Примерный сын - Глава 16

Вчера в 10:53 - Вера Голубкова
article538570.jpg
Семеро козлят
 
Утром я встал, как с похмелья, то ли из-за таблетки, то ли из-за переживаний от увиденного в Косладе. Голова болела так, что я не мог думать.
 
- Ну и вид у тебя, – поприветствовала меня мама, когда я искал в аптечке аспирин. – Ты не заболел?
 
- Да нет, самочувствие нормальное, ма.
 
- Ступай, открой магазин и возвращайся в постель, а Серена останется там.
 
- Кто?
 
- Румынка. Разве ее зовут не Серена?
 
- Нет, мама, ее зовут Корина.
 
 С одной стороны, я испытал облегчение от того, что она перепутала имя, а с другой – огорчился. Мама даже не знала ее толком, а у нас уже все шло наперекосяк – от плохого к худшему.
 
- Она ведь знает, как вести дела в магазине?
 
- Отлично знает, только это необязательно. Я немного устал. Посплю чуток после обеда – и порядок.
 
- С детьми хлопот не оберешься, правда? Они славные, но дают жару. Что ты думаешь о сестре?
 
Сестра. Хороший вопрос. Я много чего о ней думаю. С одной стороны, завидую ее безграничной активности, способности влезать в неприятности и с той же решимостью выбираться из них, таща за собой как единое целое детей, куда бы она ни шла. Мне нравится смесь самостоятельности и зависимости, которую она порождает вокруг себя, что, полагаю, дается ей нелегко. У сестры куча подруг, которые ее обожают. Они постоянно ходят друг к другу в гости, и теперь Нурия попросила нас с мамой освободить в воскресенье квартиру, чтобы можно было пригласить их к себе. На шабаш, как они это называют. В своем деле сестра спец. Она также вспыльчива и, рассердившись, часто кричит, а с младшей дочуркой Амели у них такие разборки, что страшно слушать. Поскольку Нурия мне сестра, я знаю, что после она остынет, просто ее демоны время от времени выходят на прогулку. Это лишь некоторые мысли о моей сестре, но маме я сказал другое:
 
- Не знаю. А с Хорхе она познакомилась в агентстве, когда ходила менять водительские права, да?
 
Старые были просрочены уже два года, а Нурия слишком крутая, чтобы идти в управление дорожного движения и стоять в очередях, как все остальные. Я не спрашивал сестру о проблемах с Хорхе, ожидая, что последует ответ типа: “Занимайся своими делами и не лезь в чужие, Висенте. Ты живешь в мире семерых козлят, того и гляди тебя съест волк”. Иногда кажется, что сестре необходимо доказать всем, что она самая сильная, самая стойкая и выносливая.  Нурия предпочитает быть волком, а не козленком. “Съешь сам, пока тебя не съели”, – таков, по моему разумению, ее девиз по отношению ко всем, кроме своих детей. Тут все рушится; сестра пыжится казаться властной, являясь бОльшим  козленком, чем любой из семерых.
 
- Ты знаешь Нурию, ма, расскажет, если захочет, – успокоил я маму.
 
- А детям здесь хорошо, как думаешь? – гнула свое она.
 
- Мама, я опаздываю. По-моему, отлично.
 
- Даже кофе не попьешь?
 
Я собирался уходить, но посмотрел на маму. Иногда мне трудно задерживать на ней свой взгляд: мне чудится, она изучает меня изнутри. Но, как ни странно, сейчас я заметил, насколько она хрупкая в своей заботе о Нурии, с прижатой к груди рукой, с синяком на лбу, который никак не пройдет. Перед уходом я поцеловал ее почти так же нежно, как целовались сестры, и мне стало так хорошо. На несколько минут боль от предательства Корины, страх видеть, как она с равнодушием вампира курит сигарету, вся та опустошенность, в которую я погрузился с головой, рассеялись, как летний туман. Вот что значит поцелуи – они ловят бабочек. Маме тоже понравилось, я знаю, хотя она не произнесла ни слова; как и я, она почувствовала защитную близость. Я уже стоял в дверях, когда мама нарушила молчание.
 
