Помочь сайту
Поздравления
Байки от бухгалтера Николайчука
2 апреля 2017 -
paw
В дверь громко постучали.
— Николайчуки, мать вашу за ногу! Вы когда уже звонок свой грёбаный подчините? Полчаса на него жму, жму, а он, зараза этакая, даже не пискнет! Забирайте вашу писульку. Да поживее, мне ещё в соседний дом топать. — Не узнать зычный голос почтальонши Клавдии Евдокимовны было невозможно.
В последние годы жильцы обшарпанной пятиэтажки дружно перестали выписывать какую-либо периодику. Но работы у районного почтового отделения меньше не стало. На смену газетам и журналам пришли вездесущие китайцы. Жители поднебесной, посредством интернета, стали предлагать малоимущим гражданам свои товары, по совсем уж бросовым ценам. Почтовые ящики советского периода, установленные при входе в подъезд, были окончательно изуродованы малолетними и мало сознательными жильцами этого же дома. А посему, свято исполняя свой служебный долг, Клавдия Евдокимовна, чертыхаясь и кляня всех на чём свет стоит, обходила каждую квартиру и вручала почтовые извещения на посылки и бандероли каждому получателю лично в руки, как повестки в государственные органы.
— Какую ещё писульку? — возмутился хозяин квартиры бухгалтер Василий Семёнович Николайчук. — Мы никакой писульки не заказывали. — Однако дверь открыл и не глядя расписался в толстенном «талмуде».
— Леночек, лисонька, нам телеграмма! Вертя в руках клочок бумаги, с удивлением констатировал он.
— Какая ещё телеграмма? — Из кухни показалась взъерошенная голова члена актива Южно-Российского творческого объединения «Серебрянные нити», а по совместительству законной супруги хозяина квартиры — Елены. — Я уже стала забывать, что в этом мире кто-то кому-то вообще посылает телеграммы. Или с этого дня в нашей стране е-мейлы совсем запретили? Это надо же, не поленился на почту сходить, очередь «агроменную» выстоять и нам её отправить! Кто ещё СМСки писать не умеет?
— Моя племянница Аннушка, — нерешительно промямлил Николайчук. — Она сегодня приезжает. То есть уже сейчас приезжает.
— Не поняла? — встряхнула непричёсанной гривой супруга. — Что значит сейчас?
— Пока телеграмму нам доставляли, поезд уже, наверное, пришёл. И моя Анечка с минуты на минуту у нас тут объявится, — Василий Семёнович виновато развёл руки в стороны. Всем своим видом показывая своей ненаглядной, что он в данном случае совершенно ни при чём.
— Вот не заладится день с утра, значит, не заладится во всём!— Лена решительно оттолкнула супруга и уселась на табуретку, стоящую возле большого зеркала. — Значит так! Наше творческое объединение сегодня в ДК имени, сам знаешь кого, проводит отчётный концерт. И я его ведущая, со всеми вытекающими последствиями. Племянница чья? Твоя! Вот тебе её и развлекать. Кстати, вспомни, где у нас раскладушка хранится. Не вспомнишь, гостья будет спать на полу, понятно? Всё! Я убегаю! Встретимся вечером в доме культуры. Я на сцене, а ты с племянницей в зале, если, конечно, место найдёте. Народу сегодня должно быть несчётное количество. Так что приходите пораньше, если повезёт то краюшек скамеечки зафрактуете.
***
Увы, поезд не пришёл. Вернее, он таки добрался, но только к вечеру. Рабочие-путейцы чего-то там вовремя разобрали, но им чего-то вовремя не привезли. Короче, у них перекур и у пассажиров целого состава, соответственно, тоже.
Накормив изголодавшуюся Аннушку традиционной яичницей-глазуньей, Николайчук потащил девушку в Дом культуры. Ибо всем известно, что духовная составляющая ничуть не менее важна для человека, чем банальная —материальная.
Руководитель «Серебряных нитей» почтенный и «заслуженный» Юлиан Андианович пожал плечами. — Василий Семёнович, при всём к вам уважении, ничем помочь не могу. У нас, сами видите, полный аншлаг. Мы даже афишу сняли, а народ так и прёт, будто у нас здесь мёдом намазано. Так что только стоя! Будете расти, так сказать, духовно. — Не дожидаясь возможных возражений, он развернулся на каблуках своих лакированных концертных туфель и мгновенно растворился в толпе.
