... Чудовищно оглушительный взрыв раздался в тот момент, когда я находился в туалетной кабинке самолёта.
Всего лишь минуту назад, уютно расположившись в кресле комфортабельного салона и рассеянно глядя в иллюминатор, я пребывал в полной безмятежности. Казалось, полёт протекал в привычном режиме, и никаких предпосылок для его внезапного завершения вовсе не предвиделось. Всё было как всегда, пассажиры вели себя спокойно: кто-то читал, кто-то мирно дремал. Миловидная стюардесса с фигурой топ-модели в умопомрачительной миниюбке катила впереди себя столик с различными яствами на самый взыскательный вкус. Словом, в бизнес-классе межконтинентального лайнера царила самая обыкновенная атмосфера без малейшего намёка на катастрофу, которой, как правило, предшествует множество предварительных признаков.
Стандартная ситуация изменилась настолько внезапно, что вряд ли кто-либо из неполных трёх сотен пассажиров успел осмыслить её трагичность...
Моментальная разгерметизация салона на высоте 10000 метров, где смертельная нехватка кислорода, минус 50-60 градусов за бортом, да ещё и сама скорость лайнера никому не оставила шанса даже помолиться напоследок. При такой совокупности факторов гибель всех участников полёта наступает мгновенно, тем более, если самолёт на полном ходу разваливается на части.
Мне повезло несколько больше, чем остальным, поскольку я находился почти в герметичной капсуле, отброшенной силой взрыва куда-то вверх. Холода досталось с избытком и на мою долю, но удушья не было, а потом началось бесконечное падение куда-то в бездну.
Как долго оно продолжалось – не знаю, но, казалось, целую вечность. По крайней мере, этого времени вполне хватило на то, чтобы понять: мой жизненный путь завершился. Точнее, завершится, как только я достигну земли, и произойдёт тот неизбежный смертельный удар об неё, после которого наступит окончательная развязка...
Это было чётко осознанной перспективой, прискорбной, но неотвратимой. Иных вариантов, увы, не предвиделось, хотя и считается, что у каждого человека всегда есть право выбора, что безвыходных положений никогда не бывает.
Реальное ощущение свободного падения по своей прелести может сравниться только с оргазмом, тем более, столь затяжное. Всегда люто мечтал испытать подобный аттракцион, но, естественно, с благополучным его завершением.
Стремительный полёт по вертикали, навстречу притаившейся внизу смерти, как это не парадоксально, имел свой неоспоримый плюс: каким-то непостижимым образом в сознании замелькали самые основные вехи прожитой жизни. Прямо как кадры в кино: тут были и взлёты, и падения, победы и ошибки – буквально полный спектр всего жизненного пути. И даже нашлось место совсем уж праздному любопытству: а что, всем уходящим в небытие такое удаётся?!
Но ведь и это не всё! Ещё удалось вспомнить о многочисленных прочтённых публикациях разных авторитетных авторов о существовании жизни после смерти, казавшихся мне ранее не слишком убедительными, однако имеющими некий смысл. А сейчас, в преддверии грядущей неотвратимости, ох, как хотелось бы верить хотя бы в сотую долю всего этого!
Нет, я вовсе не претендовал на пребывание в каких-то пятизвёздочных райских кущах, в отстойный ад меня тоже никак не тянуло. Уж лучше остаться где-нибудь посерединке, чтобы никому там не докучать, да и меня не слишком напрягали бы за мелкие провинности. Ведь крупных грехов, с точки зрения религиозных догматов, за мной вообще не числилось, так почему бы не дать мне реальной возможности самоопределиться в принципиально новых для меня условиях?
Пожалуй, только истинным оптимистам могут придти в голову подобные размышления по пути на тот свет, по пути, который длится-то всего-навсего несколько десятков секунд. Следовательно, свободное падение вниз должно было ограничиваться очень малым отрезком времени, но, кажется, вполне достаточным, чтобы полнообъёмно прочувствовать самоё насущное.
Моя кабина, словно запрограммированный космический челнок, кажется, всё время пребывала в вертикальном положении, хотя в состоянии невесомости это ровным счётом не играло никакой роли. Для полной аналогии не хватало лишь самого заурядного парашюта, который осуществил бы мягкую посадку в нужный пункт приземления.
Таким образом, философски смирившись со своей судьбой, я с нарастающей скоростью приближался к финишу. В импровизированном «космическом челноке» мне никак не удавалось визуально ориентироваться в пространстве. Собственно, и это к лучшему: в конце концов, зачем видеть ужасающую твердь, на которую ты беспомощно падаешь. Лишь за каких-то пару секунд до удара я вдруг решился отворить дверку и через проём её увидал перед собой зелёное поле так близко, словно созерцал его с крыши дома.
А потом... Потом наступил чудовищный удар, который тут же растворился в абсолютном затмении...
Глава 1
ПО ТУ СТОРОНУ БАРЬЕРА
...Никакой дезориентации во времени, как мне показалось, не произошло, тем не менее, всё вокруг изменилось кардинальным образом. Теперь я уже никуда не падал, напротив, вопреки всем законам физики парил над тем самым полем, сплошь усеянным горящими обломками лайнера. Среди них отчётливо виднелись изувеченные человеческие останки, сумки, чемоданы и прочие предметы багажа.
И хоть я морально готов был к своей смерти, но вид собственного бездыханного тела, лежащего в крайне неестественной позе, произвёл на меня весьма удручающее впечатление. Не знаю, всем ли дано видеть себя мертвецом, но лично я, даже при всём своём оптимизме, не смог на это хладнокровно смотреть...
Поэтому, стараясь не зацикливаться на себе, я бегло обозрел масштабы происшедшей авиакатастрофы, в которой погибли все поголовно. И только закончив свой обзор, вдруг осознал, что моя смерть отнюдь не завершена, что я продолжаю существовать вне зависимости от биологической кончины!
Открытием этот факт для меня не явился, ибо многие научные труды пытались доказать, что никакая энергия, в частности, психическая, не исчезает бесследно. И теперь мне самому пришлось убеждаться в этой любопытной гипотезе на собственной практике.
Итак, по воле судьбы я лишился своей, так называемой, биологической оболочки, в которой, кстати, очень даже успешно обитала моя «душа» (именно так я теперь мог себя именовать), но сама-то моя сущность ещё жива! Да, у меня теперь нет физического тела, оно полностью отсутствует, но, не взирая на это, осталась ведь способность мыслить, даже видеть при полном отсутствии зрительных органов. Быть может, я способен также и на все остальные человеческие качества такие, как слух, обоняние, осязание и т.д.? Но каким образом, если я сам себя не вижу?! Вот, к примеру, вытягиваю свои руки вперёд, вроде бы чувствую это, но где они? А ноги, они-то хоть есть в наличии? И их нет, как, впрочем, и других деталей...
Так, отсюда проистекает странный, но логический вывод, что все мои конечности, как и остальные органы внутренней секреции, отныне не принадлежат мне. Нет мне больше места среди продолжающих здравствовать людей, в числе которых я был ещё совсем недавно... Вывод хоть и не слишком оптимистичный, однако, далеко не безнадёжный, ведь я всё-таки есть.
