Помочь сайту
Поздравления
БОЛЬШАЯ ЖИРНАЯ ВОНЮЧКА
24 апреля 2018 -
Виктор Сафронов
(отрывок из романа «Холуи и лакеи»)
«Unicuique secundum opera eius»
Да воздастся каждому по делам его! (лат.)
Евангелие от Матфея (гл. 16 стр. 27)
Ещё в пятницу, в конце летнего рабочего дня подруги по работе договорились, для приятного времяпрепровождения, встретиться на даче у коллеги по работе со странным именем Алина Юзефовна Сара-Бернар (в дальнейшем по тексту будем называть её – Алина). Повод был – именины хозяйки дачи и скромное желание выпить.
Собрались без опозданий. В этой компании был суровый закон: опоздавший пропускал принятие веселящей дозы вина и, соответственно, вкусной еды, в качестве закуски. Не забалуешь.
Разговоры, как принято в среде счетоводов и калькуляторщиц, велись далёкие от профессиональных интересов. Виды на урожай. Последняя коллекция от кутюр сообщества «Унылый лось». Само собой тщательно промыли кости мужиков, от которых на планете – всё зло. Не хватало изюминки, т.с. стержня беседы. Впрочем, собравшимся скучно не было.
Кроме Натахи Саперави и Ольги Закревской, работавших нормировщиками с именинницей в одном здании, затесалась средь них и… На сегодняшний день рука не повернётся написать её настоящее имя, возможно, это случится чуть позже, пока назовём её первым попавшимся вымышленным именем – Любовь Витальевна Герукла. Что вы, выдающаяся Личность, мечтающая стать депутатом и прикладывающая к реализации своей цели все мыслимые и немыслимые усилия. Для чего ей это, была ведь когда-то порядочной… нет, не сволочью… порядочной женщиной. Правда давно это было, хотя пожилые люди, её ровесники, хорошо это помнят. Лелеяла и пестовала «идею фикс» для того, чтобы решить свои бытовые проблемы, а также раз и навсегда отомстить врагам. Чтобы не уводить читателя в дебри гламура, скажу коротко: женщина она была молодящаяся, детально следила за своей внешностью. Не забывала меткими ядовитыми стрелами и другим подручным материалом, из-за лишних килограммов на талии своих знакомых, разить их в ядрённый корень, то есть, спуску не давала. По выходным ездила на велосипеде и называла себя в социальных сетях всемирной паутины, не иначе как Любаня. Ну, да ладно. Не в ней дело.
Хозяйка уютных грядок и богатого дома с печным отоплением, поковырявшись в зубах, как о чём-то давно говоренном, продолжала излагать свои мысли.
- Все бегают, суетятся. Бесит просто, – она разгладила газеты, лежащие на столе вместо скатерти. – Вот скажи, откуда столько геев развелось? Телевизор противно включать. Отовсюду эти поганые рожи пидарасов лезут. Ведь раньше такого не было…
- А мущчинки сёдня будут? – перебивая её поинтересовалась Закревская. – Стриптизёров заказывали?
Ей никто не ответил. Алина пожала плечами и продолжала излагать нетрезвые мысли.
- С другой стороны: не удивительно. Посудите сами. Довелось мне недавно подрабатывать в системе сетевого маркетинга. Заняла должность обычного бухгалтера. Работа привычная. В помещении тепло и сухо. Чай с плюшками, кофе с салом, занятные и увлекательные споры-разговоры. Иногда цифры: дебет-кредит, счёта 50… 62… и другая мелочь.
Она посмотрела в окно, подружки, как по команде, проследили за её взглядом. Ничего интересно – кошки мяукали, воробьи купались в пыли. Мужиков на горизонте не наблюдалось.
- Всё хорошо, но была там баба. Директор не директор, что-то среднее между бухгалтером, посудомойкой и руководителем… Ещё… В момент приезда польских хозяев: шестёрка, т.е. прислуга на побегушках. Работники между собой звали её «Большая жирная вонючка» или в целях конспирации, когда она находилась поблизости, использовали выданную кликуху – «Бе-же-ве»… Пан хозяин, дал ей более развёрнутую характеристику: лживая, корыстная и продажная сука (СВ – Своею жизнью она пыталась доказать, что можно безнаказанно плюнуть в вечность – на польском языке это звучало примерно так: «Gnfkjfv vkhoelejzcbz. оx njiosdhl smdjshbd pkfjv 6,dcmk8imc/,dcbjk»)
- А имя-то у неё было? – отвлекаясь от нарезки сочных помидоров, спросила Натаха.
- Конечно, было, - Алина задумалась, покраснела, пытаясь вспомнить. – По правде, так сразу и не скажу… Бесит просто… Бе-же-ве, она и есть Бе-же-ве… На всякий случай… Э-э-э… Как бы это сказать помягче… Мы даже на асфальте её мелом обводили… Гкхе… Хм… Короче. Мы заранее прикидывали на могильной плите её наименование с инициалами. Получалось длинно, путано и погано. Поэтому, чтобы никого не обижать, не приведи господь, появятся однофамильцы, буду называть её… уё… моё: Гавнюшка, она же Цанюшка Циманович. Клички, к примеру: Таджик, Цыган, Турок и другие имена будут также разнообразные, в зависимости от смысловых галлюцинаций моего рассказа...
Возникла неловкая пауза, с которой рассказчица влёгкую справилась.
- Стесняюсь спросить, слушать-то, прости господи, будете? – Держа в руках бутылец настойки поебень-корня, сурово ждала реакции.
Зная крутой нрав хозяйки, гости как по команде закивали головами.
- Эта упыриха ярко выделялась среди себе подобных, явно выраженными психическими отклонениями, рассеянным взглядом, разболтанной походкой, взрывами немотивированного хохота…
Пока было непонятно о чём идёт речь, но из-за духоты, уточнять не хотелось.