***
От всего услышанного внутри Николайчука проснулся давно дремавший мелкий бес. Он быстренько пробрался к бухгалтерскому уху и зашептал:
— Доколе! Нет, ты мне ответь, доколе! Дома от этих творческих личностей покоя нет, так ещё и здесь законного места лишают! Давай, действуй! Покажи им всем, кто есть Василий Семёнович Николайчцк на самом деле. Сделай так, чтобы тебя все сейчас же зауважали!
Не долго думая бухгалтер схватил племянницу за руку и потащил куда-то под лестницу, ведущую на второй этаж прямёхонько в актовый зал ДК.
— Ой, дядь Вась, что вы делаете? — пропищала девушка, но было уже поздно. Одной рукой Николайчук решительно зажал ей рот, а другой решительно дёрнул вниз тумблеры электропредохранителей. Бухгалтер всю свою сознательную жизнь был не в ладах с электричеством. Но где расположен электрощиток в доме культуры знал прекрасно. Много лет тому назад, после очередного концерта, он вот на этом самом месте нерешительно притянул к себе будущую супругу Ленку. А уж свет при помощи этих самых рубильников тогда отключила она сама.
— Стой здесь и молчи. Не вздумай ничего говорить. Сейчас эти поэты, писатели и композиторы, будь они трижды неладны, предоставят нам с тобой самые лучшие места, на мягких стульях, да ещё и со спинками.
Аннушка кивнула, но Василий Семёнович этого не увидел, так как всё здание окуталось в кромешную тьму.
***
Зрители, с опаской поднимающиеся по лестнице на второй этаж, мгновенно застыли, как вкопанные. Дело в том, что в позапрошлом году дом культуры подвергся косметическому ремонту. Старую деревянную лестницу заменили на новую бетонную, но вот вписать в смету перила как-то позабыли. Поэтому подыматься на второй этаж, да ещё в полной темноте занятие приятное исключительно для кошек, ну, ещё, может быть, для летучих мышей.
Откуда-то сбоку раздался истошный вопль законной супруги Николайчука активистки Леночки:
— Ой, помогите! Меня общественных денег незаконно лишают! Короче, режут меня, можно сказать, на части!
Когда Николайчук это услышал, его рука непроизвольно потянулась к рубильнику, но бес, сидевший прямо в его ухе, устыдил.
— Никто её не режет и деньги не отбирает! Уж я-то точно вижу. Просто супружница твоя в потёмках вместо того, чтобы на коробку с выручкой от продажи билетов сесть, угодила своим мягким местом прямёхонько на подставку для канцтоваров. А там, сам понимаешь, и ножницы и ручки острые в большом количестве представлены. Вот и орёт с перепугу.
Племянница прижалась к Василию Семёновичу и дрожала как осиновый лист на ветру. — Ой, что же теперь будет? Они ведь полицию обязательно вызовут и нас как светолишенцев в кутузку упекут. — Она хотела ещё что-то добавить, но совсем рядом раздался голос любимца местной публики певца и композитора Трепакова.
— Я в такой полной темноте петь свои шедевры отказываюсь!
— Не больно-то и хотелось такого прощелыгу слушать!— возразил Никлайчук. — В темноте тебе петь ещё сподручнее. Народ при таком раскладе в твоё ры… я хотел сказать лицо, гнилыми фруктами ни за что не попадёт.
— Юлиан Андианович! — завопил певец. — Вы это видите? Меня, заслуженного, можно без ложной скромности сказать, почти народного, прилюдно оскорбляют! И кто? Какой-то бухгалтер Николайчук! Масса народа это видела. Я всё здесь происходящее без последствий никак не оставлю.
— Да угомонись ты, Трепаков. И без тебя тошно. Никто ничегошеньки не видел! Сам же видишь, темнота кругом кромешная, хоть глаз выколи. У меня отчётный концерт, понимаешь, срывается. На лестнице уважаемый человек из отдела культуры застрял. А ежели сверзнется оттуда вниз головой, что тогда с нашей культурой в городе будет? — Руководитель творческого объединения расталкивал присутствующих, пытаясь на удачу, в потёмках, нащупать Николайчука.— Бухгалтер и эта, как её, короче, племянница бухгалтерская, я лично вам два своих места в первом ряду уступаю, только Христом богом прошу, дайте же скорее чёртову электроэнергию.
Василий Семёнович хотел было спросить у своего беса, как поступить, но тот как назло уполз куда-то в район желудка и там затих.
— А не бреш… а вы не обманите, точно в первом ряду два места организуете? На стульях со спинками? — Бухгалтер не стал дожидаться ответа и включил свет.