Удивительно, а почему вокруг меня полный вакуум? Неужели же я один приговорён кем-то свыше наблюдать это страшное зрелище? А где же души остальных погибших, почему я их не вижу? Где же они, мои коллеги по несчастью, неужели кроме меня здесь никто больше не обитает?
Откуда мне было знать, новичку в этом деле, что все они также присутствовали на месте происшествия в том же качестве, что и я, только почему-то никоим образом не пересекались. Хотя все мы и погибли на первый взгляд одинаково, но, очевидно, для каждого из нас был создан индивидуальный сценарий...
Чуть спустя, стало очевидным, что я обладаю не только зрительным восприятием всего окружающего, но и прекрасно воспринимаю все реалии в звуковом диапазоне. Это немаловажное открытие я сделал в тот момент, когда неожиданно услыхал музыкальный сигнал сотового телефона из чьей-то дамской сумочки. Никогда бы раньше не поверил, что способен так обрадоваться столь повседневному явлению! Обыкновенная мелодия мобильника, каких миллионы по всему миру, но в данной ситуации любая мелочь воспринималась совершенно по иному.
«Надо же, первый звонок с того света!» – с присущей мне иронией подумал я, с удовольствием впитывая в себя выплёскивающиеся из сумочки мелодичные звуки – «Интересно, а можно ли отсюда ответить на вызов?».
В следующее мгновение произошло и вовсе невероятное: с высоты «птичьего полёта» я каким-то образом оказался стоящим в непосредственной близости от трезвонившей сумочки! По крайней мере, мне почти физически показалось, что я стою рядом с ней на своих ногах, хотя таковых и в помине не было. Оставалось только, поднять сумку, извлечь наружу телефон и ответить звонящему. Судя по ощущениям, наклониться удалось, получилось даже протянуть к объекту невидимую руку, которая, увы, ничего не нащупала...
Этот опыт повлёк за собой очередной вывод: сумка и все иные предметы, разбросанные на большой площади, как были материальными, таковыми они и оставались. А вот я, став бесплотной субстанцией, отныне навсегда утратил способность ими пользоваться, ибо теперь пребываю в мире нематериальном.
Вынесенное резюме являлось окончательно бесповоротным, комментировать которое не имело никакого смысла. С этим следовало просто смириться и безропотно ждать дальнейшего продолжения своего участия в новом амплуа...
День постепенно клонился к закату, а я бесцельно «ходил» среди всё ещё дымящихся обломков лайнера, тщательно избегая приближаться к своему бездыханному телу. Во-первых, мне не хотелось смотреть на него, во-вторых, я не знал, как и куда мне деться подальше отсюда. Вынужденная прогулка среди изуродованных, окровавленных мертвецов носила крайне удручающий характер, очень хотелось её прекратить, но как? Неужели мне всё-таки предписано кем-то обязательное присутствие здесь?! Или такое испытание являлось одним из пунктов неведомой мне программы? Так сказать, проверка на прочность, а по результату столь своеобразного теста ко мне будут применяться какие-то определённые санкции.
Произвести коренную перестройку в собственной психике за такой короткий промежуток времени – задача далеко не из лёгких. Но адаптироваться в любом случае придётся, других вариантов, похоже, не предвидится, быть может, на ближайшие две-три сотни лет. Что ж, спасибо хотя бы за то, что всё не завершилось полнейшим мраком без каких-либо перспектив на реинкарнацию.
Издревле в народе бытует стойкое мнение, что человек со временем привыкает к любым условиям: к голоду, холоду, к нищете, к богатству и к прочему. И если уж полномасштабно использовать сей мудрый тезис, то почему бы не суметь привыкнуть и к смерти, тем более что её на самом деле нет? Ну, допустим, на каком-то этапе земной жизни утратил свою оболочку (а это со всеми происходит), умер-то лишь для живых, которым вовсе невдомёк, что ты попросту перебрался в другой мир. Да, двусторонняя связь фундаментально потеряна – такова материальная диалектика. Но мы, покинувшие род людской, похоже, способны незримо присутствовать среди оставшихся, пусть хоть и без всякого влияния на них.
Во всяком случае, от таких здравых размышлений становится заметно веселей на душе! Кажется, опять оговорился, ведь только одна голая душа теперь и осталась, всё остальное, включая сюда имя, фамилию, профессию, материальные ценности и прочее – за бортом.
Голая душа... Выразился нечаянно, а точно! Невидимая даже для меня, она ведь в действительности ничем не прикрыта, однако никакого дискомфорта от этого не ощущается. А сейчас, по идее, вокруг должно быть прохладно. Кажется, у загробной жизни имеется ещё один существенный плюс – абсолютное невосприятие окружающей среды в физическом плане. Кстати, отсутствует не только осязание, но и обоняние тоже. Только сейчас пришло в голову, что я спокойно прохожу сквозь дым, надо полагать, достаточно едкий, никак не реагируя на него. Нет, определённо, всё не так скверно, как сгоряча показалось вначале!
Снова оговорился – «пришло в голову»! Кажется, пора бы стабильно перестраиваться на новый лад и постепенно забывать о своих прежних земных понятиях.
Между прочим, а почему до сих пор к месту катастрофы никто ещё не прибыл? Пора бы появиться хоть поисковым вертолётам, всё-таки мы грохнулись не где-то в бескрайних районах Сибири, а в густонаселённой Голландии.
Казалось бы, отныне меня никоим образом не должны интересовать любые земные дела, тем не менее, незапланированная потеря тела отнюдь не означала потери обыкновенной человечности. А вдруг здесь кто-то из пассажиров чудом уцелел и нуждается в срочной медицинской помощи? Кстати, в числе частично пострадавших мог бы оказаться и я сам...
Мысль об этом спонтанно промелькнула, не получив дальнейшего развития. Ибо сейчас моё состояние казалось мне намного выгодней, нежели многочасовое пребывание в страшных телесных страданиях с непредсказуемыми прогнозами.
Собственно, даже при жизни мне всегда привлекательней казался внезапный уход из неё. Ни в коем случае от какой-то изнурительной болезни, а возможная инвалидность и вовсе пугала до крайней степени. Вероятно, именно по этой причине я так философски отнёсся к своему концу, не впал в глубокое уныние, единственное, что слегка угнетало, так это то, что многие интересные идеи так и остались нереализованными. Да и чёрт с ними, в конце концов, не стоит отступать из-за такой мелочи от своего главного прижизненного принципа – что не делается, всё к лучшему.
Ну, пусть прошло бы ещё 5-10 лет или того больше, всё равно когда-то пришлось бы очутиться в нынешней ипостаси. Это – суровая неизбежность, которой подвержены все без исключения. Именно сейчас, в ожидании встречи с живыми, я особенно ярко осознал непреложную истину: каждый человек рождается лишь для того, чтобы умереть. Ни для кого это отнюдь не является секретом, но никто из людей не желает этого понимать. Подавляющее большинство вообще предпочитает не думать о своей смерти, которая, как правило, застигает их врасплох. Точнее, не их самих, а, скорее, близких, на плечи которых внезапно ложится тяжкое бремя дорогостоящих проводов усопшего в последний путь.
