Друзья соратники прилегли в тень дуба на траву-мураву, студёной водицы из ручья напились.
- Видишь, Иванушка, как мы его быстро уделали! – бахвалился царский сын.
- Погоди, не празднуй победу лёгкую,- отвечает тот ему,- хоть и дурачком меня прозвали, а мыслю, что впереди у нас битвы куда серьёзнее, сейчас мы только попугая какого-то встретили.
- Ничего, отдохнём, всем покажем, как раком зимуют,- заключил военный совет Иван. И заснули они сном богатырским.
Когда проснулись, злато-солнышко закатилось, жара спала. Хлебнули зелена вина для поддержки сил, закусили хлебушком (больше ничего не осталось), вскочил Иван на коня, а Иванушка на печку, и в путь дорогу, жильё искать, еды добывать.
И вот вдали замелькали красные огоньки. Всадники, один на коне ,другой на печи прибавили ходу. Они переехали речку через калинов мост, огоньки разгорались, сверкали ярче и как-то зловеще, но деревни не было видно. Лишь что-то тяжёлое ворочалось и перекатывалось, так что дрожала земля.
- Так ведь, это чудо-юдо поганое!- воскликнул Иванушка.
- Точно, Змей-Горыныч о хрен знает скольких головах,- подтвердил царевич.
- А сколько у него голов-то?- хотел узнать Иванушка.
- Какая вам разница, русские косточки, когда вы сейчас захрустите у меня на зубах! – как гром раздался ужасный голос, и небо полыхнуло молниями.
- Иванушка, ведь ты говорил, что у тебя не печь, а какой-то танк, в атаку, не выдержит древнее чудище прогресса! – скомандовал царевич-воевода.
Иванушка до предела разогнал свой кирпичный танк и пошёл на таран. Печь врезалась в огромную чешуйчатую тушу так, что труба обломилась.
- Хо-хо-хо, людишки, с кем тягаться вздумали! – опять затряслись громом небеса, - поджарю вас сейчас на ужин, вовремя и в нужное место заехали вы.
И чудо-юдо полыхнуло из своих поганых пастей ярким пламенем.
Опалило бойцов, сгорели на головах волосы, худо стало так, что вдохнуть нельзя. Вдохнуть нельзя, а выдохнуть можно. Выдохнули Иван с Иванушкой чистым перегаром, пили ведь без закуски.
Примолк Змей-Горыныч, зашатался. Тут Иванушка, по прозвищу дурачок, кричит: «Царевич, дыхни ещё раз из последней царской дури!»
Иван дохнул изо всех сил, а Иванушка огнивом сверкнул, зажигалок у них не было. И огненный смерч, словно залп батареи «катюш» ударил по чудовищу.
Задёргался Змей в последних судорогах, не помогла ему после «выхлопа» Ивана чешуя бронированная – смерть рептилиям-мудантам, смерть проклятой нечисти!
Когда утихло пламя, подъехали ближе Иван с Иванушкой, видят – только гора пепла лежит и кости обугленные; змеиха рядом дотлевает. Ещё они увидели, как в ночную темь расползаются змеёныши малые.
Да где их, гадюк дьявольских, всех перебить – слишком много.
- Вот Змей, - говорит Иван-царевич, - и у них тоже секс, размножаются, интересно бы посмотреть на такое зрелище, голов много, а хренов столько же? И у него змеих что ли много или одна со всеми хренами справляется?
Пока он так философствовал, расползлись змеёныши по всему свету.
А Иван с Иванушкой думу думают. На белой печи, а не в Белом доме.
Знали бы они, что такой появится, уснули бы сном летаргическим, вовремя поднялись и сравняли его с землёй вместе с депутатами.
Впрочем, всех не сравняешь, некоторые убежали бы или вовсе не пришли, Владимир Волкович без сомнения. Да хватит про них: депутатов, демократов, дегенератов… Вернёмся во времена былинные.
Иван-царевич говорит Иванушке: «На Руси мы какой-никакой порядок навели, пора теперь и в загранку. Ты, Ваня, со мной или в своей деревне останешься?»
- А что я там не видел? Всех баб в разных позах видел и не только видел. Хочу француженок … увидеть, да если и немчура какая попадётся, тоже не упущу.
Запаслись они провиантом (то есть брагой, медами, самогоном и прочей снедью) и отправились в страны чужестранные. Но ехать далеко, опять ночь наступает. Иванушка говорит: «Давай прямо здесь и остановимся. Залезешь ко мне на печь, закусим и отдохнём.»
- Закусить мы закусим и заснём, а что если ночью дождь ливанёт? У тебя печь чудесная, но без крыши.
- Это и хорошо, что без крыши, значит, она никуда и не съедет.
- И всё-таки, Иванушка, давай в лес, там хоть листва вместо крыши будет.
Приехали они в лес… на свою голову. Хлебнули и заснули. Только спать им не удалось: голоса какие-то в темноте слышатся, потом деревья стали ветками хлестать, то по опаленным головам, то по другим местам. Перевернутся они с боку на бок, всё равно не уснуть,- хихикает кто-то и еловым лапником охаживает.
Иванушка терпел-терпел, а потом изловчился и на слух,- хвать кого-то из темноты! Тот визжит и ухает, но крепкая крестьянская рука его не отпускает. При свете выглянувшей луны рассмотрели Иван с Иванушкой своего неприятеля: маленький, ушастый, глазёнки по сторонам бегают, весь шерстью зарос.
-Обезьяна, макака-резус,- объяснил Иван-царевич, иностранными наставниками зоологии обученный.
- Может, при царском дворе их и называют макаками, но я точно знаю,что это обыкновенный леший,- ответил Иванушка-дурачок,- а обезьян-резусов иноземцы выдумали.
- Да что ты, взаправду, леший? Сейчас мы с него шкуру сдерём и сохраним, потом мой преемник царского престола Петя её в кунсткамере выставит.
- Какой Петя, это который с Анкой-пулеметчицей трах-трах? ( Видел порой Иванушка вещие сны и «Чапаева» в кинотеатре смотрел.)
- С какой ещё Анкой-пулемётчицей? Хотя, как волхвы предсказывали, будет у Петра Великого Анна Монс, только она ничего не метала, в неё метали все, кому не лень, и государь на немецкую ….. позарился, думал слаще будет.
- И всё-таки, шкуру надо снять, иностранцы толпами повалят на русского лешего смотреть, это тебе не ефиёб какой-нибудь, талеры будут звенеть, а потом баксы, если не сопреет.
Леший очухался и завопил: «Не надо меня в кунсткамеру, иноземцам на посмешище, давайте я вас лучше к ним самим краткой дорогой выведу!»
Иван-царевич почесал опалённый затылок: «Да и правда, Пётр 1 из другой династии будет, чего мне ради него стараться. Веди нас, Леший, прямиком к границе, а там отпустим. Может быть…
Помочь сайту
Поздравления
