Почтовик. История вторая. Часть 1

Письмо второе. Святое слово.

Снежная пелена закрывала взор, не оставляя возможности видеть дальше двух шагов. Ноги с трудом шли вперед, по колено утопая в снегу. Надвинутый на лоб капюшон не слишком сильно помогал в защите от колючих пощечин вьюги. Скорее, даже совсем не помогал.

Мой конь недовольно фыркнул и опустил морду еще ниже.

- Тише, мальчик, тише, - прошептал я. – Еще немного…

Словно подтверждая мои слова, метель осталась позади, вытолкнув нас на невысокий холм, с которого открылся вид на маленький городок, у которого не было даже названия. Я всегда останавливался здесь на ночлег, направляясь в Драхму – столицу Гвары.

Городок был довольно оживленным, предоставляя кров и пищу, что как нельзя кстати могло пригодиться мне после долгого и утомительного перехода.

Стража у ворот пропустила меня без вопросов, как только увидела мой знак Умельца. Что ж, пока еще я имею на него право. Впрочем, в свете последних событий, скоро меня лишат всех привилегий и крох тех умений, что еще остались в крови. Жаль.

Пускай я никогда особо не любил свою работу, но в Гильдии остались те, кому я мог довериться, те, кто были мне товарищами. И еще Глад – мой некогда злейший недруг, ставший преданным другом. Именно его я не хотел потерять. Ведь и так у меня никого не осталось, все погибли под этим суровым небом.

Тяжело вздохнув, я направился к возвышавшемуся над остальными зданиями дворцу Гильдии Умельцев или Почтовиков, как нас еще называли. Не знаю, почему дворец построили в этом безымянном городе, а не в Драхме, но он стоит здесь уже несколько столетий.

Миновав пару гвардейцев на входе, я поднялся на третий этаж, где, прямо возле кабинета Мастера Доминика, моего наставника и командира, увидел Гладиуса. Он стоял, опершись о стену и глядя в пол утомленным взглядом.

- Глад…- тихонько позвал я. Гладиус вздрогнул и поднял свои молочно-белые глаза, вперив в меня взор. Лицо его просветлело и мой друг кинулся вперед.

- Альберт! Ты все-таки вернулся в обитель! – воскликнул он, обнимая меня так, что захрустели мои стареющие кости. – Я уж и не надеялся тебя здесь снова увидеть. Ты победил Моргана?

Я кивнул, не имея сил сказать ему те слова, которые отразили бы суть моей печали. Я сам убил своего брата. Видит Бог, он был чудовищем, но он был моим братом! Я убил его, чтобы спасти людей, и спасти себя…

Гладиус крепко сжал мое плечо. Я благодарно ему кивнул.

- Идем. Мастер Доминик уже заждался тебя, - позвал Глад, направляясь к двери. – Я слышал, что Мастера хотят судить тебя. Но я уверен, что все будет хорошо.

- Надеюсь, - едва слышно прошептал я, проходя в кабинет вслед за другом.

Внутреннее убранство комнаты ничуть не изменилось за то время, что я здесь не был. Все так же в углу, возле большого окна, занавешенного темными шторами, стоял шкафчик, в котором Мастер хранил свои записи. На полу, закрывая почти все пространство комнаты, лежал темно-серый ковер, узор которого ясно давал понять, что его привезли из далеких прибрежных стран, где живут веселые темнокожие люди. Они всегда приветливо встречали меня, когда я появлялся в их краях. А их напиток, изготовленный из молока огромных зверей с острыми ушками и мягкой волнистой шерстью, приятно согревал и бодрил уставший за время похода организм.

Сам Мастер Доминик сидел за крепким дубовым столом, вглядываясь в пергамент, лежавший перед ним. Когда за мной закрылась дверь, Мастер поднял глаза и вперил в меня острый взгляд.

- Ты вернулся, Альберт, - произнес он. Это было утверждение и оно явно не требовало ответа. Я приготовился выслушать его приговор. Однако Мастер крайне удивил меня, широко улыбнувшись и добродушно сказав:

- Добро пожаловать домой, мальчик! Надеюсь, ты не скоро уйдешь снова, потому что нам надо многое обсудить.

- Как скажете, Мастер, - улыбнувшись, поклонился я. Затем я сел в предложенное кресло, устроившись поудобней. Слуги внесли поднос с бутылью вина и тремя стаканами.

Мастер сам откупорил пробку и разлил жидкость.

- За твое возвращение, Альберт, - кивнул он мне. Выпили.

- Вы уже в курсе, что произошло? – поинтересовался я, глядя на своего наставника. Он кивнул. Его сочувственный взгляд вогнал меня в крайнее смущение.

- Мне очень жаль, что тебя лишили способностей, - Мастер сказал совсем не то, чего я ожидал.

- Мне тоже, - прошептал я, отведя взгляд. Мастер вздохнул.