- Сынок, коробки нашлись? – со свойственной нам тактичностью поинтересовалась она.
 
- С фломастерами? Нашлись. Все нашлось… – ответил я.
 
Должен заметить, что, несмотря на прекрасный, только что пережитый, миг материнско-сыновней гармонии, одна мамина черта мне особенно не нравится: ее недоверие. Я предпочитаю не делать из мухи слона, мама же, наоборот, постоянно раздует что-нибудь эдакое. К примеру, случайно встретив прежнего клиента отца или друга семьи, давно потерявшегося из виду, я радостно говорю: “Вчера я встретил Сутано, он передал тебе большой привет”. Она же непременно ответит: “Этот эгоист всегда думал только о себе. Знаешь, почему он расстался с другом? Спутался с его дочкой, вот почему”. У мамы всегда найдется какая-нибудь возмутительная история, которая выбьет меня из колеи и разрушит радость от встречи. Посему, ничего не объясняя, я мигом захлопнул дверь, словно за мною гнались черти.
 
***
 
Как правило, я завтракаю дважды в день. Дома рано утром, а второй раз в магазине, когда выдается свободная минутка. Но сегодня таблетка сделала свое дело, я не услышал будильник, и из-за ежеутренней обязательной прогулки с Паркером, времени ни на что не осталось. По дороге я купил себе пончик, чтобы поесть в магазине. Это было в исключительных случаях, а сегодняшний день был совершенно особенным. Вообще-то есть мне совсем не хотелось, аппетита не было, зато хотелось, чтобы все шло, как в любой другой день. Кстати, пончик я купил только себе, а продавщице ничего.
Придя в магазин, я внимательно осмотрел каждую полку и начал составлять опись. Обожаю разного рода списки. Они снимают стресс и приводят в порядок мысли; если проблемы записаны на бумаге, кажется, что они уже частично решены. Не знаю, впрочем, успокоил меня этот список или наоборот. Помимо фломастеров, не хватало также карандашных точилок, ластиков, пакетов с эластичными резинками, скоросшивателей, тетрадей, карандашей, блокнотов, обложек, папок, клеевых карандашей... Продолжать ни к чему. Не хватало всего. Ясно, что Корина прибрала к рукам кучу товара; за месяц с небольшим, что она провела со мной, я не заметил какого-либо прироста товарооборота. Точнее, за месяц с небольшим, что Корина провела в магазине, потому что со мной, по моим ощущениям, она никогда не была. К одиннадцати часам я закончил опись товара. Корина так и не пришла. Я был прав. Ее силуэт в витринном стекле вчерашним утром был прощанием. Мне было больно вспоминать о Корине. Я все еще хотел быть с ней. Чтобы избавиться от мыслей, заставлявших чувствовать свою беспомощность, я вспомнил иной образ: Корина курит, прислонившись к машине своего дружка. Я содрогнулся и стал думать о дружке и его топорной харе. Я вспомнил кое-что из прочитанного: многие женщины-иммигрантки должны выплачивать огромные долги тем, кто привез их в Испанию. И подумал, что у Корины, возможно, именно такой случай. Быть может, она курила, чтобы подыграть боссу, этому скотине-вымогателю, для которого она, скорее всего, и украла офисные товары. И косметику для салона красоты. Вспомнив о Еве-Лауре, я отыскал в интернете номер районного торгового представителя “Mar de Diamantes”. С большим трудом мне удалось-таки дозвониться до него. Я сказал, что по ошибке завернул заказ обратно, решив, что он не мой, и теперь хочу по-тихому исправить досадное недоразумение. Я поинтересовался, когда мне смогут доставить товар, договорился на вечер, и повесил трубку. На такие расходы я не рассчитывал, но плевать на них, если я частично залатаю прореху, и мне полегчает. Если взяться за дело, все можно поправить. Сестры-косметологи, как и планировали, получат свои коробки “Mar de Diamantes”. Все путем. По крайней мере, третьи лица не пострадают. Неожиданно открылась дверь.
 