Только сейчас, обретя абсолютную независимость от всех реалий земной жизни, я вдруг понял, какую дикую свинью подложил своим родным! Ведь им теперь волей-неволей предстоит осуществлять никому ненужные ритуальные действия по моему погребению, ещё и скорби там, вероятно, будет предостаточно. А мне, благополучно ушедшему, каково всё это будет наблюдать с высоты своего нынешнего «величия»? Они, разумеется, приложат все усилия для того, чтобы достойно выполнить свой родственный долг, ничуть не подозревая о том, что мне никаких почестей вовсе не нужно.
Откровенно говоря, я всегда с большим скепсисом относился ко всем этим загробным ритуалам: терпеть не мог участвовать на чьих-то похоронах со всеми сопутствующими им деяниями. Исчерпавшей свои жизненные ресурсы, биологической оболочке не требуются уже пышные проводы, кучерявые памятники, всякие поминки целой вереницей вплоть до сорокового дня, регулярные посещения могилы и т.д. Покойник – он и на Марсе покойник. Ему уже ничего не нужно, совершенно нет разницы, в каком гробу разлагаться – в простом сосновом или в навороченном дубовом. А вот, что касается души усопшего – это вопрос совершенно иного рода. Будет ли она посмертно довольна своей последней участью, всецело зависит от того, какой сценарий он сам себе выбрал ещё при жизни. Исходя из этой простой предпосылки, в высшей степени целесообразно заблаговременно позаботиться бы самому обо всех подобных нюансах.
... Не успело до конца стемнеть, как послышался нарастающий шум вертолёта. Покружив несколько минут над полем, он удалился в том же направлении, а вскоре на смену ему появилась целая вереница воющих сиренами машин. Тут были все мыслимые и немыслимые службы спасения, острой необходимости в которых, кстати, уже давно не было.
Из приобретённого опыта, я уже знал, что могу по собственному усмотрению выбирать наиболее удобную для себя позицию: находиться в самой гуще возникшей суеты или свободно парить над театром действий. Сначала я выбрал первое: очень уж хотелось напоследок потолкаться в привычной обстановке, заодно определиться в своём нынешнем качестве. «Потолкаться», естественно, не удалось, поскольку окружающие меня просто-напросто не замечали. Тогда я вознёсся вверх, откуда лучше было наблюдать за всеми манипуляциями спасателей.
Впрочем, ни о каком спасении говорить не приходилось. Прибывшие бригады деловито упаковывали в специально предназначенные мешки останки погибших, их отдельные фрагменты, собирали вещи бывших пассажиров. Всё это грузилось в машины, которые тут же куда-то уезжали. Вместе со всеми упаковали также и меня...
В морг я не захотел отправляться, и, наверно, зря, поскольку вдруг ни с того ни с сего очутился в каком-то безнадёжном вакууме. Здесь почему-то царила полная тьма и совершенная тишина, словно я оказался где-то в глухом замкнутом пространстве. Первым предположением было, что я нахожусь в том самом мешке, куда водворили мой труп. В нём действительно должно быть темно, но, а почему вдруг исчезли все звуки? И потом, с какой стати я попал туда?
Такая примитивная гипотеза явно никуда не годилась, ибо бесплотная душа, имеющая свойство легко перемещаться в пространстве, никак не могла так запросто стать пленницей какого-то полиэтиленового кокона. Следовательно, здесь крылось нечто иное, не поддающееся простому объяснению...
Глава 2
КАРАНТИН
...На земле принято считать, что на свете нет ничего вечного. Но этот тезис, разумный лишь на первый взгляд, глубоко ошибочен в принципе. Разумеется, ничто из материальных ценностей не может быть вечным, однако существует ещё такое понятие, как временной фактор. Течение времени всегда было, есть и будет вне всякой зависимости оттого, что вся Вселенная внезапно куда-то испарится. Безусловно, представить себе такое не под силу даже самому изощрённому фантасту в виду полной нереальности такого поворота событий. А ведь и без Вселенной время продолжит свой космический отсчёт, пусть и не в привычном для людей формате. Наверняка там всё измеряется иными, отличными от человечества категориями, но оно никогда не сможет остановиться.
Подобного рода мысли сами собой возникали в сознании в период моего пребывания в плену. Сколько я уже тут нахожусь: месяц, год, десять лет или больше? И вообще, что это за непонятный плен, которому не видно конца и края? Быть может, это некий обязательный карантин, чистилище? Или таков подлинный «тот свет» без всякого рая и ада – абсолютное забвение, вечное и скучное... Ну, хоть бы звук какой-нибудь раздался, лучик света прорезался бы во мраке для разнообразия. Нельзя же так бесконечно висеть неведомо где...
Однако даже в таком, казалось бы, совершенно безрадостном положении присутствовало и кое-что позитивное. Например, мыслительные процессы стали невероятно обострёнными – эффект очень интересный и необычный. Именно здесь, в «карантине» уже ничто не отвлекало от чёткого осмысления сущности: каждая мысль была законченной, тщательно проанализированной, в результате чего рождалась масса самых любопытных выводов. Кроме того, сознание планомерно наполнялось какой-то новой информацией, пока ещё смутной, не расшифрованной до конца. Таким образом, этот вынужденный «курорт», хоть и в полной изоляции, приносил свои определённые плоды.
Ещё на месте катастрофы, когда мой новый статус стал мне понятен, я невольно задавался вопросом: а почему, собственно, не было пресловутого полёта в замкнутом пространстве и света в конце туннеля? Теперь же я наверняка знал, что подобные видения бывают только у тех, кто не уходит из жизни окончательно, а лишь частично соприкасается со смертью. Другими словами, это удел только тех людей, кто впадает в состояние клинической смерти, но отнюдь не биологической. А поскольку я попал сразу куда надо, никакие предварительные аттракционы для меня не предусматривались. Да и куда же ещё больше: сначала полёт горизонтальный, затем вертикальный, а третий, пожалуй, был бы уже просто перебором.
Тишина и покой идеально располагали к философским размышлениям. Прежняя земная жизнь хотя и оставалась свежей в памяти, но ничуть не вызывала какой-либо ностальгии. Напротив, с каждым мгновением пребывания здесь, я находил неоспоримые преимущества своего нынешнего положения, ибо откуда-то твёрдо знал, что оно временное, а потом наступит нечто необычайно светлое, неизведанное.
Ход времени, безусловно, где-то продолжал свой вечный отсчёт, но для меня время, похоже, пока остановилось, застопорилось на одной фазе. По крайней мере, так казалось: ведь не было ни дня, ни ночи, не было также сна, голода, жажды, необходимости ходить на работу, по магазинам, кому-то звонить и т.д. Здесь не существовало никакой борьбы за выживание в крайне нечистоплотном мире живых, обременённых самыми низменными пороками. А при мысли, что отныне не нужно ежедневно бриться, я вообще впал в эйфорию!
Пытаясь представить себе место, где я нахожусь в данный момент, в воображении почему-то рисовался морг с выдвижными металлическими ящиками из стены. В соседних ячейках, надо полагать, также покоились души всех моих спутников по авиарейсу, так неуклюже завершившемуся. Казалось, вот-вот кто-то подойдёт к нашему хранилищу, выдвинет ящики наружу, и мы один за другим с удовольствием выпорхнем из плена.