- Со слов героини моего рассказа… Бесит просто. Ненавидящая всё и всех, особенно тех, кто был выше её на служебной стремянке и имел право отдавать распоряжения,
Алина разлила по рюмкам настойку. Ляснули дружно. Ох, хорошо пошла родимая, огнём прожгла и добавила румянца на щёки. Видно, собрались цивилизованные люди, а не алкашня подзаборная.
Которая хозяйка, закатив глаза после принятия вкусняшки, без посторонней помощи крякнула и продолжала.
– А уж как откроет рот… Ну, ей-же-ей, разношенная, говорящая вагина. Все, а не только звёзды сразу в шоке… Таким приспособлением, вместо вантуза хорошо унитаз прочищать. Скажу по секрету, у беременных женщин от таких неожиданных открытий сердце падало в жопу и пряталось там под лестницей… После чего начинался незапланированный акт дефекации… Характеристика достаточно полная и исчерпывающая. Глядя на её фотографии, которые она без тени смущения, выкладывала в этих ваших интернетах, ну, ей-богу, вылитый бульдог, слюнявый и сопливый.
- Сиводни таких на рукаводящих постах… куда ни плюнь, чириз аднаво, - заявила Ольга, проглатывая содержимое рюмки. – Было бы к чему, удивляться… Хлавная, вовремя кровь с рук отмыть…
Не вдаваясь в смысл реплики, Алина продолжала.
- Как и все граждане с отсутствующим чувством самокритичного отношения, Бе-же-ве считала себя красавицей, поэтому выкладывала изображения себя любимой, всюду, где только можно. Вот можете полюбоваться сами, - Алина повернула экран с фотками в сторону гостей… - Действительно похожа? Смотрите сами, как подходит под описание.
- Да, красота страшная сила, особенно в сочетании с такой толстой жопой… Или это у неё харя такая? - Поддержала Натаха рассказчицу. – Жирно, мерзко и страшно. Как жить после увиденного? Культурный шок, кровавые слёзы… Зачем, такому существу вообще фотографироваться и выкладывать? – После сказанного выпила.
Истины ради, сама она тоже Дюймовочкой не была. Но кто в разгар женских страстей, направленных на другую толстомордую, сможет её в этом упрекнуть. Тем более, что контраст параметров одной прелестницы со второй (между нами говоря, штампованной в условиях очередного экономического кризиса) был поразительный.
- К моему ужасающему сожалению, потрясающая бабища, - брезгливо прищурившись, заявила Любаня и, не меняя выражения спросила: – Ей здесь лет 45-50.
- Нет, - с гордостью, выпятив уже оформившуюся и гордо свисающую грудь, обрадовано ответила Алина. – Всего ничего около тридцати.
- Тогда я лучше промолчу, - с грустью сказала Люба. – Совершенно перестала разбираться в девичьих прелестях.
Алина, подцепив с тарелки очередной кусок сала, продолжала свой рассказ:
- Неряха в стоптанных башмаках… - размахивая вилкой, выражала она свои эмоции. - Нечёсаная, заплывшая жиром 130-килограмовая молодуха. В моменты особых откровений нашего общения любила вскользь о себе произнести: «Меня обзывают толстой и жирной, но никому не дано право, называть меня дур-р-р-рой». При этом выглядела, как Роза Ликсимбур и Клара Целкин, вместе взятые. О своих умственных способностях, была и остаётся очень высокого мнения.
- С младых лет, она думала, что её будут любить за правильные симметричные черты лица и пропорции, за красивую упругую грудь и узкое влагалище. Как о таких мерзавках говорила моя бабушка: «Сиськи по пуду – работать не буду!»… На первых порах всё так и было. Имея такое, как ей казалось богатство, вполне понятно, что читать и самообразовываться это лишнее. Также совершенно излишне, не жрать всякую дрянь, соблюдать в питании и алкоголе сдержанность и умеренность. А главное – это нормальное отношение к людям. Как же быстро красота и пропорции закончились…
Голос докладчицы, стал заплетаться. И не диво. Все закусывали, а она, увлечённая своим повествованием, продолжала гнуть прямую линию.
- …Грудь, обрамлённая пупырками от прорастающих волос, превратилась в уродливые уши спаниеля с сосками… Брюхо вываливалось наружу из любых одежд… Спина из-за огромного количества жира, напоминала гармошку. Наши пацаны, насчитали восемь складок, и, это не считая перетяжек, связанных с ношением лифчиков, грязь и заношенность которых её совершенно не смущали. Хапала и хапает от жизни всё без ограничений и моральных табу. Забывая, что касса впереди и за всё придётся заплатить
- Перед ночью на Ивана Купалу, какая только нечисть не вылазит из своих лежбищ… Похоже, я знаю, о ком ты говоришь, - вмешалась Натаха, намазывая масло на горбушку и переходя на былинный язык народных сказаний. – От себя могу добавить, что из уст сахарных, ланит яхонтовых этой самой Бежеве слова вылетал скабрезные, гадкие, с похабным выхлопом деляческого рвачества. Из хищной, изголодавшейся пасти слюна льётся гнойная, ядовитая. Там, где она появлялась, где ступала её бесформенная плоскостопная нога, трава не росла и птица гнезда не свивала.
- Эта усё внешние явления. Щас пащитаю… раз, два, - другова ряда - качая ногой и насвистывая мелодию песни Сольвейг, встряла в разговор Ольга, - они, как и мушчины, нас завсегда обманывают. Как обстоят дела с внутренним миром переживаний нашей, этой самой - хероини. А то получается, как с тем трюфэллем, все об нём знают, но на вкус никто не пробовал, ни вжаренных со сметаной, ни в щах с кашей.