- Железнодорожники бастуют. Прости, – даже не поздоровавшись, прямо с порога заявила она, когда я уже и не надеялся.
 
Я чуть не рухнул на пол. Возвращения Корины я ждал меньше всего, но она была здесь, во плоти. На улице шел дождь, и она осторожно отряхивала зонт снаружи, чтобы не замочить пол. Наконец она вошла и направилась в подсобку, слегка задев меня по пути.
 
- У меня месячные, – честно заявила она с радостной улыбкой и легонько ущипнула меня пониже спины. – Если хочешь, сегодня могу поработать на час больше.
 
Я не знал, что ответить, что сказать ей. Меня обезоружили. Я скомкал лежавший на прилавке список.
 
- Новый заказ? – спросила Корина, снимая куртку. Сегодня она пришла только с маленькой модельной сумочкой, без холщовой. Я ответил первое, что пришло в голову:
 
- Задерживаться на час бессмысленно, – ответил я первое, что пришло в голову. – Закроюсь в два. Твое присутствие ничего не даст, если сюда никто не заходит.
 
Корина заметила пончик, лежавший в нашем, так называемом, офисе. Я совсем забыл про него и даже не развернул.
 
- Ты принес завтрак? Мы же ужасно растолстеем, – Корина снова улыбнулась, глядя мне прямо в глаза честными глазами.
 
***
 
Разобраться в людях трудно. И судить о них трудно. Раньше я думал иначе. Мне казалось проще простого раскусить, к примеру, бывших мужей моей сестры. Ну как же, тот курил травку и пил, этот слишком часто менял работу... Я говорил об этом Нурии. Спрашивал: “Почему ты вечно связываешься с парнями, с которыми знакомишься по ночам? Не видишь, что они недоделанные?” В ответ сестра говорила мне про семерых козлят, имея в виду, что я вижу реальность не такой, какая она есть, а такой, какой хочу ее видеть, и что все курят травку или гуляют допоздна, и что у всех есть недостатки и свои темные стороны, но их любят и за это. Такова теория сестры, но не моя. Она хитрит, изворачивается, и если мы с мамой думали, что разлад между сестрой и ее мужьями был предсказуем, на то была причина. Теперь же я думаю: “ А что мы с мамой на деле знали о любви моей сестры? Между двумя людьми одновременно происходит многое, зачастую противоречивое и сокровенное, сокровенное даже для них самих. Вот почему любить не так легко. Непросто всем, мы хотим, чтобы было легко, но это не так ”. Я понял это сегодняшним утром, в те мгновения, когда женщина, выгружавшая коробки “Mar de Diamantes” из багажника машины в Косладе, теперь смотрела на меня ясным, благодарным взглядом и любовно варила две чашки кофе: себе и мне. Люди крайне противоречивы.
 
- Знаешь, я очень сильно волновалась, в смысле беременности.
 
Приехали! Так вот почему она избегала меня с той ночи, когда мы переспали. Мы не пользовались презервативом. Все произошло так неожиданно. На тот момент презерватива при мне не было, Корина ничего не сказала, и я решил, что она принимает противозачаточное. Знаю, что, с моей стороны, это было по-ребячески бестолково, я вел себя как зеленый юнец, хотя должен был проявить осторожность, но в таких делах я всегда неосторожен. Я предаюсь любви, как племенной бык, не думая о последствиях. Это правда.
 
- Мне нравится быть козленком, – выпалил я, не подумав. Вот черт! И откуда взялась эта дурацкая фраза? – Прости, я не подумал о тебе и возможной беременности. Мне так жаль, что ты переживала. Этого не повторится.
 
