дописывала свою дипломную работу и готовилась к экзаменам. Через 2 недели все закончится, и мне очень страшно – даже не представляю, что я буду делать после этого. У тебя есть новости относительно твоей поездки в Штаты? Я улетаю в Нью-Йорк 18-го июня и буду в Чикаго 19-го. Мой адрес, скорее всего, будет следующий:
2126,
Артур Авеню,
Брукфилд,
Иллинойс 60214.
И я не совсем уверена относительно телефонных номеров, и все же, скорее всего (708) 327 74 47
(код).
(708) 218 17 38
и если меня там не будет, они всегда будут знать, где меня найти. Я совершенно не представляю, где будешь ты, так что тебе надо будет связаться со мной. Ты рад? Я рада и в то же время нервничаю, но все равно мы должны посмотреть, что из всего этого получится. Я с нетерпением ожидаю, когда увижу тебя, хотя, и не знаю пока, где ты остановишься.
КРОМЕ ТОГО, я получила работу в Воронеже, но, я уверена, ты уже знаешь об этом – пока еще все неопределенно, но, думаю, что начну я в октябре. Я буду твоим учителем. Ну, не странно ли это? Кэт еще не звонила мне, но, я надеюсь, что она скоро позвонит, потому что мне надо узнать как можно больше об этой работе. Все, что я знаю, так это размер зарплаты, то, что я у меня 14 часов в неделю и что у меня будет своя квартира. Насколько я знаю, будет еще один английский парень, который приезжает вместе со мной.
Спасибо, что отнес подарок моей хозяйке, у которой я жила – я получила письмо от них, и они написали, что их телефонный номер изменился. Они хоть поняли, кто ты был такой, когда они открыли дверь?
Надеюсь, ты скоро узнаешь, едешь ли ты, и в каком городе будешь находиться, так чтобы я также начала планировать. Я УЖАСНО соскучилась по тебе! Но сейчас все идет не так уж и плохо, даже, если ты не сможешь приехать, хотя я и очень хочу увидеться с тобой. Теперь, когда я знаю, что буду работать в Воронеже, все не так отчаянно плохо. 
Кстати, Алан узнал, я думаю, от Майкла, что Лейла родила ребенка, и его понесло – начал рассказывать всем подряд, что у него есть ребенок – иногда он такой непроходимый дурак. Уже прошло больше года с момента, как он уехал, и как Лейла родила ребенка. Да, в принципе, и Майкл ничем не лучше. Он все еще влюблен в Машу. А что у тебя? Ты все еще любишь меня? Я опять должна повторить, что я ужасно нервничаю. Я безоговорочно верила в нас столько времени и верю до сих пор, но, чем ближе подходит время, тем больше я пугаюсь.
Сейчас пойду, отнесу письмо на почту, иначе оно не успеет дойти до тебя, прежде чем ты уедешь. Я напишу больше чуть позже.
Береги себя.
С любовью.
Клэр.)



…В Америке мы так и не встретились…
Я позвонил по телефонам, что она прислала мне, оставил на автоответчике ее брата сообщение где меня найти, с просьбой передать это Клэр. Но она так и не приехала…
Нельзя сказать, что я плохо провел то лето. Скорее наоборот: новые друзья, горы Нью-Хэмпшира и Массачусетса, Атлантический океан, другой образ жизни… Даже пить в то время я почти бросил. И все же ехал я на встречу именно с Клэр и основной своей цели так и не достиг.