- По поводу грибов, кои ищут со свиньями, сказать ничего не могу. А насчёт внутреннего мира, прости господи, тут уж, как водится… Самыми тягостными моментами в общении с этим Турком были те, когда она пыталась изобразить ум. В её понимании, он заключался в заносчивости, высокомерии и отборном мате. Сама не понимаю, откуда в этой безграмотной, некрасивой, раскормленной деревенщине появилась «манька величия»?
- Обычный синдром медных труб, - произнесла Любаня, разглядывая фотки. – Мало того, что деревня неотесанная, так ещё и бегемот однояйцевый… - И неожиданно, поддернув плечами, сделала вывод: - Вот, что может получиться, если аборт вовремя не сделать… Опять же, попытаешься сэкономить на презервативах, получишь такой результат…
Алина, как старшая в этой компании продолжала свою занимательную антропологию или если угодно, повесть полную любви и очарования.
- Когда этот Таджик начинала «искренне» боготворить ещё не приехавшее начальство, со стороны наблюдать за этим было весьма забавно. Битва лизоблюды за нравственность и любовь начальства начиналась с того, что она лично несла в нужник рулон туалетной бумаги и баллончик освежителя воздуха. После с пеной у рта бегала и орала на офисную чернь, пытаясь быть убедительной в своей подготовке к встрече с обожаемыми хозяевами. Больше всех доставалось Прокопию Сергееву, он у неё служил шофером и порученцем… Отвлекусь на его хитрость: чтобы она не утомляла его своими сексуальными бреднями, каждое утро он начинал с рассказа о том, как прекрасно провел вечер и ночь со своей невестой. Пока эти байки держат его на расстоянии от взбесившейся нимфоманки. Но дело, как вы понимаете не в нем. Поэтому продолжу тему о встречах прислуги с прибывающими хозяевами и их курьерами.
Приехавшее начальство с пониманием относилась к стоящему в туалете освежителю и принимало холопские заверения в бесконечной любви, нехотя и брезгливо. Оно цедило сквозь зубы: «Ну… ну, успокойся. Не чешись при мне, стань ровно. Не люблю когда жирными губами, целуют руки…». И продолжало в том же духе: «Стань единственной и неповторимой, такой, чтобы любой мог сказать: «Ты сука и сволочь, каких даже в Польше нет… И мир таких тварей больше не увидит». Эти красивые, берущие за душу своей простотой слова принадлежали, вновь прибывшей контролёрше из Польши с красивым для нашего музыкального слуха именем Геновэфа Клоподавко. Идущие от сердца излияния попадали точно по адресу, к человеку, привыкшему к подлости и скотству, выросшему в условиях дефицита честности и порядочности. Готовому на всё, лишь бы удержаться на вершинке бюрократической, начальственной пирамиды воздвигнутой из дерьма. Близость и покровительство которой даёт право подличать, урывать для себя деньги, материальные блага, а главное повелевать другими маленькими людьми
- Оттачивай своё мастерство, - ярилась Клоподавка, комкая край кофтёнки и раздирая на лице очередной прыщик. – Дави эту русскую сволочь, как можно более жестоко, а можешь ты хорошо, мы о тебе наслышаны…
В такие моменты Циманович в знак согласия, подобострастно приоткрывала пасть (раз сука - значит, должна соответствовать) поджимала невесть откуда появившийся хвост и радостно кивала головой, а Клоподавко продолжала:
- И будет тебе в Польше ночлег, еда и чистый коврик. А ещё почёт, наше уважение и весомый довесок деньгами. – Задумавшись, продолжала глубокую мысль о развитии бизнеса на временно оккупированной территории. – Власть, даже на таком мелком уровне, должна обходиться правом сильного, ей довольно того, что она власть. Основной упор делай на аморфную массу, на её боязнь потерять работу. А кадры буду подбирать сама. В случае чего, недовольных… будем закапывать в братские могилы… Смотри, не подведи, а то окажешься там вместе с другими.
- Зря она ей это говорила, - Алина подытожила сказанное. – Через полгода БЖВ за счёт мелких и подлых провокаций добилась от хозяев того, что Геновофу выгнали с треском. Но это будет позже, а пока история развивалась последовательно и по спирали, хотя всё рисовалось чёрными красками.
Алина вдруг подняла вверх указательный палец, призывая к вниманию, - Чтобы не быть хамским отродьем и убожеством, нате вам. - И в качестве сюрприза, а больше для того, чтобы заняться другими делами, включила запись с неприятным голосом БЖВ. Подруги услышали:
«Глядя на вновь прибывшую «пани» во время передвижения в пространстве, казалось, что вся она состоит из плохо смазанных деталей и ржавых шарниров… Половина деталей от этого агрегата в дороге потеряны и заменены на китайские фуфырики из бумаги и рисовой соломы. За минуту до её прихода по скрипу и лязгу можно было догадаться о её появлении. Росточку она была неприметного, где-то под метр девяносто пять, размер ноги – сорок четвёртый широкий, вес не более пятидесяти трёх килограммом. Голова по сравнению с задницей и другими частями тела несуразно большая и, исходя из первых впечатлений – умная. Глазки алчные, злые, пронырливые. Зрачки расширенные. Лицо крысиное, вытянутое вперёд. Среди других встреченных в жизни «прекрасных полячек» лицо выделялось огромным количеством прыщей, в момент особых волнений, она их сковыривала занозистыми пальцами, увеличивая объёме набухания. Лобик узкий, морщинистый. Грудь отсутствует как таковая, да и зачем она. Посудите сами, православные, с такой ушастой головой, грудь вообще ни к чему. В общем, выдающийся терновый венец природы, хоть убейся о стену от одного только вида и удовольствия лицезреть и наслаждаться этим чудом лесбийской природы. Чтобы не скучно было на чужбине исполнять функции цербера, с собой она привезла двух помощниц: блондинку и брюнетку. Их имён никто не знал, так, что-то сотрудники между собой называли их «вновь прибывшие» или «черная и белая», хорошо что длинную Клоподавку запомнили и на