Черный лис, глава XII

– Нет, это не собака! Это... Это...

Я пропустила Фокса вперед, чтобы другие тоже полюбовались негодяем. Негодяй прошмыгнул мимо меня и прибился к ногам высокого Джона.

– Не собака... – протянул тот.

– Да, не собака! – вновь повторила я. – Лесное чудовище! Невоспитанный дикарь. У меня нет слов просто!

– Что случилось? – интонацией умиротворенного человека спросил Джон. Вообще, я давно заметила, что дворецкий Алекса Фокса остается спокойным и рассудительным в любой ситуации. Этакий гарант, что все утрясется. Думаю, если вдруг в мире случится конец света, аглицким тоном мирного жителя Джон Фостер встанет у окна и произнесет: «The end». При этом он не потеряет своей манерности и собранности.

– Он мышь сожрал! Живую мышь. Без стыда и совести. Вон, вся пасть в крови! Сомкнул челюсти, не моргнув желтым глазом, – я пыталась взбудоражить Джона, однако его аморфность меня убила. Фокс решил спрятать грязный нос под лапы, смешно поскуливая. Джон опустился на корточки, защищая бедного пса от нервной беременной истерички.

– Что ж в этом такого? Коты вот тоже едят мышей. И птиц. Елизавета, вы меня так до инфаркта доведете! Я ведь предупреждал, что собакам его породы нужно настоящее мясо, а не корма или варености. Вот и результат! Охотничий пес выразил протест. Или думаете, только вы стейк с кровью хотите? Их с детства приучают к сырому мясу. Запах, вкус. Понимаете?

– Ладно, хватит меня отчитывать, поняла, – голову опускать теперь пришлось мне. Фокс же наоборот, расслабился и встал около своей миски. В ней его ждала ножка индейки. С наслаждением урча, хваткой победителя он принялся отрывать от птицы удобные для его тонконосой пасти кусочки.

– Я тоже хочу... Положите и мне рядышком, – улыбнулась я. При моих словах Фокс остановил трапезу, бросив взгляд на Джона. Тот пожал худыми плечами.

– Прикажу, чтобы вам подали ужин...

Перекусив не то что плохо прожаренной, а совсем сырой птичьей грудкой, я пошла спать. Вспомнив, что забыла почистить зубы, на полпути развернулась обратно. Услышанное тогда заставило встать вкопанной в землю статуей.

– Ничего, ничего, не скули. Недолго осталось. Надеюсь, ты уже принял решение. У нас в запасе лишь пара ампул. Мы вынуждены экономить, поэтому не злись. Операция опасна, это большой риск, но если ты готов, тогда не стоит откладывать.

– Ааааау.

– Я тоже боюсь. Фокс, если передумал, дай знать.

– Ав?

– После операции исключено, а пока есть немного времени. Не мне решать, это твоя черная шкура.

– Ам?

– Смотря что ты хочешь от жизни, Фокс. Я предупреждал, что мир людей не живет по законам природы, но ты меня не послушал.

– М-м-м... – пес подошел к входной двери, царапнув ее мягкой лапой.

– Куда? Ты нужен здесь.

– М-м-м-афффф.

– Знаю-знаю. Ей тоже несладко… Ладно, я тебя выпущу. Только не забудь к утру вернуться, слышишь? Сегодня Лиза вряд ли захочет видеть в своей постели хищника, – Джон рассмеялся. – Зря ты не сдержался. Я ведь тебя учил терпеть. Ну что ж, понимаю. Она кого хочешь доведет до инфаркта. Когда девочка зашла в дом с криком: «Это не собака», я чуть не упал. Ты, пожалуйста, поосторожней на поворотах!

Мои глаза инстинктивно сузились. Последнее явно относилось ко мне, но я не вмешалась. Джон подошел к Фоксу и снял ошейник от блох. Пес радостно встряхнулся, раскидывая черную шерсть по гостиной.

– Ну все, иди. С рассветом жду.

Дверь отворилась, и Фокс убежал. Я стала спускаться по лестнице.

– Елизавета? Почему вы не спите? – непотопляемость корабля «Джон» оказалась нарушена. Он словил испуг.

– Джон, говорите правду! Я все слышала.

– Какую правду вы хотите услышать, юная леди?

– Настоящую. Про болезнь Фокса, например. Что за ампулы ему прописали? Что за опасная операция? И вообще, куда вы его отпустили?