- Поверь мне, еще не все потеряно, Альберт.

- Неужели? – недоверчиво изогнул я бровь. Мастер Доминик кивнул.

- Мастера решили дать тебе шанс. Если ты выполнишь одно деликатное поручение, то тебе вернут все способности и повысят в ранге. Как тебе это?

- Что надо сделать? – выпалил я помимо своей воли. Надо же, даже не подозревал, что работа стала для меня такой необходимой. Раньше я ее ненавидел, но, когда древний вампир сообщил мне, что скоро мои способности Умельца иссякнут, я оказался в тупике. Неожиданно выяснилось, что без своего дара я никто, он все-таки стал огромной потребностью, какую я только мог желать.

Мастер Доминик внимательно взглянул на меня.

- Тебе нужно поехать на западное побережье.

- Хорошо, - согласился я. Затем до меня дошло. – Что?! На западное побережье? Но ведь там…

- …земли не входящие в Священный Союз, - закончил за меня Мастер. – Увы, нам необходимо добыть то, что находится в храме Белого Солнца, расположенном на полуострове Гарраб. И добыть это надо как можно быстрее.

- Какие у меня сроки? – хмуро поинтересовался я.

- До празднования Дня Зимы, - сообщил наставник. – Или Нового Года, как его называют темнокожие жители теплых берегов Керы.

- Хорошо. Я выдвигаюсь в путь на рассвете, - кивнул я. Ох, не зря мое сердце чуяло недоброе! Зачем, спрашивается, я так рвусь вернуть себе утраченное имя и свой дар? Не лучше ли было бы оставить все как есть, и жить нормальной жизнью?

Я усмехнулся, глядя в окно на разыгравшуюся вьюгу. Интересно, какая жизнь для меня нормальна: жизнь Умельца, в вечных переходах и путешествиях, или жизнь обычного человека, ограниченного той местностью, в которой он проживает? Спорный вопрос, однако…

Наутро я встал с тяжелой головой и ноющим сердцем. Меня раздирали противоречия. Стоит ли ехать на западное побережье? Может лучше оставить все как есть? Увы. Я сам осознавал, что не смогу жить с позором. Лучше быть человеком с даром, чем человеком, отказавшимся от возможности этот дар вернуть.

Наскоро позавтракав, я натянул на себя теплую походную одежду: плотные штаны на меху, куртка из такого же материала, плащ, теплый, с широким капюшоном и высокие сапоги, которые я носил в прошлом году. Они нашлись в моем шкафу, в моей же комнате. Странно. Я думал, что она уже занята другим. Ведь Мастера считали меня утратившим дар? Или нет? Слишком много вопросов.

Я нацепил на пояс свой кинжал, сунул в мешок толстую книжицу, в которой описывал все свои наблюдения, будучи еще молодым. Вдруг пригодится.

Оглядев свою комнату еще раз, я закинул мешок на плечо и вышел за дверь. В коридоре меня ждал Гладиус, прислонившийся к стене и задумчиво изучавший свой кинжал.

- Утро доброе! – приветствовал я его. Глад оторвался от затейливого узора на лезвии и поднял голову. Буквально несколько секунд он изучал мое лицо, будто силясь найти на нем какие-то одному ему понятные знаки. Затем хмыкнул и произнес:

- Доброе, Альберт. Ты знаешь, что у тебя появился свежий шрам на скуле?

- Шрам? – изумился я. – Где?

Я поднял руку и ощупал лицо. Действительно, на левой скуле отчетливо ощущался плотный бугорок шрама – нить, тянущаяся от уха до подбородка.

- Что это? – я со страхом взглянул на друга. Когда я ложился спать вчера, этого еще не было.

- Похоже на неудачное покушение, - задумчиво сказал Глад. – Кто-то хотел вспороть твое горло, но его, видимо, спугнули. Поэтому шрам такой странный. Ну а почему он быстро зажил, то очень просто: у тебя еще остались минимальные способности Умельца, а значит – и хорошая регенерация, во всяком случае, получше, чем у простых людей.

- Кому могла понадобиться моя смерть? – прошептал я, похолодев.

- Тем, кто знал и уважал барона фон Бэйла, - серьезно сказал мой друг. Я тяжело вздохнул. Черт, об этом я как-то не задумывался. Конечно, многие были в курсе, что мы с Винсентом ушли в ту ночь вдвоем, а затем я, израненный, оказался в своей комнате. Тут уж ответ ребром: либо Винсент уехал назад, в свое баронство, либо я убил его, попутно обзаведясь широкими ранами. Нетрудно догадаться, какой вариант предпочтительней для большинства людей.

- Будем надеяться, что больше такого не повторится, - неуверенно произнес я. Глад задумчиво покачал головой.

- Ах да, - вскинулся он, поглядев на меня. – Держи!