том спасибо. У обоих дефект речи, что особенно выделялось, когда они с нами, «быдлом» пытались разговаривать по-русски «пше-пше, пше-пше…». Как она продавила их трудоустройство уже у своего работодателя, было большим секретом. Факт остаётся фактом, «она уважать себя заставила» и продавила присутствие двух лесбиянок у себя в обслуге. И хотя как стало известно из уст самого нанимателя, он, поблескивая дорогими очками, был против приёма этого дуэта, но Маркс и Энгельс, с их учением о грабительской сущности капитализма, взяли верх над брезгливостью. Пришлось принять всех троих. Вот такая нечаянная радость предстала перед нашими глазами. Приезжая сюда непосильно трудиться, так сказать учить нас бестолковых уму-разуму эта чернокнижная троица отрывалась в гульбе и безобразиях по полной программе. Пацанов Клоподавка нанимала в основном не пьющих, высоких, стройных, мускулистых. Как залетят из надоевшего Ляхостана с очередными сексуальными гастролями, тут же давай куролесить. Правда, надо отдать им должное, до смерти ребятишек не заёбывали, чай, не крепостное право, так слегонца, условно скажу, до полусмерти. Зато сами на следующий день ходили в раскоряку, с опухшими губами и очень довольными лицами от полученного результата. Пацанам, наёмным работникам, людям подневольным за старания и усердие с панского стола перепадали кости и не доклёванные корки – выписывали небольшие, долларов двадцать-тридцать премии. А гордость? Да, какая гордость, когда жрать нечего, а работать негде. Этим шепелявым особям особо стесняться было некого, свидетелей, как они считали, нет, а на нет и суда нет. Сами посудите, Польша страна католическая, там дают четкие установки: за такие шалости гореть всем в геенне огненной, тем более в родной сторонке были у этой троицы и мужья с любовниками, и детки малые, цыцу просящие. Но срабатывал известный принцип, делай, что хочешь главное, чтобы никто не видел, и не знал. Наше присутствие и перешёптывание у них за спинами их не интересовало. Как кричал Клоподавка: «Я тут могу любого выгнать и уволить. Мне сам пан главный начальник дал такое права в руки». Мы ещё ниже сгибая шеи говорили между собой: «Ну, дал и дал, с кем не бывает. Разрешите поцеловать вас в задницу». Особенно хороши заграничные молодухи были во время всевозможных коллективных пьянок, которым было присвоено удобоваримое словосочетание «корпоративная вечеринка». Такие шабаши с приезжими ведьмами всегда заканчивались увесистыми восклицательными знаками, как-то: сон в селёдочнице за столом и свальным грехом. Если в Древней Греции и не менее древнем Риме это были празднества в честь Вакха, бога виноделия и винопития, то в нашем случае, это было обычным разнузданным скотством. Чтобы уж совсем каждому было понятно, кто здесь хозяин, в один из приездов привезли двух молодцов. Природа отдохнула на них основательно. Спитые морды, тусклые лица, гнилостные мотивы. Эти, будучи их родственниками, прямой спиной и высоким интеллектом вообще не выделялись. Один из них, среди нас известный, как «толстый» напивался так, что местной бригаде наркологов и санитаров спасая никчемную жизнь, приходилось сутками выводить его из запоя и приводить приобретённую алкогольную интоксикацию в приёмлемую для окружающих форму. Второй, «мелкий», хвастливо делился своей удалью, мол, по вечерам угощается до такой степени, что сам из-за стола встать не может и нанятая подруга волоком тащит его в койку, а когда у неё сил заканчиваются, то бедная женщина просто ногой сталкивает его со стула на коврик. Оба биндюжника относились к категории пьющих бездарностей с раздутыми амбициями. Как и всех поляков, эту группу иноверцев выделяла ненависть ко всему русскому, чего они, цедя сквозь зубы слова, особо и не скрывали. Наиболее люто ненависть проявлялась у Клоподавки. Прыщавое, заносчивое и злобное создание. Циркулеподобная фигура из недр которой постоянно лилась желчь и недовольство и, в довесок ко всему, неприятный, стойкий запах нечистот исходящий от неё, где бы она только не появлялась. Специально проверяли, уже трое суток её не было в помещении, но запах по-прежнему оставался, как и её визитная карточка случайно забытая на столе. Несколько фирм на нашей территории она уже развалила, но суть дело подавала так, что вокруг одна дебильная русская мерзость, нормально работать с которой цивилизованным людям невозможно. Директора сидели в холодных камерах на строгом режиме и воем проклинали тот день, когда согласились на сотрудничество и позарились на высокие заработки. А что? Клоподавка там у них, как сейчас у нас буйно бредила, этот бред передавался в форме приказов тем, кого она нанимала, но сама никакой ответственности за свои поступки не несла. Она нигде и никем на нашей территории не числилась, выполняла функции заезжего гастролёра или, говоря на блатном языке, была смотрящей за этой микрозоной. Поэтому когда, допустим менты ловили наших торговцев с неучтённым товаром или налоговики выявляли большие суммы неуплаченных налогов в бюджет, она только пожимала плечами и сквозь зубы шипела: «А я вам, долбоёбам, говорила». После этого уматывала в Польшу, рассказывать о своих героических свершениях по зарабатыванию денег на вражеской территории. Те, кто послушно исполнял её волю, надолго уходили за решётку, сожалея о конфискованном имуществе и развале семьи. И ведь один точный выстрел мог покончить с культивируемой русофобией, но, как было понятно, патроны в дефиците, а с мокрухой связываться, себе дороже. Поэтому…»
На полуслове Алина, вытирая руки о фартук, выключила запись.
- Всё. Давайте отдохнём. Бесит просто. Меня от этой мерзости щас вырвет… - и совсем не к месту добавила. – Чем хуже и дешевле товар, тем больше у него рекламы. Не хочу, даже в этом узком кругу, участвовать в ковырянии чужого навоза.
