Помочь сайту
Поздравления
Воспоминания глупого кота - Глава 14
4 мая 2021 -
Вера Голубкова
Домочадцы: Бегония-мать
Чертовски забавная вещь в этом доме – телячьи нежности. Мать по сути своей добрая, ласковая и немного склонна к слезам. Слезы катятся градом, даже когда она смотрит какой-нибудь душещипательный фильм, особенно если в конце всё хорошо. Если же у положительных героев что-нибудь не клеится, мать выходит из комнаты под предлогом, что ей приспичило в туалет... и приспичивать ее может два, а то и три раза за фильм. Иногда она меняет пластинку своих оправданий и заявляет, что ей нужно гладить, но тут же возвращается, стоит только детям сообщить, что в фильме все налаживается.
Кстати, мать терпеть не может глажку и ей приходится проявлять недюжинное терпение, ибо она ее изрядно бесит.
Во всем остальном она просто золото и обожает всех ласкать и гладить. Меня, самой собой, тоже, а уж о детях и говорить нечего: если у кого-нибудь из них неприятности, дело заканчивается материнскими объятиями с разговорами или без. Она крепко обнимает и целует детей, попутно разбираясь в их проблемах.
Бывает, что она нежничает и с заправилой, но он не слишком-то податлив на эти штучки. Однако если подобное все же случается, то дети таращатся на их поцелуи и объятия так, будто увидели небывалую диковину.
Тем не менее, следует сказать, что на деле отец гораздо мягче, чем кажется на вид. От меня ничто не ускользнет, и я не единожды видел странный блеск в его глазах, когда он, сидя в своем закутке, читал и одновременно смотрел фильм (право, не знаю, как ему это удается, но это именно так). Так вот во время какой-нибудь трогательной сценки, из тех, что вынуждают Бегонию-мать уходить в туалет, я замечал, как он беспокойно ерзал в кресле и даже вздыхал украдкой. До ушей остальных эти бесшумные вздохи не долетают, но у меня тончайший слух. Иногда я недвусмысленно даю отцу понять, что подловил его, и тогда он мечет в меня убийственный взгляд. Не дай бог в эту минуту спросить его о чем-то, ибо он начинает кричать. Просто ужас как. С детьми то же самое: на вид отец кажется невыносимо строгим, но... даже если кто-то из них порой заваливает экзамен, он не сердится. Просто становится серьезным и журит за допущенную глупость, поскольку провинившемуся в сентябре предстоит переэкзаменовка, а если бы он выучил предмет чуть лучше, этого не случилось бы. Но вот чего он совершенно не приемлет, так это перекладывание вины на преподавателя. Еще бы, ведь он сам учитель…
Если же паче чаяния кого-то удивляет моя осведомленность в этих сугубо личных делах, должен заметить, что выражение “глупый кот” всего лишь ласковое прозвище, и глупости во мне, прошу прощения, ни на малейшую шерстинку. Я живу в этом семействе уже больше девяти лет и отлично распознаю даже самые незначительные смены настроения как внешние, так и внутренние, которые заметны лишь по легкому напряжению мускулов и налету печали или радости, проскользнувшему во взгляде.
Домочадцы не догадываются о моей способности подмечать подобные перемены, а для меня эта способность порой только к худшему, поскольку я понимаю, когда дела совсем плохи и состояние людей не то, каким кажется.
Бегония-мать в курсе всех школьных дел, – по крайней мере с тех пор, как я вошел в этот дом, – хотя начальной школой она теперь не занимается, поскольку никто из детей там уже не учится. Речь идет о делах школьного родительского комитета. Зачастую кажется, что родители учеников занимаются школой больше, чем сами учителя.
Сколько раз у нас дома я присутствовал на сборищах типа собраний родительского комитета. Заправила жутко недоволен тем, что посиделки устраиваются в нашей квартире; помнится даже, что однажды он разозлился пуще обычного и, ругаясь, удалился в парк. Особенно непростительно, если собрания устраивают, не предупредив его заранее. Я понимаю отца, хотя иногда он бывает чересчур резок.