Пару минут все стояли молча и только щурились от яркого света старых советских люстр с огромными лампами накаливания. По смете их, конечно, уже поменяли на новые светодиодные, дающие рассеивающее, бестеневое излучение. Но то по смете. Бухгалтер Николайчук, разумеется, знал, на какой именно личной загородной даче это чудо 21-го века было своевременно установлено, но скромно промолчал. Он взял под руки свою племянницу Аннушку и, задрав голову, прошествовал на отведённые им места. И что удивительно, законная супруга Леночка смотрела на него как-то по-особенному, можно даже сказать, с некоторой гордостью и восхищением!
Байки от Николайчука. Сценарий
Старенький ПАЗик подпрыгивал на кочках и рытвинах, не желая тормозить у покосившейся, обшарпанной остановки. Наконец, недовольно фыркнув, он лязгнул давно не смазанными петлями дверей и выпустил на волю такого же помятого пассажира как и он сам.
Василий Семенович Николайчук, почувствовав под ногами твёрдую почву, облегчённо вздохнул и огляделся. Тепло. Весна. Набухшие почки старых абрикосовых деревьев еле сдерживали натиск рвущихся на волю цветов. Из земли нахально лезли побеги вездесущего пырея.
Николайчук постоял с минуту, затем решительно расстегнул молнию видавшей виды куртки, и зашагал к ближайшей пятиэтажке.
Отчёты, сальдо, сметы остались где-то там далеко, на опостылевшей работе, а впереди его ждал наваристый борщ, приготовленный заботливой женой Леной, а если повезёт, то и жаленные пирожки с ливером.
Чем ближе подходил Василий Семенович к заветному подъезду, тем сильнее ему хотелось сказать что-то приятное своей жёнушке, а может, потом, после ужина, взять, да и решительно… помыть посуду! И без всякого напоминания с её стороны.
Дверной звонок их квартиры много лет тому назад умолк навсегда. Бухгалтеру Николайчику реанимировать это электрическое чудовище было не по силам. Его познания в области физики остановились на школьном параграфе под мало понятным названием «Разность потенциалов», а пригласить электрика из ЖЭКа не было никакой возможности, по причине отсутствия такого в означенном учреждении.
— Леночка, лисичка, сделай милость, открой дверочку, это я, твой уставший кролик домой припрыгал, — как можно ласковее попросил супруг.
За дверью послышался какой-то подозрительный смех. После чего оттуда донеслось:
— Кролик, ты там погуляй маленько. Мы сейчас открыть тебе дверь никак не можем. Через полчасика приходи. Погода хорошая стоит. Дождик не капает. Цветочки там понюхай или козла с мужиками забей, а потом, так и быть, возвращайся. Будешь хорошо себя вести, может быть, и пустим!
От таких слов своей законной супруги Николайчук чуть не сел тут же под дверью на холодный, каменный пол.
«Какой козёл, 21-й век на улице. У нас во дворе дома даже стола не осталось. Сгнил лет пять тому назад. А новый поставить никто и не удосужился. Да что там стол. Скамейки, что у подъезда стояли и те упёрли, скорее всего, на дачу. Так что бабушкам теперь проходящих мимо девок обсуждать не на чем. Сидят себе по квартирам, да телек смотрят или по вайберу болтают, потому как бесплатно». — И тут Василию Семеновичу стало совсем не по себе. Супружница с ним говорила не только от себя, но ещё от кого-то. Во множественном числе. Он прислонил ухо к двери. Из комнаты доносился весёлый смех, томные вздохи и отрывки фраз, произносимых мужским густым басом. Сердце Николайчука тихонько уползло вниз, в район пятки, и там замерло чуть подрагивая. «Изменяет! Наглым образом творит адюльтер!»
Он с минуту постоял на месте, а потом робко постучал в дверь. — Откройте сейчас же! А то я… а то я… а то я прямо здесь возьму и заматерюсь! Вот!
— Ой, испугал. Сейчас прям со страху упаду! — ответил ему из квартиры грубый мужской голос. — Тебе же русским языком сказали, погуляй с полчасика. На птичек полюбуйся, цветочек нюхни. Отойди от двери, не мешай работать! А вздумаешь материться, в полицию угодишь. Тебе же хуже будет!
Понурив голову, Николайчук на ватных ногах вышел из подъезда. От радушного настроения не осталось и следа. В земле торчал полуметровый кусок арматуры.