- Вы бы ей чаще лоток меняли, - предложила Любаня. – Глядишь, он была бы более человечная… Сварить её надо было в кислоте... Чтобы не кусала кормящую руку.
Выпив по стопке, щи хлебали молча. Тягостную тишину прерывали вздохи и скребущие по днищам тарелок звуки. Опять заварили чай. Душно. Небо потемнело. Судя по замолкшему щебетанию снующих воробьёв, скоро начнётся дождь.
- Красиво говоришь, - поправляя сползшие колготки, прервала молчание Ольга. – Но, к примеру, спрошу, а вот семья у неё есть али другие какие близкие ей люди, допустим из сиротского приюту.
Алина протянула руку, взяла со стола чашку и проверив её на просвет, налила чаю. Потом вздохнула, как от тяжелого полоскания белья и продолжила.
- Был у неё муж. В восемнадцать лет, смогла она рассказами о беременности, выскочить за Вольдемара замуж. Беременность оказалась мифом, а штамп в паспорте реальностью.
- Так многие акробатки делають, - вдумчиво кашлянув, протянула Ольга, вспоминая собственное житьё-бытьё и три месяца замужнего лихолетья.
- Свекровь так ей и говорила: «Ты Вовчика обдурила и охмурила, из-за квартиры моей благоустроенной, городской прописки и белых булок с маслом. Дрянь ты, а не человек». Турок отвечала ей той же любовью и признательностью. Однако, белые булки поедала с большим удовольствием, не забывая мазать на них вкусное городское масло. Как результат сытной городской жизни – сто тридцать килограммов чистёйшего жира.
- По правде сказать, Вальдемар был и остаётся красавцем с правильными чертами лица, ухоженной профессорской бородкой и грамотной речью. Мать следила, чтобы он, не смотря на выпавшие ему тяготы семейной жизни был одет в чистое и нарядное с красивой обувью. Добившись первоначальных целей и обосновавшись в городе, жирная молодуха все время проводила на работе (по крайней мере, так она говорила) подальше от въедливой свекрови и надоевшего мужа. Молодому красавцу было скучно. Алкогольными вкусняшками он себя не баловал, по гаражам и клубам не болтался. Как повелось в таких ситуациях откуда-то из небытия стали возникать красивые ухоженные девицы, желающие скрасить одиночество несправедливо обиженного судьбой молодого красавца. Как в интересных женских романах началась переписка, ничего не значащие телефонные звонки. Дальше – больше. Под дворником на лобовом стекле, нашёл двусмысленную записку: «Какой у тебя размер?». Любящим супругам можно было посмеяться над таким забавным розыгрышем. Но Вольдемар, помня о сучьем характере благоверной, показывать полученный текст не стал. Просто расписал размеры обуви и брюк в поясе. Памятуя армейскую службу, на всякий случай, не забыл упомянуть размер противогаза и, туда же – под дворник. Вскоре, нарисовалась красотка. Чтобы он уж точно не перепутал её с другими желающими опробовать его мощность и стать, к подарку: комплекту отечественного белья и носкам, приложила свою фотку. Вот она.
Алина открыла очередную страницу на компьютере. Женщины уставились на девицу.
- Ничего выдающегося, - грустно сказала Любаня. – Деревяшка, как деревяшка. Не модель… Но гораздо интереснее, чем его жирная баба… И что там дальше было.
Алина рассмеялась и продолжила.
- Само собой разумеется, Вальдемар не устоял перед таким напором. Сдался несмышлёныш в волоокий плен. Как очень редко бывает в таких случаях, дальше на почасовых арендуемых метрах были раздевания на скорость и время. Примерка подарка в присутствии дарителя. Промер глубин и широт. Испарина на уставших, но довольных друг другом лицах. Прошу заметить, всё это по обоюдному согласию временно брачующихся сторон.
Приводя мысли в порядок, она задумалась. После небольшой паузы продолжила:
- В связи с не устоявшейся и вялой эрекцией, отсутствием интереса на демонстрируемое Турком застиранное бельё. Жирная жёнка, заподозрила его в хождениях налево, направо и другие стороны. Тем более, до этого постоянно кислое недовольное лицо мужа, стало сладким и счастливым. Так как мозги жиром окончательно не заплыли, тем более имея за плечами очень среднее образование, быстренько пока «любимый» супруг мурлыкал в душе отмывая любовную испарину, покопалась в его телефоне. Именно там и была выявлена опасная связь, почти как у Шодерло де Лакло. Один раз выявлена, другой отслежена. До мордобоя, к разочарованию свидетелей и судей дело не дошло. Скандалы были в основном только в виде словесных выпадов и упрёков про то «что ты мне всю жизнь сломал/сломала».
Алина развязно закурила и, выпустив через ноздри облако никотинового кайфа продолжила.
- Пора уже было Вольдемару перед жирной дрянью за собственные вольности покаяться. Для предостережения других заблудших овечек, согласно законам эпистолярного жанра все мы, поставленные ею в известность о проделках гада, обязаны были увидеть лёгкую концовку, с нравоучительным наказанием порока в конце. Виделась мораль финала: зло, которое, естественно, побеждается добром. Эта скотина при нас, даже речь репетировала перед зеркалом, где она благородно и великодушно, прощала подлеца-изменьщика. Но, что-то не сложилось в этом пасьянсе, карты упорно не укладывались в задуманную схему. Создавалось полное впечатление, что муженёк, был бесконечно рад сложившейся ситуации. Свекровь была полностью на стороне сына. Причём, говорила не таясь, даже не закрывая дверь на кухню: «Бросай ты эту раскормленную свинью. Детей нет, жалеть некого. Восемь лет мы её обстирывали, кормили, поили. Образование за наш счёт получила. Бросай ты её. Рядом с тобой такая лахудра – это позор один. На людях стыдно признаться, что у меня такая невестка».
