Абитуриентки

"- Мужчинам в отпуске всегда на месте не сидится,
Они по пляжам ищут ноги, бёдра, ягодицы,
А так же всё, что выше крыши - ищут тоже,
Рискуя схлопотать по роже..
- Это точно, ё-моё! Найти бы нам её...
Такую как в кино, А впрочем - всё равно!.."
("Мурзилки International")

Харьков. Лето. Первая абитура.
 
Выходим из кинотеатра с Викой. Надо же, как уже темно! Ну, хоть дождь кончился, пока нам «демонстрировали фильму». А то у нас один зонт на двоих.
- Ну, как добираться будем?
- Если вокруг поедем – это часа полтора в лучшем случае. (Не успеваем к закрытию студенческого общежития).
- Тогда до "Ленина", а там по "Отакара Яроша", выйдем прямо на Клочковскую и успеем.
Решено. Вот и наша Отакара Яроша.
Опасливо заглядываем в черный туннель улицы. Фонари не горят…. Только где-то вдали, наверное, возле гостиницы "Мир", поблескивает свет. Ладно, до гостиницы как-нибудь дошпрехаем, а там рукой подать…
Идем в кромешной темноте и оглушающей тишине. Шум большого города утонул в ватном одеяле улочки имени Отакара Яроша....  Шаги отдаются как набат. (- Никогда бы не подумала, что две юные девушки могут производить столько шума – усмехаюсь я про себя, помахивая ставшим не нужным зонтиком). Глаза постепенно привыкают к темноте: чудесный узенький тротуарчик, заботливо обсаженный с обеих сторон густой живой изгородью, примерно в метр высотой.
И как только глаза привыкли к темноте полностью, мы  увидели нашего героя.

Гай (трудно сказать почему, но в голове всплыли слова Воланда: «... презренный Гай!» сказанные Бегемоту) стоял покачиваясь, но вполне уверенно, и всем своим видом демонстрировал, что готов на любые подвиги.
-Де-девченки!..
Свернуть нам было некуда – мы были в этой живой изгороди как в туннеле. Поэтому мы прошли мимо с независимым видом, и я только почувствовала, как Вика вцепилась мне в локоть.
Наша холодность отнюдь не возымела действия:
-Куда спе-пешат такие красавицы? Я с ва-вами…
 
Дальше диалог развивался практически как в песне у «Мурзилок»:
-Вижу, хочешь ты мне что-то сказать?
-Уходите!
-Если ХОЧЕШЬ – я тем более за!
-Не хамите!
-Не кричи и загляни мне в глаза.
-Отвалите!
-Я же вижу, что ты ХОЧЕШЬ сказать.
-Помогите!
-Я отвечу, если кончишь вопить….
-Вон отсюда!
-….что могу тебе я пива налить..
-Я не буду!

За беседой время всегда летит не заметно, не находите? Слева замаячила гостиница
Ну, наконец-то, цивилизация!..
Бежим со всех ног ко входу. Гай отстает…
 
Залетаем в просторный вестибюль.
 
Сбивчиво объясняем толстому охраннику сложившееся положение.
Впечатление такое, что он не понял ни одного слова, словно я лепетала на хинди или на одном из тюркских наречий народа, канувшего в Лету  века назад. Щелочки-глазки подозрительно осматривают нас. Потом он всё же идет к выходу. Возвращается:
-Там никого нет.
-Ну, мы тут немного побудем, мало ли… - не уверенно говорит Вика.
 
Все присутствующие – девушка с регистрации, толстый охранник с щелками вместо глаз, какая-то раскрашенная удивительная девица в странном наряде, некие прилично одетые мужчины – все смотрели на нас подозрительно, но с известной долей известного интереса.
После того, как один мужчина толкнул своего приятеля локтем, ухмыляясь в нашу сторону и вставая, мы поняли, что, как говорилось в сказке: «наше время истекло» и пора сваливать.
Выходим.
Торопливо идем по черной улице, гостиница остается далеко позади, и тут, как из-под земли вырастает Гай.
Похоже, ждать ему надоело... Да. Точно, надоело. Судя по тому, как и с каким лицом он ринулся в нашу сторону....

В книгах в таких случаях обычно пишут: «всё произошло очень быстро». Так вот, всё происходит не просто быстро – молниеносно.
В следующее мгновение (как мне показалось) я уже наотмашь молотила зонтом. Отличным зонтом тех времен, когда слово «качество» не было ещё пустым звуком. Когда, как, Гай оказался в пределах досягаемости моего зонта – «тайна сия велика есть».
От избиения зонтом Гай пришел в дикую, неописуемую ярость. Вы слышали когда-нибудь как люди рычат не человеческим голосом? Я слышала – у Гая получалось как  у раненного навылет чернобурого медведя.
Спасибо Вике! Схватив меня за руку она ломанулась прямиком в живую изгородь, обходя Гая вокруг.
Продравшись обратно на тротуарчик, и чувствуя, что колготки не вынесли не равной схватки с дебрями этой самой живой изгороди, мы побежали… Гай нёсся следом…
В голове замелькали быстрые-быстрые мысли. Мысли-антилопы, мысли с миндалевидными глазами, мысли с  изящными, летучими ногами:
1.Всё, новым колготкам кранты! (-Прощай, Ли – тихо отозвались колготки).
2.Всё, наша песенка спета – долго так бежать я не смогу.
3.Всё, теперь меня убьют посередине улицы Отакара Яроша - и я не поступлю в институт.

С такой скоростью я передвигалась в своей жизни ещё только дважды. Когда не взяла паспорт на свое собственное бракосочетание. И мне с моим избранником  пришлось ехать за ним в другой город - ночью, накануне свадьбы. И когда бежала в школу за 7ми летней Наталкой  - я заснула после ночной смены, и дитё просидело, ожидаючи меня,  в раздевалке полтора часа.

Ещё Пушкин писал: «Благословляя колеи и рвы отеческой земли». Хорошо, что с тех времен наши дороги мало изменились! Оные колеи и вывели Гая из строя. А после падения он был уже не игрок…
 
Вот и общага! Гостеприимно распахнутые двери, тётка-страж по имени «Чужой не пройдёт» за своим столиком – какое же у неё милое квадратное лицо!. И хмурится она, наверняка, только потому, что рада нас видеть, но стесняется это показать.
«Чужой не пройдет» ворчит нам в след что-то типа : «Хооодите, вы где-то брооодите… »

Мы так переволновались, так перепугались, но уже через полчаса всё выглядело таким... забавным.... и до пол второго ночи стены комнаты сотрясались от хохота наших слушателей. Жизнь легка в 17 лет!
.
*2010*