Дух.Совсем не выдуманная история.2ч.

12 февраля 2014 - Необходимо восстановить 4974

За два дня до этого разговора в группе у Ксюши произошло кое-что странное. Был конец тихого часа, и они с воспитательницей начинали будить детей.
---Просыпа-а-емся, глазки открыв а-а-ем, потяну-улись. Встаём, ребятки, и идём в туалет.
Спальня наполнилась сопением и кряхтением просыпающихся детей. Зевая и протирая кулачками глазки, они сползали с кроваток, с минуту пытались попасть ногами в сандалики и шлёпали в туалет, который дверями выходил прямо в спальню. Ксюша убирала кроватки и краем глаза смотрела, как ребятишки в трусиках и маечках проходили из туалета в группу, одеваться. И вдруг боковым зрением уловила фигурку мальчика в клетчатой рубашке, который пробежал наоборот, из группы в туалет. Никто из детей так быстро одеться не мог. И вообще ребёнок показался ей не знакомым. Она всё пыталась вспомнить, у кого из мальчиков такая рубашка. И не могла. Бросив кроватки, Ксюша прошла в туалет. Там никого не было. Вообще никого. Она в замешательстве застыла на пороге. Почудилось? Но в голове отчётливо зафиксировались фиолетовые клеточки рубашки. Она продолжала осматривать туалет, как будто от этого что-то могло измениться. Тёмных, не просматриваемых углов не было. Подошла воспитательница.
---Ксюш, ты чего тут застряла?
---Да померещилось….я будто ребёнка видела. Не нашего. В клетчатой рубашке, светленького.
---Ты тоже его видела?!---воспитательница округлила глаза. В группе дети требовали внимания, поэтому пугаться обеим было некогда. Но на следующий день Ксюше опять показалось, что она видела незнакомого ребёнка. Фиолетовые клеточки мелькнули в кучке играющих ребятишек. Ксюша мгновенно обернулась и даже подошла по ближе к играющим детям. Но ничего необычного не узрела. В тихий час, когда дети уснули, они с воспитателями долго пытались понять, что же они видели, и как с этим быть. Сказать заведующей? Медику? А что сказать? Мы видим призраков? Решили не позориться и промолчать.
---Ну, вот---подвела итог Ксюша--- а сейчас тебя увидела, дай, думаю, спрошу. По ночам –то тут наверное ещё хлеще бывает.
При других обстоятельствах я подумала бы, что это глупый розыгрыш. К сторожам в коллективе относятся, как к тунеядцам. Все убеждены, что мы приходим на смену отдохнуть. И как только закрываем двери за последним сотрудником, тут же укладываемся спать. Но найти замену сторожу из сотрудников на случай отпуска или болезни невозможно. Никто не хочет оставаться в пустом здании на ночь. А если бы остались, то быстро поняли, что слово «отдых» на дежурстве слово не уместное. Даже если вы сидите с книжкой на вахте или приняли горизонтальное положение в группе на коврике, вы всё равно остаётесь в эмоциональном напряжении. С наступлением темноты детский сад наполнялся звуками. Самыми обычными. Но днём за суетой и движением мы их не слышали. В ночной тишине даже капающая из крана в туалете вода издавала громогласный звук. Муха, бьющаяся об горящий светильник на третьем этаже, бегущая по водосточной трубе дождевая вода, ветер, завывающий, как голодный волк в щелях плохо утеплённого окна. Всё это могло свести с ума непривычного человека. А ещё на кухне были огромные холодильники, которые периодически резко включались, издавая дикий грохот, к которому я так и не смогла привыкнуть.
Спать никто не мешал. Но я лично там спать нормально не могла. Даже на суточном дежурстве, когда вставать рано было не нужно. Это, скорее, было какое-то полудремотное, тяжёлое состояние, которое не приносило отдыха и делало из меня зомби на весь следующий день. К десяти вечера длинный пустой коридор начинал меня нервировать. Не люблю большие пространства. Я перемещалась в группу на первом этаже с окнами на проезжую часть. Тогда оторванность от мира не так сильно чувствовалась. И даже был виден кусочек моего дома.
Часа в три ночи нужно было включить огромные котлы, что бы в 6 утра повара смогли начать готовить. После этого наваливалась усталость, дремота брала своё и я проваливалась в не глубокий тревожный сон.
За несколько лет дежурств я как-то привыкла, втянулась. Знала все запахи и звуки. И к тому же у меня был прекрасный индикатор опасности—мой Тимоша.