В это время за окном, издалека прогремели первые грозовые раскаты. Собравшиеся подруги, увлеченные ходом повествования, даже ухом не повели. Только Ольга пробормотала, что-то из серии: «у меня бельё на верёвках висит, должно промокнеть…» и всё. Вот как было интересно и заманчиво слушать. У каждой из собравшихся были собственные примеры неудавшейся супружеской жизни.
- Скоро дело делается, да не скоро сказка сказывается. И вот, когда в очередной раз, вернувшись с заработков, вместо наслаждения салом в супружеской спальне, он прямиком направился к любовнице Ирке… или Светке. Моча крепко ударила в голову колорадской жучихе. Оттого или отчего-то другого, через три дня, когда он вернулся домой, было решено подать на развод. Общего имущества нет. Малюток, тянущих свои тонкие руки с криком: «Папа, папа, зачем ты нас бросаешь?» тоже не наблюдалось. Как гадюка не пыталась отрубить себе пару метров в вожделенной квартире, но не удалось, не устаканилось. После недолгой тяжбы и судов свекровь, святая женщина, показала ей дулю, ещё фигу и другие заголённые части тела. И с большим азартом помогала экс-невестке собирать её барахло. Не посчитала зазорным вынести их вон из квартиры. Прямо у такси и вышвырнула…
- Погоди, Алина, - выслушав эти потоки жизненной правды, перебила раскрасневшегося оратора Любаня. – Откуда такие подробности?
- Часть она рассказала, а остальную часть, в виде комментариев и уточнений было со смехом поведано в её отсутствие, другими нашими работниками из бухгалтерии.
- И чем дело то закончилось, что дальше было?
- Началось клоунада… Самое весёлое время. Эта жирная тётка неопределённого возраста, стала носить мини юбки, заточенные под лобок, кофты с разрезом до пупа, демонстрирую собравшимся и посетителям всю накопившуюся деревенскую дурь. Вы себе, девчонки, представить не можете, каково было нам, людям с изысканным вкусом и много понимающим в эстетике женского тела, ежедневно видеть огромную толстую задницу, трещащую по швам… И оплывшие жиром целлюлитные ляжки, выглядывающие из под обтрёпанного кусочка ткани. Отталкивающее зрелище. А вы говорите, откуда геи беруться? Да, вот отсюда и выскакивают…
- Я так и не поняла, отчего вы её называете «большой жирной вонючкой»? – встряла в рассуждения Натаха. – Нет. Ну правда. Отчего?
- Между нами говоря… Не за столом будет сказано, - Алина нервно хихикнула, помялась и, отодвинут от себя тарелку с едой, поделилась пережитым. – После её посещения туалета, пару часов туда заходить было просто опасно… Там стоял удушающий смрад и вонь, от которых слезились глаза и першило в горле… И ещё. Когда она брызгала на себя духами или дезодорантом, какими бы они качественными и ароматными не были, после попадания на её тело вокруг возникал стойкий запах прокисшей солдатской портянки. Иного ждать и не приходилось. Вполне вероятно… если бы она, хотя бы раз в неделю принимала душ этого, возможно, и не было бы. Но душ, гигиена, уход за телом – это буржуазные предрассудки. У них в деревне такое не практикуется. Какая погода, как говориться, так и живём. А свинарник в мозгах ни каким парфюмом не выгнать.
- А как она, прости, позиционирует или представляет себя в жизни.
- Всем, кто находился и находится рядом с ней, она приносит горе, болезни и несчастья, - задумалась и неожиданно спросила. - Вы бегемота в мини-юбке видели.
- Нет! – хором весело ответили подвыпившие сударыни и мамзели.
Не достигнув желаемого, девчата, хохоча, сделали вид, что желали достигнутого.
- А я видела, - Алина передёрнула плечами. – Почему-то бегемоты с оборками, считают, что выставлять оплывшие целлюлитом ляжки и слоноподобные икры – это красиво… Они уверены, что от этого становятся ещё краше и завлекательнее. Для того, чтобы окружающие до конца поверили в фантазии о её неотразимости она придумала, как ей казалось, гениальную идею. Как-то пригласил хозяин фирмы «особо выдающихся» работников на свои ляхостанские сотки выпить, закусить, т.е. организовал пьянку. Всех их было человек пятнадцать. Подвели итого. Пятое-десятое. Оглянулись вокруг, все одеты в чистое и нарядное. Столы накрыты. Оказалось, это был юбилей. Пей, ешь, не хочу. Погуляли, повеселились. После возвращения на родную землю, она громогласно заявила, что Стёпа Полуэктов, добре выпив, рвался к ней в опочивальню для получения сексуальных наслаждений.
Натаха, не преминула воспользоваться паузой и заявила:
- Какая прелестная подробность, - после тряхнув покрашенными кудрями, добавила. - Очень возбуждает. Где тут у вас туалет?
Алина махнула рукой в сторону грядок с луком.
- Я быстро, ничего не рассказывайте без меня.
Воспользовавшись её отсутствием, разогрели остывшую картошку с салом. Разложили по тарелкам.
Вернулась раскрасневшаяся и удовлетворённая Натаха.
Алина вопросительно посмотрела на неё.
- Так я продолжу?
Та утвердительно качнула головой.
- Так вот, якобы, после двусмысленных приставаний Стёпы он ему с негодованием отказала. Больше того, бранными слова прогнала прочь. Нам, работникам калькулятора и деревянных счётов, испытывая некую долю ревности, ничего другого не оставалось, как зажав… - она мечтательно потянулась. – Да, именно зажав Степана в углу, потребовать детального отчёта. Правда ли то, о чём вещает жирная Кассандра. Тот долго непонимающе смотрел… После стал хохотать и симулировать сумасшествие. Отсмеявшись, вытирая слёзы он и рассказал, как оно было на самом деле.