Едва договорив, я понял, что последние слова ляпнул невпопад, ведь мне хотелось повторения. Чтобы мы снова спали вместе, но теперь уже соблюдая меры предосторожности. Я решил промолчать. Ситуация и так была довольно сложной. Я молчал, обдумывая следующий шаг. Думал, как сказать Корине, что видел ее у подъезда дома в Косладе, знал, что она курила и воровала у меня, когда она подошла ко мне и протянула чашечку дымящегося кофе. Но перед этим Корина меня поцеловала.
 
Поцеловала в первый раз и, как мне показалось, искренне и с теплотой. Я обнял ее, как вернувшегося с фронта бойца, рисковавшего на передовой своей жизнью, и которого я уже не чаял увидеть снова. Корина почувствовала мое состояние и, слегка отстранившись, улыбнулась.
 
- Ты очень славный, Висенте, – сказала она.
 
Не знаю, лучшее ли это, что можно сказать парню в наши дни, когда принято быть брутальным, крутым плохишом, но мне понравилось, и я решил, что я и в самом деле славный и потому понимаю слабости сложной человеческой души. А раз я понимаю человеческую душу, возможно, не свою, а своей любимой, и умею прощать ее слабости и темные стороны, то ничего не скажу ни о холщовой сумке, ни о сигарете, ни о вынесенных ею из магазина товарах. Просто буду начеку, чтобы не дать ей воровать. Это незначительный проступок, повторения которого, возможно, я не допущу своей любовью и пониманием. Если мы довольно долго будем разговаривать и целоваться, Корина наверняка расскажет, что с ней случилось. С человеком должно произойти что-то очень серьезное, чтобы заставить его совершить столь ужасный поступок – красть у друга, давшего работу незнакомке лишь потому, что ему понравился ее почерк.

© Copyright: Вера Голубкова, 2025

Регистрационный номер №0538570

от Вчера в 10:53

[Скрыть] Регистрационный номер 0538570 выдан для произведения:
Семеро козлят
 
Утром я встал, как с похмелья, то ли из-за таблетки, то ли из-за переживаний от увиденного в Косладе. Голова болела так, что я не мог думать.
 
- Ну и вид у тебя, – поприветствовала меня мама, когда я искал в аптечке аспирин. – Ты не заболел?
 
- Да нет, самочувствие нормальное, ма.
 
- Ступай, открой магазин и возвращайся в постель, а Серена останется там.
 
- Кто?
 
- Румынка. Разве ее зовут не Серена?
 
- Нет, мама, ее зовут Корина.
 
 С одной стороны, я испытал облегчение от того, что она перепутала имя, а с другой – огорчился. Мама даже не знала ее толком, а у нас уже все шло наперекосяк – от плохого к худшему.
 
- Она ведь знает, как вести дела в магазине?
 
- Отлично знает, только это необязательно. Я немного устал. Посплю чуток после обеда – и порядок.
 
- С детьми хлопот не оберешься, правда? Они славные, но дают жару. Что ты думаешь о сестре?
 
Сестра. Хороший вопрос. Я много чего о ней думаю. С одной стороны, завидую ее безграничной активности, способности влезать в неприятности и с той же решимостью выбираться из них, таща за собой как единое целое детей, куда бы она ни шла. Мне нравится смесь самостоятельности и зависимости, которую она порождает вокруг себя, что, полагаю, дается ей нелегко. У сестры куча подруг, которые ее обожают. Они постоянно ходят друг к другу в гости, и теперь Нурия попросила нас с мамой освободить в воскресенье квартиру, чтобы можно было пригласить их к себе. На шабаш, как они это называют. В своем деле сестра спец. Она также вспыльчива и, рассердившись, часто кричит, а с младшей дочуркой Амели у них такие разборки, что страшно слушать. Поскольку Нурия мне сестра, я знаю, что после она остынет, просто ее демоны время от времени выходят на прогулку. Это лишь некоторые мысли о моей сестре, но маме я сказал другое:
 
- Не знаю. А с Хорхе она познакомилась в агентстве, когда ходила менять водительские права, да?
 