По вечерам, как правило, он возвращается усталый, немного посидит в гостиной, а потом принимается за работу на пишущей машинке... Ему не нравится, если в доме устраиваются сборища, поскольку приходится обмениваться с гостями приветствиями и слушать их разговоры – не всегда тихие – так что заниматься своими делами попросту невозможно... Иными словами, все планы идут коту под хвост. Особенно сильно отец расстраивается, если ему нужно что-нибудь писать, а делает он это практически каждый день.
- Я бы остался у себя кабинете, – слышу я его жалобы.
Заправила говорит о рабочем кабинете в школе, где он трудится по утрам.
- Хоть бы предупредила...
Подобное случается нечасто, но я знаю, что для него это помеха. Как я говорил, отцу не нравятся сюрпризы, тем более такие.
Бегония-мать, о которой я хотел рассказать, но отвлекся, уделяет школе уйму времени. Она терпеть не может смотреть на часы и очень редко их носит. Забавно, но все часы ломаются, стоит только матери надеть их на руку. В одном из разговоров я сам слышал, что это ее пульс их разрушает. Не знаю как такое может быть, но за время моей жизни в этом доме, сломалось множество часов. Часы служат ей от силы два-три года, не больше, после чего Бегонии-матери приходится с ними распрощаться, поскольку новенькие с виду они окончательно сбрендили и отсчитывают время на свой лад, а не как все остальные.
Впрочем, говоря о забавном, я имел в виду не наручные часы Бегонии-матери, кстати, довольно дорогие, а ее чувство времени и меры. К примеру, выходя из дома со словами: “я ушла за луком к Римини” – это название соседнего магазина – она может вернуться только через час. Позвонив в дверь, (ибо никогда не брать с собой ключи – это еще одна особенность Бегонии-матери), она запросто задержится у открытой двери лифта, чтобы довести до конца явно долгий разговор с собеседником, стоящим в кабине. “Я встретила Пепиту, Альберто, Хуана”...
У Бегонии-матери знакомых целый свет, и она общается со всеми. Это просто нечто. То же и с родительским комитетом, о котором я уже упоминал. Анхель, Елена, Марисоль, Энкарнита, Хуанхо… Ну да, я знаю всех по именам. Они звонят по телефону, изредка приходят к нам, передают записки через наших двух учеников – Уксию и Мичу. Эти имена известны и привычны всем домочадцам… И кажется, один лишь заправила понятия не имеет с кем говорит по телефону, если он один дома, и ему приходится брать трубку. Он все подробно записывает на белой доске для сообщений, которую сам же и повесил на кухне, под полкой, на которой громоздятся его книжки с рецептами.
Впрочем, мне не хочется вдаваться в подробности, поскольку это совсем другое дело. С момента моего появления в этом доме, по воскресеньям, за исключением отпуска, еду всегда готовит заправила. У него целая библиотека книг с рецептами, занимающая всю заднюю стену кухни. И как на параде белоснежные передник, курточка, косынка, и высоченный колпак… Утром по воскресеньям отец несколько часов проводит за стряпней. И не дай бог его отвлечь или помешать. Он становится злющим как пантера, похлеще, чем когда работает в кабинете. Я сам это видел.
Как вы заметили, я никак не могу сосредоточиться на персоне Бегонии-матери. А все потому, что заправила мне больше интересен. Мне тяжелее его понять: он лучше других скрывает свои чувства, хотя и в меньшей степени, чем думает. Уж на что Бегония знает отца как облупленного и все же, как я уже упоминал, нет-нет да и упрекает его, что даже после тридцати лет совместной жизни не знает чего от него ждать. А ведь Бегонии-матери ума не занимать. И интуиция у нее о-го-го какая. Она сразу видит человека насквозь. И если, к примеру, кто-то ей не понравился, то дело труба. Не то, чтобы она продолжала предвзято к нему относиться, просто этот человек, как правило, не оправдал ее надежд. В подобных вопросах Бегония-мать достойна восхищения. Конечно, она тоже не без греха, и у нее есть свои заскоки. Я говорю так не со зла, но характерец у матери ужасно взрывной. “Как газировка,” – говорит бабуля. Правда это производит впечатление только на тех, кто ее не знает. С громкими криками мать гоняется за разозлившим ее ребенком, а тот привычно уворачивается и хохочет, потому что знает ее. Устав кричать и бегать, мать прекращает гонку, и ее злость моментально проходит. Видел я и то, как она грозила заправиле, что уйдет из дома, после чего и в самом деле уходила, громко хлопнув тяжелой стальной дверью. Через какое-то время она возвращалась и с достоинством проходила мимо, ни с кем не разговаривая. Ее лицо было сдержанно-спокойным, а взгляд вроде бы сердитый, но в то же время лучится весельем.