- Да, - говорит, - только она забыла упомянуть, что я там был с Оксанкой. Когда эта пьянь ломилась к нам в номер, мы уже спали. Оксана через закрытую дверь с ней о чём-то переговорила и та обиженная умотала к себе. Оксанка, взбив подушки, сказала, что ей хотелось испробовать тройничёк «Ж-М-Ж». С другой стороны, дорогие женщины, как вы себе это представляете меня с этой колодой, от которой ещё и запах нужника прёт, до тошноты, до рвоты. По этой причине, даже в самый разгар пьянки с ней наши пацаны даже танцевать брезговали.
- Мы посмотрели, - Алина зажмурилась от нахлынувших воспоминаний, но взяла себя в руки и продолжила. – Еще раз внимательно осмотрели парня. Действительно. Красавец. Сто девяносто пять сантиметров роста. Аккуратная бородка. Ухоженный во всех отношениях. Запах французских мужских духов. Всё это ни как не вписывалось в её рассказ о сексуальных домогательствах. Тем более он там был со своей женой, высокой красавицей Оксаной.
Она, вспоминая разговор со Степаном, облегчённо вздохнула. – Короче говоря, мы успокоились.
- Какие же вы вредные бабы, - усмехнулась Любаня. – Могли бы и не спрашивать. Так жёстко развенчали подругу. На тот момент, она была ещё замужем?
- Да. И этот незначительный факт, ещё больше характеризует эту больную крысу. Можно было на этом и закончить. Можно было даже не вспоминать её рассказы о том, как её изнасиловал местный конюх, друг папаши, что также является ложью. Так как, ещё большой вопрос, кто кого насиловал? О том, как разные импотенты проходу ей не давали, так и лезли с намёками на ебл… Пардон, на секс, за вино и закуску… Ещё о том, как её ненавидит родной брат с женой, якобы за то, что она в списке наследников стоит выше… Даже из чувства женской солидарности, эти выдумки не вызывают сочувствия, лишь гадкую, брезгливую жалость…
- Все эти сказки про изнасилования, ненависть и сексуальные домогательства, банальные попытки манипулирования сознанием окружающих, - вдруг громко закричала Герукла. – Имитация некрасивых поступков, мерзкой бабой. Постоянный, непрекращающийся смех, признак истеричной натуры с явно выраженными элементами психопатии. – И уже тише. – Хотя, психиатры со мной не согласятся.
- Не могу не остановиться на ещё одной характерной особенности этой жирной личинки, - воспользовавшись крикливой паузой, вспомнила Алина. - Все свои гадости по отношению к тем, кто ей по каким либо причинам не нравился, она предпочитала делать чужими руками, прибегая к таким приёмам как провокация, сплетни и оговоры. Понятно, что подлецы, мерзавцы и другая сволочь, это самая многочисленная организация, у них всюду свои люди.
- Как это?
- Мне пришлось уволиться после того как приехал хозяин фирмы, этой «Семейки Адамс». Вызвал меня к себе и сообщил, что контора в моих услугах больше не нуждается. Спросила почему? Он ответил, что я ничего не делаю, а если делаю, то неправильно и у его ставленницы накопилось ко мне много вопросов. Она не хочет со мной работать. Я – в плачь. К ней побежала. Как же так, жили душа в душу. Она деланно пожала плечами, достала из сисек ржавый крестик и поклялась на нём, что это не она, а другие… Со мной, вообще была как за каменной стеной, а теперь как за деревянным забором... А всё почему? Для нас было шоком, когда выгнали парня, который из добрых побуждений, привёл её в эту контору. Я высказала всё, что по этому поводу думаю и тут же автоматически была зачислена в разряд её личных врагов. Как говориться умными людьми: всё, что имеем в жизни мы либо заслужили, либо допустили…
Свидетели рассказанных ужасов онемели, но не прекратили выпивать. Алина продолжала.
- Со мной ладно. Я к ним причалила в качестве совместителя, а вот с другими было гораздо хуже, более подло и мерзко, если можно так сказать.
- Дайте перерыва, иначе у меня голова на этой вашей виртуальной Голгофе лопнет, вдребезги… на куски - произнесла Ольга. – Перерыв…
Опять разлили пахучей настойки. Пожелали друг другу здоровья. Пожевали, что бог послал. Любопытство взяло верх над брезгливостью.
- Дальше-то, что было?
- В кабинете напротив нашего персонаж сидела красавица Анюта Батурина. Кабинет небольшой, как на подводной лодке, деться не куда. Все хорошо. Они с этой козой вместе ели, пили, веселились. Пока в фирме не появился Лёша Гончаров. Я раньше думала, что рассказы о высоких блондинах с голубыми глазами, это литературный штамп. Ничего подобного. Ко всему прочему, кроме его роста под метр девяносто и одуряющих, бархатных голубых глаз, он в прошлом еще был мастером спорта по плаванию, с великолепным телом и широким разворотом плеч. Что у нас в конторе началось. Амуры поражали девичьи сердца в упор и насмерть. Выбор Лёшки был сделан в пользу Аннушки. Толстозадая, как не пыталась, как не трясла сиськами, всё безрезультатно. Красавец, правильно воспитанный спортивной секцией и семьёй в её сторону, только «здрасте, да до свидания». Жирная перечница, посчитала, это оскорблением и при случае, нашептала в нужные уши разных мерзостей тележку и вагон впридачу. Мол, так и так, довожу до вашего сведения, что у нас происходит утечка коммерческой информации. Источником и главным её вором, как есть, является разносчик инфекции гриппа Лёшка Гончаров, работающий в подначальной вам конторе инспектором по распространению. Гончарову пришлось уйти.
- Бывает.
- Так это ещё не всё. Она отомстила и Аннушке. Сообщив в тот же адрес, что та из-за любви и дружбы сдаёт информацию Алексею, а тот продаёт её конкурентам. Даже предоставила сфабрикованную ей же бумажку.