– Про ампулы… – к моему удивлению, Джон вздохнул с облегчением. Он вновь создавал вид непотопляемого корабля. – Что ж. Не хотел вас расстраивать. Фокс действительно болеет, но, я вас уверяю, что ничего заразного в болезни нет. Ампулы приостанавливают симптомы. У него… хм… признаки бешенства. Для чернобурок это нормально.

– Бешенство? Не заразно? Да вы что? Зачем вы его выпустили? Он же обратно в лес убежит!

Я накинула пальто и в домашних тапочках бросилась на улицу. Джон что-то кричал вслед. Я смогла расслышать лишь: «Остановитесь, это опасно! Он не собака».

– Фокс! Фо-о-кс!

Тишина. Я постояла с пару минут в раздумьях. Куда бежать не знала. Пожалев, что не одела обувь потеплее, хотела повернуть к дому. В кромешной тьме моя рука наткнулась на что-то мокрое и холодное. Два желтых зрачка с песочными вкраплениями осветили меня.

– Фоксик! Родной, ты здесь.

– Ууууу!

– Фоксик, я не злюсь из-за мыши. Не злюсь. Прости меня. Не уходи…

– М-м-м…

– Пойдем домой.

– М-м-м…

– О какой помощи говорил Джон? Кому она нужна, Фокс?

Вместо ответа он вложил мне в руку пушистый хвост и повел в глубь темноты. Мы долго шли. Спотыкаясь о корни, уходя все дальше от дома, я не отставала от пса. Мы вынырнули к освещенному луной холму. Сначала я не увидела, что там есть кто-то еще, но потом…

В серебристом свете ночи из небольшой дыры у подножия вынырнули пять щенят. Фокс рванул к ним, оставив меня наблюдать из-за деревьев. Ласково погладив мордочкой каждого, он проскулил что-то вроде: «Я скучал по вам». А я стояла в стороне и не решалась разрушить идиллию. Знала – стоит приблизиться, как малыши спрячутся обратно в нору. Темно-рыжие щенки кусали пса за лапы, вцеплялись зубами в хвост, играя с ним, а он не препятствовал, остановив взгляд на полоске горизонта. Всмотрелась и я. Никого. Ноги замерзли настолько, что появилась готовность станцевать польку, но я все любовалась Фоксом и его детьми. Холод воздуха согревался теплом души. Малыши позволяли себе беспрепятственно ползать по отцу – один залез на голову, второй, столкнув его, занял «вышку». Я почти млела. Вдруг за спиной донесся рык. Мой пес подпрыгнул, сбросив щенят с туловища. Самка, черно-рыжая собака похожей на моего защитника породы, отогнала Фокса от норы, а затем кинулась на него, клацая зубами. Тот прибился к моим ногам, скуля что есть мочи. И мамаша сдалась. Рыкнула последний раз, но потом замолчала. Фокс подвел меня к норе. Щенята вновь выбежали из укрытия, беззаботно прыгая по моим тапкам и вгрызаясь в них, а черныш отгонял темно-рыжих чертиков, забавно погавкивая. Я присела на корточки, гладя малышей. Поймав теплый взгляд своего пса, улыбнулась. Он подмигнул мне, а потом оставил наедине с самкой. Та повела себя не очень дружелюбно. Уставилась на меня и следила за каждым движением – не причиню ли я вред своими лапами ее малышам. Не обижаю ли я их. Не делаю ли чего лишнего.

Фокс вернулся быстро, сжимая в пасти добычу. Самка подождала, пока он положит около нее умерщвленную жирную птицу, а сам отойдет подальше. Как это похоже на нас с Алексом: когда-то и он двигал ко мне тарелку с едой, отдавая свой ужин. Забавно смотреть за поведением животных. Они ведут себя как люди. Ухаживают, ссорятся, обучают детей. Есть одна лишь разница: они не говорят. Но, несмотря на это, я их понимала.

– У-у-у! – что-то наподобие «Это тебе».

– Р-р-р… – не совсем вежливо подала голос мать щенят. Не совсем вежливое «Спасибо», и Фокс предложил мне идти. Попрощавшись с детенышами, мы повернули к дому. Не хотелось мешать матери кормить щенят…

В ту темную ночь я уложила Фокса как можно ближе, не боясь заразиться бешенством. Холодным носом он уткнулся в мой живот и мгновенно заснул, смешно подергивая задними лапами. Я прошептала ему на ушко «Спасибо за доверие» и тоже легла спать, чувствуя, как тело одолевают неприятная слабость и жар.