Только привидений не доставало! Теперь, приняв смену, я постоянно прислушивалась, приглядывалась, и наблюдала за собакой. Но пёс мирно дремал на вахте возле моего стола, ничего не происходило.
Однажды, когда «история с привидением» уже стала казаться полным бредом, я как обычно сидела в группе. Время близилось к полуночи. Обход был уже сделан, нигде ничего не текло и я даже стала подумывать не подремать ли мне до включения плит. Достав своё одеялко и пожелав Тиму спокойной ночи, я приготовилась устроиться по уютней. И тут с потолка раздался грохот падающего предмета. Я застыла посреди группы с одеялом в руках и почти физически ощущала, как по телу бегают мурашки. Сердце билось где-то в ушах и мешало прислушаться. Звук не повторялся, но ещё некоторое время, парализованная страхом, я стояла посреди группы. Собака не лаяла. Усилием воли я заставила себя выйти в коридор. Тишина оглушала.
---Тим, пойдём со мной---позвала я собаку. Тимоша лениво потянулся и послушно пошёл за мной.
Вообще-то собак в группы мы не водили. За исключением случаев, когда летом, обходя территорию, вдруг обнаруживали открытый балкон пожарного выхода. Тогда первой в группу заходила собака. Мало ли кто там есть! Сейчас случай был почти такой же. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я повернула ключ в замке и пропустила Тима вперёд. Пёс прошёл в тёмную приёмную, я вслед за ним. Дрожащей рукой нащупала включатель. Свет зажёгся и …. Ничего особенного я не обнаружила. Тим стоял посреди группы и в недоумении смотрел на меня, будто спрашивая «Ну и чего мы сюда пришли? Тут же всё в порядке». Всё да не всё. Один из стульчиков, аккуратно составленных на ковре полукругом, валялся на полу. И я решительно не представляла, как он мог упасть без посторонней помощи.
Остаток ночи я провела в каком-то оцепенении, хотя больше никаких подозрительных звуков не было. Мысли и чувства были парализованы. На автопилоте я добралась до кухни и включила плиты. А под утро, измученная этим кошмаром, уснула.
Проснулась от крика. Этот крик был в моей голове. Детский, на высокой ноте. Но не крик ужаса, а…как будто кто-то пытался привлечь внимание. Или разбудить. Я резко подскочила. Голос ещё звенел в ушах, сердце бухало, готовое выскочить, а в двери детского сада с грохотом кто-то стучал. Тим на вахте заливался лаем. Я посмотрела на часы. Шесть. Это пришли повара. А я проспала и даже не услышала собаку.
Повариха Любка изрыгала матерные проклятия и грозилась заставить меня саму готовить завтрак. У меня не было сил спорить с ней. За окном брезжил пасмурный рассвет, и всё казалось не таким страшным. Детский голос всё ещё эхом отдавался в сознании. Если бы не он, я спала бы и дальше.
Через две недели я опять была разбужена тем же голосом, который резко оборвался, едва я открыла глаза. На часах было 4 утра. Дремоту, как рукой сняло. Я вышла в коридор и прислушалась к ночному садику. С верхнего этажа явственно прослушивался шум бегущей воды. Где-то прорвало. Ещё в 12 всё было в порядке! Я помчалась вверх по лестнице. Страх проворонить потоп оказался сильнее страха встречи с привидением. Аварийная группа нашлась легко. В туалете на одном из унитазов лопнул тоненький пластиковый шланг, соединяющий трубу и сливной бачок. Как будто пополам переломился. И из него во все стороны с хорошим напором, как фонтан, вырывались струи воды. Весь санузел был уже залит. И поток медленно и верно продвигался к групповой комнате. Сняв тапки, я прямо по холодной воде прошлёпала к кранам и перекрыла воду. Собрала все тряпки в туалете и накидала их, что бы дальше не текло. Потом вызвала сантехника. Сантехник пришёл быстро, ворча, что всё в этом саду допотопное и держится на соплях, а ему приходится вставать среди ночи. А я сидела на вахте в замешательстве и думала о том, что если бы пришла хотя бы на час позже, воспитатели не смогли бы принять детей в этой группе. Что ж получается? Меня опять разбудили?
После этого сложно было не поверить в чьё-то незримое присутствие. И садовский дух получил официальное имя Стёпа. Я назвала его не из романтического идиотизма. Просто где-то вычитала, что это известный психологический приём. То, чему вы даёте имя(или название)перестаёт быть пугающим и чужеродным. А почему именно Стёпа? А Бог его знает! Это первое, что пришло мне в голову. Может, он сам так захотел?