Интересно, а кто должен совершить этот акт милосердия, чья это благородная миссия? Уж не ангелов ли? Причём, непременно с огромными белыми крыльями, с которыми их зачем-то изображают на земле. Говорят, люди не раз видели ангелов, спускающихся на землю, но никто никогда не утверждал, что они при этом размахивали этими самыми крыльями, просто плавно парили в воздухе. Следовательно, они не летали в привычном понимании, как птицы, а левитировали. Отсюда проистекает вполне резонный вопрос: так на кой, пардон, ляд ангелам такая обременительная бутафория? Нет, определённо, эти мифические крылья – досужий религиозный вымысел, бессовестное враньё, наглая клевета на безукоризненно честных работников загробного быта! Хорошо хоть, самого Господа Бога лживые попы не наделили какими-то бессмысленными атрибутами.
Кстати, ни один живой человек, даже «святые отцы», громогласно называющие себя посредниками между верующими и Творцом, не имеют ни малейшего представления о Его образе. А вот нам, переселенцам в лучший мир, по всей вероятности, удастся получить реальную возможность воочию лицезреть того, чьими усилиями было сотворено мироздание. Неважно, что эта встреча произойдёт не сразу, главное – её неотвратимость.
Всегда относясь резко отрицательно ко всем религиозным конфессиям, я, тем не менее, в отличие от целого легиона скептиков, никогда не отрицал существование божественного начала. Лично в моём представлении Бог выглядел не какой-то конкретной или абстрактной фигурой, а бесплотной сверхэнергией, равномерно рассеянной во всей Вселенной, скорее всего, на молекулярном уровне. Так было в той жизни, а теперь мне предстояло либо подтвердить справедливость своей теории, либо кардинальным образом её изменить. А заодно, именно здесь я мог узнать наверняка, имеет ли хоть одна религия право претендовать на истинное учение или все они существуют лишь для того, чтобы нахально вымогать деньги у доверчивых прихожан, откровенно спекулируя при этом самым святым именем на свете.
Грядущие исследования подобного рода, честно говоря, весьма впечатляли. Вот выберусь, наконец, из этого «чёрного ящика», сразу же отправлюсь на поиски настоящей истины. Она ведь теперь где-то рядом, значит, вполне досягаема. А иначе, какой смысл моего досрочного пребывания в этих краях?
Ожидание выхода на «свободу» никоим образом не носило нервозного характера, просто в сознании откуда-то поселилась полная умиротворённость, граничащая с прогрессивно возрастающим осознанием самой высшей истины.
Тот факт, что душа бессмертна, уже не вызывало никаких сомнений. А вот останется ли она в качестве всё такой же незримой и неосязаемой субстанции – большой вопрос, остро стоящий «на повестке дня». С подачи многих писателей-фантастов и кинематографа души умерших имеют свойство не только прекрасно общаться между собой, но иногда и становиться видимыми даже для живых. Испокон веков люди время от времени сталкиваются с такими явлениями, как призраки, приведения, полтергейст. Откуда всё это берётся? Конечно же, из параллельных миров, которые очень даже успешно соседствуют в непосредственной близости с земным миром. Однако все эти изыски впереди...
Ещё недавно, будучи в полном здравии, без конца читая литературу о вечности психической энергии, именуемой в простонародье «душой», я постоянно спотыкался на разных вопросах, касающихся этой сферы. Допустим, что при наступлении биологической смерти по той или иной причине, высвобожденная энергия покидает привычную ей оболочку в виду её полной непригодности для дальнейшего использования. Затем она отправляется, скажем, к себе подобным – в некие потусторонние условия (параллельный мир). Исходя из предпосылок, что никакая энергия не исчезает бесследно, я мог охотно предположить её дальнейшее существование. Но это лишь при нормальном раскладе стандартной ситуации – человек умирает, а душа улетает. Ну, а если наш герой уходит из жизни в условиях более сложных, например, гибнет при ядерном взрыве, где дьявольская температура мгновенно сжигает дотла абсолютно всё? В этом случае, согласно обычной логике, даже у столь ничтожной энергии, каковой является душа, не должно оставаться никаких шансов уцелеть...
Кажется, сюжет прост, как старый дырявый валенок: столь сокрушительный взрыв полностью уничтожает всё, что находится в его смертоносной компетенции, тут уж, пожалуй, никакой душе не выбраться из этого чудовищного ада. Так, по крайней мере, я считал раньше, а теперь моя уверенность в этих выводах почему-то поколебалась...
Интересно, а какими параметрами душа обладает? Есть ли у неё хоть какой-то вес, размер, наружная оболочка, не дающая ей рассеяться в пространстве на атомы или иные микрочастицы? А души психически ненормальных при жизни людей поступают сюда тоже с моральными перекосами или же трансформируются в первозданное состояние? А какой будет моя первая встреча с местными обитателями, в частности, со своими спутниками по полёту?
Именно они на данном этапе интересовали меня больше всего, ведь, как никак, они были последними живыми, которых я видел. Казалось бы, да какое мне дело до всех этих совершенно незнакомых людей, по воле случая летящих одним со мной рейсом? Но, тем не менее, именно эти люди почему-то стали мне намного ближе, чем оставшиеся на земле родственники. Ибо последние продолжают жить по прежним законам земного бытия, а мы, собравшиеся в случайную, разнородную компанию, дружно, не сговариваясь, в мгновение ока отправились сюда. И вот теперь, рассортированные по разным тёмным коконам, мы пребываем где-то в непосредственной близости друг от друга. Отсюда вполне справедливо предположить, что скоро нам предстоит вновь собраться вместе, а вот в каком виде – это ещё один вопрос...
Столь актуальная тема давала большой простор для фантазии.
Версия №1:
В виду того, что всех нас постигла абсолютно одинаковая участь, «предписанный» нам «карантин» закончится одновременно, после чего мы снова окажемся в полном составе. Дальше будем ориентироваться по обстановке.
Версия №2:
В виду того, что каждому индивидууму предназначена какая-то конкретная судьба, сроки «карантина» у всех разные, предполагающие грядущую встречу не сразу, а поэтапно, с каким-то интервалом во времени. Но она, так или иначе, должна состояться, поскольку на этом свете мы – «новобранцы» и обязаны пройти некую отборочную «комиссию» для определения каждому своего персонального статуса.
Версия №3:
Никакого предварительного воссоединения нашей компании просто не произойдёт, все мы поодиночке (кроме пар или семей) будем распределены по разным «регионам» загробного мира в соответствии с вынесенным «комиссией» вердиктом.
Последняя версия мне очень не нравилась, однако она имела одинаковое право на существование с предыдущими вариантами, из которых первый мне импонировал больше всего. Оставалось лишь уяснить, как скоро начнёт развиваться дальнейший сценарий и кто же станет его режиссёром? Какой-либо потусторонний «чиновник» с крыльями (или без таковых), а, может, сам Господь собственной персоной в качестве главного арбитра «страшного суда»?