- Да, ладно. Быть такого не может.
- Она сама со смехом об этом рассказывала, как бы давая понять, что такая же незавидная участь ждёт всех, кто станет поперек её желаниям.
- У меня из ушей кровь пошла.
- Не гони. Дай посмотрю. Нет ни какой крови.
- Это аллегория, - призналась Любаня. – Сил никаких нет, такое слушать, поехала домой.
- Погоди. На вот покушай под мою наливку омлет с колбасой… Вкусно?
- Алчность и невежество. Старая тётка молодого возраста в погоне за золотым тельцом, воздвигла вавилонскую башню лжи, подлости и гадости в угоду собственному одичанию, - отвлеклась на секунду. – Я не слишком путано рассказываю.
- Нормально, – Любаня опять склонилась на фотками, скривилась и заявила. – Фу, какая гадость! На этот раз мне кажется, кровь из глаз пошла, такое видеть. Не каждый день приходиться сталкивать с жертвой аморальной чистоты.
После сказанного в самом деле, отряхнув с колен воображаемые крошки, поднялась и упорхнула на призывный гудок ожидавшего её автомобиля.
- После того, как ею было принято решение временно сходить на диету, - как ни в чём не бывало продолжила Алина, - что означало перестать жрать падаль. По наблюдениям работников, рацион составлял 15 чашек кофа и 66 сигарет в день. В результате отказа от поедания жирного и мучного, получился андрогин с грудью заправляемой под ремень брюк… С бесформенными блёклыми сосками размером с ладонь. Полюбуйтесь. Здесь она примеряет лифчик.
И она, поколдовав с изображениями, повернула к нам экран.
Натаха скривилась.
- Боже мой! Какая срамота и гадость. Тьфу на коблу три раза.
- До сих пор из такого материала учёные пытаются вывести пушистых, ласковых и игривых котят, однако ничего кроме аллигаторов с метровыми зубами не получилось. Впрочем, недавно у селекционеров вылезла особь без зубов и жала… И Всё равно, холодное, липкое и дурно пахнущее «нечто». Даже яйца это существо не несёт, а рождает только отчеты, графики и стекловату.
- В нашем случае усилия селекционеров-затейников не прошли даром. На бледном, землистого цвета лице, игриво смотрелись элегантные усики и дополняющие их кудри в виде курчавых волос на подбородке. Браки случаются на небесах, не буду называть то, что получилось «генетическим браком»… Всё оттуда, с небес. Венчали всю эту реликтовую растительность: могучий лоб, толщиной в два пальца отвисшие сизые щёки, вкупе с трехслойным лиловым из-за неумелого бритья подбородком. Если эту особь не пестовать, не скармливать ей через уши жидкий корм, в виде славословий о её гениальности, жди беды. Отсюда безразличие к самцам, невозможность к размножению и отсутствие гигиены, у этой гиены, как таковой.
- Для полноты картинки, как двигается, как в беседах себя ведёт?
- Разговаривает тоном обиженного надзирателя колонии для умственно отсталых олигофренов. С такой массой передвигается в пространстве, с пятки. Идёт, как сваи забивает. Грохот стоит, пыль. Как в сказке: «Что это?», «Это моя лягушонка в своей коробчонке прибыла».
- Чем удобряет своё биополе?
- Судя по исходящему от неё запаху, тем же, чем крестьяне удобряют картошку с другими корнеплодами. Непомерный и нерастраченный поток амбиций, превращается в постоянное потоотделение и ядовитые отрыжки после поедания скоромного.
- Согласитесь, это многое объясняет… С мужем ясно, - она поморщилась. – А детки у неё есть?
- Нету… - подумала, взвешивая каждое слово и выдала. – Сперва рассказывала о том, что Вольдемар полный импотент… Глядя на её рожу и свисающий жир, мы понимали, что импотенция её мужа, отнюдь не связана с его здоровьем… Плюс этот запах рокфора и подгнившей селёдки… Тем более, она постоянно предохранялось. Для этого выбирала своеобразные препараты среди которых главными были самогонка и водка…
- Ой, девочки, а кто это шумит, сигналит.
- Мужики приехали за разносным товаром. Всё-всё. Не дудите, выходим.
- Пока мы собираемся, что у нас в заключение.
Первая руку подняла Закревская.
- В венах бап тичот трахедия…
- Понятно. Кто ещё накопил, - она включила музыку и покачиваясь в такт продолжила. – По версии современных психиатров у сегодняшней героини все признаки эпилептоидной психопатии – расстройство психики, при котором у особи часто случаются приступы… А так хорошо посидели, хотя просто тупо пить и жрать, это вчерашний день. Сегодня главное это душевное общение, познание себя и других. У кого в следующий раз?
Натаха, как школьница затрясла рукой.
- Давайте у меня, тем более моего Натана не будет дома.
- А о чем поговорим?
- Раз она ушла раньше времени и не примет участия в обсуждении, давайте обсудим нашу подругу, Любаню Геруклу. – Достав из кармана листик бумажки с выражением прочитала: - «Обладая неотразимым бюрократическим обаянием, - писал о ней Виссарион Белинский, - чарующим голосом и всеми данными, чтобы первенствовать в традиционном амплуа трагической субретки, обладая также точным юмором и мастерством характерности, обладая, наконец, той нервной тонкостью, обостренностью интеллекта, способностью жить в среде чинодралов философской проблемой, которые делали её идеальной исполнительницей ролей давно возникшего амплуа «комической старухи», Герукла всю жизнь совершенствовала в себе нечто иное: совершенствовала своё мастерство артиста бюрократического театра неживого человека».
На том и порешили. Тем более, Любани как и Натана в компании не будет. Возможно это совпадение. Как знать, как знать.
Рейтинг: 0
461 просмотр
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