Регистрационный номер №0190006

от 12 февраля 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0190006 выдан для произведения: За два дня до этого разговора в группе у Ксюши произошло кое-что странное. Был конец тихого часа, и они с воспитательницей начинали будить детей.
---Просыпа-а-емся, глазки открыв а-а-ем, потяну-улись. Встаём, ребятки, и идём в туалет.
Спальня наполнилась сопением и кряхтением просыпающихся детей. Зевая и протирая кулачками глазки, они сползали с кроваток, с минуту пытались попасть ногами в сандалики и шлёпали в туалет, который дверями выходил прямо в спальню. Ксюша убирала кроватки и краем глаза смотрела, как ребятишки в трусиках и маечках проходили из туалета в группу, одеваться. И вдруг боковым зрением уловила фигурку мальчика в клетчатой рубашке, который пробежал наоборот, из группы в туалет. Никто из детей так быстро одеться не мог. И вообще ребёнок показался ей не знакомым. Она всё пыталась вспомнить, у кого из мальчиков такая рубашка. И не могла. Бросив кроватки, Ксюша прошла в туалет. Там никого не было. Вообще никого. Она в замешательстве застыла на пороге. Почудилось? Но в голове отчётливо зафиксировались фиолетовые клеточки рубашки. Она продолжала осматривать туалет, как будто от этого что-то могло измениться. Тёмных, не просматриваемых углов не было. Подошла воспитательница.
---Ксюш, ты чего тут застряла?
---Да померещилось….я будто ребёнка видела. Не нашего. В клетчатой рубашке, светленького.
---Ты тоже его видела?!---воспитательница округлила глаза. В группе дети требовали внимания, поэтому пугаться обеим было некогда. Но на следующий день Ксюше опять показалось, что она видела незнакомого ребёнка. Фиолетовые клеточки мелькнули в кучке играющих ребятишек. Ксюша мгновенно обернулась и даже подошла по ближе к играющим детям. Но ничего необычного не узрела. В тихий час, когда дети уснули, они с воспитателями долго пытались понять, что же они видели, и как с этим быть. Сказать заведующей? Медику? А что сказать? Мы видим призраков? Решили не позориться и промолчать.
---Ну, вот---подвела итог Ксюша--- а сейчас тебя увидела, дай, думаю, спрошу. По ночам –то тут наверное ещё хлеще бывает.
При других обстоятельствах я подумала бы, что это глупый розыгрыш. К сторожам в коллективе относятся, как к тунеядцам. Все убеждены, что мы приходим на смену отдохнуть. И как только закрываем двери за последним сотрудником, тут же укладываемся спать. Но найти замену сторожу из сотрудников на случай отпуска или болезни невозможно. Никто не хочет оставаться в пустом здании на ночь. А если бы остались, то быстро поняли, что слово «отдых» на дежурстве слово не уместное. Даже если вы сидите с книжкой на вахте или приняли горизонтальное положение в группе на коврике, вы всё равно остаётесь в эмоциональном напряжении. С наступлением темноты детский сад наполнялся звуками. Самыми обычными. Но днём за суетой и движением мы их не слышали. В ночной тишине даже капающая из крана в туалете вода издавала громогласный звук. Муха, бьющаяся об горящий светильник на третьем этаже, бегущая по водосточной трубе дождевая вода, ветер, завывающий, как голодный волк в щелях плохо утеплённого окна. Всё это могло свести с ума непривычного человека. А ещё на кухне были огромные холодильники, которые периодически резко включались, издавая дикий грохот, к которому я так и не смогла привыкнуть.
Спать никто не мешал. Но я лично там спать нормально не могла. Даже на суточном дежурстве, когда вставать рано было не нужно. Это, скорее, было какое-то полудремотное, тяжёлое состояние, которое не приносило отдыха и делало из меня зомби на весь следующий день. К десяти вечера длинный пустой коридор начинал меня нервировать. Не люблю большие пространства. Я перемещалась в группу на первом этаже с окнами на проезжую часть. Тогда оторванность от мира не так сильно чувствовалась. И даже был виден кусочек моего дома.
Часа в три ночи нужно было включить огромные котлы, что бы в 6 утра повара смогли начать готовить. После этого наваливалась усталость, дремота брала своё и я проваливалась в не глубокий тревожный сон.
За несколько лет дежурств я как-то привыкла, втянулась. Знала все запахи и звуки. И к тому же у меня был прекрасный индикатор опасности—мой Тимоша.
Только привидений не доставало! Теперь, приняв смену, я постоянно прислушивалась, приглядывалась, и наблюдала за собакой. Но пёс мирно дремал на вахте возле моего стола, ничего не происходило.