В этом случае стоит задуматься, нужно ли заблаговременно готовить речь для последнего слова, да и каким образом её произносить при полном отсутствии голоса? Разве что телепатически, хотя вряд ли всё это понадобится судебному заседанию, давно уже имеющему доскональный материал для вынесения справедливого вердикта.
Кстати, а почему это меня надо судить? Да ведь вовсе не за что, господа присяжные архангелы, не успел я натворить на земле ничего такого, за что придётся здесь отдуваться! Хорошо, не буду скрывать: много курил, в меру выпивал, иногда вступал в сексуальные взаимоотношения с противоположенным полом (а для чего же он создан?). Так ведь всё это – мелкие пороки, неподсудные даже по драконовским земным меркам. Правда, последний из них «святые отцы» считают крупным грехом, именуя его прелюбодеянием. Зря они нас пугают грехами, ими же и придуманными, поскольку сами грешат куда покруче самих верующих!
Собственно, а с какой стати я вдруг так разволновался? Вот наступит судный час – всё и прояснится во всех нюансах. Пусть мне не светит воспетый попами рай, но и в их кошмарном аду моей душе делать нечего.
Вообще-то трудно размышлять о таких категориях, не зная ещё толком всех тонкостей загробной «кухни». А вдруг всё выглядит намного проще, нежели я себе представляю? Быть может, все мои умозаключения – всего-навсего отголосок земных баек о «том свете», так сказать, плод, которого и нет в природе? А если в этом глухом отстойнике мне предстоит пребывать вечно? Что тогда, куда девать свой несгибаемый оптимизм?
В таких «разночтениях» и проходили мои бездарные «будни», которые текли серенькой чередой...
Нет, по большому счёту пока жаловаться было не на что, а апеллировать к самому Богу я как-то не спешил. Да кто я такой, в конце концов, чтобы по таким мелочам беспокоить Его?! Это на земле почему-то принято считать, что Господь всем что-то должен, это там все любят обременять нашего Создателя своими ничтожными, эгоистическими просьбами. Никто не хочет понимать, что Он даёт жизнь людям для того, чтобы они сами выкручивались из разных сложнейших ситуаций, не уповая чуть, что на помощь свыше. Бог не спонсор, погрязший в роскоши. У Него нет громоздких сундуков, до верху набитых сокровищами и ассигнациями, как нет и самой резиденции, оснащённой самыми современными технологиями. По этой причине к Нему крайне трудно достучаться, а уж рассчитывать на манну небесную и вовсе бесполезно. С таким же успехом можно встать на колени перед силовым щитом и востребовать у электроэнергии какого-либо материального блага.
Тем не менее, отвергать само существование Господа ни в коем случае нельзя, ибо это – в высшей степени аморально. Лучше всегда поддерживать с Ним «дипломатические» (дружеские) отношения, пусть до поры, до времени и односторонние, а потом видно будет. Нельзя же огульно отрицать то, чего не знаешь наверняка! А ещё полезно иногда благодарить Его за лишний прожитый день, пожалуй, попутно не вредно бы просить у Него прощения за свои неблаговидные поступки. Ведь это такой сущий пустяк, а облегчение приносит...
Однако что-то я тут разошёлся в своем «чёрном ящике»: сам ещё ничего толком не ведаю, а уже пытаюсь сочинять какие-то проповеди, будто посвящённый в самую суть истины последней инстанции. Пусть я пока не достиг её окончательно, но имею некоторые преимущества перед живыми, находясь к ней всё-таки намного ближе.
Глава 3
СУДНЫЙ ЧАС
...Внезапно непроглядная темнота рассеялась, образовав бесконечное пространство, в котором виднелись силуэты людей в странных одеяниях. Одни стояли небольшими группами, по трое, по двое, другие поодиночке.
Вообще-то, людей они лишь напоминали, а на самом деле являлись их подобием, их бывшим образом. Захваченный впечатляющим зрелищем, я не сразу обратил внимание на то, что и сам стал похожим на этих бесплотных существ. Теперь у меня было хоть какое-то тело, по крайней мере, я перестал быть абсолютной невидимкой, и это принесло некоторое облегчение: ведь всё, наконец, сдвинулось с мёртвой точки!
Все мы были облачены в одинаковые одежды, нечто вроде белых длиннополых хитонов, полностью скрывающих фигуры, но головы оставались обнажёнными, что давало возможность разглядеть лица присутствующих. Все они были моими недавними спутниками по авиарейсу, трансформировавшимися в свой нынешний вид. Это выглядело очень даже логично, убедительно, поскольку все прижизненные наряды остались на останках погибших.
Никто никуда не перемещался, «души» умерших просто с некоторой долей растерянности переглядывались между собой, словно искали друг у друга ответы на возникшие вопросы.
По всей вероятности, каждый из нас имел возможность свободно двигаться, однако почему-то никто не пользовался ею, пребывая в состоянии оцепенения. Даже та девочка-непоседа, которая в салоне никак не могла усидеть на одном месте, и то вела себя удивительно покладисто рядом со своими родителями. Когда наши взгляды встретились, я ободряюще подмигнул ей, а она в ответ, типично по-детски, лучисто улыбнулась.
С самого начала новой обстановки мир прежнего безмолвия был нарушен какими-то мелодичными звуками, отдалённо напоминающими неведомую музыку – едва уловимую и умиротворяющую. Она плавно лилась из ниоткуда, никаких её источников как, впрочем, и других декораций вокруг вовсе не наблюдалось.
Вся наша компания находилась в привычном для людей вертикальном положении, но сказать, что мы стояли – прозвучало бы ошибочно, поскольку под ногами у нас была та же пустота, что и вокруг. В общем, мы висели в некоем ничем не ограниченном пространстве, но, похоже, это ровным счётом никого не пугало. Всё познаётся в сравнении – в «карантине» было хуже. Оттуда компания, летевшая отнюдь не самым удачным рейсом, благополучно выбралась в полном составе в соответствии с моей наиболее состоятельной версией №1.
Да, но, а где мы теперь? Неужели же в «приёмной» самого Господа Бога?!
В какой-то момент я понял, что не один задаюсь таким вопросом. Об этом думали почти все собравшиеся, покорно дожидающиеся решения своей дальнейшей участи. Сейчас наши судьбы находились в самых надёжных руках, если так можно выразиться. Никто из взрослых в этом не сомневался, а дети... Они, кажется, так и не осознали то, что с ними произошло, воспринимая смерть как новую игру, не похожую на все предыдущие забавы...
Очень скоро стало очевидным, что мы имеем способность общения друг с другом, но не посредством голоса, а совершенно иным методом – обоюдным восприятием мыслей. Отныне каждый из нас мог беспрепятственно проникать в сознание другого, досконально узнавать его внутренний образ мышления и из этого ориентироваться в дальнейшем. Думается, что никому из нас подобные изыски не представлялись необходимыми, но, тем не менее, вскоре все имели исчерпывающее представление друг о друге.