Он протянул мне свиток, свернутый в трубку, на котором ярким пятном выделялась печать Его Святейшества Кардинала, главы Святой Церкви и действующего председателя Священного Союза!

- Что это?! – изумленно произнес я, осматривая такую ценнейшую бумагу.

- Святое слово, - сказал Глад. Я недоверчиво взглянул на него, но друг был совершенно серьезен.

Не может быть! Святое слово дается лишь тем, кто действует от имени Его Святейшества лично или от Союза, но никак не простому Почтовику, выполняющему заказ. Что же такого меня ждет на западном побережье, если даже Кардинал готов выписать мне пропуск, с помощью которого я могу попасть куда угодно?

Святое слово являлось символом, в самом названии которого как бы подразумевалось: «предъявитель сего действует по личному распоряжению Его Святейшества и всей Святой Церкви, на благо всеобщего дела». Даже те князья, которые сидят по тем княжествам, на которые разделена Гвара, не посмеют перечить мне, если я покажу им эту бумагу.

Я поднял взгляд на Гладиуса.

- Больше ничего не передали? Устное послание?

- Нет, - покачал головой тот. – Мастер Доминик сказал лишь, что ты можешь использовать любое решение для своей проблемы. Можешь поехать на западное побережье и предъявить там этот документ, в надежде, что тамошние обитатели сдадутся на милость Церкви. Можешь скрытно миновать эти земли, пробравшись в Храм под покровом ночи. Твое право. Главное – добыть ту вещь.

- Знать бы еще, что это, - тихо произнес я. Глад пожал плечами и приглашающе махнул рукой в сторону лестницы.

Я направился вниз. В голове царил сумбур. Я пытался расставить все звенья этой, пока еще не ясной цепи, в один ряд. Это мне не удалось. Слишком много неясного. Слишком много белых пятен в этой истории. Надеюсь, когда доберусь до Храма, все прояснится. Если нет – что ж, значит, так тому и быть. Я всего лишь Почтовик, один из многих. Мое дело – выполнять задания, не раздумывая о том, для чего они нужны. И я буду следовать этому правилу впредь.

***

Метель сбивала с пути, не давала настроиться на нужный лад. Я, прищурившись, глядел на дорогу, тщетно пытаясь найти протоптанную тропу. Видимо, по тракту не ездили уже давно: огромные сугробы преграждали путь, приводя в ужас от того, что все-таки придется туда направиться.

Конь недовольно всхрапнул. Ему тоже не нравилось происходящее. Да и кому, скажите мне, понравится ехать в такую страшную вьюгу посреди лесной чащобы, где нет даже проторенной тропы? Однако есть я, и есть приказ. Да, еще и Святое слово, лежащее за пазухой. Я не могу отступиться сейчас, когда уже сказано то, что привело меня сюда. Многое зависит от меня, а еще больше – от того, что скрыто в храме Белого Солнца.

Я крепче схватил поводья и направил коня вперед. Он покосился на меня, но смолчал. Что ж, прости, дружок, придется нам обоим терпеть эту ужасную погоду. Не ты один страдаешь, поверь мне.

К полудню небо заволокли тяжелые серые тучи, а сверху посыпались мокрые, грязные, словно обрывки ткани, кусочки снега. Они падали на одежду и медленно скатывались вниз, оставляя после себя мокрый, до ужаса тоскливый след.

Я лишь покрепче запахнулся в плащ, моля Бога о том, чтобы снегопад поскорее кончился. Однако угрюмое небо, нависшее надо мной, говорило об обратном. Да и горизонт не выказывал никаких признаков появления поселения или, на худой конец, фермы. Видимо, сегодня придется ночевать на холодном снегу.

Вечер я встретил продрогшим, дрожащим от усталости и напряжения. Целый день скачки под снегопадом никак не принес мне спокойствия, а мышцы и вовсе свело судорогой.

Все ветки, найденные мной, были сырыми и не желали разгораться. Отчаявшись согреться, я кинул на землю плащ, а сам лег сверху. Усталый конь лег рядом. Я привалился к его теплому боку и прикрыл глаза.

Очнулся я спустя несколько часов. Небо потемнело, но комья снега все еще сыпались сверху. Ноги мои закоченели, руки покрылись слоем инея.

Я вскочил и принялся бегать вокруг коня, стараясь согреться. Немного помогло, по крайней мере, ноги оттаяли, а руки перестали напоминать скрюченные пальцы мертвеца.

Проглотив пару кусков хлеба и запив вином, я собрался в путь. Вскочив на коня, я почувствовал, как он сильно дрожит от холода.

- Потерпи, мальчик, еще чуть-чуть, - прошептал я ему. Конь всхрапнул, соглашаясь.