Бегония-мать очень мила и обаятельна. Все так говорят. А заправила вечно шутливо попрекает ее этим, ворча, что какой-то умник спрашивал о ней, восхищался необыкновенной красотой его жены и интересовался, почему не пришла эта очаровательная богиня. Короче говоря, Бегонией-матерью восхищаются все.
- А на меня совсем не обращают внимания, – жалуется отец, – будто мы и вовсе незнакомы…
Время от времени отец тоже злится. Почти всегда из-за денег. Особенно когда приходят счета. Он разглядывает их и так и этак.
- Черт возьми, оказывается, я задолжал семьдесят тысяч песет “Английскому Двору”… Послушай, я же дал тебе купоны на распродажу в этот супермаркет на двадцать тысяч дуро… [прим: 1 дуро =5 песетам]
Громко сопя и прищелкивая языком, будто желая что-то сказать, заправила принимается снова изучать чек… А затем мрачно изрекает:
- Так мы и до конца месяца не дотянем…
Бегония-мать в бешенстве взвивается, готовая наговорить отцу кучу гадостей:
- Вот уж не знаю, какого черта тебе приспичило ехать в Италию в прошлом месяце, если все так скверно.
И следом:
- И зачем нужно было транжирить деньги на подарки к серебряной свадьбе? Я тебя об этом не просила...
Когда до нее доходит смысл сказанных слов, уже ничего не исправить. Она раскаивается, но слово не воробей...
Впрочем, я же говорил: интуиция – вот ее главное оружие. Она обладает особым чутьем и улавливает даже малейшие изменения в голосе мужа. В этом семействе пресловутые отцовские интонации стали легендарными. Заправила, как правило, никогда не кричит, защищаясь богатой палитрой интонаций как разнокалиберными пистолетами. А Бегонию-мать это бесит, потому что она слету просекает убойную силу каждой из них.
Следует заметить однако, что их перепалки уже принадлежат истории. В последнее время при мне они не ссорились. Не знаю, может, с деньгами стало получше, или заправила – по уверению Бегонии-матери – достиг нирваны и почти не злится. Совсем недавно Бегония-мать сердилась на отца, но безответно. Она решила, что заправила должен больше есть, если не хочет заболеть, – анорексией, кажется, – из-за проклятого стремления похудеть.
- За май одиннадцать кило, – хвастливо заявил отец.
Мать потихоньку закипала.
- Осталось спустить еще парочку-тройку, – с довольной улыбкой подначивал жену заправила.
- Плевать! – рявкнула она. – Сейчас ты у меня как миленький съешь вот это...
Мать как ребенку придвинула ему тарелку с поджаренным до золотистой корочки филе, которую отец с усмешкой отставил от себя. Мать тут же подвинула ее обратно.
- И все из-за этого дурака! – Мать ткнула пальцем в Мичу. – Он, видите ли, сказал утром: " Папа, что это у тебя под галстуком?"
Дети напрочь забыли об этом, да и заправила тоже. Только Бегония-мать все злилась.
Она такая, и останется такой до самой смерти. Бегония-мать полна энергии; войдя в раж, она становится красной как рак, ее даже бросает в жар. Людей, подобных ей, мало, и их обычно причисляют к плеяде благородных. Я говорю "мало", предвосхищая наше будущее. Из разговоров я слышал, что с каждым днем наше общество становится все более жестким и конкурентным, превращая молодежь в бездушных и безжалостных людишек.
Как-то я подслушал разговор заправилы с женой, в котором затрагивалась наиболее обсуждаемая ими тема.
- Мы готовим детей лишь к тому, чтобы стать сильнее, – говорил отец, – но в этой суровой жизни они слишком рано взрослеют.
И все же дети, особенно мальчишки, добротой пошли больше в мать.
Рейтинг: 0
228 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