В основном все были самыми обыкновенными туристами из разных стран, возжелавшими побывать в легендарном Питере, а потом возвращавшихся домой. Большинство из них осуществляло свой вояж семьями, а вот одиночки, в частности мужчины, представляли из себя куда больший интерес. Например, тот бритоголовый персонаж, который мне почему-то не понравился ещё при посадке в самолёт, был профессиональным киллером. Другой седовласый джентльмен оказался крупным французским бизнесменом. Третий, излишне бородатый, с пышной кучерявой гривой, явно исламского происхождения, был неоднократно замешан в международных террористических актах. А вот та миловидная дама – сама святость – специализировалась на доставке тяжёлых наркотиков из-за рубежа в Россию. Однако теперь ничто это в данной ситуации не играло никакой роли, по крайней мере, для окружающих. Быть может, тёмные факты этих биографий будут справедливо учтены здешней «приёмной комиссией».
Тот, кто счёл нужным вновь собрать нашу компанию вместе, вероятно, сделал это неспроста, преследуя одному ему известную цель. В салоне самолёта каждый из нас был сам по себе, каждый знал, куда и зачем он летит, но все были чужими людьми. Наверняка ни одному из нас и в голову не приходило каким-то образом связывать собственную судьбу со случайным соседом. Вряд ли хоть один из путешествующих мог даже на мгновение предположить, что все летящие пассажиры, волею провидения, окажутся в одной тарелке...
...Впереди показалась светлая точка, немедленно привлекшая к себе всеобщее внимание. Она плавно приближалась к нам, с каждым мгновением разрастаясь в размерах. Через некоторое время она превратилась в яркое клубящееся зарево с неровными краями, от которых во все стороны отходили волнисто струящиеся протуберанцы. Не взирая на изрядную яркость, казавшийся животворным свет никого не ослеплял. Он властно манил к себе, излучая всепоглощающую радость, всепонимание, всепрощение, сулил безраздельную любовь ко всему, заполняя душу покоем и искренним раскаянием за ранее содеянное.
Этот фантастический эффект сопровождался постепенно нарастающим многоголосым пением невидимого хора, исполняющего удивительно красивый вокализ...
В моём сознании не было каких-либо аналогов происходящему действу, всё казалось совершенно запредельным и бесконечно привлекательным. По мере созерцания всеобъемлющего света во мне всё больше укреплялась уверенность в том, что я нахожусь перед ликом самого Господа. И отныне не было ни малейшей тени сожаления о своём досрочном уходе из земной жизни, все прежние помыслы уже не имели никакого смысла...
Глава 4
РАССТАВАНИЕ
...Как долго мы пребывали в божественно завороженном состоянии, никак не поддавалось определению, но с абсолютной уверенностью могу сказать, что всех нас захлестнуло единственное желание – раствориться в этом необычайном потоке света. Сроднившись в одночасье постигшей нас общей участью, мы готовы были и дальше пребывать в одной упряжке, в этом, безусловно, была определенная закономерность. Похоже, именно теперь никто из нас не обладал правом какого-либо выбора, ибо всё уже было раз и навсегда определено высшей волей, которой вся наша случайная, многочисленная компания покорилась безоговорочно.
Если попытаться сформулировать общее настроение, то оно прозвучало бы так: «Господи, от Тебя мы пришли, к Тебе и возвращаемся!»
Затем откуда-то из эпицентра светового тумана стали появляться другие силуэты, направляющиеся в нашу сторону. Их внешний вид почти ничем не отличался от нашего, единственным отличием служили капюшоны на головах, несколько скрывающие лица. «А вот и ангелы» – невольно подумалось мне, хотя никаких пресловутых крыльев за их спинами не виделось.
Пришельцев было немного, но достаточное количество, чтобы выстроится в нечто подобное коридору от нашей группы к животворному свету. Потом, когда расстановка фигур на «шахматной доске» приняла определённую позицию, один из ближайших ангелов указал рукой на супружескую пару, стоявшую неподалёку от него. Обозначенная пара тот час же без промедления заскользила между двумя шеренгами вперёд к источнику света, в котором прямо на глазах медленно растворилась в его дымке. Вслед за ней также уходили и другие: кто-то группой, а кто-то поодиночке. Большинство убывало без оглядки назад, некоторые в последний момент непроизвольно бросали взгляд на оставшихся, кое-кто даже прощально махал рукой. По мере удаления «душ» в хоре один за другим смолкали голоса, отчего создавалось впечатление, что на каждого из нас приходился поющий ангел. И когда осталось всего несколько наших, хор уже не звучал так многоголосо, как вначале этого потустороннего шоу.
Находясь сзади всех, я с интересом наблюдал за уходящими в небытие, логически предполагая, что завершение этого процесса должно закончиться именно на мне...
Но вот впереди меня осталось лишь одно семейство из четырёх персон, и я с удивлением обнаружил, что от всего многочисленного хора звучит всего-навсего квартет, а на мою долю явно не хватает голоса. Разумеется, это меня так озадачило, что мною овладела крайняя степень растерянности! Мгновенно проанализировав ситуацию, я вдруг понял – остаюсь по эту сторону божественного барьера... Но почему, и что мне здесь делать в полном одиночестве? Неужели вновь в «карантин»?!
Как только последняя четвёрка двинулась по образованному ангелами коридору навстречу своей дальнейшей судьбе, впередистоящие фигуры попарно стали тоже уходить следом. И вскоре вся процессия растворилась в туманном сиянии, которое тут же стало плавно удаляться, а вместе с ним постепенно затухать поющие голоса...
Внимательно оглядевшись вокруг, но не узрев ровным счётом ничего, я медленно побрёл в том направлении, откуда возник недавний световой эффект. Разумеется, я не ставил перед собой цели достичь недосягаемое, но не висеть же бездарно в абсолютной пустоте, всецело уповая на очередное чудо. Всё-таки раз меня оставили здесь, значит, в этом был какой-то определённый смысл, а в чём он заключается – выяснится позже. Тем более что моё желание к самоопределению было удовлетворено на все сто процентов.
Итак, остаётся подвести итоги. Ни рая, ни ада на мою долю не выпало, следовательно, есть нечто третье, а именно – вот это одинокое пребывание в сизой безграничной мгле, полностью лишённой как визуальных образов, так и звуковых восприятий. В нормальной жизни об этом приходилось только мечтать, в особенности, когда возникала потребность поработать на компьютере над чем-то серьёзным. Там постоянно что-либо отвлекало от творческого процесса: то домашние со своими вечными проблемами, то телефонные звонки, то доносящийся со двора заунывный вой произвольно срабатывающей автосигнализации, то ещё что-то. Как часто хотелось удрать куда-нибудь на необитаемый остров, плюнуть на стремительно прогрессирующую цивилизацию со всеми её развивающимися технологиями и хоть ненадолго вернуться к первозданным истокам!
А ведь и вправду, участь Робинзона Крузо отнюдь не была такой прискорбной, как это может показаться на первый взгляд. Вот у кого имелась полная Свобода: никакого общества, а, значит, никакой зависимости от него – сам себе хозяин плюс счастливый владелец плодородной, экзотической и абсолютно халявной недвижимости. Что с того, что она документально не зарегистрирована, тем лучше – не надо платить налогов. Чем не предел мечтаний сотен миллионов людей?
