Два глаза. Явно женских. Веки зеленые с
блестками. Внимательно на меня смотрят. Все остальное – белое. Неужели я в раю?
А где же нос, губы? Разве ангелы красят
глаза?
Попытался навести фокус. Моргнул. Глаза
исчезли. Остался белый потолок в паутинках трещинок. И флакон с чем-то желтым.
Так – понятно и обидно.
Лежу под системой в какой-то сельской
больничке. Сразу вспомнил удар машины о дерево и звенящую темную тишину.
Снова появились
глаза. Мужские. Добрые.
- Доктор, я буду жить?
- Очнулся? Хорошо. А насчет «жить», вьюноша – к медсестре. Это она у нас спец по
этим вопросам – с кем жить, когда и сколько.
Появившиеся смеющиеся
накрашенные глаза закрыли желтый флакон.
Когда я уже вовсю бегал за медсестрой по коридорам на костылях, на соседнюю кровать
положили Филю.
Хотел он по-пьяне
из-за несчастной любви утопиться вместе с трактором. Любовь его и вытащила. И откачала.
В первый же вечер они прикончили под окном палаты литруху сизого
самогона и на два голоса распевали:
Летят у-у-утки, ох!
Летят у-у-утки, ох!
И два гу-у-уся.
Кого лю-у-ублю, ох!
Кого лю-у-ублю, ох!
Не до-жду-у-уся…
Счастливое семейство будет! Какая любовь!
Перед сном к нам
зашла санитарка.
- Новенькие есть?
- Я новенький, - Филя
сел на кровати.
- Лежачий?
Филя задумался.
- Сидячий.
- Ну, это одно и то же. Токо ходячим не положено.
Санитарка достала из сумки эмалированную утку и
подсунула под Филину кровать.
Механизатор с интересом следил за ней взглядом.
- Это зачем?
- Как же, милок? Ночью в туалет ходить будешь.
Филя с умным видом
посмотрел на мою загипсованную ногу, и одну
утку под моей кроватью.
- Почему одна? Давай вторую.
- Да ради бога! Что, сынок, боишься - не поместится?
Филя солидно
промолчал.
Ночью нас разбудил ужасающий грохот.
Филя, вдев голые ступни в обе утки, рысью несся по коридору
в туалет.
* Парвеню́ (от фр.
parvenu — добившийся успеха, разбогатевший; выскочка) — человек незнатного
происхождения, добившийся доступа в аристократическую среду и подражающий
аристократам в своем поведении, манерах; выскочка.
Помочь сайту
Поздравления