«Вот сейчас возьму вырву его и пойду выломаю дверь. Будут знать! Соседи, конечно, на шум сбегутся. Позору не оберёшься», — пронеслось в голове. Но руки уже сами раскачивали торчащую железяку из стороны в сторону. — «Полицию, конечно, позовут. Мол, выпил, буянит! С них станется!»
— Гражданин, вы что тут безобразничаете? Общественный порядок нарушаете? Зачем арматуру вырываете? Торчит себе в земле и пусть точит. Может быть, когда-нибудь в будущем сознательные жильцы этого дома возьмут и оградку для цветника при помощи этой железки соорудят. Сейчас же оставьте её в покое! — Невесть откуда взявшийся полицейский строго смотрел на Николайчука. — Его рука тяжело опустилась на плечо бедного бухгалтера.
— А я… — он отпустил арматуру и переминался с ноги на ногу. Я как раз хотел обратиться к вам за помощью. — Дело в том, что меня в мою собственную квартиру не пускают. Жена закрылась там с каким-то мужчиной, что мне делать? Подскажите, пожалуйста. Громко ругаться нельзя, нарушение общественного порядка будет и штраф. Дверь выломать тоже нельзя. За это вы меня сразу на пятнадцать суток, того. Упечёте. Как мне быть? Что по такому случаю наш российский закон предписывает?
Полицейский сочувственно похлопал его по плечу.
— Сложный случай, конечно. В какой квартире вы проживаете? — Он достал из кармана рацию и отошёл с ней в сторону. Но буквально через минуту вернулся.
— Не беспокойтесь, товарищ, товарищ… — он заглянул в свой блокнот, — Николайчук Василий Семенович? Скоро вас домой пустят. Потерпите немного. — И, отдав честь, представитель власти степенно удалился.
Проводив его взглядом, бухгалтер вернулся в подъезд. Костяшками пальцев робко постучал в дверь.
— Какой же ты, Николайчук, нетерпеливый! — послышался оттуда голос супруги, — Сказали же тебе, скоро откроем, значит, скоро!
— Ленусик, лисонька, ну хоть покушать вынеси. Ведь изголодался весь. Имей хоть каплю совести.
— Мужик, слышь сюда, — раздался из-за двери густой бас. —Видишь через дорогу кафешку «Три упыря», то есть я хотел сказать «Три богатыря»? Давай, дуй туда. Скажи от меня, тебя и покормят!
Потоптавшись под дверью ещё немного, Николайчук поплёлся в кафе.
«Сказал накормят, если скажет от меня. А от кого? Он же не представился», — Василий Семёнович порылся в карманах. Там тихо звякнула мелочь.
«Бухгалтер называется…», — в сердцах чертыхнулся про себя Николайчук и вошёл в кафе.
Официант улыбнулся ему как хорошему знакомому. Усадил за столик в углу и тут же принёс поднос полный ароматных булочек с сосисками.
Посетитель невольно сглотнул слюну. Очень хотелось есть. Но ведь денег нет совсем.
«Если съем — оскандалюсь. Опять этот полицейский объявится. Сраму не оберёшься».
Словно прочитав его мысли, официант ещё ближе пододвинул к нему угощенье и наклонился к самому уху.
— Лопай, не стесняйся, всё за счёт заведения. Если хочешь, я тебе ещё стопарик принесу. Коньячку или водочки, желаешь?
Нечастный муж ничего не ответил, потому как его рот уже был плотно набит американскими хот-догами.
После сытной трапезы на душе стало чуть теплее. Идти домой и хотелось и не хотелось одновременно. Но ноги сами упрямо несли его к заветной двери.
На этот раз стучать не пришлось совсем. Дверь оказалась не запертой.
В квартире было накурено и намусорено. Повсюду валялись какие-то скомканные бумажки, фломастеры, ручки и карандаши. Человек восемь измождённых незнакомых мужчин и женщин уставились на него.
Николайчук кинул взгляд на обеденный стол, стоящий посередине зала.
«Сценарий творческого вечера Южно-российского литературного объединения «Серебрянные нити», — прочёл он.
От всего пережитого сознание почти покинуло хозяина квартиры. И он безвольно опустился в старенькое кресло. В его голову упорно стучала мысль:» Завтра же, прямо с утра по всем соцсетям крупными буквами необходимо дать заметку, следующего содержания: «МУЖИКИ, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НИКОГДА НЕ ВСТУПАЙТЕ В ЗАКОННЫЙ БРАК С ДЕВУШКАМИ-АКТИВИСТКАМИ, ЗАНЯТЫМИ НА ОТВЕТСТВЕННЫХ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТАХ!»
Рейтинг: 0
503 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