Моя же нынешняя ситуация совсем не смахивала на легендарную робинзонаду, ибо в ней не имелось ни экзотики, ни плодородия и вообще никаких нюансов, так удачно сопутствующих вышеупомянутому герою. Да, у меня не было благоухающего острова, омываемого тёплым океаном, зато была вечность вкупе с бесконечностью. Пусть однотонно серая, но, тем не менее, обладающая массой преимуществ перед земным бытием. В отличие от Робинзона Крузо, как, впрочем, и от остальных живущих, мне не требовалось выживать в суровых условиях земных реалий. Не нужно стало заботиться о куске хлеба насущном, отпала необходимость думать о крове над головой, да и всё остальное прошлое превратилось в сплошную бессмыслицу...
Да, ну а чем здесь заниматься? Куда теперь употреблять свою фонтанирующую энергию? А как быть с тотальным дефицитом общения с себе подобными? Нет, не земного плана, а хотя бы на уровне нынешнего положения. Ладно, пусть я стал призраком, приведением или ещё чёрте чем, но почему в единственном экземпляре?! Ну, не пустили меня по каким-то причинам за световой занавес, но пусть бы хоть как-то мотивировали это, объяснили бы, мол, не достоин ты лучшей участи, сам захотел, чтобы от тебя отстали...
Стоп! А что если... нет, не может быть...
Мысль, мелькнувшая в сознании, показалась совершенно парадоксальной, но требовала детальной её обработки. А что если мне не дали возможности попасть в световой поток из-за того, что я ещё не до конца умер? Впрочем, какая несусветная чушь: не до конца умереть – всё равно, что слегка забеременеть или ещё чего-нибудь посмешней! В общем, оставалось очень чётко уразуметь свой статус: покойник я или нет? А чуть-чуть помереть – это из области голливудских фантазий.
Так, а у кого тут, интересно бы знать, можно выяснить, что почём? Неужели в современной небесной канцелярии даже подобия справочного бюро нет? Хоть бы какой-нибудь самый завалящий ангелочек повстречался в этом сизом мраке...
Глава 5
КОНЦЛАГЕРЬ
Одиночество в этом сером бесконечном царстве лишь казалось мне реальностью. Вроде бы, куда не глянь – повсюду пустота, даже горизонтов нет. Однако чьё-то незримое присутствие всё-таки отчётливо ощущалось: кто-то пристально наблюдал за каждым моим движением, вероятно, с тем же вниманием следил за ходом мыслей, читая их как открытую книгу. В этом не было ни малейших сомнений: ведь я сам пожелал, чтобы меня здесь никуда не определяли, а оставили в полном покое.
Пожелание приняли к сведению, вполне его удовлетворили, теперь некто, ответственный за мою дальнейшую судьбу, наверняка с большим интересом ждёт моей дальнейшей реакции. И если я прав в своих выводах, то почему бы не проверить их состоятельность? Что ж, извольте сударь, сделайте мне одолжение! Ну, к примеру, можно ли полюбопытствовать, кем я был в прошлой жизни, когда и отчего умер?
Стоило лишь сформулировать этот вопрос окончательно, как всё вокруг мгновенно изменилось, превратившись в самый настоящий кинематограф.
…Неожиданно передо мной развернулась летняя панорама какого-то маленького городка, представшая перед моим взором с высоты птичьего полёта. Местность была совершенно незнакомой, но я откуда-то абсолютно достоверно знал, что здесь моя прежняя родина.
Затем декорации вновь изменились, превратившись в больничные стены, где происходили роды, свидетелем которых мне довелось стать поневоле. И после того, как они завершились, мне стало понятно, что из материнской утробы вышел на свет не какой-то абстрактный ребёнок, а именно я собственной персоной…
Молодые родители нарекли мальчика Александром. Его отец состоял на службе в качестве корреспондента одной из местных газет, а мама преподавала в школе немецкий язык. Совсем недавно образовавшаяся семья ютилась в маленькой комнате просторной коммуналки, и появление в ней вечно кричащего ребёнка изрядно отравляла жизнь соседям.
Так прошли ничем не примечательные несколько лет, подросший Саша пошёл в школу. И когда он закончил третий класс, а столь любимые всеми детьми каникулы были в разгаре, грянула Великая Отечественная война…
Планируемый Вермахтом блицкриг хотя и не оправдал надежд гитлеровской военной машины, но город, в котором жила Сашина семья, уже в августе 41-го превратился в оккупационную зону. Его отец в первые же дни противостояния ушёл добровольцем на фронт, а мама с сыном, не смотря на всеобщую мобилизацию, остались в фашистском тылу.
Вскоре обоих их немцы отправили в концлагерь, расселив там остаток семьи по разным баракам…
Сначала на долю Саши выпали голод, холод и рабский труд, но это продолжалось недолго. В один из обычных дней в детском бараке появилась группа холённых немецких офицеров. Надзиратель скомандовал всеобщее построение, после которого начался непонятный отбор.
Саша попал в число избранных, и условия его жизни сразу же резко изменились. С того момента он оказался чуть ли не в курортных условиях, где детей не только сытно кормили, но и содержали в идеальных условиях. Каждый день Сашу внимательно обследовали люди в белых халатах, восхищались его беглым разговорным языком по-немецки, да и в остальном относились к нему едва ли не с родительской любовью.
Райская жизнь тоже не носила долгий характер: над группой физически здоровых детей началась серия каких-то медицинских экспериментов. Им делали очень болезненные инъекции и пристально, всесторонне наблюдали за реакцией организма на вводимые препараты.
Саша не раз терял сознание от их действия, и с каждым разом состояние его здоровья всё больше и больше ухудшалось, всё чаще и чаще едва живого мальчика увозили в стерильную палату на каталке…
…Он умер на рассвете, совсем незадолго до очередного появления исключительно внимательных и заботливых сестёр милосердия…
Глава 6
СТРЕСС
Не смотря на кинематографическую скорость этого экскурса в своё прошлое и его калейдоскопический характер, я словно заново прожил эту короткую жизнь со всеми её переживаниями. Ведь в образе Саши был не какой-то посторонний персонаж, а я сам – от самого рождения до самой смерти.
Нет, не было у меня дальнейшего желания углубляться в такие невзрачные дебри, каковыми называются предыдущие жизни. Довольно того, что уже довелось увидеть, откуда у меня гарантии, что более ранние были лучшими?
…И вновь я, крайне удручённый, бреду в серой мгле без конца и края под бдительным оком своего незримого, потустороннего гения. Оказывается, даже на том свете можно испытывать мощнейшие стрессы… Кого мне всё-таки было так искренне жалко: себя или того мальчика, так рано ушедшего из этого мира по чьей-то злой воле?
ЭПИЛОГ
…Внезапно царящее безмолвие взорвалось до боли знакомым трезвоном. Несколько мгновений я осмысливал столь необычный в этих местах звук явно земного происхождения. Вслед за этим возникло совсем уж нелепое видение – моя комната и я собственной персоной, безмятежно покоящийся в своей постели, рядом с которой надрывался будильник.
В следующую секунду ситуация изменилась коренным образом: я широко развез вконец обалдевшие очи, растерянно уселся на кровати и оглядел свою спальню так, будто находился в ней впервые.