Старые были просрочены уже два года, а Нурия слишком крутая, чтобы идти в управление дорожного движения и стоять в очередях, как все остальные. Я не спрашивал сестру о проблемах с Хорхе, ожидая, что последует ответ типа: “Занимайся своими делами и не лезь в чужие, Висенте. Ты живешь в мире семерых козлят, того и гляди тебя съест волк”. Иногда кажется, что сестре необходимо доказать всем, что она самая сильная, самая стойкая и выносливая.  Нурия предпочитает быть волком, а не козленком. “Съешь сам, пока тебя не съели”, – таков, по моему разумению, ее девиз по отношению ко всем, кроме своих детей. Тут все рушится; сестра пыжится казаться властной, являясь бОльшим  козленком, чем любой из семерых.
 
- Ты знаешь Нурию, ма, расскажет, если захочет, – успокоил я маму.
 
- А детям здесь хорошо, как думаешь? – гнула свое она.
 
- Мама, я опаздываю. По-моему, отлично.
 
- Даже кофе не попьешь?
 
Я собирался уходить, но посмотрел на маму. Иногда мне трудно задерживать на ней свой взгляд: мне чудится, она изучает меня изнутри. Но, как ни странно, сейчас я заметил, насколько она хрупкая в своей заботе о Нурии, с прижатой к груди рукой, с синяком на лбу, который никак не пройдет. Перед уходом я поцеловал ее почти так же нежно, как целовались сестры, и мне стало так хорошо. На несколько минут боль от предательства Корины, страх видеть, как она с равнодушием вампира курит сигарету, вся та опустошенность, в которую я погрузился с головой, рассеялись, как летний туман. Вот что значит поцелуи – они ловят бабочек. Маме тоже понравилось, я знаю, хотя она не произнесла ни слова; как и я, она почувствовала защитную близость. Я уже стоял в дверях, когда мама нарушила молчание.
 
- Сынок, коробки нашлись? – со свойственной нам тактичностью поинтересовалась она.
 
- С фломастерами? Нашлись. Все нашлось… – ответил я.
 
Должен заметить, что, несмотря на прекрасный, только что пережитый, миг материнско-сыновней гармонии, одна мамина черта мне особенно не нравится: ее недоверие. Я предпочитаю не делать из мухи слона, мама же, наоборот, постоянно раздует что-нибудь эдакое. К примеру, случайно встретив прежнего клиента отца или друга семьи, давно потерявшегося из виду, я радостно говорю: “Вчера я встретил Сутано, он передал тебе большой привет”. Она же непременно ответит: “Этот эгоист всегда думал только о себе. Знаешь, почему он расстался с другом? Спутался с его дочкой, вот почему”. У мамы всегда найдется какая-нибудь возмутительная история, которая выбьет меня из колеи и разрушит радость от встречи. Посему, ничего не объясняя, я мигом захлопнул дверь, словно за мною гнались черти.
 
