Незадачливый кусака

- Не жужжи, Бояка, а то укушу!

- Бе-бе-бе! Догони сначала!

- Конечно, ты рванешь, а я еще не встал. Сейчас крылышками потрясу… Спорим, я быстрей летаю! До-го-ня-я-яй!  Й- иии-х-ху! – протрубил он хоботком и понесся вперед. Неподалеку голубела река и манила к себе. Солнце светило прямо в глаза, куда бы они ни взглянули. Ветер не счел нужным выйти, справедливо рассудив, что жаре иногда не нужно мешать, а ему отдохнуть не лишне.

Они с упоением трепетали крылышками, наслаждаясь полетом. Порхали, весело взмывали вверх, гоняясь друг за дружкой. Представляли себя самолетиками или застывали рядом, будто в нерешительности, но это был хитрый трюк: кто первый не вытерпит и рванет вперед, тот и проиграл. Одновременно срывались с места и бросались наперегонки. Оводы были близнецами, поэтому, обычно, чувствовали и вели себя одинаково, но иногда один из них пытался доказать, что он – главнее, поэтому шутливые потасовки, перебранки, конкурсы  устраивались ими постоянно. Они веселились до тех пор, пока не проголодались.

- Теперь каждый сам за себя! – проворчал Сорванец. - Я ищу одно тело, ты – другое. И не смей к моему приближаться! Я так голоден, так голоден, что делиться не намерен.

- А мама говорила, что братья должны делиться!

- Уйди, Бояка, по-хорошему! И не хнычь – не маленький!

Они разлетелись в разные стороны и заметались по пляжу, присматриваясь к выходящим из воды монстрам.

От реки веяло прохладой  и охлаждало разгоряченные тела. По речной глади скользили плавунцы, явно, гордясь собой.

- Посмотрите, какие мы ловкие! Настоящие конькобежцы! Вы так не можете! – кричали они оводам, отвлекая тех от плотоядных мыслей.

- Сейчас укушу! – грозился Сорванец, сердито шевеля хоботком. Бояка не вмешивался. Он увидел  мальков, которые мельтешили у самого берега, собираясь в стайки, и засмотрелся. Здесь и вода была потеплее, и хищников не наблюдалось.

Но не один он любопытничал. Жуткое, белесое существо шевелило  отростками и вглядывалось туманными звездами в реку, желая, видимо, поживиться плавунцами и мальками, но пока ничего не предпринимало для их поимки. Бояка представил себя объектом охоты и ужас обуял его. Он кинулся в сторону и завис рядом с братом.

Тот отвлекся и увидел большое, прожаренное до коричневой корочки существо, ароматное от жаркого солнца. Оно двигалось, подняв туманные звезды  к небу, и отростки его шевелились. На верхушке у него росли водоросли, которые тоже шевелились! Это было жуткое зрелище, но голод ждать не мог.

- Я укушу его, – не выдержал Сорванец.

- Не надо! – вскрикнул Бояка. -  Оно смотрит  в небо и может быть опасно!

Но голод помутил разум несчастного и тот кинулся на нечто длинное, тонкое, шевелящееся  и укусил со всей дури. Другое длинное, тонкое взметнулось и шлепнуло его по хребту. Овод закатил глаза и обмяк. Его тельце в бессознательном состоянии выбросили в реку. Молод он был, не знал, что со спины кусать намного безопаснее.

- Брат! – пискнул Бояка, боясь привлечь к себе внимание, и заплакал.

Очнувшийся в воде Сорванец понял: - Вот она, смерть! – Он раскинул крылья, попытался взлететь, но река не отпускала. В жуткой панике он зажужжал, закрутился на месте, отчаянно взывая о помощи.

- Куда ты? – прошептала река.- Я полюбила тебя. Останься!

С высоты полутора метров к ним присматривались туманные звезды. Сначала - со злорадством, потом – равнодушно, позже – с сожалением.  Борьба за жизнь незадачливого кусаки их впечатлила. Заметив, что его неподвижное тельце уносит река, содрогнулись от содеянного и отросток был отправлен на выуживание.

- Не отдам! – воспротивилась река и потащила обратно, но отросток шевельнулся сильнее и вместе с водой выкинул нахлебавшегося овода на песок. Мокрый, жалкий, бывший на волосок от смерти, он, понурив голову и опустив намокшие  крылья, привыкал к мысли, что еще жив. »Бояка был прав. Зачем я полез?»

- Нр…  бр…  хр… кр… - пробулькало жуткое существо, но он ничего не понял. Молча отряхивался и давал себе  зарок : никогда не кусаться на этом месте. Обсохнув, Сорванец стремительно взлетел, боясь повторения случившегося, и помчался прочь. К нему присоединился Бояка, довольный, что братец жив. Они полетели в другое место, где полно мычащих, которые  никогда не смотрят в небо.

Две туманные звезды жуткого существа смотрели им вслед с пониманием.

                    *****

    - Представляешь? Меня укусил овод. Да так больно, что я его шлепнула и бросила в реку. А позже сжалилась и с водой вычерпала на берег. Торопилась, боялась, что утонет окончательно. Говорю ему: - Будешь еще кусаться? - А  он такой взъерошенный, несчастный! Божья тварь! Жить тоже хочет! Полетел прочь, представляешь?! Мог бы и здесь остаться. Типа, не понимает, что творит! Какие-то понятия и у них есть!

- Ну, ты, мать, даешь! За что его жалеть? - отвечала ей удивленно жгучая брюнетка, нежившаяся под жаркими лучами солнца на махровом полотенце.

- Хватит лежать! Загоришь однобоко и сожалеть будешь. Видишь, я вся в движении, поэтому со всех сторон красненькая, - набросилась на нее спутница по загарам.

- А все равно мне жалко всех, - добавила она тихо и засмущалась.