…До аэропорта в Пулково добрался с достаточным резервом времени, где меня поджидал очередной сюрприз, напрямую связанный с ночным экскурсом в потусторонние края. Проходя через зал к билетной кассе, я с леденящим ужасом узнавал тех пассажиров, с которыми уже совершал виртуально-мистический полёт, рейс которого так и не закончился в Амстердаме…
Перед кассовой стойкой впереди меня стояло всего 4 человека – именно та самая семья, ушедшая в световой поток последней. При виде их моё замешательство достигло крайнего предела, интуиция подсказывала, что лучше от полёта сегодня отказаться. И когда девочка-непоседа случайно повернулась назад и отчего-то улыбнулась мне той лучезарной улыбкой, которая ещё оставалась в моей памяти, я без дальнейших колебаний стремительно ретировался…
Выскочив наружу, словно из раскалённой духовки, я трясущимися руками кое-как раскурил сигарету. Первой разумной мыслью было каким-то образом предотвратить взлёт заведомо обречённого самолёта, ибо я абсолютно точно знал его печальную участь. Но кто из разумных людей смог бы всерьёз проникнуться моей уверенностью в неотвратимости грядущей катастрофы? Да нет же, из-за бредней какого-то психа никто не взял бы на себя ответственности отменить плановый рейс, тем более, в такой стране как Россия! Мало того, на фоне стремительно развивающегося международного терроризма, пожалуй, ещё и досыта затаскали бы по разным спецслужбам.
Нет, не стоит понапрасну искушать собственную судьбу. А что касается остальных – значит такова их доля. В конце концов, я ведь не Господь Бог, дабы пытаться что-то изменить в этом отнюдь несовершенном мире…
…Из вечерних теленовостей стало известно о чудовищной трагедии всех пассажиров и экипажа авиалайнера, летевшего по маршруту Санкт-Петербург – Амстердам…
Прежде всего благодарю Вас,Тамара, за отклик. На мой взгляд настоящая фантастика и должна выглядеть реальностью, а не нести в себе несусветный бред... А вот сны в большинстве своём носят сумбурный характер, но порой бывают вполне реалистичными, даже сбыточными. С уважением!
Эххххх! Надо было всё-таки как-то вырулить ситуацию, чтобы предотвратить тот рейс ...(я сделала это "Как я провела этим летом", читать лучше на ПРОЗЕ, там про Белорус. подробней).
Пишите замечательно, целый трактат про ТУ жисть, даже мысль появилась: посмотреть бы такой фильм. Только насчёт рая расстроилась,... и там лажа, блин! Вот и надейся!!!
Не расстривайтесь, Светлана, начсёт Рая. Ибо если нет его, то нет и Ада! Пусть хоть это послужит утешением... Но что мы можем достоверно знать о потусторонней жизни? Одни только домыслы и никакой конкретики... Узнаем все и всё в своё время, онако надежды терять в существование нематериального бытия не стоит. Всех благ!
Дмитрий, с почти мистическим ужасом читал Ваше произведение, думая, что ЭТо мог бы написать я, под конец понимая, что любое талантливое произведение и должно вызывать подобные чувства. Я, как и большинство смертных, конечно размышлял на эту тему, причём схожими категориями и насчёт ада и рая и по поводу божественной сущности. А теперь мне пришла мысль, что наша энергия наверняка задаёт параметры, если так можно выразиться, не только реальному, но и потустороннему миру. И наверняка всё ТАМ так и есть... Интуиция, это тоже божественная сущность и наверняка мы предчувствуем то, о чём так упорно пишем: свет в конце туннеля и нечто, что Вы описали после гибели или естественной смерти. Хотя разве смерть, это естественно? И как бы там ни было, никто туда не торопится. Да, это инстинкт жизни перед смертью,но лучший из вариантов - после, безусловно Ваш. Ваш ли? Впрочем, не важно. Главное - Вы достигли желаемого художественного эффекта, что на данный момент важнее сути. Спасибо. Я давно с таким интересом не читал прозу. По поводу отзывов на Ваше произведение и не только на Ваше - не очень-то люди активны, я бы сказал, (задумался, как бы не обидеть огульно всех...) торопливы что ли, боятся пошевелить мозгами, отреагировать на то, что их наверняка тронуло. Слишком много гениев, все соблюдают нейтралитет. Как мы скупы на доброе, на честную оценку... Проще - вставить готовую открытку и все порывы. Я искренне рад за Вас и благодарю за доставленное удовольствие! Извините за столь пространный отзыв. Александр
Прошу прощения, Александр, что не смог ответить Вам своевременно, поскольку был в отъезде. Искренне благодарен Вам за столь пространный и подробный отзыв! Что касается смерти, то она и в самом деле вполне естественна, это закономерно. С первых мгновений жизни мы все обречены, неуклонно движемся навстречу ей. Вопрос лишь в том, кому и сколько отпущено прожить в биологической ипостаси... Напрасно у Вас возникли сомнения в МОЁМ варианте видения завершения жизненного пути. Быть может, он в корне ошибочен, но именно так я и представляю себе потусторонее сущуствование. По крайней мере, очень хотелось бы надеяться на его продолжение по такому сценарию. Относительно других пишущих читателей. Да, едва ли не каждый из них склонен считать себя непризнанным гением в силу полной невозможности с максимально объективной оценкой отнестись к собственным произведениям. Почти ни у кого не хватает крайне важного качества - самокритичности. Именно по этой прискорбной причине даже махровые графоманы необоснованно полагают, что пишут безукоризненно... Одна из почитательниц моего творчества сделала такой вывод: мол, Вы не нравитесь другим авторам лишь потому, что все Ваши литературные изыски вне всякой конкуренции, не идут ни в какое сравнение с иным чтивом. Нечто в таком духе. И в это верится, ибо со стороны всё видней, не правда ли? Как бы там ни было, Вы, Александр, в отличие от остальных, дали моему проиведению оценку, нашедшую отклик в Вашей душе. И за это я вам бесконечно признателен! С пожеланиями всех жизненных благ и творческих успехов!!!
С огромным интересом прочитала, насчет ада и рая у меня нет сомнений-я мусульманка, а насчет снов - они часто сбываются, у меня например, с точностью даты. А иногда, в какой-то миг бывает ощущение дежа-вю.
Спасибо, Карина, за то, что Вы не остались равнодушной к данному произведению! Тема, затронутая в нём, настолько актуальна, что никаких аналогов ей попросту нет. Злободневный вопрос жизни и смерти всегда интересовал человечество, правда, кого-то больше, кого-то меньше. И едва ли в мире найдётся хоть один такой человек, который никогда не задумывался бы об этом... Не стоит верить тем, кто утверждает, дескать, к чему все эти пустопорожние размышления, разве не я хозяин своей Судьбы? Смерть никто ещё не отменял, а бессмертных на земле нет. С сердечным теплом,
Помочь сайту
Поздравления
очень понравилось!!!
насчет ада и рая у меня нет сомнений-я мусульманка, а насчет снов - они часто сбываются, у меня например, с точностью даты. А иногда, в какой-то миг бывает ощущение дежа-вю.