Спустя несколько часов неторопливого шага по глубоким сугробам я заметил вдали неясные очертания какого-то предмета. Чем дальше вел меня конь, тем яснее проступали черты большой добротной повозки, запряженной двойкой лошадей. Подъехав ближе, я увидел возницу, немолодого мужчину, в толстой шерстяной куртке, в шапке на меху и в сапогах из сыромятной кожи. Судя по крепким лошадям и отличной повозке – очередной купец едет продавать свои товары в самый крайний город Гвары – Салед. Там были крайне востребованы все те блага цивилизации, которыми повседневно пользуются жители городов: бритвы, приправы, лечебные травы и бинты, мази, а также добротное оружие, выкованное мастерами-оружейниками. За все это саледцы платили очень щедро и всегда – золотом. Их главное богатство заключалось в глубоком месторождении золота, благодаря чему они никогда не жаловались на торговые караваны, которые спешили запастись желтым металлом до наступления холодов, когда дороги заметает снегом и редкий отчаянный торговец, не страшащийся разбойников и тварей гораздо более ужасных предпримет поездку в Салед. Однако были в положении саледцев и неоспоримые недостатки: слишком далеко они находились от основных караванных путей Гвары, из-за чего крайне трудно было получать все необходимые материалы и инструменты, регулярно поступавшие в город из самой столицы(Королю было выгодно золотое месторождение, изрядно пополнявшее его казну в течение всего года).

Я бывал в Саледе лишь однажды, когда нужно было доставить письмо городскому голове. Но я до сих пор помню тот пронизывающий жуткий холод, который преследовал меня все время, пока я стоял на городской стене и ждал главу города. Со стены открывался великолепный вид на много миль вокруг, в том числе и в сторону западного побережья материка. Красочные леса, протянувшиеся за Саледом на три дня пути обрываются внезапно, будто по мановению руки безумного резчика. Огромное пространство за лесами наполнено льдом. Лед здесь царь и Бог. Замерзли и земля, и деревья, и даже солнце кажется ледяным. Это я почувствовал, стоя на стене. Что же будет ощущать мой организм и мой разум непосредственно посреди этих земель?

Купец поднял глаза и вздрогнул, увидев меня.

- День добрый, уважаемый! – быстро сориентировался я. Мужчина кивнул.

- Добрый, почему нет, - степенно произнес он. – Вы откуда будете?

Купец, сощурившись, глядел на меня. Я улыбнулся так открыто и искренне, как смог. Он указал на место на козлах рядом с собой. Я пустил своего коня рядом с повозкой и пристроился к торговцу.

- Из Драхмы. Служу там в канцелярии.

- Как обычно, к голове? – усмехнувшись, поинтересовался торговец. Я кивнул.

- Вы слишком самонадеяны для торговца, - произнес я, глядя на лошадей, чьи бока мерно двигались в такт шагов.

В ту же секунду я ощутил ледяное лезвие на своем горле.

- А ты слишком хорошо одет для чиновника, - насмешливо сказал купец. – Они всегда наряжаются, как на карнавал, когда едут сюда, думая, что у нас здесь курорт. Какие болваны!

Он фыркнул. Я скосил глаза и увидел крепкого юношу, лет восемнадцати, чей нож сейчас щекотал кожу у меня на шее.

- Я бы не советовал этого делать, - тихо сказал я. Торговец расхохотался.

- Это почему же?

- Взгляни на бумагу, которая лежит в кармане моей куртки, - предложил я ему. Купец, все так же посмеиваясь, нашарил у меня за пазухой Слово и, вытащив наружу, взглянул на печать. Я с каким-то болезненным удовлетворением смотрел, как лицо его постепенно стало кристально-бледным, гранича по насыщенности с белым жемчугом.

- Отпусти его, - мертвенным голосом приказал купец парню. Лезвие, грозившее моему горлу, исчезло. – Возьмите, господин.

Мужчина протягивал мне бумагу, стараясь не глядеть мне в лицо. Я схватил Слово и вернул его на место.

- Прошу прощения за данный инцидент, - извинился я. – Надеюсь, мы продолжим наш путь в приятной дружеской беседе?

Сказав это, я совершенно искренне протянул купцу ладонь. Он неуверенно поднял взгляд, а затем, решившись, пожал мою руку. Дальнейший наш путь прошел довольно гладко. Купец рассказывал мне истории из своей жизни, ну а я поведал ему последние новости из столицы.

Когда перед нами возникли стены Саледа, я соскочил с козлов и свистнул своего коня. Он тотчас подбежал ко мне, недовольно похрипывая. Я видел, как его бока тяжело вздымались, а прямо перед мордой вился пар.

- Мы уже на месте, парень, - успокоил я его, похлопав по спине. Вскочив в седло, я пристроился рядом с повозкой. Так мы и въехали в последний город Гвары, который находился на моем пути. Уже завтра я покину это место и направлюсь навстречу неизвестности.