Я посмотрела на календарь – прошло шесть месяцев. Прошло ни уже, ни всего лишь, а просто прошло полгода, и точка. Точка. Нужно поставить точку здесь и сейчас. Правда, не знаю, что дальше: то ли новый абзац, то ли продолжение. Лучше, пожалуй, абзац, нет, продолжение все же лучше. Впрочем, без разницы. Главное – у меня есть планы.
Пункт 1. Поменьше встреч, особенно по ночам.
К этому пункту нужно подойти со всей серьезностью. Выходить из дома время от времени это одно дело, а не появляться там – совсем другое. Я всегда возвращаюсь домой на рассвете, когда на улицах уже погашен свет, будь то четверг, пятница, суббота или воскресенье, и не важно, что я делала – глушила аперитив, ужинала с кем-то, пила кофе, хлестала пиво или джин-тоник. Я не могу отказать, сказав решительное: "Нет, не сегодня... я не пойду, потому что ходила вчера". Я в состоянии сказать "нет" – “Нет, ради Бога, только не сейчас!” – лишь в понедельник, в восемь утра, когда над ухом трещит будильник, и мне хочется умереть.
Как-то, вернувшись домой на рассвете и различив в полумраке гостиной диван, я неожиданно осознала, что уже несколько месяцев не садилась на него, чтобы поведать ему о своей жизни. Я бросила его, а ведь он долгое время был моим надежным другом. Я отодвинула его на задний план, будто вовсе никогда и не нуждалась в нем, будто забыла те минуты, когда валялась без дела, откинувшись на его подлокотник.
Я положила сумку, присела на диван и легонько погладила его. Ему нравится, когда я глажу его против ворса, потому что ему щекотно.
- Прости за то, что совсем тебя забыла, – извинилась я перед диваном.
- Не переживай, все это ерунда, – успокоил он. – Если тебе хорошо, то и мне тоже.
- Знаешь, я так устала – призналась я.
И пока я лежала, закинув ноги на спинку дивана, и глядела в потолок, я успела принять самое важное за последние недели решение: изменить жизнь.
Я решила перевести свои биологические часы с ночи на день, чтобы посвятить себя природе и культурной жизни. По субботам буду вставать пораньше и гулять в парке Ретиро или Каса-де-Кампа, а может, устрою себе на выходные поход, который закончится в деревенском домике, где я буду гадать, раскинув картишки на зеленой скатерке с катышками. По воскресеньям, если останусь в Мадриде, буду по утрам ходить на выставки искусств, а по вечерам в кино, чтобы суметь поддержать беседу о высоком с занудными интеллектуалами, которые поначалу такими не кажутся, но в итоге имеют свою точку зрения.
Пункт 2. Записаться в спортзал.
Записалась, но только на бумаге, потому что в суматохе дел за четыре месяца до зала так и не доплелась. Короче, если быстренько себя не пну, мой абонемент просрочится. Завтра же и начну.
Пункт 3. Бросить курить.
В процессе.
Пункт 4. Сохранить работу.
Это да. С каждым днем нас все сильнее лихорадит, и как говорит один наш счетовод-бухгалтер: "Еще не так залихорадит, как бы совсем не окочуриться!" Мы посмеиваемся над ним, советуя носить шарф, но отлично понимаем, что он прав – даром что ли ведет отчеты.
Не то, чтобы работа была делом всей моей жизни, но она мне нравилась, да и само агентство было довольно занятным местечком, где всегда происходило что-нибудь интересное. К примеру, в последнее время мы с коллегами крепко подсели на некую мыльную оперу с Донато, моим шефом, в главной роли.
На первой серии, мы подумали, что с ним стряслось что-то ужасное, потому что за короткое время шеф похудел на пятнадцать килограмм и перестал бриться.
На второй, наоборот, решили, что с ним происходит что-то хорошее, потому что Донато сменил пиджак и галстук на стильные, облегающие рубашки и даже начал посещать солярий, хотя и уверял всех, что загорел, играя в гольф. Мы живо смекнули, что в жизни шефа происходят какие-то странные метаморфозы, вынудившие его сменить бледность кожи на загар и не бриться, чтобы отрастить бороду, поскольку, по мнению Донато, с бородой он будет выглядеть моложе и худее.
На третьей серии мы сочли, что с ним творится что-то необычное – ни плохое и не хорошее. Шеф прохаживался между столами, по-дружески болтал со всеми и от души хохотал над всякой чушью, особенно, над собственной.
На четвертой мы забеспокоились всерьез: мало того, что шеф помолодел, загорел, стал модным и симпатичным, он еще и вести себя стал по-командирски: распахнул настежь дверь кабинета и заорал: “Ответьте мне, какого черта макет статьи о Флорес получился в алом цвете, если я ясно выразился, что он должен быть красным? Красным!” Шеф так рассвирепел, что мы перепугались не на шутку. Прооравшись, он еще какое-то время грозно сопел как разъяренный бык, а потом убрался восвояси, громко хлопнув дверью кабинета напоследок. Немного погодя, он вышел из кабинета и стал как ни в чем не бывало перешучиваться со всеми, что окончательно выбило нас из колеи.
На пятой серии мы наконец-то узнали от одной из сослуживиц, что у шефа имеется зазноба, хотя и без нее чуяли нечто подобное.
- Я точно знаю, что у Донато здесь кто-то есть,– заявила она.
Хорошенько покумекав над изменениями в поведении шефа за последние недели, мы убедились, что постоянные отлучки Донато из кабинета и все его странности неизменно совпадали с тем, что где-то "здесь" поблизости ошивалась эта самая "кто-то" по имени Паула, работающая в экономическом отделе и до этого встречавшаяся с довольно симпатичным парнем лет тридцати.
Итог: Донато встречается с Паулой. Уточнение: Донато наставляет рога Майте с Паулой, а мы, узнав об этом, все ему прощаем, поскольку всем нам известно, что влюбленный человек превращается в тряпку.
Как я уже сказала, мне нравится мое агентство, хотя, ежу понятно, я просто обожала бы его, если бы платили вдвое больше.
Помочь сайту
Поздравления