Однажды, когда «история с привидением» уже стала казаться полным бредом, я как обычно сидела в группе. Время близилось к полуночи. Обход был уже сделан, нигде ничего не текло и я даже стала подумывать не подремать ли мне до включения плит. Достав своё одеялко и пожелав Тиму спокойной ночи, я приготовилась устроиться по уютней. И тут с потолка раздался грохот падающего предмета. Я застыла посреди группы с одеялом в руках и почти физически ощущала, как по телу бегают мурашки. Сердце билось где-то в ушах и мешало прислушаться. Звук не повторялся, но ещё некоторое время, парализованная страхом, я стояла посреди группы. Собака не лаяла. Усилием воли я заставила себя выйти в коридор. Тишина оглушала.
---Тим, пойдём со мной---позвала я собаку. Тимоша лениво потянулся и послушно пошёл за мной.
Вообще-то собак в группы мы не водили. За исключением случаев, когда летом, обходя территорию, вдруг обнаруживали открытый балкон пожарного выхода. Тогда первой в группу заходила собака. Мало ли кто там есть! Сейчас случай был почти такой же. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я повернула ключ в замке и пропустила Тима вперёд. Пёс прошёл в тёмную приёмную, я вслед за ним. Дрожащей рукой нащупала включатель. Свет зажёгся и …. Ничего особенного я не обнаружила. Тим стоял посреди группы и в недоумении смотрел на меня, будто спрашивая «Ну и чего мы сюда пришли? Тут же всё в порядке». Всё да не всё. Один из стульчиков, аккуратно составленных на ковре полукругом, валялся на полу. И я решительно не представляла, как он мог упасть без посторонней помощи.
Остаток ночи я провела в каком-то оцепенении, хотя больше никаких подозрительных звуков не было. Мысли и чувства были парализованы. На автопилоте я добралась до кухни и включила плиты. А под утро, измученная этим кошмаром, уснула.
Проснулась от крика. Этот крик был в моей голове. Детский, на высокой ноте. Но не крик ужаса, а…как будто кто-то пытался привлечь внимание. Или разбудить. Я резко подскочила. Голос ещё звенел в ушах, сердце бухало, готовое выскочить, а в двери детского сада с грохотом кто-то стучал. Тим на вахте заливался лаем. Я посмотрела на часы. Шесть. Это пришли повара. А я проспала и даже не услышала собаку.
Повариха Любка изрыгала матерные проклятия и грозилась заставить меня саму готовить завтрак. У меня не было сил спорить с ней. За окном брезжил пасмурный рассвет, и всё казалось не таким страшным. Детский голос всё ещё эхом отдавался в сознании. Если бы не он, я спала бы и дальше.
Через две недели я опять была разбужена тем же голосом, который резко оборвался, едва я открыла глаза. На часах было 4 утра. Дремоту, как рукой сняло. Я вышла в коридор и прислушалась к ночному садику. С верхнего этажа явственно прослушивался шум бегущей воды. Где-то прорвало. Ещё в 12 всё было в порядке! Я помчалась вверх по лестнице. Страх проворонить потоп оказался сильнее страха встречи с привидением. Аварийная группа нашлась легко. В туалете на одном из унитазов лопнул тоненький пластиковый шланг, соединяющий трубу и сливной бачок. Как будто пополам переломился. И из него во все стороны с хорошим напором, как фонтан, вырывались струи воды. Весь санузел был уже залит. И поток медленно и верно продвигался к групповой комнате. Сняв тапки, я прямо по холодной воде прошлёпала к кранам и перекрыла воду. Собрала все тряпки в туалете и накидала их, что бы дальше не текло. Потом вызвала сантехника. Сантехник пришёл быстро, ворча, что всё в этом саду допотопное и держится на соплях, а ему приходится вставать среди ночи. А я сидела на вахте в замешательстве и думала о том, что если бы пришла хотя бы на час позже, воспитатели не смогли бы принять детей в этой группе. Что ж получается? Меня опять разбудили?
После этого сложно было не поверить в чьё-то незримое присутствие. И садовский дух получил официальное имя Стёпа. Я назвала его не из романтического идиотизма. Просто где-то вычитала, что это известный психологический приём. То, чему вы даёте имя(или название)перестаёт быть пугающим и чужеродным. А почему именно Стёпа? А Бог его знает! Это первое, что пришло мне в голову. Может, он сам так захотел?

Дух.Совсем не выдуманная история.3ч.

Дух.Совсем не выдуманная история.1ч.

Рейтинг: 0 54 просмотра

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!