***
 
Как правило, я завтракаю дважды в день. Дома рано утром, а второй раз в магазине, когда выдается свободная минутка. Но сегодня таблетка сделала свое дело, я не услышал будильник, и из-за ежеутренней обязательной прогулки с Паркером, времени ни на что не осталось. По дороге я купил себе пончик, чтобы поесть в магазине. Это было в исключительных случаях, а сегодняшний день был совершенно особенным. Вообще-то есть мне совсем не хотелось, аппетита не было, зато хотелось, чтобы все шло, как в любой другой день. Кстати, пончик я купил только себе, а продавщице ничего.
Придя в магазин, я внимательно осмотрел каждую полку и начал составлять опись. Обожаю разного рода списки. Они снимают стресс и приводят в порядок мысли; если проблемы записаны на бумаге, кажется, что они уже частично решены. Не знаю, впрочем, успокоил меня этот список или наоборот. Помимо фломастеров, не хватало также карандашных точилок, ластиков, пакетов с эластичными резинками, скоросшивателей, тетрадей, карандашей, блокнотов, обложек, папок, клеевых карандашей... Продолжать ни к чему. Не хватало всего. Ясно, что Корина прибрала к рукам кучу товара; за месяц с небольшим, что она провела со мной, я не заметил какого-либо прироста товарооборота. Точнее, за месяц с небольшим, что Корина провела в магазине, потому что со мной, по моим ощущениям, она никогда не была. К одиннадцати часам я закончил опись товара. Корина так и не пришла. Я был прав. Ее силуэт в витринном стекле вчерашним утром был прощанием. Мне было больно вспоминать о Корине. Я все еще хотел быть с ней. Чтобы избавиться от мыслей, заставлявших чувствовать свою беспомощность, я вспомнил иной образ: Корина курит, прислонившись к машине своего дружка. Я содрогнулся и стал думать о дружке и его топорной харе. Я вспомнил кое-что из прочитанного: многие женщины-иммигрантки должны выплачивать огромные долги тем, кто привез их в Испанию. И подумал, что у Корины, возможно, именно такой случай. Быть может, она курила, чтобы подыграть боссу, этому скотине-вымогателю, для которого она, скорее всего, и украла офисные товары. И косметику для салона красоты. Вспомнив о Еве-Лауре, я отыскал в интернете номер районного торгового представителя “Mar de Diamantes”. С большим трудом мне удалось-таки дозвониться до него. Я сказал, что по ошибке завернул заказ обратно, решив, что он не мой, и теперь хочу по-тихому исправить досадное недоразумение. Я поинтересовался, когда мне смогут доставить товар, договорился на вечер, и повесил трубку. На такие расходы я не рассчитывал, но плевать на них, если я частично залатаю прореху, и мне полегчает. Если взяться за дело, все можно поправить. Сестры-косметологи, как и планировали, получат свои коробки “Mar de Diamantes”. Все путем. По крайней мере, третьи лица не пострадают. Неожиданно открылась дверь.
 
- Железнодорожники бастуют. Прости, – даже не поздоровавшись, прямо с порога заявила она, когда я уже и не надеялся.
 
Я чуть не рухнул на пол. Возвращения Корины я ждал меньше всего, но она была здесь, во плоти. На улице шел дождь, и она осторожно отряхивала зонт снаружи, чтобы не замочить пол. Наконец она вошла и направилась в подсобку, слегка задев меня по пути.
 
- У меня месячные, – честно заявила она с радостной улыбкой и легонько ущипнула меня пониже спины. – Если хочешь, сегодня могу поработать на час больше.
 
Я не знал, что ответить, что сказать ей. Меня обезоружили. Я скомкал лежавший на прилавке список.
 
- Новый заказ? – спросила Корина, снимая куртку. Сегодня она пришла только с маленькой модельной сумочкой, без холщовой. Я ответил первое, что пришло в голову:
 
- Задерживаться на час бессмысленно, – ответил я первое, что пришло в голову. – Закроюсь в два. Твое присутствие ничего не даст, если сюда никто не заходит.
 
Корина заметила пончик, лежавший в нашем, так называемом, офисе. Я совсем забыл про него и даже не развернул.
 
- Ты принес завтрак? Мы же ужасно растолстеем, – Корина снова улыбнулась, глядя мне прямо в глаза честными глазами.
 
