Выходя за калитку , дама бросила через плечо идущему сзади мужу.
- Мотя! Берём!
И взяли!
Да, ещё как взяли!
Через три дня под вечер к их даче с песней «Твоя вишнёвая девятка совсем свела меня с ума…» подкатиламалиновая «восьмёрка», из которой буквально вывалился Мотя в обнимку с тремя девицами, лет двадцати. Водитель,видимо, друг Моти,почти втащил обнимавшихсяв калиткуи захлопнул её.
Вскоре раздался визг,сопровождавшийся мужским гоготом и всплесками воды под громкую попсу.
Гульба началась!
Вован уже было привык к фону этого праздника полового беззакония, как вдруг его тон сменился.
За забором промелькнули ножки пластмассового стула, удар, треск мебели и звон посуды, за которыми последовали мужская ругань и истеричный женский плач. Попса заткнулась после слов «… свела меня с ума…»
- Логично гуляют! – подумал Вован. – Сейчас начнутся обиды, затем разбор «кто виноват?», а потом – примирение. И всё пойдёт по новому кругу! – додумал он свою мысль.
Но ошибся.
Только выйдя на крыльцо покурить перед сном, он услышал под своим забором всхлипывания и чей-то успокаивающий голос.
- Да, пошли ты его… пердун старый!
- Чё-то тянут ребята с примирением, а зря! – подумал Вован и пошёл спать.
***
**
Проснулся он оттого, что услышал из-за соседского забора.
- Мотя, ты меня уважаешь?!
Минут через двадцать женский вопль, совпавший с мощным всплеском воды, известил округу о том, что гуляние пошло по новому кругу.
А потом приехала Галчонок.
«Так это и есть испытания твоего гидронасоса?! А это, надо полагать, испытательные стенды?! Кобель!» - это была единственная приличная фраза, которую смог услышать Вован в длинном обличительном монологе Галчонка.
Когда новые хозяева всё-таки уехали, Вован увидел объявление на калитке их участка «Продаётся».
Выходя за калитку , дама бросила через плечо идущему сзади мужу.
- Мотя! Берём!
И взяли!
Да, ещё как взяли!
Через три дня под вечер к их даче с песней «Твоя вишнёвая девятка совсем свела меня с ума…» подкатиламалиновая «восьмёрка», из которой буквально вывалился Мотя в обнимку с тремя девицами, лет двадцати. Водитель,видимо, друг Моти,почти втащил обнимавшихсяв калиткуи захлопнул её.
Вскоре раздался визг,сопровождавшийся мужским гоготом и всплесками воды под громкую попсу.
Гульба началась!
Вован уже было привык к фону этого праздника полового беззакония, как вдруг его тон сменился.
За забором промелькнули ножки пластмассового стула, удар, треск мебели и звон посуды, за которыми последовали мужская ругань и истеричный женский плач. Попса заткнулась после слов «… свела меня с ума…»
- Логично гуляют! – подумал Вован. – Сейчас начнутся обиды, затем разбор «кто виноват?», а потом – примирение. И всё пойдёт по новому кругу! – додумал он свою мысль.
Но ошибся.
Только выйдя на крыльцо покурить перед сном, он услышал под своим забором всхлипывания и чей-то успокаивающий голос.
- Да, пошли ты его… пердун старый!
- Чё-то тянут ребята с примирением, а зря! – подумал Вован и пошёл спать.
***
**
Проснулся он оттого, что услышал из-за соседского забора.
- Мотя, ты меня уважаешь?!
Минут через двадцать женский вопль, совпавший с мощным всплеском воды, известил округу о том, что гуляние пошло по новому кругу.
А потом приехала Галчонок.
«Так это и есть испытания твоего гидронасоса?! А это, надо полагать, испытательные стенды?! Кобель!» - это была единственная приличная фраза, которую смог услышать Вован в длинном обличительном монологе Галчонка.
Когда новые хозяева всё-таки уехали, Вован увидел объявление на калитке их участка «Продаётся».
Ага, нашла ваши рассказы о Воване! Ничего, что я их не с начала читаю? Такие жизненные веселые байки у вас получаются. С намеком и уроком для добрых молодцев)))