…Я встряхнулся. В который уже раз за ночь. С Клэр я не встретился, за то встретился с другими. И не настолько уж они были хуже ее. Пусть и вместе взятые…
Я еще раз заглянул в спальню. Ольга все так же неудобно спала или неудачно притворялась. Я тихо прикрыл дверь и пошел на кухню.
Солнце еще не встало, но небо на горизонте уже окрасилось золотом. Жутко не хотелось расставаться с этим зрелищем…
Я развернулся и пошел будить Наталью. В конце концов, потом уйти стало бы намного проблематичней. Да и тоскливее…
Та спала заваленная пледом и плюшевыми подушками. Я осторожно потянул за край пледа. В ответ раздалось недовольное, угрожающее рычание. Бог ты мой, про этого иждивенца я совсем забыл. Я потянул сильнее, рычание стало громче.
- Наташа… - голоса я не узнал – отталкивающе-хриплый и пропитой.
Из-под груды тряпья показалась сначала одна рука, затем другая. И только потом всколоченная голова. Глаза в недоумении уставились на меня. Похоже, меня она не узнавала.
- Пойдем, проводишь.
Она на секунду скрылась из вида, но тут же появилась снова. Поднялась и, нетвердо держась на ногах, равнодушно прошла мимо меня в прихожую. Я смущенно поплелся за ней. Все так же на автомате она открыла дверь и пропустила меня вперед. Я вышел на площадку, фальшиво замялся на секунду, словно желая объясниться и сгладить все неровности прошедшей ночи, но она опередила меня, точнее, я сам разогнался так, что давно не заметил ни финишной прямой, ни самого финиша. За спиной захлопнулась дверь, оставляя меня наедине с несыгранной ролью.
Я с сожалением, чувствуя, что краснею, посмотрел на закрытую дверь и медленно двинулся вниз по лестнице. Опять оставил часть себя Бог знает где и зачем. Похоже, и из этого урока выводов я не сделаю. Как и обычно. В конце концов, у всех своя судьба. Жаль моя давно подмяла меня под себя… Но даже здесь я стоически полагал, что это было не самое худшее из того, что могло случиться…
На улице стояла тишина. Ни лая собак, ни шума машин, только слабый шелест листьев и вялая, еле слышная возня проснувшихся насекомых. Один я не вписывался в общую картину. Но одновременно появилось и облегчение – по крайней мере, в такую рань никто не увидит моего явного несоответствия окружающему.
Я постоял несколько секунд на порожках подъезда, привыкая к утру и новым ощущениям. Первоначальное чувство неудобства за свое присутствие – словно попал туда, где меня не ждали и не знал, как себя вести дальше – постепенно рассеялось.
Оставалось двигаться домой, подальше от места последнего позорного поражения. Спасение бегством. Я – разбитый наголову и на голову тронутый в роли проигравшего, я – в роли преследователя и я же посередине, проекция моих страхов, ожидания и неуверенности.
Я прикрыл глаза, чувствуя, что готов был расплакаться прямо сейчас, впитывая в себя это утро, лучи яркого рассветного солнца на своем лице, тишину без надоедливого присутствия людей, наполненную неизвестными раньше звуками, вздохами ветра и нежным шелестом листьев. Не в силах бороться с желанием, я спустился с порожек, подошел к первому дереву и поцеловал его ствол, ощутив на губах мельчайшие крошки коры.
Я не мог поверить, что за последние годы пропустил столько, разменяв себя на еженощные пьянки и убогих собутыльников. Сейчас я готов был простить все обиды, нанесенные когда-либо мне или выдуманные самим собой от недостатка впечатлений. Я готов был просить прощения, хотя и не знал у кого и за что.
С трудом оторвавшись от дерева, я погладил его шершавую поверхность, попрощался с ним и через пустой парк пошел домой.
Что-то подалось во мне и ослабило постоянное напряжение, позволив, наконец, взглянуть на себя со стороны. От себя все же можно было убежать. Уйти… даже без изнуряющей борьбы без твердой уверенности в положительном исходе потраченных усилий.
Я слишком прикипел к своим проблемам и бесплодной тоске, к сознанию собственной уникальности и неповторимости. К городу, который почти полностью растворил меня в себе, связав предварительно сотнями незримых нитей со всем, что меня окружало.
Пора было менять место жительства, свою никчемную среду обитания на что-то другое. Я, наконец, поверил, что в новом месте смогу все начать с нуля. В стране, где за мной не тянулось мое прошлое и почти ничего не напоминало о том, какой я был и каким стал сейчас. Первые, словно у младенца шаги, пусть и в неверном направлении… Хотя, кто мог с уверенностью сказать, что для меня было лучше всего? По крайней мере, я мог попытаться начать с самого начала… Открывая чистый лист своей новой истории…
А сейчас мне просто хотелось спать. Заснуть в пустой прохладной постели и не просыпаться долго-долго. До самого вечера. Или до следующего утра. Или вообще всю оставшуюся жизнь…




Лето 2000г. – Зима 2012г.