***
 
Разобраться в людях трудно. И судить о них трудно. Раньше я думал иначе. Мне казалось проще простого раскусить, к примеру, бывших мужей моей сестры. Ну как же, тот курил травку и пил, этот слишком часто менял работу... Я говорил об этом Нурии. Спрашивал: “Почему ты вечно связываешься с парнями, с которыми знакомишься по ночам? Не видишь, что они недоделанные?” В ответ сестра говорила мне про семерых козлят, имея в виду, что я вижу реальность не такой, какая она есть, а такой, какой хочу ее видеть, и что все курят травку или гуляют допоздна, и что у всех есть недостатки и свои темные стороны, но их любят и за это. Такова теория сестры, но не моя. Она хитрит, изворачивается, и если мы с мамой думали, что разлад между сестрой и ее мужьями был предсказуем, на то была причина. Теперь же я думаю: “ А что мы с мамой на деле знали о любви моей сестры? Между двумя людьми одновременно происходит многое, зачастую противоречивое и сокровенное, сокровенное даже для них самих. Вот почему любить не так легко. Непросто всем, мы хотим, чтобы было легко, но это не так ”. Я понял это сегодняшним утром, в те мгновения, когда женщина, выгружавшая коробки “Mar de Diamantes” из багажника машины в Косладе, теперь смотрела на меня ясным, благодарным взглядом и любовно варила две чашки кофе: себе и мне. Люди крайне противоречивы.
 
- Знаешь, я очень сильно волновалась, в смысле беременности.
 
Приехали! Так вот почему она избегала меня с той ночи, когда мы переспали. Мы не пользовались презервативом. Все произошло так неожиданно. На тот момент презерватива при мне не было, Корина ничего не сказала, и я решил, что она принимает противозачаточное. Знаю, что, с моей стороны, это было по-ребячески бестолково, я вел себя как зеленый юнец, хотя должен был проявить осторожность, но в таких делах я всегда неосторожен. Я предаюсь любви, как племенной бык, не думая о последствиях. Это правда.
 
- Мне нравится быть козленком, – выпалил я, не подумав. Вот черт! И откуда взялась эта дурацкая фраза? – Прости, я не подумал о тебе и возможной беременности. Мне так жаль, что ты переживала. Этого не повторится.
 
Едва договорив, я понял, что последние слова ляпнул невпопад, ведь мне хотелось повторения. Чтобы мы снова спали вместе, но теперь уже соблюдая меры предосторожности. Я решил промолчать. Ситуация и так была довольно сложной. Я молчал, обдумывая следующий шаг. Думал, как сказать Корине, что видел ее у подъезда дома в Косладе, знал, что она курила и воровала у меня, когда она подошла ко мне и протянула чашечку дымящегося кофе. Но перед этим Корина меня поцеловала.
 
Поцеловала в первый раз и, как мне показалось, искренне и с теплотой. Я обнял ее, как вернувшегося с фронта бойца, рисковавшего на передовой своей жизнью, и которого я уже не чаял увидеть снова. Корина почувствовала мое состояние и, слегка отстранившись, улыбнулась.
 
- Ты очень славный, Висенте, – сказала она.
 
Не знаю, лучшее ли это, что можно сказать парню в наши дни, когда принято быть брутальным, крутым плохишом, но мне понравилось, и я решил, что я и в самом деле славный и потому понимаю слабости сложной человеческой души. А раз я понимаю человеческую душу, возможно, не свою, а своей любимой, и умею прощать ее слабости и темные стороны, то ничего не скажу ни о холщовой сумке, ни о сигарете, ни о вынесенных ею из магазина товарах. Просто буду начеку, чтобы не дать ей воровать. Это незначительный проступок, повторения которого, возможно, я не допущу своей любовью и пониманием. Если мы довольно долго будем разговаривать и целоваться, Корина наверняка расскажет, что с ней случилось. С человеком должно произойти что-то очень серьезное, чтобы заставить его совершить столь ужасный поступок – красть у друга, давшего работу незнакомке лишь потому, что ему понравился ее почерк.
 
Примерный сын - Глава 15
Рейтинг: 0 50 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!